Глава первая

Когда нет симпатичной богатой клиентки, богатый клиент — тоже неплохо, а если судить по городскому дому Чарли Ваноссы на Восточной шестьдесят седьмой улице, клиент мне попался богатый. Дом был пятиэтажный, с переделанным фасадом, собственным частным лифтом и большим залом на четвертом этаже с импортными венецианскими люстрами. Дверь мне открыла служанка в униформе, с лицом, будто вырезанным примитивистом из дерева. Я испытал легкое разочарование: при таких-то деньгах, полагал я, Ваносса мог бы выбрать себе служанку и получше — впрочем, тут, возможно, все решала его жена.

— Моя фамилия Бойд, — представился я ей, после чего, чтобы привнести немного блеска в ее скучную жизнь, дал ей возможность полюбоваться моим профилем с левой стороны, откуда он само совершенство. — Мистер Ваносса ждет меня.

— Он в библиотеке. — У нее оказался легкий ирландский акцент. Глаза-бусинки прошлись по мне холодным взглядом. — И с такой фамилией, как Бойд, вы могли бы смотреть людям прямо в глаза, а не дергать головой из стороны в сторону.

Не успел я еще придумать ответ позаковыристей, как уже оказался в библиотеке, а мистер Ваносса встал с кожаного кресла приветствовать меня. Лет тридцати пяти, среднего роста, он казался ниже, потому что был полным. Длинные светлые волосы постоянно спадали ему на один глаз, и ему приходилось то и дело вскидывать голову, чтобы лучше видеть, из-за чего создавалось впечатление, что перед вами мерин. Выражение бледно-голубых глаз было праздно пустое, что вроде бы соответствовало срезанному подбородку. Возможно, это не его вина, снисходительно подумал я, возможно, близкие родственники в течение многих поколений сочетались браком друг с другом, и вот в качестве конечного продукта появился Чарли.

— Мистер Бойд. — Рукопожатие, как и все остальное в нем, оказалось вялым. — Рад, что смогли прийти. Я уже чуть с ума не сошел от тревоги.

— Да что вы? — осторожно сказал я, поскольку полагал, что он и впрямь вот-вот сойдет с ума.

— Все из-за Карен, видите ли. — Он снова мотнул головой. — Это моя жена. Ее нет уже целую неделю, а это на три дня больше, чем в любой из предыдущих раз.

— Вы ищете повод для развода, мистер Ваносса?

— Боже милостивый, нет! — Эта мысль привела его в ужас. — Чего я не хочу, так это развода, мистер Бойд. Вы знаете, ведь это все ее. Все.

— Как это? — спросил я.

— Все, — повторил он. — Дом, автомашины, деньги — все. Если бы я развелся с Карен, я бы оказался на улице, и мне пришлось бы зарабатывать себе на жизнь снова. — При этой мысли лицо у него побледнело. — А я никогда не был в этом особенно силен.

— Вашей жены Карен нет уже целую неделю, на три дня дольше, чем в любой другой раз, — процитировал я вслух. — Развода вы не ищете, поскольку все принадлежит ей, так? Поэтому вы нанимаете меня найти ее?

— Совершенно верно! — Ваносса так и просиял. — Вы оказались понятливым человеком, мистер Бойд, сразу ухватили суть проблемы. Друг, который рекомендовал мне вас, сказал, что вы один из лучших частных детективов на сегодняшний день, и я вижу, он нисколько не преувеличивал. Нет, сэр! — Он энергично откинул волосы с правого глаза. — Ни капелюшечки!

— И она часто это делает? — спросил я. — Я имею в виду, уезжает на несколько дней?

— Ну, не так часто, но, чтоб быть абсолютно точным, — он в задумчивости закусил нижнюю губу, — раз в месяц, в зависимости от того, встретила ли она кого-нибудь интересного в этот месяц.

— Под «кого-нибудь» вы имеете в виду мужчину? — предположил я.

— О да, разумеется! — Его бледно-голубые глаза потемнели. — Разве я не сказал вам, что Карен — нимфоманка?

— Во всяком случае, не столь вразумительно, — пробормотал я. — Разве это вас совершенно не трогает?

— Для меня это в некотором роде облегчение, — небрежно бросил он. — Любая форма физических упражнений мне ненавистна.

Тут я прибег к трюку, которому научился, посмотрев одно бурлескное шоу, — напрягши нижнюю челюсть, поднял подбородок с груди. Ваносса наблюдал за мной с легким интересом. Какое-то время я просто глазел на него, гадая, чего же он ноет, раз у него наверняка не работает машинка, затем во мне снова заявил о себе мазохист.

— Вы полагаете, на этот раз она уехала с каким-то конкретным мужчиной? — спросил я.

— О, я в этом уверен. — Он решительно кивнул. — Массовым оргиям Карен почти никогда не предается. Это наверняка какой-то конкретный мужчина, мистер Бойд, в единственном числе.

— А вы не догадываетесь, кто мог быть этот конкретный мужчина в единственном числе?

— Ну, в данный момент выбор весьма ограничен, — равнодушным голосом произнес он. — Лето как-никак, и в городе почти никого нет. Я думаю, это новый актер, с которым она частенько встречалась в последнее время, парень с именем из сказки — Питер Пелл.

За окном Шестьдесят седьмая улица выглядела такой же, как всегда, так откуда же у меня чувство, что, ступив в этот дом, я как бы попал в совершенно иное измерение? Питер Пелл — однако! Ни дать ни взять брат Питеру Пэну, и, если я не буду держать ухо востро, в окно, того и гляди, влетит Динь-Динь и начнет называть меня Денди!

— Вы догадываетесь, куда они могли уехать? — пробормотал я.

— Большей частью Карен возит их в наш дом для уикэндов, — сказал Ваносса. — На Лонг-Айленде. Такая, знаете ли, артистическая хижина с тремя ванными комнатами.

— И что же мне делать, если я найду ее?

— Делать?! — Он посмотрел на меня безумными глазами. — Господи, ничего, разумеется! Я лишь хочу знать, что с ней все в порядке, мистер Бойд. — Он одарил меня смехом-ржанием. — Удостовериться, что в конце месяца она окажется под рукой, чтобы подписать чеки. Я хочу сказать, — он надул нижнюю губу, — если она подумывает о том, чтобы бросить меня — убежать с этим самым Пеллом или сделать что-нибудь в равной степени нелепое! — так сперва бы следовало решить финансовый вопрос. Тогда я бы совершенно не возражал. — Он задумался. — Буду с вами совершенно откровенным, мистер Бойд, для меня это было бы даже некоторым облегчением.

— Я думаю, — грубовато сказал я. — Так где же именно на Лонг-Айленде эта гигиеническая хижина?

— В нескольких милях от Нортпорта, — сказал он. — Я тут подробно написал, как ее найти. Местечко совершенно изолированное, с собственным пляжем и все такое прочее. Карен, когда еще только подыскивала подходящий дом, настаивала на том, чтобы там непременно был частный пляж. Пляж очень уединенный, в закрытом месте в скалах на берегу, защищенный от любопытных глаз, вы знаете. Плавать и загорать Карен предпочитает нагишом. — Он снова закусил толстую нижнюю губу. — Она вообще большую часть времени проводит голая. Я думаю, она, что называется, девушка «назад к природе», она твердит, что ее предки прибыли на «Майфлауэре», но я не удивлюсь, если среди них оказался и какой-нибудь язычник, прибывший сюда зайцем.

Он протянул мне аккуратно отпечатанные на машинке указания, как отыскать дом, и снова неуверенно улыбнулся.

— Еще вот что, мистер Бойд. Я полагаю, вам следует знать, что характер у Карен весьма неуравновешенный.

— Такого парня, как вы, я еще сроду не встречал, — откровенно признался я. — Вы все время говорите какими-то загадками. Что это, черт побери, значит — у нее неуравновешенный характер? Вы хотите сказать, она вытащит пистолет и начнет палить по мне, как только меня увидит? Или еще что?

— Ну, она может спустить на вас собак, — чуть ли не радостно сказал он. — Карен просто ненавидит, когда нарушают ее уединение, вы понимаете. Но, боюсь, вам придется его нарушить, чтобы удостовериться, что она все еще там, правда же, мистер Бойд?

— Как знать? — огрызнулся я. — А что, если ее там нет?

— Тогда вам придется искать ее, пока не найдете, — решительно заявил он. — Я просто хочу знать, чем она занимается или чем собирается заняться, мистер Бойд. Я полагаю, мне также следует добавить, что расходы не имеют значения?

— Докажите это, — бросил я.

Он вытащил из кармана сложенный чек и протянул мне. Он был уже выписан на «Бойд Энтерпрайзиз» на сумму в одну тысячу долларов.

— Вы доказали это, — признал я. — И надеюсь, вы ничего с меня не вычтете, если я обнаружу, что она уже укладывается и собирается домой?

— Этого не будет, мистер Бойд. — Он решительно дернул головой, как будто только что увидел, что мимо пронеслась галопом кобыла, и мгновенно позабыл, что он всего-навсего кастрированный мерин. — Спокойствие моего ума, безусловно, стоит тысячи долларов.

— Вы мне вот что скажите, мистер Ваносса. — Любопытство во мне взяло верх над здравомыслием. — Как вы вообще женились?

— Деньги, — бесхитростно ответил он. — Это был откровенный брак по расчету: Карен оказалась замешанной с одним политиком, в прессе грозил разразиться неприятный скандал. Поэтому единственным действенным выходом, с ее точки зрения, был скоропалительный брак с кем-нибудь другим. Я был доступен, принят в обществе и совершенно без средств. Сейчас я счастливый богатый муж, который предпочитает сохранить устоявшийся уклад. Так что найдите ее, мистер Бойд. — Он поглубже уселся в кожаное кресло и закрыл глаза. — Если заблудитесь, когда будете выходить, просто крикните погромче, и Берта, возможно, придет вам на помощь. Если только не будет слишком занята, распевая всякие заклинания, чтобы избавить дом от злых духов, которых в нем видимо-невидимо.

Я встал на ноги и попытался придумать, как бы поприличнее попрощаться, но Чарли, казалось, уже заснул. Понадобилось примерно тридцать секунд, чтобы выбраться — без помощи служанки — на пышущую жаром Шестьдесят седьмую улицу, и еще целых тридцать минут, чтобы убедить себя, что все это на самом деле. Не только Шестьдесят седьмая улица, а вообще все: Манхэттен — США — весь мир, который существовал за пределами личной орбиты Чарли Ваноссы. Когда я-таки в этом убедился, я уже выгнал свою машину из гаража и направился в неизвестные просторы, находившиеся по другую сторону моста Трайборо.

Благодаря представленному Ваноссой подробному описанию я благополучно выбрался из Нортпорта на извилистую дорогу, которая, наконец, и привела меня к дому над уединенным местом в скалах на берегу, казавшимся в эту полуденную жару небольшим оазисом. Дом был окружен высоким забором с железными запертыми воротами на подъездной аллее, что еще больше усиливало его приватность. Припарковав машину, я вернулся к воротам и немного поглазел между створками. Кнопки звонка я нигде не обнаружил. Напрашивалось заключение, что в доме никого нет. У него был какой-то заброшенный вид, жалюзи на всех окнах опущены. Я решил, что проще всего убедиться в этом — пойти и посмотреть.

Подтянувшись, я взобрался на забор и спрыгнул на лужайку на другую сторону, затем направился по подъездной аллее к дому. Позвонив в звонок четыре или пять раз, я оставил эту затею и обошел дом сбоку. Сзади оказалась лужайка примерно в сто футов, с аккуратно посаженными на ней кустами. Она тянулась до самого утеса, откуда пролет вырубленных в камне ступеней вел к пляжу. День был, что называется, пляжный, а этот пляж был гораздо более эксклюзивный, чем Джоунс бич, и я решил, что грех не воспользоваться предоставившейся возможностью, и спустился по ступенькам.

Как и говорил Чарли Ваносса, место и впрямь было уединенное, защищенное с обеих сторон выступами камня, между которыми и находилась полоска золотого песка. Пляж казался совершенно пустым, если не считать какого-то белого пятна, вяло растянувшегося у самой кромки воды, где ритуально плескались небольшие волны. К тому времени как я добрался до нижней ступеньки и направился по песку, пятно значительно увеличилось в размерах и стало приобретать определенные формы. Боже! Да еще какие формы! Нагая женщина, покрытая от затылка до пят красивым загаром цвета меда. Кто бы она ни была, сзади она выглядела просто великолепно, и всю эту прелесть венчали длинные черные волосы, небрежно разметавшиеся по плечам. Скрипа моих шагов по песку она, очевидно, не слышала. Я успокаивал свою совесть, говоря себе, что вовсе не собираюсь стать «Бойдом Подглядой», да и потом вдруг мне повезет?

Я остановился рядом с ней, с удивлением оглядел плавные изгибы ее медовых ягодиц-близнецов, затем прочистил горло. Голова у нее слегка приподнялась, но не повернулась, так что видеть она, кроме песка, ничего не видела.

— Где тебя черти носили? — холодно спросила она.

— Вы хотите сказать, всю вашу жизнь? — с легкой завистью ответил я. — Или в последнее время?

— Ты не…

Она быстро перевернулась на спину, приняла сидячее положение и посмотрела на меня с ненавистью. На тугих грудях и длинных стройных бедрах прилипли белые песчинки. Она обладала какой-то буйной красотой, темные, будто тлеющие угли, глаза удивительно шли к ее волосам, прямому носу и крепкому, но чувственному рту. Она просто не сознавала собственной великолепной наготы, а может, слишком злилась на меня, и ей было наплевать.

— Это частный пляж! — резко бросила она. — И если вы сейчас же не уберетесь отсюда к чертям, я…

— Понимаю, формально нас не представили друг другу, — перебил ее я, — но мне уже кажется, что мы старые друзья. Меня зовут Бойд, Денни Бойд, а поскольку вы наверняка не Пелл, значит, вы, я полагаю, миссис Ваносса?

— Бойд?! — Моя фамилия в ее устах прозвучала, как грязное ругательство. — Сроду о вас не слыхала и слышать не желаю. Убирайтесь вон, Бойд!

— Уберусь всенепременно, — пообещал я, — причем очень скоро. Но ваш муж нанял меня проверить пару вещей, так что мне нужно от вас всего два-три ответа, после чего меня будто ветром сдует.

— Вас нанял Чарли?! — Не веря, она уставилась на меня, затем вдруг расхохоталась. — О нет! Этого просто не может быть! Вы что, хотите сказать мне, что вы в некотором роде профессиональная ищейка, Бойд?

— Частный детектив, — буркнул я.

— И Чарли нанял вас, чтобы собрать улики для развода? — Все ее тело сотрясалось от смеха, и на него стоило посмотреть. — Что это у него, опять, что ли, крыша поехала?

— Вы позволите мне вставить слово? — скрипучим голосом сказал я. — Судя по его словам, я пришел к выводу, что о разводе он и не помышляет. Он просто переживает, что вы не приедете вовремя домой, чтобы оплатить счета в конце месяца.

Постепенно смех ее пошел на убыль, она окинула меня холодным оценивающим взглядом, а уж только потом принялась стряхивать песчинки, прилипшие к левой груди. Серебряный ноготок указательного пальца выковырнул две-три песчинки у кораллового соска, и тут до нее дошло, что она уже не одна.

— Похоже, дома я буду сегодня вечером, — сказала она. — Этот жалкий Пелл поднялся наверх часа два назад, чтобы принести нам выпить, и больше я его не видела. Если он не сломал ногу или не сделал что-нибудь не менее глупое, тогда он уже, наверное, умотал в Нью-Йорк. Вы же знаете, что за люди эти актеры. Для этих бродяг любовь — нечто преходящее, бывшее.

— А как насчет жен? — невинно спросил я. — Разве нельзя сказать то же самое и о них?

— Вы шутите! — В голосе у нее проскользнуло презрение. — Вы не видели Чарли. Если бы я когда-либо возжелала избавиться от мужа, мне б только и надо было, что до смерти замучить его любовью. После двух-трех любовных пассов Чарли бы в ужасе выбросился из ближайшего окна.

— Резонно, — неохотно признал я. — Во всяком случае, я могу сообщить ему, что о конце месяца ему беспокоиться не нужно? Вы загодя вернетесь домой и позаботитесь о всех его финансовых проблемах?

— Я даже избавлю вас от этого, — заявила она. — Я сообщу ему сама.

Она встала на ноги, стряхнула песок с бедер и направилась к ступенькам. Пройдя шагов десять, она вдруг остановилась и оглянулась через плечо.

— Пожалуй, вам лучше зайти в дом и выпить, Бойд, — твердо сказала она. — И идите рядом со мной, тогда хоть мне не придется все время ощущать ваш испепеляющий взгляд у себя на заднице! А уж если актеришка умотал, я осталась без транспорта, ведь мы приехали в его машине. Так что вы сможете заработать свои деньги и лично доставить меня в целости и сохранности, здоровую телом и душой, в недоступные для меня объятия нелюбящего мужа.

— Меня это вполне устраивает. — Я догнал ее и мы стали подниматься по ступенькам. — Я лишь надеюсь, что вы прихватили с собой кое-какую одежду. Лично я получил бы огромное удовольствие, доставляя обратно в Манхэттен обнаженную женщину, но эти ребята на дорогах, взимание пошлины… — Я медленно покачал головой. — По-моему, их можно назвать людьми с ограниченным кругозором.

Мы добрались до верхней ступеньки и направились через лужайку к задней двери дома. Примерно на полпути она вдруг остановилась и указала на шикую спортивную машину, стоявшую под навесом.

— А он все же не уехал. — Она фыркнула. — Готова спорить, что этот ленивый сукин сын просто устал и уснул, сунув голову в горлышко бутылки с водой.

Задняя дверь дома оказалась не заперта. Она отворила ее и сделала мне знак проходить первым.

— Вторая дверь налево — солнечная веранда, — сказала она. — Там большой бар, вы его наверняка увидите. Приготовьте нам выпить, пока я приму душ и накину на себя что-нибудь. Мне «мартини» на водке и со льдом.

— Ну что ж. — Я пожал плечами. — Если я случайно споткнусь по пути об актера, что мне ему сказать? Я пришел отремонтировать телевизор?

— Просто возьмите ближайшую бутылку и вырубите ублюдка, — спокойно предложила она. — Именно по его вине я заснула на пляже, а этот шипящий звук, который вы слышите, означает, что моя жемчужная кожа лопается. Я, наверное, так обгорела, что следующие две недели мне придется заниматься любовью стоя, так что стукните его хорошенько, ладно, Бойд?

У них с ее полоумным мужем одно общее, решил я: оба так разговаривают, что отвечать им не нужно. И я сделал, как она мне велела: вошел во вторую дверь налево и без труда нашел большой бар, не споткнувшись, между прочим, о распростертое тело актера. Я приготовил приличную порцию «мартини» на водке, пропустил рюмку, закурил сигарету и праздно задумался: зачем чокнутому Чарли Ваноссе потребовалось потратить тысячу баков на то, чтобы вернуть жену, которой он не жаждет, когда он просто мог позвонить и попросить, чтобы она прислала чек почтой на оплату счетов в конце месяца? Я все еще раздумывал над этим, когда от ее душераздирающего крика мой «ежик» в ужасе встал дыбом.

Ноги мои, приведенные в действие идиотским импульсом, мгновенно понесли меня к источнику крика. Она стояла у открытых дверей в спальне, рот у нее был перекошен, в глазах застыл ужас. Волосы у нее все были мокрые и прилипали к голове, так что душ она, очевидно, приняла, а из одежды успела надеть лишь маленькие, плотно облегающие трусики.

— Что это вы так орете? — прохрипел я.

Она указала куда-то в глубь спальни, все ее тело билось в конвульсиях, губы бесшумно двигались. Я прошел мимо нее и чуть сам не завопил. На некогда белом, а сейчас залитом кровью ковре у кровати распростерлось тело мужчины. Убили его жестоко, ибо весь затылок у него превратился в сплошное кровавое месиво.

 

Глава вторая

Карен Ваносса, бледная, сидела, съежившись, в кресле рядом с баром, а когда выпила вторую порцию спиртного, румянец стал к ней постепенно возвращаться. Я отыскал для нее светлый свитер крупной вязки, и контраст с ее черными трусиками получился достаточно эротический, чтобы обеспечить ей видное место на развороте одного из хипповых журналов для мужчин. Однако в тот момент эротика для меня абсолютно ничего не значила.

— Вам уже лучше? — спросил я ее.

— Немного. — Она снова задрожала и отхлебнула из стакана. — О, боже мой! Бедный Питер! Я вышла из душа, стала одеваться, потом вдруг подумала, а не спит ли он в другой спальне? Я собиралась прочитать ему мораль, а когда добралась до двери и увидела…

— Нам придется вызвать полицию, — сказал я.

— Полицию?! — Глаза у нее в тревоге расширились. — Вы этого не сделаете!

— А что же вы предлагаете? — оскалился я. — Мы просто уйдем отсюда и сделаем вид, что ничего не произошло?

— Но… — Она закусила нижнюю губу. — Неужто вы не понимаете? Они же подумают, что это я его убила!

— Это вы его убили? — задал я очевидный вопрос.

— Разумеется, нет! — Она посмотрела на меня чуть ли не со страхом. — Вы должны этому поверить, Бойд, вы моя единственная надежда.

— А как именно вы себе все это представляете? — сказал я тихим голосом. — Полчаса назад я нашел вас на пляже, затем мы вернулись в дом, и вы нашли тело Пелла. Судя по всему, мертв он уже часа два. Вы могли убить его, затем…

— …вернуться на пляж позагорать и там уснуть? — Она снова задрожала. — Для этого мне надо бы быть каким-то чудовищем, правда же?

— Пожалуй, да, — согласился я.

Она одарила меня кратким безнадежным взглядом темных глаз, потом выпила еще немного.

— О’кей, — сказала она безжизненным голосом, — в таком случае вызывайте полицию, Бойд.

— Когда речь заходит об убийстве, это вполне обычное дело, — заметил я. — В только что сказанных мною словах не было абсолютно ничего лишнего, вы понимаете? Именно так подумают «фараоны»… если только не найдут какое-нибудь доказательство, что…

— Вы сами могли бы найти какое-нибудь доказательство! — горячо сказала она. — Полиция не поверит, что это не я. Да и с чего бы им мне верить? Классическая ситуация с любовным гнездышком и все такое прочее! Но вы могли бы помочь мне, Бойд!

— Я не понимаю, — честно признался я. — О чем, черт побери, вы толкуете?

— Вы же частный детектив, разве нет? Что если я наняла вас — прямо сейчас! — узнать, кто убил Питера? Вы бы могли сразу же начать расследование! Найдите для меня убийцу Питера, Бойд, и можете называть свою цену!

— А вы ни о чем не забываете? — поинтересовался я. — Нам придется позвать «фараонов», подождать, пока они сюда доберутся, ответить на десять миллионов вопросов, сделать заявление и…

— Это все сделаю я, но не вы!

— Вы хотите сказать, я прикинусь немым? — проворчал я.

— Я хочу сказать, вас тут просто не было! — быстро ответила она. — А если вас тут сроду не было, безусловно, вас, не могло бы быть и сейчас и когда прибудет полиция, правда же?

— И снова я вас не понимаю, — пробормотал я.

— Да какая разница? Вы только что мне сказали, что все равно не в состоянии обеспечить мне алиби. И нет ничего такого, что вы могли бы сказать полиции, что бы им помогло.

— Пожалуй, вы правы, — признался я.

— Так что вам не придется препятствовать отправлению правосудия, утаивать важную информацию или что-нибудь такое, — быстро сказала она. — Я могла вернуться домой в любое время и обнаружить тело, разве нет? И вовсе не обязательно, чтобы я вызывала полицию прямо сейчас, а? Если я сделаю это через пятнадцать минут, ничего страшного не произойдет, так ведь?

— Возможно, вы и правы, — проворчал я, — но мне это по-прежнему не нравится. Если что-нибудь пойдет наперекосяк, я наверняка лишусь разрешения на занятие сыском. Я вовсе не собираюсь… Эй! А как же с вашим мужем?

— А что с ним такое?

— Он же нанял меня приехать сюда и отыскать вас, вы забыли? Он наверняка так и сообщит «фараонам», после чего они пожелают узнать, как же это я так и не нашел вас — и тела не обнаружил? Ничего не выйдет, миссис Ваносса! — Я решительно покачал головой.

— Да нет, все, разумеется, сработает, — резко сказала она. — О Чарли я позабочусь — он будет держать рот на замке. Где бы он без меня был в конце каждого месяца, когда надо оплачивать счета? Кстати, сколько он заплатил вам, чтобы вы отправились искать меня?

Я вытащил сложенный чек из внутреннего кармана и протянул ей. Она посмотрела на него, а когда снова подняла голову, на лице у нее появилось выражение недоверия.

— Тысяча долларов? — глухо сказала она. — Вероятно, на сей раз он совсем спятил от беспокойства. Это же смешно! — Она небрежно порвала чек на четыре части, затем скатала их в плотный шарик. — Он с ума сошел!

— Эй! — тявкнул я. — Это же…

— Вздор, — холодно сказала она. — Забудьте об этом. Сегодня вечером я отправлю вам чек почтой на пять тысяч.

— Но…

— Чарли забудет, что он вообще слышал имя Бойд, не говоря уже о том, что выписал чек на тысячу долларов! Он, как всегда, сделает так, как ему велят, — губы у нее сжались, — если он знает, что для него холодно, а Чарли это знает, поверьте мне! — Напряжение вокруг губ постепенно прошло. — Кроме того, я хочу удостовериться, что отныне вы работаете исключительно на меня, Бойд! — Она разжала пальцы, и смятые остатки чека Чарли Ваноссы упали на пол. — Если вы понимаете, что я имею в виду.

Я все прекрасно понимал: разорвав чек Чарли Ваноссы, я избавился от него как от клиента, а заодно и от его тысячи долларов. Теперь мне надо было либо взять ее клиентом, либо же за бесплатно участвовать в полицейском разбирательстве, которое сожрет уйму времени. Ничего такого, что помогло бы «фараонам», сказать я не мог, и, если бы я застрял там, пять тысяч долларов развеялись бы как дым. Я вдруг превратился в человека, у которого появилась миссия: доказать, что Карен Ваносса невиновна!

