Рон Конкоран был сыт своей диетой по горло. Сидя на собрании «Мастерской стройной фигуры», он уныло размышлял о крутых поворотах земной истории, которые так и норовили сделать его жизнь еще более невыносимой. Тем, кто отличался некоторой, скажем так, округлостью этой самой фигуры, со второй половины двадцатого столетия вообще приходилось несладко, но сейчас ситуация обострилась до предела. Съёжившись, Рон погрузился в размышления о природе своей личной трагедии.

На исходе двадцатого столетия одержимость человечества идеалом высокого, стройного и гибкого тела становилась все более откровенной. По мнению Рона, дела и так шли хуже некуда. А потом прилетели галактиане.

Появление инопланетян вряд ли могло быть обставлено более убедительно. В один прекрасный день все телевизоры, радиоприемники, телексы, факсы, персональные компьютеры, телефоны, автоответчики и игровые приставки вдруг прекратили свою нормальную работу.

В Омахе, штат Небраска, маленький мальчик пытался убедить школьный компьютер сменить ему оценку по физкультуре с двойки на тройку. Внезапно он завопил и кинулся вниз по лестнице в комнату родителей, крича во все горло: «Смотрите как круто!»

В Бербанке, Калифорния, измученная мамаша тупо смотрела на банкомат, крепко держа вертлявую двухлетнюю дочку за руку, которой та норовила залезть под сырой подгузник. Поджав губы, она мысленно проклинала неизвестного шутника, чья проделка имела все шансы превратить ноющую головную боль в штормовую мигрень.

Сам по себе клочок бумаги с напечатанными на нем слегка неровными строчками бледных буковок не слишком походил на предвестника грядущих перемен. Но тот факт, что выполз он из карманного калькулятора Рона, который работал от батареек и в принципе не мог печатать ничего, кроме цифр, придавал ему гораздо больший вес.

Сообщение было предельно просто и звучало так:

ЛЮДЯМ ЗЕМЛИ:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГАЛАКТИЧЕСКУЮ ФЕДЕРАЦИЮ. МЫ РАДЫ, ЧТО ВЫ РЕШИЛИ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К НАМ. ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЦИВИЛИЗАЦИЙ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОЯВЯТСЯ ПОВСЮДУ НА ВАШЕЙ ПЛАНЕТЕ В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛИ. ОНИ ПРЕДОСТАВЯТ ВАМ ДАЛЬНЕЙШУЮ ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРАЯ ПОЗВОЛИТ ВАМ БЕЗ ПОТРЯСЕНИЙ ВОЙТИ В ГАЛАКТИЧЕСКОЕ СОДРУЖЕСТВО. СПАСИБО ВАМ. НАСТУПАЕТ НОВАЯ ЭРА ГАРМОНИЧНОГО РАЗВИТИЯ.

Паника, поначалу охватившая журналистов и интеллектуалов новоиспеченного члена Федерации уступила место облегчению пополам с восхищением после того, как ситуация окончательно прояснилась. Никаких вселенских катастроф из фантастических романов не произошло, и сложившиеся общественные отношения не были затронуты происшедшим. Разногласия между различными культурами не сглаживались, а, скорее, даже углублялись по мере того, как разбухали газетные фонды.

Практически незамеченным среди повседневных привычных свар остался тот факт, что уровень физического насилия в обществе начал радикально уменьшаться. Войны по-прежнему велись, но теперь они состояли по большей части в масштабных передвижениях войск и пропаганде. Бывшие военные госпитали приняли деятельное участие в войне против болезней, и в душах людей, получивших доступ к новейшим медицинским технологиям галактиан, начала расцветать новая надежда.

Инопланетяне являли собой огромное многообразие форм, размеров, полов, сред обитания, образов жизни, привычек и обычаев, семейных структур, социальных организаций и средств общения. Земляне, двуполые, латерально симметричные, зрячие в узком оптическом диапазоне и общающиеся посредством звуковых волн вдруг получили первый и очень доходчивый урок сосуществования с чуждыми расами. Предрассудки вспыхивали и умирали под грузом невиданных доселе впечатлений. Люди, ненавидевшие блох, научились терпеть кхликов. Эти существа размером с земную блоху любили залезать на то, что привлекло их внимание, образуя некоторое подобие муравьиной кучи. Те, кто до смерти ненавидел змей, познакомились с гибкими и пластичными срендекианцами, а те, кто боялся пауков, учились сотрудничать с арахноидами, весьма широко представленными в Федерации. Зеленые гусеницы, кочующие растения, шаровые сгустки плазмы, металлические сферы, чья речь напоминала взрывы петард, и сотни и сотни еще более причудливых форм. Земляне были поражены и напуганы, но, в конечном итоге, научились принимать своих новых коллег такими, какие они есть.

