Элхард сосредоточенно изучал карту. Скоро закончится декада, как у него забрали Элен. А он все еще прозябает на равнине, хотя должен штурмовать горы. Но желание забрать любимую девушку из лап драконов разбивалось о суровую действительность. Эл, собирался в ту же ночь отправиться за женой, но его скрутила какая‑то странная болезнь. Мужчина четыре дня провел в беспамятстве, он никак не мог найти выход из собственного бреда, бродил по раскаленной пустыне, пока не упал без сил и, наверняка, остался бы там, если бы не его Татьяна. Она пришла, склонилась над ним, ласково улыбнулась и нежно провела прохладной ладошкой по его лбу. Боль и жар исчезли, как по волшебству, Элу сразу захотелось уснуть, хотя он понимал всю абсурдность ситуации, ведь ему и так все это снилось.

— Пойдем, Эл, — помогла ему подняться Таня. — Я покажу тебе выход.

— Танюша, я приду за тобой, обещаю, — смог произнести Элхард, которому даже во сне было неловко чувствовать себя слабым и цепляться за маленькую девушку.

— Я знаю, — улыбнулась она. — Но сначала тебе надо выздороветь. А обо мне не беспокойся, я что‑то вроде любимой игрушки наследника, то есть лицо неприкосновенное. Вместе с Севереном учусь магии, хотя она мне совершенно ни к чему, катаюсь с горки и на льду. Сев добрый мальчик, но очень избалованный.

У Элхарада крутился в голове только один вопрос, который он так и не решился задать супруге. Мужчину съедало чувство ревности, он прекрасно знал, что драконы красивее людей, а с помощью своей магии они могут совратить любую девушку, даже монашка не устоит против их обаяния. Но нужно ли ему такое знание? Чего он добьется, если узнает о том, что там, среди драконов, у Элен есть любовник? Передумает ее спасать? Нет, его это не остановит, ведь он пообещал. Если только сама Таня захочет остаться у драконов. Но об этом Эл старался не думать, в голове прокручивая будущий разговор с супругой и то, какими словами он будет ее убеждать при встрече.

— Танюша, я люблю тебя, — вместо обвинений и неприятных вопросов сказал Эл, которому даже во сне не хотелось расставаться с девушкой.

— Не надо, Элхард, — Таня накрыла его губы своими пальчиками. — Сейчас не время и не место говорить на эту тему. Я не хочу тебя напрасно обнадеживать, для тебя было бы лучше, если бы ты забыл обо мне. Но ты ведь меня не послушаешь.

— Не в этот раз, Таня. Я принял решение и не поменяю его. Ты нужна мне и я все сделаю, чтобы ты поняла насколько сильно, — рывок и вот девушка в его руках, а знакомый жар в груди заполыхал с новой силой. Но в этот раз он не иссушал, а возвращал к жизни, заставляя сердце биться быстрее. Эл не удержался и приник к губам жены, он хорошо помнил, какими они могут быть нежными, чувственными, страстными. Мужчине хотелось еще раз испить хотя бы немного радости из этого источника, поделиться своей любовью, в надежде, что она найдет отклик в сердце Татьяны.

Рука Элхарда сжалась, ломая самопишущее перо. Сон, это был всего лишь сон. Но как же хотелось верить в его глубокий смысл. Утром он проснулся полностью здоровым, чем очень удивил и обрадовал друзей. Они не чаяли увидеть его живым, ведь приглашенный целитель сказал, что шансов мало. Тогда Эл не стал задумываться о причинах болезни, которая его так подкосила, несколько дней он провел в разъездах и рассылках писем своим людям. А так же в скупке нужных для похода вещей и артефактов. Он прекрасно понимал, что соваться в горы к драконам неподготовленным — глупо. Но когда два дня назад к нему начала возвращаться магия, пока что неравномерными всплесками и ненадолго, Элхард всерьез задумался о том, что же произошло между ним и Элен при последней встрече. Память подсказала ответ: супруга спрашивала у Наместника, как он собирается возвращать Элхарду магию, и тот рассказал о силе крови драконов. А после был сводящий с ума поцелуй, мужчина тогда подумал, что губа девушки могла треснуть от мороза, отсюда легкий привкус крови. Но выходило, что Элен сделала это нарочно. Но как ее кровь могла подействовать? Таня не может быть драконом, в летописях написано, что девочки в драконьих семьях перестали рождаться с приходом в этот мир. А что если в мире Элен все по — другому? Тогда был бы понятен интерес Наместника к девушке и его желание сберечь такое сокровище для собственного сына. Но Элхард отступать не собирался, плох тот мужчина, что бежит при первых же трудностях.

