Я еле шевелюсь. Идёт последний час моей смены в «Доме», и долгие напряжённые часы последних двух дней навалились на меня всей тяжестью. Мальчики сегодня вели себя особенно буйно, казалось, в течение суток каждым из них двигало желание прибавить мне трудностей.

Келен, мой второй консультант, сейчас занят с ними снаружи, играя в пятнашки. Я могу слышать их смех и визги через открытые окна.

Я нахожусь в кухне, собирая всё на ужин для следующей смены, когда раздаётся звонок стационарного телефона.

— Алло?

— О, здорово! Ты ещё там, — я ощущаю облегчение с ноткой волнения в этом голосе.

— Уже почти нет, — смеюсь я. — У меня есть ещё приблизительно пятнадцать минут до ухода. Что я могу сделать для тебя, Тедди?

— Я догадываюсь, что ты порядком истощена, но не могла бы ты заехать в офис по дороге домой?

Как бы сильно я ни любила его, сейчас — это последнее, что я хотела бы сделать. Мне бы просто приехать домой, залезть в постель и проспать до следующего дня.

— Хм, ладно. Конечно. Что-то не так?

— Как раз наоборот! Думаю, у нас есть решение, откуда дополучить финансирование нашего нового объекта, — его голос лучится энтузиазмом. — Я всё тебе расскажу, когда ты приедешь сюда. Мы сможем сразу же проработать все детали.

— Ничего себе! Ты серьёзно? — во мне начинает расти надежда. Даже с учётом итогов благотворительной акции и всех собранных пожертвований, для нашей цели нам всё ещё не хватает нескольких миллионов долларов. — Я-я буду у тебя, как только смогу, зависит от ситуации на дорогах.

Я кладу трубку, во мне пузырится волнение. Вся проделанная мной за прошедшие два года тяжёлая работа с целью получить одобрение, поддержку правления, финансирование, мои планы — всё это могло бы, наконец, увенчаться успехом и стать реальностью.

Я быстро заканчиваю с ужином, подготовив его таким образом, что следующей смене останется только подогреть его в духовке. Хватаю свой кошелек и сумку и начинаю собирать вещи. Бросаю взгляд на мобильный, лежащий в сумочке, и неохотно решаюсь проверить электронную почту. Возможно, я могу сделать несколько телефонных звонков по нескольким вопросам, пока буду стоять в пробке.

Я просматриваю входящие письма и обнаруживаю сообщение от Донована, отправленное сутки назад. Удалить бы его, не читая, но любопытство берёт верх, и я открываю его письмо.

Кому: Райли Томас

От кого: Ас

Тема: Ловкие пальцы

____________________________

Райли…

Ты не оставила мне выбора. Отсутствие от тебя ответа побудило меня взять инициативу в свои руки.

Ты помнишь, каково чувствовать их на себе, так ведь?

Ас.

Высокомерный осёл. Я удаляю письмо. Что он собирается делать? Теперь я ещё более равнодушна к нему, когда узнала о его закулисном свидании с Бейли. Ну, по крайней мере, пытаюсь такой быть. Если подумать, они реально стоят друг друга. Любитель женщин и пожирательница мужчин.

Я улыбаюсь от этой мысли, пока заканчиваю свои сборы и прощаюсь с маленьким войском.

Дорога до офиса оказывается, на удивление, лёгкой. Я решаю, что это хороший знак, и всё будет замечательно. Сегодня прекрасный, солнечный калифорнийский день, необычайно теплый для конца января. И я с удовольствием отправилась бы на пляж, захватив полотенце, и лежала бы там, позволяя солнечному теплу восстанавливать мои силы.

Буквально за считанные минуты я добираюсь до парковки «Всеобщей заботы». Быстро дохожу до фойе, попутно оглядывая своё отражение в окнах. На мне сегодня надеты любимые, низко сидящие на талии синие джинсы, и удобная красного цвета футболка с V-образным вырезом. Мне повезло, что в моей сумке нашлась сменная одежда, потому что вряд ли Тедди понравился бы мой недавний вид, когда я вся была забрызгана рвотой Рики.

Я суетливо поправляю волосы, вынимая из них заколку и позволяя распущенным локонам свободно упасть на спину. И после короткого путешествия на лифте, во время которого я успеваю тронуть губы блеском и немного потеребить щёки, чтобы вызвать румянец, я выхожу на этаже, где расположен наш головной офис. Я прохожу мимо своего кабинета, раскланиваясь и обмениваясь шутками со знакомыми, пока иду в приёмную к Тедди. Я отмечаю, что жалюзи на стеклянных перегородках в его кабинете опущены, и рассеянно раздумываю, что за встреча проходила за этими дверьми.

— Привет, Санди.

— Привет, Райли. Я сообщу ему, что ты здесь. Он ждёт тебя.

Я улыбаюсь:

— Спасибо.

Прохожу к череде окон в наружной стене, тянущихся вдоль всего офиса, и наблюдаю за людьми и автомобилями, направляющимися по шоссе по домам. Как будто муравьи идут маршем след в след.

— Как ты быстро! — Я поворачиваюсь лицом к боссу, идущему ко мне навстречу с широкой улыбкой на лице. — Я не мог дождаться, чтобы рассказать тебе.

— А я не могу дождаться, чтобы услышать, что же у нас произошло, — говорю я в ответ, следуя за Тедди в его офис. Сажусь напротив него в чёрное кожаное кресло, с удовольствием давая отдых ногам. Тедди ёрзает напротив меня, не в силах сдержать свой энтузиазм.

— Сегодня утром мне позвонили, и весь день я провёл в совещаниях, обсуждая это дело. Вот послушай, — он волнуется, наклоняясь ко мне, и кладет руки на стол. — «КД Энтерпрайзес» выступила с предложением внести половину недостающей суммы для нашей цели, а вторую половину собрать с других компаний, призывая их соответствовать статусу солидной организации и выступить спонсорами нашего объекта, — выдыхает он с волнением в глазах.

Я перевариваю его слова, пытаясь сформулировать последовательную мысль. Никак не могу поверить, что это происходит на самом деле.

— Что? Как? Ничего себе! — Я смеюсь, захваченная вихрем эмоций, исходящих от Тедди.

