Подходя к дверям своего дома, Джек неожиданно услышал чужие голоса. Время для визитов было не самое подходящее. Полуденное солнце уже давно закатилось за горизонт, оставив после себя лишь тонкую полоску багрянца.

На пороге показался Гриффин, и Джек приложил к губам указательный палец, чувствуя, как глухо бьется сердце в его груди. Он вошел в дом и прислушался.

В конце узкого коридора раздался взрыв мужского хохота, которому вторил женский. Судя по звукам, доносившимся из гостиной, там находилось не менее полдюжины людей, а значит, никто из них не представлял прямой угрозы для Энн. Однако для Джека это было слабым утешением. Конечно, со стороны наемного убийцы было по меньшей мере дерзостью явиться в гости в дом своей жертвы, однако можно ли найти лучший способ осмотреть место будущего преступления, чтобы выработать план действий? Окажись Джек в подобном положении, он бы сделал то же самое.

Сбросив пальто, Джек приблизился к двери гостиной и, оставаясь незамеченным для собравшихся там людей, перебрал в уме их имена: Понс-Бартон с молодой женой, Мал-кольм Норт с Софией, Джулия Нэпп и леди Диббс.

И еще Стрэнд.

Присутствие Стрэнда почему-то причиняло ему боль, словно кто-то нечаянно задел застарелую рану, о которой он уже успел забыть.

Джек невесело улыбнулся. Все представлялось ему вполне логичным. Более того, он ни на миг не усомнился в том, что Стрэнд подослан в его дом Джеймисоном. Но ведь и виновность Энн наверняка должна выглядеть со стороны столь же очевидной. В действительности любому человеку, не столь заинтересованному в этом деле, было так же нетрудно уличить ее во лжи и притворстве, как ему распознать в Стрэнде шпиона Джеймисона. Из того, что сам он закрывал глаза на некоторые стороны ее характера, вовсе не следовало, что их не могли заметить другие.

Со своего поста Джек видел только затылок Энн. Один локон выбился из тугого узла ее волос и упал ей на спину. Как мало, оказывается, нужно, чтобы его взволновать! Уголки губ Джека скривились в горькой усмешке. Ему так много удалось узнать за минувшую ночь. Он пробовал эту густую копну волос на ощупь, наслаждался их нежной прохладой, когда она положила голову ему на грудь…

Уже в который раз Джек был вынужден молча проклинать себя за глупость. Невзирая ни на что, ему хотелось верить в ее любовь, хотелось слышать искреннюю страсть и, черт возьми, нечто большее в прерывистом голосе Энн, когда та молила его не покидать ее, на какой-то миг признав свое поражение.

Так или иначе, сейчас бессмысленно ломать голову над причудами его сердца. Все равно это не имеет никакого значения. Пусть даже ему хочется верить в то, что Энн ему не солгала, а Стрэнд по-прежнему остается его другом. Когда-то очень давно он точно так же хотел верить в милосердного Бога. Но сейчас Джека куда больше заботило другое, и прежде всего то, как выйти из создавшегося положения с наибольшей выгодой для себя. Если Стрэнд действительно агент Джеймисона, то Джек может передать через него ясное и недвусмысленное предупреждение не только Джеймисону, но и любому другому человеку, который осмелится посягнуть на его жену.

— Добрый вечер, господа.

Джек вошел в гостиную, стягивая на ходу перчатки. На его лице сияла такая радушная улыбка, что, казалось, он ожидал их прихода. Впрочем, вынужден был признать Стрэнд, не исключено, что так оно и было на самом деле. Этот человек славился своей поразительной интуицией.

«Интересно, догадывается ли он о том, что я без памяти влюблен в его жену?» — размышлял Стрэнд, пытаясь изобразить на лице внимание, пока леди Диббс щебетала ему на ухо какие-то пустяки. Но ведь он сам не далее как два месяца назад признался Джеку в своей страсти к Энн. О таком мужчины, как правило, не забывают.

«Однако сгорать от страсти и сохнуть от тоски не одно и то же, не правда ли?» — спрашивал себя Стрэнд.

— Вы уже перекусили? — осведомился между тем Джек, как и подобало гостеприимному хозяину, прежде чем занять место подле Энн. — Если угодно, мы прикажем подать обед.

Понс-Бартоны, поспешно пробормотав слова благодарности, отказались. Они явно не ожидали, что Джек вернется домой как раз тогда, когда они будут смаковать сплетни, словно засахаренные фрукты. Стрэнду достаточно было одного беглого взгляда на свою будущую невесту, чтобы понять, кто ввел их в заблуждение. Софию, однако, все это нисколько не смутило, скорее позабавило. Его прелестная малютка невеста порой проявляет довольно странное чувство юмора.

