Недельная поездка подходила к концу, мы уже второй день ехали по степи и скоро должны были прибыть в Камсур, столицу Рамхаса. В целом дорога прошла не в пример лучше первого дня, тихо, спокойно и без надоедливого внимания Августиана. Он после того памятного дня меня избегал. С одной стороны, я была этому рада, с другой, откровенно скучала.

Помню с каким облегчением я восприняла известие, что на совещании в доме барона будет присутствовать вся наша делегация. Меня даже не пугало плохое настроение его величества, а оно у него после прекращения действия наркотика стало просто отвратительное. И без того желчный, нетерпимый к чужому мнению Августиан Третий на совещании сумел замучить всех. Даже у историка, очень нудного старичка, стал подергиваться глаз к концу собрания. Разошлись мы за полночь, я отправилась в свои покои, но по дороге вспомнила, что сама раздеться не смогу и пошла вниз на поиски горничных. В коридоре было темно, и я шла медленно, чтобы не оступиться, коря себя за то, что не взяла свечу. Я уже дошла до лестницы, когда чьи-то шаги заставили меня замереть. Понимаю, что глупо было прятаться за кадкой с каким-то растением, но я это сделала интуитивно, собираясь выйти оттуда, если это окажется прислуга.

— Вам не кажется, что герцогиня имеет слишком большое влияние на короля?

Мужской голос говорил тихо, я, как ни пыталась, узнать его не смогла.

— Я давно это заметил, наш монарх всегда отличался непостоянством, когда дело касалось женщин и даже брак его не изменил. Но герцогиня смогла его чем-то зацепить, это плохо. Хватит того, что он прислушивается к своему кузену.

Этот голос я знала, он принадлежал лорду Эдинторну. Он был дипломатом и надеялся на место министра, то самое, которое занимала я. Так что неудивительно, что он меня недолюбливал.

— И как же быть? Может, несчастный случай в дороге? — предложил незнакомец, а у меня похолодело на сердце.

— Не ожидал я от вас такого коварства, мой друг. Убить женщину, мать, да как вы могли даже подумать о таком?! — возмутился лорд Эдинторн. Этими словами он меня несколько успокоил.

— Простите, но кто говорил об убийстве? Если леди сломает ногу, то ее под охраной отправят домой, прямо в надежные объятия супруга. Уверен, ему уже успели донести о знаках внимания, которыми король одаривает леди Рибианну.

— Нет, членовредительство — это грех, к тому же нога срастется и все вернется на круги своя. А вот если ею прельстится Князь Джанжуур или кто-нибудь из его многочисленных родственников, это было бы идеальным вариантом.

— Но леди никогда не свяжется со степняком, это же моветон…

— Степняки не спрашивают женщину о ее желаниях, перекидывают через седло и увозят в степь.

Мужчины удалились, пройдя в противоположную от меня сторону, а я пришла к выводу, что надо быть осторожнее. Кто знает, вдруг спустя некоторое время вариант «убить» станет для них единственным?

Поведать Августиану об этом разговоре мне все никак не удавалось. Мы за целую неделю перекинулись несколькими фразами и то в присутствии посторонних людей. Поняв, что помощи мне ждать неоткуда, решила самостоятельно озаботиться собственной сохранностью. В первую очередь надела взятый с собой защитный артефакт и перестала принимать приглашения Августиана проехаться верхом. Тем более он не звал меня лично, а передавал через какого-нибудь охранника приглашение присоединиться к компании. Зачастую рядом с королем находились лорд Эдинторн и граф Леман. Граф отличался веселым нравом и был неразборчив в связях, эдакий ловелас и балагур, которому многое прощалось. Я с удовольствием послушала бы и посмеялась над его шутками, но боялась взглядом или иным отношением показать лорду Эдинторну, что знаю о его намерениях. Радовало, что на совместных ужинах он сидел чуть в стороне, и мне не приходилось любоваться на его двуличную физиономию. Еще бы узнать, кто был его собеседником?

