Не знаю, где и кого ловили, но мой путь к кабинету Джанжуура был относительно спокоен. Всю дорогу я проделала под отводом глаз. То ли охрана дворца хорошо пряталась, то ли Князь их отправил куда-то еще, но, по-моему, стражников на входах и выходах было маловато. А вот у кабинета мужчин хватало, и дверь туда была почему-то приоткрыта. Я было испугалась, но проскользнув в кабинет поняла причину — это Джанжуур оставил спящего Азамата под охраной. Представляю, какие кары он обещал телохранителям малыша, если они его по какой-то причине не уберегут, но все же я восхитилась поступком Князя. Он смог перебороть свой страх и понять, что при поимке заговорщиков ребенок будет только мешать. Азамат спал, хмуря во сне свои черные бровки, я полюбовалась им и отошла к окну, где вполоборота стояло глубокое кресло. Видимо, его тоже специально поставили для кормилицы. В него я и села, собираясь дождаться Джанжуура, который обязательно вернется за сыном.

В голове навязчиво крутилась мысль о том, что Сабима могла не знать о готовящемся перевороте. Но тогда почему фиктивного наследника воспитывали именно в ее семье? Совпадение? Или дядя не дождался от племянницы наследника и решил выдать первого попавшегося мальчонку за сына Князя? Глупо. Кто поверит, что Джанжуур мог доверить воспитание своего ребенка давнему сопернику? Или на этом и хотят строить доказательства? Что Князь специально спрятал наследника там, где его точно не будут искать?

И все равно это необоснованный риск изначально делать ставку на чужого мальчика. А вдруг ни одна из женщин не признает его своим? То есть у нас возникает замкнутый круг: чтобы ни придумали заговорщики с этим фиктивным наследником, у них должна быть договоренность с одной из жен Джанжуура. Именно с женой, ведь наложниц Князь периодически одалживает гостям, а значит, доказать его отцовство без признания ребенка им самим невозможно.

Под эти и другие размышления я задремала, а проснулась от мужского голоса:

— Саид, ехал бы ты домой, — устало и тихо сказал то ли Джанжуур, то ли Манор.

— Обязательно, как Анна проснется, так и поедем, — сварливо ответил друг вполголоса, видимо, чтобы не разбудить ребенка или меня. Если они вообще меня заметили.

— Дурак ты, Саид. — О, это точно Манор, его интонации. — Ты молод, красив, леди с тебя глаз не сводит, а ты мнешься и корчишь из себя благородного. Будь я на твоем месте, схватил бы любимую женщину в охапку и увез. Она сначала бы поплакала, но нормальный мужик знает, как успокоить бабу…

— Не лезь не в свое дело, — оборвал Саид разглагольствования Манора. — Лучше расскажи, что тебе доложил палач, я видел, он к тебе подходил.

— Подходил? А почему не ко мне? — оживился Джанжуур.

— Ты был занят со своими женщинами, — совсем непочтительно ответил Манор. А я сделала интересное наблюдение: оказывается, мужчины общаются между собой неформально и на равных. Даже подтрунивают друг над другом. — Он как глянул на этих причитающих и обливающихся слезами змей, так сразу сбежал к нормальным бандитам. И вообще, он не столько докладывал, сколько жаловался — работы у него много, помощи мало, к утру не успеет всех допросить, а он еще и не спит вторую ночь.

— Ближе к делу, Манор, — поторопил Джанжуур, который терпением не отличался.

— Почти все говорят одно и то же, дескать, не предавали, а всего лишь присматривали за тобой, Князь, по просьбе советников или родственников. Конечно, бескорыстно, — хмыкнул Манор. — Я распорядился обратить особое внимание на родственников госпожи Сабимы, но до утра вряд ли мы узнаем что-то новое. А что тебе сказала жена? Как объяснила свой побег в ночи?

— Говорит, что шла ко мне, — хмыкнул Джанжуур.

— О как?! С вещами, с двумя служанками и прихватив с собой ту наложницу, которую ты настойчиво предлагал мне? — Манор тоже не поверил Сабиме.

— А через сад они пошли, чтобы другие женщины следом не увязались, — практически озвучил мои мысли Саид.

— Да, как-то так. И я прекрасно знаю, что она лжет, но даже не представляю, как это выяснить. Пытать? Пытаться подловить их на противоречиях, как это сделала леди Рибианна с Зухрой?

