На следующий день Селена познакомилась с самым странным человеком на свете. Во-первых, он был очень высокий, чуть ли не до потолка. Большая без единого волоса голова, мощные плечи, длинные сильные руки, торс, словно ствол столетнего дуба, ноги с широкими бедрами, огромные стопы.Селене, когда впервые оказалась рядом с этим человеком, подумалось, что она букашка, на которую можно наступить и не заметить. Во-вторых, дополнение к росту и природной мощи, гость одевался, как безумец. Вязаная шапочка, жабо, рубашка, жакет, пояс и лосины имели двухцветную черно-белую окраску. Даже сапоги — кстати, на высоких каблуках — были сделаны из черной кожи (левый) и белой кожи (правый). И, в-третьих. Эта пестрота так увеличивала размеры гостя, что он казался вездесущим: в какую сторону не посмотри, а глаза всё равно косятся на великана.

Гость представился:

— Моё имя — Зибаниан. Я — сапожник. А ещё меня зовут — Рин.

— Рин Зибаниан? — переспросила принцесса.

— Нет, или Зибаниан или Рин. В принципе, это одно и то же. Как томат и помидор.

Селена промолчала, а гость спросил серьезно:

— Почему вы не смеетесь?

— А что тут смешного? — не поняла принцесса.

— Я пошутил. Сравнил имя человеческое с томатом и помидором. Это смешно.

Селена даже не знала что ответить. Подумав, произнесла со вздохом сожаления:

— Вы уж извините, у меня очень туго с чувством юмора.

— Да? Вот так несчастье, — улыбнулся Рин. — Обычно это мне говорят... Ну, у меня с чувством юмора не всегда... получается. Хотя ничего страшного в этом нет. Подумаешь! Тем более я к вам пришел не смешилки рассказывать. У меня есть малюсенькая детская загадка. Взрослой я не могу придумать, только такую, простую. Можно?

— Подождите, вы загадываете, зная ответ? — рассмеялась Селена.

— Конечно. Мои старшие братья развлекают вас всякими умоломалками, ну, а я чем хуже? Я тоже хочу удивить свою новую сестру. Правда, на сложную загадку меня не хватило, только вот на такую:

Ангелок,

Целует цветок,

Весной,

Никто не поймет,

Как он поет!

— Хм, давайте внесем ясность. Вам не надо узнавать никаких секретов...

— Конечно. А какие могут быть секреты у сапожников? Секрет может быть только один — золотые руки. Обувь — это, это — ничто. Задача мастера проста. Хозяину новой пары туфель или сапожек, должно быть комфортно, удобно. Первые пару минут он обращает внимание на красоту, внешний вид, высматривает, как обувь отражается в зеркале, но потом... Он просто должен забыть о ней. Уровень мастерства заключается в исчезновении ощущений. Меня с детства интересовало ремесло сапожника. Я понимаю, что не могу назвать своё ремесло символом счастья, и не доставлю отцу... Вам Дамет, надеюсь, рассказал о нашей тайне?

— Да, — кивнула Селена.

— ...Не доставлю отцу истинной радости, но я иду сознательно на такой шаг. Потому что в этом вся и соль. Сделать так хорошо, чтобы люди быстро забыли, как им хорошо. Вот к чему я стремлюсь. А ещё я хочу, чтобы вы ответили на мою загадку. Но не сейчас, а когда настанет час, и я прилечу со своим подарком. Хорошо?

Сапожник в скриптории был недолго. Побеседовал с Селеной, расспрашивая о родном королевстве, родителях и сестрах, о природе и погоде, музыке и песнях. Перед тем как уйти, Зибаниан попросил приподнять подол платья. Селена, ни капельки не смущаясь, выполнила просьбу, разулась и показала ножки. Мастер нагнулся. Его огромные пальцы, что-то отмеряя, пробежали по стопе.

— Сразу видно, у кого голубая кровь. У вас тонкие лодыжки, изящная ножка. Ножка настоящей принцессы.

Когда Рин-Зибаниан попрощался и ушел, Селена засела за книги с описанием птиц, бабочек и мотыльков. Это было очень увлекательное чтение.

День прошел быстро.

Вечером, наконец, случилось то, чего Селена так долго и терпеливо ждала. В восемь часов вечера, когда принцесса рассматривала альбомы с рисунками тропических жуков, в скрипторий вошел Дамет. Деловой черный костюм с бутоном нарцисса в петлице. Легкие туфли на высоких каблуках. Черные волосы расчесаны и красиво уложены. Неестественно белая, не знавшая солнечных лучей кожа лица словно сияет изнутри. Мягкий взгляд антрацитовых глаз. Скромная виноватая улыбка.

Селена закрыла альбом.

Дамет, заметно волнуясь, сказал:

— Я понимаю, что у вас много вопросов. Сегодня я освободился раньше, поэтому на некоторые из них готов ответить.

Селена помолчала, и после длинной паузы сказала:

— Дамет, у меня не вопрос, а только одно желание. За последние дни я познакомилась с вашими братьями. Многие из них нуждались в помощи. Я им помогла по мере своих сил и ума. Вижу, как вы устаете, поэтому мне хотелось бы приложить все силы и старания, чтобы помочь именно вам, моему супругу.

— Понимаю, наша свадьба произошла... — начал Дамет неуверенно, но...

