Мне приснились родители. Теперь я глотаю ибупрофен в огромных количествах, чтобы успокоить боль, и сплю очень крепко. Мне часто снятся сны, и утром, когда я встаю, я прекрасно помню все, что происходило ночью в моей голове. Все сны совершенно детские.

Сегодня мне снилось, что мы на борту красного катамарана на море в Ладисполи. Мне – два, папе – шестьдесят, а маме – шестнадцать. Полный временной хаос и сюр, ведь я никогда не видел своих родителей в таком возрасте.

В какой-то момент катамаран накреняется от волны, которую подняла огромная белая акула, пронесшаяся в трех метрах от нас, точно моторная лодка. Мы едва не падаем в воду. Даже если это всего лишь сон, все равно пятидесятиметровая белая акула в водах близ Ладисполи выглядит довольно-таки неправдоподобно. Кроме того, она не одна, их там целая стая. Нас окружают двадцать акул, они нападают на катамаран и хотят нас сожрать! Они показывают зубы – огромные мясорубки, острые, как скалы, готовые принять, пережевать и переварить всех троих. Папа героически отбивается веслом, и его съедают первым (вместе с веслом). Мама бросает меня, не раздумывая ни секунды, прыгает в воду и пытается спастись вплавь. Огромная акула заглатывает ее, точно таблетку аспирина из человеческого мяса. Она не успевает сделать даже десяти взмахов руками. Теперь я один, и все это похоже на сиквел «Жизнь Пи», где я играю роль Пи, а вместо тигра, чтобы разгуляться на спецэффектах, – с десяток белых акул, и каждая размером с Годзиллу. Кричу. От страха мой голос вырывается наружу громким и чистым свистом, и этот чуть ли не ультразвук становится убийственным оружием. Я вижу, как зубы акул крошатся, точно стекло под ударами Халка. Все уплывают прочь, спасаясь от моего взрывоопасного крика, точно от пиратского галеона. Я победил! Я ликую, но уже через две секунды теряю равновесие и падаю в воду, где меня тут же атакуют пираньи. В моем сне они обитают в соленой воде, причем у побережья Ладисполи. Когда я просыпаюсь, они уже обглодали мою правую ногу.

Родители не снились мне вот уже много лет. Мне сильно их не хватает. И я безумно их ненавижу. Я говорил в начале, что расскажу о них, когда захочу. И вот теперь захотел. Так что настала ваша очередь их ненавидеть.

После того, как мама случайно залетела, родители прожили пару лет в доме у бабушки и дедушки, с которыми вы уже познакомились. Мой отец нашел работу диск-жокеем (когда-то так назывались ди-джеи) на танцплощадке в Лидо-ди-Остии, смог немного заработать и снять квартиру, куда переехал вместе с мамой и мной. Случилось так, что всего в два года и три месяца я оказался вместе с двадцатилетними подростками в однокомнатной квартирке города Остия, где летом отлично, а зимой – полный кошмар. Мама постепенно полнела и летом подрабатывала уборщицей в домах, что стояли на берегу. К вечеру она так уставала, что засыпала вместе со мной именно тогда, когда папа отправлялся на работу.

Когда мне было примерно три года, я вдруг осознал самую печальную истину, какую только может осознать ребенок: родители не любили друг друга. Они жили вместе только из-за меня – ни любви, ни взаимного уважения между ними не было. Искра любви так никогда и не вспыхнула. Закон об абортах вышел только в 1978 году, так что выбора у них не было. Им пришлось смириться с моим нежеланным появлением на свет. В три года понять, что родители тебя не хотели – не слишком-то здорово, уж поверьте. Они постоянно ссорились, я стал козлом отпущения, причиной всех несчастий. Если бы мне было пятнадцать, я бы собрал пожитки и убежал, но мне было всего три, и, кроме того, я был не слишком-то храбрым ребенком.

Как-то раз папа заявил, что нашел работу на круизном лайнере. Его нанимали на шесть месяцев аниматором, лайнер шел на Карибы. Мы даже в аэропорт не поехали. Быстро попрощались на кухне – и привет. Я видел из окна второго этажа, как он сел в такси. И больше он не вернулся. Мама проплакала месяцев шесть. Потом мы опять переехали к ее родителям, и я стал гораздо счастливее. Бабушка и дедушка были моим единственным якорем. Следующим летом моя мама, которая становилась все мрачнее и все больше походила на фрика, отправилась с подружкой в Индию, чтобы найти себя. Дочерней любовью она никогда особо не отличалась. С тех пор бабушка и дедушка заменили мне обоих родителей во всех смыслах этого слова. Они стали для меня всем. Теперь вы понимаете, почему я не хотел слишком распространяться о своих чудесных родителях?