Рон с тоской думал о многообразии форм, с которыми люди научились мириться, и об одном тягостном исключении. У всех новоприбывших инопланетян была одна общая черта: великолепная физическая форма. Конечно, Рон понятия не имел, как отличить стройного представителя шарообразной расы от располневшего, или обрюзгший коллективный разум от подтянутого, но его уверяли, что худоба является нормой среди всех в остальном невероятно различных культур, вступивших в контакт с Землей.

По мере распространения инопланетных знаний процветание шагнуло в доселе отсталые районы планеты. Стремление к материальным благам стало историческим курьезом, сущность которого без особого успеха пытались постичь в школах дети. Многоликие галактиане не навязывали своих культурных традиций и щедро делились технологиями. Лишь одна деталь их политики стала очевидна, как никогда: за исключением дешевых средств межпланетных сообщений и проводившихся при поддержке галактиан работ по терраформированию Венеры и Марса, космические путешествия так и не стали доступны землянам. Тем более обиден был тот факт, что межзвездные корабли использовались повсюду в Галактике, и в среде разнокалиберных существ, посещающих Землю, являлись совершенно обычным делом. Но все они, начиная от юнцов, объезжающих подаренные родителями космические яхты, до гордых капитанов звездных лайнеров, неизменно хранили молчание о предмете, вызывавшем у людей живейший интерес — устройстве межзвездного двигателя. Стало ясно, что если земная наука не сможет сама совладать с этой проблемой, человечество никогда не достигнет звезд.

 Неудивительно, что на Земле вскоре была организована группа Проекта звездного привода, и физика стала одним из приоритетных направлений ее исследований. Финансирование велось на невиданном в прежние, догалактические времена, уровне. Средоточием усилий всей планеты стал Терранский университет, куда Рона пригласили работать благодаря его глубоким познаниям в физике.

Попытки овладеть секретом межзвездных путешествий не были бы столь отчаянными, получи земляне возможность передвигаться хотя бы на некоторых из мириадов кораблей, заполонивших космос. Однако выяснилось, что такие услуги оказываются в весьма ограниченных масштабах. Те счастливчики, кому всё же удалось посетить другие миры, приглашались туда по таким торжественным поводам, а все их передвижения были настолько регламентированы, что такие контакты только добавляли топлива в пылающий костер людского любопытства. Галактиане же, хоть и не делали ничего, чтобы помочь Земле в разработке звездного двигателя, пристально следили за развитием событий.

Рон был рад, что его недюжинных способностей в области физики оказалось достаточно для преодоления предубеждений против людей, страдающих от прискорбной тенденции набирать вес (часто без всякой видимой причины),  однако сейчас, слушая жилистую лекторшу, он не слишком утешался этим фактом. Она сбросила полторы сотни фунтов, участвуя в программе «Мастерской  стройной фигуры», удержала вес и теперь убеждала аудиторию — несколько тонн жира и сала — в том, что это по силам каждому.

Всю неделю Рон придерживался предписанной диеты, избегая всего мало-мальски вкусного. Неделя не обошлась без испытаний на прочность: он побывал на свадьбе двоюродной сестры, ужасно разозлив радушных хозяев тем, что отверг все предлагавшиеся яства, над которыми две семьи трудились целый день. С кислым видом он  выпил чашку черного кофе без сахара и пощипал крошечный сэндвич с салатом; вино, пиво, шоколадные пирожные, эклеры и миллион других вкусностей он, пересилив себя, стоически проигнорировал. В довершение всего он совершил нечто, способное впоследствии серьезно поколебать родственные узы, отказавшись поднять бокал шампанского за здоровье молодоженов.

Потом был еще обед с доктором Бидлом, заведующим кафедрой. На этот раз ему пришлось наблюдать и обонять, как доктор Бидл загружает в свою худосочную утробу две кружки темного пива, здоровенный бутерброд с ливерной колбасой, блюдо картофеля-фри, на котором поблескивали капельки растопленного масла, и десерт, описывать который было бы просто неприлично. Рон грустно жевал свой приправленный одним только уксусом салат и крошечную порцию обезжиренного творога, запивая всё это чёрным чаем.

