— Довольно, Флютрю, очнитесь! — молвил некромейстер. — И выпустите уже из рук этот дурацкий череп! Он пуст. Ваш учитель Гру его больше не наденет.
Флютрю послушался, и голова от человеческого тела магистра упала из его скрюченных ладоней на пол. Отшибинский некромант встал с колен и размял плечи, с немалым удивлением осматриваясь. Да, это одно из потайных помещений в усадьбе Гру. Сюда он вошёл вместе с Гны, а дальше…
— Вы разговаривали с черепом, Флютрю, — заметил Гны, — и я надеюсь, он вас не слышал.
— Давно? — спросил приходящий в себя ученик Гру. — Мне кажется, прошло какое-то время…
— Всего сутки, — беспечно ответил Гны, — я видел, в каком вы состоянии, Флютрю, но, уж извините, мне было некогда вас из него выводить. Тем более, усилий моих хватает ненадолго. Одержание громкими словами к вам возвращается самопроизвольно.
Флютрю ощутил укол вины. Да, он и впрямь проявил непростительную для некроманта слабость духа. Что ж это он, в самом деле, себе думает…
— Прекратите себя осуждать! — повелительно выкрикнул Гны, пристально глядя в лицо товарища.
— Я больше не буду… — проблеял Флютрю.
Окрик некромейстера помог ему освободиться от сползания в какую-то душную словесную воронку. Чего от неё ждать, Флютрю почему-то прекрасно понимал. Ему, похоже, уже случалось в ней побывать, и всякий раз она его мучительно сдавливала, заполняя весь мир, после чего начинала превращать его кости в понятия. И с завершением строительства понятийного каркаса остальное тело Флютрю превращалось в парус, устремляющийся в любом направлении, указываемом громкостью звучащих слов.
— Вам сейчас нельзя судить ни себя, ни кого-то другого, — на всякий случай объяснил свой окрик некромейстер, с участием глядя на Флютрю, неловко отводящего взгляд, — помните это! От осуждения до полного превращения в Торжество Некрократической Законности — весьма недалеко. Тут дело не только в моей неосторожности. Вы были учеником у самого Гру; такое без последствий не проходит.
Флютрю понял. Ну конечно же, во всём виноват вероломный магистр, кто же ещё! Это он, не считаясь ни с человеческими законами, ни с уставами некрократии… Тут Флютрю понял, что начинает осуждать Гру, и усилием воли оборвал опасную мысль. При этом он счастливо избежал самоосуждения и обрадовался власти над собственными помыслами. Всё, отныне он не будет послушным орудием громких слов. Он сам, если на то пошло, будет создавать сии торжественные созвучия и на законных основаниях включать в некрократические уставы…
— Пойдёмте уже, Флютрю, — предложил Гны, приглашая его к выходу из усадьбы магистра, — нам здесь оставаться больше незачем.
Флютрю поплёлся за некромейстером, погружённый в свои мысли, каждой из которых он первым делом пугался.
— Пока вы бредили у человеческого тела Гру, — похвастался на ходу некромейстер, — я даром времени не терял. Обследовал все потайные помещения в усадьбе, и в одном из них нашёл туннель, по которому и прошёлся. Ведёт он куда-то вниз, не удивлюсь даже, если тянется аж до нижнего яруса. К сожалению, я пришёл к мощной преграде, одолеть которую не смог.
— Не смог? — удивился Флютрю.
— Там же была не просто магическая печать! — отмахнулся Гны. — Путь перегородила монолитная каменная стена — без мёртвого шара не разберёшься.
А что было бы, если бы стены некромейстеру не встретилось, подумалось Флютрю. Неужели так и ушёл бы по туннелю? И бросил бы на произвол судьбы всех? Точно так же, как оставил несчастных стражников биться с шестирукими арахноидами?
— Прекратите осуждать меня! — приказал Гны, пристально следя за мимикой, выдающей душевные движения Флютрю. — И послушайте: одёргивайте себя, наконец, сами! Удержаться не так уж и сложно, главное не зевать. Вы ведь успеваете много чего подумать с простым человеческим осуждением, прежде чем Торжество Некрократической Законности начинает из вас лезть.