План, ему был нужен план! Причем не просто жизнеспособный, а беспроигрышный!

— Эл, тут к тебе пришли, — заглянул в дверь Роб, вид он имел бледный, а левый глаз у него подергивался. Интересно, что могло так напугать матерого воина?

— Пусть заходит, — холодно произнес Эл, кладя на стол меч. Роб сглотнул и скрылся за дверью, чтобы она уже через секунду распахнулась, пропуская того, кого все считали умершим.

— Сидишь, страдаешь? — криво ухмыльнулся Ланьер, откидывая с головы капюшон, открывая запекшуюся корку ожога на лице. — Как видишь, мы с тобой почти братья — близнецы. А родственникам сам бог велел объединяться в горестях и бедах.

— Зачем ты пришел? Почему не сдох? Столько людей погибло из‑за твоей дурости, а ты жив и смеешь заявляться ко мне?! — вскипел Элхард, ярость вырвалась из груди оранжевым сгустком огня, стремясь сжечь дважды предателя. Удивление мелькнуло на лице лорда, но он быстро справился с собой и выставил щит. Тварь, он даже магию не потерял!

— Успокойся, я тебе тоже не особо рад. Но я наслышан о твоем горе, поэтому предлагаю объединить усилия и навсегда избавить наш мир от драконов.

* * *

Если кто‑то думает, что жить среди драконов интересно и весело, то жестоко ошибается. Дни тянулись, а я будто кожей ощущала, как безвозвратно убегает время, вслед за ним таяла и надежда. Если впервые пару дней все было ново и необычно, то потом жизнь драконьего городка вошла в колею и перестала радовать разнообразием. Теперь мне даже общество Ренальда казалось приятным и приносящим хоть какие‑то эмоции. В основном мы с ним были как кошка с собакой, но не дворовые, которые друг друга изначально ненавидят, а домашние. Это когда животные долгое время живут вместе, притерпелись, но все же не могут устоять, чтобы не напакостить товарищу. В большей степени это касалось меня, Рен же стойко терпел мои выходки, периодически сбегая и хлопая дверью, чтобы хоть как‑то меня задеть. Но я тоже не специально его дергала, просто каждая наша встреча заканчивалась спором, а то и скандалом. Не могу сказать, что вина в этом была только Ренальда, скорее в нашем противостоянии большую роль играла разница в менталитете. То, что по мнению Рена, было само собой разумеющиеся, вызывало у меня массу протестов, а то, что было важным для меня, не находило понимания у дракона.

Да и как объяснить мужчине, почему я отказываюсь от его подарков, но спокойно принимаю мелочи от Северена или Люка? И мои слова о том, что морская ракушка и бриллиантовое колье это неравнозначные подарки, так и не были услышаны Реном. А вот уточнение, что украшение мне даже надеть не с чем, нашли живейший отклик, и мой шкаф пополнился дорогущими платьями. И как тут оставаться спокойной и не устроить скандал? Это я еще молчу об общей ванной комнате, о которой меня естественно никто не предупредил. Когда же я вечером решила ее опробовать, тем более Рен заверил меня, что больше мерзнуть мне не придется, он что‑то намагичил в моих комнатах, меня ждал сюрприз. Голый такой, убийственно — привлекательный и до невозможности наглый. Рен собственной обнаженной персоной лежал в бассейне и наслаждался горячей водой. Об этом говорил поднимающийся к потолку пар.

— Элен, — обрадовался мне мужчина и без стеснения вскочил на ноги, повергая меня в эстетический шок.

