Чем Бларп Эйуой изумил Дулдокравна, так это решением доставить сундук с останками Чичеро на большой небесный замок. Вот уж чего не предполагал грустный карлик, глядя, как тщательно его спутник восстанавливает открытые магические печати! А неподражаемый Бларп тут же позвал Уно и велел ему с Дулдокравном поднять кованый сундук. Поскольку же тот оказался для них чересчур тяжёлым, Эйуой попросил госпожу Кэнэкту распорядиться, чтобы за сундуком пришли её подчинённые.

И только когда Бларп растолковал разведчице, куда её людям надлежит погрузить сундук, до карлика, наконец, дошло: Чичеро доставят-таки на приём к Драеладру. Он высказал вслух свою догадку по пути к порту, и Бларп её подтвердил:

— Да, Дулдокравн. Встреча Чичеро с Драеладром должна состояться. Поэтому я прошу и вас сопровождать меня до небесного дворца, ведь сами по себе останки посланника не смогут разговаривать.

Ну, это уж понятно, подумал Дулдокравн, если белому дракону охота поговорить с самим Чичеро, а не со зловредным демоном, поселившимся в его теле, без помощи одного из троих карликов не обойтись.

— А дальше? Когда Драеладр переговорит с Чичеро? — спросил он, боясь понадеяться на счастливый исход.

— Что будет дальше, не знаю, — признался Бларп Эйуой, — скажу лишь то, что Драеладру не легко дастся даже согласие с планом Чичеро, а уж как поступить с его телом, заражённым демонами… Увидим!

— Драеладру не нужна мёртвая разведка? — с недоумением поинтересовался Дулдокравн.

— Да нет же, очень нужна! Более того, необходима, и по пути к небесному ярусу я объясню, почему, — пообещал Эйуой, — так что, думаю, с идеей мёртвой разведки он всё же согласится, хотя в ней и кроется большая опасность для драконов.

— А в чём опасность?

— Дело в одном предсказании. Драконы верят, что когда в небесный ярус поднимутся мертвецы, это грозит им неисчислимыми бедами. Потому-то из всего отряда Дрю из Дрона они позволили подняться на борт воздушного замка лишь живому меньшинству.

— А что за беды?

— Если бы знать? Предсказание сформулировано весьма туманно. И знаете, чего я сам опасаюсь?

— Чего?

— Того, что предначертанных бед уже не избежать, — с горечью произнёс родственник Драеладра. — Ведь тот главный мертвец, с которого и должна начаться катастрофа — наверняка Чичеро.

* * *

Вечером того же дня охотники Дуо и Калеб в сопровождении Уно вылетели из Ярала в направлении Адовадаи на пятибашенном воздушном замке. Жертвы Запорожья всё ещё не приходили в себя. Они не могли знать, где им посчастливилось побывать, и сколько людей приняло участие в их судьбе.

— Небось, удивятся, проснувшись в портовом трактире, — усмехнулась госпожа Кэнэкта.

— Уно растолкует им, кого благодарить, — успокоил её Бларп.

Не успели проводить взглядами замок с Уно, Дуо и Калебом, как люди госпожи Кэнэкты подволокли к пирсу тяжеленный сундук с телом посланника Смерти. Вдесятером. Ох и делали сундуки раньше в Эузе!

Эйуой лично проследил за тем, как грузчики закрепляют сундук в специальном подъёмнике, и одобрил их усилия:

— Отлично, здесь все канаты — заговорённые, посланник не сорвётся!

Да, так и не привелось Чичеро взойти на борт десятибашенного небесного замка, который понесёт его на встречу с главой драконов. Взойти не привелось, зато его подняли в качестве ценного груза.

Эйуой попрощался с госпожой Кэнэктой и первым вступил на верёвочную лестницу, оставляя разведчицу наедине с Дулдокравном.

Расставаясь с карликом, госпожа Кэнэкта неожиданно расчувствовалась. Она подхватила его на руки, точно ребёнка, и прижала к своей пышной груди, плача навзрыд и покрывая поцелуями одноглазое лицо. Дулдокравн тоже не смог сдержать ответного чувства и страстно прильнул к женщине, обхватив её стан сильными руками.

Как долго они так простояли, сказать непросто, поскольку время в этот миг остановилось, но уже в следующий миг Дулдокравн вспомнил о Чичеро — и устыдился своего порыва.

