Тьма, осклизлый камень под ногами, страшный уклон и нарастающая скорость. В ушах свист ветра да вскрики товарищей, летящих сверху и снизу. Ноги сами судорожно выискивают неровности пола под тобой, но затормозить скольжение не удаётся. Вместо этого тебя разворачивает вперёд головой и несёт дальше. Несёт уже добрый час, и ты внутренне сжимаешься в предчувствии удара, но его всё нет, ибо не встречается преграды, которая бы тебя задержала. Чем дальше, тем быстрее и страшнее. Чем быстрее и страшнее, тем медленнее ворочается мысль.

Входя в круто наклонённый туннель, сперва поинтересуйся его длиной. Это на будущее. Если оно случится. Длину некоторых туннелей и шахт меряет жизнь: пролетишь столько, сколько жить осталось. Но даже если ты мертвец, посмертию придёт конец…

Проходят часы, дни, а полёт не завершается. Падать — не карабкаться. Летишь в отупении, но вот тебя в очередной раз закручивает волчком, и в лихорадке желаешь одновременно противоположного: скорее бы! Только не сейчас!

И вдруг… А-а-а-а-а-а-а!!! Остановка. Живой такого удара не выдержал бы точно. Выдержал ли ты, мертвец? И много ли осталось от твоего набальзамированного тела?

* * *

— Что же мы с вами за люди-то такие, некромейстер! — с болью в голосе воскликнул Флютрю, когда длинный и опасный спуск завершился: со всего разгона мёртвая компания так и вмазалась в противоположную стену. Хоть и тормозили изо всех сил мертвецких, но и спуск продолжался никак не менее суток. Скорость набрали жуткую…

— Известно, что за люди: некроманты! — посмеиваясь, отозвался Гны.

— Не хочу больше быть некромантом! — заключил Флютрю, и некромейстер внимательно на него посмотрел.

Флютрю под его взглядом насупился и закрылся рукавом мантии. Гны что-то хмыкнул себе под нос и ушёл осматривать остальных. Тем, кто летел первым, конечно же, повезло меньше всех: их не только стукнуло о стену, но и прибросало задними. А легче всех отделалась, наверное, карлица Бокси: как только случился удар, она тут же, без паузы принялась жаловаться. Кажется, даже нашла слушателей.

А вот Рэн из Мэрта, тот парень, оставленный некромейстером за главного на холме под Цанцем, очнулся не сразу. Зато придя в сознание, он тут же вспомнил о чём-то главном и попросил его, наконец, выслушать. Гны не возражал, и Рэн, воспользовавшись вынужденным привалом, поведал-таки обо всём, что довелось ему в плену пережить и узнать. Кажется, все его сведения успели устареть, но некромейстер умел быть вежливым. Сидел себе на полу, расправив мантию, и слушал, попутно отдыхая.

Обращался к мудрому Гны и Банн из Баларма — тот бандит, которого пытал мёртвыми шарами недавно побеждённый Плю. Руки Банна с тех пор повисли и больше не слушались. Как ему помочь, некромейстер не знал, и только ободрил добрым словом. Мол, вашего мучителя больше нет, он сам был замучен похожим способом.

Пардр из Ы — единственный пленник, которому на полу что-то не сиделось (отсидел он уже своё в темнице подземной крепости Цанца с момента некрократического вече, подготовившего вторжение карликов), попросил у Гны мёртвый огонёк и, прихрамывая, бродил по периметру того помещения, куда сверзились путешественники по подземным ходам. Поворачивая голову ему вслед, Флютрю смог оценить геометрию ближнего фрагмента подземелья.

Просторный квадратный зал, куда вся компания вылетела из наклонного коридора, имел единственный выход, расположенный справа от стены, о которую каждый из прилетевших в той или иной мере расшибся. Разбираться, куда этот выход ведёт, пока никому не хотелось, даже Пардру. Да куда бы не вёл, иначе отсюда не выйдешь. Уж если Гны задался целью привести пленников в чертоги Владыки Смерти, то, без сомнения, приведёт!

Пока некромейстер подбадривал товарищей — развязанных, но всё ещё пленных, Флютрю смело предавался самообвинениям. Впрочем, выстроенная из громких слов ложная личность его словно отпустила: он мог сколько угодно себя обзывать, но Торжество Некрократической Законности не показывалось. Вместо неё пришёл стыд за все произнесённые проповеди. И это он такое наговорил, да ещё свято веря в сказанное?

