Мой самоубийственный эксперимент с магией бумерангом ударил по моему и без того изможденному организму. Последнее, что я запомнила, после того как отправила «весточку» Саиду — это дикая боль, будто выворачивающая наизнанку мое тело. Августиан пытался мне помочь, звал, обнимал, упрашивал потерпеть, требовал не умирать, а я ничего ему не могла ответить. Не знаю, как долго это длилось, мне казалось, прошла вечность, прежде чем меня накрыло спасительное забытье.

Жаль, продлилось оно не так долго, уступив место кошмарам. В бреду ко мне кто только не приходил. Ниямата, которую я никогда не видела, благодарила меня за сына и просила посадить на ее могиле белые флоксы. Все бы ничего, но она привиделась мне вся в крови. Племянник мага, наоборот, ругался, обвинял меня в нежелании послужить правому делу и в своей безвременной кончине. Его молчаливо поддерживали: Ибрагим, его подельник и несостоявшийся насильник, подкупленный телохранитель, священник. Все те люди, которых я лишила жизни. Хотя Ибрагима пять лет назад я всего лишь ранила, его позже казнили, судя по оборванной веревке на шее. Был и покойный советник, он похвалил меня, но советовал не увлекаться, идею с сиротским приютом одобрил и рассказал, где спрятал свои капиталы. Последним ко мне пришел старик-провидец, он единственный выглядел совсем не так, как перед смертью. Я никогда не узнала бы в симпатичном степняке того юродивого, если бы он не произнес: «Умирать не страшно, Белая Госпожа, жить страшнее. Много радостей и горя приготовила вам судьба, не торопитесь заглядывать в будущее, пусть оно само к вам придет и подскажет, что можно изменить, а что нельзя».

Проснулась я от солнечного луча, скользящего по моему лицу. Открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. А потом мне понадобилась еще пара минут, чтобы поверить в увиденное, очень уж оно походило на продолжение бреда. Я лежала на своей кровати в доме Саида, а сам он сидел рядом в кресле и спал, свесив голову почти к самому подлокотнику. Друг выглядел усталым, на лице прорезались морщинки, которых раньше не было, а в смоляных кудрях мелькнула белая прядка. Бедный, сколько на него выпало волнений из-за меня. Приподняла руку, которая казалась почти прозрачной, и провела по волосам Саида. Он моментально проснулся, поднял взгляд на меня, увидел мою ладонь и схватил ее в свои руки.

— Анна, как же ты меня напугала. — Друг сполз с кресла на пол, покрывая мою кисть поцелуями. — Я думал, не довезу тебя, не спасу…

— Но спас же. — Я с трудом узнала собственный голос, слабый и скрипучий.

— Не я, это ваш король понял причину и смог забрать у тебя камень. Артефакт выпивал из тебя жизнь и тепло.

— Где он?

— Августиан? Спит, наверное, мы прискакали в город вчера ближе к ночи, ты была без сознания, и тобой сразу занялся лекарь, а его отправил отдыхать, сказав, что с хорошим питанием и сном он быстро восстановит силы.

— Где артефакт? — Говорить было тяжело, но судьба камешка интересовала меня почему-то сильнее, чем рассказ о том, как им удалось так быстро доехать до Камсура.

— Выкинули, — не моргнув глазом солгал Саид, из благих побуждений, конечно.

— Ладно, я сама потом заберу камень у Августиана, — улыбнулась я.

— Он обещал его уничтожить. — Друг нахмурился, но вряд ли он мучился совестью оттого, что я поймала его на невинной лжи. Скорее, был раздосадован, что я хочу вернуть себе такую опасную вещь. — Анна, ты же не хочешь опять воспользоваться артефактом?

— Саид, ты мне веришь? — Я нагло воспользовалась слабостью князя.

— Больше чем самому себе, — пылко ответил мужчина и припал с поцелуем к моей руке.

Именно в этот момент кому-то понадобилось войти в комнату. Уверена, открывшаяся картина была весьма красноречива: Саид стоит на коленях у постели и целует мою ладошку, а за окном раннее утро. А я не могу даже оттолкнуть друга, потому что шок лишил последних сил.

