Посланник Смерти Дрю из Дрона уже в который раз путешествовал по этому злополучному участку Большой тропы мёртвых, и, уж верно, не впервые запрашивал у смотрителей на дозорных башнях журналы наблюдения за проезжающими, но его внимание впервые выделило эту необычную запись.

Смотритель писал: «В пятом часу пополудни из Отшибины проехал господин посланник Смерти (мёртвый) в чёрном плаще на вороном крылатом коне (также мёртвом). Удалился в сторону Цанца». Вернее всего, эта запись была сделана кем-то другим. Почерк-то принадлежал одному из смотрителей башни, а вот слова слова были не его.

— Кто писал? — ткнул посланник длинным пальцем в запись.

— Мой почерк, — быстро ответил один из проверяемых, который был малость помоложе.

Дрю из Дрона посмотрел на него одним из самых суровых своих взглядов — со сдвинутыими бровями, превращающими его мёртвое лицо в маску волка.

— Ладно, почерк твой, но кто писал? — нарочито медленно произнёс посланник, чтобы угроза, щедро вложенная в его тон, основательно пропекла этих пока ещё живых человечишек.

— Я и писал, — быстро сказал смотритель. — А что? — на лице его читалось лишь простодушное удивление.

— Это написано под диктовку! — строго объяснил Дрю. — Кто диктовал?

— Под диктовку? — переспросил дурачок-смотритель, видимо, предполагая какое-то магическое вмешательство, открывшее посланнику Смерти всю правду (лицо, во всяком случае, это выразило).

— Здесь написано: «господин посланник Смерти (мёртвый)…» и далее «на вороном крылатом коне (также мёртвом)…». Отчего вы так написали?

— Но… господин посланник Смерти был мёртвым, а его конь — также мёртвым, вороным и крылатым, — не понимая всей тонкости наблюдений Дрю, взялся объяснить смотритель постарше. — Я помню этого проезжавшего. Всё точно так и было.

— Но зачем было писать, да ещё брать в скобки, что господин посланник Смерти — мёртвый? Вы где-то видели живых посланников Смерти? — гаркнул на него посланник.

— Пожалуй, того… глупость написали. — согласился смотритель. Теперь он будет свою глупость выставлять как оправдание для всего.

— Ни об одном другом посланнике Смерти вы этой глупости не писали! — змеиным посланничьим шёпотом продолжал Дрю, грохнув об стол увесистый том «Журнала наблюдений за проезжающими». Нет, не вывернуться жалким живым людишкам!

Не раз горделивому Дрю из Дрона случилось возблагодарить отличное образование, полученное им в самом Призе — бывшем центре Западно-Человеческой империи, первой присягнувшей на верность Мёртвому престолу, в городе, сейчас расположенном глубоко за Порогами Смерти. Словно наяву слышал Дрю наставления магистра Алкана (славнейшего некрософа, которому и сам Цилиндиан должен бы подмётки лизать). Наставник Алкан часто замечал, отпечатлевая свои слова золотыми буквами в уме Дрю: «Главный вопрос любого дознавания: Кто говорит?».

* * *

Конечно же, долго отпираться двум живым человечишкам на дозорной башне не пришлось. Правда, неопровержимой логики многоумного Дрю им оказалось мало, и посланник поневоле перешёл от рационального убеждения к прямому давлению, подкреплённому силой. А тут ещё этот молодой недоумок схватил свой лёгонький арбалет и взвёл тетиву: на кого? На посланника Смерти! Ясное дело, великолепный Дрю из Дрона не имел право такого стерпеть. Должен же кто-то защищать честь Ордена, пусть и была она попрана кое-кем из недавних знакомцев.

Теперь-то на эту башню понадобится один новый смотритель — взамен юнца, сброшенного им оттуда вниз. Старший из смотрителей — тот куда сговорчивей отказался. Так и сказал: «Пожалуй, вам надо потолковать со стариком Стрё, вот он-то вам всё и объяснит!». Что ж, пусть объяснит!

