На пятом балконе, куда некромейстер привёл своих людей по карнизу, обнаружился проход в глубину стены, точь-в-точь такой, как тот, по которому впервые выходили к залу горгулий. Уводящий от зала коридор загибался влево. Банн из Баларма, завидев его, совсем расстроился, заголосил, попытался даже жестикулировать перевязанными руками, навеки пострадавшими от мёртвых шаров под пытками Плю. Ему показалось, что они пробрались по опасным карнизам на тот же балкон, на который вышли в первый раз.

— Нет, — объявил Гны довольно твёрдо, — это не тот самый балкон, он расположен в точности напротив. Идя по карнизам, мы миновали лишь два угла из периметра зала, я их считал. Теперь, насколько я понимаю здешнюю архитектуру, мы вновь сделаем почти полный круг, а за ним — спуск.

— Что, опять кубарем? — поинтересовался Пардр из Ы. Ему-то было интересно, а остальные напряглись.

— Без сомнения. Быстрый спуск очень экономит время, — невозмутимо сообщил Гны.

— А дальше? — спросил Рэн из Мэрта.

— Дальше будет новый круговой коридор, который выведет нас на балкон в зале каменных драконов. Всё повторится в точности.

— Любопытно, — произнёс Флютрю, — получается, этот тайный ход магистра Гру создан специально для посещения им мест испытания посланников Смерти!

— Вы правы, Флютрю, — задумался Гны, — уж верно, наш знакомец Гру мог извлечь много пользы из возможности посещать эти балконы. Он ведь тоже занимался отбором людей — в собственных интересах.

— А я вот не понимаю, — вмешался Банн из Баларма, — зачем вашему магистру нужен был такой неудобный путь в эти места?

— Нет, — возразил Гны, — этот путь удобен уже тем, что быстр. Знаете, как долго надо идти по более пологому общему пути, чтобы добраться до зала с горгульями? Минимум полгода! Хотя при том, конечно, есть разница, из какого пещерного города начинать путь. От Цанца, кажется, ближе всего, а от Менга, Глукща, Карамца или Уземфа — гораздо дальше. А уж как далеко от Шинтона и Дахо!

— Что быстро, так это точно, — поёжился Бром из Цанца, — но насчёт удобства, тут уж как посмотреть… Тот долгий спуск, который мы преодолели кубарем — неужели и хозяин тайного хода так спускался?

— Нет, конечно, — признал Гны, — такого спуска, как у нас, никто себе не пожелает. Тем более — подъёма. Но на то Гру и магистр некромантии, один из главных фаворитов Владыки Смерти, чтобы творить в этих подземельях недоступное для нас. По правде говоря, я рад, что этот ход не представляет собой отвесного колодца.

— А что, могло быть и такое? — побледнел Банн.

— Есть множество магических возможностей, даруемых личным обращением некроманта к Владыке Смерти. Одно из них — левитация в пределах подземелий, выкопанных Шестой расой. Другое — вызов горгульи, искусственного чернокаменного существа, левитирующего сообразно своей магической природе. Для спуска в любой колодец более чем достаточно.

— И что же будет, если нам встретится такой отвесный колодец? — осторожно спросил Бром из Цанца, — ведь наших-то верёвок не хватило бы и для спуска в зале горгулий. Я соразмерял…

— Встретится, тогда и подумаю, — отмахнулся Гны. Видать, кое о чём ему заранее и думать не хотелось. О чём же это?

— Но ведь и вы, некромейстер, наверняка смогли бы левитировать и вызывать горгулью — не хуже магистра Гру! — проворковала карлица Бокси. — А ещё пробивать проходы мёртвыми шарами.

— Давайте пока исходить из предположения, — с жёсткостью ответил некромейстер, — что Владыке Смерти я не служу.

* * *

Некромейстер как в воду глядел. Когда путники прошли до конца кругового коридора, перед ними открылась широкая квадратная комната, в дальней стене ко торой мёртвый огонёк высветил круглое отверстие туннеля, уходящего круто вниз.

