Тейви маленькими глотками прихлебывала крепкий чай, заваренный на травах, пока Мейзи читала письмо Скотта.

— Ничего особенно нового здесь нет, — сообщила она наконец. — Скотт упоминает некоторые пункты остановок, о которых не сказал по телефону. — Мейзи сложила письмо и вложила его обратно в конверт. — Сообщает лишь, в какое время они будут в районе полицейского участка.

Тейви поставила чашку на стол.

— И это все? — потерянно спросила она. — Ни слова обо мне?

— Есть кое-что. Мейзи протянула ей конверт. — Хотите прочесть? Но это вас может огорчить.

— Да.

— Я так и думала. Но хочу вас предупредить. — Мейзи налила себе чаю. — Я знаю Скотта много лет, еще до того, как… — Она взглянула на Тейви. — Вы слышали об Элинор?

Девушка кивнула.

— Так вот, я знала Скотта еще до того, как он познакомился с Элинор. Встречался он с ней довольно редко, цепкие женщины пугали его.

— Но, как мне кажется, Элинор зацепила его за сердце.

— Не думаю, — возразила Мейзи. — Он не особенно любил ее, во всяком случае, не так сильно, как ему казалось. Их отношения убедили его, что ни одной женщине доверять нельзя.

— И кто же ему это внушил? — смущенно спросила Тейви.

Мейзи поставила чашку на блюдце и откинулась на спинку дивана.

— В первую очередь мы с Андре. Но мы были не слишком настойчивыми, а потом появилась существенная причина…

— Это я существенная причина? — перебила его Тейви.

Мейзи улыбнулась.

— Вы больше, чем существенная причина. Мы же видим, что вы ведете трудную борьбу за Скотта. Андре рассказал мне о вашем походе с первого до последнего дня. Уж больно вы робкая, — заключила она, протягивая Тейви конверт.

Вытащив письмо, Тейви углубилась в чтение. В глаза бросились те места, о которых упомянула Мейзи. Зачеркнутые фразы касались Тейви. Почти дюжину раз было написано ее имя, но все перечеркивалось жирной чертой.

Пропуская детали восхождения, Тейви читала главное, и ее все сильнее охватывала тревога.

Мы не можем останавливаться на полпути. Склон очень крутой, отдохнуть негде. Мы обязательно должны достичь вершины. Только там можно обогреться и поесть.

Когда она прочла эту фразу, сердце у нее упало.

— Они не только вымокнут, но и замерзнут! — чуть не крикнула Тейви. — Им не установить палатку на отвесной скале.

— Да, они здорово рискуют, — подтвердила Мейзи. — Метель уже началась, а добраться до укрытия им удастся только завтра.

— Вы так думаете? — Тейви передернула плечами.

— Правда, если к утру ураган стихнет, то все может обойтись. Кроме того, они опытные альпинисты и не полезут на рожон.

Тейви дочитала последние абзацы, которые Скотт несколько раз перечеркнул.

Можно сказать, что идея принадлежит Андре. Это его план от первой до последней строки. Я бы его отклонил, но мне просто необходимо было уехать. И ты знаешь почему. Уповаю на то, что наступит день, когда я найду женщину, которую смогу назвать супругой. Такая женщина должна твердо стоять на земле и принимать тот стиль жизни, который я для себя избрал. Разумеется, меня одолевают сомнения: не слишком ли высоки мои требования. Когда они становятся известными, от них отшатываются, а мне это причиняет боль и страдание.

Но и это можно не брать в расчет. Самое трагичное заключается в том, что эта женщина ослепила меня. Сомневаюсь, что в мире существует другая такая. Для мира это большая удача, а для меня — увы… Разве я смогу каждый день напяливать на себя смокинг, являясь пред очи любимых папочки с мамочкой, и все такое прочее? Не могу поверить, что в ее сердце есть достойное место для меня.

Провались все пропадом, Мейзи, со всеми этими шелковыми костюмчиками. Я просто значусь в списке ее знакомых где-то одним из первых.