— О’кей, — сказал я, — я ваш мальчик!

— Это уж мне решать… попозже! — сказала она. — Но я рада, что убедила вас взять меня клиентом, Бойд. — Она допила и протянула мне пустой стакан. — Пока мы говорим, можете помыть эти стаканы. Мы не должны оставлять никаких следов вашего здесь присутствия, правда же? Не хватало еще, чтобы их обнаружила полиция!

— Вы правы, — согласился я и принялся полоскать стаканы. — Расскажите мне что-нибудь о Питере Пелле, покойном актере. Расскажите, Кто хотел убить его и почему, а?

— Никого, кто хотел бы убить Питера, я не знаю, — задумчиво сказала она. — Разве что эта глупая сучка, с которой он жил? Но она никогда не была ревнивой, во всяком случае, так он говорил.

— С кем же?

— Да с одной так называемой актрисой. — Она пренебрежительно фыркнула. — Могу спорить, что единственная роль, которую она когда-либо исполнила, это в спальном дуэте, а зритель был всего один. Называет себя Ниной Норт — надуманней я еще сроду ничего не слыхала. А настоящее ее имя скорее всего какое-нибудь Фенни Эндсвилл! Я полагаю, она хорошая кухарка или что-то в этом роде. Это единственная причина, насколько мне представляется, почему Питер жил с ней. У нее одна из этих претенциозных квартирок в Вилледже и куча друзей-педерастов, которых она считает очень славными.

— А как же к ним относился Пелл? — полюбопытствовал я.

— Он их терпеть не мог. — Она быстро пожала плечами. — Вы думаете, он жил бы здесь со мной, будь у него такие наклонности?

— Пожалуй, нет, — согласился я. — Он работал?

— Нет, последняя пьеса, в которой он играл, оказалась халтурой. Его вины тут нет, у него там была всего лишь второстепенная роль, но через неделю на Бродвее спектакль свернули. Ходили разговоры, что ему дадут характерную роль в новом телесериале, и он ждал сообщения от своего агента.

— Как насчет его друзей?

— Друзей у Питера никогда не было. У актеров друзей не бывает, у них только знакомые и враги.

— Ну что ж! — Я заскрежетал зубами. — Тогда как насчет его врагов?

— Их у него тоже не было, — небрежно бросила она. — Всего лишь знакомые, кроме меня и этой тупицы Нины Норт.

— Шикарно! — оскалился я. — Вы нанимаете меня узнать, кто его убил, а ровно через пять минут выясняется, что число подозреваемых свелось до двух, причем пятьдесят процентов — это вы сами!

— Вы неверно мыслите, Бойд. — Она задрожала, потом крепко обхватила себя руками. — Как насчет меня? У меня нет друзей, одни враги, и их у меня навалом.

— Как вы думаете, кто-нибудь мог убить Пелла, просто чтобы посчитаться с ним?

— А почему бы и нет? Этот мотив для убийств довольно известен.

— Кто, например? — спросил я.

— Да хотя бы дорогой старина Чарли, — отрезала она. — Я полагаю, вы не будете особенно шокированы, Бойд, узнав, что у нас нет детей? Так что если я умру — скажем, естественной смертью или на электрическом стуле, — Чарли сразу унаследует мое состояние. А оно не такое уж и маленькое, поверьте мне.

— Чарли мы можем забыть, — сказал я. — Даже для такого придурка, как он, не имело бы никакого смысла нанимать меня приезжать сюда в тот самый день, когда он собирался проникнуть тайком в дом и убить Пелла.

— Вероятно, вы правы, — тоном истинного сожаления сказала она. — Я вроде как надеялась, что это может оказаться Чарли, поскольку все бы сразу упростилось. Стоило бы нам запереть его в спальне с двумя нимфоманками по вызову, и он в пределах двух минут добровольно бы во всем сознался.

— У вас такие интересные мысли, — буркнул я. — Назовите мне еще своих врагов.

— Сразу вроде как и трудно, — сказала она. — Если хотите, к утру я могла бы подготовить вам список. Страниц, наверное, на девять или на десять.

Я ткнул пальцем в небо.

— А как насчет того выдающегося политика, с которым вы были замешаны, когда предложили Чарли жениться на вас?

— Ого! — Она оскалилась. — А вы с Чарли потрепались на славу, а?

— Так как насчет того политика? — не отставал я.

— Он существовал только в воображении Чарли, — твердо заявила она. — У Чарли такое богатое воображение! И теперь месячное пособие Чарли на несколько последующих месяцев резко уменьшится.

— Пожалуй, если вы хотя бы на мгновение перестанете ненавидеть Чарли и расскажете мне немного правды, — предложил я, — я могу уже начать как-то оправдывать те пять тысяч, что вы мне платите.

— Ну что ж. — Ее решительная линия подбородка стала еще решительней. — Этот политик давно уже не политик. Он президент корпорации и давно позабыл, что я вообще существовала. Так что его вы можете вычеркнуть!

— Кто-нибудь еще?

— Как я сказала, я составлю список и представлю вам его утром. — Она мило улыбнулась. — Я думаю, пора мне звонить в полицию, Бойд, а это означает, что вам пора уходить. Так что желаю удачи и до свидания!

— Прежде чем позвонить «фараонам», позвоните своему адвокату, — посоветовал я. — Он будет вам очень нужен в течение последующих нескольких дней.

— Я уже подумала об этом, — сказала она. — Идите, Бойд! Я хочу накинуть на себя кое-какую одежду, прежде чем прибудут местные жандармы. Они ведь, как и ваши сборщики налогов, могут оказаться людьми с ограниченным кругозором!

Передние ворота по-прежнему были заперты изнутри, так что мне и на обратном пути снова пришлось перелезать через стену. Когда я влез в машину, дорога была пустынна, день все такой же жаркий, и все кругом, казалось, нежится, один я работаю. Мною снова завладело то засевшее глубоко в костях тяжелое чувство, какое я испытал в то утро, выйдя из мира Чарли Ваноссы в реальность Шестьдесят седьмой улицы. Оно оставило меня, только когда я увидел сверкающие на солнце золотом башни и шпили Манхэттена. Тут уж я наконец почувствовал, что снова вернулся в мир Денни Бойда, который был конкретно-реальным, а не населенным исключительно чокнутыми неатлетическими мужьями и нимфоманками-женами, у которых в дальней спальне запрятан труп.

Нина Норт числилась в телефонной книге, и отыскать ее квартиру чуть к западу от Вашингтон-сквер оказалось не так уж и трудно. Квартира представляла собой один из тех компромиссов Гринвич-Вилледжа между новыми многоквартирными домами для представителей среднего класса, которые вырастают по всему району и в которых швейцаром служит какой-нибудь адмирал, и старыми невзрачными жилищами только с холодной водой. Когда я туда добрался, стоял еще ранний вечер, тротуары были жаркими и липкими, а у Нью-Йорка был тот пустой, заброшенный вид, какой у него бывает в середине лета.

Дверь мне открыла девушка, увидев меня, она поникла. Меня это нисколько не обескуражило; просто она еще не успела испытать на себе, насколько неотразим мой профиль. Сам я не спеша обозрел ее профиль, а также фигуру, и общий результат вышел явно ободряющим. Передо мной стояла стройная блондинка с волосами цвета меди, в серебристом шелковом платье с тонкой ажурной аппликацией черного цвета. Шелк мне всегда нравился тем, что он подчеркивает прелести фигуры. В данном случае — щедрые груди и пышные бедра. Стоило девушке только слегка согнуть колено, как рельефно выпячивалась поразительная линия округлого бедра. Я решил, что ей едва перевалило за двадцать, этой голубоглазой блондинке с чуточку отвислой нижней губой, как бы говорившей, что она знает, чего хочет, тогда как у верхней губы был такой вид, как будто она полностью с этим согласна, хотя и несколько удивлена.

— Мисс Норт? — вежливо спросил я.

— Совершенно верно. — Голос у нее был низкий, приятный для уха и почему-то настороженный.

— Моя фамилия Бойд, Денни Бойд. — Я повернулся к ней в профиль сначала правой стороной, потом левой, медленно, так, чтобы у нее было достаточно времени оценить его.

— У вас прострел в шее? — От озабоченности, прозвучавшей у нее в голосе, я испытал приступ тошноты. — Это из-за влажности, мистер Бойд. Иногда я просыпаюсь по утрам и не могу ни согнуться, ни разогнуться… — Голос ее замолк, на щеках появились два ярко-розовых пятна. — Перестаньте пялиться на меня, мистер Бойд! Я вовсе не собиралась…

— Ни на минуту в этом не сомневался, — заверил я ее. — Я ищу Питера Пелла. Кто-то сказал, что, возможно, я найду его здесь. Дело очень срочное.

— Жаль, но Питера в данный момент здесь нет, — сказала она. — Хотя он может и появиться. Попросить его, чтобы он позвонил вам, мистер Бойд?

— Дело не терпит, — не отставал я. — Мне надо повидать его немедленно.

Она слегка пожала плечами.

— Жаль, что не могу вам помочь, но, как я уже сказала, он может появиться сегодня вечером, хотя не знаю, когда именно. Честно говоря, мистер Бойд, я даже до конца не уверена, что он вообще придет. Питер непредсказуемый человек — впрочем, вероятно, вы это уже знаете?

— И вы не имеете представления, где бы я мог найти его?

— Абсолютно. — Она улыбнулась, показывая красивые ровные белые зубы. — Что он непредсказуем, это еще мягко сказано! Он может появиться здесь в пределах следующих пятнадцати минут или пятнадцати дней. С этим парнем никогда не знаешь наверняка.

Все это звучало очень мило и славно, по-домашнему даже, как будто маленькая женушка рассказывает вам о своем муже, коммивояжере, о том, как он проводит одинокие вечера вдали от дома в таких крошечных деревушках, как Чикаго и Детройт, посвящая свободное время длинным письмам верной жене, в которых рассказывает ей, как он скучает по ней и по новым ситцевым занавескам в передней гостиной. Все это также звучало слишком складно, чтобы быть правдой.

— А вы разве не уверены, что он уединился где-нибудь с Карен Ваноссой? — холодно спросил я.

— Что?!

— Послушайте, — проскрипел я. — Я частный детектив, понимаете? На сей раз дамочка Ваносса зашла слишком далеко, и у ее старика крыша поехала. Он уверен, что они с этим Пеллом свили где-то любовное гнездышко на двоих, вот и нанял меня узнать наверняка! Так что, если хотите, чтобы этот Пелл не попал в страшную переделку, вы уж лучше скажите, где я их могу найти. В данный момент Ваносса лишь хочет вернуть свою жену, это его вполне устраивает. Но завтра он может передумать и возжелать развода!

— О-о? — Лицо у нее осветилось, и она одарила меня радостной улыбкой. — Так вы тот мистер Бойд! Почему же вы сразу об этом не сказали?

— А?! — произнес я.

— Входите же, мистер Бойд. — Она растворила дверь пошире и стала в сторону, чтобы пропустить меня. — Вы знаете, — беспечно засмеялась она, — а вы меня чуть не напугали.

Я ввалился в холл и немного подождал, пока она закрывала дверь у меня за спиной. Затем она направилась в гостиную, при каждом движении ее красиво закругленных ягодиц черные узоры на платье элегантно поблескивали. Меблировка напомнила некий кошмар в скандинавско-японском стиле, ни дать ни взять декорация из фильма о самурае, поставленного Бергманом. Однако настоящим кошмаром для меня был парень, который безвольно развалился в кресле-качалке, глядя на меня с еле уловимой улыбкой приветствия.

— Хелло, мистер Бойд! — Он живо запрокинул голову, чтобы хоть на мгновение убрать с глаз свои длинные светлые волосы. — Я страшно переживал, что не туда вас направил сегодня утром. Боюсь, насчет Питера я ошибся, это уж точно. Последние недели две он и близко к Карен не подходил. Он был страшно занят крупной новой телесделкой, несказанно радовался этому. — Он улыбнулся блондинке. — Правда же, Нина?

— Пожалуй, такой удачи у Питера еще не было, — тепло согласилась она. — Тут… — Она взглянула на меня, и в ее глазах появилась неподдельная тревога. — Вам плохо? Вы ужасно побледнели.

Я опустился на один конец кушетки в форме «П» и с надеждой ждал, когда ко мне вернется способность соображать.

— Брр! — пробормотал я.

— Вероятно, мистер Бойд не отказался бы выпить? — предложил Ваносса голосом, в котором сквозило желание помочь. — Он и впрямь выглядит измотанным. Вероятно, у него был долгий трудный день, причем по моей глупости!

— Сейчас я ему что-нибудь приготовлю, — слащавым голосом сказала Нина Норт. — Что бы вы хотели, мистер Бойд?

— «Вербон», — прокаркал я. — Со льдом.

Она приготовила мне выпить, уделив внимание мельчайшим подробностям, как будто была дипломированной медсестрой, и доктор сказал ей, что жизненно важна точная дозировка. Потом поднесла спиртное ко мне и осторожно подала его. Двумя длинными глотками я лихорадочно выпил спиртное, а секунд через пять крохотный кусочек моего разума нервно и неуверенно вернулся в мой пустой череп.

— Ну вот! — победно произнесла блондинка. — Как вы себе чувствуете теперь?

— Паршиво, — ответил я. — Но гораздо лучше, чем до того, как вы дали мне выпить.

— Я так рада. — Она снова одарила меня лучезарной улыбкой. — Подождите немного, мистер Бойд, и я приготовлю вам еще одну порцию, как только допьете эту.

— Благодарствую. — Я сделал еще два глотка и вернул ей пустой стакан.

— Карен, разумеется, в домике на пляже вы не нашли, — заговорил Ваносса, и лицо у него снова стало пустым. — Все ваши напрасные усилия лежат на моей совести, мистер Бойд. Мне страшно неловко, право слово! Видите ли, пополудни Карен позвонила мне и все объяснила. По сути дела, переживать-то было не из-за чего. — Он засмеялся, и этот неприятный резкий звук болезненно отразился на моих нервах. — Оказывается, она подцепила этого борца-профессионала в баре на Третьей авеню и поехала с ним в Филадельфию. Очевидно, борьба была для них сплошной праздник, пока ему не пришлось выйти на мат. После этого он уже совершенно вымотался. Другой человек, его противник, применил какой-то захват, который дает эффект похмелья, так что Карен сейчас находится на пути домой. Как видите, все обернулось бурей в стакане воды, и я прежде всего страшно сожалею, что побеспокоил вас, мистер Бойд. — Он снова вскинул голову. — Естественно, деньги, которые я дал вам утром, можете оставить себе, вы же потратили столько времени и усилий.

— Огромнейшее спасибо, — с горечью сказал я, вспомнив, что чек, когда я видел его в последний раз, валялся смятым шариком на полу.

— Будьте любезны, мистер Бойд! — Вернулась улыбающаяся медсестра Норт, принесла мне еще лекарства.

На этот раз я сумел взять у нее стакан сам, прежде чем она успела обойтись со мной, как с паралитиком. Я потянул немного «вербона», и еще один крохотный кусочек разума рискнул вернуться в мою черепную коробку, но стоило ему только посмотреть, что там творится, как он тут же выскочил оттуда к чертям собачьим. Я его не винил — я бы на его месте поступил точно так же.

— Собственно говоря, потому-то я и здесь, — спокойно сказал Ваносса, как будто и не замолкал. — Я решил, что могу хотя бы извиниться перед бедным оклеветанным стариной Питером Пеллом. Я также подумал, для всех, кого это касается, будет в высшей степени неловко, если вы доберетесь до него, прежде чем я вступлю с вами в контакт. Я надеюсь, вы следите за моей мыслью, мистер Бойд?

— Смутно, — признался я, — весьма смутно.

— Ну, — бледно-голубые глаза его нервничали. — Питер довольно вспыльчивый человек, и, рискну предположить, вы сами можете оказаться под стать ему. Хорошо, что вы с ним не встретились, кто знает, что могло бы случиться? — Он закрыл глаза и страшно задрожал. — Могло бы дойти и до мордобоя!

— Вот повезло, что вы решили навестить нас, пока здесь находится Чарли, правда? — с энтузиазмом сказала Нина Норт. — Я имею в виду то же, что и Чарли: кто знает, что могло бы произойти, если бы вы с Питером…

— Совершенно верно! — поддакнули. — Между прочим, чисто ради спортивного интереса, когда вы в последний раз видели Питера?

— Около одиннадцати утра, — с готовностью ответила она. — Он весь день провел на совещании со своим агентом и этими телевизионщиками, но он должен вернуться домой с минуты на минуту. Мы с ним сегодня выходим в город — отметить заключение этой сделки с телевидением. Такой восхитительной удачи у нас еще никогда не было! — В глазах у нее вдруг появилась мечтательность. — Питер считает — после того, разумеется, как этот сериал уже пойдет, — что он сможет употребить свое влияние и добиться для меня приличной роли в двух-трех сериях. — В дверях повернулся ключ, и глаза у нее снова загорелись. — А-а! Вот и он!

Секунды две спустя в комнату вошел высокий парень и остановился у двери, глядя на нас. Он был выше шести футов ростом, фигурой, как у профессионального игрока в американский футбол, а одет в соответствии с чьим-то ошибочным представлением о портяжном искусстве Лондона. Волосы черные, посередине — аккуратная седая прядь, карие глаза заносчивые, нос слегка крючковатый, а рот подозрительный и, пожалуй, чуточку подлый. Я решил, что ему лет тридцать пять, и мгновенно его невзлюбил, поскольку ходячий труп далек от моего представления о том, каким — даже в лучшие времена — должен быть дружок.

— Гости? — В голосе его слышалась напускная манерная медлительность, которой сопутствовала насмешка. Он довольно долго смотрел на блондинку, затем улыбнулся. — Как оригинально с твоей стороны, дорогая!

— Оригинально, дорогой? — Ответная улыбка Нины вышла определенно нервной. — Не понимаю, о чем это ты.

— О твоей идее превратить наш личный праздник в вечеринку вчетвером, дорогая, — протянул он. — Причем три мужика и одна девушка! Сразу тебя предупреждаю, дорогая, если ты на сегодняшний вечер выбрала этого увальня со стрижкой «ежиком», я наотрез отказываюсь играть в любовь с Чарли в общественном ресторане!

— Да ты с ума сошел! — засмеялась она. — Позволь мне объяснить…

— Объяснения всегда такие приземленные, ты не находишь, Чарли? — Отрепетированным шагом он прошел к бару и долго выбирал себе стакан. — Я уверен, ты никогда не требуешь объяснений с Карен, правда же?

Ваносса снова издал это свое ржание, и оно прозвучало так же нервно, как и смех Нины Норт минутой раньше.

— По сути дела, тут во всем виновата Карен, — быстро сказал он. — На этот раз ее не было целую неделю, и я с ума сошел от беспокойства. У меня почему-то возникла сумасшедшая идея, что она должна быть с тобой, и я нанял мистера Бойда — вот он — найти ее. Затем, сегодня пополудни, Карен мне позвонила, и я понял, что совершил ужасную ошибку, вот я и пришел сюда, чтобы извиниться, Питер, старина, и, по какому-то удивительному совпадению, сразу же после моего здесь появления пришел мистер Бойд, все еще готовый исполнить свою миссию, ты понимаешь? Я сумел объяснить ему, что произошло ужасное недоразумение, и…

— …и ты вместе с этим наемником, стриженным под «ежик», немедленно убирайтесь! — резким голосом докончил за него Пелл. — Ты мне никогда особенно не нравился, Чарли, ты, пожалуй, самый странный тип, каких я когда-либо встречал, а когда это говорит актер, значит, так оно и есть! Больше всего меня, однако, злит то, что ты набираешься наглости думать, будто стоит только твоей нимфоманке-жене щелкнуть своими грязными пальцами, как я тут же завожусь. Убирайся отсюда к чертям, Чарли, пока я не выбросил тебя из окна!

Ваносса вскочил с кресла, как будто до него только сейчас дошло, что он сидит на спящей кобре.

— Питер, — залопотал он, как сумасшедший, — дорогой мой! Пожалуйста, пусть это недоразумение…

Питер спокойно повернулся к нему, держа в руке только что приготовленный напиток, и одного взгляда его оказалось достаточно, чтобы Ваносса в ужасе завизжал и выскочил из квартиры так быстро, как только могли унести его дряблые ноги. Передняя дверь за ним захлопнулась, и наступила тишина, продолжавшаяся целых две секунды.

— Теперь ты! — Пелл испепеляюще посмотрел на меня. — Убирайся!

— Закрой свое поддувало! — велел я ему.

— Что?! — Он заморгал, будто не мог поверить, что его собственные уши так его подведут без какого-либо предупреждения. — Что ты сказал?

— Закрой поддувало, — повторил я. — У меня был долгий, неблагоприятный день, и мне не до того, чтобы смотреть, как какой-то там дешевенький актеришка бездарно кривляется, пусть даже представление бесплатное!

— Пожалуйста, мистер Бойд! — сказала Нина Норт дрожащим голосом. — Не надо ничего затевать! Просто так уж вышло, что сегодня у нас особый вечер, и Питер…

— Было бы здорово, если бы ты перестала читать мои мысли, дорогая, — мягко сказал он. — Это одна из твоих наименее привлекательных черт. Я нахожу, что она действует мне на нервы, точно так же, как действует на нервы то, что ты хихикаешь в постели в самый неподходящий момент, отчего вся концепция физической страсти кажется абсолютно смехотворной!

Он поставил бутылку на стойку бара и медленно, но решительно направился через комнату ко мне.

— Ну, — с угрозой произнес он, — даю тебе еще одну последнюю возможность уйти мирно. Ты можешь извиниться и уйти сейчас, Бойд, иначе я вышвырну тебя отсюда силой!

— Подержи-ка, — сказал я, вставая с кушетки и одновременно сунув ему стакан в свободную руку.

Пальцы его автоматически сомкнулись на стакане, что было исключительно глупо с его стороны, но я решил, что уж, видать, такой он. Этот маневр позволил мне встать и пнуть его ногой по обеим голеням. Он издал болезненный пронзительный крик, а я выхватил оба стакана у него из рук, прежде чем он их выпустил. Он кое-как доковылял до кресла, плюхнулся в него и принялся массировать колени, все время громко стеная.

— Милый! Тебе больно! — Нина Норт подлетела к нему, как почтовый голубь, и прижала его голову к своей пышной груди. — Ты можешь ходить?

— Вызови полицию! — простонал Пелл. — Ты видела, что он сделал! Абсолютно неспровоцированное нападение на меня.

— Я все видела. — Блондинка посмотрела на меня злобным взглядом. — Вы трус! Вы специально дали ему стакан, чтобы он не мог ответить!

— Я мог бы разбить ему нос, — оправдываясь, сказал я, — но решил, что его голени не имеют особого значения. Кому они нужны по телевизору?

— Выметайтесь отсюда! — Она чуть не задыхалась от ярости. — Выметайтесь, прежде чем я вызову полицию, вы слышите?

— Разумеется. — Я кивнул. — Я и так собирался уйти, как только допью. — Я осушил бокал до дна, потом прошел к бару и поставил оба стакана. — Просто актеру не следует слишком увлекаться. Ну какой из него крутой парень, если вы понимаете, о чем я толкую?

— Пожалуйста, убирайтесь отсюда! — Она уже чуть не рыдала. — Вы и так уже испортили нам весь вечер!

— Возможно, еще не все потеряно, — ободряюще сказал я, — лишь бы вы не вздумали хихикать в постели.

Это уже явно было слишком. Она издала дикий боевой клич и бросилась через комнату на меня, злобно размахивая обеими руками. Примерно на полпути, зацепившись ногой за край ковра, она нырнула носом на кушетку, сделав при этом полусальто. Закончилось все это великолепной стойкой на голове. Ее легкое шелковое платье задралось, предоставив мне возможность полюбоваться ее восхитительно сладкими бедрами и застенчиво примостившимися на них черными ажурными трусиками.

Не скажу, что все представление доставило мне удовольствие, но концовка у него, безусловно, вышла восхитительная.

Тут мне вспомнилось правило этикета: хороший гость сам всегда инстинктивно чувствует, когда уйти, и я ушел.

 

Глава третья

Фрэн Джордан, моя рыжеголовая зеленоглазая секретарша, вошла ко мне в кабинет, резко остановилась и окинула меня тревожным взглядом.

— Опять ты это делаешь, — обвиняюще сказала она.

— Что именно? — буркнул я.

— Уставился на стену, как будто в нее вмонтирован невидимый телеэкран и только ты один можешь смотреть программу, — объяснила она. — Ты все утро такой, а у меня из-за этого развивается маниакальная депрессия. Да что с тобой, Денни? Твоя последняя блондинка не отреагировала на твой профиль, или что?

Я посмотрел на нее в грустной задумчивости.

— Скажи мне честно, Фрэн, — взмолился я, — как ты думаешь, я — маньяк?

— Разумеется, — не раздумывая, ответила она. — Пожалуй, скорее демон, нежели маньяк. Когда речь заходит о сексе, ты ненасытный.

— Да я не о сексе толкую, — пробормотал я.

— Ты не… — На лице у нее появилось выражение ужаса. — Денни, ты определенно болен. Ты заглядывал к своему врачу в последнее время?

— Тут все связано с головой, — объяснил я. — Может, мне сходить к «черепушнику»?

— Ну… — Она в задумчивости покусала нижнюю губу. — Если все настолько плохо, Денни, может, я могу помочь? Я хочу сказать, на вечер у меня сегодня ничего не запланировано, мы могли бы пообедать у меня на квартире, а затем заняться твоей проблемой. Если к утру ничего не пройдет, я позвоню в «Белею» и…

— Пожалуйста! — завопил я. — Просто ответь правдиво на один вопрос. Я похож на человека, у которого бывают галлюцинации? Который, например, видит несуществующие вещи?

— Разумеется, похож. — Она подчеркнуто кивнула.

— Я имею в виду, какое-нибудь тело.

