После беспорядков, устроенных болельщиками сборной Англии в Марселе на чемпионате мира 1998 года, пресса изумлялась тому факту, что у подавляющего большинства фанатов, задержанных во Франции, были «работа и семья». Эта наивность до сих пор меня удивляет. Футбольные хулиганы живут не в пещерах, а на лбу у них не вытатуировано слово «отморозок». Это нормальные парни, большинство из которых живут обычной средней, вполне приличной жизнью. Я встречался со многими связанными с хулиганством людьми, и за редким исключением это были спокойные, доброжелательные и более чем нормальные граждане. А если вы спросите, почему они решили принять эту культуру (хотя большинство изучающих проблему хулиганства почему-то не любят этого делать), то многие просто пожмут плечами. Другие могут сказать: «Это адреналин», а еще кто-нибудь ответит даже проще: «А почему бы и нет?» Естественно, все это совершенно не похоже на серьезный ответ.

Но если вы немного подумаете, то поймете, что это очередной неправильный вопрос. Потому что в большинстве случаев не люди принимают хулиганскую культуру, это она принимает их. Вам ведь ни с того ни с сего не придет в голову замечательная мысль пойти на футбол, чтобы устроить там беспорядки. Сначала вы просто посещаете матчи, а потом эта среда постепенно поглощает вас, и в один прекрасный момент вы становитесь ее частью, не понимая и не признавая этого. А если вы уже погрузились в нее, то уже очень сложно вернуться назад просто так, без особого на то повода — я это знаю по своему опыту.

Главная причина рассматриваемого нами превращения состоит в том, что футбольное насилие — удивительно увлекательная штука. Любого, кто не знает об этом по своему личному опыту, такое заявление может поразить, но это действительно так. Люди выбирают футбольное насилие потому, что оно позволяет за десять минут испытать все известные человеку эмоции, причем доведенные до предела. И в этом смысле, как я уже не раз утверждал, футбольное хулиганство — экстремальный вид спорта. И если суть катания на сноуборде или прыжков с парашютом состоит в том, чтобы намеренно оказаться в опасной ситуации и, преодолев свои страхи, испытать облегчение и эйфорию, то не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: это определение вполне применимо и к хулиганству. Не думаю, что скоростной спуск по крутому снежному склону на отполированном куске дерева дает столько же адреналина, как прогулка по улицам Кардиффа в день матча в компании десяти или двадцати парней. Любой, кто знает об этом не понаслышке, скажет, что кровь кипит не на шутку. Конечно, у хулиганства есть одно серьезное преимущество по сравнению с катанием на сноуборде, если вы ищете остроты эмоций. Если вы скатитесь с того склона несколько раз, то эмоций станет меньше и вы начнете искать еще более и длинный, и крутой спуск. А для хулиганов каждый день матча отличается от любого другого, потому что любой угол, за который ты поворачиваешь, может оказаться тем самым углом. В итоге уровень адреналина никогда не снижается, рискованная игра становится заманчивее и к ней привыкаешь. Можно не участвовать в драках, можно просто носиться туда-сюда с другими фанами, но тебя все равно посетит особое ощущение — смесь страха, злости, эйфории и ожидания. Данное состояние — ключевой момент в понимании природы хулиганства, и если вы осознаете это, сразу же станет ясно, почему некоторым людям нравится вести себя подобным образом. Это также объясняет, почему невозможно полностью забыть о своем участии в беспорядках, если ты хоть раз в них участвовал. Даже сейчас, спустя десять лет после своей последней драки, когда что-нибудь такое вспыхивает, я все равно вскакиваю и бегу смотреть, а не продолжаю сидеть, с отвращением покачивая головой. И я никогда не оказываюсь один, никогда. Многие ли могут сказать, что, когда на стадионе начинается заваруха, у них не начинает играть кровь? Кто-то мне в свое время сказал, что футбольное насилие позволяет им чувствовать пульс жизни, и я прекрасно понимаю этих людей. Откуда же у фаната может появиться желание отказаться от всего этого?

