Въ дверь постучали.
— Войдите! — воскликнулъ Тони, который какъ разъ завязывалъ передъ зеркаломъ галстукъ.
Дверь отворилась, и Гью Оливеръ, который въ своемъ вечернемъ туалетѣ выглядѣлъ еще болѣе солидно и респектабельно, чѣмъ всегда, вошелъ въ комнату.
— Алло, Гью! — сказалъ Тони. — Я боюсь, что немного опоздалъ. Генри очень сердитъ?
— Его еще нѣтъ, — отвѣтилъ Гью, отрицательно покачавъ головой, — сейчасъ какъ разъ ровно 8. Ну, какъ обстояло дѣло въ Бруклэндѣ?
— О, очень весело, — сказалъ Тони, съ очевиднымъ удовлетвореніемъ разсматривая свой галстукъ. — Я все же догналъ машину до 86 километровъ скорости и подконецъ сломалъ заднюю ось.
— До тѣхъ поръ, пока ты въ одинъ прекрасный день не сломаешь себѣ шею, — мрачно кивнулъ Гью, — тогда наконецъ съ тебя будетъ довольно.
— Я не думаю этого, — сказалъ Тони, — если только наше богословіе хоть отчасти говоритъ правду. Кромѣ того, — продолжалъ онъ, взявъ съ постели смокингъ и залѣзая въ рукава, — мнѣ въ данный моментъ очень не хочется умирать. Я предвижу для себя возможность сдѣлать еще немного добра на этомъ свѣтѣ.
Гью недовѣрчиво посмотрѣлъ на него сбоку.
— Кто была эта молодая дама, которую ты сегодня пригласилъ къ завтраку? — освѣдомился онъ.
— Значитъ, въ самомъ дѣлѣ, Гью, ты съ каждымъ днемъ становишься все болѣе и болѣе циничнымъ, — пожурилъ его Тони. И съ этими словами онъ медленно и тщательно сталъ вставлять въ петлицу бѣлую гвоздику, стоявшую въ вазѣ, наполненной водой, на туалетномъ столикѣ.
— Кто она такая?
— Моя усыновленная кузина. Ея имя Изабелла… Изабелла Фрэнцисъ, и сегодня послѣ завтрака я усыновилъ ее.
Гью послѣ краткаго молчанія замѣтилъ тономъ, окрашеннымъ легкой ироніей: — Такъ какъ она, очевидно, находится въ родствѣ и со мной, то надѣюсь, что ты ничего не имѣешь противъ того, чтобы сообщить мнѣ, когда и гдѣ ты познакомился съ ней?
— Ничего противъ не имѣю, — со своимъ обычнымъ непоколебимымъ спокойствіемъ отвѣтилъ Тони. — Мы вчера вечеромъ въ четверть одиннадцатаго познакомились въ Лонгъ-акрѣ.
— Гдѣ? — воскликнулъ Гью.
— Въ Лонгъ-акрѣ, — повторилъ Тони. Въ теченіе одной секунды онъ наблюдалъ мѣняющееся выраженіе лица своего кузена съ явнымъ удовольствіемъ и потомъ продолжалъ: — Если ты не скорчишь физіономіи ангела страшнаго суда, то я бы могъ рассказать тебѣ эту исторію нѣсколько болѣе подробно.
— Итакъ, прошу.
Тони съ наслажденіемъ закурилъ сигарету и усѣлся на край кровати.
— Исторія была такова, — началъ онъ: — Бэггъ и я послѣ состязанія пошли вдоль по Лонгъ-акру, и тутъ мы увидѣли Изабеллу, съ которой пара джентльмэновъ, похожихъ на двухъ расфранченныхъ итальянскихъ шарманщиковъ, ну, скажемъ, заговорили. Я, конечно, счелъ своимъ естественнымъ долгомъ англичанина и джентльмэна вмѣшаться въ дѣло.
— Конечно, — съ глубокимъ убѣжденіемъ вставилъ Гью.
— Тогда я предоставилъ Бэггу угостить обоихъ джентльмэновъ тумаками и пошелъ съ Изабеллой поужинать къ Верье. Кушанье, впрочемъ, было замѣчательно. Подали…
— Меню меня въ самомъ дѣлѣ не интересуетъ, — прервалъ его Гью. — Но какимъ образомъ она попала сюда на завтракъ?
— Ты такой систематичный, — пожаловался Тони. — Мнѣ не доставляетъ никакого удовольствія разсказывать тебѣ исторію. Изабелла не знала, гдѣ ей переночевать, — добавилъ онъ послѣ небольшой паузы, — и поэтому я доставилъ ее къ миссисъ Спальдингъ.
— Что ты сдѣлалъ?
— Доставилъ ее къ миссисъ Спальдингъ. Вѣдь сюда же я не могъ ее взять съ собой. Вѣдь я зналъ, что это будетъ шокировать тебя. Это самое непріятное для такого деликатнаго человѣка, какъ я.
— Скажи пожалуйста, это въ самомъ дѣлѣ правда? — недовѣрчиво спросилъ Гью.
— Совершеннѣйшая правда. Я никоимъ образомъ не могъ бы придумать что-нибудь даже наполовину столь интересное.
— Это значитъ, что ты подцѣпилъ въ Лонгъ-акрѣ дѣвушку, взялъ ее съ собой и поселилъ у Спальдинга?
— Мой милый Гью, — съ достоинствомъ сказалъ Тони, — пожалуйста, не говори со мной въ такомъ тонѣ. Ты напоминаешь мнѣ героя моральной драмы. — Онъ на минуту прервалъ свою рѣчь, стряхивая пепелъ съ своей сигареты. — Ты въ концѣ концовъ самъ видѣлъ Изабеллу и врядъ ли можешь утверждать, что она производитъ впечатлѣніе авантюристки. Не правда ли?
— Нѣтъ, — согласился Гью, — этого я вовсе не говорилъ. Она въ своемъ родѣ показалась мнѣ очень милой. Но кто она такая, и почему, ради всего святого, она ночью шатается одна по Лондону?
— Этого я не знаю. Полагаю, что она удрала откуда-нибудь и не хочетъ вернуться назадъ. Единственное, что я навѣрно знаю, что у нея была весьма расточительная бабушка.
Гью поднялся.
— Знаешь ли, — сказалъ онъ, — мнѣ уже пришлось наблюдать здѣсь у тебя довольно-таки сумасбродныя штуки, но эта исторія, пожалуй, самая худшая. Вѣдь дѣвчонка можетъ быть Богъ знаетъ кѣмъ.
— Но это какъ разъ самое волнующее во всей исторіи.
— Но подумай только, въ какое положеніе ты ставишь себя. Предположимъ, напримѣръ, что она сбѣжала изъ школы и родители послѣдуютъ сюда по ея слѣдамъ… скандалъ получится вообще непоправимый!
— Значитъ, что же по твоему мнѣ остается дѣлать? — спросилъ Тони. — Снова вытолкнуть ее въ холодный жестокій свѣтъ?
Гью пожалъ плечами.
— Поступай какъ хочешь. Я только выразилъ тебѣ свое мнѣніе по этому поводу, и если ты не имѣешь намѣренія…
Стукъ въ дверь прервалъ его фразу, и сейчасъ же послѣ этого въ комнату вошелъ Спальдингъ. Онъ принесъ на серебряномъ подносѣ письмо, которое съ поклономъ подалъ Тони.
— Мистеръ Конвей только что пришелъ, сэръ Энтони, — сказалъ онъ. — Онъ ожидаетъ внизу въ салонѣ.
