Ни ты, читатель, ни ультрамарин за шторой, ни коричневая мебель, ни сдача с лучшей пачки балерин, ни лампы хищно вывернутый стебель – как уголь, данный шахтой на-гора, и железнодорожное крушенье - к тому, что у меня из-под пера стремится, не имеет отношенья. Ты для меня не существуешь; я в глазах твоих – кириллица, названья... Но сходство двух систем небытия сильнее, чем двух форм существованья. Листай меня поэтому – пока не грянет текст полуночного гимна. Ты – все или никто, и языка безадресная искренность взаимна.