Дом советника по внутренней безопасности уступал дворцу Джанжуура только в размерах, а вот в роскоши мог бы даже посоперничать. Но обо всем по порядку. Дом советника находился на правом берегу реки. До него пришлось ехать на коляске около получаса, потому что князь Мансур обосновался на левой стороне Сури. Первым, что бросилось мне в глаза, когда мы подъехали к моему новому имуществу — это высоченная стена, которую я ненароком спутала с крепостной. Но нет, оказалось, что это бывший владелец так заботился о собственной безопасности, забыв о своих должностных обязанностях. На территории участка, куда нас с Саидом и с десятком телохранителей проводила стража после предъявления дарственной, все выглядело сказочно. Везде ухоженные цветники, фигурно выстриженные кусты, плодовые деревья, аллейки с маленькими фонтанчиками и множество разнообразных беседок. Я впервые видела такое количество мест, где можно прилечь и отдохнуть. Беседки-качели, беседки-домики, беседки из вьющихся растений, большие и маленькие, с жаровнями и без, но в каждой обязательно были ковры и подушки. Это сколько же надо иметь прислуги, чтобы только обслуживать эти беседки? Да и зачем их так много?!

— Советник любил устраивать пышные празднества, — тихо произнес Саид, заметив мое удивление. — А после обильных застолий многие гости любили отдохнуть в тишине и уединении, особенно если щедрый хозяин предлагал воспользоваться его наложницами.

— Бывали у советника в гостях? — язвительно вырвалось у меня. Просто перед глазами так ярко нарисовалась картинка, чем во всех этих беседках занимались гости, что стало тошно и захотелось их все снести. Но и понимание, что я не должна была что-то спрашивать у Саида в таком тоне, пришло сразу же. Кто я такая, чтобы осуждать князя? Он свободный мужчина и может поступать так, как сочтет нужным. Извиниться? Или не стоит?

— Бывал, отрицать не буду, — угрюмо поджал губы князь. — Но я не любитель шумных сборищ и дворцовых интриг, поэтому в этом доме я не был частым гостем. Пойдемте, Анна, я покажу вам набережную и личное озеро.

— Озеро? — улыбнулась я, с энтузиазмом восприняв смену темы, все же решив не извиняться, ведь в целом мой вопрос был достаточно обтекаемым и оскорблений не содержал.

— Да, оно самое, — чуть повеселел друг. — Вот чем измеряется богатство в вашей стране, Анна? Я сейчас не о материальных благах, таких, как драгоценные металлы и камни.

— Земля? — предположила я.

— Верно. У нас территория тоже имеет большое значение, но вода — это основа всей жизни, нет ее, и твоя земля превратится в пыль. А что толку от пыли? — усмехнулся Саид, протянул руку вверх и сорвал цветок на веточке с куста, мимо которого мы проходили. Крупный розовато-сиреневый бутон, благоухающий, с нежными лепестками, которые только-только начали распускаться. — Посмотрите, Анна, на этот цветок, несомненно, красивый и как нельзя лучше подходящий для сада. Вы спросите почему? Потому что цветы на этом кусте не переводятся с весны по осень. Вот только он очень прихотлив, требует регулярного ухода, частого полива, у него много вредителей. Но в то же время его наличие в саду показатель состоятельности и успешности. Смешно сказать, но даже если бы вокруг было разбросано золото, оно не так поразило бы моих соотечественников, как эти кусты магнолии. Позвольте, я прикреплю цветок, Анна?

— Только не к волосам, — немного запаниковала я, вспомнив о своей свадьбе с Двэйном. Мало ли, вдруг в степи есть похожий обычай. Мне, конечно, свадьба с Саидом не грозит, я уже замужем, но не хотелось бы попасть в очередную неловкую ситуацию.

— Конечно, не к волосам, — улыбнулся князь моему испугу. — Только девушки вплетают в косы цветы. А женщины прикалывают магнолию ближе к сердцу.

— И наверняка это имеет какое-то сакральное значение? — с долей подозрительности спросила я.

— Ничего особого, — отмахнулся князь, но мне лгать он совершенно не умел, да и румянец на щеках его выдавал.

