ГДЕ-ТО В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ

ТОЧНАЯ ДАТА: НЕИЗВЕСТНА

НАШИ ДНИ

Они были живы.

По крайней мере, пока оставались.

Джина слышала, что коэффициент выживания похищенных существенно снижается с того момента, как они садятся в машину с похитителем.

Она задалась вопросом: каковы шансы для похищенных, которых поместили в металлический корабельный контейнер?

Хотя они впервые за несколько дней не были под прицелом оружия громадной женщины, говорящей на английском ровно настолько, чтобы приказать им молчать.

– Ты в порядке? – прошептала из темноты Молли.

Джин занозила задницу, столкнувшись с деревянным поддоном. Она уверилась, и не однажды, а много раз за несколько последних размытых дней, что умрет насильственной смертью.

Ах да, и сейчас она сидит в коробке без единого источника света.

Не тянет на «в порядке».

Но все же это была, по крайней мере, большая коробка. Не настолько, чтобы они могли в ней встать, но можно было удобно сидеть и даже лечь.

– Да, я в порядке. А ты? – спросила она, потому что заноза в заднице не шла ни в какое сравнение с тем, что должна чувствовать Молли. Это было совершенно не то, что имел в виду доктор, когда давал Молли рекомендации некоторое время не волноваться.

– Мне немного больно, – призналась Молли. – И тошнит. Тоже мне новость. Джина, мне так жаль...

– Мне тоже, – сказала Джина.

Темнота давила на нее, и она придвинула лицо ближе к короткой трубе, через которую к ним поступал свежий воздух. Где бы их ни держали, несло дизельным топливом, было сыро и грязно.

И очень, очень темно.

Господи, ей нужен был Макс. Она хотела, чтобы он пришел и спас ее. Она хотела услышать его голос, который велит ей оставаться спокойной, потому что он уже в пути.

Что он сожалеет о том, что был таким придурком, и любит ее и хочет провести всю свою жизнь ее личным рабом, пытаясь загладить вину.

Эй, она могла бы поспать вместо того, чтобы строить воздушные замки.

– Не могу поверить, что ты не сбежала, пока был шанс. – Голос Джины дрожал. – Его пистолет был направлен на меня.

– И оставить тебя? – возразила Молли. Джина услышала, как она двигается где-то поблизости. – Никогда. Кроме того, им нужна я. Тут рядом с нами что-то есть. Бутылки. Пластиковые.

– То имя, которое постоянно повторял итальянец, – спросила Джина у Молли и тоже осторожно потянулась в темноте, чтобы рассмотреть то, что нащупала, – Грейди Морант?

– Это настоящее имя Джоунса.

Именно так Джина и подумала. Молли рассказала ей, что Дейв Джоунс такой же псевдоним, как и Лесли Поллард, но никогда не говорила настоящего имени своего мужа.

Грейди. Ха, он не выглядел, как Грейди.

– А те люди с оружием в студии Гретты? – спросила Джина, пряча руку под одеяло.

Не под одно, а под два. – Они тоже ищут Грейди Моранта?

Вооруженные громилы, которые начали стрельбу в студии мошенницы... Чудо, что Джину и Молли не убили.

Ту женщину, Гретту – которая сделала Джоунсу новый и очень дорогой фальшивый паспорт – убили. Из ее прошитого пулями тела фонтаном била кровь, и на какое-то ужасное мгновение Джина вернулась обратно в угнанный самолет. Туда, где террористы убили пилота, и он упал на пол позади нее с полуотстреленной головой; где Алоиз Набулси избивал и трахал ее в припадке агрессии, которой она совершенно не заслужила.

О боже, о боже, о боже, ее сейчас стошнит.

– Я не знаю, кто это был, – сказала Молли, пока Джина опустила голову, молясь, чтобы отпустили волны головокружения. – Он спас нас, ну понимаешь – итальянец.

Спас их? Она сбрендила?

Спас их, отведя под дулом пистолета в темный, сырой склад, и заставил часами сидеть молча на деревянных поддонах, пока сам ушел, чтобы завершить обустройство этой роскошной металлической коробки?..

Но главный вопрос, конечно, был в том от чего именно он их спас.

– Он, казалось, извинялся, – заметила Молли, – когда запирал нас тут. Он сказал, что не хочет причинить нам вред.

– Он врал, – сказала Джина, и ее скрипуче-пронзительный голос походил на голос экзорциста, изгоняющего демона, только Молли ее не слушала.

Она считала вслух.

– Девятнадцать, двадцать... двадцать один, – объявила Молли. – У меня здесь двадцать одна бутылка воды и пакет памперсов для взрослых – спасибо, Господи, за маленькую любезность.

Спасибо, Господи? Спасибо за то, что опасный, вооруженный итальянец–похититель швырнул пакет гребаных подгузников для взрослых в их корабельную корзину, в то время, как отправил их черт знает куда, где они могут мочиться не в трусики?

За последние несколько недель на Молли обрушивались бедствие за бедствием, и, тем не менее, ее оптимистическое отношение неизменно заставляло Джину краснеть от стыда.

А в области позитивного мышления обычно была талантлива именно она.

