(Так и подмывает вставить пару строк о подмосковных лесах и озерах, грибах, цветах и пр., но не буду.)

С работы я ушла рано. Во-первых не смогла больше терпеть его постоянного присутствия не только в мыслях, но и перед глазами, а во-вторых мне надо было срочно забежать в издательство и забрать свою рукопись, в очередной раз получившую вежливый отказ. Да-да, никому ничего не рассказывая, чтоб не сглазить, я направила пару-тройку рассказов по разным редакциям, лелея слабую надежду стать знаменитой. К сожалению, великого писателя из меня никак не получалось, но я не отчаивалась, утешая себя примерами из жизни гениальных прозаиков, которых сначала все жестоко унижали, а затем возносили до небес плюс оделяли Нобелевской премией. Не хотелось только посмертного признания. К чему на небесах гонорары? Там все бесплатно и тщеславие не поощряется.

В редакции вусмерть разругавшись с приличного вида дамой, наивно полагающей, что она литературный критик, и выкинув в урну очередную отрицательную рецензию, я отправилась к Андрею. Его не было. «И как это я забыла востребовать ключ?» — злилась я на себя, разгуливая по ухоженному дворику.

— Ты кто, тетя? — черноглазый малыш, лет пяти дергал меня за юбку.

— Я не тетя, я лисица-девица, а ты кто? — задала я встречный вопрос.

— А я Андрей, — заявил он, и слегка поколебавшись добавил, — я мужчина.

«Вот тебе и еще один мужчина» — подумала я.

— Ну тогда пошли лепить куличики, мужчина, — он дал мне свою грязную ладошку и мы направились к песочнице.

— Как идет? — Шотландский сеттер, груженый пакетами из супермаркета с любопытством следил за нашей игрой.

— Посредственно. Видишь ли, нам не хватает начинки.

— Убежала не предупредив, а я не заметил, да и не подумал, что придешь так рано. Извини. Давно здесь?

— Если судить по количеству выпечки, с учетом производительности пять штук в минуту, уже около получаса.

— Ну что, домой или где-нибудь в городе поужинаем? — Андрей Большой ждал моего ответа, а мой новый друг Андрей Маленький с усердием продолжал возиться в песке.

— Андрюша, заинька, — ласково окликнула я.

— Что? — ответили оба хором.

— Уже поздно, давай-ка пойдем по домам, а завтра продолжим пекарное дело. Он на удивление легко согласился и, подпрыгивая на ходу, побежал к подъезду.

— Да уж, где уж нам рассчитывать на приличное обращение, — съехидничал Андрей, — мы кроме как «кобель» ничего не удостаиваемся.

— Прекрати. У меня абсолютно озверелое настроение, хочется есть, и я в любой момент могу сорваться и тебя покусать.

— Вот-вот и я о том же. — Андрей пропустил меня в лифт и втиснулся следом. Поскольку большая площадь лифта была занята свертками между нами осталось минимальное расстояние.

— Знаешь о чем я думаю? — он понизил голос почти до шепота.

— О чем? — также шепотом спросила я.

— Что ты сделаешь, если я тебя поцелую.

— Откуда мне знать, я за себя никогда не могу поручиться, — призналась я, — могу и по морде дать, но ты все равно попробуй, коли не боишься.

Он приблизил ко мне свое лицо и тихонечко коснулся щекой моей щеки, и его губы дотронулись до моих, и, стыдно сказать, если я не отдалась ему там же на пакетах с молоком и сосисками, то только потому, что было неудобно так долго задерживать лифт и заставлять соседей взбираться по лестнице. Пока Андрей ковырялся в замке, я пришла в нормальное для себя морально-устойчивое состояние и в ответ на его попытку продолжить лифтовой эксперимент, заявила: «На голодный желудок этим занимаются только подростки и половые гиганты. Из первой категории я вышла, ко второй так и не пришла, поэтому „сначала деньги потом стулья“». Андрей вздохнул и поплелся к плите.

— Нет это просто невыносимо, — возмущался он, нарезывая что-то вкусненькое, — я целый божий день жду момента, когда можно будет остаться с этой сумасшедшей наедине, одновременно сомневаясь, что вообще что-то будет, поскольку после ее утреннего монолога у меня опускаются руки и прочее, наконец-то залавливаю ее и получаю неожиданно страстную ответную реакцию, а в конце концов оказывается, что все это лишь для того, чтобы она смогла набить свой желудок за мой счет. Ужас. Лариска, ты просто изничтожила во мне все мое самолюбие устоявшегося мачо. Мне начинает казаться, что мои мужские достоинства ты ценишь ниже кулинарных.