— Саид, — требовательно произнесла я, глядя на мужчину, который неловко и явно впервые пытался прицепить цветок. Князь поджал губы и сосредоточенно продевал веточку магнолии между петельками, которых я изначально не замечала. Вот чего он мучается? Продел бы в одну петельку и нормально. Саид простых путей не искал, а может, просто боялся, что я вытащу цветок, едва он уберет от него свои руки. — Не думайте, что я забуду свой вопрос.

— Цветы магнолии дарят только любимой, — буркнул князь.

В его глазах застыло упрямство, уверена, начни я опять говорить о непозволительности подобного отношения ко мне и о неправильности его чувств, он и слушать не стал бы.

— Красиво и очень символично. Любовь, как сорванный цветок, столь же прекрасна и недолговечна.

Настроение у меня стараниями того же князя было лиричным, а стало быть далеким от оптимизма.

— Нет! — Мое толкование Саиду совершенно не понравилось, и он вмиг вспыхнул эмоциями и негодованием. — Юноши всегда дарят именно бутон, как символ своей любви, и только от девушки зависит, как она с ним поступит. Выбросит, отвергнув тем самым даже ухаживания; приколет к платью, дав понять, что молодой человек ей симпатичен; вплетет в волосы, если сама испытывает схожие чувства к дарящему. А еще цветок всегда дарят в первой половине дня, чтобы девушка с заходом солнца поставила его в воду и узнала, что судьба уготовила для нее в семейной жизни. Чем дольше не завянет бутон, тем дольше будет в семье царить любовь. А если у ветки появятся корешки, и она приживется, то это высшее расположение богов для пары.

— Саид…

— Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что мы не пара и никогда ею не будем, — перебил меня князь. — И ты можешь поступить с цветком, как тебе заблагорассудится: выкинуть, растоптать, забыть поставить его вечером в воду. Это твое право и решение. А я буду дарить тебе магнолию каждое утро в надежде…

— Саид, давай договоримся: я поставлю вот эту ветку в воду, а ты пообещаешь не разорять собственный сад? Хотя бы на то время, что я гощу в твоем доме.

Мне хотелось стукнуть князя чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы он наконец-то отвлекся от своей влюбленности и опять стал тем нахальным степняком, каким я его знала пять лет назад. По крайней мере, тогда он бесил меня, а сейчас просто с ума сводит своими романтичными порывами, каждый раз будто специально заставляя сравнивать его и Двэйна. И ладно если бы Саид притворялся, чтобы поразить меня, но нет, в его искренности я не сомневалась. Тем горше мне было принимать все эти знаки внимания.

— Хорошо, Анна, — светлая улыбка озарила лицо князя. — Я…

— И ни слова больше о любви, — в очередной раз перебила друга. — Вообще! Я ничего не хочу о ней слышать, ни в притчах, ни в иносказательных фразах. Ничего. Так что соберись, Саид, на сегодня ты мой друг, советник, брат, защитник. Пошли, а то время идет, мы же еще дом не осмотрели, на озере не побывали. И хватит лыбиться, а то мне начинает казаться, что ты до сих пор под действием наркотика.

— Как пожелает моя госпожа, — с ехидством произнес князь Мансур, отвесил мне безупречный придворный поклон и подставил локоть.

Правда, улыбаться он так и не перестал. А я была уверена, что он опять обидится. Похоже, в мужчинах я совершенно ничего не понимаю. И тут напрашивается вопрос, а так ли виноват Двэйн в том, что мы с ним отдалились друг от друга? Вдруг то, что я старалась не становиться между ним и работой, он воспринял, как мое равнодушие к нему? Ведь нормальная жена не стесняется требовать к себе внимания.

Какое-то время мы молча прогуливались по аллейкам. Впереди в пяти шагах скользили трое степняков, сзади нас Пазыл и еще парочка телохранителей, остальных я не видела. В целом охрана меня пока устраивала, у них как-то получалось практически сливаться с местностью, что я постоянно забывала об их присутствии. К тому же, как сказал Саид, только Пазыл говорил на алардском языке, остальные им не владели. Удивительно, но если бы князь не упомянул, что у них входу другой язык, я не скоро вспомнила бы об этом. А все потому, что Джанжуур говорил со мной без малейшего акцента, да и те две служанки, что были в его гареме. И даже преступница голосила вполне понятно, а ведь если вспомнить, она старалась отвечать или односложно, или формировать простые фразы. Не поэтому ли Джанжуур заподозрил меня и Августиана? Ведь если рассудить логически, зачем местным преступникам подбирать исполнителей, которые владеют не только родным рамхасским, но и алардским? Кто-то слишком умный решил пустить расследование по ложному следу? Или у убийства более прозаичная подоплека и кому-то просто мешают дружеские отношения Аларда со степью?