— По крайней мере позвольте мне предложить вам что-нибудь выпить, — произнес Джек таким тоном, словно они находились во дворце, а не в дешевой наемной квартире, а сам он был изнеженным аристократом, а не закаленным в сражениях боевым офицером.

«Однако этому человеку не откажешь в прыти, — подумал про себя Стрэнд не без восхищения. — Он…»

Последняя мысль заглохла в его сознании, еще не успев родиться, потому что Джек на глазах у Стрэнда приподнял своенравный локон жены и, зажав его между большим и указательным пальцами, принялся лениво им поигрывать. Намек, заключавшийся в этом жесте, был настолько очевидным, что у Стрэнда пересохли губы, и ему стоило немалых усилий выровнять дыхание. В конце концов, Энн была женой Джека, а следовательно, принадлежала ему.

— Я должен извиниться перед вами, мистер Норт, за то, что похитил у вас Энн, — произнес Джек своим обычным невозмутимым тоном, глядя поверх головы Норта прямо в лицо Стрэнду. — Надеюсь, я не доставил вам тем самым лишних хлопот?

— О нет, что вы! — пискливым голосом проговорил Малкольм, не отрывая взгляда от руки Джека, гладившей волосы Энн, потом закашлялся и начал снова: — Мы только что сообщили нашей Энни радостную новость. Лорд Стрэнд объявил о своей помолвке с моей дорогой Софией.

Глаза «дорогой Софии» превратились в щелочки, едва она увидела смуглые пальцы Джека среди блестящих пышных локонов Энн. Кончиком языка девушка облизнула губы. Стрэнд почти готов был ей посочувствовать. Ей так хотелось, чтобы эта рука коснулась ее волос.

— А! Примите мои самые искренние поздравления, лорд Стрэнд.

Глаза Джека в эту минуту больше всего напоминали глаза покойника перед тем, как на его веки кладут монеты: они были такими же пустыми и безжизненными.

— Я уверен, что вы будете так же… — тут он сделал многозначительную паузу, — так же счастливы в браке, как и я.

Все остальные в комнате старались — правда, не от чистого сердца и потому без особого успеха — отвести глаза от разыгрывавшейся перед ними сцены. Джек между тем откинул волосы Энн с затылка и принялся поглаживать тонкую шею, слегка массируя ее с видом собственника.

Румянец отхлынул от лица Энн. Она с достоинством приподняла подбородок.

— У меня нет в том ни малейших сомнений, — отозвался Стрэнд натянуто.

Поведение Джека казалось совершенно необъяснимым. Стрэнд всегда видел в Сьюарде человека достойного и еще ни разу не замечал, чтобы он обращался подобным образом с кем бы то ни было, будь то мужчина или женщина, пэр королевства или последний нищий. С тем же успехом он мог бы выжечь на плече Энн клеймо владельца.

Дьявольщина! Муж он ей или нет, Джек не имел права проявлять свою склонность к ней в такой откровенной и вульгарной манере. Рот леди Диббс приоткрылся так широко, что им впору было ловить мух, а остальные собравшиеся обменялись удивленными взглядами.

Стрэнд решил, что пора вмешаться.

— Полковник, — произнес он, — у меня есть для вас кое-какие любопытные известия касательно жеребца, который привлек к себе ваше внимание. Того самого скакуна из конюшен Атвуда.

— Да? — пробормотал Джек без видимого интереса, поглощенный совершенно другим занятием. Он по-прежнему поглаживал шею Энн, а ее грудь вздымалась и опускалась все чаще и чаще, стоило ей поймать на себе взгляд мужа. Теперь уже глаза Джека не казались пустыми. Напротив, они так и пылали.

— Я бы не хотел оскорблять слух дам некоторыми не слишком деликатными подробностями, так что… — Сделав шаг к двери, Стрэнд указал рукой в сторону коридора: — Не были бы вы так добры выйти со мной?

Джек поднял голову.

— Боюсь, Стрэнд, старина, что лошади меня сейчас совсем не занимают, — ответил он спокойно. — Сказать по чести, приятель, вы крайне неудачно выбрали время. Не забывайте, что я теперь новобрачный и, само собой, горю желанием насладиться моей… то есть, я хочу сказать, обществом моей жены.

С этими словами Джек нагнулся так, что его губы оказались в нескольких дюймах от затылка Энн.

Стрэнд, который вот уже добрых два десятка лет не знал, что такое смущение, почувствовал, как его лицо залила краска.

