Следующий день я отсыпалась и просто предавалась лени. Где-то в полдень, когда больше валяться в постели не было никакой возможности, Саид постучал ко мне в комнату и предложил пообедать в саду. Я, конечно, согласилась. Мы говорили о многом: о расследовании, о Пазыле и его жене, оказалось, телохранитель с самого утра успел сочетаться браком со своей ненаглядной. Обсудили дальнейшую судьбу беспризорных подростков, как я и думала, особого желания перебраться в глушь из столицы у них не возникло. Девочка намекала, что не прочь остаться в доме Саида, но мой честный друг ответил, что штат прислуги у него укомплектован и никого из своих верных людей ради лживых воришек он выгонять не будет. Расима обиделась, ведь она явно не в горничные набивалась. Мне было ее и жалко, и не очень. Я даже отвела девочку в сторону и прочитала небольшую лекцию о том, что ждет ее в жизни. В красках расписала незавидную судьбу, если она останется в бандитской среде. Ведь еще год или два и принадлежность к женскому полу будет уже не скрыть. А братья защитить от каждой мрази не смогут, быстрее сами погибнут. Поэтому посоветовала девочке подумать и уговорить братьев принять предложение Саида, так у них появится шанс стать уважаемыми гражданами. Парни пойдут по военной стезе, а Расима со временем выйдет замуж за какого-нибудь степняка, возможно, даже обеспеченного. Естественно, мои слова девочке не понравились, она только фыркнула и сказала, что они сами разберутся со своей жизнью. А у нее все будет и даже князь, если она того захочет. В общем, самомнение у этой субтильной малышки зашкаливало. То, что она положила глаз на Саида, меня не удивило, скорее неприятно задело. И дело не в ревности, во мне говорила кровь предков, двадцать одно поколение достойных людей, которые наверняка выбрали бы честную жизнь, а не воровство. А еще я считала ложь худшим из человеческих пороков, потому что именно с нее начинаются все страшные преступления.

Ближе к вечеру пришел Манор и со свойственной ему наглостью заявил, что он за подарком. Я уже собиралась его самостоятельно отправить выбирать девицу, но очень уж хотелось посмотреть на эту комедию. Саид был со мной солидарен, и мы поехали все вместе, заодно я захватила деньги, чтобы отдать их вдове советника. И, конечно же, мы опять угодили в очередную женскую склоку.

— Ну что, Манор, кого берешь? Может, сразу всех? — ехидно предложила я, видя растерянность на лице мужчины.

— Нет, я еще не совсем из ума выжил, — отмахнулся от моего подарка он. — Леди, а может, пошлете своих мужиков и выйдете замуж за меня? Обещаю любить вас каждую ночь так…

— Пасть закрой! — взвился Саид, хватая Манора за грудки.

— И что изменится? Не нравится слушать, как другой мечтает о том же, о чем и ты?

— Хватит, давайте вы будете мечтать в мое отсутствие, — оборвала я начавшуюся драку. — Саид, отпусти Манора, он пошутил. Лучше объяви девушкам, чтобы они построились, их сейчас будут выбирать.

— Хорошо, но зубы я ему все же выбью, позже, — процедил князь и отошел к наложницам.

— Я не шутил, — нагло ухмыльнулся Манор, правда, голос специально понизил, чтобы Саид ничего не услышал. — Кстати, все хотел спросить, дружба дружбой, а поцелуй этому красавчику хотя бы перепал?

Я проигнорировала вопрос, но по моим вспыхнувшим щекам мужчина и так понял ответ.

— Вот же везучий подлец, — скрипнули зубы Манора.

— В следующий раз я Саида удерживать не буду, — пригрозила, справляясь с волнением.

— В следующий раз я сам набью морду этому князьку! — пообещал верный пес Джанжуура и глянул на меня так, будто я его жена и он меня застукал с другим мужчиной.

— Манор, давайте вы будете заниматься своей личной жизнью, а со своей я разберусь сама. Заметьте, наши с вами судьбы никогда не пересекутся в том плане, о котором вы уже несколько раз мне намекали. Я это точно знаю, — твердо произнесла, глядя мужчине прямо в глаза.