Пока я в голове составляя список политических оппонентов, которые мечтали бы перехватить наш договор или, того хуже, развязать войну, Саид вывел меня к небольшому озеру. Или лучше назвать этот водоем прудом? Или большим бассейном? Судя по каменным бортикам и лестнице, уходящей в воду, последнее предположение было ближе всего к истине. Хотя надо отдать должное тем людям, которые все это построили, они умудрились на относительно небольшой территории разместить все так, что сад казался таинственным лабиринтом, а дом и забор совершенно терялись на фоне растительности.

— Саид, а разве небезопасно иметь собственную набережную? — спросила у мужчины, поднимаясь с ним по ступенькам небольшой насыпи, которая защищала дом от разлива реки.

— И да, и нет. С одной стороны, если будет осада города, то велика вероятность, что на дом нападут именно с реки. С другой стороны, с помощью воды всегда можно сбежать, если беспорядки начнутся внутри городских стен. Так что опасность есть, но и преимуществ много. Уверен, нашим мальчикам понравится, — лукаво улыбнулся князь.

Вот знаю, что он специально меня выводит, но все же поддаюсь на провокацию.

— Ты хотел сказать моим мальчишкам?

— Нет, именно нашим. Потому что я их дядя, пусть и не родной. В общем, хватит придираться к словам, Анна, лучше представь, как им было бы тут весело. А ведь это идея, приезжайте все вместе на следующий год в Камсур. Я ради такого даже племянника возьму к себе на лето.

— Я подумаю, — уклончиво ответила на заманчивое предложение князя.

Сад действительно был замечательным, да и сам город мне нравился все больше и больше. Уже сейчас у меня возникало ощущение, что я еще не раз вернусь сюда. Но без согласия Двэйна не стоит давать такие обещания.

Мы поднялись на насыпь, укрепленную камнями как с внутренней стороны, так и с наружной. Наши телохранители подобрались, заметив посторонних мужчин, но быстро расслабились, опознав в них своих. Новенькие сначала тоже вскочили, а потом обратно сели на землю и продолжили играть в кости. Саид объяснил мне, что эти люди из стражи Князя, он это определил по лентам в косах. Я присмотрелась и решила запомнить, вдруг когда-нибудь пригодится.

Река меня не особо впечатлила: широкая, полноводная, неспешная, но мутная и не отличающаяся чистотой. Однако я нашла, на чем отдохнуть взгляду.

— О, у советника даже личные лодки были, — указала я на флотилию, привязанную к небольшому пирсу.

— Не думаю, что все эти лодки принадлежали советнику, скорее всего именно с реки на территорию дома вошли стражники Князя, — не дал мне порадоваться нежданному приобретению Саид.

— Понятно. Пойдем смотреть дом? — предложила я.

Не знаю, возможно, для местного населения река — это жизнь, но, судя по запаху, она используется и для сброса нечистот. Единственный плюс был в том, что советник построил себе дом под крепостной стеной и выше по течению, чем дворец. Получалось, что вода у моего берега чище, чем рядом с островом Джанжуура. А если представить, сколько нечистот производит целый дворцовый комплекс, где живут не только Князь с женами и наложницами, а еще несколько сотен слуг и охранников, то я не завидую тем, чьи дома находятся ниже по течению.

— Конечно, — с готовностью подставил мне локоть Саид. Потом окликнул Пазыла, парой слов объяснив, что мы идем смотреть дом.

Телохранитель кивнул и отдал своим людям приказ, те рассредоточились немного в ином порядке, и мы отправились. Если я правильно поняла выражение лиц степняков, моя идея осмотреть дом им совсем не понравилась. Странно, ведь больше шансов, что на нас нападут на открытом пространстве, чем под защитой стен. Или они вообще считали, что женщине негоже проверять подарки? Что я должна была принять дом без осмотра и поблагодарить Князя за оказанную мне милость? Эх, зря я не спросила у Саида, вдруг та приписка была всего лишь данью вежливости, но уже поздно что-то менять, поэтому в дом мы все-таки зайдем.

