С рассветом улица пришла в движение.

Макс сидел возле окна и рассматривал людей, спешивших на работу или рынок, детей, выбежавших поиграть на пыльную площадь.

Когда зазвонил сотовый Джулза, Грейди Морант, выразивший желание именоваться Джоунсом, поднялся на ноги.

Как и большинство оперативников со стажем, Макс знал по опыту, что Джоунс может легко перейти ото сна к полной боевой готовности. Конечно, Максу вообще не приходилось об этом беспокоиться. Он просто решил совсем не спать.

Во всяком случае, он не спал с тех пор, как пропала Джина.

– Мы получили еще один адрес электронной почты, – объявил Джулз, прижимая телефон к уху. – Это Яши, – кивнул он Максу. – Джо Хирабаяши, – уже Джоунсу. –

Напарник вернулся в Вашингтон, – снова Максу. – Я попросил его посмотреть учетную запись электронной почты, пытаясь проследить… Да, Яши, продолжай. Подожди, подожди, ты пропадаешь… – Кэссиди развернулся и подошел ближе к окну. – Так лучше.

Давай.

Макс и Джоунс остались стоять на месте, уставившись друг на друга.

– Ты действительно должен отдохнуть, – сказал Джоунс. – Я слышал, ты выходил прошлой ночью, после того как я вернулся. Ты вообще спишь?

Макс посмотрел на него.

– Лучше, наверное, тебе в ближайшие несколько дней свести все разговоры к «да, сэр» и «нет, сэр».

– Пошел ты. – Смешок Джоунса напоминал скорее оскал, чем обычную улыбку. –

Думаешь, что знаешь меня, идиот? – Он подошел ближе, понизил голос, очевидно, зная, что Джулз постоянно следит за ними. – Думаешь, ты знаешь, кто я и на что способен?

Макс не шелохнулся.

– Ты способен оставить двух невинных женщин в опасности. Какой номер ты выкинешь в следующий раз?

– Я готов отправиться за ними хоть сейчас, – сказал Джоунс. – Я отдохнул и могу пойти туда и забрать их. Я пришел к тебе за помощью, но так как ты явно не можешь помочь, я просто…

– Гениальный план. – Макс преградил ему путь. – Перейти улицу, выбить дверь и...

Что? Как ты уберешься с этого острова?

– Примерно в трех милях выше по дороге есть взлетно-посадочная полоса. Думаю, так далеко ты не ходил. На этом острове куча денег, если ты не заметил.

– Так ты возьмешь самолет и полетишь… куда? – спросил Макс.

– Не все ли равно?

– При том, что у твоей жены рак, и она нуждается в лечении… Мог бы и учесть эту маленькую деталь.

– Ты думаешь, я хоть на секунду об этом забыл? – ощетинился Джоунс.

– Думаю, забыл, – парировал Макс. – У тех, кто хочет тебя найти, достаточно денег, чтобы перевезти сюда Джину и Молли без паспортов из Германии. Ты действительно думаешь, что они не выделят необходимые средства, чтобы выследить тебя? Ага, мечтать не вредно.

– Есть способы обезопасить ее, – заметил Джоус, – выход всегда есть.

– Например? Отвезти ее в американское посольство? Есть одно в Дили. Там она, в отличие от тебя, будет в безопасности. Так как же ты поступишь? Оставишь ее? Отлично, за стенами она будет в безопасности. Но едва выйдет из здания, чтобы поехать в аэропорт и улететь домой, как тут же снова превратится в мишень. Как ты собираешься обезопасить ее в этом случае? Собираешься доверить ее жизнь охранникам из посольства?

Может быть, нескольким девятнадцатилетним морским пехотинцам?

– Именно поэтому я не возьму ее в посольство, – сказал Джоунс.

