Почти час ушло на то, чтобы убедить Найири провести через ритуал пять человек за один день, чего до сих никогда не бывало, и в результате сын вывел из себя отца. Давно на него так не орали, да еще при свидетелях. Хорошо, что у родового замка толстые стены. В принципе можно спокойно провести инициации в течении одного-двух месяцев с небольшими перерывами, но Сантилли постоянно ловил себя на том, что боится, как бы люди не передумали так же внезапно, как и согласились.

— Все получится, — в десятый раз начал объяснять он, вклиниваясь в паузу. — У нас три мощных источника энергии, шестеро опытных высших демонов. В чем проблема?

— Где ты видишь три источника? — всплеснул руками Найири. — Прекрати!

Окрик предназначалась небрежно раскинувшейся в кресле Эджен, со скучающим лицом наводящей лоск на ноготки. Дочь нехотя спрятала пилочку в сумочку и тоскливо подперла щеку кулачком, всем своим видом как бы говоря: «И что сопротивляешься? Все равно проиграешь».

— Я, Тьенси, — начал перечислять Сантилли, — и вот это, — он аккуратно высыпал из плотного мешочка на стол свой главный довод — несколько крупных накопителей, под завязку заполненные энергией, один из которых пришлось отдать Арту в качестве компенсации, предварительно перекачав почти половину в запасные батареи крейсера — час можно из лазерной пушки палить, не останавливаясь. Семьдесят лет собирал на всякий случай, а если честно, то боялся навредить Элерин.

— Хорошо, — нехотя сдался отец, начиная складывать искрящиеся камни обратно. — Женщинами мы займемся дома, — и попрощался с сыном. — Баран упертый.

— И зачем ты меня сюда притащил? — сестра снова достала пилочку и закинула ногу на ногу. — Чтобы я посмотрела, как тебе по лохматой головке настучат?

— Я о чем просил? — брат наклонился к ней, положив ладони на подлокотники. — Ногти чистить?

— Группа поддержки и отвлекающий элемент в одном лице, — мгновенно сменила тактику Эджен. — Я знаю отца не хуже тебя. Открой я рот на любую тему — и ничего бы не вышло. Хорошего, — выразительно добавила она.

Утром демоны обломали всех любопытствующих, уведя людей «в теплые края», как выразился Сантилли. На месте стоянки по-прежнему было пасмурно, прохладно и скучно. Вардис с Мишелем и Таамиром с подачи Ласайенты отправились гонять львов, Джес и Бетти под охраной драконов и Сах Ира — в Индию, а молодняк оставили на растерзание Герхарда, загнавшего их в библиотеку. Слабые возражения Турайи и Ла-али, что они не из этого мира и вроде как история их не касается, были задавлены в зародыше.

Эрри плюхнулся в полумягкое кресло и скептически покосился на толстенную книгу, лежащую рядом на столике. Роман, забытый кем-то из экипажа, историческим не был, но дела это не меняло.

— На склероз не жалуюсь, — буркнул йёвалли, с отвращением отталкивая том.

— А на девичью память? — вкрадчиво поинтересовался граф.

Принц многозначительно ему улыбнулся.

— Где находилась вторая крепость йёвалли? Имена министров четвертого правления? В каком году был принят указ…?

Вопросы сыпались, как горох из прохудившегося мешка, лишь ненамного опережая ответы.

— Сумасшедшая память, — прошептала Ла-али Арвину. — Это у него от рождения или тренировал?

— Есть специальные упражнения, — отозвался тот.

— Чем отравили наследника престола семьсот лет назад, Ваше Высочество? — вернул к разговору молодого Ин Чу Герхард.

— Несколько расплывчато, — поморщился тот. — Но на твое счастье в этот период были убиты всего лишь трое наследников разных домов с разницей в шесть и одиннадцать лет, но, к сожалению, не ядом — болт на охоте, кинжал во сне и заклинание. Тебя интересует конкретный случай или ты память мою проверяешь?

Герхард хмыкнул и приказал показать ему эти самые пресловутые упражнения. Следующие полчаса доставили друзьям истинное наслаждение: с координацией движений у подопытных было неплохо, но не настолько, чтобы не запутаться в пальцах.

— Это издевательство, — кусая губу, пробормотала Ла-али, пытаясь зафиксировать левую руку «кошачьей лапкой», а прямую кисть правой приставить к основанию мизинца.

Упражнение, сначала показавшееся пустяковым, требовало большой концентрации внимания. Йёвалли немедленно отогнул ей один большой палец, прижал второй и поправил локоть:

— Порядок.

Девушка медленно, стараясь не сбиться, поменяла положение рук и опять забыла про большие пальцы, выгнув горбом запястье.