Шли мы недолго, от пруда вела прямая аллея к мини-дворцу. Осмотрев узорчатые колонны, балкончики, арки, я поняла, что советник решил не мучится и построить себе жилище, похожее на дворец Джанжуура. Конечно, это была лишь уменьшенная копия, но весьма привлекательная и уютная. Я уже предвкушала, как мы с Саидом пройдемся по пустым помещениям, насладимся тишиной и прохладой, но не тут-то было. В центральном зале оказалось весьма многолюдно и шумно. На мгновение я даже растерялась, увидев толпу женщин и детей, окруженных стражниками. Часть женщин плакала, кто-то пытался заигрывать с охраняющими их мужчинами, дети приставали к матерям, явно прося у них что-то, либо просто играли со сверстниками.

— Кто это? — тихо спросила у Саида, пока нас не заметили.

— Жены, дети и наложницы советника, — ответил мне друг, хмуро рассматривая толпу женщин. — Анна, побудь здесь, я сейчас разберусь. Похоже, князь Джанжуур подкинул тебе большую свинью. Пазыл, охраняйте леди!

Последнюю фразу Саид сказал достаточно громко, чем привлек к нам внимание не только охраны, но и бедных женщин. Правда, таковыми я их считала ровно две минуты, за которые князь дошел до главного стража и что-то у него спросил на рамхасском. Тот начал что-то объяснять и даже вытащил какую-то бумагу, явно гербовую.

— Пазыл, о чем они говорят? — обратилась я к своему телохранителю, который в отсутствие Саида ошивался рядом со мной.

— Князь Джанжуур дарить вам дом врага со всеми его людьми, — немного криво и с сильным акцентом ответил степняк.

— Со слугами? — переспросила я, чтобы понять о какой именно «свинье» говорил друг.

— Нет. Слуги — свободные люди, они уходить. Здесь рабы и родня врага Князя. Вы решать, что с ними делать. Убить, продать, выгнать или дать свободу, — пояснил Пазыл.

Пока мы говорили, среди женщин наметилось движение — те, что помоложе и покрасивее, бросились с причитаниями к Саиду. Кто-то успел упасть на колени и сейчас вовсю жался к ногам мужчины, кто-то пытался прислониться к нему грудью и преданно заглядывать в глазки. А те, кому не досталось места рядом с телом князя, выкрикивали что-то из-за спин товарок. Явно пошлое, если судить по малиновым физиономиям всех мужчин в зале. Точнее, почти всех.

Саид от неожиданности сначала опешил, потом бросил в мою сторону слегка затравленный взгляд. Не знаю, что он прочитал на моем лице, потому что я и сама не смогла бы описать в тот момент собственные чувства, но его лицо побледнело, а губы сжались в тонкую линию от ярости. А потом он рявкнул так, что не только все эти девицы отскочили от него, но и стражники вздрогнули. Но и на этом «представление» не закончилось, Саид произнес еще несколько слов, и даже я поняла, что ничего хорошего он не сказал. Теперь уже всхлипывать стали все, и наложницы, и дети, только одна немолодая женщина стояла в стороне и бросала гневные взгляды. У меня не возникло ни малейших сомнений, что это первая жена советника, об этом говорила не только ее прическа и одежда, но и та властность, которая буквально заставляла сторониться ее остальных женщин.

— Анна, ситуация такова, что вам нужно будет распорядиться всеми этими людьми.

Саид подошел ко мне, стараясь сохранять спокойствие, но я физически ощущала его волнение. Смешной, неужели он думает, что я устрою скандал из-за каких-то девиц, которые всего лишь показали мне, что князь молод и привлекателен? Соглашусь, мне неприятно было видеть, как эти девки висели на нем, нагло и бесцеремонно предлагая себя, но я даже Двэйну не устроила бы сцену ревности, а уж другу и подавно.

— И что мне с ними делать? — спросила я, глядя, как на лице Саида играют желваки и проступают красные пятна.