— Здесь уклон ещё больше! — заметил Пардр.

— Похоже, я таки останусь совсем без рук, — проныл изувеченный Банн из Баларма.

— Вы и так без них остались, — открыл ему глаза Гны, явно не желая идти на поводу жалости к себе, всецело охватившей не только бедного Банна, но и добрую половину товарищей, завидевших спуск. В прошлый-то раз они никак не ожидали, что будут падать так долго!

Флютрю, чувствуя общее настроение, счёл нужным поддержать некромейстера:

— Да в любом случае, наш путь пока что ведёт вниз: обратно-то нам всё равно не подняться…

Сказал, и сам же призадумался. Вниз — это значило, в нижний мировой ярус. На суд к Владыке Смерти. Случайность ли, что Гны выбрал путь, ведущий именно туда, да ещё не имеющий развилок?

В отверстие товарищей загоняли с трудом. Первыми, как водится, подавая пример остальным, в наклонный туннель нырнули бесшабашный смельчак Пардр из Ы и ответственный честолюбец Рэн из Мэрта, которые почти сразу заскользили по гладкому чёрному камню, не устояли на ногах, покатились и пропали во тьме. За ними вслед отправились связанные стражники Риг и Омфал. Ну, эти-то не выбирали, когда им идти в опасный зев, да и верёвка вряд ли могла им помочь бороться с ускорением.

Бром из Цанца опасливо вступил в наклонный туннель в числе последних. Флютрю — вскоре за ним, пытаясь притормаживать руками и ногами хоть на начальном этапе спуска. Перед отправлением он слышал, как Банн из Баларма и карлица Бокси решительно отказываются спускаться, да ещё пытаются препираться с некромейстером. Тот, однако, их уговаривать не стал, сказал:

— Хорошо, оставайтесь, — и, подбирая мантию, тут же вступил на наклонную поверхность вслед за Флютрю.

Поскольку Гны был малость потяжелее, сначала он катился где-то сзади, но в дальнейшем падении обогнал Флютрю, и настолько, что летящие рядом с ним два мёртвых огонька пропали из виду впереди. Можно было не сомневаться: некромейстер падал честно, не обращаясь к Владыке Смерти за содействием.

Сколько они летели в прошлый раз? День, два? Ну, и теперь — около того. Только ускорялись быстрее, а значит, проделали более длинный путь. Ударились же не так уж и сильно: какая-то сила их непостижимо затормозила на самом окончании скольжения.

Сам момент выхода из наклонного туннеля в почему-то ярко освещённом магическими факелами нижнем квадратном зальчике запомнился Флютрю несбывшимся ожиданием страшного удара. А затем — взрывом хохота встречающих его внизу товарищей. Их весёлое оживление изумило Флютрю сильнее, чем собственная мягкая остановка. Хотя чему дивиться? Те, кто долетел раньше, не просто ложились от смеха, наблюдая испуг вновь прибывших товарищей. Тем самым они выбрасывали наружу и собственный испуг.

— Ух, здорово прокатились! Не растрясло? — скалил неплохо сохранившиеся зубы Пардр из Ы, встречая Флютрю у противоположной выходу из туннеля стены, в которую некромант слегка ткнулся.

Недавно прибывший некромейстер тоже весело улыбался. Может, чтобы затормозить падение своих людей, Гны обратился-таки к Владыке Смерти? Спрашивать бесполезно, ясно, что некромейстер будет всё отрицать, но искренне ли — поди догадайся!

— Остались двое: Банн — Дырявые руки, да ещё карлица, — подвёл итог спуску Рэн из Мэрта.

— Они отказались спускаться. Боятся! — хмыкнул Флютрю. — Кто же знал, что сюда можно долететь, не покалечившись…

Но Банн и Бокси передумали оставаться наверху. И передумали довольно быстро — судя по тому, что прилетели вниз вскоре после Флютрю. Их крики, вытаращенные глаза, трясущиеся руки и ноги, да ещё крайняя бледность, говорили о таком сильном страхе, что даже оба некроманта включились в посвящённый их прибытию долгий смех собравшихся.

