Я сидела в гостиной Саида и просматривала свои записи, структурируя их и выискивая хоть какую-то зацепку. Хотелось бы мне сказать, что допросив всех домочадцев Джанжуура, я сразу же нашла преступника, но этого не произошло. Зато теперь Пазыл смотрел на меня чуть ли не со священным ужасом в глазах, а жены князя с дикой ненавистью. Телохранителя можно понять, мое предположение, что у выхода в сад дежурили Омат и Урлат, подтвердилось. А женам Джанжуура очень не понравилось, что их вообще в чем-то заподозрили. Пока мы с Саидом проверяли сад, князь поговорил с Зухрой, узнал имя ее любовника и то, что он из его свиты. Но, конечно же, арестовать его и допросить не удалось, мужчина сбежал из города, а возможно, и из страны еще в день убийства. И я его понимала, как и то, что Зухра с любовником совершенно не причастны к преступлению. Им вся эта шумиха и следствие были абсолютно не нужны, женщина наслаждалась вниманием и близостью с молодым мужчиной, а тот тешил самолюбие и пополнял свою казну за счет любовницы. Ведь Джанжуур на женах не экономил и всем стабильно выделял кругленькую сумму на всяческие безделушки.

И все же у меня наметился основной круг подозреваемых: первая и третья жены князя, три оставшихся советника, которые неотступными тенями следовали за Джанжууром, но, как и тени, умели оставаться незамеченными, и Манор. Последнего в список я внесла из вредности, мне этот друг князя не нравился, а его женоненавистнические замашки раздражали. Хотя логика подсказывала, что он как раз и непричастен к убийству и заговору, слишком прямолинеен и груб.

— Анна, ну сколько можно сидеть с бумагами? — В гостиную вошел Саид. После нашего возвращения я попросила его съездить в подаренный мне дом и забрать оттуда горе-воров, а еще приставить дополнительную охрану к наложницам и жене покойного советника. Было у меня ощущение, что следующими жертвами преступников станет кто-то из них. — Время позднее, тебе надо отдохнуть.

— Ты прав, но боюсь, я не смогу сейчас уснуть. — Вздохнула и отложила карандаш. — Как ты съездил? Надеюсь, плохих новостей не привез?

— Все живы и здоровы, детей я распорядился покормить, — замялся Саид. — Анна, я тут подумал… в общем, я решил отправить Расиму с братьями в свое стойбище. Парни будут служить на границе, а девочка на кухне.

— А как же наказание? — хмыкнула я, старательно подавляя раздражение, очень сильно напоминающее ревность. Но ведь это глупо, я же сама хотела, чтобы Саид обратил свой взор на другую женщину. Или это из-за того, что я не считаю эту бродяжку Расиму достойной?

— Они уже наказаны жизнью, — нахмурился друг. — Им нужна помощь, а не наказание…

— Ты сначала у них спроси, нужна им такая помощь или нет? Вдруг жить и воровать в столице им нравится намного больше, чем сама идея переехать в глушь, где они будут отрабатывать свой хлеб? Саид, я тебя не отговариваю, — вздохнула я, видя, что мои слова задевают по-настоящему благородную душу мужчины. — Но ты же понимаешь, что многие люди живут в нищете не потому, что так сложилась их жизнь, а потому, что ничего не хотят менять. Сколько я видела таких людей, которые могли бы работать, но зачем, если можно что-нибудь украсть у соседа или продать своего ребенка богатому извращенцу?

— Я всегда был против твоего участия в расследованиях Двэйна. — Саид сел рядом. — Меньше всего мне хотелось, чтобы ты видела всю грязь человеческих пороков.

— Ты думаешь, этой грязи мало в высшем обществе? Нет, мой друг, она есть везде. Может, я и не права, изначально подозревая всех во лжи и недобрых намерениях, но это позволяет мне избежать разочарований. Почти помогает. — Я загрустила, вспомнив, как неприятно и обидно мне было услышать угрозы Августиана. — Думаю, самое время поговорить с нашими воришками. Лица заказчика они не видели, но что-то заметить могли и наша с тобой задача убедить их все нам рассказать. Раз уж ты повел себя с ними добрым малым, то я так и останусь для них бездушной стервой.