Оставшееся до обеда время молодежь провела в спортивном зале, лениво тягая тренажеры вперемежку с анекдотами, вместо гонок в горах, где их наверняка уже ждали с распростертыми объятиями соскучившиеся по ним аборигены.

После полудня ашурты привели на крейсер людей. Бывших людей, ничем пока от них не отличающихся. Даже цветом волос и глаз — они начнут темнеть чуть позже. Глеб, еще не привыкший к росту, неловко припечатывал ноги, и все были в недоумении и замешательстве.

— Я думал — крылья сразу вырастут, — ворчал Роман, идя позади всех по корабельному коридору в кают-компанию.

— Петух тоже думал, да в суп попал, — не оглядываясь, буркнул Марк и в который раз прислушался к своим ощущениям — ничего.

Новеньких уже обрадовали плотным графиком занятий и продлением отдыха на Земле-2 еще на недельку, но больше всего они возмущались тем, что перед ритуалом их усыпили, и демоны под шумок гнусно удалили с тела абсолютно всю растительность, словно в насмешку пропорционально увеличив длину шевелюр.

— Я привык к своему волосяному покрову, — не желая слушать доводов ашурта, недовольно скрипел Алексей и отбросил назад упавшие на глаза волосы. — Вот что с ними делать?

— Зажим подарю, — ругался Сантилли. — Да меня едва не стошнило при виде ваших зарослей! А про женщин вы подумали? Им же еще и спать с этим. Гадость несусветная. Ты обезьяна или человек, тьфу, демон?

— Мишки плюшевые, — коротко хохотнул Сах, на всякий случай сдавая в сторону.

— Зато ногам не было холодно, — рассердился Роман, наступая на него, — а теперь они голые, как у… ты понял. А грудь? — он похлопал по ней. — Я девочка, да?

Сах кокетливо провел ладонью по бедру и, растягивая слова, гнусаво затянул:

— Какой шерст! Можешь потрогат. Ты же выдышь, они волосатые, — маг повертел ступней. — Вах, вах, какой защыта! — и нормальным голосом иронично закончил. — Зачем нам куртки? У нас ноги волосатые.

Марк обиженно чертыхнулся и ушел в кают-компанию, а Сантилли, похрюкивая и всхлипывая, медленно сполз по стене коридора на пол и уронил голову в ладони.

— Демоны, — Олег мысленно представил, как он стучит по голове ашурта кулаком и тяжело вздохнул.

Почти следом вернулись обе экспедиции.

— Я на диком слоне каталась. Вау! — едва появившись в дверях заявила Ласайента. — Осень наступает. Может, сменим место лагеря на более теплое?

— В Индию не хочу, — состроила брезгливую гримасу Джес, — Там только в сказках сказочно. Одни змеи чего стоят. Везде одно и то же: пауки-тарантулы, скорпионы, обезьяны…. Не они, так людоеды. Или сезон дождей.

— Или засуха, — подхватила Эджен. — Может, Италия? Греция?

— Выбирайте, переезжайте, — вынес вердикт Сантилли и махнул рукой Ласайенте, — а мы за байками.

Что он, что Тьенси чувствовали себя превосходно, не смотря на два ритуала подряд на каждого. Дальше Найири рисковать не стал и использовал накопитель.

Следом за демонами сорвался Мишель, торопливо чмокнув жену в щечку.

Перед тем как забрать мотоциклы, Сантилли заскочил на виллу, но дальше кухни не прошел, едва не споткнувшись о дымчатое в разводах пушистое чудо, упрямо штурмующее порог — система безопасности была бездушна и на жалобное мяуканье котенка не поддавалась. Ашурт поднял за его шиворот, внимательно вгляделся в желтые глаза и усмехнулся: вырастет ничуть не меньше Демона и тоже с характером.

— Что, все-таки оставили тебя одного? Испугались, — он посадил зверя на стул и почесал между ушами. — Живи, тискательная плюшка, будешь моей дочери подругом. Передавай привет блудным хозяевам и скажи, что байки мы угнали.

В дом Сантилли так и не зашел, невольно поддавшись странному тревожно-волнующему чувству чужого присутствия. Ему вдруг явственно показалось, что сейчас из сумрака гостиной шагнет навстречу умерший когда-то, но волшебно оживший собственный двойник и протянет руку, чтобы воссоединиться с самим собой, неприкаянно шляющемуся по мирам. Рукопожатие, как слияние двух потерявших себя половинок. Одно прикосновение — и ты снова единое целое. Это прекрасно, но можно чуть позже? Сейчас он еще не был готов к тому, чтобы встретить себя самого. Демон поежился, непроизвольно вглядываясь в дверной проем и сбежал, спиной чувствуя полный укоризны взгляд.

За то время, пока родители обворовывали собственный гараж, дети нашли очень удобное место для нового лагеря — будущая Швейцария, Альпы, живописный пейзаж, озеро с водопадом, прекрасная мягкая погода без тарантулов, обезьян и скорпионов.

