— Прекрасно. Интересная история, — Хаарланд прошелся по кабинету и неожиданно прикрикнул на Амиру, стоящую в центре. — Молчишь? Допрыгалась, избалованная сучка?

Сантилли с удвоенной силой заинтересовался коллекцией оружия, занимающей всю стену немаленького помещения. Таамир, сидящий в деревянном кресле у стола, вплотную увлекся изучением собственного маникюра, а Герхард — неторопливо шурша страницами, с головой погрузился в познавательное чтение книги об охоте.

— Он сам! Он сам меня соблазнил! — стиснув кулаки, выкрикнула девушка, начиная плакать.

— Да-да, конечно, — всплеснул руками отец. — Те тоже, сами. Но ты же у нас воительница, знаешь, что такое защита и нападение. Так? Ой, я забыл, разбойников было много, но ты держалась. Да, бывает, бывает, — он сокрушенно покачал головой и вернулся к столу, не обращая внимания на покрасневшую от обиды дочь. — Сантилли, что с мальчишкой? Его не могло сорвать?

— Нормально с мальчишкой, мы сразу подстраховались, — не оборачиваясь, пожал плечами демон и провел рукой по лезвию тонкого меча с рубиновой рукоятью. — Где взял?

Бог смачно похрустел пальцами, буравя глазами спину ашурта, и тот с видимым сожалением оставил оружие в покое:

— Даэрри пользуется настолько бешеным спросом, что не знает, куда спрятаться от поклонниц. Но даже с учетом последнего года, он не мог потерять контроль. В противном случае вряд ли она стояла бы здесь в целом виде, — демон дошел до кресел, но не сел, а взялся за спинку одного из них. — Я очень тебя прошу, во избежание недоразумений, займись воспитанием… девицы или прибей. Последнее — самый разумный вариант. Не думаю, что она остановится на достигнутом.

— Указываешь? — у бога заходили желваки под кожей.

— Даже не советую, — Сантилли насмешливо посмотрел на угрюмую Амиру. — Наша миссия выполнена? Я пошел?

— Молодец, — незаметно материализовавшийся рядом с сестрой Клер символически похлопал в ладоши. — Тебе доверили девушку, а ты, спустя несколько дней, привозишь ее с позором домой. Великолепно!

— Доверили? — демон поворочал кресло, осмысливая слова бога смерти. — Не понял — а разве она не в охране шла? Что я, убогий, напутал? Граф Лангер, будь добр, напомни договор.

Герхард, не отрываясь от книги, рассеянно произнес:

— Я взял трех воительниц в качестве охраны отряда взамен трех драконов. Кстати очень недовольных тем, что их оставили дома.

Дракон разумно умолчал, по чьей именно просьбе была проведена рокировка, но Хаарланд оценил его тактичность, одарив сына мрачным взглядом.

— А, так это не мы должны были присматривать за девицей, а она за нами? Хвала вам, боги, разобрались! — облегченно воскликнул демон и жестко продолжил. — Твоя ненаглядная сестра слегка испортила атмосферу в отряде. То есть, постоянные капризы, перепады настроения, пререкания с командиром, ссоры с подругами. Или у нее тактика такая по привлечению внимания: то глазками влюбленными хлопать, то зубки скалить? Сначала распалить демона, находящегося на грани срыва, залезть к нему в постель, а потом, обломав, слинять к его другу, чтобы отыграться за выдуманную обиду.

— Сантилли, девочка неопытна… — попытался защитить сестру Клер и нахмурился. — Как в постель? — он повернулся к полыхающей Амире, начавшей медленно выцветать.

— Ошибочка, — ашурт поднял указательный палец, — девочка более чем опытна и искушена в делах по изведению юношей. Я понятия не имею, как Эрри сдержался и не убил ее. Я бы порвал на хрен. А ты?

— Он сам! — поспешно выпалила она. — Он следил за мной, когда я купалась. Я… растерялась… — девушка постепенно замолчала под перекрестными взглядами четверых мужчин.

— А потом опомнилась, — кивнул Сантилли. — Понятно.

Амира стояла, опустив голову, и громко шмыгала носом. Совсем не такого возвращения она хотела, а победного, славного, чтобы отец понял, насколько хороша дочь, как воительница. В мечтах рисовалось, как он обнимет ее и при всех признается, что мало ценил собственное дитя.

— Я тебя недооценил, — медленно произнес Хаарланд, останавливаясь перед девушкой.

Та вскинула на него удивленные глаза и в следующий момент покачнулась от звонкой пощечины.

— Итак, — как ни в чем не бывало, продолжил Хаарланд, потирая ладонь и возобновляя хождение.

Рыжая шевелюра бога невольно притягивала внимание, и Сантилли начал неосознанно считать: четыре шага вправо, крутой поворот, руки заложены за спину, четыре влево, угрюмый взгляд исподлобья, — все это здорово действует на нервы, не хотел бы он сейчас очутиться на месте «амазонки».

— Ты продолжила свои выходки, но теперь для разнообразия решила стравить принцев. Обычные придворные тебя уже не привлекают?

Девушка всхлипывала, держась за горящую щеку, и молчала.

— Сказать нечего? — язвительно подался к ней отец. — Я тебе скажу, — он схватил ее за подбородок и прошипел в лицо. — Ты такая же шлюха, как и твоя мать, которая собирала всех подряд. Ты думаешь, это была любовь? Нет, дорогая моя — эта пьяная шваль сама притащилась ко мне под утро и залезла на меня спящего. Жаль, что я вышвырнул ее за порог — придушить надо было, сучку, — Хаарланд брезгливо отбросил Амиру от себя и, на ходу вытирая руки о штаны, грузно сел за стол.

— Моя мама не шлюха, это ты всех… везде… без разбора, — срываясь на истерику, закричала девушка.

— Пошла вон, дрянь! — рявкнул Хаарланд. — Ждать в коридоре! — он оглушительно хлопнул ладонью по столешнице, и дочь как ветром сдуло.

— Сантилли, — бог войны угрюмо глянул на демона, — я не могу ее оставить. Мне не нужны разговоры….

— Ты издеваешься? — разозлился тот и с грохотом отпустил кресло. — У нас, между прочим, свадебное путешествие, если ты забыл. А вместо этого я должен разгребать говно после твоей дуры. Если бы у мальчишки крышу снесло после такой ночи, живым бы никто не ушел, а ты предлагаешь вернуть ее обратно. Запри где-нибудь.

— Не могу, — сквозь зубы с нажимом ответил Хаарланд. — Не могу! Я тебя должен уговаривать? Мне на колени встать?!

— Пошел к дьяволу! Ясно?

— Проорались? — невозмутимо справился Таамир, небрежно разваливаясь в кресле. — Неужели два умных… — он окинул их ленивым взглядом, — полководца не смогут договориться ко всеобщему удовлетворению.

Через полчаса Амиру позвали к отцу. За это время Клер, прижатый к стенке выходками сестры, был вынужден согласиться на сделку и отвести ашурта туда, куда тот просил.

Невероятно прекрасная женщина-мечта соткалась среди галактик. Она плыла в ореоле развевающихся серебристых волос, черное мерцающее платье струилось по ее телу и звезды были ее украшениями. Босые маленькие ступни еле касались туманностей, услужливо подплывающих ей под ноги. Черные глаза, завораживающие, полные тайны, обещали божественное, поистине запретное для смертных блаженство, настолько нестерпимое, что невозможно было сдвинуться с места, чтобы сделать последний шаг и сжать ее в своих объятиях. Она прекрасно осознавала свою власть над мужчинами и наслаждалась ею, играя на струнах души демона, перебирая их тонкими пальцами и заставляя его мысленно стонать от жгучего желания обладать ею. Бархатное контральто мягко вплелось в манящую мелодию:

— Ты же не поверишь, если я скажу, что рада тебя видеть, — она тонко улыбнулась Клеру и перевела взгляд на ашурта.

Сантилли очнулся от прикосновения к своему лицу, неохотно стряхивая с себя восхитительное наваждение, и удивленно понял, что она выше его почти на полголовы.

— Жаль, что ты перестал петь, — с сожалением произнесла она, опуская руку. — Но сейчас, когда твоя девочка вернулась, я могу надеяться?

— Вряд ли Ае оставит мне выбор, — подтвердил Сантилли, с трудом пытаясь вспомнить, говорил Клер имя богини или нет.

— Как твоя жена, Роанергес? — женщина грациозно опустилась в туманность, как в мягкое кресло, сделала плавный жест, приглашая их сесть, и наигранно вздохнула. — Так и держишь бедняжку под замком? Бедная Розианна.

Клер смешался и вынужденно поклонился:

— Сарнайт… моя госпожа… она не оставила мне выбора.

«Так, именем мы разжились, — подумал Сантилли, усаживаясь напротив хозяйки, — осталось разжиться мозгами. Где-то же они были!».

Он мысленно встряхнулся и уже осмысленнее огляделся вокруг. А ведь это не космическое пространство, а, скорее внутреннее убранство дворца. Или в чем она живет? Демон пропустил сквозь пальцы проплывающую мимо галактику. Великолепно. Полное ощущение соприкосновения.

— Тебе нравится? — наклонилась к нему богиня и загадочно покосилась на оставшегося стоять бога смерти.

— Боюсь, комплиментов для этого еще не придумали, а моя фантазия слишком бедна, — с запинкой отозвался Сантилли.

Какие у нее завораживающе бездонные глаза! И этот мягкий голос. Невероятно! Он искренне любовался ею, как совершенным произведением искусства. Прекрасным. Идеальным. Без единого изъяна.

— Я думаю, мы сами договоримся, — богиня удовлетворенно откинулась в кресле. — Без посредников. Передавай привет милой Розианне, мой друг.

«Стоп! Дьявол. Что? Что она говорит? Розианна! Убейте меня за тупоумие! Жена Клера? Высший пилотаж! Не повезло богу! А откуда она знает, что я не пел? — Сантилли мысленно постучал себя по голове. — Идиот!».

— Клер, все нормально, — усмехнулся он. — Иди, я сам справлюсь.

Тот еле уловимо поморщился, но с места не сдвинулся.