— Я тоже, — твердо сказала она, — особенно если это тело женское и у него соответствующие размеры груди, талии и бедер.

— Я говорю о мертвом теле!

— Тогда другое дело. — Она слегка вскинула брови. — Скорее всего один из видов неотвязного кошмара: в то или иное время они бывают у всех. Ты, вероятно, испытывал депрессию и…

Я решил, что если я еще и не чокнулся, так минут через пять подобной беседы наверняка чокнусь.

— Послушай, — оскалился я, — ты помнишь вторник?

— Разумеется, я помню вторник, сегодня только среда! — Озабоченный взгляд снова вернулся к ней. — Ты хочешь сказать, ты не помнишь вторника, Денни?

— Это произошло во вторник, — сказал я. — Именно во вторник я увидел тело Питера Пелла, лежавшее в спальне с проломленной головой. То было во вторник пополудни. А вечером того же дня я повстречал этого парня, живого, он разгуливал с отталкивающе неприятным видом, а на затылке у него не было даже вмятины!

— Я помню, вчера у тебя была назначена встреча с мистером Ваноссой, где-то в его доме на Восточных Шестидесятых улицах, — осторожно сказала Фрэн. — И тебя весь день не было. А теперь вот ты сидишь, уставившись отсутствующим взглядом в стену! Почему бы тебе не рассказать мне всю историю?

— Ты не поверишь ей, вот почему, — буркнул я. — Я даже сам ничему не верю, а я был там!

— А ты попробуй! — Она подтащила стул и опустилась на него, небрежно скрестив ноги, но даже щедро открытое моему взору бедро нисколько не воздействовало на мою якобы сверхчувственность.

— Этот Чарли Ваносса какой-то особый чудак, — начал я. Рассказывая, я не отводил взгляда от стены, когда, наконец, закончил повествование, наступило гробовое молчание. Мне пришлось сделать усилие над собой, чтобы оторваться от стены, повернуть голову и посмотреть на Фрэн. Ее лицо ничего не выражало, лишь в глубине ее зеленых глаз угадывалась жалость.

— Денни? — Ее пальцы рассеянно одернули подол тугой юбки. — А ты меня не разыгрываешь?

— Клянусь! Да пусть я умру через пять минут после того, как султан подарит мне на день рождения свой старенький гарем!

— Ну что ж. Давай рассмотрим все логично.

— Логично?! — Я невольно засмеялся. — Ты что, такая же чокнутая, как и я? Никакой логикой тут и не пахнет!

— Мужчина, которого ты видел лежащим на полу спальни, был мертв, — спокойно сказала она. — Ты уверен, что он был мертв?

— Видела бы ты его затылок…

— Подробностей не нужно. — Она сглотнула. — О’кей, значит, труп был самый настоящий. Выходит, он не мог расхаживать прошлым вечером по квартире Нины Норт, так?

— Очевидно, — ответил я.

— Получается, мужчина, который величал себя Питером Пеллом, мог быть самозванцем?

Я мрачно покачал головой.

— Никак невозможно. Я проверил сегодня утром, отыскал его агента. Расхаживающий Питер Пелл вполне реален, как и его телесделка, как и Нина Норт.

— А как выглядело тело? — спросила Фрэн и, не дав мне ответить, быстро продолжила: — Я имею в виду, что это был за человек? Старый или молодой? Симпатяга или урод?

— Не знаю, — неохотно признал я. — Я видел его лишь от двери. Он лежал лицом вниз, явно мертвый, так что не было особого смысла присматриваться к нему повнимательней — не хватало еще впоследствии хлопот с полицией.

— Значит, если это был не Пелл, тогда кто-то другой, — вывела она в заключение.

— Об этом я тоже думал, — сказал я. — Ты читала сегодня газеты?

— Разумеется. А что?

— Прочла об убийстве, которое произошло вчера в районе Нортпорта? — с надеждой в голосе спросил я. — Об убийстве в любовном гнездышке, где фигурирует привлекательная светская дама Карен Ваносса?

— Нет, не читала, — возбужденно сказала Фрэн. — Не знаю уж, как я это пропустила, но…

— Ничего ты не пропустила! — проворчал я. — И знаешь, почему? Да потому что эту историю не напечатали!

— Выходит, в полицию после твоего ухода миссис Ваносса так и не позвонила. — Ее пальцы снова нервно натянули подол юбки. — Она дважды солгала тебе: когда сказала, что это тело Питера Пелла, и когда обещала позвонить в полицию.

— Она солгала не только в этом, — в бешенстве сказал я. — Ты видела в сегодняшней почте чек на пять тысяч долларов? — Фрэн молча покачала головой. — Я тоже не видел. Ну и ушлая же дамочка эта Карен Ваносса! Разорвала чек Чарли у меня, у дурака, перед носом, а потом еще отправила меня искать убийцу парня, который преспокойно себе разгуливал в добром здравии!

— Вероятно, на то у нее были свои причины, — предположила Фрэн. — Почему бы тебе не поговорить с ней?

Мое лицо сморщилось, как от зубной боли.

— Только не думай, что я уже не пробовал! Каждый раз на мой звонок отвечает служанка Берта, причем ее ответ как будто дается в записи: «Простите, но мистера и миссис Ваноссы нет в городе и не будет целый месяц». Знаешь, что я сделал вчера вечером? Потратил четыре часа, наблюдая за их домом, и за все это время в нем горело одно окно — прислуги!

— Остается одна-единственная возможность убедиться, что все случилось на самом деле, — холодно сказала Фрэн. — Отправиться в дом на Лонг-Айленде и посмотреть, есть ли там тело.

— Сначала я так и хотел, — ответил я. — Потом стал думать. А что если «фараоны» обнаружили труп, но по каким-то своим соображениям помалкивают? Перемахну я через забор и попаду в лапы какого-нибудь откормленного «фараона»! Что же мне тогда делать? Прикинуться молочником-спортсменом?

— Я полагаю, это тоже возможно, — с издевательской насмешкой сказала Фрэн, — особенно если ты так упорно выискиваешь любой предлог, лишь бы только не ездить туда! Однако, если миссис Ваносса не сообщила об убийстве, — а наверняка так оно и есть! — значит, полиция просто сама наткнулась на тело, не так ли? Тогда у них не было бы никакого основания связывать тебя с этим убийством.

— Ну да, как бы не так! — Я прямо задыхался. — Я бы сказал им, что люблю прыгать через заборы, а удостоверение частного детектива у меня в бумажнике — это просто так, для хохмы, да? А если спросят, чего это, мол, я прыгаю через заборы в Нортпорте, я им отвечу, что лучше тамошних заборов не сыскать!

— Ну что ж. — Она растянула губы в тонкую линию. — Если ты считаешь, что мои идеи настолько смешны, тогда соображай сам или обратись к «черепушнику».

— Давай не будем делать поспешные выводы, Фрэн. — Я взял ее за руки. — Мне позарез нужна твоя помощь. Все это дело…

— Если бы ты только перестал ныть, — отрезала она. — Все это дело меня уже достает. Хуже того, оно подтачивает мою уверенность в себе.

— Как это? — поинтересовался я.

— Я надеваю блузку «насквозьку», а ты даже не смотришь на меня. — Она тяжело вздохнула. — Я стою в приемной, жду, когда ты начнешь ко мне приставать, а ты что? Ты проходишь мимо, как будто я — пустое место. Я скучаю по прежнему Денни Бойду — ненасытному сексуальному маньяку с жутким блеском в глазах! — Она встала, и мне стало холодно под ледяным взглядом ее зеленых глаз. — Если ты не в состоянии решить эту проблему, Денни, значит, пора тебе бросить все это и заняться моделированием одежды или чем-либо еще.

— Ну что ж, пополудни я поеду и взгляну на этот дом на Лонг-Айленде, — огрызнулся я. — Но что же мне делать, если трупа там не окажется?

— Убить себя. — Она пожала плечами. — Что же еще?

Когда я прибыл туда, дом оказался на месте, что само по себе уже было немало. Произошли кое-какие изменения: ворота теперь были широко распахнуты, а на подъездной аллее стоял отливающий глянцем «ягуар-седан». Одно наверняка, подумал я, «фараоны» еще не разъезжают в таких машинах. Я припарковал свою около высокого забора, затем вернулся назад.

Я нажал кнопку звонка, и несколько секунд спустя дверь открыла блондинка с высокой прической. Она посмотрела на меня так, как будто я продавал прошлогодние рождественские открытки. Лет ей было под сорок. Сухощавое интеллигентное лицо, холодные серые глаза. Черная шелковая сорочка и белые парусиновые брюки с небрежной элегантностью подчеркивали ее стройную фигуру. В ней также было неуловимое «что-то», что опытный метрдотель распознает и за пятьдесят шагов, — сочетание образования, общественного положения и — прежде всего — денег.

— Что вы хотите? — Голос у нее был хриплый.

— Моя фамилия Бойд, — представился я и дал ей возможность бесплатно посмотреть на мой профиль с левой стороны. — Надеюсь, я вас не побеспокоил?

— Что вам надо? — Серые глаза стали еще холоднее.

— Владелица этого дома моя знакомая, она говорила, что подумывает о том, чтобы продать дом, — нагло врал я дальше. — Я полагал, что быстренько его осмотрю, раз уж оказался здесь, но я, разумеется, не знал, что в доме живут.

— Это уже интересно. — В глазах сквозило удивление. — Владелица, говорите?

Я кивнул.

— Кто-кто?

— Миссис Ваносса, — повторил я. — Миссис Чарлз Ваносса.

— Вы имеете в виду Карен?

— Совершенно верно. — Я сделал неторопливый вдох. — Не хочу причинять вам неудобство, но мне действительно надо осмотреть дом, мисс… ээ… миссис… ээ?

— Миссис Рэндолф, — представилась она. — Так как, вы сказали, ваша фамилия?

— Бойд.

— Ах, да. Я полагаю, к бостонским Бойдам вы не имеете никакого отношения? — Уголки рта у нее мгновенно опустились. — Да нет, я полагаю, нет! Ну что ж, осмотрите дом, раз его продают!

Она растворила дверь пошире и отступила в сторону, чтобы дать мне возможность пройти в передний холл.

— Не торопитесь, мистер Бойд. Я буду ждать в гостиной.

— Благодарю, — неуверенно сказал я.

В ее словах прозвучала насмешка. Но почему, пока я не мог сообразить.

Мне понадобилось всего минуты две, чтобы быстренько пробежать по остальной части дома, включая спальню. Тела нигде не было, как не было пятна от крови на ковре и вообще никаких признаков насилия. Мне ничего не оставалось, как вернуться в гостиную и вежливо поболтать с миссис Рэндолф. Когда я появился в дверях, она сидела на кушетке со стаканом в руке, слегка его поворачивая и наблюдая за тем, как позвякивают кубики льда. Та самая трудотерапия, которая в тот момент мне была нужна больше всего.

— Уже вернулись, мистер Бойд? — Она, казалось, слегка удивлена. — Вряд ли дом произвел на вас приятное впечатление?

— Да нет, почему же, дом мне нравится, — ответил я. — Но у меня есть свои проблемы.

Она едва подавила в себе улыбку.

— Почему бы вам не приготовить себе выпить, мистер Бойд? Тогда вы можете сесть, и мы с вами всласть поболтаем.

— Выпить — это можно, — ответил я, направляясь к бару. — А вот насчет того, чтобы поболтать, не уверен. Откровенно говоря, миссис Рэндолф, сам ваш вид как-то не располагает к беседе — вы больше похожи на тигрицу.

— Пусть это будет комплиментом, мистер Бойд. — Голос у нее звучал саркастически. — Вы похожи на человека действия. Скажите мне, вы верите в любовь с первого взгляда?

— Смотря какой взгляд, — ответил я.

— Мне страшно жаль, что я не дотягиваю до нужного вам идеала женщины, — промурлыкала она. — Она мне представляется крупной, дешевой и вульгарной, с высоким тяжелым бюстом и громким смехом.

Я приготовил себе выпить, прошел со стаканом к кушетке и сел лицом к миссис Рэндолф.

— Вы прибыли на «Майфлауэре», миссис Рэндолф? — спросил я сочувственным голосом. — Или просто последние несколько ночей подряд ложились поздно спать?

На этот раз она-таки улыбнулась, пусть всего лишь на миг.

— Ну что ж. — Она неторопливо пожала плечами. — Давайте поговорим о доме и о Карен Ваноссе, которой он не принадлежит.

— Что? — Я чуть не подавился.

— Этот дом принадлежит моему мужу, и я знаю, что бумаги на него заперты в его столе, — твердо сказала она. — Мой муж — Фредрик Рэндолф Третий. — Губы у нее напряглись. — Он также самый большой подонок, каких когда-либо производила семья Рэндолфов, но к делу это не относится. А дело в том, мистер Бойд, что я хочу найти его и миссис Чарлз Ваносса! И, я думаю, вы можете мне помочь.

— Зато я так не думаю, — чистосердечно сказал я. — В данный момент у меня уйма своих проблем, которых мне на десять лет хватит.

— Зачем вы выдали мне липовую историю о том, будто Карен Ваносса является владелицей дома? — набросилась она на меня. — Тут должна быть какая-то связь. Вы ведь недавно видели ее, не так ли, мистер Бойд, причем в этом самом доме, а?

— Вот что, миссис Рэндолф, я скажу то, что знаю. В ответ жду и от вас откровенности.

— А я ничего не знаю! — Она горько уставилась на меня. — Кроме того, что он обещал мне, когда она вышла за Ваноссу, что между ними все кончено. А сделала она это только потому, что у нее просто не было выбора. Либо этот брак, либо скандал на первых страницах газет, который бы погубил карьеру Фредрика, неважно, в политике или вне ее. Однако с меня хватит! Его нет уже целую неделю, и я знаю, что он должен быть с этой черноволосой сучкой, а когда я найду их вместе, я… — Она замолчала и быстро набрала воздух в легкие. — Я очень быстро, да, мистер Бойд?

— Продолжайте, — сказал я, — это и впрямь интересно.

— Теперь ваша очередь. — Она откинулась на спинку кресла и выжидающе посмотрела на меня. — Скажите мне, как вы-то вписываетесь в эту жуткую картинку-загадку, мистер Бойд?

— Я — частный детектив, — заговорил я. — Ваносса нанял меня найти его жену, ему лишь нужно, чтобы она вернулась в конце месяца и оплатила счета! Он полагал, что она уехала с одним актером по имени Питер Пелл, и сказал, что, возможно, они здесь. Вот откуда взялась эта липовая история о том, что дом якобы продается, мне просто нужно было проникнуть внутрь и осмотреться.

— Ваносса сказал вам, что дом принадлежит его жене?

— Что-то в этом роде. Якобы дом этот предназначен для уик-эндов.

— Вероятно, надеялся, что частный детектив, неожиданно появившись, напугает Фредрика до смерти. Он убежит, а Карен ничего не останется делать, кроме как вернуться домой.

— Выходит, меня одурачили? — Я улыбнулся ей.

— Нас таких двое. — Она улыбнулась в ответ кислой кошачьей улыбкой. — Может, нам следует сойтись, а, мистер Бойд?

— Что именно вы имеете в виду? — осторожно спросил я.

— Совсем не то, что вы, — ехидно ответила она и продолжала.

— Здесь их явно нет, и я даже не знаю, где начинать их искать, а это означает, что мне нужна помощь. Как вы думаете, вы могли бы отказаться от Ваноссы, как от клиента, а вместо него взять меня? В течение последующих двух минут я могу выписать вам чек на приличную сумму в качестве задатка, если возможно.

— Ну что же, — согласился я. — Вы мой новый клиент за задаток в тысячу долларов, уплаченных в течение последующих двух минут.

— Мне нравится ваш стиль, мистер Бойд, — промурлыкала она. — Вы решительный человек. Мой муж мог бы найти вам место в своем деле.

— Где именно? — спросил я.

— Он президент «Глоубком», — ответила она. — Я полагаю, они примерно третья самая большая корпорация в области связи, так что вам нечего опасаться, что мой чек не оплатят.

— А до того он занимался политикой?

— Он собирался заняться ею, прежде чем спутался с Карен Ваноссой, или Карен Прайс, как она тогда была известна.

Миссис Рэндолф медленно потягивала спиртное, а сама все смотрела на меня, и в ее глазах проглядывали блеклые воспоминания. — Он баллотировался в Сенат, и все говорили, что он просто не может проиграть, и предсказывали ему великое будущее. Во время этой кампании Карен Прайс добровольно играла роль его девушки-Пятницы: только что дебютировавшая в свете, она создавала хорошую рекламу, хотя и не умела печатать! Сначала кампания, потом постель, потом их застали вместе! А прошло всего около двух недель с тех пор, как она впервые переступила порог его кабинета. А застал их человек, который внес самый большой индивидуальный вклад в Фонд кампании, поскольку на него в свое время произвела впечатление морально-нравственная платформа Фредрика. Можете себе представить его чувства, когда он вошел однажды вечером и нашел их обоих на кушетке в чем мать родила.

— И это был конец политической карьеры вашего мужа?

— Он сделал весьма здравое и четкое заявление перед общественностью. — Рот у нее мучительно искривился. — Он сказал, что больше подходит для сферы частного предпринимательства, нежели для мира политики, и с честью вышел из кампании. «Глоубком» была под таким впечатлением, что тут же предложила ему должность вице-президента, а ему очень хотелось ее получить. У него оставалась одна-единственная проблема — я! А я заявила, что разведусь с ним и размажу все дело по первым страницам газет, если только эта девица Прайс не уйдет навсегда из его жизни. Более того, мне нужно было абсолютное доказательство того, что она ушла из его жизни навсегда, то есть она должна была выйти замуж. На достижение этой цели я дала ему ровно месяц, и дня за два до истечения срока он-таки успел все сделать. Так уж вышло, что в тот момент у меня скопилась куча ненужной одежды, которую я собиралась отдать в какое-нибудь благотворительное учреждение, и я послала ей эту одежду в качестве свадебного подарка. Но не получила даже благодарственной записки!

— А как вашему мужу удалось так быстро уговорить ее выйти замуж? — спросил я, восхищенный. — Если учесть, что она только что появилась в свете и все такое?

— Это оказалось очень просто, — презрительно усмехнулась миссис Рэндолф. — У ее семьи, знатной по происхождению, совершенно не было денег. Последние свои гроши они потратили на вывод ее в свет — в надежде на богатый брак! — так что у них ничего не осталось. А Фредрик предложил ей хорошее обеспечение, если она выйдет замуж в течение месяца. Чарли Ваносса был таким же: сидит, бывало, в заложенном-перезаложенном доме, преждевременно загоняя отца в могилу. По-моему, самая тяжелая работа, которую когда-либо делал Чарли, была, когда он прошел по проходу церкви в качестве жениха Карен! Однако он посчитал сделку выгодной, поскольку Карен пообещала ему, что после бракосочетания ему вообще ничего не придется делать.

— Когда же все это произошло?

Она пожала плечами.

— Да года три назад.

— Почему же Карен терпит его до сих пор? Почему не разводится?

— Она не может этого сделать. — Миссис Рэндолф тонко улыбнулась. — Когда я узнала, какую сумму пообещал ей Фредрик, я настояла на дополнительных условиях. Деньги должны быть вложены в дело, она будет получать с них доход, но только до тех пор, пока остается замужем, а это значит, с Чарли ей никогда не развестись! Основной капитал автоматически переходит к ней после смерти Чарли, а если она умрет первой, Чарли останется с носом. В то время я была твердо уверена, что о разводе Чарли и думать не посмеет — лишь бы Карен обеспечивала привычный для него праздный образ жизни до конца его дней.

Эта женщина вызывала восхищение и презрение одновременно.

— За трехнедельную любовную связь с вашим мужем вы отплатили ей сполна, не так ли? Привязали до конца жизни к такому типу, как Чарли Ваносса.

Глаза ее блеснули едва заметным злобным блеском, который тут же пропал.

— Она сама это предпочла, — безразличным тоном заметила миссис Рэндолф, — и выбор по-прежнему остается за ней. Она бы завтра же могла развестись с Чарли, если бы пожелала, и оказаться на улице и начать зарабатывать себе на жизнь. Я полагаю, «девочки по вызову» все еще существуют?

— Да уж наверное, — сказал я. — Это впервые за три года, когда они сошлись?

Миссис Рэндолф кивнула.

— Я в этом уверена.

— Не могло же все так сразу произойти, а?

— Откуда мне знать! — раздраженно ответила она. — Зато я знаю, что время они выбрали самое неподходящее. Когда Фредрик стал президентом, появился новый вице-президент, некто Фергюсон. Блестящий и весьма опасный человек. Последние шесть месяцев он делал все, чтобы сесть в кресло Фредрика, и добился того, что его поддерживает почти половина членов правления. Открытая борьба уже произойдет на очередном заседании членов правления, которое намечено недели через две. Пока что мне удавалось водить за нос сотрудников Фредрика, заявляя, что муж устал и решил недельку отдохнуть от дел. Неделя эта уже закончилась, и Фергюсон, всполошившись, может нанять кого-нибудь поискать Фредрика.

— Есть ли кто-нибудь в этом офисе, кто близок вашему мужу и кому вы можете доверять? — поинтересовался я.

Она кивнула.

— Марри Энсел, его личный помощник.

— А нельзя ли мне поговорить с ним? — предположил я. — Если он и знает что-нибудь о вашем муже и Карен Ваноссе, вряд ли бы рассказывал об этом его жене.

— Думаю, что попробовать можно, — согласилась она. — Я позвоню ему и попрошу встретиться с вами, но, вероятно, не в офисе.

— Я могу встретиться с ним где-нибудь в баре, — предложил я. — Только мне придется сказать ему, что ваш муж пропал и что вы наняли меня отыскать его.

— Прекрасно, — сказала она. — И вы не назовете имени Карен Ваноссы, прежде чем его упомянет он сам.

— Не беспокойтесь, не упомяну, — пообещал я. — Собственно, почему бы вам сразу не попросить его встретиться со мной сегодня часов в шесть в баре «Континенталь» на Третьей авеню?

— Пожалуй, я могла бы это устроить, — сказала она. — А вдруг он не сможет?

— Не думаю, что откажется выполнить просьбу госпожи президентши.

— О-о? — Она снова озарила меня светской улыбкой. — Не беспокойтесь, мистер Бойд, он там будет!

— Вы останетесь в этом доме?

— Не думаю. — Она покачала головой. — Я приехала вчера, а когда удостоверилась, что их тут нет, решила покараулить и осталась еще на денек. Но только время зря потеряла. Я возвращаюсь в город, вместе с чеком дам вам свою карточку, мистер Бойд, чтобы вы знали, где меня найти.

— Прекрасно.

Она встала с кресла.

— Моя сумочка в спальне. Я сейчас, мистер Бойд.

Пока ее не было, я сидел и гадал, а не сказать ли ей, что ее мужа уже два дня нет в живых? Если в спальне я видел не труп Питера Пелла, то по логике выходило, что это труп пропавшего Фредрика Рэндолфа Третьего. Я поразмышлял еще немного и задался вопросом: если вас нанимают найти живого мужа, а вы обнаруживаете труп, не откажутся ли потом заказчики оплачивать счет?

 

Глава четвертая

Бар «Континенталь» — обычный бар, с барменом, похожим на вышибалу. Если хотите уединиться, то для этой цели существуют кабинки, расположенные у задней стены. Одну из них я и занял, предварительно запасшись стаканом виски.

Уже шел седьмой час вечера, когда кто-то вежливо кашлянул над самым моим ухом. Подняв глаза, я увидел два ряда ослепительно белых зубов, обнажившихся в обаятельной улыбке. Это был мужчина на все времена, в отменно скроенном костюме, который дополняла сорочка неимовернейшей белизны и наиконсервативнейший галстук. Темные кудрявые волосы коротко подстрижены, брови, восхищаясь друг другом, сходились над выразительными карими глазами, а профиль у него был почти так же хорош, как и мой собственный!

— Мистер Бойд! — в голосе его звучала мужская сила. — Я — Марри Энсел.

Он крепко пожал мне руку и втиснулся за стол напротив меня.

— Я сделаю все, что велит Джейн Рэндолф.

— Выпьете? — предложил я.

— Позвольте мне. — Он посмотрел в сторону бармена, поднял руку над головой и щелкнул пальцами.

— Не сработает, — сказал я. — Здесь самообслуживание.

В следующее мгновение массивный бармен аккуратно поставил «мартини» перед Энселом и радушно улыбнулся.

— Как дела, мистер Энсел?

— Просто замечательно, Джо. А у вас?

— Да ничего. — Бармен пожал плечами, потом посмотрел на меня.

— Вам бы, приятель, следовало сказать, что вы — друг мистера Энсела. Особо почитаемых людей обслуживаю я сам, не так ли, мистер?

— Совершенно верно, Джо. — Энсел одарил его своей чертовской улыбкой. — Таких, как мы с вами.

Бармен громко захохотал и, шаркая ногами, вернулся обратно за стойку. Почему-то у меня было большое желание повыбивать у Энсела его ослепительные зубы. Чтобы отвлечься от навязчивой затеи, я закурил сигарету.

— Мистер Энсел, — заговорил я, — я…

— Марри, пожалуйста! — Казалось, он искренне обижен. — Любой друг Джейн Рэндолф — и мой хороший друг. Между прочим, как ваше имя, мистер Бойд?

— Денни, — огрызнулся я, — и вовсе я не друг миссис Рэндолф, просто на нее работаю.

— Ах, вон как? — Он задумчиво на меня посмотрел. — Пополудни, когда Джейн позвонила мне и назначила эту встречу, у меня создалось впечатление, что нужно выполнить какое-то секретное задание. — Он снова одарил меня улыбкой. — Чем вы занимаетесь, Денни?

— Я — частный детектив, — прямо сказал я, — миссис Рэндолф наняла меня помочь найти ее мужа. Она не видела его уже с неделю и не знает, где он или что с ним. А из-за проблемы с Фергюсоном она решила, что вы — единственный парень во всем офисе, которому она может доверять и который, вероятно, может помочь мне в поисках ее мужа. Вот почему она и устроила нашу встречу.