На этом письмо Скотта обрывалось. Тейви вглядывалась в зачеркнутые строчки, чувствуя, как у нее набухают веки. Но слезами делу не поможешь.

На столе Тейви заметила график ее похода с Ричардом. Благодаря ему Скотт узнал об их маршруте. Какая же она была дура, что пренебрегла советом человека, который любит ее! Ведь Скотт не только просил — он настаивал, чтобы она воздержалась от похода с малознакомым мужчиной. При воспоминании об этом у нее пошли мурашки по коже. Наплевать, что Скотт считает, будто она внесла его в какой-то список. Он занимает в ее сердце главное место. Теперь она каждой клеточкой своего существа поняла это. Она заставит Скотта поверить, что именно он будет первым для нее на весь остаток ее жизни.

Тейви глубоко вздохнула. Скотт все время повторял, что она упряма, но он и не догадывался, до какой степени. Сейчас, когда Тейви стало совершенно ясно, что в ее жизни самое важное, она покажет ему, какой она может быть в экстремальных ситуациях.

От сильного порыва ветра задребезжало стекло. Тейви, инстинктивно отшатнувшись, подняла глаза на Мейзи.

— Боюсь за него, — шепнула она. — И за Андре тоже.

— И я, дорогая. — Мейзи встала и подошла к буфету. — Не хотите чего-нибудь покрепче чая? — Она открыла дверцу и вынула бутылку коньяка.

— Нет, спасибо, — отказалась Тейви. — От глотка спиртного я становлюсь совсем глупой. Скотт считает, что алкоголь дурно действует на меня.

— Неужели совсем не пьете?

— Очень редко, — сказала Тейви, отпивая из чашки, но чай остыл и не доставил никакого удовольствия. — Думаю, мне пора возвращаться. — Она сложила письмо и вложила его в конверт. — Можно, я возьму его?

— Конечно. Я только перепишу номера телефонов. — Мейзи наполнила рюмку и сделала большой глоток. — Так доктор прописал.

Взяв блокнот и карандаш, Мейзи протянула руку за письмом. Тейви рассеянно держала конверт и не сразу поняла, что от нее хочет помощница Скотта. Только через секунду она развернула письмо и продиктовала телефоны.

— Будем ждать, что они сообщат часа в три утра. — Голос у Мейзи чуточку повеселел.

— Надеюсь, — сказала Тейви. — Но он написал, что позвонит не раньше шести. Почему?

— Альпинисты часто задерживаются. Восхождение — не точная наука. Если у них что-нибудь случится, они свяжутся по рации с полицейским участком. А уж коли сами не смогут спуститься, должны будут дать согласие оплатить вертолет. Это стоит целое состояние. — Мейзи посмотрела на свои наманикюренные ногти. — Они не захотят, чтобы мы устраивали панику заранее.

— Их жизни стоят значительно больше, чем какие-то несколько тысяч долларов. Господи, помоги им!

— Спору нет, — согласилась Мейзи, — но это пробьет ощутимую брешь в их бюджете. — Она перелистала страницы письма. — Не волнуйтесь. Они привыкли выходить из сложных положений без посторонней помощи.

У Тейви подкатил комок к горлу, мешая глубоко вздохнуть.

— Я не собираюсь паниковать, — соврала она. — Если позволите, я позвоню вам в три часа утра.

Мейзи понимающе улыбнулась, провожая Тейви к двери.

— Конечно. Я и сама позвоню вам, если что-нибудь станет известно. Обещаю. Более того, заставлю Скотта позвонить вам. Не возражаете?

— Прекрасно, но захочет ли он? — Тейви надела пальто. — Я рассчитывала переговорить с ним до того, как он отправится на эту проклятую гору. Мне хотелось сказать ему, что я чувствую.

Мейзи погладила ее по руке.

— Когда Скотт вернется, ему будет приятно это услышать. — Она еще раз сочувственно улыбнулась.

— Спасибо. — Сунув письмо в карман, Тейви вышла.

