Неделя до первого бала, на котором я должна буду предстать перед королем, пролетела незаметно. Все мои дни были расписаны по минутам: портниха, башмачник, учитель танцев, учитель этикета, они сменяли друг друга и к вечеру я уже валилась с ног. Но я была обязана выглядеть на приеме достойно, королевский двор очень щепетилен к условностям и традициям. А ночи я посвятила Сейму, столько в них было страсти и нежности, что каждый рассвет я встречала с улыбкой на устах. Правда она тут же меркла, когда я вспоминала, что еще один день, из отпущенных нам судьбой, прошел.

У Сейма тоже находились занятия днем, он посвятил свое время бумагам и дому. Он выяснил, что дворецкий все‑таки воровал и не мало, так же нашел припрятанные деньги и драгоценности. Скорее всего, ценности принадлежали барону, помню, как он нацепил все родовые драгоценности на меня перед свадьбой, но на меня это не произвело впечатления. Барон был дико зол и наша брачная ночь выдалась запоминающейся, причем настолько, что и три года спустя я не могу ее забыть, хоть и страстно этого желаю. Куда он дел все те золотые украшения, не знаю, думаю, спрятал в сейф, а дворецкий или кто‑то другой, смог его найти и открыть. Потом мы уехали в поместье, там он вдоволь мог издеваться надо мной, не боясь, что на него донесут. По закону, жена являлась собственностью мужа, он мог делать с ней, что хочет. Но было ограничение, женщина обязана была подарить супругу наследника, а королю верноподданного. И если доказали бы, что забавы барона пагубно сказываются на моем здоровье, его бы казнили, а мне нашли нового мужа. Почему так, я не знаю. Поговаривали, что король не выносит тех, кто избивает женщин, поэтому у него всегда может найти защиту обиженная жена. Но обвинения должны быть подкреплены доказательствами, иначе женщине грозил монастырь или тюрьма за клевету. Я в "хорошего короля" не верила, мне казалось, что это просто удобный способ убирать неугодных людей. Сделал ложное обвинения на кого‑нибудь, а его титул отдал нужному человеку. Или любимчику короля надоела старая жена, ее тут же обвиняли в клевете на мужа, и ссылали в один из дальних монастырей.

Поэтому я с особым тщанием собиралась на бал. В первую очередь, даже до платья, я купила себе одно чудодейственное успокоительное, чтобы не нервничать на приеме. Сейму говорить об этом не стала, у женщины должны быть свои маленькие секреты. Аптекарь клялся, что травяной сбор проверен и у него есть постоянные покупатели на него, привыканий и головных болей не вызывает. Обещал легкую расслабленность, и загадочность во взгляде. Я попробовала дома одну дозу, сильного эффекта не заметила, поэтому перед балом решила выпить двойную, спрятав порошок в клатч. Я собиралась принять его перед самым выездом, но пришлось раньше. Увидев платье, в котором мне предстояло танцевать на балу и завлекать потенциальных женихов, я покрылась холодным потом. О нет, оно было восхитительным, изумительным, бесподобным, но дико неприличным, с полностью открытой спиной и плечами. К нему шла прозрачная накидка из тончайших шелковых нитей, она напоминала паутинку с капельками росы, застывших на переплетениях нитей. Накидка ничего не скрывала, скорее, наоборот, вызывала желание ее снять и прикоснуться к обнаженной коже. Портниха ахала и охала от восхищения, она делала комплименты моей тоненькой фигуре, идеальной коже, волосам, которые будут замечательно смотреться с таким платьем. Я тоже самой себя нравилась, в этом платье и в туфлях на каблуках, я уже не выглядела маленькой девочкой. В зеркале отражалась хрупкая красивая девушка, ей бы чуть больше уверенности в себе, и все было бы хорошо. Но одна мысль, что мне придется танцевать с разными мужчинами, и они все будут касаться моей кожи, вызывала панику и оторопь. Но другого платья у меня не было, а не пойти на этот прием я не могла. Поэтом, достав из коробочки успокоительное, я распорядилась принести мне стакан воды. Тот порошок, что в клатче, я решила не трогать, вдруг нервы у меня от одной дозы не успокоятся, тогда приму еще. Травы подействовали, но слабовато, хотя руки перестали дрожать, а взгляд лихорадочно метаться.