Но я все-таки вернусь к изначальному вопросу: как отдельный человек становится частью хулиганской среды и что превращает нормального, законопослушного парня в человека, который с удовольствием готов прибегать к насилию ради своего футбольного клуба? Вариантов может быть множество, но в большинстве случаев все сводится к давлению со стороны сверстников, будь оно реальным или только кажущимся. Ниже приведена история, которая представляется мне типичной для тех, кто стал хулиганом в первой половине 80-х. Эту историю прислал Патрик, фанат «Челси», живущий в Вустере.

Я с детства смотрел футбольные трансляции, и когда там показывали какую-нибудь заварушку на матчах с участием, скажем, «Манчестер Юнайтед», или «Челси», или какого-то другого клуба, я думал: «Наверное, весело вот так буянить, и никакой крови». А потом я посмотрел по телевизору, что устроили фанаты «Лидса» на «Парк-де-Пренс»* после поражения от «Баварии» в финале Кубка европейских чемпионов 1975 года. На следующий день в школе мы с друзьями проделали то же самое, притворяясь, будто мы там, на стадионе.

Наверное, мне стоит рассказать о распавшейся семье, жизни в городских трущобах, несчастливом детстве, но ничего такого излагать не стану, потому что это не так. У меня были замечательные родители, мы жили в достатке, я получил хорошее образование, и детство у меня было счастливое. К тому же наша жизнь протекала вне города, так что меня, наверное, можно было назвать «деревенщиной», хотя я себя таким не считаю.

* Главный стадион Франции до постройки новой арены «Стад-де-Франс».

Я болел за «Челси», потому что в этой команде было что-то аристократическое, и к тому же они выиграли Кубок кубков в 1971 году. Когда мне исполнилось тринадцать, мы, к сожалению, переехали из Нъюбери на запад Англии, в самый скучный городишко во всей Британии, который я называл «Сонным городом». Прижиться там было довольно легко, но меня паренька с южным акцентом, задирали первые несколько месяцев. Правда, я всегда мог за себя постоять. Стычки — самый лучший способ завоевать себе репутацию в таком возрасте.

Когда мне было лет пятнадцать, я дружил с одним парнем, у которого было четыре старших брата, один из которых был фанатом «Вест Брома»*. Сидя в баре, мы смотрели, как они готовятся к поездке на матч, и через несколько недель после начала сезона стали ездить с ними.

* «Вест Бромвич Альбион» — один из трех крупнейших футбольных клубов Бирмингема.

Один из них брал на себя организаторскую миссию: находил машину, придумывал, в каком пабе мы засядем, ну и тому подобное. Этот человек притягивал меня, как магнит. Он рассказывал о таких баталиях, что мы были просто в восторге от него, хотя впоследствии выяснили, что делать ноги он тоже мастак. Чем больше мы ездили на матчи «Вест Брома», тем серьезнее все становилось. Все началось с того, что мы стали рыскать по Брамми-роуд в поисках приключений. Дальше — больше, и через какое-то время мы получили свое первое боевое крещение. За ним последовало участие в драках чуть ли не каждую субботу.

На следующий день мы встречались и грелись в лучах славы, и каждый из нас был уверен, что был великолепен хотя приличия ради превозносил подвиги товарищей. Мне, например, очень нравилось то внимание, которое я привлекал, когда показывал всем разбитые губы, синяки под глазами и сколы на зубах, словно медали.

Все изменилось в 1985 году, когда мы все засели в баре, чтобы посмотреть документальный фильм про ICF* — крупнейшую фанатскую группировку «Вест Хэма». Ее история поражала, мы были в полном восторге от них. Эти ребята как бы играли совсем в другой лиге по сравнению с нами. А потом, несколько месяцев спустя, «Вест Хэм» приехал играть с «Вест Бромом», и мы, конечно, пойти на этот матч. Но только не для того, чтобы полезть в драку — мы не были настолько уверены в себе, — а лишь для того, чтобы полюбоваться на этих парней. События того дня выглядят сейчас нереальными, но они произошли на самом деле.

* ICF — Inter City Firm. Эта печально знаменитая группировка, не без оснований претендовавшая на роль английской «фирмы номер один» и долгое время являвшаяся примером для подражания в Европе, была использована Дуги Бримсоном как прототип Cockney Suicide Squad-коллективного героя его романа «Самый крутой».