Для начала она заехала к Найджелу. Взяла у него лыжные принадлежности и не смогла увильнуть от его пространной лекции о том, как ими пользоваться. Не дослушав до конца то, что бубнил Найджел, Тейви нервно зевнула. Лекция Найджела удивительно смахивала на поучения отца. И отец и Найджел относились к ней, как к хрупкой фарфоровой статуэтке. А она никогда не пыталась доказать им обратное. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. У Тейви было такое ощущение, словно она выбралась из кокона, очень удобного и комфортного кокона.

— Я все поняла, — прервала она Найджела. — Но пока это лишь теория, мне нужно самой пройтись по снегу.

— Когда ты собираешься это сделать?

— До того, как Скотт покажет мне, как пользоваться лыжами, — ответила Тейви. — Я должна сама.

— Что это значит — «я должна сама?» — спросила Меррили.

— Понимаешь, сейчас Скотт и Андре лезут на гору. И это происходит в самый разгар бури.

Найджел недоверчиво фыркнул.

— Глупости, этого не может быть. Они же не спятили. А если и так, уж не собираешься ли ты спасать их? Забудь даже думать о том, чтобы отправиться туда одной.

Найджел говорил очень убедительно, даже требовательно.

— И не собираюсь, — слукавила Тейви. — Мне просто хочется попробовать, как скользят лыжи. — Она стала примерять лыжные ботинки.

— Прекрати, Тейви! — повысил голос Найджел. — Обещай, что никуда не пойдешь.

Меррили усадила ее в кресло.

— Найджел прав. Ты не понимаешь, что творишь.

— Успокойтесь, меня вовсе не тянет на подвиги, — пообещала Тейви. Но про себя молилась, чтобы они не догадались о ее истинных намерениях.

Меррили хотела подняться, но вдруг, охнув, снова опустилась в кресло.

— Что случилось, — подскочила к ней Тейви.

Меррили погладила выпятившийся вперед живот.

— Не знаю. Схваток как будто не чувствую, но мне как-то не по себе.

— Кажется, маленькая красавица требует внимания своего папы. — И Тейви обняла невестку. — А я мечтаю поскорее с ней познакомиться.

Найджел рассмеялся, обнимая жену.

Чувствуя себя лишней, Тейви поспешно принялась собирать лыжное снаряжение.

— Завтра вся ваша троица встретится со мной, — заверила она.

Найджел оторвался от Меррили и посмотрел на сестру.

— Немедленно сообщи нам, если что-то узнаешь о Скотте.

Тейви кивнула и торопливо выскочила из дома, держа в руках лыжи и все, что необходимо для лыжного похода. В ней еще теплилась надежда, что не придется воспользоваться всеми этими вещами.

Тейви застегнула крепления на ботинках, как инструктировал ее Найджел. Было бы неплохо, если бы он сам оказался рядом, но в десять утра у Меррили начались схватки, и у Тейви язык не повернулся просить будущего отца о помощи.

В полицейском участке довольно грубо отреагировали на ее звонок. Поначалу шериф отказался выслать вертолет и решительно отклонил ее просьбу послать людей до тех пор, пока не станет ясно, где искать пропавших альпинистов. Шериф явно тянул время, надеясь, что опытные альпинисты сумеют спуститься с горы сами.

Кое-как Октавии удалось убедить его, что поиски нужно начинать немедленно.

— Скотт и Андре не давали о себе знать уже семь часов. На морозе, в пургу с ними могло случиться все что угодно. Промедление может стоить им жизни.

— Ну хорошо, — пробормотал наконец шериф. — Я сообщу спасательной команде. Они примут меры.

— Возможно, я опережу их…

— Без нас, леди, ни в коем случае не отправляйтесь в лес. У нас достаточно людей для поиска. Слышите меня?

— Не могу я ждать, шериф! — почти заорала она в трубку. — Я не пойду далеко. Только до развилки тропы.

— Это целых семь миль по глухому лесу, — жестко напомнил шериф.