— Ладно, ладно, — при запахе вкусной и здоровой пищи мной овладело благодушие, — я же сказала с утра, что было не так уж и плохо, не напрашивайся на комплимент.

— Ты с утра много чего наговорила. Хотя, учитывая твою взбалмошную натуру, я не очень то и поверил, но все же хотелось услышать что-то иное, чем то, что было услышано.

— Интересно знать, что? — я сидела на подоконнике, наблюдая как шотландские сеттеры развлекаются приготовлением еды.

Он повернулся и как-то слишком серьезно посмотрел на меня.

— Правду.

— Вот еще… Правдолюб… — я отмахнулась, — с утра коротко и ясно были подведены итоги, не люблю болтать впустую.

— А не слишком ли коротко? — его взгляд стал еще чуточку серьезнее, мое бедное сердечко застучало в ритме регтайма.

— Достаточно, ты, кстати, тоже не отличился многословием.

— Да а какой толк от моих слов, ты или не поверишь, или опять убежишь или вставишь какую-нибудь гаденькую цитатку, так что у меня отпадет всякое желание продолжать.

— Хорошо что только желание отпадет…

— Видишь, как только я начинаю говорить серьезно, ты либо пытаешься иронизировать либо «лезешь в бутылку». Андрей подошел, взял мое лицо в ладони. Я попыталась спрятаться от его внимательного взгляда, но он не позволил.

— Лариса, Ларисонька, (ох уж мне это его Ларисонька, как лезвием по сердечной мышце и без наркоза). Лариса, можешь сколько тебе угодно отказываться, отбрыкиваться и смеяться, можешь обзывать меня, используя любую страничку толкового словаря, а так же драться, кусаться и царапаться, но ни за что не поверю, что я для тебя просто увлечение в дополнение к материальной прибыли. Не верю и все. Я уже большой и опытный мальчик, и у меня все в порядке со зрением, слухом и прочими органами чувств…

— Ты это о чем, большой и опытный? — я знала о чем, но срочно надо было его переубедить, только вот как? — Уж не думаешь ли ты, отвратительный тип, что я в тебя влюблена.

— Не только думаю, я в этом уверен, — он усмехнулся глазами, — отсюда и все твои капризы. Ну а теперь скажи, что это не так. Скажи! По мне, так тебе давным-давно пора с этим согласиться.

Что со мной происходило, не описать. Такой коктейль из растерянности, злости, желания признаться и одновременно стукнуть его по голове чем-нибудь увесистым.

— Что-то горит, — я попыталась отвлечь его, между прочем действительно подозрительно воняло.

— Пусть горит. Я жду. — Андрей все еще держал мое лицо в своих ладонях, пристально вглядываясь мне в глаза. Вырываться или отказываться, а также переводить все в шутку было бы стопроцентным подтверждением его догадок. Шотландский сеттер оказался умнее, чем я предполагала. Врать уже было бесполезно, уперто молчать было глупо, а раскалываться было тяжело. Спасение пришло неожиданно в виде звонка в дверь, настойчивого звонка.

— Открой дверь, — я мотнула головой, высвобождаясь из сладкого плена его рук.

— Не открою, пока не скажешь.

— Открой, договорим потом.

— Честное слово? — он недоверчиво присматривался ко мне.

— Честное! Когда я тебя обманывала? — Звонок надрывался, гости явно не хотели сдаваться. Андрей поспешил к двери, а я облегченно вздохнула.

* * *

— Ой, добрый вечер. Проезжали случайно и решили, давайте зайдем и посмотрим, что делает Андрей Николаевич в свободное от коммерции время.

— Проходите, проходите. Как раз готовил ужин и буду рад если вы присоединитесь, — пригласил радушно Андрей и впустил в квартиру полную делегацию в составе Митрича, Сереги, обеих Наташ, неизменной Ленки, а также Юленьки, Эльвиры и Светланы Денисовны.

— Как приятно видеть, что вы не расстаетесь и в нерабочие часы. Очень рад, что зашли. Располагайтесь.

Андрей проводил их в гостиную и отправился на свое место к плите. Тут-то я и припомнила, что оставила нижнее белье на полу возле дивана, и порадовалась, что все идет так как надо. Когда я вступила в комнату, то сразу же поняла, что мои следы были замечены. Светлана Денисовна с ужасом во взоре пялилась на мои Келвин Кляйновские трусики. Эх если бы я знала, я бы по всей квартире разбросала презервативов штук сорок.