Кто-то отправился на матч на машине, а мне пришлось ехать на автобусе. Мы договорились встретиться в пабе «Синие ворота», так что волей-неволей пришлось пройти мимо железнодорожной станции Сметвик, где высаживались фанаты «Вест Хэма». Полицейские, конечно, сопровождали их до стадиона, но все равно там их были тысячи. Пропустив пару кружек пива (исключительно ради нормального функционирования нервной системы), мы направились к выходу из па-ба, как вдруг кто-то запустил в меня картонной подставкой для бокала. Я обернулся и без особой злости сказал бросившему: «Отвали!» Однако стоявший рядом полицейский тут же вцепился в меня и потащил куда-то под хохот и улюлюканье. Ладно, подумал я, немного помурыжат и отпустят, но полисмен стал вызывать по рации машину, чтобы меня забрали Ну и что мне оставалось в такой ситуации, как не сделать ноги? Хотя, справедливости ради, надо сказать, что полицейский не особенно-то и пытался меня поймать.

Когда мы оказались на трибуне, я заметил, что фанаты «Вест Хэма» сидят хоть и близко, но только над нами, оккупировав верхний ярус. А ведь нам так хотелось как можно лучше рассмотреть этих парней! Во время игры наши кумиры забрасывали своих поклонников монетами и осыпали оскорблениями, но и мы, надо отметить, в долгу не остались. Моего приятеля арестовали за то, что он слишком часто показывал им средний палец а это значило, что в машине освободилось место, которое я и собирался занять.

После игры мы устремились за теми фанатами «Вест Хэма», что направились в сторону острова, через который пролегало шоссе. Остальные поклонники лондонского клуба пошли другой дорогой, но в какой-то момент повернули вспять, встретившись в итоге с первым потоком фанатов «Вест Хэма», за которым следовали мы. Один из них схватил меня за руку и стал оскорблять, но, к счастью, толпа раскидала нас в разные стороны, и они прошли мимо.

Когда же мы дошли до острова, то увидели, что фанаты «Вест Хэма» остановились, а один из них ходил кругами и размахивал ножом, крича при этом с сильным акцентом кокни: «Ну же, пусть получат то, что хотят!» Буквально через мгновение они уже неслись в нашу сторону, а у меня просто не было времени, чтобы сбежать. Просто к тому времени я успел получить сильнейший удар по лицу и упал на землю. Свернувшись в комок, я поджидал момент, когда они уйдут. Но как только уверовал, что их уже нет, и откинулся на спину, чей-то ботинок врезался мне в лицо, выбив при этом чуть ли не все зубы.

Когда я поднялся, брат моего друга сползал с перил. На некотором отдалении от нас сверкали лезвия ножей, и мы пришли к выводу, что еще легко отделались. Тем временем к нам подходили другие фанаты «ВестХэма», спрашивавшие, сколько сейчас времени. Мой друг посоветовал, чтобы мы не привлекали к себе их внимание, и они, к счастью, просто проходили мимо. Думаю, они видели, что я остался без зубов, и понимали что на сегодня с меня довольно.

Потом мы зашли в паб и стали придумывать историю, которую расскажем нашим друзьям. Я пил пиво через трубочку — отчасти потому, что у меня были выбиты передние зубы и нервы оголены, но в первую очередь потому, что это эффектно выглядело. Наверное, за тот день я понял больше, чем за любой другой. Мы думали что представляли какую-то силу, но парни из ICF оказались выше нас на голову. А еще я тогда понял, что мне нравится привлекать внимание. Не потому ли все это и затяну лось на долгие годы? К тому же после всего случившегося на том матче я начал болеть за «Челси», а это было куда серьезнее и опаснее. То есть гораздо серьезнее и опаснее.

Любой парень знает, насколько велико влияние друзей и знакомых фанатов. Довольно просто советовать тринадцатилетнему парнишке, что лучше убежать, когда начнется драка. Однако ему будет очень непросто это сделать, если он окажется на выездном матче со своими друзьями и там начнется заваруха. Раньше, в 1970-х и 1980-х, когда беспорядки на стадионах были самым обычным делом, регулярно ходивший на футбол с друзьями болельщик обязательно совершал что-нибудь такое, чего ему не стоило бы делать. Причины могли быть самые разные — и страх, и бравада, но главная причина всегда заключалась в другом: любой парень знал, что если он поведет себя неподобающим для фаната образом или подведет своих друзей, то это станет его клеймом на всю жизнь. И наоборот, если он поведет себя так, как должен, по общему мнению, вести себя фанат, то это всегда будут помнить.