— Двэйн? — из моих уст вырвался то ли шепот, то ли стон, а в голове забилась одна мысль: «Лучше бы я вчера умерла, тогда не пришлось бы сейчас краснеть от стыда».

— Двэйн, это не то, что ты подумал! — Саид вскочил на ноги, покрываясь жгучим румянцем.

* * *

Двэйн смотрел на самых дорогих для него людей и молчал. Сердце разрывалось от боли, ревности и обиды. Он, как дурак, торопился к жене, отмахиваясь от гадких слухов и надеюсь спасти ее от происков врагов и завистников. Загнал несколько лошадей, измучился неуверенностью и страхом. На его глазах рухнул храм, похоронив, как он думал, Анну навеки. И вот когда он готов был опустить руки, явился этот степняк Пазыл, с вестью, что любимая нашлась. Душа взлетела от счастья и тут же сверзилась вниз, от емкой и колкой фразы степняка:

— Госпожа плоха, но князь Мансур ее обязательно спасет. Он настоящий муж, когда-нибудь и госпожа это увидит.

За пять лет брака от кого только Двэйн не наслушался о том, что он недостоин такой женщины, как леди Рибианна. В основном в лицо ему это не говорили, ограничиваясь обсуждениями в кулуарах столичного бомонда. Казалось, за это время герцог должен был привыкнуть к людской злобе, но узнать о том, что даже какой-то степняк считает Саида более достойным на роль супруга Анны, было неприятно. А еще эти разговоры о его жене и лучшем друге! Анной восхищались, ее уважали и побаивались простые степняки, которые невольно были втянуты в расследование, а Саиду завидовали. Только ленивый не обсуждал личную жизнь молодого князя и его красавицы с севера. Двэйна прислуга и рабочие не стеснялись, откуда им было знать, что герцог превосходно владеет рамхасским. А еще эти простые люди единодушно верили в то, что «Белая госпожа», как они называли Анну, жива. И никто не удивился тому, что ее спас именно Саид, а не какой-то пришлый чужеземец, почему-то настойчиво называющий себя мужем их ведьмы. Нет, с ним не спорили, но и не верили. А Двэйн не верил слухам.

Наверное, зря. Ведь о любви Саида к Анне он знал давно, но вот нежность во взгляде любимой, которой она одарила друга, больно резанула по сердцу. Двэйн разрывался, с одной стороны, его тянуло к жене, хотелось ее обнять, расцеловать, убедиться, что она на самом деле жива, с другой, он ощущал себя лишним в этой комнате. Наверняка Анне уже успели поведать, какую роль он сыграл в ее спасении. Никакую.

Уйти в тот момент ему показалось самым правильным решением. Следовало остыть, чтобы не опуститься до скандала и, возможно, драки. Что не говори, а кулаки так и чесались разбить морду Саиду.

— Куда собрался? — загородил проход своим изможденным телом в одной ночной рубахе Августиан. — Решил благородно оставить собственную жену в руках этого героя? Не думал, братец, что ты такой дурак.

— Что ты подумал — неважно, — вкрадчиво проговорил Двэйн, на скулах которого заиграли желваки. — Меня больше интересует, почему ты повез МОЮ жену в степь?! Что это была за блажь, подвергать ее опасностям?!

— Ты, видимо, забыл с кем разговариваешь, братец? — холодный и цепкий взгляд короля не предвещал ничего хорошего, но герцога Варийского это не остановило. Он впервые проигнорировал этикет и, наконец-то, нашел виноватого, как бы самоубийственно это не звучало.

— С безответственным, эгоистичным, самовлюбленным…

— Двэйн, не надо… — попытался вмешаться в зарождающийся скандал Саид. Он переживал не за друга и его возможную опалу, его больше задевало, что этот спор разгорался в комнате Анны. Любимая женщина и так была слаба, лекарь настоятельно рекомендовал не волновать ее, а тут все и сразу.