– Ах да, ты ведь предпочтешь рискнуть ее жизнью…

– Проклятье, ты ведь прекрасно знаешь, я не хотел, чтобы ей что-то угрожало. Но знаешь что? Риск все равно существует. Он существует, даже если она будет сидеть у себя дома в Айове вместе с матерью. Я все сделал правильно, – выпалил Джоунс. – Я был чертовски уверен, что все спокойно, когда отправился в Кению. Я годами выжидал, чтобы угроза миновала. Но, вот дерьмо, ошибся – не учел, что она может заболеть. И что не поедет в Айову без меня. Она отказалась уезжать и, поверь мне, я попробовал все, чтобы ее переубедить. Я сказал ей, что собираюсь исчезнуть, чтобы дать ей возможность свободно уйти, но она ответила, что все равно будет ждать меня в лагере. Что если я хочу, чтобы она не получила ультрасовременное медицинское лечение, то это верный способ, и… – Гнев Джоунса поутих, но глаза выдавали отчаяние и уязвимость. – Я люблю ее, – сказал он Максу уже спокойно. – Я рискнул, доверившись Краус. Если бы я мог, то вернулся бы и сделал все по-другому. Знаешь, и так всю жизнь.

Макс знал.

Несколько лет назад, когда Джоунс был Грейди Морантом, его подразделение попало в засаду в тайной войне, которую Соединенные Штаты вели в Юго-Восточной Азии против одного влиятельного наркобарона.

Вся его команда была уничтожена. По крайней мере, так говорилось в официальных отчетах, которые видел Макс.

Вроде бы обнаружили и тело Моранта. Точнее, некоторые части тела вместе с армейским жетоном, явно недостаточные для опознания по отпечаткам пальцев и стоматологической карте.

Как и всегда, когда солдата, павшего в бою, не удавалось опознать по останкам, поползли слухи, но все просто решили, что принимают желаемое за действительное.

Когда же слухи об американце, переводимом из тюрьмы в тюрьму, не стихли, началось вялое расследование. Но оно стоило слишком дорого и отнимало много времени, так что в конечном итоге прекратилось. Результат: без результата.

Так было до недавнего времени, пока по анализу ДНК не установили, что похороненный в могиле Грейди Моранта на самом деле Грейди Морантом не являлся.

Примерно в это же время пошла молва о новом старшем лейтенанте Чая, якобы американце и бывшем спецназовце.

Грейди Морант не погиб в той засаде. Вместо этого он провел несколько лет в адской бездне тюрьмы в Юго-Восточной Азии, где его пытали похитители. Он молился, чтобы кто-нибудь его нашел, пришел за ним и отвез его домой.

Несколько лет назад Макс действительно сочувствовал Моранту. После встречи с ним стало ясно, что годы, проведенные в тюрьме, реальны. Грейди не предал свое подразделение, как все считали, узнав, что он работает на Чая. Он не был дезертиром, наоборот – это страна бросила его.

Жизнь отстой.

По мнению Макса, даже вся срань мира не оправдывает того, что сделал Морант, когда известный наркобарон, с которым он боролся, наконец пришел к нему на помощь и освободил его.

Макс бы скорее умер. Он скорее сгнил бы в этой тюрьме, чем согласился работать на врага.

И вот этот кусок дерьма и неудачник – как минимум, лжец, контрабандист и вор – обрел все-таки счастье. Он нашел любовь. Молли Андерсон действительно вышла замуж за этого сукина сына.

Ну да, конечно, жизнь подбросила им очередную подлянку. Но у Макса не было абсолютно никаких сомнений, что, как только они благополучно доставят девушек домой, Молли выиграет эту борьбу с раком и проживет долгую счастливую жизнь.

Как миссис «Неудачник-Морант» или Поллард, или Джоунс, или Смит, или какой там другой псевдоним Дейв себе выберет.

Черт, вероятно, с такой удачей Джоунс если и предстанет перед судом за свои многочисленные преступления, то сразу выйдет из-за какой-нибудь формальности.

В то время как Макс живет в мучениях.

В то время как в сотне миль от его персонального ада Джина воспитывает ребенка убитого Джиммо.

– В жизни нет возможности отмотать пленку назад, – сказал Макс Джонсу.

– Нет, – согласился тот, – только второй шанс.

– Ладно. – Джулз щелчком закрыл телефон и вновь присоединился к ним. – Вот какое дело. Наш парень послал новое электронное письмо. Он хочет номер телефона, чтобы связаться с нами и дать дальнейшие инструкции. Яши организует номер, который Эмилио не сможет отследить. Вызов переадресуется на мой телефон. – Он посмотрел на Макса. –

Я знаю, ты хочешь поговорить с Джиной, но, поверь, нет никакой возможности это сделать. Мы хотим, чтобы похититель думал, что Джоунс один. И ни в коем случае не хотим предъявлять слишком много требований. А вот когда мы свяжемся с Теста…

– Я знаю, – сказал Макс.