— Как поживает Лулу Марципарина Бианка? — спросил он у своей любовницы на прощание, стараясь, чтобы его слова не прозвучали жестоко.

— У неё всё хорошо, — безразлично отозвалась та, отпуская карлика, — Бяша жалела, что не смогла повидать Чичеро, и очень его благодарила.

— За что? — не понял Дулдокравн.

— За то, что он сохранил для неё Хафиза. С бывшим наложником она обрела счастье.

Дулдокравн кивнул, и, отвернувшись, с отменной резвостью полез по верёвочной лестнице. Правда, стоило ему добраться до замка, как голова его будто сама собой обернулась, а взор впился в одинокую фигурку госпожи Кэнэкты. Он глядел на неё через отверстие люка в днище замка до тех пор, пока пирсы Ярала не пропали далеко внизу.

* * *

Путь к небесному ярусу предстоял неблизкий, и не слишком-то увлекательный. Земная поверхность удалилась настолько, что к утру полностью пропала в дымке. Смотреть в пустом небе, окружившем замок со всех сторон, оказалось не на что. Карлик побродил по белокаменным стенам, пытаясь разглядеть внизу хоть какой-нибудь пейзаж, да где там! Туманно…

Единственное, что хоть как-то разгоняло тоску в высоком полёте — разговоры, да рассказы, на которые спутник Дулдокравна был истинный мастер.

Ещё в первый вечер Бларп Эйуой в очередной раз поведал карлику историю о Драеладре и Ашогеорне, и опять — совершенно по-новому.

— Я слушал уже эту историю, — попытался было отказаться Дулдокравн, но тут же запутался, — то есть, её слушал не я, а посланник Чичеро, но я ведь при том тоже присутствовал…

— Эта история — из тех, которые можно рассказать бесчисленным множеством способов, — уточнил рассказчик с мудрой улыбкой в углах проницательных глаз, — и сегодня я её расскажу так, чтобы вы поняли, зачем Драеладру нужна мёртвая разведка. Ведь вам его ещё предстоит убеждать…

И правда, новая версия рассказа Бларпа сильно отличалась от предыдущих. Даже по форме. Похоже, на сей раз Эйуой пересказывал не легенду, а какую-то священную книгу.

* * *

…Семеро творящих Божеств — это подчас много для единственного мира. И уже к творению Шестой расы мир стал тесен.

И вот вышел из рук Шестого Божества великий Первомертвец, и оглянулся, и понял, что во всём мире нет для него места, ибо дно мировое поделили промеж собой разные твари чудовищные, а до купола небесного не мог он добраться по причинам приземистости и бескрылости.

И сказал Первомертвец драконам: вы легки, вы крылаты, убирайтесь, драконы, на небо жить, оставьте мне на земле пустое мёртвое царство. Но не желали драконы оставлять мировое дно Первомертвецу, ибо не хотелось им жить в холодной небесной тверди.

И была война, называемая Битвой Чудовищ. И пришла бы погибель всем — и живым, и мёртвым, и людям, и драконам — но вмешались Божества.

Тогда договорилась подземная раса с драконами разойтись без взаимного истребления. И покинули драконы недра и бездны земные, чтобы обосноваться в тверди небесной. И скрепили Божества их договор возведением на краю мира стены чернопризрачной, сиречь Порога Смерти, о двух вратах — Западных и Восточных. Упирались те врата в небесный свод и не пускали в срединный мировой ярус ни драконов, ни мёртвую Шестую тварь. Таково было в ту пору устройство врат и стены.

Так подготовили они мир к творению Седьмым Божеством живого человека…

Но не все драконы ушли из мира, который населили живые люди. Обосновался под скалой Глюм коварный Драеладр-старший, огромный чёрный дракон с жестоким нравом. Раздобыл Драеладр в ходе Битвы Чудовищ талисман, именуемый Лунным Пламенем. Напоминал тот талисман белую жемчужину, но происходил не из глубины морской, а из самого сердца расколовшей себя сильномогучей твари по имени Вулкан, созданной Первым Божеством.

Был тот Лунный Пламень не просто одной из костей вселенной, но главной её костью. Велики возможности этого талисмана, но наипервейшая — размыкать мировые ярусы. Сотворил Драеладр при помощи Лунного Пламени под скалой Глюм бездну туманную, и наведывался через ту бездну в нижний подземный мир, где чинил мертвецам разорение.