— Все в сборе, — констатировал Рэн.

— Я не весь в сборе, — капризно возразил Банн из Баларма, глядя на прежнего соперника из позы морального превосходства, — в пути у меня отлетела одна из рук!

Непостижимым образом всю полноту вины за утерянную руку этот отныне несимметричный парень возлагал на беднягу Рэна. В чём же тут дело, подумалось Флютрю, не в той ли самоотверженности, с которой Банн подвергся пытке мёртвыми шарами? Наверное, там, в крепостной тюрьме Цанца, пытать должны были Рэна, но Банн сказал мучителю: «Нет! Лучше пытайте меня! Это я начальник!». А Рэн воспользовался его благородным порывом, и даже не поморщился. Должно полагать, всё так и было…

* * *

Поскольку никто, кроме Банна, серьёзно не разбился, долгого привала не требовалось, но Гны всё-таки решил его объявить. Как понял Флютрю, некромейстеру просто хотелось осмотреть помещение, в которое они попали. В плане эта квадратная комната ничуть не выделялась из двух, пройденных выше (на выходе из первого наклонного туннеля и на входе во второй). Но здесь под высоким потолком горели магические светильники — что это, след чьего-то недавнего присутствия?

— Да, Флютрю, — Гны ободрительно кивнул его невысказанным догадкам, — здесь действительно были люди. Некроманты. Самое меньшее — неделю назад.

— Это они установили на выходе из туннеля заклятие, притормаживающее падение?

— Не исключено!

Пока Гны, шевеля губами в такт поисковым заклятиям высшего уровня, бродил по комнате с закрытыми глазами, Флютрю почёл за лучшее хорошенько осмотреть пол и стены. На полу, в самом центре, он заметил затёртые следы пятилучевой звезды, некогда начертанной углём по чёрному камню. Вот и сведения о количестве некромантов: пятеро, по числу лучей. Только что-то маловата звёздочка. Словно не взрослые некроманты, а дети баловались.

— Карлики, — сказал Гны.

И точно, такую звезду должны были начертать для себя низкорослые выходцы из Отшибины. Не сюда ли поместил магистр Гру ту пятёрку специально обученных сильных карликов-некромантов, которую прежде держал у себя в цанцком поместье? Ну конечно же! Насколько тесен мир, особенно между ярусами! Подумать только, ведь и сам Флютрю не так давно участвовал в отборе одного из этих карликов — жирного свиноподобного мальца по имени Грошен. А его предшественника порешил в Квинте посланник Смерти Дрю из Дрона.

Флютрю поделился своими догадками, и некромейстер его похвалил за быстроту ума.

* * *

Дальнейший путь лежал через загибающийся в круг коридор знакомого уже типа, но для разнообразия закрученный влево. На выходе из коридора — вновь встретился подпотолочный балкон огромнейшего зала с колоннами. И в зале почему-то играла негромкая музыка. Оживает подземелье, подумалось Флютрю. Есть уже свет, звук, как бы ещё не наткнуться на обитателей — пятёрку карликов-некромантов, для чего-то предназначенных магистром Гру.

— Это и есть зал каменных драконов? — спросил Флютрю на всякий случай.

— Конечно, он! — удовлетворение от сбывшегося прогноза и без слов читалось на лице некромейстера.

— Похожий зал, — заметил Флютрю, — только гораздо больше.

— Так и драконы — это вам не горгульи, — Гны внимательно поглядел с балкона, — вон, поглядите, какой размах крыльев!

Флютрю посмотрел в указанном направлении и обомлел: между колонн парил каменный дракон. И правда, не маленькая зверюга. Одна голова в человеческий рост, а размах чернокаменных крыльев — и не определишь сходу.