— Извини, я не знала, что ты здесь, — покраснела я и собралась ретироваться, но была перехвачена Ренальдом, он мог двигаться настолько стремительно, что взгляд не всегда успевал за ним.

— Постой, в бассейне много места, мы вполне поместимся вдвоем, — предложение дракона вызвало во мне бурю возмущения, я даже временно забыла о смущении.

— То есть тебе надоело ждать, когда во мне проснуться чувства и ты решил воспользоваться ситуацией?!

— Нет, ты ошибаешься, я просто хотел узнать тебя лучше. Совместное времяпрепровождение сближает, — слегка растерянно произнес Рен. Он держал меня за руку, а пальцами второй наматывал локоны, выбившиеся из моей косы.

— В ванне оно слишком сильно сближает, а потом окажется, что все это было ошибкой и ты поторопился, назвав меня единственной, — скептически скривилась я, отталкивая мужчину. — Не надо мне такого, нет ни малейшего желания остаться одной с ребенком на руках и объяснять ему потом: «Знаешь, твой папа был дракон. Он улетел, но когда‑нибудь обязательно вернется».

— Драконы не бросают своих детей, на такое способны только вы, люди! — вспылил Ренальд.

— Тем более, зачем тебе нужна бестолковая и некрасивая человечка? Найди себе эльфийку или драконессу, в общем ту, которую ты сможешь с гордостью представить своей семье, — не смогла удержать свой гнев, его подстегивала правота дракона, отец бросил меня, да и мать не особо переживала, после того как повторно вышла замуж. Но ведь это не значит, что все люди такие.

— Элен, мне никто кроме тебя не нужен! Разреши провести ритуал и счастливее меня не будет дракона во всем мире, — окликнул меня Ренальд, когда я уже была у двери в свои апартаменты.

— А я? Я тоже хочу быть счастливой, — оглянулась через плечо.

— Я все для тебя сделаю, только скажи!

— Отправь меня домой, в мой мир.

— Нет. Элен пойми, я не могу этого сделать, не могу отказаться от той, что предназначена мне богами…

— Не надо объяснений, я уже все поняла, что для тебя есть только твои желания, твое счастье, твоя жизнь. Как видишь, для меня там места совершенно нет.

Ренальд хотел еще что‑то сказать, но я захлопнула за собой дверь. На душе было гадко, эгоизм дракона задел. Правда, обижалась я ровно до того момента, как поняла, что сама себя вела не лучшим образом, требуя Рена отказаться от возможности иметь детей только ради моего счастья. Так что совести было чем заняться. Но несмотря на ее потуги, жертвовать собой ради дракона, я была не согласна. У Рена много столетий впереди, у него еще будет шанс встретить настоящую пару, а у меня этих лет в запасе нет, мне уже сейчас надо думать о детях, о любимом муже, о будущем.

А еще меня стали чаще посещать странные сны из тех, что очень редко снились дома. Дракону в сновидениях я уже не удивлялась, Рен все так же стремился заполонить собой все пространство и не только днем. Да и вообще, с его звериной ипостасью у меня были самые замечательные отношения. Дракон был неприхотлив, отзывчив на ласку, заботлив, их с Реном роднило обостренное чувство собственности. Конечно, если рассуждать логически, то Ренальд и его дракон это единый организм. И если смотреть на Рена непредвзято, то он не такой уж плохой, он совершенно бесхитростный, говорит что думает, а его слова не расходятся с делом. Если он решил для себя, что будет обо мне заботиться, не спрашивая даже мое мнение, то так и делает. Именно это меня раздражает в нем — его вера в собственную непогрешимость. А еще полное отсутствие такта и интуиции.

Например, недавно снился Элхард, то ли ему действительно было плохо, то ли я сама себя накрутила, отсюда и такой сон. Но даже так мне было приятно увидеть блондина, потому что никто не торопился налаживать между нами переписку. Неудивительно, что утром у меня было плохое настроение. Наместник куда‑то улетел, прихватив жену, бросив сына и меня на попечения Рена. Причем при последней встрече он был озадачен, долго смотрел на меня, но будто не видел, а потом отмер и повернулся к Рену:

— Не знаю, брат, связь между вами определенно есть, но какого она рода я не могу разобрать, — слова Севиана успокоения никому не принесли. Ренальд нахмурился, а его брат тут же слинял, нутром почуяв, что ему в наши дела лучше не лезть.

