Отец Джонатан несколько раз оглянулся по сторонам…однако святого Генриха нигде поблизости не было видно. Он исчез так же внезапно, как и появился. Отец Джонатан стоял посреди комнаты, напротив его святейшества Папы и не знал, что ему делать. Папа его совершенно не замечал и продолжал внимательно читать книгу. Чуть помедлив, отец Джонатан решил его окликнуть:

— Ваше святейшество!

Папа оторвался от чтения и поднял голову. У отца Джонатана вырвался крик ужаса. Лицо Папы стало меняться на глазах. Вначале оно стало серым, затем страшно посинело. А вслед за этим черты лица резко исказились. Появился злобный оскал. На голове начали расти рога…отец Джонатан глухо застонал и начал отступать назад. Он испытывал неописуемый ужас, глядя на происходящее.

Неожиданно вся мебель в комнате исчезла. Он почувствовал дыхание свежего ветра. А Папа…его не было. То, что он принял за превращение…оказалось…каменной скульптурой. Именно скульптурой!

Отец Джонатан уже без прежнего ужаса и даже с некоторым облегчением взирал на двухметровую статую с рогами и лицом, искажённым оскалом. Слава Господу, ему всё померещилось. «Но где же я?» — он оглянулся по сторонам, и тут из его груди снова вырвался сдавленный крик. Статуя, перед которой он стоял, была сооружена в самом центре…огромного кладбища. Тысячи надгробных плит были разбросаны у подножья горы. Ни крестов, ни других символов или знаков, указывающих на то, кто именно погребён здесь, он не видел. Сплошные плиты с нацарапанными на них непонятными символами.

— Языческое кладбище! — пробормотал отец Джонатан, оглядываясь вокруг себя. — Не иначе. Я в смятении. Если только Господу не угодно было, чтобы я помолился за души усопших! И что это за странные буквы? Что за язык? — он нагнулся над ближайшей плитой, пытаясь прочитать, что на ней написано. Однако так и не смог ничего разобрать. Дождь полил неожиданно и сильно. Отец

Джонатан плотнее укутался в рясу и снова начал озираться по сторонам, пытаясь понять, в каком направлении он должен идти. Губы его раскрылись и издали едва слышный шёпот:

— Зачем? Зачем ты привёл меня в это место, святой Генрих? Что я должен узреть? Чего я должен опасаться? И куда мне идти? Или я должен оставаться на этом кладбище?

Не успели отзвучать эти вопросы, как…он увидел толпу вооружённых людей, предводимых человеком крепкого телосложения.

— Кто вы? Во имя господа, ответьте, кто вы такие? — закричал отец Джонатан, бросаясь им навстречу.

Они говорили. Очень громко говорили, но он не понимал ни единого слова. Дальше…ещё хуже.

Отец Джонатан остановился и снова испытал неподдельный ужас. Люди, которые пришли на кладбище, стали отодвигать плиты. Вслед за этим они вытаскивали человеческие останки из могил и разбрасывали по земле.

— Остановитесь! — что было силы закричал отец Джонатан. — Это величайший грех. Не тревожьте усопших. Зачем? Для чего вам нужны кости этих несчастных? Именем Господа нашего призываю вас прекратить святотатство!

Но никто не слышал его. Люди, которые шли по кладбищу, продолжали выбрасывать из могил останки тел. Отец Джонатан не знал, как им помешать. Он бегал и кричал, пытаясь остановить весь этот ужас. Но едва ли это могло помочь. Его попросту никто не замечал. Неожиданно, среди всего этого хаоса, внимание отца Джонатана привлекла фигура, укутанная в чёрную накидку. Она мелькнула на ближайшей к нему окраине кладбища и тут же исчезла. Не отдавая себе отчёт, почему он так поступает, отец Джонатан немедленно поспешил следом за этим человеком. Выйдя за пределы кладбища, он оказался на узкой тропинке. Она была хорошо вытоптана и вилась по направлению к восточному склону горы. Не раздумывая, отец Джонатан поспешил вперёд. Какая–то сила заставляла его двигаться всё быстрей и быстрей. Вскоре он достиг восточного склона. Далее тропинка уходила наверх, петляя среди множества кустарников, камней и поросших мхом деревьев. Отец Джонатан успел основательно вымокнуть. Дождь лишь усиливался. Чёрные тучи плотно нависали над горой.

Ноги его скользили, но он с решительностью стал подниматься по склону. Он не понимал куда идёт и зачем, но чувствовал, что это необходимо.

— Куда ведёт эта тропинка? И что это за гора? Куда я направляюсь? Почему иду за ним следом?

