В бога я не верю.

Ни в какого бога, ни одной религии.

Я ненавижу само понятие религии. Все они бесполезны, даже вредны. Продвинутое общество не может оставаться рабом древних суеверий.

Вообще-то я крещен, причащался и был миропомазан, волей-неволей, как говорится. Несколько лет назад я даже пытался узнать, нельзя ли раскреститься обратно. И узнал, что это не так-то сложно, нужно только заявить о своем решении и внести соответствующую запись в регистрационную книгу церкви, где был совершен обряд крещения. И если ты раскрещаешься, тем самым ты автоматом отменяешь и все остальные обряды. Но я так и не довел дело до конца, поленился.

Наверное, религия – это та самая тема, на которую мне пришлось рассуждать больше других. Я терпеть не могу всякого рода ритуалы, верования и вообще фанатизм в любой форме. А главное – не выношу магазинную атмосферу, окутывающую все официальные религии, и, собственно, непоследовательность, красной нитью проходящую по каждой из них. Мой дедушка Микеле был заядлый враг верующих – он звал их «дурачками», и, видимо, от него я и унаследовал свое враждебное отношение к религии. А вот бабушка Альфонсина верила в бога. Особенно яростно она почитала Святого Павла и Падре Пио. Ей всегда был свойственен невероятный религиозный оптимизм. Именно благодаря или, проще сказать, по вине бабушки я строил блестящую карьеру примерного верующего вплоть до обряда миропомазания. Мои дорогие предки очень трогательно спорили по этому поводу, и каждый старался перетащить меня на свою сторону. А я улыбался и менял тему.

Религия никогда не играла значительной роли в моей жизни. Вплоть до сегодняшнего дня. Сегодня вера во что-то, любой ее вид, даже самая мелкая и жалкая верушка, какая-нибудь мини-религия, которой не повезло распространиться дальше маленького островка, мне бы не помешала. Вера – это друг. Лучше собаки, даже, пожалуй, лучше лабрадора. Но судьба не уготовила мне такой подарок. Не верю, и все тут. Не то чтобы я атеист, скорее, агностик, что, если верить словарю, означает, что я не задаюсь теми вопросами, на которые не могут дать внятный и вразумительный ответ. Это все равно что пытаться решить уравнение с одними неизвестными. Мой любимый друг Леонардо да Винчи тоже был агностиком, но в его время это называлось «неверующий» или попросту еретик. Он держал свои убеждения при себе, чтобы не угодить на костер (что было бы довольно неприятно) и не потерять заказы на многочисленных мадонн и святых, которые составляли его основной доход. Во всех его текстах есть довольно жесткая критика католической церкви, священников и религии в целом. Так что я в хорошей компании.

Лоренцо и Ева продолжают ходить в школу, до конца учебного года осталось полтора месяца. Паола крутится со своими занятиями как белка в колесе, в апреле всегда начинается предэкзаменационная суматоха, из которой потом складываются итоговые оценки выпускников.

Я еще не сказал ей о том, что уволился. Мы особо не говорим. У нас все непросто, зачем мне скрывать от вас правду. В нашей кровати угнездился третий: клубок из горечи, обиды, привязанности, отвращения и общей неловкости. Мы никогда не остаемся наедине. Не знаю, как сделать так, чтобы достичь своей главной и пока что единственной цели.