– Вода – это хорошо, – продолжала Молли. – Вода означает, что он хочет, чтобы мы оставались в живых.

Да, но что с ними произойдет, когда в пункте назначения их распакуют – где бы это ни было?

Легко догадаться, что они всего-навсего приманка. А приманка должна оставаться свежей лишь до определенного момента.

Джина была уверена, что вооруженный итальянец убьет их после того, как сфотографировал рядом с телевизором, когда они впервые прибыли на склад. Это называют доказательством жизни. Обычно похищенные держат газету, но, вероятно, прямая футбольная кабельная трансляция по телевизору тоже годится.

Иногда это не было доказательством жизни. Иногда это было доказательством удержания. И после того, как факт был доказан, заложники могли стать ненужными.

Раздался громкий шум – заработал двигатель. Крен, и они двинулись.

Направляясь бог знает куда.

Несясь навстречу судьбе.

Джина ничего не могла с собой поделать. Она начала плакать.

Молли придвинулась к ней в темноте, нашла ее и обняла.

– Господи, Джина, я напугана до смерти и могу лишь представлять каково тебе.

– Меня словно заперли в коробке, – произнесла Джина, неловко вытирая лицо и, без сомнения, лишь еще больше размазывая грязь. – Словно она уже умерла, но еще не знала об этом. Ее голос задрожал. – Мне действительно не хватает Макса.

– Я знаю, дорогая, – сказала Молли, обнимая ее. – Прямо сейчас даже мне не хватает Макса, но я зла на него за то, что он обидел тебя.

Джина рассмеялась. Неуверенно, но рассмеялась.

– Ты никогда ни на кого не держала зла.

Наряду с абсурдным оптимизмом Молли была быстра на прощение. Джоунс – Грейди – однажды пошутил, что она и Ганнибалу Лектору дала бы второй шанс. Что вернуло Джину к менее смешной теме.

– Не позволяй парню с пистолетом – итальянцу – одурачить тебя, – сказала она подруге. – Он не принимает нас за людей. Мы лишь черви на его крючке. Если для его целей мы нужны живыми, мы будем живы. Если нет... Знаешь, как говорят: «Когда ждешь от людей лучшего, и получаешь лучшее»? Но не в этот раз.

Молли молчала. Обычно, когда она была не согласна, то не молчала, но сейчас сдержалась. Джина знала, что если бы было светло, выражение лица выдало бы ее. Ее возражения начались бы с «но». «Но он казался таким любезным. Но он казался джентльменом. Но...»

– Я серьезно, Мол, – сказала Джина. – Не заводи дружбы с этим парнем.

Потому что, когда он жестоко изобьет и изнасилует их, прежде чем убить, от этого будет только хуже.

– В этот раз ты не одна, Джина, – сказала ей Молли. – Мы пройдем через это. Вместе.

Джоунс придет и...

– Позволит себя убить, – заметила Джина.

– Нет, если я в этом что-то понимаю. – В голосе Молли прозвенело осуждение. – И нет, если ты понимаешь тоже.

ОТЕЛЬ «ЭЛЬБЕ ГОФ», ГАМБУРГ, ГЕРМАНИЯ

21 ИЮНЯ 2005

НАШИ ДНИ

Джулз стоял позади агента Джима Ульстера, который снова постучал в дверь номера.

– Вы уверены, что нам сообщили верный номер? – спросил Ульстер у напарницы, коренастой женщины с дружелюбным лицом, которую он называл Голди.

– Это он, – сказал им Джулз. – Восемь–семнадцать.

Голди, чье настоящее имя было Вера Гольдштайн – перепроверила свои записи.

– Да, – подтвердила она. – Эта комната. Может, мистер Багат вышел.

– Маловероятно, – сказал Джулз.

– Время обеда, – парировала она. – Даже легенда должна питаться.

– Поверьте мне, – сказал он. – Макс не прервался бы на обед, даже если бы дело, над которым он работает, не было личным.

Он там. Но, может быть, не хочет, чтобы его беспокоили.

– Я слышала, что он немного странный на этот счет, – сказала Голди. – Что нужен пропуск, чтобы войти к нему в кабинет.

Низенький, тонкий как хлыст, исходящий нетерпением Ульстер рядом с деликатной Голди были словно Рен со Стимпи. Он не хотел стоять и разговаривать, и постучал в дверь снова. Громче.

– Нет, – сказал Джулз, – это неправда. В смысле, да, когда говоришь с ним, лучше четко представлять, что хочешь сказать. Он даст тебе знать, если тратишь его время, но...

– Я, правда, не думаю, что он тут, – произнес Ульстер, успев проверить часы, мобильный, и быстрым едва уловимым движением поправить мужское хозяйство.

И дверь открылась.

– Простите, что заставил вас ждать, – сказал Макс. – Случился небольшой инцидент, и мне нужно было прибраться.

Эгей! Прямо по курсу обманщик.

Голди и Ульстер определенно были одурачены, ослеплены сиянием славы «того самого Макса Багата». Хотя в нынешнем состоянии назвать его «сияющим» можно было только с большой натяжкой.

Джулзу было очевидно, что кто-то совсем недавно надрал зад его легендарному боссу.