И так всю неделю. Он отправлялся спать под аккомпанемент урчащего желудка и пробуждался от беспокойного сна, чтобы снова встретиться с зияющей пустотой внутри и чашкой чёрного кофе с сухим тостом на завтрак. И какова награда за все эти мучения? Устраивая свой обширный фундамент поудобнее в кресле, он с ужасом убедился, что набрал еще пять фунтов.

Чудная вещь, эти сенсорные седалища, горько думал Рон. Как и многое в современной жизни, это был по большей части продукт внеземных технологий. В них встраивался детектор массы, независимый от местного поля тяготения. Когда несчастный толстяк усаживался на такое сиденье, оно едва заметно дергалось, и вес несчастной жертвы появлялся на табло. Если бы Рон захотел, то, нажав несколько кнопок, узнал бы свой вес в единицах измерения нескольких сотен планет Федерации и при силе тяжести этих планет.

Это забавляло его в первые несколько посещений собраний «Мастерской», но сейчас Рон смотрел на табло с отвращением. Если излишний вес действительно такая проблема, то почему эти чёртовы галактиане не придумали что-нибудь для борьбы с ним? Собственно, он никогда не понимал, почему проблема лишнего веса считается настолько важной.  Галактианская медицина уверяла, что ему нечего бояться высокого кровяного давления или сердечно-сосудистых заболеваний, связывавшихся в прошлом с полнотой. Проблема оказалась чисто социальной. Беспричинная предубежденность против толстяков еще более усилилась после того, как земляне встретились со стройными, поджарыми галактианами. Среди них особенно раздражали Рона представители одного вида, похожие на огромный мешок, заполненный прозрачной слизью. Как сообщили землянам, эта прозрачность как раз была следствием практически полного отсутствия внутренних жировых отложений.

Костлявая (в прошлом — толстая) ведущая, увидев цифры на табло, ничего не сказала. Ее лицо говорило само за себя. Для неё это было лишь свидетельством достойной сожаления слабости характера, к которой она не испытывала никакого сочувствия. И теперь Рон, оскорблённый до глубины души, грустно припоминал подробности прошедшей недели бесполезного воздержания. Он скрупулезно перебрал в памяти каждый грамм пищи, съеденный за неделю. Это было нетрудно. Его стол был скуден, малопитателен и призван был лишь не дать ему умереть. Внезапно он вспомнил запах. Шоколад — густой теплый аромат. Пирожное, дюйм на дюйм размером.

Да, не сказать, чтобы он часто сбивался с пути праведного, но что было, то было. Неделей раньше он вообще не ел ничего недозволенного. Он, правда, не похудел, но и не поправился. Ещё неделей раньше — банка пива, которая стоила ему четырех фунтов. И так далее. Рон вспомнил, сколько у него было надежд, когда он только присоединился к этой программе по настоянию своего начальника, доктора Бидла.

Доктор Бидл, декан факультета, был настоящим фанатом фитнеса даже по меркам этой худосочной эпохи. Перейдя на работу в Терранский университет, Рон понял, что от него ждут хотя бы попыток соответствовать уровню физического совершенства доктора Бидла. Шансов же у него не было никаких. Бидл был одним из тех сухопарых perpetuum mobile, которые постоянно едят и не набирают ни фунта. Следуя его довольно назойливым рекомендациям, Рон записался в «Мастерскую стройной фигуры» и, кроме того, начал понемногу заниматься спортом. Он купил велосипед и даже пытался ездить на нём. Он также вступил в университетский крикет-клуб, где поражал всех смехотворностью своих результатов. Он старался. О, как он старался! Однако скоро стало ясно, что физкультура не является его сильной стороной.

Рон припомнил все те недели страданий, самоотречения и подсчётов каждой несчастной калории и сопоставил их с впечатляющими цифрами набранного веса. Внезапно у него в голове зашевелился зародыш дикой, невероятной идеи. Он был слишком хорошим ученым, чтобы не уловить подтекста в данных, так легко ему доступных. Аномалии, с которыми он сталкивался в собственных исследованиях в университете, начали комбинироваться в его мозгу, раскладываясь по местам, словно части гигантской головоломки. Дрожа от возбуждения, он повернулся и схватил за руку толстую женщину, сидящую рядом.