— Анна, не говори так. Я понимаю, что ты шутишь, но мне больно это слышать. Для меня ты самая лучшая женщина на свете. — Саид взял меня за руку, наверное, ему хотелось обнять меня или поцеловать, но он сдержал свой порыв. — Но зачем идти, если я могу приказать, и детей приведут сюда?

— Ты же их разместил в конюшне или тоже в каком-нибудь сарае? А там темно, мрачно, грязно — одним словом подходящий антураж для допроса, — улыбнулась мужчине и встала. — Не переживай, мы ненадолго.

Как я и думала, наших молодых воришек закрыли в одном из денников конюшни. Вид у них был все таким же жалким, но в глазах появилась уверенность. Эх, зря Саид проявил участие к их судьбе так не вовремя, мог бы подождать до окончания расследования. Я не считала этих детей прожженными преступниками и тоже верила, что они могут исправиться, но, как и все подростки, они стараниями Саида поверили в свою безнаказанность и напугать их теперь будет не так-то просто. Зачем пугать? Почему не поговорить по душам и не заручиться их добровольной помощью? Все упиралось в стремительно утекающее время, слишком долго уговаривать и убеждать их, что мы на самом деле не враги. Они же выросли на улице, а значит, привыкли, что верить никому нельзя.

Я вошла за Саидом в денник и остановила его, когда он что-то хотел сказать. Мне или этим воришкам, не знаю, сейчас это было неважно. Я пристально вглядывалась в лица молодых парней и их сестры, молча и абсолютно равнодушно. Наш приход заставил их зашевелиться, а после и вовсе встать, они переглядывались и не понимали, чего ждать. Уверенность подростков таяла, а беспокойство росло. Саид еще несколько раз пытался затеять разговор, но я каждый раз не давала ему этого сделать.

— Пойдем, — взяла за локоть друга, собираясь вывести его из денника. Смысла задавать вопросы этой троице я не видела, за день они уже сговорились и явно придумали кучу ответов. И все они были лживые, я видела это по глазам парней. Удивительно, но мелкая девчонка была заводилой в этой команде.

— Но ты же ничего не спросила, — растерялся Саид, а с ним и преступная троица.

— Зачем? Чтобы услышать очередную ложь? — усмехнулась я. — Мне это не надо, я и так узнала правду или ты забыл, что я ведьма? Что может быть проще, чем проникнуть в эти глупые головы? Только заморозить их сердца…

— Анна… — взгляд Саида заметался, он не понимал, шучу я или говорю серьезно.

— Не переживай, мой друг, я не трону этих детей, не стану пачкать свою душу их убийством, — мягко улыбнулась Саиду, слыша, как облегченно вздохнули наши воришки. Рано они обрадовались, представление только началось. — Зачем, если за меня это сделает заказчик преступления? Тот самый, за которым эти юные дарования умудрились проследить и теперь планируют как бы и деньги с него получить, и живыми остаться. Что ты там хотел предложить этим закоренелым бандитам? Честную службу? Ну-ну, попытайся, если ты готов пустить в свой дом порождение Пашуты.

— Это правда, вы проследили за заказчиком? — Саид резко обернулся к подросткам. Что мне нравилось в нем, в моих словах он и на миг не усомнился. Мне даже страшно стало от такого безграничного доверия. А что если я ошиблась? Парни загородили собой сестру, но лица их выдали, слишком много эмоций в них породили мои слова. Даже Саид понял, что его подопечные не были честны с ним. — Прости, Анна, я думал, ты несправедлива к этим детям, но сейчас вижу, что это я в них ошибся…

— Госпожа, если вы можете увидеть прошлое, то знаете и будущее? — крикнула нам вслед Расима.

— У вас нет будущего, — отрезала я, до конца отыгрывая свою роль. Мне было жалко этих несчастных детей, но их показания и сотрудничество было намного важнее, чем собственные чувства. Уже столько людей погибло и сколько еще может умереть, если мы не найдем заговорщиков! — Но последнее желание одного из вас я все же исполню.

Я взмахнула рукой и на наших растерянных и испуганных воришек посыпался с потолка снег. Он практически мгновенно таял, но даже этого незначительного волшебства для детей оказалось много.

— Что это? — ловя в ладошки снежинки, спросила Расима, бледнея.

— Снег. Разве один из вас не хотел его увидеть? Конечно, это не богатство или свобода, но и вы не заслужили большего, — произнесла я, чувствуя себя последней гадиной.