— Я всё ещё обсуждаю детали. Колтон сейчас в конференц-зале, — он показывает рукой в сторону холла. — Мы будем там через секунду, чтобы я повторно представил тебя ему.

— Мы встречались?

— Да, я знакомил вас в субботу на аукционе.

— Ты представлял меня там многим людям, — говорю я ему, смеясь, хотя совершенно не помню такого имени. — Стольким, что я не вспомню их имени, даже если случайно столкнусь нос к носу. Будем надеяться, я вспомню, о чём мы говорили, и не покажусь ему полной задницей.

Тедди смеётся надо мной, и этот обнадёживающий звук эхом отдаётся в стенах его кабинета.

— Я уверен, всё будет хорошо! Для этого есть все шансы, малышка! И все твои титанические усилия увенчаются успехом!

— Это так замечательно, Тедди! — меня накрывает облегчение. Неделю назад нам объявили, что без полного финансирования реализация проекта может быть отсрочена ещё на восемь месяцев.

— Даже слишком хорошо, чтобы, на самом деле, быть правдой, — он качает головой, будто всё ещё пытается поверить, что это действительно происходит. — Хотя я должен сказать тебе, Рай, что решение этого вопроса будет зависеть от тебя. Они хотят, чтоб в этом деле от нас с их сотрудником бок о бок работал преданный делу человек, и они выбрали тебя.

Я киваю, хотя мои глаза щурятся, потому что пытаюсь понять, почему я, и откуда спонсоры меня знают. Хотя… Это не важно. Важно — получить финансирование.

— Конечно, я согласна. Ты ведь знаешь, — я кладу руку на грудь, на сердце. — Не могу в это поверить! Я сделаю всё, чтобы у нас были эти деньги — чтобы мы продолжали действовать.

— Вот это моя девочка! Я знал, что могу на тебя рассчитывать, — он поднимается из-за стола. — Не могу дождаться, когда ты повторно познакомишься с Колтоном, и мы приступим к обсуждению деталей договора.

Я иду по коридору за Тедди, из-за моего наряда чувствуя себя слегка неуверенно. Мой внешний вид немного не дотягивает до уровня деловой встречи, но если это не волнует босса, то не должно волновать и меня.

Тедди входит в конференц-зал впереди меня, объявляя:

— Вот она, Колтон.

Я поворачиваю за угол, входя в дверь, и резко останавливаюсь. С другой стороны стола для совещаний, со стопкой бумаг перед собой, в кресле сидит Донован. Его руки небрежно скрещены на груди, и напряжённые бицепсы натягивают короткие рукава рубашки-поло. Его взгляд встречается с моим, и на губах медленно расцветает самодовольная улыбка.

Что за дьявол? Я стою, замерев, в дверях, переводя взгляд от Тедди к Доновану и обратно.

— Я-я не п-понимаю, — заикаюсь я.

Потрясённый взгляд на лице Тедди говорит мне, что, отреагировав таким образом, я совершила серьёзную ошибку.

— Райли? — Удивляется он, быстро глянув на Донована и удостоверившись, что я не оскорбила его, а потом снова смотрит на меня с предупреждением в глазах. — Райли, о чём ты? Это Колтон Донован, помимо всего прочего генеральный директор «КД Энтерпрайзес» — я знакомил вас субботним вечером на аукционе.

И тут внезапно, с этими его словами, мой мир переворачивается и сходит со своей оси. Моя голова кружится оттого, что человек напротив меня — мужчина, из-за которого я растекалась чувственной лужицей тем знаменательным вечером — не кто иной, как Колтон Донован. Тот самый Колтон Донован — горячий, исключительный, многообещающий гонщик, сын голливудского мегакинорежиссёра и отпетый бабник, постоянно подкидывающий пищу акулам светской хроники своим поведением. Колтон Донован, оставивший меня с непристойными мечтами и чувственной, нереализованной жаждой в прошлую субботу. Чтоб меня!

Не могу поверить, что не сообразила этого раньше. Я ведь чувствовала, что он знаком мне, когда встретила его, но в свете всего со мной произошедшего, понимаю, что не могла думать рационально. Всё это с трудом укладывается в моей голове. Весь воздух из моих лёгких выбит напрочь.

Моя голова всё ещё поворачивается от Тедди к Доно-то-есть-Колтону и обратно к Тедди. Судя по тому, как мой босс смотрит на меня, выражение моего лица не из приятных. Я опускаю глаза, делаю глубокий вздох и стараюсь успокоиться, утихомирить эмоциональный бардак в своей голове. Несмотря на собственные чувства, я не могу всё испортить — слишком много поставлено на карту.

— Ум… я приношу свои извинения, — произношу я тихо. — Просто я думала, что Донован — это имя, — я вхожу в помещение, пытаясь завоевать пошатнувшееся доверие, убеждая себя, что я могу это сделать. — Я тогда всё неправильно поняла...

Быстро вспыхнувшая усмешка Колтона при упоминании субботнего вечера останавливает меня и возвращает в «здесь и сейчас».

«Ты можешь это сделать», — повторяю я про себя как мантру. Я не позволю ему догадаться, как легко он может воздействовать на меня.

Я вскидываю голову и целенаправленно иду к нему, протягивая руку для приветствия, и нацепляю на лицо вежливую улыбку.

— Приятно видеть вас снова, мистер Донован.

Я слышу, как глубоко вздыхает задержавший дыхание Тедди, — боясь, что моя реакция на гостя могла помешать этой сделке. Напряжение исчезает с его лица.

— Колтон, пожалуйста, — поправляет меня Донован, изящно разворачиваясь в кресле и вставая, пожимает мою руку, удерживая её на мгновение дольше, чем необходимо.

— Я тоже рад вас снова видеть, — заявляет он, в его изумрудных глазах мелькает искра.

— Пожалуйста, давайте присядем, — предлагает Тедди с прежним энтузиазмом. Мы отзываемся на приглашение, и Тедди обращает взгляд на Колтона. — Колтон, я прошу вас просветить Райли насчёт предложения вашей компании.

