В назначенный час все братья и их сестра вошли в тронный зал, где заняли отведенные места за столом. Для Селены не было кресла, поэтому она встала по правую руку от супруга. Только сейчас она заметила, как изменился вид братьев. Вместо пестрых одежд — конечно, кроме Тифона —строгие черные рубашки с серебряными запонками, черные сюртуки и брюки. Их плечи укрывали темно-синие плащи, расшитые звездами. У каждого узор был разный, только у Энке и Кастора одинаковый.

Изменился также и внешний вид тронного зала. В каминах пылал огонь, в правом обыкновенный, оранжевый, а в левом пламя было странного прозрачного бледного цвета. Этих двух огней вполне хватало для освещения. Но самой необычной деталью убранства стал потолок, вернее, его отсутствие.

Над замком стояло звездное небо.

Селена заметила, как вверху ярко блистала Полярная звезда.

Вот шум умолк, воцарилась тишина.

Вдруг в дальних комнатах раздались громовые раскаты, еще и ещё, словно по дальним коридорам башни шел великан. Чем ближе он подходил к тронному залу, тем громче гремел гром. В тот момент, когда он стал нестерпимым, великан остановился.

Снова тишина.

Скрип открывающейся двери.

В тронный зал, опираясь на посох, вошел старик. Волосы, борода, одежда — все сияло нестерпимо белым светом. Сыновья встали. Отец тяжело взобрался по ступеням помоста и подошел к трону. Махнув сыновьям рукой чтобы те садились, сам опустился на мягкие подушки.

Старик прокашлялся. Поправив складки плаща, он сказал сипло:

— Что-то припаздывает супруга. Я снова первый.

В этот миг плиты пола разверзлись, и из черного провала подземелья вышла белая мерцающая тень высокой красивой женщины. Гостья поклонилась королю, сыновьям и после этого подошла ко второму трону.

Когда хозяйка заняла своё место, отец обратился к всем:

— Я рад встрече с вами, мои мальчики. Кажется только вчера отпустил вас странствовать... И вот настал час возвращения. Час испытания. Много времени ушло. Судьбы ваши взвились вверх и парят там. Я это чувствую. Я это вижу, хоть у меня глаза уже давно не те. Сыновья мои, прежде чем вы начнете рассказывать о годах странствий, я хочу пригласить сесть рядом с нами молодоженов.

На помосте, между двух высоченных королевских тронов, появились два кресла.

— Я хочу, чтобы рядом со мной по левую руку села дочка, а Дамет пусть сядет по правую руку от матери.

Молодые встали и заняли указанные им места. Селена, может, и волновалась, но по её лицу этого было не заметно.

Старик продолжил:

— Вот теперь мы готовы выслушать каждого из вас. С кого начнём?

Хавиозо привстал и сказал громко и чётко, чтобы его слышали все присутствующие в зале:

— Отец, право первенства я передаю Энке.

Один из братьев близнецов предстал перед королем.

— Я рад встрече, отец. И ещё я рад тому, что обрел в странствиях. Жизнь и прожитые годы открыли мне глаза. Я знаю, что такое счастье. Своим знанием я готов поделиться.

Энке достал знакомую Селене шкатулку, открыл её, подал отцу горошину, пузырек с жидкостью и перышко. Старик положил горошину на язык, запил её водой и после этого провел перышком у лица.

Превращение началось мгновенно. Белые волосы завились и окрасились в молодой рыжий цвет, спина выровнялась, мышцы окрепли, дряблая кожа натянулась. На троне сидел уже не старик, но муж.

— Счастье, это когда храм души пребывает в целости и сохранности, когда мы молоды и полны сил. Счастье — это здоровье, — сказал Энке, поклонился, и вернулся на своё место.

Следующими выступили Хавиозо и Зибаниан.

Старший брат вышел вперед и произнес:

— За время скитаний я осознал одну истину — счастье многогранно. Счастье — это божественный дар, а значит, любой подарок можно назвать искоркой счастья. Отец, я хочу преподнести вам плод трудов своих.

Хавиозо хлопнул в ладоши и вместо белых одежд на отце появился новый наряд. Это был лучший королевский мундир, который когда-либо был сшит. Селена среди золота и бриллиантов заметила знакомую деталь — каймой меховой накидки из меха горностая служила тонкая черно-белая оторочка из шкуры зебры.

Зибаниан от себя добавил:

— Думаю, уместно после портного пригласить сапожника. Отец, примите мой скромный дар.

Мундир был хорош, но и сапоги ничем ему не уступали.