— Уютно, тепло и мухи не кусают, — похвалил их Глеб, — только что аборигенам скажем?

— Купол накинем — никто не увидит, — отмахнулся Тьенси и выдернул из катера первую палатку. — Так они везде и шастают в поисках нас любимых.

Неделя растянулась на две, пролетевших как один миг: охота, набеги в виде экскурсий на древние цивилизации, катание на мотоциклах, купание в южных морях, ныряние с аквалангами, нашедшимися на необъятном складе ученых. Даже две небольшие местные стычки не оставили без внимания.

В первый же день «амазонки» при помощи Эджен и Бетти обзавелись открытыми купальниками, но с точки зрения Тьенси эта деталь туалета их больше портила, чем красила.

— Без скафандров лучше, — показательно проворчал он, делая вид, что хочет дернуть за завязки символического верха проходящей мимо Ла-али.

Девушка взвизгнула и погналась за улепетывающим зигзагами в сторону моря коварным демоном.

— Должна быть в женщине какая-то загадка, — задумчиво произнесла им вслед Турайа подслушанные у Романа слова и сорвалась на помощь подруге. Вдвоем они быстро загнали ашурта в воду и попытались утопить, но помешал Арвин, решивший уравновесить соотношение сил.

Эрри, исподтишка наблюдающий за девушкой, уже не раз клял себя за поцелуи с Амирой, но платиновая красавица внушала ему невольный трепет и уважение, дальше которых все намертво стопорилось. И дело было не в ее остром язычке, а в свежих воспоминаниях о гонках и битвах. И чем больше он думал о ней, тем больше понимал — первое ощущение его не обмануло, и другой такой он уже никогда не встретит.

Амира еще сутки находилась под действием успокоительных и коротала время у целителей, не желая покидать надежный корабль, где никто никого не резал, не давил лапами и не сносил голов, пока Арвин, глядя на Тьенси и Ла-али, силой не выдернул ее оттуда загорать и купаться.

Таамир, привыкший к более размеренной жизни, быстро понял, что хочет покоя и тишины и отправился с Герхардом и Мишелем бродить по горам, временно отпустив сына в свободное плавание. В конце концов, у каждого свой ритм жизни.

Совершенно случайно выяснилось, что майя покидают свои города, погрузив имущество на лам, запряженных в волокуши и на себя. Передвижение больших масс людей заметили ученые, проводившие исследования района полуострова Юкатан.

— Вот, смотрите, что я откопал, — Патрик, планетолог, нашедший Сантилли и Сах Ира в тренажерном зале, открыл электронную энциклопедию на нужной странице и прочитал, значительно подняв палец. — «Приблизительно к девятисотому году многие города на юге низинной зоны были покинуты… центр развития майяской цивилизации перемещается на север…». Вы понимаете? Нет? — он с недоумением оглядел молчащих друзей. — Разнос дат приблизительно лет двести, но, если и на нашей Земле….

— Да, ну, ерунда, — отмахнулся Сах, — откуда там демоны?

— А города совпадают? — ради интереса осведомился ашурт.

— В том-то и дело, что почти полностью! — победно провозгласил Патрик, и, засунув планшет под мышку, торжественно удалился.

— Полный бред, — Сантилли покосился на удивленного друга. — И ничего мне не говори. Этих фанатиков не я сосватал.

Научно-исследовательский корабль тоже перегнали к Земле-2, с огромным сожалением отложив проблему с инопланетным хищником на потом: что толку стоять и любоваться им, если нет необходимой аппаратуры? Скармливаться «вампиру» для блага науки желающих почему-то не нашлось.

Вскоре в лагере появилась еще одна палатка: для Арвина и Амиры. Как дракон уговорил ее, оставалось не ясным и по большому счету никого не интересовало. Сын имел с отцом мужской разговор, разговором и кончившийся.

Турайа осталась одна, а утром нашла у входа букет. После этого она застегивала полог намертво, но ночью никто не ломился, даже медведи с зайцами, и девушка успокоилась. Однако цветы появлялись регулярно и не всегда местные. Последней была бордовая роза, продетая в изящное колечко.

Воительница сначала терялась в догадках — все ходили с непроницаемыми лицами — драконы наверняка были в курсе, кто приносил ей подарки, но молчали. Через несколько дней она начала догадываться, а затем догадка переросла в уверенность, однако дальше цветов дело не шло: Даэрри не отходил от нее ни на шаг, но, стоило им остаться наедине, как обычно нахальный принц смущался, терялся, временами начиная краснеть, но целоваться не лез, за что девушка была ему и признательна и злилась одновременно.