— С удовольствием, Тедди, — отвечает Колтон официальным тоном, как бизнесмен и профессионал, подвигая кресло так, чтобы быть напротив меня, и размещая передо мной папку с документами. — «КД Энтерпрайзес» вкладывается в проекты, воздающие нашему сообществу. Ежегодно, моя команда и я выбираем организацию и посвящаем свои время, связи и фонды, чтобы разрекламировать их дело широкой общественности. После того как неожиданно посетил ваш аукцион в прошлые выходные вместо моей заболевшей матери, я нашёл деятельность вашей организации вдохновляющей.

Я наблюдаю за ним, пока он излагает факты и цифры, успехи других организаций, которых в своё время поддержала «КД Энтерпрайзес». Я с трудом осознаю, что этот высокопрофессиональный бизнесмен — тот же самый мужчина, который вызывал во мне дрожь и нытьё от желания. Его презентация отличается завуалированной уверенностью и ошеломляющей страстностью.

Сейчас он — тот тип мужчины, на которого я обычно западаю. Абсолютно деловой. Чёрный и белый, без полутонов. Умный и страстный. Таких мужчин я считаю сексуальными. Не высокомерный, корыстный ублюдок из той злополучной ночи, полной опрометчивых и распутных действий. Слава Богу, я знаю его настоящего, и не влюблюсь в этот блестящий фасад.

По крайней мере, это — то, что я говорю себе, когда слышу, как моё имя слетает с его губ.

— Что? — переспрашиваю я, выныривая из своих мыслей.

— В настоящий момент у вас есть вопросы? — повторяет Колтон, склонив голову набок и задумчиво меня рассматривая. Смех, освещающий его глаза, говорит мне, что он точно знает, о чём я думаю — в частности, о нём.

— Прежде всего, позвольте мне выразить надежду, что вашей матушке уже лучше, — заявляю я, позволяя своим манерам попрать моё к нему презрение. После того, как он кивает, я продолжаю. — Чем непосредственно занимается «КД Энтерпрайзес»?

— Мама чувствует себя лучше, благодарю. Что же касается «КД Энтерпрайзес», первоначальная функция компании — владение и управление гоночной командой. Моей гоночной командой, — с гордостью говорит он. — Среди прочего, наше крупнейшее предприятие разрабатывает ультрасовременную технологию, направленную на повышение безопасности водителей. В настоящее время подана заявка на патент.

— Хмм… — раздумываю я вслух, пытаясь сообразить, как всё это связать в одно целое. — И как именно вы хотите объединить автогонки и гоночную команду со сбором средств для детей-сирот и организации «Всеобщая забота»? — я возвращаюсь к деловому тону общения, мой интеллект не затронут его обаянием. По большей части. Я стараюсь понять, что стоит за всем этим, потому что Колтон периодически посылает мне краткие ухмылочки, как на том благотворительном вечере. Моё подсознание чует какой-то подвох.

Обжёгшись на молоке, будешь дуть и на воду.

— Спасибо за уточнение, — отвечает он. — В понедельник я представил вашу организацию своей команде. После кое-какого исследования, обсуждений и мозгового штурма мы решили предложить вам следующее. — Уставившись на меня, он переворачивает страницу в папке, лежащей передо мной на столе, удовольствие смягчает его жёсткие черты, когда он поясняет. — Наша корпорация предлагает объявить, что мы жертвуем «Всеобщей заботе» полтора миллиона долларов.

Святое дерьмо! Я пытаюсь сдержать скатывающиеся с языка слова. В его глазах светится довольство собой, когда он смотрит на меня, разглядывая и спокойно оценивая мою реакцию, прежде чем продолжить:

— В дополнение к непосредственно финансированию, мы предлагаем использовать графику — нанести соответствующее изображение на мой автомобиль, участвующий в предстоящей гонке, чтобы способствовать вашей миссии, — Колтон видит недоумение и вопросы на моём лице и поднимает руку, останавливая меня, чтобы закончить свою мысль. — Мы планируем использовать этот рекламный трюк для привлечения к спонсорству другие компании и гоночные команды. Моя компания призовёт их взять на себя обязательство и выплачивать определенную сумму в долларах за каждый круг, который завершит моя машина или стать постоянными спонсорами.

Мои глаза недоверчиво расширяются; это может принести компании ошеломляющее количество денег. Я вскидываю глаза на Тедди, который чрезвычайно взволнован и ёрзает в кресле с широкой улыбкой на лице. Снова перевожу взгляд на Колтона, мои глаза встречаются с его: изумруд против аметиста, мечущегося от благодарности к замешательству. Почему мы? Почему наша организация?

Колтон мягко мне улыбается, как будто знает, о чём я думаю и что сознаю своё затруднительное положение. Принятие пожертвования означает, что я должна согласиться на свидание с ним. Он продолжает:

— Мы пока решаем, будет ли распространяться наше спонсорство только на одну гонку или на весь сезон. Моя команда работает над данным предложением, ведь у нас чуть менее трёх месяцев до первого этапа соревнований, и для того, чтобы заполучить как можно больше крупных спонсоров.

— Разве это не невероятно? — взбрыкивает рядом со мной Тедди. Я поворачиваюсь к нему и искренне улыбаюсь, прежде чем снова обратиться к Колтону:

— С вашей стороны и со стороны вашей компании это очень щедрое предложение. Просто я немного сбита с толку: почему выбрали нас? Почему «Всеобщая забота»? В связи с чем?

Уголки его рта приподнимаются, локти упираются в стол, а пальцы сложены домиком под подбородком.

— Давайте просто скажем, что вы можете быть очень убедительной, мисс Томас, — он удерживает мой пристальный взгляд, пока я судорожно вдыхаю. — Думаю, я получу удовольствие, работая с кем-то настолько одержимым и, — он отводит взгляд, подыскивая слово, перед тем как снова взглянуть на меня, — отзывчивым, какой я нашёл вас тем субботним вечером.

Его лицо бесстрастно, но только не глаза, что подтверждает и язык, облизывающий нижнюю губу. Несмотря на отхлынувшую от головы кровь, я чувствую, как по моим щекам и шее распространяется румянец. По веселью в его глазах безошибочно чувствуется — он знает, что я поняла его намёк. Морщинки в уголках его глаз выдают, как развлекает его моя реакция. А я ёжусь под его пристальным взглядом, желая быть где угодно, но только не здесь.