– Я попросил Яши убедиться, что последние четыре цифры фиктивного номера совпадают с цифрами твоего личного мобильного, чтобы Джина знала, если каким-то образом увидит его, что мы здесь. Шансов мало, но… – пожал плечами Джулз.

– Спасибо, – ответил Макс.

– Яши также вызывает офис ЦРУ в Джакарте, – сообщил Джулз. – Посмотрим, сможем ли мы отследить телефон Бенни. В любом случае, я пытаюсь получить оборудование для наблюдения.

– А помощь военных? – спросил Джоунс.

Джулз покачал головой.

– Все в режиме ожидания. Уровень террористической угрозы все еще высок, и приоритет нашего дела по-прежнему меганизкий. Я знаю, что это сводит тебя с ума, сладкий, но мы просто должны сидеть и ждать.

* * *

Молли притворилась, что потеряла сознание.

Джине хотелось зааплодировать – настолько удачно был выбран момент, – но Эмилио не кинулся на помощь. Вместо этого, все еще с ерзающим внуком на руках, он немного отступил, выходя из зоны удара, и рявкнул какой-то приказ на языке, звучавшем как итальянский.

Злой коротышка с ломом вошел в комнату и резко остановился при виде Молли, исполняющей пародию на финал «Лебединого озера». Но затем быстро подскочил к Джине и помог ей поднять матрас с пола. Тем не менее, все это время он посматривал за самодельным оружием, прислоненным к стене.

Как только Джина постелила простыни и одеяла, коротышка продемонстрировал, на что способен, легко подняв Молли на руки и перенеся ее на кровать.

Молли был обеспечен «Оскар» за лучшую женскую роль, ведь она во время перемещения даже не пикнула и не открыла глаз. Более того, она не открыла глаза, даже оказавшись на кровати, и лишь когда Джина склонилась над ней, веки начали трепетать.

Браво.

Эмилио снова крикнул что-то в коридор, появилась темноволосая женщина и, опустив голову, робко подала ему несколько бутылок воды, а затем снова исчезла.

– Ей надо в больницу, – сказала Джина Эмилио, потому что теперь, когда пробиваться к выходу больше не было возможности, они могли опробовать идею Молли.

Он передал воду парню с ломом, который сердито протянул ее Джине. Она взяла бутылки, лишь бы он их не бросил в нее.

Боже, он ее пугал.

– Как видишь, – сказал ей Эмилио, – питье, как и еда, запечатаны.

Джина открыла одну бутылку, помогла Молли сесть и сделать глоток.

– Она вся горит, – пришлось солгать, ведь, проклятье, кожа Молли была едва теплой.

Фактически, у нее были все симптомы обезвоживания.

– Ты в порядке? – спросила она Молли, внезапно осознав, что все ее достойное Мерил Стрип выступление вовсе не было игрой на публику.

Молли с гримасой отвернулась от воды, оттолкнув руку Джины.

– Ванная, – сказала она, и Джина помогла ей, проводив в крошечную, облицованную плиткой комнату так быстро, как только смогла.

Желудок Молли взбунтовался. Джина прикрыла дверь, оставив Молли интимно побеседовать с унитазом, и позволила настоящему беспокойству за подругу отразиться в голосе.

– И это может длиться часами. – Еще одна ложь, но почему бы и нет? – У нее сильное обезвоживание и высокая температура. Когда она в последний раз так болела, начались судороги.

Эмилио выглядел потрясенным этой новостью, хотя вся его тревога, вероятно, тоже была притворством.

– Ей нужно в больницу, – снова сказала Джина.

Эмилио покачал головой.

– Это невозможно.

– Ты действительно готов дать ей умереть?

Из ванной послышался шум льющейся воды. Джина приоткрыла дверь и заглянула в щелочку. Молли над раковиной брызгала водой себе в лицо. Совсем не подходящий момент, чтобы выйти и сказать то, что она обычно говорила после редких приступов утренней тошноты:

– Ух ты, я чувствую себя гораздо лучше.

Джина взяла только что открытую бутылку и проскользнула с ней в ванную. Не стоит легкомысленно оставлять ее без присмотра.

– Я помогу тебе вернуться в постель, – прошептала она Молли. – Я сказала им, что тебе нужно в больницу, так что притворись, будто так и есть, хорошо?