Потом пришел черед волос и макияжа, его я попросила сделать поярче, мне было комфортнее прятаться за "маской". Волосы уложили кольцами и волнами, воткнули букетик живых цветов и перья райской птицы.

— Ты потрясающе красива, — прошептал Сейм подходя ко мне со спины и целуя в шею. Я стояла напротив зеркала и не узнавала себя.

— Мне страшно, Сейм, — столь же тихо ответила ему. — Я не хочу туда идти. О придворных балах рассказывают всякого, а если женщины приходят туда в подобных платьях, то не так уж слухи и лгут.

— А я не хочу тебя туда отпускать, мой солнечный цветочек, — еще раз поцеловал меня мужчина. — Но я не вижу другого выхода. Сверр тобой очень заинтересовался, поэтому замужество для тебя сейчас самый лучший выход.

— Значит, так? — горечь обиды затопила сердце. — Сказал бы сразу, что наигрался…

— Не смей так говорить! — мужчина резко развернул меня к себе лицом. — Ты мой свет, моя душа! Когда‑нибудь я расскажу тебе все, а сейчас знай — я всегда буду рядом, явно или незримо. Верь мне Энжи.

Я прижалась к его груди, замирая. Глупо, но я верила в искренность его чувств. А еще я знала, что неделя нашего счастья подошла к концу и скоро придется расстаться. Люблю ли я Сейма? Не знаю. К Лансу я до сих пор испытываю нежность и еще благодарность, а Сейм подарил мне страсть, дал почувствовать себя настоящей женщиной. Уверена, будь моим мужем один из них, я была бы счастлива. Но это всего лишь желания и мечты, а они ничего не имеют общего с реальность, уж я‑то знаю.

В карете меня била дрожь, но не от холода, а от волнения. Аптекарь — мошенник! Завтра я потребую назад свои деньги! К горлу подкатил ком, страх сжимал сердце, я дрожащими руками вытащила из клатча еще одну дозу, насыпала на язык и начала рассасывать горький порошок, воды запить не было. Кажется, мне стало легче, дрожь ушла, а мысли стали медленнее. А может, и не соврал аптекарь? Просто с дозировкой что‑то напутал? Я все еще нервничала, но сбежать уже не хотелось, скорее я мечтала быстрее закончить с этой неприятной обязанностью и вернуться домой, в кровать к Сейму.

Дворец я заметила издалека. Почему я думала, что дворец это одно большое здание? Оказалось это целый комплекс зданий и сооружений, между ними находились сады, оранжереи, просто аллейки со скамейками, беседками, фонтанами, а еще каскад искусственных озер. Я боялась заблудиться, но карета привезла меня к какой‑то лестнице с расстеленным ковром, но ней как раз поднималось семейство. Они походили на завсегдатаев таких балов, мать и дочь шумно обсуждали прошлое мероприятия, а отец у первого же лакея подхватил бокал с вином. Я спиртное не любила, но решила, что бокал белого вина мне не помешает. Вино оказалось с необычным тонким ароматом, игристым и с очень приятным послевкусием. Пристроившись за семейством в шагах пяти, я шала по коридорам дворца, украдкой любуясь убранством дворца. Людей становилось вокруг все больше и больше, женщины на меня поглядывали с любопытством, а мужчины с интересом. Я же ощущала себя парящей в небе, небывалая легкость заполнила мне, а разум будто спрятался за пелену облаков, забрав с собой страхи.

— Ваше приглашение, миледи? — вырвал меня из созерцания дивной картины мужской голос. Я оглянулась и заметила, что все приглашенные из огромного фойе уже зашли в зал, оттуда доносился голос церемониймейстера, объявляющего гостей. В дальнем конце зала виднелся трон, пока еще пустой. Рядом со мной стоял лакей с нетерпеливо протягивал в мою сторону руку. Что ему надо? Ах да, приглашение! Я пыталась вспомнить, куда дела карточку с моим именем и вензелем короля. — Миледи, возможно, оно в вашей сумочке?

— Это клатч, — надменно вздернула подбородок, будет еще всякие лакеи указывать мне. Но приглашение действительно оказалось там, да и негде его мне было больше хранить. Как это могло вылететь у меня из головы?

— Как скажете, миледи, — склонился лакей в любезном поклоне, забрал у меня приглашение и опять с поклоном показал на дверь в тронный зал. — Прошу, миледи, скоро объявят выход Его Величества.