— Иди-иди, — рассмеялась женщина, — я ничего ему не сделаю.

Как только бог смерти растворился в воздухе, Сарнайт поднялась и поманила демона:

— Ты не могла бы притормозить хоровод, — Сантилли почувствовал, как начинает кружиться голова от беспрестанного движения созвездий и туманностей. — Мысли путаются.

— Сейчас пройдет, мой демон, — она откинула пространство вселенной, как занавесь.

Мягкий свет, тонкие лучи, пронзающие пушистые облака под ногами. Нет однотонности, все разноцветное, нежное, как сон ребенка.

— Ты хотел души, мой мальчик? — прошептала женщина. — Тебе нужна жатва?

Когда она успела подойти так близко? Сантилли пропустил этот момент, мимолетно отметив, что платье стало более откровенным и светло-желтым, почти белым. Он никак не мог вспомнить, как называется этот цвет. Что-то про кость. Чушь какая-то.

— Что у меня с головой? — нахмурился ашурт и потер лоб.

Дыхание на щеке, как дуновение ветерка, нежное касание полных губ, легкое скольжение рук по телу, беззвучно падает в облака куртка.

Он недоуменно провел по ее безукоризненному плечу ладонью, обнажая его. Зачем? Совершенное произведение искусства не надо раздевать, на него надо любоваться. Демон посмотрел ей в глаза и удивился:

— Ты не Ласти. У нее зрачки, — он поскреб воздух перед ее лицом согнутым указательным пальцем, но забыл слово, — другие. И цвет темнее. А у тебя светло-желтые.

— Какие тебе нравятся? — она теснее прижалась к нему и потянула шнуровку рубахи.

— Синие, — не задумываясь, ответил он.

Серебряные волосы. Сантилли пропустил невесомые пряди сквозь пальцы, и воздух наполнился мелодичным перезвоном. А у Непоседы волосы разноцветные, шелковистые и пахнут летом.

— Ты не Ласти, — демон помотал головой и отстранился.

— Сильный мальчик, — тихо произнесла богиня, целуя его. — Сильнее, чем я думала.

— Ты чужая, — демон шагнул назад, уходя от ее объятий, и упал в облака, как на перину.

Платье соскользнуло вниз, и богиня легла рядом:

— Неужели для ашурта стало так сложно любить женщину?

— У меня есть женщина, — уверенно ответил он, не замечая, что сжимает ее грудь.

Нежные губы, прохладная гладкая кожа, гибкое сильное тело. Но чужое. Все чужое.

— Не надо! — отстранился Сантилли.

— Я могу дать тебе подлинное бессмертие, мой мальчик, то, о котором ты и мечтать не смеешь.

— Зачем? — не понял демон. — Я и так бессмертен. Живу, сколько хочу, — он сполз на край постели и растер лицо, — пока не убьют.

— Живешь? — грустно усмехнулась она и села за его спиной. — Нет, ты не живешь. Играешь в жизнь, притворяешься, лжешь каждый миг всем и себе, а на самом деле — зовешь меня, — Сарнайт обняла ашурта и потянула обратно. — Ищешь встречи со мной, потому что хочешь умереть, так страстно хочешь, что я откликнулась. Но твое время еще не пришло, мой мальчик.

Жаркий шепот, страстные объятия, горячие поцелуи. Душно, нечем дышать. Неясные обрывки воспоминаний, размытые образы, смутные лица, факел на стене, изрубленная женщина, искалеченное тело ребенка.

— Будь со мной… будь моим…

Трупы. Трупы. Везде трупы. Врагов и друзей. Он шел среди них, по пояс в крови, отталкивая их, падал, захлебывался. Да, он искал смерть, а потом смирился и затих. Потух. Лас вернулся, а желание жить — нет, внезапно понял он. А тут щедрые посулы и предложение стать божественной подстилкой. Всю жизнь мечтал.

— Слугой? — Сантилли усмехнулся, уходя от ее губ. — Или рабом? Ашурты никогда не были рабами, чужая госпожа. Кто ты? — он требовательно заглянул ей в глаза.

— Вы все рано или поздно приходите ко мне. Вы уже рождаетесь с мыслью обо мне. Ждете меня постоянно, страшитесь, ненавидите и, в конце концов, молите обо мне. Но редко кому выпадает счастье испытать мою любовь.

— Замечательная любовь, — демон убрал ее руки и машинально поцеловал их, выпуская, — сначала одурманить, потом положить в постель, — он отодвинулся от нее и сел. — Мне пора. Девчонки волноваться будут.

— Мне нравится, что ты не боишься меня, — женщина провела по его спине рукой. — Или еще ничего не понял?

Не обращая внимания на ее слова, Сантилли безрезультатно пошарил глазами по клубам тумана и решительно встал. Куртка сгинула и черт с ней.

— Извини. Я не хотел тебя обидеть, но ничьей игрушкой я не буду.

Она приподнялась на локте — идеальное создание, мечта любого мужчины — легонько похлопала ладонью рядом с собой и позвала:

— Вернись, пламенный демон, мы не закончили. Ты забыл о договоре.

Он помотал головой — к дьяволу чарующий голос, эти идиотские колокольчики и чертов туман. Откуда он взялся?

— Что с глазами? — он яростно потер их, и, покачиваясь, неуверенно шагнул прочь, но мир повернулся вокруг него, и ашурт упал в объятия божественной женщины, лежащей на постели, снова все забывая. — Кто ты?

— Ты шел ко мне всю жизнь, мой мальчик, — прошептала она.

Сантилли, теряя сознание, попытался оттолкнуть богиню и уже не слышал, как кто-то с легкой грустью попросил:

— Оставь, его, моя госпожа.

— Знакомый голос, — Сарнайт недовольно поморщилась и обернулась — к ним по колено в облаках не спеша шел Герхард.

— Ты никогда не сможешь его подчинить, — он присел на кровать, провел по ее крутому бедру пальцами и укоризненно покачал головой.

Повинуясь легкому движению руки дракона, на женщину легло тонкое, как лунный свет, покрывало.

— Подари ему сон. Я расплачусь за мальчишку, моя госпожа.

— Роанергес никогда не отличался большим умом, — недовольно передернула плечами женщина, нехотя отпуская ашурта.

— Не клевещи на Клера, любовь моя, — дракон взял богиню на руки и понес прочь из раннего утра в фиолетовые сгущающиеся сумерки. — Ты кого угодно можешь напугать, но он испугался не за себя.

— Мальчику нужна эта ночь. Он словно состарился и умер в тот час, когда убили его жену. Всего ночь — и он оживет. Разве сейчас он похож на демона страсти?

— Ему достаточно твоих поцелуев, остальное сделает его девочка, — дракон нежно прикоснулся к ее губам, опускаясь в клубящуюся звездную пыль. — Этот непокорный будет страстен только с ней, но не с тобой.

Сарнайт обвила его руками и откинулась назад, прищурив глаза:

— Сам пытался его приручить?

— Ты прекрасно знаешь, что меня мужчины не интересуют, любовь моя, — Герхард откинул покрывало и начал ее поцеловать.

— … три дня… изменник….

— Я соскучился… по тебе… невозможно… соскучился….

— Лжец… — она застонала от наслаждения.

— … да… люблю тебя….

Сантилли очнулся в седле перед Таамиром. С минуту щурился, растирал лицо и тряс головой, мешая дракону управлять жеребцом, пока тот раздраженно не прижал его к себе. Еще минуту пытался понять, где он и с кем, и после этого начал активно возмущаться и слабо вырываться из рук Ин Чу. Фраза «Какого дьявола?» была первой и единственно цензурной, какая-то часть слов переводу вообще не подлежала в связи с отсутствием аналогов в речи, но общий смысл легко угадывался.

Герхард морщился, но молчал, король почти сразу завелся и начал огрызаться. Остальные не слушали: бывшая «амазонка» переживала полный жизненный крах, а Райнерд, которому выпало невероятное счастье быть ее наставником, придумывал испытания и задания, больше смахивающие на пытки.

— Убрал руки и отпустил меня, — ашурт наконец-то додумался снизойти до нормальных выражений и получил вожделенную свободу, которой немедленно и распорядился, со второй попытки перетащив ногу через шею жеребца.

Свобода плавно перетекла в короткий полет и жесткое приземление — трава пружинить под весом ашурта отказалась. Таамир с неподражаемым выражением сочувствия на лице следил, как демон, шатко стоя на четвереньках, пытается подняться с колен и медленно заваливается на бок.

— Дьявол! — тот слабо похлопал ладонью по земле. — Я сдох или нажрался?

Король, кивком отослав Райнерда с подопечной в лагерь, спрыгнул и сел рядом с ним на корточки:

— Падалью не воняешь.

— Спасибо, — Сантилли вяло приподнял голову и тут же обессиленно уронил ее. — Тогда что?

Таамир невольно вздрогнул и похолодел, увидев его глаза, налитые кровью. Что же произошло у богини смерти, если гордый демон не захотел подчиняться, в который раз предпочтя жизни смерть?

Возле них остановились ноги Герхарда:

— Не надо было отказывать ей, мальчик, и сейчас бы скакал молодым козленком.

Понятно, мальчишка не захотел изменять женам, но существам такого порядка, как Сарнайт, не отказывают.

— Уж лучше я буду трупом, чем козлом, — возмутился демон и поморгал. — Это надолго?

Граф без слов сунул ему под нос изящную флажку, подарок богини, от которой Сантилли яро шарахнулся, не смотря на убийственную слабость. Но бороться с двумя драконами не под силу даже здоровому демону, поэтому лекарство, больше напоминающее пойло и по запаху, и по вкусу, было почти беспрепятственно влито в рот императора.

— Ящерицы, — пробормотал он и затих, прикрыв глаза.

Точно такими же они были, когда чуть ли не целую жизнь назад Таамир пытался вернуть бывшего любовника при помощи Печати подчинения, а в результате едва не убил. Король не знал, как и кто в тот раз выхаживал Сантилли, но когда он через некоторое время пришел с ним разбираться по поводу разгрома в своей спальне и плачевного состояния помогавшему ему Эдингера, то ашурт уже был свеж и бодр, хотя бледен, как покойник. Даже язвил и хамил, что у него вообще-то никогда не задерживалось. То, что последовало за этим, Ин Чу вспоминать не хотел — полное фиаско.