Молли вытерла лицо полотенцем.

– Я не хочу, чтобы они узнали, что я беременна, – прошептала она в ответ.

– Я знаю, – сказала Джина. – Я сказала ему, что у тебя высокая температура. Постарайся так себя и вести. – Она открыла дверь, а Молли прильнула к ней.

Эмилио до сих пор не ушел, его внук сидел на полу, играя с консервными банками.

Пока Джина помогала Молли добраться до кровати, мужчина передвинулся так, чтобы оказаться между ними и ребенком.

Зачем? Разве Джина собиралась схватить маленького мальчика и пригрозить сломать ему шею?

Боже, какая ужасная идея. Поступила бы она так, если бы это означало получать свободу? Какой неожиданный поворот: заложники захватывают заложника. Она сможет приказать Эмилио отдать оружие. И как только у них окажется пистолет…

А что если он разгадает ее блеф? На самом деле она ни за что и никогда не причинит боли беспомощному малышу, и, конечно, Эмилио понял бы это, едва взглянув ей в глаза.

Люди, которые берут заложников, сказал ей однажды Макс, должны быть готовы убить их. Должны быть готовы забрать хотя бы одну человеческую жизнь. Если они к этому не готовы, переговорщики почувствуют это и отправят группы захвата. А те просто выбьют двери и закончат противостояние без кровопролития.

По крайней мере, без пролития крови невинных.

– У вас красивый внук, – сказала Молли Эмилио, когда Джина передала ей бутылку с водой, а сама открыла другую. – Его зовут… Данжума?

Услышав свое имя, мальчик поднял голову, а затем, когда одна из банок покатилась прочь, рассмеялся и пополз за ней.

– Способность детей эмоционально восстанавливаться меня поражает, – пробормотал Эмилио, тоже наблюдая за мальчиком. – Его отца, моего сына, казнили прямо у него на глазах лишь месяц назад.

О Боже.

– Мне очень жаль, – сказала Молли.

– Его мать, – продолжил Эмилио, – моя невестка – вы видели ее несколько минут назад – была уверена, что и его убьют. Они иногда так делают: убивают детей, особенно наших мальчиков, чтобы те не выросли и не стали солдатами оппозиции. Его эта участь миновала. Вместо этого его бросили в тюрьму. Бросили в тюрьму всех троих, моя жена тоже была с ними, понимаете? Она видела, как умирал ее единственный сын.

Молли полностью купилась на эту историю. У нее в глазах стояли слезы. Джина не знала, зачем он рассказывает им это. Чтобы завоевать их симпатии? Чтобы они поняли, почему находяться здесь в заложниках?

– Кто они? – спросила она.

– Плохие люди, – последовало в ответ. – Жадные люди, которые могут очень многое потерять, если в Восточный Тимор придут закон и порядок.

– У них есть имена? – не унималась Джина.

– Их имена ничего вам не скажут, – ответил Эмилио. – Но для меня и моих соседей они – причина дрожать от страха. – Он повернулся к Молли, очевидно, решив, что она лучшая аудитория для его драматической истории. – В тюрьме моего внука долго удерживали отдельно от матери. Имельда, мать Данжумы, была вне себя. Когда мальчика наконец отдали ей обратно в руки, она была готова выполнять их требования. – Он оглянулся на дверь и понизил голос, чтобы невестка не подслушала.

Если предположить, что она могла говорить по-английски.

Молли сжимала руку Джины, совершенно очевидно веря каждому ужасному слову этой истории.

Все, о чем могла думать Джина – это где сейчас был пистолет Эмилио и как можно им завладеть.

Был ли его рассказ правдой? Может быть.

Если Джина чему в жизни и научилась, так это тому, что люди способны делать страшные, жестокие вещи друг с другом.

Она подумала о Нарари из Кении, которая умерла в тринадцать лет. О Люси, которую она помогла спасти, и чья старшая сестра все еще оставалась там, ожидая скорого появления своего ребенка и зная, что когда младенец родится, она будет обрезана снова.

Подумала о террористе, которого прозвала Бобом; он рассказал ей свою историю, пока держал ее в заложниках в самолете. Джина сочувствовала ему – его жизнь была одна сплошная борьба. Она видела в нем личность, а не просто человека с ружьем.