Я прошествовала мимо, чинно переставляя ноги в туфлях на каблуках, следом за мной плыло мое отражение в зеркалах — красивая девушка с задумчивым взором. Краем сознания я отметила, что так намного лучше, чем если бы в моих глазах был страх.

— Вдовствующая баронесса леди Эванджелина Вернер, — проорал церемониймейстер. Я подавила желание скривиться и прижать пальчики к оглушенным ушам. Все присутствующие в зале обернулись в мою сторону. Похоже всех заинтересовало новое лицо. Я сделала вид, что мне плевать на их внимание, особо утруждаться не пришлось.

Следующие десять минут у меня не было отбоя от желающих выразить мне свое восхищение. Откуда‑то нашлись друзья барона, которые просто жаждали продолжить со мной знакомство в более располагающей обстановке, их я старалась запомнить, чтобы обходить стороной. Я уже подумывала сбежать в дамскую комнату от такого навязчивого участия ко мне господ, когда объявили выход королевской четы. Я никогда не видела короля, и теперь с любопытством смотрела на красивого моложавого мужчину. Когда‑то волосы его были цвета вороного крыла, а сейчас виски тронула седина, но это его совершено не портило, скорее, добавляло мудрости. Весь его вид говорил о том, как он радеет за королевство и народ, столько в его глазах было суровой доброты и справедливости. Может, зря я его подозревала в неблаговидных поступках? И он искренне старается помочь бедным женщинам, над которыми издеваются мужья? Я перевела взгляд на королеву: симпатичную женщину с каштановыми волосами и светлыми глазами. Она выглядела ухоженно, но в пику всем присутствующим дамам была одета в полностью закрытое платье. Король ревнив? Хотя, возможно, по этикету королевам и не дозволяется хоть в таких откровенных нарядах. Но что‑то в ней меня напрягло, какое‑то узнавание. Нет, не лица, а жестов, взглядов, будто я уже видела что‑то похожее. Попыталась вспомнить, но быстро поняла, что сегодня моя память подернулась туманом и вряд ли я смогу в ней что‑то отыскать. После того, как король устроился на троне, а королева на мягком пуфике у его ног, объявили принцев. Молодые мужчины были очень похожи внешне на короля и друг на друга, будто их мать вообще не участвовала в процессе рождения. Но если король выглядел величественно, и ему хотелось довериться безоговорочно, то его сыновья производили впечатления пресыщенных жизнью и вседозволенностью людей. Мне сразу не понравилось, с каким охотничьим азартом они оглядывали зал, выбирая себе жертву. Хорошо, если только на ночь. Я постаралась незаметно затеряться в толпе, с моим ростом это не составило труда. Радовало одно, сегодня мне к королю подходить не надо, личная аудиенция была назначена через декаду, вот туда я должна прийти со списком кандидатов в мужья. И король либо кого‑то из них одобрит, либо выберет мне мужа сам, исходя из собственных убеждений. Именно поэтому в письме настоятельно рекомендовалось посещать все балы в течение праздничной декады. А рекомендации Его Величества это прямой приказ. Жаль, я так никогда не узнаю, почему он вообще обо мне вспомнил? Или узнаю? А нужно ли вообще искать мужа? Ведь король наверняка уже мне его нашел, раз вспомнил о вдовствующей баронессе, видимо нашелся желающий получить мои земли.

И вот когда принцы присоединились к родителям, церемониймейстер объявил о дипломатической делегации сверр. Впереди шел тот самый немолодой мужчина в гражданском платье, следом чинно плыла черноволосая красотка в летящих одеждах, оба принца сразу довольно переглянулись, а вот третьим шел мой знакомый сверр. Я невольно задержала на нем взгляд, он резко отличался от других гостей. И не столько красотой, тут его затмевали и принцы, и сам король, а черной одеждой, без проблеска другого цвета. В сочетании с его бездонными черными глазами и смоляными волосами, сейчас они свободной волной спадали ему до талии, эффект был пугающий. Немного успокаивало, что не на одну меня он так действует, женщины от него шарахались, а мужчины под взглядом этого сверра бледнели. Только королевской семье все было нипочем. Начались обычные любезности, посол разглагольствовал о том, как он счастлив видеть наше Величество, представлял ему свою дочь, прелестнейшую Йорун, тот в ответ знакомил девицу со своими сыновьями. Я решила, что это надолго и отправилась на поиски лакея с тем необычным вином, очень хотелось пить, а еще уйти подальше от сверра и принцев. По этикету мне надо было провести на балу около часа, а потом можно ехать домой.