— Понятно. — Теперь уже в карих глазах появилась настороженность. — Позвольте мне задать вам вопрос, Денни. Если она не знает, где Фредди, с чего она взяла, что это могу знать я?

— Идея была моя, — ответил я. — По ее словам вы с ним очень близки. Возможно, он собирался покутить с недельку в Вегасе с одной из машинисток? Или что-нибудь вроде того. Жене, он, конечно, об этом бы не сообщил, но мог сказать об этом вам, уверенный, что вы не донесете его половине.

— Простите, Денни — Энсел опять сплошное обаяние. — Честное слово, хотел бы помочь и вам, и Джейн. Но увы! Для меня это тоже новость. Первые два дня, когда он не появился на работе, я решил, что у него где-то другие дела. Фредди любит принимать неожиданные решения. Он мог бы позвонить из Сан-Франциско или даже из Парижа. Потом на следующий день позвонила Джейн и сообщила, что он взял недельный отпуск. Последние шесть недель мы работали в страшном напряжении, Джейн, очевидно, рассказывала вам о проблеме с Фергюсоном. Заседание совета правления, которое состоится примерно через две недели, будет решающим, и для Фредди имело смысл взять неделю для отдыха, чтобы набраться сил. Так что, — он слегка пожал плечами, — мне и в голову не пришло усомниться в этом.

— О’кей, — сказал я. — Попробуем еще раз. Миссис Рэндолф наняла меня найти ее мужа, поэтому, если я найду его при компрометирующих обстоятельствах, то извинюсь и попрошу его позвонить жене. Она наняла меня вовсе не потому, что подозревает, будто он с другой женщиной, — мне казалось, что моя ложь звучит убедительно, — она наняла меня потому, что встревожена, а не случилось ли с ним чего-нибудь. Так пойдет?

— Ценю вашу тонкость, Денни! — Его зубы опять засверкали. — Но Фредди просто не тот тип человека. Он президент компании, в которой по всему свету работают около пятнадцати тысяч человек, и нет смысла терять работу ради того только, чтобы залезть под юбку какой-нибудь стенографисточке! Вы бы сами сделали это?

— Меня лучше не спрашивайте, — ответил я.

Он вежливо засмеялся.

— Ну что ж, не буду.

— Если бы миссис Рэндолф пошла в полицию и сообщила, что он пропал, — осторожно продолжал я, — там бы исходили из трех основных посылок. Когда исчезает такая важная персона, как Фредрик Рэндолф Третий, они бы решили, что либо он хотел затеряться, потому как ему того хотелось, либо же он попал в катастрофу, и его не опознали — подобная вероятность была бы очень далекой! — либо же потому, что кто-то хотел, чтобы он затерялся.

Глаза у Энсела слегка расширились.

— Вы всерьез полагаете, что такая возможность не исключена, Денни? Я имею в виду, что Фредди… похитили или что-нибудь такое? Все кажется таким нелепым… я имею в виду, что мы сидим здесь и обсуждаем вероятность того, что президента…

— Вы знаете кого-нибудь, кто так его ненавидит, что готов пойти на любые меры, лишь бы только навсегда от него избавиться?

— Вы шутите! — Он отупело на меня посмотрел. — Вы спрашиваете, не знаю ли кого-нибудь, кто бы взял и убил Фредди?

— Как насчет этого Фергюсона?

— Нет. — Он решительно покачал головой. — Это чисто борьба за власть внутри корпорации. Фергюсон весьма коварен, но сама мысль о том, чтобы он вынес борьбу за пределы комнаты для заседаний совета членов правления…

— А больше вам никто не приходит в голову? — не отставал я.

Он подумал несколько секунд и снова покачал головой.

— Нет, я уверен, что внутри организации нет никого…

— А за ее пределами?

— Нет, никто, — твердо сказал он. — Они с Джейн прекрасно ладят, а близких друзей у них, похоже, вообще нет. Они живут своей жизнью, вы знаете.

— Если Рэндолф так и не вернется, — спросил я, — что будет с вами, Марри?

— Если это произойдет, Фергюсон без всяких проблем займет его кресло. — На этот раз улыбка у него вышла неуверенной. — Можете себе представить, как он отнесется ко мне — ведь я последние три года был личным помощником Фредди! Если это произойдет, я скорее всего окажусь на улице и буду искать себе работу!

Я отхлебнул немного «вербона» и поиграл со стаканом, стараясь изобразить на лице грустное выражение, свойственное гробовщикам.

— Я скажу вам кое-что такое, чего не посмел сказать миссис Рэндолф, — продолжал я серьезным тоном. — Если бы парень вроде Рэндолфа хотел затеряться, он бы поступил гораздо умнее. Вы говорите, все привыкли к тому, что он исчезал на день или два, затем звонил из какого-нибудь города, чуть ли не из любой точки земного шара. Так что, если бы он захотел исчезнуть с блондинкой под мышкой, он бы все это как следует обставил, а не исчез бы так, как исчез он. К тому же у человека, подобного ему, наверняка была уйма всевозможных бумаг, по которым бы его легко можно было опознать, — скажем, кредитных карточек и всего такого. Значит, исключено, что с ним произошел несчастный случай или он вдруг потерял память. Я думаю, он мертв!

— Убит?! — Энсел уставился на меня с открытым ртом.

— Совершенно верно! — В ответ я холодно уставился на него. — И если я не найду его в пределах следующих двадцати четырех часов, я пойду к «фараонам» и сообщу им это.

— Нет! — безумно воскликнул он. — Тогда это станет достоянием гласности — я имею в виду его исчезновение! Эта дама попадет в газеты! — При этой мысли он задрожал. — Это будет равносильно тому, что протянуть Фергюсону на тарелочке скальп Фредди!

— Весьма вероятно, кто-то это уже сделал, — мягко заметил я.

Я быстро допил спиртное, достал из бумажника визитную карточку, бросил ее на стол перед Энселом и встал.

— Подумайте над этим, Марри, — сказал я. — Если вам придут в голову вообще хоть какие-нибудь мысли, неважно, какими бы дикими они ни казались, позвоните мне, а?

— Да, конечно, Денни, — глухим голосом ответил он, — непременно.

Добравшись до выхода, я бросил взгляд через плечо и увидел, что мужчина на все времена по-прежнему сидит в кабинке, уставившись куда-то в пространство. Он уже не улыбался, и это доставило мне легкое удовлетворение.

Я взял такси и проехал через весь город до самой квартиры с кондиционером на Сентрэл-Парк-Уэст. Некоторое время я просто стоял у окна и с ненавистью смотрел на траву. Потом подумал об обеде, но решил, что не голоден, и приготовил себе выпить. Примерно полчаса спустя я решил, что все же голоден, и стаскался на угол за два квартала в итальянский ресторанчик. Затем я снова вернулся домой, приготовил выпить и посмотрел, как на парк спускаются тихие сумерки.

И вдруг, поддавшись неожиданному импульсу, отыскал номер телефона Нины Норт и набрал его. Она сняла трубку после двух гудков.

— Это Денни Бойд, — сказал я, и она, очевидно, вспомнила мое имя, поскольку я тут же услышал гневное фырканье.

— Что вам нужно? — сердито спросила она.

— Поговорить с Пелли, — сказал я. — Возможно, вы поднесете его к телефону, или он уже снова ходит?

— Ему нечего сказать вам!

— Ну что ж, — спокойно сказал я. — В таком случае передайте ему от меня послание. Спросите его, видел ли он в последнее время Фредрика Рэндолфа Третьего? Если не видел, то только потому, что Рэндолф мертв.

Молчание длилось примерно секунд пять.

— Вы, наверное, сошли с ума! — сказала она, наконец, ошарашенная. — Питер никого с таким именем не знает.

— А вы просто скажите ему, — настаивал я. — А если для него это большая загадка, пусть проверит у Карен Ваноссы.

— Хорошо, я ему скажу.

— Прекрасно. Вы еще не оставили театр?

— Я по-прежнему не понимаю, о чем вы говорите, — лихорадочно пробормотала она.

— Я полагал, вы могли бы начать новую карьеру экзотической танцовщицы, — восхищенным голосом сказал я. — После вашего вчерашнего представления на кушетке, да еще с такими ножками…

В следующее мгновение у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Нина Норт не просто положила трубку, она, должно быть, шарахнула аппаратом о стену. Я полагал, что, если я буду приставать к людям со своей теорией о неожиданной кончине Рэндолфа, один из них непременно что-нибудь предпримет. Во всяком случае, в качестве стриженного под «ежик» Мохаммеда я еще сроду не выступал.

Примерно час спустя я убедился, что моя теория не срабатывает, и, пока готовил себе выпить, раздумывал, что лучше: пораньше улечься спать или просто выброситься из окна, да и дело с концом. И вдруг настоятельные требования дверного звонка лишили меня этого выбора. В мозгу мелькнула ужасающая по своей ясности картинка: за дверью, требуя возмездия, ждет двухдневный труп Фредрика Рэндолфа Третьего. Разум, однако, взял верх и решил, что, возможно, это девушки из «Фоли Бержер», которых мой французский дядя подбросил ко дню холостяка. А когда до меня дошло, что у меня нет французского дяди, было уже поздно, и я открыл входную дверь.

— Это все из-за тебя! — сказал приглушенный голос, и тут же острый уголок кошелька больно врезался мне в переносицу, и мимо меня прорвался в квартиру блондинистый вулкан — Нина Норт.

К тому времени, как я догнал ее, она стояла посреди гостиной, расплавленная лава стекала по ее щекам, а синие глаза метали в меня громы и молнии. Если быть точнее — один глаз; другой, распухший, был наполовину закрыт, под ним темнел круг.

— Разрушитель семей! — Она подняла кошелек, готовая стукнуть меня снова, но я вовремя схватил ее за запястье и нежно отвел руку, она выпустила кошелек, и он упал на пол. Мгновение — и ее туфля в руке. — Скотина. — Острый носок туфли оставил на голове свои следы.

— Прекрати. — Я в бешенстве попятился. — Что все это значит?

— Змея подколодная! — завопила она. — Ты погубил всю мою жизнь!

Тут ей пришлось сделать глубокий вдох, и у меня появилась возможность полюбоваться ею.

На ней было короткое простое хлопчатобумажное платье известкового цвета с расклешенной юбкой. В нем она выглядела весьма сексуальной. Я хотел было сделать ей комплимент, но опоздал, так как дыхание уже вернулось к ней.

— Лжец! — завизжала она. — Изверг! Я покажу тебе, как встревать между влюбленными и ломать им жизнь!

Она свирепо посмотрела по сторонам, и глаза у нее загорелись, когда она увидела деревянную статуэтку в примитивистском стиле, стоявшую на столике рядом с кушеткой.

— Я убью тебя! — завопила она. — Я вышибу тебе мозги и скормлю их уткам на пруду в Центральном парке. — И с пожирающей ненавистью в здоровом глазу метнулась к столику.

Скульптура была весомой. Нине достаточно стукнуть меня разок по голове и… я тоже бросился к столику, но на пути к нему зацепился ногой за ковер и сшиб Нину. Остальное предстало смазанным пятном звука и света.

В подобной ситуации лучше всего помогает холодный душ. Поэтому я рывком поднял девушку с пола, перекинул через плечо, оттащил в ванную и на полную мощность включил ледяную воду. Нина завизжала как резаная. Подержав ее так с минуту, закрутил кран и отпустил ее.

— Все полотенца свежие, — любезно заметил я, а про себя подумал — интересно, как она выйдет из положения, ведь платье ее сильно пострадало?

Закрыв за собой дверь ванной, я вернулся в гостиную и приготовил две большие порции спиртного. Затем закурил сигарету и подождал. Минут пять спустя я услышал звук невидимых бубнов, под которые белая аборигенка в коротком саронге неторопливо исполняла экзотический танец в дверях ванной комнаты. Саронг был сделан из голубого полотенца, кое-как завязанного под мышкой. С каждым движением ее полновесные груди подпрыгивали, и саронг грозил сползти. Сделав шага три в замедленном ритме, она останавливалась и осторожно поддергивала его: саронг доставал ей только до середины бедер, и слишком большой рывок означал бы катастрофу.

Такого восхитительного продвижения я еще сроду не видел. Наконец Нина добралась до кушетки и осторожно села.

— Это судьба, — сказала она глухим голосом. — Убить тебя мне явно не суждено. — В голосе послышалась слабая нотка надежды: как ты думаешь, судьба бы стала возражать, если бы я убила себя?

— Это была бы такая утрата, — не лукавя, ответил я. Затем взял приготовленные стаканы, поднес их к кушетке и сел рядом с Ниной. — Пожалуйста, — я протянул ей один стакан, — выпей.

Она выпила половину содержимого, как будто это был лимонад, а не доброе шотландское виски, в котором еще даже не растаяли кубики льда. Потом посмотрела на меня с задумчивым выражением на лице.

— Из-за тебя я еще, чего доброго, заболею воспалением легких, — обвиняюще сказала она.

— Это лучше, чем человекоубийство, которое ты собиралась совершить, — уверенно ответил я.

— Ты разбил мою жизнь, — продолжала она. — Погубил мое здоровье, мое платье, мое… все! Я ненавижу тебя.

— Я знаю, как погубил твое здоровье, платье… все, — признал я. — Но не понимаю, как это я и жизнь твою разбил?

— Вчера вечером и без того было тошно, — с горечью заговорила она. — После твоего ухода у нас произошел страшный скандал: Питер ни за что не хотел поверить, что я видела тебя впервые в жизни. Он стал утверждать, что ты мой тайный возлюбленный и что я специально пригласила тебя к себе, чтобы унизить его. Мы страшно поругались, и он спал на кушетке. Когда я проснулась утром, его уже не было, а вернулся он только около семи вечера. К тому времени он уже вышел из своего мрачного состояния, и все было просто замечательно, когда вдруг тебя угораздило позвонить и попросить меня передать ему это послание.

— И что же произошло? — вежливо поинтересовался я.

Здоровый глаз у неё широко раскрылся.

— Он обезумел! — сказала она тоном удивления. — Как будто я сказала ему, что он паршивый актер или вроде этого! Он принялся рвать и метать, орать мне во всю глотку, что ему следовало бы знать, что все блондинки вероломны, что я не довольствовалась тем, что у меня тайный возлюбленный, но еще и вступила в сговор с целью убить его. Затем он принялся бить посуду, тут уж я рассвирепела, потому что он разбил мою лучшую вазу, и тогда… — голос у нее задрожал, — …он ударил меня! А к тому времени, как я поднялась с пола, он уже уложил свою сумку и был готов уйти. Ну, я сказала ему, чтобы он уходил и больше не возвращался, а он ответил, что мне не стоит переживать, поскольку он не вернется, а своему тайному любовнику я могу передать, что у него много влиятельных друзей и что, если ты не оставишь его в покое, ты не оберешься бед! Тут он с шумом выскочил из квартиры, и я поняла, что больше никогда его не увижу, и все по твоей вине. Ну, я решила, что за мою разбитую жизнь ты поплатишься своей. — Она допила из стакана.

Я взял у нее стакан, приготовил ей новую порцию и снова принес ей на кушетку.

— Спасибо. — Она зарылась в стакан носом. Когда он снова появился на поверхности, стакан опять был наполовину пуст. — Как видишь, жить мне теперь незачем, — с надрывом сказала она. — Питер не только навсегда ушел из моей жизни, но еще и испортил мою внешность. Скажи честно, ты когда-нибудь видел красивую блондинку с искусственным глазом?

— Это всего лишь синяк, — успокоил ее я. — Тебе только и нужно, что несколько дней поносить очки с темными стеклами, потом все пройдет.

Она медленно покачала головой.

— Это не поможет. Все равно моя жизнь кончена. Ну что я без Питера?

— Блистательная блондинка-актриса с милой квартиркой в Вилледже, которую теперь ты снова можешь называть своей. Никаких тебе крикливых актеров, постоянно становящихся в позу, постоянно оскорбляющих тебя, бьющих твои любимые вазы…

— …требующих, чтобы им подавали немыслимую еду в немыслимое время, — механически подхватила она. — Теперь, захотев причесаться, я могу спокойно подойти к зеркалу, не боясь обнаружить, что он торчит перед ним и любуется собой! Мне никогда не придется переживать из-за того, что в прачечной опять не так постирали его сорочки! Мне не нужно… — Она вдруг замолчала, уставившись на меня с открытым ртом. — Денни Бойд, — сказала она подобострастным тоном, — я — свободная женщина!

— Совершенно верно, — согласился я.

— Мне уже не нужно сидеть и переживать, куда он запропастился. — Она мечтательно закрыла глаза. — Если мне захочется лечь спать, намазавшись холодным кремом, мне уже не нужно будет таиться в ванной, пока я не удостоверюсь, что он уснул! Мне не нужно… это же здорово! — Она допила и протянула мне пустой стакан. — Давай выпьем за это!

— А что, идея великолепная! — безропотно согласился я. — Вцепись в кушетку, пока меня не будет, ладно? Я не хотел бы, вернувшись, снимать тебя с потолка.

— Алкоголь совершенно на меня не действует, — уверенно сказала она, — я могу выпить десять таких порций, и ты бы даже не догадался, что я пила!

Я капнул немного виски на кубики льда, долил стакан водой и подал ей. Она пригубила, нахмурилась и обвиняюще на меня посмотрела.

— Что это ты задумал, Денни Бойд? — холодно спросила она. — Эта порция в три раза крепче, чем другие.

— Прости, — извинился я. — Но ты попросила, это праздничный бокал.

— Совершенно верно! — Она вся так и просияла. — За свободу!

Она вдруг высоко подняла стакан, и холодный разбавленный виски пролился через край прямо между ее полновесными грудями. Последовал пронзительный визг, который перешел в хихиканье. Узел развязался под правой подмышкой, полотенце упало с груди.

— За свободу! — повторила она, счастливая, и поднесла стакан к губам.

Я посмотрел на ее полные, целиком открытые груди, твердые и круглые, их коралловые сосочки так и лезли вызывающе вперед, и тяжело сглотнул. Нина, наверное, почувствовала мое состояние.

— Ну, мне пора…

— Нет, — хрипло ответил я, — я никуда тебя не отпущу.

Очевидно, именно это она хотела услышать.

Нина осторожно поставила стакан на столик, повернулась ко мне спиной, вскинула ноги на кушетку и положила голову мне на колени. Один открытый синий глаз и другой почерневший, полузакрытый долго смотрели на меня, затем она взяла мои руки и положила их к себе на грудь.

— Ты знаешь, Денни Бойд, — сказала она тихим голосом, — ты абсолютно прав. Я теперь свободная женщина, — мечтательно произнесла она, — имею право выбирать. На сегодняшнюю ночь я выбираю тебя, но не на завтрашнюю. Теперь что хочу, то и делаю. И никто мне не указ. Разве не здорово?

— Конечно, — согласился я.

Она потянулась и крепко обхватила меня руками за шею, затем притянула мое лицо к своему.

Я обнял ее, подхватил на руки и перекинул опять через плечо.

— Денни Бойд, — прошипела она, — если снова понесешь под холодный душ, я убью тебя.

— На сей раз, — сказал я, сгорая от желания, — в спальню.

 

Глава пятая

Я посмотрел, как Нина намазывает маслом еще один тост, и поморщился.

— Сроду не видел, что кто-нибудь способен съесть завтрак из пяти блюд, — откровенно сказал я ей. — Когда ты в последний раз прилично ела? Десять лет назад?

— Занятия любовью вызывают у девушки страшный аппетит, — не смущаясь, ответила она.

— Давай сменим тему, — предложил я.

— О’кей. — Она радостно кивнула. — О чем будем говорить?

— О Питере Пелле, — предложил я. Она чуть не подавилась куском тоста.

— Никогда больше не смей упоминать это имя в моем присутствии.

— Тогда начнем сначала, — уступил я. — Сколько времени ты уже знаешь Чарли Ваноссу?

Нина надолго задумалась.

— Около года, что ли? Как-то мы устраивали вечеринку, и кто-то из ребят привел его.

— Кто они? — поинтересовался я.

— Ну… ты знаешь. Они из голубых. Я познакомилась с ними, когда одно время пела в хоре. С ними на вечеринке спокойно, — продолжала она. — Девушке не нужно беспокоиться, что кто-нибудь из них станет к ней приставать или что-нибудь такое. Я была шокирована, узнав, что Чарли женат. Как-то вечером они пригласили нас — меня и Питера — на обед, так эта ведьма Карен все время в открытую заигрывала с Питером — прямо у меня перед носом! А Чарли сидел с глупой ухмылкой на лице и знай себе пил. После того обеда у нас произошла первая крупная ссора. Помню, Питер не разговаривал со мной целых два дня. Во всяком случае, — она с удовлетворением пожала плечами, — с этим со всем уже покончено.

— Как ты думаешь, Питер когда-нибудь спал с ней? — спросил я.

— Я в этом уверена! — сердито ответила Нина. — Но потом возвращался ко мне — как всегда.

— Случайно ты не знаешь, не спал ли он с некой миссис Рэндолф?

Она окинула меня долгим мрачным взглядом.

— За кого ты меня принимаешь? Ты думаешь, каждый раз, когда он пропадал на несколько дней, я спрашивала у него их имена? Заносила их в черный блокнот?

— Прости, — извинился я. — Я просто полагал, что, возможно…

— Нет! — Она снова посмотрела на меня. — А кто она все же, эта самая дамочка Рэндолф?

— Некто, кого Чарли и Карен Ваносса знают довольно хорошо, — туманно ответил я. — Я просто подумал, а вдруг по какому-то совпадению…

— Почему бы тебе не пойти и не спросить у них? — окрысилась Нина. — Я уверена, они с удовольствием тебе это расскажут, если знают!

— Я никак не могу связаться ни с кем из них, — пробормотал я. — Каждый раз, когда звоню им домой, попадаю на эту мулицу-служанку, и она говорит…

— …их нет в городе и, вероятно, не будет две недели, месяц или что-нибудь такое? — Нина победно улыбнулась. — Карен рассказала нам в тот вечер, когда мы обедали у них. Они записали голос служанки, и каждый раз, когда они не хотят, чтобы их беспокоили, они просто подключают телефон к этой записи. А я-то думала, частные детективы более сообразительны!

Зазвонил телефон. Я прошел в гостиную и снял трубку.

— Мистер Бойд? — Голос был любезный и несколько извиняющийся. — Это Чарли Ваносса. Вы меня помните?

— Вы незабываемый тип! — ответил я сквозь зубы. — Большую часть времени провожу, вспоминая вас, Чарли! У меня это стало наваждением!

— В самом деле? Ужасно мило с вашей стороны, мистер Бойд. — Он говорил на полном серьезе. — Вы не могли бы сделать одолжение? Я знаю, что многого прошу, а вы страшно занятой человек, но не могли бы вы уделить мне сегодня утром несколько минут? Заскочить ко мне домой, и чем скорее, тем лучше?

— Я буду там через тридцать минут, — пообещал я. — Вам лучше отключить эту служанку от телефона, чтобы она могла открыть дверь.

— Берту? — Он вежливо засмеялся. — Ее здесь больше нет, мистер Бойд. Мне пришлось ее уволить, по-моему, в тот же день, когда вы были у нас в последний раз, — она выпивала примерно по бутылке в день моего лучшего испанского хереса! Через тридцать минут меня вполне устроит. Очень вам благодарен, честное слово. — И он повесил трубку.

Когда я вернулся в кухню, Нина деловито намазывала новый тост, и у нее был такой вид, как будто она собиралась есть весь день.

— Мне придется выйти, — сказал я ей. — Постараюсь несколько улучшить свой имидж частного сыщика. Если кончится еда, в гастрономе за углом у меня кредит.

— Не хами, — пробормотала она с набитым ртом. — Сам же виноват, измучил меня! Скажи мне, — она проглотила кусочек, и теперь речь у нее была четкой, — отношения Норт — Бойд на этом заканчиваются? Не хочешь ли ты остроумно со мной попрощаться? Или я тебя еще увижу? Скажем, ты вернешься домой, а я все еще здесь?

— Было бы здорово найти тебя здесь, когда я вернусь, — честно признался я.

Она оглядела себя и осторожно вздохнула.

— Придется прихватить у тебя немножко одежды, это чертово платье так испорчено.

— До встречи, пышечка!

И я быстренько убрался, прежде чем она схватила кофейник.

Минут двадцать спустя я снова оказался на Шестьдесят седьмой улице. Чарли Ваносса, наверное, заменил прислугу дворецким, потому что дверь мне открыл мужчина. Правда, одет он был явно не по форме: он был чуть ниже среднего роста, и худенькое тело легковеса еще больше подчеркивал севший итальянский костюм из какого-то бледно-синего переливчатого шелка. Галстук держала на месте жемчужная булавка, а в потрепанных французских манжетах, выглядывавших из-под рукавов, торчали причудливые огромные запонки — настоящие сапфиры в слоновой кости.

— Да? — выдохнул он, захлопав длинными ресницами, а его ясные, как у фавна, карие глаза ярко горели.

— Вы случайно не дружок Нины Норт? — буркнул я.

— О-о?! — Он восторженно хихикнул, деликатно наманикюренная рука убрала чересчур длинные курчавые черные волосы на место. — Славная Нина, она такая простая, вы не находите?

— Она еще и страшно сексуальная, — подбросил я. — Или вы этого не заметили?

Он скорчил гримасу.

— Она очень земная, я согласен. Эти молочные железы, право же, явно гротескны, но это ведь не ее вина, бедняжки.

— Моя фамилия Бойд, — сказал я. — Мистер Ваносса ждет меня.

— Да-да, разумеется! — Он жеманно ухмыльнулся. — Чарли ждет вас в гостиной. Входите, будьте добры, мистер Бойд. Кстати, я — Родни Мартин. — Он протянул свою хлипкую руку, которая, когда ее пожал, показалась мне куском влажного желатина. — Входите.

Он радостно повел меня в гостиную, идя на носках подпрыгивающей походкой. Чарли Ваносса, подобно орлу, распростерся в одном из обитых кожей кресел, в руке он держал стакан. У окна, лицом к нам, стоял еще один парень. Лет сорока, решил я. Плотно сбитый, сплошные мышцы, по-настоящему элегантный костюм, без всяких там переливчатых синих тонов. Коротко постриженные седеющие волосы, глаза серые, под цвет волос, зоркий взгляд. Лицо настороженное, умное и, возможно, опасное.