— Ух ты! — восхитился Пардр. — А чего он летает? Горгульи — те на месте сидели…

— Видимо, нам предстоит зрелище поединка, — предположил Гны, — драконов, как и горгулий, пробуждает появление соискателя, берущего боевой молот. Да вон и он сам — между колоннами прячется!

Флютрю и сам заметил фигурку соискателя — человека в тяжёлых чёрных доспехах с зеленоватым призрачным отливом. Видимо, желая утомить дракона, человек не спешил выходить на бой.

— А откуда музыка играет? — спросил Рэн.

— Музыка разлита в воздухе, — объяснил некромейстер, — это простенькая магическая иллюзия, сопровождающая поединки. Она нужна, чтобы подбадривать соискателей.

Дракон всё парил, человек прятался, музыка играла. Похоже, этого соискателя надо было долго подбадривать.

— Что меня удивляет, — Флютрю обернулся к некромейстеру, — так это участие дракона в посвящении посланников Смерти.

— Это не настоящие драконы. Так, имитация. Она нужна, чтобы создать у будущего посланника Смерти иллюзию победы над настоящим драконом.

— Иллюзию?

Гны усмехнулся:

— Само посвящение посланников Смерти — событие менее серьёзное, чем кажется им самим. Ясно, что какие-то преграды они преодолевают, но — не настоящие. Потому-то вполне самостоятельных рыцарей из них не выходит. Получаются своего рода карманные собачки на службе Владыке Смерти.

— А где-то есть самостоятельные рыцари? — встрял Пардр.

— Прежде было много рыцарских орденов, — припомнил Гны, — в одном Абалоне базировалось до четырёх десятков. Но то были ордена живых, они угасли или упразднены. Сейчас во всём западном мире, отошедшем за Порог Смерти, единственный действующий рыцарский орден — посланники Смерти. Рыцари ли они на самом деле? Ну, по крайней мере, они так о себе думают. На самом деле некрократия с рыцарством несовместима.

— Но как минимум двоих настоящих рыцарей из этого ордена я знаю, — внёс поправку Флютрю, — это Дрю из Дрона и Чичеро из Кройдона.

— С Чичеро и я встречался! — обрадовался знакомому имени Пардр. — Мы с ним освобождали замок Глюм от одного не в меру подлого великана…

Зрелище боя внизу пока не впечатляло. Видать, соискателю не так уж сильно хотелось войти в число ненастоящих рыцарей, он всё ещё заставлял имитацию дракона себя ждать. То-то и зрителей тянуло в отвлечённые рассуждения: об истории рыцарства, о коренном отличии подлинных драконов от каменных некромантских подделок.

Гны настаивал, что сущностное отличие подделок от настоящих драконов очень важно. Но не всем его правота казалась очевидной.

— По мне, так эти искусственные драконы мало чем отличаются от настоящих, — сказал Бром, — все они — страшилища. А что там у них в сущности — поди сравни!

— Ерунда. Сущность дракона определяет его возможности, — настаивал некромейстер, — например, в полёте.

— Так ведь и те летают, и другие! — заметил Бром.

— Летают, да по-разному. Я уже говорил, — напомнил Гны, — что полёт этих искусственных существ возможен исключительно в пределах заговорённых некромантами подземелий. Могу лишь добавить, что это, строго говоря, вовсе и не полёт, но притяжение к потолку, на который заранее наложено заклятие. На открытом пространстве ни горгульи, ни каменные драконы не взлетят. Именно потому Шестая раса не вторгается в небесный мировой ярус. Выше головы она просто не прыгнет!

И точно, подумал Флютрю, если бы каменные создания везде легко поднимались в воздух, было бы трудно понять, почему их до сих пор не отправляли штурмовать небесные замки.

Дракон внизу лениво завис над соискателем. Тот поглядел на врага и перебежал под другую колонну, чуть не волоча по полу тяжёлый двуручный молот. Человек, а за ним и дракон, скрылись из поля зрения собравшихся на балконе.

— Куда ж ты! Отсюда не видно! — в сердцах сплюнул Пардр.