А он видел в ней только средство для кровавого финала.

– Я не знаю всего, что они сделали с Имельдой, – продолжал Эмилио. Его голос стал тише, но зазвучал тверже. – Она сказал мне, что ее заставили поблагодарить за убийство мужа, прежде чем отпустили с Данжумой на руках. Поблагодарить за убийство моего сына, – его голос сломался. – Простите меня.

– За то, что вы в ответ похитили нас? – спросила Джина. – Нет проблем, мы простим, только дайте нам уйти.

Но Молли пробормотала:

– Это ужасно.

– Они велели ей, – произнес Эмилио со слезами на глазах, – найти меня и сказать, что у них Сумая. Моя жена. Если я хотел увидеть ее снова, то должен был… – Он указал на помещение вокруг них. – Я не использовал эту комнату более десяти лет, по крайней мере, не по прямому назначению. Да, в свое время я сделал состояние на... несчастиях других, это правда. Но это было много лет назад. Мои… навыки растерялись. Я знал, что будет проще заманить Грейди Моранта сюда, заставить его прийти ко мне…

Молли прервала его:

– Но должен быть другой способ забрать вашу жену из этой тюрьмы. – Она повернулась к Джине. – Ты могла бы позвонить…

Джина сильно сжала ее пальцы и взглядом предупредила не произносить имя Макса, не говоря уже о его принадлежность к ФБР. Она громко перебила Молли, просто на случай, если та не поняла.

– Моему брату? Он полицейский в Нью-Джерси, – солгала она Эмилио. – Может, он знаком с кем-то, ну, не знаю, в ФБР или ЦРУ, или что-то вроде этого – с кем-то, кто мог бы помочь.

Молли поняла. Мачикса чилучше чине упочимичинать.

Эмилио тем временем с сожалением покачал головой.

– Слишком поздно.

Джина знала, что это было самое нелюбимое выражение ее оптимистичной подруги.

Молли снова села.

– Никогда не поздно.

– Сумая мертва, – сказал им Эмилио. – Сегодня утром пришло сообщение от контактного лица в тюрьме. Ее тело захоронили в братской могиле на прошлой неделе. Я это подозревал, потому что все мои неоднократные просьбы о доказательстве жизни – ну, помните, как мы сделали с телевизором на складе? – были проигнорированы.

Он повернулся к Джине, которая пыталась осмыслить этот последний поворот в рассказе.

– Я вижу, вы не впечатлены. Почему вы должны верить всему, что я вам наговорил?

Мое состояние нажито на выкупах. Я держал вас под прицелом и провез через полмира запертыми в корабельном контейнере против вашей воли. Я могу уверять вас, пока не сдохну от натуги, что ничего не имею против вас. Я не хотел навредить вам, моей единственной целью было спасти женщину, которую я люблю.

Если бы он начал плакать, Джина осталась бы настроенной скептически, но он этого не сделал. Вместо этого его голос и глаза стали жесткими, полными горечи, злыми.

– Но она мертва, и моя цель изменилась. Последнее, что я хочу сделать – это дать им то, чего они хотят. Я не уверен, как вас защитить, потому что мой враг здесь, повсюду вокруг нас на этом острове и на соседних островах тоже. Я бы доставил вас в больницу Дили, но, боюсь, там будет еще менее безопасно. У меня действительно есть друг врач.

Мой новый план, если вы согласны, таков: я отвезу вас к нему домой, там вы сможете получить необходимую медицинскую помощь. Там вы будете в безопасности.

– Почему бы не отвезти нас в американское посольство? – Джина поднялась на ноги.

Неужели это действительно произойдет?

Неужели он действительно собирается просто… отпустить их?

– На этом маленьком островке нет ни одного. И даже если бы и было… – Он засмеялся. – Помогая вам, я не хочу навредить себе. Имельде, Данжуме и мне придется покинуть наш дом навсегда, но мы не найдем убежище в Америке, могу это гарантировать. – Он покачал головой. – После того как я отправлю вас к моему другу, вы сможете договориться о перелете к ближайшему посольству. У него есть самолет и пилот, которого тоже очень легко уговорить. Видите ли, моим врагам не потребуется много времени, чтобы понять, что я уехал, и поэтому вас двоих будут усиленно искать.

Он нашарил что-то в кармане. Пистолет? Джина сделал шаг назад, а он вытащил… сотовый?