Он пересел с корточек на землю и положил пальцы на шею Сантилли, нащупывая пульс.

— Жив, — коротко среагировал тот, не открывая глаз, — не надейся.

Король усмехнулся:

— Тебя прибить — семь потом сойдет.

Пока демон приходил в себя, драконы тихо обсуждали не совсем удачные переговоры — избавиться от капризной девчонки, как все без исключения надеялись, не получилось. Хаарланда можно понять, возвращение блудной дочери скрыть не удастся, особенно потерю девственности. А кому хочется выслушивать фальшивое сочувствие подданных и ощущать спиной их насмешливые взгляды. Своей выходкой доченька неплохо подрывала авторитет отца и, как следствие, авторитет короля. «Гулящая дрянь» — было самым мягким эпитетом, которым наградил ее бог войны. Герхард упирался изо всех сил, и под конец, разозлившись, случайно обмолвился, что выкупил ее у разбойников за цену половины коня.

— Заднюю или переднюю? — неожиданно развеселился Хаарланд и отрезал. — Не дам. Резать превосходное животное ради какой-то девки? Выкупил — пользуйся.

Амиру вызвали, и отец, сокрушенно разведя руками, объявил ей, что граф Лангер является теперь ее полным хозяином и подробно объяснил почему. Герхард тут же, в кабинете, перепродал ее за медную монетку, случайно завалявшуюся в кармане Райнерда. Девушка была ошарашена настолько, что даже не пыталась протестовать.

Опоздавший на разборки бледный Клер, ничего этого не знал, сразу отозвав в сторону Герхарда и что-то встревоженно прошептав ему на ухо. Таамир только расслышал: «Она нас перехватила». Граф пронзительно глянул на него, бросил: «Ждите меня у первой стоянки», — и исчез.

Ждать у моря его пришлось больше часа. За это время Райнерд успел подробно разъяснить девушке полное отсутствие у нее прав и массу обязанностей вкупе с беспрекословным подчинением. Бывшая воительница попробовала протестовать, тогда дракон разложил ее на камнях, бесцеремонно сдернув штаны с божественной попки, уселся сверху и познакомил последнюю с ремнем, как средством осмысления бренности бытия, заодно наложив на строптивую девчонку метку, по которое ее всегда можно легко найти — монетку все-таки было жалко. Таамир в воспитательный процесс не вмешивался, и вскоре ушел бродить по берегу подальше от пронзительных визгов и криков. Он бы предпочел свернуть ей шею — это намного эффективней, чем утруждать руку.

Вскоре после этого непривычно разрумянившийся Герхард принес на руках бесчувственного Сантилли и приказал королю (!!!) немедленно выезжать. Таамир молча усадил ашурта к себе в седло и попытался мысленно выведать у графа подробности, но тот разговаривать категорически отказался.

Демон начал приходить в себя только тогда, когда всадники проехали два мира.

— Что она хотела от него? — тихо спросил Таамир.

— Потрахаться, — поморщился оживший император и помассировал виски. — Герхард, кто она?

— Та, к кому ты хотел прийти, — снизошел тот до ответа, наблюдая, как Сантилли растирает лицо и щурит глаза, наводя резкость. — Договор заключен. У нас три дня на жатву. Сколько тебе надо?

— Около двух тысяч, — пожал плечами ашурт и завертелся, оглядываясь. — А где моя куртка?

— Ты… — Таамир поперхнулся и переглянулся с Герхардом.

— Это вас можно резать, — неожиданно взорвался Сантилли, — а нас даже двух десятков нет! Я Бьерн казнить не могу, потому что эта сучка еще может рожать. Кому за это сказать спасибо? Война у них видите ли вышла из-под контроля, поэтому у вас крышу снесло, так?

— Откуда знаешь? — хмуро спросил Таамир.

— Ветер нашептал, — буркнул Сантилли и нахохлился, зябко обхватив себя за плечи.

Граф встал, принес ему куртку и укрыл, подоткнув с боков:

— Хорошо, что ты хочешь?

Прищурив глаза, почти пришедшие в норму, демон усмехнулся:

— Обмен. Ты забираешь у Элерин способность Хранителя, я…

— Идиот! — не сдержался Таамир. — Ты соображаешь…?

— Да, — ожесточенно выдохнул Сантилли, приподнимаясь на локтях, — я все соображаю. Я соображаю, что скоро ее не будет, и мне плевать на все! На этот гребанный мир, на вас, на Совет! На все! Ясно! Мне плевать на ваши интриги, на ваши делишки, на любовные шашни, на то, кто что скажет! Она должна жить! Понял? — он перевел дыхание и повторил. — Она должна жить.

— Жизнь Хранителя и все миры, — Герхард зло его толкнул обратно, — неравноценный обмен.

— Я устал терять друзей. Я никого больше не хочу терять, — ашурт с трудом повернулся на бок. — Совет ничего не скажет, если все сделать правильно.

— Никто на это не согласится, ты, безмозглый идиот! — прошипел Таамир с силой сжимая и разжимая кулаки. — Они не отдадут всю власть в наши руки. Ты вообще представляешь, что будет? Новая война. Терять он больше никого не хочет.

— Нет, — Сантилли в сердцах хлопнул ладонью по траве и с натугой начал садиться. — Н-ничего не будет. Перераспредели голоса в Совете, лиши Хранителя права императора, оставь за ним только равновесие сил, и они не буду возражать. — он кое-как утвердился в сидячем положении и исподлобья посмотрел на Таамира. — Я не отдам жену!

— Созываем Совет, — Таамир раздраженно встал, едва удержавшись, чтобы от души не пнуть демона в живот.

— Там ночь, — возразил Герхард.

— Да… насрать мне, что там ночь, — взорвался тот. — Встали и пошли! Живо!

За то время, что они ехали к Жемчужине, Таамир успел успокоиться и несколько раз поймать засыпающего в седле демона.

— Откуда он узнал про Хранителей? Про войну? — Герхард хмуро покосился на ашурта, клонящегося к шее Грома, и придержал его за куртку. — Ему отлежаться надо, а не верхом трястись.

— Про Хранителей, вероятнее всего, Сах рассказал. Или из книг. А второе? Сам мог додуматься. Мозгами его боги не обидели.

— Да, уж, — согласился Герхард и хмыкнул. — А ведь может получиться.

Может, потому что впервые в истории Жемчужины Хранителем стала дочь Создателя, а ее Стражами — демоны. Когда-то это была обязанность Ин Чу, но потом они забыли про нее, и высшие силы нашли другой выход.

«Могли бы заодно наделить их и долголетием, — вздохнул про себя Герхард. — Как же не хочется взваливать на себя это ярмо».

Нет, ийет не умирали, а переходили на другой уровень сознания, и после этого рождался новый Хранитель.

— Лень снова запрягаться? — словно прочел мысли графа Таамир. — Летать между звезд, латать прорехи, готовить преемника…

— Ты не король, — поморщился тот, — в тебе умер или телепат, или рифмоплет.

— Н-надо, — с натугой проговорил Таамир, перетаскивая Сантилли к себе, — черт, оставить его в Совете. Сиди, не дергайся! Нужен ты мне во всех позах! — прикрикнул он на слабо вырывающегося демона.

Герхард недовольно покосился на них:

— Отец распустил тебя.

— Ты так считаешь? — желчно осведомился король, обхватывая ашурта поперек груди и прижимая к себе.

Граф ограничился смешком, мол, сам додумывай.

— Элерин и Саха тоже надо оставить в Совете, — спустя некоторое время произнес он. — Авторитетов для них не существуют и мозги у мелких работают в нужном направлении. Тогда Повелители не будут возмущаться. Должно пройти. Что ж он настолько упертый?

Впервые Совет проходил без императрицы и ее брата. Драконы вошли в зал, когда все уже были на месте кроме Вардиса, про которого в спешке забыли. Спрашивать, что случилось, и бросаться на помощь никто не стал — если бы она была нужна, Таамир бы ее попросил. Будто каждый день в зал Совета вваливался король Ин Чу с императором на руках. Под настороженными и встревоженными взглядами он аккуратно сгрузил спящего Сантилли на стулья у стены и шумно выдохнул:

— Вымахал мальчик на славу, — и подошел к столу. — Если вы проявите терпение, то есть шанс решить все мирным путем.

Разбуженные под самое утро Повелители пребывали не в самом лучшем настроении, но дракона слушали, не перебивая. Найири постоянно переглядывался с Андерсом, Макрос сосредоточенно тер переносицу, осунувшийся и отрешенный Рошейн устало смотрел на Ин Чу исподлобья и негромко барабанил пальцами по столу. Маярт упорно разглядывал собственные руки, Рашид — столешницу.

— Но мы категорически против, — закончил Таамир.

— Давно надо было вернуть все на круги своя, — темный тяжело поднялся. — Зря оторвали от дел.

— Как Орелин? — осторожно спросил его Таамир.

— В коме, — бросил дэи вэ и ушел.

Следом за ним поднялся и Маярт:

— Я так понимаю, что девочка еще ничего не знает? — он дождался утвердительного кивка. — Удачи. За.

Ийет был одним из немногих, кого Рошейн позвал на помощь, чтобы спасти умирающего младшего сына. Как ни старался король опередить заговорщиков, сражения во дворце избежать не удалось. Матиса с немногими единомышленниками загнали в дальние покои. Отец не хотел убивать сына, но тот пошел до конца, решив, что терять ему уже нечего, и Орелин заслонил своего короля, приняв на себя заклинание разложения, вдребезги разбившего его защиту, и отравленный кинжал, брошенный кем-то из мятежников. Пока шел бой, помочь принцу не было возможности, а сейчас он медленно умирал.

«Вот тебе и слабый мальчишка, когда-то струсивший», — отрешенно подумал Таамир.

Совет закончился быстро, единогласно проголосовав «за». Повелители ушли, а драконы так и остались сидеть, переваривая их решение. Найири немного задержался возле сына, проверяя его состояние и делясь силой.