Настолько недавно, что нос Макса все еще кровоточил. Он, разумеется, сменил рубашку, но пиджака и галстука ощутимо недоставало. Багат держал у носа тряпку для мытья посуды, пока агенты представлялись, словно пара одержимых знаменитостями школьниц.

Теперь запинался даже Ульстер.

– Я запутался в шнуре от электрической лампы, – сказал он им. Очаровательный, разговорчивый Макс Багат – лгущий изо всех сил. – Разбил чертову штуковину. Лампу, не нос. Спасибо Богу хоть за это.

Это определенно было странно. Судя по тому, как сейчас выглядел Макс, здесь должно быть тело или, по крайней мере, очень злой и избитый неудачник, прикованный наручниками к сливу под ванной. И, как принято в правоохранительных органах, когда парни с разбитыми носами собираются после стычки и ареста плохих парней, Макс должен указать на связанного неудачника и сказать: «За решетку, Данно».

Или в их случае: «За решетку, Голди». А не ля–ля, лампа, ля–ля, нос.

Стоя в коридоре, Джулз внезапно увидел Макса в совершенно безумном, но и совершенно восхитительном образе Эдварда Нортона из «Бойцовского клуба», из последних сил продержавшегося несколько раундов низкого и грязного, ультражесткого боя без правил.

Странно – это еще мягко сказано.

А потом... стало еще страннее.

– Вы знакомы с Биллом Джоунсом из вашингтонского офиса? – спросил Макс Ульстера и Гольдштайн, отступив и позволив им пройти в комнату.

Что еще за?..

Но в номере за столом действительно сидел человек и говорил по гостиничному телефону, словно это был настолько «Очень Важный Звонок», что ему даже недосуг открыть дверь.

Конечно.

Большинство людей отстойно изображали фальшивые разговоры по телефону, и Билл Джоунс не был исключением.

Он был высок, темноволос, по-своему красив, и Джулз как-то встречал его, но это точно было не в вашингтонском офисе. И имя, которым он тогда назывался, точно не было Билл.

Он повесил трубку, но не поднялся, пока Макс представлял его агентам Фриска Может, потому, что Макс сломал ему оба колена.

Что здесь произошло?

– Вы ведь работали с Биллом раньше, верно, Кэссиди? – Макс вроде бы задал вопрос, но, по правде говоря, это был прямой приказ.

Так что Джулз ответил так же, как отвечал на все приказы босса: «Да, сэр». Он протянул Джоунсу руку для пожатия.

– Билл. Как ты, приятель? Приятно снова тебя увидеть.

И после этого Макс перестал быть единственным лжецом в комнате.

Да, суставы Билли были разбиты, а на челюсти набухал синяк. И что он придерживал левой рукой в кармане пиджака?

Вероятно, там совсем не его любимая мягкая игрушка.

И посмотрите-ка в переполненную мусорную корзину. Тот комок темной ткани, должно быть, изодранный пиджак Макса.

Порванный и окровавленный, без сомнений, после столкновения со шнуром от лампы.

Радует, что они привели все в порядок.

– Боюсь, вы зря проделали весь этот путь, – сказал Макс – любезный, харизматичный, дружелюбный Макс – и сочувствующе улыбнулся Ульстеру и Гольдштайн.

Это все равно, что очутиться в параллельной вселенной, где у мистера Спока растет борода, а Макс жизнерадостен.

– Я смог загрузить фотографии из камеры, – продолжал веселый Макс. – Я уже отправил файлы моей команде в Штаты. Хорошая новость – минус одно задание для вашей команды. Я знаю, что Фриск требователен, и все устали.

Джулз направился к окну, притворившись, что хочет посмотреть на вечерний город в свете блестящих огней. Он переступил через сломанную лампу и склонился к стеклу, чтобы взглянуть на шумную улицу внизу.

Его хорошему другу Билли Джоунсу это совершенно не понравилось. Это означало, что он должен одновременно следить и за Джулзом, и за Максом, который все еще оставался на другом конце комнаты. Это означало, что надумай он вытащить своего бини бэби, ему придется решить, в кого первого стрелять.

Парень сделал свой выбор и принялся следить за Джулзом.

Может, потому, что Макса он уже разоружил. Хотя стоп. Не наплечная ли это кобура и личное оружие Макса там, на кровати? Словно он положил их туда, пока менял окровавленную рубашку.

Все страньше и страньше.

Макс увлеченно беседовал с Ульстером и Гольдштайн – обсуждали информацию, которая появилась после того, как аналитики изучили более тысячи изображений со спутника.

Они проследили машину, взорвавшуюся у кафе, в обратном хронологическом порядке от места взрыва до захудалой квартирки, где скрывалась эта террористическая группировка. Они также отметили, что по пути в аэропорт тем утром террористы делали остановку.

– Они останавливались у дома и студии... – Голди сверилась с маленьким блокнотом, но, очевидно, не смогла разобрать собственный почерк. Нахмурившись, она посмотрела на Ульстера. – Это Гретель или Гретта?

Боже, прости, она делает ошибку, разговаривая с Максом Багатом.

Джулз был уверен.

И он не стремился тоже облажаться перед Максом, позволив, например, опасному преступнику, который мог знать, где находится Джина, сидеть с заряженным пистолетом, спрятанным под левой рукой.