— Что это такое? — спросилъ Тони, вертя письмо въ рукахъ.
— Полагаю, что это сообщеніе отъ Бэгга, — сказалъ Спальдингъ. — Моя жена только что принесла его.
— Ты бы могъ сходить внизъ и передать Генри привѣтственный поцѣлуй, Гью, — обратился Тони къ своему кузену. — Черезъ нѣсколько секундъ я самъ буду на мѣстѣ.
Когда Гью вышелъ изъ комнаты, Тони вскрылъ конвертъ. Записка, находившаяся внутри, была исписана корявымъ безграмотнымъ почеркомъ безъ всякихъ знаковъ препинанія и заглавныхъ буквъ. Она гласила:
„Сэръ, я и молодая лэди карошо пришли домой но на углу улицы я фидѣлъ одного изъ чужихъ праквостовъ и поттому думалъ лутше останусь у молодой лэди и миссисъ спальдингъ гаворитъ, что это карашо и я могу спать на куфни и надѣюсь што это карашо и астаюсь вашъ пакоррный слуга тигръ бэггъ маладая лэди праквоста не видѣла.“
Тони съ большимъ интересомъ прочелъ этотъ документъ. Потомъ онъ обратился къ Спальдингу, который съ обычнымъ выраженіемъ непроницаемости стоялъ рядомъ съ нимъ.
— По разнымъ причинамъ было бы желательно, чтобы Бэггъ въ ближайшія двѣ или три ночи ночевалъ въ вашемъ домѣ, Спальдингъ. Надѣюсь, что въ случаѣ, если ваша жена согласна, вы ничего противъ не имѣете.
— Ни въ малѣйшей степени, сэръ Энтони, — отвѣтилъ Спальдингъ. — Я принципіально никогда не возражаю, если моя жена съ чѣмъ-нибудь согласна.
— Я думаю, что вы очень внимательный супругъ, Спальдингъ, — съ задумчивымъ взглядомъ сказалъ Тони.
— Такъ точно, сэръ Энтони, — отвѣтилъ Спальдингъ. — Объ этомъ уже заботится моя жена, сэръ Энтони.
Тони сложилъ записку и сунулъ ее въ карманъ, а самъ пошелъ внизъ въ салонъ, гдѣ онъ засталъ Гью погруженнымъ въ серьезную бесѣду съ джентльмэномъ лѣтъ подъ сорокъ, низкаго роста, и съ живымъ краснымъ лицомъ. Это былъ Генри Конвей, общій кузенъ Тони и Гью, а въ остальномъ прочемъ очень добросовѣстный и трудолюбивый членъ Нижней Палаты. Онъ былъ женатъ на лэди Лаурѣ Кремптонъ, некрасивой, но весьма интересовавшейся всѣми событіями общественной жизни дочери графа Кендъ.
— Добрый вечеръ, Генри, — сказалъ Тони и пожалъ своему кузену руку, пытаясь по мѣрѣ возможности сдѣлать радостное лицо. — Прости меня, что я немного опоздалъ. Какъ поживаетъ Лаура?
— Благодарю покорно, — отвѣтилъ Генри. — Такъ себѣ. Она немного переутомилась отъ трудовъ по организаціи новой лиги борьбы съ посѣщеніемъ женщинами трактировъ, но я думаю, что она скоро опять будетъ на ногахъ. Она обладаетъ способностью быстро оправляться, это изумительно, просто изумительно!
— Я знаю, — сказалъ Тони. — Думаю, что чувство работать на благо и счастье своихъ ближнихъ должно быть своего рода стимуломъ.
Генри кивнулъ, вынулъ изъ кармана платокъ и началъ громко сморкаться.
— Если бы этого не было, — сказалъ онъ, — то напряженiе, которое приноситъ съ собой общественная жизнь, было бы просто невыносимо.
Наступила немного неловкая пауза, которую Спальдингъ по счастью прервалъ, доложивъ, что обѣдъ готовъ.
Во время обѣда разговоръ въ общемъ касался довольно банальныхъ темъ. Генри въ высокой степени обладалъ той интеллигентностью, которая дѣлаетъ ея обладателя способнымъ бесѣдовать на всевозможныя темы, не смущая слушателей особенно остроумными или оригинальными взглядами. Политика во всѣхъ ея формахъ была его излюбленной темой разговора. Но очевидно присутствіе Спальдинга дѣйствовало сдерживающе на Генри, и только послѣ обѣда, когда подали кофе и сигары въ библіотекѣ, онъ сталъ понемногу приближаться къ вопросу, который составлялъ настоящую причину его визита.
— Насколько я знаю, Гью уже сообщилъ тебѣ о мѣрахъ, которыя я предпринялъ въ твоихъ интересахъ, — началъ онъ.
— Это дѣйствительно очаровательно съ твоей стороны, Генри, — кивнулъ Тони. — Но только мнѣ самому еще не вполнѣ ясно, дѣйствительно ли я обладаю качествами, необходимыми для того, чтобы стать государственнымъ человѣкомъ.
Генри сдвинулъ брови.
— У меня создалось впечатлѣніе, что съ этимъ пунктомъ уже покончено.
— Между тобой и Лаурой можетъ быть. Но въ важныхъ случаяхъ я всегда оставляю себѣ немного времени для обдумыванія.
Генри немного рѣзко поднялся съ кресла.
— Можно мнѣ узнать, — сказалъ онъ, дѣлая явную попытку придать своему голосу ироническій оттѣнокъ. — Могу я спросить, что ты понимаешь подъ словомъ „немного времени“? Мнѣ кажется, что шести лѣтъ, собственно говоря, совершенно достаточно, чтобы рѣшить, что начать съ самимъ собой. Конечно, если ты не предпочитаешь попрежнему вообще ничего не дѣлать? — ѣдко добавилъ онъ послѣ короткой паузы.
— Вообще ничего! — какъ эхо, съ упрекомъ повторилъ Тони. — Мой милый Генри, какъ можешь ты въ такомъ тонѣ говорить о моей разнообразной дѣятельности!
Только благодаря строгому самообладанiю, пріобрѣтенному въ теченіе долгой общественной дѣятельности, Генри удалось сохранить внешнее спокойствіе.
— Я говорю о полезной серьезной работе, — отвѣтилъ онъ. — Во время войны ты исполнилъ свой долгъ, но съ тѣхъ поръ ты проводишь свою жизнь исключительно въ пустыхъ и фривольныхъ удовольствіяхъ.
— Автомобильныя гонки, собственно говоря, едва ли можно обозначить словомъ „фривольныя“. Тебѣ бы слѣдовало присутствовать сегодня утромъ при томъ, какъ задняя ось пошла ко всѣмъ чертямъ!
— Благодарю покорно, — высокомерно отвѣтилъ Генри. — Я нахожу кое-что лучшее, чтобы заполнить время. Надеюсь, мой милый Гью, что по крайней мѣрѣ ты разделяешь мое мнѣніе, что Тони достойнымъ сожаленiя образомъ расходуетъ свою жизнь.
— Конечно, — подтвердилъ Гью. — Я еще вчера вечеромъ говорилъ ему объ этомъ.
— Вся наша семья того же мнѣнія, — кивнулъ Генри.
— Вѣдь ты же, въ концѣ концовъ, не любое частное лицо, — снова обратился онъ къ Тони, — которое вправѣ дѣлать, что ему угодно. Выдающееся положеніе имѣетъ не только свои права, но и свои обязанности. Семейство Конвей всегда играло роль въ общественной жизни, и твоя обязанность, какъ главы семейства, поддерживать эту традицію.