— Если она еще раз дернется в сторону моего мальчика — развоплощу, — тихо пригрозил он.

— С чего ты взял? — Герхард окинул ашуртов непроницаемым взглядом.

— Запах, — коротко отозвался тот и открыл портал. — Она высосала его почти досуха.

— Это не она, — возразил граф. — Сам знаешь, погибшие миры не любят живых.

— Я предупредил.

Портал закрылся, оставив Ин Чу в одиночестве.

— Кто она? — Таамир устало кивнул на Сантилли.

Вместо ответа Герхард пожаловался:

— Я сам выжат, как виноград после пресса. Чертов Совет.

Король продолжал сверлить подданного тяжелым взглядом, и тот попробовал выкрутиться:

— Если бы он согласился с ней… — дракон замешкался, подбирая слово.

— Переспать? — подсказал Таамир.

Герхард кашлянул и одарил того недовольным взглядом:

— …она бы напитала его жизненной силой. Мальчишка имел шанс родиться заново, не умирая, но отказался.

— Кто она? — настойчиво повторил суверен.

Можно и промолчать, а можно сослаться на тайну, которую еще надо придумать. Или спрятаться за запретом обсуждать личную жизнь. Последнее великолепно само по себе, потому что практически дает ответ на вопрос.

— Моя бывшая жена, — сдался Герхард. — Самая близкая прислужница Избавительницы, по сути — ее воплощение. Она собирает погибшие миры и вдыхает в них жизнь. Или ее подобие, если быть точным. Клер вел мальчишку к богине смерти, но Сарнайт сама решила встретить их. Чем-то он ей приглянулся.

Сзади них протяжно присвистнул Сантилли.

Драконы, совсем забывшие про него, грозно оглянулись: чертов ашурт, бледный, но бодрый, лежал на стульях, как диване, положив ступню на согнутое колено, и небрежно ею «дирижировал».

— Слово — буду нем, как могила, — он поднял сразу обе ладони. — А я знаю, кто жена у Клера. А когда Совет?

— Будет жить, — подвел итог Таамир, вставая. — Мы тоже знаем. Кончился. Ты был прав.

Когда они выехали из портала в сгустившийся вечер, Амира уже наматывала десятый круг вокруг стоянки с толстой жердью на плечах, протаптывая тропинку. Позади девушки бежал Райнерд и периодически придавал ей ускорение длинным прутом. До этого она вычистила свою и его лошадь, следующими на очереди были грязная одежда и сапоги, скорее всего оба комплекта, и порванные штаны, если судить по мелькающей голой коленке. Дракон решил, что подопечная должна отработать весь потраченный на нее капитал.

На поляне устроили летний кинотеатр, опоздавшие успели как раз к началу просмотра. К удивлению ашурта все дружно смотрели русскую сказку.

Когда-то прадед Марка взялся собирать коллекцию лучших с его точки зрения фильмов, в которую вошли и мультфильмы, и самые первые черно-белые ленты. Начинание продолжил внук, а затем и правнук. Несколько лет назад, еще до катастрофы в ущелье, Эрри уговорил физика поделиться. Копирование заняло несколько дней, после чего братьев некоторое время никто не слышал и не видел, а родители получили временную передышку.

Боевики демоны смотрели, как комедии, ужастики — как сказки, сказки — как детективы, а сами детективы — обожали, но предпочитали читать, собрав богатую библиотеку. Особой любовью пользовались старинные битвы и военное кино. Мелодрамы безжалостно отбрасывались, комедии — не понимались. Здесь чувство юмора землян и демонов кардинально не совпадали.

Если бы родители знали, чем обернется невинное увлечение детей, близко бы не подпустили их к Марку и его коллекции: мальчишки азартно заполнили свободное время, решив на себе проверить увиденное. Трюки, особенно опасные, шли на «ура», а каскадеры стали их кумирами и вдохновителями. В результате Эрри сломал крыло, уходя от «Змея Горыныча», Тьенси — руку и нос, когда не рассчитал время выхода из пике. После этого братья стали осторожнее и внимательнее, а Сантилли не знал, вздыхать ли ему с облегчением или готовиться к более серьезным последствиям.

Он скромно пристроился с краю и взял принесенный женами ужин. Пришлось коротко объяснять причину собственного истощения и выслушивать небольшую лекцию о сумасбродстве отдельно взятых демонов. Зато у них есть три дня на жатву. С утра можно будет, сославшись на поиски пути, выбрать подходящие места и проветриться. Быть не может, чтобы война, на которой на днях побывали сыновья, была здесь единственной. А даже если и единственной, что нам помешает?

Таамир отвел Вардиса в сторону и, непривычно виновато разводя руками, каялся в склерозе. Князь хмурился, но согласно кивал. Ашурта это радовало — не будет у его солнышка поддержки. Даже Сах Ир, собственно сестру и выдавший, перебежал на сторону ее мужа.

Он долго мялся, прежде чем сознаться, и сейчас Сантилли подумал, что ийет хотел его отвлечь и встряхнуть. Встряска удалась на славу: император, никогда не интересовавшийся сроком жизни Хранителей, испугался не на шутку и окопался в библиотеке в поисках дополнительных сведений. Найденное его не обрадовало.

Хранители могли жить сколько угодно долго. Если бы хотели. Но проходило время, и они, привыкшие слушать Вселенную, растворялись в ней, переходя на новый виток развития. Второй близнец, Тень, мог остаться, но предпочитал сопровождать сестру. Как и муж. По этой же причине детей у императрицы никогда не было. Ничего из прочитанного ашурту не понравилось категорически. Утешало лишь то, что Элерин никуда не собиралась уходить. Пока. Поэтому и молчала, как рыба, не желая расстраивать мужа. Стало понятно, зачем создавалась Радужная — чтобы не нарушать баланс сил, когда родится новый Хранитель.

«Герхард, — позвал ашурт графа, — а давай не будем тянуть?».

«Завтра, — непреклонно отрезал тот, — как договорились».

Слушатели расхохотались и засвистели, встречая Змея Горыныча, а у драконов отвисла челюсть — трехглавых родственников они увидели впервые в жизни, как и бегающие домики и летающую в огромной ступе злобную старуху.

В раздевалке душа Сантилли ждало потрясение — браслетов, оберегающих его от кошмаров, на руках больше не было. Герхард, которого ашурт с трудом оторвал от фильма, коротко отмахнулся:

— Она сказала — не нужны.

Больше от графа ничего добиться не удалось, но спал демон крепко и спокойно.

Утром разминку проводили под куполом, в отличие от Амиры, остужавшей злость под проливным дождем — ночь ей пришлось провести в обществе Райнерда. Вчера дракон, ни в грош не ставящий обещания принцессы, при всех перенес ее вещи в свою палатку, а потом бесцеремонно закинул туда и девушку.

Его сосед, Геровальд, недовольно поморщился и до поздней ночи просидел с людьми у костра, рассказывая походные байки, пока вышедший из себя Таамир в крепких выражениях не послал умирающую от хохота компанию спать, и только потом вспомнил про звукоизоляцию. Но народ попался душевный и тактичный и не стал указывать, напоминать и советовать, шустро разбежавшись подальше от гнева Повелителя.

После завтрака Сантилли посвятил отряд в решение Совета и имел сомнительное удовольствие лицезреть надувшуюся супругу.

— Рино, — он опустился перед ней на колено и взял за руки, — я тебя не отдам, малыш. Согласись, пожалуйста, я прошу тебя. Подумай о мальчишках. Как они без тебя?

Он понимал обиду жены — все решили без нее, но, в принципе, какая разница, если результат тот же?

— А мы тебе работу подкинем, — ухмыльнулся Герхард. — Сможешь создать сказочную планету?

— Точно, — оживился Сах. — Нам нужны подобия низших, но не живые, а как бы машины, но не машины.

Элерин озадаченно посмотрела на брата и растерянно кивнула.

Ритуал проводился тут же на поляне и оказался до смешного простым: Герхард и императрица стояли друг против друга, держась за руки, и смотрели глаза в глаза. Люди, не обладающие магическим зрением, не увидели ничего, а вот остальные наблюдали, как вокруг девушки распускается радужное сияние, постепенно перетекающее к графу. Дар набирал силу, сгущался вокруг будущего Хранителя, приобретая форму дракона с расправленными крыльями, пока полностью не втянулся, оставив легкое мерцание.

Герхард глубоко вздохнул, закрывая глаза, и выпустил руки Элерин. За долгие века он успел забыть, насколько блаженна музыка вселенной. Девочка молодец — ни одной фальшивой ноты. Гармония и ясность. Ничего лишнего, и при этом присутствует все: добро и зло, тьма и свет, начало и конец, рождение и смерть, движение и покой — полное равновесие.

— Я позже скажу тебе, где будет новая планета, — граф открыл глаза и улыбнулся. — Не плачь.

— Пусто, — ийет прижала руку к сердцу и тоскливо шмыгнула носом.

Осторожно взяв Элерин на руки, Сантилли понес ее к палатке, возле которой сыновья спешно раскладывали кресло. Ничего, скоро временная пустота заполнится новыми делами и заботами. Уже ближайшие дни совершенно не оставят ей времени для грусти, не говоря уже о всей последующей затем жизни. Когда это с демонами было скучно? Одна Ласти чего стоит.

— Ты знаешь, — говорил он жене, укачивая ее, как ребенка, — если бы ты не была хранителем, мы бы никогда бы не закрыли тот адский портал и не отправились бы тебя искать, не познакомились бы, и сейчас не было бы мальчишек и дома на Радужной, мы так и остались бы врагами с Маяртом, а твой глупый брат имел бы неплохие шансы отбить у меня Ласти, потому что мы бы с ней постоянно ссорились.

Эрри взял пальцы матери и заглянул в ее глаза:

— У нас проект дома без тебя завис. Нам жабры нужны.

— Какие жабры? — она нахмурилась и вытерла слезы.

— Для дома, — невинно пояснил Тьенси. — Мы хотим, как у Влада — живой, но не облачный, а подводный.

— Подождите с домами, — остановила их Элерин, пытаясь по привычке прислушаться к окружающему миру. — Сколько дней дала тебе богиня? Герхард, это не помешает равновесию?