— Я не провидец, леди, но тоже это знаю, — с горечью проговорил Манор. Не думаю, что он успел проникнуться ко мне серьезными чувствами, скорее, его мучила какая-то другая мысль. — А еще я не верю, что из вашей затеи что-то выйдет.

— Самое тяжелое в жизни — это не схватка с врагами, а сражение с самим собой. А чем старше мы становимся, тем сложнее нам что-то менять в себе или в окружающем пространстве. Но если в душе нет ощущения правильности, комфорта и счастья, то меняться все же необходимо. А насчет наложниц, вас же никто не заставляет на них жениться, Манор. Если уж совсем откровенно, я вообще сомневаюсь, что одна из этих женщин сможет стать для вас кем-то по-настоящему важным и значимым…

— Тогда зачем все это? Чтобы посмеяться надо мной?! — прошипел Манор, злясь.

— Не только, просто я подумала, что своего сына вы точно воспитаете правильно, а дочка, если родится, станет для вас той женщиной, у которой получится растопить ваше сердце, — лукаво улыбнулась я и сразу отвернулась в сторону тихо переговаривающихся наложниц. Я не хотела, чтобы Манор видел в моих глазах сентиментальность и грусть, останусь для него ведьмой до конца.

Брат князя промолчал, похоже, он был согласен со мной и собирался обзавестись небольшим гаремом не из любви к женщинам, а желая продолжить свой род. Во всяком случае, на лице мужчины застыло весьма страдальческое и героическое выражение, как если бы его отправляли на жертву во благо народа. Именно с таким лицом Манор отправился вдоль нестройного ряда и без того испуганных девушек.

— Как думаешь, удастся ему сплавить хоть кого-нибудь? — спросил Саид, тихо вернувшись ко мне. — О чем вы, кстати, беседовали?

— Уговаривала Манора не сбегать, — фыркнула я. — Я тут подумала, а ему вообще есть куда этих девушек привести? А то, может быть, он не женится, потому что не имеет средств и возможностей содержать жен?

— Все у него есть, и дом, и деньги, и даже какая-то земля в приграничье, так что не беспокойся, девушки голодать не будут, — с улыбкой ответил Саид, а потом неожиданно взял мою ладонь в свои руки и поднес к губам.

Меня этот порыв слегка удивил, все же в последнее время друг вел себя достаточно сдержанно. Но заметив, что на нас косится Манор, все поняла и успокоилась. Ох, уж эти мужчины, всю жизнь ведут себя как дети.

Наложницы Манора побаивались, но в обморок не падали и истерики не устраивали, стало быть протестов особых не будет. Мужчина несколько раз прошелся вдоль нестройной шеренги девушек, но так никого и не выбрал, оглянулся на меня, как бы говоря: «А может, не надо?»

— Если он сейчас опять начнет звать тебя замуж, я ему точно что-нибудь сломаю, — проговорил Саид, хмуро поглядывая на Манора.

Тот то ли услышал, то ли понял по выражению лица моего друга, скривился и не глядя схватил первую попавшуюся девицу за руку. Надо сказать, девушка такого поворота не ожидала и не очень-то обрадовалась, нахмурилась и упрямо поджала губы. Манор этого не видел, он вообще не удостоил выбранную наложницу ни одним взглядом, он тащил ее за собой к нам с Саидом.

— Я выбрал, — отчитался верный телохранитель Джанжуура.

— Только одну? — преувеличенно жизнерадостно спросила я. — Мы же обсуждали трех или пятерых…

— Хватит и одной, — буркнул Манор, не давая мне развить мысль.

— Хорошо, дело ваше, — не стала я настаивать. — У меня к вам будет одна просьба, господин Манор.

— Все что угодно, леди Рибианна. И если я говорю «все» — это значит, что любое ваше пожелание будет исполнено, — склонил голову в легком поклоне Манор.