Тони посмотрѣлъ на него съ удивленіемъ.
— Если бы я только обладалъ твоими способностями, Генри, то я бы ни минуты не колебался. Но я боюсь, что никогда не сумѣю научиться такъ хорошо говорить, какъ ты.
Генри принялъ къ свѣдѣнію этотъ комплиментъ съ довольной, но въ то же время немного покровительственной улыбкой.
— О, этого я вовсе еще не знаю, — сказалъ онъ. — Я думаю, что ты все же обладаешь способностями, но только ты долженъ немного потрудиться, чтобы развить ихъ. Кромѣ того ты имѣлъ бы съ самаго начала то преимущество, что я поддѣрживалъ бы тебя совѣтомъ и дѣломъ.
— И Лаура по всей вѣроятности тоже, — кивнулъ Тони.
— Ни одинъ человѣкъ не принимаетъ такого горячаго участія въ твоей будущей судьбѣ, какъ Лаура, — подтвердилъ Генри. — Въ сущности это было ея мыслью предложить твою кандидатуру для сѣвернаго Бэльхэма. Въ теченіе всей избирательной кампанiи ты можешь разcчитывать на ея дѣятельную поддержку.
— Я полагаю, что Тони будетъ очень радъ своему избранiю, — нѣсколько порывисто вставилъ Гью. — Элементъ борьбы самъ по себѣ прішелся бы ему по душѣ.
— Въ такомъ случаѣ я, стало быть, могу доложить въ главной квартирѣ, что на ближайшихъ выборахъ ты дашь возможность выставить свою кандидатуру на это мѣсто, — сказалъ Генри, снова наполняя свой стаканъ.
— Думаю, что да, — утвердительно кивнулъ Тони послѣ некотораго колебанія. — Если это дѣйствительно доставляетъ нашему семейству такое большое удовольствiе, то у меня не хватитъ жестокосердія отклонить это, хотя и боюсь, что это прибавитъ не мало экстренной работы для Гью.
— По этому поводу тебѣ нечего безпокоиться, — ничуть не тронутый этимъ отвѣтилъ Гью.
— А какъ же начать всю эту исторію? — осведомился Тони. — Я какъ-то разъ читалъ, что приходится обрабатывать своихъ избирателей. Нужно ли намъ будетъ поѣхать въ города и обрабатывать Бэлльхэмъ?
— Это не къ спѣху, — покачалъ головой Генри. — Сэръ Джорджъ Вилленеръ намекнулъ мнѣ, что онъ намѣренъ при слѣдующихъ выборахъ отказаться отъ мандата, но онъ ни въ коемъ случаѣ не объявитъ о своихъ намѣреніяхъ до Рождества. Теперь я долженъ пойти, — добавилъ онъ, — бросивъ взглядъ на часы. — Я обѣщалъ произнести пару словъ на сегодняшнемъ собраніи Вестъ-Хэмнстэдскаго союза антививисекціонистовъ, а сейчасъ уже почти 10 часовъ. — Онъ всталъ и протянулъ Тони свою крупную бѣлую мягкую руку, которую тотъ пожалъ съ нѣкоторымъ физическимъ отвращеніемъ.
Тони пошелъ провожать своего кузена въ вестибюль и, обмѣнявшись послѣднимъ рукопожатіемъ, вернулся въ библіотеку и тяжело опустился на кожаное кресло.
— Если ты хоть немножко любишь меня, Гью, то дай мнѣ коньяку, — попросилъ онъ.
Гью придвинулъ къ нему красивый граненый старый венеціанскій графинъ, и Тони налилъ себѣ большой стаканъ.
— Я нахожу, что ты въ одинаковой степени несправедливъ и неблагодаренъ, — замѣтилъ Гью. — Хотя Генри иногда и говоритъ немного напыщенно, но, въ сущности говоря, онъ желаетъ тебѣ добра и дѣйствительно принимаетъ къ сердцу твои интересы.
— Какъ и всѣ мои родные, — сказалъ Тони, закуривая новую сигару, — и самое худшее то, что эта болѣзнь заразительна. Если я не буду беречь себя, я въ концѣ концовъ тоже заболѣю ею.
— Ну, до сихъ поръ ты довольно хорошо умѣлъ избѣгать ея, — сухо сказалъ Гью.
— Знаю, — согласился Тони, — но изъ-за этого я далеко еще не чувствую себя въ полной уверенности. Ничего не подѣлаешь, это уже въ крови Конвеевъ — склонность принимать самихъ себя всерьезъ, и никогда нельзя знать, не прорвется ли это неожиданнымъ образомъ.
Съ этими словами онъ отодвинулъ свой стулъ и всталъ.
— Ты пойдешь гулять? — спросилъ Гью.
— Только на нѣсколько минутъ. Это все-таки важная эпоха въ жизни человѣка, когда онъ рѣшился стать членомъ парламента отъ Сѣвернаго Бэлльхэма. Нѣсколько секундъ спокойнаго размышленія подъ яснымъ звѣзднымъ небомъ мнѣ пойдутъ только на пользу.
Гью посмотрѣлъ на него сбоку нѣсколько недовѣрчиво.
— Гм… — замѣтилъ онъ, вынувъ изъ кармана свою любимую короткую трубку и медленно и систематически начавъ набивать ее.
Тони съ наслажденіемъ медленно пошелъ по дорогѣ, ведущей отъ дома. Была великолѣпная ночь. Черное усѣяннное звѣздами небо темнымъ таинственнымъ молчаніемъ окутывало поляну.
Немногіе люди, которые въ это время еще находились за городомъ, были слишкомъ заняты своими дѣлами, чтобы обратить вниманіе на Тони. Съ тлѣющей сигарой въ зубахъ онъ медленно пошелъ по направленно къ станціи водопровода, черные силуэты которой ясно обрисовывались въ ночномъ небѣ.
Сдѣлавъ еще нѣсколько шаговъ, онъ очутился въ концѣ тихой боковой улицы, въ которой находился домъ Спальдинга. Домъ стоялъ въ тѣни высокихъ деревьевъ, но при свѣтѣ ближайшаго уличнаго фонаря Тони увидѣлъ одинокую фигуру, стоявшую прислонившись къ забору. Даже на этомъ разстояніи онъ могъ узнать знакомыя черты Тигра Бэгга.
Когда Тони подошелъ ближе, будущій чемніонъ міра безшумно опустилъ засовъ и вышелъ на улицу привѣтствовать своего господина.
— Я такъ и думалъ, что это вы, сэръ, — тихимъ голосомъ сказалъ онъ. — Не видали ли вы случайно кого-нибудь позади деревьевъ?
— Нѣтъ, Бэггъ, — сказалъ Тони, усаживаясь на низкой стѣнѣ сада. — Улица показалась мнѣ совершенно пустой.
— Ахъ! — слегка разочарованнымъ тономъ сказалъ Бэггъ. — Должно быть, они все-таки почуяли, что я слѣжу за ними. Мое письмо вы же получили, сэръ?
— Да, спасибо, Бэггъ. Мнѣ хотѣлось, чтобы ты мнѣ все разсказалъ.
