Губы Рейна скользили по ее губам. Его руки были сильными, и у нее ни на мгновение не возникло желания освободиться из его объятий. Она со вздохом отдалась его поцелую, обвила руками его шею. И притянула к себе.

Фейвор закрыла глаза, впитывая все восхитительные ощущения, словно сухая губка, брошенная в океан.

Ее пешка. Ее шантажист. Ее вор.

От его близости она вся запылала. Ей хотелось прижаться к нему теснее, потереться об него, как кошка. Его запах наполнил ее ноздри – смесь растертой травы и сухих сосен, терпкого мыла, таинственного мужского мускуса.

И поцелуи. Она и не подозревала, и не мечтала о таких поцелуях: бархатистые, нежные, словно прикосновение перышка; влажные, трепещущие от желания, тянущиеся бесконечно; и, наконец, глубокий, опаляющий душу поцелуй, когда он накрыл ее губы своим ртом и приподнял ее подбородок, заставляя приоткрыть рот. В большем поощрении она не нуждалась. Его язык ласкал, играл с ее языком, влажным, теплым, бесконечно манящим.

Внезапно ощущения превзошли весь предыдущий опыт. У нее не было слов, чтобы определить чувства, пронизывающие ее, не было для них названий.

Голова ее откинулась назад и уперлась в сгиб его локтя. Веки затрепетали и приоткрылись, и она увидела его резкое, напряженное лицо. Затем он снова принялся ее целовать. Но, несомненно, одни лишь поцелуи не могли объяснить ту волну наслаждения, которая нахлынула на нее, столь же сладкую и опьяняющую, как горячий мед. От поцелуев не могло возникнуть это биение пульса в месте соединения ее ног или боль в самых кончиках грудей.

Ей хотелось слиться с ним, почувствовать, как его тело обвивается вокруг нее, впитать его в себя. Она пыталась. Видит Бог, она пыталась.

Она провела руками по его спине, прижалась к нему так крепко, как только могла. Ее ноги вошли в нишу, образованную его широко расставленными ногами. Из груди Рейна вырвался рокочущий звук. Он отстранился. Она издала непонятный, но явно протестующий звук, открыла глаза и изумленно посмотрела на него.

Почему он хочет остановиться? Почему, ради всех святых, можно захотеть прервать столь чудесное занятие?

Он поднял голову и пристально посмотрел на нее. Его дыхание толчками срывалось с губ и обдувало ее разгоряченные щеки и распухшие губы.

– О нет, – произнес Меррик, голос его одновременно звучал изумленно, напряженно, сердито и нежно. – Поцелуи – да, – сказал он и осыпал быстрыми, как молния, поцелуями ее виски, щеки и веки. Она губами старалась перехватить его рот, но не смогла и разочарованно охнула.

– Господи, – прошептал он, обхватив ее затылок одной широкой ладонью и прижимая ее лоб к своему. – Поцелуи… и больше ничего. – Рейн рассмеялся. – Кажется, я приобрел вкус к наказанию. Я знал, какой малостью могут показаться поцелуи… Нет! Прекратите! – приказал он, когда она приподняла подбородок в поисках его губ. – Я не святой, а вы, леди, гораздо больший соблазн, чем способен выдержать смертный!

До нее не дошел смысл его слов, и она не поняла, почему он сдерживается. Фейвор знала только, что несколько секунд назад она была такой живой и цельной, а с каждым уходящим мгновением ощущение наслаждения исчезало, словно следы на песке под набегающими волнами.

В последнее время ей доставалось слишком мало радости, и она успела забыть о счастье. Фейвор обхватила руками его лицо и провела губами по его губам.

– Поцелуй меня, – шепнула она.

Он молча смотрел на нее своими теплыми карими глазами. Она не могла прочесть их выражения. Казалось, весь мир затаил дыхание. Фейвор провела кончиком пальца по шелковистой черной бахроме его ресниц.

– Поцелуй меня.

Он медленно наклонился…

– Черт побери! Танбридж говорил правду! – Сладостное предвкушение Фейвор прервал голос женщины.

Рейн мгновенно выпрямился и молниеносно закрыл ее собой от любопытствующих.

– Прошу нас простить. – Его голос был язвительным и холодным, словно обжигающий лед. – Я не подозревал, что мы служим предметом развлечения для подсматривающих зрителей, – сказал он, – а то бы я изобразил более разнузданную картину.

Фейвор молча проклинала этих нахалов, гораздо более разгневанная тем, что они помешали, чем смущенная их появлением. Она высокомерно вздернула подбородок и вышла из-за широкой спины Рейфа.

– Леди Фиа, господа, – обратилась она к стройной девушке, окруженной поклонниками. – Вы меня разыскивали?

Но Фиа, казалось, не слышала Фейвор. Ее взгляд был прикован к Рейну, застывший и неподвижный, как у сомнамбулы.