— Мне некогда, да и не хочется возиться самой с продажей наложниц покойного советника, вы не могли бы взять этот вопрос на себя? Или поручите какому-нибудь надежному человеку.

— А что, князю Мансуру вы, леди Рибианна, доверять перестали? — не удержался от ехидства Манор.

— Я слишком дорожу нашей дружбой с Саидом, чтобы оскорблять его чувства такой просьбой. Но я могу обратиться к князю Джанжууру, если вам, Манор, неохота заниматься этим делом.

— Я обещаниями не разбрасываюсь, — раздраженно ответил мужчина. — Все будет сделано. Детей вы тоже решили продать?

— Нет, они не виноваты в том, что бывший советник заигрался. Так что дети останутся свободными людьми, осталось придумать, куда их определить на воспитание. У вас же в городе нет приютов для сирот? — спросила я.

— У нас о детях обязаны заботиться родственники, но по факту многих сирот просто выгоняют на улицу или продают. Везет тем, кто попадает к ремесленникам, впоследствии они могут выкупить свою свободу и уйти из гильдии, — пояснил Саид.

А у меня появилась мысль о том, что я попрошу у Джанжуура. Подарок в виде дома — это замечательно, но жить в нем я все равно не собиралась, а если мы с детьми и Двэйном приедем в Камсур, проще будет остановиться у Саида. Так что место для приюта есть, а вот деньги на детей придется выделять Князю или пусть покопается в архивах покойного советника и узнает имена высокопоставленных отцов. Уверена, многие предпочтут откупиться от ненужных детей.

— У тебя дети есть?! — Манор резко обернулся к девице, лицо у него было таким зверским, что наложница побледнела и растерялась.

Я уже хотела сказать мужчине, что он неправильно начинает свои отношения с женщиной, но он сам понял, что задал свой вопрос на не том языке. Манор повторил на рамхасском, и девушка отрицательно замотала головой. Мужчину почему-то ответ не устроил, и он скривился, что-то цедя сквозь зубы. Наложница покраснела, а потом выдала целую обличительную речь, судя по ее возмущенному взору. Манора такой отпор озадачил и он, повысив голос на девушку, начал ей что-то высказывать или доказывать.

— Пойдем, мы здесь лишние, они сами разберутся.

Саид, злорадно ухмыляясь, повел меня к лестнице наверх.

— Подожди, а что случилось-то? Ты уверен, что драки не будет? — спросила я, удивляясь тому, что и другие наложницы решили покинуть все набирающий обороты скандал.

— Нет, скорее, наоборот, Манор решит доказать свою мужскую состоятельность прямо тут, при свидетелях, — рассмеялся друг.

Пока мы поднимались, Саид коротко рассказал о том, что так возмутило девушку. Оказалось, Манор в свойственной ему грубой манере высказался о том, что ему досталась бесплодная наложница, но он мужик и своих решений не меняет. На что девушка ответила, что она не дура рожать детей от всяких подлецов и прочих гадов, которые повадились ходить в гости к прежнему хозяину в надежде на бесплатную ласку его наложниц. И вообще, сам верный пес Князя не раз бывал в этом доме, но ни одна женщина не может похвастать не только ребенком от него, но просто тем, что он польстился на ее красоту. И кто здесь бесплоден, спрашивается?!

Я посмеялась над красочным пересказом Саида и тоже решила, что судьба с Манором выкинула странную шутку — подкинула ему строптивую и острую на язык девицу. А с учетом того, что Манор, как большинство степняков, не выносил скандальных женщин и вообще любых проявлений неповиновения, даже не представляю их дальнейшую совместную жизнь. Впору было пожалеть девушку, ведь ей достался грубый и агрессивный мужчина, но интуиция подсказывала, что в скором времени она из Манора будет вить веревки.

— Анна, так что ты все-таки решила делать с детьми? — спросил Саид.