Большинство из нас с легкостью вспомнит подобные примеры. Есть два фаната «Уотфорда», заметив которых, я невольно вспоминаю две очень давние истории. Первая связана с тем, как один из двух этих парней пытался дать деру, когда началась драка. Другая произошла с участием второго фаната, который во время выездного матча с «Лутоном» вклинился в пустое пространство, разделявшее нас и местных фанатов, рискнув прокричать им при этом пару ласковых. Спустя годы я не стал вспоминать об этом чаще или реже, я просто помню, и все. Это происходит невольно и машинально.

Сейчас хулиганство уже не такое яркое явление, но все равно очень легко попасть под влияние группы людей, которые громко распевают песни на футболе — ведь многих именно эта массовость и привлекает. В конце концов, многие из нас ходят на футбол отчасти потому, что это массовое действо. Если идти на футбол целой компанией, то это совсем другие ощущения, и тогда можно вместе дойти до стадиона, а перед этим посидеть в пабе — тоже дело хорошее и приятное. Если вы пойдете на матч в одиночестве и начнете что-нибудь там вытворять, то вас тут же арестуют, но если вы не один, то такое поведение не кажется удивительным для других. Помимо всего вышеперечисленного, это чертовски забавно, и, главное, если кто-то является частью группы фанатов, то у него появляется ощущение анонимности, и это воодушевляет — он ведет себя все грубее, в то время как другие и вовсе прибегают к насилию. И человек начинает вести себя прямо противоположно тому, как бы он стал поступать в «нормальной» жизни. Так что можете забыть про средний класс и семейные ценности, можете перестать кивать в сторону рабочего класса и правых радикалов — можете забыть обо всех этих стереотипах, столь любимых прессой и всякими учеными людьми. Подтверждение тому можно найти среди болельщиков любого клуба. Для человека со стороны все фанаты слеплены из одного теста. Некоторые разговаривают так же, как остальные, делают то же самое, даже могут одеваться так же. Но в большинстве случаев у них есть другая, не связанная с футболом жизнь, и это могут быть самые разные люди. Я не перестаю удивляться тому, какие разные люди были или остаются хулиганами: доктора, адвокаты, банковские служащие, рабочие, журналисты, полицейские, пожарные, бизнесмены, водители такси и так далее. Я видел, что вытворяют на стадионах представители всех этих уважаемых профессий, и слышал о многих других. В свое время по хулиганским кругам ходили упорные слухи, что целый ряд знаменитых людей был замечен в хулиганстве. Речь шла, например, об одном очень известном певце, который якобы не только был членом одной фанатской группировки, но и время от времени помогал им деньгами.

Если слухи не врут, это весьма убедительное доказательство того, что многим людям нравится быть частью группы, а футбол служит тому отличным оправданием. К тому же со стороны может показаться, что мобы окружены ореолом таинственности, и это очень привлекает различных людей. Они как будто получают своего рода подсказку, почему некоторым знаменитостям хочется, чтобы их считали членами какой-нибудь фанатской группировки, и почему они так любят появляться на публике в компании всем известных хулиганов.

Для многих людей настоящая привлекательность фанатских группировок заключается в том, что это позволяет им стать в каком-то смысле шизофреником и вести двойную жизнь, о которой будет знать только он сам и другие члены моба. Чаще всего взаимоотношения с другими членами группировки будут ограничены только футболом, и эти люди могут не стать даже приятелями. Когда я сам был частью фанатской среды, мои сослуживцы в армии даже не подозревали, чем я занимался на выходных. Конечно, я делал все возможное, чтобы замести следы — рассказывал всякие истории об автомобильных катастрофах и напавших на меня хулиганах, когда мне доставалось на футболе. Дело заключалось не только в том, что я был военнослужащим и не мог допустить, чтобы меня раскрыли. То, чем я занимался за пределами военной части, было моим личным делом и не имело ни малейшего отношения к армии (хотя я сомневаюсь, что военная полиция стала бы придерживаться подобного мнения, если бы я попался). Уже который год я слышу подобные истории от самых разных людей, но не устаю удивляться этому явлению.