Родители ход событий не торопили или делали вид, что не замечали, целыми днями пропадая неизвестно где, а Сантилли больше не возвращался к теме, затронутой им после боя в городе майя. Воительница держала с Эрри строгий нейтралитет, а йёвалли начал отчетливо понимать, что впервые в жизни влюбился и стабильно предоставлял друзьям поводы для разнообразных подтруниваний.

— Учись ухаживать за девушками, герой-любовник, — смеясь, говорил Арвин. — Что ты эти букеты подсовываешь? Розу в волосы, а колечко в декольте — и она твоя.

— Да, это тебе не фанатка. Тут случай намного тяжелее, — «утешал» брата Тьенси.

Эрри сердито фыркал на них и пытался дать по шее, но друзья были против и сбегали, чтобы через некоторое время снова вернуться и продолжить шуточки, даже не пытаясь замаскировать их под дружеские советы.

Амира как-то незаметно перешла под патронаж молодого Ин Чу, всерьез занявшегося девушкой: упражнения для концентрации внимания и внутреннего спокойствия, философские беседы, охота, катание на «птицах» и гонки, с точки зрения Сантилли слабо сочетающие с приведением в порядок с несколько расшатанной нервной системой воительницы. Но дракон был неумолим — закаляем характер — и девушка, через день вжимаясь в его спину, молилась о том, чтобы вернуться домой в целом виде.

Тьенси учил Ла-али водить мотоцикл, получивший отказ Эрри задумчиво покусывал нижнюю губу, а Турайа, завидуя подруге, мысленно ругала себя за глупость. Да и зачем ей это? Но так хотелось….

Сегодня был последний день на планете. Вчера простроили «мост» в мир, переживший атомную войну или погибший, если исходить из полного отсутствия разумной жизни. Обойти его никак не удавалось — он был единственной ближайшей точкой соприкосновения параллельных вселенных. Искать еще одну демоны категорически отказались.

— Как вы не заметили целых две цивилизации? — недоумевал Олег. — Причем одна из них доросла до атомного оружия.

Ашурт оправдывался тем, что они тогда использовали это место только в качестве перевалочного пункта.

— Атмосфера даже для нас была тяжеловата. Перевели дух и вперед, — он виновато развел руками.

Последний вечер под звездным куполом отставшей больше чем на тысячелетие планеты. У костра песни и смех. Даже Амира улыбается. А ей что делать? Впустить его в свою жизнь, а потом вычеркнуть? Так, пустяковое увлечение, приключение. Он — богатый красивый принц, она — никто с грязным прошлым. Турайа ушла на берег и забралась на плоский камень. Из лагеря ее не видно, значит, никто не найдет и не потревожит.

— Грустишь?

Вопрос застал врасплох, и девушка невольно вздрогнула, мысленно выругав себя за беззаботность — совсем расслабилась, охранник называется.

— Извини, — Эрри пристроился рядом и осторожно прикоснулся к ее руке, — не хотел напугать.

Вот зачем он пришел? Только душу растравит.

— Можно личный вопрос?

Девушка безразлично пожала плечами. Откровенный разговор. А он ей нужен? Принц еле заметно выдохнул и неожиданно тихо спросил:

— Почему тебе нравится быть с женщинами?

Умеет демон бить по больным местам.

— Вопрос более чем личный, — Турайа, опешив, медленно повернула к нему голову и от растерянности выдала правду. — Выбора не было.

Даэрри нахмурил брови:

— Ты платила за учебу собой? Твой наставник был женщиной?

Сердце ухнуло вниз и замерло. Какая она дура! Кто тянул за язык? Или в драконе нет чести?

— Откуда знаешь? — прошептала она.

— Смотрю, наблюдаю, делаю выводы, — ответил йёвалли, прикусив губу.

Турайа всмотрелась в его лицо — не лжет. До этого додумался, и до остального дойдет. Все расставит по своим местам. Откуда он свалился на ее голову? Только появился шанс на нормальную жизнь, и все рушится. Если один понял, поймут и другие.

— Тебе-то что? — грубо ответила она и соскользнула с камня.

«Идиот! Зачем я спросил?». Какое ему вообще дело до ее прошлого? Можно подумать — сам святой.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — поспешно выпалил ей вслед юноша, проклиная себя за никчемное любопытство, но ему хотелось разобраться, почему его избранница так упорно избегает контактов абсолютно со всеми. Разобрался.

Девушка развернулась к нему.

— Счастлива? — она сжала кулаки. — Ты хочешь, чтобы я была счастлива, а сам тычешь мне в лицо этим! Как после всего я могу быть счастлива? — и Турайа сорвалась. — Что ты ходишь за мной? Цветы эти…. Ты знаешь, кто я? Никто! Рабыня! Шлюха! Грязная потаскуха! Пустое место!

— Да мне плевать! — Эрри тоже соскочил с камня и теперь стоял перед ней, борясь с желанием прижать к себе и успокоить, вот только толку от этого будет чуть.