То же разорение устраивал старший Драеладр и в срединном мире живых людей. И никому из мёртвых и живых героев и ратей не удавалось его уязвить. Защищал Драеладра Лунный Пламень, не позволял никому из людей справиться с зарвавшимся драконом.

Но не знал Драеладр в своём злобном торжестве, что талисман его — не просто предмет, содержащий огромную силу, а существо живое, способное ставить собственные цели. И привлёк Лунный Пламень к жилищу Драеладра в туманной бездне под скалой Глюм прекрасную Эллу, дочь правителя земли Цанц.

И ничего злого не сделал Драеладр царевне Элле, а жил с ней, как с женой — и снесла царевна в положенный срок яйцо драконье. Так силою Лунного Пламеня породнились между собою живые люди и драконы. Когда же вылупился из яйца маленький дракончик, старый Драеладр его невзлюбил и думал было уничтожить, но талисман ему не позволил.

Тогда задумал вероломный и злопамятный Драеладр перехитрить свою жемчужину: спрятать Лунный Пламень в дальних землях, а потом вернуться и сотворить непоправимое. Но осуществить своего хитромудрого плана он так и не успел. Привлечённый чудесным талисманом, пришёл вслед за Эллой под скалу Глюм герой Ашогеорн из Гуцегу, боролся с драконом и победил его, ибо Лунный Пламень отказался помочь прежнему хозяину. В день битвы не разомкнул талисман бездны подземной, чтобы мог Драеладр уйти от человеческого героя в нижнее мёртвое царство.

И поселились Ашогеорн с Эллой и маленьким дракончиком в земле Гуцегу, где облюбовали самое главное из тамошних огромных деревьев. И захватили они туда Лунный Пламень, и служил он им верно, так как были они с ним честны. И когда подрос маленький дракончик, то обрёл он белоснежную чешую и во множестве испытаний заслужил имя Драеладр.

Подвиги белоснежного Драеладра широко известны: спас от неволи и вырождения три драконьих рода, побывал во всех трёх мировых ярусах, защитил землю Гуцегу от вторжения армии властителя Дрона.

Так случилось, что почти все драконьи рода, выселенные Божествами на небесный ярус, на новом месте не прижились и угасли. Виной тому послужили разрежённость небесного воздуха и навевающие тоску безрадостные снежные пейзажи неба.

Когда юный Драеладр узнал о бедствии крылатых соплеменников, он догадался, чего им недостаёт: силы, заключённой в его жемчужине. И тогда он сердечно распрощался с дружественными деревьями Буцегу, собрал своё многочисленное человеческое семейство и перенёс его в Карамц. Сам же — вместе с тремя спасёнными от различных проклятий друзьями-драконами (Рооретралом, Ореолором, Горпогурфом) отправился жить на небесную твердь.

Талисман, именуемый Лунным Пламенем, остался в Карамце, во владении семьи Эллы и Ашогеорна. Но время шло, рождались новые люди и новые драконы, и захотелось одному из крылатых потомков Драеладра завладеть жемчужиной.

Имя того дракона предание не сохранило, ибо содержало то имя фатальную ошибку — предвестие неудачи. Как случилось, что дракону удалось выкрасть жемчужину, про то не ведал ни один из стражей Лунного Пламени в древнем Карамце.

И принёс дракон волшебную жемчужину в своё логово, что располагалось в небесном ярусе, и поместил он её на золотой треножник, чтобы украсить своё логово. Но не знал незадачливый похититель, что Лунный Пламень наделён слишком большой силой, а небесный мировой ярус больно тонок и хрупок, чтобы его выдержать. И пошли от золотого треножника в логове дракона с неудачным именем трещины по всему небу. И раскололось небо, и на месте монолитной небесной тверди теперь — отдельные острова…

* * *

— Что, правда, на небе есть острова? — поинтересовался Дулдокравн.

— Правда, — ответил Эйуой, — но мой рассказ пока не закончен. Главное всё впереди.

* * *

После великого раскола неба драконы так и не смогли отыскать жемчужину. Упала она на землю вместе с золотым треножником, да вот куда именно?

Долго искал потерянный им талисман дракон с неправильным именем, низко летал над землёй, всматривался в овраги, надеясь уловить сияние Лунного Пламеня. О себе не помнил, посерел весь, а всё без толку.