— Смотря кого, где и как? — отозвался дракон.

Про цивилизацию майя вспомнил Роман, а где она находилась на Земле, знали все люди.

— Вот ваша Мексика, — планетолог приблизил бескрайние леса, находящиеся между морем и горами. — Здесь несколько крупных городов, поселения поменьше, много разрозненных племен, но мы не заметили никакой подготовки к войне, а до пришествия испанцев еще века три как минимум, если мне память не изменяет.

— Можно и в Китай смотаться или в степь к монголам, — неуверенно предложил Глеб, — те вообще постоянно воевали. Может, ну его на фиг, этот ритуал?

— Глупо отказываться от столь щедрых подарков, — рассеянно пробормотал Сантилли и приблизил город с несколькими ступенчатыми пирамидами. — А что они затевают? Это же пленники?

— Жертвоприношение они затевают, — недовольно отозвался Марк. — Я так понимаю, что сошествия ангелов сегодня не предвидится?

Физик все понимал правильно, но в лагере оставаться наотрез отказался. Молодежь, предвкушающая очередное сражение, умчалась подбирать обещанное Герхардом оружие. Амира, памятуя предыдущую битву, старалась взять себя в трясущиеся руки, непроизвольно ища повод отвертеться от сражения.

Ашурт, окинув будущее поле боя взглядом, пришел к выводу, что военные на орбите определенно застоялись: несколько десантных «птиц», на которых находились конструкторы (Сантилли небрежно обозвал их балластом) и целители, прикрывали их с воздуха. Соотношение сил приблизительно один к десяти никого не волновало, как и то, что воинами майя, скорее всего, были превосходными.

Кровавое солнце садилось в кровавые облака, и Алексей машинально отметил, что завтра будет сильный ветер. «Птицы» шли очень низко, давая прекрасную возможность рассмотреть и рабов в набедренных повязках, трудившихся на кукурузных полях, и надсмотрщиков, и вереницу связанных пленников, понуро бредущих к городу, и ямы, заполненные телами, накиданными как попало. Последнего никто из людей не ожидал. Олег, высунувшийся из кабины, чтобы лучше рассмотреть заинтересовавшую его канаву, оставил весь завтрак за бортом и больше никаких приступов жалости не испытывал.

Выходили порталом с трех сторон сразу на центральной площади, чтобы не терять времени на хождение по улицам. Сам город был празднично прекрасным: просторные мощеные улицы, каменные дома, богато украшенными резными фризами и росписями, огромная толпа знати, танцоров, музыкантов и воинов в ярких набедренных повязках, накидках и высоких головных уборах, а на верху главной пирамиды — в нарядных одеждах жрецы с воздетыми руками. И пленник, растянутый на жертвенном алтаре.

Юноши и девушки быстро утратили веселый интерес, перестали перешучиваться и молча шли вслед за Герхардом. Замыкали их отряд Райнерд и испуганная Амира, постоянно озирающаяся по сторонам. Дракон, приказав подопечной не отставать от него ни на шаг, больше не обращал на нее внимания — все равно та отсюда никуда не денется. А денется — невелика потеря. Остальных Ин Чу по возможности равномерно распределили между двумя оставшимися группами.

Толпа на площади радостно взревела — вниз по ступеням полетело тело мужчины — а на алтарь уже укладывали следующего.

— Начинаем, — коротко скомандовал Герхард, вынимая меч.

С противоположной стороны площади раздались крики ужаса — это врубился в человеческую массу отряд Сантилли. На коротком совещании ашурт предложил не срывать боевую ипостась, поэтому можно было легко представить, что там сейчас творилось. Третью группу вел Таамир. Там было несколько тише.

Ласайента танцевала, расправив белоснежные крылья, быстро окрасившихся красным. Не умеет его девочка по-другому: ведет себя, как мальчишка, а сражается, как bailaora (танцовщица), легко и изящно ведя свою партию. Сантилли не стал доставать мечи — обойдемся тем, что дала нам природа. Зря старалась что ли? Он уже и забыл, что значит упоение боем. Музыка высших сфер. Наслаждение. Майя действительно оказались превосходными воинами, которых не жалко было положить на алтарь богини смерти взамен беспомощных жертв.

Кстати о жертвах — а жрецы-то не останавливаются, еще один труп катится вниз по ступеням. Этого люди могут нам не простить, да и жалко как-то.

«Я наверх», — предупредил Сантилли и открыл портал — лень таскаться по ступенькам на высоту, ножки могут устать и дыхалка собьется.

- ђHola! (Привет!) — обаятельно улыбнулся он мужчине с разрисованным лицом, застывшему с поднятым костяным кривым кинжалом. — Finita la comedia. Перевести?

Тело жреца кувыркнулась через край, а ашурт переключился на его товарищей, находящихся на площадке перед деревянным храмом.

— Сарнайт, лично от меня! — крикнул Сантилли, ударом ноги оправляя вниз обезглавленный труп, голова в уборе из раскрашенных перьев полетела следом. Демон оглянулся вокруг себя. — Все? Быстро вы кончились, — он оглядел бурлящую площадь и, раскрыв крылья, бросился на помощь сыновьям.

Сарнайт, незримо стоящая за его спиной, улыбнулась вслед:

— С возвращением, герцог.

— Их массой задавят! — Глеб в отчаянии метался по «птице».

Алексей дернул за плечо пилота:

— Почему висим? Пройдись по ним пушкой!

— Приказ, — спокойно отозвался тот.

Скребицкий стрельнул глазами на Романа, на Марка. Хляба, перехвативший его взгляд, еле уловимо кивнул, и дэм обмяк в кресле, отключенный точечным касанием пальцев. Инженер сразу запрыгнул на место второго пилота, выхватил гарнитуру и разблокировал пульт, направляя машину вниз.

— Ух-ма, черт бы вас всех, — пробормотал он, сажая «птицу» на головы противника и откидывая купол. — Прости меня, Господи!

— Куда, дебил? Без оружия! — рявкнул Алексей, но Глеб, в прыжке послав воина майя в нокаут, уже схватил его меч и рукоятью заехал кому-то в лицо.

Неожиданно Марк, угрюмо молчавший все это время, повторил маневр друга, с досадой отмечая, что мечи-то деревянные со вставленными каменными лезвиями, но с топором он никогда дела не имел, разве что когда дрова колол для мангала. Но человека…. Он невольно содрогнулся, едва не пропустив удар.

— Что имеем, — физик автоматически поднырнул под дубину, полоснув противника по открытой шее ребром ладони, и больше ничего не говорил.

— Уюл, взлет, — скомандовал Алексей катеру и тоже выпрыгнул в общую свалку, по ходу дела разжившись копьем.

Сантилли дал круг над сыновьями. Турайа сражается левой рукой, правая висит плетью, лицо заливает кровь из пореза на лбу. Эрри, прикрывающий ее, как никогда похож на демона — с головы до кончиков крыльев в крови, и не понять в чьей. Тьенси не лучше, Ла-али ранена в бедро, но держится. А где же наша принцесса? Принцесса сидела в кругу, сжавшись и прикрыв голову руками. Драконы работали слаженно, как машины, но даже им тяжело было сдержать натиск многочисленных майя, лезущих подобно саранче.

«Хреновы фанатики. Герхард, меняй ипостась или уходите», — ашурт рухнул сверху, подминая под себя ближайших воинов и давая графу простор для маневра. Да какой к дьяволу простор? По ним и пройдет. Катком на лапках.

— Привет! — демон коронным ударом пробил грудную клетку горбоносого мужчины со скошенным лбом, локтем заехал соседу слева в лицо и развернулся, крыльями расчищая себе пространство.

Инопланетяне они что ли? Совершенно идиотский профиль, как насмешка над ашуртами.

Сверху спрыгнул Олег, и у Сантилли упала челюсть. Он по инерции снес кому-то голову, а человек уже примерял копье. Древком, не глядя, подправил так не понравившийся демону профиль, но окончательно уложил противника Роман. Случайно и, скорее всего, даже не понял.

— Дебила кусок, — разозлился ашурт, — живо назад!

— Катись ты, — огрызнулся тот, плавно вписался в движение майя, забирая у воина меч и ломая руку.

А никого у нас не тошнило при виде крови? Судя по всему — никого. Сантилли добил раненого, и тут Геровальд, сражающийся с другого конца площади, сменил ипостась и прошелся по нападающим огненной струей. Рядом с Эрри внезапно возник симпатичный смерчик, расшвыривая противников.

— Юл-Ши, забирай ее, — закричал йёвалли, — я сам!

Но дух, не слушая хозяина, смертоносной метлой прошелся по плотной массе майя, сминая их в кровавую кашу. На Сантилли вылетел Марк, секунду неопределенно смотрел на него и вдруг метнул деревянный меч ему за спину. Ашурт сунул физику свой и развернулся, посылая в стену воинов пламенный поцелуй. Они горели, но все равно лезли вперед, не чувствуя боли и что-то фанатично крича.

По команде с крейсера подключились истребители, кося озверевших от крови людей из лазерных пушек на прилегавших к площади улицах. А у пирамиды царил ад: духи появлялись один за другим, прокладывая в толпе нападавших сразу затягивающиеся просеки, сменившие ипостась драконы строй не нарушали, переступая лапами по мертвым и еще живым. Амира, увидев, как между их пальцами выдавливается «фарш» из человеческого мяса, кишков и костей, потеряла сознание. Мишель прикрывал Таамира сверху огнем, король давил и жег тех, кто уходил от воспитанника. Арвин старался держаться рядом с отцом, не разрывая дистанцию. Не всегда один в поле — воин.

Вардис, расправив могучие крылья, больше напоминающие сгустки тьмы, как никогда был похож на ангела смерти, а, может, им и являлся. Некогда сейчас думать об этом. Сестра, объединившись с собственным защитником, прекрасна и страшна одновременно. Истинная демонесса. Жив ли сын, Сантилли знал только по тому, что его защитник яростно поливал всех пламенем. Он полоснул когтями по груди не желающего умирать майя, ударом в лицо опрокинул еще одного, оглянулся в поисках следующего и понял, что на площади наступила тишина.