— Хочу организовать сиротский приют. Мне кажется, это богоугодное дело. А на деньги, которые будут выручены от продажи наложниц, я хочу нанять учителей и другой обслуживающий персонал. Раз матери не захотели позаботиться о своих детях, то пусть хоть чем-то помогут им. Как думаешь, если я предложу вдове советника остаться в доме и стать управляющей приюта, она согласится? А еще попрошу у Джанжуура поучаствовать в финансировании первого в его стране приюта, уверена, он не откажет. Во всяком случае, я его точно уговорю.

Улыбнулась своим мыслям, представляя, как «шантажирую» Князя его признательностью ко мне и его любовью к Азамату. Да, сейчас самое время поднимать вопрос о беспризорниках и сиротах, сын Джанжуура остался без матери, а мог бы и отца лишиться.

— Не откажет, — кивнул Саид. — Знаешь, Анна, я даже не удивлен, что ты хочешь отдать свой дом и деньги абсолютно чужим детям. В этом вся ты: благородная, великодушная, честная.

— Саид, не надо приписывать мне лишних добродетелей, дом и деньги были не мои, поэтому я их с такой легкостью отдаю. Пойдем, поможешь мне уговорить вдову остаться и взять на себя бразды правления будущим приютом…

Долго уговаривать женщину не пришлось, она согласилась практически сразу. Как я и думала, ее натура не позволяла стать приживалкой даже у родных детей. Вдова рьяно принялась за свои новые обязанности, в частности мы в течение полутора часов обсуждали, что именно нужно изменить в доме, чтобы начать принимать детей. Прошлись по дому, какие-то помещения решили оставить в первоначальном виде, например, несколько просторных залов, чтобы использовать их в качестве учебных классов, какие-то разбить перегородками, делая из них жилые комнаты. Дом и так был поделен на мужскую и женскую половину, так что одной проблемой было меньше, а вот с покупкой мебели, продуктов, одежды и многого другого еще придется повозиться. Госпожа Инайя (имя вдовы я узнала совершенно случайно) сказала, что свяжется с бывшими слугами и предложит некоторым вернуться. Она вообще после моего предложения ожила, взбодрилась и почувствовала себя увереннее. А когда мы с Саидом уходили, призналась, что беспокоилась о детях, к которым все-таки успела прикипеть душой, пусть и не было у нее к ним материнской любви. Инайя искренне сокрушалась, что так и не смогла полюбить чужих детей как своих собственных. И это меня великодушной и благородной называл Саид? Нет, по-моему, именно вдова советника была святой женщиной.

Перед отъездом домой мы с Саидом опять заглянули в саджад, на этот раз друг выставил у входа своих людей и приказал никого не впускать, пока мы с ним молимся. Удивительно, но на лицах матерых вояк не промелькнуло ни одной пошлой ухмылки, похоже, в саджаде действительно не принято заниматься всяческими непотребствами. Так что в подземный ход мы спускались почти спокойно, вооружившись горящими свечами.

Потайная комната оказалась небольшой, буквально крохотной. Ее можно было бы назвать нишей, но из коридора туда вела самая настоящая дверь, а в комнатке имелась даже мебель. Сам же коридор низкой и узкой змеей вился вдаль, подтверждая мою мысль, что этот подземный ход заканчивается где-то за пределами крепостной стены. Сундучок с золотыми монетами Саид сразу же понес наверх, логически рассудив, что не стоит оставлять здесь сбережения, даже если я и собираюсь их потратить на приют, вдруг кто-то тоже догадается о тайнике бывшего советника. Я с ним согласилась, хотя в тот момент меня сильнее манил стеллаж с бумагами и книгами. Советник отличался педантичностью и аккуратностью, у меня сердце обливалось кровью, что придется изымать записи все скопом, а не в том порядке, в котором они находились здесь. Умей я читать на рамхасском, точно осталась бы в этом подземелье на несколько дней. А так пришлось тоскливо смотреть на Саида и периодически просить его быть осторожнее, когда он сваливал книги и бумаги на покрывало, снятое с тахты.

— Анна, перестань, а то я подумаю, что проще весь этот хлам сжечь, чем переводить его тебе, — остановил мою попытку сложить ровненько стопку книг Саид.