— Метель успокаивается, а я тепло одета, — сказала Тейви. — Если вы увидите мою машину у начала тропы, а меня в ней не найдете, то знайте, я отправилась одна.

— Будь вы моей дочкой, я бы показал вам, где ваше место, — проворчал он. — Ну, да ладно, мы догоним вас на снегоходе.

Надеясь, что спасательная команда не заставит себя долго ждать, Тейви заскользила по снегу, пересекла деревянный мостик, переброшенный через замерзший ручей, и ступила на тропу. Отметки, сделанные лесниками на стволах деревьев, были отчетливо видны.

Пройдя по лесу почти милю, Тейви достигла того места, где тропа начала сужаться. По лицу и плечам хлестали ветки деревьев, с которых комками падал снег. Тишина и красота леса подтвердили слова Скотта: зимой здесь необычайно хорошо. Тейви настороженно прислушивалась, не раздастся ли шум снегохода.

Вскоре тропа стала труднопроходимой. Даже на лыжах Тейви проваливалась в глубокий снег, но, с трудом выбираясь из сугробов, она и думать не могла о том, чтобы повернуть назад. Она стянула с головы шерстяную шапочку, закрывавшую рот и лоб. Дышать стало чуть легче.

Осенний поход с полной выкладкой показался ей сейчас приятной прогулкой. Тейви подумала о рюкзаке, в котором была тогда минеральная вода и живительная плитка с каким-то энергетическим составом. Сейчас она взяла с собой обычную воду, и, кроме нее, нечем было восстановить силы. Не замедляя хода, она сделала несколько глотков.

Отметки, обозначающие тропу, казалось, убегали от нее все дальше и дальше в сторону. На минуту она остановилась, прислушалась, надеясь уловить звук снегохода с поисковой командой, которая должна была следовать за ней. Но ничто не нарушало тишины леса.

— Скотт, где ты? — в отчаянии крикнула Тейви.

— Малышка?! — Голос Андре, как эхо, откликнулся из темноты. — Не может быть! Уж не началась ли у меня галлюцинация?

— Андре! — что есть силы заорала Тейви, рванувшись вперед, но тут же увязла в снегу. — Где Скотт?

Прошло несколько минут, прежде чем появился Андре. Он тоже двигался еле-еле.

— Скотт здесь. — Он рукой показал за спину. — Не говори, что пришла одна. Ты же не совсем рехнулась!

Боже, подумала Тейви, за минувший день ей пришлось выслушать с десяток нравоучений от самых разных мужчин. Но не стоит обращать на это внимания, главное, что со Скоттом все в порядке.

— Спасательная команда, — сказала она, — сейчас должна подойти. А что случилось со Скоттом?

— В самом начале восхождения он умудрился сломать лодыжку, — вздохнул Андре.

— Сломать лодыжку? — Тейви рванулась вперед.

— Хорошо, что, когда началась метель, мы уже спускались и смогли развернуть спальные мешки.

Оттолкнув Андре, Тейви опустилась на колени около маленьких пластиковых саночек, которые он тащил. Скотт не подавал признаков жизни, ноги его волочились по снегу.

— Скотт! — воскликнула она, срывая шерстяную шапочку с его головы. Она целовала его в щеку, в губы. Они были холодны как лед.

— Андре, он заледенел и не шевелится. Мы должны его отогреть.

— Это верно, малышка. — Андре, сбросив рюкзак на снег, извлек из него палатку. — Я так думаю: он в шоке от боли и переохлаждения. Именно поэтому я решил тащить его, не дожидаясь утра. Он почти все время был в сознании.

Работая лопаткой, он разровнял площадку, и через несколько минут палатка была уже установлена. Андре быстро расстелил спальный мешок.

— Нужно как следует закутать Скотта, снять с него одежду и обогреть его своими телами, — предложил Андре.

— Втроем мы в мешке не уместимся. Я сделаю это одна. — При других обстоятельствах Тейви не рискнула бы раздеваться в присутствии Андре, но сейчас она понимала, что иного способа согреть Скотта нет, и если она не сделает это быстро, он может умереть.

