Я смотрю, как за ней закрывается входная дверь, и еще крепче сжимаю руль. Я просто хочу уехать, наплевав на все, но в моих кишках обосновалось чувство дискомфорта.

Не имею ни малейшего понятия, что делаю прямо сейчас. Это не поддается контролю. Это неправильно во всех отношениях. Я нарушаю не только свои личные правила, но и все этические нормы, которые поддерживает обычный полупорядочный человек. Я стараюсь держаться подальше от нее, но затем сбегаю и снова вижусь с ней. Я твержу себе, что не собираюсь ее трахать, а затем делаю это. В своей машине. Без резинки. Дерьмо! Я ударяю по рулю и откидываюсь на сидении. Просто сваливай, поезжай домой и не звони ей больше.

Я – эскорт, а Поппи... Поппи – девушка, за которую бы любой парень отдал свое левое яичко. Я закрываю глаза, и все, что вижу, это ее выражение лица, когда она выходит из машины. Ей... стыдно? Я не знаю. Блять, почему это меня вообще волнует? Застонав, я поддаюсь вперед, прижимаю лоб к рулю. Меня волнует, потому что это Поппи. Это все, что у меня есть. И для меня это незнакомая территория. Если подумать, то я не умею общаться с женщинами. Заставить женщин кончать – это в моих силах, а вот эмоции... нет.

– Проклятье, – я глушу двигатель и распахиваю дверцу.

Поппи открывает дверь. Она хмурится.

– Эй, ты в порядке?

– Есть вино? – я посылаю ей дерзкую улыбку, чтобы скрыть тот факт, что не имею ни малейшего, блять, понятия, что тут делаю.

Она прищуривается и скрещивает руки на груди.

– Тебе не нужно этого делать.

– Делать что?

– Это, – она указывает на нас. – Я ни на что не надеюсь. Просто... – она опускает взгляд в пол. – Это просто секс.

Для парня, который не трахается бесплатно, это не просто секс. Не просто секс. Я не знаю, что это такое, но точно не то, что она имеет в виду. Я не понимаю, зачем стою здесь, но я точно знаю, что она заслуживает лучшего, чем это. Но если я скажу, что она ошибается в своих выводах, что тогда? Я должен признаться ей, прямо здесь, прямо сейчас. Объяснить, что я – жиголо, сказать это в открытую.

Я открываю рот, чтобы произнести слова, и в этот момент она поднимает на меня взгляд. Эти ореховые глаза встречаются с моими, и слова застревают в горле. Этот взгляд... то, как она смотрит на меня... как будто я лучше, чем есть на самом деле. Я обнимаю её за шею и целую в макушку, вдыхая запах её шампуня: ваниль и примесь чего-то такого же сладкого. Я не могу. Я чертов трус, но я не могу. Не сейчас.

– Рыжик, я не делаю ничего, чего не хочу сам. Поверь мне. – Её руки осторожно касаются моей груди, и она прижимается ко мне. Всего лишь одна ночь. Одна последняя ночь.

Я просыпаюсь следующей ночью, на моей голой груди лежит щека Поппи. Я делаю глубокий вдох и смотрю в потолок, спрашивая себя в тысячный чертов раз, что я творю. Она ворочается, проводя своим бедром выше по моей ноге и заставляя мой член заинтересовано шевельнуться. Она снова двигается, её бедро находится как раз под моими яйцами. Я стону, и её плечи начинают подрагивать, она прячет лицо на моей груди и смеется.

– Это издевательство, – бормочу я.

Она вскакивает и перекидывает колено через мою талию, раздвигая мои ноги.

– Бедняжка, – дразнит она, наклоняясь и оставляя легкий поцелуй на моей груди. С каждым поцелуем член становится все тверже и тверже. Как у меня вообще мог стоять на Анну, когда есть Поппи? Я лишь знаю, что даже самое невинное прикосновение от правильного человека может заставить твой член встать. Она спускается ниже, целуя мой живот, достигает пояса боксеров, проводит языком по краю, оставляя мокрый след. Блять! Все, о чем я могу думать, это о её губах и моем члене, отделенном от нее только тончайшим клочком ткани. Её пальцы пробираются под резинку, стягивают их вниз и освобождают член. Он выскочил, твердый, как бейсбольная бита, и был более чем счастлив увидеть её.

