Присказка

Посвящаю Дарье

Укладывайся, родная, удобнее. Подушку взбил, одеяльце поправил, самое время слушать сказку. Есть у меня одна, с принцем-красавцем, как ты любишь…

В королевстве всё произошло, в далеком-далеком… Пусть оно не широкое, местами даже узкое, землей не обильное, лесом не богатое, реками да озёрами, честно говоря, скудненькое… Ну какое уж есть, и на том спасибо. Спасибо, что казна не пуста, что народ при работе, торгаши с наваром, а стражники при латах; спасибо, что зимой не очень холодно, а летом ни жарко, что в горах ветер, а в городах давка; спасибо, что пенька в цене, и моряки не разучились под парусом ходить, что весной по ночам соловьи поют, а летом жабы квакают; спасибо, что бабы рожают, а мужики сено косят…

За всё спасибо, - упомянутое и забытое.

А если имеется королевство, то должен быть и король. Вот он во всей красе, прошу любить и жаловать – Карболетт Х, в парике большом, при горностаях на плечах. Парчовый камзол золотом шитый, кружевным жабо украшенный, на ногах чулки тонкие в сеточку и башмаки с бляхами. Напудренный, напомаженный. Через грудь лента с орденом имени его, драгоценного. Пальцы в перстнях да кольцах. Ходит король, всем красавцам красавец, при скипетре тяжёлом, шпаге когда-то острой, при будничной короне - парадная-то в ларце заперта. Чтобы вороны столь ценную ценность грешным делом не утащили, по сторонам от хрустального короба два гренадёра стоят ростом под потолок.

Хорош король и хорошее королевство, а ко всей этой благости прилагаются подданные, да такие, что грех жаловаться. Слуги смышленые, но заумным видом монарха не смущают; расторопные – мух так ловко бьют – во дворце ни одной не сыщешь, а залетит, глупая, так за ней вся свита толпой носится, пока не прибьет; исполнительные – попросишь за кофеем сбегать, заодно и вишневой наливочки принесут.

Повезло нашему королю, со всех сторон повезло, а особенно с тыла. С семьей у него было честь по чести: супруга, королева матушка Изолетта, и дочурки-красавицы, три цветочка Селена, Целестина и Жульфинария. С ними много радости, но и забот хватает. Пока были маленькие, и горя не знали, а как подросли-и-и…

Рано или поздно девушке надо замуж выходить. Проблема небольшая, когда рано, а если наоборот?

Старшенькая принцесса, Селена, росла особнячком. В первых годках имела уж очень боевой характер, но когда она, как говорят придворные поэты, вошла в пору цветения, то остепенилась, успокоилась, стала задумчивой, тихой, бал-маскарадов избегала, шумной компании предпочитала умную книжку. Так продолжалось достаточно долго. Дошло до того, что папенька и маменька стали беспокоиться. Тем более, подрастают дочурки — средняя и младшенькая — и разговоры у них наоборот, не о науках скушных, а только о замужестве. Родители охают-ахают: «Какие вам женихи, когда мы ещё старшую не сосватали?!». А как же её сосватаешь, если Селена всё молчит да молчит, во дворце больше по пыльным кабинетам слоняется. В лес пойдет, то только с книжкой подмышкой или сачком — мотыльков да бабочек ловить. Фрейлины зовут на девичьи забавы, та отмахивается: всё Селене неинтересно, всё не радует. Придворные учителя говорят, что книжки, какие есть в дворцовых библиотеках, по несколько раз ею читаны, вот и скучает принцесса.

Однажды… Ох, люблю это слово…

Так вот, однажды в один солнечный теплый денёк, король застал своих младших дочек за любопытным занятием. Целестина и Жульфинария, вцепившись друг дружке в волосы, катались в бальной зале по паркету, крича: "Моё, нет, моё!". В пылу борьбы они потеряли записку, собственно, из-за которой и разгорелся шкандаль. Папенька, не обращая внимания на дочурок, поднял смятый листок, присел на подставленный слугой пуфик, и углубился в чтение. О, это был настоящий эпистолярный шедевр! Обороты: «умопомрачительная моя», «свет души моей», «услада снов», и прочие полезные в амурных делах красивости, наверное, должны были пролиться благодатным дождичком на юную девичью душу. Однако на сухенького старичка эти словесные вензельки оказали обратное действие. Король опечалился - бежит времечко-то, бежит…

Карболетт Х встал и, не обращая внимания на продолжающих волтузиться дочек, ушел в свои покои.

Утром король приказал созвать всех домашних. Младших дочек искать долго не пришлось. Ожидая разноса, они наряженные, причесанные и напомаженные уже сидели возле коридорчика, ведущего в тронную залу. Старшую нашли на чердаке, где принцесса через огромную оптическую трубу рассматривала облака и что-то записывала в пухленькую тетрадку. Узнав о том, что её ждёт отец, старшая сестрица недовольно закатила глазки, но послушалась, пошла.

Когда собрались все домашние и придворные, король объявил свою волю. В конце ближайшего месяца марта устроить в столице бал для женихов, поэтому…

Первое: написать и отправить приглашения во все концы света во все королевские семьи.

Второе: подготовить такой стол, чтобы накормить не только гостей и придворных, но чтобы простому народу хватило.

Третье: зазвать в гости бродячих музыкантов, циркачей, артистов, комедиантов, импровизаторов - чтецов стишков фривольных… Гадалок и шарлатанов не звать - сами придут… Денег, вина, кушаний, мишуры всякой не жалеть, праздновать от души и радоваться будущему счастью принцесс.

Приказано – исполнено.

Писари пергаменты сургучом заливают, гонцы коней повыносливей подбирают, повара варят-парят, официанты прихорашиваются, королевны — Целестина и Жульфинария — наряжаются, платья шьют, туфельки, чтобы можно было танцевать всю ночь, примеряют. Как говорится, потеха завертелась… Однако… Вот незадача! Неурожайным вышел тот год на женихов-принцев! Одни принцессы остались, а где и есть мальчики, то они только подрастают, буквы в линейку записывают, стихи заучивают. Есть и постарше принцы, но они обручены давно — родители их ещё в колыбели пристроили! В двух королевствах гонцы обнаружили юношей подходящего возраста, но и здесь неудача: эти недоросли о свадьбах не думая, друг дружке лбы расшибают на войне. Какие уж тут охи-вздохи?

Долго, но не коротко искали женихов, да так никого и не нашли. Что делать? Не отменять же праздник?! Папа король решил – не отменять. И представьте, накануне самого-самого начала, как бы это сказать… смотрин… к лестнице широкой мраморной ведущий в королевский дворец, вдруг подкатила карета о шести лошадях гнедых, да при кучере нарядном и пажах в черных бархатных камзольчиках с эполетами на плечах.

Открылась дверка, а оттуда рука показалась: запястье тонкое, пальцы длинные, кожа бледная, сразу видно – принц! Лестничка отпала и вот видна туфелька изящная серебром подкованная. А потом уже и весь гость из тени вынырнул и на землю спрыгнул…

Настоящий принц! Высок, строен, талия тонкая, плечи широкие, длинноног, с непокрытой головой – тёмные волосы на ветру волнуются. Наряжен по последней принцевой моде. А как голову приподнял, а как посмотрел… Ах! Ресницы - лучи, брови – сажа, глаза-маслины, да при бледных щеках. Целестина и Жульфинария, завидев гостя так со своих кресел и попадали.

Наверное, вы уже догадались, что непростая встала задача перед королем. Ему-то хотелось старшую дочку выдать замуж, а при таком урожае претендентов на руку и сердце дочерей особо не разгуляешься. Тут как бы Селену уберечь, чтобы младшие сестры ей глаза не выцарапали от зависти!

И придумал наш король выход. Объявил Карболетт Х конкурс-соревнование. Дал всем дочкам кувшин воды и чайник, прибавив каждой две рогатины, стальной прут, десяток деревяшек, паклю и огниво. Приказал: «Принцесса, у которой в чайнике первой закипит вода, та и выйдет за принца замуж».

Селена сразу смекнула, в чем дело и в душе восхитилась находчивостью папы. В другой ситуации она бы не проявила усердия, но уж очень хорошо придумал король, а Селене не хотелось расстраивать любимого родителя. Старшая дочка не спеша развела огонь, воткнула в землю рогатины, повесила на железный прут чайник. Целестина и Жульфинария сначала запаниковали, а когда увидели, что старшая сестрица делает, начали за ней повторять. Тем временем Селена налила в чайник воду и стала ждать. Младшие успели вовремя – так получилось, что все три чайника с одинаковым количеством воды одновременно оказались на огне одинаковой силы. И что вы думаете? Какая принцесса выиграла?

Папа король правильно всё рассчитал — вот в кого Селена пошла! Догадываетесь, как такое могло получиться? Подумайте сами… Подумали?

Хорошо, расскажу. Просто нетерпеливые Целестина и Жульфинария всё время проверяли воду, кипит - не кипит? Открывали крышку, а вместе с ней выпускали горячий воздух. Селена же ни к чему не притрагивалась! Вот из её чайника и пошел пар раньше всех.

Казалось бы, тут и сказки конец, ведь всё, что хотелось, получено. Король нашел старшей дочке принца. Селена нежданно обрела супруга. Младшие сестры-нетерпяшки посрамлены и может до следующего марта поумнеют. Время есть — год впереди… Читателю тоже всё понятно - где урок, а где прок… Но! Вот что я вам скажу: не нравится мне такой конец, не нравится! Я, например, очень-очень хочу знать, а будет ли счастлива наша сообразительная героиня? А что это за принц такой, до которого не доехали гонцы королевские, а он из воздуха сам появляется, словно ему специального приглашения не надо? Где он живет, в каком краю? Хорошим ли супругом будет, достойным или пропащим?

Ин-те-ре-сно!

Вот этот самый интерес и погнал меня за облака, за океаны, вслед за чудесной каретой, за шестеркой крылатых коней, за кучером нарядным, и пажами в черных бархатных камзольчиках.

Начинаем!

 

Глава 1. Как поменять день на ночь?

Покачивания, словно в колыбели, или у мамы на руках, или на качелях возле пруда с лилиями… и крик чаек. Селену разбудил этот резкий звук. Птицы летели где-то далеко и одновременно очень близко — такое случается только во сне.

Девушка открыла глаза. Тишина.

Странно. Вот только что её овевал морской бриз, вверху над головой клубились хлопковые горы, а внизу, вдали, за бесконечным укрытым лазурной скатертью столом заходило солнце…

Ничего этого нет.

Селена приподнялась. Большая подушка, плотный упругий, укрытый льняной простыней матрац, легкое, но теплое одеяло. На кровати она одна. Девушка посмотрела на место, где должен был лежать её супруг, но… никого. Только примятая простыня и — Селена накрыла ложбинку ладонью — его тепло…

В спальне царствовал полумрак — только горела пара светильников на стенах и три свечи на центральной люстре. Низкий побеленный потолок, стены, драпированные серебристым шелком, на паркетном полу расстелены коврики. Мебели почти нет — несколько узких шкафов, зеркало со столиком, два кресла, и привезенные ею сундуки с приданным.

Маленькая, уютная комната Селене чем-то напоминала её родной чулан, где принцесса любила прятаться от надоедливых сестер. Иногда ей удавалось уговорить нянечек разрешить ей там ночевать. Кровать в той каморке была ниже и не такая широкая, пахло в чулане не карамелью и лавандой, как здесь, а сеном, опилками, пылью… Да кто его знает, чем ещё? В комнате под крышей самой высокой башни её родного дворца Селене снились прекрасные сказочные страны, и вот она оказывается в незнакомой, смутно напоминающей прошлое, спальне. Принцессе вдруг на миг показалось, что она попала в сон той десятилетней девочки из счастливого детства…

Только Селена подумала, как она здесь очутилась, на неё тут же обрушились запахи, цвета, вкусы. Давнее и недавнее прошлое схлестнулось с картинами настоящего. Из-за этого в голове Селены всё запуталось. Видение свадебного бала переплелось с замысловатым узором на спинке кровати, шелест накрахмаленных юбок в тронном зале её замка сливался с шумом ветра, доносящимся откуда-то издалека. Прозрачные как привидения, кружащиеся в танце фигуры, разбивались о стоящий в углу громадный глобус и разлетались во все стороны тысячами разноцветных лент. Кажется, только недавно перед Селеной на тарелках лежали вкусные, красиво уложенные блюда, всевозможные закуски, салаты, политые редкими соусами рулеты, пирожные, торты; в бокалах играло вино и нектары, пенились пунши и наливки… Куда всё это делось? Воспоминание о сиянии драгоценностей, украшавших гостей свадьбы, вдруг потускнело перед блеском кофейника, стоящего на столике с гнутыми ножками в углу её новой комнаты.

Туман рассеялся.

Селена поняла, что за чашку кофе и хлебец с маслом отдаст половину королевства. Она встала с кровати. О, чудо! Кофейник горячий и почти полный, а рядом чашка и на блюдце два ломтика белого хлеба с маслом и тонким слоем… Селена вдохнула… вишневого варенья.

Позавтракав, девушка решила привести себя в порядок. Всё необходимое — таз с теплой водой, полотенца, щетки-расчески находились тут же — в спальне.

Умывшись, принцесса стала разбирать привезенный с собой гардероб. В первый день на новом месте ей хотелось выглядеть, пусть не «шарман», но хотя бы… «ах, как мило». Корсет был отброшен за ненадобностью — сама его Селена надеть не могла, а слуг, похоже, в замке не было. По крайней мере, девушка не слышала привычного придворного гула, когда нянечки, пытающиеся ходить как можно тише, наоборот, шумят, словно ночные сторожа, когда в кухнях что-то шипит, а на улице ругаются грузчики, скрипят колеса телег, кукарекают петухи, лают собаки. Здесь же — тишь да покой, словно в замке все умерли. И окон здесь не было… «Может в других залах?», — подумала принцесса.

Селена вышла из спальни и попала в узкий тёмный освещенный свечами коридор, в конце которого чернела тяжелая оббитая стальными листами дверь. Открыв её, девушка очутилась в большом зале, который можно было бы назвать тронным, вот только место, где сидит король, возвышалось не так, как у Селены в родном дворце — не посередине, — а в дальнем самом темном углу. В центре же стоял огромный стол овальной формы, к которому были приставлены кресла с высокими спинками. Всего их было четырнадцать.

Оглядевшись по сторонам, Селена не заметила больше ничего необычного или такого, по чему можно узнать о привычках и наклонностях хозяев: никаких гербов или геральдических барельефов, боевых стягов. На стенах не было оружия или щитов, голов убитых животных, расписных масок или железных доспехов, диковинных вещиц из заморских стран, какими любят хвастаться некоторые венценосные особы. Селене приходилось гостить в соседних королевствах, насмотрелась всякого. Тут же во всём простота и практичность. Каменный пол, стены обшиты темным деревом, высокий, подпертый толстыми дубовыми балками потолок. Много люстр, светильников, ламп. В противоположных концах, напротив друг друга чернели два глубоких зёва каминов. Огонь не зажжен — в этом не было надобности. Селена оделась легко: летнее платье небесно-голубого шелка с открытой шеей и плечами, сверху парчовая накидка, на ногах узкие удобные туфельки, но при этом девушке совершенно не было прохладно. Каменные плиты в её родном дворце всегда отдавал ледником, здесь же, наоборот, казалось, что тепло идет именно от пола. Единственно, что могло указать Селене на характер хозяев — это стол. Девушка увидела, что по краю были выведены какие-то слова и символы, но только она подошла рассмотреть их лучше, как вдруг сбоку раздался скрип. Одна из панелей в стене отошла в сторону, и явился гость. Селене поневоле пришлось отвлечься и пойти ему навстречу…

Нет, это был не её молодой супруг. Наоборот, гость выглядел его полной противоположностью. Низкорослый пухлый старик был словно соткан из ярких пятен: густая рыжая вьющаяся шевелюра до плеч, румяные щеки, ярко красные губы, темно-синий камзол с белым отложным воротником, ярко-зеленые бриджи, кричаще желтые сандалии на босую ногу. Селена застыла в недоумении. Кто это мог быть? Местный шут, или родственник супруга? А может сумасшедший родственник? Не успела девушка и рта открыть, как на неё обрушился град вопросов:

— Я сегодня первый? Первый? Никого не было, а? Кто меня обскакал? Кто обскакал — пожалеет! А то мне надо на первый ярус, срочно! Ну, что стоишь, словно припыленная, говори, я первый или в очереди?

Селена только и смогла прошептать:

— Я никого здесь не видела.

Странный незнакомец хихикнул и, лукаво улыбаясь, сказал:

— Вот и славно. Если кто появится, говори, что всё занято. Не сегодня. Пусть подождут. Да, и, деточка, подай-ка, будь добра, графинчик с водичкой.

— Какой графинчик?