— Со второго или третьего балкона должно быть видно хорошо, — прикинул Рэн, — вы разрешите, некромейстер? — он кивнул на карниз.

— Идём, — решил Гны, — правда, судя по поведению соискателя, зрелище нас разочарует.

Зрители не испугались разочарования. По карнизу шли в тишине: мелодия смолкла.

— А что это играло? — спросил Банн. — Вроде, знакомое произведение. У нас в Баларме его исполнял один волынщик…

— Это древняя песнь из Северного Заглюмья, — обернулся к нему Гны, — называется «Бочка для победителя».

— Ишь ты… Откуда такое название?

— В древности, когда на бой с небесными драконами выходили живые люди, в Заглюмье был такой обычай: за здоровье победителя в каждом трактире обязаны были выкатить бочку лучшего вина. Упивались целыми сёлами!

— А сейчас?

— Нас, мертвецов, вино не пьянит, — пожал плечами некромейстер, — о победах в подземелье над каменными драконами никто не узнает. Не будет победителю бочки, даже если заслужит.

Часть зрителей осталась на втором балконе, часть отправилась на третий, откуда участников поединка было видно ещё лучше, когда бой мертвеца и дракона, наконец, разгорелся. С первыми взмахами боевого молота героическая мелодия заиграла вновь.

Правда, взмахи, все как один, не достигали цели, хотя дракон, казалось, под них просто-таки подставлялся незащищённым каменным боком. В задачи дракона победа, наверное, не входила, иначе бы он быстрее атаковал, или хотя бы защищался.

— Тоже мне битва! — разочарованно протянул Пардр, и не пошёл её смотреть с третьего балкона, дарующего лучший обзор.

— Бедненький! — захихикала карлица Бокси.

И таки было кого пожалеть, даже от души. Этот соискатель рыцарского сана был что-то совсем уж неуклюж, да к тому же трясся от страха перед чернокаменным драконом. Более всего человек с молотом пугался моментов, когда к нему поворачивалась каменная голова. И зря. Почему зря, Флютрю хорошо видел даже со своей подпотолочной высоты. Каменные драконы не кусаются. У них и пасти-то нет. Так, барельеф зубов на каменной морде.

А вот хвост и лапы каменной твари несли реальную угрозу. Они двигались медленно, но точно. Ленивым ударам лапы дракон выбил боевой молот из трясущихся рук человека. Тому бы увернуться от хвоста, да снова добежать до молота, отлетевшего к ближней колонне. Но незадачливый соискатель закрыл ладонями лицо. Если при этом он думал, что от такого манёвра дракон пропадёт, то — слишком переоценил искусственность каменного существа.

Убивать тяжёлым хвостом дракон умел, что он и сделал. Мёртвая голова слетела от удара, срезавшись о край кирасы. Вот уж неожиданный момент! Зрители видели, что дракон поддаётся, и предполагали за ним намерение проиграть любой ценой.

Как только дракон оборвал посмертье человека, магическая музыка смолкла на диссонансной ноте.

— Вот незадача! — воскликнул Банн в тишине зала. — Похоже, бочка с вином достанется дракону. А ему-то и выпить нечем, каменному болвану!

Шутка получилась так себе, но эффект вышел сногсшибательный. В прямом смысле. Непобеждённый в поединке дракон развернулся и стал подниматься к потолку. С третьего от входа балкона, где собрались самые любопытные зрители, сцену победы дракона над соискателем рыцарского сана было видно лучше всего. Но и дракону люди на этом балконе были особенно хорошо заметны. Поравнявшись с балконом, он стукнул по нему своим каменным хвостом, и тот обрушился, увлекая вниз людей, которые зрителями себя больше не чувствовали.

* * *

К осени нанятые магистром Гру моряки стали всё реже заходить в трактир Ларколла. Вернее, сперва они перестали появляться в полном составе. То и дело кто-то передавал Стрё, что Бабозо и Луми (или Ламбуто, или они все вместе со Швы и Бонгом) никак не могут прийти, но в случае чего серьёзного их найти просто: ведь они висят в «Ржавом якоре». И явятся тотчас, пусть лишь кто-то из живых позовёт их!