Она смотрит на меня сквозь длинные ресницы, на ее губах играет сексуальная улыбка. А затем она проводит языком от яиц до самой головки. Зашипев, я закидываю руки себе за голову, крепко сжимая металлическое изголовье кровати. Она обхватывает мой член, качая головой, пока трахает меня ртом. Одна рука сжимает основание члена, а вторая массирует яйца. То, как она все это делает, осторожно изучая каждый миллиметр моей плоти, заставляет меня дрожать в попытках сдержать себя и самому не трахнуть её в рот. Я откидываю голову на подушку и выдыхаю. Иисусе, это сладкая пытка. Я – парень, который гордится способностью не кончать часами, но со ртом Поппи на члене... Будет хорошо, если продержусь хотя бы десять минут. Она щелкает языком по яйцам, и я проигрываю эту битву. Я больше не могу сдерживаться.

– Блять, Поппи, – я опускаю взгляд на неё, и она мурлычет вокруг моего члена. Я хватаю её за волосы и начинаю медленно толкаться бедрами навстречу, наблюдая за тем, как мой член скользит между этими сладкими губами. Я издаю стон, когда достигаю задней стенки её горла. Она сглатывает и нежно сжимает яйца. Мои яйца подтягиваются, и дрожь простреливает основание моего позвоночника. Тело напрягается, и я рычу, кончая ей в рот. Она не отстраняется, глотая все, что я, черт возьми, даю ей.

Я падаю обратно на кровать и пытаюсь восстановить дыхание. Когда я открываю глаза, она становится на колени и вытирает уголки губ. Маленькая чертовка.

*** 

Я сижу на заднем дворе и курю сигару. На столе рядом стоит стакан виски, и на мне все еще та же одежда, в которой я был прошлой ночью. Ксавьер выходит из дома с чашкой кофе в руке и зажатой подмышкой газетой. Он бросает на меня всего один взгляд, и на его лице появляется ухмылка. Я отвожу от него глаза и делаю еще одну затяжку, выдыхая дым в утренний воздух.

Он ставит кованый садовый стул рядом со мной и садится.

– Рановато для этого, – кивает он на стакан виски.

– Была тяжелая ночка.

– Клиент? – он достает пачку сигарет из кармана, вытягивая одну и кидает упаковку на стол.

Я провожу рукой по лицу и ставлю локти на свои колени.

– Не совсем.

Он зажигает сигарету и откидывается в кресле, сосредоточенно вглядываясь в меня.

– Что с тобой, мужик?

Блять, если бы я знал.

– Я снова виделся с Поппи, – тихо говорю я. – Дважды.

Он выдыхает, выпуская облако дыма.

– Она платит тебе? – Я отрицательно качаю головой. – Она знает, чем ты занимаешься?

Я смотрю прямо на него.

– Нет.

– Дерьмово, Тор.

Я откидываюсь на спинку и поднимаю голову.

– Я вчера трахал Эйприл, и мне пришлось представить, что это Поппи, просто чтобы член не упал. – Он выгибает бровь, затягиваясь сигаретой. – Затем я пошел и трахнул Поппи, потому что настолько отчаялся. Я говорил тебе, что больше не увижусь с ней. Я говорил себе, что не буду, черт возьми, видеться с ней снова, но, дьявол, я чувствую себя зависимым, чувак.

Он закидывает лодыжку на колено.

– Я не знаю, что тебе сказать.

Я фыркаю.

– Это ведь ненормально, да? Быть настолько... одержимым одной девчонкой?

Он пожимает плечами.

– Может, тебе просто нужно сделать перерыв. Отдохни что ли. Вытрахай из себя эту цыпочку и возвращайся через пару недель с чистой головой. – Мой желудок сжимается от мысли использовать Поппи как какой-то спа-отпуск.

Мне была ненавистна сама идея того, что я, Тор Джеймсон, умудрился свернуть на эту дорожку. Я должен быть примером, парнем, которым Мэддокс и Кейден хотят быть. Эта работа – мечта большинства парней. Женщины, деньги – это все, что нужно. Против этого... кажется, что я иду против себя, против всего, кем являюсь. И когда я нахожусь здесь, в доме, купленном за деньги, с парнями, которых я нанял в агентство, которое я построил с нуля... что же, легче тогда перестать думать о Поппи. В ту секунду, когда я наедине со своими мыслями, в ту секунду, когда я думаю о ней, она полностью поглощает меня. Все, о чем я могу думать, это как она улыбается, как стонет мое имя, какова она на вкус, как ощущается, обернутая вокруг моего члена. Блять.

– Перерыв может помочь. – По крайней мере, мне нужно все переосмыслить.