Следом настала очередь Радаманта. Ювелир сказал:

— Отец, по моему разумению любое ремесло — это счастье, надо только стремиться к совершенству в деле, которому посвящаешь жизнь. Примите, пожалуйста, мой подарок.

На чело короля легла золотая корона, украшенная оранжевым бриллиантом с двумя рубинами по краям. На вершинах зубцов короны матово блестели крупные жемчужины.

Радамант поклонился и освободил место Аллуну.

Гончар развел руки в стороны и сказал:

— Счастьем можно назвать весь окружающий нас мир. Мы счастливы тогда, когда владеем этим миром. Символом владения можно назвать мой подарок.

Аллун хлопнул в ладоши и в зале появился...

Селене сначала показалось, что это был огромный бараний рог, а может гигантская ракушка... и только когда из него посыпались драгоценности, перемешанные с фруктами и ягодами, принцесса поняла — Аллун изваял рог изобилия. Фарфоровые стенки были такие тонкие, что казалось, они сотканы из паутины, поэтому бриллианты, находящиеся внутри рога, могли испускать свои лучи во все стороны.

Незабываемое зрелище. Принцесса подумала, что этот рог изобилия — вершина гончарного искусства.

После глины настало время металла.

Тифон, представ перед родителями, сказал:

— Во время странствий в видел много горя, видел много слез. Я знаю, что такое зло, страдание, невзгоды. Я знаю, что такое злоба, ненависть, смерть. А что такое счастье? Думаю, счастье — это когда самое совершенное оружие... — Тифон достал из ножен меч, — никому в этом мире больше не понадобится.

Зверочеловек ударил подарком о каменный пол тронного зала и сталь не выдержала. Самое острое оружие в мире разбилось на тысячи кусочков.

Скоро место Тифона заняли Персефон и Амин.

— Отец, — сказали братья. — Мы решили, что ничего говорить не будем. За нас всё расскажет музыка.

Братья достали скрипки и начали играть.

В их мелодии нашлось место и для радости, и для печали, для восторга и мистического восхищения. Когда смычки перестали ласкать струны, и в зале стало тихо, Селена вдруг осознала, что она плакала. Это были слёзы счастья. И не только у неё одной.

После композитора и музыканта настала очередь Гиртаба.

Забияка вышел в центр зала. Он ещё некоторое время, не стесняясь присутствия отца, матери и братьев, плакал, растирая слезы по щекам. Усы Гиртаба намокли, кончики торчали один вверх, другой вниз.

— Как так, а? — бурчал он себе под нос. — Какие-то две дощечки, конский волос, овечьи кишки для струн, а поди ж ты... Всю душу намотали на смычки. Эх, что сказать? Я так не умею. У меня-то всего-то какая-то дощечка... Вот.

Художник достал свою картину.

На ней был изображен подсолнух на синем фоне.

Селена готова была поспорить с кем угодно, что подобное мог нарисовать и ребенок, но в этой доступности, простоте композиции было нечто, что заставляло замереть и задуматься над вечностью и совершенством.

После того, как все хорошо рассмотрели картину Гиртаба, со своего кресла встал Дамет.

Супруг Селены сказал отцу и матери:

— В отличие от братьев, у меня не было времени бродить по свету в поисках счастья. Я не вглядывался вдаль — всё время смотрел себе под ноги. Просто у меня было столько дел, что и голову не поднять. Что такое счастье? Не знаю. Хотя... Однажды я посмотрел на себя в зеркало, и спросил, готов ли я всю жизнь провести в одиночестве? Нет, ответил я себе. И тогда я решил найти человека, с которым можно разделись общие печали и радости. Я желал найти друга, спутника, товарища. Не скажу, что было просто, но я нашел. Захотел всем сердцем... и нашел.

Дамет, сев на место, взял Селену за руку.

Перед родителями предстали младшие братья Асим и Анес.

— Символ счастья, что это такое? — спросил Асим. — Какой дар я должен принести? Какую решить загадку? Какую часть мироздания я должен вычленить, оторвать от тела вселенной? Я думаю, не надо искать то, чего нет, а надо научиться довольствоваться... Нет, не так... Наслаждаться тем, что имеешь. Вокруг нас бушует неспокойный грозный коварный океан. Ветра рвут тучи, волны закрывают небо, ураган ревет так, что не слышно грома. Посреди этого безумия и хаоса стоит остров, над которым возвышается маяк — наш скрипторий. Сияет Полярная звезда на его вершине. Здесь тишина и покой. Здесь мир и благодать. Так о каком счастье мы говорим? Что мы искали в дальних странах? Неужели мы не понимали, что годы детства и юности провели в самом счастливом месте на земле? Счастье — это родной дом. Наш с вами родной дом. Счастье — это место, где мы провели радостное детство.