Теперь Дрю из Дрона ехал на встречу со старейшим дозорным Стрё. Он хорошо знал, чем ему прижать старика, но на душе его стало неладно. Не могли текущие успехи в профессиональном общении закрыть некоторой зияющей пустоты: Чичеро! А ведь был момент, когда Дрю ему доверял.

Конечно, жаль, очень жаль, что с посланником Чичеро что-то нечисто. Ещё с самого мига встречи, на торжественном симпозиуме Цилиндрона в Зеркальном зале пещерного города Цанц, Дрю чувствовал: этот посланник немного странен.

Тогда Дрю не поверил собственному первому впечатлению. Теперь же он мог с прискорбием заявить: Чичеро — не тот, за кого себя выдаёт. И ведёт этот Чичеро какую-то сложную игру — причём вряд ли эта игра в интересах Владыки Смерти.

До сих пор в пользу Чичеро свидетельствовал главный факт — его битва с Живым Императором, в которой он якобы не посрамил чести своего Ордена. Но точно ли состоялась эта битва? И был ли он вообще найден, этот Живой Император? Сейчас, когда целой сотней посланников Смерти и несколькими отрядами карличьих разведчиков прочёсано всё Серогорье вплоть до лугов Гуцегу, а неопровержимых следов пребывания там Живого Императора так и не нашлось, всё вероятнее становился простой ответ: героическая битва Чичеро с великим преступником прошлого — не более как мистификация. И мистификация не из самых удачных.

И если не было главного — героической битвы, то Чичеро предстаёт не просто запутавшимся товарищем, исподтишка обделывающим какие-то мелкие делишки, но — врагом. Шпионом противника, вырядившимся в личину преданного друга и товарища. Возможно, тогда вполне справедливы даже некогда подслушанные сплетни тупиц-бальзамировщиков (что у этого мертвеца на поверхности лица кожа-де — ну совсем живая!).

Потолковать со старым Стрё посланник Дрю из Дрона рассчитывал прямо на дороге: ни к чему вмешивать его подчинённых с других дозорных башен. В беседе один на один старик будет более сговорчивым, он сможет дать волю своему испугу, не роняя авторитета.

Дрю из Дрона остановил своего крылатого коня в живописном месте, где Большая тропа мёртвых прорезывала небольшую кленовую рощицу. Впереди шёл некоторый подъём дороги; старый Стрё будет хорошо заметен на фоне неба ещё до того, как разглядит поджидающего его посланника Смерти.

Ждать пришлось недолго. Стоило бескрылому коню старика показаться на горизонте, как Дрю воспользовался преимуществом конского полёта и в один прыжок оказался рядом.

Стрё опешил и пробормотал:

— Посланник Чичеро? — впрочем, старец, надо отдать ему должное, уже в ходе произнесения выдавших его слов понял, что обознался.

— Нет, я не Чичеро, я другой посланник! — улыбнулся Дрю. — Но как раз о нём я и хочу с вами поговорить. Очень хорошо, что вы его знаете!

Испуганное лицо Стрё вселяло в посланника высокую уверенность и веселье превосходства.

— Должен признаться, что уважаемого мною посланника Чичеро я своими глазами ни разу видел; я только слышал о нём! — поспешил поправиться Стрё.

— Вот как? От кого же вы о нём слышали?

— От сограждан. Я живу в наземной части города Цанц, ранг же мой не столь высок, чтобы удоститься приглашения Управителя Цилиндрона на праздничный симпозиум, но я наслышан…

— Вот как? Что же вам о нём поведали?

— Что посланник Чичеро чуть не убил Живого Императора, будь проклято его имя!

— Не вспомните, кто именно вам об этом сказал?

— Боюсь, что нет. Хотя, впрочем, мне мог об этом рассказать кто-то из начальства. Вы же знаете, наши дозорные башни находятся в ведении некромантов города Цанц…

— Кто конкретно мог об этом рассказать? — Дрю не стеснялся вести допрос в довольно жёсткой манере, он перебивал собеседника, стоило тому вырулить на удобные для себя темы.