— Ты их хоть по-отдельности закрыл? А то сговорятся, и ничего мы не узнаем, — вздохнул Манор. — Жаль, леди Рибианна спит, она уж точно вывела бы этих стерв на чистую воду, да и прочих предателей. А может, сами допросим? Стыдно признаваться, но леди Рибианна, считай, раскрыла все дело, а мы с вами, как мальки, барахтаемся на мелководье и не можем даже с четырьмя подлыми бабами справиться. И мне это не нравится.

Тут уж я не выдержала и рассмеялась, тихо, мелодично и совершенно неожиданно для мужчин. Они вздрогнули и повернулись в мою сторону, судя по ошеломленным лицам, они действительно не знали о моем присутствии.

— Анна? — первым справился с волнением Саид и шагнул ко мне.

— Вот же ведьма, — буркнул Манор, переводя дыхание. — Чуть богам душу не отдал, думал, призрак Нияматы.

— Манор, вот уж не думала, что вас так легко напугать, — съехидничала я и встала, чтобы подойти к мужчинам. — Но я на вас не в обиде, все же ваше признание моих способностей меня порадовало. Кстати, если вы не знали, что я здесь, почему разговаривали на алардском?

— Действительно, почему? — мягко и как-то радушно улыбнулся мне Джанжуур.

За наше недолгое знакомство он не стал краше, но временами от него исходило довольно мощное обаяние. Не удивлюсь, если покойная Ниямата на самом деле любила Князя, такой мужчина наверняка может быть и галантным, и щедрым, и чутким.

— Привычка, — проговорил Саид, бросив на Джанжуура хмурый взгляд. — Анна, что ты тут делаешь? Служанка сказала, что ты спишь…

— Сложно уснуть там, где тебя в любой момент могут убить. А уж про невозможность заблокировать двери в спальню я вообще молчу, — настала моя очередь ворчать. — Но раз уж мы тут все собрались, расскажите, как все прошло. Кстати, сад обыскали? Лодочный причал проверили?

— Бабы так голосили, что если и были сообщники, то разбежались.

Манор правду не приукрашивал, но и он как-то ревниво поглядывал на своего брата. Похоже, я что-то пропустила.

— Присаживайтесь, леди Рибианна, — все с той же мягкой улыбкой предложил мне Джанжуур, игнорируя мрачные взгляды своих спутников. — Вы не против, если мы будем разговаривать немного тише? Не хочу разбудить Азамата.

— Конечно-конечно, — опомнилась я, понизив голос почти до шепота.

— Леди Рибианна, я не вас имел в виду, ваш прелестный голос вряд ли разбудит моего мальчика, это Саиду с Манором надо говорить тише.

Джанжуур подарил своим соратникам далекий от дружелюбия взгляд и опять улыбнулся мне. Если бы я не приходилась названной матерью Азамата, то серьезно начала бы переживать за свою свободу. Или я преувеличиваю и такое поведение Князя всего лишь благодарность, а не проявление мужской симпатии?

— И все же, что произошло в саду? — повторила я свой вопрос, присев на тахту.

Саид моментально уселся рядом, накрыл мою руку своей ладонью и успокоился. Манор с Джанжууром сели в кресла напротив. Спустя каких-то десять минут я уже знала и о чем говорили женщины после моего ухода, и как прошла операция по предотвращению попытки к бегству Сабимы. По всему выходило, что о побеге младшая жена Князя подумывала и раньше, потому что не стала ждать полночи, а попыталась сбежать практически сразу.

— А вещи ее проверили?

В голове крутилась какая-то мысль, но я не могла ее ухватить.

— Ковыряться в бабском барахле? — скривился Манор. Судя по лицам других мужчин, они думали так же. — Да и что там можно найти кроме тряпок и драгоценностей?

— Письма сообщников? — не удержалась я от язвительности. — Или другие доказательства причастности. Например, те же драгоценности, но подаренные другим мужчиной. Не думаете же вы, что женщина пойдет на заведомый обман и предательство бескорыстно? Поймите, куш должен быть намного больше, чем все то, что она имеет сейчас. Что можно предложить жене Князя, чтобы она согласилась отказаться от своего уважаемого статуса и жизни в роскоши? А может, не предложить, а наоборот?