Так вот Рен таким замечательным качеством не обладал. Увидев меня с утра в плохом настроении, он вместо того, чтобы затаиться где‑нибудь и дать мне возможность сорваться на ком‑то другом, сам «полез на амбразуру». А если говорить прямо, стал с упорством маньяка допытываться о том, что у меня случилось. Ну я ему и рассказала все, начиная с момента своего попадания в этот мир. Я не люблю жаловаться, но и мне иногда хочется выговориться. Так что слово за слово и вот уже Рен с практически каменным лицом сидит рядом и неловко гладит меня по голове. А мог бы обнять, сказать что‑то поддерживающее, соврать наконец, что он никогда не даст меня в обиду. Нам женщинам в принципе немного надо: чуть больше участия, толику восхищения и веру в то, что рядом надежное мужское плечо. А Рен вроде серьезный, взрослый мужчина, но временами теряется, будто ему лет двадцать. Я вообще‑то не склонна говорить гадости людям или кого‑то хвалить назло, но тут черт меня дернул сказать, какой Элхард замечательный.

Ренальд обиделся, вскочил, заметался по комнате, хотел уйти, но вернулся.

— Что в нем замечательного?! — гневно воскликнул он. — Бросил в замке Ланьера, хотя догадывался, чем это тебе грозит. Этим? Или тем, что обманом женился на тебе?

Да, молчание — золото. Вот что мне стоило промолчать и не рассказывать о том, как мы поженились с Элом? Хорошо, что смогла удержать язык за зубами и не проболтаться, что брак у нас с ним фиктивный.

— Рен, ты все не так понял, — попыталась утихомирить разбушевавшегося дракона.

— Дай догадаюсь, ему ты свое настоящее имя открыла? Конечно, ведь для вас, женщин, поступки мало значат, подавай красивые слова! Или его поцелуи слаще? Так тебе же и сравнить не с чем, — почти прорычал мужчина, хватая меня и притягивая к себе.

— Вообще‑то есть с чем, — пискнула я, поминая недобрым словом свое врожденное чувство справедливости. Глаза Ренальда полыхнули огнем, его руки сильнее сжали мою талию.

— Тот раз не считается, — скривились губы дракона в хищной улыбке.

— Рен, ты обещал, — напомнила я, замирая под его «голодным» взглядом.

— Я не собираюсь касаться тебя пальцами, Элен, — с хрипотцой проговорил мужчина, медленно склоняясь надо мною. Я даже не пыталась его остановить, лишь замерла под гипнотизирующим взглядом его красивых глаз. Они походили на звездное небо, так же мерцали и манили. Магия? Или нет?

Скоро меня перестали занимать эти мысли, а с ними и все остальные, потому что в этот раз Рен целовал по — другому: то тягуче — нежно, вкладывая душу, то делясь своей страстью, разжигая пожар в моем сердце.

В себя я пришла не сразу, с удивлением обнаруживая, что сижу на коленях у Ренальда, хотя целоваться мы начинали стоя. Мужчина бережно, но крепко меня обнимал, ласково касаясь губами моих волос, лба, носика. В ушах шумело сильнее, чем в первый наш поцелуй, шевелиться было лень, легкое чувство эйфории кружило голову. Судя по счастливой улыбке дракона, не мне одной. Глупо, конечно, но кажется он помолодел. Сразу в голову полезли разные страшилки, пугающие предположением, что Ренальд энергетический вампир, и с помощью поцелуя крадет мою молодость.

— Что? — заметив мой сосредоточенный взгляд, весело спросил Рен.

— У тебя неприлично довольное лицо, — покраснела я, пойманная за разглядыванием дракона.

— Ты мне ответила, — еще шире улыбнулся мужчина и попытался устроить меня опять на своем плече.

— Да не было такого! — возмутилась я, но не самим фактом обмана, а тем, с какой бесцеремонностью он это говорил.