— Здравствуйте, честная компания, — честная компания ответила мне нестройным хором. — Ну как делишки? — тот же нестройный хор пропел что-то типа «хорошо», что должно было означать «хреново». Я проплыла мимо Светланы Денисовны к дивану и подобрав свои принадлежности состроила незваным гостям страшную рожу.

— Что будете пить? Чувствуйте себя как дома, берите в баре стаканчики и бутылочки и заливайте горечь поражения.

— Не спеши с выводами, — прошипела Ленка с неприкрытой ненавистью. — Замуж он тебя еще не звал и навряд ли позовет. Да таких как ты!

Она не успела определиться с «такими как я», ее перебил Митрич.

— Допускаем, что ты многого ухитрилась добиться, но «многое» — это не все! Поглядим!

— О, у меня достаточно времени впереди, не тревожьтесь, господа, а готовьте Ваши зелененькие. Им и готовить-то уже ничего не надо было, они были сами готовы, такие зелененькие-зелененькие с синим отливом, цвета морской капусты. Я воспряла духом. На фоне моих эмоциональных переживаний, легкий триумф мне был весьма кстати.

Вошел Андрей. Поинтересовался все ли в порядке. Распорядился аперитивом.

— Да, да. Спасибо, — прохрипел Митрич и пошел в открытую. — А Лариса, она тоже к Вам в гости забежала или поработать?

Я слегка замерла, от его ответа многое зависело. Андрей весело рассмеялся.

— Ну ладно уж вам притворяться. А то вы не догадываетесь, что не в гости. Мы с Ларисой решили, что нет смысла встречаться время от времени, а проще просто съехаться и начать жить вместе еще до свадьбы. На дворе не каменный век и не викторианская эпоха. Правда, солнышко? — с этим он привлек меня к себе и поцеловал в макушку.

— До какой свадьбы? — взвизгнула Ленка. Я бы на ее месте не только взвизгнула, я бы заорала не хуже Тарзана и бросилась из окна вниз головой. Три с половиной штуки зеленых это вам не шуточки.

— Свадьбы? Обычной! С цветами, фатой и шампанским. Возможно даже будем венчаться, — продолжал Андрей, улыбаясь.

— И когда же грядет это счастливое действо? — Митрич был в предынфарктном состоянии, он даже забыл сказать приличествующие случаю «поздравляи».

— Ну еще не решили, хотя, думаю, чем скорее тем лучше. Ну я пошел за ужином, а вы пока поразвлекайтесь, музыку послушайте.

Развлекалась только я, когда нашла у Андрея Моцартовский реквием и включила СДишник во всю мощь, все остальные ломанули к бару за срочным доппингом.

— Что расплачиваться будем сразу или по частям? — поинтересовалась я будто невзначай.

Все молчали, нашелся только предынфарктный Митрич.

— Н-е-е-тушки… Не ликуй! Все условия должны быть соблюдены. В установленное договором число и в установленном месте, то есть в столовой, и при всех, официальное предложение по полной программе. Может он до этого момента передумает, или не окажется на месте, или откажется это делать в присутствии всего персонала, или еще что-нибудь.

Все зашумели в поддержку Митрича.

— Надеетесь на успех? — я хмыкнула. — Ладно, две недели не большой срок. Подожду.

Пришел Андрей и задействовал меня в накрывании на стол, заодно удержав от того, чтобы я плюнула им в тарелки.

— Победитель должен быть снисходителен, — урезонил меня он.

— А кто победитель? — промелькнуло в мыслях, — какая уж тут победа, когда меня от одного взгляда на него трясет мелкой дрожью.

Ужин тянулся в тягостном молчании, изредка прерываемым тихими постанываниями и всхлипываниями. Зато кофе с коньяком прошло на ура, и количество коньяка явно превысило норму. Гости слегка расслабились и перед уходом уже не бросали на меня зверских взглядов.

— Так скоро? Посидите еще чуточку, — я попыталась оттянуть момент, когда я должна была остаться наедине с Андреем. По-моему мне было страшно продолжить наш неоконченный кухонный диалог. Клянусь, если бы они остались я скостила бы им сумму проигрыша тысчонок эдак на пять, нет на три… Но они, не догадываясь о моем искреннем порыве, откланялись и удалились чтобы, как я думаю, по дороге обсудить план дальнейших действий. Хотя, какие уж тут действия?

Дверь закрылась и я потопала собирать со стола. Посуда была размещена в посудомоечной машине и я гордо нажала на кнопку, демонстрируя познания в основах домоводства.

— Все прошло хорошо? — полюбопытствовал Андрей. — Я не сморозил ничего лишнего?