— Не продолжайте, — перебила его Селена. — Мы все рабы своей судьбы, а наш брак заключен не здесь и не сейчас. Я верю... Нет, я знаю, что моё истинное предназначение — именно это место. Скрипторий звал меня с самого детства. Я там, где должна быть. Здесь мой настоящий дом. Дом, в котором я хочу провести всю оставшуюся жизнь. В богатстве и бедности, в горести и радости. У меня теперь новая большая семья. Приходят гости — мои братья. Меня не покидает ощущение, что я их всех где-то когда-то видела. Может во сне или в прошлой жизни...

Дамет грустно улыбнулся, взял Селену за руку и повел прочь из скриптория.

— Пойдемте, я вас познакомлю ещё с одним братом.

Супруги прошли тронный зал и спустились в темный подвал. Там Дамет остановился возле двери, ничем не отличающейся от соседних. Достав из кармана большой ключ, он ввел острые зубчики в замочную скважину. Раздались три щелчка, дверь открылась. Дамет снял со стены горящий факел и первым вошел в провал. Комната, в которую привели Селену, имела ещё одну дверь, за которой прятался коридор с пологим полом. Когда супруги спустились, то нашли ещё одну каморку, где была ведущая вниз лестница. Нужная им комната находилась на третьем подземном уровне. Дамет завел Селену в огромный хорошо освещенный зал. Он был похож на подземный храм, с колоннами, арками, овальным потолком. Стены были расписаны фресками, капители колонн украшали морды львов и драконов, кованые люстры сделаны столь искусно, что казалось, они сами парят в воздухе. Дамет привел свою супругу в подземелье не для того, чтобы любоваться работой художников или скульпторов — он взял Селену за руку и направился в угол, где на постаменте возвышался саркофаг, закрытый многотонной гранитной плитой, на которой был вырезан извивающийся спиралью змей.

Дамет склонил колено перед гробом, поклонился. Когда он встал, повернулся к Селене и начал рассказ:

— У меня большая семья. У родителей рождались одни мальчики. Так повелось издревле, что самая грязная работа всегда достается предпоследнему ребёнку. Во время обеда первым кормят самого младшего, потом ест старший, и дальше по снисходящей. Из всех четырнадцати сыновей я — предпоследний. Ел я объедки, приглядывал и убирал за младшим, следил, чтобы он не навредил себе, чтобы был чист и сыт. Кроме того, я должен был присматривать за Анантом, девятым сыном. Мама его родила недоношенным. С самого младенчества он был... Как бы сказать... Не совсем умный. Может со временем он бы и стал как все, но... однажды Анес, самый младший брат, раскапризничался, начал плакать и я... отвлекся.

Было видно, что Дамету каждое слово дается с большим трудом. Он волновался так, словно сейчас в эту минуту снова переживал то трагическое событие.

— Я Ананта оставил в этом зале на какое-то мгновение! И произошло непоправимое... Из тени выползла огромная змея и ужалила моего брата. Тут же прибежали родители, но было поздно. Анант заснул и больше не просыпался. С тех пор он ни живой, ни мертвый лежит в этом склепе. Я иногда достаю его тело, обтираю влажным папирусом, выжимаю в рот несколько капель финикового масла, смешанного с соком граната... Каждый вечер я молюсь, чтобы мой брат пришел в себя, но всё тщетно.

Селена подошла к Дамету, положила руку на его плечо.

— Вы ищите лекарство, которое могло бы вылечить Ананта?

— Нет, — ответил супруг, опустив голову. — У меня на это нет времени. Весь свободный час я вынужден посвящать иным заботам.

Дамет направился в противоположную сторону зала. Селена последовала за ним и издали увидела огромные, накрытые покрывалами ящики. Когда она подошла ближе, то поняла, почему её муж одевался словно каменщик. Перед ней открылась строительная площадка с уложенными в кубы кирпичами, бочками с водой, большими корзинами с белесым порошком, песком и вазами, наполненными куриными яйцами и рисом. Тут же возвышались закрывающие стену леса, а под ними стояли три ёмкости для смешивания раствора. Селена заметила свежую кладку в стене — она ещё не успела высохнуть. Дамет подошел к такому месту и, положив ладонь на сырое пятно, сказал:

— Каждый день я стою здесь и жду, когда оттуда, — супруг похлопал рукой по кирпичам, — начнут стучать. На той стороне прячутся страшные твари. Иногда им удается расшатать стену, но я вовремя заделываю трещины. Слой за слоем. Ряд за рядом. Когда я начал, зал был в три раза длиннее, чем сейчас.

— Расстояние до склепа уменьшается с каждым днём? — спросила Селена.

— Да.

— А что этим... тварям... надо от Ананта?

— Дело в том, что мой неразумный брат когда-то был Повелителем змей. Там, за стеной живут его слуги. Они хотят вернуть своего хозяина.

— Если змеи слуги вашего брата, то почему одна из них его укусила?

— Мне не дано этого знать, — ответил Дамет. — Отец не ругал меня за упущение. Наоборот, сказал, что я бы за братом всё равно не углядел бы. Но мне от этого не легче. Я не ищу ответы, я просто не даю тварям забрать тело моего брата, вот и всё. Отец сказал, что для этого ещё не настало время...

Супруги поклонились ложу спящего Ананта и вернулись к себе. Перед сном у Селены кружилась голова, в висках стучали молоточки, а темя как будто жгло крапивой. Ещё Селена с удивлением заметила, что кончики пальцев перестали неметь, наоборот, она начали гореть, словно их окунули в горячий воск. Перед тем, как заснуть, принцесса подумала, надо будет выяснить, что с ней происходит...