Приветствуя меня, Чарли Ваносса полумахнул усталой ручкой.

— Так мило, что вы не заставили себя ждать, мистер Бойд. — Вялое запястье качнулось, указывая на здоровяка. — Познакомьтесь, пожалуйста, с Доном Лечнером, одним из лучших моих друзей! Родни тоже один из лучших, но с ним вы уже познакомились у двери.

Лечнер коротко кивнул и бросил усталым голосом:

— Привет.

— Я думаю, нам следует называть друг друга по имени. — Чарли откинул волосы с глаз, чтобы подчеркнуть этот момент. — Я полагаю, у нас будет чисто дружеская, совершенно неформальная беседа. Вы Денни, не так ли?

— Совершенно верно, — согласился я.

— Хорошо. — Он улыбнулся мне по-настоящему сердечной улыбкой. — Я просто убежден, что все мы будем относиться друг к другу с неподдельной симпатией, Денни, как только это глупое недоразумение будет улажено.

— Недоразумение?! — вопросил я.

— Я уверен, что вы сможете объяснить все в пределах нескольких секунд, Денни. — Он лучезарно мне улыбнулся. — Возможно, я просто не разбираюсь в этике вашего дела, только и всего.

— В какой еще этике? — буркнул я.

— Ну… — Он трогательно посмотрел на Родни Мартина. — Расскажи ему, Родни.

Этот маленький гад робко хихикнул.

— Ты просто ужасен, Чарли! — Он снова хихикнул. — А что Денни подумает обо мне, если я вмешаюсь подобным образом? Ну да ладно, — он слегка пожал плечами, — раз уж ты настаиваешь. — Длинные загнутые ресницы затрепетали. — Я полагаю, все сводится к одному вопросу. Чарли хочет знать, почему вы все время меняете клиентов.

— Чарли нанял меня найти его жену и сказать ей, чтобы она вернулась домой, — спокойно заговорил я. — Затем, несколько часов спустя, он сказал мне, что я могу оставить поиски, поскольку его жена позвонила ему и сообщила, что уже направляется домой. Деньги по чеку, который выписал мне Чарли, я не получил, он перестал быть моим клиентом по его же личному решению, так что я Чарли ничегошеньки не должен.

— О Боже! — Мартин чуть ли не в слезах посмотрел на Чарли. — Вот видишь, Чарли, что ты заставил меня сделать? Я обидел Денни?

Чарли озабоченно посмотрел на Родни.

— Разве ты изложил все перед Денни, как надо? Этично ли принимать мою жену в качестве клиента в тот же самый день, когда он взял клиентом меня?

— И где же это я в тот день встретил вашу жену, Чарли? — спросил я. — В Филадельфии?

— Не будьте таким гадким, Денни! — Нижняя губа у него на мгновение надулась. — Вы же знаете, что это была лишь выдумка, чтобы не впутывать в эту историю Питера Пелла и эту глупышку Нину. Сразу же после вашего ухода Карен позвонила мне из пляжного домика и объяснила, что случилось. Все это в высшей степени меня смутило, когда я узнал, что вы стали ее клиентом. Я считаю, это непорядочно, Денни. Собственно говоря, я… да! — я требую объяснения!

— Сначала вы мне скажите, что случилось с трупом, Чарли, — предложил я. — Вот момент, который я нахожу по-настоящему увлекательным.

— С трупом? — Он, казалось, чуть ли не перепугался. — С каким еще трупом?

— С тем, который исчез из пляжного домика, не принадлежащего Карен, — отрезал я. — И, раз уж мы заговорили об исчезновениях, где сейчас Карен?

Он изысканно пожал плечами.

— Кто знает? Но не будем отвлекаться, Денни. Расскажите-ка мне побольше об этом трупе.

— Он лежал на полу спальни для гостей, — сказал я. — А вчера я снова съездил в этот дом, и его там уже не оказалось. Я полагал, вероятно, вы с Карен имеете какое-то представление о том, где он, но в последние несколько дней с вами обоими было трудно связаться.

— Именно поэтому вы и взяли себе нового клиента, Денни? — Он с упреком покачал головой. — Вы, похоже, испытываете страшную нужду в деньгах — это единственное возможное объяснение. Ну что ж, — он снова изысканно пожал плечами, — сколько вы хотите?

— Вы имеете в виду, за то, чтобы я забыл о трупе, который был там во вторник и исчез в среду? — съязвил я.

— Никакого трупа не было, — устало сказал он. — Был всего лишь очень живой человек, который, увидев, что вы идете, быстренько оттуда убрался, однако недостаточно быстро, чтобы не дать вам увидеть его. Карен быстренько пришлось что-нибудь придумать, вот она и сказала, что это Питер Пелл, но вы в тот же вечер убедились, что это не мог быть Питер Пелл, правда же? Ну… — Он поднял руку, чтобы я его не прерывал, хотя я и не собирался. — Судя по тому, как вы вынюхивали последние несколько дней, Денни, я не сомневаюсь, что вы установили истинную личность человека, который находился в пляжном домике с Карен. Честно говоря — и я это открыто признаю, — нам обоим бы грозили крупные неприятности, если бы вы неосторожно упомянули его фамилию там, где не следует. И, я уверен, вы точно знаете, что этого делать не следует! — Он глубоко вздохнул. — По какой-то понятной только вам причине вы решили не погасить мой чек. Несомненно, в свете последующих событий вы почувствовали, что ваше молчание, если не ваши услуги, стоит гораздо больше тысячи долларов? Я — Родни этому свидетель — весьма благоразумный человек. Сколько вам нужно, чтобы обо всем забыть? И под этим «всем», во-первых, имею в виду, что нанял я вас, а во-вторых, что вы видели Карен и этого безымянного мужчину вместе.

— Вы делаете из меня шантажиста, Чарли. — Я улыбнулся ему слабой улыбкой. — Вы и в самом деле так думаете?

— Дорогой мой Денни. — Он зевнул. — Это имеет какое-нибудь значение? Речь всего-навсего идет о презренных деньгах. Так сколько?

— Вы тут все толковали об этике, Чарли, — напомнил я ему. — Так что не вините меня, если и я о ней потолкую. Я не могу взять у вас никаких денег — или даже у вашей жены, — поскольку теперь у меня новехонький клиент, который хочет, чтобы я отыскал ее мужа. Моя догадка сводится к тому, что мне предстоит найти труп, который был в пляжном домике в прошлый вторник, когда я отправился туда нанести визит вашей жене!

— Вы сбрасываете клиентов, как стриптизерка одежду, Денни, — спокойно сказал Чарли. — Почему не быть практичным и не отказаться от последнего клиента? В обмен на весьма приличный чек. Назовите свою цену, я тут же вышлю вам чек, и единственное, что вам останется сделать, это пройти пять кварталов и погасить его. Я хочу сказать, вам не придется тратить нервы, уставать физически — вообще ничего не придется делать!

— Чарли, — я одарил его поистине дружеской улыбкой, — давайте посмотрим правде в глаза. Я ненавижу людей, которые меня подставляют. Вы обманули меня, когда наняли найти вашу жену, а она обманула меня, когда я ее-таки нашел. Вы оба заставили меня выглядеть новичком в своем деле, где мне полагается быть профессионалом, если я хочу выжить. И это одна из причин, почему у вас в данный момент просто нет достаточно денег, чтобы купить меня.

Он отреагировал мгновенно, мотнув головой.

— Пять тысяч, Денни? Это успокоит вашу уязвленную гордость? Пять тысяч, и вы ничего не будете делать. Неужели вы откажетесь от них?

— Более того, я бы засунул их в одно место — банкноту за банкнотой — даже если бы это доставило вам уйму неприятных ощущений! — огрызнулся я.

В его глазах снова появилось то самое пустое выражение.

— Мне очень неприятно, Денни. — В его голосе слышалась плаксивость. — Чего я не перевариваю, так это физическое насилие.

— Вы собираетесь врезать мне по сопатке, Чарли? — ехидно засмеялся я. — Да вы не могли бы…

Тут я резко замолчал, потому как под ребра мне уперлось дуло револьвера. Обернувшись, я увидел, что рядом со мной стоит Лечнер с револьвером в руке.

— Закрой свое хайло, Бойд, — бесстрастно сказал он, — пока Чарли решает, как нам с тобой быть.

Чарли отхлебнул из стакана, на лбу сплошные морщины. Затем поднял взор, на дряблом лице — явно несчастное выражение.

— Сплошные разочарования! — горько произнес он. — Хочешь быть милым с людьми, предлагаешь им значительную сумму денег за то, чтобы ничего не делать, а они?

— Они кусают руку, которая их кормит, вот что! — пронзительным голосом сказал Родни Мартин. — Отныне, что бы ни случилось с Бойдом, Чарли, я лишь могу сказать, что он сам на это напросился.

Чарли в муках закрыл глаза.

— Я и впрямь не терплю физического насилия! — в раздражении сказал он. — Запри его в подвале, Дон. Дадим ему время спокойно обдумать ситуацию.

— Ты слышал, что сказал этот человек? — Лечнер снова ткнул меня дулом под ребра, чтобы до меня все дошло. — Шагай, Бойд.

— Разумеется, — сказал я, нервничая, — все, что скажете! Только, пожалуйста, поосторожней с пушкой, ладно?

Он тихонько засмеялся.

— Как только ты вошел сюда, я сразу понял, что ты слабак. Будь паинькой, делай, как тебе говорят, и никто внакладе не останется.

Мы вышли в холл, затем направились на кухню в задней части дома. Там была дверь, открывавшаяся на лестницу, ведущую в подвал, и я остановился на верхней ступеньке.

— Шагай, шагай, — сказал Лечнер у меня за спиной.

— Там же темно, — сказал я. — Неужели нет света?

— Откуда мне знать? — в нетерпении ответил он. — Во всяком случае, кто станет тратить электричество на такого сопляка, как ты?

— Слушай! — Я в отчаянии повернулся к нему лицом. — Я клаустрофоб! Даже через пять минут внизу в подвале, один в темноте я сойду с ума! Пожалуйста, включи свет!

Он самодовольно ухмыльнулся, холодные серые глаза слегка загорелись.

— А может, Чарли решил продержать тут тебя пару деньков, Бойд? Причем в темноте?

— Пожалуйста! — Я чуть не захныкал. — Я там внизу сойду с ума, я это знаю!

— Ну, до этого не так и далеко, правда же? — Улыбка у него на лице превратилась в садистскую ухмылку. — Но не беспокойся, если тебе захочется покричать, Бойд, стены звуконепроницаемые.

— Пожалуйста! — сказал я сдавленным голосом. — Ты же не знаешь, что это такое! Умоляю тебя, Лечнер! Я даже опустился на колени, чтобы доказать это.

— Давай-давай, умоляй, — насмешливо сказал он. — Ничего хорошего это тебе не даст, а я с удовольствием послушаю, как ты ноешь!

— Не заставляй меня делать это! — как сумасшедший завопил я и крепко обхватил его колени.

— Какого черта! — выругался он. — Отвали, Бойд, иначе я…

Крепко сжимая его колени, я наклонился назад и сделал рывок. Двухсотфунтовый Лечнер пролетел над моим плечом вниз в подвал, даже не посчитав нужным воспользоваться хотя бы одной ступенькой. Он больно зацепил меня носком туфли по голове, но я особенно не возражал. Тем более когда услышал, как он глухо стукнулся об пол. Мне не хотелось справляться, ушибся он, мертв или просто зол на меня. Я быстро встал на ноги, захлопнул дверь, запер ее на ключ и задвинул на засов.

Потом вернулся по коридору в гостиную и нашел Чарли по-прежнему распростертым в кресле. Мартин стоял перед ним с выражением ожидания на лице, как будто надеялся услышать какое-то сногсшибательное предсказание о будущем мира.

Я схватил шибздика за шкирку и за мошну и швырнул его Чарли на колени. Оба они пронзительно вскрикнули, а Чарли сильно отпихнул Мартина, и тот оказался на полу. Затем они оба уставились на меня с открытыми ртами.

— Что вы сделали с Доном? — дрожащим голосом спросил Мартин.

— Завязал ему ноги на шее, сложил кренделем и засунул в морозильник, — ответил я. — Сейчас он на льду, а если ты не заткнешься, то кончишь тем же.

— Я… — Он неловко сглотнул, затем крепко закрыл рот. Он весь вжался в пол.

— Чарли? — Я схватил Ваноссу за манишку и вытащил его из кресла, улыбаясь ему по-настоящему дружеской улыбкой. — Где твоя жена?

— Пожалуйста, Денни! — захныкал он. — Вы же знаете, единственное, чего я не выношу, так это любые формы физического насилия! Я…

Я стукнул его наотмашь по лицу, и он громко вскрикнул.

— Ты не слушаешь меня, Чарли, — с упреком сказал я. — Я только что спросил тебя, где Карен?

— Я не знаю! — Я стукнул его наотмашь по другой щеке, и он снова взвыл. — Это правда! Я не видел ее два или три дня.

— Ты хочешь сказать, она вернулась домой на одну ночь, а потом снова умотала? — спросил я.

— Да поможет мне Бог, именно это и произошло, она…

На мгновение вся комната содрогнулась, и до меня дошло, что «зверь» в подвале вряд ли ушибся так, как на то рассчитывал я. К тому же у него пистолет, что давало преимущество передо мной. Послышался еще один глухой удар, и комната снова содрогнулась. Теперь в любое время Лечнер мог вспомнить, что у него револьвер, и начать стрелять, выбираясь на свободу. Выходило, что сейчас для меня самое время отваливать, пока не поздно. С глубоким сожалением я отпустил Чарли, и он, шатаясь, попятился назад, пока колени не соприкоснулись с креслом и он не повалился на него.

— Еще увидимся, Чарли, — заверил я его, — обещаю.

Я нырнул обратно в холл и быстро убрался из дома.

 

Глава шестая

— Я вижу, у тебя новый клиент? — сказала Фрэн Джардан, когда примерно полчаса спустя я вошел в контору. Она праздно помахала чеком. — Она, видать, богатая и страшно нетерпеливая. За утро уже три раза звонила!

— Миссис Рэндолф? — спросил я.

— Кто же еще? — В зеленых глазах появился налет холодности. — Какая-нибудь красивая беспокойная вдовушка, Денни? Или она только надеется стать таковой?

— Я полагаю, она вдова, но я еще этого не знаю, — ответил я. — Тот пропавший труп был вполне реален, в этом я теперь убежден, и шансы таковы, что это труп ее мужа. Но, опять же, мне сначала надо найти его, чтобы в этом удостовериться. Она оставила номер, по которому я могу с ней связаться?

— Каждый раз, когда звонила, — сказала Фрэн. — Причем это один и тот же номер! Ты думаешь, она ждет не дождется, когда ее утешит частный Лотарио с по-настоящему красивым профилем?

— Если ждет не дождется, значит, так оно и есть, — серьезно сказал я. — Свяжись с ней, хорошо? Я буду говорить из кабинета.

— Слушаю и повинуюсь, о повелитель!

Я прошел к себе в кабинет и сел за стол. Телефон зазвонил несколько секунд спустя.

— Мистер Бойд, — кратко сказала Джейн Рэндолф. — Я пыталась связаться с вами все утро.

— Я был занят, — ответил я.

— Тратили мою тысячу долларов?

— Всего лишь бегал по вашим делам, — раздраженно отпарировал я. — Пропал и еще один человек — Карен Ваносса.

— Ах, как умно с вашей стороны обнаружить это, мистер Бойд! — с сарказмом заметила она. — Если помните, я вам вчера сказала, что они вместе. Будь у вас память чуточку получше, вам бы не пришлось ради этого столько бегать! Во всяком случае, мне надо поговорить с вами наедине — по телефону я об этом говорить не могу. Я хочу, чтобы вы приехали ко мне немедленно!

— О’кей, — сказал я. — Где вы?

— Я вернулась в дом в Нортпорте, — бросила она. — Приезжайте сюда как можно скорее. — И положила трубку.

Я вернулся в приемную, и Фрэн окинула меня безразличным взглядом.

— Снова уезжаете, мистер Бойд! Ну и занятой же вы человек!

— А ты — сексуальная рыжуха, — дружески ответил я. — Как только немного освобожусь, воспользуюсь твоим приглашением пообедать и позаниматься практической психиатрией до самой зари.

— Это предложение было снято, — с издевкой сказала Фрэн, — как только я услышала по телефону голос миссис Рэндолф. Вы что, балуетесь с ней — и вам за это платят, жиголо?

— Забыл спросить тебя, а сколько ты собиралась платить мне за этот сеанс от сумерек до зари у тебя на квартире?

Я быстро выскочил за дверь, пока она лихорадочно смотрела по сторонам, выискивая, чем бы запустить в меня.

Когда я снова проезжал по мосту Трайборо, в третий раз за три дня направляясь на Лонг-Айленд, я уже чувствовал себя заядлым пассажиром пригородного поезда, совершавшим регулярные поездки в город и обратно. Собирался дождь, впереди передо мной в небе накапливались грозовые облака. Чувствовал я себя очень неуютно. Пропал Фредрик Рэндолф III, пропала Карен Ваносса, и вот теперь пропал Питер Пелл. Возможно, чудовище из Манхэттена находится на свободе, оно не только убивает людей, но и пожирает их. Однако Чарли Ваносса почему-то никак не вписывался в схему. Он был чудовищем, это да, но совсем иного плана.

К тому времени, как я добрался до дома в Нортпорте, небо над головой угрожающе почернело.

В такой бы день не вылезать из дому, а лежать в постели с блондинкой. Самое страшное в жизни то, что на нее надо зарабатывать. Стоило мне подняться на крыльцо и нажать кнопку звонка, и воображаемая картина, как я провожу ночь с рыжеволосой зеленоглазой Фрэн Джордан, неожиданно пропала.

Миссис Рэндолф открыла дверь и, увидев, что это я, тепло улыбнулась. Я уставился на нее разинув рот, что было совершенно нехарактерно для меня.

— Входите, мистер Бойд! — Ее улыбка стала даже еще теплее. — Очень мило, что вы приехали…

Я последовал за хозяйкой в гостиную.

— Извините, пожалуйста, что я так одета, — грациозно сказала она. — Но сегодня весь день страшно душно! А сейчас, похоже, разразится гроза. По радио сообщают, что нас, вероятно, зацепит хвост урагана — того, что обрушился на побережье Флориды день или два назад.

Она была одета, что говорить, по погоде. От высокой прически ничего не осталось, светлые волосы обвивали шею и уменьшали ее возраст лет на пять. Белый лиф купальника подчеркивал маленькие, но приятно округлые груди, а белые шорты из акульей кожи — неимоверно короткие и плотно облегающие, приятно контрастировали с медовым загаром длинных загорелых ножек. Даже в серых глазах таилась какая-то теплота, на лице играло некое подобие улыбки.

Я задумался, чем же вызвано подобное перевоплощение.

— Присаживайтесь, будьте добры, мистер Бойд, — промурлыкала она, и я оказался на кушетке. — Вымотались, наверное, после поездки сюда в эту мерзкую погоду. Я приготовлю вам выпить. — Она подумала немного. — Что вы скажете насчет «кровавой Мэри»?

— Не откажусь, — промямлил я.

— Отлично. Готова спорить, что вы даже на ленч не останавливались, а? — Голос у нее звучал по-матерински ласково. — Ну я тоже не завтракала. Так что впереди у нас экспериментальное блюдо из морских моллюсков, которое я только что приготовила.

Она покачивающейся походкой направилась к бару, а я закурил сигарету и вдруг ощутил, что ее узкие бедра не оставляют меня равнодушным. Но я погасил в себе желание. Что-то показалось мне в ней неестественным. В шейкере у нее уже было приготовлено несколько порций, и все, что ей оставалось сделать, это разлить. Она принесла стаканы и села рядом со мной на кушетке.

— Ну, — она подняла бокал, — за перемену погоды, мистер… Пожалуй, нам необязательно соблюдать формальности, как вы считаете, Денни? — Она снова улыбнулась мне по-настоящему теплой улыбкой. — И, пожалуйста, называйте меня Джейн!

— За перемену погоды, Джейн. — Я поднял стакан и выпил. — Так почему вы хотели срочно повидать меня?

— Это может подождать. — Она сморщила нос. — О делах пока забудем. У меня сейчас столько забот, что дальше некуда. Я хочу взять небольшой тайм-аут, так что давайте вспомним о реальном мире, после того как перекусим.

Мы выпили еще по одной, закусили моллюсками. После чего она дала понять, что не будет против, если я проявлю инициативу. Но мне было не до этого. Поэтому, когда она меня снова подвела к кушетке, я был не на шутку сконфужен. Пустая беседа умерла сама собой. Теплота в серых глазах миссис померкла.

— Ну что ж, Денни. — Она нетерпеливо пожала плечами. — От дел, вероятно, все равно не уйти. Каких результатов вы добились со вчерашнего дня?

— Да почти никаких, — ответил я. — Вечером потолковал с Марри Энселом. Он обеспокоен исчезновением вашего мужа, но убежден, что ваш муж не с женщиной.

— Хм! — Она оскалилась. — Он же не знает Фредрика так, как знаю его я. Впрочем, я не должна позволять, чтобы мои предупреждения чему-то мешали, Денни. — Ее рука легла на мою и крепко ее сжала. — Я хочу, чтобы вы были со мной откровенны. Если я ошибаюсь насчет Фредрика и женщины, какие могут быть варианты?

Я пожал плечами.

— Я не могу себе представить, чтобы человек, занимающий такое положение, как ваш муж, имел вескую причину для того, чтобы сорваться в Южную Америку или куда-нибудь еще и просто там затеряться. Так что, очевидно, исчез он не по своей воле.

— Вы хотите сказать… — Голос у нее слегка задрожал, — …его похитили?

— Его нет уже больше недели, — продолжал я. — Никакой записки о выкупе не последовало — таких невероятных похищений еще не бывало.

— Каковы же ваши предположения?

Выходило чуть ли не прямое воспроизведение записи разговора, который был у меня накануне с Марри Энселом, и единственное, что оставалось, было просто сказать:

— Все сводится к тому, что он мертв.

— Мертв?! — Она уставилась на меня пустым взглядом. — Вы имеете в виду, его… убили?

Проигрывание записи даже еще точнее вошло в дорожку.

— Вы не знаете никого, у кого была бы основательная причина желать смерти вашему мужу? — спросил я.

Она подумала немного, затем медленно покачала головой.

— Было бы нелепо полагать, что к этому имеет какое-то отношение борьба внутри правления. А больше на работе у Фредрика никаких неприятностей не было, так что тут, вероятно, замешан кто-то, с кем он общался в личной жизни… — Голос у нее вдруг сломался. — Право, это же не лезет ни в какие ворота! Мы сидим и на полном серьезе обсуждаем вероятность того, что Фредрика убили! — Глаза у нее снова поблекли. — А нет ничего такого, что бы говорило, что он до сих пор с этой сучкой Ваноссой зарылся где-нибудь в мотеле или еще в каком-нибудь подобном жалком месте?

— Вряд ли, — сказал я.

— Денни? — Она вдруг снова крепко сжала мою руку. — А нет ли чего-то такого, что вы мне просто не рассказываете?

— Нет, — солгал я.

— Вы уверены? — Она так и впилась в меня взглядом. — Я это к тому, что, если бы что-то знали, чего не знаю я, вы бы мне непременно сказали, правда же? — Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось. — Я бы все же предпочла, чтобы вы ничего от меня не скрывали, как бы плохо оно ни было. Что угодно лучше этой ужасной неуверенности. Сегодня утром я подумала, что, право же, сойду с ума, если вскоре не услышу что-нибудь определенное.

В задней части дома от порыва ветра захлопнулась дверь, и тут же по окнам забарабанил сильный дождь. Джейн Рэндолф задрожала и отпустила мою руку.

— Похоже, это охвостье урагана добралось-таки до нас. Пожалуй, мне лучше…

Зазвонил телефон, и она от неожиданности подпрыгнула, затем снова села и уставилась на меня, звонки настойчиво продолжались.

— Я… простите, Денни, — прошептала она. — Я не думала, что у меня так расшатались нервы, вы не ответите вместо меня?

— Ну что ж. — Я встал с кушетки. — Вы дома?

— Нет!!! — Она неистово покачала головой. — Кто бы это ни был, скажите им, я только что уехала в Манхэттен, и они могут позвонить мне вечером на квартиру. Сейчас я просто не могла бы ни с кем говорить.

— Отлично, — вежливо сказал я, прошел к телефону и снял трубку.

— Джейн? — сказал властный и уверенный мужской голос, прежде чем я успел произнести хоть слово. — Я был в Лондоне. Прости, что не нашел времени сообщить тебе раньше, но я был вынужден уйти в самое настоящее подполье! По-моему, теперь у меня есть компромат на Фергюсона, и я приберегаю его для заседания правления! Я лишь хотел узнать…

— Простите, — прервал его я, — но миссис Рэндолф в данный момент здесь нет.

— О-о? — Голос вдруг стал холодным, как лед в Арктике. — А кто же, черт побери, вы такой?

— Я из магазина скобяных товаров, — спокойно ответил я. — У миссис Рэндолф возникла проблема с окнами, и она вызвала меня закрепить их, а тут еще этот ураган. Но она уехала минут десять назад.

— Уехала куда? — спросил голос.

— На свою квартиру в Нью-Йорке, — сказал я. — Но я не думаю, что она туда доберется, погода здесь и впрямь расходилась не на шутку. Хотите, чтобы я ей что-нибудь передал, когда она вернется?

— Спасибо! — Голос слегка оттаял. — Если она и впрямь вернется, скажите, что я звонил и позвоню снова, как только у меня будет время. Хорошо?

— Разумеется, — сказал я. — Как ваша фамилия?

— Я ее муж, — нетерпеливо сказал голос, — и, пока вы еще там, проверьте… — Новый страшный порыв ветра пронзительно просвистел по дому, заглушив все его остальные слова. К тому времени как ветер прошел, линия уже молчала.