Флютрю пошёл по привычному кругу осуждения себя за неуместные подозрения, затем возложения всей полноты ответственности на вероломного учителя, затем гордости за свою способность отделять правое от виноватого. Гны, наблюдая признаки его борьбы с собой, только вздохнул.
Выйдя из усадьбы Гру, некроманты немного прошли вверх по парадной лестнице, перед снесённым храмом Смерти свернули в боковой проход. Гны по пути молчал и знаками предлагал следовать его примеру. Пытаясь не оставаться наедине со своими мёртвыми мыслями, Флютрю отвлекался на картины подземного Цанца. Вот только попробуй воспринимать все эти разрушения без оценки!
Избегая осуждать карликов за сотворённое в городе, некромейстера — за ненависть к карликам, магистра Гру — за превознесение карликов и себя — за бездумное следование чужим оценкам, Флютрю всё же нашёл выход. Он ушёл в своё прошлое, предался радостным воспоминаниям детства. В ту пору он был живым ребёнком, и, сколько себя помнил, очень любил купаться в маленькой речушке без названия, что протекала у самого дома. Любил тёплые руки матери и пространные рассказы отца о случаях на охоте. Чуть позже — любил стрелять из лука, хотя сносно этому делу так и не научился.
Да, детство дарует спасение. В нём некого судить, подчиняясь навязчивым оценкам. Если только не вспоминать обо всей той мертвечине, которая столь несправедливо пришла ему на смену.
* * *
По боковой лестнице некроманты поднялись почти к самому выходу из пещерной части Цанца. Здесь стоял стражник, уныло глядя на покорёженные чернокаменные плиты на стенах — должно быть, за долгое время дежурства он успел хорошо изучить на них каждую царапину, оставленную отшибинскими вандалами.
— Флютрю, отойдите подальше, — попросил Гны, — я сейчас снова применю громкие слова. Лучше вам их не слышать. Вернётесь, когда вас позовёт стражник.
Флютрю кивнул и послушно отступил вглубь коридора, где отвернулся и даже заткнул уши, опасаясь услышать обрывки громких слов.
Стражника некромейстер подчинял недолго. Не успел Флютрю настроиться на долгое ожидание, как их новый союзник подошёл и тронул его за плечо:
— Вас господин зовёт!
Флютрю вернулся и поучаствовал в допросе стражника. Тот любезно поведал обо всех новостях. Оказывается, в подземной крепости сейчас действует засада. У тюремных камер ждут опасного мятежника — бывшего некромейстера Гны и ещё одного некроманта, тоже очень плохого, имя которого менее известно. В засаде во главе стражников сидит хороший некромант по имени Плю, этот Плю поклялся поймать Гны любой ценой.
Тема о хороших и плохих некромантах Флютрю насторожила; он опасался собственного на неё ответа, потому решил слушать менее внимательно. А вот Гны почему-то развеселился:
— Плю? Во главе стражников? — похоже, он знал того человека, который его собирался ловить. — Он теперь на что-то способен?
— Вообще-то нет, — признал стражник, — но ему помогает ещё один некромант, и тот — очень сильный. Это он прошиб мёртвыми шарами стены города, когда карлики не хотели уходить.
Об очень сильном некроманте Гны пожелал узнать подробнее, но стражник был не в курсе:
— Как его имя, не знаю, но называют его «магистром».
— Магистр Гру? — охнул Флютрю.
— Не знаю. Может быть.
— А каков он из себя? — уточнил Гны.
— Высокий такой человек, — поведал стражник.
— Стало быть, не карлик, — задумчиво произнёс Гны, оборачиваясь к Флютрю, — значит, это какой-то другой магистр. Гру ведь оставил свою человеческую оболочку в своей усадьбе, мы с вами видели…
Флютрю согласился с доводами, но почему-то его била крупная дрожь. Он вёл себя сейчас почти как живой — мертвецам-то дрожать незачем. Из своего неподобающего мертвецу поведения он сделал вывод о неполноте торжества некрократической законности, и непостижимая воронка вновь стала закручиваться вокруг его слабеющего тела.