– Гретта Краус, – сказал Ульстер с быстро пропавшей уверенностью. – Я думаю.

За столом Билл Джоунс наконец дал Джулзу шанс, повернувшись к Максу.

– Гретта Краус? – повторил он. – Художница-мошенница?

Джулз воспользовался преимуществом и стремительно переместился за спину Джоунса. Нагнулся, притворившись, что поднимает что-то с пола, и вытянул пистолет из наплечной кобуры. Поднялся, пряча оружие. И за мягкой спинкой стула, где его не могли увидеть Голди и Ульстер, нацелил ствол пистолета на спину мужчины.

Другую руку Джулз положил на очень широкое, очень мускулистое плечо Джоунса и тихо зашептал прямо в его привлекательное ушко. Кэссиди улыбался, словно они по- дружески делились секретом или обменивались жалобами по работе. «Можешь поверить, что наш говнюк-шеф не дает даже десяти минут, чтобы перехватить кусочек пиццы?»

– Подними руку и положи ее на стол, дружище.

– Гретта Краус, занимается подделкой документов, – сказала Голди Максу. – У нее был прибыльный бизнес по созданию паспортов, водительских прав, свидетельств о рождении – вы говорите, что надо, она это делает. И, да, уверена, в определенных кругах ее считали художницей.

– Отвали, – пробормотал Джоунс Джулзу и спросил погромче: – Считали?

Его рука оставалась в кармане.

Джулз разозлился. Он снова наклонился, чтобы прошептать Джоунсу, что, пока тот не положит руку на стол, ему лучше не умничать, или он умрет, но «Билл» прямо-таки зашикал на него.

А Макс, как обычно знающий обо всем, что происходило вокруг него, встретился взглядом с Джулзом и покачал головой. Это было едва заметное движение, сделанное, пока он улыбался – да, мальчики и девочки, и настойчиво улыбался – Вере Гольдштайн.

Это покачивание было очевидным предупреждением, тихим эхом приказа Джоунса отвалить. Но теперь Джулз просто не мог не задаться вопросом, был ли Макс, на которого, вероятно, надавили, в состоянии принимать верные решения.

Так что Кэссиди остался где был.

– Мы пришли задать несколько вопросов, – доложила Голди, – а там все были мертвы: Гретта, ее муж, их сыновья, ее помощник.

– Ох, черт, – выдохнул Джоунс.

– Криминалисты считают, что они умерли в тот же день, когда произошел взрыв, – продолжила Голди, принявшись рыться в своей сумке на длинном ремне, – но они жили в той части города, где не сообщают о выстрелах, так что...

Макс кивал, показывая, что слушает, но подошел к кровати, поднял кобуру и надел ее.

Послание для Джулза?

Определенно. Но Джоунс мог вынуть все пули из того пистолета, что Макс положил в кобуру и застегнул на «липучку».

Голди продолжала говорить и рыться в сумке.

– Все камеры в мастерской Гретты были разбиты, поэтому мы отрабатываем версию, по которой террористическая группа вошла, убила всех и забрала, что хотела: поддельные паспорта, визы и удостоверения личности. Но затем мы проверили электронику... – Она торжественно извлекла DVD-диск в экономичной упаковке. – И мы нашли резервную копию с одной из этих скрытых камер видео-нянь. Звука нет, но изображение очень чистое. Мы сделали для вас цифровую копию, сэр, так что вам не придется ехать в центр города, чтобы посмотреть ее.

Она важно передала Максу диск.

– Спасибо, – сказал Макс, потянувшись, чтобы пожать ей руку и одновременно отступая к двери. Это был явный сигнал, что беседа окончена, хотя обычно он делал так в квартире: «Закрою за вами дверь». – Я непременно посмотрю это позже...

Однако Ульстер не двинулся с места.

– Нет, сэр, мне жаль, мы плохо объяснили. – Он разрушил весь эффект от этого благородного «мы», бросив весьма красноречивый взгляд «ты идио-о-отка» на свою напарницу. – Мы не уверены, но думаем, ваша, мм, подруга, Джина и ее попутчица имели, мм...

– Не слишком законную связь с Греттой Краус, – закончила за него Голди. – Вероятно, это последнее, что вы хотели бы услышать, сэр, но в соответствии с этими материалами, – она указала на диск, – они были там, в студии, когда нагрянули террористы. Они едва успели убраться живыми.

«Ох, черт» – кажется, это стало новой мантрой Джоунса.

Веселый Макс пропал. Багат понес диск к столу, а Джоунс включил компьютер.

– Почему, бога ради, они пошли в мастерскую Гретты Краус? – задал Макс риторический вопрос.

Джоунс держал рот на замке, но Джулз понял, что он знает ответ.

– Мы надеялись, вы нам скажете, – сказал Максу Ульстер.

Диск запустился и оба – Макс и Джоунс – прильнули к экрану. Джулзу открывался великолепный вид над широким плечом Джоунса.

Макс – настоящий Макс, который мог превратить уголь в алмазы по мановению руки – воспользовался случаем, чтобы вполголоса сквозь стиснутые зубы сказать Джоунсу:

– Я убью тебя. На этот раз медленно и мучительно...