Возможно, отчасти поэтому многие мобы придумывают себе названия. Если у группировки есть имя, то тогда она становится единым целым, и ее члены могут четко идентифицировать себя как ее часть, и чувство товарищества становится еще сильнее. Если вы напишете в резюме, что были далеко не последним человеком в такой группировке, как «Сентрал Элемент», то это вряд ли поможет вам устроиться на работу, но в фанатском мире за такой факт биографии вас будут уважать и, скажем прямо, бояться. Это еще один аспект хулиганства, который притягивает людей; ведь, по сути дела, речь идет о запугивании. Внушать страх другим людям — непередаваемое ощущение, ведь всем нравится ощущать свое превосходство.

Многие люди, даже далекие от футбола, слышали о таких мобах, как ICFn Headhunters, но в том-то все и дело, что Five-O, Soul Crew и Naughty Forty не менее опасны и в хулиганской среде не менее известны. Последние несколько лет я составлял список таких группировок — он приведен в конце этой книги. Это было довольно сложно и отняло очень много времени, так как мне приходилось прибегать к помощи множества людей. Однако самая главная сложность заключалась в том, чтобы отделить правду от вымысла. Некоторые названия, которые мне довелось услышать, настолько нелепы, что я до сих пор думаю, не являются ли они плодом чьего-нибудь разыгравшегося воображения. Поэтому в список я включил только те группировки, свидетельства о существовании которых я получил как минимум из двух независимых источников. Должен подчеркнуть, что далеко не все из этих группировок существуют по сей день. Некоторые стали историей уже очень давно, хотя надо заметить, что многие просто поменяли название, но их состав мог остаться практически тем же (это довольно обычная ситуация — такой прием используют для того, чтобы сбить с толку полицию, либо после унизительного поражения от фанатов противника). Иные слились с другими группировками, третьи — их, кстати, совсем немного — прекратили свое существование благодаря усилиям полиции. К тому же новые группировки рождаются постоянно — появятся они и после публикации этой книги.

Нельзя забывать, что у некоторых клубов есть сразу несколько активных мобов, хотя это явление больше характерно для начала восьмидесятых, чем для настоящего времени. Одна из основных причин заключается в том, что у крупных клубов болельщики разбросаны по всей стране и им легче объединиться в несколько группировок, чем в одну большую. Как я уже говорил, примером здесь может послужить «Уотфорд». У нас не было одного организованного моба, но было несколько небольших фанатских объединений. Мы все знали друг друга в лицо, но практически никогда не ездили вместе на выезды, не говоря уже о том, чтобы вместе драться.

Еще надо понять, что не каждый хулиган является или даже хочет стать членом группировки. Более того, насколько мне известно, у некоторых клубов вообще нет фанатских группировок с каким-то конкретным названием. Но это вовсе не значит, что у клубов, не попавших в мой список (таких, как «Джиллингем», «Борнмут» или «Уайкомб»), нет фанатов-хулиганов, совсем не значит. Это объясняется тем, что они просто недостаточно активны или до сих пор не объединены.

Итак, далеко не все хулиганы являются членами группировки, но и не каждый член группировки является хулиганом. Если вы взглянете на такой клуб, как «Бирмингем Сити», то увидите, что многие болельщики причисляют себя к «Армии зулусов» [Zulu Army), потому что это название, с которым они хотят ассоциироваться. В то же время у «Бирмингема» есть многочисленная и весьма активная хулиганская группировка, которая также носит название «Армия зулусов». При этом главные заводилы из числа «синих»* являются такими же футбольными хулиганами, как и моя мама. Похожая ситуация наблюдается и в «Арсенале», и в «Челси». «Челси» известен группировкой Headhunters («Охотники за головами»), хотя многие — в том числе и сами хулиганы — отрицают, что она вообще когда-либо существовала. Как бы то ни было, это название неразрывно связано с клубом и давным-давно стало синонимом футбольного насилия.

* Альтернативное название команды и болельщиков клуба «Бирмингем Сити».