И снова Гны пришлось спасать своего морально неустойчивого младшего товарища суровым окриком. И спасённый Флютрю пообещал, что это в последний раз, — и тут же испугался самообвинений, которые начнутся, как только обещание будет нарушено. Осуждая себя за этот испуг, он с ужасом почувствовал, как превращается в пустой звук громкого слова.
В который раз приведя его в чувство, Гны попросил Флютрю постоять в тёмном коридоре, пока они со стражником прогуляются ко входу в крепость. Флютрю понимал, что он сейчас — обуза, но и оставаться одному в темноте ему стало страшно. Не бойся, уговаривал себя отшибинский некромант, никакого Гру в этом пещерном городе нет. Я боюсь не этого, отвечал он себе, я боюсь не справиться с миссией ожидания в темноте, возложенной на меня некромейстером. Тогда справься, советовал он себе, и тут же возражал, что справиться он может лишь в том случае, если вернувшийся Гны найдёт его на прежнем месте. Вот и оставайся на прежнем месте, требовал Флютрю, но получал ответ, что и самого-то прежнего места давно не осталось.
Потом бдительный Флютрю заметил, что хитрец Флютрю уже убежал. Он кинулся вдогонку за собой, но почему-то слышал свои шаги не спереди, а сзади. Тогда он исхитрился и поймал себя за плечо. Плечо вырывалось, но Флютрю держал крепко. Он совсем было овладел ситуацией, но рассвирепевшее плечо поставило ему подножку. Флютрю упал и покатился по какой-то лестнице.
Вернувшийся Гны нашёл его не сразу. Или не сразу расколдовал, а то и не расколдовывал вовсе. Кажется, снова прошло довольно много времени, во всяком случае, у некромейстера появились крайне неожиданные новости. И новое, очень торжественное выражение лица.
— Послушайте, Флютрю, я должен с вами объясниться, — со значением произнёс некромейстер, присаживаясь на ту ступеньку лестницы, на которую Торжество Некрократической Законности неловко положило свою голову.
— Объясняйтесь, Свободы, — молвило Торжество.
— Не паясничайте, Флютрю, — поморщились Свободы, — мы с вами некроманты. Это что-нибудь, да значит, не так ли?
— Хорошо, не буду паясничать, — пообещал Флютрю, — мы и правда некроманты. Что это значит для вас?
— Я вам до сих пор лгал, — признался Гны, широко улыбаясь, — я, как и вы, остался верен Владыке Смерти и всё это время честно служил магистру Гру…
* * *
Флютрю поверил далеко не сразу. Он глядел в мёртвые глаза Гны, пытаясь уловить в них тень неискренности. Не уловил. И правда, они оба — некроманты. Их сила пришла от Владыки Смерти. Их вечный враг — Живой Император. В чём им друг друга подозревать?
— Значит, вы тоже были посланы в стан мятежников нашим магистром? — уточнил Флютрю. — Но почему же я этого не знал? Я ведь был туда послан позже вас, и Гру мне ничего не сказал…
— И не ждите, что магистр будет вас посвящать во все детали, — усмехнулся Гны. — Вот сейчас он, например, в очередной раз куда-то пропал. И не оставил никаких вестей ни мне, ни вам.
Флютрю осталось только согласиться. Он глядел в умные мёртвые глаза некромейстера, и подмечал, как напряжение, что владело им все дни пребывания в банде Дрю и многократно усилилось после проникновения в пещерный Цанц, медленно покидает тело. Мускулы расслабляются, бальзамы текут без преград. Нет, ну нельзя же поверить этому хитрецу просто так! Надо его проверить:
— А в чём состоит ваше задание?
Умное сизое лицо Гны вновь озарилось доброй улыбкой, словно мёртвый огонёк засиял из всё понимающих фиолетовых очей.
— Я был послан в Базимеж, чтобы раскрыть заговор в среде рыцарей Ордена посланников Смерти, — объяснил Гны, не раздумывая. — У Чичеро и Дрю есть сообщники, нити тянутся к самой верхушке Ордена.
Флютрю задумался. Что ж, похоже на правду. Да, о заговоре посланников Смерти он раньше ничего не знал, но… Положа руку на сердце, может ли он сам сказать что-то определённое о собственной миссии? «Ждать указаний», только это. Ну, или «В случае чего, по возможности, сыскать магистра Гру в городе Цанц». Эх, некроманты, странные люди: да мы самим себе не доверяем! А сколько сил тратим, чтобы показаться друг другу гораздо хуже, чем есть!