Когда мы пересекли границу со степью, нас встречал отряд, посланный Князем Джанжууром, призванный обеспечить нашу защиту и комфортное передвижение. Постоялых дворов степняки не строили, так что прошлую ночь мы с горничной провели в шатре. Я практически не спала, все казалось, что сквозь ткань ворвется убийца или похититель. Меня даже не могло успокоить то, что охраны с появлением степняков у нас прибавилось. Наоборот, от их пристального внимания хотелось скрыться. Все-таки уровень воспитания в наших странах разный, у нас считается неприличным «поедать» глазами женщину, а в степи это почти комплимент. Поэтому я старалась лишний раз не показываться местным воинам. Вот и сейчас, не успели доехать до лагеря, в котором должны были провести последнюю ночь перед Рамхасом, я тут же отправилась в свой шатер, оставив разбор вещей и обсуждение моего ужина на Розу. За неделю я успела оценить свою горничную: верная, строгая, неприхотливая. На нее можно было положиться, мне не приходилось ни о чем напоминать, и за вещами даже в этих походных условиях она следила исправно. Еще бы избавить ее от желания всем и вся командовать, и цены бы ей не было.

— Анна, неужели это все-таки вы?! — закружил меня черный вихрь.

— Князь Мансур, вы с ума сошли, что вы себе позволяете?! — воскликнула я, оправившись от первого потрясения и желания превратить неузнанного сразу нападающего в кусок льда.

— Простите, Анна, я вас напугал. — Саид поставил меня на землю, покрываясь румянцем от досады. — Я как узнал, что вы находитесь в составе дипломатической делегации, сразу выехал вам навстречу. Не понимаю, как Двэйн мог совершить такую глупость и отпустить вас в степь?

— Он любит меня и доверяет, — слукавила я, не желая рассказывать князю об охлаждении мужа ко мне.

— Я тоже в вас не сомневаюсь, но глупо отправлять любимую туда, где не сможешь защитить, — непреклонно возразил мужчина. — Но теперь здесь я, и вы можете спать спокойно. Я буду вашей тенью, Анна. И не вздумайте отказываться, вы моя гостья, жена моего друга, а для нас, степняков, это священно.

— Спасибо, Саид, — растроганно произнесла я, чувствуя себя последней гадиной. Солгала о Двэйне, радуюсь, что можно немного расслабиться и перестать ждать нападения каждую минуту. А как же чувства князя? Он же так и не выкинул меня из своего сердца, по глазам вижу, все тот же фанатичный блеск и тоска. Я понимаю, что не могу на них ответить, но не отталкиваю его помощь. Наоборот, захотелось рассказать ему все, пожаловаться, посмотреть, как он расправится с моими врагами.

— Я всегда к вашим услугам, Анна. — Саид поцеловал мне руку.

Его «всегда» резануло меня по сердцу, заставив прикусить губу и промолчать о своих бедах. Не надо его впутывать, проводит завтра до дворца, и я его отпущу. Во всяком случае, на женскую половину ему точно путь заказан. А я буду продолжать молиться, чтобы он встретил хорошую девушку, с которой будет счастлив.

* * *

Впервые за поездку я чудесно выспалась. Проснулась на рассвете и поняла, что меня переполняет энергия. Я быстро оделась, умылась, воспользовавшись тазиком с водой, который Роза предусмотрительно приготовила для меня еще с вечера, и выскользнула из шатра. Я уже несколько лет практиковалась в магии, лед стал практически частью меня, еще хорошо получался снег. А в первый год супружества Двэйн настоял, чтобы его человек, тот самый, который мог отводить глаза людям, научил этому и меня. Не могу сказать, что обучение далось мне легко, и дело не в разных способностях, просто тот мужчина до всего доходил интуитивно, и ему тяжело было объяснять это мне. Но я справилась, теперь вполне могу несколько минут прикрывать себя и кого-нибудь еще, если буду держать за руку.