– Вот, – сказал Эмилио, протягивая ей.

Джина открыла телефон, не смея поверить… Но иконки на экране показывали, что батарея заряжена и прием сильный.

Он снова что-то достал из кармана. Лист бумаги.

– Мои контакты в Джакарте обнаружили Моранта. Он здесь, в Индонезии. Позвоните ему. – И протянул ей лист.

Это была… распечатка из электронной почты? И номер телефона. Жду дальнейших сообщений. Г.М.

Хотя подождите!

Джина знала этот номер телефона наизусть, по крайней мере часть его.

Последние четыре цифры были такими же, как в номере Макса. Ей нужно присесть.

Боже мой, Макс тоже здесь.

Весь остальной мир рушился, но Макс был здесь, пытаясь найти ее.

– Позвоните ему, – повторил Эмилио. – Скажите ему, что я доставлю вас в резиденцию доктора Oлана Катипа на северной стороне этого острова, Пулау-Миды. Мы рядом с Пулау-Ветар. У Катипа охраняемое поместье…

Он, наверное, продолжал говорить, но Джина его уже не слушала. Она встала и отошла, поскольку Молли попыталась выхватить у нее телефон и бумагу.

Сердце колотилось, Джина набирала номер телефона, молясь, чтобы жизнь не обошлась с ней так жестоко, и эти цифры не оказались простым совпадением.

* * *

Примерно в десять часов утра мобильный телефон Джулза зазвонил снова.

Джоунс рылся на кухне, разыскивая на забитых полках какую-нибудь еду с повышенным содержанием углеводов.

Он остановился на одной из трех, стоящих прямо по центру, банок с говядиной и макаронами в томатном соусе. Невероятная роскошь – не выбирать консервы на давно забытой полке, чтобы владельцы квартиры не догадались о визите незваных гостей.

Джулз сказал ему, что эту квартиру агенты ЦРУ использовали в рамках ведущегося расследования террористической деятельности.

Интересующий их террорист жил через два дома от жилища подозреваемого похитителя.

Какое счастливое совпадение. Или было бы, если бы Джоунс верил в удачу или совпадения.

Он знал, как здесь все работает, на этих изолированных островках. Если выслеживаемый террорист переехал практически в соседний с Тестой дом, на то была серьезная причина.

Но, невзирая на совпадение, эта квартира – просто божий дар. Если бы не она, парни провели бы всю прошлую ночь на крыше и вымокли до нитки под предрассветным ливнем.

Конечно, сегодня этот вариант все еще мог произойти – неизвестно, сколько еще придется ждать, чтобы выбить дверь Эмилио Тесты. Потому что гребанное сегодня началось с вестей из Джакарты о том, что Бенни, связной Джулза в ЦРУ, имел несчастье оказаться мертвым.

Джулз и Макс как раз дискутировали, должны ли они остаться или уехать. Имела ли смерть Бенни какое-то отношение к ним. Вернуться ли Джулзу в Джакарту, чтобы получить оборудование для наблюдения, которое они хотели.

Но сейчас Джулз смотрел на свой звонящий телефон.

– Ладно, – сказал он достаточно громко, чтобы привлечь Джоунса к разговору, – это не Яши, я не узнаю этот номер. Это может быть наш человек.

Джоунс вышел из кухни.

– Значит, ответить нужно мне.

– Я включу громкую связь, – согласился Джулз. – Помни, он может сделать то же самое.

Джоунс почувствовал всплеск адреналина, но заставил себя поверить в обещание Джулза, что Теста не сможет найти их по спутнику, благодаря Яши, который находился сейчас в Вашингтоне. Дейв заставил себя сосредоточиться. В волнении легко было чего-то не услышать. Или услышать только то, что хочешь услышать, или неправильно понять даже простейшую информацию.

Но даже все психологические тренировки Джоунса не подготовили его к тому, что он услышал после того, как Джулз ответил на звонок, после того, как он сам включил идентификатор. Морант. Он не мог припомнить, когда в последний раз так представлялся.

– Эй! Это я! – Святой Иисусе. Это была Джина.