— Алиса! — прошептал он. — Мне сейчас пришла в голову мысль. Пойдёмте отсюда. Нужно кое-что проверить.

Алиса Джири была лучшим другом Рона — точно такая же массивная, как и он: как умственно, так и физически. Она специализировалась в биохимии, однако серьёзно увлекалась физикой и вела исследования в новой бурно развивающейся области, основанной на использовании достижений фундаментальной физики в изучении биохимических процессов. В последнее время она занималась какими-то выплывшими на свет божий несоответствиями из области сохранения энергии. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, насколько серьёзен Рон, и скоро двое толстяков уже покидали собрание, безуспешно пытаясь не привлекать внимания.

— Ну, Рон, — сказала Алиса, чувствуя на себе неодобрительный взгляд инструктора, — мы сбежали. О чем же таком важном вы хотели поговорить?

— Алиса, думаю, я ухватил ниточку! Вы — именно тот человек, который мне нужен, чтобы распутать весь клубок!

Алиса осталась безучастной.

— Господи, Рон, о чем вы говорите?

— О Земле, Алиса! О Земле и этой чертовой Галактике!

— Что?!

— Это все жир. Алиса, знаете, сколько сил мы тратим, чтобы похудеть?

— Ну еще бы, — усмехнулась она. — Эта мелочь не ускользнула от моего внимания. — Алису застали за тем, что она во время факультетской игры в софтбол она заглядывала в свою коробку для завтрака.

— А эти чертовы инопланетяне в облегающих униформах? Даже последняя букашка — образец физического совершенства. Представляете себе, как бы мы выглядели в подобных костюмах? Однако моя идея имеет к этому прямое отношение.

Алиса скорчила свою презрительную гримасу, словно говорящую: «О Боже, что за чепуха!»

— Так вот, Алиса, я сидел сейчас и сопоставлял количество съеденных калорий с набранным весом. В конце концов, мы ведь оба учёные. В последнее время земляне просто помешались на похудании, и это не давало им взглянуть правде в глаза. Если же чуть-чуть поразмышлять, то всё это помешательство на сбрасывании веса покажется совершенно нелогичным. Оно просто бессмысленно.

Алиса, видя, насколько серьёзно он говорит, молчала и ждала продолжения.

— Что мы имеем? Из-за одного паршивого пирожного размером дюйм на дюйм я набрал пять фунтов. Ваш первоначальный прогресс был перечёркнут одной-единственной бисквитной печенькой. Мы натягиваем веревочки над кроватью и перед холодильником, чтобы убедиться, что мы не встаём и не едим по ночам. И каков результат? Да никакого! Ни-че-го! Пусто! Алиса, мы не бродим по ночам и не делаем ничего такого, что заставило бы нас есть, не зная об этом.

Он так до конца и не убедил Алису, однако она была слишком хорошим ученым, чтобы просто отмахнуться от фактов, которые он выложил перед ней. В конце концов, она нехотя кивнула.

— Знаете, Рон, мне страшно не хочется в это верить. Это противоречит всему, что мы знаем о законах природы, но я поняла, что вы имеете в виду. Я все время считала, что где-то ошиблась, и так старалась отрицать то, что вижу, что не замечала очевидного.

— Ну, не всему, — сказал Рон, — однако закон сохранения массы и энергии, а также второе начало термодинамики…

— Одно несчастное пирожное — и пять фунтов веса?

— Все эти неимоверные усилия...

— Сидеть на хлебе и воде...

— Или почти на хлебе и воде...

— И набирать вес!

— Что-то из ничего!

Двое тучных ученых медленно повернулись и уставились друг на друга, только сейчас начав до конца постигать весь скрытый смысл сказанного. В конце двадцатого века человечество сдвинулось на  диетах и фитнессе. Когда стоимость медицинских услуг стремительно полезла вверх, а продолжительность жизни увеличилась, люди стали прилагать значительные усилия для того, чтобы уменьшить расходы на докторов. В двадцать первом столетии полные люди оказались под еще большим социальным давлением. Одержимость стройностью переросла  в полномасштабную манию с появлением тонких, звонких и прозрачных инопланетян. Достаток и процветание, которые они принесли с собой, дали обитателям даже страдавших в прошлом от голода районов Земли возможность правильно питаться, а также деньги, чтобы тратить их на «легкие» продукты питания, необходимые для похудания до состояния, близкого опять же к истощению. В результате последовавшего за этим разгула комплексов некоторые отвратительные на вкус «здоровые» продукты пошли нарасхват, тогда как производство шоколада практически полностью прекратилось.