Понимаю, что в высшей степени безответственно сбегать от собственной охраны только для того, чтобы прокатиться с ветерком на Снежинке, но иногда даже самые рассудительные люди совершают необдуманные поступки на фоне эмоций. Я же просто устала быть чопорной и серьезной дамой, захотелось дать волю своим желаниям. Снежинка мирно паслась под присмотром сразу нескольких охранников, кажется, даже меня не стерегли столь рьяно. А если считать количество жеребцов, бродящих вокруг моей красавицы, внимания ей в этой поездке хватало с лихвой. Дома я несколько раз пыталась свести свою кобылу с породистым и красивым конем в надежде, что у нее появятся жеребята, но Снежинка оказалась очень переборчивой дамой и никто ей не понравился. Может, хоть в этой поездке она к себе кого-нибудь подпустит? А то годы идут.

Сначала я хотела под прикрытием магии увести свою лошадь, но потом подумала, что охранников могут наказать еще до того, как я вернусь. Поэтому просто подошла к ним и попросила оседлать Снежинку. Чем мне нравились степняки, они не задавали глупых вопросов, куда я собралась и зачем. Правда, от их излишне навязчивых взглядов это меня все равно не спасало. Но терпеть мне пришлось недолго, несколько минут и вот я в седле. Снежинка в нетерпении бьет копытом, всхрапывает и клацает зубами на степняка, которому не посчастливилось оказаться рядом.

— Ну-ну, малышка, не ешь его, он не вкусный, — смеюсь я, хлопая лошадь по шее. Она гордо вскидывает хвост, хитро косится на меня, а потом резко пускается вскачь. Знай я эту коварную даму похуже, обязательно вылетела бы из седла, но мы не первый год вместе. Я пригибаюсь и только подбадриваю свою коварную красавицу: — Летим, Снежинка, быстрее ветра!

И мы летим! Разнотравье стелется под копытами лошади, ветер бьет мне в лицо, а над горизонтом встает солнце. Пьянящий простор вокруг завораживает и хочется добавить немного сказки в эту первозданную красоту. Я медленно распрямляю спину и отпускаю поводья. Одно движение и волосы волной взметнулись за плечами. Раскинув руки в стороны, я обращаюсь к своему дару, и вот уже за нами стелется белая полоса, это утренняя роса превращается в иней. Эйфория кружит голову, и я смеюсь.

Но все портит стремительно настигающий нас со Снежинкой всадник — князь Мансур. Вот и закончилась сказка, здравствуй суровая реальность в лице свирепого степняка, который, кажется, готов связать меня и увезти на край света.

— Анна, как вы могли так поступить?! — разносился по степи громкий голос Саида. — Вы понимаете, насколько безответственен ваш поступок?!

— Саид… — попыталась я образумить мужчину, но он ничего не хотел слышать. На скаку перехватил мои поводья, заставляя Снежинку остановиться. Да он сам сумасшедший, его поступок куда опасней моего.

— Вы могли не удержаться на лошади или ее нога могла попасть в кротовую нору. А падение на такой скорости это смерть! Чем вы думали, Анна?! — Взгляд друга полыхал яростью, за которой скрывался страх. — Как можно настолько беспечно относиться к собственной жизни? Вы же мать, Анна!

— Князь, прекратите на меня кричать, — нахмурилась я, не собираясь выслушивать нотации. Он думает напугать меня смертью? Меня, прошедшую по пути перерождения, этим уже не испугать. Единственное, что страшит меня, это пережить собственного ребенка. Раньше мне казалось, что я умру, если что-то случится с Двэйном. Сейчас я знаю, что ради Роберта справлюсь и с этим.

— На вас могли напасть похитители, дикие звери…

Князь не успокаивался, его руки подрагивали, а во взгляде появилось осознание того, что он мог потерять меня навсегда. Злость на мужчину прошла так же резко, как и началась.

— Саид, все хорошо. — Я положила на плечо мужчины свою ладонь. Наши лошади медленно шли бок о бок, и мне не пришлось сильно наклоняться. — Ничего же не случилось…

Договорить я не успела, князь просто выдернул меня из седла и пересадил к себе на колени. Его руки крепко обняли меня, прижимая к груди. Я почувствовала, как Саид уткнулся в мои волосы, вдыхая их запах.

— Князь Мансур, вы ведете себя неприлично, — проговорила я ему куда-то в шею, пребывая в серьезном волнении.

