Глава пятая

ПОДАВАТЬ ХОЛОДНЫМ

Кто-то сравнил месть с блюдом, которое лучше подавать холодным. Точно сказано. Сами подумайте: что за смысл нападать на того, кто ожидает нападения? Он непременно приготовит что-нибудь в ответ, и, что еще хуже, ему будет понятно, почему вы замышляете против него недоброе. Нет, так не годится. Месть должна быть продуманной, разящей точно в цель и унизительной, но самое главное — она должна принести удовлетворение. Ведь месть и замышляется ради удовлетворений оскорбленной гордости, осознания того, что вам удалось отплатить обидчику той же монетой. Будем честны перед собой — это великолепное ощущение.

Конечно, вести себя так — недостойно и неразумно. Будь мы все людьми кристально чистыми, мы бы только посмеялись над обидой и выкинули ее из головы. Но нам сложно поступать так всегда, поскольку это противоречит человеческой природе, кем бы мы ни были и чем бы ни занимались. Если у вас на работе есть соперник и ему достались все лавры за проделанную вами работу, вы отыграетесь на нем при первой возможности — и так же точно он попытается подложить вам свинью, если вы обскачете его по службе. Такое случается повсюду: и в Букингемском дворце, и на игровой площадке в соседнем детсаде.

Месть футбольных фанатов, разумеется, принимает самые причудливые формы, в отличие от чисто спортивной мести, которая может выплескиваться только одним-единственным способом — победой при следующей встрече, — без вариантов. У фанатов же она выливается в ликующее пение и отливается в ощущение превосходства. Все мы расхаживаем по улицам королями после того, как наши ребята словно кувалдой огрели несчастных ублюдков, болеющих за говнюков из соседнего городка или района. И это месть. Расплата за все наши поражения и унижения, которыми они кормили нас. Благодаря победе мы чувствуем себя круче, сильнее, солиднее их, и теплое чувство удовлетворения омывает наши сердца.

Для хулиганов месть означает агрессию. В ответ на прошлогоднее нападение, на засаду, устроенную в позапрошлом сезоне, а иногда и на нечто случившееся несколько лет назад. Месть — неотъемлемая часть хулиганской субкультуры, именно это чувство, наряду с желанием отстоять свою честь, является ее движущей силой. Отправляясь в компании пятидесяти парней в паб враждебного моба, чтобы разнести его вместе со всеми, кто там находится, вы совершаете акт насилия, направленный на удовлетворение жажды мести и вызывающий ответное стремление противоположной стороны. Вы как будто говорите им: «Суньтесь теперь к нам, если чувствуете, что способны на это». К элементам, из которых складывается природа футбольной мести, дерби добавляет «территориальный» и «племенной» аспекты, о которых так обожают рассуждать ученые, исследующие нас, фанатов, точно муравьев под микроскопом. Эти компоненты действительно служат дровишками для того костра, что пылает вокруг дерби, в отличие от прочих матчей.

Существует, конечно, и другой вид мести. Тот, к которому прибегают в повседневной жизни. Речь идет о небольших пакостях, чуток скрашивающих унылое течение дней. Например, если вам приходится работать среди болельщиков вражеской команды. Плакат с изображением ваших любимчиков может раздражить эту публику не на шутку. Поверьте, мы знаем, о чем говорим. А еще лучше, кстати, использовать заставку на компьютере. Можно подобрать соответствующие цвета и сделать так, что ежедневно на экране будет высвечиваться подходящая случаю издевка. И если ваш компьютер запаролен, с этим ничего нельзя будет поделать. До чего же гениальное изобретение!

Порой, правда, требуется месть более изощренная, предполагающая изобретательность и остроумие высшего порядка. О ней повествует Дэвид из Лондона.