Но затем между ними оказалась Голди, оставив угрозу Макса недосказанной.

На этот раз? Джулзу оставалось только гадать, что это значит.

Женщина указала ручкой на экран, где застыло изображение чего-то вроде студии архитектора. Тенденциозно освещенные рабочие заготовки, стеллажи, чистые линии, яркие цвета, срезанные цветы в керамических вазах – выглядело словно страница из эксклюзивного раздела каталога «Икеи». Она прокрутила изображение вперед.

– Это Гретта.

Гретта не была ни типичной мошенницей-задротом из голливудских триллеров – с кучей ручек в нагрудном кармане, толстыми очками и чернильными полосами на лице и руках, – ни джеймсбондом в удобном облегающем комбинезоне а-ля «дитя зла». Она была стопроцентной немецкой домохозяйкой. Пятидесятилетней и плохо одетой. К счастью для нее, не соответствующей ожиданиям.

Вот только погодите. Не к счастью – учитывая, что они наблюдают несколько последних минут ее жизни. Она собиралась стать новой девушкой с плаката акции «Преступления никогда не оправдываются».

– Муж Гретты и ее сыновья. – Голди снова ткнула ручкой в монитор, указывая на трех мужчин, склонившихся к компьютеру почти так же, как сейчас Макс, Джоунс и Джулз.

Вот только у последних зубы были целы. Пока они наблюдали, мужчина постарше вынул свои, поместив это – их? – на тарелку, рядом с чем-то вроде пончика.

Ой.

В дверной проем вошла моложавая женщина.

– Помощница Гретты, – подсказала Голди. – И посмотрите на мистера Крауса, когда она приводит женщин. Он позвонил по телефону.

На мониторе помощница провела... Да, определенно это была Джина, но с восхитительной стрижкой и в сопровождении какой-то женщины. И точно – в компьютере мистер Краус глянул на них, затем вставил зубы и схватился за телефон.

Джулз увидел, что Макс и Джоунс напряглись, и «Билл» чертыхнулся.

– Это она, – сказал Макс Голди и Ульстеру, отчаянно пытаясь вернуть веселого Макса, но, учитывая обстоятельства, безуспешно. – Джина. И ее подруга Молли Андерсон. Также известная как миссис Лесли Поллард. Она недавно вышла замуж. Когда именно?.. Помнишь, что нам говорил отец Солдано, Билл?

– Примерно четыре месяца назад, – напряженным тоном сказал Джоунс, не отрываясь от экрана.

И Джулз наконец отвалил, потому что теперь понял. Очевидно, Джоунс так же заинтересован найти Молли и Джину, как и Макс. И по какой-то причине – ведь ясно, что он должен быть на полу, в наручниках и выслан в США – Макс не был готов открыть его настоящее имя Ульстеру и Гольдштайн.

Хотя Джулзу доверили правду. Он вернул пистолет в кобуру, притворившись, что чешет под мышкой.

Молли на экране казалась раздраженной. Статная, рыжеволосая, с одеждой и позой, просто кричащими «ЮНИСЕФ-мама-все-только-натуральное», она говорила и говорила, но Гретта лишь продолжала мрачно качать головой.

– Мне жаль. – Похоже, именно это она говорила. И – «нет». – Найн.

Джина стояла, обняв свой эргономичный рюкзак, с таким видом, словно предпочла бы оказаться где-нибудь в другом месте.

Джулз не мог дождаться, когда узнает, что девушки там делали. Хотя подозревал, что, если бы он спросил «Кто здесь нуждается в профессионально изготовленном фальшивом паспорте и удостоверении личности?», лишь один человек поднял бы руку со сбитыми костяшками.

Но что за жалкий ублюдок посылает двух женщин буквально в воровской притон?

По прогнозам Джулза, как только Макс отошлет Голди и Ульстера, кое-кто может снова споткнуться о шнур от лампы.

Молли на мониторе не сдавалась. Она просто продолжала говорить. Джулз хотел бы, чтобы на записи был звук. Он мог лишь представлять, как разочарован Макс.

Теперь злой выглядела Гретта. Она вынесла из кабинета папку-файл, швырнула ее на стол и, жестикулируя, заговорила с Молли. Может, то было лишь живое воображение Джулза, но Гретта должно быть говорила, по-немецки, разумеется:

– Кто собирается за это платить? А? А? А?

В папке определенно находился поддельный шедевр. Что бы там ни было, в камеру это не попало. Джулз решил, что там паспорт. И готов был спорить на огромные деньги, что фото в том документе будет поразительно похожим на сидящего перед ним человека.

Имя в паспорте, конечно, может стоять любое. Любое, кроме Грейди Морант, Дейвид Джоунс или Лесли Поллард.

«Билл» уже пользовался этими именами, он определенно выбрал что-то новенькое и свеженькое.

Что-то, мм, скажем, не из списка самых разыскиваемых.

На экране компьютера Джина рылась в своем рюкзаке. Открыла бумажник. Теперь Молли спорила с ней, а она вручила Гретте... кредитную карту?

Еще более абсурдным было то, что Гретта ее взяла. Она исчезла из поля зрения камеры, а Молли и Джина шагнули ближе друг к другу, продолжая спорить.