И кто это — мужчина или женщина? — задавался вопросами время от времени отец Джонатан, не прерывая свой путь. Он не знал, сколько шёл, и сколько ещё оставалось до вершины. Неожиданно для него тропинка закончилась. Его взору предстал каменный выступ, по которому стекала вода.

Перед выступом стояла знакомая фигура в чёрном. Однако она почти сразу же исчезла из виду, будто растворившись в воде.

— Как этому созданию удалось просочиться сквозь воду? — пробормотал отец Джонатан, а в следующее мгновение подошёл к стекавшему ручейку и внимательно осмотрел. И слева и справа сплошные отвесные камни. И обойти их не представляется возможным. Он протянул руку к ручью. Рука прошла сквозь воду. Похоже, за водной преградой существовал путь. Он шагнул вперёд. На миг он почувствовал дыхание ледяной воды, а следом за этим…оказался в пещере. Показались смутные очертания стен и низкого сводчатого потолка, нависавшего прямо над его головой. Где–то впереди мерцал огонь. Пламя то вспыхивало, то гасло, наполняя пещеру пугающими тенями. Однако этого хватило, чтобы он смог разглядеть маленькие плиты на земле. Осторожно ступая по ним, отец

Джонатан двинулся вслед за пламенем. Его слух сразу же уловил странный шорох. Вначале он никак не мог понять, откуда доносится этот звук, а затем едва слышно прошептал:

— Я совсем поглупел, или же это следствие страха? Иначе я сразу бы понял, откуда доносится этот звук.

Он остановился и посмотрел себе под ноги. Так и есть. Нижний край рясы лежал на плите. Отец

Джонатан подтянул рясу и, заново перетянув пояс, продолжил путь. Огонёк всё ещё мелькал впереди, но стал едва заметен. По всей видимости, фигура, за которой он следовал, успела удалиться, в то время, как он приводил в порядок свою одежду. Пришлось ускорить шаг. Однако…огонь совсем исчез из виду. Не успел отец Джонатан расстроиться, как огонь снова появился, но уже совсем близко от него. Плиты привели его в конец пещеры. Перед ним возникла глухая стена из многовекового камня. На уровне человеческого роста на стене были вбиты держатели для факелов. Некоторые были пусты. В других же оставались остатки догоревших светильников. Здесь же он увидел человека, за которым следовал. Отец Джонатан подошёл к нему ближе. В этот миг накидка слетела с плеч незнакомца. Он обернулся. Это был молодой человек лет двадцати пяти с очень нежными чертами лица, в которых отчётливо отражалась глубокая тревога. Он не заметил священника.

— Что он делает в этом Богом забытом месте? — пробормотал отец Джонатан, пристально наблюдая за всеми его действиями. Он только сейчас заметил, что молодой человек прижимает правой рукой к груди какой–то свёрток. Он не мог рассмотреть этот предмет по причине того, что предмет был завёрнут в материю. Но вот…опасливо оглянувшись по сторонам…молодой человек положил предмет на край последней плиты, затем с факелом в руках направился к стене. В одном месте стена немного выступала. Именно туда и направился незнакомец. Достигнув выступа он упёрся в него плечом и надавил.

— Безумец! — прошептал отец Джонатан, наблюдая за тщетными попытками молодого человека.

— Должно быть он выжил из ума, если надеется сдвинуть каменную стену.

Словно услышав слова отца Джонатана, незнакомец бросил бесполезные попытки и стал пристально оглядывать стены. Очень скоро у него вырвался приглушённый возглас. Он подошёл к одному из держателей и водрузил в него горящий факел. Затем, к удивлению отца Джонатана, вновь вернулся к тому самому выступу и снова принялся толкать. Слух священника резанул нарастающий грохот.

Он протёр глаза, словно не доверяя им. Но нет, стена действительно поддалась и начала уходить в сторону под давлением молодого человека. Вскоре взору священника открылся узкий проход.

Молодой человек снял факел, поднял сверток и, прижав его к груди, направился в проход. Отец

Джонатан пошёл следом за ним. Они углубились на порядочное расстояние, когда ухо священника вновь уловило грохот. В какой–то миг ему показалось, что каменный потолок обрушивается…но нет. Он ошибся. Шум доносился откуда–то издали. Проход оказался каменным коридором в метр шириной и двумя метрами высотой. И стены и потолок выглядели совершенно ровными. Хватило одного взгляда для того, чтобы понять, что этот коридор дело рук талантливых мастеров. Размышляя о предназначении места, в котором они находились, отец Джонатан и не заметил, как коридор закончился, и они оказались у подножия широкой каменной лестницы. Внизу, под ними расстилалась огромная пещера. В центре пещеры виднелась круглая выемка наполненная водой, от которой исходили клубы пара. Вокруг источника лежали огромные валуны. Священник замер на мгновение.