— Сначала разденусь я, — сказала она. — Когда мы снимем с него одежду, он не успеет еще сильнее охладиться.

Пока Тейви раздевалась в палатке, Андре снаружи снимал ботинки со Скотта. Затем он втащил его в палатку и уложил в мешок, куда уже залезла девушка. Они поспешно сняли со Скотта одежду. Тейви била дрожь, она боялась, что ее тепло Скотту не поможет. Но когда она обняла его, прижав закоченевшее тело к себе, то почувствовала, как холодная кожа стала постепенно отогреваться.

Вдруг Андре разогнулся и поднял голову: где-то вдали послышался рокот снегохода.

— Оставайся с ним, малышка. Я встречу спасателей.

— А что мне еще остается делать? Пробежаться голой по снегу? — невесело усмехнулась она.

Андре выбрался из палатки, оставив карманный фонарик, отбрасывающий тусклое пятно на нейлоновую ткань. Через несколько минут Тейви услышала голоса и глухое урчание двигателя рядом с палаткой.

— Мы приготовим санки для Скотта, — сообщил Андре.

— Санки нужны для двоих. Я не оставлю Скотта до тех пор, пока его не привезут в больницу, — решительно заявила Тейви.

— Хорошо. Думаю, он сейчас больше всего нуждается в тебе, — сказал Андре.

Через минуту Андре появился вновь и закрыл их несколькими одеялами, а спасатели снаряжали санки. По телу Скотта прошла крупная дрожь.

— Он согревается, — объявил Андре.

Возвращение назад заняло чуть более часа, но Тейви показалось, что прошли сутки. Лежа рядом со Скоттом в безопасности и тепле, она все равно продолжала нервничать.

Во время поездки веки Скотта чуть приподнялись, он даже силился что-то сказать, но у него ничего не получалось — зубы выбивали барабанную дробь.

Тейви снова и снова целовала его в щеки, губы.

— Не пытайся говорить, — шептала она. — Грейся и молчи.

— Сс. сии. лы небб…есные. — Ей показалось, что именно это пытается выговорить Скотт.

— Силы небесные? — пробормотала она, прижимаясь щекой к его холодному подбородку. — Ты идиот. Еще немножко, и ты отправился бы на тот свет.

Скотт обнял дрожащими руками ее обнаженное и тоже трясущееся тело.

— Сс. сии. лы небб. есные, — произнес он снова.

Сидни, встретив саночный кортеж на пороге больницы, распорядился доставить Скотта в реанимационную палату.

— Только час назад меня приветствовала здесь очаровательная внучка, — сказал он в ответ на вопрос Тейви, как обстоят дела у Меррили. — А потом меня предупредили, что вас везут в больницу. — Он повернулся к медсестре. — Немедленно приготовьте ей горячую ванну и успокоительное питье.

Он осмотрел Скотта, воздержавшись задавать ему какие-либо вопросы.

— Прежде чем мы займемся его ногой, его нужно как следует согреть. Укутайте его поплотнее.

— Папа, я в порядке, — сказала Тейви, схватив отца за руку и притянув ее к своим губам. — Мне нужно только одеться, но я не знаю, куда подевалась моя одежда.

Сидни потрепал ее по щеке.

— Тебе нужно сделать то, что я сказал. — Он кивнул медсестре. — Отправьте ее в ванную, да поживее.

— Подожди, папа, — взмолилась Тейви, видя, что он собирается уйти. — Расскажи подробнее, как дела у Меррили.

— Меррили молодчина. Спрашиваешь, как назвали малышку весом в восемь фунтов? Не скажу.

— Ну скажи, умоляю!

— Меррили предложила назвать ее Октавией. Представляешь! К счастью, Найджел убедил ее, что одной Тейви вполне достаточно для всех нас.

Слезы сами собой хлынули из глаз Тейви.