— Ахъ, тутъ много нечего рассказывать, — скромно замѣтилъ Бэггъ. — Дѣло было такъ. Молодая лэди въ полномъ спокойствіи сдѣлала всѣ свои закупки, и ничто не указывало на то, что кто-нибудь пытался шпіонить или увязаться за нами. И мы, значитъ, поѣхали назадъ; про себя я подумалъ, что теперь все въ порядкѣ, и вотъ Дженингсъ немного быстро свернулъ за уголъ, и вдругъ я вижу, какъ чья-то голова быстро исчезаетъ позади высокихъ деревьевъ. Онъ былъ очень быстръ, но для меня онъ былъ недостаточно быстръ. Я сейчасъ же узналъ его грязное лицо. Это былъ тотъ другой, котораго я хватилъ по челюсти и который удралъ отъ полиціи.
— Ты, стало быть, думаешь, что миссъ Фрэнцисъ не видѣла его? — прервалъ Тони его разсказъ.
Бэггъ покачалъ головой.
— Его никто не видѣлъ, кромѣ меня, а я ничего не сказалъ потому, что не хотѣлъ нагнать страха на молодую лэди, и кромѣ того я вспомнилъ, что вы сказали мнѣ про этихъ типовъ, и воть я остался спокойно сидѣть на мѣстѣ. А какъ только мы прибыли, я тоже зашелъ въ домъ, какъ будто я ничего и не видѣлъ. Надѣюсь, что сдѣлано все, какъ надо, сэръ?
— Шерлокъ Холмсъ не сдѣлалъ бы этого лучше. Но мнѣ хотелось бы знать, какъ они нашли этотъ домъ?
— Гм, да, — сказалъ Бэггъ, почесывая за лѣвымъ ухомъ. — Я уже успѣлъ подумать объ этомъ и полагаю, что они, должно быть, сегодня утромъ слѣдили за мною отъ зданія суда.
Тони съ удивленіемъ посмотрѣлъ на него.
— Бэггъ, ты становишься все болѣе замѣчательнымъ, — сказалъ онъ. — Это, конечно, единственное возможное объясненiе. Очевидно, они шпионили вокругъ нашего дома и видѣли, какъ миссъ Фрэнцисъ сегодня послѣ обѣда поѣхала на автомобилѣ сюда, а теперь они только ожидаютъ случая захватить ее одну, — продолжалъ онъ, задумчиво сдѣлавъ затяжку.
— Такъ оно и будетъ, — кивнулъ Бэггъ. — И поэтому я подумалъ, что лучше всего будетъ, если я нѣкоторое время останусь здѣсь, и потому, что я замѣтилъ, что миссъ Спальдингъ немного знаетъ въ чемъ дѣло, я ей сейчасъ же сказалъ, что видѣлъ тамъ одного типа, и она полагала, что я долженъ написать вамъ, а она передастъ письмо. — Онъ замялся и артистически сплюнулъ въ канаву. — И вотъ, какъ обстоятъ дѣла, — закончилъ онъ.
Тони стряхнулъ пепелъ со своей сигары и всталъ.
— Я дѣйствительно очень благодаренъ тебѣ, Бэггъ, — сказалъ онъ. — Ты идеальный адъютантъ. Они уже въ постели? — освѣдомился онъ, бросивъ взглядъ на темныя окна въ верхнемъ этажѣ дома.
— Думаю, что молодая лэди уже пошла спать. Она была, должно быть, немного усталой послѣ того, какъ сдѣлала закупки всѣхъ этихъ шляпъ и матерій. Но миссисъ Спальдингъ еще не спитъ, если вамъ угодно поговорить съ ней.
Онъ отворилъ калитку, и они пошли по узенькой садовой дорожкѣ по направленiю къ дому. Домовая дверь была полуоткрыта, и, когда, они вошли, въ коридорѣ показалась миссисъ Спальдингъ съ кувшиномъ теплой воды въ рукѣ.
— Не хочу задерживать васъ, миссисъ Спальдингъ, — привѣтливо сказалъ Тони. — Я пришелъ въ отвѣтъ на письмо Бэгга. Мнѣ пришло въ голову, что можетъ быть вы нервничаете, и мнѣ не хотѣлось бы, чтобы вы изъ-за меня безпокоились.
Это вниманіе, казалось, очень глубоко растрогало миссисъ Спальдингъ.
— Но ради Бога не беспокойте себя, сэръ Энтони. Пока у насъ здѣсь Бэггъ, я вообще не боюсь, и мнѣ совершенно безразлично — шпіонитъ ли кто-нибудь вокругъ дома или нѣтъ.
— Я, конечно, могу найти для миссъ Фрэнцисъ комнату въ другомъ мѣстѣ, если вамъ это будетъ угодно, — пользуясь своимъ преимуществомъ продолжалъ Тони. — Дѣло только въ томъ, что ея опекунъ можетъ разузнать объ этомъ, и тогда Богъ знаетъ, что еще можетъ случиться.
— О такихъ вещахъ вамъ вообще не слѣдуетъ думать, сэръ Энтони, — сдѣлавъ рѣзкій знакъ протеста заявила эта почтенная женщина. — Вѣдь я всю жизнь дѣлала бы себѣ упреки, если бы этой славной молодой лэди снова пришлось вернуться къ этимъ отвратительнымъ иностранцамъ. Я уже успѣла какъ слѣдуетъ полюбить ее, сэръ Энтони, и для меня это честь и большая радость быть ей полезной. Это я сегодня вечеромъ уже сказала Спальдингу, и онъ вполнѣ придерживается моего мнѣнія.
Тони втайнѣ благословилъ философскія теоріи Спальдинга относительно семейнаго счастья.
— Если вы, слѣдовательно, оба одного и того же мнѣнія, — сказалъ онъ, — то я буду продолжать пользоваться вашей любезностью. Это будетъ не особенно долго, потому что тетка миссъ Фрэнцисъ скоро вернется. — Обращаясь также къ Бэггу, съ обычной скромностью оставшагося стоять у дверей, онъ продолжалъ: — Тѣмъ временемъ мы сдѣлаемъ все, чтобы это шныряніе вокругъ дома наконецъ прекратилось. Я не желаю, чтобы какіе-то противные типы близъ моего дома играли бы въ прятки позади деревьевъ. Налоги слишкомъ высоки, чтобы терпѣть еще подобныя вещи. Я предполагаю, что миссъ Фрэнцисъ уже легла въ постель? — добавилъ онъ затянувшись сигаретой, которая во время его увлеченія разговоромъ почти успѣла потухнуть.
Миссисъ Спальдингъ утвердительно кивнула.
— Дѣлать закупки, это, можно сказать, утомительная работа, сэръ Энтони, въ особенности для молодой лэди, судя по которой можно сразу замѣтить, что она привыкла, чтобы для нея работали другіе люди. Я, впрочемъ, какъ разъ собиралась принести ей наверхъ теплую воду, когда вы пришли, — сказала она.
— О, въ такомъ случаѣ я въ самомъ дѣлѣ не смѣю больше задерживать васъ, — поспѣшилъ сказать Тони. — Впрочемъ, будьте столь любезны передать миссъ Фрэнцисъ, что если у нея есть желаніе завтра утромъ немножко покататься, то для меня будетъ удовольствіемъ заѣхать за ней. Или же быть можетъ она завтра утромъ заѣдетъ ко мнѣ, и тогда мы сумѣемъ условиться подробнѣе.
Миссисъ Спальдингъ обѣщала передать порученіе, и, любезно пожелавъ ей спокойной ночи, Тони вышелъ изъ дома.
У садовой калитки онъ остановился и положилъ Бэггу руку на плечо.
— Я знаю, Бэггъ, что это недостойная позиція для будущего чемпіона Англiи фигурировать въ качествѣ сторожевого пса, но такъ какъ мы начали дѣло… — онъ оборвалъ фразу и на секунду остановился, задумчиво разглядывая ясное звѣздное небо.