— Браво. Мы на пороге великих событий. Пора готовить заключительный акт. Я на досуге напишу тебе речь с аплодисментами в помеченных местах и ты, вызубрив ее наизусть и прорепетировав, имеешь шанс на венок из лаврушки, сплетенный моими ручками.

— Больше никаких шансов?

— Ну ты и наглец. Я предоставляю тебе блестящую возможность раскрыть актерское дарование плюс кругленькая сумма, а ты еще и не доволен.

— А кто-то мне честно обещал ответить на мой вопрос, и не убегать.

— Андре-е-е-й, — протянула я, — а нельзя оставить серьезные беседы до завтра? На мне ни одного живого места нет после этого визита, — я притворно зевнула.

— Нет, — твердо ответил он. — Не ломайся. А то заставлю пылесосить.

— Хорошо, — обреченно вздохнула я, — не буду, все равно не проходит.

— Вот так то лучше. — Андрей смотрел на меня спокойно и ласково, но что-то подсказало мне, что он слегка волновался, может уж слишком натуральным было это спокойствие. — Иди ко мне. Я чуть поколебалась, а затем приняла решение. Приблизилась к нему и обняв его за шею, поцеловала. Поцеловала так как хотела, сильно, нежно, неистово, не скрывая своих чувств и желания. Он ответил на поцелуй, и, отстранившись на секунду, снова прильнул к моим губам.

— Ну? — выдохнул он, оторвавшись.

— Еще не понятно? — горько ухмыльнулась я. — Повторить, или разъяснить знаками?

— Не знаками. Словами. — В его голосе слышалась скрытая мольба, или я обманывалась, принимая желаемое за действительное.

— Тогда читай по губам. Я собралась с силами и отчетливо произнесла: «Да. Я в тебя влюблена. Влюблена как школьница. И ничего с этим поделать не могу, и наверное уже не буду. Да. Ты опять прав. Все мои „ужимки и прыжки“ ни что иное как наивная попытка спрятаться и спрятать от тебя, да и от себя эту влюбленность. Да, я попалась на крючок и не могу спрыгнуть обратно в воду. Это не я, это ты выиграл это чертово пари, омерзительный шотландский сеттер. Доволен?»

Я закончила и с облегчением опустила руки. Все наконец-то было ясно и разложено по полочкам. Не надо было больше скрываться за стеной глупеньких шуточек. Не надо было думать о том, как себя вести и что делать. И поверьте, высказав ему все в лицо, я словно освободилась от тяжеленной ноши. Мне было абсолютно все равно что он мне ответит, и ответит ли вообще. Я устала.

— И что дальше? — он произнес это хрипловатым голосом, словно от моего ответа зависело очень многое.

— А ничего… Помнишь, что я сказала тебе утром, так все сказанное остается в силе, и поверь, я ничуть не собираюсь быть тебе в обузу. Твое мужское самолюбие теперь удовлетворено? Я иду спать, и не приставай ко мне пожалуйста, а то я расплачусь, а это не мое амплуа. Я все ж-таки не инженю, я — прима!

Я почти убежала от него, закрылась в спальне и запихнув в рот подушку, разревелась. Услышав стук в дверь, я заткнула уши, чтобы не слышать его голоса. Мне надо было пережить это с самой собой.

* * *

Я глядела сухими глазами в потолок. В душе была такая ужасная горечь и пустота. По карнизу стучали капельки дождя и страшно хотелось в туалет.

Вот ведь штука, переживания нисколько не повлияли на процесс обмена веществ. «Вывожу из организма, я продукт метаболизма» — сложилась строфа. Я встала и на цыпочках прокралась к двери, стараясь не шуметь, также бесшумно повернула ключ и вышла. В коридоре горел свет.

Не удержавшись, я заглянула в гостиную — его не было, охваченная любопытством засунула нос в кабинет — пустота, походила по комнатам — нет. Выйдя на балкон, посмотрела на стоянку. Машина была на месте.

— Дом с привидениями. Где ты, милый Каспер, — пробормотала я и вернулась обратно в спальню, сняв тапочки залезла под одеяло и попала в сильные и такие желанные объятья. Он закрыл мне рот ладонью.

— Только молчи. Когда ты что-нибудь говоришь, то все портишь.

— Ммм, — мычала я, но почувствовав его обнаженное тело, затихла и отдалась самому увлекательному на свете занятию, разумно рассудив, что чувства вещь хорошая, но и ощущения тоже неплохая. Может он меня и не любит, но занимается любовью потрясающе. Таю…