— Как у тебя язык поворачивается говорить такие кощунственные слова, — проворчала я, но в сторону отошла. На друга я не злилась, а наоборот, предвкушала долгий и плодотворный вечер. Да-да, я собиралась нагло эксплуатировать Саида и совесть меня совершенно не мучала.

Но все наши планы — мои коварные, а Саида романтические — пошли прахом, потому что нас ожидали Августиан и Джанжуур собственными персонами. Прибыли они по отдельности и очень неприятно удивились, не застав нас. Особенно злился кузен, судя по его расслабленной позе и сверкающим льдом голубым глазам. Это хорошо, что нас об их приезде предупредили еще у ворот и Саид передал архив одному из своих верных людей, чтобы тот доставил бумаги в дом через вход для слуг.

— Кузина, вы сегодня пропустили заседание совета министров, — не здороваясь начал высказывать свое недовольство Августиан. — Я поторопился к вам, боясь застать вас в болезни, а вы где-то гуляете! Как это понимать?!

— Добрый вечер, Ваше Величество, Князь Джанжуур, — намерено ткнула носом мужчин в отсутствие у них хороших манер. — Рада видеть вас в добром здравии. Простите, что вам пришлось нас ожидать, но мы с Саидом решали немаловажные дела: обустраивали быт детей советника, распорядились о дальнейшей продаже наложниц, нашли невесту Манору…

— Мы? — хищно прищурился Августиан.

— Невесту Манору? — приподнял густые черные брови Джанжуур.

— А что вас привело в НАШ дом? — закончил за меня фразу Саид, улыбаясь во все зубы и вообще имея неприлично радостный вид.

— Что?! — даже вскочил на ноги Августиан. — Анна, если ты надеешься, что я подпишу прошение о разводе, то…

— Стоп, о каком разводе идет речь? — перебила я монарха, не улавливая смысл его претензий. — Я всего лишь хотела попросить Князя Джанжуура о разрешении на открытие первого сиротского приюта в его городе, ну и назначить ему финансирование из казны. Князь, не смотрите на меня так, дети — это будущее любой нации, подумайте, какую популярность в народе вы приобретете, если возложите на себя заботу о сиротах. Да и ваша армия еще больше будет вас поддерживать, ведь воины будут знать, что в случае смерти их дети не будут выброшены на улицу и не окажутся в рабстве.

— Да я как бы не против, но это капиталовложение требует серьезного подхода, необходимо найти место, рассчитать в какую сумму обойдется строительство дома, его содержание, оплата услуг учителей и пропитание сирот. Леди Рибианна, вы задумали благое дело и я вас обязательно поддержу, но для этого всего понадобится время, — заюлил Джанжуур, который, как и каждый правитель, не любил тратить собственные деньги на нужды народа.

— О, не так все сложно, как вам кажется, уважаемый Князь. Дом уже имеется, управляющую приютом я тоже нашла, как и деньги на первое время, которые позволят провести небольшую перепланировку в доме и закупить продукты. От вас только необходимо разрешение и утвержденный план обучения для детей, ну и подключить советника по финансам, чтобы его люди составили годовой сметный расчет на содержание приюта. Я и сама могла бы его сделать, но у меня есть обязательства перед собственной родиной.

— Вот именно, леди Рибианна, — язвительно произнес Августиан. — А то вы в последнее время стали забывать, я бы даже сказал, преступно пренебрегать своими обязанностями. А еще это ваше «мы», которое истинная леди должна говорить только в отношении супруга или своего сюзерена. Поэтому впредь не пропускайте совещаний. Завтра жду вас на рассвете у северных ворот в походной одежде. Уважаемый Князь предоставил нам провожатых, охрану и все остальное, нужное для исследований и раскопок древнего города, так что завтра мы отправляемся в путь.

— А как же подписание договора? — удивилась я такому повороту событий.

— Меньше надо было заниматься личными делами, дорогая кузина, иначе бы вы знали, что договор подписали сегодня, — резко ответил Августиан и, не прощаясь, пошел на выход.