Турайю начало ощутимо трясти, и принц испугался, что она сейчас расплачется.

— Пощечина нужна? — он переминался на месте и не зная, что говорить и делать, может, и в самом деле похлопать по лицу? Обычно помогает.

— Зачем? — «амазонка» машинально потрогала щеку, едва ли не физически ощутив на ней отпечатавшуюся пятерню.

— Ну, истерика и прочее, — неуверенно отозвался демон. — В чувство привести.

Девушке внезапно представилось, как весь отряд в полном составе будет прыгать вокруг нее и зачем-то делать ей искусственное дыхание. Ситуация получилась глупой, но забавной, и Турайа прыснула от смеха.

— Воды принести? — предложил йёвалли, с тревогой глядя на хихикающую воительницу.

Зачем ей вода? Вода ей уже не поможет. Чувств нет. Чести нет. Будущего нет. Она стала медленно оседать на песок, начиная плакать.

— Я дура, да? — девушка обхватила себя за плечи. — Полная дура, да? Совсем полная, — она раскачивалась, сидя на коленях. — Вот зачем все это? Зачем? Я же не хочу этого.

Эрри опустился рядом и обнял ее за плечи:

— Ты самая отчаянная девчонка, которую только можно представить, — прошептал он. — Самая лучшая, что есть на свете. Я хочу пойти с тобой одной дорогой до самого конца.

— Со мной нельзя, — «амазонка» отчаянно замотала головой, не осознавая того, что ей только что сделали предложение. — Никто не даст. Они же знают, а ты принц. Тебе нельзя со мной.

— Я убью любого, кто попробует обидеть тебя.

— Всех-всех? — она нервно рассмеялась. — Не получится. Их за пять лет столько было. Мне кажется, что она специально проигрывала, чтобы посмотреть.

Турайа не заметила, как выложила ему всю свою горькую жизнь, протянула на ладонях: хочешь — растопчи сапогами, хочешь — развей по ветру, хочешь — брось в лицо. Все равно.

— Я никому тебя не отдам, — прошептал Эрри, прижимая девушку к груди, — Никогда. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива, — он начал покрывать ее мокрое лицо поцелуями. — Ты даже не представляешь, какая ты необыкновенная, самая лучшая, самая чистая, самая нежная. Только моя. Я люблю тебя.

Это как на качелях в первый раз: осторожно отталкиваешься и взлетаешь сначала невысоко, но сердце сразу ухается куда-то вниз и сладко замирает. Ты усиливаешь нажим, и качели набирают разбег, все сильнее, все выше. И страшно и захватывающе одновременно, и манит высота и новые ощущения. А когда на пике качели застывают, мир переворачивается, и небо и земля меняются местами, ты задыхаешься от непередаваемого наслаждения и восторга, и сердце бешено бьется, и кружится голова, и потом еще долго не можешь прийти в себя. И не хочешь приходить. Не хочешь, чтобы кончалось волшебное ощущение полета.

Пальцы нащупали обрывки материи, нитки…. Боги, что он наделал?!

— Ерунда, она все равно старая, — Турайа положила голову демону на грудь и закрыла глаза.

Так спокойно…. Так хорошо….

— Я тебе новую куплю, — пообещал йёвалли, когда первый испуг прошел и он понял, что с любимой все в порядке. — Хочешь, сам сошью?

Девушка улыбнулась, вообразив принца с иглой среди лоскутков:

— Лучше купи….

Сантилли тихо присвистнул и приподнял брови, когда полуобнаженный Эрри, держа Турайю за руку, попытался незаметно прошмыгнуть в свою палатку.

— Где ее вещи? — наклонилась к уху мужа Элерин. — Почему она в его рубашке?

— Ты как первый раз замужем, — довольный ашурт обнял ее за плечи. — Дети немного порезвились.

— Эти дети могут завтра обрадовать нас женитьбой, — задумчиво протянула Ласайента, — или я не знаю собственного сына. Ты видел, как он на нее смотрит? Это наглухо.

— Домик в соседней лагуне будет смотреться потрясающе, — ашурт проследил глазами, как Эрри перебегает в палатку «амазонок» и возвращается оттуда с мешком Турайи, — или даже два. Они же все вместе делают.

— Сантилли, это же наша галактика, — укоризненно выразил общую мысль Алексей, — только с противоположного края.

Ашурт почесал бровь и недоуменно пожал плечами, разглядывая извилистый маршрут, ведущий по соседней вселенной и снова выходящий «домой».

Ласайента нахмурила брови:

— А почему тогда порталы не открывались?

Объемная карта висела посреди кают-компании исследовательского судна, где проходило совещание. Таамир молча повел лучом указки от их солнечной системы к пункту назначения, миновав скопление звезд в центре, и уперся в огромное пылевое облако, закрывающее нужную им солнечную систему.