— Не слабо размялись, — вместе с клубом дыма раскатисто выдохнул кто-то из драконов.

Ашурт с силой провел ладонями по лицу, размазывая кровь и пот, и от души выругался.

— Нормально? — Марк тряхнул его за плечо. — Сан, все в порядке?

— Нет, — взорвался тот. — Я идиот, Марк, я тупой идиот. Я впервые в жизни не рассчитал, что эти кретины настолько кретины. Не понимаешь? — человек покачал головой — Я подумал, что они разбегутся, когда нас увидят. Я никогда не имел дела с настолько фанатиками. Мы могли погибнуть, — и раздраженно закричал на человека. — Какого дьявола вы полезли в эту мясорубку, слабоумные дебилы? Кто вас просил?

— Не ори, — спокойно попросил Марк. — Помочь своим. Трудно понять? Или у вас это не принято?

Принято, конечно, принято, но сегодня по его вине мог погибнуть кто-то из друзей. И на черта тогда нужны все эти жертвы?

— Извини, — Сантилли похлопал его по груди. — Давайте на катер. Спасибо. Извини.

Человек кивнул и с помощью пилота забрался в кабину опустившейся «птицы».

— Сколько же мы положили? — ашурт с удивлением обозрел пространство, покрытое трупами, и вытер кровь со лба.

— По-видимому, всех, — Герхард, принявший человеческий вид, пробрался к нему по телам, на ходу добив раненого. — Великолепная жатва, демон.

— Проваливаем, — скомандовал Сантилли, следя, как грузятся в катера уставшие воины.

Убитых среди демонов и драконов не было, только раненые. Эрри нес на руках Турайю, Ла-али, тяжело опираясь на Тьенси, ковыляла сама.

Ласайента весело отсалютовала мужу мечом:

— Супер бой!

Он с трудом узнал свою девочку по открытой улыбке и машинально кивнул в ответ: да, класс.

«Птицы» одна за другой поднимались в небо, а город быстро тонул в южной ночи, прячущей следы страшного побоища. На погружающейся в темноту площади остался Мишель. Одинокий маркиз среди завалов трупов и умирающих смотрелся дико и неестественно.

— Что он делает? — Роман вяло показал на него подбородком.

— Чума никому не нужна? — поинтересовался Сантилли, наблюдая, как хлопочет возле «амазонок» целитель. — Солнце, жара. Зверье столько не осилит.

Конструктор непонимающе уставился на него, а потом рванулся к борту. Дэм, стоящий рядом, придержал его за куртку, пока человека выворачивало. Да, воображение у них работает превосходно. И зачем в бой полезли? А на обед — мясо. Потрясающе.

— Где Амира? — спохватился он и позвал Райнерда.

«Здесь», — коротко отозвался тот и смачно выругался.

Оборотень закрыл глаза и резко выдохнул, выпуская на свободу заклинание праха. Все. Можно уходить. Герхард прав — жатва прекрасная. Жертвенных душ они насобирали с лихвой, но люди! Получат сегодня по полной. Или ну его к дьяволу? Не маленькие, сами принимали решение.

Сарнайт с вершины пирамиды удовлетворенно обозрела поле боя и ладонью поманила стоящего позади нее Клера:

— В следующий раз, не мешай мне, Роанергес.

— Ты все равно не смогла бы его подчинить, — хмуро возразил тот. — Он предпочел бы умереть, чем стать рабом.

— Все боятся смерти, — богиня повернулась к нему. — Все.

— Не хотеть умереть и бояться смерти — разные вещи, моя госпожа. Он — не хочет умирать, но не боится.

— Интересная точка зрения. Я подумаю над этим. Присмотри за его близкими, нельзя, чтобы с ними что-нибудь случилось. Или мы снова его потеряем.

— Сейчас умирает молодой демон в нашем мире, моя госпожа — Клер почтительно склонил голову. — Я не имею права вмешаться.

— Ну, пойдем — посмотрим, — вздохнула богиня. — Веди.

Рошейн сидел рядом с капсулой и с тоской смотрел на младшего сына. Пожелтевшая кожа, уже начинающая сползать с когда-то красивого лица, запавшие глаза, провалившийся нос. Ничего не помогало: ни целебный раствор, в который он был погружен, ни заклинания, ни кровь. Его мальчик умирал. Мучительно. Долго. Ужасно. С другой стороны беззвучно плакала Шунади, которую держал за плечи Алентис.

Боги появились незаметно и остановились за спиной короля. Невидимые. Неосязаемые. Но Рошейн повернул к ним голову, словно почувствовав дыхание смерти, и разом сгорбился. Смирился. Неслышно вошел целитель, что-то начал чертить пальцем на пульте, проверяя состояние принца и вводя новые лекарства. Этот будет бороться до конца, как и умирающий, который никак не хотел сдаваться.

— Хороший мальчик, — улыбнулась Сарнайт. — Храбрый, бесстрашный воин. И любящий, — она провела рукой над его лицом, вливая силу и забирая смерть. — Когда-нибудь он вернет мне долг.

— Милорд, — целитель почтительно наклонился к королю, — идите отдыхать. Принц поправится, уже есть улучшения. Идите. И вы миледи тоже. Я позову вас, когда он очнется.

Рошейн с недоверием нахмурился.

— Идите, идите, — настойчиво повторил маг.

— Принесите сюда кресла или раскладную кровать, — тихо попросил дэи вэ. — Мы остаемся.

В лагере царила послебоевое оживление. Демоны и драконы сами зарастили ссадины и порезы, но окровавленная порванная одежда никуда не делась, и сейчас Бетти металась между сыном и мужем, ругая обоих. Эджен, развалясь на траве, вслух мечтала о ванне под благодушное хмыканье мужа, решающего выбросить изодранную куртку или его жаба душит? Джес читала нотации Мишелю о безалаберности — тот забыл наручи, а Сантилли сбежал к медикам от разъяренной Элерин, которой Ласайента в подробностях живописала битву.

Несколько серьезно раненых дэмов лежали в капсулах, и кое-кто уже нетерпеливо спрашивал, когда их отпустят, и перешучивались, вспоминая бой. Ла-али шипела, но терпела, пока Сах возился с ее бедром. Тьенси держал ее за руки и просил не ругаться плохими словами. Девушка невольно улыбалась, но стоило ийет прикоснуться к ране, как она снова выдавала очередное зубодробительное. В конце концов, уставшему магу это надоело, и он пригрозил воительнице оставить ее в медицинском блоке на сутки, а про себя чертыхнулся, вспомнив про обезболивание.

Слегка поцарапанных людей сразу подштопали, они успели побывать в душе и теперь слонялись по кораблям, путаясь у всех под ногами и стараясь отвлечься от воспоминаний.

Без сознания находилась только Турайа, получившая многочисленные мелкие ранения и потерявшая много крови. Эрри, дежуривший возле ее капсулы, аккуратно расплетал косички девушки, удивляясь мягкости и шелковистости волос. Через левую сторону головы девушки тянулась длинная полоса свежей кожи — след от дубинки, попавшей вскользь.

Хуже всех было Амире, ничего не видевшей и не слышавшей. Принцесса, сжавшись в комок, сидела в отдельной палате и раскачивалась из стороны в сторону, повторяя: «Я не хочу. Я не могу», — пока ей не дали успокоительное. Райнерд ходил, довольно потирая руки — карьера воительницы ей больше не грозила, осталось вправить мозги и можно требовать с бога войны плату за перевоспитание дочери. Дракон давно приглядел себе превосходный меч, но никак не мог определиться, что для него важнее: деньги или оружие — вроде бы и то и другое есть, и, опять же и того и другого хочется и расставаться с ними жаль. Старый клинок тоже превосходен, но новый ничуть не хуже. Дальше мысли шли на новый виток, грозя затянуться на десятилетия раздумий.

Целитель выловил Сантилли возле тяжелораненых дэмов, вернее, сначала услышал звучный мужской хохот, а уж потом увидел его виновника: ашурт, оседлав стул, красочно и со вкусом комментировал недавний бой. Воины корчились от смеха, сбивая с толку медицинское оборудование. Больным пришлось ввести снотворное, бывшего императора, почуявшего свободу — выгнать взашей. И лишь потом маг вспомнил, зачем собственно искал его.

Ведьма, которую на днях принесла Ласайента, придя в себя, быстро освоилась, показав прекрасные знания трав и умение врачевать. Ийет, посовещавшись, решили оставить девушку, но вдруг у ашурта на нее были свои планы? А с другой стороны, если бы были, то давно сказал бы. И вообще, зачем она ему нужна? Откупятся, если что. Целитель пожал плечами и отравился проверять Турайю. О спасенной из костра Сантилли вспомнил только через несколько дней и то с подачи Алексея, но узнав о том, что она теперь обретается у ийет, махнул рукой — не мои проблемы — и выбросил все из головы, не до этого стало.

Первым, кого увидела Турайа, когда проснулась, был Его Высочество Даэрри принц дома Йёвалли. Он сидел на полу, прислонясь к кровати и переплетя ноги, и что-то увлеченно рисовал в планшете. Рядом лежал полукруг ободка с двумя маленькими дисками на концах. Девушка знала, что это называется наушники, в которых играла музыка. Сама она с ними дела не имела, но Тьенси давал послушать Ла-али, и та была в восторге.

Спина устала, и Турайа осторожно потянулась, а Эрри моментально убрал картинку.

— Кого рисуешь? — «амазонка» кивнула на планшет, переворачиваясь на бок.

— Тебя обнаженную, — с неожиданным вызовом отозвался юноша и тут же улыбнулся. — Так, всякую чепуху.

— Не ври, я одетая, — девушка на всякий случай проверила, так ли это, вызвав смешок демона и повинилась. — Я твою сережку потеряла.

Эрри придвинулся к ней и серьезно скомандовал:

— Подставляй ухо.

Она с замиранием сердца ждала, когда йёвалли, слегка прикусив губу, вденет новую. Пальцы у него были ловкие, осторожные и неожиданно ласковые. В прошлый раз из-за волнения и напрасного ожидания боли воительница этого не заметила.

— У меня запас для всяких растерях, — небрежно пояснил он, щелкая застежкой. — Давай второе.