Меня даже злость охватила от такого к себе отношения, но я взяла себя в руки и смогла спокойно присесть на тахту, тем более что Джанжуур уходить не спешил. Саид сел рядом, настроение у него тоже испортилось. Думаю, и ему неприятны гадкие намеки Августиана. Это каким надо быть испорченным человеком, чтобы простое местоимение «мы» превратить во что-то непотребное и пошлое? Но в чем-то король прав, я слишком часто стала употреблять «мы», когда говорю или думаю о Саиде.

— Грядет большая чистка? — задал Князю вопрос друг. — Поэтому ты хочешь убрать делегацию Аларда из города?

— Да, не всем понравятся новые законы и казни предателей, могут быть стычки, поджоги, бунт. А присутствие в городе иностранцев только усугубит ситуацию, поэтому недельная экскурсия к древним развалинам под надежной охраной пойдет всем на пользу. Саид, я понимаю, что моя просьба тебе не понравится, но ты мне нужен здесь, в Камсуре. О леди Рибианне не беспокойся, среди моих людей будет Пазыл, а он свою надежность доказал не единожды. Да и ты наверняка выделишь десяток своих людей.

Объяснения Джанжуура были понятными и дельными, я сама примерно так же поступила бы на его месте.

— Я поклялся защищать Анну.

Князь Мансур в волнении сжал кулаки, разрываясь между долгом и чувствами.

— Саид, со мной все будет хорошо, расследование завершено, главные преступники арестованы. И нам пора заняться своими непосредственными обязанностями и вспомнить о долге перед нашими странами.

— Вы оба правы. — Друг встряхнул головой, запустил ладонь в свои кудри и потянул. — Но у меня душа не на месте.

— Обещаю быть осторожной и не лезть в развалины без охраны, запаса продовольствия и воды, — улыбнулась мужчине, сдерживая желание пригладить его волосы.

— Хорошо, но ты с собой обязательно возьмешь служанку и пообещаешь не сбегать от телохранителей, чтобы покататься на Снежинке или насладиться одиночеством, — решительно произнес Саид.

— Я буду самой смирной, неприхотливой и ответственной…

— Саид, ты собираешься выделить десяток? А я пятерых отряжу в личную охрану леди, плюс Пазыл. Похоже, дурное предчувствие — вещь заразная, — вздохнул Джанжуур и, попрощавшись, ушел.

* * *

Двэйн не мог уснуть, несмотря на целый день, проведенный в седле. Тело ломило от усталости, а сердце разрывалось от беспокойства. Его небольшой отряд побил все рекорды скорости, и завтра после обеда они уже будут в Камсуре. Вроде бы переживать не о чем, скоро он увидит любимую супругу, обнимет ее, попросит прощения. Двэйн пока не решил за что будет просить, вины за собой он особой не ощущал, но логика ему подсказывала, что от хороших мужей жены в степь не сбегают. В принципе, он действительно слишком увлекся работой и совсем позабыл, что семье и жене в частности надо уделять внимание не меньше, чем любимому делу. Пусть Анна у него самая лучшая и понимающая на свете, но она все же женщина, а им как воздух необходимы признания в любви, комплименты и маленькие подарки без повода. Правда, с желанием обнять супругу боролось еще одно, столь же яростное и иссушающее — набить кузену морду. Это ведь он своими сладкоголосыми речами сманил Анну, наверняка еще и гадостей о нем, Двэйне, ей наговорил. За эти годы Августиан так и не смирился с мыслью, что Анна никогда не будет его любовницей. Двэйн доверял жене как себе, но ревность все же мучила его. Хотелось вскочить на коня и гнать его во весь опор, только чтобы приехать с рассветом и убедиться, что с Анной все в порядке и она не пала жертвой врагов или лжи Августиана. Но кони устали не меньше, чем люди, поэтому Двэйн вздохнул, помолился богу и постарался уснуть. Еще совсем чуть-чуть и они будут вместе с Анной, как и прежде…