Его взору предстала прекрасная женщина с венком на голове. Женщина была полностью обнажена.

Каждая часть её тела была совершенна. В каждом движении было изящество и природная грация.

Женщина подошла к источнику, а затем и вошла в него. Вода едва доходила до бёдер, однако клубы пара производили удивительное действие. В источнике тело женщины становилось призрачным.

Оно то полностью исчезало, то появлялось отчетливо, а чаще всего оно превращалось в смутный, колеблющийся силуэт. Когда священник опомнился, молодой человек уже успел спуститься по лестнице и подходил к источнику. Отец Джонатан поспешил следом при этом шепча:

— Господь Всемогущий! Избавь раба своего от соблазна, укрепи его силы, ибо эта женщина способна соблазнить даже святого. Аминь!

— Сивилла!

Отец Джонатан вздрогнул и, споткнувшись, едва не упал, когда неожиданно раздался голос молодого человека. Он стоял с опущенной головой в нескольких шагах от источника. В его голосе ясно прослушивались почтительные нотки.

— Сивилла! — повторил молодой человек с прежней почтительностью. — Ты вновь сумела разгадать наших врагов. Они ничего не найдут на кладбище. Я опередил их!

Закончив говорить, молодой человек положил свёрток на землю перед собой.

— Это лишь начало! — голос женщины произвёл на отца Джонатан странное впечатление. Он одновременно и притягивал, и навевал безотчетный страх. Прежде он никогда не слышал такой необъяснимой и противоречивой интонации.

— А голос ли это? — прошептал отец Джонатан, в смятение глядя на призрачные очертания женщины.

— Скорее наваждение…

Но самое странное заключалось в том, что он хорошо понимал язык, на котором они говорили, хотя прежде никогда его не слышал. Тем временем сквозь клубы пары снова зазвучал голос женщины

— завораживающий, мягкий, нежный-…каждое её слово…проникало прямо в душу и вызывало неосознанное беспокойство, тревогу.

— Забери, и уходи отсюда другим путём. Сделаешь всё, как я тебе велела. После того как вручишь жизнь людей Аполлону…умертви себя, ибо зло найдёт способ развязать твой язык. Я буду ждать на той стороне и первой приму твою душу.

В ответ на эти слова молодой человек низко поклонился, а в следующее мгновение поднял принесённый им свёрток и бесшумно удалился. После его ухода женщина покинула источник.

Она прошла несколько шагов и, медленно опустив руку на небольшой валун, обвела пещеру пронизывающим взглядом. Отец Джонатан, наткнувшись на её взгляд, невольно попятился, было,

назад, но тут же замер, услышав её голос:

— Я не знаю твоего имени, но знаю, что ты сможешь увидеть последние мгновения моей жизни.

Твой Бог могущественен. Но даже он не сможет вас избавить от уничтожения, ибо зло обладает не меньшей властью. Оно может явить тысячу образов. И каждый будет ужаснее предыдущего.

Удел всех нас — сражаться! Но не только. Мудрость — вот главное оружие против зла. Познав её, вы откроете истину и обретёте новую жизнь. Остальные же пути ведут к вечному мраку… И помни самое главное…

Отец Джонатан почувствовал, что начинает задыхаться. Пещера внезапно наполнилась удушливым дымом. Мгновением позже возник огонь. Он распространялся с неимоверной быстротой. Ещё мгновение — и все вокруг священника запылало. В него полыхнул нестерпимый жар. Из груди вырвался болезненный вскрик. И этот крик стал раз за разом повторяться, пока не превратился в настоящие вопли…

— Джонатан, Джонатан, очнись, приди в себя…тебе ничто не угрожает…

Голос…знакомый голос проник в сознание священника и в то же мгновение…огонь отступил.

Бессмысленным взглядом он оглядел всё вокруг себя. Прямо над ним нависал…Боуд. Напротив…

стояли люди. Много людей. И почти все…с испуганными лицами.

— Беда! — выдавил из себя священник. Опёршись на руку Боуда, он поднялся с колен и торопливо направился в часовню. Пресс–конференция закончилась. Все ушли крайне недовольные. Журналисты так и не получили ответов. Но что более всего расстраивало, так это отсутствие объяснений на самый главный вопрос…что же произошло со священником?