— Да вон, же, — мужичок указал на стол.

Селена оглянулась. Перед ней на серебряном подносе возвышался красивый графин с круглыми боками. У девушки поневоле вытянулось лицо. Она подошла к появившейся из ниоткуда стеклянной бутылке и замерла в раздумьях: а вдруг это всё обман?

— Ну, что же ты ждешь? — в голосе незнакомца звучали капризные нотки,- Или тебя не учили, как встречать гостей?

Селена тут же подхватила поднос и поднесла его старичку. Гость, ни капельки не смущаясь, снял крышку и, присосавшись к горлышку, стал жадно пить. Селена только наблюдала, как двигается кадык на толстой шее гостя.

Утолив жажду, старик, наконец, поклонился:

— Простите за вторжение. Нас никто не представлял, поэтому я, это… это… А, -незнакомец махнул рукой. — К чему реверансы? Пойдемте, милая моя красавица скорее в скрипторий, займем первый ярус. А то я тут любезничаю с вами, горло полощу, а есть и такие: ты на порог, а они и отпихнуть могут. К стремянке не поспеешь!

Гость развернулся на каблуках и направился к стене. Селене ничего не оставалось делать, как последовать за незнакомцем.

— Милая моя, у вас есть имя? — расслышала она вопрос.

— Селена, — крикнула вдогонку, убыстряя шаги.

— Красивое.

Вдруг… Этого странного человека, наверное, звали «вдруг». Вдруг появился, вдруг даже без всякого знакомства напал с расспросами, вдруг побежал куда-то, ни капельки не сомневаясь, что Селена последует за ним. И ещё. А откуда взялся этот графин с водой? Вдруг…

Незнакомец шел-шел, не сбавляя шага. Тут надо представить, как это всё было. Гость шел в направлении стены, в которой не было арки, не было никакого проёма или намека на двери. И Селена скоро убедилась, что появляющиеся ниоткуда графины -это ещё пустяки. Как только старичок приблизился к стене, темные плиты сами отскочили в стороны, открыв перед ним длинный коридор!

Селена никогда в жизни не вспомнит, как она шла по этому проходу, и что тогда думала, потому что всё, что произошло до встречи со скрипторием — пробуждение, удивление от одиночества, первые шаги, знакомство с залом, всё это неважно. Важно только то, что в первый же день своего пребывания в новом дворце ей посчастливилось принять гостя, который привел её…

Селена просто переступила через порог.

Да. Так и было. Один ма-а-аленький шажок и солнце встало, небо открылось, радуга раскинула своё гигантское коромысло, и птицы защебетали, водопады зашумели.

Многое произошло, стоило переступить порог скриптория. Словно за один миг Селена увидела все забытые ею счастливые сны.

Принцесса попала в страну своих детских чаяний!

Перед ней открылась огромная… нет, гигантская библиотека! Располагалась она в высоченной башне, внутри которой зеленел зимний поднимающийся по спирали сад. Или это были висячие сады? Селена просто не знала, как назвать эту красоту! Она не могла понять, как в воздухе растут деревья, кустарники, лианы. За что цепляются их корни и откуда в библиотеке столько водопадов, почему льющаяся на зелёные листья вода не портит книги? Откуда здесь бабочки, стрекозы, кузнечики? Такого просто не могло быть! Но было. И было прекрасно!

— Гей, красавица. Вы чего там? Догоняйте, а то здесь и потеряться не грех!

Селена вздрогнула от неожиданности.

— Спешите! У нас много работы.

— Какой работы?

— О, нам надо найти ответ на очень непростой вопрос, — усмехнулся незнакомец.

Мужчина так резко остановился, что Селена налетела на его широкую спину.

— А откуда я знаю, что вы никому не расскажите о моём задании?

— Но как я вам смогу тогда помочь? — искренне удивилась девушка.

— Логично. Две пары рук и глаз, это две пары рук и глаз.

Незнакомец кивнул.

— Хорошо. Слушайте же, и, — погрозил пальчиком, — Я надеюсь на вашу порядочность. Никому ни слова о моей загадке. А она такая:

Возьми самую большую кошку,

Да самую малую лошадь,

Поменяй день на ночь,

И получишь искомое.

Селена пожала плечами.

— Непонятно.

Незнакомец хохотнул.

— На то она и загадка.

— Не скажите, загадки, загадки… они…

— Что они?

Селена задумалась.

— А ваша правда. Мне в детстве всё время задавали загадки попроще, словно в поддавки играли. Наверное, поэтому мне они и не нравились. Было неинтересно. А про кошек и ночь… Интересно! Правда-правда, интересно!

Селена захлопала в ладоши.

— Давайте отгадывать! С чего начнем? — спросила Селена и посмотрела вверх, туда, где в водяном тумане пряталась крыша библиотеки.

Незнакомец покачал головой.

— Так высоко нет причины забираться. Про львов, тигров и коней здесь, рядом. Давайте вы возьмете себе вторых, а я первых.

— Почему так?

— Ну, думаю, девушке лошади ближе.

— Зря вы такое говорите… Извините, но я до сих пор не знаю как вас зовут.

— Имя у меня простое, запомнить легко — Хавиозо, — вздохнул старик.

— Как-как?

Гость присел и поклонился.

— Хавиозо Кудрявый, прошу холить и почитать.

Принцесса не смогла удержаться от смеха.

— Да уж, легко запомнить. Ну, так вот что, Хави… озо. Давайте я возьмусь за тигров, а вы за коней. Показывайте, где тут у вас нужные книжки?

Далеко идти не пришлось. Кудрявый снял с одного из близстоящих стеллажей пять увесистых фолиантов и положил на невысокую кафедру.

— Вот, милости прошу. Найдите мне самых больших кошек, какие есть только на белом и черном свете, где живут, как зовут и, если получится, определите, что их связывает с самыми маленькими лошадьми. Понятно?

— Хорошо, найду, а потом что делать? Во второй части загадки что-то было про день и ночь…

— Ой, дорогая. Давайте начнем с простого, а сложное само к нам придет. Кстати, вижу вы здесь впервые… Если захотите припудрить носик, то вам вот в ту комнату, — старичок указал на дверь возле старинной картины, на которой была изображена весталка в белом хитоне.

Так и поступили. Селена искала свою часть, а Хавиозо свою. Первым на очереди у принцессы были дорожные записки некого идальго и эсквайра в одном лице — Хавьера де Кольдо из Рустании. Огромный кожаный кирпич имел название «Журнал странствий и путешествий самого счастливого охотника на свете». Эта древняя книга была богато и талантливо иллюстрирована. У Селены сложилось мнение, что Хавьер больше любил держать в руках не ружье, а бумагу и чернила. Пролистав книгу, принцесса увидела, что после раздела, посвященного слонам и антилопам, шла глава под названием «Тигры и другие опасные кошки, которых мне приходилось не только слышать, но и видеть». Здесь были три рисунка кошек, похожих на тигров. Селена поняла, что автор рисовал с натуры. Об этом говорили позы животных и внимание художника к деталям. На одной иллюстрации огромный тигр забрался на дерево и улегся на толстой ветке. Лапы и хвост свисали вниз. Морда спящего красавца вызывала не страх, а умиление. Наверное, де Кольдо был отъявленным смельчаком, думала девушка. Так близко подобраться к смертельно опасному хищнику!

Другие два рисунка только убеждали Селену в правоте её вывода. Вот лев притаился в высоком кустарнике, приготовившись к прыжку. Кончик хвоста подрагивает, уши прижаты, глаза уставились в точку, находящуюся за плечом художника. Красиво! Или последний рисунок. Сытый, довольный тигр с набитым, словно барабан, брюхом лежит возле поверженного буйвола. Глаза прищурены, сильные лапы скрещены. И как только у людей поднимается рука убивать этих прекрасных животных?

Под рисунками стояли надписи «кошка отдыхает», «кошка охотится» и «кошка с добычей». Просмотрев текст, Селена узнала, что автор наблюдал львов и тигров в пойме реки Замбези.

В следующих книгах с иллюстрациями и без, утверждалось, что львы и полосатые хищники водятся во многих южных странах. Предпочитают джунгли, леса или степи с высокой травой. В трех местах, — у Леопольда из Сардинии, Ю Чен Го и Артаза Каржанского говорилось, что львы уступают в силе и мощи тиграм. Якобы они были свидетелями схватки этих животных. Только Гораций Жокиус, охотник и следопыт из Индии, царем зверей считал льва. Правда, имея на своем счету убитыми более ста тигров, он так и не удосужился сразить хоть одну кошку с рыжей гривой.

Селена не знала, сколько времени прошло, может час, а может и полдня, как вдруг за спиной услышала шаги. Оглянувшись она заметила её нового знакомого. Хавиозо Кудрявый шел с тремя книгами подмышкой и большой корзиной в свободной руке. Из-под плетенной ивовой крышки пахло чем-то вкусным.

— Это снова я. Всё, что хотел, нашел, но никакой умной мыслишки так и не пробежало. Думаю, может у вас что есть? Кстати, вы проголодались? Давайте перекусим.

— Я так понимаю, у нас не очень много времени осталось? — спросила Селена.

Кудрявый вздохнул.

— С этим тяжко. С временем всегда тяжко: тянется, словно мёд, но стоит забыться, а уже и год пролетел…

Обед вышел славным. В корзине лежали свежие овощи, вяленые кабаньи окорока, сыры, паштеты и большой круг только что выпеченного хлеба. Запивать обед пришлось молодым вином — бокалы и глиняная бутыль лежали тут же в корзине.

— Я вот что думаю, — говорил Хавиозо с набитым ртом. — В загадке нет ни капли правды. Здесь главное не то, что лежит на поверхности. Какой-то кот…

— Кошка, — поправила Селена.

— Пусть будет кошка. Какая-то лошадь. Маленькие и большие. Может всё ни так, как кажется? Дело не в животных, а в символах? Геральдике? Или нумизматике?

— В чем-чем?

— Может большая кошка и маленькая лошадь, это чей-то герб? А нумизматика… Вдруг есть такие деньги, на которых с одной стороны вычеканены хищники, а с другой лошади? Ну, это я просто гадаю.

— А, понятно. Тогда давайте и я кое-что предложу. Кошка — это и есть кошка. И самая большая.

— Самая большая — это тигр.

— Верно, об этом пишут Леопольд, Ю Чен Го и…

— Артаз, знаю, — перебил мужичок. — А самая малая лошадь — это солютре, предок современных пони. Они жили в горах, где было холодно и крутые тропы. В таких условиях легче выжить маленькому и легкому. Большому животному в горах особо не разгуляешься. Корма мало.

Хавиозо открыл книгу с рисунком лошадки. Когда-то давно у Селены был карликовый конек. Мастеровые сделали маленькую карету, чтобы катать в ней принцесс. Животное на рисунке было копией её домашнего любимца.

— Похож на моего Топтунишку.

Селена потянулась за книгой де Кольдо, но Хавиозо её остановил:

— Не стоит. Я тигров и сам видел, и охотился на них — художества не нужны. Давайте рассуждать логически. Мы имеем, — мужчина поднял вверх головку сыра, — конька и, — во второй руке оказалась куриная нога, — грозное животное.

— При этом конек живет на севере, а тигр на юге.

— Хм, верно, — Хавиоза повел руками, словно это были весы. — Если мы возьмем что-то среднее, то получим животное, не большое и не маленькое…

— И жить оно будет где-то посередине!

— Допустим. Теперь перейдем ко второй части загадки — «поменяй день на ночь и получишь искомое». Вот этот финал меня просто вводит в ступор. Если в первой части всё понятно…

— Для кого понятно?

— Для меня.

— И что понятно? — спросила Селена улыбаясь.

— Ну, я не имею права говорить… тому, кто может выдать мой секрет.

— Странно, вы хотите, чтобы я вам помогла, но не говорите всей правды! И вы рискуете остаться с носом.

— Именно так, — усмехнулся Хавиозо.

Мужчина окинул взглядом девушку и сказал:

— Ладно, я открою свою тайну, но с одним условием. Если мы разгадаем загадку, то вы о ней никому не расскажете… Вернее, можно говорить, но через месяц. Клянетесь?

— Слово принцессы! — ответила Селена.

— Во, как? Я сразу заметил, что вы королевских кровей, но стеснялся спросить. Хорошо. Ответ — полный ответ — это животное. Не важно, лошадь, мул или тигр. Дело в том, что я работаю над одной проблемой… Щекотливой. А мой учитель, странный немного. Он так постоянно. Нет, чтобы сказать: «Подай молоток». А он надуется, — Хавиозо насупился, показывая своего учителя, — и говорит: «Брось грозу гвоздей сюда». Про молоток это к слову пришлось, на самом деле я портной. И шью наряд для одного человека…

Селена рассмеялась так, что слезы на глазах выступили.

— Ткань? Что ж вы сразу не сказали? Это же проще простого — поменять день на ночь!

— И какой ответ?

— Ну, вы же мужчина, охотник. Эх, столько времени потратили, — усмехнулась принцесса.

Хавиозо присел поближе.

— Не томите!

Селена сияла от счастья.

— Ну, посмотрите сами. Берем маленькую лошадь и большого тигра. Ставим их рядом. Что имеем?

— Лошадь и тигра имеем, — ответил Кудрявый.

— А вот и нет.

Селена взяла книгу, на которой был изображен пони. Затем открыла труд Хавьера де Кольдо с рисунком «кошка отдыхает».

— Что напоминает?

— Не знаю! Сдаюсь, ни одной идеи.

Селена набрала в грудь воздуха и выпалила:

— День меняем на ночь! Ярко-оранжевые полосы меняем на белые!

Лицо Хавиозо Кудрявого исказила гримаса досады.

— Вот я тупица! Ай, слабоумный попрошайка! И нет мне оправдания, снисхождения! Это даже не молоток. Это — полено! Тупое полено. Я же этих зебр каждый день вижу! Они на ковре вытканы, что в мастерской висит. Ай, помогла! Вот спасибо. Что скажешь? Женщина! Сразу зрит туда, куда мужчине вовек не заглянуть. Дело в том, что вы меня натолкнули на одну мысль. Вернее, это увидел учитель, загадал загадку, вы нашли ответ, а этот ответ вот только что привел меня к выводу, который мне должен помочь… Милая, просите что хотите!

— Спасибо, мне ничего не надо, только одна просьба, можно здесь ещё погулять, посмотреть, почитать?

— Ну, в этом месте негоже находится людям, но вы ведь не простой человек? Вы — принцесса. Хорошо, я разрешаю вам побыть здесь некоторое время.

Хавиозо склонился, прижав руку к груди.

— Разрешите, Селена, удалиться. У меня теперь благодаря вам много работы.

Гость исчез. Вдруг. Только что стоял здесь и р-р-раз! — и нету!

Селена поудивлялась с минуту, осмотрела пол (каменный) и потолок (тоже каменный), пожала плечами и сказала:

— Веселенькое место.

 

Глава 2. Как оживить мёртвое?

Селена не помнит, сколько времени она гуляла, сколько книг просмотрела. С каждым этажом ей было все интересней и интересней. Древние фолианты, в которых описывались незнакомые ей города и страны, сменяли труды по математике и механике; кулинарные книги соседствовали с учебниками по алхимии, морские путеводители лежали вперемешку с сонниками и сборниками народных примет.

Перед Селеной открывались дверки в волшебные миры, и она уже не обращала внимания ни на гобелены и картины, которые висели на стенах между стеллажей, ни на сказочный сад с водопадами, ни на бабочек и мотыльков, кружащих в столбах света.

На пожелтевших страницах только ей одной сияли все краски вселенной.

Когда принцесса уставала, то садилась отдохнуть на лестнички, пристроенные к стеллажам для того, чтобы можно было подняться к верхним полкам. Принцесса читала сразу несколько книг одновременно и не могла поверить своему счастью. Ей казалось, что вот сейчас придет какой-нибудь грозный сторож и на её просьбы и мольбу скажет:

— А кто мне такой Хавиозо? Я о нем первый раз слышу. Да мне всё равно, что он вам разрешил. Он разрешил, а я запрещаю!

Долго ли, коротко, но Селена устала. Она села за невысокий столик и, подперев голову кулачком, стала читать стихи неизвестных ей поэтов из неизвестной ей страны неизвестно какого времени. Лепестки роз, облака, раскаты грома, бирюзовые волны, сажа домашнего очага — всё это сплелось в странный сон наяву. Принцессе привиделось, что она летит в большой красивой карете по небу, и несёт её шестерка лошадей с шелковистыми гривами и хвостами. И были эти лошади бело-черными.