— Ты мне ответила! — с не меньшим пылом заявил Рен, причем я ему даже поверила, настолько он был уверен в своей правоте.

— Значит, ты на меня магией повлиял! Иначе, почему я не помню, как мы оказались на диване?

— Я и сам это смутно помню, но я не принуждал тебя. Уверен, это какой‑то эффект у истинных пар. Попробуем еще раз? — дракон потянулся к моим губам с таким хозяйским видом, будто мы уже несколько лет женаты.

— Никаких экспериментов больше! — вскочила я с его колен. — Хорош эффект, сейчас я очнулась на диване, а в следующий раз будет постель? И вообще, целоваться надо по любви, а не ради эксперимента или из желания доказать, что ты целуешь не хуже кого‑то.

— Я не понимаю, почему ты упорно не хочешь замечать очевидного? Почему не хочешь принять то, что тебя тоже тянет ко мне?

— Да потому что влечение это еще не любовь! — воскликнула я и сбежала в спальню, собираясь отсидеться. Но первым делом я все же подошла к зеркалу, чтобы убедиться в надуманных мною глупостях о Рене — вампире. Бездушное стекло отразило симпатичную девушку с красными от смущения щеками, взлохмаченной прической, и без намека на депрессию во взгляде.

Я уже было порадовалась, что избавилась от этой напасти, как меня скрутила другая. В животе будто что‑то лопнуло, отдаваясь сильной болью, я застонала, хватаясь за край стола и переводя дыхание.

— Элен, что случилось?! — ворвался в спальню Рен, подхватывая меня на руки. А я почувствовала, как по ногам потекло что‑то горячее. — Ты поранилась? Где? Почему от тебя пахнет кровью?

Черт! Как же все не вовремя! Женских дней у меня не было больше месяца, а в связи со всеми событиями я о них вообще забыла. А они обо мне нет. Еще и дракон тут совершенно не к месту.

— Рен, все нормально, у женщин так бывает, — сквозь смущение и боль смогла проговорить я. — Уйди, мне надо побыть одной, а лучше пришли ко мне одну из служанок, мне кое‑что нужно.

— Я сейчас за целителем слетаю, — опустил меня на кровать дракон и практически сразу исчез в портале. Вот и как с ним разговаривать? О каких отношениях вообще может идти речь, если Ренальд слышит только себя? Нет, бежать отсюда, пока не попала под действие их странной магии.

Естественно никакую служанку Рен не привел, а притащил еще одного дракона, до тошноты красивого и молодого. Тот поколдовал надо мною, посетовал на какую‑то врожденную особенность, которая не дает магии в полной мере на меня воздействовать, похвалил за прекрасное, для человека, здоровье, сунул в руки сверток и был таков. Все это он проделал так быстро, что до меня не сразу дошло — боль пропала, а Рен остался. Он смотрел на меня с таким сочувствием и участием, будто у меня не банальные критические дни, а какая‑то страшная и неизлечимая болезнь. В общем, выгнать его не удалось, пришлось мне идти переодеваться в ванную комнату, взяв с дракона клятвенное обещание не входить.

После гигиенических процедур я стала чувствовать себя увереннее и уже не так раздражалась присутствию дракона в своей спальне. К тому же ему было явно не до поцелуев и тому подобных приставаний. Он, как орлица над детенышем, суетился надо мною, и в кровать лечь помог, и одеялом укрыл, и подушку поправил, и с помощью магии сделал комнату теплее. И только после этого сел рядом, чтобы приставать с вопросами о моем самочувствии. А еще он гладил мою поясницу через одеяло, будто знал, что та незначительная боль, которая все же осталась после посещения целителя, отдавала именно туда.

— Ты же не отстанешь, — вздохнула я после очередного вопроса.

— Нет, — чуть улыбнулся мужчина.

— А если прибежит Северен, как ты ему будешь все это объяснять? Кстати, а где он?

— У него занятия с наставником, так что в ближайшие два часа он не придет. Но я бы сказал ему правду, что тебе стало плохо и пришлось даже приглашать целителя.