Например, в его постели, под ним, чтобы его пальцы порхали по моей коже, а губы владели моими губами. Что за чёрт! Достаточно отвратительно уже то, что он сидит передо мной, а теперь он ещё и портит мои мысли. Это не хорошо. Определённо не хорошо.

Я усмиряю вызванный его наглостью гнев. Не могу поверить, что он только что это сказал. Неужели указывать на мою неосмотрительность перед моим же боссом было действительно настолько необходимо? Как он посмел прийти в мой офис и провоцировать меня? Напомнить мне о том, чем я совсем не горжусь? И о чём не собираюсь забывать в ближайшее время?

— Отзывчивым, — как будто размышляя вслух, перекатывая слово на языке, произносит Тедди. — Отличное слово, чтобы описать мою Райли за работой! — Он гладит меня по спине, и его голос переполняет гордость, потому что он совершенно не воспринимает завуалированное сообщение, которое так дерзко адресовал мне Колтон. — Через тернии — к звёздам!

Колтон переводит взгляд на Тедди, который совершенно не ощущает повисшее в комнате сексуальное напряжение.

— Именно так. И большая редкость по нашим временам, — кивает он моему боссу, соглашаясь. — Я наблюдал её в действии в субботу вечером и был очень впечатлён.

С меня достаточно, и всё же я не собираюсь доставить ему удовольствие, показывая, что он смог раздразнить меня, чего он, собственно, и добивался своими репликами. Я не хочу работать с этим человеком, но, если смотреть правде в глаза: у «Всеобщей заботы» нет других вариантов, чтобы оправдать мои кровь, пот и слёзы за последние два года.

Он берёт на себя ответственность, пусть и под таким неверно истолкованным предлогом, и таким карательным способом, желая всё-таки заполучить меня, отказывающую ему и его распутности.

Я должна расценивать это сотрудничество как способ завершить дело своей жизни. Мои мальчики и многие другие, которым это принесёт пользу, заслужили наш новый объект. Просто я пока не понимаю, сможет ли эта мысль — закончить дело моей жизни — стать моей мантрой и спасти ситуацию, когда я узнаю все детали договора.

— Итак, мистер Донован…

— Колтон, с вашего позволения, — опять поправляет он меня.

— Колтон, я понимаю исходные условия, — чопорно заявляю я, стремясь повернуть разговор в нужное русло. — А каково непосредственно моё участие в этом сотрудничестве?

— Ну, мисс Томас, мне не нужно будет многого от вас с деловой точки зрения, поскольку у меня есть команда, которая очень опытна в таких делах. Однако очевидно, что вы понадобитесь в качестве контактного лица для разрешения возникших вопросов и разных других вещей.

Именно «разные другие вещи», которые он имеет в виду, меня и беспокоят.

— Так почему…

Колтон поднимает руку, прерывая меня, и эта его манера начинает меня бесить.

— Как я уже говорил Тедди, контракт между нашими компаниями ради спонсорства зависит от нескольких факторов, — он замолкает, расправляя лежащие перед собой документы. Он поднимает взгляд, его внимание сосредоточено исключительно на мне. — В течение следующих нескольких месяцев и в сезон соревнований для совместного представления благотворительной компании от «Всеобщей заботы» мне понадобится представитель.

Он останавливается; мои губы кривятся, а глаза расширяются, потому что я надеюсь, что мои предположения ошибочны.

— Я? — с сомнением переспрашиваю я, уже заранее зная ответ.

— Да. Вы, — изрекает он. Я вглядываюсь в его прищуренные глаза, и облизываю пересохшие губы, потому что в конференц-зале внезапно становится жарко. Его губы слегка раскрываются, пока он рассматривает меня, и мне срочно надо выкинуть из головы все неуместные мысли относительно их искусного умения, пока Колтон деловым тоном продолжает. — Вместе с объявлением об объединении наших усилий будет проведено несколько мероприятий — некоторые местного масштаба, некоторые за пределами города — официальные приемы, банкеты для прессы и прочее, — разглагольствует он, небрежно жестикулируя, — и мне будет необходимо, чтобы вы меня сопровождали.

— Что?! — я вскакиваю, отталкивая кресло, и в замешательстве перевожу взгляд от Тедди к Колтону и обратно. Как он смеет? Я отказала ему в свидании, не согласилась на продолжение закулисных обжиманий, и он придумал схему, как связать меня с ним контрактом? Недоразвитый хрен! Должно быть, его эго всё в синяках от моего самоотвода. Я ошеломлена. Ни за что. Этого не может происходить на самом деле. Пока я киплю гневом, в моей голове проносятся всяческие слова, какими я бы хотела его обозвать.

— Что-то не так, Райли? — Вопрос, заданный Тедди, прорывается сквозь моё затуманенное расстройством сознание. — Я считаю, это блестящая идея. — Я поворачиваюсь к нему, пытаясь произнести хоть слово, но ничего не выходит. — Если Колтон готов использовать своё имя, связи и популярность, стоя рядом с тобой на открытом мероприятии для прессы, чтобы замолвить слово о «Всеобщей заботе», то…

— …почему бы этим не воспользоваться? — заканчивает за него Колтон с самодовольной улыбкой на лице.

У меня возникает ощущение, что моё сознание помутилось; голова кружится от поворота событий. Из сложившейся ситуации я могу сделать только один вывод: Колтон всё это придумал и предложил Тедди в приказном порядке, только чтобы добиться своего. Я опираюсь рукой о стол, медленно опускаясь в кресло, мои глаза фокусируются на воображаемом пятне на бумагах передо мной.

— Рай? Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает меня Тедди.

— Что? — Я поднимаю голову, встречаясь глазами с его чутким взглядом.

— Ты выглядишь немного взволнованной. Ты хорошо себя чувствуешь?

— О. Да, — отвечаю я, делая глубокий вздох. — Я просто… Это из-за напряжённого дежурства в «Доме». И всё, — делаю я заключение, собирая себя в кучу. Это только средство достижения цели — напоминаю я себе. — Простите, — извиняюсь я перед ними обоими. — Я просто поражена тем, что наш новый проект может стать реальностью.

Колтон сидит молча, анализируя моё поведение. Под его пристальным взглядом я опять неловко ёрзаю.