«БАРНЕТ» [146]

Далек от желания гордиться собой, но несколько лет назад я буквально выставил на улицу одного парня, болельщика «Барнета». Я работаю в компании, расположенной в Сити, и вот в какой-то момент моим напарником стал этот малый, оказавшийся обладателем сезонного абонемента для посещения местного стадиона. [147]

Он все время твердил о том, какой у них маленький да удаленький клуб, как хорошо они все друг друга знают, и все такое прочее, пока окончательно меня не достал. Он знал, что я болею за «шпор», но это его не останавливало, и как только всплывала тема футбола его начинало заносить. Я чуть на стену не лез. А тут еще он начал вещать о моих любимых «шпорах»: что мы, дескать, вдоволь натерпелись от Алана Шугара, [148] что отношение к болельщикам в клубе хуже не придумаешь, и т. д., и т. п. Пусть это истинная правда, но слышать ее изо дня в день из уст какого-то придурка — радость небольшая. В общем, прошло месяца два, и я не выдержав, попросил парня заткнуться. Да только раззадорил. Нет, вы подумайте: болельщик какого-то «Барнета», еле-еле сохраняющего свой профессиональный статус, рассказывает мне, фанату клуба-гиганта из премьер-лиги, что да как! Когда я ему на это указал, он просто рассмеялся. Сказал, что я мол слишком ранимый. Мне же хотелось задушить этого кретина, и я решил во что бы то ни стало от него избавиться. Другого выхода попросту не было.

Не стану объяснять, как мне удалось провернуть дело так, чтобы не выдать себя, — достаточно сказать, что сделки, заключенные тем парнем, перестали приносить прибыль, а ведь компания существует на доходы от сделок заключаемых нами, торговыми агентами. Точнее сказать, сделки просто проваливались, поскольку контракты уходили по неправильным адресам, а то и вовсе не отсылались, либо некоторые пункты в них оказывались изменены (без его, разумеется ведома). Парня призвали к ответу, но он ничего не смог объяснить, а когда одна сделка, заключенная им и «подкорректированная» мной, оставила компанию без кругленькой суммы в 10 тысяч фунтов, его пригласили «на ковер» и уволили без долгих объяснений.

Когда он вышел от шефа, во мне шевельнулась жалость, но от нее не осталось и следа, как только я напомнил себе о неприятных минутах, на которые он меня обрек и о том, что терпеть это дальше было невозможно. Ну и, как часто это бывает, мне передали те самые заказы, которые он якобы просрал и которые, как несложно догадаться, не только упрочили мою репутацию, но и принесли мне недурные проценты.

Нет худа без добра, как говорится.

Пит из Манчестера немало настрадался за те годы, что посещает «Мэйн Роуд», но и ему удалась тонко продуманная месть.

ДАЖЕ У НЕУДАЧНИКА БЫВАЕТ СВОЙ ДЕНЬ

Если вы не живете в Манчестере, вам сложно представить, что такое быть фанатом «Сити» на протяжении последних лет. У меня сердце рвется на части, когда я думаю о трофеях, привезенных МЮ на «Олд Траффорд», не говоря уже о суммах, которые там вращаются, в то время как мы кочуем от одной передряги к другой. И разумеется, не обходится без издевок. Эти «красные» гады все уши нам прожужжали о том, что мы позорим город своим ничтожеством. Застрелиться можно!

На моей работе за «Сити» болеют только пятеро. Все остальные — за «Юнайтед», и это полный кошмар. В иные жаркие минуты случаются даже стычки, в которых я, правда, не участвую: стар уже для подобных дел, да и бессмысленное это занятие. Так продолжается многие годы, но привыкнуть невозможно: ты точно несешь на плечах тяжеленный груз, который никак не можешь сбросить.

Несколько лет назад «Юнайтед» дошел до финала Кубка обладателей кубков, [150] в котором ему предстояло сразиться с «Барселоной». Матч проходил в Голландии, и четверо «красных» фанатов с моей работы решили взять отгул и отправиться туда. Как водится, эти четверо были самыми неприятными из всей оравы, а один из них и вовсе превращал каждый день в сплошной кошмар. Тут-то в моей голове и возникла мысль о небольшом возмездии.

Чтобы сэкономить, они надумали ехать на машине, а поскольку я много раз выезжал на континент, они обратились ко мне с расспросами о путешествии через Ла-Манш и о том, что стоит взять с собой в дорогу. Я поведал им обо всем, посоветовал взять аптечку, запасной набор ламп и все такое, но самое главное — металлическую канистру с бензином. А так как у меня была лишняя канистра, я им ее и предложил, предупредив только, что из-за правил, действующих на пароме, бензин нельзя менять до пересечения пролива, ну и разумеется они должны будут вернуть мне канистру после возвращения.