Старый Стрё назвал несколько имён своих начальников-некромантов — вплоть до ближайшего окружения самого некромейстера Гны. Понятное дело, что уж с ним-то простому начальнику дозорного участка запросто беседовать не доводилось.

Стрё хитрил, но куда живому перехитрить мёртвого, да ещё с блестящим западным образованием? У Дрю имелось свидетельство выжившего смотрителя с дозорной башни у заворота на Цанц. И странная запись в журнале наблюдений за проезжающими. И достаточно выдержки, чтобы дать старому Стрё запутаться, прежде чем всё это будет предъявлено.

— А скажите мне, добрый Стрё, отчего ещё только по прибытии посланника Смерти Чичеро в Цанцкое воеводство вы приняли в его судьбе столь деятельное участие? — почти пропел Дрю.

— Какое участие? — понятное дело, спросил Стрё.

— А такое, что вами было внесено изменение в журнал наблюдений за проезжающими. И случилось это за пару-тройку дней до достопамятного симпозиума! — жестко осадил его Дрю.

— Какое изменение? — в страхе спросил Стрё.

— А такое, что в исправленном вами документе специально подчёркнуто, что посланник Смерти Чичеро действительно мёртв. Зачем это было подчёркивать?

Старик попробовал не сознаться. Он едва не плакал. Известно, из-за чего. Он-то, поди, за долгий труд на благо Мёртвого престола надеялся на льготное посмертие! Чего же ещё могут желать в его возрасте эти жалкие живые людишки?

— Итак, вы утверждаете, что не давали указания смотрителям переделывать запись. Отлично, но я вам не верю. И если вы упорствуете во лжи, значит кого-то пытаетесь выгородить. То ли самого себя, что вряд ли, то ли ваше начальство, что уже может быть, то ли — третьих лиц. А за сообщничество с третьими лицами вам, сами понимаете, угрожает смерть, причём с маленькой буквы, то есть — без всякого посмертия. Ибо третьи лица могут быть только пособниками Живого Императора, будь проклято его имя!

Этот удар достиг цели. Пока Стрё успокаивался, посланник быстро задал ему вопрос:

— В связи с вашими знаниями о посланнике Чичеро вы мне уже назвали шесть имён ваших начальников. Как вы думаете, стоит ли мне говорить о вас с каждым из них, или вы как-то сузите их число?

Стрё дёрнулся так, что лошадь под ним споткнулась. Конечно же, он боится — и не только самого Дрю, но и каждого из своих начальников.

— Или (быть может) мне стоит поговорить о вашем поступке с некромейстером Гны, которого вы как раз не назвали? — «размышлял вслух» Дрю.

— Вы же знаете, что некромейстер сам не вдаётся в низменные предметы вроде наших дозорных дел, — упавшим голосом сказал Стрё. Дрю это действительно знал, и не стал цепляться к старику, откуда у того сведения об этом его знании. Стрё уже проявлял готовность сотрудничать. Он выдавливал из себя ценную для Дрю из Дрона информацию:

— Вряд ли стоит посвящать всё моё начальство. Если вы мне не верите, то можете спросить у моего непосредственного начальника — некроманта Плю.

Чтобы повидать некроманта Плю, нехотя названного старым Стрё — в качестве то ли выдаваемого сообщника, то ли надёжного прикрытия, которое его, Стрё, не даст в обиду, посланнику Дрю пришлось вернуться в Цанц.

Дрю из Дрона отправился к Плю не сразу. Первым долгом он решил подёргать за боковые ниточки. Чичеро Кройдонский, как предположил Дрю, останавливался в трактире Блюма Ларколла «Живые и мёртвые» — ведь на момент приезда в Цанц он ещё не мог успеть свести близких знакомств в подземной части города. Зайдя в трактир, Дрю понял, что не просчитался в таком предположении: здесь Чичеро хорошо запомнился.