И вот эти-то комплексы и не давали Алисе и Рону увидеть поразительные вещи, на которые способны их тела. Но теперь они ясно видели направление, в котором следовало вести исследования. Первые же попытки принесли подтверждение их идеям. В следующие два месяца многие замечали странную пару, надолго задерживавшуюся после работы. И вот, наконец, они решили, что настало время обратиться к доктору Бидлу.

Накануне дня знаменательного и, конечно, пугающего противостояния с деканом факультета они провели последнее заседание военного совета в укромном уголке любимого бара. Любой, кто увидел бы их заказ, поднял бы удивленно брови: темное пиво, картофель-фри с плавленным сыром и солидных размеров ваза с солёными орешками. Но двое неутомимых исследователей не беспокоились о калориях — у них были все основания для маленького праздника.

— Ну, Рон, свершилось. Завтра мы сразимся со львом в его логове.

— Алиса, мы не можем проиграть, это я вам говорю. Он язва, каких мало, но при этом он хороший учёный. Ему может не понравиться то, что мы сделали с его драгоценными теориями, но ему придется нас поддержать, если он хочет быть упомянутым в числе разработчиков звёздного привода.

Его энтузиазм был заразителен. Алиса зажмурилась от удовольствия, звякнули пивные кружки. Никакие бокалы с шампанским не звенели бы так славно.

В первых лучах утра победное сияние несколько померкло. Двое немного помятых ученых, у которых после вчерашнего немного болела голова, медленно шли по отделанному деревом коридору, ведущему в средоточие власти самого престижного факультета самого большого университета из всех, что только видела Земля. Их несколько тяготило сознание того, что лучшие их костюмы не слишком шикарны, а кейсы экономической модели знавали лучшие времена. Полированные створки огромных дверей красного дерева с сияющими медными ручками раздвинулись с бесшумностью, свидетельствующей о титанических усилиях обслуживающего персонала. Сам Бидл, сидя за громадным письменным столом (он не признавал секретарш), позволил паузе затянуться настолько, что Рон начал медленно багроветь, и лишь после этого заговорил.

— Ну что ж, вы говорили, что покажете мне какие-то данные. Давайте посмотрим.

— Да, сэр. Вот массивы данных и первичные результаты. — произнесла Алиса с авторитетом, так не вязавшимся с ее несерьезной внешностью, и разложила бумаги по столу. Бидл повел бровью. Оглядев стоящую перед ним парочку с головы до ног, он склонился над столом, чтобы просмотреть разложенные перед ним бумаги. После долгой паузы он заговорил снова.

— Результаты довольно неожиданны, но, похоже, вы действительно наткнулись на что-то стоящее. Что вы собираетесь с этим делать дальше?

— Следующий этап — эксперименты над живыми организмами, — немедленно ответила Алиса. — Галактические технологии в комбинации с земными нечёткой логикой и теорией хаоса — весьма мощный инструмент, однако мы уже исчерпали возможности, которые нам дает компьютерное моделирование.

— С виртуальными мышами, я полагаю?

— С виртуальными людьми, смоделированными на основе полного сканирования нас самих.

На Бидла это произвело впечатление. За этим гладким определением стояла целая неделя тотального зондирования на инопланетной аппаратуре и анализы всех без исключения тканей. Он внимательно слушал дальше.

— Вероятно, можно было провести предварительные опыты на мышах, но большую часть работы всё равно придётся выполнить с приматами. В сущности, наибольшую несоразмерность между входом и выходом демонстрирует именно человеческий организм.

Бидла не слишком радовали выводы, следовавшие из представленных результатов, но, как говорил Рон, он был слишком хорошим ученым, чтобы просто отмахнуться от фактов. Так или иначе, он задумался. Несмотря ни на что, он надеялся, что результаты, полученные Роном и Алисой, окажутся тупиком. Слишком уж тяжело расставаться с годами воспитанным убеждением о тождестве стройности и добродетели.