А между тем утерянная жемчужина досталась мертвецам из Шестой расы. Какой путь она прошла, чтобы оказаться у Владыки Смерти, никому из драконов неведомо. Поговаривали, будто притянула Лунный Пламень разверзшаяся бездна под скалой Глюм, и не дала ему задержаться на поверхности земли, а выбросила на самое дно подземелья.

Стоило Владыке Смерти заполучить жемчужину, как осмелели мертвецы подземельные и стали искать пути для захвата поверхностного яруса мира. Изучили талисман хитромудрые некроманты Владыкины, да и выяснили, как силу его в прорытии тоннелей использовать. Не смог Лунный Пламень противиться их магическим захватом, вынудили они его служить размыкателем земных недр с нижнего яруса наружу.

Когда прорытые мертвецами норы достигли поверхности земли, Драеладр догадался, у кого заветный талисман, но поздно было и пытаться задержать усилившуюся Шестую расу в её победном движении наверх.

И наладили подземельные мертвецы отношения с живыми людьми — и смогли заинтересовать их возможностью телесного посмертия, которой сами изначально владели. И очень немногие из смертных представителей Седьмой расы смогли перед тем искушением устоять. Лишь Эуза и некоторые другие восточные земли, где издавна почитали драконов, не пустили к себе мертвецов, а велели убираться помертву-поздорову.

Шестая же раса в местах своего выхода к земной поверхности понастроила пещерных городов и вымостила серокаменную дорогу, названную Большой тропой мёртвых. И в строительстве той дороги тоже принял участие Лунный Пламень, сообщая серому камню вечную неуязвимость…

* * *

— Ишь ты! — изумился Дулдокравн. — А я-то думал, дорога, как дорога. Так Большая тропа мёртвых зачарована силой волшебной жемчужины?

— Именно так, — подтвердил Эйуой, — и удивляться здесь нечему. Достаточно попробовать отколоть от этой дороги хотя бы кусочек серого камня, чтобы убедиться…

— Вы пробовали?

— Пробовал. И никому не советую повторять. Большой тропе мёртвых мои попытки не повредили, а вот самому пришлось постараться, чтобы не свалиться замертво. Потревоженная дорога мечет молнии. И успокаивается очень нескоро.

Дулдокравн не удержался от улыбки, когда представил ситуацию: сам Бларп Эйуой, известный своей мудростью и предусмотрительностью, бегает взад-вперёд, петляет, уворачиваясь от молний, бьющих прямо из серокаменной дороги. Картинка!

— Да, весело было, — Эйуой припомнил подробности без большого воодушевления, — жаль, зрителей не сохранилось, да и лес пострадал. Ближайшая от того места дозорная башня — и та дотла сгорела. Я бы и сам вряд ли ноги унёс, но висел надо мной небесный замок. Кстати, о замках…

* * *

Обидная потеря главного талисмана рода Драеладра сподвигла драконов на поиски. Лунного Пламеня они так и не нашли, зато обнаружили множество артефактов, именуемых малыми костями вселенной. Большой силы они не несли, но зато сообщали летучесть прикосновенным к ним телам. Как их использовать, пока не знали — и складывали в сокровищнице, располагавшейся на главном небесном острове.

В пору создания мертвецами пещерных городов и Большой тропы мёртвых мудрый дракон Ореолор нашёл применение и этим малым осколкам первосотворённого Вулкана. Под его руководством люди из родов, породнённых с драконами, выстроили белокаменные замки, способные летать по небу. В каждом таком замке — в специальном святилище — располагался камень, подобный Глазу Ашогеорна, едва не похищенному демоном, овладевшим телом посланника Чичеро.

Летучие замки оказались очень полезными, когда приспешники Владыки научились управлять Порогами Смерти.

Разумеется, враги попросту использовали мощь доставшегося им Лунного Пламеня, они лишь умело её направляли. Чёрная стена усилиями некромантов перестала доставать до небесного яруса и обрела подвижность. Владыка Смерти, передвигая её, превратил этот нерушимый барьер в удавку, затягивающуюся на горле мира живых людей.

Люди, в отличие от драконов, не способны к полёту, и только небесные замки позволяли спасать их из захваченных мертвецами областей.