Раздражало то, что негде было присесть, все‑таки на каблуках ходить для меня непривычно. Я скользила между гостями, стараясь двигаться незаметно. Лакея с подносом удалось перехватить быстро, один я выпила залпом, не обращая внимания на недоумение в глазах прислуги, второй взяла в руку и начала чинно попивать из него. К концу обмена любезностями и дарами, мне уже было хорошо, а с началом танцев, вообще стало замечательно. В голове шумело, легкое опьянение давало о себе знать, зато меня больше не тревожили масляные взгляды мужчин и ревнивые женщин. Меня вообще ничего больше не отвлекало от созерцания окружающих красот и чарующей музыки. Меня приглашали на танец, я с удовольствием соглашалась, не особо запоминая своих партнеров. Они менялись, говорили мне комплименты, прижимались ближе, чем требовали те или иные па, но меня это совершенно не задевало, я будто видела себя со стороны.

— Лоркан, — вывел меня из прострации знакомый, красивый голос. Я вздрогнула и сосредоточила взгляд на своем партнере по танцу. Сверр, тот самый, которого я всеми силами хотела избегать. Еще бы вспомнить почему? Красивый такой мужчина, глазищами недовольно сверкает, брови хмурит, того и гляди, претензии предъявлять начнет. — Мое имя Лоркан.

— Очень приятно, — ответила я, практически сразу о нем забывая. Сменилась фигура танца и моим партнером стал какой‑то молодой парнишка, он улыбался мне искренне и радостно. Я улыбнулась в ответ, купаясь в его симпатии ко мне. Музыка убыстрялась и мы с парнем все быстрее кружились, неуемная радость проникла в мое сердце, звонким смехом разносясь по залу. Мне никогда не было так весело, я забыла, когда последний раз смеялась. А тут такой замечательный паренек, который смотрит на меня с обожанием и благоговением. Наверное, он мой ровесник… Да, конечно же, да. Я с радостью выйду замуж за этого веселого паренька. Имя? Ах, ему хочется знать мое имя…

— Ты что себе позволяешь?! — злобно прошипел надо мной мужчина с черными глазами. Я растерянно захлопала глазами, а где мой мальчик? Куда подевался мой жених? — Никакого замужества, пока я не разберусь с тобой.

— Кто вы? Что вам от меня надо? — возмутилась я и попыталась вырваться из жесткого захвата.

— Я Лоркан! — рявкнул на меня мужчина, злясь еще больше. — А тебе надо на воздух.

— По какому праву вы мной командуете? — протест у меня вышел вялый, я и сама понимала, что мне очень надо выйти из этого душного зала. Но еще больше мне надо было домой.

— Потому что ты мой подарок на этот вечер, — процедил Лоркан, таща меня куда‑то по коридору. — Ваш король расщедрился и предложил выбрать любую женщину для утех из зала. Я выбрал тебя.

— Это неправда, он не мог такого вам предложить. Король он добрый, хороший, — встала я на защиту своего монарха.

— Он знает, что я могу подправить память любой женщине, и она даже не вспомнит проведенную со мной ночь, — хмыкнул мужчина. А ко мне начали потихоньку возвращаться воспоминания, где‑то я уже встречалась с этим человеком. — Но ты другая, и хочу знать, почему не могу проникнуть в твою голову. Так что не надейся на приятное времяпрепровождение.

— Я домой хочу, отвезите меня домой, — грустно попросила я, чувствуя, как резко накатывает усталость. Зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Домой? А это идея, там будет удобнее провести парочку экспериментов, — задумчиво произнес мужчина. Потом резко остановился, схватил меня за затылок и жадно поцеловал, до боли впиваясь в губы. Боль слегка отрезвила меня, я забилась в руках Лоркана, он разорвал поцелуй, довольно ухмыляясь. — Это наказание за то, что ты меня забыла. А дома я накажу тебя за то, что ты весь вечер меня игнорировала.

Зря он так, потому что я резко вспомнила, кто он и почему я хотела держаться от него подальше. Разум от этого осознания резко сбежал, а может, от спиртного. Потому что последнее, что я запомнила, прежде чем упасть в спасительный обморок, обиженное выражение на лице сверра.