— А, вы об этом скупом посланнике Смерти! — мигом откликнулся трактирщик на подкреплённый монетой осторожный вопрос Дрю относительно необычных постояльцев трактира.

— О скупом? — удивился Дрю, — Ты уверен?

Скупость среди посланников Смерти, мягко говоря, не распространена.

— Ещё бы! — хохотнул Ларколл. — У этого ободранного посланника много странностей. А уж скуп он настолько, что когда расплачивался, золото прилипало к его пальцам! И за мебель поломанную не заплатил!..

Дрю поблагодарил за сведения и постарался новой щедрой подачкой развеять столь грустные впечатления трактирщика о своём Ордене. Итак, странности Чичеро бросались в глаза многим, хотя сделать вывод, что он не тот, за кого себя выдаёт, простые живые человечишки не решались. Трудно в чём-то заподозрить элитного мертвеца. Хотя бы и в том, что он — вовсе не элитный мертвец.

После трактира Дрю побывал в Мертвецком приказе, что у Пороховой башни. И здесь золото открыло ему все двери и сердца (мёртвые, но не чуждые любви к подачкам). Ему предоставили перечень всех заранее запланированных контактов Чичеро в подземном городе.

Дрю внимательнейшим образом изучил имена лиц, которых этот странный Чичеро посетил в Цанце, но не отыскал в их списке особенной логики. Умбриэль Цилиндрон, ясное дело, был посещён ради придания визиту официального веса. Но зачем надо было специально навещать Жилоно, Киномро и Фопона — советников того же Цилиндрона? А ростовщика Карамуфа и солдафона Отта? А некромейстера Гны? А бальзамировщика Фалька?

И чего от них хотел лже-посланник (а о том, что Чичеро — посланник Смерти не настоящий, говорило всё больше фактов)? Чтобы это понять, Дрю надлежало самому пройтись по всем адресам. Но было ли у него время?

Из всех, к кому лже-Чичеро специально приходил в подземном Цанце, Дрю сподвигся поговорить лишь с некромейстером Гны. Встретил его в помещении Гильдии некромантов.

Честно говоря, и к некромейстеру Дрю попал по чистой случайности. Надеялся застать у него подозреваемого Плю, но — не застал. Плю в этот день работал в секретной части некромантской библиотеки, и Дрю, чтобы как-то употребить время, обратился к некромейстеру.

Тот, как и подозревал Дрю, не сказал решительно ничего, что проливало бы свет на цель визита к нему Чичеро. Они с посланником, выходило, говорили почти исключительно о Семи Божествах, об истории отношений Седьмой и Шестой рас, о Цилиндиане (причём Чичеро по памяти точно цитировал его нетленные тексты).

Беседу с Дрю некромейстер Гны также пытался построить по тому же сценарию. Но не тут-то было: вместо Цилиндиана Дрю цитировал ему «Лекции о Смерти» Алкана из Приза. Парадоксальная идея последнего о том, что мертвец — это живой, увидевший себя в зеркале, ввергла Гны в тихую грусть.

Прежде чем отпустить посланника Смерти, Гны вдруг что-то вспомнил и попросил об одолжении:

— А скажите, Дрю из Дрона, собираетесь ли вы посетить доброго Фалька, предводителя гильдии бальзамировщиков?

— Да, я это планировал, — признался Дрю, — но, думаю, мой визит состоится не в ближайшее время.

— Видите ли, мне кое-что необходимо узнать, но если я спрошу прямо, добрый Фальк воспримет мой интерес как вмешательство в дела его гильдии. Если вы к нему всё же загляните, не могли бы вы выяснить для меня одну специальную вещь?

— Да, если представится возможность.