А ещё воздушные замки пригодились в войне Восточно-Человеческой империи против всемирной некрократии. Не в боевых действиях, но, по крайней мере, в переброске войск…

* * *

— В переброске войск? — переспросил Дулдокравн, предчувствуя некое готовящееся озарение. — Например, куда?

— Например, в ту же Отшибину накануне решающей битвы с мертвецами, — Бларп Эйуой наверняка выбрал самый известный случай.

— Значит, войска Живого Императора в Отшибину перевозили замки драконов?

— Не только туда, но и обратно, к Эузе, — отвечал Эйуой, — ведь битва завершилась поражением империи, как вы знаете. Учитывая, что империю возглавил сам Драеладр, это и не удивительно…

— Да-да-да, — припомнил карлик, — я помню, вы когда-то говорили нашему Чичеро, что Драеладр и Живой Император — одно лицо…

— Это так, — подтвердил Эйуой, — Драеладр был и остаётся Живым Императором, хотя империя не смогла выстоять. Но вы отчего-то замолчали… Продолжайте!

— Видите ли, я давно хотел спросить, — изложил Дулдокравн даже не собственное желание, а лёгкое недоумение Чичеро, — отчего Драеладр после поражения империи остался в Отшибине?

— Остался в Отшибине? — с недоумением переспросил Эйуой. — Где именно, и как надолго?

— В Стунском ущелье, около Кройдона, где осенью прошлого года его нашли разведчики вождя Отшибины.

— Насколько я знаю, осенью прошлого года Драеладр в Отшибине не бывал, — отчеканил Эйуой, — вы ничего не путаете?

— Меня самого при том не было, — снял с себя ответственность Дулдокравн, — но Лимн и Зунг входили в тройку разведчиков, обнаружившую Живого Императора. Да и сам Чичеро его там застал…

Продолжить карлик постеснялся. А ведь мог бы. Ведь получается, что не кто иной, как застигнутый у отшибинского схрона Драеладр в честном поединке порубил Чичеро на куски. На те самые, которые ныне приходится везти в сундуке — на новую встречу с Драеладром…

* * *

Подробности событий, касающихся лично Чичеро и Драеладра, Бларп Эйуой предпочёл с карликом не обсуждать. Вот когда оживотворит собою Дулдокравн останки из сундука, да предстанет перед главным драконом — тогда сам Чичеро и прояснит с Драеладром все свои недоумения.

Карлик не мог не признать разумности решения Бларпа. И всё же недосказанность его тяготила. Вот уже год, как Чичеро для Дулдокравна — далеко не посторонний человек. Настолько не посторонний, что его судьба — даже более важна, чем судьба самого карлика.

Ведь правда, что Дулдокравн мог стать вождём Отшибины. Да что там мог — стал им. А всё же отрёкся и от унаследованного поста, и даже от родины! Отрёкся, чтобы заново составить посланника Чичеро, прийти в Базимеж и присоединиться к мятежникам против Владыки Смерти. И ни разу о том не пожалеть.

Но какова ирония судьбы: стоило Дулдокравну вместе с Лимном и Зунгом объединиться для воплощения посланника, как сам Чичеро обнаружил одержимость зловредным демоном! И вот уже Зунг и Лимн оставлены на поверхности земли, а Дулдокравн сопровождает на небо сундук с телом Чичеро, словно идёт за гробом в варварской похоронной процессии.

И терзает карлика чувство вины, словно это он не уберёг посланника Смерти от демона, словно из-за его мелкого счастья в страстных объятиях разведчицы Кэнэкты несчастный Чичеро так и не смог посетить в Ярале любимую невесту. И навеки предоставил её заботам наложника Хафиза.

* * *

По мере того, как белокаменный замок прорывался ввысь сквозь устилающие всё и вся облака, на борту его холодало. Дулдокравн, ёжась, удивлялся, как резко настала позднее-осенняя погода, а за нею — и зимняя. Бларп объяснил, что дело не в погоде, а в высоте, на которую поднялся замок. На верхнем мировом ярусе всегда холодно, почему — неизвестно. Возможно, суть в том, что основные мировые события происходят ниже.

Следуя совету Бларпа утеплиться, Дулдокравн тщательно кутался в тёплые вещи, найденные в складском помещении нижнего яруса одной из башен. Вещи, конечно же, оказались не по росту. Ни в одной из тяжёлых пушистых шуб, приглянувшихся карлику, ему не удалось сделать и десятка шагов по замковому двору, чтобы не споткнуться самым уморительным образом. Потому Дулдокравн день ото дня всё больше лежал на укрытом шкурами ложе в гостевой башне и меньше выходил из неё подышать морозным воздухом. В холоде ли было дело, или в невесёлом настроении?