— Послушай, Райли, — обращается ко мне Тедди. — Я знаю, что у тебя сейчас и без того полно забот, а этот проект добавляет ещё одну, но наша цель теперь настолько близка, что мы буквально можем потрогать её руками. И у меня нет никого на данный момент, кто лучше тебя смог бы представлять лицо нашей организации. Ты именно та, девочка.

Его высокая оценка и похвала согревают меня, несмотря на панику, которую я испытываю, поскольку меня загнали в ловушку. Втянули в ситуацию, итог которой, я понимаю, будет выгодным для «Всеобщей заботы», но разрушительным для меня.

Тедди смотрит на часы, потом, потянувшись, гладит мою руку.

— Через пять минут у меня селекторное совещание, — он встаёт, Колтон тоже поднимается с места. — Полагаю, вполне могу оставить вас вдвоём, чтобы вы обсудили оставшиеся детали.

Он протягивает Колтону руку, закрепляя сотрудничество рукопожатием.

— Благодарю вас, Колтон, за ваше неожиданное великодушие. Вы понятия не имеете, сколько жизней помогаете изменить к лучшему этим подарком.

Необъяснимая тень мелькает по лицу Донована.

— Я имею большее представление о таком, нежели многие могут подумать, — высказывается он без дальнейших объяснений, прежде чем отпустить руку Тедди. — Спасибо за ваше тёплое отношение к нашей идее. Мой адвокат свяжется с вами утром, чтобы оформить документы.

Кивая этим словам, Тедди выходит из конференц-зала. Я стою, глядя в опустевший дверной проём, спиной к Колтону, и размышляю над своим следующим шагом.

Я поражена его щедростью. Почему же, несмотря на его попытку сделать мои мечты явью, я не испытываю к нему благодарности? Отчего я хочу просто повернуться и придушить его? Я быстро обдумываю это, понимая, что совершенно не хочу делать что-либо по принуждению. Не то чтобы я должна быть под контролем — ну разве что чуть-чуть. Но, по крайней мере, я хочу быть той, кто делает правильный выбор и в нём заинтересована. Не относиться к каким-то уступчивым женщинам, без сомнений подчиняющимся любому решению и вынужденным им следовать.

Почему он так сильно меня раздражает? Не потому ли, что каждый раз, когда я смотрю на его губы, или на то, как его пальцы касаются челюсти, моё тело сжимается в ожидании того, как они будут ощущаться на мне? Или оттого, что я слышу его грохочущий голос в моих мечтах, рассказывающий, как сильно он меня хочет? Дерьмо! До прошлых выходных моя жизнь была прекрасна. А потом я встречаю его, и теперь я в растерянности и в полной неразберихе.

Меня не должно волновать, как он лизался и Бог знает что ещё делал с Бейли, но это не так. Мне стыдно от мысли, что, вероятно, он считает меня доступной для любого встреченного мною парня, чтобы позволить тому полапать меня. Я раздражена, осознавая, что единственная причина его преследования — моё нежелание влюбляться в его сладкие черты и красноречивую ерунду. И смущена тем, что мужчина, как Гамельнский крысолов2, который влияет на женщин намного симпатичнее, сексуальнее, привлекательнее, чем я, уже больше чем дважды посмотрел в моём направлении.

Моя жизнь — явно не из голливудских кинороманов, где невзрачная девочка встречает известного крутого мальчика, и они безумно друг в друга влюбляются. Я недостаточно наивна, чтобы поверить, что такое может случиться со мной.

И что ещё больше всё запутывает — так это мои чувства к Максу. Моё обязательство перед ним и ощущение вины. Вины за то, что, несмотря на выраженную к нему любовь, за всё время наших отношений я не чувствовала себя такой живой, как за те несколько минут, что провела с Колтоном. Как я могу испытывать такой трепет от кого-то, кого едва знаю, когда не ощущала ничего подобного с человеком, которого любила?

Я громко вздыхаю, мое тело настроено на его близость.

Он хихикает, подпитывая моё раздражение, пока я поворачиваюсь к нему лицом. Колтон сидит, откинувшись на спинку кресла, лодыжка одной ноги лежит на колене другой ноги, руки опираются о подлокотники. Мы смотрим друг на друга, наблюдая и изучая, в первый раз без присутствия посторонних. Его глаза неспешно блуждают по моему телу, трепещущему от состояния раздвоенности. Я вижу, как ширится улыбка на его лице, и могу предположить, что так он выражает признательность женским формам в целом, не только моим, прежде чем продолжает визуальное путешествие по моим изгибам.

Его внешность действительно великолепна, хотя я уверена, что он не согласился бы с моим определением. Густые тёмные ресницы резко контрастируют с прозрачным цветом зелёных глаз. Прямой решительный нос слегка с горбинкой — видимо, в какой-то момент был сломан или повреждён. Этот маленький недостаток на его совершенном лице добавляет ошеломляющей сексуальности Колтона дополнительных очков. Я изучаю его полные губы — верхняя немного тоньше нижней, и тёмную щетину, отбрасывающую тень на его лицо, и жилку, бьющуюся под челюстью. И во мне внезапно просыпается жгучее желание поцеловать его прямо туда, и вдыхать его запах, ощущая пульс этого яркого мужчины под своими губами. Быть окутанной его чистым, земляным ароматом.

Я трясу головой, пытаясь привести себя в чувство. Он поднимает брови, ожидая, когда я сделаю первый шаг. Несколько мгновений мы пристально рассматриваем друг друга, прицениваясь. Наконец, я первая прерываю молчание:

— Это то, что ты называешь «взять инициативу в свои руки»?

— А что такое? Не можешь справиться с искушением, Райли? — сверкает он шаловливой высокомерной ухмылкой, и так же, как я хочу закатить глаза, искушение — это всё, о чём я могу сейчас думать.

— Едва ли, — фыркаю я.

Он безучастно пожимает плечами.

— Независимо от обстоятельств, мужчина — сказал, мужчина — сделал, Рай, — говорит он. — Ты не оставила мне выбора.

— Не оставила выбора? В самом деле? — насмехаюсь я, в отвращении всплескивая руками. — Ты что, пятнадцатилетний подросток, чтобы закатывать истерику только потому, что не добился своего?

— Ты должна мне свидание.

— Неужто всё из-за долбаного свидания, Ас? Или это потому, что я отвергла твои сексуальные услуги после того, как пришла в чувство?