Необходимо также отдавать себе отчет в том, что не все группировки хорошо организованы. По крайней мере, дело обстоит совсем не так, как убеждает нас пресса. Многие группировки — это набор отдельных групп фанатов, и вся их организованность заключается в том, что они совместно обсуждают, каким способом дешевле и веселее добраться до другого города и где они там будут пить. В иных случаях организованность проявляет себя в возможности обеспечить хорошую посещаемость матча — людям звонят и просят прийти. А вот для настоящих хулиганов она состоит совсем в другом: в продуманности каждого хода, в четкой разработке планов нападений, в определении лучшего способа выслеживания фанатов противника в день матча. На самом деле, конечно, «стратеги» составляют очень небольшую часть фанатов, но их влияние огромно. В конце концов, существование именно организованных группировок больше всего тревожит полицию и футбольных чиновников.

Не стоит забывать и о другом важном моменте: в любой группировке есть люди, которые с радостью ввяжутся в драку при первой возможности. Таких может набраться две тысячи, а может и всего двадцать, но если вы повернули за угол и там оказались они, не важно в каком количестве, то ничего хорошего от них ждать не стоит. Вред, наносимый ими, как правило, будет огромен. И когда ты, избитый, лежишь на тротуаре, истекая кровью, то уже абсолютно не важно, кто это сделал — боль есть боль.

Естественно, у любого названия группировки есть своя история. Такие имена просто так не появляются, их придумали не просто так, они обязательно с чем-то связаны — будь то событие, место или некая важная деталь. Например, группировка 657 Crew из Портсмута называется так потому, что ее члены ездили в другие города на поезде, который отправлялся в 6.57 утра. Еще один клуб с интересной историй — это «Норвич», который обычно не ассоциируется с хулиганством. Но если вы заглянете в список в конце книги, то увидите, что у этого небольшого клуба было сразу же несколько значительных группировок, об истории которых мне рассказал один фанат «Норвича». Прочитав его письмо, я посчитал изложенное в нем полным бредом, пока не встретился с этим чудаком и не убедился в обратном.

Первая группировка, о которой я узнал и в которую потом вступил, называлась The Steins — это было, наверное, в 1981 году.

Хорошо помню, как в 1982 году, через два дня после Рождества, мы пошли на матч против «Ипсрач Таун»*. Сначала помахали кулаками на улицах перед матчем потом на стадионе, да и после игры тоже порезвились. И все под выкрики: «Вам не спрятаться от армии психов „Норвича”». Ответный матч состоялся в апреле следующего года у нас, на «Кэрроу Роуд». Кто-то заблаговременно написал на стене стадиона: «The Steins всех порвут». Эту фразу затем подхватили, и к лету ее можно было обнаружить едва ли не на каждом здании в Норвиче. Даже сейчас ее можно встретить на какой-нибудь стене!

У меня был друг, постарше меня на пару лет, который болел за «Тоттенхэм». В 1981-м я сходил с ним на Суперкубок Англии, и это была просто фантастика Я даже говорю не про заварушки-хотя это завораживало и пугало одновременно, — там были совершенно потрясающие фанаты, которые поразили меня своими блестящими джемперами фирмы Pringle и шейными платками от Lacoste. В общем я просто заболел этим стилем

Они оделись так еще до того, как все стали перенимать казуальную** моду. В Норвиче к лету 1983 года чуть ли не все подростки понаодевали шмотки ШЛ, Tacchini, EUesse или Pringle, а хитрые греки каждое воскресенье торговали модными тряпками прямо с фур.

* Ipshit Town. Исковерканное название клуба «Ипсвич Таун» (Ipswich Town).

** О казуалах подробно рассказывается в главе 4.

И те немногие, кто одевался подобным образом до этого бума, сбились в небольшие группы. Насколько я помню, они назывались С Squad и С Firm, потому что их парни обычно пили в пабах, названия которых начинались с буквы «Си»; однако С Squad представляла непосредственно футбольных фанатов, а С Firm-скорее скинхедов, чем нашего брата. Другая наша группа получила название Little Chefs благодаря какой-то заварушке в забегаловке Little Chef — но меня там не было! Существовала и некая «Команда с траулера» (Trawlermen) из Грейт-Ярмута, о которой речь пойдет несколько позже.

В течение летнего периода 1983 и 1984 года фанаты «Норвича» почти каждые выходные ездили отдыхать в Хемсби (это следующая остановка после Ярмута), и каждый раз — да-да, именно каждый раз — это заканчивалось потасовкой в местной гостинице.