Бэггъ наблюдалъ за нимъ съ выраженіемъ терпѣливаго ожиданія на лицѣ.
— Давай-ка вкратцѣ обрисуемъ создавшееся положеніе, Бэггъ, — вымолвилъ наконецъ Тони болѣе серьезнымъ тономъ, чѣмъ онъ говорилъ до сихъ поръ, — чтобы намъ стало совершенно ясно на какомъ мы свѣтѣ. Въ силу какой-либо причины, которую я въ данную минуту такъ же мало знаю, какъ и ты, оба джентльмэна, съ которыми мы имѣли удовольствiе познакомиться въ Лонгъ-акрѣ, считаютъ для себя чрезвычайно важнымъ поговорить съ миссъ Фрэнцисъ наединѣ. Миссъ Фрэнцисъ въ свою очередь, кажется, не хочетъ разговаривать съ ними, за что я не могу быть на нее въ претензіи, принимая во вниманіе несимпатичную внѣшность обоихъ джентльмэновъ. Это все, что мы знаемъ, и пока мы не узнаемъ новыхъ подробностей по этому поводу, мы не въ состояніи сдѣлать слишкомъ много. Мы можемъ только беречь и охранять миссъ Фрэнцисъ и попытаться узнать что-нибудь со стороны объ этихъ обоихъ таинственныхъ незнакомцахъ. Думаю, Бэггъ, что въ самомъ ближайшемъ времени намъ придется пережить изъ-за нихъ довольно забавныя вещи, — задумчиво добавилъ онъ послѣ короткаго молчанія.
Бэггъ ухмыльнулся и кивнулъ головой.
— Охранную защиту вы спокойно можете предоставить мнѣ, сэръ. Тѣмъ обоимъ все равно не удастся поговорить съ молодой лэди до тѣхъ поръ, пока она здѣсь, въ этомъ домѣ.
— Я вѣрю тебѣ, Бэггъ, — сказалъ Тони, — и когда она завтра утромъ пойдетъ къ намъ, ты можешь ее проводить. А теперь спокойной ночи.
Ровно въ три четверти одиннадцатаго Тони вошелъ въ вестибюль своего дома. Онъ заглянулъ въ столовую и библіотеку посмотрѣть, гдѣ Гью, но, найдя обѣ комнаты пустыми, онъ уже собирался подняться наверхъ, какъ вдругъ тишину дома внезапно прорѣзалъ рѣзкій звонокъ.
Звонилъ телефонъ, стоявшій на столикѣ у камина, въ противоположномъ концѣ вестибюля.
Тони взялъ въ руки слуховую трубку.
— Алло!
— Алло! — отвѣтилъ серебристый голосокъ. — Это ты, Тони?
— Такъ точно, это я. Кто у аппарата?
— Я.
— Что это за „я“? Мнѣ знакомы разныя „я“, обладающiя сладкими голосами.
— Не будь смѣшнымъ, Тони, — послышался смѣхъ въ телефонъ. — Здѣсь Молли Монкъ. Я хочу поговорить съ тобой.
— Охота основывается на взаимности. Хотя я и собирался лечь спать, но это, какъ видно, плохая привычка. Что бы ты сказала, если бы вмѣсто того, чтобы пойти спать, я заѣхалъ бы за тобой на автомобилѣ, и мы отправились бы куда-нибудь поужинать?
— Это было бы восхитительно, — сказала Молли тономъ сожалѣнія, — но боюсь, что изъ этого ничего не выйдетъ. Я обѣщала выступить на вечерѣ у Билли Хиггинсона и не могу позволить себѣ огорчить его. Это единственный композиторъ во всемъ Лондонѣ, который въ состоніи написать пару нотъ. Но какъ обстояло бы дѣло завтра?
— Можно и завтра.
— Итакъ, слушай внимательно: на завтракъ я уже приглашена. Но если ты какъ-нибудь можешь устроить это, мнѣ очень хотѣлось бы поговорить съ тобой. Не можешь ли ты до обѣда какъ-нибудь заѣхать ко мнѣ? Въ награду получишь пол- бутылки шампанскаго.
— Меня нельзя подкупить, — съ достоинствомъ сказалъ Тони. — А шампанское будеть хорошее?
— Очень хорошее, новая марка, которую я спеціально держу для театральныхъ рецензентовъ.
— Ну въ такомъ случаѣ я думаю, что могу придти. По какой причинѣ ты, собственно говоря, хочешь побесѣдовать со мной?
— Скажу завтра. Сейчасъ же не могу разговаривать съ тобой. Дайси Грей ожидаетъ меня внизу въ автомобилѣ. Большое, большое спасибо, Тони. Это восхитительно съ твоей стороны. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — сказалъ Тони, повѣсилъ трубку и окончательно отправился на покой.
На слѣдующее утро въ половинѣ десятого Гью сидѣлъ за своимъ письменнымъ столомъ, углубившись въ какой-то арендный расчетъ, какъ вдругъ стукъ въ дверь заставилъ его прервать работу.
Въ отвѣтъ на его приглашеніе войти появился Тони въ сѣрой шляпѣ и дорожныхъ перчаткахъ. Онъ оглянулся съ выраженіемъ довольнаго интереса.
— Добраго утра, Гью, — привѣтствовалъ онъ своего кузена. — Мнѣ доставляетъ удовольствіе мѣшать тебѣ въ это время. Въ такихъ случаяхъ у меня всегда бываетъ ощущеніе, что я на цѣлый день вывожу тебя изъ равновѣсія.
— Довольно безобидное удовольствіе, — сказалъ Гью отложивъ въ сторону перо. — И если это дѣйствительно въ состояніи поднять тебя съ постели…
— О, нѣтъ, я всталъ не ради этого. Я кое-съ-кѣмъ условился. Ты сегодня способенъ сочувствовать мнѣ, Гью? — спросилъ онъ, взявъ сигарету изъ коробки, стоявшей на карнизѣ камина.
— Не особенно, — покачалъ головой Гью. — А чего ради?
— Да дѣло въ томъ, — сказалъ Тони, чиркнувъ спичкой, — что я пригласилъ нашу кузину Изабеллу прибыть къ намъ сегодня утромъ, а теперь въ силу напредвидѣннаго случая мнѣ нужно уходить, и я не знаю, когда вернусь. — Онъ съ легкой злобной насмѣшливостью подмигнулъ Гью. — Могу я предоставить ее твоимъ попеченіямъ, и будешь ли ты съ ней милъ и любезенъ?
Гью оправилъ свое пенснэ и бросилъ на Тони строгій взглядъ.
— Я уже сказалъ тебѣ, что строжайшимъ образомъ осуждаю твою очередную эскападу. Ты совершенно не думаешь о томъ, къ какимъ осложненіямъ еще можетъ привести вся эта исторія. А для человѣка, желающаго стать членомъ парламента, какой-бы то ни было скандалъ абсолютно губителенъ.
— Но я вовсе не желаю стать членомъ парламента. Я делаю это только изъ одолженія къ Генри и на благо народа. А что касается… какъ это такъ красиво ты выразился, Гью?… этой „эскапады“, то ты самъ не потребуешь, чтобы я далъ стречка .
— Дѣлай, что хочешь, — сказалъ Гью пожавъ плечами, — но я уже сказалъ тебѣ, что не имѣю намѣренія ни въ малѣйшей степени вмѣшиваться въ эту исторію.