Вернувшийся Гны заметил:

— Кажется, у вас вывихнуто плечо.

— А, пустяки, — отозвался Флютрю, — пусть больше не ставит мне подножек!

Гны пожал своими здоровыми плечами и хотел было уже отвернуться, но Флютрю поспешно встал на ноги, чтобы удержать его за край мантии:

— Мы с вами неправы, некромейстер! Куда мы ведём этих несчастных людей?

— Разумеется, вниз! — терпеливо проговорил Гны. — Насколько я помню, в туннеле, по которому мы вышли из цанцкой усадьбы Гру, никаких развилок мне не встречалось. Так что и вопрос «куда» пока бесполезен.

— Мы ведём этих людей на неправедный суд Владыки Смерти! — проныл Флютрю с горьким всхлипом от боли, причиняемой вывихом (таки не на шутку больно, словно живому!).

— Разве? — отозвался Гны с обычной своей иронией. — Скажите ещё, что мы с вами сейчас выполняем задание магистра Гру!

— А разве не так? — недоумённо распахнул глаза Флютрю. — Вы же сами мне об этом говорили…

— Чего не скажешь человеку, который не в себе! Видите ли, Флютрю, в вашем теле живёт сейчас два человека. И одного из них подчинил себе магистр Гру. В Цанце этот второй взял над вами верх. Я сам ненароком запустил его появление громкими словами.

— Так вы не служите Гру?

— Я - нет. И вы тоже.

— Значит, наши товарищи больше не пленники?

— С тех пор, как мы вывели их из Цанца — нет!

Правду ли говорил Гны, или пытался сойти за своего перед пленниками? Кто поручится за его искренность в этом разговоре с Флютрю, услышанном почти всеми их спутниками, что постепенно собрались вокруг и с интересом вникали?

Но у беглецов из цанцкой тюрьмы слова Гны недоверия не встретили. Больше всего подозрений вызывал, понятное дело, сам Флютрю: переборщил он намедни со славословиями в адрес Владыки Смерти, а в особенности — с обличительными речами.

Пока Флютрю предавался унылым мыслям, Гны стал осматривать его вывихнутое плечо. Делал он это с заметной неохотой. Бывает, что некроманты хорошо разбираются и в некромедицине, но Гны — не таков. Его интересы скорее склонялись к абстрактным вопросам некрософии, чем к низменным задачам врачевания тел мертвецов.

К счастью, в костоправстве что-то понимал бандит Бром из Цанца. Заметив затруднения Гны, он подошёл к Флютрю и присвистнул:

— Ого! Живой бы такую руку, небось, уже потерял бы! Ишь, как вам её вывернуло…

— Можете что-то сделать? — с надеждой спросил некромейстер.

— Попробую, — и в одно движение Бром вправил Флютрю его вывихнутое плечо на место.

Конечно, он сделал это лишь по прямой просьбе Гны. Но если бы принял Флютрю за врага — вправлять бы, наверное, не стал. Похоже, и другие товарищи, в которых он недавно видел лишь пленников, склонялись к тому, чтобы на Флютрю не обижаться. Главное — ум отшибинского некроманта просветлел, а что накатывало на него временное помрачение в пещерах Цанца, так с каждым, мол, бывает. Гны ведь хорошо растолковал насчёт двух человек в одном…

* * *

А вот стражники Риг из Герла и Омфал из Шкмо — те и теперь не оклемались, несмотря на все старания некромейстера. Продолжали нести свою пафосную околесицу, сопровождаемую угрозами всем врагам некрократии. К самому Гны относились по-доброму, а вот Рэна из Мэрта чуть не поколотили. За неуважение к идеалам некрократической свободы.

Ясное дело, врагов некрократической свободы оказалось много больше, чем защитников. Стражников скрутили, связали, благо, магические верёвки были прихвачены с собой. Гны поразмыслил и решил так их и вести — от греха подальше.

Никому, кроме сумасшедших стражников, рук не связали, хотя Флютрю, будь его воля, посадил бы на верёвку и Бокси. Как ни крути, опасное существо. Но о своей недоброй идее относительно карлицы Флютрю благоразумно промолчал. Рэн из Мэрта — тот предложил привязать к стражникам и самого Флютрю — за былые заслуги — но поддержки в том не нашёл.