— Ты хочешь сказать, что…, - задумчиво произнес Вардис и потеребил губу. — Хм, пользуемся порталами, но понятия не имеем, как они работают. Вполне в нашем духе.

Карту сменило сосредоточенное лицо командира крейсера:

— Хотите новость? — прервал он обсуждение и развернул картинку с осажденным городом.

— Дьявол, — с запинкой проговорил ашурт и взъерошил волосы, — а я чуть голову не сломал откуда у них пушки и зачем, если не пользуются?

Как оказалось, не зачем — от людей для общего развития, не иначе, а любопытному демону лет триста назад подсунули одну старую ненужную книгу, чтобы отвязался и не совал нос куда не следует.

— Скорее всего, это и есть шестое королевство, или, если быть точнее — первое, — предположил Таамир. — Их родная планета, которую от нас так долго прятали.

— Благополучно профуканная цивилизация номер три, — хмыкнул Глеб, — или наезд на местных?

— Полномасштабное наступление на все крупные города, сосредоточенные на одном полуострове, — внес некоторую ясность в ситуацию военный и тут же добавил, скосив глаза в сторону. — У нас два корабля гестехидов с предупреждением об открытии огня, если не уберемся.

— Давай их Командора, — приказал Сантилли. — Совсем нюх потеряли, на союзников кидаются.

Но тот почти сразу отрапортовал:

— Отбой тревоги — не распознали сразу. Соединяю.

Таамир оказался прав — планета оказалась исконной родиной гестехидов, несколько столетий назад давших приют бежавшим от войны магов людям. Им выделили огромный полуостров на экваторе, запретили покидать его пределы и успокоились. Человеческие дела синекожих великанов не касались — не беспокоят и ладно. Но со временем гости стали наглеть, забредая на чужую территорию. Их предупреждали и возвращали обратно, но последней каплей оказалось убийство патруля, задержавшего очередную группу нарушителей.

— Не оригинальное решение проблемы, — поморщился Сантилли. — Вы не пробовали урегулировать ее? А если у них голод и перенаселение?

— Они всегда могут сократить его и употребить в пищу, — бесстрастно ответил Командор.

Вполне логично с точки зрения гестехида, усмехнулся про себя демон и предложил:

— Вы не могли бы на время прекратить боевые действия, чтобы мы смогли уладить все мирным путем? — а про себя добавил: «Или добить их сами».

Гестехид несколько мгновений, не мигая, глядел на собеседника и отключился. Насколько присутствующие знали — это было согласие.

— Мне… нам, — поправился Сантилли, — нужны королевские наряды. Поедем пыль в глаза пускать. Таамир, ты же не против запудривания мозгов?

— И какой у нас план? — насмешливо поинтересовался дракон.

— Не поверишь — абсолютно никакого, — развел руками демон, состроив ангельское личико. — Прокатимся, поболтаем, разбежимся. Что тебя не устраивает?

Меньше, чем через час, из портала недалеко от дымящейся пожарами столицы рысью выехала нарядная кавалькада всадников, возглавлял которую могучий молодой мужчина в малиновом плаще и шляпе с роскошным пером, надвинутой на глаза. Ласайента, вспомнив приключения в Норьяне, где они впервые познакомились с этим головным убором, заговорчески улыбнулась и потребовала от Мишеля переделать ее повседневную одежду на белоснежный с золотой отделкой мужской костюм. Остальные участники авантюры постарались если не перещеголять их, так хотя бы не отстать.

— Всегда мечтал покрасоваться в костюме средневековой Франции, — Олег придирчиво рассмотрел себя в зеркале и остался доволен. — Еще немного — и я король Людовик, только без идиотских чулок и шортиков фонариками.

— Сантилли, — окликнул демона Вардис, — а если переселить их отсюда?

— Чтобы они целую планету загадили? — недовольно отозвался ашурт, придерживая Грома. — Я же рассказывал, какой у них бардак творится. Здесь они хотя бы под присмотром. Зарвутся — и их сразу научат жизнь ценить, — и невнятно добавил несколько слов.

Демон был не в духе, или дьявольски зол, если смотреть правде в глаза — буквально перед выходом Герхард «обрадовал» его решением Совета.

— Сам понимаешь, никто из них на роль главы Совета не годится, все Повелители, то есть лица заинтересованные, а у тебя всегда независимое суждение, свой взгляд на вещи, — уговаривал его дракон, на которого свалили миссию. — Для тебя авторитетов не существует. И кто из нас хотел знать все тайны? — выложил он главный козырь. — Или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — сквозь зубы процедил глава Совета, понимайте — восстановленный в правах теперь уже полноправный император Объединенных миров, и пошел седлать Грома.

— Недолго ему выпало наслаждаться свободой, — цинично пожалел демона Таамир.