Князь очень сильный мужчина, он давно в меня влюблен, и страх потери мог толкнуть его на необдуманные поступки. Мы одни в степи, вокруг ни одного человека, который мог бы защитить меня от домогательств Саида.

— Анна, я ведь чуть не потерял тебя, — шептал мужчина.

— Мне ничего не грозило, это все твои фантазии, Саид! Да приди ты уже в себя!

— Не хочу. — Мужские пальцы перебирали мои волосы, его губы коснулись моего виска. — Еще недавно я думал, что мне достаточно знать, что ты счастлива, Анна. Но сегодня я понял, что не хочу тебя отдавать никому, ни Двэйну, ни вашему королю, ни смерти.

Саид приподнял за подбородок мое лицо, его взгляд достаточно ясно говорил о его эмоциональном дисбалансе. Он склонился ко мне, собираясь поцеловать. А я не знала, что делать. Сопротивляться? Он намного сильнее меня, вряд ли он в таком состоянии заметит мой протест. Целоваться же с князем я считала неприемлемым, не только из-за Двэйна, которому собиралась хранить верность, но и потому что понимала, поцелуй только все усугубит. Ну не убивать же друга из-за него? Решение пришло спонтанно, губы Саида коснулись моих, а я, создав на ладони кубик льда, запихнула его мужчине за шиворот. Он вздрогнул всем телом, чуть отпрянул от меня, а я, недолго думая, еще и снегом ему в лицо кинула.

— Анна, вы с ума сошли? — возмутился мужчина. — Что на вас нашло?

— На меня?! — воскликнула я. — Это с вами что, князь?! Вы мне вчера обещали защиту, а сегодня набрасываетесь с поцелуями. Получается, вы мне лгали?

— Я вас целовал? — Взгляд Саида опять начал туманиться, а я обратила внимание, что его зрачки до сих пор неестественно расширены.

В мозгу сразу сложилась картинка, наркотик, который подмешали Августиану и то, как изменилось его поведение. Похоже, что-то подобное подлили и Саиду. Вчера было слишком много свидетелей нашей встречи, и неизвестный мне злоумышленник, видимо, решил, что кандидатура князя Мансура на роль моего похитителя будет самой подходящей. Но как они могли предугадать мою прогулку?

«А они и не знали», — ответила я самой себе. Они собирались как-то по-другому организовать мое похищение. Возможно, если бы Саиду несколько дней подливали эту дрянь, он не справился бы с собой и набросился бы на меня. Стоит ли говорить, что после такого он точно не отпустил бы меня? Но тогда получалось, что и в первый раз покушались не на Августиана, а на меня? Хотели, чтобы он меня скомпрометировал? Пытались таким образом избавиться от Двэйна? Не знаю, но ясно одно, рассказать о подслушанном разговоре придется.

— Нет, но обещаю подумать, если вы обгоните нас со Снежинкой, — чуть игриво улыбнулась я.

Надо было отвлечь мужчину и сделать так, чтобы он пересадил меня на лошадь. Если я правильно поняла, то наркотик попал к нему с утра с едой или питьем. Гонка, страх за меня усилили сердцебиение, увеличили соответственно кровоток, поэтому и такая бурная реакция. Августиан говорил, что со временем действие наркотика уменьшается. Думаю, если мы устроим состязания в скачках, процесс пойдет быстрее.

— Зачем, когда Ледяная королева уже в моих руках, — выдохнул мужчина, притягивая меня ближе к себе с вполне определенными намереньями.

— Так нечестно, Саид, — прикрыла я своей ладонью тянущиеся ко мне губы князя. Он не преминул этим воспользоваться и стал нежно лобызать мою руку. — Неужели вы боитесь проиграть?

— Желание любимой женщины для меня закон, — улыбнулся мужчина и с явной неохотой пересадил меня на Снежинку. — Анна, звезда моя, будь осторожна.

— Но вы ведь дадите мне фору, друг мой?