Подхватилась Селена от звука шуршащей бумаги. Как сидела за столом с раскрытой книгой, так и провалилась в небытие, но сейчас... Рядом сидел мужчина. По его облику нельзя было определить возраст: лицо соседа укрывали длинные густые волосы, окладистая густая борода и длинные усы. Всё огненно-рыжего цвета. Одежда необычная, похожая на монашескую рясу, только темно-синего оттенка с отливом и богатой вышивкой на манжетах. Кожа на руках такая белая, что, кажется, её новый сосед никогда не был под солнцем. На узловатых пальцах принцесса заметила украшения — два скромных серебряных колечка. Огненнобородый, не обращая внимания на Селену, поплевывал на пальцы, перелистывая страницы лежащей перед ним маленькой книжки.

Принцесса села и, выпрямив спину, кашлянула в кулачок. Но... никакой реакции! Девушке стало досадно. А вдруг её не видно? Кто знает, место—то странное. Тут люди в воздухе растворяются...

— Здравствуйте, — сказала Селена тихо. — Добрый... не знаю, какой сейчас час. День или вечер.

— Утро, — ответил сосед, не отрываясь от страниц.

Селена улыбнулась. Надо же! Она читала почти всю ночь, поспала не больше двух часов на неудобной лавке, но ей этого хватило. Сейчас принцесса была полна сил, словно отдыхала неделю.

— Доброе утро. А вы кто? — спросила она соседа.

— Я бы сам хотел задать подобный вопрос, но раз уж вы опередили меня, разрешите промолчать.

Услышав ответ, Селена задумалась. Что-то ей подсказывало, что находиться в библиотеке простым людям нельзя. Перед мысленным взором предстал образ ужасного сторожа, который шипит: «А кто мне такой Хавиозо? Я о нем первый раз слышу!».

— Вы здесь сторожите? — осторожно спросила Селена.

Мужчина промолчал. Он опустил голову ниже и близоруко прищурился — обратив внимание на рисунок большого сияющего множеством граней камня. Заметив, что принцесса увидела объект его интереса, незнакомец поспешно захлопнул книжку.

— Полноте, очень надо. Не хотите показывать, вам же хуже, — сказала Селена с усмешкой.

— Это почему? — спросил сосед осторожно.

— Я уже помогла одному...

— Кому?

— Ну, приходил тут до вас.

— И кто если не секрет?

— Такой, с шевелюрой.

— Персефон?

Селена покачала головой.

— Первый раз слышу. Тут был Хавиозо.

— Понятно, — ответил сосед и снова открыл книгу.

— И что вам понятно?

— Моя госпожа, сюда ходят только те, кто испытывает жажду знаний. Не ходят счастливцы, насытившиеся истиной. Если Хавиозо приходил, это хорошо. Значит, он в поиске. Однако я его сейчас не вижу рядом. Это плохо. Выходит, он испил на один глоток больше моего. Он меня опережает.

— И я о том же. Именно я помогла вашему... знакомому, как вы говорите, испить этот глоток.

— А какую амфору вы открыли? Если не секрет.

— Я ему помогла разгадать задачку, а какую, говорить не могу, — это не моя тайна.

Сосед еле заметно улыбнулся.

— Не стоит. Меня не интересуют чужие проблемы. Тут со своей бы разобраться.

— Ну, так давайте, посмотрим, чем вам помочь.

Было видно, что мужчина гадает про себя, стоит ли доверять незнакомке? Селене выпала удобная возможность рассмотреть гостя. Определенно «монаху» — именно так принцесса про себя назвала соседа — было много лет. Под его глазами рассыпалась сеточка морщин, на щеках выделялись синие прожилки, кожа на руках начала дрябнуть, но стариком его назвать нельзя, уж больно молодой огонек блестел глазах. Как будто в них сияли изумрудного оттенка камни.

Сосед, наконец, решился и сказал тихо:

— Передо мной стоит простая задача. Мне надо оживить мёртвое.

Селена застыла на мгновение и переспросила:

— Извините, ещё раз.

— Я спрашиваю, как оживить мёртвое?

Принцесса задумалась, смеяться ли ей или нет?

— Подождите, дайте мне чуть-чуть времени осмыслить услышанное. Вы сейчас ищите возможность оживить мертвое?

— Да.

— Я так понимаю, в этой библиотеке есть книги, которые вам помогут в решении этой задачи?

— Да.

— Кто-то когда-то оживил мёртвое, записал о ходе своих экспериментов, чтобы другие могли повторить этот опыт?

— Не совсем так.

«Монах» сделал попытку объяснить, что он имел в виду.

— Мой учитель, когда узнал о сложностях, с которыми мне пришлось столкнуться, посоветовал оживить мёртвое. Он именно так и сказал — возьми то, что может стать живым, это и будет решением проблемы. Дело в том, что я работаю с мёртвым материалом, и как в него вдохнуть жизнь даже не представляю. Теперь я не просто в замешательстве, а в тупике.

— Так над чем вы работаете?

— Не хотел бы говорить, — ответил сосед отворачиваясь.

— Если будете молчать, я не смогу вам помочь, — вздохнула Селена. — Но если честно, я уже сама догадалась. Вы работаете с камнями, верно?

«Монах» скривился от досады.

— Это все книга?

— Ага. Там рисунок был, на котором вы задержали взгляд. Ладно бы настоящий алмаз — я понимаю, любоваться стоит, — но иллюстрация? Кому интересен плоский камень? Пусть это даже будет и рисунок бриллианта. Такие украшения нужно держать в руках, или рассматривать на свету, чтобы видеть игру граней. Но здесь обыкновенная тушь.

— Камень богини Исиды.

— Что?

— Это изумруд. Знаменитый «Грифон».

Селена, несмотря на то, что была принцессой, равнодушно относилась ко всяким украшениям. Вот её младшие сестрицы, — то другое дело.

— Вы — ювелир?

— Я — мастер, — сказал гость тихо, но с достоинством в голосе. — Моё имя — Радамант.

— Хорошо, мастер. Но как вы собираетесь оживлять мертвецов?

— Причем здесь мертвецы?

— Ну, вам же надо оживить мёртвое.

— Вы меня не слушали. Мой учитель сказал, повторяю: «Радамант, возьми то, что может стать живым, это и будет решением твоей проблемы». Теперь я здесь и ищу ответ, что из мертвого может ожить.

— Возможно ли, чтобы мёртвое вообще стало живым?

— Если учитель знает ответ на этот вопрос, то и мне по силам его найти. Недаром же я у него был в подмастерьях столько лет?

— А вы не думали, что тут прячется какой-то подвох? Вдруг живое это и не живое вовсе, а мёртвое — не мёртвое?

— Мой учитель не склонен шутить. Он говорит точно, правильно и ёмко, зная истину.

Селена не унималась. Ей вдруг захотелось поспорить.

— Я, конечно, понимаю, что отгадка может быть проще, чем думаю, и когда мы её найдем, то вместе посмеемся над ловкостью вашего мастера. При этом всё равно не могу согласиться... в корне. Если здесь не шутка и не загадка со скрытым смыслом, то выходит вам задали нечто... запретное. Играть со смертью? Нехорошо, преступно! Всё равно, что идти против Матери-природы. Уж не думаете ли вы, что можете стать на одну ступень с божественной силой?

— Не думаю.

— Ну, тогда выбросьте из головы эту идею.

— Не могу, — сказал ювелир со вздохом.

Селене ничего не оставалось делать, как топнуть каблучком, развернуться и уйти подальше от этого странного упрямца. Она очень долго бродила среди полок, брала в руки первые попавшиеся на глаза книги, читала, особо не вдумываясь в смысл текста. Но что бы она ни делала, всё время старалась держать в поле зрения Радаманта. Ювелир в одеянии монаха не проявлял никакого беспокойства. Брал книги, читал: какую, быстро перелистывая страницы, а в некоторые всматривался подолгу. Когда Селена уже устала от безделья, Радамант достал из кармана песочные часы и поставил на стол перед собой. Принцесса почувствовала удобный повод вернуться к ювелиру.

— А что это? — указала она на часы.

— Когда песок весь иссякнет, я буду вынужден уйти, — ответил Радамант.

— Не получается? — спросила принцесса участливо.

Ювелир захлопнул очередной фолиант.

— Не получается.

Так и сидели они друг против друга, смотря, как просыпается последняя треть песка.

— Я вот что думаю. Вы неправильно всё поняли, Радамант. Нельзя оживить мертвое.

— Тогда что можно?

— Живым может стать только то, что когда-то было живым.

— Живым... и умерло?

— Да, — улыбнулась Селена.

Одновременно произошло несколько событий. Монах захохотал, хлопнул в ладоши и крикнул:

— Что рождается во чреве раковины? Какая драгоценность? Вы мой спаси...

Последние песчинки упали, и гость растворился в воздухе. Как и часы.

 

Глава 3. Венец на челе великана

Не прошло и часа, как Селена захотела встретить того, кого недавно боялась — сторожа. Этому было несколько причин. Утолив читательский голод, осознав, что библиотека никуда не собирается исчезать, перестав думать о проблемах других, принцесса, наконец, встала перед одним простым вопросом. Где она находится? Из этого вопроса вытекал другой — как она сюда попала и кто её привёз? Муж? Если это так, то почему он до сих пор не удосужился появиться? Почему он оставляет свою молодую жену один на один с незнакомыми мужчинами? Почему он не оберегает её, не заботится? Это нехорошо! Это несправедливо! Это неправильно! Оставить супругу в таком странном месте, где появляются и исчезают загадочные странники. Да мало ли что может тут произойти? В конце концов, она могла бы и испугаться! Другая на её месте давно бы впала в панику. Ладно, Селена уже выяснила, где можно попить воды, где осталась еда: в комнатке на одном из нижних ярусов на столе лежали свежие хлебцы, овощи, стояли кувшины с холодной водой. Принцесса уже нашла удобный топчанчик, на котором можно хорошенько поспать, уборную комнату и купальню с теплой водой. Когда Селена всё это обнаружила, то у неё проскользнула мыслишка — да это же не библиотека, а настоящий рай! Жива ли она? Вдруг умерла? Развеять эту догадку удалось с помощью синяка на руке — так сильно себя ущипнула.

Было больно.

Принцесса сидела за столом. Перед ней лежал труд алхимика Каруазетти. В той, прежней, жизни, где сестры своими глупыми разговорами мешали читать, а нянечки, чтобы она не портила глаза по ночам, гасили светильники, Селена приказала бы за этот фолиант отсыпать несколько килограммов серебра, но сейчас! Сейчас...

Девушка с оглушительным хлопком закрыла книгу, встала и что было мочи, закричала:

— Да есть ли здесь хоть одна живая душа?

Ответом ей было эхо, но только не последних произнесённых ею слов, а грома закрывающейся книги.

Селена точно помнила то место, через которое она прошла в библиотеку с Хавиозо. Теперь там была стена. Монолитная, крепкая, без единой трещинки.

«Хорошенькая история», — без конца крутилось в голове девушки. Хорошенькая история (весело), хорошенькая история (иронично), хорошенькая история (грустно) хорошенькая история (презрительно). Одно радует, это какая удача, что сюда попала она, а не Жульфинария или Целестина. Вот уж у кого разум бы помутился от страха. Селена видела в жизни много необычных вещей. Как яйца во рту скоморохов пропадали и появлялись, как у одного козленка вместо двух рожек вырос один рог, как солнце ясным днем пряталось не за тучи, а за второе черное солнце, хотя... тут одна древняя книжка рассказывает о том, что это было не черное солнце, а... только не смейтесь! — Луна! И чего только не придумают сказочники, чтобы продать свои труды на сельских ярмарках?! В королевстве Селены любой мальчишка разъяснит, что Луна появляется не днём, а ночью!

Долго скиталась принцесса среди полок и книжных шкафов, пела и смеялась, пару раз всплакнула. Ей было горько не оттого, что потерялась, а оттого, что... её потеряли. Специально! Неужели она такая плохая жена и недостойна своего нового супруга? Этого просто не может быть!

Это нехорошо! Это несправедливо! Это неправильно!

— Что неправильно? — раздалось позади принцессы.

«Ах, неужели я это сказала вслух?», — подумала Селена оборачиваясь.

Вдали, между двух выцветших от времени гобеленов стоял пират. Именно пират. При сапогах-ботфортах со шпорами. В кожаных брюках, шелковым красным поясом, рубахой в цветочек, короткой курточкой, сумкой через плечо. При шляпе со страусиным пером.

Пират, гремя шпорами, подошел к Селене, поклонился — перо прошлось по опилкам, которыми был усыпан пол.

— Разрешите представиться, Энке!

В следующий миг принцесса испугалась так, как не пугалась до этого ни разу в своей жизни! За спиной Селены раздался гром ещё одной пары шпор, и это было так неожиданно, ведь всё её внимание привлек пират Энке, а тут кто-то подкрался незаметно и в самый неподходящий момент решил поиграть в пугалки! Ему это удалось. Принцесса схватилась за сердце и медленно повернулась назад.

За её спиной стоял пират Энке! Сапоги-ботфорты, кожаные брюки, шелковый пояс, рубаха в цветочек, куртка, сумка, шляпа, павлинье перо.

Павлинье?

— Разрешите представиться, Кастор!

Это какой-то розыгрыш?

Нет, над ней никто не шутит. Один пират, увидев из-за спины Селены другого, раскрыл объятия и закричал:

— Энке, так и знал, что увижу здесь!

Близнецы подошли друг к другу — Селене пришлось потесниться, чтобы пропустить пирата с павлиньим пером — обнялись.

— Два месяца.

— Два месяца.

— Капелька?

— Капелька.

— Горошина?

— Горошина.

— А у тебя что? — спросил Энке.

— А у тебя?

Пираты синхронно достали из висящих на плече сумок шкатулки — у Кастора красного дерева, у Энке черного — открыли.

— Пёрышко?!

— Пёрышко!

И оба захохотали. Принцессе казалось, что перед ней разыгрывается какая-то сложная многоходовая игра. Тут же она получила подтверждение своей догадки. Кастор обратился к Селене:

— В первый раз мы нарядились поварами.

— Оба, — кивнул Энке.

— Во второй раз инквизиторами.

— Оба, — снова добавил Энке.

— И вот — пираты!

— В который раз бьем в точку.

— В который.

Селена тоже попробовала угадать:

— То есть вы живете в разных местах...

— Ага, — ответили близнецы хором.

— Но занимаетесь одинаковым делом?

— Не-а, — снова хором.

— А капли и горошина?

— Это по форме одно и то же, — начал Энке.

— Но, по сути — нет, — завершил ответ Кастор.

— Я — лекарь, — представился Энке.

— А я... — Кастор замялся на секунду, и с грустной улыбкой продолжил: — А я сейчас ищу формулу абсолютных благовоний.

— У меня свой учитель.

— У меня — свой.

— Они разные.

— Никогда не встречались.

— Даже не знают о нашем существовании.

— Мы для них одиночки.

— Одержимые.

— Ага.

— Мы — мастера.

— Уже мастера, не подмастерья.

— Но настало время последнего задания.

— Последнего перед уходом.

Селена запуталась. Она уже не понимала, кто говорит, Энке или Кастор. Впрочем, это было неважно. Братья казались единым целым. Одежда, внешность, манеры — само собой, но больше мысли, движения, мимика. Принцессе показалось, что если она не прервет этот неумолкающий диалог, братья вовек не успокоятся. Она подняла руку, привлекая к себе внимание, и сказала как можно спокойнее:

— Кто вы, как вас зовут, для чего вы здесь, в данный момент это всё меня не интересует. Вы лучше скажите, почему я, Селена дочь короля Карболетта Х, нахожусь здесь? Что это за место такое странное, в котором появляются и исчезают люди? Кто мой супруг и супруг ли он мне вообще?

Братья переглянулись.

Кто ты нам неведомо.

— Зачем ты здесь, тоже неизвестно.

— А эта башня? Это — скрипторий.

— Скрипторий? — переспросила Селена.

— Да. Место, где пишутся книги.

— Здесь, на этом уровне хранятся книги написанные давно и недавно.

— Выше — книги, которые появятся на свет очень скоро.

— А высоко-высоко находятся книги, которые будут написаны в будущем.

Принцесса сделала паузу и, переведя дух, произнесла:

— А что тогда находится в подземелье?

Братья переглянулись.

— Там книги, которые были написаны очень...

— Очень...

— Очень давно.

— Их может читать только тот...

— Кто умер.

— Да.

— Да.

— Ладно, пусть будет скрипторий, но скажите мне, Энке и Кастор, то, что я тут очутилась, это нормально? Мне разрешено здесь быть?

Братья снова переглянулись.

— Думаю...

— Если ты здесь...

— Значит так и должно быть.

— Простым людям сюда вход заказан.

— Значит...

— Значит, ты одна из нас.

— Да, ты одна из нас.

— Из вас? А кто вы?

Энке улыбнулся. Кастор усмехнулся.

— Тебе разрешено здесь быть, если ты супруга нашего брата. Выходит...

— Ты наша сестра.

— Как зовут твоего мужа?