Бларп Эйуой, поначалу занимавший спутника любопытными историями, со временем пресытился вниманием карлика и собственным красноречием. Должно быть, мудрый родственник Драеладра по мере приближения к островам небесного яруса всё чаще размышлял о судьбе Чичеро, но Дулдокравна в свои соображения посвящать избегал.

Даже к тем историям, которые он по рассеянности не закончил, Бларп возвращался лишь по специальной просьбе карлика и не без тени недовольства на лице.

— А что дальше было с Лунным Пламенем? — как-то спросил Дулдокравн. — Кажется, вы его историю так и не досказали…

— Вы правы, — Бларп Эйуой напустил на себя задумчивый вид, — хотя осталось добавить немногое. Драконы и мертвецы Шестой расы долго рыскали по миру в поисках источников силы. Порой соперничество принимало форму битв, но всерьёз воевать никому не хотелось. Поэтому, искать Лунный Пламень отваживались единицы (ясно ведь, что главный свой талисман мертвецы хорошо стерегли).

— Я знаю, что вы искали Лунный Пламень в замке Глюм, — заметил Дулдокравн, — вы сами о том говорили Чичеро.

— Ну, если быть точным, то не я первый, — слегка нахмурился Бларп, — ведь логично было предположить, что этот живой талисман будет стремиться к месту своего давнего обитания (ещё у старшего Драеладра).

— Вас опередили? — посочувствовал карлик.

— Да, на пару десятков лет, — усмехнулся Бларп, — и без особенного успеха. В ту пору из драконов лишь один продолжал неутомимо искать Лунный Пламень — тот, который его потерял. Вот он-то и прилетел к замку Глюм. И попал в ловушку, когда обследовал скалу и пропасть под ней. Великан Плюст заточил его в тюремную башню.

— О, кажется я видел в замке Глюм этого серого дракона, — припомнил карлик, — когда ему привелось освободиться! Помните, налетели небесные замки с зеркальными днищами, отражали молнии, которые били по ним из донжона…

— Ну, положим, тот дракон не сам освободился, — поправил Эйуой, — это я его нашёл в том недобром замке. И вызвал подмогу. Но в поиске жемчужины не преуспели ни я, ни дракон-неудачник. Если и была она в том замке, мертвецы её давно перепрятали.

— Зато вы уничтожили великана Плюста, — напомнил приунывшему было Бларпу Дулдокравн, — уже за это вам должны быть благодарны все, кто побывал в его замке.

— Да-да, — кажется, Бларпу не так уж и приятно было вспоминать о той нелёгкой победе, — зато последний след жемчужины нас обнадёживает.

— А когда вы напали на последний след.

— Этой весной, — тонко улыбнулся Бларп, — и даже не столько я напал, сколько посланник Чичеро. Он увидел этот след вашими собственными глазами. Вернее, глазом.

— О чём вы?

— Помните тот провал, который вы наблюдали в Запорожье в тот самый день, когда впервые поднялись в небо на воздушном замке?

— Так это… — даже задохнулся от внезапной догадки Дулдокравн.

— Думаю, да, — ответил Эйуой, — очень похоже на след неумелого использования пропавшего талисмана. Я не знаю другой силы, способной настолько мощно разомкнуть земные недра. Теперь вы знаете, Дулдокравн, о чём Чичеро следует говорить с Драеладром, доказывая преимущества мёртвой разведки.

* * *

Однажды Бларп Эйуой подошёл к забившемуся в угол карлику в неожиданно весёлом расположении духа. Дулдокравн сделал верное заключение:

— Что, прилетели?

— Почти, — ответил Эйуой, довольный его проницательностью, — уже видны небесные острова. Пойдём, поглядите!

Карлик нехотя выбрался из облюбованного угла, запахнулся в шубу и вышел из башни на покрытый слоем изморози белокаменный двор замка.

В первый миг после выхода голова закружилась, а колени ослабли. Земля нависала сверху — огромная, тяжёлая, льдисто-белоснежная.

— Мы падаем на землю? — в ужасе проблеял Дулдокравн. Он и правда упал, споткнувшись о полы огромной медвежьей шубы.