Я неторопливо и очень аккуратно положил трубку на рычаг и закурил сигарету, раздумывая.

— Кто это был? — нервно прошептала Джейн Рэндолф.

Дождь с обновленной яростью забарабанил по окнам, внешний мир превратился в сплошную черную каверну. Я вернулся на кушетку и сел рядом с миссис Рэндолф.

— Ваш муж, — ответил я. — Он сказал, еще позвонит. Был в Лондоне, занимался какими-то раскопками, и считает, что у него есть компромат на Фергюсона, но он приберегает его для заседания правления.

— Фредрик? И все это время он был в Лондоне? — Она молча покачала головой. — Я этому не верю!

— Это был ваш муж или кто-то, кто выдает себя за него, — резонно заметил я. — Если какой-то человек и выдавал себя за него, он был чертовски уверен, что сыграет отменно, если собирался провести жену Фредрика Рэндолфа!

— Да-да, — кивнула она, — вы, разумеется, правы. Просто… я не знаю! — Она попыталась засмеяться. — Я сама, идиотка, виновата, что довела себя до такого состояния. Мне следовало бы знать, что наверняка есть какая-то логическая причина для исчезновения Фредрика. Может, мне поделом, что я до сих пор ревную его к этой чертовой Карен Ваноссе!

Телефон зазвонил снова, и она подпрыгнула, будто кукла-марионетка, которую резко дернули за веревочку.

— Вы думаете, он так быстро звонит снова? — прошептала она.

— Единственная возможность узнать — это снять трубку, — сказал я.

— Да. — Она встала и на негнущихся ногах прошествовала к телефону. — Джейн Рэндолф слушает, — объявила она мгновение спустя монотонным голосом. — О-о! — В ее голосе послышалось облегчение. — Это вы, Марри! — Она послушала несколько секунд. — Д-да, я знаю! Он звонил сюда, и мистер Бойд снял трубку — я попросила его приехать сюда, потому что прямо с ума сходила! Во всяком случае, это здорово — знать, что с Фредриком все в порядке! — Она поговорила с Энселом еще немного, потом, наконец, положила трубку и вернулась на кушетку.

— Ох! — вздохнула она с облегчением. — Теперь мне гораздо лучше, Денни. Фредрик позвонил Марри Энселу и сообщил, что вернулся. Но он хочет держать это в тайне до самого последнего момента — до начала заседания правления, чтобы сыграть наверняка. — Она улыбнулась. — Это так на него похоже! В душе все мужчины остаются мальчишками, вы не согласны?

— Разумеется, — кивнул я. — Очень рад за вас, Джейн, даже если я оказываюсь без работы.

— Тысяча долларов в сутки! Да это же доход верхних слоев населения! — Она снова улыбнулась. — Не то чтобы я возражала. Поверьте, для меня знать, что Фредрик жив и здоров, стоит гораздо больше тысячи долларов!

— Разумеется, — снова сказал я. — Пожалуй, я возвращаюсь в Манхэттен.

— Куда спешить? — быстро проговорила она. — К тому же, вести машину в такую погоду — это же сумасшествие.

Я выглянул в окно, вернее, попытался это сделать, поскольку по стеклу сплошным потоком стекала вода. Страшные порывы ветра теперь набрасывались на дом все чаще и чаще, а ветер завывал все сильнее.

— Приготовьте нам выпить, Денни, — предложила она. — Теперь, когда я знаю, что с Фредриком все в порядке, мы можем выпить за счастливый конец.

— Пожалуй, мне и впрямь лучше никуда не ездить, — признал я. — Что вам приготовить?

— То же, что и себе!

Я направился к бару, нашел неначатую бутылку виски двадцатилетней выдержки. Как раз для торжества, решил я. Пока я готовил напитки, Джейн Рэндолф подошла к окну и стояла, глядя на дождь.

— Люблю бури, — бросила она через плечо. — Вся эта исступленность и буйство…

— А я к ним как-то совершенно безразличен, — буркнул я.

Она повернулась и решительной походкой направилась к двери.

— Я сейчас вернусь, Денни, — сказала она. — Приготовьте покрепче, ладно?

И ушла.

Несколько мгновений спустя я услышал, как где-то в задней части дома хлопнула дверь. Напитки были готовы, я попробовал из своего стакана и подождал. Казалось, прошло очень много времени, а на самом деле, наверное, не больше пяти минут, прежде чем она вернулась. Она остановилась в дверях гостиной, мокрые волосы прилипли к голове, вода ручейками сбегала по телу и ковер у ее ног намок.

— Там весь мир разрывается на части! — Она запрокинула голову и экзальтированно засмеялась. — Будь у меня помело, я могла бы летать!

— Если вы сейчас же не переоденетесь, вы умрете от простуды! — предупредил ее я.

— Прямо беда с вами, вы совершенно лишены воображения! — Она прошла к бару, оставляя за собой на ковре мокрые следы. — Все, что мне сейчас нужно, это выпить. — Она взяла стакан, как следует к нему приложилась, и у нее на губах заиграла хищная улыбка. — Хотите услышать по-настоящему смешную вещь, Денни? Теперь, когда с Фредриком все в порядке, мои чувства к нему такие же, какими они были всегда — во всяком случае, с тех самых пор, как я узнала о нем и Карен! Он мне скучен!

— Ой ли? — вежливо возразил я. — Так я вам и поверил!

Она допила и поставила стакан на стойку.

— Еще! — потребовала она.

— О’кей, — повиновался я. — Но, может, пока я готовлю выпить, вы все же избавитесь от этой мокрой одежды? Вы уже дрожите.

— В самом деле? — Она посмотрела на себя сверху. — Пожалуй, вы правы. Я сейчас.

Ее не было минуты две. Когда она вернулась, я в ожидании смотрел в окно. Чтобы привлечь мое внимание, она окликнула меня. А когда я увидел ее стоящей в дверях, рот у меня невольно раскрылся, да так и остался.

— Ну? — Губы у нее проказливо дернулись. — Сами ведь сказали, что мне следует избавиться от мокрой одежды…

На голове у нее, на манер тюрбана было повязано голубое полотенце, от мокрой одежды она избавилась, но не позаботилась о том, чтобы ее чем-то заменить, и стояла сейчас совершенно нагая. Твердые маленькие грудки так и горели желанием. Направившись ко мне, она нарочито подчеркнуто завихляла бедрами.

— Да не пугайтесь вы так, Денни, — низким хриплым голосом сказала она. — Разве вы не знали, что именно для этого и созданы грозы?

— Нет, — холодно ответил я. — Но поверю вам на слово. Однако дело вот в чем: я не создан для миссис Фредрик Рэндолф Третий.

— Что?! — Она остановилась и вытаращилась на меня, не желая верить своим ушам.

— Для ремонтного рабочего это еще куда ни шло, — оскалился я. — Мысль о том, что меня соблазнила бывшая клиентка, решившая подобным образом отметить возвращение к жизни своего мужа, особенно не вдохновляет.

Она вся напряглась, как будто я залепил ей пощечину.

— Убирайтесь! — хрипло сказала она. — Убирайтесь отсюда к чертям собачьим и никогда больше не возвращайтесь.

Лицо у нее вдруг исказилось, она бросилась на кушетку и дико зарыдала.

Я допил и направился к двери. Когда я поравнялся с кушеткой, она приняла сидячее положение и вызверилась на меня с лютой ненавистью в покрасневших глазах.

— Убирайтесь и никогда больше не приходите! — нечетко проговорила она. — И заберите свою вульгарную булавку.

— Что забрать? — не понял я.

— Вы, должно быть, уронили ее, когда были здесь в прошлый раз, — мрачно сказала она. — Булавка застряла между подушками кушетки. Я положила ее в ящик письменного стола в переднем холле, чтобы вы прихватили ее, когда будете уходить. Если вы не воспользуетесь ею, чтобы перерезать себе горло, так я надеюсь, что шторм сорвет вашу машину с ближайшего утеса!

Я задержался в переднем холле и открыл верхний ящик стола. Булавка лежала на пустом конверте, я взял ее и внимательно осмотрел. Она определенно была вульгарна, и мне почему-то сразу вспомнился этот шибздик, крошка Родни Мартин. Серебряная булавка была украшена большим поддельным изумрудом: по камню шла какая-то замысловатая вязь серебром, которую я было принял за фигурку жука-скарабея. Присмотревшись, однако, повнимательней, понял, что это монограмма — две перекрещивающиеся буквы «П». Я долго стоял там, разглядывая эту чертову хреновину, затем опустил ее в карман и смело вышел под дождь.

 

Глава седьмая

Понадобилось минут двадцать, чтобы преодолеть первую милю от дома. «Дворники» оказались бессильны перед ливнем, и по Линкольн-туннелю я ехал чуть ли не вслепую. Я настроил радио и был вынужден прослушать три народные песни и десять коммерческих объявлений, прежде чем передали сообщение синоптиков. Ураган отступил обратно в Атлантику, заверил меня бодрый голос, так что беспокоиться мне не о чем. Сообщения о нанесенном уроне уже поступали с северной части Лонг-Айленда, но пока вроде бы ничего страшного не произошло. Скорость пошла на убыль, и ожидалось, что в пределах часа дождь несколько поутихнет. Я настроился на какую-то программу, где хор из детского сада, всех участников которого вдруг прихватило, но они твердо знают, что не могут побежать в уборную, пока не допоют песню, исполнял нечто вроде «Готов быть стукачом только с тобой».

Когда я добрался до Манхэттена, был ранний вечер, и дождь к тому времени перешел в обычный ливень. Как всегда в Нью-Йорке, таксисты при первых признаках дождя умотали по домам, и я, пока бежал четыре квартала от гаража до дома, промок до нитки.

— Ну, — самодовольно произнес сухой голос, как только я ввалился в квартиру, — да это же сам старина Король Нептун вышел из моря! Не уберет ли ваше величество краба, свисающего у вас из носа? Он как-то не вяжется со стрижкой «ежиком».

— Ты умница! — с горечью сказал я. — Ты вроде бы собиралась взять кое-какую одежду из своей квартиры?

— Я успела утром, еще до дождя, — радостно ответила Нина.

— Так почему же ты ее не носишь? — проворчал я.

— А зачем? — презрительно фыркнула она. — У тебя страшно нелогичный ум, Денни. Какой смысл сидеть и мять только что выглаженное платье, когда ты совершенно одна?

Она встала с кушетки, зевнула, подняла руки над головой и сладко потянулась. На мгновение мне показалось, что ее лифчик без бретелек сейчас соскочит, но он каким-то чудом все же удержался. У белых же, под цвет лифчика, трусиков вообще не было никакой проблемы — главным образом потому, решил я, что они просто нарисованы у нее на коже.

— Как насчет того, чтобы приготовить нам чего-нибудь выпить, пока я обсыхаю? — предложил я.

— О’кей. — Она перестала потягиваться и опустила руки. — Хороший выдался день?

— Шутишь? — горько сказал я и направился в ванную.

Быстро приняв душ, я оделся в спальне, не забыв, прежде чем накинуть пиджак, повесить кобуру под мышку. Револьвер тридцать восьмого калибра был в полном порядке, сунул его в кобуру и прошел в гостиную, прихватив с собой вульгарную булавку для галстука, которую вытащил из кармана мокрого пиджака.

Напитки стояли на маленьком столике перед кушеткой, а на самой кушетке — ни дать ни взять мечта любого холостяка — растянулась Нина Норт. В подобные минуты я частенько задумывался, а не бросить ли сыскную работу и не заняться ли чем-нибудь другим, скажем, сводничеством. С каким бы удовольствием провел этот вечерок со славной блондинкой, а дождь бы так и постукивал в окна. Но я не мог позволить себе подобной роскоши. Если бы я проводил все свое время, только развлекаясь с дамочками, я бы сроду не разгадал ни одной загадки.

— Денни, сладкий. — Нина похлопала по кушетке рядом со своим правым бедром. — Поди посиди и немного расслабься, у тебя такой удрученный вид.

Я последовал ее совету, а она нежно вздохнула и слегка потерлась своим красивым бедром о мое худое. Затем потянулась мимо меня, небрежно прижавшись правой грудью к моей руке, взяла стаканы и осторожно подала один в мою протянутую руку.

— Ах! — Она откинулась на диванные подушки и одарила меня любящей улыбкой. — До чего ж здорово! Ты и не представляешь, что бывало, когда Питер приходил домой. Вся эта игра! Да в моей квартире в Вилледже за вечер бывало больше драмы, чем можно увидеть на Бродвее за неделю!

Я вытащил булавку из кармана и протянул ей.

— Узнаешь?

Она внимательно ее изучила, как будто это была формула для достижения мгновенного успеха или нечто в этом роде, затем презрительно сморщила нос.

— Узнаю?! Что это за хреновина — дверная пружина от кукольного домика?

— Это булавка для галстука, — терпеливо объявил я. — Для прикалывания галстуков к сорочкам, чтобы они не развевались на ветру. Как сказал мне сегодня один человек, она вульгарна. Она также с монограммой.

Нина вгляделась повнимательней.

— И правда! Две буквы «П», так?

Я уже начинал себя чувствовать, как ведущий дневной телевикторины с раздачей призов за правильные ответы.

— Не перенапрягайся, милая, — съязвил я. — Отнесись к этому спокойно и немного подумай. Кого ты знаешь с инициалами «П. П.»?

— Питер? — Она, не веря, посмотрела на меня и хихикнула. — Ты шутишь, Денни? Да с такой штуковиной в галстуке ты бы не увидел Питера даже мертвого! Если бы он не мог себе позволить носить костюм от «Братьев Брукс», он бы предпочел ходить голым! — Она положила булавку на ладонь моей руки. — Она что, так важна?

— Да, важна, — раздраженно проскрипел я. — Видела в последнее время своих дружков-педиков?

Она озадаченно на меня посмотрела.

— Да давненько уж не видела, а что?

— Особенно меня интересуют двое — Родни Мартин и Дон Лечнер, — сказал я.

— Нет, не видела, — медленно ответила она. — Они тоже важны?

— Они старые друзья Чарли Ваноссы, — пробормотал я. — Я не уверен, что они так уж важны. Зато Питер Пелл важен, это уж точно. Хочешь сделать мне огромное одолжение?

Ее отвислая нижняя губа слегка задрожала.

— Ты имеешь в виду… до обеда? — невинным голосом маленькой девочки спросила она.

Я закрыл глаза, пока это чертово желание не перестало бить меня по голове.

— Не такого рода одолжение, золотко, — решительно сказал я. — Просто расскажи мне кое-что о Питере.

— Если смогу, — пообещала она.

— Помнишь тот вечер, когда я вошел в твою квартиру в поисках Питера, — вечер, когда там был Чарли Ваносса?

— Разве я его забуду? — Она в притворном ужасе закатила глаза. — В тот вечер я исполнила свой знаменитый номер со стойкой на голове!

— Ты сказала, что видела Питера утром, часов в одиннадцать, прежде чем ему отправиться на свидание со своим агентом для переговоров по этой большой телесделке?

— Верно. — Она кивнула.

— Значит, не отрицаешь?

— Ты думаешь, это была ложь, Денни? — холодно спросила она.

— Думаю.

— Я считаю, это ужасно — сомневаться в чьем-то слове, — холодно продолжала она. — А то, что ты оказался прав, нисколько тебя не оправдывает!

— Люблю кающуюся лгунишку, — проговорил я. — Сколько времени ты не видела Питера до того самого момента, как он появился в квартире вечером?

— Долго-долго! — Она потянула из стакана, затем задумчиво на меня посмотрела. — Больше недели, наверное.

— Кому принадлежала идея сказать мне, что ты видела его утром? Чарли?

— Ты такой умный, что тебе незачем задавать вопросы, — фыркнула она. — Ты кто, всезнайка, что ли?

— Чарли, должно быть, назвал тебе какую-то причину.

— Он сказал, это нужно, чтобы обезопасить Питера. Иначе, мол, Питер окажется замешанным в страшно грязном бракоразводном процессе, и его телесделке наверняка придет конец. Он также добавил, просто шутки ради, что в тот вечер Питер придет ко мне, а если я не солгу ради него, считал Чарли, он долго у меня не задержится.

— Я считаю, последнюю неделю Питер провел с Карен Ваноссой, — сказал я Нине. — А вчера вечером, когда ушел от тебя, он направился обратно к ней. Только не к ней домой, потому как утром там находился Чарли с двумя товарищами по играм. Ты не догадываешься, где бы они могли быть?

— Ты думаешь, — она чуть не плюнула этими словами в меня, — я бы опустилась так низко, что стала шпионить за ним?

— Как знать, — осторожно заметил я.

— Всего лишь раз. — Она снова хихикнула. — Я была страшно зла на него, потому что он обманул меня, когда мы должны были пойти на большую вечеринку. Он с шумом выскочил из квартиры и подозвал такси, ну, а я выбежала за ним, вскочила в другое такси и поехала следом. Он направился в один из этих низкопробных отелей на Таймс-сквер, ну а я велела своему водителю завернуть за угол, там я вылезла и вошла в вестибюль. Я сказала дежурному, что у них в тот вечер должен был поселиться один мой друг Пелл по фамилии, и спросила, не прибыл ли он уже. Пока дежурный проверял, я тоже заглядывала в журнал и узнала почерк Питера, он только что записался как мистер и миссис Норт из Филадельфии. Тут у меня вроде как пропал весь запал, я не могла придумать, что делать дальше, и я просто вернулась домой и весь вечер кляла Карен Ваноссу!

— Ты помнишь название отеля?

Она кивнула.

— Стереть его бессильно время! «Китай». Я даже повеселилась, придумывая всевозможные китайские муки для этой дамочки Ваноссы, если б только мне когда-нибудь повезло и я бы оказалась с ней где-нибудь один на один.

Я встал с кушетки, прошел к телефону, нашел номер в книге и набрал его.

— «Китай», — ответил мне скучный голос минуты две спустя.

— Я хотел бы поговорить с мистером Нортом, — вежливо попросил я.

— Комната пять-ноль-три, — сказала телефонистка. — Не вешайте трубочку, сейчас я вас соединю.

— Простите, — любезно ответил я. — Так долго ждать я не могу. На мою любимицу Читу только что наступил слон. — И положил трубку.

Когда я повернулся к кушетке, Нина смотрела на меня с мрачным выражением на лице.

— Я схожу с ума! — раздраженно набросилась она на меня. — Я отвечаю на все твои дурацкие вопросы, надеясь, что когда-нибудь они у тебя кончатся и мы сможем заняться более серьезными вещами. Теперь, когда я на все ответила, что же ты собираешься делать?

— Выйду ненадолго, — ответил я.

— Ну еще бы! — Она допила из стакана. — А я останусь здесь и напьюсь до отупения, Денни Бойд. Если не вернешься в пределах часа, не переживай — просто вызови «скорую помощь», пусть приедет и заберет меня.

— Я вернусь, — пообещал я. — Возможно, на это уйдет больше часу, но…

— Никак не вспомню, где же это я уже слышала, — проворчала она. — Ах, да ты слово в слово повторил Питера. А потом он возвращался через неделю и говорил, что где-то задержался.

— А что случилось с твоим подбитым глазом? — спросил я, неожиданно заметив, что синяка уже нет.

— Я провела всю вторую половину дня, закрашивая его, чтобы выглядеть красивой и желанной для тебя, — трагическим голосом сказала она. — А теперь ты пренебрегаешь мной! Отбрасываешь меня в сторону, как будто я пустая жестянка из-под пива! Предупреждаю тебя, Бойд, большего унижения женщина вынести не может!

— Не огорчайся, я постараюсь вернуться побыстрей. — Я направился к выходу. — Если хочешь попрактиковаться в стойке на голове, милости прошу, — щедро бросил я через плечо.

Я слышал, как о закрывшуюся за мной дверь разбился стакан.

На дворе была дождливая ночь, полная чудес поменьше. Портье уныло свистнул в свой свисток, и минут пять спустя буквально ниоткуда возникло такси. Я забрался в него и сидел, не шелохнувшись, боясь, что, если пошевельнусь, видение неожиданно исчезнет, и я окажусь сидящим в луже на Сентрэл-Парк-Уэст.

— Ты куда-нибудь едешь, дружок? — окрысился водитель. — Или просто зашел, чтобы спрятаться от дождя?

— Отель «Китай», — обронил я.

Отель он нашел быстро. Я дал ему на чай. Нина была права, заведение оказалось низкопробным. Возможно, они еще и не дошли до того, чтобы сдавать комнаты по часам, но, если судить по внешнему виду вестибюля, до этого было явно недалеко. Я сразу же прошел к лифту, который медленно поднял меня на пятый этаж. Комната 503 была в конце коридора. Я вежливо постучал в дверь и подождал.

— Кто там? — Я узнал осторожный голос Карен Ваноссы.

— Штатный детектив гостиницы, миссис Ваносса, — холодно ответил я. — Не будете ли вы и мистер Пелл любезны убраться отсюда к чертям? Мистер и миссис Норт хотят свою комнату обратно.

Секунд, наверное, через пять дверь открылась на целых три дюйма, и на меня в расщелину глянул черный глаз-бусинка.

— Вы?! — вроде как безнадежным тоном проговорила она и отворила дверь пошире.

Я прошел в комнату, притворил за собой дверь и прислонился к ней спиной. Все это напоминало какую-то часть из середины третьего акта старого надоевшего фарса в спальне. Карен стояла в расшитом белом пеньюаре, сложив руки под своими маленькими грудками, ее чувственный рот искривился в кислой гримасе. Актер сидел на кровати в одних шортах, он уставился на меня в ужасном удивлении, рот у него широко раскрылся.

— Черт! — я посмотрел на него и медленно покачал головой. — Чего ты так перепугался? Ведь вместо меня мог прийти ее муж!

— Ну что ж, Бойд, — злобно сказала Карен. — Итак, ты нашел нас. Могу спорить, Чарли щедро тебя отблагодарит — из Моих денег.

— На Чарли я уже не работаю. — Я посмотрел на нее с упреком. — Обманным путем ты уговорила меня работать на тебя, помнишь? Только твой чек так и не добрался до меня. Так что я снова оказался свободным и подыскал себе нового клиента.

— Кого?

— Миссис Фредрик Рэндолф, — небрежно ответил я. — Она наняла меня найти ее мужа, поскольку его нет уже целую неделю, если не больше. Вот почему я и пришел сюда. — Я дружески улыбнулся Питеру. — Что ты сделал с трупом?

— Что? — Голос у него напоминал жалкое карканье. — С каким еще трупом?

— С телом Фредрика Рэндолфа Третьего, — рявкнул я. — Одна Карен не могла бы с ним управиться. Вам пришлось вытащить его из домика на берегу и где-то запрятать, чтобы вы могли быть уверены, что отыщут его не скоро. Да и потом, были же пятна крови?

— Понятия не имею, о чем это вы толкуете, — пробормотал он. — Это нарушение приватности, Бойд, и я…

— Заткнись, Питер! — резко приказала Карен Ваносса. — Я хочу послушать. Расскажи нам еще, Бойд!

— Последние два дня Джейн Рэндолф живет в домике на берегу, — сказал я. — Она нашла булавку от галстука, которую кто-то уронил на кушетку, и решила, что это моя. — Я вытащил булавку из кармана и протянул Карен. — Она не моя, но обрати внимание на монограмму!

Карен посмотрела на нее немного, затем быстро прошла к сидевшему на кровати Питеру и сунула ее ему под нос.

— Твоя, Питер? — спросила она.

Он взглянул на булавку и издал короткий презрительный смешок.

— Ты с ума сошла? Меня бы даже мертвого не увидели с такой дешевкой!

— Кому пришла в голову идея, актер, чтобы ты сегодня пополудни позвонил Джейн Рэндолф и притворился ее мужем? — спросил я. — А потом тут же позвонил личному помощнику мистера Рэндолфа в «Глоубком» и выдал дикую историю о том, будто он был в Лондоне и собирал компромат на Фергюсона, готовясь к борьбе за власть на заседании правления?

Они оба уставились на меня пустыми глазами. Первой пришла в себя Карен.

— Что это ты такое городишь, Бойд? — скрипучим голосом спросила она.

— Ну что же. — Я пожал плечами. — Тогда начнем с самого начала. Чарли нанял меня найти тебя и сказать, что пора возвращаться домой. Он полагал, что ты находишься в пляжном домике неподалеку от Нортпорта с неким парнем по фамилии Пелл. Я нашел тебя на пляже, мы вернулись в дом, и ты сказала, что Пелл, должно быть, все еще где-то там, поскольку под навесом стоит его машина. Когда мы вошли в дом, ты исчезла, чтобы принять душ, и вдруг я услышал, что ты орешь как оглашенная, поскольку обнаружила труп на полу спальни для гостей. Минут, наверное, пятнадцать спустя ты выманила у меня чек, который мне выписал Чарли, порвала его и сказала, что теперь я работаю на тебя. Ты наняла меня найти убийцу Пелла и навела на квартиру Нины Норт в Вилледже. Когда я добрался туда, там меня уже поджидал Чарли: вышла ужасная ошибка, заверил он, ты была с каким-то борцом-профессионалом в Филадельфии и уже возвращаешься домой. И вдруг в квартире появляется явно живой Питер Пелл!

— У тебя, должно быть, галлюцинации, Бойд, — холодно сказала она. — Никакого трупа не было! И я сказала тебе, что Питер, вероятно, уже вернулся в город — машина, которую ты видел под навесом, была моя. Я смутно помню, что говорила тебе, если ты мне не веришь, ты можешь проверить в квартире Нины Норт, поскольку именно там рано или поздно объявится Питер. Я признаю, что звонила Чарли и выдала «липу» насчет того, будто ездила в Филадельфию с борцом или что-то в этом роде, но ведь это лишь потому, что я, по очевидным причинам, не хотела впутывать в это дело Питера.

— О’кей, — буркнул я. — Тогда почему же с тех пор ты не была дома? Почему у Чарли в доме сидит пара его дружков-педиков, причем одного из них он использует в качестве грубой силы?

— Ну вот, опять! — Она с сожалением покачала головой. — Новые галлюцинации!

Я посмотрел на Пелла.