Селена задумалась. Чем дольше держалась пауза, тем сильнее её обхватывало волнение. В груди всё сжалось, лицо обдало жаром, ладони похолодели.

Принцесса забыла имя своего суженного!!!

— Она не помнит? — спросил Энке.

— Да, похоже на то, — ответил Кастор.

— Я бы мог сказать, какие нравы у современной молодежи.

— Но ты этого не скажешь.

— Нет, не скажу.

— Потому что ты не уверен, кто охмурил эту прекрасную девушку.

— Да, Кастор, а вдруг это был Хавиозо?

— Если Хавиозо, то какая это молодежь?

Селена с облегчением прокричала:

— Нет, это не Хавиозо. И не Радамант.

— Не Энке, — Кастор поклонился брату.

Близнец не остался в долгу, только его поклон был ещё ниже.

— И не Кастор.

Принцесса, обессиленная, села на стоящую рядом лавочку.

— Это произошло так быстро. Задание, потом меня все окружили, стали поздравлять, отец... тут же свадьба, и обещание приехать после... после... Не помню! Потом бал и я лечу в карете... Но с моим мужем мы даже ни разу не разговаривали! Я сказала ему только одно слово: «Да», — и всё! Пока все веселились, мы смотрели друг на друга... Молчали. Нам не нужны были слова... А утром его уже не было. А сейчас, сейчас... я забыла его имя. Или он мне его не называл?

— И всё-таки я не удержусь, скажу: какие нравы в современных королевских семьях! Прилететь...

— Забрать...

— И бросить!

Братья хором крикнули:

— Дамет!

— Кроме него больше некому.

— Не Анант же, — грустно усмехнулся Энке.

Селена не знала, плакать ей или смеяться? Имя Дамет ей ничего не говорило. Она спросила робко:

— А кто ещё есть?

Братья начали перечислять. Энке называл имена, а Кастор комментировал:

— Аллун.

— Он в Сирии сейчас.

— Тифон.

— Не знаю где.

— Персефон.

— Он далеко.

— Зибанит.

— Ещё дальше.

— Гиртаб.

— Где-то на юге.

— Амин.

— Даже я не знаю, где прячется этот забияка.

— Асим.

— Этот близко.

— Ну, что красавица, узнала имя?

— Нет, первый раз слышу, — ответила Селена.

— Остались Дамет, Анес и Анант.

— Последний не может стать твоим супругом, — сказал Энке.

— Анес?

— Не думаю. Этот молчун себе и собаку не заведет, не то, что о женитьбе думать.

Братья произнесли хором:

— Сестра, имя твоего супруга — Дамет. С чем и поздравляем.

— Почему? — спросила принцесса еле слышно.

— Он из нас самый красивый.

— Да.

— И самый умный.

— Да.

— И самый... странный.

— Это тоже да.

— Вот ты и получила ответы на все вопросы. Кто ты и сама знаешь, кто твой супруг — уже известно, а раз так, то настало время для наших заданий, да Энке?

— Да, Кастор.

Братья снова открыли сумки, достали пергаменты, раскрыли их, встали друг против друга и начали читать:

— Венец на челе великана, — прочел Энке.

— Ключ от всех дверей, — копируя интонацию брата, продолжил Кастор.

— Раз в год врачует сердечные раны.

— В полнолуние делает смелей.

— Опять?

— Опять.

— Тем проще.

— Однозначно!

Пираты присели на лавку и, глядя друг на друга, начали беседу, больше похожую на спор.

— В полнолуние делает смелей.

— Венец на челе великана.

— Икона, крест, оберег, фамильяр...

— Корона, обруч, заколка, терновник...

— ...талисман, амулет, тотем, молитва...

— ...шипы, иголки, шишак, шлем, забрало, зерцало...

— ...осиновый кол, святая вода, ладан, мирра, золото...

— ...роза, шиповник, омела, малинник, ежевика, крыжовник...

— ...то, что с иголками.

— ...или жжется.

— ...или кусается.

— ...или венчает.

— ...или возвышает.

— ...или наоборот ослабляет.

— ...ослабляет великана?

— ...поэтому венец.

— ...венец, да, венец.

— ...и в полночь смелее.

— ...не фамильяр, не молитва, ни икона, ни крест, ни святая вода, ни золото.

— ...и подобное.

— ...это — роза, шиповник, крыжовник.

— ...и подобное.

— ...потому что жжется и кусается.

— ...жжется и кусается.

— ...ключ от всех дверей.

— ...раз в год врачует сердечные раны.

— ...жжется и кусается.

— ...ключ от всех дверей.

— ...врачует.

— ...и кусает.

— ...открывает.

— ...открывает талисман, амулет.

— ...цветок папоротника.

— ...молитва и ладан.

— ...молитва и ладан?

— ...точно говорю.

— ...ты ещё свечи вспомни.

— ...а что? Из человеческого жира.

— ...перышко?

— ...да, пёрышко. Свечи не подходят.

— ...венец, ключ, сердце.

— ...рана, полночь.

— ...и пёрышко...

— ...и перышко...

— ...почему воск и жир не подходят?

— ...наоборот, подходят!

— ...а иголки, ключ?

— ...раз в год.

— ...раз в год — цветок папоротника.

— ...в точку.

— ...папоротник открывает все замки.

— ...и находит клады.

— ...врачует сердечные раны.

— ...венец?

— ...великан?

— ...какая связь?

— ...папоротник и великан.

— ...не вижу связи.

— ...и я тоже.

— ...цветок папоротника внизу.

— ...и не корона.

— ...и не венец.

— ...но близко.

— ...очень даже.

Братья встали и пошли вдоль стеллажей. Они продолжали громко говорить, предлагая и громко отвергая доводы друг друга. До Селены доносились слова: пёрышко, клад, золото, оберег, талисман, папоротник, крыжовник, великан, но скоро всё стихло.

Девушка осталась одна.

— И правильно, зачем им собеседница, когда есть собеседник?

Принцесса, повинуясь самому естественному чувству — любопытству — подошла к столу, на котором стояли две оставленные братьями шкатулки. Ей хотелось просто постоять рядом, рассмотреть узоры на крышках, однако Селена не успела моргнуть, как эти шкатулки открылись. Кто их открыл — загадка.

Перед девушкой на черном (у Энке) и красном (у Кастора) шелке лежали малюсенькие стеклянные пузыречки, горошины и перышки. Селена сначала склонилась над красным шелком. От пузырька, горошины и пёрышка пахло приятно. Ей хотелось вдыхать этот аромат снова и снова. И так бы Селена и сделала, но девушке захотелось почувствовать аромат соседней шкатулки. Она склонилась над черным шелком, и вдруг разум принцессы вспыхнул — настолько резким и неприятным был запах. Она отшатнулась. Исчезла сонливость, испарилась истома, во рту пересохло и начало пощипывать в носу.

После такой встряски Селене перехотелось касаться чужих вещей. Она поспешно закрыла шкатулки и отошла от стола как можно дальше. Девушка сделала это вовремя — пираты как раз возвращались назад. Вид их был не такой уж и бравый.

— Ну, что принцесса?

— Не получилось у нас.

— Правильный ответ — папоротник.

— Но мы не уверены.

— Какая есть связь между венцом на челе великана и цветком папоротника?

Селена пожала плечами.

— Не знаю, но если порыться в книгах, может и найдется. Вы читать не пробовали?

Пираты тоже пожали плечами.

— Все книги нами уже прочитаны.

— И не по одному разу.

— А вдруг вы что-то упустили?

Энке отмахнулся.

— Если я и упустил, то Кастор догнал.

— Но вы же сами говорили, что здесь, в скриптории, книги пи-шут-ся. Вдруг, за время пока вы тут бродили, кто-то разгадал этот стих?

Пираты переглянулись.

— А она мила.

— И сообразительна.

— А мы глупцы.

— Определенно.

С каким жаром братья вспоминали когда-то прочитанное, с таким же азартом стали поглощать новые знания. На просмотр новых книг у них уходила малая-малость. Причем количество страниц не имело никакой разницы. Тоненькая брошюра и увесистый том перелистывались в одинаковом ритме. Но что больше всего поразило Селену, так это то, что во время чтения пираты продолжали спорить!

— Вот уперся ты в этот цветок папоротника.

— Да потому что раз в году и клады, и сердце, и ночь.

— Но не великан.

— Вот найду этот венец и посмеюсь над тобой.

— А я говорю, мы уже называли, но забыли.

— Все четыре намека?

— Все четыре.

— Так папоротник и подходит.

— Сам знаешь, что не подходит.

Во время редкой паузы в библиотеке только был слышен шелест перелистываемых страниц.

— Ладно, что предлагаешь?

— Забудь про венец. Давай начнем с самого простого — сердечных ран.

— Насмешил.

— Раз в году.

— Насмешил опять. Прямо лопну от смеха.

— Что лечит сердечные раны раз в год?

— Так цветок папоротника и лечит!

— Хорошо, я помню об этом, ну а если есть ещё вариант?

— Я не знаю!

— Я тоже, но...

Пираты переглянулись и медленно повернули головы в сторону девушки, которая сидела за соседним столом, как бы сама по себе, но при этом могла слышать весь их разговор.

— Селена, душенька, у нас тут небольшая неувязочка вышла.

— Скажи-ка нам, мужланам неотесанным, что лечит раз в году сердечнее раны?

Принцесса рассмеялась.

— Вы не ту спрашиваете. Вот мои сестрицы, они бы вам помогли, а я до венчания и целовалась-то один раз. Да и то на Рождество.

Братья посмотрели друг на друга, их лица вытянулись, глаза выпучились, рты раскрылись и оба во все свои луженые пиратские глотки заревели:

— Омела!!!

— Дуб-великан и венец — она наверху растёт!

— Омела!!!

— Золотая ветвь — любой клад найдет.

— Омела!!!

— На Рождество — место для поцелуев.

— Омела!!!

— Оберег от нечистой силы.

— Омела!!!

— Четыре подсказки!

— Всё сходится!

— Ай да сестрица!

— Вот так помогла!

— Вот повезло Дамету! — это уже хором и с досадой в голосе.

Братья подошли к Селене, встали на одно колено, склонили головы.

— Проси красавица что хочешь.

— Поучить — поучила.

— И помогла нам, недалеким.

Принцесса не удержалась от смеха.

— Вот что забавно, только недавно я хотела попасть в эту башню, а теперь вынуждена спросить — покажите, как отсюда выбраться?

Братья указали способ. Оказывается, надо было всего лишь подойти к стене и подуть на неё. Когда Селена сделала так, как говорили пираты, в стене открылась дверь. Чудеса, да и только! Неизвестный край, непонятное место, а как вошла в тронный тёмный зал, увидела овальный стол с креслами, сердце её забилось чаще. Селена обрадовалась, словно вернулась домой после дальней утомительной дороги. Радость эта была многогранная. Принцесса, конечно, желала вырваться из библиотеки, но ещё ей очень хотелось спать, и не на лавке или топчанчике возле книжных полок, а на удобной широкой кровати, поэтому девушка прошла в спальню, умылась, расчесала волосы гребнем, переоделась в ночное платье, помолилась, легла и тут же заснула.

 

Глава 4. Пусть камень станет пухом

Может Селене что-то и снилось, да всё ушло и забылось, когда принцесса открыла глаза. Вот только... Щечке было щекотно, словно её только что поцеловали. По её телу разлилось тепло, и у принцессы было такое ощущение, что рядом лежал кто-то, но перед самым её пробуждением ушел.

На подушке лежал цветок. Нарцисс. Нежный. Ранимый. Одинокий.

И снова Селена одна...

Этот день принцесса посвятила осмотру своего нового дома. Она облазила все комнаты и комнатушки, коридорчики, лестницы, чуланчики и лабазики, углы и закоулки, а когда не осталось неизведанных мест, задумалась. Оказывается в этом замке больше запертых дверей, чем открытых. В пустых темных коридорах царила тишина и тихое увядание. Вокруг чисто, тепло, но принцессу не покидало ощущение покинутости. В новом её доме было неуютно. Чего-то не хватало. Ответ на такой простой вопрос пришел не сразу, а когда Селена догадалась, то она была поражена, почему сразу не обратила на это внимания.

В замке не было окон!

Если скрипторий был залит солнечными лучами, то здесь источником света были свечи и масляные лампы. Девушка по второму кругу обошла все залы, комнаты и подвалы. Безуспешно — в стенах не было даже окошек для вентиляции.

После легкого обеда и непродолжительного сна, Селена подумала, что самое время скоротать часок за хорошим романом. Она подошла к стене, за которой прятался скрипторий, подула, каменные плиты тут же открылись.

Принцесса уже привыкла к появляющимся исчезающим людям со странными именами. Её уже не удивляли размеры библиотеки, по крайней мере, у принцессы перестала болеть шея: раньше она то и дело поднимала голову и смотрела на белый струящийся сверху теплый свет. Теперь же всё её внимание было приковано к книгам. Но и здесь её подкарауливали неожиданности. Казалось, исчезновения, мимикрия, метаморфозы — любимые забавы скриптория. Только что Селена стояла возле полок, посвященных карточным играм, но стоило ей отвернуться, как вдруг книги сменились на тетрадки с рецептами приготовления ромовых баб, пудингов и других вкусностей. Наверное, поэтому Селена не удивилась, когда у стеллажа с романами о рыцарях и дамах, она обнаружила многотомный труд «Болота Междуречья» некого Кристофера Бильбао. Принцесса от нечего делать взяла первый попавшийся том и начала читать. Может описание топей помогут ей избавиться от мыслей об исчезнувшем супруге?

Не прошло и часа, как в библиотеке появился гость. Всё началось с хлопка на одном из верхних ярусов-этажей. Селена с сожалением отложила книгу — рассказ о трясинах и сложностях осушения болот древними аккадцами оказался необычно интересным, но... Кто это мог прибыть в скрипторий? А вдруг...

Нет, не вдруг. Это был незнакомец совершенно непохожий на её мужа. Дамет — само совершенство, а новый гость был низок, толст, лыс, со щеками булками, глазками точечками, носом редькой. Одет он был в широкие парусиновые штаны. Объемное пузо незнакомца обтягивала серая грубая ткань. На его плечи был наброшен темно-синий плащ с дорогим шелковым подбоем, но при этом гость был обут в грубые ботинки моряков. Принцесса подошла к гостю, но мужчина, казалось, не обращал на неё внимания. Он расположился возле огромного заваленного книгами стола, поставил с краю, так чтобы можно было дотянуться, большую бутылку тёмного стекла, хлеб и морскую раковину с губкой внутри. К ней он время от времени прикасался. Как догадалась Селена, толстяк смачивал пальцы, чтобы удобнее было перелистывать страницы. Похоже, гость приготовился к долгой и упорной работе.

Девушка присела рядом на лавку.

— А меня зовут Селеной, — представилась учтиво, — А вас как? Тифон, Зибанит?

Гость, даже не посмотрев на девушку, буркнул:

— Не гадайте. Я, — Аллун. И мне не очень-то нужна ваша помощь. Вы же тут загадками балуетесь?

— А откуда вы знаете?

Селена задала этот вопрос не из любопытства, а скорее из предосторожности. Принцесса решила ответить вопросом на вопрос, чтобы не грубить, мол, задачки я тут решаю не по доброй воле — привезли, бросили и не развлекают. Что ещё остается делать?

Толстячок, не замечая иронии в её словах, ответил:

— О ваших талантах, сестричка, я уже наслышан. Но, боюсь, вы мне не поможете.

— А если попробовать? Вы загадайте, там уже видно будет.

— Дело в том, что у меня всё и так ясно, никаких секретов нет.

— Тогда что вы ищите?

Аллун отодвинул фолиант, взял бутылку. Отхлебнув из горлышка, он поставил её на место.

— Вы поймите, сестрица, все мои братья пытаются что-то скрыть, отсюда недомолвки, тайны. Я же ни в чем таком не нуждаюсь. Я знаю, что лучше меня никто не сделает такого подарка. Я достиг совершенства.

— А о каком подарке вы говорите? И кому?

Гость отодвинулся, посмотрел на Селену.

— Ну, вы даете! Кому подарок... Вот Дамет, голову бы ему оторвать. Хоть бы объяснил...

— А вы можете рассказать?

— Я — не могу, ни в праве. Про себя, пожалуйста, а всё остальное... увольте.

— Ну, давайте хоть про себя.

— Задание простое. Надо найти способ как через море перевезти вазу.

— Не поняла, — сказала Селена. — А что тут сложного?

Аллун нахмурился.

— Ваза очень тонкой работы. Любая встряска её может разрушить. Океан у нас неспокойный, ветра, бури, тайфуны. Я не могу себе позволить прибыть без подарка. Это — признак неуважения. Отговорки никто принимать не будет.

— Вы хотите сказать, что сделали вазу, и её вам надо просто правильно упаковать?

— Да.