Вперед вышел Анес. Все с любопытством посмотрели на него, зная, что младший брат не любит много говорить.

Анес и на этот раз был лаконичен.

— Счастье — это вера. Отец, я дарю вам символ добра, тепла, сострадания и благословения.

В руках Анеса появилось золотое блюдо, выдавленное в виде солнца. Посреди блюда горел ярко-оранжевый огонь.

Настало время последнего сына.

Кастор встал со своего кресла, прошелся по залу, словно размышляя, с чего начать.

— Отец, мать, передо мной стоит сложная задача. У меня есть подарок, но он необычный. Вы знаете, что мы с Энке словно единое целое, но не в этот раз.Мой брат создал самое лучшее лекарство на свете. Я же... я нашел другое лекарство. Если его отправить врагу, то неважно, вкусит ли он его, дотронется или осязает запах, то враг через некоторое время...

Кастор не успел завершить мысль, как вдруг король поднял руку.

Всё стихло.

— Не продолжай сын мой, я знаю, какой ты мне хотел сделать подарок, — сказал отец печально. — Да, он неразрывно вытекает из дара твоего брата, но если Энке мне вручил молодость и жизнь, то ты был готов преподнести символ покоя.

Хавиозо, я принимаю твой подарок и считаю его удобным.

Радамант, я принимаю твой подарок и считаю его бесподобным.

Энке, я принимаю твой подарок и считаю его неоценимым.

Аллун, я принимаю твой подарок и считаю его восхитительным.

Тифон, я принимаю твой подарок и считаю его мудрым.

Персефон, я принимаю твой подарок и считаю его прекрасным.

Зибаниан, я принимаю твой подарок и считаю его неосязаемым.

Гиртаб, я принимаю твой подарок и считаю его гениальным.

Амин, я принимаю твой подарок и считаю его красивым.

Асим, я принимаю твой подарок и считаю его великолепным.

Анес, я принимаю твой подарок и считаю его блистательным.

Кастор, мой милый мальчик, а твой подарок-освобождение, дар, который должен был помочь мне завершить великий жизненный круг, я не могу принять, потому, как его вместо меня уже приняла дочь, Селена.

Все братья посмотрели на принцессу и с ужасом поняли, что сидящая перед ними сестра — мертва.

Дамет упал на колени.

Лицо Кастора стало серым. Он, схватившись за сердце, пошатнулся. Уж Кастор-то знал — противоядия от его подарка нет!

Король встал.

— Энке, при помощи омелы ты создал бесценное лекарство. Кастор, при помощи этого же растения ты создал идеальный яд. Сыновья мои, счастье с печалью ходит под руку. В нашей жизни найдется место и для радости и для горя. Если говорить о вас всех, то я убедился: каждый из моих сыновей нашел своё счастье. Даже Царь змей — Анант, которому суждено проснуться в скором времени, по-своему счастлив... И это хорошо.

Я, хозяин скриптория, властью дарованной мне, заявляю, что сегодня никто не умрет! Не может умереть та, кому суждено родить четырнадцать сыновей и со временем занять место моей супруги. Правда, дорогая?

Бледная сияющая тень встала с трона, взяла Селену за руки наклонилась над принцессой и поцеловала её в темя.

Селена открыла глаза, огляделась по сторонам, недоумевая, почему все так на неё смотрят, а когда увидела изумленного мужа, ответила ему улыбкой счастья и благодарности.

После всех этих неожиданных событий отец, наконец, объявил свою волю:

— Я называю того, кому предстоит через сто лет стать хозяином маяка-скриптория. Дамет, трудолюбивый упорный мудрый Дамет, достоин сиять чистым незамутненным светом. Селена своим умом, отзывчивостью, добрым сердцем доказала, что достойна воспитать четырнадцать мальчиков.

Колесо судьбы никогда не прекратит бесконечный бег! Да будет так!

И начался пир.

На троне сидел король. Рядом, по левую руку, восседала его супруга — хозяйка подземного царства. Отец и мать смотрели, как за овальным столом их сыновья поздравляли будущих хозяев скриптория-маяка Дамета и Селену.

А я там не был,

Но глядя на бесконечное,

Звездное небо, всё видел...

И вам рассказал...