Долгий привал закончился, и некромейстер повёл путников в тот самый единственный боковой коридор, с которым связывалась надежда двигаться дальше. Он был горизонтален, что всем пришлось по душе (натерпелись от долгого спуска кубарем под уклон, а особенно от удара в конце). Правда, этот коридор всё более загибался влево, и у Флютрю, да и у остальных, возникало впечатление ходьбы по здоровенному кругу. Оставалось надеяться, что это хотя бы не круг, а спираль, выводящая к каким-нибудь новым подземным ходам. Так и оказалось.

Коридор привёл на балкон, открывающийся под самым сводчатым потолком в головокружительно глубокий и огромный зал прямоугольной формы. От балкона дальнейший путь шёл по узкому карнизу, опоясывающему зал. Оценить полную величину зала мешали здоровенные колонны, закрывавшие обзор слева и справа. На карнизе и балконе, куда вышли все путники, царила тьма, зато в самом низу зал хорошо освещался магическими светильниками.

Взглянув вниз с балкона, некромейстер весело заметил, по старому обыкновению обращаясь лично к Флютрю:

— Знакомое место, надо же! Зал горгулий. А снизу и не догадаешься, что в нём есть балконы.

— Так значит, мы уже в нижнем мировом ярусе? — глядя на огромный зал, полуутвердительно произнёс Рэн из Мэрта. Парень продолжает себя чувствовать заместителем некромейстера, подумалось Флютрю.

— Конечно, нет, — усмехнулся Гны, — мы, скажем так, находимся на первой промежуточной станции между ярусами. Те, кто официально испрашивает разрешения на спуск в чертоги Владыки Смерти, обязательно проходят через этот зал, только, разумеется, внизу. Причём если это будущие посланники Смерти, им приходится вступать в поединок с горгульями.

— С горгульями? — удивился Рэн из Мэрта.

— Да вон они, — показал некромейстер на тёмные крылатые скульптуры, украшающие некоторые из колонн, — эти каменные страшилища неповоротливы и не сильно опасны. Но когда они внезапно «оживают», многие соискатели крепко задумываются, действительно ли им надо вступить в Орден посланников Смерти… — смех Гны отразился в стенах зала горгулий многократным эхом, но каменных чудовищ не потревожил.

— Вы не боитесь, что горгульи проснутся? — передёрнул плечами Бром.

— Нет, не боюсь, — посерьёзнел некромейстер, — через этот зал проходят все: не только соискатели рыцарства, но и некроманты высших степеней, множество существ из Шестой расы. Ни на кого, кроме будущих посланников Смерти, горгульи не нападают. Думаю, этих тварей пробуждают особые доспехи, надеваемые на соискателей перед прохождением испытаний. Или специальное оружие, которое ими подбирается у входа в зал — боевые молоты. На человека без такого молота ни одна горгулья не напала.

— Что-то мне не верится, будто эти твари и впрямь слабосильны, — всмотрелся в чернокаменные фигуры Пардр из Ы.

— Нет, горгульи сильны, — признал Гны, — просто они существа искусственные, созданные из камней и тяготеющие к возвращению в исходное состояние. Они будто нарочно подставляются под удар, а атакуют довольно-таки лениво. Соискатели их крушат специальными двуручными молотами, подобранными на входе в зал. Устают страшно!

— Эх, нам бы такой молот, — вздохнул Рэн, — а то мы, выйдя из цанцкого узилища, почитай, безоружны.

— Что, пришла охота с горгульями потягаться? — съязвил Бром. — Сказано же, подобранные молоты их пробуждают.

— Ну и что? — поддержал Рэна Пардр. — Намяли бы горгульям бока, а оружие бы нам осталось. Поди, ещё пригодится…

— Не спорьте, — посоветовал некромейстер, — ведь оружие против каменных фигур разложено не на нашем пути в подземные чертоги Владыки, а на том, нижнем. Мы со своего пути — при всём желании не дотянемся. Да и к лучшему.

Итак, подумал Флютрю, существует не один путь из среднего земного яруса в подземные чертоги Владыки Смерти. Надо же! Есть первый путь, известный многим мертвецам, а есть второй, тайный путь, ведомый лишь магистру Гру, позволяющий с высоты контролировать происходящее на первом. Нет сомнений, на его бывшего учителя такое очень похоже. Но возникает иное сомнение: туда ли ведёт своих товарищей некромейстер?

— Послушайте, — вырвалось у Флютрю вслух, — если этот зал горгулий проходят все, из какого бы пещерного города они не отправлялись, значит, мы уже гораздо ниже той развилки, на которую вы, некромейстер, обещали в Базимеже всех вывести!