— Замечательно. Но я счастлива, что моей племяннице не придется испытать в жизни то, что выпало на долю ее тетки. Так на каком же имени они остановились? Дорис?

Сидни расхохотался.

— Нет, ее назвали Кетлин.

— Прекрасно, — выдохнула Тейви.

— Теперь твоя очередь, — сказал отец, когда в палате появилась медсестра с одеялами, пижамой и креслом-каталкой.

Продолжая возражать, Тейви все же уселась в кресло и направилась в ванную.

Когда Скотт окончательно отогрелся, а его ногу, закованную в гипс, положили на подушку, врач и сестры покинули палату. В палате осталась только Тейви. Она придвинула стул к кровати и склонилась над Скоттом, чтобы его поцеловать. Он притянул ее к себе на кровать.

— Кажется, мы нарушаем правила… — пробормотала она, целуя его в шею и крепче прижимаясь к нему. — Нога болит?

— Черт с ней, с ногой. Болит моя гордость. — Скотт обнял ее обеими руками. — Андре рассказал, что случилось?

— Нет, нам было не до этого, мы слишком беспокоились за твое здоровье.

— Я поступил неосмотрительно. Такого со мной еще никогда не бывало. А все оттого, что из головы у меня не шла ты и твоя вылазка в лес с этим мерзавцем Ричардом. Ни о чем другом и думать не мог, когда лез в гору. Андре, видя, что я делаю ошибку за ошибкой, даже предложил прекратить подъем. Но я заупрямился, корил себя, считая, что я виноват.

— Виноват? Из-за меня? — Тейви теснее прижалась к нему. — Мне это нравится. Ты действительно собираешься извиняться?

Она думала, что Скотт посмеется над ее словами, но он даже не улыбнулся. Держа в ладонях ее голову, он повернул ее к себе.

— Если ты этого хочешь, готов приносить извинения тысячу раз, каждый день на протяжении всей своей жизни.

— О нет, пожалуйста, не надо. — В свете лампочки над его кроватью Тейви видела, какие грустные у него глаза. — Это я должна извиняться. Я не послушала тебя, а ты был прав…

— Не будем больше об этом. — Скотт нежно поцеловал ее. — Я рад, что все окончилось благополучно. Прости, но мне не следовало быть яблоком раздора между тобой и отцом. Я не должен был вставать в позу. Так получилось только потому, что во мне проснулась ревность. Я не мог стерпеть, что ты отправилась с другим мужчиной любоваться природой, которая для нас означает очень много.

— Почему же ты прямо не сказал об этом? Я бы ни за что не пошла с Ричардом.

— Теперь я это знаю наверняка. Правда, и раньше догадывался. — Он глубоко вздохнул, его грудь тесно прижалась к ее груди. — Я хотел, чтобы ты отказалась от прогулки с Ричардом без моей подсказки, чтобы сама сделала первый шаг, проверив свою любовь до того, как я ответил бы на нее.

— Для такого упрямца, как ты, Скотт…

— Ты все время твердила, что любишь меня, — продолжал он, — но я не мог поверить в это. Мне казалось, тебе нужно в жизни совсем не то, чем так дорожу я. — Он снова крепко обнял ее, прижав ее голову к своей щеке. — Помнишь, когда ты в первый раз сказала мне о своей любви?

Тейви не хотелось отвечать. Ощущать близость Скотта, чувствовать биение его сердца, его дыхание, слышать его мужественный голос — это все, что ей сейчас было нужно.

— И когда же это было? — нехотя спросила она.

— В тот вечер, когда ты стала выяснять мои финансовые дела.

— Скотт, не думаешь ли ты…

— Вовсе нет. — Он не дал ей договорить. — Я сказал себе, что это просто совпадение, но сомнения остались. Ведь ты не признавалась в любви, когда я был для тебя просто бедным инструктором по туризму.

— О, Скотт! — Тейви чуть отодвинулась, стараясь заглянуть ему в глаза. — Я не могла вслух говорить о любви, но про себя твердила об этом несметное число раз. Можешь спросить у Андре: он догадался о моих чувствах к тебе.