— Да что хотите, — раздраженно ответил мужчина. Похоже, он никак не мог решить, как ему себя вести со мной дальше, а может, подозревал, что мое снисходительное выражение на лице — это только начало. — Продайте, подарите, выгоните…

— Подарить? Мысль интересная, осталось только придумать, кого я так не люблю, чтобы повесить на него такую толпу женщин. Кузена, что ли, порадовать? — хмыкнула я, не особо заботясь, услышит меня Пазыл или нет.

Он, конечно, обо всем доложит своему правителю, но может, слово «кузен» для него незнакомое? Даже если Августиану станет известно о моих словах, то я всегда смогу от них отказаться или, наоборот, подтвердить. Все будет зависеть от моего настроения, а пока оно у меня очень нехорошее стараниями того же короля.

— По-моему, это замечательный подарок, — обрадовался Саид.

Мне бы промолчать, но женская вредность — это то, с чем не может бороться даже королева, где уж мне.

— Вы думаете, мой друг? Тогда не хотите ли и для себя выбрать парочку? Я успела заметить, вы произвели фурор среди этих несчастных женщин. Мне тут Пазыл перевел кое-что из того, что вам предлагали некоторые «скромницы», так я поражена отсутствием у них фантазии, — ехидно произнесла я, привирая и любуясь багровеющей физиономией князя. — Но если вам все же кто-то понравился…

— Анна, я… — Саид набрал в легкие воздуха, собираясь произнести гневную отповедь. В его глазах горел огонь, ноздри раздувались, кудри топорщились. Странно, но такой сердитый и непримиримый князь мне нравился гораздо больше, чем страдающий от любви. — Делайте, что хотите со своим имуществом, леди Рибианна, но не смейте дарить мне женщин!

Князь выскочил из дома, но недалеко. Как бы он ни был оскорблен и обижен моими словами, чувство ответственности в нем все же сильнее. Поэтому он мерил резкими и стремительными шагами террасу, ожидая моего возвращения. Надеюсь, моего, а не одной из этих вульгарных девиц.

— Жена дарить только нелюбимому мужу наложниц, — сердито произнес Пазыл, чуть ли не качая укоризненно головой.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Мне теперь и от собственного телохранителя выслушивать нравоучения?

— Занимайся своим делом. — Я холодно посмотрела на степняка. Он сразу подобрался и сделал шаг в сторону. Молодец, быстро соображает. Хотя, перед Саидом надо будет извиниться, кто же знал, что моя шутка для него сродни оскорблению? — Пазыл, мне нужны будут твои услуги переводчика. Хочу озвучить для этих женщин свое решение. Сможешь?

— Как будет угодно, госпожа, — поклонился мужчина и пошел на шаг впереди меня к группе женщин.

Остальные телохранители окружили меня с трех сторон. Я даже не стала просить их дать мне больше пространства, помня, как налетели на Саида наложницы. Но с ними я разговаривать не собиралась. Кстати, Пазыл это понял и, не доходя до толпы, махнул рукой жене советника. Мне его жест не понравился, было в нем что-то оскорбительное, вроде не к женщине обращается, а домашнее животное подзывает. Еще вчерашняя хозяйка дома побледнела от гнева, но все же подошла к нам. Степняк кратко объяснил ей, что теперь я распоряжаюсь всем вокруг. Мне не нужен был перевод, чтобы это понять, слишком красноречивы были жесты телохранителя и выражение лица женщины.

— Пазыл, не надо никого запугивать, — прервала я пламенную речь степняка. — Лучше узнай, сколько у советника было жен и детей, и есть ли им куда идти?

— Жена у врага Князя одна, вот она, — невежливо ткнул мужчина пальцем. — Их дети все вырастать и жить отдельно.

— А эти чьи? — Удивленно посмотрела в сторону ребят возрастом от двух до десяти лет.

— Наложниц.

— Но они от бывшего хозяина? — спросила больше у женщины, не надеясь на правдивый ответ.