На другом конце комнаты Макс по-прежнему следил одним глазом за домом Тесты, откуда, с тех пор, как они начали вести наблюдение, так никто не вошел и не вышел. Но теперь он вмиг повернулся, жестами показывая Джулзу отключить микрофон, чтобы Джина, или кто-либо другой, не могли его услышать. Макс испытал огромное облегчение, услышав голос Джины, узнав, что она была еще жива, по крайней мере, пока. Но стоило Джулзу отключить микрофон, как Джоунсу понял, что Макс намерен выяснить, жива ли Молли тоже, не ставя под угрозу безопасность женщин.

– Она не сказала: «это Джина», – скороговоркой произнес Макс. – Она сказала: «это я». Не называй ее и Молли по именам. Теста может не знать, кто есть кто, и лучше держать его в неведении и дальше. Спроси: «Ты в порядке, вы обе в порядке?»

Макс кивнул, Джулз включил микрофон, и Джоунс повторил все в точности.

-Да, – сказала Джина, и Джоунс вновь начал дышать. Спасибо тебе, Боже. Он должен был сесть, поскольку чувство облегчения было колоссальным. Как Максу удается оставаться спокойным?

– Мы обе в порядке, – продолжала она. – Только Молли, ну, она немного обезвожена.

Вот вам и теория Макса «не называем имен».

– Мы обе обезвожены, – снова заговорила Джина. – Быть заложником, скажу я вам, совсем не весело, даже если вокруг бегает лишь один человек с маленьким пистолетом.

Джулз отключил микрофон, качая головой в восхищении:

– Она просто рассказала нам…

– Да, – прервал его Макс, потому что Джина продолжала говорить:

– Я имею в виду, Имельда довольно застенчива, а ее сыну, Данжуме, всего лишь два года, но… парень с ломом довольно страшен. Конечно, в доме, который мы не видели, может быть больше людей…

Джоунс встал, поняв, почему Джулз улыбается. Джина только что просто рассказала им, что ее похитителей всего четверо, и у них, вероятно, был только один маленький пистолет.

– Давайте просто выломаем эти гребанные двери, – не сдержался он.

Но Джина снова заговорила. Наступила пауза, они услышали голос на заднем плане, а затем она сказала:

– Эмилио говорит, что я напрасно трачу время. Мне очень жаль. Но… Макс с вами? Потому что… – Она недоверчиво засмеялась. – Эмилио собирается нас отпустить.

– Что?!

– У них его жена, – продолжала Джина, – но Эмилио узнал, что она мертва, что люди, у которых она была, убили ее, поэтому он не хочет... Слушайте, это все так запутано, я просто думала, что было бы легче сделать это, если бы Макс был с вами... Он там? Могу ли я... Пожалуйста, я должна поговорить с ним.

Макс забрал у Джулза телефон. Включил микрофон.

– Джина, – сказал он, – я здесь.

– О, Макс! – Голос Джины переполняли эмоции. – Слава Богу… – И тут она пропала.

Зато появился другой голос, мужской, возможно, принадлежавший Эмилио.

– Эта воссоединение очень трогательно, но время не ждет. Я собираюсь отвезти женщин к другу в северную часть Пулау-Миды, на островок севернее Восточного Тимора. Там они будут в полной безопасности, пока вы не приедете.

* * *

Через несколько минут после того, как Эмилио забрал у Джины телефон, началось светопреставление.

Минуту Эмилио спокойно разговаривал с Максом по телефону, объясняя, как добраться к дому врача. Но затем он замолчал, как будто слушая то, что говорит ему Багат. А потом начал кричать.

Итальянский Молли в основном ограничивался словами, благодаря которым она могла заказать десерт, но слово «спешите» она знала. И слышала его сейчас от Эмилио в избытке.

Вбежала Имельда, схватила ребенка и выбежала.

Парень с ломом вошел без предупреждения, отбарабанил поток итальянских слов, взял у Эмилио что-то, похожее на брелок для ключей, и затем исчез.

А в очень уверенной руке Эмилио появился тот противный маленький пистолет, который они не видели с тех пор, как входили в корабельный контейнер.

Он направил ствол прямо на Джину, которая все еще выглядела ошеломленной от мысли, что Макс пришел за ней, и что она на самом деле разговаривала с ним по телефону.

Она замешкалась, когда Эмилио бросил ей мобильник, но все же поймала его.

– Что происходит? – спросила Молли.

– Скажите вашему другу, – приказал Эмилио Джине, – что, если хоть кто-то зайдет в дом, вы умрете первыми.