— Всё так необычно! — почти пропел Флютрю, глядя на некромейстера с восхищением. — Я ведь вас считал сильнейшим из своих врагов, предателем дела Смерти, для которого нет ничего святого!
— Я тоже насчёт вас заблуждался, — заметил Гны, улыбаясь, — вас хорошо прикрыли ложным «я». Правда, оно не выдержало применения мною громких слов. Вас от них так корёжило…
— Надеюсь, Мёртвый Престол вас простит за произнесение всуе слов, святых для каждого мертвеца.
— Не всуе, Флютрю. Отнюдь. Ибо почему, по-вашему, столь действенны громкие слова? Да потому что они верны!
С таким утверждением не поспоришь. Да, в громких словах — сила, дарованная самой Смертью. Ясно, что верные ей некроманты достойны этой силой пользоваться. Правда, осталось ещё кое-что: прямой ущерб, нанесённый некромейстером верным слугам Смерти, пытавшимся его задержать…
— Вы были очень убедительны в роли мятежника, — сказал Флютрю, слабо улыбаясь, — особенно когда прорывались в пещерный город. Вам не жаль тех стражников? Я понимал, что не мне вас остановить, но до сих пор боюсь, что мы за них не оправдаемся.
— Некроманта не должны тревожить такие мелочи. Есть задание. В сравнении с ним всё блекнет.
Действительно, важнее дела для некроманта ничего нет. Если это, конечно, дело Смерти.
— Я вот ещё что хочу спросить, — мягко поинтересовался Флютрю. — Что мы предпримем теперь, когда открыли друг другу все карты? Без указаний магистра очень трудно сориентироваться, — он развёл руками.
— Раз новых указаний не поступает, — рассудил Гны, — следует выполнять прежние. Значит, завершаем начатое. Нам и правда надо вывести из тюрьмы тех людей из банды Дрю, которые пошли за нами.
— Но зачем? — Флютрю округлил глаза.
— Думаете, чтобы отвести их за Порог Смерти в живые земли? — Гны издевательски захихикал. — Нет же! Мы их отведём вниз! В самый низ — в подземный мировой ярус! И там, в подземельях Шестой расы негодяи предстанут перед ужасным судом Владыки Смерти!
— Ну, туда им и дорога, — пробормотал Флютрю.
* * *
Стоило некромантам поговорить по душам, как всё стало легко и радостно! Флютрю больше не чувствовал себя ни обузой для старшего товарища, ни сообщником его ужасных преступлений. Да он и не был обузой: теперь от него шла некромейстеру настоящая помощь. Ибо Флютрю тоже кое-что умел. Прежде всего — учиться. В два счёта ему удалось воспроизвести тон, подчиняющий волю слушателей.
Гны не мог нарадоваться, глядя, как ловко молодой некромант подчиняет силе громких слов стражников перед подземной крепостью. И не по одному, а всех сразу, обращаясь к ним с зажигательной речью во славу Владыки Смерти. А стражников-то там стояло никак не менее тридцати.
— Браво, Флютрю! Вот что творит искренняя вера в сказанное, — хвалил Гны, подчищая, впрочем, мелкие огрехи (ибо зажигательные речи младшего некроманта покоряли большинство слушателей, но не всех).
Между делом некромейстер выпытывал у подчиняемых стражников и последние новости; те имели, что рассказать. От одного из них Гны узнал о готовящейся облаве: прочешут весь пещерный Цанц. Другой сообщил о скором прибытии в город новых властей, которым будет подчиняться тысяцкий Отт. Третий лично видел новую партию чудовищ из Шестой расы, заполонившую наземную часть города.
Флютрю слышал эти новости лишь краем уха, он пребывал под магической властью собственного красноречия. «Дорогие друзья, — как по писаному, говорил он обступившим его стражникам, — верьте, счастливое время не за горами! Некрократия преодолеет силы зла! Порог Смерти уже накрыл многострадальный Цанц своей благотворящей дланью…».