Первое время Стрё гневался и показывал на лице страшную маску магистра Гру, заставляя пришедших подбирать и приводить остальных. Но чего он этим достиг? Матросы нехотя являлись, вели свои нарочито нудные разговоры (теперь-то Стрё понимал, что его нарочно стараются ими утомить), а на другой день — снова ожидали специального приглашения. Поневоле призадумаешься, ведут ли их эти насильственные собрания в «Пузатом боцмане» к лучшей готовности в деле с затоплением кораблей?

Время работало против Стрё во многих смыслах. Матросы не только тяготились ожиданием. Они понемногу привыкали и переставали бояться скорченных им рож. А уж это пугало самого Стрё: чем, как не грозным видом могучего магистра он погонит наёмников выполнять задание, когда карлики подойдут к стенам Адовадаи? Пинками? Как бы не так!

Чтобы не дать матросам растерять остатки страха, Стрё перестал вызывать на лице образ магистра по пустякам. Как результат, дважды пировать с ним в «Пузатом боцмане» являлся один лишь Авс, а потом и тот завеялся. Тьфу ты, с ожесточением думал Стрё, живые мертвецам не товарищи! Что мёртвому Смерть, то живому бутылка рома!

— Не надо волноваться, — как мог, утешал его Ларколл, — я-то ведь живой! Как понадобится, я сам схожу за ними в заведение Эрнестины. Подумаешь, конкуренты! Дело Смерти, оно — важнее…

А Стрё падал духом, и бездна падения имела жуткое предвосхищаемое дно. Что скажет магистр Гру? А что он сделает, после того, как это скажет?

Исходный блестящий план со взрывами в корабельных трюмах давно перестал ему казаться таким уж удачным. Ну зачем так мудрить? Изыскивать редкий заморский порох, тайком проносить его, устанавливать — чтобы устроить дыру в корпусе судна! Да любой сильный некромант справится с такой задачей в два счёта! Стоит послать мёртвый шар…

Ну да, ниже ватерлинии мёртвый шар, наверное, не отправишь. Но почему бы не забросать этими шарами надводные части кораблей? Что мешает? Желание ли всего достичь руками карликов и матросов-предателей? Некрократические ли уставы, предписывающие не вмешиваться в любые конфликты за пределами Запорожья? Н-да. Сие выше разумения рядового мертвеца…

Стрё не очень удивился, когда узнал, что новое затруднение вышло и с порохом. Зайдя как-то потолковать на склад к Слю, он мигом насторожился:

— Что-то не нравится мне выражение твоего лица. Чего ты опять боишься?

— Да нет, всё спокойно, — замялся Слю.

— А ну рассказывай! — грозно рявкнул Стрё, показывая лицемеру правое тяжёлое веко.

Слю перестал отнекиваться и скорбно выпалил:

— Порох пропал!

— Опять? — схватил его за грудки Стрё.

— Опять, — упавшим голосом повторил Слю.

— Как это случилось?

— Знакомые приходили. От морских разбойников. Очень просили…

— Так ты им продал?.. — Стрё не верил ушам.

— Им надо было срочно! — объяснил Слю. — Цену дали хорошую. А то у нас с вами лежит без толку.

— Как без толку? — Стрё в гневе напустил на своё лицо самую страшную из гримас магистра Гру.

— Это я к тому, что для нашего с вами дела порох нужен не так срочно, — поспешно поправился Слю.

— Порох-должен-быть-на-месте! — отчеканил Стрё, в бессильной злобе потрясая мёртвыми кулаками.

— Конечно-конечно! Я сегодня же этим займусь! Там, откуда я брал, ещё немного есть, говорят…

А море Ксеркса штормило. Над ним с прошлой ночи гулял шквалистый осенний ветер.