Их путешествие началось поздно вечером в понедельник, а в Голландию на матч нужно было попасть в среду. Стоило им отбыть, как мной овладело чувство самодовольной радости, граничащей с восторгом. Дело в том, что канистра наполовину была наполнена бензином, а наполовину — сиропом, который, если кто не знает, представляет собой практически чистый сахар. С его помощью уже через несколько секунд мотор выйдет из строя — просто и гениально, и именно это должно было произойти с четырьмя уродами, как только они зальют в бак бензин из моей канистры.

Но по истечении недели восторг сменился тревогой. А вдруг их машина остановилась прямо на ходу посреди скоростной магистрали? Что, если у них нет страховок? Никто не знал о моей затее, и мне оставалось мучиться в одиночестве.

Но в пятницу, к моей радости, они вернулись, полностью довольные поездкой. «Юнайтед» выиграл Кубок (будто мы в этом сомневались), что, разумеется, повлекло за собой новые издевки со стороны четверки путешественников, выливших на нас, несчастных фанатов «Сити», еще больше дерьма, чем обычно. Поначалу-то я чувствовал облегчение в связи с их возвращением, но теперь оно сменилось сожалением из-за того, что мой план не сработал. Тот, на чьем автомобиле они ехали, забыл канистру дома. Пообещав мне вернуть ее после выходных, он отчалил со своими дружками, распевая хвалебные песни о «великих» парнях из могучего «Юнайтеда».

В следующий понедельник «красная» половина нашей конторы пребывала в подавленном настроении. Причина вскоре стала известна. Как выяснилось, четверка путешественников, захватив с собой еще одного «красного» урода, в субботу отправилась на выездной матч «Юнайтед», и вдруг, о чудо, у них кончился бензин. По удачному стечению обстоятельств это случилось по дороге туда, и мой сиропистый бензинчик сделал с их машиной именно то, на что я и надеялся. В итоге пятерым козлам пришлось провести несколько долгих и унылых часов на обочине, слушая радиотрансляцию матча, поскольку мотор в машине превратился в бесполезную кучу железа. Конечно, поначалу они принялись обвинять меня, но по своей тупости так и не доперли, каким образом я все это провернул, и в конце концов забыли о случившемся.

Вот так я все же немного поквитался с ними. Жаль только, что не могу заявить об этом в открытую.

Если найдется благодарный слушатель, Дуги готов без устали рассказывать о своей долгой службе в Королевских ВВС. За многие годы ему довелось встретиться с людьми из самых разных уголков Великобритании, что, конечно, далеко не всегда означает приятные ощущения (например, едва ли найдется желающий провести пару месяцев в одной комнате с каким-нибудь кретином из Ливерпуля), но, так или иначе, среди его знакомых перебывали фанаты практически всех команд страны.

В подобных условиях футбол становится объединяющим началом, помогающим наладить отношения и, в идеале, выковать дружбу, которая может продлиться всю жизнь. С другой стороны, когда бок о бок оказываются болельщики враждующих команд, небо не может долго оставаться безоблачным. Следующие истории относятся ко времени службы Дуги в ВВС, и первая принадлежит ему самому.

ФОЛКЛЕНДСКИЕ ОСТРОВА

В течение четырех месяцев 1993 года я находился на Фолклендах, испытывая настоящий ужас. Тамошняя служба представляет собой невыразимую, бесконечную скуку, слегка разбавленную работой, обильными возлияниями и драками — в зависимости от расквартированного полка.

Для человека, бросившего пить (не по причине проблем со здоровьем, а потому, что просто воротит от алкоголя), охотно избегающего любой работы и предпочитающего кружку чая участию в потасовке, перспектива четырехмесячного пребывания в таких условиях граничила с кошмаром.

Даже запершись в своей комнате, я не мог избежать ежедневного общения с другими служаками, чередующими состояния опьянения и похмелья, и в конце концов принял решение, которое в прежние времена показалось бы мне нелепым. Я решил заняться фитнесом.

Тут следует заметить, что в армии вообще-то приветствуется, когда солдаты следят за своей физической формой и здоровьем. Правда, обо мне этого сказать было нельзя, но ваш покорный слуга все-таки решил воспользоваться теми потрясающими возможностями, что предоставляли ему Фолкленды. Через пару-тройку недель я сбросил лишний вес и мог «качаться» наравне с лучшими. Однако произошло и нечто пугающее: мне стало нравиться происходящее.