— Не надейся, что я буду тебе отрабатывать потерю, — отозвалась Турайа. — Уговор в силе.

— Рискни здоровьем, — хмыкнул демон и как-то странно на нее посмотрел, сразу уведя глаза в сторону. — У тебя волосы тут….

Девушка ахнула и схватилась за голову, но там все было в порядке, по крайней мере, распущенная шевелюра находилась на своем месте. Эрри мысленно обругал себя за косноязычие и принялся объяснять, что целители не стали отращивать новые волосы взамен выдранных. То есть стали, но не до конца. Ладони две, но они всегда так делают. Рука срослась, но ходить самостоятельно еще нельзя, поэтому она здесь, но если хочет, то он может отнести ее в кают-компанию, где сейчас буду крутить кино, потому что на улице прохладно.

— Но я же не на руках хожу, — недоуменно возразила девушка, решив пока не уточнять значение выражения «крутить кино» и удивляясь его запутанной речи.

Принц смешался:

— Крови много потеряла, — пояснил он и стал… медленно краснеть, не на шутку перепугав Турайю.

Понадобилась минута, чтобы во всем разобраться, и, девушка уже начавшая думать обо всем подряд вплоть до внеплановых критических дней, облегченно откинулась на подушку.

— А тебе идет румянец, — лукаво произнесла она.

Принц предсказуемо смутился, но сделал вид, что все в порядке: поерзал на полу, повертел планшет, пригладил волосы и вдруг спохватился:

— Вот, тебе такая музыка нравится? — он протянул ей наушники и прибавил громкость.

Мелодия была немного грустной, но чарующей. Турайа слушала и понимала, что еще немного, и она сейчас расплачется, как девчонка. Наверно, демон заметил это, потому что внезапно зазвучала веселая песня, но певцы были ей не знакомы.

— А ваши песни здесь есть? — спросила она, боясь выдать себя.

— Вот только не говори, что ты запала на них, — поморщился Эрри.

— Дурак ты, — обиделась девушка, догадавшись о смысле слов, — мне нравится, потому что красиво.

— Тогда сама выбирай, — принц рассердился, так как что почти два часа просидел, копаясь в собственных залежах, в которых до сих пор так и не собрался навести порядок.

Кое-как отделавшись от увязавшегося за ним целителя, Сантилли без стука распахнул дверь палаты и сразу в этом раскаялся: Эрри и Турайа сидели на кровати, прислонясь друг к другу плечами и склонив головы над плеером. Демон объяснял правила обращения с техникой, девушка внимательно слушала и кивала. Они дружно вздрогнули и отпрянули в стороны, но принц на этом не остановился и мило залился краской.

— Забавно, — машинально оценил его старания ашурт.

Даэрри моментально разозлился и на себя и на него, буркнул: «Ничего забавного», — и выскочил за дверь, забыв планшет.

— У нас ничего не было, — поспешила объяснить очевидное Турайа.

— И зря, — недовольно ответил ашурт и закрыл дверь, набрасывая паутинку тишины.

— Меня в охрану звали, а не в постель, — покраснела от обиды воительница.

— Я знаю, — демон присел рядом, — и поэтому не прошу, — он усмехнулся, — лезть к нему в постель. Я прошу перестать шарахаться от него, как от чумного. Ты нравишься ему, и поэтому Эрри никогда тебе это не предложит. И более того — ты нравишься мне. Подумай на досуге, — и заметив настороженный взгляд «амазонки», взмолился. — Я тебя умоляю — только без задних мыслей.

— Вы ничего не понимаете, — тихо произнесла девушка, опустив голову.

Ашурт легко согласился:

— Конечно, не понимаю. Абсолютно не понимаю того, как представительница дома Лунной Радуги, дочь самого Жаганрада может отвергать принца дома Воздуха. Объясни, — он вопросительно приподнял бровь.

— Вы ошибаетесь, — холодно возразила Турайа, начиная бледнеть.

— Угу, совсем запутался, тупой демон, — Сантилли засунул руки в карманы куртки и пожал плечами. — Внешнее сходство отбросим за ненадобностью, всякое бывает. Имя тоже можно взять любое. Но, самое интересное, драконов нельзя обмануть, особенно тех, кто видел тебя в детстве. Я понимаю, отец у тебя — зверь, я понимаю, что наставница вынудила тебя поступить так, как ей было выгодно. Как занимательно, как греет мелкую душонку — дочь самого свирепого воина, прислуживает, как обычная девка в притоне, лишь бы научиться владеть мечом. Вот только отомстить у тебя не получится, моя хорошая.

— Почему это? — с вызовом спросила Турайа.

— Потому что я тебя об этом попрошу, — спокойно ответил Сантилли.

Информация стоила ашурту безумно дорого: обаятельной улыбки, потраченной на обычно непрошибаемого Герхарда и угрозы узнать все из других источников. Все-таки шантаж — классная вещь.

Воительница растерялась и побледнела окончательно.

— Не веришь? — хмыкнул демон. — Напрасно, лично мне все равно, что там у тебя было в твоем прошлом. Не твоя вина.

— Но мой выбор, — упрямо ответила Турайа, мысленно ставя крест на всей своей дальнейшей жизни и службе в гарнизоне Ин Чу.

— Так выбери. Кто мешает? — ашурт подошел к шкафу и сдвинул створки. — О, штанишки есть. Мальчишки фильм принесли про любовь и бравых героев со шпагами. Пошли. Возражения не принимаются, — он присел перед ней на корточки и положил ей на колени спортивные брюки. — Выбрось мусор из головы. Тебе ясно? Одевайся, я жду за дверью.

— Вам Герхард рассказал?

— А какая разница? Побежишь ему морду бить. Не рекомендую. Оби-идчивый и жуть какой злопамятный.

Но за дверью ее ждал не ашурт, а Эрри. Сантилли поступил весьма подло, завернув принца с полпути обратно и непреклонно приказав отнести девушку в кают-компанию, потому что ему самому некогда возиться с упрямой девчонкой. Да. К тому же могут не правильно истолковать. Или жены приревновать. А кому хочется получать по шее? Она, многострадальная, и так у него в последнее время нещадно болит, начиная от макушки и кончая коленками. Ниже их в последнее время ашурт еще не получал, но образовавшаяся тенденция его не радовала.

В кают-компании царил уютный полумрак, мягко обволакивающий диваны и передвинутые ближе к большому экрану кресла. Фильм был хоть и отличного качества, но старый и плоский. Однако молодежь клялась, что женщинам понравится, и им поверили.

Вызванный связистом Глеб, посторонился, пропуская Даэрри с красной, как мак, недовольной девушкой на руках, и понимающе улыбнулся. Их встретили рукоплесканиями и веселыми возгласами. Сантилли предусмотрительно выбрал им места с краю и подсел к Таамиру, незаметно похлопавшему по стулу рядом с собой. Дракон фильмами не интересовался, но решил составить компанию супруге, а заодно и понаблюдать за сыном, который, оказывается, был не настолько серьезен, как он думал. Нет, мальчишка подавал прекрасные надежды: был рассудителен, умен, до безобразия спокоен и невозмутим, обладал прекрасной памятью, никогда не лез на рожон и на провокации не отвечал, предпочитая готовить месть тщательно и не торопясь.

Сам Таамир взрывался, начиная плеваться ядом при первых же признаках несогласия с собой любимым. Но надо отдать должное: постоянные перепалки с чертовым ашуртом его в какой-то степени закалили, приучив сдерживать эмоции. Хотя бы в первые мгновения. И сейчас, исподтишка наблюдая за сыном, он невольно подумал, что тот, по сути, еще мальчишка — неполных пятьдесят — ребенок, хоть и выглядит на шестнадцать человеческих лет. Но как же его угораздило сойтись с демонами? Да еще и самыми безбашенными, как он сам говорит. Не сбили бы с правильного пути наследника.

— Я здесь, — негромко напомнил о себе ашурт и кивнул на молодежь. — Переживаешь?

— Ты женить их решил? — словно ненароком спросил Таамир.

— Боги с тобой, мой чешуйчатый друг, — удивился демон и сразу поморщился от боли в выворачиваемом запястье. — Я ведь и укусить могу.

— Я. Просил. Не. Называть. Меня. ТАК, — раздельно прошипел дракон ему в лицо и раздраженно отбросил его руку.

Сантилли покусал губу, задумчиво перебирая больные места Ин Чу, и пакостно ухмыльнулся.

— Даже не мечтай, — на всякий случай предостерег его Таамир. — Мигом голову откручу.

Некоторое время они сидели молча: король остывал, ругая себя за несдержанность и глупость, демон делал вид, что смотрит фильм, поглядывая то на сына, объясняющего Ла-али некоторые нюансы, то на Эрри, больше косящегося на соседку, чем на экран. Девушка никак не могла прийти в себя, нервно приглаживая распушившуюся шевелюру, на фоне которой выделялся ровный ряд прямых относительно коротких волос.

— Давай заплету, — тихо предложил йёвалли и, не дожидаясь согласия, встал за ее спиной.

«За что мне это? — с отчаянием подумала Турайа. — Сначала сережки, гонки, плеер, теперь косы. Или им любая пойдет, лишь бы с богами породниться? И зачем такое родство, если меня вышибли из дома и признавать не хотят?».

Но тонкие пальцы уже осторожно выбирали маленькие прядки, ловко вплетая их в косичку, сбегающую от виска к шее. Так нежно и ласково ее никогда не заплетали, даже Ла-али, которой она раз в несколько месяцев доверяла свои отросшие волосы. Турайа перехватила безучастный взгляд Амиры.

«Выгонит, — тоскливо поняла она, — хорошо, если тихо».

Но принцесса медленно перевела взгляд на экран и застыла.

— Ты зачем меня звал? — не сводя глаз с сосредоточенного Эрри, спросил ашурт.

— Интересный у него защитник, — небрежно проронил дракон. — Наверняка старше Хью, насколько я в этом разбираюсь.

— Угу, — неопределенно отозвался демон. — И что? На пенсию пора?

Король закинул ногу на ногу, переплел пальцы на колене, и ашурт едва подавил горестный вздох — он ненавидел эту его манеру цедить информацию по капле, изводя собеседника.