Рон и Алиса провели большую совместную работу, что благотворно сказалось на их характере, несмотря на постоянное недосыпание. Точность мышления Алисы в анализе тонких взаимосвязей биохимических реакций, сложенная с неудержимым напором и глубокими познаниями в физике Рона вплотную подвели их к пониманию самой сути проблемы, над которой они работали.

Галактиане с самого начала стали проявлять такой интерес к их исследованиям, что в конце концов пришлось приделать к дверям лаборатории табличку “Не беспокоить”. Инопланетяне не мешали работе намеренно, но их толпы буквально не давали прохода Рону и Алисе. При закрытых дверях работа могла продолжаться без помех, но всё же пришлось смириться с присутствием кхликов, слишком мелких, чтобы их могли удержать какие-то преграды. В критические моменты экспериментов ученые оказывались буквально покрыты шевелящимся слоем крошечных насекомых. Поначалу это было невыносимо, но потом они сообразили, что присутствие кхликов свидетельствует о правильности выбранного направления. Самим своим интересом кхлики давали ученым такую подсказку, какой ни один землянин еще не получал от не склонных к сотрудничеству галактиан. Подсказки эти оказались весьма полезны, хотя работать сплошь покрытыми микроскопическими черными блохами было неудобно.

Питались Алиса и Рон от случая к случаю — работа настолько захватила их, что еда их более не интересовала. Прием пищи осложнялся еще и опасениями проглотить какого-нибудь особо любопытного кхлика. Несмотря на официальные заявления Улья об абсолютной незначимости индивидуума, мысль о поглощении разумных существ не слишком способствовала пищеварению. Так что возник еще один стимул придерживаться диеты, и за весь последующий год они набрали не более пяти фунтов каждый.

К концу года теория приобрела строгость и завершенность. Галактиане сформировали комиссию для ознакомления с текущим состоянием дел. Из галактических фондов вдруг рекой потекли субсидии, и на исходе второго года звездолёт был готов. Если бы Бидл осознал огромность потраченных на проект сумм, его бы хватил удар. Он лишь терпел засилье галактиан на своей кафедре, пользуясь престижем, создаваемым их интересом к проекту, для сбора средств на финансирование других направлений. Он следил за исследованиями Рона и Алисы лишь в самых общих чертах и был слишком занят, чтобы уделять пристальное внимание миниатюрному звездолету, который они строили. По завершении строительства  доктор Бидл, как номинальный глава проекта, был приглашен на борт судна, названного «Сила сала», на котором должны были устремиться к звёздам самые смелые его ожидания.

Корпус корабля был сделан гладким настолько, насколько могли позволить галактические технологии. Сказать, что он был ровный, как зеркало, значило преуменьшить его гладкость. Субпространственный кокон угадывался лишь по переливчатому сиянию, охватывающему весь корпус. Алиса и Рон с некоторым опасением ждали реакции доктора Бидл на внутреннее устройство сияющего корабля. Хотя по галактическим меркам это была весьма скромная двухместная модель, корабль не слишком соответствовал земным представлениям о том, как должен быть устроен звездолет. Помимо просторной ходовой и навигационной  рубки, он мог похвастаться двумя комфортабельными жилыми помещениями, великолепно оборудованным камбузом и кладовыми настолько обширными, что они вызвали почти открытое возмущение своими размерами у земных проектировщиков.

Бидл остался доволен наружным осмотром корабля и его прекрасно спроектированного и полностью автоматизированного воздушного шлюза. Когда он вошел внутрь, в воздухе повисла напряженная тишина. Он осмотрел роскошные каюты. Потом с некоторым недоумением оглядел комнату отдыха, несколько побледнев при виде фильмотеки, голографического оборудования и видеоигрового центра, оплаченных из бюджета его кафедры. Рон с гордостью указал на компьютер последней модели и аппаратуру для головидеосъемки, заметив:

— Как видите, доктор Бидл, мы сможем сделать первоклассные записи наших полетов. Подумайте только, насколько упрочится ваша репутация, когда вы представите столь качественные свидетельства успеха нашей работы.

При этих словах лицо доктора Бидл приобрело доселе невиданный нездоровый оттенок. Он молча осмотрел ванные комнаты, роскошью которых остались бы довольны и самые развращенные римские императоры, и его лицо перекосил ужас. Подтверждались его худшие опасения. Эти два жирных шута одурачили его. Когда об этом станет известно, от его репутации под градом язвительных насмешек не останется ничего.