Именно тогда и произошло мое знакомство с Полом. Как и я, он ходил в тренажерный зал от нечего делать и тоже выглядел там не многим уместнее порножурнала в приемной у стоматолога. Речь идет о самом что ни на есть нормальном парне: он служил в ВВС, был женат и жил не где-нибудь, а в родном для меня Хартфордшире. Мы начали тренироваться вместе и мало-помалу пришли к тому, что стали вместе участвовать во всех соревнованиях. От бадминтона до баскетбола. Нам удалось преуспеть в спорте, изрядно сбавить вес и все такое, но поскольку по службе мы не соприкасались, то никогда и не встречались вне зала.

Но все изменилось в один из уик-эндов, когда мне удалось раздобыть свежую газету (драгоценный предмет в тех краях!), после чего я отправился в читальный зал для христиан, чтобы за чашечкой кофе посмаковать новости с родины. Совершенно случайно я встретил там Пола, и мы принялись болтать о своих семьях и о возвращении домой — всё как водится в таких случаях.

По какой-то причине, по какой именно — понятия не имею, мы прежде не касались футбола. Но стоило о нем заговорить, как наружу выползла страшная правда. Я почему-то всегда считал Пола болельщиком «шпор», но он спокойненько так, словно это в порядке вещей, заявил, что болеет за «Л*т*н» и, более того, всегда покупает сезонный абонемент.

«Ты шутишь? Неужели ты серьезно болеешь за „говнюков“?» — «За „говнюков“? Что ты имеешь в виду? Неужели ты из гребаного „Уотфорда“?»

Вот ужас-то: я несколько недель водил тесную дружбу с одним из «них»! Осознание этого срубило меня почище хука правой от какого-нибудь Фрэнка Бруно. [151]

Должен признаться, парень переживал те же эмоции, что и я. Это было видно по его лицу, на котором читались шок и отвращение.

Оставалось только одно. С нарочитым достоинством я поднялся, взял газету и вышел. Больше мы никогда не разговаривали.

Во время пребывания на Фолклендских островах Дуги поразило то, что большинству футбольных болельщиков свойственно такое же отношение к своим соседям-соперникам, что и нам. А теперь представьте: все, кто попал вместе с ним в это богом забытое место, должны были провести там четыре месяца, вдалеке от дома и родных. Лица со званием ниже сержантского жили в одной комнате с тремя солдатами, а это, как вы можете догадаться — не самое приятное, что есть на свете. Жилых помещений на острове оказалось настолько мало, что, когда по истечении четырех месяцев вам на смену прибывал новый человек, ему доставался не только ваш пост, но и ваша комната и даже кровать, на которой вы спали. Ну а вы, стало быть, улетали на том же самолете, на котором прилетел он. Так что появление на аэродроме новичка служило сигналом сваливать. Возвращаться наконец-то домой.

Следующая история как раз и затрагивает тему отбытия с острова. Имена действующих лиц (двое продолжают служить в Королевских ВВС) во избежание ненужных осложнений изменены.

АД ДЛЯ ДЖОРДИ

То, что придется тащиться на Фолкленды, само по себе оптимизма не внушало, а когда я узнал, что жить мне предстоит в одном помещении с парочкой фанатов «Ньюкасла», стало ясно, что это пиздец. И вот я мысленно пуская себе пулю в висок, с гудящей после полета головой, вхожу в комнату (мимо проскакал безумный от счастья предшественник) и вижу черно-белые [152] стены.

Нет хуже ничего быть не может.

Я сознавал, что меня ожидает море издевок, но надеялся, что через пару дней нам, жителям северо-востока Англии, будет нечего делить и мы вместе переключим внимание на четвертого парня — апатичного к футболу йоркширца. Какое там, все стало еще хуже. Они выдумывали одну херню за другой. Стоило мне выйти из комнаты, как они тут же переворачивали клубный флаг, который я водрузил над кроватью, или вымарывали из добытых мною газет все, что было связано с «Сандерлендом». [153]

Честно признаюсь, и пусть вы сочтете меня слабаком: довольно скоро мои нервы не выдержали. Ведь они еще и говорили исключительно о своем разлюбезном «Ньюкасле», да о Кигане, [154] да о гребаном Энди Коуле. [155] Я просто на стенку лез от их трепа, так они меня достали. Парни эти, кстати, прибыли вместе, и им оставалось торчать здесь еще около двух месяцев, так что у меня было время им отомстить. Не только за себя, но и за всех парней с «Рокера», [156] где бы они ни находились.