— Подожди, а почему он меня сегодня не позвал на занятия? — удивилась я, ведь парень старался со мною не расставаться и на минуту, дай ему волю, он бы и ночевал в моей постели. Честно признаться, меня пугала такая привязчивость Северена, оставалось надеяться, что она скоро пройдет.

— Я ему сказал, что ты устала и хочешь отдохнуть, — ответил Рен, не понимая насколько близок к первому серьезному скандалу. Я хотела возмутиться, но вовремя вспомнила, что еще час назад никого не хотела видеть, не то чтобы куда‑то идти.

— Откуда ты узнал, что я хочу отдохнуть? — заподозрила дракона в подглядывании за мной.

— Я улавливаю твое состояние, но только когда нахожусь близко. Если бы ты согласилась на ритуал, я чувствовал бы тебя на любом расстоянии, — вздохнул Рен и провел ладонью по моим волосам. — А сейчас, как тебя оставлять одну?

— Подожди, ты знал, что я хочу побыть одна, но все равно пришел? — нет, вот это уже точно наглость!

— Когда плохо, нельзя быть одному. Не важно, болезнь это тела или души. В таком состоянии в голову лезут всякие глупости и ослабленный разум с готовностью в них верит, — немного завуалировано объяснил Ренальд, делая вид, что заинтересованно рассматривает стену напротив. Получается, он так выводил меня из депрессии? Дал выговориться, «спустить пар». Интересно, а поцелуй у него тоже был запланирован? Да нет, Рен не похож на прожженного интригана, скорее наоборот. Или мне просто не хочется верить, что тот поцелуй был подготовлен заранее? Неужели мне начинает нравиться Ренальд? О, похоже, Стокгольмский синдром работает не только в нашем мире, но и здесь. Я уже симпатизирую похитителю. А что будет дальше? Поверю в нашу неземную связь?

— Раз уж выгнать тебя не получится, — проговорила я, наблюдая, как на лице дракона застывает суровая решительность. — То будешь рассказывать мне о других мирах. Я же нигде не была, даже свой мир не объездила, не то что ваш или соседние.

Рен не стал спорить и в красках поведал мне о тех местах, где бывал. Конечно, он упомянул только самые запоминающиеся достопримечательности, но и то это было больше, чем я могла бы себе представить. Два часа пролетели незаметно, я задавала уточняющие вопросы, остро жалея об отсутствии фотоаппарата у Рена. Мужчина отвечал и сокрушался, что искусство иллюзий ему не дано. А потом пообещал показать мне все это вживую, даже чуть не согласилась, но Рен выставил условие — только после ритуала.

— Да пойми, я тебя не шантажирую, — воскликнул он на мою возмущенную речь о его коварстве. — Просто только проведя полный ритуал, я смогу быть уверенным в твоей безопасности. Люди очень хрупкие, на вас даже сам переход между мирами действует плохо. Страдает не только физическое здоровье, но и психика. А есть такие миры, где человеку не прожить и часа, атмосфера таких планет практически непригодна для дыхания. Или молодые миры, где все просто фонтанирует магией. Опять же для человека ее чрезмерно много и это пагубно скажется на твоем здоровье.

— Что ты заладил — человек, человек. Можно подумать, я после вашего ритуала стану горгульей или вампиром, — пробурчала я, где‑то в душе чувствуя себя незаслуженно обиженной.

— Нет, но в тебе будет драконья кровь, которая защитит от многих болезней, ран, она существенно удлинит твою жизнь. Мы даже сможем поискать твой мир, только жить там, не получится. В техногенных мирах магии или нет вовсе, или ее крохи. А драконы без магии не живут.

— Ты сказал «поискать». То есть шансов найти его мало? — уцепилась я за главное для себя слово, об остальном потом поразмыслю.

— Чтобы попасть туда напрямую, нужна точка выхода, маяк. Каждый дракон оставляет небольшую магическую метку в том мире, где побывал. Но твой мир придется искать наугад, одно радует, Ланьер не дракон, он не мог создать портал дальнего радиуса действия. А поблизости миров не так уж много. Правда, они все время движутся, но за нашу жизнь сильно разбежаться они не успеют.

— И сколько миров рядом? — спросила я, чувствуя какой‑то грандиозный подвох.