– Фиа? – нахмурившись, переспросил Рейн.

Один из кавалеров – красивый блондин, имени которого Фейвор не могла вспомнить, но зловонное дыхание которого запомнила, – шагнул вперед. Его губы презрительно кривились.

– Леди Фиа Меррик. Дочь лорда Карра. Вы ведь знаете лорда Карра, не правда ли, молодой человек? Потому что либо вы его гость, – он повернулся к Фиа, несомненно, для того, чтобы она могла оценить его следующую шутку, – либо работник.

Другой ухажер, зеленый юнец, который вчера вечером признался Фейвор в том, что умирает от нетерпения «приобщиться к стезе порока», подхватил мысль своего друга-блондина.

Он бросил быстрый, виноватый взгляд на Фейвор, потом отвел глаза и сказал ей:

– Мисс Донн, не может быть, что вы предпочитаете сельские удовольствия другим. Я не поверил Танбриджу, когда он сказал об этом, но, – тут он прикрыл рот ладонью, – мне приходится верить собственным глазам.

– Наверное, вам пришлось потрудиться, чтобы разыскать меня, леди Фиа. – Фейвор еще раз попыталась отвлечь внимание от Рейна. Он, должно быть, сошел с ума, появившись на пирушке Карра. Если она быстро что-нибудь не придумает, его разоблачат. – Вы очень спешили. Лорд Танбридж покинул нас всего десять минут назад. Вам почему-то необходимо было срочно меня увидеть? Или вам не терпелось увидеть нас? – Эта резкая и нелицеприятная отповедь не произвела впечатления на Фиа.

Мужчины, то ли слишком тупые, чтобы уловить намек, то ли безразличные, смотрели на Рейна, который стоял молча, что казалось странным. Этот же человек не лез за словом в карман всего несколько минут назад. Фейвор внимательно посмотрела на него. На первый взгляд могло показаться, что он тоже подпал под обаяние этой сирены Фиа, но в его глазах не было никакой страсти. Он был испытывающим и немного грустным.

– Этот грубиян действительно один из ваших работников, леди Фиа? – спросил юноша.

Фейвор затаила дыхание, опасаясь, что Рейн обидится.

– Нет, – ответила Фиа, не сводя глаз с Рейна.

– Значит, вы его знаете? – спросил блондин.

– Не знаю, – задумчиво проговорила Фиа. – В нем есть что-то знакомое. – Она шагнула вперед. – Ну, – повелительным голосом произнесла она, – вы меня знаете, сэр?

Рейн заколебался. Его взгляд стал еще более печальным. Он покачал головой:

– Нет. Я вас не знаю.

По лицу Фиа пробежала тень, ее красота вдруг приобрела трагический оттенок. Затем это прошло, и она высокомерно вскинула голову.

– Я так и думала. И я вас тоже не знаю. – Она было отвернулась, но приостановилась и снова повернула к нему голову. – А! Я вспомнила. Я знаю, где видела этого человека. Вы знакомы с моим отцом?

Неприятная улыбка изогнула губы Рейфа.

– О да. Его я знаю.

Фиа кивнула, явно удовлетворенная.

– Так и есть. Он – один из особых гостей моего отца, и поэтому мы его раньше не видели. Поэтому и потому, что он явно был занят общением с другими… – Тут она перевела взгляд на Фейвор. – Скажите, мисс Донн, мой отец знает, что вы флиртуете с его… гостем? Ему это не понравится.

Сердце Фейвор часто забилось. Она молилась про себя, чтобы Фиа не выдала перед Рейфом ее интереса к Карру. Еще рано. Ей необходимо время. Время для того, чтобы…

– Он не любит делиться, – продолжала Фиа. – Никогда не имел такой привычки. – Ее улыбка осветила ее гладкое, юное лицо, она махнула рукой своим поклонникам. Они подбежали к ней, словно щенки к миске с молоком, и она взяла их под руки.

– Пойдемте, джентльмены. Несмотря на убеждение мисс Донн, что мы прокрадывались через лес в надежде застать ее и этого парня за нескромным занятием, мне все же хочется найти те оленьи рога, которые видела миссис Петри. Ах да. Я слышала ваш вопрос, мисс Донн. Нет, я пришла не для того, чтобы вас увидеть.

Она не оглянулась, увлекаемая спутниками. Через несколько минут они пропали из виду.

Фейвор, охваченная радостью оттого, что Рейф избежал опасного разоблачения, опустилась на траву.

– Почему она предостерегала вас насчет Карра? – спросил Рейн, стоя над ней. – Что она имела в виду?

Ей следует сказать ему правду: она здесь для того, чтобы выйти замуж за лорда Карра. Фейвор отвернулась, собираясь с духом, чтобы произнести эти слова. А почему бы ей и не рассказать? Он уже знает половину правды, примирился с тем, что она ищет себе блестящую партию, чтобы пополнить сундуки клана деньгами богатого мужа. Почему бы и не Карра?