Начал я с разных глупостей. То окурок потушу в их пиве, пока они ходят в туалет, то крышку в солонке приотверну — в таком духе. Просто чтобы хоть немного себе потрафить. Я также излил на бумаге все то, что с таким наслаждением сказал бы им в последний вечер. Однако спустя пару дней мне это изрядно поднадоело, и в ход пошли проделки иного рода. Например, я знал, что на выходные они отправляются в поход, то есть проведут целые сутки на ногах. Вставать им нужно было рано, поэтому рюкзаки были упакованы накануне. Утром, пока они были в сортире, я немного, самую малость, открутил крышки на бутылках. Разумеется, вся их поклажа и паек вымокли, к тому же они еще и питья лишились. В другой раз я подбросил к ним в белье для стирки новенькие красные трусы. Все вышло удачней не придумаешь: трусы оставили красные пятна на всей их одежде, включая клубные майки «Ньюкасла». Глупо, скажете вы, но меня это ох как порадовало.

Однако кретины из-за своей непроходимой тупости не замечали, что творится нечто странное, и продолжали меня донимать. Тогда я решил отпустить тормоза. И первым делом устроил им уринотерапию. Опорожнив мочевой пузырь в пустую банку из-под пива, я оставил ее на столе, и один из них, разумеется, к ней приложился. Моча вообще играла заметную роль в моих шалостях, попадая и в лосьон после бритья, и в баночки с «Кока-колой», и в початую бутылку вина. Затем мне из дома прислали упаковку слабительного, которой хватило бы, чтобы обезвредить на время весь остров, так что мои соседи-джорди очень скоро стали в прямом смысле исходить говном. Не одновременно, разумеется, поскольку это могло вызвать подозрение, но достаточно часто, чтобы лишиться радости общения с другими людьми. Ведь мало кто рискнет выйти из дома, зная, что в любой момент может случиться «взрыв».

Близилось время их отъезда, и я решил, что пришло время финальных аккордов. Стыдно признаться, но мне было приятно играть роль садиста, придумывая все новые издевательства. Отличная идея пришла как раз тогда, когда один из них сильно ободрал кожу на руках, и ему выдали тюбик смягчающего крема, который надо было втирать три раза в день. Ночью я спичкой выковырял весь верхний слой этого крема, а на его место засунул ядреный «Дип-хит». [157] Мама дорогая, как же он орал!

Когда они уезжали, мне стало грустно. Они ведь так ничего и не узнали о моих актах возмездия, а открыть истину после всего содеянного было бы, прямо скажем, небезопасно. Они возможно, забили бы меня до смерти. Впрочем, в любом случае я отлично позабавился, да и мог ли спустить на тормозах оскорбления от фанатов «Ньюкасла»? Разумеется, я был бы не я, если б дал им уехать без прощального подарка. Когда они упаковывали вещи, мне удалось подсунуть им в сумки пару журнальчиков с порноизвращениями. Зоофилия, садомазо и все такое. Когда они прилетели в Англию, таможенники, как я и рассчитывал, проверили их багаж. По моим сведениям, обоим надавали по ушам, и их делом заинтересовалась внутренняя полиция Королевских ВВС. Достойный результат.

Еще история на ту же тему от солдата, чье имя останется неизвестным.

ОДИН-НОЛЬ В ПОЛЬЗУ «ЗЕЛЕНЫХ»

Около четырех лет назад по причинам, о которых нет времени распространяться, меня на месяц определили тянуть лямку в караулке. Дело это нехитрое, и я очень скоро освоился со своими ежедневными обязанностями по выдаче пропусков, ключей и т. д. Но через неделю капрал, наш начальник ушел в отпуск, а когда я узнал, кто будет его замещать, то сразу понял, что предстоящие три недели станут для меня сущим адом.

Для фаната «Селтика» нет ничего хуже, чем оказаться в одной упряжке с болельщиком «Рейнджерс». Парень, о котором я толкую, был одним из тех типов, что даже спать ложатся в майке своей команды, а в его случае это был «Рейнджерс», и он обожал их до исступления. Стоило ему появиться, как разговор тут же заходил о футболе, а как только он узнал, что я всем сердцем предан «бело-зеленым», пошло-поехало: «синие» — вечные чемпионы, у них есть Гаскойн [158] и Мак-Койст. [159] И так круглые сутки. Меня это сильно раздражало, но я держал себя в руках, поскольку он, как ни крути, был моим начальником. А в армии этот фактор отрезвляет.