— Знаю, — пробормотал Скотт. — Мы с Андре говорили об этом, а потом, когда я сломал ногу, он, подбадривая меня, напоминал о твоей любви. — Скотт задумался. — Только это и помогло мне пережить потрясение. Андре беспрестанно упрекал меня за то, что я был несправедлив к тебе. — Скотт посерьезнел. — Но, Принцесса, я действительно не могу обеспечить тебя теми благами, к которым ты привыкла. — Он погладил ее волосы. — Я никогда не смогу одаривать тебя, как Принцессу. Я не могу изменить свою жизнь, не брошу свое занятие и никогда не буду богат.

— Мне ничего не нужно, Скотт. Мне нужен ты.

— Вероятно, ты не до конца понимаешь, на что хочешь себя обречь.

— Скотт Кэмфилд, — напустилась на него Тейви, — ты как маньяк продолжаешь думать, что мне нужен эдакий богатый покровитель?

Наморщив лоб, Скотт посмотрел на нее.

— Признаюсь, в это верится с трудом, особенно после того, как ты вытащила меня из беды.

— Ты здорово заблуждался, Скотт. Я уже давно отвечаю за свои поступки. И минувшая ночь была отнюдь не первой, когда я самостоятельно принимала решения.

— Тейви, не считай меня кретином. Я понял, какая ты, с первой минуты нашего знакомства. — Он хмыкнул. — Но все время боролся с собой, взвешивая все «за» и «против». То, что я наговорил тебе в тот вечер у тебя дома… было выражением ревности. — Он поцеловал ее в глаза. — Я был страшно зол, что ты пошла с Ричардом. Я был почти убежден, что ты отправилась с ним потому, что этот тип, в отличие от меня, может обеспечить тебя всем, в чем ты нуждаешься. Ты несколько раз заговаривала о деньгах, а у меня, как тебе известно, их немного. Но я о них и не думаю, мне ни к чему четыре машины, большой дом, в котором можно заблудиться. Я довольствуюсь лишь самым необходимым.

— Скотт, я просто хочу, чтобы наш заработок позволял нам каждое лето отправляться в путешествия. Только это мне и нужно, чтобы никогда не разлучаться с тобой. Я не вынесу, если ты меня покинешь. — Она взяла его за плечи и чуть тряхнула. — Я даже готова заниматься кухней. И если это не любовь, то что же это такое?

Скотт неожиданно рассмеялся.

— Ты просто давно не ела.

— Я сожгу мои шелковые костюмы, — продолжала Тейви, пропустив мимо ушей его шутку.

— Не смей этого делать! Это же уничтожение натурального материала, — давясь от смеха, упрекнул ее Скотт.

Тейви почудилось, что он продолжает относиться к ней с недоверием.

— За эту неделю я кое-что поняла. Ты тут ни при чем, хоть я очень тебя люблю. Судьба моих родителей заставила меня по-иному взглянуть на вещи.

— Ты имеешь в виду Сидни?

— И маму тоже. — Тейви поуютнее устроилась около него. — Знаешь, мне нравится их дом, мне нравится шелк. Все это делает жизнь комфортнее, однако не приносит счастья. Достаток не осчастливил мою мать. У нее все есть, но нет счастья. Я не хочу так жить. Я свое счастье нашла. — Она прижалась к нему, стараясь быть как можно ближе. — Ради него я откажусь от всего остального.

— Я не хочу, чтобы ты чем-либо жертвовала, — твердым голосом проговорил Скотт.

— Ну и дубина же ты, Скотт! Повторяю: мне нужен ты. Я тебя хочу и ничего, и никого больше. Откажемся от всего — вот что мы сделаем, если хотим быть вместе. Мое счастье там, где ты, без тебя мне не жить.

— Я очень стараюсь поверить тебе. — В его глазах засветилась надежда. — Даже после того, как я замыслил организовать школу альпинизма, у нас не было достаточно… — Он запнулся, не найдя подходящего слова.