— Это не земля! — довольный произведённым эффектом, усмехнулся Бларп. — Это небесная твердь.

Карлик задрал голову и присмотрелся. На небесной тверди были заснеженные горы, долины с кое-где разбросанными острыми скалками. Всё, как бывает зимой в Серогорье. Только — перевёрнутое. А ну как упадёт?

— Мы видим нижнюю поверхность неба, — пояснил Эйуой.

— И что, по ней можно ходить? — спросил поражённый Дулдокравн. — Это как: вверх ногами?

Бларп Эйуой весело рассмеялся:

— Да уж нет, чтобы задержаться на этом мировом потолке, необходимы драконьи когти. Люди могут ходить лишь по верхней из поверхностей неба.

— А как нам туда добраться?

— К нашему удобству и к несчастью для самого неба, оно больше не монолитно, — вздохнул Эйуой, — а представляет собой множество висящих над землёй островов. Я ведь вам рассказывал о поступке серого дракона с неправильным именем, помните?

Дулдокравн помнил. Но одно дело — помнить рассказ Эйуоя, совсем другое — видеть небесные острова воочию. Невесомые громадины, тяжелющие на вид: если такая прихлопнет какую-то из стран, да хоть ту же Отшибину — от гордого Серогорья останется широченная низменность.

— Небо без крайней нужды никогда не упадёт на землю, — уловив суть его страха, поспешил успокоить Бларп Эйуой, — во всяком случае, до самого конца мира такого не случится.

— Вы меня утешили, — пробормотал карлик.

Постепенно ощущение жути прошло, и Дулдокравн почувствовал себя вознаграждённым за долгое нудное путешествие. Того, что видел он, до сих пор не наблюдал ни один выходец из Великого народа Отшибины, ни один мертвец, ни один некромант…

Живописные ледники разных оттенков белого. Острые пики торчащих вниз ледяных гор — ну да, это огромные сосульки. Ух и каплет с них, наверное, по весне — словно все Семеро Божеств в три ручья плачут!

При подлёте к небу яснее стали видны трещины в ледниках. Ба, да это не просто трещины — это разломы. И не только во льду, но и в белокаменной небесной основе. Таки да — небо ныне поделено на отдельные острова, между которыми лишь изредка попадаются ледовые перемычки. Или это рукотворные мосты?

Замок внедрился в один из широких разломов, разделивших небесную твердь, и стал подниматься к верхней поверхности неба между двумя огромными островами. Неровные края разлома искрились на солнце массивными наплывами льда.

И каких только разновидностей мороженой воды здесь не встретилось! Лёд прозрачный, лёд матовый, лёд сияющий и поглощающий свет, лёд голый и прикрытый снегом, лёд старый и молодой, пористый и причудливо вздымающийся стрельчатыми ажурными конструкциями.

— А края трещины не сойдутся, пока мы пролетаем? — обеспокоился карлик. Ещё бы не обеспокоиться! Надёжный десятибашенный замок утратил всё своё величие и напоминал песчинку посреди высоченного оврага.

— Нет, острова велики и не слишком подвижны.

— А названия у них есть? — зыркнул карлик на вздымающиеся слева и справа обледеневшие громадины.

— Новый Флёр и Новый Нефотис, — назвал острова Бларп, — они расположены в точности над наземными городами Флёр и Нефотис.

— Да, — кивнул Дулдокравн, — в Нефотисе я недавно побывал. Вместе с Чичеро. Это ведь там нас с Лимном покинул обиженный Зунг.

Укол совести заставил Дулдокравна помрачнеть, созерцая чудную игру света на скальных изломах острова Новый Нефотис. Вот и этих красот посланник Чичеро никогда не увидит.

— Знаете что, — предложил Эйуой, — давайте-ка откроем сундук с Чичеро. Пусть тоже на небесные острова посмотрит. Да и вам кутаться в шубу станет сподручнее, если накинете её поверх посланничьего плаща.

— А что, мы уже подлетаем ко дворцу Драеладра?

— Нет, к Драеладру мы заглянем позже. Для начала мы посетим Новый Флёр. На этом острове живёт моя бабушка. Она хотела увидеть Чичеро.

— Вот как? — изумился такому повороту Дулдокравн. Но, как ни нов оказался повод, сложиться в Чичеро ему очень-очень хотелось.

