Знакомство Джонатана Миггса и Джона Стэнли состоялось еще на школьной скамье.

В дальнейшем их жизнь сложилась таким образом, что завязанное на заре юности содружество уже не нарушалось.

Они одновременно вышли из школы, вместе пережили короткую у них пору юношеских мечтаний, вместе ее похоронили и, идя нога в ногу, превратились мало-помалу в заурядных загребателей долларов.

Замечено, что это занятие мало способствует развитию в людях тех качеств, которые почитаются за лучшие в человеческой природе. Поэтому позволительно будет, оценивая моральные достоинства Джонатана Миггса и Джона Стэнли, ограничиться кратким указанием, что они ничем не отличались от других подобных им искателей наживы.

Правило ничем не брезговать, лишь бы деньги плыли в карманы, свято соблюдалось компаньонами и весьма облегчило достижение ими материального благосостояния.

Перебрасываясь от одной отрасли коммерческой деятельности к другой, они, наконец, прочно осели в Сан-Франциско, основав там контору.

Но, как раз ко времени расцвета их совместной деятельности, когда предприятие, уже пережив начальный критический период, окрепло и начало приносить постоянный значительный доход, — как раз тогда взаимная гармония, царившая между Миггсом и Стэнли, все чаще и чаще стала нарушаться.

Тут не было места разногласиям на почве коммерческих взаимоотношений, совсем нет; компаньоны, разграничив поле деятельности, не сталкивались; затем, Миггс и Стэнли взаимно ценили друг друга как дельцов.

Но, как это ни странно, между ними вспыхнула, по-видимому, ни на чем не основанная антипатия. Неприязнь, отвращение друг к другу в короткий промежуток времени выросли до таких размеров, что взаимное сотрудничество становилось уже невозможным.

И вот в один из дней между бывшими приятелями произошел следующий разговор. Начал Стэнли.

— Миггс, — сказал он, — пора нам расстаться, иначе я не ручаюсь за себя.

— Ты прав, — ответил Миггс, — убирайся на все четыре стороны и делу конец.

Произошел раздел. Миггс остался владельцем конторы. Стэнли получил свою часть наличными.

Однако пламя разгоревшейся вражды вместо того, чтобы погаснуть после произведенного раздела, вспыхнуло еще ярче.

Стэнли, погрузившийся в биржевые спекуляции, не смог удержаться, чтобы сильно не повредить интересам Миггса, когда представился удобный случай.

В свою очередь, этот последний не поколебался взять из своего предприятия часть капитала, чтобы нанести, в критический для операций Стэнли момент, чувствительный удар.

Ожесточенная молчаливая борьба продолжалась.

Но всему бывает конец.

Однажды, в довольно поздний час, когда в конторах уже прекращаются занятия, Стэнли пожаловал в деловой кабинет еще занимавшегося Миггса.

Во время происшедшего, крайне резкого обмена мнений Миггс, потрясая кулаками перед лицом Стэнли, первый применил угрозы.

Стэнли не выдержал и нанес удар Миггсу.

В опустевшей конторе началась дикая свалка.

Бившая через край ярость противников разгулялась вовсю. По счастью, оружие не могло быть употреблено, так как револьвер Миггса лежал в ящике его письменного стола, а Стэнли, в первый же момент схватки, выронил свой из кармана и он остался лежать на полу кабинета, откуда и Миггс и Стэнли буквально выкатились в пылу борьбы.

Силы противников оказались равными и наступил момент, когда окровавленные, страшные своим видом, они в полном изнеможении разошлись по разным углам конторы.

Многое сложилось на то, чтобы следствием безобразной сцены явилось событие, исполненное внутренней красоты.

Наступивший перерыв должен был заставить противников призадуматься; далее, физическое обессиление, охватившее обоих, сыграло свою роль; налет цивилизации, которого ведь не лишены были ни Миггс, ни Стэнли, оказал свое действие; наконец, тень прежнего долголетнего содружества встала между ними; но решающим было просветление — иначе я этого назвать не могу — снизошедшее на Стэнли.

И развязка оказалось иной, чем можно было предполагать.

Первым заговорил Стэнли.

— Миггс, я торжественно предлагаю тебе покончить эти старые счеты; я уже покончил с ними и, если мое пребывание в Сан-Франциско тебе не нравится, я без промедления перебираюсь на Север.

Не пойми меня ложно; не боязнь дальнейших столкновений руководить мною, нет, а попросту я их бесповоротно не желаю.

Сейчас, минуту тому назад, я понял, что какая-то чертовщина впуталась в наши взаимоотношения и как ни верти, а выходит, что наша вражда, должно быть, более давняя, чем мы с тобой предполагаем.

Взвесь все как деловой человек, и ты признаешь, что я прав.

До самого последнего времени, которое ведь не в счет, нам не в чем была упрекнуть друг друга.

Так в чем же дело?!

Я нахожу единственное объяснение в том, что, должно быть, когда-нибудь, за темной завесой прошлого, мы столкнулись с тобой основательно и теперь нам предлагают опять обломать друг другу рога.

Я кое-что слыхал об этих вещах.

Но ведь нам нет решительно никакого расчета заниматься этим делом.

Я предлагаю, в качестве первых шагов к возврату прежних добрых отношений, выкинуть всю эту накипь из головы, затем помочь друг другу привести себя в человеческий вид, убрать контору и выйти прогуляться на воздух. Кстати, сегодня отличная погода.

Миггс задумчиво посмотрел на Стэнли, затем несколько угрюмо улыбнулся и принял предложенную программу без оговорок.

А в извечной книге людских деяний графа личных счетов Джонатана Миггса и Джона Стэнли в тот же час оказалась перечеркнутой крестообразно.