Но спустя неделю я почувствовал, что сыт по горло. «Селтик» в субботу в очередной раз продул, а «синие» ублюдки, как водится, выиграли. И полилось: «Рейнджерс» крут неимоверно, «Селтик» позорит шотландский футбол, Римский Папа — просто чудила, а католиков лучше бы топить в момент рождения. Тут я не выдержал и предложил ему пойти на хер.

Со стороны рядового заявить подобное сержанту, и так настроенному враждебно, — мысль не самая разумная. Ничего удивительного, что с этой минуты мой дневной распорядок претерпел кардинальные изменения. Хотя в караулку регулярно приходила уборщица, мне приходилось вычищать все до ее прихода. Еще я должен был чистить оружие, а это занятие способно нагнать дикую тоску, особенно если перед тобой каждый день оказывается двадцать ружей и десяток пистолетов. Кроме того, мне пришлось подавать ему чай. Вы спросите, почему я не пожаловался? Но кому? В общем, я решил, что месть — единственный выход.

Сначала моим вниманием безраздельно завладела кружка, из которой он ежечасно хлебал свой чай. Харкнуть или нассать в нее было истинным наслаждением. Вскоре я дошел до таких изысков, что стал подтирать себе задницу чайными пакетиками, которые затем опускал в его фирменную «рейнджерскую» кружку, и даже один раз вытер член о ее края. Но самым моим любимым развлечением был фокус с тараканом, которого я сумел поймать на потолке с помощью клейкой ленты. Стоило чаю в кружке подостыть немного, как усатому малому приходилось совершить небольшой заплыв, прежде чем я извлекал его оттуда в последний момент. От этих простых, но веселых шалостей я перешел к излюбленному армейскому развлечению со слабительным. Я решил не насыпать препарата сразу помногу, а предпочел потихоньку наращивать дозу, пока его походы в сортир не слились в один долгий срач. Чувство удовлетворения было гигантским, и на устах моих все время блуждала усмешка. Моя последняя неделя в караулке прошла в особенно нервозной обстановке, поскольку в воскресенье на стадионе «Айброкс» [160] должно было состояться дерби «старой фирмы». Увы, мои ребята вновь получили по ушам, и утро понедельника выдалось просто ужасным. Этот козел беспрестанно пел песни, доставая меня целый день. Даже мои фокусы со слабительным не могли сбить его с восторженного настроя. И вот я, отлично помня, что вторник — мой последний день, решил отметить наше расставание торжественным звоном фанфар.

Этот «синий» ублюдок каждый день приносил с собой упаковку с готовыми спагетти под соусом. Я и так всегда приправлял их то плевком, то волоском с лобка, но сегодня им суждено было стать подлинным piéce de resistance. [161]

Как только он вышел из караулки, я отнес его обед в сортир и опорожнится прямо в контейнер, устранив «следы» преступления путем тщательного перемешивания их с и без того отвратительно выглядящей массой. Ланч вернулся в холодильник, а он сам как был дураком, так им и остался. Я решил не ходить на обед: мне, как ни странно, не очень-то хотелось есть. Я просто восхищенно наблюдал за тем, как этот форменный кретин с воодушевлением поглощает свои спагетти. Странное чувство испытываешь, наблюдая за тем, как в ход идут плоды созревшие у тебя в заднице, и мне страшно хотелось рассказать ему о содеянном, но к чему было портить человеку аппетит? Ему явно нравилось это кушанье!

В тот вечер истек срок моей службы в караулке, и он отослал меня, осыпав новой чередой оскорблений и предупредив напоследок, что «Рейнджерс» будет и впредь шествовать впереди всех, завоевывая все, что можно. Я по-прежнему встречаю его в части, и он продолжает меня доставать, но стоит ему открыть рот, как я вспоминаю его жующую физиономию, и кривая улыбка пробегает по моим губам. Но настанет день, когда он все узнает.