— Джек…

Сьюард, раздраженно вздохнув, выпрямился.

— Нет, лорд Стрэнд. Лошади занимают меня сейчас меньше всего. Вы не смогли бы выманить меня из дома даже для того, чтобы скупить за бесценок все сокровища короны или приобрести за полпенса подлинники писем Платона. — Он говорил медленно, осторожно подчеркивая каждое слово, и Стрэнд понял, что именно хотел сообщить ему Джек.

Полковник ставил крест на своем задании. Его больше не заботили ни пропавшее письмо, ни шкатулка с драгоценностями, ни тем более Рексхоллский Призрак.

Внезапно Энн дотронулась до ладони Джека. Легкая дрожь пробежала по ее телу, хотя Стрэнд не мог утверждать с уверенностью, было то вызвано страстью или иной, менее явной причиной. Затем она прижалась щекой к руке мужа и зажмурилась, слегка касаясь густыми темными ресницами смуглой кожи Джека. В глазах Сьюарда читалось такое волнение, что Стрэнду было больно за ними наблюдать.

На этот раз потрясение леди Диббс казалось непритворным.

— Боюсь, мы злоупотребляем вашим гостеприимством.

— Да, пожалуй! — подхватил лорд Понс-Бартон. — Пойдем, моя лапочка!

«Лапочка» только хихикнула, когда супруг чуть ли не силой заставил ее подняться с дивана. Лицо Понс-Бартона было искажено яростью. Он вытолкал свою жену за дверь и затем вышел сам, не проронив ни слова на прощание. Леди Диббс рассеянно кивнула хозяевам и поспешила следом за супругами.

— Я… э-э… — С плотоядной улыбкой на губах Норт перевел взгляд с Энн на ее мужа и обратно. — Я желаю тебе счастья, Энн.

Затем он отвесил поклон и тоже удалился.

София оказалась единственной из присутствующих, на кого сцена не произвела особого впечатления. Скорее она изнывала от ревности, и хотя вряд ли кто-нибудь заподозрил бы это при виде вежливой улыбки на ее прелестном личике, Стрэнд сам находился во власти того же чувства и потому раскусил ее без малейшего труда. Бедняжка! Что ж, им обоим придется искать утешения там, где оно доступно.

Энн тоже поднялась, однако не отстранилась от Джека. Напротив, она едва ли была в состоянии отвести от него глаза, словно во власти какого-то колдовского зелья.

Джулия, озабоченная и расстроенная, поспешила к подруге.

— Все будет хорошо, Энн, — произнесла она тихо и, удостоив Джека коротким кивком, покинула комнату, а ее место тут же заняла София.

— Прощай, Энн, — проговорила она, склонившись к щеке кузины и запечатлев на ней легкий поцелуй.

— Я желаю тебе всего самого наилучшего, София, — отозвалась Энн со всей искренностью и на миг подняла свои темные глаза на ее жениха. — И вам тоже, лорд Стрэнд, — добавила она мягко, сопровождая свои слова слабой улыбкой.

— Да, все будет хорошо, — подхватил Джек, обвив рукой тонкую талию жены.

Энн откинулась назад, оказавшись в его объятиях. Это движение было таким быстрым и почти неуловимым, что казалось, будто сама ее душа рвалась к нему.

— Вы очень любезны.

Обернувшись, София взглянула на Стрэнда. Тот знал, что в мыслях она сравнивает его с Джеком Сьюардом, причем сравнение это явно не в его пользу. Джайлс в ответ только улыбнулся.

— Пойдем, София. — Он подхватил невесту под руку и вышел. Он не станет оглядываться назад ни сегодня, ни впредь.

Оказавшись в передней, Стрэнд молча накинул пелерину на плечи Софии и проводил ее вниз по ступенькам лестницы туда, где их уже ждали Джулия и его будущий тесть. При его появлении Норт с многозначительным видом насупил брови, а Стрэнд между тем почтительно усадил в экипаж сначала Джулию, а затем Софию.

Уже в карете Стрэнд взял на себя труд набросить кашмирскую шаль на ноги обеих дам, предложив другую будущему тестю. Затем он уселся напротив и постучал тросточкой в крышу. Экипаж тут же тронулся в путь. В течение долгого времени никто не произнес ни слова.

— Не надо смотреть на меня так печально, дорогая, — произнес наконец Стрэнд. К счастью для него, в его голосе не было ни малейших следов горечи, которую он испытывал. — Без сомнения, мы подходим друг другу даже больше, чем Сьюард и его жена.