— Ты же любишь легенды, — оправдал ожидания демона Таамир.

— Терпеть не могу, — Сантилли раздраженно поднялся и пошел пытать Ласайенту.

Все равно собирался это сделать, так зачем откладывать. Любопытный сегодня бой получился — столько нового!

Йёвалли быстро утратила интерес к фильму и что-то увлеченно рисовала в планшете, пересев в самый дальний угол в свободное кресло. Ашурт поймал себя на том, что ему катастрофически не хватает подушек, которыми любил обкладываться мальчишка в первые годы их знакомства. Прошло время, и отпала необходимость стеной отгораживаться от мира.

— Ты видела защитника Эрри? — он присел на подлокотник и беззастенчиво заглянул через плечо жены.

— Я видела защитника Эрри, — ровно ответила та, точными штрихами уплотняя тени в головном уборе воина майя.

Муж понял, что сегодняшних покойников ему мало — зверски захотелось еще кого-нибудь придушить. Нет, они определенно сговорились.

Выждав несколько минут, демонесса подняла на него невинные синие глаза:

— Что?

Но Сантилли продолжал молчать, и она вздохнула:

— Прекрасный защитник.

— Он ослушался приказа, — хмуро возразил ашурт.

— Нет, — Ласайента выразительно приподняла брови, — он сделал все, чтобы защитить их обоих. Эрри еще не участвовал в настоящем сражении и не мог оценить ситуацию правильно, а дух смог. Поэтому все твои претензии — пшик.

— Не надо мучить ее напрасными вопросами, — на другом подлокотнике соткалась из воздуха молоденькая девушка.

Девчонка как девчонка, небольшого роста, в джинсиках, вязаном свитере и коротких сапожках, пепельные волосы стянуты на затылке лохматой резинкой, модно подведенные глаза, в которых клубится густой туман. Если бы не это, ашурт ни за что не признал бы в ней духа. Встреть он ее на улице города — прошел бы мимо, не обратив внимания. Самый обычный человек. Так она и ощущалась. Подслушивала? Как трогательно.

— Прекрасная пара, — она мимолетно скользнула взглядом по Эрри и лукаво улыбнулась. — Как поживает твое имя, девочка? Не обижаешь его?

— Как можно? — принцесса учтиво поклонилась, внимательно приглядываясь к духу. — Эрри тебя не проводил, ты сама ходишь между мирами, так?

— Мне не нужен проводник, Ласайента, — дух загадочно блеснул глазами, делая ударение на последнем слове. — Береги свое имя, как я берегу твоего сына. Больше мне ничего не надо. Спасибо за Хью, — она едва обозначила почтительный поклон и исчезла.

Ашурт хлопнул глазами и помотал головой:

— Успокой меня, солнышко.

— Я попросила Эрри позвать Юл-Ши, чтобы ты взглянул на нее вблизи, — демонесса потыкала Сантилли стилусом в ногу. — Как тебе?

— Ты не думаешь, что она — это…

— Юл-ши, — категорично заявила жена, вернувшись к рисунку. — В противном случае в тот круг попала бы она, хотя…. Нет, — она тряхнула головой, — условия вызова не те. И не сверли меня глазами — я ничего не знала.

Сантилли рассеянно поцеловал ее в макушку, переваривая невероятную информацию, и в это время его снова позвал Таамир.

«Пошел вон, — огрызнулся демон. — Меня не интересуют твои сказки. Я страшно не в духе».

«Да плевал я на них — на Глеба посмотри», — посоветовал дракон, прекрасно видевший, кто беседовал с демонами.

Незаметно вернувшийся инженер о чем-то тихо разговаривал с Сах Иром, опираясь на спинку его кресла и подлокотник. У мага удивленно взлетели брови и округлились глаза. Он неуверенно оглянулся на Сантилли и начал подниматься. Ашурту ничего не оставалось, как горестно вздохнуть и выйти вместе с ними в коридор.

Этот день с самого начала был бешенным, как, впрочем, и предыдущие и весь месяц с того момента, как вернулся Лас. Если первая неделя еще прошла, как в нереально радостном сне, когда Сантилли с ума сходил от счастья, то потом он едва успевал за событиями. Но сейчас ашурт понял, что все выходит из-под контроля — Глеб просил Саха подрастить его до двух метров и не просто просил — требовал, буравя того тяжелым взглядом. Это не радовало, а наоборот настораживало: что ему сказали связисты, вернее, жена? Что должно было произойти, если всегда уравновешенный веселый инженер настолько вышел из себя?

— Что случилось? — встревоженно спросил Сантилли.

Следом в коридор вышли Марк с Алексеем и Ласайента.

— Передумал, — жестко ответил Глеб.

Что-то в нем изменилось, но что именно ашурт никак не мог понять.

— Где усы? — нахмурился Марк. — Ты спятил?

— Имидж меняю, — огрызнулся Хляба. — Кардинально.

— Так, — демон смерил инженера угрюмым взглядом. — Так, — резко развернулся и пошел к связистам, вызывать Тамару.

Все следующие два часа в лагере царило напряженное ожидание — Глеб менять решение отказался наотрез, взяв Сах Ира измором.

Сантилли этого не видел, уехав вытрясать из его жены правду, потому что та на вызов отвечать не стала, и застал ее за сборами — женщина упаковывала вещи — а в углу, нахохлившись и скрестив руки на груди, сидела их дочь Оксана.

— Вот скажите ей! — вскочив, вместо приветствия воскликнула она. — Скажите!

— Тихо! — поздоровался Сантилли, рывком отодвигая чемодан в сторону. — В чем дело? Я не уйду, пока мне все не объяснят. Если не скажете сейчас — позову телепата.

Угроза возымела действие, и Тамара, выгнав дочь, сбивчиво начала объяснять ашурту, что сил у нее больше нет так жить: Глеб все время на работе, дома почти не бывает, она уже забыла, как он выглядит, совершенно перестала чувствовать себя женщиной.

— Как вдова при живом муже! — плача, жаловалась она.

— И ты решила завести любовника и уйти к нему, — сделал вывод Сантилли.

— Нет, конечно, — опешила та. — Зачем? Я люблю этого остолопа.

— Ничего не понимаю, — ашурт взлохматил волосы и сел. — Любишь, но уходишь. Где логика?

— Но ведь невозможно же так жить! — женщина в сердцах всплеснула руками.

— А-а, — неопределенно протянул демон и протяжно вздохнул. — А ты по-другому не пробовала решить проблему?

— Не знаю, — Тамара провела по лицу руками и ссутулилась, — наверно, это семейный кризис. Надоели друг другу.

— Когда? — теряя терпение, спросил ашурт. — Когда, если вы, по твоим словам, не видитесь?

— Да устала она, безотказная же, — Оксана осмелела и вошла в спальню. — Я ей говорю: поехали в отпуск, а она кричать на меня стала, а тут папа. Вот ему и досталось.

— Глеб говорил про ритуал?

Конечно, говорил. Не мог не сказать. Да, женщины обо всем знали, вплоть до того, что одним из условий Сантилли была инициация всей семьи, а не только Глеба.

— Это опасно? — прошептала жена.

— Опасно жить, — пожал плечами демон, — а стать одним из нас — почетно, но ко многому обязывает. Я даже благодарен тебе: без вашей ссоры он еще долго бы думал и сомневался.

Ашурт понимал, что давит на них, но сейчас Сах уже запустил заклинание роста, и обратного пути нет. В какой-то момент Сантилли стало страшно: каким будет Глеб, поняв, до земли теперь дальше, чем обычно? Не потеряет ли он себя на высоте? Надо, обязательно надо, чтобы они помирились, иначе отец откажется проводить ритуал — слишком велика опасность получить неуправляемого демона, причем прекрасно владеющего боевым искусством. Последнее ашурт сегодня еще раз видел — впечатлило до судорог.

Чего он не ожидал так это того, что совершенно домашние люди, занимающиеся сугубо мирными делами, будут убивать других людей. Не сказать, чтобы равнодушно, но действовали они, как запрограммированные автоматы — не задумываясь, не сожалея. Русские самураи, ниндзя, чтоб их. Но демон был уверен на двести процентов, что поставь напротив них вооруженного противника и прикажи ему снести голову — не смогут. Поединок не бой. Постараются оглушить и на этом успокоятся.

Ашурт мысленно встряхнулся: осталось помирить супругов и можно проводить ритуал. А сейчас у нее будет очень содержательный разговор с изменившимся мужем, который тоже дурак.

«Как и я», — усмехнулся про себя Сантилли, вспомнив последнюю выходку Ласайенты.

Взволнованные женщины принялись разбирать чемодан в ожидании, когда глава семейства освободится, а демон, чтобы не мешать им, спустился в гостиную на первом этаже. Выходя из спальни, он заметил, как Оксана сжала дрожащие руки матери.

Пристроившись на широком подоконнике, Сантилли послал мысленный вызов отцу, кратко обрисовав ситуацию.

«Пусть прочухается и привыкнет к телу, а женщин я сейчас заберу. Мне их надо подготовить, чтобы не волновались. Позже нацелуются».

На Земле-2 его уже с нетерпением ждали.

— Когда? — хмуро спросил демона Глеб.

— Утром.

Сантилли обошел сидящего в кресле человека, не зная, нравится ему результат или нет. Двумя метрами там не пахло, от силы метр восемьдесят пять.

«И хорошо, — с облегчением подумал он, — прохода бы никому не дали — ни нам, ни ему. Долго бы не прожил».

— Зря усы сбрил, — поморщился ашурт и приказал. — Отращивай обратно, а то у Тамары завтра истерика случится. Отвести тебя к связистам?

— Сами дойдем, — обиделся за друга Алексей. — Ножками чоп-чоп, чоп-чоп, да дорогой?

Держался инженер на ногах не совсем уверенно, смешно припечатывая шаг.

— Мы тут подумали, — Марк стрельнул глазами на подобравшихся конструкторов.

«Все!» — понял Сантилли и про себя от души выматерил Шаанну, шесть лет назад расшатавшую обзорную площадку в ущелье Смерти.