Не знаю, что послужило последней каплей, маленькое волшебство или мои слова, но в один момент Расима не выдержала, упала на колени и разразилась бурными рыданиями. Ее братья стояли ни живы ни мертвы, в их глазах застыла обреченность.

— Поговори с мальчишками, вызнай у них все подробности, — тихо прошептала я на ухо Саиду. — Все до последней мелочи: где проходила встреча, о чем говорили, кто следил и до куда довели заказчика. Может, заметили что-то запоминающееся? Манеру говорить, движения, жесты. Был ли у него сообщник? На чем он уехал? Как выглядела лошадь или карета? Саид, мне нужно все, ты понимаешь?!

— Да, Анна, — потерянно кивнул друг, смотря на меня глазами обиженного щенка. — А?..

— А с Расимой мы немного прогуляемся. — Я подошла, наклонилась и взяла девочку за руку. Интересно, сколько ей лет? Вряд ли больше двенадцати, потому что степнячки созревают раньше, а у этой пигалицы ничего еще не наметилось. — Пойдем, тебе надо подышать свежим воздухом и успокоиться. Тем более пока ты жива, есть возможность изменить будущее. Ты знаешь, что судьбы на самом деле нет? Что каждый человек сам ткет полотно своей жизни? Недавно мне рассказали одну странную притчу…

Я не собиралась что-то выспрашивать у девочки, просто хотела увести от братьев, чтобы они перестали плясать под ее «дудку». И Пазыла с другими телохранителями тоже убрать подальше от информации, они хоть и не вошли в денник, но слышимость была более чем хорошая.

* * *

Я резко проснулась и села на кровати, сердце гулко колотилось в груди, а в голове билась одна мысль: «Какая же я глупая!» Вскочила с постели и заметалась по комнате, нужно было столько всего сделать и о еще большем спросить. Я не знала за что хвататься. Так, надо срочно успокоиться! Вздохнула и оперлась руками на край стола.

За окном стояла глубокая ночь, а значит, бежать и проверять свои подозрения насчет тайника не получится. Второй раз Саид на мои уговоры не поддастся, да и мне неудобно идти к нему в спальню. Даже не знаю, что мне больше не понравится, что он неправильно поймет или что он там не один? Поэтому я зажгла свечи и достала свою записную книжку. Раз я не могла ни с кем поделиться своими мыслями, то решила их записать.

Вот взять тот же тайник и загадку советника. И я, и преступник уцепились за озеро и звезды, напрочь забыв мальчика-рыбака и аспида Пашуту. И дело даже не в том, что рыбу можно ловить не только в озере, а Пашута хоть и отрицательный персонаж фольклора, но в то же время хитрый и мудрый змей. Уверена, советник намекал на преступника, но по какой-то причине не мог назвать его или ее имя.

Но меня разбудило не это. Во сне я, как и в первый раз, шла с Саидом к подаренному дому, осматривая беседки и сад. Тогда меня волновали совсем другие мысли, а в этот раз мое внимание привлекло маленькое, отдельно стоящее строение с куполообразной крышей и высокими резными окнами. В прошлый раз я даже не стала у Саида спрашивать, что это за здание и для чего оно необходимо, потому что знала — это саджад, место для поклонения богам и духам предков. Спрашивается, с чего он мне приснился? Почему именно за него зацепилось мое сознание? А все потому, что сильнее всего в степи почитали святого Иссида. Он родился в бедной семье и с детства промышлял ловлей рыбы. Пашута его не съел, конечно, но в истории святого тоже есть борьба с темными силами и злыми духами, а еще именно он объединил разрозненные верования в одно писание. Откуда я все это знала? Еще перед отъездом, чтобы хоть как-то восполнить свои пробелы в знаниях о степняках, я читала книги. Но в основном это были притчи, сборники легенд и военные хроники нашего государства.

А теперь вопрос, что вызовет меньше подозрений у прислуги и домочадцев: если их важный хозяин пойдет прогуливаться к озеру или свернет в саджад, чтобы вознести молитвы? И это единственное место, которое ни мы, ни стража Джанжуура не обыскивали. Кто-то решит, что это святотатство — прятать бумаги или деньги в божественном доме, но тут встает вопрос набожности советника. И вообще, он мог просто сделать тайный ход из саджада в другое укромное место. Кстати, а это идея! Наверняка такой человек, как советник предусмотрел способ побега из своего дома в случае каких-либо неприятностей. Может, поэтому наложницу убили именно в наш приезд? Ясно же, что все советники будут во дворце, а с ними еще целая куча народа. Время удачное не только для преступления, но и для сокрытия улик.