— Не думала, что это такая уж сложная задача, — сказала Селена. — Я видела, как распаковывали фарфоровые сервизы — папа их заказывал у купцов, а те их везли откуда-то из-за океана. Каждая чашечка была обмотана шелком, а внутри...

— И снаружи лежала белая вата. Знаю — это хлопок. Но моя ваза очень, — Аллун повторил последнее слово громче, — очень тонкая. Шелк — это хорошо. Хлопок? Не очень. Он не фиксирует вазу плотно. Есть ещё один способ — шелк и специальная бумага. Пробовал, но, увы, разрушаются стенки.

Селена вздохнула тяжко.

— А что тогда делать?

— Да вот, выбрал книги о вязких материалах, о гончарном деле, о секретах мастеров — вдруг что-то попадется? Ещё надо бы пересмотреть мемуары купцов, но это такой народ ушлый, секретами если и делятся, то только за деньги. К тому же у меня сложилось впечатление, что это племя больше дружит с весами, чем с гусиным пером.

— А может... — девушка замерла на полуслове, хитро прищурилась, потерла ладошками, и сказала тихо:

— Я сейчас приду!

Долго ли коротко ли работали Селена и Аллун, но оба были так поглощены своим занятием, что не замечали ни голода, ни жажды, ни времени. Только когда у принцессы сильно заболели руки — тягать тяжеленые книги ей было с непривычки — она подошла к гостю, поинтересоваться, сколько ещё осталось времени, а потом снова за работу.

Неизвестно на каком часу, но Селена нашла то, что искала! Принцесса, прижимая к груди небольшой томик, вприпрыжку понеслась к Аллуну.

— Кто тут говорил, что я ничем не могу помочь?

Гость сидел за столом с безучастным видом — обессиленные руки висели плетьми. Аллун недоверчиво посмотрел на девушку.

— Что там такое?

Селена устроилась напротив, спросила весело:

— Раз уж, по вашему мнению, я ни на что не способна, то хочу, чтобы вы сами догадались.

— Деточка, я перепробовал всё что можно и нельзя! Песок всех пустынь подлунного мира, все виды тканей, шерсти и пуха. Пробовал масло и жиры. Песок хорош, но он повреждает стенки, царапает. В шерсти, хлопке, пухе и ткани стенки крошатся. С маслом и жиром большой риск при извлечении — ваза кружевная и её нельзя сильно нагревать. Так скажи мне, девица, что я упустил? Какой материал?

— Самый твердый! — ответила принцесса гордо. — Материал, на который и не подумаешь, но... Не надо было читать воспоминания купцов — они всё равно ничего не скажут. Занимательными историями занимаются историки. Вот они-то и сохранили все самое вкусное. Константин Порфиродный, Абу аль-Фарадж, Плутарх, Гардизи, Симон Геза, аль-Масуди, ибн-Халдуна, Егезипп, ат-Табари, Геродот, Абу аль-Фида и прочее, и прочее. Это только те, кто мне попался на глаза.

— И что пишут эти ученые мужи? — спросил Аллун недоверчиво.

— А пишут, дорогой мой братец, что в древности с подобными сложностями встречались постоянно. Вино, зерно, масло и прочие продукты возили в амфорах. Кстати, Диоген жил не в бочке, как все думают, а в пифосе — это такой огромный глиняный кувшин с двумя ручками. Во время перевозки ручки и у амфор и у пифосов часто ломались, поэтому моряками был даже придуман узел, позволяющий носить амфоры за горлышко. Так вот, в древности контрабандисты нашли способ доставки амфор без вреда для стен и ручек. Уж они-то старались, чтобы товар был доставлен в идеальном состоянии.

— Какой это материал? — спросил Аллун, вскакивая с места.

— Земля!

Первые мгновения гость замер, соображая и так и эдак, шевеля губами, словно пробуя услышанное слово на вкус. Когда до Аллуна окончательно дошел смысл, закричал:

— О боги все вместе взятые всех времен и народов! Я же знал! Знал! Непригодные для перевозки морем амфоры с вином и маслом раньше закапывали в землю и там хранили! Ну, а если взять большой ящик, сырую землю и одновременно насыпать её снаружи и вовнутрь вазы?... А потом водой размягчить и смыть остатки земли? Должно получиться! Должно!

Аллун медленно выбрался из-за стола и подошел к Селене.

— Вот что, сестра. Я не знаю, выйдет ли у меня, но ты своей находкой успокоила сердце моё. Земля лежала перед глазами, но я её не видел — слишком ответ был прост. Всё правда, что говорили братья о тебе. Проси что хочешь, я перед тобой в долгу.

Селене было приятно слышать это признание.

— Прошу только одного. Как привезешь свою вазу, покажи, очень хочется посмотреть на неё.

— Обязательно! — ответил Аллун кланяясь.

 

Глава 5 Сталь и дёготь

Утро следующего дня принцесса посвятила изучению тронного зала. Она подошла к постаменту с двумя креслами, но сесть в них не решилась. К тому же, оказавшись на возвышенности, Селена заметила на овальном столе какие—то узоры. Подойдя ближе, она увидела отмеченные ещё в первый день надписи. В дереве по периметру стола были залитые медью буквы: Мон, Таминон, Пирон, Маргалет, Тонт, Лютамирон, Перфеллея, Рафалут, Ман, Белгалик. Все имена были принцессе незнакомы. Кроме одного. Перед ней матово блестело слово — «Дамет». Селена села в кресло, стоящее напротив этого имени, погладила отполированные поручни, попробовала спинку. В кресле было удобно. Принцесса представила, как за столом обедают дети, шумят, смеются, а за ними с тронного постамента наблюдают родители. Наверное, так когда-то здесь и было. Но не сейчас. Пустота, тишина, увядание воцарились во дворце и не слышно больше здесь детского смеха.

Повинуясь внутреннему позыву, Селена крикнула:

— Дамет! Почему ты не показываешься мне? Чего ты боишься? Или разочаровался? Неужели я так некрасива? Или недостаточно умна для такого принца, как ты?

Тишина...

Дамет ничего не ответил, но по залу вдруг пронесся ветер, и в стене открылась дверь из скриптория. Селена обернулась, заметив в проёме зимний сад с водопадами, но там никого сейчас не было. Принцесса сказала с усмешкой:

— Хорошо, если ты так желаешь, помогу ещё одному твоему брату.

В библиотеке её уже ждали. Это был не человек. И не животное. Это было что-то среднее, похожее на кентавра, но вместо лошадиного тела у этого создания был торс огромной кошки, похожей на гигантского снежного барса. Человеческая часть была такая же, как на картинках в книжках про Древнюю Грецию и Олимпийский богов. Серебристый мех доходил до плеч, но руки, шея и лицо были как у простого мужчины средних лет. Волосы, брови и небольшая борода белоснежного цвета выделялись на смуглом лице.

Селена подошла к гостю.

— Кто вы? Неужели брат Дамета?

— Истинно так. Моё имя — Тифон. Я слышал, в скриптории поселилась девушка, наша новая сестра. О ней музы слагают гимны, а феи поют песни. Хотел узнать, так ли это.

— Вам нужна помощь?

— Нет, прекрасное создание. Благодаря своей находчивости я подготовил подарок раньше всех. Просто мне захотелось удостовериться в правоте чужих суждений. Такая уж у меня натура: верить не услышанному, но увиденному. Я приготовил вам загадку, ответ на которую нашел много лет назад.

Тифон хлопнул в ладоши и к нему подлетел сундук. Когда крышка открылась, зверочеловек достал из черного провала меч в черных отделанных серебром ножнах.

— Возьмите в руки, Селена, посмотрите внимательно на мой подарок. А когда вы его рассмотрите, я спрошу вас кое о чём.

Принцесса не разбиралась в оружии. Королевство её было самым мирным из всех королевств. Если на стенах дворцовых залом и висели мечи, то, скорее, для красоты, а не для обороны и, тем более, нападения. Поэтому Селена с опаской приняла из рук Тифона подарок. Не зная, что делать, она осторожно потянула ножны и рукоять меча в разные стороны. Тут же перед её глазами молнией блеснуло лезвие. Оно не было гладким — по всей поверхности полотна рука мастера нанесла еле различимый орнамент. Там были неизвестные принцессе растения, цветы, животные. Было очень красиво, но при этом девушка ни на секунду не забывала, что перед ней не украшение для ковров, а оружие — коварное и смертельно опасное. Наверное, в мире не было более острого меча, чем тот, который принцесса держала в своих руках, поэтому Селена от греха подальше закрыла ножны и спросила хозяина подарка:

— Что вы хотите от меня, Тифон?

Зверочеловек, скрестив руки на груди, произнес громко и четко:

— Вы сейчас держите идеальное орудие убийства, символ могущества, власти, скорости, энергии. Стихии Огня и Воздуха соединены в этом мече, но, чтобы достичь идеала, мне пришлось прибегнуть к помощи ещё двух сил. Эти две стихии слились в вещественный образ, символ противоположный Огню и Воздуху. Женщина, что это за образ? Подскажу — одно упоминание моей помощницы оскорбляет настоящего воина. А если предстоит ему с ней сражение, то каков бы он ни был храбрец и умелый фехтовальщик, рано или поздно всё равно проиграет этой стихии.

Селена вернула меч хозяину и ответила как можно громче и торжественней:

— Я уже знаю правильный ответ, однако для верности дайте мне время, чтобы убедиться в своей правоте.

Тифон кивнул.

— Я вам дам не только время.

Три хлопка в ладоши и перед Селеной появился стол, удобное кожаное кресло и подставка на которую можно складывать уже прочитанные книги.

— Чьи труды вы бы хотели получить в первую очередь?

— Историков Азии, Востока и Юга. Алхимиков Запада и Севера. Кузнецов Индии, Гипербореи и Китая.

— Да будет так!

Тифон снова хлопнул в ладоши, и на столе перед Селеной встали высокие стопки книг. Здесь были фолианты, пергаментные свитки, книги древние и современные. Тифон смотрел, какие труды принцесса взяла первыми. Его и так привлекательное мужественное лицо стало ещё красивее. Тифон улыбался. Он понял, что загадка отгадана.

Зверочеловек решил не мешать своей новой сестре, он тихо отошел и спрятался в тени.

Через несколько часов Селена хлопнула в ладоши.

— Тифон, ваше задание выполнено.

Сидящий в темном углу зверочеловек проснулся, потянулся, зевнул. Мягкие лапы неслышно ступали по плитам и вот он рядом. Длинный белый хвост ходит из стороны в сторону. Селена видит, как нервно подрагивает черная кисточка на его кончике.

— Я весь в предвкушении.

Принцесса развернулась к Тифону и начала рассказ:

— Две стихии неупомянутые вами — это Вода и Земля. Чтобы выковать подобный меч, мастеру надо подчинить все четыре стихии — Огонь, Воду, Воздух и Землю. Соединяются они в Железе. Огонь и Воздух вы отметили. Остаются Вода и Земля. При соединении этих двух стихий получается глина, но этот материал благороден по своей сути. Человек создан из глины, опытному гончару по силам сотворить из глины усладу глазам и награду душе. Под ваше описание подходит скорее грязь, но не глина. Вы упомянули о символе могущества, власти, скорости и энергии. Что является противоположностью этих качеств? Немощь, бессилие, медлительность, застой. Но воину по силам справится с грязью. Тогда напрашивается единственный вывод. Чего боится любой человек, будь он герой или трус? Боится оказаться в безвыходном положении. Трясина — вот соперник, которому по силам одолеть любого богатыря. Металл, из которого выкован ваш меч, перед тем, как познакомиться с молотом и наковальней, много лет пролежал в болотной жиже. В этом ваш секрет.

Тифон склонился так, как может поклониться только зверочеловек — передние лапы выпрямил и вытянул вперед, спина согнута, голова опущена.

— Всё верно, принцесса. Вы мудра не по годам.

Гость поднялся, взял в руки меч, вытащил его из ножен. Двигая им осторожно из стороны в сторону, играя солнечными зайчиками, он повел рассказ:

— Отобранное из Йеменских копей железо, известное миру благодаря купцам Дамаска, я плавил и проковывал в прутья. Их я закапывал в болотистую землю неподалеку от Ганеша. Время от времени прутья вынимал, и снова погружал в жижу. Так я делал без малого десять лет. Болотная вода, словно щелочь или кислота, имеет свойство разъедать слабый металл. Когда я доставал прутья, то они со временем становились похожи на куски сыра. Вода и Земля удаляли из Железа всё слабое, лишнее, недостойное Огня и Воздуха. Когда же металл стал совершенно чистым, я приступил к работе. Разогретую заготовку проковывал в тонкую полосу, сгибал, опять проковывал, сгибал, проковывал и так несколько тысяч раз! В результате, сделанный мною меч не посрамит славу кузнецов древности. Я горд, что мне удалось стать его отцом, родителем.

Завершив рассказ, Тифон спрятал меч в ножны.

— Вы справились с заданием. Просите, что сердце желает и даже больше.

Селена не стала отказываться от предложения.

— Попрошу с радостью. Скажите, а как у вас получается творить все эти чудеса?

— Какие?

— Ну, магические.

Тифон удивился.

— Подождите, а что за все эти дни вам никто не показал где лежит учебник магии?

— Нет, — удивилась Селена.

Зверочеловек хлопнул в ладоши, и в руках принцессы появилась тоненькая тетрадка.

— Вот, прочтите, запомните. А то, что это, получается? — жить у воды и не напиться?

Селена открыла тетрадку — там, на развороте, большими буквами была написана всего одна фраза:

Пожелай всем сердцем и получишь желаемое

Селене вдруг показалось, что над ней шутят. Что значит, пожелай и получишь? Так просто? Такого не может быть.

— И это всё?

— Да, всё, — ответил Тифон. — Мучает голод? — пожелайте хлеба. Но вам по-настоящему должно хотеться. Баловство в скриптории не приветствуется...

— Успокоили.

— Не бойтесь. Вот что вы сейчас хотите больше всего?

Принцесса задумалась. В данный момент Селену беспокоил её супруг. Вернее его отсутствие. Её интересовала причина, из-за которой он бросил молодую жену. И бросил ли? Принцесса при всей её неопытности в амурных делах, была уверена в себе, в своём уме, и чёрт подери, в своей неотразимости! Она не переживала. Скорее Селену мучило любопытство: на что такое интересное или срочное променял её Дамет? Стоит ли это её волнения? А если стоит, то она и сама бы не прочь поучаствовать в столь увлекательном приключении. Пожелать открыть тайну? Но это желание очень сложное, его не выскажешь парой слов. А чего ей ещё хотелось? Чего-нибудь простого, ясного...

Яблока! Большого, красного, хрустящего яблока, так чтобы укусить, и сок во все стороны! Только Селена это представила, как ей в ладони упал красный упругий плод.

Принцесса ахнула.

— Вот это да!

— Видите, — усмехнулся Тифон. — Всё очень просто. Стоит что-то пожелать всем сердцем и желание обязательно сбудется.

Произнеся последние слова, Тифон помахал рукой на прощание и растворился в воздухе.

Селена только сейчас поняла, каким большим был этот зверочеловек. Его не стало, и скрипторий как—то... опустел.

Впрочем, не стоит горевать!

Принцесса вонзила зубки в красный бок яблока.

Во все стороны брызнул сладкий, как вино, сок.

 

Глава 6 К чему приводит любопытство…

Весь день Селена загадывала желания. Так на свет появилась корзина грецких орехов, букет нарциссов, горсточка речной гальки, три зубчика чеснока, подзорная труба, перьевая ручка с чернильницей, кукла Ванесса, с которой принцесса спала в детстве, зеркальце и румяна, булавки, ленты, набор для вышивания крестиком; веер, пилочки для ногтей, мушки на щечки, чулочки на ножки и много ещё чего хорошего. Гребни черепаховые, гребни костяные, гребни деревянные, серебряный молоточек, набор колокольчиков, часы песочные, часы настенные с кукушкой, часы напольные с маятником и шишками на цепочках; деревянные меч и дюжина колец — в детстве Селена любила играть с нянечками — они бросали, принцесса ловила на острие. И это только малая часть из перечисленного. Скоро в спальне оказалось столько полезных для девушек вещиц, что пришлось их раскладывать в пустые комоды. А ещё появилась чашечка для мороженого и само мороженое, сливочное с изюмом, горсть арахисовых орешков и кисточка винограда, бокал клюквенного морса и три сушенных чернослива, свежие вишни — целая тарелка с горкой — сушеные абрикосы в бумажном кулечке, весенняя веточка с нежными цветами...

Каждый раз, когда перед девушкой из воздуха выплывала та или иная безделушка, Селена испытывала ни с чем несравнимый восторг. Такого счастья у неё не было даже в детстве. Пожелай сердцем — и получишь. Так просто. Селена помнила, что желание должно быть искренним, поэтому иногда сомневалась, выйдет ли, не навредит ли она кому-нибудь или себе? Но скрипторий — принцесса почему-то думала, что источник силы находится именно в этой части дворца, иначе чем объяснить висящие сады, водопады? — скрипторий не расстраивал свою новую гостью. Или Селена так желала увидеть чудо, что библиотека просто не могла ни выполнить её просьбу.

