На улице шел мелкий дождь, было холодно. Женя быстро прошла по Каретному ряду и вышла на Петровку. Под ногами хлюпало, и Жене остро захотелось в отпуск, к теплому морю. Отец, когда она вчера вечером прощалась с ним, казался угрюмым и озабоченным. Папа вовсе не радовался тому, что едет в Биарриц. Ему что Биарриц, что Киров. Ничего себе! Женя все бы сейчас отдала, чтобы погулять по Биаррицу, который она не так уж хорошо помнила, хотя когда-то была там с родителями. Друзья в Биарриц, и вообще на Лазурный Берег, ехать не хотели. В их среде, это стало считаться буржуазным и пошлым. Ехать надо было в экзотические страны: чем меньше комфорта, тем лучше. С родителями ей можно было выбирать и настаивать, а с друзьями она не выбирала, просто присоединялась к компании, боясь ее потерять из-за своих капризов, на которые еще неизвестно, как бы ребята посмотрели.

Женя вошла в подъезд фирмы и поднялась на второй этаж. В здании было душно и накурено. В большой комнате за компьютерами сидела сотрудники, несмотря на субботу. Сейчас шло много важных проектов в связи с Олимпиадой и люди вышли на работу. Она всех знала, останавливалась, здоровалась, с некоторыми перекидывалась парой фраз. Но сегодня Женя почувствовала некоторую напряженность. Одни были с ней сдержанны, другие, напротив, слишком болтливы. Они про нее кое-что знали и каждый реагировал по-своему. В глазах людей была насмешка, осуждение, отстраненность, или наоборот понимание, одобрение, поддержка. Женя знала, почему на нее так по-разному смотрят. Она, скорее всего, совершила промах, о котором она сейчас жалела, и опасалась, как бы промах не имел для нее неприятных последствий.

Все начиналось совершенно невинно. Женя была «в друзьях» на Фейсбуке у одного интернетного знакомого. Там на странице была дискуссия о Pussy Riots, кто-то написал, что «уголовное преследование» — это было уж слишком. Женин друг ответил, что «надо быть более толерантным»… и т. д. Ничего такого уж интересного. Но на Женю что-то нашло. Она вдруг написала на «стене в фейсбуке» какой-то коротенький пост против толерантности, так просто написала, типа «назло», на чувства верующих и на всю РПЦ ей было наплевать. Это бы ладно, но она зачем-то написала, обращаясь к той, кто первая поместила пост на эту тему, что, «вот, если бы ей поссать в глаза…», как бы, дескать, она себя повела?

Дома Женя никогда не слышала ни одного грубого или жаргонного слова, но в горячей полемике в соцсетях такая лексика употреблялась. Женя, давным-давно считая себя принадлежной к пишущей братии, чувствовала нюансы языка, и вот… позволила себе. Дело было не в сути, а в форме: «поссать в глаза» вызвало дикую бурю негодования «пуристов» из интернет сообщества. Они, разумеется, сразу узнали, кто Женя такая, и где она работает. Проблема была еще в том, что Женя написала не вообще, а предложила этой конкретной тетке «поссать ей в глаза». Если бы она знала о последующем резонансе этой фразы?

Инцидент немедленно дошел до директора ее агентства, который был вынужден даже давать по этому поводу интервью. Получилось, что Женя подставила и его, и всю компанию Communica. Разговор был, понятное дело, не о конкретной фразе, а о профессиональной этике специалистов по PR. Многие писали, что Женя, «вышла за рамки, нарушила, принятые в интернет сообществе этические правила ведения дискуссии и т. д.» Начальник в интервью оправдывался тем, что Женя написала подобное, как свое личное мнение, причем в нерабочее время.

А что ему еще было говорить? Но, Женя знала, что директор был резко недоволен, распекал ее в своем кабинете. Ах, если бы ей просто было один раз стыдно и все… Нет, к сожалению, ничего не закончилось. Пользователи продолжали писать о непрофессионализме, о том, что Женя недостойна заниматься PR, ее называли «госпожа» и дальше приводилась ее фамилия. Начальнику саркастически сочувствовали, т. к. с их точки зрения SMM-бизнес все еще живет в серой зоне, пользуясь неясными методами работы, что толковых специалистов немного, что приходится набирать на работу кого угодно. Получалось, что Женя и была «кто угодно», непрофессиональна и не воспитана, это ее имели в виду. Женя нарушила некий общественный договор между интеллигентными людьми, что хамство — это плохо и недопустимо. Она нанесла урон своему агентству.

Женя и сама понимала, что ее «занесло», что она поступила непрофессионально, что она работает в Фейсбуке, и даже личные посты — это тоже часть ее работы. Есть же такая штука, как репутация! Кто, действительно, наймет устроителя вечеринок, который вне вечеринки, писает на фикус, или сморкается в занавеску, и это становится известным? Женя ревниво следила за тем, кто как реагирует на происшедшее в соцсетях: больше «за» нее, или больше «против»? Ужас был в том, что было больше «против», сотни людей.

Вот это-то сейчас Женя и чувствовала во взглядах сотрудников. Агентство никому не принесло официальных извинений, и Женя тоже никаких «простите, я сожалею» не помещала, но ее имя… его трепали почем зря, и это было так обидно. Хорошо, что родители ничего не знали. Они никогда не открывали соцсетей, и могли бы узнать подробности инцидента только, если бы Женя сама им рассказала, но она же не дура! Мама бросилась бы ее защищать, а папа… тут она была не уверена. Папа мог бы удивленно на нее посмотреть и замолчать, ничего не комментируя. Да, что гадать насчет папиной реакции: она прекрасно знала, что «поссать» — это был не его стиль. Женя поклялась сама себе отныне и навсегда следить за тем, что она пишет.

На работе у нее было несколько незначительных дел, и скоро Жене опять пришлось выйти под дождь. И без того неважное настроение вконец испортилось. Вечером, однако, она пойдет в театр, посмотрит новый спектакль в Московском Академическом молодежном театре, премьеру Смехова Самоубийца. Противный день, но, может хоть закончится хорошо. Жене было все равно, понравится ей спектакль или нет. Главное было написать о нем статью, которую опубликуют на престижном портале Театрал. Увидят ее фамилию под рецензией и хоть может поймут, что она не только глупая, вульгарная грубиянка. Стало чуть легче. Женя решила ехать к подруге, они вместе скоротают время до вечера и отправятся на спектакль. Там у подруги, к сожалению, будет маленький ребенок, но… это можно пережить. Подруга, правда, начнет опять спрашивать о переменах в личной жизни. Она гордилась тем, что она мать-одиночка, и все время намекала Жене, что «ей тоже так надо сделать». Только этого не хватало! Подругу она заткнет, да еще как. И не надо будет думать о профессиональной этике в соцсетях.

Женя села в машину и завела двигатель. Стекла немедленно запотели, нужно включить обогреватель на ветровое стекло и немного подождать. Снаружи было серо и безотрадно. Женя посмотрела на часы и снова вспомнила об отце. «Уже наверное по Биаррицу гуляет. Пойдет к морю, потом в ресторан… счастливчик», — ревниво подумала Женя и осторожно выехала в крайний правый ряд. Было странно себе представить, что где-то растут каштаны и магнолии, но кое-кто… такие занудноватые пожилые господа, как ее папа, этого не ценят.