— В каком смысле? — нахмурился Джанжуур.

— Что если ее шантажировали? Первое, что приходит в голову — это любовная связь до замужества. Но уважаемый Князь мужчина опытный, он обязательно заметил бы, если бы ему подсунули не девицу. Кстати, а когда пропал брат Сабимы, до вашей свадьбы или после?

Не то чтобы я подозревала женщину в убийстве собственного брата, но из всех данных только это исчезновение было у всех на слуху.

— До. Та история была очень темной и неприятной, брат Сабимы пропал неожиданно, но особо никто его не искал. Парень отличался гнусным характером и жестокостью, избивал слуг и наложниц, вдыхал пары галлюциногенных травок. А отец ему во многом потакал, все же единственный сын. Двое старших погибли в одном из сражений с дикими племенами. В общем, все вздохнули с облегчением: кто-то вспомнил о том, как парень хвастал, что найдет сокровища араев, кто-то видел его на конюшне, снаряжающим своего коня. Но больше всего шума было от Калеба, он обвинил племянника в воровстве, дескать тот украл у него какую-то древнюю карту и деньги. В народе шептались, что брат Сабимы не просто так сбежал, вроде как он влез в гарем дяди и основательно там «потоптался». Вы думаете, его убила моя жена? Но зачем? Да и она тогда была совсем молоденькая, вряд ли она справилась бы с более крупным и сильным братом.

— Вот об этом мы и узнаем, предлагаю пойти и позадавать вопросы вашей жене, Князь. Эх, жаль, я не говорю на вашем языке, а то притворилась бы призраком Нияматы, — встала, прикрыла рот ладошкой, пряча за ней зевок.

— Анна, поехали домой, ты уже еле на ногах держишься, — встал следом за мной Саид.

— Обязательно, но немного позже, мне не дает покоя мысль, что мы топчемся на одном месте. Вроде и рядом с ответом, но и ухватить его не можем…

Удивительно, но спорить со мной никто больше не стал, то ли сами устали от расследования, то ли не сильно верили в успех разговора с Сабимой. Женщину закрыли в одной из личных комнат Джанжуура, остальных заперли тоже по отдельности, но в менее комфортных условиях. Жена Князя явно готовилась к приходу мужа, об этом говорило и соблазнительное платье, и томный взгляд трепетной лани. Правда, как только она увидела, что муж пришел не один, в ее глазах опять наметилась легкая паника, а когда она заметила меня, то и вовсе страх.

— Что она тут делает?! — взвизгнула Сабима, неприлично тыча в меня пальцем, так что я и без перевода поняла ее вопрос.

— Не ожидали увидеть меня живой? Надеялись, что ваш сообщник убьет меня так же, как Ниямату? Зря, ему сейчас не до этого, надо было самостоятельно решать этот вопрос, как тогда с убийством брата. Кстати, а зачем вы его убили?

Я решила, что если спросить в лоб, то по реакции женщины смогу понять, на правильном мы пути или нет. Но чего я никак не ожидала, так это обморока. Джанжуур бросаться на помощь жене не стал, так что она осела на пол в весьма неэстетичной позе.

— Манор, подними ее и приведи в чувство, если вода и пощечины не помогут, позови палача, я не намерен всю ночь смотреть на этот спектакль, — холодно произнес Джанжуур, а потом обратился ко мне с совсем другой интонацией в голосе: — Леди Рибианна, присаживайтесь, хотите чаю, сладостей?

— Намекаете, что ночь у нас будет длинная? — усмехнулась я, но все же села на предложенное кресло. — Хорошо, только лучше не сладостей, а фруктов.

Джанжуур выглянул в коридор и отдал распоряжения, Манор похлопал по щекам Сабиму и усадил ее на какой-то пуф, хотя по выражению его лица он с удовольствием свернул бы ей шею и оставил на полу. Саид спокойно подвинул соседнее кресло ближе к моему и сел, не комментируя и никак не показывая своего отношения к ситуации. У него был усталый вид, под глазами залегли тени, а кудри потускнели и обвисли. Я запоздало вспомнила, что прошлую ночь Саид практически не спал, стало стыдно.

— Может, поспишь? Обещаю разбудить, когда закончим допрос, — тихо сказала другу, прикасаясь к его плечу.