И все же, почему советник не рассказал о заговоре Джанжууру? Банально не успел или решил нажиться на информации? Мне мужчина не показался алчным, скорее напомнил Двэйна с его страстью докапываться до истины. Мог советник заиграться и проморгать предателя рядом с собой? Вполне. А что если он не успел раскопать достаточно информации и о заговоре не подозревал? Но мог потянуть за ниточку и всполошить тем самым преступников. Или еще проще: агент советника что-то узнал и отправил сообщение своему хозяину, самого агента поймали и выпытали из него, кому он передавал информацию. И перед заговорщиками возникла дилемма, как быстро и без подозрений устранить советника? Ведь они не знают, успел он получить сообщение или нет. Убить его в собственном доме довольно сложно, да и во дворце он вряд ли ходил без охраны. А тут такой идеальный план, причем явно придуманный женщиной, которая рада была избавиться от соперницы. И первая, и третья жены Джанжуура оставили у меня неприятное впечатление, хотя обе вели себя сдержанно. А еще есть наложницы, которых можно подкупить. Наверняка же Джанжуур своих наложниц одалживал гостям на ночь, раз сам ими не пользовался. Интересно, а кто может знать, к кому и как часто приводили наложниц? Начальник охраны обязан быть в курсе. То есть еще один повод избавиться от советника, ведь он мог поразмыслить и заметить закономерность. Эх, рано князь его казнил! Поторопился.

Мой взгляд упал на записи, которые я сделала на основании рассказа подростков. Они промышляли мелким воровством и не собирались лезть в богатый дом. А тут на рынке их отлавливает Шалый и предлагает неплохо заработать за одну ночь. Встречу с заказчиком им назначили ближе к полуночи у моста. Мужчина был в маске, достаточно высокий, но ниже Саида, не толстый, говорил коротко и по существу, назвал дом и примерное местонахождение клада, пообещал убить их, если бумаги из тайника где-нибудь всплывут или они вздумают его шантажировать. Потом заказчик ушел, а Расима, прятавшаяся в укромном месте, последовала за ним. Ей удалось выяснить мало, только то, что заказчик приехал верхом и служит у самого Джанжуура, об этом говорила попона на лошади. А еще мужчина направился в квартал богатеев, так образно парни назвали тот район, где находится дом бывшего советника. Расима даже подумала, что заказчик собирается проследить за их работой, что на самом деле это проверка. Как объяснил Саид, среди воров в ходу такие проверки молодых «дарований», им дают какое-нибудь задание и если все выполнено в точности, то их принимают в клан.

Понятно, что главный преступник, который либо один из советников, либо просто приближенный к князю, сам не поехал бы нанимать воров, стало быть у него есть доверенное лицо среди стражников Джанжуура. И, вероятно, не одно. Вот только как его найти среди сотен слуг? Не устраивать же опознание? Хм, а не разыграть ли нам небольшое представление с артефактом истины? Мозг заработал, предлагая различные варианты, как это можно провернуть. Я в порыве вдохновения начала спешно записывать и обломала кончик карандаша. Заточить графитовый стержень заново мне было нечем. Попробовала писать обломком, но карандаш оставлял толстые неровные линии, чем бесконечно раздражал мою натуру. Как человек скрупулезный, я любила порядок во всем, особенно в бумагах и записях.

Можно было лечь спать, а утром обратиться к Саиду со своими мыслями и проблемами, но жажда деятельности толкнула меня накинуть халат и отправиться в кабинет друга. Там уж точно должны быть перья и чернила или хотя бы нож для бумаги. Сломанный карандаш прихватила с собой, взяв в другую руку горящую свечу. Две трети пути я прошла спокойно, а потом до меня донесся неясный шум, как если бы кто-то уронил книгу на пол. Я замерла и потушила свечу. Причин тому было несколько: во-первых, я не хотела, чтобы кто-то увидел меня почти раздетой; во-вторых, стало любопытно, кто еще не спит этой ночью; в-третьих, я привыкла полагаться на интуицию, а она мне говорила, что с этим шумом не все чисто.

