Я поехал в аэропорт, чтобы встретить Коррадо. Он вышел с обнимку с весьма впечатляющей стюардессой, которая, по всей видимости, согревала его холодными японскими ночами. Из каждого полета он возвращался с новой жертвой. Но счастья ему это не приносит. Я вижу по глазам.

Мы садимся в ресторане под соломенной крышей прямо в аэропорту Фьюмичино и заказываем рыбу. Это своего рода традиция, мы обедаем здесь раз в году, а то и чаще. Вдвоем, только я и Коррадо. Только здесь мы можем поговорить по душам, не опасаясь морального осуждения и проповедей со стороны нашего дорогого ветеринара. Я рассказываю о том, что скоро начну химиотерапию, Коррадо повествует о неотразимой стюардессе, упомянутой выше, которая только что сообщила ему, что беременна.

– От кого?

– От кого, от кого. От меня. Это случилось после ужина в отеле, в том самом, где снимали «Трудности перевода». Помнишь?

– А то. Скучнейший фильм, но концовка гениальна. Продолжай.

– Там такие суши! Лучше я не ел нигде и никогда. А тэмпура – просто слюнки текут!

– Так, хватит ходить вокруг да около, переходи к делу.

– Мы уже почти доели, как она вдруг выдает ни с того ни с сего: «Я беременна».

– А ты?

– Я что? Я давлюсь и чувствую, что стал старше лет эдак на десять. Потом спрашиваю ровно то же, что и ты: «От кого?» А она отвечает: «От кого, от кого – от тебя!» Я чувствую, как мое сердце сжимается, прошу принести счет. А счет немаленький.

– То есть ты станешь отцом?

– Я еще не закончил. Мы два часа проговорили, где ей лучше рожать, где мы поселимся, о том, что ей надо подыскать другую работу. Я почти все время молчал, словно меня оглушило, никак не мог прийти в себя.

– Но она-то тебе нравится?

– Ты же видел, какая она. Красивее не найдешь, просто Мисс Мира, все пилоты мечтают о ней, и неглупая. Но вот с головой у нее не все в порядке.

– Ну, так вы два сапога пара.

– Ты не понял. На следующее утро за завтраком она мне радостно сообщает, что насчет беременности пошутила. Она просто хотела посмотреть на мою реакцию.

– Какая женщина!

– Вот-вот. К счастью, я еще не успел позвонить маме. Если бы она узнала, что все это шутка, она бы выбросилась из окна.

Мы заказываем рыбную поджарку. Сегодня в нас влезает как никогда много.

– Но знаешь, что самое странное? – продолжает Коррадо. – Не могу сказать, чтобы эта новость так уж меня ужаснула. Еще год назад я сел бы на первый же самолет и дернул со страху в Австралию.

– Мне кажется, это отличная новость. Ты растешь, Арамис.

Коррадо улыбается.

– Никому не говори, – шепчет он мне на ушко. – А то репутацию испортишь. Знаешь, чего я никогда тебе не говорил? Я никогда тебе не завидовал, но в том, что касается детей… В этом – да. Когда я вижу вас вместе, я всегда думаю, что тебе повезло больше, чем мне.

Я улыбаюсь.

– Очень скоро у тебя будет своя Паола.

Это моя мечта: увидеть, что жизнь друзей устаканилась. Нет, «устаканилась» звучит как-то неточно и устарело, правильнее: «наладилась». Такого мне наблюдать еще не приходилось. Умберто вечно страдает от собственной вежливости и закрытости, Коррадо ищет очередных приключений. Они такие разные и в то же время так похожи своей неустроенностью. В эту секунду я понимаю, что наша дружба получила новый статус, что произошел некий апгрейд. Теперь мы уже не друзья. Мы братья.