Герхард воспринял его слова абсолютно серьезно:

— Зато в авантюры некогда будет впутываться. Дольше проживет.

Отряд выехал к столице, и Мишель протяжно присвистнул. Размах боевых действий вблизи производил большее впечатление, чем с воздуха: в небе над городом кружило с десятка три летательных аппаратов, а за стенами ждала многочисленная внушительная наземная техника, чем-то напоминающая огромных пауков.

— А почему не штурмуют? — хмуро кивнул на них Роман.

— Воинов берегут, — неохотно отозвался Сантилли. — Люди сами себя заперли в ловушку. Сейчас их проутюжат с воздуха, а потом займутся окончательной зачисткой. К утру управятся, если мы не подсуетимся.

Стремительно несущихся в сторону города всадников гестехиды беспрепятственно пропустили, но мост через широкий ров оставался поднят, а крепостные ворота наглухо закрытыми и, судя по стрелам и огненным шарам, гостеприимно распахивать их никто не торопился. Сах, не утруждая себя переговорами, пробил сквозной портал сразу через обе стены, и отряд, не сбавляя хода, вылетел на площадь, распугивая защитников.

Сантилли поднял Грома на дыбы, избегая столкновения с мужчиной в кольчуге, подвернувшимся под копыта коня. Мощный вороной красавец чудом не задел голову человека, в котором ашурт к своему безмерному изумлению (все-таки есть во вселенной справедливость!) признал немного поцарапанного верховного магистра с вытаращенными от удивления глазами: настолько прытких магов, способных проводить порталами большие группы людей, среди местных не водилось, да и лошадей здесь видели впервые.

Император перегнулся в седле и ловко поймал его за шиворот:

— Мы с миром, придурок. Гонцы, понимаешь?

«Мир, дружба, водка», — машинально добавил про себя Глеб.

Маг не узнал демона, которого видел восемьдесят лет назад и то несколько дней, и попытался вывернуться.

— Тихо, родной, тихо, — Сантилли приподнял его и слегка встряхнул. — Вы рассердили хозяев, мы хотим уладить инцидент. Итак, кто у нас король?

— Королева Виктори, — сдавленно прохрипел магистр, кося налитым кровью глазом, очевидно поврежденным в бою, так как второй был вполне нормальный.

Сантилли удивленно присвистнул и выпустил его.

Гости стояли на площади мирно, с любопытством оглядывая защитников, резких движений не делали, за оружие не хватались, но не это растопило лед недоверия к чужакам, а наличие в отряде большого количества хорошеньких нарядных женщин, пусть и в мужских костюмах. Особенно одной, с необычными разноцветными волосами и обезоруживающей обаятельной открытой улыбкой. Ласайента была превосходным соблазнителем, отрабатывавшей свои навыки на высших демонах и драконах, поэтому люди были ей на один укус: всего чуть-чуть усилить давление — и бери их тепленькими. Тем более, что демонессу подстраховывал Сах, усиленно излучавший безмятежность и спокойствие.

— Ты все еще главный? — ашурт снисходительно оглядел потрепанного мага и высокомерно приказал. — Проводи нас. Геровальд, возьми его в седло.

Образ императора надо было отрабатывать, дракон это тоже прекрасно понимал, поэтому без слов закинул человека за свою спину.

Кавалькада проследовала по полуразрушенным притихшим улицам, объезжая раскатившиеся бревна, рухнувшие стены и колонны, убитых и раненых людей, возле которых остались Сах и Джес с Мишелем. Еще одно неприглядное лицо войны: Амира, ехавшая почти сразу за Сантилли, с жалостью смотрела на рыдающую девочку, одиноко сидящую на каменных ступенях, и думала, что пусть она никогда не будет воином, но защищать свой дом — это святое.

За ее спиной Райнерд, перегнувшись в седле, опустил в руки ребенка сверток с едой и фляжку и показал рукой в направлении людей, разгребающих завалы на соседней улице. Отряд постепенно редел, оставляя у очередных развалин то молодых демонов с «амазонками», то бывших людей, то парочку драконов. И когда у ворот королевского дворца Амира оглянулась, чтобы поделиться впечатлениями, то с недоумением обнаружила только Арвина, сверлящего прямую спину отца угрюмым взглядом. Разговаривать с рассерженным Ин Чу воительница не стала, решив, что его друзья, воспользовавшись моментом, тихо сбежали в поисках приключений, а у него не получилось. Зачем расстраивать юношу? Спросишь, а потом выслушивай гневные тирады, а у нее и так все плохо.

Дворец уцелел наполовину, в руинах лежала правое крыло, предназначенное для приемов, левое, жилое, к счастью было целехонько, но их повели к изящному павильону, прятавшемуся под развесистыми деревьями.