Так, надо срочно сматываться, пока его опять не накрыл страх за меня. Князь благосклонно кивнул, в его глазах разгорался азарт предстоящей погони. Осталось только сделать так, чтобы он меня не догнал, а то, боюсь, из степи мне домой не вернуться…

* * *

— Меня не волнуют ваши оправдания, Анна! Я спрашиваю, почему вы сразу мне все не рассказали?!

Король редко позволял себе повышать голос, но сейчас был именно такой случай.

— Ваше величество, смею заметить, вы сами избегали меня всю последнюю неделю. Или вы думали, что мое желание поговорить с вами было продиктовано другими мотивами, кроме беспокойства о вашей безопасности?

Я прекрасно понимала, что не имею права разговаривать в таком тоне с королем, но лимит моего терпения на сегодня был исчерпан. Мало мне Саида, который изображал из себя памятник великой скорби, делая вид, что это не его неправильное поведение поставило нас в такое идиотское положение, так я еще должна выслушивать оскорбления Августиана, который за последние полчаса не раз уже упомянул, что все беды от женщин.

— Не зли меня, Анна! Я ведь не посмотрю на нашу родственную связь и отправлю тебя домой! К детям, в поместье! Без права появляться в столице пока тебе не стукнет пятьдесят!

Монарх все больше распалялся, нисколько не переживая о том, что нас могут услышать зачинщики. А мне жутко хотелось выкинуть артефакт Августиана и прекратить это бесполезный разговор. От волнения и стресса у меня проснулся аппетит, но накормить меня никто не догадался.

— Прикажете собираться? — учтиво поинтересовалась я, подумав, что угрозы монарха самый лучший выход. Да, сидеть в поместье будет скучно, но кто сказал, что я собираюсь там задержаться? Можно съездить к сестре, побывать на теплом море, посмотреть соседние страны.

— Думаешь, кузен поедет за тобой? — перешел на язвительный шепот король. — Для Двэйна есть только одна любовь всей его жизни — работа.

— Даже если и так, я найду чем себя занять. Говорят, Аризмат красив в любое время года. Мне довелось там побывать весной и осенью.

— Я провожу Анну, — тут же ожил Саид, поднимая на меня взволнованный взгляд.

Я вздрогнула, можно сколько угодно убеждать себя, что он не причинит мне вреда, но перед глазами стоит воспоминание о нашей безумной скачке и мой страх быть пойманной. Нет, я боялась не Саида, а потерять Двэйна, Роберта, Даньку и свою жизнь. Я верю, что князь Мансур смог бы окружить меня заботой, роскошью, вниманием, но зачем оно, если сердце отдано другому мужчине? Но хуже того, что я на Саида даже не могла злиться, ведь он не виноват в своих чувствах.

— Куда ты ее собрался везти? — раздраженно отмахнулся от князя Августиан.

— Я отвезу ее в любой уголок планеты, в который она только пожелает попасть…

— С этим все ясно, — скривился монарх. — В этот раз дозу они подсунули князю приличную, наверное, переживали, что на такого крупного мужчину наркотик не подействует. Анна, видит бог, я отправил бы тебя домой не задумываясь, если бы у тебя был хоть один шанс туда доехать. Поэтому оставшуюся дорогу от меня ни на шаг, поедешь верхом, чтобы исключить пересуды. У Джанжуура будешь жить на женской половине, а там охрана такая, что и мышь не проскочит, не то что наши горе-заговорщики.

— А что мы будем делать с ними, ваше величество?

Я успела успокоиться и привести свои мысли в порядок. Король прав, возвращаться сейчас домой в компании Саида — это подвергать не только себя опасности быть увезенной в неведомые дали, но и Августиана. Мы же не знаем, для чего заговорщики хотят избавить монарха от моего присутствия. Вариантов может быть множество: от подсовывания нужной им любовницы до постепенного отравления каким-нибудь неизвестным ядом, который может притуплять разум или усиливать агрессию. Прислуга этого сразу может не заметить, а любовница, которой меня многие считают, несомненно заподозрила бы неладное.

— Ничего. За графом присмотрят надежные люди, надо выявить его сообщников.

— А вы уверены, что надежным людям можно доверять?

Судя по мрачному лицу короля, он как раз размышлял над этим же вопросом.