— Не лезь! — рявкнул Двэйн. — Ты тоже хорош, какого черта повез Анну сюда, пока я ищу ее на месте развалин?! Захотелось погеройствовать?!

— Потому что Анне нужен был лекарь! — стиснул кулаки Саид. — Если бы ты почаще прислушивался к кому-нибудь, кроме себя, если бы верил близким, не я нашел бы Анну, а ты. И вообще, я отправил к тебе Пазыла, он должен был все подробно рассказать.

— Саид, ты все сделал правильно. — Августиан злился и не скрывал этого. Но эмоции не могли заглушить голос разума, а он подсказывал, что ему выгоднее примирение супругов. Как бы королю не хотелось прибрать Анну к своим рукам, он прекрасно понимал, что в случае развода женщина достанется князю, а он к ней точно никого не подпустит. Поэтому следующие его слова были хоть и спонтанными, но будто подсказанными свыше. — Просто моему братцу обязательно нужно найти виновного, такова уж его профессия. Ему и в голову не может прийти, что во всем случившемся виноват он сам. Вот мы с тобой, Саид, что сделали бы, найдя свою любимую и ненаглядную женщину живой? Вряд ли принялись обвинять спасителя во всех грехах и тем более не стали требовать ответа, почему этот несчастный решил спасти бедную женщину. Анна, вы тоже обвиняли меня в эгоистичности и безответственности, я не отрицаю этих грехов, но до черствости вашего супруга мне далеко. Ведь даже я первым делом зашел узнать, как ваше самочувствие, а мой кузен стоит уже несколько минут, как неотесанный чурбан. Так что, леди Рибианна, если вы вдруг решитесь просить меня о разводе, считайте, свое согласие я вам уже дал. Пойдем, Саид, дадим возможность супругам объясниться.

* * *

Я смотрела на Двэйна, и его молчание медленно убивало меня. Если минуту назад меня мучил стыд, и хотелось провалиться сквозь землю из-за того в каком двусмысленном положении муж застал нас с Саидом, то теперь душу разъедали слова Августиана. Действительно, стала бы я набрасываться с ревностью и претензиями на какую-нибудь девушку, обретя практически потерянного любимого человека? Нет, мне и в голову не пришло бы искать какой-то подтекст. Может, позже, когда улеглась бы радость встречи. Получается, он меня не любит? Неужели я столько лет ошибалась в Двэйне? Или годы растворили не только страсть? Слезы потекли из глаз, а спазм перехватил горло. Я думала, что смогу поговорить с Двэйном, объяснить ему, в голове были заготовленные целые речи, но сейчас не получалось выдавить ни слова. Та самая обида, что я холила и лелеяла в последнее время, захлестнула меня волной.

— Не думала, что настанет время, когда нам будет нечего друг другу сказать, — горько вырвалось у меня. Если бы могла, встала бы и ушла, но сил хватило только отвернуться. Я ждала, что последует хлопок двери, который окончательно разобьет мою жизнь на до и после, но тихий шорох шагов и прогнувшаяся под тяжестью второго тела кровать, дали маленькую надежду.

Двэйн взял меня за ту же ладонь, что еще несколько минут назад держал Саид, и вздохнул. Наверное, нормальная женщина или такая, как моя маман, до конца игнорировали бы своего супруга, а то и разразились бы рыданиями, чтобы еще сильнее его разжалобить. А я развернулась сразу, ведь слова могут обмануть, но не глаза.

— Анна, наверное, я ревнивый дурак, — Двэйн повторно вздохнул, собираясь с мыслями, а может, просто стараясь успокоиться и не наброситься на меня с претензиями. Я видела, что ему тоже тяжело и он не знает с чего начать этот непростой разговор. — Всю последнюю неделю я молился всем богам, старым и новым, только бы ты была жива. А стоило увидеть рядом с тобой Саида, все обещания богам вылетели из моей головы…

— Двэйн, — я попыталась влезть в монолог супруга, чтобы объяснить ему, что у него нет повода для ревности. И пусть это не совсем так, но ради семьи я собиралась немного слукавить. Тем более, тот поцелуй был вызван наркотиком, сам князь никогда не предал бы своего друга.