Много подарков получила Селена, но на особом счету у неё стала копия шкатулки одного из братьев-пиратов, та, которая пахла как божественная амброзия. Но вот незадача, стоило принцессе открыть эту шкатулку с красным бархатом, вдохнуть сказочный аромат и... запах исчез! Селена подумала, что вот здесь-то магия и не сработала. Ну и ладно!

Ощущение счастья не может длиться вечно. Скоро наступает усталость, хочется спать. Одно хорошо — сны приходят цветные, легкие, запоминающиеся. Когда Селена почувствовала, что в этот день она больше ничего создать не сможет, то решила прилечь. Её веки налились тяжестью, в голове зашумело. Принцесса разделась, расстелила постель и легла под одеяло. Только она собралась прочесть традиционную вечернюю молитву, как дверь открылась, и в спальню вошел... Дамет!!!

Принцесса виду не подала, что заметила супруга, лежала, наблюдая за принцем через прикрытые ресницы, а Дамет вел себя так, словно отлучился в соседнюю комнату всего полчаса назад. Одежда как у простолюдина. Серая рубаха с длинными рукавами, закатанными до локтей; черные брюки, заправленные в сапоги с высокими голенищами. Дополнял наряд большой кожаный фартук с двумя большими глубокими карманами.

Дамет вошел в спальню. Чтобы не нести в комнату пыль, пододвинул пуфик и сел возле двери. Когда принц снял сапоги, к нему, словно две собачки, подскочили домашние туфли без задников. Дамет обулся, встал, снял через голову фартук, аккуратно сложил его на один из новых комодов, повернулся к Селене и сказал:

— Я пойду в купальню, смою грязь. Подождите меня, я скоро.

Вот уж, что за дела? Какой сон, когда появилась долгожданная пропажа? Селена и не думала спать! Не думала... Но... Как-то само вышло! Принцесса только и помнит, что смежила веки, потом пустота... Открыла глаза после долгой полной красивых сновидений ночи, а рядом... Никого. О муже напоминала только лежащая на подушке веточка сирени.

Супруг снова ускользнул от Селены! В другой ситуации она бы обиделась на себя, на Дамета, на весь белый свет, но... Принцесса уже начала привыкать к этому странному замку, к загадкам и тайнам. Она понимала, что здесь ничего просто так не происходит. Селена подумала, что если приподняться над скукой каждодневья, смысл можно найти и в годах одиночества, и в секундах общения с любимым человеком...

 

Глава 7 Дар рабов

В этот день у Селены было одно желание — поскорее дождаться вечера. Она была уверена, что супруг придет снова, и тогда принцесса ни за что не уснет, глаза не сомкнет ни на миг, а то, что это получается? Пропадал муж где-то весь в заботах, в работе — если судить по его одежде — устал, а жена даже рушника не подала! Непорядок. Впрочем, у Селены было оправдание. Ей хотелось думать, что сон не был случайным. Как подсказывало женское сердце, это Дамет её убаюкал. Почему он так поступил? А вот в этом надо будет разобраться.

Селена быстро умылась, позавтракала и направилась прямиком в скрипторий. Её уже там ждали. В проёме между стеллажами она увидела гигантскую тень. Принцесса в первое мгновение подумала, что увидит ещё более необычное создание, чем Тифон, больше и выше, но... когда завернула за угол, перед ней оказался обыкновенный человек. Одна голова, две руки, две ноги. Одежда простая, добротная, вот только на куртке, безрукавке и бриджах было нашито множество карманов и кармашков. Во всех что-то хранилось: кое-где выглядывали кончики грубо заостренных карандашей, циркули, не совсем чистые платки, тюбики с темной жидкостью. От гостя пахло древесной смолой и ещё чем-то смутно знакомым, резким.

Селена сразу догадалась, кто стоял перед ней. Волосы у гостя были убраны в тонкие косички и заброшены за плечи. Они были такие длинные, что касались пояса.

— Здравствуйте, Селена, а я к вам.

— Здравствуйте, вы — Персефон?

— Конечно, — ответил гость.

— Я к вашим услугам, — поклонилась принцесса.

Она уже знала, зачем сюда приходят её новые братья, и поняла, в чем заключается её роль. Дамет занят своим заданием и не может принимать гостей. Вот эта почетная миссия, скорей всего, возложена на Селену.

— Буду краток, — начал рассказ Персефон. — Я готовлю в подарок некий музыкальный инструмент. По словам моего учителя, я достиг совершенства. Слушая мои инструменты, палачи от умиления плачут, а самоубийцы-неудачники смеются и забывают о горе. Вот этими руками, — гость показал свои широкие натруженные ладони, — я из дерева могу вырезать что угодно. Мне подвластна самая тонкая работа. В этой голове, — Персефон постукал пальцем по виску, — хранятся сотни рецептов лака. За плечами тысячи опытов удачных и не очень. В своём ремесле я всё знаю и всё умею. Единственно, что мне не удалось познать... это смысл древнего предания.

— Расскажите о нем, — попросила принцесса.

— С удовольствием. У мастеров, изготавливающих музыкальные инструменты, есть присказка. Когда нам попадается особенно хорошее дерево, а это обычно бывает многовековая ель или не менее древний клен, и мы решаем взять этот образец для работы, то мастер в таком случае говорит: «Материал похож на дар рабов». Я и раньше удивлялся этому изречению, спрашивал своих учителей, чтобы оно могло обозначать, но никто мне не мог пояснить. С годами мой интерес только рос. Раньше я думал, что секрет пропал в веках и не планировал посещение скриптория. Я сделал уже всё что хотел, но... Тифон намедни рассказал о вашем таланте, вашем уме и сообразительности. И вот я здесь. А вдруг вы поможете мне узнать, утерян ли секрет навсегда или есть возможность разгадать тайну дара рабов?

Селена была озадачена и заинтригована. Чтобы найти ответ, сначала она хотела уделить внимание книгам, но как подсказывала интуиция,весь опыт этого ремесла сидит перед ней, надо только открыть дверцу и заглянуть в мир искусства изготовления скрипок и виолончелей, альтов и контрабасов. Ответ на вопрос гостя невозможно найти в написанном кем-то тексте. В этом случае ей должны помочь логика и здравый смысл. Но чтобы логика заработала во всю силу, Селене необходимо было подкрепиться, запастись знаниями. Выводы опираются на фундамент опыта, а ответ... придет сам. Может, даже совершенно случайно.

Селена пригласила Персефона присесть за стол, который ей подарил предыдущий гость. К своему креслу прибавила такое же. Когда они сели рядом, Селена начала задавать вопросы. Её интересовало абсолютно всё.: какое дерево берется мастерами, почему на верфях, насколько дерево должно быть древним, и почему такое старое, а не молодое? Как варить клей, какие брать минералы, почему их надо нагревать в кузнечных печах, какой брать пчелиный воск, у кого и почему, по каким причинам канифоль так опасна, в какой пропорции добавляются эфирные масла и древесная зола? Вопросы сыпались, словно горох в ступу, и Персефон отвечал на все подробно обстоятельно, стараясь ничего не пропустить.

Как Селена ожидала, так и сучилось. На втором часу беседы, она сложила несколько любопытных фактов в единую цепочку, и рассказал о своей догадке мастеру. Найденный ею ответ был настолько прост и логичен, что Персефон, обдумывая её слова, несколько мгновений сидел с окаменевшим лицом, а когда до него дошел смысл, гость только и смог из себя выдавить:

— Это точно! Когда-то давно я что-то подобное слышал. Подобное дерево шло на нижнюю деку... Я попробую сделать скрипку из этого материала...

Гость ушел, так и не поблагодарив принцессу. Селена не расстроилась. По лихорадочному блеску в глазах мастера она поняла, что Персефон уже полностью захвачен новой идеей и не понимает, что происходит вокруг.

Больше в этот день в скрипторий никого не приходил.

Раньше принцессе сложно было следить за временем. Селена не понимала, день ли сейчас на земле или ночь? — поэтому часы отмеряла по количеству сгоревшего воска на свечах. После овладения искусством магии, в этом отпала необходимость. Часов Селена нажелала на три жизни вперед.

Когда колокольчики в напольных курантах пробили девять вечера, принцесса удалилась в опочивальню. В девять пятнадцать открылась дверь, и на пороге появился Дамет. На нем была та же одежда, кожаный фартук каменщика, сапоги с высокими голенищами. Лицо супруга было серым от усталости, под глазами легли тени. В этот раз Селена встала, помогла мужу разуться, и,захватив с собой кувшин и широкое полотенце, пошла вслед за ним в купальню. Дамет разделся до пояса и, намылив бока, шею и лицо, наклонился над ванной. Принцесса лила теплую воду на плечи супругу, он же смывал пену, фыркая словно морж. Закончив умывание, Селена и Дамет поднялись в трапезную, где принцесса приготовила поздний ужин.

Принц ел, а его жена сидела рядом и молчала.

Покончив с едой, супруги пошли спать. Перед тем как заснуть, Селена задала вопрос:

— Кто тот человек, которому ваши братья готовят подарки?

Дамет задумался на мгновение и ответил:

— В этом замке один хозяин — мой отец. У него четырнадцать сыновей. Когда все мы выросли, он приказал намотправляться во все стороны света, найти и принести ему то, что можно назвать счастьем. Тот, кто доставит в скрипторий истинное счастье — станет его приемником.

Услышав эти слова, Селена спросила:

— Дамет, могу ли я вам чем либо помочь в поисках счастья?

— То чем я занимаюсь, не связано с заданием отца.

— Не хотите ли вы сказать, что уже выполнили его просьбу?

— Нет, и не думал. Передо мной стоят другие проблемы.

Селена произнесла тихо:

— А могу ли я вам помочь хоть в чем-то?

Дамет кивнул.

— До встречи с отцом осталось не так уж и много времени. День весеннего Равноденствия близок. Мои братья будут прибывать в библиотеку каждый день. Вы бы мне оказали большую услугу, взяв на себя хлопоты хозяйки скриптория. Помогите им, и тем самым вы поможете мне.

Дамет закрыл глаза и тут же заснул.

Селена лежала ещё некоторое время, обдумывая услышанное.

Перед сном она почувствовала нечто необычное — у принцессы почему-то начали неметь кончики пальцев. Такое с ней ранее никогда не случалось.

 

Глава 8 Мотылек-ангелок

На следующий день Селена познакомилась с самым странным человеком на свете. Во-первых, он был очень высокий, чуть ли не до потолка. Большая без единого волоса голова, мощные плечи, длинные сильные руки, торс, словно ствол столетнего дуба, ноги с широкими бедрами, огромные стопы.Селене, когда впервые оказалась рядом с этим человеком, подумалось, что она букашка, на которую можно наступить и не заметить. Во-вторых, дополнение к росту и природной мощи, гость одевался, как безумец. Вязаная шапочка, жабо, рубашка, жакет, пояс и лосины имели двухцветную черно-белую окраску. Даже сапоги — кстати, на высоких каблуках — были сделаны из черной кожи (левый) и белой кожи (правый). И, в-третьих. Эта пестрота так увеличивала размеры гостя, что он казался вездесущим: в какую сторону не посмотри, а глаза всё равно косятся на великана.

Гость представился:

— Моё имя — Зибаниан. Я — сапожник. А ещё меня зовут — Рин.

— Рин Зибаниан? — переспросила принцесса.

— Нет, или Зибаниан или Рин. В принципе, это одно и то же. Как томат и помидор.

Селена промолчала, а гость спросил серьезно:

— Почему вы не смеетесь?

— А что тут смешного? — не поняла принцесса.

— Я пошутил. Сравнил имя человеческое с томатом и помидором. Это смешно.

Селена даже не знала что ответить. Подумав, произнесла со вздохом сожаления:

— Вы уж извините, у меня очень туго с чувством юмора.

— Да? Вот так несчастье, — улыбнулся Рин. — Обычно это мне говорят... Ну, у меня с чувством юмора не всегда... получается. Хотя ничего страшного в этом нет. Подумаешь! Тем более я к вам пришел не смешилки рассказывать. У меня есть малюсенькая детская загадка. Взрослой я не могу придумать, только такую, простую. Можно?

— Подождите, вы загадываете, зная ответ? — рассмеялась Селена.

— Конечно. Мои старшие братья развлекают вас всякими умоломалками, ну, а я чем хуже? Я тоже хочу удивить свою новую сестру. Правда, на сложную загадку меня не хватило, только вот на такую:

Ангелок,

Целует цветок,

Весной,

Никто не поймет,

Как он поет!

— Хм, давайте внесем ясность. Вам не надо узнавать никаких секретов...

— Конечно. А какие могут быть секреты у сапожников? Секрет может быть только один — золотые руки. Обувь — это, это — ничто. Задача мастера проста. Хозяину новой пары туфель или сапожек, должно быть комфортно, удобно. Первые пару минут он обращает внимание на красоту, внешний вид, высматривает, как обувь отражается в зеркале, но потом... Он просто должен забыть о ней. Уровень мастерства заключается в исчезновении ощущений. Меня с детства интересовало ремесло сапожника. Я понимаю, что не могу назвать своё ремесло символом счастья, и не доставлю отцу... Вам Дамет, надеюсь, рассказал о нашей тайне?

— Да, — кивнула Селена.

— ...Не доставлю отцу истинной радости, но я иду сознательно на такой шаг. Потому что в этом вся и соль. Сделать так хорошо, чтобы люди быстро забыли, как им хорошо. Вот к чему я стремлюсь. А ещё я хочу, чтобы вы ответили на мою загадку. Но не сейчас, а когда настанет час, и я прилечу со своим подарком. Хорошо?

Сапожник в скриптории был недолго. Побеседовал с Селеной, расспрашивая о родном королевстве, родителях и сестрах, о природе и погоде, музыке и песнях. Перед тем как уйти, Зибаниан попросил приподнять подол платья. Селена, ни капельки не смущаясь, выполнила просьбу, разулась и показала ножки. Мастер нагнулся. Его огромные пальцы, что-то отмеряя, пробежали по стопе.

— Сразу видно, у кого голубая кровь. У вас тонкие лодыжки, изящная ножка. Ножка настоящей принцессы.

Когда Рин-Зибаниан попрощался и ушел, Селена засела за книги с описанием птиц, бабочек и мотыльков. Это было очень увлекательное чтение.

День прошел быстро.

Вечером, наконец, случилось то, чего Селена так долго и терпеливо ждала. В восемь часов вечера, когда принцесса рассматривала альбомы с рисунками тропических жуков, в скрипторий вошел Дамет. Деловой черный костюм с бутоном нарцисса в петлице. Легкие туфли на высоких каблуках. Черные волосы расчесаны и красиво уложены. Неестественно белая, не знавшая солнечных лучей кожа лица словно сияет изнутри. Мягкий взгляд антрацитовых глаз. Скромная виноватая улыбка.

Селена закрыла альбом.

Дамет, заметно волнуясь, сказал:

— Я понимаю, что у вас много вопросов. Сегодня я освободился раньше, поэтому на некоторые из них готов ответить.

Селена помолчала, и после длинной паузы сказала:

— Дамет, у меня не вопрос, а только одно желание. За последние дни я познакомилась с вашими братьями. Многие из них нуждались в помощи. Я им помогла по мере своих сил и ума. Вижу, как вы устаете, поэтому мне хотелось бы приложить все силы и старания, чтобы помочь именно вам, моему супругу.

— Понимаю, наша свадьба произошла... — начал Дамет неуверенно, но...

— Не продолжайте, — перебила его Селена. — Мы все рабы своей судьбы, а наш брак заключен не здесь и не сейчас. Я верю... Нет, я знаю, что моё истинное предназначение — именно это место. Скрипторий звал меня с самого детства. Я там, где должна быть. Здесь мой настоящий дом. Дом, в котором я хочу провести всю оставшуюся жизнь. В богатстве и бедности, в горести и радости. У меня теперь новая большая семья. Приходят гости — мои братья. Меня не покидает ощущение, что я их всех где-то когда-то видела. Может во сне или в прошлой жизни...

Дамет грустно улыбнулся, взял Селену за руку и повел прочь из скриптория.

— Пойдемте, я вас познакомлю ещё с одним братом.