— Вы правы, Флютрю, — не стал отпираться некромейстер, — действительно, развилку, по которой можно было бы пройти под Порогом Смерти от Цанца до Глукща или Карамца, мы пропустили. Ясно, почему: ведь мы шли не по основной дороге, а по ускоренному тайному пути магистра Гру. На этом пути попросту не было такой развилки.

Рэн из Мэрта присвистнул:

— Что же нам делать? Ведь чтобы уйти отсюда в сторону Карамца, нам необходимо выйти на нижний путь! Есть ли здесь где-то безопасный спуск? Только не предлагайте прыгать с балкона! — неестественный смех «заместителя» Гны выдал его страх высоты.

— Этот тайный ход, по которому мы пришли к балкону, открывается из усадьбы магистра Гру в Цанце, — заметил рассудительный Бром. — Не может быть, чтобы пройдоха магистр не мог отсюда спуститься. Надо искать спуск здесь!

— Магистра Гру запросто могли снести вниз горгульи, — возразил некромейстер, — только нас-то они не снесут. Владыка Смерти им этого не прикажет.

— Ну уж вы-то, некромейстер, обязательно что-нибудь придумаете! — вставила льстивую реплику карлица Бокси.

— Уже придумал! — не без иронии отозвался Гны. — Мы просто идём дальше!

Некромейстер первый вступил на узкий карниз, идущий по периметру зала горгулий. Его примеру последовали остальные, стараясь не смотреть вниз. Карниз привёл к ещё одному балкону, точь-в-точь такому, как предыдущий, только без дверного проёма, из которого сюда можно было попасть. Как ни странно, по дороге никто не упал. От этого балкона карниз вёл дальше. Бром из Цанца тщательно проверил балкон на наличие спускающейся оттуда лестницы, но увы. Не столь уж глуп магистр Гру, чтобы так просто и незатейливо соединить путь, известный множеству мертвецов, со своим личным — секретным.

Передохнув, двинулись по карнизу до третьего балкона. Стараясь не концентрироваться на высоте, Флютрю думал о цели, преследуемой Гру, когда тот заказывал сюда тайный ход от своей цанцкой усадьбы. Можно догадаться, что это место испытаний будущих посланников Смерти привлекло магистра неспроста. Отсюда, с высоких подпотолочных балконов Гру мог следить, кто из соискателей как проходит первое испытание. Так, магистр мог следить за испытаниями Чичеро Кройдонского. И даже наверняка следил, поскольку отвёл этому посланнику Смерти столь важную роль в осуществлении своих недавних планов.

Где же магистр находится ныне? Флютрю с трудом отделывался от мысли, что существует какой-нибудь третий ход, ещё более тайный. Вот с балконов этого третьего пути Гру и смотрит за продвижением группы преступников, ведомых вглубь подземелий Шестой расы мятежным некромейстером Гны. И балконы третьего пути так хорошо спрятаны в глубинах земных недр, что даже если магистр высунется оттуда по пояс и мерзко захихикает, то и тогда его никто из поднадзорных путников не увидит и не услышит.

* * *

Где же ныне находится магистр? Просто-таки мочи нет ждать! Давно настала вторая половина лета, особенно жаркая в Адовадаи, а вестей для старого Стрё как не было, так и нет. Любое начинание способно погубить промедление, разве мудрый Гру этой истины не знает? Если воинственные карлики подойдут к городу сейчас, то Стрё им наверняка поможет. Но стоит им задержаться до осени…

И ведь нельзя сказать, что добиться повиновения от нанятых магистром Гру моряков, это плёвое дело. Нет, ни разу не плёвое. Покорить воле Владыки Смерти хотя бы одного подлеца Бабозо — это под силу далеко не каждому. А ведь заново покорены все (все, кто отсюда не сбежал). И отныне большинство военных кораблей, охраняющих Адовадаи, у Стрё в кулаке. Только разве удержишь этот кулак вечно?

А поиски пороха — этого дурацкого взрывчатого порошка, придуманного за морем… Сколько смертных потов сошло с набальзамированного тела Стрё, пока плаксивый Слю не разыскал-таки нужное количество пороха — а ведь ему всего-то и пришлось обратиться к давнему приятелю, охраняющему Пороховую башню!