— Так вот, мне любопытно знать, случается ли его гильдии бальзамировать тела, не предназначенные для посмертия, и если да, то зачем? Надеюсь, вы сумеете задать этот вопрос так, чтобы на меня при этом не сослаться…

Но к Фальку Дрю так и не пошёл. Уже Гны стал непозволительным и бесплодным ответвлением от основной логики поисков: «смотрители башни — их начальник Стрё — его начальник Плю…»

* * *

Велика человеческая глупость! Жуть, до чего неумны живые человечишки, но некоторые мёртвые далеко от них не ушли. Давно уже Дрю из Дрона, воспитаннику лучших магистров из знаменитейшего Призского университета, не приходилось видеть такое убожество в некромантской мантии.

Этот Плю даже не думал отпираться! Да, сказал он, это от него старый башмак Стрё получил дурацкое приказание способствовать беспрепятственному проезду посланника Смерти Чичеро из Отшибины в Цанц и далее. И верхом глупости при этом было утверждать, что подобные преступные деяния согласуются с велениями Владыки Смерти, но идиот Плю как раз это утверждал.

Более того, этот недоумок даже признался (хотя никто его за язык в этом направлении не тянул), что Чичеро — это уже вовсе не Чичеро, а законспирировавшиеся три агента, засланные в Цанцкое воеводство вождём отшибинских карликов. Демонстрируя свою добрую волю, этот Плю даже назвал их подлинные имена: Лимн, Зунг, Дулдокравн!

Ну подумать только: три вражеских разведчика проникают в почти закрытую для посещения живыми часть Цанца, а придурковатый некромант, нарушивший всё, что только можно, включая основную задачу курируемой им же самим дозорной миссии, заявляет: всё под контролем! Всё идёт по какому-то тайному плану, предписанному Мёртвым престолом.

Правда, с которой Плю познакомил Дрю из Дрона, выглядела столь нелепой, что тот даже усомнился: не водит ли его за нос этот якобы недалёкий некромант. Но нет же: всё получалось логичным. Становилось понятно и настойчивое желание Стрё подчеркнуть, что Чичеро мертвец, и пересуды бальзамировщиков Цанца, и странное неприятие организма Чичеро привычной пищи мёртвых, предложенной ему ростовщиком Карамуфом. Дрю аж расхохотался, когда представил мерзких отшибинских карликов, жадно набивающих рты червями, а потом пытающихся от них спастись.

По мере того, как подлинные события начинали просвечивать сквозь неубедительные декорации, выстроенные ограниченным карличьим умом, Дрю из Дрона веселел. Завершилась та полоса неудач, которая ознаменовалась неловкой находкой Живого Императора и тщетными его дальнейшими поисками.

Теперь, ведомый счастливой звездой Смерти, посланник вышел на отчётливый след преступления, многие его догадки и смутные предвосхищения подтверждались. Одно своё мнение Дрю из Дрона, впрочем, существенно изменил — мнение о Чичеро (о настоящем Чичеро, разумеется, а не о подменившем его отшибинском карнавале).

Теперь-то этот собрат по Ордену посланников Смерти представлялся Дрю в новом, уже подлинном героическом ореоле. Чичеро первый нашёл врага, и схватился с ним, и был им подло уничтожен (а ведь как обидно мёртвому человеку лишиться своего честно заслуженного посмертия, могущего длиться практически вечно!).

Оставалось, правда, признать ещё и то, что Живой Император, будь проклято его имя, оказался не пустой выдумкой мистификаторов. Но здесь Дрю из Дрона предпочитал не спешить. Ясно одно: посланник Чичеро встретился с сильным врагом, но был ли тот и в самом деле Живым Императором, будь проклято и т. д., - это, по-хорошему, надо ещё доказать!

Но что за подлецы всё-таки эти жалкие карлики! Вот уж подлинная Отшибина в действии: никакого уважения к павшим героям! Только и думают, что о своей мелкой выгоде. Присвоили себе его имя, делают эти именем всяческие свои гнусности, и думают, что всё им сойдёт с их коротких карличьих ручек! Нет же — Дрю из Дрона не позволит им глумиться над памятью посланника Смерти! Пусть с подлинным Чичеро посланнику Дрю и не привелось свидеться, уж наверное это был рыцарь, исполненный благородства и тонкого ума — иных в посланниках Смерти и не держат.