Супруги прошли тронный зал и спустились в темный подвал. Там Дамет остановился возле двери, ничем не отличающейся от соседних. Достав из кармана большой ключ, он ввел острые зубчики в замочную скважину. Раздались три щелчка, дверь открылась. Дамет снял со стены горящий факел и первым вошел в провал. Комната, в которую привели Селену, имела ещё одну дверь, за которой прятался коридор с пологим полом. Когда супруги спустились, то нашли ещё одну каморку, где была ведущая вниз лестница. Нужная им комната находилась на третьем подземном уровне. Дамет завел Селену в огромный хорошо освещенный зал. Он был похож на подземный храм, с колоннами, арками, овальным потолком. Стены были расписаны фресками, капители колонн украшали морды львов и драконов, кованые люстры сделаны столь искусно, что казалось, они сами парят в воздухе. Дамет привел свою супругу в подземелье не для того, чтобы любоваться работой художников или скульпторов — он взял Селену за руку и направился в угол, где на постаменте возвышался саркофаг, закрытый многотонной гранитной плитой, на которой был вырезан извивающийся спиралью змей.

Дамет склонил колено перед гробом, поклонился. Когда он встал, повернулся к Селене и начал рассказ:

— У меня большая семья. У родителей рождались одни мальчики. Так повелось издревле, что самая грязная работа всегда достается предпоследнему ребёнку. Во время обеда первым кормят самого младшего, потом ест старший, и дальше по снисходящей. Из всех четырнадцати сыновей я — предпоследний. Ел я объедки, приглядывал и убирал за младшим, следил, чтобы он не навредил себе, чтобы был чист и сыт. Кроме того, я должен был присматривать за Анантом, девятым сыном. Мама его родила недоношенным. С самого младенчества он был... Как бы сказать... Не совсем умный. Может со временем он бы и стал как все, но... однажды Анес, самый младший брат, раскапризничался, начал плакать и я... отвлекся.

Было видно, что Дамету каждое слово дается с большим трудом. Он волновался так, словно сейчас в эту минуту снова переживал то трагическое событие.

— Я Ананта оставил в этом зале на какое-то мгновение! И произошло непоправимое... Из тени выползла огромная змея и ужалила моего брата. Тут же прибежали родители, но было поздно. Анант заснул и больше не просыпался. С тех пор он ни живой, ни мертвый лежит в этом склепе. Я иногда достаю его тело, обтираю влажным папирусом, выжимаю в рот несколько капель финикового масла, смешанного с соком граната... Каждый вечер я молюсь, чтобы мой брат пришел в себя, но всё тщетно.

Селена подошла к Дамету, положила руку на его плечо.

— Вы ищите лекарство, которое могло бы вылечить Ананта?

— Нет, — ответил супруг, опустив голову. — У меня на это нет времени. Весь свободный час я вынужден посвящать иным заботам.

Дамет направился в противоположную сторону зала. Селена последовала за ним и издали увидела огромные, накрытые покрывалами ящики. Когда она подошла ближе, то поняла, почему её муж одевался словно каменщик. Перед ней открылась строительная площадка с уложенными в кубы кирпичами, бочками с водой, большими корзинами с белесым порошком, песком и вазами, наполненными куриными яйцами и рисом. Тут же возвышались закрывающие стену леса, а под ними стояли три ёмкости для смешивания раствора. Селена заметила свежую кладку в стене — она ещё не успела высохнуть. Дамет подошел к такому месту и, положив ладонь на сырое пятно, сказал:

— Каждый день я стою здесь и жду, когда оттуда, — супруг похлопал рукой по кирпичам, — начнут стучать. На той стороне прячутся страшные твари. Иногда им удается расшатать стену, но я вовремя заделываю трещины. Слой за слоем. Ряд за рядом. Когда я начал, зал был в три раза длиннее, чем сейчас.

— Расстояние до склепа уменьшается с каждым днём? — спросила Селена.

— Да.

— А что этим... тварям... надо от Ананта?

— Дело в том, что мой неразумный брат когда-то был Повелителем змей. Там, за стеной живут его слуги. Они хотят вернуть своего хозяина.

— Если змеи слуги вашего брата, то почему одна из них его укусила?

— Мне не дано этого знать, — ответил Дамет. — Отец не ругал меня за упущение. Наоборот, сказал, что я бы за братом всё равно не углядел бы. Но мне от этого не легче. Я не ищу ответы, я просто не даю тварям забрать тело моего брата, вот и всё. Отец сказал, что для этого ещё не настало время...

Супруги поклонились ложу спящего Ананта и вернулись к себе. Перед сном у Селены кружилась голова, в висках стучали молоточки, а темя как будто жгло крапивой. Ещё Селена с удивлением заметила, что кончики пальцев перестали неметь, наоборот, она начали гореть, словно их окунули в горячий воск. Перед тем, как заснуть, принцесса подумала, надо будет выяснить, что с ней происходит...

 

Глава 9 Погонщик слонов в персиковом саду и три цвета

Селена проснулась. Снова одна. Правда, в это утро у неё было отличное настроение. Принцесса знала, что супруг провел с ней всю ночь. Он рано встает и идёт в подземелье двигать леса, смешивать раствор, выкладывать ряд за рядом кирпичи. Каждое утро её муж идёт не только спасать своего брата, но, — кто знает? — может и библиотеку или весь подлунный мир? Потом вечером Дамет подымится в покои, умоется, поест и ляжет в постель, а она будет сидеть рядом, гладить его красивые длинные чёрные волосы и напевать колыбельные, которые ей пели в детстве нянечки.

До вечера ещё далеко, поэтому самое время отправиться в скрипторий, где её ждет новая встреча, новая загадка!

Селена догадалась, кто в этот раз пришёл к ней в гости. Пёстрый военный мундир, эполеты, белые лосины, начищенные до блеска сапоги с высокими голенищами и шпорами. Кавалерийские усы, жирной запятой масляный чубчик над левой бровью, глаза горят, щёки надуты — красавец, хоть куда! Как там говорили братья-пираты? Кто настоящий забияка?

Поклон, звон серебра, стук каблуков.

— Честь имею представиться, Гиртаб, — отчеканил гость. — Извините, что не прибыл раньше, чтобы насладиться красотой недавно обретенной сестры. Я рад. Нет, я счастлив! Ваш облик... Принцесса, вы прекрасны! Вам так идет эта фарфоровая белизна кожи. А волосы? У вас прекрасные волосы. Глубокого насыщенного цвета. Они длинные! Ваши глаза оттенка морской волны на закате...

Селена слушала гусарские комплименты с одной мыслью, как бы ни рассмеяться, но когда воин начал что-то говорить о кораллах и жемчуге, не удержалась.

— Полноте, Гиртаб, я каждый день вижу себя в зеркале, и у меня это зрелище не вызывает такого восторга. Вы лучше расскажите о себе, о своём задании. Могу ли я вам помочь?

Гусар зарделся от удовольствия. Поправив усы, сказал:

— Как любезно с вашей стороны мне предложить помощь, однако я вынужден отказать. Увы, но всё исполнено давно, а я сейчас наслаждаюсь минутами покоя и предвкушения. Я ныне радуюсь жизни. День за днём. Вот и сейчас я прибыл, чтобы чуть-чуть позабавиться. Ответьте, пожалуйста, на один мой простенький вопрос, и если ответ будет правильным, я сделаю вам королевский подарок. Обещаю.

Селена поклонилась, сказала с учтивой улыбкой:

— Загадки, как выяснилось, это мой конек. Благодаря вашим братьям я распознала пряный вкус интеллектуальных упражнений.

Гусар приосанился, подбоченился, ещё раз покрутил ус и произнес громко с расстановкой:

— С одной стороны я — цинковый солдатик со свинцовой головой, с другой — пастух слонов, танцующих в пробковых сандалиях под персиковыми деревьями по виноградной лозе и кофейным зернам. И это только малая часть мною упомянутого. Кто я?

Селена всплеснула руками.

— Вот так фокус! Слишком много слов и ассоциаций! Так сразу и не скажешь...

— А я не спешу, моя принцесса. Думаю, оставшихся дней вам хватит для поиска правильного ответа. Я верю в вас. Но... в любом случае, даже если вы сдадитесь, за мной подарок. Королевский.

Два дня Селена провела в библиотеке, выискивая ответ на загадку Гиртаба, но ничего не могла придумать. Очень уж она была туманной. Там где нет строгих границ, на ум приходят масса идей. То ли дело дары рабов — всё просто и понятно. Одна ниточка привела к другой, а пара ниток подняла большой груз. Здесь же с какой стороны не подступишься, всё в итоге оказывается лишним. А вот ещё напасть — Селена почему-то начала уставать. И ноги не шли, и из рук всё валилось. По вечерам ей становилось тяжело дышать, давило под сердцем.

Днём Селену навестили три гостя.

Принцесса сидела в кресле и вышивала, когда зазвонил колокольчик и в покои вошли три человека.

Первый был во всём сером. Серой была шляпа с широкими полями, серый теплый шерстяной плащ, серый сюртук, серые брюки, серые перчатки. Гость принес корзину с чудными невиданной формы ярко-красными, оранжевыми и зелеными фруктами. Второй гость был в чёрном. В его руках лежал букет полевых цветов. Третий гость поневоле привлекал к себе внимание. Его одежды сияли, как снег в солнечный день. В руках он держал золотую шкатулку.

— Здравствуйте, Селена, — сказал человек в сером. — Узнал, что вам нездоровится и вот, решил помочь. Отведайте эти сладости, и вам станет легче. Кушайте, не бойтесь.

— Кто вы? — спросила принцесса.

— Я — Амин, один из младших братьев вашего супруга.

— Извините, что не могу вас принять в скриптории, — вздохнула девушка. — Что-то нездоровится.

— Ничего страшного, понимаю. Мы с братьями, а со мной пришли Асим...

Человек в черном поклонился и отдал цветы.

— ...и Анес...

Человек в белом вручил шкатулку, внутри которой лежал золотой браслет.

— ...решили дождаться весеннего Равноденствия дома. До праздника осталось не так уж и много времени. Лучше его провести с родными.

Селена приняла подарки, а потом с удовольствием поговорила с Амином, Асимом и Анесом. Расспросила о путешествиях, об учителях и заданиях, которые выбрали младшие братья. Во время беседы её не мучили приступы удушья, унялась боль, отступила тоска.

Амин-Серый был композитором, Асим-Черный поэтом, Анес-Белый монахом.

Братья не загадывали принцессе загадки, поэтому она решилась сама их спросить:

— Я знаю, где находится ваш отец, но я не знаю, где ваша мама. Я знаю, что такое скрипторий, но я не знаю, что это за замок. Я знаю уже всех братьев, но я не знаю, кто вы на самом деле.

Гости отвечали так:

— Наша мама находится в тени отца, но иногда они могут увидеть друг друга, — сказал Амин.

— Наш замок — посох, на который опираются моряки, путешественники и рыбаки, — сказал Асим.

— Кто мы? Вергилий Тулузский считает, что когда-то давно нас было одиннадцать. Сейчас двенадцать, но на самом деле нас тринадцать, — сказал Анес.

 

Глава 10 Тяжкие сны

На третий день после визита гостей, принцесса вдруг ощутила, что ей стало трудно вставать с постели. Пропало желание общения, чтения, любования водопадом. Её уже не забавляли полеты мотыльков и бабочек, порхающих над цветами в зимнем саду... Селена таяла. Лицо осунулось, тени легли под глазами, руки и ноги ослабли. Принцесса лежала в постели и угасала. Однажды к ней пришел Амин и спросил:

— Можно я посижу в кресле рядом с вами?

Селена ничего не ответила.

— Если честно, вы мне поможете даже своим молчанием. Вы не подумайте ничего такого, я говорю правду, — продолжил Амин Серый. — Мне сейчас нужна нотка тоски, бессилия, опустошенности. Я пишу музыку. У меня готово престо и анданте. Осталось дописать ларго. Я посижу здесь в тени, поработаю.

Девушка слабо кивнула. Она проспала целый день, а когда проснулась, увидела, что рядом с ней Асим и Анес. Оба брата сидели возле кровати с разных сторон, грустно смотря на Селену.

Принцесса закрыла глаза.

Это был тяжелый вязкий, как патока, сон с видениями, которые пугают, но тут, же забываются. Когда Селена на мгновение очнулась, то увидела Дамета. Супруг гладил её волосы и напевал что-то про рыбок и барашков, про козочек и кошечек. А может это был только сон? Всего лишь сон...

 

Глава 11 Дары Селене

Утром девушке стало лучше, и тому было несколько причин. Когда принцесса проснулась, то почувствовала аромат, идущий, как она догадалась, от нового подарка Амина. На столике в корзине лежали фрукты похожие на яблоки. Селена взяла один, откусила, попробовала на вкус. Он был терпковатый с абрикосовой ноткой. Сок бодрил, наполнял силой. Съев ещё несколько плодов, Селена вдруг почувствовала, что усталость ушла, тело и, главное, разум снова ожили, помолодели.

Принцессе стало так хорошо, что она запела.

В спальные покои вошел Дамет и сказал:

— Селена, сегодня нам болеть нельзя. Настал великий день — светлый праздник весеннего Равноденствия. Отец и мать готовы встретиться с сыновьями, и мы узнаем, что на этом свете есть истинное счастье. Я сейчас выйду, но скоро сюда явятся мои братья. Они помогут вам приготовиться к встрече с моими родителями.

Девушка быстро привела себя в порядок. Умылась, причесалась, припудрилась.

Первым вошел Хавиозо. Он внес в спальню платье. Нет, не платье, а балладу, оду, поэму. От вида этого шедевра у Селены перехватило дух, а когда она его надела, и посмотрела на себя в зеркало, то готова была хоть сейчас оттолкнуться от земли и полететь-полететь. У неё бы получилось! В таком-то платье!

— Ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, моя принцесса, — сказал Хавиозо.

Вторым пришел Радамант. На вытянутых руках у него лежала подушечка синего бархата. На ней покоилась нитка жемчуга. В середине сияла черная жемчужина такой цены, что можно купить полкоролевства.

— Вы — моя спасительница, — сказал Радамант, кланяясь, и добавил: — Ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, моя принцесса.

Третьими были Энке и Кастор. Братья преподнесли флакончик духов. Селена не чувствовала запаха, но по реакции близнецов поняла, аромат был восхитительным.

— Ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, принцесса, — сказали Энке и Кастор.

Четвертым шел Аллун. Его подарок поразил принцессу, перехватил дыхание. В шкатулке лежала небольшая диадема. Сделана она была из платины и усыпана бриллиантами. Аллун подал её Селене,склонился и произнес:

— Ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, моя принцесса.

Пятым в спальню вошел Тифон. Его подарок — брошь, сплетенная из золотой и платиновой нити — подошла к жемчужному ожерелью, алмазной диадеме и браслету Анеса.

— Ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, моя принцесса, — сказал Тифон в восхищении.

Шестым гостем был Персефон. Мастер принес с собой небольшой ящик красного дерева с резной крышкой. Прежде чем его открыть, Персефон сказал:

— Вами был найден правильный ответ. Дерево для скрипок берется на верфях, где делают галеры. Чем старше материал, тем он певучей. Но для нижней деки необходимо сказочно крепкое и упругое дерево. Верфи — галеры — дар рабов. Какие рабы плавали на галерах? Гребцы. Я, как вы и советовали, нашел у купцов весла затонувших древнеримских кораблей и из этого дерева сделал нижнюю деку. Вот мой подарок отцу, — Персефон показал скрипку. — Вы сегодня услышите сами: в мире нет лучше музыкального инструмента. Но играть я буду только для вас.

— Ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, моя принцесса, — сказал Персефон и уступил место Зибаниану.

Сапожник принес туфельки. Они стояли на нижней части огромной перламутровой морской раковины, накрытые парчовым платком. Прежде чем снять покрывало, Зибаниан спросил:

— Ангелок целует цветок. Весной никто не поймет, как он поет! Кто это?

Селена ответила на загадку:

— Мой друг, есть всего две птицы, которые могут петь-свистеть при помощи перьев, хвоста и своего полета. Это бекас и одна южная птичка, которая питается нектаром цветов, застывая на месте, словно ангел. Мой ответ — колибри.

— Ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, моя принцесса, — сказал Зибаниан срывая покрывало. В раковине сидели две тропические птички. Селена их надела, а когда встретила следующего брата, уже забыла о подарке — настолько удобными были туфельки.

Восьмым в спальню вошел Гиртаб. Гусарский мундир он сменил на драгунский.

— Отгадала ли ты мою детскую загадку, Селена? — спросил он улыбаясь.

— Нет, мой брат, — ответила принцесса. — Но подозреваю, что она связана с красками. Если из всего многообразия оставить «слон», а значит — слоновая кость; «виноградная лоза», а значит — виноградный жмых; «персик», а значит — персиковые косточки; «кофейное зерно», «пробковое дерево», «цинк», «свинец», то я могу предположить, что вы — продавец красок.