— Почему мое послание о том, что Рэндолф, вероятно, мертв, так тебя перепугало, что ты снялся с насиженного места и спрятался здесь с Карен?

— Я просто пришел сюда, чтобы быть с Карен. — Он вдруг рассердился. — По очевидным причинам!

— Где ты был последнюю неделю? — спросил я.

— Большей частью со своим агентом, мы обсуждали возможный контракт на телевидении, хотя это совершенно тебя не касается, черт бы тебя побрал! — окрысился он.

Я вскинул брови.

— Ты что, и спишь со своим агентом?

— Не умничай, Бойд! — Он хотел было встать с кровати, затем передумал и снова сел. — Ночи я провожу в квартире Нины Норт.

— А мне она говорит совсем другое. — Я мерзко улыбнулся ему. — Хочешь, чтобы девушка обеспечила тебе алиби, дружок, не убегай от нее! По словам Нины, в тот вечер, когда мы с Чарли Ваноссой были у нее дома, ты там появился впервые более чем за неделю!

— Она лжет! — заплетающимся языком возразил он. — Она просто хочет доставить мне побольше неприятностей, вот и все.

— А что если Рэндолф мертв? — продолжал я, обращаясь к ним обоим. — С точки зрения мотива самую большую выгоду от его смерти получает Карен Ваносса. Капитал, который он выделил, чтобы обеспечить ее доходом, пока она остается замужем за Чарли, автоматически переходит к ней. А заполучив капитал, она может бросить Чарли. Деньги сами по себе уже вполне достаточный мотив, но прибавьте-ка сюда горяченькую связь с одним актером по имени Пелл, и мотив удваивается. Предположим, Рэндолфа убили в пляжном домике. В это время там находилась Карен Ваносса, свидетелем чему являюсь я. Я не мог бы доказать, что в это же время там находился и Пелл, однако эта булавка доказывает, что когда-то он там был! — Я снова одарил его паскудной ухмылкой. — Беда с мертвыми телами: у них мерзкая привычка возникать снова, как бы вы ни старались избавиться от них навсегда. Бросьте труп в море, и через какое-то время он снова приплывет к берегу. Закопайте его, и какой-нибудь непоседа, любящий совать нос в чужие дела, заметит, что потревожена земля, и начнет ковырять. Сожгите его, и все равно останутся определенные доказательства того, что там сожгли человеческое тело. И тот факт, что вы прячетесь в этом клоповнике, нисколько вам не поможет, когда труп-таки объявится.

Лицо у Пелла как-то посерело, он потянулся за сигаретой и прикурил ее дрожащей рукой.

— Не знаю уж, как меня угораздило оказаться замешанным в этом деле, — пробормотал он, — но убийства мне никто не пришьет!

— Заткнись! — резко приказала Карен. Секунды две ее мечущие громы и молнии глаза бороздили мое лицо напряженным взглядом. — Что тебе нужно, Бойд?

— Правду, — ответил я. — Я не люблю, когда меня обманывают. Это сделал Чарли, потом это сделала ты, а сейчас, я полагаю, это пытается сделать и Джейн Рэндолф. Предпочитаешь придерживаться своей версии о том, будто у меня галлюцинации — ну что ж, это меня вполне устраивает, поскольку в таком случае я убежден, что Рэндолфа убила ты вместе со своим дружком-актером. В таком случае я пойду поищу его тело и не остановлюсь, пока не найду!

— Я не знаю! — В глазах у нее появилась неуверенность. — Откуда мне знать, что я могу доверять тебе, Бойд?

— Ты этого не знаешь, — проскрипел я. — Но в данный момент у тебя просто нет выбора.

— Расскажи ему, — чуть ли не закричал на нее Пелл. — Мне противно признавать это, но он прав. Тело Рэндолфа не может исчезнуть навсегда! И для нас будет слишком поздно, когда его-таки обнаружат!

— Ну что ж. — Плечи у нее слегка поникли. — Джейн Рэндолф наверняка рассказала тебе все обо мне и Фредрике? О браке с Чарли Ваноссой, на который она вынудила меня пойти, направив на меня двустволку, причем оба ствола были заряжены деньгами?

Я кивнул.

— Она все мне рассказала.

— Я не видела Фредрика три года, с тех самых пор, как все это произошло, — заговорила она тихим голосом. — И вдруг дней десять назад он позвонил мне и сказал, что ему срочно надо меня видеть. В тот же вечер мы встретились с ним в одном баре: он постарел лет на десять и казался страшно уставшим. Он рассказал мне о схватке внутри корпорации с неким Фергюсоном и признался, что скорее всего не доживет до этого решающего заседания членов правления, если только как следует не передохнет. Опуская пустые разговоры, скажу лишь, что он задумал исчезнуть на недельку, прихватив меня с собой. В знак признательности заявил он, он переведет этот капитал на меня, чтобы я уже не была привязана к Чарли Ваноссе, а могла делать, что захочу. Я спросила, а как же отнесется к этому его жена, а он послал ее к черту. Уж слишком ей нравится быть миссис Президент Корпорации, и она не станет всем рисковать из-за развода. Ну, я, естественно, согласилась, и в тот же уик-энд мы умотали в его домик на пляже около Норт-порта.

— Ты никому не говорила, куда отправляешься?

Она коротко засмеялась.

— Ты шутишь? В случае, если все деньги станут моими, Чарли ждал сюрприз, я могла послать его ко всем чертям.

— А Рэндолф? — допытывался я дальше. — Он кому-нибудь говорил?

— Сказал кому-то у себя на службе, поскольку пополудни в понедельник ему позвонили, и он, казалось, очень возбудился. На следующее утро я, как обычно, собралась на пляж загорать, но Фредрик сказал, что присоединится ко мне попозже, так как ожидает еще одного очень важного звонка. Он даже добавил, что, возможно, появится повод кое-что отметить, и он, когда придет, прихватит с собой выпить.

— А вместо него заявился я.

Она кивнула.

— Ты до смерти меня напугал, Бойд! Я решила, что ты человек, которого, наверное, наняла Джейн Рэндолф, а она действительно добивалась развода.

— Поэтому, когда я упомянул фамилию Пелла и сказал, что меня нанял Чарли, чтобы найти тебя, — прервал ее я, — ты мне поверила?

Она снова кивнула.

— Совершенно верно. Я не совсем была уверена, что ты и вправду работаешь на Чарли. Но подумала, что ты скорее всего не знаешь внешне ни Фредрика, ни Питера, так что мы можем продолжать дурачить тебя. Затем, когда мы поднялись к дому и я увидела, что машины Фредрика нет — под навесом стояла моя машина, — я почувствовала себя по-настоящему счастливой. Вот я и сочинила просто за здорово живешь небылицу о том, будто Питер ошивается где-то там, что дало мне возможность поговорить с тобой и убедиться прежде всего, действительно ли тебя нанял Чарли. Затем… — голос у нее на мгновение задрожал, — как только я вышла из-под душа, я обнаружила тело Фредрика на полу в спальне и невольно закричала, а ты пришел и все увидел.

Когда ко мне снова вернулась способность думать, в одном я была твердо уверена: если ты сообщишь полиции, что нашел меня на пляже, а затем нашел тело Фредрика в доме, ловить мне, что называется, нечего. Как ты только что сам заявил, они бы решили, что у меня уйма мотивов желать его смерти, и никто бы не поверил, что я невиновна. Поэтому я умудрилась порвать чек, который выписал тебе Чарли, и нанять тебя работать на меня, чтобы узнать, кто убил якобы Питера. Так я добилась, чтобы ты не позвонил в полицию и убрался из дома.

— Эта часть истории мне известна! — недовольно проворчал я. — Что произошло потом?

— Я позвонила Чарли, — быстро сказала она. — Теперь, когда Фредрик был мертв, я знала, что Чарли — единственный человек, который голову даст на отсечение, только бы помочь мне.

— Поскольку, если бы тебя осудили за убийство Рэндолфа, ты бы уже не получала прибыли от своего состояния. И Чарли бы оказался на улице, — согласился я. — Как он реагировал на эту новость?

— Он сказал, что насчет Пелла он тебе все объяснит. Он велел мне спрятаться и не появляться несколько дней, только где-нибудь поблизости, чтобы, если что-нибудь пойдет не так, он мог быстро со мной связаться. Я сказала ему, что приеду сюда, и он попросил меня созвониться с Питером и сообщить, что я была с Фредриком. «Об убийстве ему само собой ничего не рассказывай, — посоветовал Чарли. — Просто скажи, что предупреждаешь его на всякий случай, чтобы, если вдруг встретится с Бойдом, мог от всего откреститься». Ну, я так и сделала, сказала Питеру, где я, и пригласила его, если ему вдруг станет одиноко…

— Потому-то, — спросил я Пелла, — когда Нина передала тебе мое послание о том, что Рэндолф мертв, ты, как на пожар, понесся сюда, чтобы узнать у Карен, что все это значит?

Он кивнул с несчастным видом.

— Меня — совершенно невинного человека — втягивают в дело об убийстве как раз когда я нахожусь накануне нового пика в своей карьере!

— Мне это смешно, — съязвил я. — Так как насчет этой булавки для галстука?

— Я же сказал, что она не моя, — завопил он. — Сроду эту хреновину не видел.

— Как сроду не звонил пополудни в домик на пляже, выдавая себя за Рэндолфа?

— Ты, должно быть, спятил со своего крошечного китайского умишки! — простонал он. — Разумеется, не звонил!

— Ну? — спросила Карен. — Теперь, когда ты услышал всю правду, Бойд, что же ты собираешься предпринять?

— Проблема нелегкая, — медленно ответил я. — Но, если вы мне поможете, я, возможно, найду тело жертвы, а заодно и его убийцу.

— Поможем?! — Она подозрительно на меня посмотрела. — Делая что?

— Что тебе скажут, — отрезал я. — Для начала оденься.

— А что потом?

— Не все сразу, — сказал я.

Я выудил из бумажника карточку Джейн Рэндолф с ее манхэттенским адресом и номер телефона, которую она мне дала, и прошел к аппарату. Оператор отеля соединил меня, и через несколько секунд мне ответил голос, похожий на мужской.

— Будьте добры, можно мне поговорить с мисс Рэндолф? — спросил я.

— Сожалею, сэр, но миссис Рэндолф уехала с полчаса назад.

— Могу я связаться с ней попозже? — предположил я.

— Не думаю, сэр. — В голосе звучало сомнение. — Насколько мне известно, она собиралась поужинать в городе, а затем отправиться в пляжный домик и провести ночь там.

— Очень жаль, — посетовал я. — Я позвоню завтра утром. — И повесил трубку, прежде чем он успел спросить мое имя.

Когда я повернулся, Карен Ваносса уже надела лифчик и розовые трусики.

— Ты уже достаточно одета, чтобы звонить по телефону, — сказал я ей. — Позвони-ка Чарли, а?

— Чарли? — Она заморгала, глядя на меня. — И что же я ему скажу?

— Скажи, что сыщик каким-то образом узнал, где ты зарылась, и только что ушел от тебя. Скажи, будто теперь, когда он уверен, что Рэндолфа убили, также уверен, что знает, где именно искать его тело. И первым делом утром пойдет и найдет его.

Глаза у нее широко раскрылись.

— И это все?

— Все, — подтвердил я. — Но постарайся говорить поубедительней.

Она позвонила и постаралась говорить поубедительней. Потом положила трубку и посмотрела на меня.

— Нормально вышло?

Я кивнул.

— Просто замечательно. Что сказал Чарли?

— Да почти ничего. Он выслушал меня, а потом сказал, что мне нужно убраться отсюда к чертям собачьим и зарыться где-нибудь в другом месте, где бы ты не смог отыскать меня снова.

— Ну и Чарли, — произнес я, — ну и мыслитель!

— Это все, что я должна сделать? — спросила Карен.

— Нет, теперь полностью оденься, потому что мы идем с визитами, — сказал я. — После того где-нибудь пообедаем.

— Эй! — Пелл вдруг снова ожил. — А как же я?

— Рад, что ты мне о себе напомнил. — Я одарил его лучезарной улыбкой. — После того как мы уйдем, можешь позвонить ко мне на квартиру и сказать Нине, что я вернусь поздно, но что я действительно хочу, чтобы она дождалась меня. Хорошо?

Рот у него два раза открылся и закрылся, но никаких слов так и не последовало. Карен разгладила сорочку на бедрах и насмешливо к нему обратилась:

— Ну, как тебе нравится участвовать в этом шумном представлении, Пити-бой? Я хочу сказать, теперь, когда ты находишься в гуще основных событий?

 

Глава восьмая

Было около девяти вечера, когда мы, перекусив и взяв мою машину из гаража, направились по мосту Трайборо. По-прежнему шел унылый дождь, но вся сила урагана уже ушла, и теперь это был просто сырой вечер.

— Куда мы едем, в десятый раз спрашиваю? — устало повторила Карен.

— В Нортпорт, — ответил я и почувствовал, как она напряглась на сиденье рядом со мной.

— К домику на пляже? — Голос у нее чуть ли не дрожал. — Я не поеду туда, Бойд!

— Если не поедешь, тебе почти наверняка предъявят обвинение в убийстве, — отрезал я.

— Зачем ты везешь меня туда?

— Потому что там все произошло, — ответил я. — Потому что кто бы ни убил Рэндолфа, он жаждал его смерти, тогда как вы с Чарли вовсе этого не желали.

— И что же, по-твоему, все это должно означать? — Она уже не на шутку разозлилась.

— Я и сам еще толком не знаю, — признался я. — Потому-то мы и возвращаемся в пляжный домик узнать.

После этого мы молчали до конца поездки. Когда мы наконец свернули на дорогу, ведущую к дому, я поехал очень медленно и загодя увидел, что передние ворота широко распахнуты, а весь дом погружен во тьму.

— Ха! — торжествующе воскликнула Карен. — Дома никого нет! Похоже, ты дал маху, Бойд!

— Возможно, — скупо ответил я.

На дороге ярдах в ста от ворот стоял на траве черный «седан» с выключенными фарами. Я проехал мимо него, развернулся в пятидесяти ярдах дальше, затем снова проехал мимо машины и мимо дома еще ярдов сто, и только уж потом съехал с дороги и остановился.

— Бойд! — нетерпеливым голосом сказала Карен. — Уж не пришла ли тебе в голову глупая идея позажиматься со мной? Я хочу сказать — в такое-то время?

— В такое время, — успокоил ее я, выключив фары и двигатель, — чувствую себя, как сыщик, основной долг которого расследовать. Так что подожди меня здесь, ладно?

— Одна?! — Голос у нее подпрыгнул на целую октаву. — В темноте?! Ты с ума сошел, Бойд! Куда бы ты ни пошел, я тоже пойду с тобой.

— О’кей. — Я пожал плечами. — Но тихо, поняла? Только на цыпочках, и чтоб никаких неожиданных женских криков от удивления, возмущения или даже чистого ужаса?

— Я буду тихо, — пообещала она. — Лишь бы ты все время оставался рядом со мной.

Я вылез из машины, помог выбраться Карен. Ступив на дорогу, она приглушенно вскрикнула.

— Тихо! — зашипел я.

— Дождь же идет! — напряженно прошептала она.

— А ты не заметила этого раньше? — съязвил я.

— Что будет с моими волосами?

— Тогда жди в машине, — рыкнул я.

— Пусть лучше я лишусь дорогой прически, чем рассудка, — прошипела она. — И ты что, Бойд, всю ночь собираешься стоять на дожде и препираться со мной?

Мы с трудом протащились сто ярдов обратно до дома, затем прошли по подъездной аллее к переднему крыльцу. Дом явно был пуст: ни звука, ни света внутри, лишь шум непрерывно падающего дождя. Во всяком случае, крыльцо было сухое.

— Ну, — сердито прошептала Карен, — что дальше?

— Я лишь схожу посмотрю за домом, — сказал я. — Меня не будет всего минуты две.

— Не «я», а «мы», — твердо заявила Карен.

— О’кей, — неохотно согласился я. — Только держись сзади меня, поняла?

Она послушно пошлепала за мной, когда я обошел дом сзади, где тоже было тихо и темно. Затем я направился через пропитавшуюся водой лужайку и, после того как мы прошли футов пятьдесят, услышал, как она приглушенно выругалась.

— Что еще? — Я обернулся к ней — настала моя очередь шипеть.

— Да эти чертовы каблуки! — прошептала она. — Они просто тонут в траве. И вообще, куда мы идем? Поплавать?

— Я лишь хочу быстренько осмотреть пляж, — объяснил я. — Ты хочешь…

— Нет! — Она вдруг сложилась, как перочинный нож, но тут же выпрямилась.

— Теперь у тебя самая настоящая босоногая слуга Пятница, — прошептала она. — А если я подхвачу воспаление легких, ты, я надеюсь, будешь удовлетворен!

Мы добрались до обрыва, я бросил быстрый взгляд на пляж внизу и резко отдернул Карен назад и оттащил вместе с собой футов на шесть по траве.

— Если ты задумал изнасиловать меня, — холодно прошептала она, — давай вернемся на переднее крыльцо. Одна мысль об этой мокрой траве…

— На пляже огонек, — выдохнул я. — Если бы мы стояли на краю обрыва, наши силуэты были бы видны на фоне небосвода.

— О-о? — Она с шумом втянула в себя воздух. — Что же ты собираешься делать теперь?

— Спуститься и посмотреть, — ответил я. — И уж на этот раз тебе придется-таки меня подождать.

— А что будет, если ты не вернешься? — взмолилась она.

— Откуда, к чертям, мне знать? — весьма резонно вопросил я.

И быстро направился к ступенькам. Первые шесть или семь ступенек я прошел очень быстро, затем сбавил ход. На бухточку сердито набрасывались волны с белыми гребешками, и шум от них заглушал любые звуки, исходившие от моих шагов.

Добравшись до пляжа, я прижался к вертикальной стенке и стал потихоньку двигаться в направлении света. Минуты через две я оказался достаточно близко, чтобы различить, что свет исходит от очень старой «летучей мыши», а сценка, представшая моему взору, была такой же четкой, как на старинной гравюре Хогарта. Эту гравюру можно было бы озаглавить «Грабители могил».

В песке была выкопана глубокая траншея, у одного ее конца стоял человек и, согнувшись, вглядывался в ее глубины. Согбенная фигура напоминала хищную птицу, молчаливую и напряженную, уверенную, что ее жертве бежать некуда. Прошла долгая минута, и вдруг я почувствовал, как волосы у меня на голове встают дыбом — из траншеи медленно возникла чья-то голова. Она вся была в сыром песке, а черты при свете «летучей мыши» были едва различимы. Покрытая песком, гротескная голова вылезла, за ней последовали плечи, а когда уже показалось туловище, голова вдруг, будто в мольбе, легла у ног согбенной фигуры. А уж потом показались голова и туловище Дона Лечнера, а секунды через две — голова и плечи Родни Мартина.

— Ну, чего стали? — сказала согбенная фигура капризным тоном, и я узнал Чарли Ваноссу. — После того как от него избавимся, нам еще придется засыпать траншею!

Я вытащил из-под мышки револьвер, снял с предохранителя и крикнул:

— Ребята же вымотались, Чарли! Почему бы не сказать им, чтобы оставили тело, где оно есть?

Чарли будто к месту прирос, зато двое в яме отреагировали весьма зрелищно. Оба инстинктивно отскочили, пока не оказались у заднего конца траншеи. Когда я заговорил, Лечнер, должно быть, держался за труп, потому как тот плавно соскользнул обратно в траншею, и, прежде чем исчезнуть, заляпанные песком руки вяло помахали.

— Бойд? — Чарли медленно повернул голову, с надеждой оглядывая каменную стену, но я полагал, что он не в состоянии разглядеть меня в тени от утеса.

— С револьвером, — ответил я. — С такого расстояния я не мог бы промахнуться, Чарли, тем более что всех вас троих так шикарно освещает лампа.

— Как вы… — Он резко замолчал, и плечи у него опустились еще ниже. — Вы обманули меня, сказав, что найдете тело утром?

— Я полагал, что вряд ли вы увезли его далеко от дома. Но я мог бы провести все лето, копая на пляже, но так бы и не нашел его. Я также полагал, Чарли, ты из тех, кто ударится в панику, и по-настоящему рад, что не ошибся.

— Что теперь? — прокаркал он.

— Скажи своим дружкам по играм, пусть вылезают из канавы, — проскрипел я. — Потом вернемся в дом и немного поболтаем.

Они быстро повылезали оттуда и стали рядом с Чарли.

— Лечнер, — сказал я, — ты возьмешь фонарь и пойдешь первым. Затем Мартин, а затем Чарли, а я буду следовать за Чарли, упершись пистолетом ему в спину. Так что, если ты что-нибудь учудишь, Лечнер, у Чарли появится небольшой туннель от спины до пупка.

Лечнер заколебался, затем взял фонарь и направился к ступенькам, Мартин последовал за ним, а Чарли вышел замыкающим. Я подождал, пока они прошли мимо меня, пристроился к процессии и и сильно ткнул револьвером в обложенные жиром ребра Чарли. Он громко завизжал и весь затрясся.

— Я знаю, как ты относишься к физическому насилию, Чарли. — сочувственно пробормотал я. — Так что молись, чтобы твой мальчик Лечнер не выкинул какой-нибудь номер, понял?

Мы поднялись по ступенькам и без происшествий ступили на пропитавшийся влагой газон. Я всмотрелся в темноту, но Карен нигде не увидел, как вдруг она нервно схватила меня за руку.

— Бойд! — Она вдруг возникла рядом со мной ниоткуда. — Что происходит?

— Давай сначала зайдем в дом, а там разберемся, — ответил я.

— В дом ты теперь не войдешь! — как безумная, прошептала она. — Там уже кто-то есть. Пока тебя не было, подъехала машина, и я слышала, что кто-то вошел в дом. Посмотри, горит свет!

— Это же здорово, — обрадовался я. — Теперь нам не придется туда вламываться. Мы можем просто позвонить!

Я обвел процессию вокруг дома к переднему крыльцу и велел Лечнеру нажать кнопку звонка. Дверь открылась секунд через десять, на пороге появилась Джейн Рэндолф, и при виде нас у нее от удивления глаза полезли на лоб. На ней было плотно облегающее платье из черного крепа, она снова сделала высокую прическу и выглядела весьма элегантно.

— Мы заходим, Джейн. — Я бодро ей улыбнулся. — Станьте-ка в сторонку, ладно?

Она сделала, как ее попросили, медленно отступила назад и двигалась будто в сомнамбулическом сне, не замечая, что с Лечнера и Мартина с каждым шагом все больше сыплется на ковер мокрого песка. Я изменил порядок процессии, позволив Карен следовать за Чарли, а сам взял Джейн Рэндолф под руку и повел по коридору.

Мужчина «на все времена» стоял у бара, в его выразительных карих глазах при виде нас, шестерых, ввалившихся в комнату, отразилось легкое удивление. На нем был другой костюм, но тоже отменного покроя, сорочка по-прежнему была неимоверной белизны, а галстук — самый консервативный из всех консервативнейших галстуков, которые я когда-либо видел.

— Господи, Джейн, — сказал он, — вы даже не предупредили, что тут будет вечеринка.

— Я… — Она повернула голову и посмотрела на меня, явно моля о помощи.

— Хелло, Марри. — Я кивнул Энселу. — И не просто вечеринка, а вечеринка-сюрприз.

— Хелло, Денни. — Уступив рефлексу, он снова одарил меня своей ослепительной улыбкой. — Что все это значит? — Его улыбка постепенно угасла, когда он глянул на мою правую руку. — Да еще с пистолетом?

— Вы же помните, что Джейн наняла меня найти ее мужа? — Я попытался казаться скромнее. — Ну, я его нашел!

— Вы нашли Фредрика? — Лицо у Джейн вдруг снова ожило. — Вот здорово! И где же он?

— Внизу на пляже, — ответил я. — А точнее, внизу в пляже.

— По-моему, я что-то не понимаю? — Голос у нее на мгновение задрожал. — Что он там делает?

— Чарли и его дружки по играм только что выкопали его, — с прямолинейной жестокостью сказал я.

— Уж не хотите ли вы сказать, что он… — Марри Энсел сглотнул, — …мертв?

— Со вторника. — Я кивнул. — Думаю, нам следует сесть и поговорить об этом.

Они все уселись. Чарли посередине, а этот маленький шибздик Мартин ближе всех ко мне. У него был такой вид, будто он сейчас расплачется, а у Чарли — как будто он никак не оправится после фатального сердечного приступа. Лицо Лечнера было бесстрастным, серые глаза настороже.

— Джейн, — вежливо сказал я, — вы с Карен садитесь, пожалуйста, в кресла. А мне хорошо и стоя.

Они осторожно посмотрели друг на друга и неохотно уселись напротив друг друга на расстоянии шести футов.

— Марри, — я улыбнулся Энселу. — Как насчет того, чтобы приготовить нам, почитаемым людям, выпить? Три могильщика посередине в это число не входят.

— Разумеется, Денни. — Он принялся расставлять стаканы на стойке. — Что бы вы хотели?

— Почему бы нам всем не выпить виски со льдом? — предложил я. — Тогда вам не придется отрываться от увлекательного разговора.

— О’кей. — Он отыскал нужную бутылку и принялся готовить напитки.

— Начнем с вас, Карен? — дружески сказал я. — Расскажите, что произошло во вторник утром.

— Что?! — Она вызверилась на меня. — Вы думаете, я сошла с ума или что?..

— Рассказывайте, иначе я сам все расскажу, — проскрипел я.

Она с ненавистью посмотрела на меня и, в отчаянии пожав плечами, отвернулась.

— Ну что ж, — тихим голосом заговорила она. — Но если что-нибудь пойдет не так, Бойд, вы мне поможете…

— Просто расскажите, как все было! — оскалился я.

Она монотонным голосом рассказала, как Рэндолф пригласил ее пожить с ним в этом пляжном домике, а когда она во вторник утром отправилась на пляж, он остался в доме, потому что ожидал какого-то важного звонка. Потом, как гром среди ясного неба, появился я, и она назвала фамилию Пелла, поскольку я, очевидно, полагал, что это он с нею. Рассказала, как нашла тело Рэндолфа в спальне для гостей и как обманом добилась, чтобы я отправился искать предполагаемого убийцу Пелла, а не вызвал полицию. Наконец она сказала, что позвонила Чарли и сообщила ему о случившемся, а он велел ей уйти в подполье, что она и сделала.