– НТС–Международный, – пробормотал Макс.

Конечно. Таинственно исчезнувшие с кредитной карты Джины двадцать тысяч долларов. «НТС–Международный» был временным прикрытием для незаконного бизнеса Гретты. Неудивительно, что им так трудно было его отследить.

– Сейчас вот здесь ее мужу позвонят, вероятно, из главного офиса. – Голди указала на экран. На заднем плане мистер Краус действительно поднял телефон. Какова вероятность, что старичка звали Клаус? – А сейчас он входит и...

Мистер Краус вернулся в студию вместе с каким-то мужчиной.

Джулз никогда раньше его не видел, но Джина и Молли определенно его узнали. Они отступили, словно боялись его.

– Чертов ублюдок, – выпалил Джоунс, вероятно, исчерпав запасы ругани. – Очевидно, это наш парень, а эти дурачки просто впустили его.

– Ты его знаешь? – спросил Макс у Джоунса, который оставался живым только благодаря присутствию Голди и Ульстера.

– Нет. А ты?

– Нет.

Пока на экране все тихо переговаривались, мужчина – темные волосы, средние рост и телосложение, усы, примерно за пятьдесят – небрежно вынул пистолет. Его поведение не было угрожающим, но оружие реально повысило уровень страха с легкого испуга до смертельного ужаса.

Гретта Краус начала говорить, а Джина немного передвинулась, заслоняя Молли.

Настала очередь Макса чертыхаться. Он впился взглядом в Голди.

– Вы его опознали?

– Пока нет, сэр, – сказала она. – Низкий приоритет, поскольку он, кажется, не связан с террористами и... Смотрите, здесь Джина держит свой паспорт за спиной, он в ее бумажнике. Видите, она отступает к столу Гретты и...

И они увидели, благодаря камере, расположенной позади стола, как Джина выронила свой бумажник – тяжелый, из коричневой кожи – в разбросанные там бумаги.

Может, она пыталась скрыть свою личность. Или, может, думала, что без паспорта не сможет покинуть страну.

– Там был и паспорт Молли, – произнес Джоунс. Он глянул на Голди и добавил: – Возможно. В смысле, у нее нет сумочки или чего-то подобного, так что я предположил...

– А сейчас начнется стрельба, – продолжил рассказ Джим Ульстер.

На экране все подскочили, словно в соседней комнате внезапно раздался шум. Гретта, которая стояла рядом с Джиной, тяжело опустилась на пол, истекая кровью.

– О господи, – выдохнул Макс, без сомнения заметив выражение чистого ужаса на лице Джины.

Она не знала, что именно происходит. Она просто продолжала стоять там.

Комната вокруг нее взорвалась: пули прошивали пластиковые стены, лампы, вазы со срезанными цветами. А усатый вооруженный преступник, который уже схватил Молли, потащил Джину за собой на пол. В дальнем конце комнаты двое младших Краусов схватились за оружие – чертовски серьезные автоматы военного образца – готовые дать отпор. Но их все еще неизвестный бандит не потратил и секунды на ответный огонь. Он прокричал что-то Джине – он держал ее за запястье – и она подхватила Молли. А потом он увел их обеих из-под угла обзора камеры.

– Задняя дверь находится за камерой, слева от экрана, – поведал им Ульстер, пока они наблюдали, как Краусы падают, пронзенные пулями.

– Кто бы он ни был, – сказала Голди, – он определенно спас жизнь Джине и ее подруге.

Может, и так. Но Джулзу было очевидно, что Макс не склонен награждать мистера Усатого медалью.

Голди потянулась и поставила диск на паузу.

– Остальные на записи – террористы, громящие дом в поисках паспортов. Они нашли бумажник Джины на столе Гретты – ясно, что именно так он попал к ним. Это так же объясняет, почему в тот же день с ее кредитной карты был оплачен билет в один конец на ее имя. Мы больше не рассматриваем ее как возможную связь с террористической ячейкой.

Они действительно думали, что Джина?.. Джулз возмущенно хмыкнул, даже зная, что они должны рассматривать все варианты.

– Мне нужно знать, кто этот бандит, – приказал Макс. – Поднимите приоритет.

Зазвонил его телефон.

– Извините.

Он отвернулся, чтобы ответить, и в этот момент зазвонил телефон Джулза.

Пока он тянулся за ним, начали звонить Голди и Ульстеру.

Это никогда не было хорошим знаком. Четверо агентов одновременно получают звонки?

Случилось что-то серьезное: покушение на жизнь президента, ядерные разрушения или...

– Будь оно проклято! – С ревом вернулся к жизни настоящий Макс, на сей раз полный сил. Он отключил микрофон телефона. – Не отвечай, Кэссиди!

Или террористическая атака.

Джулз держал телефон в руке.

– Это Яши. Из штаб-квартиры в Вашингтоне.

Макс уже вернулся к своему звонку.

– Пожалуйста, повторите, мне плохо вас слышно.

– О, мой Бог, – сказала Голди в трубку. – Немедленно. Да, мэм. Да, мэм!