— Князь, у вас есть в отряде смышленые парни, неболтливые и неприметные? — обратился Августиан к Саиду.

Король тоже справился со своим гневом, но взгляды на меня бросал многообещающие. Он не забудет моих слов и найдет способ мне их припомнить. Пять лет назад я испугалась бы, но не сегодня, потому что благодаря неизвестным злоумышленникам от моей репутации и так мало что осталось. Еще бы, мы с Саидом влетели в лагерь в разгар завтрака, пугая людей своим безумным видом. Я спрыгнула со Снежинки у своего шатра и бросила повод первому попавшемуся слуге со словами «позаботься о ней». Я была уверена, что князь не пойдет за мной следом, это же прямое оскорбление, но не учла его состояние. Саид ворвался за мной, отстав всего на пару секунд. Его не остановил возмущенный крик Розы, он упал передо мной на колени и обхватил мои ноги двумя руками. Взъерошенный, с горящими от неразделенной любви глазами, он с мукой в голосе шептал: «Прости, прости». Я сама выглядела не лучшим образом: распущенные волосы, стыдливый румянец на щеках, а в глазах облегчение и обреченность. Облегчение от того, что ничего непоправимого не случилось, и обреченность от понимания, что никого это не волнует, всё придумают за нас с Саидом. В таком виде нас и застал король, зашедший за нами в мой шатер.

— Люди есть, ваше величество. Все они в вашем распоряжении. Я готов оказать любую помощь в поимке этих проходимцев. У меня есть дом в стане Князя Джанжуура, думаю, он лучше подойдет для леди Анны. — Как ни старался Саид выглядеть невозмутимым, взгляд выдавал его мысли. Он действительно беспокоился обо мне, но и желание завладеть мной никуда не делось. — Вы правы, ваше величество, женская половина властителя степи охраняется очень хорошо. Доступа посторонним туда нет, но и покинуть гарем Князя невозможно без его разрешения. А Джанжуур очень любит женщин и, судя по слухам, блондинок среди его жен и наложниц нет.

— Я решу этот вопрос, — хмыкнул король, прожигая меня ревнивым взглядом. — А вы пока подумайте, что скажете Двэйну. Советую сочинить правдоподобную версию, почему вы вместе отправились на раннюю прогулку без сопровождения и по какой причине вернулись в таком виде. Князя я понять могу, неразделенная любовь и наркотик — это серьезные причины для срыва. Но от тебя, Анна, я такого не ожидал.

— Вы на что намекаете?! — Я даже вскочила от возмущения.

— Намекаю? О нет, дорогая кузина, я изъясняюсь предельно четко. Если бы в нашей стране или в степи были разрешены браки с несколькими мужчинами, вы с князем были бы уже женаты. А так мой братец всего лишь обзавелся рогами, не он первый и не он последний.

— Между нами ничего не было! — Встал на мою защиту Саид, мягко удерживая меня за плечи.

Видимо, он каким-то образом понял, что я готова ударить Августиана по лицу. Меня же всю трясло, одно дело понимать, что для всех я бесчестная женщина, другое, когда тебе говорят это в лицо. И ни посторонний, а человек, который знает тебя уже несколько лет, практически друг, родственник.

— Доказательства? Их нет. Так что слухи вам не унять, смиритесь. Слишком много было свидетелей вашего возвращения. У вас есть час на завтрак и отдых, советую провести их отдельно друг от друга, чтобы не давать людям еще больше пищи для размышлений.

Монарх подхватил со столика свой артефакт, который не давал возможность подслушать наш разговор и вышел из моего шатра. А мне захотелось упасть и разрыдаться, вот как чувствовала, что ехать в степь плохая идея. На глаза навернулись слезы, но я не дала им пролиться. Не сейчас. Не хочу, чтобы князь был свидетелем моей истерики.

— Анна, не плачь, прошу тебя. — Мужчина схватил мою руку и поднес к своим губам, порывисто целуя. — Я все расскажу Двэйну, объясню. Я найду доказательства и заставлю его поверить…

— Саид, перестань. — Попыталась забрать у мужчины свою ладонь, но добилась только того, что и вторая рука попала в плен. — Как ты докажешь? Я ничего не слышала об артефактах истины. И вообще, ты бы сам поверил, случись такое с твоей женой?