— Пойдёмте уже, Флютрю! — тронул его за плечо некромейстер. — Пора навестить моего приятеля Отта из Дахо, пока он ещё управляет Цанцем. Его скоро сместят с этой временной должности — надо принести соболезнования.
Флютрю послушался, но речи своей не прекратил. Во двор крепости вслед за ним вошёл десяток стражников, особенно сильно очарованных его проповедью. Гны покосился на этот эскорт, но промолчал. Понятно, почему. Время не терпело: Отта следовало навестить до прибытия новой власти. Ведь только тогда его решение отпустить узников под личную ответственность двоих некромантов сможет считаться легитимным. А значит, некрократическая законность никоим образом не пострадает.
Пройдя через крепостной двор к нужной двери, Гны обернулся к пылким почитателям красноречия его спутника и попросил подождать их здесь. Стражники послушались, глядя перед собой остановившимся взором.
По пути к комнатам Отта некроманты в два голоса подчиняли встречных. Оба чувствовали азарт, как в весёлой игре, пытались соперничать между собой за внимание стражников.
Двое охранников перед дверью кабинета Отта не устояли перед красноречием Флютрю, зато с тремя случившимися здесь воинскими чинами пришлось дополнительно побеседовать некромейстеру. И с толком.
У одного сотника, дожидавшегося в приёмной аудиенции Отта, любопытному Гны удалось выпытать имя присутствующего в крепости магистра некромантии. И конечно же, это был никакой не Гру. Магистра звали Зо из Гуцегу. Его специально позвали, чтобы побыстрее отвоевать захваченный карликами Цанц. Потому и позвали, что Гру на месте не было.
Перед дверью в кабинет Отта раззадоренный успехами Флютрю попросил некромейстера:
— Можно, я с ним сам поговорю?
— Конечно, можно, — и не подумал возражать Гны, — Если хотите, Флютрю, я вас здесь обожду. Только запомните, что нам с вами от него надо…
* * *
Тысяцкий Отт выглядел гордо, словно царь, когда задумчиво восседал на богато инкрустированном стуле между двух колонн, поддерживающих своды его кабинета. С появлением незваного гостя временный управитель Цанца воткнул в него тяжёлый недоумённый взгляд.
— Вы опытный воин, — сказал Флютрю с порога, — и ваше сердце закалено в тысяче битв…
— Чего? — оторопел тысяцкий.
— …но самая опасная битва — это битва за подлинную некрократию в человеческих сердцах! Ибо человек слаб, и даже дар посмертия не всегда приближает его к радостному служению Владыке…
— Эй, послушай, милейший! — гаркнул Отт, чуть не подскакивая на своём стуле. — Кто тебя сюда впустил? — всякое сходство с царями он при этом утратил.
— Меня привела единственно забота о некрократии во вверенном вашим заботам городе…
— А ну-ка засунь свою заботу под хвост Живому Императору! — рявкнул Отт. — Вон отсюда, сопляк!..
Вломившись к тысяцкому без спросу, Флютрю нарвался на гневную отповедь, да такую, что впору растерять всё своё красноречие. Что-что, а ругаться Отт из Дахо умел в совершенстве. Но прошлые успехи окрылили молодого некроманта, да и постыдным казалось возвращаться к Гны с поражением. Порыв Флютрю не остановили даже побои, а к ним Отт прибег почти сразу, как ругательства не возымели действия. Отт его бил, а Флютрю в такт ударам выплёвывал сильные слова, пока голос из угла кабинета не сказал «Замечательно!».
Оглянувшись, Флютрю впервые заметил, что он — не единственный посетитель в кабинете тысяцкого. Сцену его избиения с интересом наблюдал длинноволосый старый человек в некромантской мантии. Казалось, он только что вышел из тени, отбрасываемой одной из колонн, поддерживающих свод. Из тени не то чтобы слишком густой.
Флютрю сразу вспомнил тот фокус с растворением в темноте, который ему не так давно показывал Гны. Этот некромант, чью беседу с Оттом он, оказывается, бесцеремонно прервал, владел иллюзией растворения в совершенстве.
— И что вы об этом думаете, магистр Зо? — спросил Отт, продолжая работать кулаками.