— Это правильный и неправильный ответ, моя принцесса, — сказал Гиртаб сияя. — Всё верно, я имею дело с красками. С одной стороны я упомянул материалы, из которых можно приготовить черную краску. Это слоновая кость, жмых из виноградной лозы, персиковые косточки, пробковое дерево, кофейные зерна. С другой стороны основа для белой краски: свинец и цинк. И это, как я отметил, только малая часть. Но ответ немного иной. Само ремесло продавца красок, на мой взгляд, не может принести мастеру удовольствие, ибо краски есть начало. Я же готов идти до конца. Я — художник. Я вынужден сам смешивать краски, потому что так делали мои учителя, и советовали также поступать мне, ведь некоторые из них настолько редкие, что стоят дороже золота. Да, Селена, в самой загадке нет намека на моё ремесло, но вы должны были понять, что я готовлю подарок самому близкому мне человеку. Я ищу рецепт истинного счастья. Иметь краски это одно, а уметь их смешивать, совершенно иное. Подбирать и смешивать краски для изображения мира реального и нереального — удел избранных.

Я, Гиртаб, говорю правильный ответ — это Художник. Но вы были очень близки к разгадке. Поэтому говорю от чистого сердца: ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, моя принцесса.

После забияки-драгуна пришли младшие братья Амин, Асим и Анес.

Первый поцеловал принцессу в левую щеку, второй в правую. Анес поцеловал Селену в лоб. Каждый из них произнес слова-заклинания о женщине в подлунном мире и о своём восхищение. Асим кроме этого добавил:

— Жаль, что мы не имели права и возможности подробнее ответить на ваши вопросы, Селена.

— Надеемся, во время сегодняшнего вечера полностью развеется туман недосказанности, — добавил Анес.

Последним в комнату Селены вошел Дамет. Мундир принца. Драгунские сапоги. В руках трость. С собой он принес прозрачную легкую шаль. Со словами: «Ни родилась ещё женщина в подлунном мире, которая могла бы сравниться с вами, моя королева», — он набросил подарок на плечи супруги.

Когда Селена и Дамет вышли из спальни, все двенадцать братьев улыбнулись и еле слышно похлопали в ладоши, увидев пару вместе.

 

Глава 12 Кто займет трон?

В назначенный час все братья и их сестра вошли в тронный зал, где заняли отведенные места за столом. Для Селены не было кресла, поэтому она встала по правую руку от супруга. Только сейчас она заметила, как изменился вид братьев. Вместо пестрых одежд — конечно, кроме Тифона —строгие черные рубашки с серебряными запонками, черные сюртуки и брюки. Их плечи укрывали темно-синие плащи, расшитые звездами. У каждого узор был разный, только у Энке и Кастора одинаковый.

Изменился также и внешний вид тронного зала. В каминах пылал огонь, в правом обыкновенный, оранжевый, а в левом пламя было странного прозрачного бледного цвета. Этих двух огней вполне хватало для освещения. Но самой необычной деталью убранства стал потолок, вернее, его отсутствие.

Над замком стояло звездное небо.

Селена заметила, как вверху ярко блистала Полярная звезда.

Вот шум умолк, воцарилась тишина.

Вдруг в дальних комнатах раздались громовые раскаты, еще и ещё, словно по дальним коридорам башни шел великан. Чем ближе он подходил к тронному залу, тем громче гремел гром. В тот момент, когда он стал нестерпимым, великан остановился.

Снова тишина.

Скрип открывающейся двери.

В тронный зал, опираясь на посох, вошел старик. Волосы, борода, одежда — все сияло нестерпимо белым светом. Сыновья встали. Отец тяжело взобрался по ступеням помоста и подошел к трону. Махнув сыновьям рукой чтобы те садились, сам опустился на мягкие подушки.

Старик прокашлялся. Поправив складки плаща, он сказал сипло:

— Что-то припаздывает супруга. Я снова первый.

В этот миг плиты пола разверзлись, и из черного провала подземелья вышла белая мерцающая тень высокой красивой женщины. Гостья поклонилась королю, сыновьям и после этого подошла ко второму трону.

Когда хозяйка заняла своё место, отец обратился к всем:

— Я рад встрече с вами, мои мальчики. Кажется только вчера отпустил вас странствовать... И вот настал час возвращения. Час испытания. Много времени ушло. Судьбы ваши взвились вверх и парят там. Я это чувствую. Я это вижу, хоть у меня глаза уже давно не те. Сыновья мои, прежде чем вы начнете рассказывать о годах странствий, я хочу пригласить сесть рядом с нами молодоженов.

На помосте, между двух высоченных королевских тронов, появились два кресла.

— Я хочу, чтобы рядом со мной по левую руку села дочка, а Дамет пусть сядет по правую руку от матери.

Молодые встали и заняли указанные им места. Селена, может, и волновалась, но по её лицу этого было не заметно.

Старик продолжил:

— Вот теперь мы готовы выслушать каждого из вас. С кого начнём?

Хавиозо привстал и сказал громко и чётко, чтобы его слышали все присутствующие в зале:

— Отец, право первенства я передаю Энке.

Один из братьев близнецов предстал перед королем.

— Я рад встрече, отец. И ещё я рад тому, что обрел в странствиях. Жизнь и прожитые годы открыли мне глаза. Я знаю, что такое счастье. Своим знанием я готов поделиться.

Энке достал знакомую Селене шкатулку, открыл её, подал отцу горошину, пузырек с жидкостью и перышко. Старик положил горошину на язык, запил её водой и после этого провел перышком у лица.

Превращение началось мгновенно. Белые волосы завились и окрасились в молодой рыжий цвет, спина выровнялась, мышцы окрепли, дряблая кожа натянулась. На троне сидел уже не старик, но муж.

— Счастье, это когда храм души пребывает в целости и сохранности, когда мы молоды и полны сил. Счастье — это здоровье, — сказал Энке, поклонился, и вернулся на своё место.

Следующими выступили Хавиозо и Зибаниан.

Старший брат вышел вперед и произнес:

— За время скитаний я осознал одну истину — счастье многогранно. Счастье — это божественный дар, а значит, любой подарок можно назвать искоркой счастья. Отец, я хочу преподнести вам плод трудов своих.

Хавиозо хлопнул в ладоши и вместо белых одежд на отце появился новый наряд. Это был лучший королевский мундир, который когда-либо был сшит. Селена среди золота и бриллиантов заметила знакомую деталь — каймой меховой накидки из меха горностая служила тонкая черно-белая оторочка из шкуры зебры.

Зибаниан от себя добавил:

— Думаю, уместно после портного пригласить сапожника. Отец, примите мой скромный дар.

Мундир был хорош, но и сапоги ничем ему не уступали.

Следом настала очередь Радаманта. Ювелир сказал:

— Отец, по моему разумению любое ремесло — это счастье, надо только стремиться к совершенству в деле, которому посвящаешь жизнь. Примите, пожалуйста, мой подарок.

На чело короля легла золотая корона, украшенная оранжевым бриллиантом с двумя рубинами по краям. На вершинах зубцов короны матово блестели крупные жемчужины.

Радамант поклонился и освободил место Аллуну.

Гончар развел руки в стороны и сказал:

— Счастьем можно назвать весь окружающий нас мир. Мы счастливы тогда, когда владеем этим миром. Символом владения можно назвать мой подарок.

Аллун хлопнул в ладоши и в зале появился...

Селене сначала показалось, что это был огромный бараний рог, а может гигантская ракушка... и только когда из него посыпались драгоценности, перемешанные с фруктами и ягодами, принцесса поняла — Аллун изваял рог изобилия. Фарфоровые стенки были такие тонкие, что казалось, они сотканы из паутины, поэтому бриллианты, находящиеся внутри рога, могли испускать свои лучи во все стороны.

Незабываемое зрелище. Принцесса подумала, что этот рог изобилия — вершина гончарного искусства.

После глины настало время металла.

Тифон, представ перед родителями, сказал:

— Во время странствий в видел много горя, видел много слез. Я знаю, что такое зло, страдание, невзгоды. Я знаю, что такое злоба, ненависть, смерть. А что такое счастье? Думаю, счастье — это когда самое совершенное оружие... — Тифон достал из ножен меч, — никому в этом мире больше не понадобится.

Зверочеловек ударил подарком о каменный пол тронного зала и сталь не выдержала. Самое острое оружие в мире разбилось на тысячи кусочков.

Скоро место Тифона заняли Персефон и Амин.

— Отец, — сказали братья. — Мы решили, что ничего говорить не будем. За нас всё расскажет музыка.

Братья достали скрипки и начали играть.

В их мелодии нашлось место и для радости, и для печали, для восторга и мистического восхищения. Когда смычки перестали ласкать струны, и в зале стало тихо, Селена вдруг осознала, что она плакала. Это были слёзы счастья. И не только у неё одной.

После композитора и музыканта настала очередь Гиртаба.

Забияка вышел в центр зала. Он ещё некоторое время, не стесняясь присутствия отца, матери и братьев, плакал, растирая слезы по щекам. Усы Гиртаба намокли, кончики торчали один вверх, другой вниз.

— Как так, а? — бурчал он себе под нос. — Какие-то две дощечки, конский волос, овечьи кишки для струн, а поди ж ты... Всю душу намотали на смычки. Эх, что сказать? Я так не умею. У меня-то всего-то какая-то дощечка... Вот.

Художник достал свою картину.

На ней был изображен подсолнух на синем фоне.

Селена готова была поспорить с кем угодно, что подобное мог нарисовать и ребенок, но в этой доступности, простоте композиции было нечто, что заставляло замереть и задуматься над вечностью и совершенством.

После того, как все хорошо рассмотрели картину Гиртаба, со своего кресла встал Дамет.

Супруг Селены сказал отцу и матери:

— В отличие от братьев, у меня не было времени бродить по свету в поисках счастья. Я не вглядывался вдаль — всё время смотрел себе под ноги. Просто у меня было столько дел, что и голову не поднять. Что такое счастье? Не знаю. Хотя... Однажды я посмотрел на себя в зеркало, и спросил, готов ли я всю жизнь провести в одиночестве? Нет, ответил я себе. И тогда я решил найти человека, с которым можно разделись общие печали и радости. Я желал найти друга, спутника, товарища. Не скажу, что было просто, но я нашел. Захотел всем сердцем... и нашел.

Дамет, сев на место, взял Селену за руку.

Перед родителями предстали младшие братья Асим и Анес.

— Символ счастья, что это такое? — спросил Асим. — Какой дар я должен принести? Какую решить загадку? Какую часть мироздания я должен вычленить, оторвать от тела вселенной? Я думаю, не надо искать то, чего нет, а надо научиться довольствоваться... Нет, не так... Наслаждаться тем, что имеешь. Вокруг нас бушует неспокойный грозный коварный океан. Ветра рвут тучи, волны закрывают небо, ураган ревет так, что не слышно грома. Посреди этого безумия и хаоса стоит остров, над которым возвышается маяк — наш скрипторий. Сияет Полярная звезда на его вершине. Здесь тишина и покой. Здесь мир и благодать. Так о каком счастье мы говорим? Что мы искали в дальних странах? Неужели мы не понимали, что годы детства и юности провели в самом счастливом месте на земле? Счастье — это родной дом. Наш с вами родной дом. Счастье — это место, где мы провели радостное детство.

Вперед вышел Анес. Все с любопытством посмотрели на него, зная, что младший брат не любит много говорить.

Анес и на этот раз был лаконичен.

— Счастье — это вера. Отец, я дарю вам символ добра, тепла, сострадания и благословения.

В руках Анеса появилось золотое блюдо, выдавленное в виде солнца. Посреди блюда горел ярко-оранжевый огонь.

Настало время последнего сына.

Кастор встал со своего кресла, прошелся по залу, словно размышляя, с чего начать.

— Отец, мать, передо мной стоит сложная задача. У меня есть подарок, но он необычный. Вы знаете, что мы с Энке словно единое целое, но не в этот раз.Мой брат создал самое лучшее лекарство на свете. Я же... я нашел другое лекарство. Если его отправить врагу, то неважно, вкусит ли он его, дотронется или осязает запах, то враг через некоторое время...

Кастор не успел завершить мысль, как вдруг король поднял руку.

Всё стихло.

— Не продолжай сын мой, я знаю, какой ты мне хотел сделать подарок, — сказал отец печально. — Да, он неразрывно вытекает из дара твоего брата, но если Энке мне вручил молодость и жизнь, то ты был готов преподнести символ покоя.

Хавиозо, я принимаю твой подарок и считаю его удобным.

Радамант, я принимаю твой подарок и считаю его бесподобным.

Энке, я принимаю твой подарок и считаю его неоценимым.

Аллун, я принимаю твой подарок и считаю его восхитительным.

Тифон, я принимаю твой подарок и считаю его мудрым.

Персефон, я принимаю твой подарок и считаю его прекрасным.

Зибаниан, я принимаю твой подарок и считаю его неосязаемым.

Гиртаб, я принимаю твой подарок и считаю его гениальным.

Амин, я принимаю твой подарок и считаю его красивым.

Асим, я принимаю твой подарок и считаю его великолепным.

Анес, я принимаю твой подарок и считаю его блистательным.

Кастор, мой милый мальчик, а твой подарок-освобождение, дар, который должен был помочь мне завершить великий жизненный круг, я не могу принять, потому, как его вместо меня уже приняла дочь, Селена.

Все братья посмотрели на принцессу и с ужасом поняли, что сидящая перед ними сестра — мертва.

Дамет упал на колени.

Лицо Кастора стало серым. Он, схватившись за сердце, пошатнулся. Уж Кастор-то знал — противоядия от его подарка нет!

Король встал.

— Энке, при помощи омелы ты создал бесценное лекарство. Кастор, при помощи этого же растения ты создал идеальный яд. Сыновья мои, счастье с печалью ходит под руку. В нашей жизни найдется место и для радости и для горя. Если говорить о вас всех, то я убедился: каждый из моих сыновей нашел своё счастье. Даже Царь змей — Анант, которому суждено проснуться в скором времени, по-своему счастлив... И это хорошо.

Я, хозяин скриптория, властью дарованной мне, заявляю, что сегодня никто не умрет! Не может умереть та, кому суждено родить четырнадцать сыновей и со временем занять место моей супруги. Правда, дорогая?

Бледная сияющая тень встала с трона, взяла Селену за руки наклонилась над принцессой и поцеловала её в темя.

Селена открыла глаза, огляделась по сторонам, недоумевая, почему все так на неё смотрят, а когда увидела изумленного мужа, ответила ему улыбкой счастья и благодарности.

После всех этих неожиданных событий отец, наконец, объявил свою волю:

— Я называю того, кому предстоит через сто лет стать хозяином маяка-скриптория. Дамет, трудолюбивый упорный мудрый Дамет, достоин сиять чистым незамутненным светом. Селена своим умом, отзывчивостью, добрым сердцем доказала, что достойна воспитать четырнадцать мальчиков.

Колесо судьбы никогда не прекратит бесконечный бег! Да будет так!

И начался пир.

На троне сидел король. Рядом, по левую руку, восседала его супруга — хозяйка подземного царства. Отец и мать смотрели, как за овальным столом их сыновья поздравляли будущих хозяев скриптория-маяка Дамета и Селену.

А я там не был,

Но глядя на бесконечное,

Звездное небо, всё видел...

И вам рассказал...

 

Отгадки

Все братья — это созвездия.

Дамет — символ Водолея, новой эры.

Сейчас правит Король — бывшее созвездие Рыб. Водолей — следующий. Когда Солнце войдет в созвездие Водолея, то Дамет воцарится в Скриптории. Станет Солнцем, а Селена — Луной. Селена — это и есть Луна, имя «говорящее».

Повелитель Змей — это созвездие Змеелова, которое с каждым годом усиливается — уже 2 недели в декабре оно принимает в гостях Солнце и астрономы считают, что уже не 12 месяцев, а 13. Но пока рано — слишком мало времени.

Селена должна была умереть, так как Луна умирает и воскресает.

Имена — это ассоциации со звездами из созвездий и мифами, связанными с их названиями. Имена на столах — это древние названия созвездий. Смотрите роман «Имя розы» Умберто Эко — там они упоминаются — всего 11. На это намекает загадка, что их было 11, потом (сейчас) 12, и через много лет станет 12 + Змеелов.

Скрипторий — это Полярная звезда, символ Надежды, Науки, Судьбы. Иначе — Маяк. Селена попала в Скрипторий-Маяк.

Это урок. Теперь прок.

Сказка не зря имеет подзаголовок — «для маленьких масонов». Я описываю миф тех стран, где все построено не по-христиански, а опирается на древние языческие верования. Как бы шутка, но в ней много правды. Видите, в сказке нет христианской символики. Это по-настоящему западная сказка.

Хочу обратить внимание на то, что в сказке «13-й сын» нет Любви! В отношениях Селены и Дамета отсутствует самое главное чувство, которое должно соединять супругов! Только математический расчёт, игра ума, логика и здравый смысл. Думаю, Любовь придёт, со временем... Или нет. Ведь Солнцу — символу Света — и Луне — символу Смерти — предстоит вечная разлука.

Спасибо!