Бларп и Дулдокравн подошли к заиндевевшему кованому сундуку, который всё путешествие на небо простоял во дворе летучего замка, у люка, через который его втащили. Карлик представил, как тяжело будет откинуть крышку, но всё обошлось. Стоило Бларпу снять печати, как сундук раскрылся сам.

— Переодевайтесь, — кивнул Эйуой на чёрный плащ в сундуке.

Карлик сбросил шубу и, замерзая, принялся натягивать превращающий его наряд. Привычными движениями запихнул под плащ останки посланника, встряхнулся, поднимаясь в полный человеческий рост. И вот уже на его месте стоит элитный мертвец Чичеро. Стоит и ничуть не дрожит, ибо не чувствителен к холоду.

— Не надо, — отказался Чичеро от протянутой шубы.

— Дулдокравн замёрзнет! — настоял Эйуой.

— Ах да, — вспомнил посланник и накинул её поверх чёрного плаща, стараясь прикрыть от холода ту часть себя, которую составлял карлик.

Десятибашенный небесный замок между тем облетел остров Новый Флёр сверху и завис над небольшой ровной площадкой, рядом с которой стояла высокая башня, напоминающая маяк — единственное сооружение на этом заснеженном скалистом острове, которое было видно через отверстие люка в замковом днище.

— Нам туда! — указал на башню Бларп.

— Вы сказали Дулдокравну, что меня хотела видеть ваша бабушка, — немного резковато прозвучал голос посланника Чичеро.

— И я подтверждаю свои слова, — Бларп выбросил вниз верёвочную лестницу и первым начал спуск.

— А если я не подчинюсь, это будет расценено как демоническое упрямство, — мрачно пошутил Чичеро, но послушно стал спускаться следом.

— Думаю, эта встреча окажется полезной и для вас, посланник, — долетел снизу ответ.

* * *

На пороге нижнего помещения башни их встретила сухонькая старушка с ярко-синими пронизывающими глазами. Сколько ей лет? Должно быть, около ста. Люди, имеющие среди предков драконов из рода Драеладра, живут долго.

— Посланник Смерти Чичеро Кройдонский, — представился недавний узник сундука, которого Бларп почему-то пропустил вперёд.

— Да, я узнала, — неожиданно сказала старушка. Её старческий голос показался странно знакомым. Когда-то давно, в Адовадаи…

— Бланш? — воскликнул Чичеро, невольно отступая назад. Так вот кто приходится бабушкой Бларпу Эйуою…

— Помнишь, — заключила Бланш. — Ну, проходи, посланник Смерти. Да смотри, ноги не оттопчи нашему внуку. Он-то у нас живой, некромантами не леченный, — и будто вспомнив о болезнях живых людей, она зашлась сухим надрывным кашлем.

— А ты изменилась, Бланш, — потерянно произнёс Чичеро, плохо понимая, что говорит. Конечно, он задел женщину за живое. Ну, и она ему врезала по мёртвому:

— Да и ты не остался прежним, женишок! — кашель древней Бланш перешёл в лающий смех.

— Это точно, — невесело усмехнулся Чичеро, — я изменился сильнее.

Ещё бы не сильнее: одно посмертие, второе посмертие, расчленённое Живым Императором тело, привлечение Лимна, Зунга и Дулдокравна в качестве недостающих телесных органов…

О чём говорить дальше? Они с Бланш были близки так давно, что те времена остались лишь в летописях. С тех пор Бланш ушла к драконам, а Чичеро — к мертвецам. Кажется, осталось единственное: друг друга простить и разойтись с миром. Только в каких словах это говорится и какими ритуальными действиями сопровождается?

Надо постараться сказать главное, убеждал себя Чичеро. Надо разумно завершить не по-доброму прерванные отношения. Не простишься с Бланш — не встретишься с Лулу Марципариной. Хотя… Осталось ли время для прощаний и встреч?..

Чичеро промаялся несколько долгих мгновений под пытливым синим взглядом, и времени действительно не осталось.

— Как Драеладр? — спросил Эйуой, который, наконец, тоже вошёл в бабушкину скромную келью.

— Плох, — вздохнула Бланш, — с весны его не видела. А раньше-то каждую неделю прилетал. Боюсь, без своего талисмана долго не протянет. И говорят, на его острове развелись небесные падальщики. Это уж совсем не к добру…