Конечно, без маски Гру, которую приходилось время от времени показывать на своём лице, у Стрё ничего бы не получилось. Особенно — с хитрецом Слю, всегда готовым беспомощно развести руками, чтобы всё за него сделал кто-нибудь другой. Только пугающий лик нанимателя, а не угрозы расправы сами по себе привели к тому, что этот паразит зашевелился, сам сбегал по парочке адресов, сам организовал вынос пороха с Пороховой башни, сам под покровом ночи пронёс его к себе на склад.

На протяжении последних пары недель заведение Блюма Ларколла обрело среди вновь завербованных людей Стрё ту популярность, какую оно имело во времена прежнего трактирщика Пью. Каждый вечер в «Пузатом боцмане» собирались Авс, Швы, Грень, Джу, Ламбуто и Бонг, а также штурман Луми, приведенный Гуго взамен Переса. Последним как бы нехотя заявлялся Бабозо, покидая для этого свой любимый «Ржавый якорь».

Матросы сосредоточенно пили, иногда — за счёт заведения, и ждали отмашки от Стрё. Каждому из них без исключения хотелось, чтобы желанный вечер наступил поскорее. Тогда-то уж они сделают всё, на что подписались, освободятся от своих обязательств перед магистром некромантии с тяжёлыми веками, а дальше — хоть море высохни.

Но Стрё не мог дал отмашки. Он по-прежнему ждал вестей о войске из Отшибины. Ждал карликов с изумрудными перстнями. Ждал уже любых новостей, по которым мог бы заключить, что армия Великого народа близко. Увы, Кунг из Пазла так и оставался последним карликом, навестившим трактир «Пузатый боцман». Видать, и в самом деле серьёзные неприятности возникли у Дранга, если он не может собрать армию, вроде бы готовую идти на Карамц ещё с весны, ещё со времени своего воцарения в Цанце.

— Скоро осень, — сказал Швы.

— Да-да, последние летние деньки на исходе, — поддержал разговор старик Стрё.

— Осенью холодно, — заметил Швы, — даже в Адовадаи. Ужасно, когда твой город захватывают в такую холодрыгу.

— Да, неприятно, — согласился Стрё.

— Вот ты, к примеру, спасся, а деться тебе некуда, — представил жуткую картину Ламбуто, и аж почти протрезвел, — кругом сырость, начинаются дожди, а согреться негде. Во всех трактирах, ик, хозяйничает неприятель. Какое свинство!

— Не свинство, — хмыкнул Джу, — мертвечина.

— Это ты о чём? — прямо спросил Стрё.

— Об осени, о чём же ещё. Не люблю осени.

— И мне осень не по нраву, — поглядел на свет через дно бокала северянин Авс, — хотя в местах, откуда я родом, любая осень — это зима.

— Да ты что? — не поверил Швы.

— Да точно тебе говорю! Зима, снег, сани…

— Так чем же она тебе не по нраву, если её и нет? — хохотнул Бабозо.

— А тем, что осенью выбирать надо, сколько тебе на зиму дров заготовить. Коли меньше, чем надо — замёрзнешь к чёртовой матери.

— Ага, я понял! — просветлел лицом Бабозо. — Лучше замерзать летом. Всё не так холодно.

— Летом в Адовадаи не замёрзнешь! — авторитетно заявил Грень. — У нас такое лето, что… я забыл, о чём это мы.

— Да нет, можно замёрзнуть и летом. Это коли вода холодная, а ты как раз пойдёшь, к примеру, на дно, — блеснул фантазией Луми.

— Так ведь не успеешь замёрзнуть: задохнёшься раньше! — заржал Бабозо.

— Это мертвец задохнётся раньше, а живой сперва замёрзнет. Ну, если вода холодная, как в этом году, — произнёс Джу посреди широкого зевка.

— А не сменить ли вам, ребята, тему? — веско предложил Стрё.

— И правда, меняем: осенью ведь что самое главное? Промочить горло!

— Да нет, промочить горло, это как раз для лета!

— А я говорю, что как по осени утонешь, потом ненароком весь год кашляешь! Кости в морской воде знаешь, как отсыревают? Особенно коли рыбы с них пообкусывают всё лишнее…

— Какие рыбы?

— Живые. Голодные.

— Не, если один костяк остаётся, тут и кашлять некому. В жизни не видал простуженного скелета.

— Запомни, друг: кашляют только живые! Это мертвяков даже на дне их бальзамы греют!

— Откуда ты знаешь, может не греют. Может, они просто холода не чувствуют…

— Что, даже зимой?

Кто бы знал, как надоел Стрё этот ежевечерний спор примитивных живых людей о временах года!