— Я полагаю, это и есть один из некромантов, которых дурачок Плю ждёт в своей засаде, — весело ответствовал Зо. — Как тебя зовут, милейший?
— Флютрю, — ляпнул Флютрю, и не думая сопротивляться.
— С вашего разрешения, я проведу допрос коллеги, — обратился магистр к тысяцкому.
— Разрешаю, — отозвался Отт, убирая кулаки.
— Вы пришли к Цанцу вместе с некромейстером Гны?
— Да, это так, — признался Флютрю.
— Зачем?
— Мы должны доставить группу бандитов личным дознавателям Владыки Смерти в нижний мировой ярус. По специальному приказу магистра Гру.
Пока некроманты беседовали, Отт пытался вникнуть в суть ответов Флютрю, сохраняя на лице грозное выражение — но не преуспел ни в первом, ни во втором. Когда Зо завершил допрос, тысяцкий попросил пересказать для него самое главное.
— Этот молодой некромант не врёт, — объявил Зо, — и он искренен в своём служении магистру Гру. По воле последнего он и пробрался в ряды мятежников из Базимежа.
— Вот как? — изумился тысяцкий. — Зачем же этот дурачок Плю устраивал на него засаду?
— Дурачок Плю упивается властью, данной ему вами, а также умениями, выученными у меня. Этот выскочка безнадёжен, — тон магистра Зо стал ядовито-ироничным, — и он уже не слушается ни вас, ни меня.
— Не слушается? — набычился Отт.
— Хотите, я расскажу поучительную историю об одной сосне? Извольте. Я, как вы знаете, происхожу из местности Гуцегу, известной своими гигантскими древовидными существами.
— Да, знаю. Деревья Буцегу.
— Именно так их называют. Но это совсем не деревья, а способные их имитировать существа, принадлежащие ко Второй расе. Эти существа бывают опасны, поэтому нам, обитателям Гуцегу, приходится обращать внимание на всякое подозрительное дерево.
— Это разумно, — важно кивнул Отт.
— Когда мы вместе с Плю и отрядом стражников захватили под Цанцем два десятка бандитов из банды Дрю, я невольно обратил внимание на одну сосну. Настораживало её лёгкое падение, как будто умышленное. К счастью, определить дерево Буцегу несложно, достаточно взглянуть на древесину. Мои подозрения тут же рассеялись: сосна оказалась обычным деревом, только чуть быстрее других переродившимся в Запорожье. Я сообщил об этом Плю — и что, по вашему, сделал он?
— Что же?
— Выставил у сосны караул, — рассмеялся Зо, — потом распорядился её сжечь, а сейчас отправился добивать дерево мёртвыми шарами. Кажется, вопреки вашему приказу о немедленном устройстве облавы…
Отт побагровел. Должно быть, неповиновение Плю взбесило его куда сильнее, чем явка Флютрю в кабинет без приглашения.
— С мерзавцем разберусь, — прорычал тысяцкий, — но поняли ли вы, Зо, чего от меня нужно этому? — последовал кивок в сторону Флютрю.
Зо из Гуцегу, оказывается, не только понял, но и поддержал начинание отшибинского некроманта:
— Он пришёл сюда просить вас отпустить с ним пленных преступников, захваченных нами у города. Кто-то из пленников представляет особую ценность для самого Владыки Смерти, а значит, их нельзя предавать обычному суду инквизиторов. Их надо немедленно спустить в нижний мировой ярус.
— Да ведь там внизу сейчас всё завалено! Надо перевести их в другой пещерный город, ведь из Цанца вниз не пройдёшь! — заявил Отт.
— Простите, что вмешиваюсь, — застенчиво произнёс Флютрю, — но проход в нижний ярус всё же есть. Это секретный туннель, открывающийся из усадьбы магистра Гру.
— Этот молодой некромант перед нами честен, — подтвердил Зо из Гуцегу, — а ваши побои, милый Отт, сделали его ещё и вежливым. Я бы сказал, что из этого Флютрю со временем выйдет толк. Чего о нашем выскочке Плю никак не скажешь.
— Ничего! — буркнул тысяцкий, поднимаясь со стула. — Выскочку Плю я тоже сделаю вежливым. Уж он у меня затанцует! Тьфу, клоун… Караул у сосны он выставил!