Пазыл гадать не стал и задал тот же вопрос бывшей хозяйки. Та отрицательно помотала головой и разразилась бурной тирадой. Степняк мне ее потом перевел. Получалось, что советник сам наложницами не пользовался, они ему нужны были для собирания информации. А детей, которые неизменно рождались от такого сбора, он выгодно пристраивал. Мальчишек отдавал на воспитание верным эмиссарам, подросших девочек выдавал замуж за нужных людей или дарил в качестве наложниц. От масштаба агентурной сети, которую наладил хитрый советник, у меня пересохло во рту. Интересно, а сам Джанжуур это понял? А если нет, то что он сделает, когда узнает от Пазыла? И как быть мне? Продать всех наложниц и оборвать ниточки, могущие многое прояснить? Или попытаться подкупить женщин, чтобы самой иметь если не власть, то хотя бы информаторов в степи?

— Пазыл, переведи мое решение, — обратилась я к телохранителю, мучительно размышляя, как обыграть ситуацию в свою пользу. — Скажи, что в ближайшую неделю я решу судьбу каждого, а пока они могут вернуться в свои комнаты. И еще скажи, что все обязаны и дальше подчиняться жене бывшего советника. И пусть отрядят кого-нибудь из самых шустрых девиц на кухню, не сидеть же им неделю голодными. Потому что слуг я пока нанимать не собираюсь.

— Госпожа, вы забирать казну сейчас? — обратился ко мне телохранитель после того, как перевел все женщинам.

— Пойду спрошу у Саида, надо же узнать, согласен он хранить в своем доме чужие деньги или нет.

Вздохнула и пошла на террасу под одобрительным взглядом степняка. Конечно, для него женская самостоятельность как кинжал в сердце, а вот такая неуверенность, какую я только что продемонстрировала, самое оно. Но, наверное, я начала постепенно привыкать к подобному отношению, потому что никакого раздражения у меня не возникло.

Князь все так же кружил у выхода, бросая встревоженные взгляды в зал. Он немного успокоился и уже собирался зайти обратно, когда я вышла. Наши взгляды встретились. Друг готов был простить меня и без извинений, я это прекрасно видела, но не стала пользоваться его слабостью ко мне.

— Саид, простите за неудачную шутку, хотела поехидничать, а, получается, оскорбила.

Примирительно протянула руку князю. Он вздохнул, порывисто шагнул ко мне. Я на миг сжалась, показалось, что мужчина сейчас обнимет меня на глазах у всех. Но нет, он сдержался, всего лишь взял мою руку в свои ладони и прижал к своим губам.

— Нет, Анна, это ты меня прости, я постоянно забываю, что ты относишься ко мне как к другу. Я жду от тебя одной реакции, а получаю совсем другую, — произнес князь, не спеша выпускать мою ладошку.

Я улыбнулась, собираясь сказать что-то примиряющее и нейтральное, но тут влез Пазыл:

— Госпожа зря ревновать, госпожа — самая красивая женщина. Госпожа хотеть князя Мансура, совета.

— Пазыл, держи свое мнение при себе, — сказала я несколько резче, чем было нужно. Но как еще реагировать на подобные инсинуации? И ведь этот хитрый телохранитель специально построил последнюю фразу так, чтобы она была двусмысленной. Еще бы понять зачем? Нравится любоваться моим красным лицом или, может быть, сияющим ликом князя? — Но в одном он прав, мне нужен ваш совет, Саид. Мне хотят отдать какую-то казну. Нужно ли мне ее брать и что с ней делать?

— Деньги мы возьмем, — уверенно ответил за меня князь.

— Не лучше ли их оставить жене советника? — засомневалась я.

Чужое брать не хотелось. Уверена, и эти женщины, и друзья, и союзники бывшего советника вряд ли будут ненавидеть меня сильнее, но все же.

— У нее не осталось власти и защитников, велика вероятность, что эти деньги и другие ценности у нее отберут уже сегодня. Лучше сбережения забрать, а потом уже решать, куда их деть, — как ребенку разъяснил мне Саид.

Я и сама это понимала, но надеялась подольше оставаться непричастной к игре Джанжуура. Не получилось, он обложил меня со всех сторон. А вот мой ответный удар пока запаздывал, но только потому, что я не привыкла действовать наугад. Информации, мне катастрофически не хватало информации. Подключить к ее сбору Саида? Откажется, не станет втягивать меня сильнее во все это болото. Розу тоже не используешь, а больше я никому доверять не могу. Если только себе… Хм, а как долго я могу продержать отвод глаз?