Может Селене что-то и снилось, да всё ушло и забылось, когда принцесса открыла глаза. Вот только... Щечке было щекотно, словно её только что поцеловали. По её телу разлилось тепло, и у принцессы было такое ощущение, что рядом лежал кто-то, но перед самым её пробуждением ушел.

На подушке лежал цветок. Нарцисс. Нежный. Ранимый. Одинокий.

И снова Селена одна...

Этот день принцесса посвятила осмотру своего нового дома. Она облазила все комнаты и комнатушки, коридорчики, лестницы, чуланчики и лабазики, углы и закоулки, а когда не осталось неизведанных мест, задумалась. Оказывается в этом замке больше запертых дверей, чем открытых. В пустых темных коридорах царила тишина и тихое увядание. Вокруг чисто, тепло, но принцессу не покидало ощущение покинутости. В новом её доме было неуютно. Чего-то не хватало. Ответ на такой простой вопрос пришел не сразу, а когда Селена догадалась, то она была поражена, почему сразу не обратила на это внимания.

В замке не было окон!

Если скрипторий был залит солнечными лучами, то здесь источником света были свечи и масляные лампы. Девушка по второму кругу обошла все залы, комнаты и подвалы. Безуспешно — в стенах не было даже окошек для вентиляции.

После легкого обеда и непродолжительного сна, Селена подумала, что самое время скоротать часок за хорошим романом. Она подошла к стене, за которой прятался скрипторий, подула, каменные плиты тут же открылись.

Принцесса уже привыкла к появляющимся исчезающим людям со странными именами. Её уже не удивляли размеры библиотеки, по крайней мере, у принцессы перестала болеть шея: раньше она то и дело поднимала голову и смотрела на белый струящийся сверху теплый свет. Теперь же всё её внимание было приковано к книгам. Но и здесь её подкарауливали неожиданности. Казалось, исчезновения, мимикрия, метаморфозы — любимые забавы скриптория. Только что Селена стояла возле полок, посвященных карточным играм, но стоило ей отвернуться, как вдруг книги сменились на тетрадки с рецептами приготовления ромовых баб, пудингов и других вкусностей. Наверное, поэтому Селена не удивилась, когда у стеллажа с романами о рыцарях и дамах, она обнаружила многотомный труд «Болота Междуречья» некого Кристофера Бильбао. Принцесса от нечего делать взяла первый попавшийся том и начала читать. Может описание топей помогут ей избавиться от мыслей об исчезнувшем супруге?

Не прошло и часа, как в библиотеке появился гость. Всё началось с хлопка на одном из верхних ярусов-этажей. Селена с сожалением отложила книгу — рассказ о трясинах и сложностях осушения болот древними аккадцами оказался необычно интересным, но... Кто это мог прибыть в скрипторий? А вдруг...

Нет, не вдруг. Это был незнакомец совершенно непохожий на её мужа. Дамет — само совершенство, а новый гость был низок, толст, лыс, со щеками булками, глазками точечками, носом редькой. Одет он был в широкие парусиновые штаны. Объемное пузо незнакомца обтягивала серая грубая ткань. На его плечи был наброшен темно-синий плащ с дорогим шелковым подбоем, но при этом гость был обут в грубые ботинки моряков. Принцесса подошла к гостю, но мужчина, казалось, не обращал на неё внимания. Он расположился возле огромного заваленного книгами стола, поставил с краю, так чтобы можно было дотянуться, большую бутылку тёмного стекла, хлеб и морскую раковину с губкой внутри. К ней он время от времени прикасался. Как догадалась Селена, толстяк смачивал пальцы, чтобы удобнее было перелистывать страницы. Похоже, гость приготовился к долгой и упорной работе.

Девушка присела рядом на лавку.

— А меня зовут Селеной, — представилась учтиво, — А вас как? Тифон, Зибанит?

Гость, даже не посмотрев на девушку, буркнул:

— Не гадайте. Я, — Аллун. И мне не очень-то нужна ваша помощь. Вы же тут загадками балуетесь?

— А откуда вы знаете?

Селена задала этот вопрос не из любопытства, а скорее из предосторожности. Принцесса решила ответить вопросом на вопрос, чтобы не грубить, мол, задачки я тут решаю не по доброй воле — привезли, бросили и не развлекают. Что ещё остается делать?

Толстячок, не замечая иронии в её словах, ответил:

— О ваших талантах, сестричка, я уже наслышан. Но, боюсь, вы мне не поможете.

— А если попробовать? Вы загадайте, там уже видно будет.

— Дело в том, что у меня всё и так ясно, никаких секретов нет.

— Тогда что вы ищите?

Аллун отодвинул фолиант, взял бутылку. Отхлебнув из горлышка, он поставил её на место.

— Вы поймите, сестрица, все мои братья пытаются что-то скрыть, отсюда недомолвки, тайны. Я же ни в чем таком не нуждаюсь. Я знаю, что лучше меня никто не сделает такого подарка. Я достиг совершенства.

— А о каком подарке вы говорите? И кому?

Гость отодвинулся, посмотрел на Селену.

— Ну, вы даете! Кому подарок... Вот Дамет, голову бы ему оторвать. Хоть бы объяснил...

— А вы можете рассказать?

— Я — не могу, ни в праве. Про себя, пожалуйста, а всё остальное... увольте.