— Нет уж, я послушаю, но если все же усну, то ты мне расскажешь, — обрадовался моему вниманию Саид. Он еще хотел поцеловать мои пальчики, но вернулся Князь и пришлось отобрать ладонь из рук друга.

— Рассказывай, — бросил жене Джанжуур и тоже сел в кресло. — В твоих же интересах ничего не утаивать, если хочешь жить.

Историю Сабимы мне переводил Саид, женщина неплохо держалась, но, видимо, она устала хранить свою тайну, и ее рассказ был очень эмоциональным. Если судить по ее словам, брата хорошим человеком не назовешь: грубый, эгоистичный, жестокий. Ему это простили бы, окажись он сильным и храбрым воином, все же в степи несколько иные требования к мужчинам, но нет, к другим недостаткам добавлялись еще трусость и подлость. В юности он частенько свои шалости списывал на детей слуг, а когда вырос стал подворовывать у близких и не только. А еще у него имелась нездоровая тяга к молоденьким мальчикам, эту слабость тщательно скрывали, но шила в мешке не утаишь. В тот день Сабима играла в саду с двоюродным братом, им было по пятнадцать лет. Только девушка в этом возрасте выглядела крепкой и весьма привлекательной, как раз шли переговоры о ее свадьбе с Джанжууром, а ее двоюродный брат вид имел субтильный и болезненный. Правда, это совершенно не мешало им дружить, младший сын Калеба рос добрым и хорошим мальчиком. На беду в тот день мимо проходил родной брат Сабимы в изрядном подпитии. Он прицепился к подросткам, сначала просто оскорблял их и смеялся. Потом ему пришло в голову, что можно еще и поиздеваться над сестрой, девушка и тогда была решительной особой, поэтому молчать не стала и наговорила брату гадостей. Тот ее ударил, сын Калеба полез защищать двоюродную сестру, но силы оказались неравны. В общем, брат Сабимы легко скрутил мальчишку и собирался его своеобразно наказать за неуважение — изнасиловать. Вот тут-то Сабима и убила брата, всадив кинжал ему в спину.

— Откуда у тебя взялся кинжал? — спросил Князь. Его лицо напоминало мрачную тучу, но, думаю, в тот момент он злился не на жену.

— Подарок Сатима, он перед уходом на то сражение отдал мне кинжал на глазах у отца и других братьев со словами: «Лучше убить врага, чем дать себя унизить». Я не собиралась скрываться от правосудия, это дядя Калеб меня уговорил ничего не рассказывать отцу. Потом я поняла, что он просто не хотел, чтобы люди знали, через какое унижение пришлось пройти его сыну. Дядя куда-то отвез труп, он же распустил слухи о «побеге» брата. Кинжал он мне не вернул, наверное, специально закопал труп с ним вместе, чтобы было доказательство против меня. Потом свадьба, смерть отца и письмо от дяди, в котором он настоятельно советовал мне родить мужу сына. Я сначала воспринимала такие письма как пожелания, но года через полтора после свадьбы он приехал на какой-то праздник, и нам довелось пообщаться без свидетелей. Он требовал от меня не просто родить наследника, но и уговорить супруга отдать мальчика ему на воспитание. Говорил, что среди князей что-то назревает и у него ребенок будет под надежной охраной. А еще считал, что во дворце кругом предатели и шпионы, и никому нельзя верить. Я была бы рада родить малыша и неважно дочку или сына, но мой супруг все свое время уделял молодой наложнице, позабыв обо мне и других женах.

— Но ребенок откуда-то все же появился? — не удержалась я.

— Мне пришлось купить новорожденного мальчика у одной нищенки. Это было больше двух лет назад, я продолжала писать дяде письма, обманывать, что боги вот-вот пошлют мне ребеночка. А потом советник Арид намекнул мне, что лучше уступить дяде, иначе он может разозлиться. И сам же предложил выход — купить ребенка и выдать за своего. Я отказалась бы, но боялась, что дядя расскажет всем про убийство брата. Это тогда я готова была умереть, но пожив в гареме, послушав рассказы девушек о подобных садистах, перестала считать, что совершила преступление.

— Что было дальше? — В голосе Джанжуура слышалось нетерпение.