— Не больше тысячи, — успокоил меня Рен.

Нет, дракон явно хотел, чтобы я его стукнула. И даже то, что для него пятьдесят лет на исследование миров это несущественно, оправданием служить не могло. Но бить я его, конечно, не стала, только расстроилась. Ренальд пытался меня успокоить, говорил, что можно сократить срок, если исключить молодые миры. Он сам вряд ли создаст подобное поисковое заклинание, а вот наставник Северена способен на такой эксперимент. На мой же вопрос, на сколько это сократит время, Рен замялся:

— Лет на двадцать или чуть меньше. Понимаешь, те миры, что рядом, сплошь обитаемые. Молодых или совсем непригодных для жизни мало.

— А если настроить заклятие так, чтобы оно искало миры, где обитают только люди?

— А ты уверена, что в вашем мире нет других рас? Не торопись отвечать, подумай. Ты бы догадалась, что я дракон, если бы увидела меня в своем городе? Но нас еще можно распознать, а существуют такие расы, которых отличить от людей сможет только маг. А есть еще полукровки или просто потомки древних рас. В общем, таким путем поиск не настроить. Не веришь, спроси у Дарена.

Кстати о мэтре, мне он понравился, не как мужчина, а как учитель. Наверное, он был действительно древним драконом, его глаза, как небо, были такими же ярко — голубыми и бездонными. Мне казалось, что реальная жизнь его совершенно не интересует. Зато о магии он рассказывал так, что даже мне захотелось научиться чему‑нибудь эдакому. Но самое удивительное, профессор сказал, что я небезнадежна и если буду прилежно учиться, то смогу со временем освоить парочку бытовых заклинаний. По — моему, он мне все же польстил, даже захотелось угостить его пирожками или хотя бы оладьями. Почему‑то мне думается мэтр — сластена.

Ну да это было отступление. В общем, у мэтра я все же спросила, но не потому что не поверила Рену. Просто разумно рассудила, что древний дракон знает больше, чем Рен и тем более Эл, который о подобных трудностях в поисках мира даже не упоминал. Дарен подтвердил слова Ренальда. Он очень подробно рассказал мне о перемещениях между мирами, сказав, что Северену тоже будет полезно узнать об этом.

Услышанное меня не порадовало, Рен еще пожалел меня — уменьшил срок. Профессор очень доходчиво обосновал, почему не получится скакать из мира в мир. Во — первых, даже дракону нужно отдыхать и восстанавливать силы, во — вторых, не каждый мир для этого подходит, в — третьих, из‑за удаленности и разнонаправленности миров, время в них течет с разной скоростью. То есть, велика вероятность, что пока мы будем скакать по мирам, на моей родине минует не тридцать — пятьдесят лет, а все сто или двести. Так что мэтр назвал затею искать мой дом наугад недальновидной и бесперспективной, но тут же предложил свою кандидатуру в напарники, ему, видите ли, все наскучило и он не прочь развеяться. Я сказала, что буду только рада его компании, умолчав, что Рен явно будет против. Мой дракон очень ревностно относился к наличию рядом со мной посторонних драконов, он мирился только с присутствием Северена. И то, мне кажется, надолго его терпения не хватит.

Но больше меня расстроило не то, что возвращение домой может растянуться на неопределенный срок, а что Элхард ничего подобного не говорил. Не мог же он этого не знать? Тот же Ланьер сказал прямым текстом, что без него мне домой не попасть. Выходит, блондин осознанно скрывал от меня эту информацию? Собирался уговорить меня остаться с ним еще до посещения сильного мага? Возможно, у него бы это и вышло, соблазни он меня и домой я вряд ли бы попала. Ведь забеременеть в мире, где напрочь отсутствует контрацептивные средства легче легкого. А я никогда не лишила бы своего ребенка родного отца. Некрасиво как‑то получается. С другой стороны, Эл мне тоже прямо заявил, что хочет создать настоящую семью, а не фиктивную. Вот и попробуй понять, считается это обманом или нет? А если нет, то почему мне так грустно и кажется, будто я лишилась единственного друга?