— Подожди, Анна, выслушай меня. Я люблю тебя. Еще недавно я был уверен, что мои чувства ответны и у нас счастливая семья, полное доверие и взаимопонимание. А оказалось, что все не так. Ты несчастна со мной, а я не знаю, как это исправить. Скажи, что я делаю не так?

— Двэйн, я тоже тебя люблю, — всхлипнула, улыбаясь сквозь слезы. — Признаюсь, я винила тебя в том, что ты много времени уделяешь работе, часто ездишь в командировки, вместо того, чтобы больше времени проводить с семьей и со мной. Обида копилась несколько лет, все глубже укореняясь в моем сердце. Все изменили покушения на мою жизнь и несколько дней блужданий в подземном лабиринте. Я тоже молилась богу, надеялась выжить, чтобы обнять тебя, Роба, Даньку, сказать, как сильно я вас люблю. Прости, что никогда не говорила, как тяжело каждый раз ждать тебя из командировок и бояться, что из очередной из них тебя привезут в гробу. А еще меня больно ранит твое недоверие. Понимаю, тому виной все те гадкие слухи…

— Я не верю ни одному из них, — перебил меня Двэйн. — Анна, я знаю тебя, знаю Саида. Вы не способны на предательство, чтобы ни утверждали злые языки. Я ревную не потому, что не доверяю тебе, милая. Я просто чувствую свою ущербность оттого, что не умею любить так же беззаветно, как Саид. Мое чувство к тебе не такое яркое, оно не застилает разум, не давит, не побуждает к безрассудным поступкам и слепой вере, но в то же время я не мыслю своей жизни без тебя. Анна, я никому тебя не отдам. И развод тоже не дам, чтобы там не говорил этот венценосный интриган!

Хотела ответить, но Двэйн не дал мне ничего сказать, накрывая мои губы нежным поцелуем. Я порывисто обняла мужа, а потом запоздало вспомнила о своих долгих скитаниях без возможности помыться.

— Двэйн, мне бы ванну принять, — покраснела я, отстраняясь. Душа пела от счастья, а желудок резко вспомнил о том, что его забыли покормить. Причем еще несколько дней назад.

— Потом примем, а сейчас будем кушать и спать, любимая, — зевнув произнес супруг, встал и позвонил в колокольчик. Роза появилась в тот же момент, похоже караулила под дверью. — Принеси нам с миледи завтрак и скажи, чтобы нас не беспокоили.

Роза поклонилась и выскочила за дверь, успев мне напоследок подбадривающе улыбнуться. Пока служанка бегала за едой, Двэйн успел разуться, скинуть с себя верхнюю одежду и умыться. Я любовалась на него с кровати, жалея, что слабость не позволяет поучаствовать в моем любимом процессе — раздевании любимого супруга.

А потом был завтрак, в котором я почти не принимала участия, оказалось, лекарь успел оставить и на этот счет свои рекомендации. Есть мне много было нельзя, но и того малого мне хватило с лихвой.

— А теперь спать, — отставил в сторону мою пиалу с недопитым бульоном Двэйн и помог мне лечь. — Уверен, лекарь прописал тебе отдых, мне он тоже не помешает, я всю ночь провел в седле и больше суток без сна. Хм, может, поэтому я все никак не пойму, в чем еще меня обвинил кузен? И как вы с ним оказались так далеко от развалин? Что вообще произошло? Анна, у меня столько вопросов, что кажется, мы с тобой в этой комнате задержимся надолго.

— Думаешь, Саид и дальше согласится поставлять нам еду прямо сюда? — хихикнула я, представив такую картину. — Потому что у меня к тебе тоже вопросы и не только.

— А вот с этого места поподробнее, — хитро улыбаясь сказал Двэйн.

— Расскажу после ванны, — подмигнула я, обнимая мужа. Он прав, надо сначала выспаться, а потом уже можно и дочку потребовать…