— Но это было бы по меньшей мѣрѣ очень грубо съ твоей стороны. Я представилъ тебя Изабеллѣ, и она находитъ тебя очаровательнымъ. Когда она узнаетъ, что меня нѣтъ дома, она навѣрно осведомится о тебѣ. Надѣюсь, Гью, что ты не будешь съ ней грубымъ, — продолжалъ онъ послѣ короткой паузы. — Ты не укажешь ей на дверь и вообще не сдѣлаешь чего бы то ни было въ этомъ родѣ?
Гью плотно сжалъ губы.
— Во всякомъ случаѣ я дамъ ей понять, что не одобряю всей этой исторіи. Но ты вовсе не долженъ ломать себѣ голову по этому поводу, такъ какъ у меня нѣтъ ни малѣйшаго намѣренія вообще разговаривать съ ней. — Онъ снова взялъ перо въ руки и принялся за свою прерванную работу.
— У тебя жестокое сердце, Гью, — съ огорченнымъ видомъ сказалъ Тони. — Думаю, что это происходитъ потому, что ты въ своей жизни никогда не зналъ истинной женской любви.
Гью пренебрегъ отвѣтомъ на эту парфянскую стрѣлу , и Тони съ подавленнымъ видомъ, качая головой, вышелъ изъ комнаты.
Внизу Дженингсъ ожидалъ его съ машиной Испано-Сьюза . Тони сѣлъ за руль.
— По всей вѣроятности я вернусь черезъ часъ и потомъ еще уѣду. Я еще не знаю на какой машинѣ поѣду. На всякій случай держите наготовѣ всѣ.
Дженингсъ взялся за фуражку и съ выраженіемъ покорности на лицѣ поглядѣлъ вслѣдъ быстро удаляющемуся автомобилю.
Ровно въ 11 часовъ Тони, предварительно поставивъ машину во дворѣ, поднялся по лѣстницѣ, ведущей къ квартирѣ Молли. Двери ему открыла та же красивая служанка-француженка, которая въ лучахъ яснаго утренняго солнца выглядѣла такой чистой и цѣломудренной, какъ никогда.
Молли сама вышла ему навстрѣчу въ переднюю.
— Ты дѣйствительно очень милый парень, Тони, — привѣтствовала его она. — Вѣдь я знаю, какъ ужасно для тебя вставать рано.
— Это ничего, если только есть изъ-за чего вставать рано, — сказалъ Тони. — Только пустота утреннихъ часовъ обычно удерживаеть меня отъ вставанія.
Она подвела его къ маленькому столику изъ краснаго дерева, на которомъ красовался серебряный подносъ, уставленный нѣсколькими стаканами и двумя полубутылками „Гейдзика“. Тони бросилъ взглядъ на этикетку.
— И эту драгоценную жидкость ты транжиришь на театральныхъ рецензентовъ? — съ упрекомъ спросилъ онъ.
— Я предоставляю имъ выборъ, — серьезно отвѣтила Молли. — Или они получаютъ шампанское, или они смѣютъ пожать мою руку. До сихъ поръ всѣ избирали шампанское. — Она направилась къ кушеткѣ и удобно усѣлась на подушкахъ. — Хлопни пробкой, Тони, а потомъ поди сюда и садись ко мнѣ. Я нуждаюсь въ твоемъ совѣтѣ, но онъ долженъ быть наивысшаго качества.
Тони наполнилъ два бокала и осторожно отнесъ ихъ на подносѣ къ дивану. Поставивъ свою ношу на близкомъ разстояніи на полу, онъ упалъ на подушки рядомъ съ Молли.
— Итакъ, что случилось? — участливо освѣдомился онъ.
Молли закурила сигарету и задумчиво испустила маленькое облачко дыма.
— Питеръ, — лаконически сказала она. — Что-то случилось съ нимъ… Нѣчто серьезное.
— Я знаю, — сказалъ Тони. — Ему сегодня утромъ пришлось уплатить мнѣ 500 фунтовъ.
Молли покачала головой.
— Не въ этомъ дѣло. Я знаю, что онъ не въ состояніи выносить быть побитымъ гдѣ бы то ни было, но это не вывело бы его настолько изъ равновѣсія. Думаю, что случилось что-нибудь гораздо болѣе важное, — добавила она, выбирая для себя болѣе удобную позицію на подушкахъ.
— Въ самомъ дѣлѣ? — сказалъ заинтересованный Тони. — А каковы симптомы?
— Да дѣло въ томъ, что вчера онъ долженъ былъ въ три четверти второго придти на лэнчъ, а около часу онъ позвонилъ мнѣ и сказалъ, что можетъ быть опоздаетъ. Уже въ телефонѣ мнѣ показался его голосъ немного страннымъ. Я въ общемъ довольно хорошо знаю Питера, — и когда онъ наконецъ пришелъ, я сейчасъ же замѣтила, что, должно быть, случилось нѣчто очень серьезное. Бѣдняга былъ настолько обезпокоенъ и взволнованъ, что едва былъ въ состояніи кушать.
— Это звучитъ успокаивающе, — согласился Тони. — Только дѣйствительно серьезный кризисъ въ состояніи удержать королевское величество отъ пріема соотвѣтствующей порціи пищи.
— Сперва я подумала, что онъ, быть можетъ, влюбился въ другую, но это было не то. Вѣроятно, что-нибудь случилось, и, если я не слишкомъ глупа, то это повидимому имѣетъ отношеніе къ Ливадіи.
— Какъ захватывающе! Мнѣ кажется, что я становлюсь похожимъ на сыщика изъ романа. Но почему же ты думаешь, что рѣчь идетъ о Ливадіи? Могло вѣдь быть и…
— Если бы рѣчь шла не о Ливадіи, то онъ навѣрно разсказалъ бы мнѣ все, — прервала его Молли.
— Почему же ты не спросила его, въ чемъ дѣло?
— Это было бы ни къ чему. Онъ обѣщалъ Да-Фрейтасу о всѣхъ дѣлахъ, касающихся Ливадіи, не говорить ни съ кѣмъ. Конечно, рано или поздно я бы выпытала у него въ чемъ дѣло, но на Питера нельзя насѣдать, а мнѣ необходимо какъ можно скорѣй узнать въ чемъ дѣло. И вотъ, я нуждаюсь въ тебѣ, — добавила она сразу выпрямившись.
— Я охотно помогъ бы тебѣ, Молли, — сказалъ Тони глядя на нее съ мягкимъ изумленіемъ, — но я боюсь, что, даже, если твой Питеръ имѣлъ ко мнѣ нѣкоторую склонность, то она пошла прахомъ вмѣстѣ съ 500 фунтовъ, которые онъ вчера долженъ былъ выплюнуть.
— Ты можешь мнѣ помочь, если только захочешь, — настаивала Молли. — Помнишь ли, ты какъ-то разъ разсказывалъ мнѣ объ одномъ изъ твоихъ друзей, я забыла его имя… но кажется у него автомобильное дѣло въ Портригѣ.
На лицѣ Тони появилось выраженіе пробуждающагося сознанія.
— Ты хочешь сказать Джимми Дэйлъ. Конечно, если онъ тебѣ можетъ быть полезенъ, тебѣ достаточно сказать мнѣ объ этомъ. Онъ сдѣлаетъ все, о чемъ я его ни попрошу, если только рѣчь не идетъ о томъ, чтобы застрѣлить президента.
— Ну, это и не такъ страшно, — сказала Молли. — Я хотела бы только имѣть отъ него письмо. Видишь ли, мнѣ очень хотѣлось бы узнать о томъ, что творится въ Ливадіи, а человѣкъ, живущій въ Портригѣ, въ сущности говоря, долженъ быть освѣдомленнымъ. Не правда ли?