Хотя многим из вас этот рассказ покажется отвратительным — да и мы, разумеется, вовсе не в восторге от подобных историй, — такие байки, в особенности из уст служащих Вооруженных сил Ее Величества, совсем не редкость. Не раз нам доводилось слышать, как кто-нибудь добивался отмщения подобными сомнительными способами, — обычно, хотя и не всегда, что-нибудь этакое проделывают, когда увольняются с работы. Некоторые из этих историй повествуют о еще более ошарашивающих, хотя и изобретательных, методах мести. К примеру, один болельщик «Порт Вейла» в день увольнения навалил в контейнер с питьевой водой у себя в офисе — потому что его начальник был фанатом «Стока».

Болельщик клуба «Кембридж Юнайтед», опять же после увольнения, положил дохлую рыбину на кондиционер, работавший в кабинете, где сидели трое ребят, поддерживающих «Питерборо». Болельщик «Миллуола» несколько недель намекал своему начальнику-гомосексуалисту, что новый парень, поступивший к ним на работу и оказавшийся болельщиком «Вест Хэма», тоже гей. В итоге «молотобоец» набил морду голубому и был уволен. Другой «мститель» весь день вел телефонные «переговоры», сводя на нет рабочее время. Кто-то оформлял фальшивые заказы и отменял настоящие — просто чтобы окунуть в дерьмо свое начальство. Торговых представителей отправляли заниматься несуществующими сделками. И наконец, самая впечатляющая из историй — о том, как один менеджер по продажам, буйный фанат «Манчестер Юнайтед», получил деловое приглашение на «Олд Траффорд» (предел всех его мечтаний), но кончился поход тем, что в приемной секретарь клуба вручил ему пришедшую по факсу записку — о том, что его элементарно надули.

Все эти случаи могут показаться по-детски глупыми или, напротив, весьма опасными. Запомните только одно. Когда у себя в кабинете вы говорите кому-то, что та или иная команда — дерьмо собачье, убедитесь, что кофе, который вы пьете, не был приготовлен тем, кто мог бы с вами не согласиться. Слишком много раз нам приходилось видеть, насколько глубокие чувства болельщики питают к своему клубу, — и если одни готовы вступить за него в драку, то почему вы считаете, что не найдется таких, кто просто-напросто помочится вам в стакан?

Когда дело доходит до мести, всегда можно придумать еще более красивый способ ее воплощения. Это особо интересный аспект ее существования. Нижеследующее письмо пришло к нам от человека, по очевидным причинам пожелавшего остаться неизвестным. Классным моментом в его истории является победа Англии над Шотландией, а парень, которому отомстили, ничего не может с этим фактом поделать. Безупречная месть.

ТЫ ЗА АНГЛИЮ?

БЕЗ ШАНСОВ, ПРИДУРОК!

Несколько лет назад Стюарт, один из моих лучших друзей, объявил, что решил наконец жениться на девчонке, с которой прожил уже пять лет. Мы договорились выехать на выходные в Блэкпул [166] и устроить там мальчишник. Идея разыграть его, естественно, витала в воздухе.

Думаю, вы сами прекрасно знаете, что, куда бы вы ни поехали, вам непременно попадется на глаза чудик в цветах «Селтика». Такой, как наш Стюарт. И на всем белом свете есть только одно, что он, шотландец до мозга костей, ненавидит больше, чем «Рейнджерс», — это сборная Англии. Меня всегда забавляли ребята, с удовольствием живущие и работающие в Англии, которую они столь дружно ненавидели. Да и трахаются они тут с огромным удовольствием и замуж берут наших английских Рози!

По-настоящему важны для Стюарта только четыре вещи: это матчи «Селтика», дома и на выезде, и сборной Шотландии, дома и на выезде. Конченый идиот! Он живет и дышит футболом, и хотя обитает в Манчестере, ездит в Глазго по меньшей мере двадцать раз за сезон, посещая по возможности все домашние матчи своей национальной сборной. В девяноста процентах случаев он — отличный малый, но стоит ему увидеть парня в майке «Рейнджерс» или английской сборной, как он начинает вести себя как бык, завидевший красную тряпку. Ему обязательно нужно сказать что-нибудь, а это почти всегда означает перепалку, в которой нам приходится выступать в роли миротворцев. Особенно неприятны ситуации с фанатами сборной Англии, поскольку нам могут предложить вспомнить о том, что мы — англичане (и это истинная правда), и помочь разделаться с этим горным орлом, а не стоять в стороне. Я бы и рад сказать им, что он вовсе не имеет в виду то, что говорит, а просто пьян в стельку. Да только слова его на самом деле никак не расходятся с мыслями.