В воздухе повисла неловкая пауза.

— Значит, вот оно как, — произнёс он подчёркнуто безразлично.

— Да, сэр.

Помимо того факта, что просторность внутренних помещений и роскошь обстановки входили в противоречие с любыми ограничениями по массе и размерам, которым вынуждены были следовать кораблестроители ещё со времён первых плотов из брёвен, была в этом корабле ещё одна странная деталь – то, что Алиса назвала Ходовым креслом. Они снова вернулись на мостик; доктор Бидл был бледен и дрожал, не замечая облепивших его кхликов. Он осматривал Ходовое кресло. Его очевидные приспособления для комфортного сна и чрезвычайно удобный складной столик для закусок ничуть не улучшили его расположения духа. Это кресло было даже не пародией на таковые на других земных кораблях; очевидно, единственным его назначением было ещё больше разозлить Бидла. И эта цель была успешно достигнута.

— Хорошо, доктор Джири. Вот это так называемое ходовое кресло. Это и есть конечный результат ваших исследований, которые мой факультет финансировал последние два года?

— Да, сэр, — спокойно ответила Алиса, не заостряя внимания шефа на том, что основной источник финансирования не имел никакого отношения к доктору Бидлу. — О, кстати, обратите внимание на сопряжения, связывающие ходовое кресло с собственно звёздным двигателем. Рон, давай покажем доктору Бидлу, как это всё работает.

Рон устроился в кресле, пока Алиса продолжала под разъярённым взглядом начальника:

— Наши исследования открыли базовый принцип работы галактического звёздного двигателя, который, как оказалось, нарушает несколько известных физических законов. Главным прорывом было обнаружение необычных характеристик метаболизма, присущих некоторым живым существам с особыми врождёнными свойствами. Особи с такими свойствами встречаются среди всех видов разумных существ Галактики, включая землян.

— Да что это, по-вашему, такое? — прошипел Бидл. — Это что, какая-то шутка?

Его настроение совершенно не улучшало самодовольное достоинство, с которым держалась эта парочка толстяков.

— Нет, сэр. Никаких шуток. Так получилось, что мы с Роном как раз и есть такие особи со специальными свойствами.

Пока доктор Баддль разговаривал с Алисой, Рон, сидя в кресле, подключил себя к метаболической соединительной системе и выполнил несколько технических манипуляций. В этот момент доктор Бидл отвлёкся от разговора с Алисой и обратил своё внимание на него.

— Доктор Коркоран, — произнёс он язвительным тоном, — надеюсь, вам удобно в этом кресле? — Доктор Бидл отличался умением использовать заработанный тяжким трудом титул оппонента для выражения глубин презрения, недоступных пониманию того, кто не потратил годы своей жизни на его достижение. Рон, однако, невозмутимо ответил:

— Да, сэр.

Алиса, потихоньку усевшись в кресле пилота, начала торопливо вводить координаты в навигационную консоль. Доктор Бидл тем временем продолжал:

— Я рад, что вам удобно. О, вижу, что вы тоже устроились, доктор Джири. Это хорошо. Потому что вы двое уволены!

Впервые за сегодня у Рона с Алисой не нашлось отрепетированного ответа. Наконец, к Алисе вернулся дар речи.

— Э-э… доктор Бидл, вам лучше поговорить с президентом Мариачи.

— К тому же наши курсы лекций заканчиваются только в конце семестра, — добавил Рон.

Бидл, которому раньше не приходилось утрачивать над собой контроль, изумлённо уставился на своих подчинённых. Осознав, что он ненароком озвучил свою тайную фантазию, он устало опустился на свободное кресло.

— Доктор Бидл, — сказала Ализа, — давайте пока отложим этот разговор. Нам надо кое-что сделать.

Доктор Бидл начал было говорить, но замолк и уставился туда, куда указывали Алиса и Рон – на навигационную консоль, которая показывала невероятное, невозможное: что корабль находится неподалёку от внешней кромки колец Сатурна. Потом изображение странным способом сдвинулось и сменилось узором незнакомых созвездий, никогда не виданным на Земле. Доктор Бидл предполагал, что Рон и Алиса станут участвующими в эксперименте приматами, но сам принимать в нём участие не планировал.