Боже, он так меня разочаровывает!

— О, ты бы вполне неплохо кончила (прим.ред. игра слов: come можно перевести и как кончить, и как прийти), — язвительно наступает он, приподняв бровь, — насколько я помню о твоих чувствах… Они были разбросаны по всему полу закулисного коридора.

Умник! Как ему удаётся так быстро довести меня до точки кипения, когда другим для этого потребовалось бы гораздо больше усилий?

— То есть, потому что я сказала «нет», ты предлагаешь кучу денег и связываешь меня контрактом посредством моей работы? С помощью моего босса? Принуждая меня проводить с тобой время? Деньги в обмен на свидание? Я не шлюха, Колтон, — напыщенно провозглашаю я, плавно перемещаясь к окну и пытаясь хоть немного развеять свою тревогу. — Особенно, не твоя.

Я слышу его передвижения, когда он поднимается и идёт в мою сторону. Наши глаза встречаются в отражении оконного стекла, и он удерживает мой пристальный взгляд. От его близости моё тело начинает трясти.

— Давай-ка проясним кое-что, — рычит он мне. — Прежде всего, у меня есть собственные причины пожертвовать эти деньги, которые абсолютно не имеют никакого отношения к тебе. Никакого! Во-вторых, я никогда не плачу за свидания, Райли. Никогда. У меня более высокая планка. — Я могу чувствовать ярость, волнами исходящую от него.

— Ты заплатил за свидание со мной, — парирую я.

— Благотворительный. Аукцион. Не приравнивается. К эскорт-услугам, — рычит он мне, шагая ближе, но, не разрывая нашего отражённого в стекле зрительного контакта. — И последнее, — кипит он, хватая меня за руку, чтобы таким образом подчеркнуть свою мысль. — Я больше никогда не хочу слышать, как ты называешь себя шлюхой.

Мы стоим в тишине, пока вокруг нас оседают его слова. Почему, чёрт возьми, ему не всё равно, как я себя называю? У него нет права указывать мне. Я знаю, как вести себя, чтобы не провоцировать кого-либо, вызывая злость, но ничего не могу с собой поделать. По каким-то причинам я хочу нажать на все его больные места. Уж если мне придётся что-то делать по принуждению, то я хотела бы также высказать и своё мнение.

— Тогда к чему этот договор? Мероприятия, на которых я обязана тебя сопровождать? — я выдёргиваю свою руку из его захвата. — Выглядит так, будто твоё эго уязвлено, потому что я не поддаюсь твоему великолепному обаянию, и поэтому ты вынужден связать меня с собой. Доказывая себе же, что у тебя всё ещё есть знаменитое «волшебное прикосновение» Колтона. Что ты не потерял его…

— Я ничего не говорил о связывании, — ухмыляется он, обрывая мою пламенную речь. — Но если это то, что тебе нужно, Райли, я был бы счастлив оказать тебе одолжение. Я могу познакомить тебя с верёвками.

Не веря, я качаю головой; когда смысл его слов доходит до меня, кровь начинает приливать к моим щекам прежде, чем я снова встречаюсь с его взглядом в стекле.

— Я не буду придавать значения твоему последнему комментарию, — произношу я сухо, пытаясь вспомнить, на чём я остановилась, пока он так хитро не рассеял мои мысли. Хм — о чем это я? А! — Твоё эго в синяках, потому что я не собираюсь беспомощно падать тебе под ноги и становиться твоей сексуальной игрушкой, и поэтому ты пришёл ко мне на работу — цепляя меня тем, что я действительно хочу, чего добиваюсь уже больше двух лет — и ты преподносишь это мне на блюдечке с голубой каёмочкой.

— И проблема в том, что…?

— Проблема в том, что ты предлагаешь мне это с условием, которое логически может быть объяснено исключительно как удовлетворяющее тебя… — я прерываюсь, потому что осознаю, что увязла. И если продолжу в том же духе, то, боюсь, в какой-то момент из меня могут вырваться затаённые мысли — мысли о нём. А если я так промахнусь… он будет знать, что я думаю о нём больше, чем должна.

Колтон тихонько становится рядом со мной, опершись плечом о стекло, и рассматривая мой профиль. Наше молчание длится ещё несколько минут, а моё беспокойство усиливается от его молчаливой сосредоточенности на мне.

Когда он начинает говорить, его тон требовательно мягкий:

— Почему ты не хочешь идти со мной на свидание?

Ой, давай сменим тему! С моих губ срывается нервный смешок. Я упорно не поворачиваюсь лицом к нему, и разглядываю пейзаж за окном.

— По какой причине? Мы с тобой происходим из разных миров, Колтон, а они живут по разным законам. Тебе нужно моё свидание потому, что так ты сможешь добавить ещё одну зарубку к другим многочисленным меткам на столбике твоей кровати. Помнится, ты сказал, что хочешь трахнуть меня, чтобы выкинуть из головы и двигаться дальше, — отвечаю я, повторяя его предостережение. Боковым зрением я прослеживаю его реакцию на мои слова. — Возможно, ты привык использовать женщин, заявляющих о своей любви к тебе, и срывающих с себя трусики от такого твоего тонкого подхода к ним, но не в этот раз.

Колтон собирается что-то сказать. Я знаю, что сейчас он попытается уронить остроумное замечание о том, что у меня не будет проблем, если я сброшу свои трусики для него. И, используя его собственную тактику, я останавливаю его, прежде чем он помешает мне, поднимая руку:

— Наш тесный контакт тем вечером был мгновением неосторожности с моей стороны. Тем моментом, который больше никогда не повторится, — я поворачиваю к Колтону лицо и смотрю ему прямо в глаза. — Я не того сорта девушка, Ас.

Он вглядывается в меня, мышцы его челюсти дёргаются. Он наклоняется ко мне, грубое звучание в его голосе резонирует истинностью:

— Ты знаешь, что в глубине души крохотная часть твоей натуры — этой правильной приличной женщины — хочет посетить безрассудное, сексуальное, раскованное место внутри тебя, которое рвётся наружу. Место, которое я, бесспорно, могу помочь тебе найти.