Посланников Смерти потому так называют, что есть у них привилегия получать задания лично от Владыки Смерти: всюду он их может найти и отдать приказ, которого они не посмеют ослушаться. Слышат они голос — это голос самого Владыки, — и называет этот голос кодовое слово, сообщаемое каждому из посланников при вступлении в Орден. И звучит тот голос, как музыка органная, и вливается в жилы мощь несказанная. Ах, Владыка, что же ты молчишь? Столь важные донесения шлёт тебе верный посланник Дрю из Дрона, и ждёт ответа, и нуждается в руководстве…

Дрю заранее, ещё на этапе подготовки нынешней своей миссии, был подробно ознакомлен с био- и некрографией собрата по Ордену. Конечно, Чичеро Кройдонский — провинциал по рождению, он происходил из этого же самого Серогорья, в котором ему привелось схлестнуться в последнем поединке с врагом. Но тот провинциализм — это лишь краткий миг жизни до посмертия.

Большую же часть своего посмертного существования Чичеро, как и надлежит истинному посланнику, провёл на подлинно цивилизованном Западе, то есть далеко за западными Порогами Смерти. И если у истоков его образованности стоял авторитет местного разлива — магистр некромантии Гру — то в дальнейшем Чичеро восполнил свои пробелы в университетах Абалона, Кадуа и Приза. В последнем они с Дрю не совпали по времени пребывания, иначе — кто знает — могли бы и подружиться.

Братство интеллектуалов — оно выше условностей рождения, выше состязаний в богатстве или военной славе, выше даже местного патриотизма (известно, как Чичеро любил своё унылое Серогорье). Основу подобного братства составляет возможность понять самую изощрённую мысль другого, каковая возможность дарована избранным — и дарована им действительно хорошим образованием.

* * *

Следующем именем в цепочке, раскручиваемой Дрю из Дрона, будет магистр Гру. На него как на вдохновителя своей миссии в Цанце указывал ещё сам лже-Чичеро, на него же указал и примитивный тип Плю. Подобно тому, как выживший смотритель дозорной башни прикрылся авторитетом старейшего дозорного Стрё, а тот сослался на своего начальника Плю, так и некромант Плю теперь указал на этого «мудреца» из Нижней Отшибины. По хвастливым полунамёкам недалёкого Плю выходило, что он — один из учеников магистра Гру. Что ж, каковы ученики, таков и учитель, надо полагать.

Сам Дрю этого расхваленного отшибинскими недоумками некрософа видел раза два, но — мельком. Одна из встреч заключалась в том, что Гру — в качестве хозяина сборного пункта посланников Смерти в Нижней Отшибине — передал ему, как и ещё четверым посланникам, известие от Чичеро о находке Живого Императора, оторвись его башка.

Магистр Гру, по воспоминаниям Дрю, выглядел неярко. Невзрачный лысенький седобородый типчик ниже среднего роста, он ещё постоянно горбился — видимо, чтобы в среде отшибинских карликов сойти за своего. А как уморительно он кутался в коричневую некромантскую мантию — точно в броню!

А говорил-то этот мудрец — с фальшивым глубокомыслием на лице. Маленькие подслеповатые глазки в разговоре Гру почему-то сводил на собственный незначительных размеров нос. На этой малой сцене он, вероятно, лицезрел какие-то исторические баталии, через призму коих и вёл беседу.

Человеку такой внешности и с такими манерами в университетах Приза, Абалона, или даже Цига, разумеется, нельзя и мечтать занять какое-либо стоящее место. Понятно, почему он решил закопать себя в этой Нижней Отшибине, где каждый дурак с обожанием глядит в его надменно поджатый рот.