— Если моей женой была бы ты, Анна, я обязательно поверил бы. Но соперника убил бы, на всякий случай. Анна, я люблю тебя больше жизни. Только одно твое слово и я увезу тебя куда угодно. Спрячу от сплетников, завистников, сделаю самой счастливой на свете…

Мне тяжело было смотреть на мужчину, на пламя страсти в его глазах, я чувствовала свою вину перед ним. Поэтому грубые и жестокие слова так и не сорвались с моих губ. Но сердцу не прикажешь, для меня князь надежный друг, не более.

— Уходи, Саид. Августиан прав, лучше нам больше не встречаться, тем более не оставаться наедине.

Я вздохнула и высвободила руки из ладоней князя. Он все еще стоял, напряженно следя за мной, в его глазах мелькали всполохи чувств: любовь, ревность, ярость.

— Уйду, но сначала получу свою награду. Нам все равно уже приписали несуществующие прегрешения.

Саид тряхнул смоляными кудрями и сделал стремительный шаг ко мне.

— Нет… — Но мой протест был заглушен страстным поцелуем, жарким, порочным, иссушающим. Обида сжала сердце, и слезы побежали из глаз.

— Анна, прости меня, прости. — Горячие губы собирали слезинки с моих щек, а в голосе Саида сквозило искреннее раскаяние. — Я никогда не причиню тебе боль…

— Боль? Да лучше бы ты меня ударил! Я из-за тебя теперь даже поклясться в храме не смогу. Потому что поцелуй не подходит под фразу «ничего не было».

Обида, разочарование — все смешалось и не давало мыслить ясно.

— Никогда! Я никогда не ударил бы тебя! Ты слышишь? Никогда!

— Уйди, Саид. Если мои желания для тебя действительно что-то значат, просто уйди. Мне нужно побыть одной.

С трудом, но все же вырвалась из цепких рук князя, отошла от него, насколько позволяли размеры шатра, и повернулась к мужчине спиной.

«Уйди же, уйди, мне и так плохо», — билась одна мысль в моей голове. У меня всего лишь час на то, чтобы успокоиться и двинуться в дальнейший путь с маской невозмутимости на лице.

— Двэйн — идиот. Он не понимает, какое сокровище ему досталось, — с горечью произнес Саид и стремительно вышел, шелест входного клапана шатра был тому подтверждением.

Я практически упала на складной стульчик и закрыла лицо руками. Слез уже не было, только мрачная решимость. Слухи дойдут до Двйна раньше, чем я вернусь. И предотвратить их не получится. От безысходности разболелась голова.

— Госпожа, не расстраивайтесь. — Роза влетела в шатер, нагруженная разной снедью. — Вот покушайте и все наладится. Милорд никогда слухам не верил, а я подтвержу, что между вами и князем ничего не было.

— Спасибо, Роза. Но кто тебе поверит, — вздохнула я. — Скажут, что специально выгораживаешь госпожу.

— Это идиоты не поверят, а милорд поверит. Да и когда вы с князем успели бы? Ночью я с вами спала. А утром вы только выехали, так почти сразу и вернулись. Чтобы такой мужик, как князь, за пару минут управился? — хмыкнула служанка. — Знаю я этих степняков, будь между вами что-то, вы только к обеду вернулись бы. Так что кушайте, не переживайте, и завистников разных не слушайте. А я вам пока платье чистое подготовлю и воду для омовения.

Роза засуетилась, а я потянулась к еде. После утоления первого голода, жизнь и правда перестала казаться такой гадкой. Тоска никуда не делась, сердце все еще сжималось от мысли, что любимый не поверит Саиду и Розе. Но совесть и чувство вины притихли, ведь я осталась верна мужу. А если для него мои слова ничего не значат, и он готов верить посторонним людям, то изменить я ничего не смогу. Заберу мальчишек и уеду в поместье, или в любой из тех особняков, что принадлежат деду. Потому что доверие в семье для меня немаловажно.