Тейви захотелось его придушить, но вместо этого она прижалась губами к его рту.

— Ты хотел сказать денег, Скотт? Брось, ты моя жизнь.

Глаза Скотта лукаво блеснули.

— Мисс Октавия Бриджес, — произнес он торжественно. — Я недооценил тебя. Я не понял, какое счастье — найти тебя. Но я уверен, что ты собираешься облегчить мою жизнь. — Он заворочался на кровати. Тейви почувствовала, что он собирается встать.

— Не двигайся. Ты сделаешь больно ноге.

Сбросив одеяло, Скотт приподнялся и взглянул на нее.

— Я хочу сделать одну вещь, самую важную в моей жизни. — Он поднес ее руку к губам. — Октавия, я люблю тебя больше, чем альпинизм, больше, чем дикую природу, больше… Я просто не смогу жить без тебя. Если мы расстанемся, я переломаю себе все кости. Не выйдешь ли ты за меня замуж?

Склонившись к Тейви, он горячо поцеловал ее. Задохнувшись, она не смогла произнести ни слова. Просто обвила руками его шею и прижалась к нему так, что оба не удержались и повалились на кровать. Он поцеловал ее еще раз, жаркая волна захлестнула Тейви.

— Вот и лекарство от переохлаждения, — пробормотала она. — Считаю, что в справочнике по неотложной медицинской помощи поцелуй должен стоять на первом месте.

— Если ты не ответишь на мое предложение, Принцесса на горошине, я… — Его руки проскользнули ей под пижаму, — заставлю тебя надевать эту больничную одежду каждый раз, когда мы будем отправляться в поход.

— Ответить тебе? — спросила Тейви то ли смеясь, то ли плача. — Уже неделю я молю Господа, чтобы ты сделал мне предложение, а ты хочешь, чтобы я сразу ответила.

Скотт глухо застонал и слегка прикусил мочку ее уха.

— Черт возьми, девушка…

Он перекатился на нее, его гипсовая повязка надавила ей на ноги. Он принялся целовать ее в шею до тех пор, пока она не застонала от наслаждения.

— Скажи «да». Только и всего.

— О да! — выдохнула Тейви. — Будто ты не знаешь. — Она прижала к себе его голову. — Не могу поверить, что согласилась добровольно готовить еду. Я думала, что освободилась от этого занятия. — Она встряхнула его. — А ты обещаешь всегда ставить палатку?

Скотт весело рассмеялся.

— И палатку, и дом, и все такое прочее, любовь моя. Все, что угодно, если ты будешь жить вместе со мной. — Под влиянием нахлынувших на него эмоций он закрыл глаза. — Тейви, не смей отправляться в поход со всякими проходимцами. Этого я не потерплю. В следующий раз поступлю жестче.

— Неужели ты считаешь, болван, что такое может произойти? — Голос Тейви задрожал.

— Обещаешь?

— Конечно. — Она опять прижалась к нему. — А ты обещаешь больше не лазать по горам зимой в одиночку?

— Обещаю, что никогда не отправлюсь в горы, если со мной не будет четырех альпинистов. В группе легче избежать неприятностей. — Он прижал губы к ее виску. — И я никуда не пойду, если у нас возникнут разногласия с моей женой. Спорить с тобой все равно, что потерять ориентировку во время восхождения.

— Ты никуда больше не пойдешь без своей жены… — Голос Тейви прервался при воспоминании о том, что она чуть не потеряла любимого.

Скотт приподнял ее голову, отыскивая губы.

— Гм… — Голос медсестры, остановившейся в дверях, вернул их на землю. — Не думаю, что это хорошая идея.

Тейви с трудом оторвалась от Скотта.

— Вы ошибаетесь. Это прекрасная идея!

Руки Скотта сжали плечи Тейви.

— Верьте ей, сестра, она знает, что говорит. — Он откинулся на подушку. Лицо у него светилось от счастья. — Так будет всегда.