Что же касается наших «моряков», то их было больше всего в конце семидесятых- начале восьмидесятых. Я должен рассказать о «Команде с траулера», хотя никогда не был знаком ни с кем из их экипажа — они всегда стояли особняком. На самом деле, есть у меня такое подозрение, что большинство этих «моряков» переехало в Ярмут, чтобы заработать хоть какие-то деньги, и до «Норвича» им не было никакого дела. Они просто любили подраться. Это была далеко не самая заметная группировка хотя ни от кого не скрывавшаяся Все они были старше нас, да и состояла она преимущественно из докеров, нефтяников и, конечно, рыбаков. Они любили покрасоваться на стадионе — надеюсь, просто в шутку — в желтых непромокаемых плащах, а иногда даже в этих нелепых желтых головных уборах. Поговаривали, что иногда они использовали сложную систему сетей, чтобы поймать фанатов соперника, проходящих под железнодорожным мостом Признаюсь сразу: я никогда этого не видел но время от времени, на каком-нибудь особо важном матче, нет-нет да и промелькнет на трибунах такой желтый непромокаемый плащ из прошлого.

Другой пример того, как возникают названия, прислал мне фанат «Бристоль Ровере» с инициалами Си Би.

Все фанаты «Ровере» известны под именем «газовщики» (Gasheads). Но это не название какой-то фанатской группировки «Ровере», просто все вместе взятые болельщики «Ровере» — это The Gas.

Прозвищем этим мы, как ни странно, обязаны нашим вечным врагам — «Бристоль Сити». Еще с тех времен, когда мы играли на стадионе «Иствилл», рядом с которым располагался газовый завод. Довольно часто стадион окутывал пар, валивший из заводских труб. Пар был везде, да и запах у него был соответствующий. Этим запахом пропитывались волосы, одежда и даже кожа, но в том-то все и дело, что он был замечательным, и нам теперь его очень не хватает. Вот и прозвали нас фанаты «Сити» грязными, вонючими газовщиками. Обычно драки в пабах начинались с того, что какой-нибудь фанат «Сити» говорил: «Тебе не кажется, что тут газом воняет?» — и начинал принюхиваться. Так возникала не менее банальная прелюдия к драке, чем классическая, начинавшаяся с вопроса: «Не подскажешь ли, который час?»

Когда команда перестала играть на стадионе «Иствилл», а болельщики «Ровере», соответственно, сидеть на трибуне «Тоут Энд», нашим фанатам потребовалось новое прозвище взамен старого — «Пираты». И оно было невольно подсказано фанатами «Сити», перевернувшими все с ног на голову. В итоге оскорбление «вонючие газовщики», из-за которого было сломано столько копий, превратилось в наше официальное прозвище, И теперь «Газ» известен не меньше «Пиратов».

Входить в состав хулиганской группировки, конечно, намного престижнее, чем быть членом обычной банды. Вне зависимости от своего положения в хулиганском мире в группировках всегда существовала не слишком заметная, но вместе с тем довольно четкая иерархия. Очевидно, что в определенный момент должен появиться человек, который станет лидером, и зачастую, особенно в небольших группах, это будет либо самый красноречивый, либо тот, кто лучше всех дерется, либо самый уравновешенный, сохраняющий спокойствие в любой ситуации. Однако в самых серьезных мобах, как правило, структура гораздо более упорядоченная.

Настоящие лидеры формируются в среде обычных фанатов. Футбольная ассоциация может сколько угодно считать их врагами номер один, но среди других членов группировки они все равно будут пользоваться уважением. И рядом с ними всегда будут те, кто готов броситься в драку, равно как и те, кто готов спланировать беспорядки. Эти люди и составляют ядро группировки. За ними пойдет большинство рядовых членов моба: те, кто с удовольствием полезет в драку, если у противника нет численного превосходства или если дела складываются в их пользу — эти люди убежденно причисляют себя к важнейшей части лагеря. Последняя группа — это люди, у которых нет никакого желания лезть в драку, но которые готовы затеять все что угодно, если численный перевес будет на их стороне. Влияние и статус моба напрямую зависят от численности каждой из вышеперечисленных групп.