— Я подам на вас в суд, как только мы вернёмся на Землю, — заговорил он угрожающим тоном. – Вы не можете скрывать вечно. Вы только что похитили декана факультета, и как только этой безумный корабль снова попадёт в юрисдикцию Терры, вас тут же арестуют. Надеюсь, вы довольны. Когда вы выйдете из тюрьмы, — продолжал он, распаляясь, — если вы вообще оттуда выйдете, то обнаружите, что для вас нет никакой работы ни в каких учебных заведениях. Вам не дадут лицензию даже на подтирание носов младенцам!

По мере того, как Бидл говорил, его голос усиливался, и последние слова слились в вопль, обычно повергавший подчинённых в ужас. Однако Рон и Алиса были слишком заняты навигацией, чтобы обращать внимание. Когда, наконец, наступила тишина, они ничего не ответили, а лишь снова указали на навигационный экран.

На Земле в это время прервалось нормальное течение дел, а все галактиане с радостью приветствовали событие. Наконец-то двое представителей новопринятого в федерацию вида оказались достаточно проницательными, чтобы проникнуть сквозь заросли ложных намёков и диетических комплексов, посеянных в благодатную почву одержимости землян собственным весом. Неопровержимые свидетельства того, что Терра, наконец, прошла испытание, привели галактиан в полный восторг. В Дели огнешары носились вдоль наименее заполненных народом улиц и запускали себя в небо, рассыпая фонтаны искр. Местных жителей, выскочивших на улицу узнать, что за шум, атаковали толпы вездесущих кхликов, а также обнимали, хлопали по плечам и поздравляли представители сотен иных галактических видов.

Единственный в Антарктика-сити флум, одинокий эмиссар своего любящего уединение вида,  неожиданно появился из своей вырытой в снегу пещеры, несказанно удивив обитателей города, и начал кататься среди праздничных толп, оглашая окрестности низким уханьем, от которого трескался ледник.

Вдобавок к внезапному оживлению среди инопланетян все пользователи электронного оборудования получили второе всеземное послание галактиан, которое Бидл прочитал на экране коммуникацонной панели «Силы сала»:

ЛЮДИ ЗЕМЛИ! ПОЗДРАВЛЯЕМ С ПОЛУЧЕНИЕМ СТАТУСА ПОЛНОПРАВНЫХ ЧЛЕНОВ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. ИССЛЕДОВАНИЯ, ПРОВЕДЁННЫЕ ДОКТОРОМ РОНАЛЬДОМ КОРКОРАНОМ И ДОКТОРОМ АЛИСОЙ ДЖИРИ НАКОНЕЦ ДОКАЗАЛИ, ЧТО ЗЕМЛЯНЕ СПОСОБНЫ ЦЕНИТЬ ИСТИНУ ВЫШЕ ПРЕДРАССУДКОВ.

Несколько дней земляне недоумевали, но к концу недели понятие «двигатель Коркорана-Джири» прочно вошло в повседневный обиход. После того, как доктор Бидл оправился от потрясения, вызванного его невольным участием в невероятном путешествии к звёздам, к нему вернулась способность слушать. К концу путешествия он уже не сердился. Вдобавок он стал первым землянином, наблюдавшим со стороны процесс действительно быстрого сбрасывания веса.

Звездолёт прибыл на приятную землеподобную планету в окрестностях Бетельгейзе. «Силу сала» сопровождала до поверхности флотилия местных кораблей, пилотируемых самыми толстыми жителями планеты, весьма гордыми собой. На космодроме толпа встречающих топорщила мех и размахивала щупальцами. Один из них, энергичный здоровяк поперёк себя шире, сказал своей не менее пухлой подруге:

— Вот видишь, Арза, они это сделали. Я всегда знал, что толстые земляне такие же смышлёные, как и мы все. Жаль только, что им пришлось столько вытерпеть от их менее одарённых соотечественников.

Арза степенно кивнула в ответ.

На борту «Силы сала» значительно похудевшие Рон и Алиса облачились в сияющую галактическую униформу, тщательно подогнанную по их новым фигурам, и гордо выступили наружу под руку с Бидлом. Когда толпа галактиан увидала их, она разразилась криками приветствия в адрес двоих стройных подтянутых землян, очевидно находящихся в великолепной физической форме. Вскорости началось празднество и банкет. Последний был Рону и Алисе особо необходим — ведь им ещё лететь назад.