Теперь к этому Гру — Верховному магистру некрополей земли Нижняя Отшибина, как его с помпезностью величают почитатели, придётся присмотеться повнимательнее. Вполне может быть, что и старик Гру — пешка в чьей-то бесчестной игре (может, в игре отшибинского вождя Врода Занз-Ундикравна), но он может оказаться и главным инициатором этой игры. Статус и безоговорочное уважение его широкого окружения — позволяют.

* * *

Выезжая из Цанца после удачного разговора с Плю, посланник Дрю летел вперёд подобно чёрной птице. Конь, распластав крылья, нёсся длинными прыжками, чёрный плащ посланника Смерти развевался вроде дополнительного ряда крыльев, холодный ветер осеннее-зимнего порубежья, сменивший проливные дожди, дул прямо во вдохновлённое мёртвое лицо Дрю.

На бревенчатой дозорной башне, охранявшей Большую тропу мёртвых при повороте на Цанц, посланник с некоторой гордостью отметил след своего вмешательства: там стоял только один смотритель (а не два, как положено), и этот смотритель при подъезде Дрю согнулся в глубоком поклоне. Поклон этот служил одновременно и знаком глубочайшей вежливости, и способом спрятаться от опасного проезжего.

Дрю улыбнулся и помахал рукой согбенной спине. Пролетая мимо башни на всём скаку, он уловил обрывки речи смотрителя, сказанной тем самому себе.

— А что, добрый конь у господина Дрю. Такой конь будет в Отшибине очень скоро. Пожалуй, он и до самого Карамца без отдыха доскачет! А коли отдохнёт, то и до Эузы запросто доберётся…

Мимо парящего всадника мелькали широкие луга, одинокие скалки и холмики, кленовые рощицы (в одной из таких Дрю вчера повстречался со старым Стрё). Это была ещё земля Цанц, древняя земля, возникшая задолго до строительства одноимённого города мёртвых, земля, некогда управляемая из ныне разорённого города Базимежа, а затем — из ещё обитаемого Дрона (да-да, из родного города Дрю).

Ну вот: скоро уже — за вон той горкой на горизонте — нужный поворот. Съедешь с Большой тропы мёртвых, завернёшь за эту горку, тут-то и закончится древняя земля Цанц, а под копытами мало-помалу зачавкает варварская Отшибина. Тупоголовые карлики (и толстопузые, что в данном случае важнее) — те, ясное дело, считают, что их Отшибина уже давно началась. Как же: они и саму землю Цанц рады включить в Отшибину — не подавятся. Находясь в оболочке Чичеро, они об этом как раз и вещали на аудиенции у Цилиндрона.

Правда же — как раз в обратном: Отшибина была включена в землю Цанц силой витязей Лугового королевства, протянувшегося от Великого Дрона на север до скалы Глюм, на восток — аж до земель варварской Эузы, на юг — до великих лугов Гуцегу, а на западе граничившего с Менгом.

Конечно, Луговое королевство с центром в Дроне в этих границах просуществовало недолго. Силы брутальной Эузы отбили восточные Земли вплоть до Нижней Отшибины, земли вокруг скалы Глюм забрали великаны, пришедшие из Менга, великолепные луга Гуцегу тоже в итоге пришлось отдать — местным сателлитам земли Карамц. Но и в урезанном своём виде королевство было славно и величаво; вся земля Цанц и основная часть Отшибины принадлежала ему — аж до войны за установление Порогов Смерти.

Ну, в этой-то войне не уцелело ни одно королевство. Им поневоле пришлось войти в состав Западно-Человеческой империи, либо насильно включиться в империю Восточно-Человеческую, весьма неразборчивую в методах противостояния Великому делу Смерти. И граница империй — вот незадача — прошлась как раз и по земле Цанц, и по Отшибине. И коль скоро и та и другая земля несколько раз переходила из рук в руки, карлики, понятное дело, успели позабыть, кто их хозяин, и мечтают иметь дело напрямую с Мёртвым престолом.

Такова подлинная история. Отшибинофил Гру, надо полагать, излагает её своим любимым карликам как-то иначе — интересно будет послушать!