Ты, гитарообразная вещь со спутанной паутиной струн, продолжающая коричневеть в гостиной, белеть а-ля Казимир на выстиранном просторе, темнеть – особенно вечером – в коридоре, спой мне песню о том, как шуршит портьера, как включается, чтоб оглушить полтела, тень, как лиловая муха сползает с карты и закат в саду за окном точно дым эскадры, от которой осталась одна матроска, позабытая в детской. И как расческа в кулаке дрессировщика-турка, как рыбку – леской, возвышает болонку над Ковалевской до счастливого случая тявкнуть сорок раз в день рожденья, – и мокрый порох гасит звезды салюта, громко шипя, в стакане, и стоят графины кремлем на ткани.