— Ну, давайте хоть про себя.

— Задание простое. Надо найти способ как через море перевезти вазу.

— Не поняла, — сказала Селена. — А что тут сложного?

Аллун нахмурился.

— Ваза очень тонкой работы. Любая встряска её может разрушить. Океан у нас неспокойный, ветра, бури, тайфуны. Я не могу себе позволить прибыть без подарка. Это — признак неуважения. Отговорки никто принимать не будет.

— Вы хотите сказать, что сделали вазу, и её вам надо просто правильно упаковать?

— Да.

— Не думала, что это такая уж сложная задача, — сказала Селена. — Я видела, как распаковывали фарфоровые сервизы — папа их заказывал у купцов, а те их везли откуда-то из-за океана. Каждая чашечка была обмотана шелком, а внутри...

— И снаружи лежала белая вата. Знаю — это хлопок. Но моя ваза очень, — Аллун повторил последнее слово громче, — очень тонкая. Шелк — это хорошо. Хлопок? Не очень. Он не фиксирует вазу плотно. Есть ещё один способ — шелк и специальная бумага. Пробовал, но, увы, разрушаются стенки.

Селена вздохнула тяжко.

— А что тогда делать?

— Да вот, выбрал книги о вязких материалах, о гончарном деле, о секретах мастеров — вдруг что-то попадется? Ещё надо бы пересмотреть мемуары купцов, но это такой народ ушлый, секретами если и делятся, то только за деньги. К тому же у меня сложилось впечатление, что это племя больше дружит с весами, чем с гусиным пером.

— А может... — девушка замерла на полуслове, хитро прищурилась, потерла ладошками, и сказала тихо:

— Я сейчас приду!

Долго ли коротко ли работали Селена и Аллун, но оба были так поглощены своим занятием, что не замечали ни голода, ни жажды, ни времени. Только когда у принцессы сильно заболели руки — тягать тяжеленые книги ей было с непривычки — она подошла к гостю, поинтересоваться, сколько ещё осталось времени, а потом снова за работу.

Неизвестно на каком часу, но Селена нашла то, что искала! Принцесса, прижимая к груди небольшой томик, вприпрыжку понеслась к Аллуну.

— Кто тут говорил, что я ничем не могу помочь?

Гость сидел за столом с безучастным видом — обессиленные руки висели плетьми. Аллун недоверчиво посмотрел на девушку.

— Что там такое?

Селена устроилась напротив, спросила весело:

— Раз уж, по вашему мнению, я ни на что не способна, то хочу, чтобы вы сами догадались.

— Деточка, я перепробовал всё что можно и нельзя! Песок всех пустынь подлунного мира, все виды тканей, шерсти и пуха. Пробовал масло и жиры. Песок хорош, но он повреждает стенки, царапает. В шерсти, хлопке, пухе и ткани стенки крошатся. С маслом и жиром большой риск при извлечении — ваза кружевная и её нельзя сильно нагревать. Так скажи мне, девица, что я упустил? Какой материал?

— Самый твердый! — ответила принцесса гордо. — Материал, на который и не подумаешь, но... Не надо было читать воспоминания купцов — они всё равно ничего не скажут. Занимательными историями занимаются историки. Вот они-то и сохранили все самое вкусное. Константин Порфиродный, Абу аль-Фарадж, Плутарх, Гардизи, Симон Геза, аль-Масуди, ибн-Халдуна, Егезипп, ат-Табари, Геродот, Абу аль-Фида и прочее, и прочее. Это только те, кто мне попался на глаза.

— И что пишут эти ученые мужи? — спросил Аллун недоверчиво.

— А пишут, дорогой мой братец, что в древности с подобными сложностями встречались постоянно. Вино, зерно, масло и прочие продукты возили в амфорах. Кстати, Диоген жил не в бочке, как все думают, а в пифосе — это такой огромный глиняный кувшин с двумя ручками. Во время перевозки ручки и у амфор и у пифосов часто ломались, поэтому моряками был даже придуман узел, позволяющий носить амфоры за горлышко. Так вот, в древности контрабандисты нашли способ доставки амфор без вреда для стен и ручек. Уж они-то старались, чтобы товар был доставлен в идеальном состоянии.

— Какой это материал? — спросил Аллун, вскакивая с места.

— Земля!

Первые мгновения гость замер, соображая и так и эдак, шевеля губами, словно пробуя услышанное слово на вкус. Когда до Аллуна окончательно дошел смысл, закричал:

— О боги все вместе взятые всех времен и народов! Я же знал! Знал! Непригодные для перевозки морем амфоры с вином и маслом раньше закапывали в землю и там хранили! Ну, а если взять большой ящик, сырую землю и одновременно насыпать её снаружи и вовнутрь вазы?... А потом водой размягчить и смыть остатки земли? Должно получиться! Должно!

Аллун медленно выбрался из-за стола и подошел к Селене.

— Вот что, сестра. Я не знаю, выйдет ли у меня, но ты своей находкой успокоила сердце моё. Земля лежала перед глазами, но я её не видел — слишком ответ был прост. Всё правда, что говорили братья о тебе. Проси что хочешь, я перед тобой в долгу.

Селене было приятно слышать это признание.

— Прошу только одного. Как привезешь свою вазу, покажи, очень хочется посмотреть на неё.

— Обязательно! — ответил Аллун кланяясь.