В хулиганской среде существует своеобразный кодекс чести, который проводит границу между дозволенным и недозволенным. Например, если на вас с друзьями напали фанаты другого клуба, то вы не идете в полицию, чтобы написать заявление, а просто ищете возможности отомстить в другой раз. Так все и происходит. И для многих сам факт наличия подобной границы заставляет людей подсознательно воспринимать хулиганство просто как некую игру. Насилие ради насилия нравится далеко не всем, но драться с группой хулиганов, которые подчиняются тем же самым правилам — это совсем другое, причем так думают и победители, и побежденные. Более того, многие фанаты не считают, что совершают нечто противозаконное, поскольку футбольное хулиганство никогда не было тесно связано с настоящим криминалом.

Можно привести простое сравнение хулиганства и вождения в нетрезвом состоянии. Едва ли не все мы хотя бы раз садились нетрезвыми за руль или знаем кого-то, кто это делал, отдавая себе отчет в том, что это противозаконно. Но разве мы бежим в полицию, если видим, что из паба выходит нетрезвый человек и садится за руль? Нет, мы этого не делаем, потому что вести машину в подпитии — это не «настоящее» преступление, и если кто-то в нетрезвом состоянии сядет за руль и его поймают, то мы скажем, что парню «не повезло». Хотя если он кого-то собьет, то мы вполне справедливо осудим его, потому что в этом случае он совершит преступление, которое всеми будет восприниматься как «настоящее». Так же и с хулиганством. С точки зрения многих, это тоже не «настоящее» преступление. Если мы знаем, что какой-то человек — хулиган, разве мы пойдем в полицию? Подавляющее большинство не пойдет. Хотя на самом деле футбольное хулиганство — это жестокое преднамеренное преступление, но благодаря безразличию со стороны многих футбольных болельщиков хулиганы вершат все что хотят, и в большинстве случаев это сходит им с рук. К тому же у них появляется возможность оправдать такое поведение в своих глазах, поскольку всем остальным нет до него дела. Для некоторых людей главная привлекательность хулиганства состоит как раз в безнаказанности. И только когда они оказываются в суде, утратив возможность наслаждаться своей анонимностью, до них наконец доходит, чем они на самом деле занимались, чем рисковали и каковы будут последствия. На деле же все обстоит весьма печально — очень немногие из тех, кто замешан в хулиганстве, когда-нибудь предстанут перед судом. Большинство из них будут продолжать в том же духе, пока не станут старше или пока им это не наскучит.

Несмотря на сказанное, не стоит воспринимать хулиганство как занятие исключительно молодых людей. Да, очень многие из тех, кто устраивает всевозможные беспорядки, молоды. Но есть куда больше тех, кому под тридцать, сорок и даже пятьдесят — и зачастую эти хулиганы намного опаснее. Не только потому, что они знают, что к чему с точки зрения закона, и поэтому полиции сложнее с ними бороться, но и потому, что они старше и оттого не склонны (или не очень способны) к беготне. К тому же у них за спиной многолетний опыт уличных драк, и они нередко бывают намного более жестокими, чем молодежь.

Я могу привести два относительно свежих примера, доказывающих это утверждение. Первый — это заявление полиции по поводу ареста некоторых участников беспорядков на матче «Бьюри» — «Сток-порт» в июле 1999 года, в котором говорилось, что средний возраст задержанных составляет тридцать один год. Вторым я обязан одному молодому человеку, которому довелось столкнуться с группой фанатов «Миллуола» где-то на севере. Этот девятнадцатилетний парень сказал мне, что, когда началась заварушка, многие его друзья не стали драться и отступили, так как не могли драться с людьми, которые были старше их отцов.

Даже когда по той или иной причине люди перестают ходить на футбол каждую неделю, большинство из них все равно приходит на важные матчи, продолжая воспринимать себя частью фанатской группировки. Некоторые из них даже становятся легендами. В хулиганском мире есть множество имен, настолько же неотделимых от английского футбола, как имена легендарных игроков, и к таким людям все хулиганы относятся с огромным почтением.

Именно потому, что околофутбольное насилие не встречает практически никакого сопротивления и даже не подвергается осуждению, каждую субботу происходит одно и то же, придавая происходящему своеобразную легитимность. А в результате все больше и больше людей становятся хулиганами. Создается порочный круг.