– Они сделали это? – Ульстер тоже был обеспокоен, он говорил, закрывая пальцем второе ухо. – Вот дерьмо. Ладно. Да, ладно. Мы будем прямо сейчас.

Иисусе, это не к добру.

– Что происходит? – спросил Джулз Ульстера, как только тот закончил разговор.

– Мы должны идти, – сказал Ульстер. – У нас как минимум три коммерческих авиарейса посылают сигнал SOS. Воздушные маршалы предотвратили угон, но они полагают, что на борту есть бомбы, которые взорвутся, если самолет попытается приземлиться.

– Мы также раскрыли заговор с целью разместить несколько «грязных» бомб в разных городах США и Европы. – Голди подхватила свою сумку и пошла к двери. – Мы вычислили три бомбы, но две все еще не найдены.

– Связь плохая, – произнес Макс в телефон. – Я вас не слышу. Перезвоните мне.

Он повесил трубку, Ульстер и Гольдштайн задержались в дверях, ожидая, что он их отпустит.

– Идите, – сказал он, и агенты ушли.

– Джулз.

– Да, сэр?

– Ты слышал, что произошло?

– Да, сэр.

Очевидно, они находились на грани глобальной террористической атаки. Той, которую они всегда ждали – и на этот раз были готовы. Очевидно, они уже предотвратили бóльшую часть того, что должно было произойти, а теперь должны остановить остальное.

– Тот, кто тебе звонил, сказал бы тебе, – хмуро поведал ему Макс, – тащить свой зад обратно в Вашингтон. Когда ты перезвонишь, тебе скажут, что ты должен попасть на военный транспорт, потому что все коммерческие рейсы в США отменены.

Сладчайший младенец Иисус.

– Все?

– Да. Я не полечу, – сказал ему Макс, – по очевидной причине. Но командовать будет Пэгги Райан, я полностью ей доверяю. Всем отделом. И тобой тоже. Но я знаю, что ты и Пэгги не сошлись характерами, так что... Просто скажи мне, куда ты хочешь быть назначен, и отправишься туда. Как руководитель группы. В конечном счете она привыкнет к тебе.

Что?

– Простите, сэр, вы говорите так, словно никогда не вернетесь.

Макс кивнул:

– Да.

Черт.

Черт подери.

Джулз не ожидал, что Макс попросит его остаться и помочь найти Джину и Молли.

Не так многословно, во всяком случае. Но он действительно не ожидал, что тот спросит, куда Кэссиди хочет быть назначен, и прочей «проживи хорошую жизнь» чуши.

Что не означало, будто Джулз не может остаться добровольно. Особенно учитывая количество человеческих ресурсов, необходимых для освобождения заложников. Если Макс думает, что сможет попросить помощи у любого подразделения спецназа, как, например, шестнадцатый отряд морских котиков, чтобы спасти Молли и Джину... Милый, тебе бы пораскинуть мозгами как следует.

В следующие несколько дней эти ребята будут немного заняты, спасая мир и все прочее.

А это означает... что? Макс и неизвестный Джоунс выломают дверь похитителя собственными малыми силами?

– Боже, вы знаете, я действительно ненавижу Пэгги Райан, – сказал Джулз. – Она такая заноза в заднице. Если вам без разницы, сэр, то я просто продолжу помогать вам с этим делом. Лишь то, что весь мир в огне, не означает, что две похищенные женщины не имеют значения. Они нуждаются в спасении, так давайте спасем их.

Макс покачал головой.

– На том, что случится в следующие несколько дней, сделают карьеры, – заметил он.

Джулз просто смотрел на него несколько долгих секунд.

– Это, наверное, самая отвратительная вещь из тех, что вы когда-либо говорили мне.

Макс не выглядел смущенным. Тем не менее, его ноздри слегка раздулись.

– Но от этого не менее правдивая.

Джоунс, так же известный как Грейди Морант, наблюдал за ними из-за стола. Джулз заметил, что сейчас, когда команда комиков Ульстер и Гольдштайн вышли из здания, его левая рука покинула карман.

– Почему, – спросил Джулз у Джоунса, – этот Макс не может просто посмотреть мне в глаза и сказать, что хочет, чтобы я остался, что ему нужна моя помощь?

Джоунс покачал головой. Пожал плечами.

– Я не... – сказал он, – ты знаешь. Гей.

Джулз, к его удивлению, рассмеялся.

– А какое это имеет отношение к?..

Джоунс думает, что?.. Ладно.

Очевидно, в этом направлении помощи не дождаться.

Джоунс поднялся.

– Мы можем уйти отсюда? Нужно придумать, как, черт возьми, добраться до Джакарты. Если отменили все коммерческие рейсы...

Телефон Джулза снова зазвонил. Агент повернулся к Максу.

– Вы велели мне сказать, куда я хочу быть назначен, я так и сделал. Что от меня еще требуется?

Макс, казалось, принял решение. Он кивнул.

– Ответь, – сказал он Джулзу. – И скажи Яши, что я назначил тебя главным. И что ты ведешь расследование этого похищения, и что тебе нужны три места на авиарейс до Индонезии – коммерческий или военный, не важно, пока ты можешь беспрепятственно провести на борт двух пассажиров.