Когда Карен закончила, я посмотрел на Чарли. Длинные светлые волосы снова упали ему на один глаз, но у него даже не было сил откинуть их назад. Бледно-голубые глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, а от подбородка вообще ничего не осталось.

— Ты, значит, вызвал двух своих товарищей по играм, вы примчались сюда и закопали тело на пляже, — сказал я. — После чего убрали в спальне, чтобы не осталось никаких следов насилия. Так, Чарли?

Он медленно кивнул.

— Я не сомневался в том, что его убила Карен, — сдавленным голосом проговорил он. — Но я ведь не мог себе позволить, чтобы ее признали виновной в убийстве, правда же?

— А как ты уговорил своих дружков принять участие в этом мероприятии? — спросил я.

— Деньги, — он пожал плечами. — Что же еще? Понимаете, помогая Карен избежать высшей меры наказания, я получил некоторые преимущества. Я рассчитывал, что теперь мне не придется заглядывать ей в рот, ожидая жалкой подачки в начале каждого месяца, как было три года. Дон и Родни сразу же уловили логику всего этого дела.

— А как вообще вышло, что ты нанял меня найти Карен? — поинтересовался я. — А потом сказал мне, что она с Пеллом?

Он нервно заерзал.

— Мне позвонили.

— Кто?

— Не знаю. — Он быстро заморгал. — Это правда, мистер Бойд, я просто не знаю. Голос был мужской и звучал приглушенно. Мужчина сказал мне, что Карен здесь с Рэндолфом, в этом пляжном домике, и что, если я не поеду сюда и все не поломаю, он позвонит миссис Рэндолф и сообщит ей эту новость. А если она найдет их вместе, заявил он, она наверняка разведется с мужем. В таком случае Рэндолф окажется свободен и женится на Карен после того, как она разведется со мной! — добавил он. — А где же тогда окажусь я, как не на улице! Я попытался выяснить, а какой его в этом интерес, но он просто положил трубку.

— А ты на эту работу нанял меня? — спросил я и сам же ответил на свой вопрос: — У тебя просто оказалась кишка тонка, так ведь, Чарли?

Он закрыл глаза и медленно кивнул.

— Рэндолф был большой человек, очень вспыльчивый. Вы же знаете, как мне становится плохо при одной мысли о физическом насилии! Я подумал, что поставить вас на эту работу вполне безопасно, лишь бы вы не знали, кто этот мужчина на самом деле. Вот почему я и воспользовался именем Пелла, я знал, что у них с Карен одно время была связь.

— Я не могу этому поверить, — надтреснутым голосом сказала Джейн Рэндолф. — Фредрик мертв? — Она вызверилась на Карен с неожиданно вспыхнувшей ненавистью в глазах. — И это ты убила его!

— Я его не убивала! — безнадежно возразила Карен. — Мне все равно, что вы все думаете, но я его не убивала!

— Пожалуйста, — взмолился я, — не будем терять нить, хорошо? Чарли еще не закончил, правда же, Чарли?

Он снова устало закрыл глаза.

— Разве нет?

— Я просто хочу выяснить кое-что для протокола, — сказал я ему. — Карен сообщила тебе, что направила меня к Нине Норт, поэтому ты появился у нее в квартире первым.

Я в общих чертах рассказал о его намерении свести меня с живым Питером Пеллом, наговорить мне всякой чепухи о том, будто Карен позвонила ему из Филадельфии, и заявить, будто все это большая ошибка.

— Затем ты вернулся домой и закрылся там, — продолжал я. — Подключил к телефону запись голоса служанки, чтобы, если кто-нибудь, особенно я, попытается связаться с тобой, мне бы сказали, что тебя не будет в городе месяц. Ты знал, что, если бы я пришел сюда и принялся искать тело или позвонил в полицию и попросил их поискать, тела уже нет, как нет и никаких следов насилия. Так что, либо «фараоны» приняли бы меня за чудика-приставалу, либо я в конце концов сам бы все бросил, решив, что на самом деле ничего не было, мне просто померещилось.

— Да. — Он открыл глаза и болезненно на меня прищурился. — Но вы оказались таким настойчивым! Когда Карен позвонила мне и сообщила, что Питер с ней в этом отеле, потому что вы его до смерти напугали, заявив, будто бы уверены, что Рэндолф мертв, я решил, что мне следует кое-что предпринять. Потому-то я и пригласил вас на следующее утро. Я полагал, что, возможно, с помощью Дона сумею убедить вас рассказать нам, откуда вы узнали, что это Рэндолф. — Он снова закрыл глаза. — Но и это не сработало как надо.

— Ответ очень прост, — сказал я. — Наконец я решил вернуться сюда и посмотреть, а вдруг тело по-прежнему здесь. Его не оказалось, зато здесь была Джейн. Мы разговорились, и, узнав, что я частный детектив, она наняла меня отыскать ее пропавшего мужа. Связать труп с пропавшим мужем казалось вполне логичным.

Марри Энсел принес напитки на подносе, подал один Джейн, поколебался, затем дал один Карен, а уж потом мне.

— Я никак не могу смириться с тем, что мистер Рэндолф мертв, — серьезно сказал он. — Однако при данных обстоятельствах я могу лишь сказать, что Джейн повезло, что она оказалась здесь, когда сюда приехали вы! Иначе бы она никогда не узнала, что же случилось с ее мужем!

— Вы хотите сказать, с телом ее мужа, — поправил его я.

— Что?

— Она знала, что он мертв, — терпеливо объяснял я. — Но она не могла поверить в это, пока не выяснит, куда же девалось тело, правда ведь?

Какое-то мгновение он постоял очень тихо, затем снова одарил меня своей суперулыбкой.

— Простите, Денни, — извинился он, — но я не понимаю, о чем вы говорите.

— Я имею в виду, она знала, что ее муж мертв, — повторил я. — Она знала, что его убили, но она не могла поверить в это, пока не найдут труп.

— Джейн никак не могла знать, что ее муж мертв! — возразил он. — Откуда она могла знать, что Карен Ваносса убила его?

— Карен Ваносса его не убивала, Марри, — мягко сказал я. — Его убили вы!

 

Глава девятая

Губы у него все еще были растянуты, и его блестящая белозубая улыбка так и застыла в беззвучном оскале.

— Денни! — Джейн Рэндолф быстро оказалась на ногах рядом с Энселом, схватила его за руку, как бы защищая, и уставилась на меня. — Вы с ума сошли?

— Накануне убийства вашему мужу позвонили с работы, — сказал я. — Этот звонок не на шутку его взволновал, а на следующее утро он сказал Карен, что ему нужно дождаться еще одного звонка. Очень важного звонка, заявил он, и, возможно, у них даже будет повод кое-что отметить. Если он и собирался кому-то довериться, что уезжает на недельку с другой женщиной и где его найти во время этой недели, так кому, как не своему личному помощнику?

— Это неправда! — отрезал Энсел. — Здесь вы полагаетесь только на слово Карен Ваноссы!

— Вы и жена босса — убийцы, — продолжал я, будто и не слышал реплику Марри. — Босс представлял для вас обоих огромную проблему: он ваш работодатель и ее банковский счет. И вдруг, пребывая в ужасном напряжении из-за предстоящей схватки с Фергюсоном на заседании членов правления, босс решает провести неделю со своей бывшей пассией. Но он понимает, что жизненно важно поддерживать связь со своим офисом, поэтому он доверяется своему личному помощнику, который, хотя босс этого не знает, оказывается возлюбленным его жены. Любовник сообщает об этом жене, и эта новость пробуждает былую ненависть к миссис Ваноссе, оставшуюся еще с тех времен, когда Карен погубила политическую карьеру ее мужа. Тут еще примешалось и опасение, что после совместной недели с Карен он, возможно, плюнет и на карьеру в корпорации. И вдруг он решится на развод? Но, — я ободряюще улыбнулся Джейн, — смерть мужа решила бы все проблемы. Если муж умрет, жена унаследует его состояние, а потом после приличествующего траура она может выйти замуж за своего возлюбленного. Единственной костью, застрявшей в горле, была мысль, что от смерти мужа получит выгоду и Карен. Примерно тогда то ли жене, то ли ее возлюбленному пришла в голову блестящая идея: если спланировать все как следует, можно пришить убийство Карен, надо только как следует все организовать. Скажем, возлюбленный сделает несколько звонков по телефону и удостоверится, что все сойдется во времени. — Я несколько возвысил голос. — Этот звонивший анонимно назначил тебе какой-то последний срок, Чарли?

— Он позвонил мне в понедельник вечером, — быстро ответил Чарли. — И заявил, что, если Карен не уберется из домика к полудню на следующий день, он позвонит миссис Рэндолф и все ей выложит.

— В понедельник пополудни, — продолжал я, обращаясь к Энселу, — вы позвонили сюда Рэндолфу и сообщили, что вышли на что-то сногсшибательное относительно Фергюсона, но наверняка все узнаете только утром. Новость была до того горячая, что вы решили лучше не обсуждать ее по телефону, чтобы у вас появилась возможность приехать сюда. Будучи весьма тактичным личным помощником, вы предложили, чтобы во избежание излишнего замешательства дамы здесь, когда вы приедете, не было. Пусть она думает, будто Рэндолф ожидает еще одного звонка, и она не будет нервничать. Может, отослать ее одну на часок на пляж? А затем в понедельник вечером вы позвонили Чарли и назвали ему последний срок.

— Это чушь! — пробормотал он себе под нос. — Вы…

— Во вторник утром, — оскалился я, — вы приехали сюда и убили Рэндолфа. После чего благополучно вернулись в город, полагая, что появившийся Чарли найдет тело… и Карен. Джейн рассказала вам о Чарли — парне, у которого вместо спинного хребта сплошное желе! — и вы полагали, он перепугается, когда у него на руках окажутся жена и труп, и вызовет полицию. Но тут сразу все пошло наперекосяк, поскольку Чарли струсил еще раньше и нанял меня привезти его жену домой.

— Денни, — дрожащим голосом сказала Джейн Рэндолф. — Мне очень больно. Прошу вас…

— Заткнитесь! — велел я ей. — Я еще не закончил. Мы знаем, что последовало после моего отъезда: Карен позвонила Чарли и все ему рассказала, а Чарли, понимая, что его беззаботной жизни вот-вот придет конец, призвал на помощь своих дружков, они приехали сюда, убрали тело и подчистили все следы убийства. А для вас обоих, вероятно, наступило чертовски трудное время, вы все ожидали услышать плохую весть, а она так и не поступала. Скорбящий верный личный помощник и женщина, собирающаяся стать вдовой! И вот, когда ждать стало невыносимо, Джейн приехала сюда. Не обнаружив никакого тела и оправившись от испуга, она решила немного побыть в домике и посмотреть, не произойдет ли чего-нибудь, а тут, конечно же, заявился я.

Я сообщил ей, что я частный сыщик, нанятый Ваноссой вернуть его жену, которая якобы должна была находиться здесь с неким актером по имени Питер Пелл, и Джейн наняла меня найти ее пропавшего мужа. Я даже предложил поговорить с кем-нибудь с его работы, и тут уж ей ничего не стоило устроить для меня встречу с доверенным личным помощником ее мужа. Они оба предполагали, что я лгу, ибо если Чарли нанял меня вернуть его жену, то почему я так долго добирался до этого домика? Поэтому я сказал Марри, что скорее всего Рэндолф уже мертв, отсюда следовало, что я знаю и где спрятано тело. В любом случае попробовать стоило.

И тут один из них придумал по-настоящему умный ход! Ведь я упоминал актера, который якобы был здесь с Карен. Почему бы не попытаться заставить меня поверить, что он тоже замешан в убийстве вместе с Карен? Если я пойду за Пеллом, есть шанс, что он выведет меня на Карен и в конечном счете на труп. Ведь Карен не могла убрать и спрятать труп одна, не исключалась возможность, что она пригласила Пелла помочь ей. Поэтому Джейн отдала мне королевский приказ явиться сюда как можно быстрее, а когда я приехал, разыграла сексуальную сценку, чтобы ослепить меня. Во время моего здесь пребывания пополудни позвонил любовник и назвался Фредриком Рэндолфом. Джейн позаботилась о том, чтобы трубку снял я, затем через десять минут любовник позвонил снова и сообщил, что Рэндолф якобы только что разговаривал и с ним, только на этот раз Джейн сняла трубку сама. В качестве решающего довода Джейн дала мне булавку от галстука, которую, как она якобы считала, я уронил на кушетке. На булавке была монограмма из двух букв «П» — работа явно грубая, но она должна была меня убедить, что на какой-то стадии в доме побывал Пелл.

Булавка якобы принадлежала Питеру Пеллу, а раз я был уверен в смерти Рэндолфа, я догадаюсь, что человек, звонивший по телефону, просто выдавал себя за Рэндолфа. Однако, чтобы одурачить еще и личного помощника Рэндолфа, нужно весьма достоверно подделать голос его босса, а кто же, как не актер, способен на это? Они хотели, чтобы я думал именно так, но вся игра оказалась слишком искусственной. Пелл до того самовлюбленный человек, что скорее умрет, нежели допустит, чтобы его увидели с такой вульгарной булавкой. А неожиданный переход Джейн от любящей жены, заботящейся о муже, к обнаженной сирене, скачущей по гостиной, был чересчур резким. Тут я стал думать, что Джейн и ее возлюбленный — это одна команда. Осталось выяснить, кто же забрал труп из дома и где его спрятали. О Чарли как о возможном кандидате я серьезно не думал, пока не повстречался с его дружками — тогда я и о них стал думать как о команде.

— Вы сочиняете какую-то фантазию, Бойд, — резко сказал Энсел. — И вы не можете доказать ни одного факта. Эта фантазия существует лишь у вас в голове!

— В ней достаточно косвенных улик, чтобы фараоны присмотрелись к ней повнимательней, мой друг, — ответил я ему. — А присмотревшись, начнут задавать по-настоящему каверзные вопросы, например, где именно вы были во вторник утром.

— Мне больше этого не вынести, — тихо простонала Джейн. — Я…— Она приложила руку ко лбу, издала легкий вздох и повалилась вперед прямо на меня.

Вышел один из тех чертовых моментов, когда рефлексы берут верх над мыслительными процессами. Когда Джейн стала падать на меня, руки мои невольно потянулись, чтобы подхватить ее, и не успело еще ее тело коснуться моей груди, как она ловко выхватила у меня револьвер. И тут же выпрямилась и оттолкнулась от меня с выражением триумфа в глазах, потом быстро отступила в сторону, и я оказался смотрящим в дуло собственного револьвера, который крепко сжимал в руке Энсел. В стакане у меня еще оставалось виски, и я решил, что сейчас самое время выпить.

— Ты очень умный парень, Бойд, — мягко сказал Энсел. — Жаль, что твоя карьера прервется подобным образом, но ты сам в этом виноват!

— Погодите!

Глаза у Энсела широко раскрылись, он отступил на шаг, все еще целясь мне в грудь, и осторожно повернул голову. Лечнер уже стоял, в руке он держал пистолет.

— Все в порядке, Энсел, — сказал он ровным голосом. — Я с вами. Но в этом деле нужно сначала разобраться.

— Да что вы? — буркнул Энсел.

— Уж слишком много поставлено на карту, — бесстрастно продолжал Лечнер. — Вам и миссис Рэндолф грозит обвинение в убийстве. Получается, что Чарли, Родни и я стали пособниками, после того как зарыли тело! Так что все мы очень много потеряем, если не обставим все как следует.

— Он абсолютно прав, — сказал Мартин своим жеманным голосом. — Определенно прав, ты не согласен, Чарли?

— Пожалуйста! — Чарли снова крепко закрыл глаза. — Делайте все, что считаете нужным, и скажите мне, когда все закончится. Вы же знаете, как любая форма насилия…

— Ну что ж! — раздраженно сказал Энсел. — Надо обставить все как следует. У кого-нибудь есть какие-нибудь идеи, как это сделать?

— Давайте пока проработаем ваше первоначальное намерение, — предложил Лечнер. — Вы наметили в убийцы Карен Ваноссу, почему бы не оставить все как есть?

— Каким образом? — в нетерпении спросила Джейн.

— Она хотела избавиться от брака с Чарли, — сказал Лечнер. — У нее была связь с другим парнем, и она хотела выйти за него. И вот она и ее возлюбленный задумали убить Рэндолфа, а вину свалить на его жену. Чарли, ты помнишь ту страстную связь, какая была у Бойда с твоей женой, правда же?

— Я запомню ее, дорогой мальчик, — пробормотал Чарли. — Запомню в самых красочных подробностях. Я всегда знал, что сотрудники полиции любят посмаковать всякие сексуальные подробности.

— Значит, это мы убили Рэндолфа и подстроили так, чтобы все указывало на то, что это сделала его жена? — насмешливо сказал я. — Потому-то мы зарыли тело на пляже и оставили его там на три дня, так?

— Тут ты прав, — одобрительно кивнул Лечнер. — А может, сделаем из Бойда героя? Тебе бы понравилось это, Бойд? Миссис Рэндолф наняла его отыскать ее мужа, и Бойд приехал за ним в этот дом. Он узнал, что с мистером Рэндолфом находилась Карен Ваносса и — такая уж он великолепная ищейка! — вычислил, что она похоронила тело на пляже. И вот, пока он откапывает тело, кто же появляется на месте преступления с пистолетом в руке, как не Карен Ваносса — сама убийца! Галантный Бойд умирает с пулей в спине, обезумевшая убийца возвращается в дом, понимает тщетность всего этого предприятия и приставляет дуло к виску! Как вам эта версия?

— Вы этого не сделаете! — сказала вдруг Карен пронзительным голосом. — Пожалуйста! Мне все равно, что вы сделаете с Бойдом, но вы не можете убить меня!

Она встала на ноги и умоляюще посмотрела на Энсела, по-прежнему сжимая в обеих руках нетронутый стакан.

— Мистер Энсел! Не позволяйте им сделать это! Не позволяйте им убить меня! Я…

И тут она резко выплеснула содержимое бокала Энселу в лицо. Энсел взревел — спиртное обожгло ему глаза, а я мгновенно бросил свой стакан, прыгнул на Энсела, выхватил у него револьвер и оттолкнул его с дороги. А уж потом все произошло так быстро, что и не понять, что к чему.

Когда Энсел откатился назад, Джейн Рэндолф, подобно разгневанной фурии, бросилась на меня, готовая впиться ногтями мне в лицо. Послышался выстрел, и я, прежде чем она упала, успел увидеть выражение ужаса у нее в глазах. Мне открылся Лечнер, направивший пистолет на меня, глаза у него от удивления широко раскрылись. Я всадил три пули в его массивную грудь, прежде чем он успел сделать это со мной, и он откатился назад на кушетку.

Казалось, разверзлась сама преисподняя. Энсел вопил, прижимая руки к глазам. Чарли и Родни, придавленные наполовину мертвым телом Лечнера, оба орали как резаные. Опустив глаза, я увидел высокую прическу Джейн Рэндолф в нескольких дюймах от моих ног. Лежавшее на боку тело неловко скорчилось, и я увидел, как темно-красное пятно с пугающей быстротой расползается по черному шелку между лопатками. Карен Ваносса опустилась рядом с ней на колени, но через две-три секунды встала.

— Она мертва, — сказала Карен.

— Я бы тоже был мертв, если бы ты не плеснула виски в глаза Энселу!

— Я сделала это в целях самосохранения. — Губы у нее скривились в некое подобие улыбки. — Так что ты мне ничего не должен, Бойд!

— Пожалуй, самое время вызвать полицию, — заметил я.

— Пожалуй, да. — Ее глаза тепло смотрели на меня…

Домой я попал примерно в восемь утра на следующее утро. Понадобилось много времени, чтобы объяснить полиции, откуда взялись три трупа, причем один трехдневной давности. Карен рассказала им всю историю десять раз, пока я рассказывал десять раз свою. Часа через два Энсел раскололся и чистосердечно во всем признался. Это немного помогло. У Чарли и Родни первые три часа была истерика, после чего Родни показал себя настоящим другом и во всем обвинил Чарли. Судя по тому, как он все представил, он был практически невинным наблюдателем, который случайно оказался на месте преступления и помог своему старому приятелю зарыть никому не нужный труп. Я страшно обрадовался, увидев, что Родни забрали в тюрьму вместе с Чарли сразу же после того, как он подписал заявление.

Карен заявила, что я не сообщал в полицию об убийстве исключительно по ее вине, поскольку она убедила меня, что сделает это, как только я уеду. Они вроде отнеслись к этому с ехидцей, но тут она напомнила им, что если бы об убийстве сообщили прямо тогда, то сейчас бы ей грозил электрический стул. Она страшно разгорячилась. И после того как помолола языком с полчаса, не давая им никакой возможности вставить хотя бы слово, они сказали о’кей. Затем я отвез ее обратно в город, высадил у отеля «Китай» и поехал на свою квартиру.

Было восемь утра, когда я добрался до своего домой. Я ожидал увидеть голову блондинки на своей подушке, но там была только записка, краткая и чисто деловая. Нина устала ждать, говорилось в ней, и решила, что с актером все же веселей, чем с частным сыщиком. К тому же она чувствовала, что теперь бедный Питер очень в ней нуждается, а тут еще он пообещал ей роль по крайней мере в пяти сериях его нового телесериала.

Да пошло оно все к черту, подумал я и лег спать. Проснулся я около семи вечера. Над Центральным парком полыхал красивый закат. Я принял душ и побрился, оделся и позавтракал, после чего выпил. Примерно часов в девять моего «утра», когда на улице уже стемнело, в дверь позвонили. Я подумал, что это опять полиция с новыми вопросами, и приготовился провести еще одну веселенькую ночку. Затем открыл дверь и оцепенел, медленно соображая, что полисмен так выглядеть никогда бы не смог.

Карен Ваносса ослепительно мне улыбнулась, пройдя мимо меня в гостиную с каким-то тяжелым пакетом. Я догнал ее, когда она положила пакет на стол. На ней была маленькая светло-голубая сорочка без рукавов с очень глубоким вырезом. Длинные темные волосы развевались по плечам, как будто им все равно, а темные глаза горели от возбуждения.

— У меня для тебя хорошая новость, Бойд! — драматически сказала она.

— То есть как? — хмыкнул я.

— А вот так! — Она порылась в кошельке, вытащила кусочек бумажки и победно сунула его мне в руки.

Я бросил на него быстрый взгляд, на мгновение закрыл глаза и посмотрел снова. Чек все еще был у меня в руках, на пять тысяч долларов на имя Д. Бойда, подписанный К. Ваноссой.

— Фредрик сдержал свое обещание еще даже до того, как мы добрались до домика на берегу, — запыхавшись, проговорила она. — Он перевел капитал на меня на другой же день после того, как я согласилась провести с ним неделю. Сегодня утром мне сообщили об этом его поверенные в делах.

— Ну, — сказал я, глубоко вздохнув, — спасибо!

— Дешево и сердито, — сказала она. — Если бы не ты, мне бы уже грозил электрический стул.

— Хочешь выпить? — спросил я.

— Выпила бы с удовольствием! — Она быстро кивнула. — Мне жаль Фредрика, честное слово, но ведь я ни в чем не виновата, правда?

— Пожалуй, нет, — согласился я.

— Сегодня утром я попросила продать дом, — продолжала она. — Адвокаты говорят, я могу развестись с Чарли, пока он в тюрьме, так что он не вернется.

— Правда? — пробормотал я.

— Такие вот дела. — Она на мгновение надула свои чувственные губки. — Знаю, время я выбрала не совсем подходящее, но мне хотелось все это как-то немного отметить, и я надеялась, что ты поддержишь меня, Бойд.

— Ну что ж. — Я пожал плечами. — Где и как будем праздновать?

— Я подумала, неплохо бы немного позагорать, — весело сказала она. — А поесть мы могли бы, как на пикнике, попозже.

Я выглянул в окно, потом посмотрел на нее.

— Там темно, как ночью!

— Не беспокойся! — нетерпеливо сказала она. — Ты пойди приготовь выпить — сделай целую партию мартини, чтобы нам не пришлось каждый раз, как захочется выпить, таскаться взад-вперед по пляжу.

Спотыкаясь, я прошел на нетвердых ногах на кухню, не совсем уверенный, кому нужен психиатр. Однако, следуя по пути наименьшего сопротивления, надо было делать, как она говорит, и я повиновался. Это дело отняло у меня минут пять, после чего я вернулся в гостиную с заказанной партией мартини в одной руке и двумя стаканами в другой. В мое отсутствие в гостиной многое изменилось. Все лампы были выключены, кроме одной. В тяжелом пакете, принесенном Карен, оказалась лампа для искусственного загара, которая стояла сейчас на краешке стола и была направлена на пол внизу. Свет от одной лампы под абажуром у окна был не очень яркий, но вполне достаточный.

Нагая брюнетка, распутно растянувшаяся на ковре, повернула голову, посмотрела на меня через плечо и презрительно фыркнула.

— Простите, — лениво бросила она, — но это частный пляж. Заходить на него в одежде никому не разрешается.

С усилием я избавился от гипнотического воздействия, которое оказал на меня вид ее округленных золотисто-медовых ягодиц.

— Простите, — извинился я. — Мы это мигом.

— Вот и хорошо! — Она быстро перевернулась, приняла сидячее положение и одарила меня обещающей улыбкой, которая так сочеталась с вызывающе торчащими грудками. — По-настоящему тихое празднество, — мечтательно сказала она. — Лишь мы вдвоем, Бойд, и больше никого. Будем пить мартини и заниматься любовью, затем ленч, как на пикнике и снова занятия любовью — ну как?

— Здорово! — Уже раздевшись по такому случаю, я опустился на ковер рядом с ней. — Только вот что.

— Что же?

— После того, как выпьем, эту лампу для загара придется выключить, — сказал я. — Я очень быстро обгораю!