— Джимми во всякомъ случаѣ, — отвѣтилъ Тони. — Онъ кстати большой другъ президента. Въ прошломъ году онъ продалъ ему побывавшій въ употребленіи Роль-Ройсъ, какъ автомобиль для торжественныхъ выѣздовъ, и старикъ былъ такъ восхищенъ хорошей сдѣлкой, что Джимми съ тѣхъ поръ находится у него въ большомъ фаворѣ. Во всякомъ случаѣ, когда я получилъ послѣднее письмо отъ Джимми, мѣсяца три тому назадъ, — они были наилучшими друзьями.
Онъ сдѣлалъ глотокъ шампанскаго.
— Впрочемъ, мнѣ кажется, что я еще вовсе не отвѣтилъ на письмо, — добавилъ онъ.
— Этого ты вообще никогда не дѣлаешь, — убѣжденно сказала Молли, — поэтому-то я всегда звоню къ тебѣ, когда мнѣ отъ тебя что-нибудь нужно.
Она встала, подошла къ стоявшему въ углу письменному столу и вынула изъ ящика листъ бумаги и конвертъ.
— Будь настолько любезенъ, Тони, и отвѣть на него сейчасъ. Тогда ты заодно можешь спросить его о томъ, что мнѣ хочется знать.
Тони медленно поднялся, подошелъ къ ней и сѣлъ на стулъ, который она придвинула ему. Онъ взялъ въ руки перо и неодобрительно посмотрѣлъ на него.
— Я запачкаю себѣ пальцы.
— Это ничего, — утѣшила его Молли. — Это случится ради благого дѣла, и, кромѣ того, я смою всѣ твои пятна.
Нѣсколько секундъ Тони задумчиво разглядывалъ чистый листъ бумаги, потомъ положилъ свою сигарету на чернильницу и принялся за работу. Молли снова усѣлась на диванъ, и въ теченiе нѣсколькихъ минутъ царившее въ комнатѣ молчаніе прерывалось только скрипомъ пера и вздохами, вырывавшимися временами изъ груди пишущаго.
Наконецъ Тони съ возгласомъ облегченія отбросилъ въ сторону перо и повернулся къ Молли со своимъ стуломъ.
— Итакъ, что ты скажешь на это? — спросилъ онъ.
„Милый Джемсъ!Тони.“
Я уже нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ хотѣлъ отвѣтить на твое письмо, но весной я какъ-то не въ состояніи былъ рѣшиться на серьезный трудъ. Вѣсть о томъ, что ты живъ и вращаешься въ такомъ хорошемъ обществѣ меня очень обрадовала. Хотя я въ своей жизни еще не былъ знакомъ ни съ однимъ президентомъ, но я всегда представляю себѣ ихъ немного полными старыми джентльмэнами въ широкополой шляпѣ и красномъ шарфѣ. Если твой президентъ не имѣетъ такого вида, то пожалуйста лучше не разсказывай мнѣ объ этомъ, мнѣ очень не хочется лишиться своихъ иллюзій.
Мнѣ, собственно говоря, хотѣлось бы, чтобы ты вернулся въ Лондонъ; вѣдь ты былъ единственнымъ изъ всѣхъ моихъ друзей, насчетъ котораго я былъ вполнѣ увѣренъ, что могу побить его въ билліардъ, и ты не имѣешь никакого права хоронить подобный талантъ въ дебряхъ Ливадіи.
Если ты скоро вернешься, то могъ бы оказать мнѣ крупную услугу. Я собираюсь открыть на Пикадилли гаражъ на совершенно новыхъ началахъ, и мнѣ нуженъ человѣкъ, который могъ бы взять на себя руководство этимъ дѣломъ. Въ основѣ всего дѣла лежитъ мысль, что кліенты могутъ оставлять тамъ свои машины: и, когда они придутъ за ними, то найдутъ свой бензинъ и инструменты совершенно нетронутыми. Я увѣренъ въ томъ, что именно благодаря новизнѣ этого принципа мы будемъ имѣть колоссальный успѣхъ. Мы назвали бы гаражъ — „восьмая заповѣдь“. Говорю совершенно серьезно, Джимми, возвращайся какъ можно скорѣе, раньше, чѣмъ ливадійцы сумѣютъ испортить твою врожденную честность.
Такъ какъ мы уже заговорили о Ливадіи… мнѣ очень хочется, чтобы ты передъ отъѣздомъ кое-что сдѣлалъ для меня. У меня есть одна красивая молодая пріятельница, которая питаетъ болѣзненное влеченіе къ вашей внутренней политикѣ и которой хотѣлось бы знать, что въ данное время у васъ происходитъ. Я сказалъ, что ты въ случаѣ, если на самомъ дѣлѣ надвигается какое-нибудь многообѣщающее свинство, навѣрное будешь знать все. Слѣдовательно, будь настолько любезенъ не обманывать добраго мнѣнія о себѣ, которое мнѣ съ большимъ трудомъ удалось привить ей. Садись сейчасъ же за столъ и напиши мнѣ письмо, полное милой болтовни, и разскажи мнѣ, кто долженъ въ ближайшее время быть убитымъ и когда дѣло должно начаться. А потомъ запакуй свои чемоданы, отряхни прахъ Портриги отъ своихъ ботинокъ, въ случаѣ, если ты еще носишь таковые, и возвращайся домой къ своему другу и компаньону
— Очень мило! — одобрительно сказала Молли. — Я и не представляла себѣ что ты такъ хорошо можешь писать письма.
— Я тоже нѣтъ, — сказалъ Тони. — Я самъ всегда поражаюсь моимъ собственнымъ талантамъ.
— Какавъ этотъ Джимми? — осведомилась Молли послѣ короткой паузы.
— Онъ восхитителенъ! — сказалъ Тони, тѣмъ временемъ написавъ адресъ и заклеивъ конвертъ. — Онъ круглый и краснощекій и говоритъ тоненькимъ дѣтскимъ голоскомъ. Онъ можетъ выпить подрядъ четырнадцать стакановъ виски безъ того, чтобы это кто-нибудь замѣтилъ и, насколько мнѣ кажется, за всю свою жизнь онъ ни разу не гнѣвался.
— Это дѣйствительно звучитъ очень мило, — сказала Молли. — Я удивляюсь только тому, что ты отпустилъ его отъ себя.
— Я не могъ помѣшать этому совершиться, — печально объяснилъ Тони. — Онъ всѣмъ кругомъ задолжалъ такъ много денегъ, что ему пришлось уѣхать.
— Любопытно знать, отвѣтитъ ли онъ на письмо?
— На это ты можешь положиться, — успокоилъ ее Тони.- Джимми отвѣчаетъ на каждое письмо. Въ теченіе недѣли мы получимъ отъ него извѣстіе, и тогда я сейчасъ же приду къ тебѣ и дамъ тебѣ знать обо всемъ. Но теперь я боюсь, что мнѣ придется уйти. У меня назначено чрезвычайно важное свиданіе съ однимъ епископомъ.
— Чепуха! — безцеремонно сказала Молли. — Епископы никогда не встаютъ раньше 12 часовъ дня.
— Но мой встаетъ. Онъ страдаетъ безсонницей.
Молли смеясь положила ему руки на плечи, встала на цыпочки и поцѣловала его.
— Но объ этомъ лучше ничего не разсказывай ему, — сказала она, — иначе онъ еще можетъ воспылать ревностью.