Я тихо кралась, оставив свечу в коридоре, чтобы запах гари не выдал моего приближения. Чем ближе я подходила к кабинету хозяина дома, который выполнял функцию хранилища не только документов, но и книг, тем отчетливее понимала, что надо было позвать кого-нибудь на помощь. Нет, я не сумасшедшая и не бесстрашная валькирия, какой меня всегда видел Саид, я просто очень любопытная, порой до откровенной глупости.

«Спрашивается, каким местом надо было думать, чтобы самой отправиться к кабинету ночью?» — корила я себя, но продолжала идти вперед.

Дверь в кабинет была чуть приоткрыта, и я видела мелькание тени в нем. Кто-то целенаправленно обыскивал выдвижные ящички стола, скидывая бумаги на середину комнаты. А не документы ли советника этот кто-то ищет?! Я отшатнулась, собираясь все-таки позвать Саида, потому что связываться с матерым преступником мне совершенно не хотелось. Да и что я могла сделать?

Но уйти я не успела, мужчине либо надоело искать, либо он все уже нашел. Незнакомец просто скинул свечу на кипу бумаг и рванул к выходу. За его спиной взметнулось пламя, освещая не только кабинет, но и часть коридора, в котором застыла я. Мужчина среагировал первым, выхватывая кинжал, мне ничего не оставалось, как превратить его руку в лед. Крик страха и боли разорвал тишину дома, а я уже схватила попавшийся под руку напольный канделябр и обрушила его на голову преступника. Им оказался один из моих телохранителей, как раз именно он с Пазылом и еще одним степняком сопровождали меня в тюрьму.

Удар по голове явно был лишним, потому что моя заморозка коснулась не только руки, или просто льдинки попали в кровь. В общем, степняк в судорогах бился на полу, страшно воя. Но мне его совершенно не было жалко, ведь он собирался сжечь дом со всеми, кто в нем живет. Кстати, о пожаре, пора было что-то срочно предпринимать, иначе он перекинется дальше.

Я вбежала в кабинет, сдернула с тахты ковер и бросила его на пламя. Ногами придавливала края и середину, прикрыв рот халатом, чтобы не надышаться дымом. На столе стоял кувшин, воды там было мало, но я все же вылила ее на тлеющий ковер. Пар смешался с дымом, удушливо завоняло паленой шерстью…

— Анна? Анна!.. — влетел полуголый Саид, схватил меня и вынес из кабинета. — Анна, ты моей смерти хочешь?! Зачем ты стала тушить пожар сама?! Почему меня не разбудила? Почему ты вообще была в кабинете в такое время?

За нашими спинами в кабинет пробежали люди с ведрами, полными воды и мне стало спокойнее. Потушат. Саид отнес меня в гостиную и усадил на диван, я так понимаю, чтобы было удобнее проверить мою целостность. Надо было видеть, какую бурю эмоций у него вызвал опаленный тапочек и край халата.

— А я знаю, где находится тайник советника, — невпопад ответила я, вытирая рукавом сажу с лица.

— Меня больше интересует, почему в моем коридоре лежит труп, — не поддался на провокацию князь.

— Все же умер? Какая жалость, мы теперь не узнаем, на кого он работал, — вздохнула я и рассказала Саиду о событиях этой ночи.

— Теперь ты понимаешь, до чего доводят эти твои расследования?! — Друга просто трясло от сдерживаемого гнева и страха. — Если тебе на меня плевать, то подумай о сыне. Что я скажу Роберту и Двэйну, как посмотрю им в глаза, если тебя убьют?!

— Не надо меня раньше времени хоронить. Ты ждешь, что я пообещаю все бросить и уехать домой? Зря, я собираюсь закончить это дело. С твоей помощью или нет, — произнесла я, вставая. — Спокойной ночи, Саид. Надеюсь, больше никто не попытается нас поджечь. Кстати, а как этот «телохранитель» проник в дом?

— Я разберусь, — хмуро проговорил князь, явно недовольный моим ответом. И глаза его так подозрительно сверкнули, явно что-то задумал. Гадать я не стала, из-за нервного перенапряжения резко накатила апатия. — Анна, я все же верю в твое благоразумие. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли горячей воды и чая.

— Лучше горячего вина с пряностями.

Несмотря на усталость, я сомневалась, что у меня получится быстро уснуть. Слишком ярко перед глазами стояла недавняя сцена.