Лицо Карра всплыло перед ее глазами. Другие девушки выходили замуж за мужчин гораздо старше Карра. Не только его возраст не давал ей говорить, а понимание того, что она сознательно выбирает себе в мужья столь порочного человека.

– Фейвор?

Как сладко звучало в его устах ее имя, но произнести ее имя вместе с фамилией он не мог. Он ее не знает. Как и она не знает его фамилии. И это не имеет значения.

Нет, имеет. Они следовали своим инстинктам и чувствам. Их отношения – это замок, построенный на зыбучем песке, обреченный на исчезновение, их поглотят грубая реальность и суровая правда, фамилии и прошлое, обязательства и возмездие.

Только пока она не в состоянии видеть, как они разрушаются. Пока не в состоянии. Она может еще немного продлить выпавшее ей счастье, на несколько часов или дней, или…

– Я думаю, она говорила о тебе, Рейф.

Он присел на корточки рядом с ней, озабоченно нахмурив брови.

– Что?

– Когда она сказала, что Карр не любит ни с кем делиться. Думаю, она приняла тебя за одного из игроков и, по-моему, имела в виду, что Карру не понравится делить тебя со мной. Я могла бы отвлечь твое внимание от игрового стола.

– Понятно. – Он принял ее ложь, слишком озабоченный ее судьбой, чтобы задуматься над ней. – С тобой все в порядке? Эти люди тебя оскорбили? Я могу…

– Нет! – Фейвор схватила его за руку. Ее снова подстерегало чувственное влечение. – Нет. Ты ничего не можешь сделать. Тебе надо прятаться, не то тебя разоблачат.

– Никто меня не разоблачит.

– Они уже почти это сделали! Теперь ты в безопасности только потому, что Фиа Меррик уверена, что никто не может тайком проникнуть в замок ее отца.

Обаятельная улыбка придавала мальчишеское выражение его лицу.

– Спасибо, что заботишься обо мне.

– Мне совсем не хочется о тебе заботиться. – При этом в глазах ее читалось отчаяние.

Его улыбка превратилась в ухмылку.

– В этом я уверен.

Он опустился рядом с ней на одно колено, поднял руку и дотронулся до ее щеки. Она откинулась назад. Она могла сопротивляться ему, если он ее не трогал. Но почему ей надо ему сопро…

«О, – подумала Фейвор, – здесь таится катастрофа!»

Кажется, подобное предостережение не возникло в голове у Рейна. Он подался вперед, опираясь на кулаки, приблизился к ней. Улыбка все еще поднимала уголки его рта, ленивая усмешка, совершенно как у хищника. Такими же были его темные глаза и напряженный взгляд, противоречивший очаровательной, небрежной улыбке. Он был похож на того волка из сказки, который пришел уговаривать ягненка.

Фейвор снова подвинулась назад, поскользнулась и упала прямо на спину. Не успела она подняться, как он уже был над ней, его руки упирались по сторонам от ее плеч, а его широкое тело заслоняло все небо.

Он протянул руку и улыбнулся, когда она отпрянула, но его рука миновала ее дрожащие от возбуждения губы и грудь, и пальцы запутались в ее волосах.

Кровь стучала у нее в висках. Воспоминание о его поцелуях было настолько свежим, что она все еще ощущала вкус его губ.

– Зачем ты прячешь их естественный цвет? – Улыбка медленно погасла на его лице. – Ах да. Будущие ухажеры больше любят черноволосых девушек.

Он отпустил прядь крашеных черных волос и одним легким движением поднялся. Протянул ей руку. Она приподнялась на локтях, слепо глядя на его руку. Разочарование быстро сменило тревогу. Значит, любовных игр больше не будет?

– Позволь помочь тебе, – мягко произнес он, словно никогда не обнимал, не ласкал ее, не прижимал к себе ее тело, а свои губы к ее губам.

– Спасибо, не надо, – ответила она обиженным тоном.

Видя ее мрачное выражение, он усмехнулся:

– Брось, маленький ястреб, я не настолько беден умом, чтобы пускать в ход свои небольшие навыки в любви здесь, где нас может увидеть любой случайный прохожий. И тебе бы этого тоже не хотелось, по-моему.

– Конечно, нет! – фыркнула Фейвор, стряхивая несуществующие травинки и избегая его насмешливого взгляда. Будь проклята самонадеянность этого человека! – Не знаю, какое затмение на меня вдруг нашло, но можешь быть совершенно уверен в том, что второй такой промашки я не допущу.

Она с трудом поднялась на ноги, игнорируя его предложение о помощи. И с благодарностью приняла его почтительный поклон в ответ на свое резкое заявление.

Но не увидела улыбки, которую спрятала его почтительная поза.