Мои глаза пылают, пока я пытаюсь уклониться от правды, стоящей за его словами. Он наблюдает за моей внутренней борьбой, пока я не отворачиваюсь от него и иду назад к столу переговоров. Я не хочу, чтобы он видел в моих глазах отчаяние, подтверждающее правоту его слов.

— Ты ведёшь грязную игру, Колтон.

— Ну, а как иначе? — возражает он, поворачиваясь и опираясь спиной о стекло, сверкая мимолётной кривой улыбкой. — Иногда приходится играть грязно, чтобы получить то, что хочешь.

— И что же ты хочешь? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди, как невидимую защиту от него. Как будто это может помочь.

Колтон отрывается от опоры и крадётся ко мне, как лев, готовый наброситься на свою добычу. Он останавливается передо мной, ближе, чем это необходимо, и протягивает руку, пальцем приподнимая мой подбородок так, чтобы мои глаза встретились с его:

— Тебя, — заявляет он просто.

У меня возникает ощущение, что от его слов в комнате образовался вакуум. Я не могу дышать. Недоверие и готовность на мгновение затопляют меня, пока я принимаю его ответ. Теплота мимолетна, поскольку я понимаю, что именно так он обычно действует. Оттуда столько меток на столбике его кровати. Он заставляет тебя чувствовать, что в поле его зрения ты единственная. Он хорош. Действительно хорош. Но я не собираюсь в него влюбляться.

Я буквально убегаю от него на расстояние, необходимое для того, чтобы начать мыслить ясно.

— Итак, почему контракт? Чего ты хочешь этим добиться? — бросаю я через плечо, обходя стол для совещаний. Когда я оказываюсь по другую его сторону, я поворачиваюсь к Колтону лицом. — Если я не соглашусь спать с тобой, ты станешь препятствовать моей работе?

— Нет, — кривая улыбка поднимает уголки его рта, — но такой вариант есть всегда.

— Ну, тогда почему бы нам не закончить с этим, экономя нам обоим время и усилия? — отражаю я его атаку, измученная партией, в которую мы играем. — Тогда мы сможем двигаться дальше, к тому, что действительно имеет значение. Чёрт, мы можем даже использовать этот стол переговоров, если ты настолько отчаялся.

— Мы могли бы, — говорит он, громко смеясь, с искренней улыбкой на лице. Потом опирается руками о стол, испытывая его устойчивость. — Достаточно крепкий, — он пожимает плечами. — Хотя это не совсем то, что я имел в виду. — В его глазах похотливые мысли, которые он оставил невысказанными. — И поверь мне, сладкая, я далёк от отчаяния.

От его взгляда по моей спине бегут мурашки. Я пытаюсь сменить тактику, поскольку становится очевидно, что способ, который я избрала, чтобы отпугнуть его, не сработал.

— Мы оба знаем, что для выполнения условий по спонсорству моё сопровождение тебе не требуется. Может, ты задействуешь одну из своих подружек? — спрашиваю я, продолжая двигаться, зная, что, если останусь на месте, рискую «вступить с ним в контакт». А тяга, которую он вызывает в моём теле, слишком сильна, чтобы сопротивляться его прикосновениям. И если он коснётся меня, то, думаю, моя решимость рухнет. — Я уверена, в твоём распоряжении есть толпа красавиц, готовых отозваться на твой зов по щелчку пальцев.

— Я не завязываю отношений с девушками, — невозмутимо откликается он, останавливая мой наступательный порыв.

— О, я помню. Случайный трах больше в твоём стиле, так? — Я вижу вспышку гнева в его глазах, перед тем как он усмиряет его крошечной ухмылочкой. — Предполагаю, я была права, не ожидая от тебя слишком многого.

— Почему я должен связывать себя с одной женщиной, когда вокруг так много особ, соперничающих за моё внимание? — подстрекает он меня, стараясь задеть посильнее.

— Ты реально веришь в уместность этой свой фиговой линии поведения? — Боже, этот мужчина невыносимый и раздражающий одновременно. В ответ он просто посылает мне вкрадчивую улыбку, складывая руки на груди. Я стараюсь не заострять внимание на игре его мышц под рубашкой. Пытаясь не думать, как он выглядит без неё.

— Ты заполнен до краев своей самоуверенностью, а, Ас?

Он поднимает голову и смотрит на меня:

— Я могу устроить так, что ты будешь заполнена мной, если хочешь?

От его слов я останавливаюсь на полпути. Независимо от того, насколько провоцирующим и грубым был его комментарий, все мои мышцы ниже талии скручивает жгучим желанием. Я чувствую, как по моим щекам распространяется тепло, и я концентрирую взгляд на несуществующем пятне на стене, надеясь, что Колтон этого не видит. Он тихо смеется над моей реакцией, мои глаза вспыхивают, встречаясь с его взглядом, а мое выражение лица противоречиво, но ошарашено его словами. И только когда несколько мгновений я недоверчиво на него смотрю, а мой рот, открываясь и закрываясь, пытается придумать, какими словами отругать его за высокомерие, я понимаю, что он шутит. Неторопливая, наполненная весельем улыбка украшает его губы, вызывая морщинки вокруг глаз.

— Да расслабься, — дразнится он, делая шаг в мою сторону. — Ты сама напросилась. Я не мог сопротивляться.

Я знаю это чувство. Я просто смотрю на него, качая головой.

— Ладно, — допускаю я. — Я сделаю вид, что ты этого не говорил. А серьёзно: почему у тебя нет девушки?

Он небрежно пожимает плечами:

— Не моя тема. Не люблю быть постоянно с кем-либо связанным. Отношения равносильны драме.

У парня проблемы с обязательствами, это что-то новенькое.

— Значит, я была права? — бормочу я больше себе, чем ему, пораженная его безжалостной честностью.

— Ты о чём? — спрашивает он, склонив голову набок и медленно ко мне приближаясь. Моё сердце бьётся быстрее, ибо тон его голоса и аура, исходящая от него, изменились. Я чувствую, как от его приближения во мне разгорается неукротимое желание. Опасность! Моё тело сжимается в ожидании, в то время как рассудок трубит о необходимости быстрого отступления.

— О том, что сказала тебе тем субботним вечером — ты просто трахаешь девушку и двигаешься дальше, — мой голос стихает вместе с исчезающими опрометчивыми словами с каждым его приближающимся шагом.