Во время мальчишника мы могли сделать с ним только одно. Напоить его до потери памяти и переодеть в английскую форму. Когда он очухается и увидит — это будет шоу. Экипировку мы взяли с собой, и дело прошло без сучка и задоринки. Мы приехали в пятницу, распаковали вещи и всей оравой из двадцати человек отправились в город. Туристический сезон был в разгаре, повсюду хватало народу, и найти паб или клуб для проведения мальчишника оказалось делом нелегким. Но наконец нам удалось обнаружить пивную, в которой нас были готовы принять. Мы расположились там, отправив пару ребят с небольшим заданием. И они вскоре вернулись с бейсболкой, на которой красовалась надпись: «Англия вперед!»

Стюарт тем временем изрядно поднабрался в баре и был уже «тепленький». Мы подхватили его под белы рученьки и, отнеся на улицу, сотворили свое черное дело. Стащили с него футболку, заменив ее припасенной заранее, привязали руки и ноги к фонарному столбу, а на голову водрузили бейсболку. И затем отщелкали целую пленку. Сначала мы думали оставить его там до прихода полиции, но затем решили развязать и переодеть, чтобы он понятия не имел о случившемся, пока мы не покажем ему свои снимки.

На следующий день одному из ребят пришла мысль раздобыть майку «Рейнджерс» и повторить фокус с переодеванием. Мы скинулись и отправили гонца в спортивный магазин. Как положено, вечером Стюарт опять нализался до бессознательного состояния, но на сей раз мы притащили его обратно в гостиницу и положили в кровать в майке «Рейнджерс», так что наутро его ждал «приятный» сюрприз. Оклемавшись, он пришел в бешенство и с пеной у рта пытался добиться, чтобы ему сказали, какой урод сыграл с ним эту шутку. Но мы ответили, что прошлой ночью он закорешился с каким-то фанатом «Рейнджерс» и в пьяном угаре обменялся с ним майками, несмотря на все наши старания отговорить его. Заткнув на время пасть, он, конечно, вряд ли нам поверил, но все же в нем зашевелились сомнения. По крайней мере, не решился покатить на нас свои баллоны.

В течение следующей недели никто из нас ни слова не сказал о том, что мы откололи. Стюарт был весь на нервах, каждый день ожидая от почтальона компрометирующих фотографий, но мы терпеливо дожидались своего часа. Свадьба прошла великолепно, об инциденте не было упомянуто ни разу. Пусть все родственники и приятели Стюарта были из Шотландии — мы сохраняли терпение. Счастливая парочка собиралась на следующий день отправиться в свадебное путешествие, поэтому для брачной ночи они забронировали номер в чудесном отеле за городом. В комнате их поджидала бутылка шампанского, букет цветов и самодельная открытка от его лучших друзей. На лицевой ее стороне красовалась наша любимая фотография: «Стюарт в английской форме, привязанный к фонарному столбу». Увидев ее, он пришел в страшную ярость, и у Джилл ушло немало сил, чтобы его успокоить. Но на внутренней стороне открытки было краткое послание: «Есть немало еще». Хотел бы я быть той мухой, что сидела на стене в момент, когда он прочитал это.

Ко времени их возвращения он немного успокоился, но был полон отчаянной решимости узнать, у кого же хранятся снимки. Мы подлили масла в огонь, разложив фотки в шкафах и ящиках по всему дому. А один из ребят сказал ему, что мы отправили его фотографию в майке «Рейнджерс» в клуб и рассчитываем, что там ее используют для оформления программки к матчу. Со Стюартом чуть припадок не случился, он вцепился в парня прямо в магазине, и они слегка помяли друг другу бока. Стопроцентно, если бы мы не заверили его клятвенно, что это шутка, он отправился бы в клуб и раздолбал там всю множительную технику, только бы остановить выход злосчастной программки.

Но теперь он стал куда спокойнее вести себя при виде фанатов английской сборной — конечно, если мы рядом. Прекрасно понимает, что иначе получит очередное назидательное фото по почте. И по сей день Стюарт не знает, у кого хранятся негативы. Я скорее умру, чем сознаюсь.