Сын! Если я не мертв, то потому что, связок не щадя и перепонок, во мне кричит все детское: ребенок один страшится уходить во тьму. Сын! Если я не мертв, то потому что молодости пламенной – я молод - с ее живыми органами холод столь дальних палестин не по уму. Сын! Если я не мертв, то потому что взрослый не зовет себе подмогу. Я слишком горд, чтобы за то, что Богу предписывалось, браться самому. Сын! Если я не мертв, то потому что близость смерти ложью не унижу. Я слишком стар. Но и вблизи не вижу там избавленья сердцу моему. Сын! Если я не мертв, то потому что знаю, что в Аду тебя не встречу. Апостол же, чьей воле я перечу, в Рай не позволит занести чуму. Сын! Я бессмертен. Не как оптимист. Бессмертен как животное. Что строже. Все волки для охотника – похожи. А смерть – ничтожный физиогномист. Грех спрашивать с разрушенных орбит! Но лучше мне кривиться в укоризне, чем быть тобой неузнанным при жизни. Услышь меня, отец твой не убит.