— На протяжении двух лет практически ничего, только от дяди приходили письма, в которых он хвалился успехами малыша. Ниямату я не убивала. Да, мы все ее не любили и несильно опечалились ее смерти, но она была доброй и к тому же ждала ребенка. У меня рука не поднялась бы убить ее.

— А почему вы тогда решили сбежать? — спросила я.

— Я же не идиотка, быстро поняла к чему все идет после вашего рассказа о воспитаннике дяди. Заговор, ребенок, которого можно посадить на престол, попытка убийства настоящего наследника, — ответила Сабима. — Только я ничего этого не знала! Точнее, мне было все равно, как именно дядя хочет использовать чужого мальчика. Но немного подумав над вашими словами, я поняла, что в любом случае окажусь крайней, поэтому и хотела сбежать.

— А наложницу зачем с собой взяли? — Почему-то мужчины совершенно забыли о том факте, что была поймана еще одна женщина.

— Карину? Да не брала я ее, мы с моими служанками встретили ее у выхода в сад. Она сказала: либо мы берем ее с собой, либо она зовет охрану. — Женщина скривилась. — Неужели вы думаете, что я взяла бы с собой эту подстилку? Она же обслуживала половину дворца и не скрывала, что это занятие доставляет ей удовольствие.

— Это ведь она приносила вам записки от советника?

— Да, — устало кинула Сабима.

— Но почему Арид? Он же не ставленник князя Калеба? — настал черед Манора задавать вопросы. Кстати, очень правильные, потому что я об этом важном факте не знала. Женщина, похоже, тоже, потому что лишь пожала плечами.

— Леди Рибианна, что вы думаете об этом? — повернулся ко мне Джанжуур.

— Скажите, Сабима, а ваш дядя хоть раз угрожал вам разглашением вашей тайны? И мог кто-нибудь знать о том, что он требует от вас наследника и хочет о нем заботиться?

Прежде чем ответить Князю, я решила для себя кое-что уточнить.

— Нет, ни о чем таком он не писал, а при личной встрече только намекнул, что я плохо стараюсь и что, похоже, он зря меня тогда спас.

— Вас могли подслушать? Или прочитать ваши письма?

— Наверное, да. А письма приносили служанки, так что узнать об их содержимом мог кто угодно, — опять равнодушно пожала плечами жена Князя. Весь ее вид говорил о том, что она смирилась со своей участью.

— Думаете, Калеба подставили? — быстро сообразил к чему все эти расспросы Манор.

Я даже немного обиделась, что Саид не был первым. Но глянув на друга, увидела, что он успел уснуть.

— Вполне вероятно. Скорее всего князю Калебу специально подсунули чужого ребенка, тем самым успокоив его подозрительность, и чтобы впоследствии переложить на него ответственность за переворот. Вот тогда бы и появились спасители настоящего наследника. Думаю, план был таков: та женщина выносит ребенка в сад, где ее перехватывает сам советник Арид и его верные люди. Малыш торжественно возвращается отцу, преступница убита при попытке сбежать, а при ней как бы случайно обнаруживается что-нибудь, указывающее на князя Калеба. Началось бы разбирательство, раскрылся бы обман с фиктивным наследником, и в какой-то момент вас, Джанжуур, убили бы, списав все на происки врагов. И в идеале после подписания договора между нашими странами, так как в этом случае заговорщики обеспечили бы себе еще и вооруженную поддержку дружественного государства.

— Леди Рибианна, вы можете подтвердить, что Сабима не причастна к убийству Нияматы? — с надеждой спросил Джанжуур. Не думаю, что он из большой любви к жене хотел убедиться в ее невиновности, скорее его мучило то, что вокруг одни предатели.

Я встала, подошла к женщине и протянула ей свою открытую ладонь. Сабима подняла на меня взгляд, но свою руку вложила. А я сознательно потянулась к чужому дару, было нелегко, но хаос перед глазами наконец-то упорядочился, подкинув мне несколько картинок из прошлого и, кажется, будущего женщины.

— Она действительно ничего не знала о готовящемся убийстве, хотя догадывалась, что это сделала Карина. Заметила кровь на ее одежде. — Я отшатнулась и практически упала в свое кресло, в голове будто били барабаны, а перед глазами все плыло. — Мой вам совет, Князь, сделайте ребенка своей жене и отправьте ее в родной аул. Это в том случае, если вы не готовы ее простить.