– Я веду расследование? И что? Вы мне помогаете? – Джулз рассмеялся, но Макс к нему не присоединился. – Ух-ты. Постойте, сэр, я...

– Скажи ему, – заговорил одновременно с ним Макс, – как глава отдела, я подал тебе рапорт об отставке, а ты его принял.

Что?

Звонки сводили его с ума. Джулз сказал в телефон:

– Яши, я сейчас тебе перезвоню. – И отключился. – Сэр, я очень сильно прошу прощения, но, черт возьми, что?

– Я не могу вести это дело, – сказал Макс. – Ни в одном из официальных званий.

Джина моя... девушка.

И возможно, что он вообще впервые назвал ее так. На самом деле, он едва не задохнулся от этих слов.

Но, прежде чем Джулз смог поддеть его – что за ребячество и что за глупое слово, чтобы так на него реагировать, произнося вслух, потому что Джина не была девушкой и, привет, он даже не видел ее почти полтора года – Макс снова заговорил.

– Она для меня все, – прошептал он. – Она моя жизнь. Без нее...

Он покачал головой.

И с болью в сердце Джулз понял, что в глазах Макса стоят слезы. Видеть этого человека рыдающим после открытия, что Джина не мертва, одно дело, но такое...

– Я пожертвую ради нее всем, – добавил Макс. – Включая твою карьеру. Так что да. Я хочу, чтобы ты остался и помог мне вернуть ее.

Джулз не колебался.

– Я принимаю назначение, – сказал он своему другу. – И я принимаю твою... ты понял.

Отставку. Он принял ее, но не смог заставить себя произнести это вслух.

Макс кивнул.

– Звони Яши, – приказал он. – Я соберу лэптоп, так что мы сможем связаться с похитителем – он называет себя Э. Нужно написать ему по электронной почте, он уже связывался с Морантом через специальную учетную запись. Я собираюсь потребовать дополнительное доказательство жизни. Он прислал фото, но я хочу телефонный разговор.

О, и тебе, вероятно, стоит знать – прежде чем подать в отставку, я заключил сделку с мистером Морантом. Мы не трогаем его, пока Молли и Джина не окажутся в безопасности под нашим присмотром. После этого он весь наш, – он оборвал себя. – Твой.

– Лишь в моих мечтах, – отозвался Джулз, набирая номер. – Потому что, вы же слышали, парень сказал, что он не гей.

Джоунс проигнорировал его.

– Я знаю, шансов на успех мало, но нам нужна любая информация, которую можно раздобыть, про оба почтовых ящика – его и тот, что он завел для меня. Может, мы сможем отследить его местоположение.

– Вас понял, – сказал Джулз. Он также лихорадочно соображал, кто бы в вашингтонском офисе мог выделить ему какого-нибудь сотрудника, хотя это было очень маловероятно. Пэгги Райан не будет скучать по нему – в этом у него не было сомнений.

Он также знал, что она добровольно не пошлет никого из своей команды, пока продолжается ситуация с «грязной» бомбой в национальной столице.

Хотя, может, в команде есть кто-то еще, в ком она подозревает гея.

Пока он слушал автоответчик Яши, его телефон пикнул. Поступил входящий звонок – от Пэгги Райан. Потрясающе. Он вынужден говорить с самой Злой Западной Ведьмой.

Он предвидел подтекст ее сообщения: «Отлично, ты лети в Индонезию и будь геем там, за тысячу миль от меня и важных пресс-конференций, на которых я собираюсь выступить».

Он даже мог представить ее едва прикрытую удивленную снисходительность к тому, что он наконец стал во главе группы – без самой группы.

– Привет, Пэг, – сказал Джулз, ответив на звонок и наблюдая, как Джоунс смотал и передал Максу шнур питания от лэптопа, который тот упаковывал в свою сумку для ноутбука.

Кто сказал, что под его командованием нет группы? И это была не просто настоящая группа – это была «дрим-тим».

Но постойте – шнур был от гостиничного компьютера. Макс понял это одновременно с Джулзом. Только, кажется, Джоунс в любом случае хотел его забрать, как запасной.

А затем – ох! – пока Джулз смотрел, Макс схватил Джоунса за грудки и прижал к стене.

– Подожди, пожалуйста, – прервал Джулз серию коротких приказов Пэгги. Отключил микрофон. – Отойди, – сказал он Максу.

Макс не двинулся.

– Сукин сын послал свою жену и Джину за новым паспортом к...

– Я не посылал! – с жаром воскликнул Джоунс. – Она не собиралась туда идти.

– О, так они с Джиной просто прилетели в Гамбург для чего? Покупок? – спросил Макс.

Команда Джулза была на грани того, чтобы снова «споткнуться о провод лампы».

– Отойди, – приказал он сквозь стиснутые зубы, – от него. Дай мне поговорить с Пэгги, а потом мы это уладим. – Макс все еще не двигался. – Это не просьба, Макс.

Чудо из чудес, но тот действительно послушался. Он отпустил Джоунса почти без альфа-самцовой борьбы.

И теперь эти двое уставились друг на друга с заметным отвращением.

Джулз снова включил звук.

– Прости, Пэг. Продолжай.

Вероятно, назвать их «дрим-тим» было крохотным преувеличением.