Мы спокойно едем по Аурелии, окна открыты. Я вспоминаю фильм Дино Ризи «Обгон». Я – точно главный герой, Бруно Кортона, которого сыграл Витторио Гассман. Фильм Ризи – настоящий шедевр, предок всех последовавших «роуд-муви». Я веду машину, не обращая внимания на сильную режущую боль в боку. Паола сидит рядом и дремлет, а за окнами проносится Тоскана, и вот мы наконец-то триумфально въезжаем в Лигурию. Ева тоже уснула на плече у Лоренцо, а вот сын внимательно следит за дорогой и читает указатели.

– Помедленней, папа, тут стоит камера.

– Спасибо.

В этот момент автомобиль, едущий по встречке, сигналит нам фарами.

– Что ему надо?

– Он хочет предупредить нас, что впереди полиция. Когда ты знаешь, что в определенной зоне стоит радар, ты притормаживаешь, а потом опять разгоняешься. Так ведут себя практически все. А впереди стоят полицейские, которые останавливают таких гонщиков и выписывают штраф.

– А почему он тебя предупреждает? Вы что, знакомы?

– Нет, это просто традиция. Все итальянцы объединяются против полицейских и инспекторов.

– Почему?

– Хороший вопрос. Потому что мы итальянцы. У каждого есть, что скрывать. Единственное, что объединяет наш народ, – это борьба с законом.

– И ты тоже нарушаешь закон, пап?

Как всегда, я умудрился попасть на минное поле. И хотя с воспитательной точки зрения это не слишком хорошо, но, пока мы проезжаем полицейских, которые не обращают на нас ни малейшего внимания, я все же признаюсь.

– Иногда нарушаю. Но стараюсь этого не делать.

– И какие преступления ты совершил?

– Ну, «преступления» – это слишком громкое слово. Лучше назвать это «нарушениями». Есть много способов нарушить закон, например, сегодня утром хозяин гостиницы спросил, нужен ли нам чек, и я сказал, что нет. Так мы получили скидку.

– Но скидка – это ведь хорошо.

– Да, но таким образом наш хозяин заплатит меньше налогов, а я оказываюсь его сообщником.

– Ну, это не кажется мне серьезным преступлением.

– В том-то и проблема Италии, Лоренцо. Что преступления никогда не кажутся серьезными. Никто не станет убивать соседа за то, что он слишком громко включает телевизор, но очень может быть, что этот самый сосед не платит за антенну или качает фильмы. Вот ты сколько фильмов скачал?

– Много. Но только мультики. Это что, преступление?

– И очень серьезное. Это самая настоящая кража. Все равно, что украсть в супермаркете.

– Если воровать в супермаркете, то на выходе будет звенеть. А дома никто не увидит.

– Вот именно. Потому-то фильмы качают все, а в супермаркете воруют лишь единицы. Ведь дома никто не видит. А знаешь, как отличить честного человека от преступника? Отличие в том, как он себя ведет, когда никто не видит. Никогда об этом не забывай.

Я горжусь своей импровизированной лекцией на тему достойного поведения в цивилизованном обществе. И только сейчас замечаю, что Паола давно проснулась и внимательно слушает. Ей давно не терпится вступить в разговор.

– Наш папа, когда его никто не видит, идет к холодильнику и съедает весь сыр.

– Всего один раз съел, – защищаюсь я.

– А когда вы были маленькие, он втихаря поедал все детское питание.

– Оно было такое вкусное…

– И ваши печенья.

– Они были еще вкуснее. Но вообще-то это не воровство, я ведь сам их купил.

– Но они были мои! – замечает Лоренцо.

– Я хотел попробовать их первым, чтобы понять, годятся ли они для ребенка. Я просто очень заботливый отец.

– Ты пробовал их потому, что ты обжора и жадина, – замечает Паола.

– Это я-то жадина? Я съедал-то всего одну-две штучки.

– Одну-две? Да у тебя в ящике с носками была спрятана целая коробка!

– И ты ее нашла?

– А кто, по-твоему, стирал твои носки? Дух святой?

Мне бы хотелось, чтобы этот разговор никогда не кончался. Споры в кругу семьи делают жизнь лучше. В такие моменты чувствуешь любовь и близость своих домочадцев. Под нашими колесами, точно лента конвейера, петляет Аурелия, и я очень счастливый водитель.