— Вы что-то видели в будущем? — оживился Джанжуур. — Что? У меня еще будут дети? Сыновья?

— Все зависит от вас, — усмехнулась я, не собираясь посвящать Князя в свои видения.

— То есть вы мне ничего не расскажете, — правильно понял меня Джанжуур. — Манор, проводи Сабиму в ее комнату и поставь охрану, мне нужно время, чтобы принять верное решение.

— А как же Карина? — Манор поднялся и подошел к жене брата, та еще не верила, что ее не отправят в зиндан. А может, не настолько хорошо знала алардский, чтобы дословно понять приказ Князя.

— Я сам с ней разберусь, — процедил Джанжуур, и мне от его тона стало страшно, похоже, я рано приписала его к сдержанным и понимающим людям. — Вот только Саида с леди Рибианной провожу.

Манор кивнул мне на прощание и вывел Сабиму, я уже хотела разбудить Саида, но Князь меня остановил.

— Знаете, леди Анна, я действительно был плохим мужем. Я о многом жалею, еще большее хотел бы поменять в своей жизни, но мы не властны над прошлым, — грустно улыбнулся Джанжуур. — Еще вчера я голыми руками удавил бы убийцу моей Нияматы, а сегодня сижу с вами и не тороплюсь этого делать. Почему? Неужели размяк? Или это ваше влияние? Я заметил, что в вашем присутствии все мужчины стремятся быть лучше, благороднее. Вы, леди Анна, прирожденная королева. Есть в вас что-то такое, что одновременно восхищает и пугает. Уверен, если вы когда-нибудь захотите править миром, он будет у ваших ног. Я рад, что вы согласились стать названной матерью Азамата, а то у меня возникло бы искушение сделать вас моей женой. Не надо хмуриться, леди, я помню, кто ваш супруг, но поверьте, настоящего мужчину сильный соперник только радует. Ладно, будите нашего друга, а то я вам сейчас наговорю лишнего.

— В вас говорит признательность, на самом деле я совершенно не в вашем вкусе, — улыбнулась Князю.

— Что такое вкус? Это олицетворение наших комплексов и потаенных желаний. Да, мне нравится другой тип женщин. Но вы, леди Анна, идеал жены: верная, умная, уравновешенная, надежная. На такую, как вы, можно смело бросить не только детей и хозяйство, но и дом со страной, и все будет в полном порядке. Но хочу вас предупредить, мужчин это очень расхолаживает, нам необходимо чувствовать свою значимость и нужность.

Джанжуур криво улыбнулся и встал. Я потянулась к Саиду, чтобы его разбудить, но он перехватил мою руку и поднес к губам.

— Не слушай его, Анна, не все мужчины такие, какими их описывает Князь.

— Я знаю, Саид, знаю, — вздохнула, думая о том, что во многом Джанжуур прав, я слишком увлеклась, демонстрируя свою силу и независимость. — Как думаешь, мы в такое время сможем покинуть дворец?

— Обижаете, леди Рибианна, — более официально произнес Князь, чем еще недавно. — Я понимаю ваше нежелание оставаться в моем доме, но меня больше задевает, что вы сомневаетесь во мне. Вас отвезут, я распоряжусь.

— Простите, Князь, — повинилась я.

— Прощу, если пообещаете приехать на день рождения Азамата в следующем году.

— В следующем вряд ли, есть у меня предчувствие, что мне будет не до поездок, а вот на двухлетие вашего сына я обязательно приеду. И детей с собой привезу, — улыбнулась в ответ. Говорить о том, что к тому времени детей у меня прибавится, не стала из-за страха спугнуть такую желанную реальность.

Мы шли по коридору с Саидом и Князем, мужчины о чем-то разговаривали, а я будто наяву видела беленькую и маленькую девочку, мою дочку, которая с любопытством разглядывала подросшего черноглазого Азамата. Дар старика пытался увести меня за собой, подкидывая все новые и новые картины будущего, не только моего, но я не хотела ничего видеть, потому что в жизни не бывают только радости, а о горестях знать заранее я не хотела. Кто-то скажет, а как же возможность их предотвратить? Я в такую возможность не верила, хотя бы потому, что не владела даром в полной мере, не мой он и не мне его использовать…