— Я также говорил тебе, что не снисходителен к оскорблениям. А ты снова меня обидела. Из-за одного этого ты заслуживаешь, чтобы тебя перекинули через колено и отшлёпали, — его голос звучит низко, с неожиданной угрозой, от которой мои бёдра сжимаются в предвкушении, а ведь я не из тех девушек, которые на это реагируют. Но с Колтоном я была именно такой — когда на мне были его руки, обладающие мной, подталкивающие меня к тонкой грани между удовольствием и болью — это прорывалось сквозь мою последовательность.

Мои губы приоткрываются, когда он оказывается в нескольких сантиметрах от меня. Моё тело настроено на него. Вдыхая его аромат. Потребляя его дыхание. Моя спина рефлекторно выгибается ему навстречу, когда он подносит руку к моей щеке.

— Отстойно, не так ли? — спрашивает он, прослеживая пальцем линию моей челюсти, останавливаясь, а затем задевая мою нижнюю губу.

— Что именно? — я мягко вздыхаю, когда его палец отрывается от моей кожи.

— Когда ты вынуждена придерживаться своей линии поведения, вместо того чтобы воспользоваться искушением, которое находится прямо перед тобой, — шепчет он, беря реванш. — Нет никакого позора, Райли, в том, чтобы разрешить своему телу получить то, чего оно жаждет.

Мы стоим в каких-то нескольких сантиметрах друг от друга, пока я позволяю этим словам обосноваться в моей душе. Я знаю, что он прав. Мне говорит об этом усиливающаяся боль в теле. Что я точно хочу то, что он предлагает.

— Трудно отрицать очевидное, сладкая, когда оно, будто написано на всём твоём теле.

Я рывком отстраняюсь от него, словно меня укусили. Его слова внезапно разжигают во мне ярость и раздражение.

— Нет! Я…

— Шшш… — бормочет он, снова придвигаясь ко мне и прижимая палец к моим губам, в его глазах горит похотливое напряжение. — Просто знай, Райли: лучший секс, который будет в твоей жизни… будет со мной, — говорит он тихим гипнотизирующим голосом, который, кажется, выбивает из моих лёгких весь воздух и весь разум из моей обычно рассудительной головы.

Я отскакиваю от него, крайне нуждаясь в пространстве, свободном от его чувственных слов и бесконечного высокомерия. Он так напорист, так самоуверен, что это почти отталкивающе. Почти. Парень, определённо, хороший игрок. Жаль, я никогда не узнаю, правда это или нет, если только причиной не станет желание проучить его раздутое эго.

— Я выполню это проклятое соглашение, Колтон, — взрываюсь я. — Ради моих мальчиков. Ради других детей, которым нужна будет помощь. — Я направляюсь к столу, чтобы собрать свои вещи. — Не ради тебя. Или твоих глупых махинаций, которые стоят за этим. — Я собираю документы; шуршание бумаги и стук стопки листков по дереву — единственные звуки в этом помещении. Я поднимаю глаза, мой суровый взгляд пригвождает Колтона к месту. — Я не буду спать с тобой, Ас.

— Нет, будешь, — он самодовольно мне ухмыляется.

Несмотря на порочность этого вызова, его слова искрами рассыпаются у меня между ног, и только смех помогает мне справиться с напряжением.

— И мгновения не сомневайся…

— Колтон! — из дверей конференц-зала раздаётся сексуальное мурлыканье, прерывая меня на полуслове. Я резко дёргаю головой, и вижу стройную Бейли, соблазнительно улыбающуюся, с широко распахнутыми глазами, обрамлёнными войлочными ресницами. Моя неуверенность в собственной чувственности всплывает на поверхность, потому что я громко сглатываю, стремясь увидеть реакцию Колтона. И немедленно встречаюсь с ним глазами, потому что в отличие от меня, он не отрывал от меня взгляда. И я не уверена, как это расценивать. Он кривит губы; нерешённые между нами вопросы повисают в тишине зала.

Из-за внезапности происходящего я чувствую себя неуютно и отчаянно мечтаю сбежать из этой комнаты. От этого мужчины. От свидетельства некой общности между Бейли и Колтоном. От ревности, несмотря на то, что не хочу иметь с ним ничего подобного.

Не обращая внимания на напряженность, Бейли скользящей походкой вплывает в комнату, направляясь к Колтону, по пути накручивая на палец прядь безукоризненно прямых, идеально выкрашенных тёмно-рыжих волос.

В глазах Колтона вспыхивает извинение, когда он смотрит в её сторону и тепло приветствует, как истинный джентльмен. Я резко отворачиваюсь, собираясь уйти, и так бьюсь о свое кресло, что оно громко скрежещет ножками по ценному полу из твердых пород дерева.

— Не слышала, что ты уже щёлкнул пальцами, — бормочу я себе под нос, ещё раз пробуя обойти свое кресло. Колтон громко и искренне смеётся над моим комментарием, что, невзирая на моё им недовольство, заставляет меня улыбаться. Уже на выходе из комнаты я слышу, как он зовёт меня. Я продолжаю идти, желая избавить себя от дальнейшего раздевания глазами, которое, я уверена, немедленно начнётся. Из-за того, что я не отзываюсь, он вопит мне в дверной проём:

— Мы в любом случае ещё не закончили, Райли!

По-прежнему не отвечая, я иду мимо своего кабинета прямо к лифту. Оставляя без внимания окрик Стеллы, и извещающий о сообщении мигающий огонёк телефона, и на мою удачу лифт открывается сразу, как только я к нему подхожу. Мне нужен свежий воздух, чтобы прямо сейчас как следует проветрить голову, а офис, который пропитан, в данный момент, присутствием Колтона, совсем мне не помогает.

Я самодостаточная женщина, уверенная в себе, и не боюсь высказывать своё мнение, так почему я чувствую себя одной из тех плаксивых девушек, которых терпеть не могу? Почему Колтон способен превратить меня в сгусток гормонов, в одну минуту вызывая безудержный гнев, а в другую — желание ощутить его губы на своих губах?

Я в расстройстве прислоняюсь к стенке лифта. Он заставляет меня так себя вести. Так злиться. И я никак не могу определить, чего я хочу больше: ударить его или переспать с ним?