Ровно въ 12 часовъ дня Тони подъѣхалъ къ своему дому, оставилъ машину у подъѣзда и вошелъ въ вестибюль, гдѣ на его звонокъ быстро появился Спальдингъ.
— Миссъ Фрэнцисъ уже здѣсь? — освѣдомился Тони.
— Такъ точно, сэръ Энтони. Она въ саду… съ мистеромъ Оливеромъ.
— Съ мистеромъ Оливеромъ? — повторилъ Тони слегка изумленный.
Онъ вошелъ въ рабочій кабинетъ, высокія французскія окна котораго выходили въ садъ. Мысль о томъ, что Изабелла находится въ обществѣ Гью наполнила его неожиданнымъ безпокойствомъ. Очевидно, Гью измѣнилъ свое намѣреніе не разговаривать съ ней и пошелъ съ ней въ садъ, чтобы и ей выразить свое неудовольствіе.
Вдругъ Тони остановился. Видъ, представившійся ему изъ окна, былъ, судя по обстоятельствамъ, весьма интересенъ. Посреди лужайки стояло небольшое миндалевое дерево, стройныя вѣтви котораго напоминали бѣло-розовую прелестную филигранную фигурку. И передъ этимъ миндалевымъ деревцомъ стояли Гью и Изабелла въ позѣ, ни въ коемъ случаѣ не указывавшей на предшествовавшiй непріятный или рѣзкій разговоръ. Изабелла съ полуоткрытыми отъ восхищенія губами смотрѣла на лепестки миндаля, и въ нѣсколькихъ шагахъ отъ нея стоялъ Гью и разглядывалъ ихъ почти съ тѣмъ же выраженіемъ серьезнаго восхищенія.
Нѣсколько секундъ Тони наблюдалъ за этой неожиданной сценой съ выраженіемъ глубокаго насмѣшливаго удовлетворенія. Теперь онъ счелъ моментъ благопріятнымъ для того, чтобы самому появиться на сценѣ. Онъ отворилъ стеклянную дверь и медленно пошелъ по лужайкѣ къ нимъ обоимъ.
Они оба въ одинъ и тоть же моментъ повернулись къ нему, Изабелла испустила легкій возгласъ радостнаго изумленія, въ то время, какъ на лицѣ Гью появилось выраженіе легкаго смущенія, весьма позабавившее Тони.
— Доброго утра, кузина Изабелла, — сказалъ онъ и легкимъ движеніемъ поднесъ ея ручку къ губамъ. — Не сердитесь за то, что я пришелъ такъ поздно. Надѣюсь, что Гью не былъ слишкомъ рѣзокъ съ вами.
— Рѣзокъ! — воскликнула Изабелла. — Онъ былъ очарователенъ! Онъ показалъ мнѣ садъ.
— Это меня радуетъ, — съ удовлетвореніемъ замѣтилъ Тони. — Я нахожу весьма печальнымъ, когда родственники не ладятъ другъ съ другомъ… Что вы, впрочемъ, скажете на мое предложеніе поѣхать кататься? — сказалъ онъ бросивъ взглядъ на часы. — Сейчасъ безъ 10 минутъ 12, а въ часъ мы можемъ быть на лэнчѣ въ Кугхэмѣ.
— Отлично! — съ воодушевленiемъ согласилась Изабелла. — Я, хотя не имѣю ни малейшаго понятія, гдѣ находится Кугхэмъ, но я вполнѣ довѣряю вамъ.
По пути они встретили Дженингса, склонившегося надъ открытой крышкой мотора Испана-Сьюза. Онъ поднялъ голову и въ знакъ привѣтствія взялся за фуражку.
— Мнѣ хотѣлось только знать, можетъ быть вамъ нужна другая машина, сэръ? — сказалъ онъ.
— Что вы скажете на это, Изабелла? — освѣдомился Тони. — Будетъ ли эта машина хороша, или вамъ хотѣлось бы имѣть больше удобствъ?
Изабелла окинула изумленнымъ взглядомъ стройную гоночную машину.
— О, нѣтъ, пожалуйста эту машину, — сказала она. — Я люблю быструю ѣзду.
Гью вздрогнулъ.
— Ради Бога не говорите такихъ вещей въ присутствiи Тони. Это прямое предложенiе покончить самоубiйствомъ!…
Изабелла весело разсмѣялась. Она сейчасъ, казалось, стала совершенно инымъ человѣкомъ, непохожимъ на ту нервную испуганную дѣвушку, которой Тони пришелъ на помощь въ Лонгъ-акрѣ.
Она заняла свое мѣсто рядомъ съ Тони и кивнула Гью на прощанье, когда машина уже пришла въ движеніе.
Такъ какъ поѣздка по всей видимости доставляла Изабеллѣ удовольствіе, и имъ некуда было торопиться, то Тони рѣшилъ по пути въ Мейданхэдъ не пользоваться прямой дорогой. Онъ пересѣкъ Хаммерснидскій мостъ и свернулъ потомъ въ Ричмондскій паркъ, сіявшій прекрасной свѣжей зеленью своего новаго весенняго одѣянія.
Они оставили уже большую часть парка позади себя и приближались къ городу Ричмондъ, когда Изабелла, до тѣхъ поръ очевидно, совершенно не слѣдившая за дорогой, неожиданно осѣклась на полусловѣ:
— О, — испуганно сказала она, — это… не Ричмондскій паркъ?
— Да, — отвѣтилъ немного изумленный Тони. — Я избралъ этотъ путь, потому что онъ такой красивый и солнечный. Что-нибудь случилось?
— Мнѣ… мнѣ не хотѣлось бы ѣхать черезъ Ричмондъ, если это вамъ все равно, — попросила она.
Тони замедлилъ скорость машины до самаго тихаго хода.
— Ну, конечно. Какъ вамъ угодно. Я не зналъ… — Этой фразѣ не суждено было никогда быть произнесенной до конца. Изабелла внезапно съ тихимъ заглушеннымъ крикомъ отпрянула назадъ и судорожно схватила за руку Тони.
Причину ея испуга нетрудно было найти. Хорошо одѣтый пожилой господинъ, который съ опущенной головой шелъ имъ навстрѣчу съ другой стороны дороги, неожиданно остановился и уставился прямо въ лицо Изабеллѣ съ выраженіемъ полнѣйшаго недоумѣнія. Хотя Тони до того видѣлъ его только одинъ разъ, онъ моментально узналъ его. Это былъ тотъ самый взволнованный господинъ, который прошлымъ утромъ разговаривалъ съ Да-Фрейтасомъ въ вестибюлѣ клуба.
На моментъ онъ остановился какъ вкопанный посреди дороги, потомъ подбѣжалъ къ автомобилю и хриплымъ голосомъ произнесъ: — Изабелла, Изабелла!
Изабелла еще крѣпче схватила руку Тони.
— Ѣдемъ быстрѣе, — прошептала она.
— Стойте, сэръ! — закричалъ чужой, съ ловкостью, изумительной для его возраста и почтеннаго вида, вскочившій на подножку автомобиля, взявшись за ручку дверцы.
Не ожидая отъ Изабеллы никакихъ дальнѣйшихъ инструкцій, Тони высвободилъ свою руку изъ ея объятій, наклонился впередъ и нанесъ нападавшему быстрый ударъ въ грудь, такъ что тотъ въ слѣдующій моментъ лежалъ барахтаясь на землѣ.
Одновременно онъ развилъ масимальную скорость, и хорошо воспитанный Испано-Сьюза рванулся, какъ гончая собака, спущенная съ привязи.