Спешившись, Сантилли поправил шляпу, представляя, как вытянется кукольное личико королевы. Помнится, Лас тогда жаловался на ее романтические любовные бредни. Если магистр постарел лет на десять, то как сильно изменилась Виктори? И не забыла ли красавца-демона? Было бы забавно.

Просторная роскошная приемная, набитая испуганными придворными, короткий коридор и слуги распахивают бордовые с позолотой двери в голубой зал. У стен жмутся фрейлины и несколько министров, а у окна стоит неестественно прямая женщина с высокой прической а-ля праздничный китайский фонарь и в закрытом черном платье-колоколе.

— Моя королева, — маг склонил голову, — эти, — он слегка запнулся, — люди утверждают, что могут уладить конфликт. Они прибыли с той стороны.

Женщина резко обернулась, окинув пришедших властным взглядом. Демон вынужден был признать, что годы были к ней милосердны, в отличие от магов, давших постареть королеве больше чем на двадцать лет. А вот характер у нас испортился. Жаль, жаль. Чрезмерное высокомерие не добавляет правителю популярности в народе, если только ты не Таамир.

— Лазутчики?

«Дура ты, — дал ей новый титул Сантилли и выступил вперед, краем глаза отмечая кривую усмешку дракона. — Посмотри на себя со стороны. Посмотри».

— Император Объединенных миров Сантилли из дома Ашурт, — коротко представился он, не снимая шляпы.

Как ты к нам, так и мы к тебе. И вообще — обидчивый он стал, жуть какой обидчивый. А если у него мечта детства — одарить эту неприступную женщину таинственным взглядом из-под полей роскошного головного убора, вместо того, чтобы подметать им пол? Вдруг там грязно, а у нас перо дышит новизной.

«Можно серьезнее?» — ворчливо посоветовал Таамир.

Демон не остался в долгу, желчно отозвавшись:

«Пол перед ней облизать?».

В глазах королевы сначала отразилось недоумение, потом слабое узнавание. Она, постепенно бледнея и непроизвольно подавшись вперед, зашарила глазами по вошедшим. Задержалась на Ласайенте, но грудь демонессы явно не годилась для мужчины, и Ее Величество продолжила поиски. Однако других кандидатов на роль старинной любви не обнаружилось, и женщина снова вернулась к невозмутимой принцессе.

— Кого-то ищите? — вкрадчиво поинтересовался Сантилли.

Магистр, наконец, тоже что-то вспомнил и пристально вгляделся в лицо демона.

— Как поживает наша рыженькая? — беззаботно улыбнулся ему ашурт. — Еще жива?

Маг машинально кивнул и начал стремительно выцветать.

«Хватит!», — не выдержал Таамир.

— Нам уйти и подождать, пока вы сможете нас принять? — перешел на деловой тон Сантилли и покосился на него: император я или нет?

Сами выбрали — терпите, но терпение добродетелью дракона никогда не являлось. Быстро оценив слегка сузившиеся глаза Ин Чу, ашурт прекратил издеваться над людьми и, небрежно сделав шляпой широкий приглашающий жест, нахально предложил остолбеневшим людям присесть для душевного разговора и представил спутников, начав с Таамира. Вскоре были выгнаны фрейлины и приглашены отсутствующие министры.

Переговоры проходили ударными темпами под прикрытием ийет, старающегося не допустить излишнего любопытства со стороны придворных. За неполных три часа была освежена память насчет истинных хозяев планеты, урегулирован вопрос с границей, рождаемостью, чистотой городов и наказанием за нарушение всего этого — смерть, а как основной аргумент — войска за стенами столицы. Договор подписан, печати поставлены, можно праздновать, если гестехиды не будут возражать.

Сантилли, развернув экран телефона, связался с крейсером и попросил соединить его с Командором. Тот, выслушав демона с каменным лицом, отключился, так и не произнеся ни слова.

— Они согласны, — явно копируя Таамира, пояснил ашурт напряженным людям, когда изображение растаяло, — но малейшая ошибка с вашей стороны и я уже не смогу помочь. Неужели было так трудно наладить с ними контакт, Ваше Величество?

— Они не хотят ни с кем общаться, — недовольно проворчал министр финансов, вытирая обширную лысину и с нездоровым любопытством провожая исчезающее в кармане демона волшебное устройство.

— Предлагать не умеете, — отрезал Таамир, поднимаясь. — Честь имею, господа. Позвольте откланяться, моя жена устала, — он подал руку Элизабет. — Дорогая.

Министры зашевелились, недоумевая по поводу столь невежливого поступка вассала, решившего без разрешения суверена первым покинуть совещание, но дракону все катастрофически надоело. Он не находил здесь выгоды, поэтому этот мир и эти люди были ему не интересны. Сантилли был с ним согласен. В основном.

«Меня подождать никак?» — сухо осведомился он, галантно склоняясь перед женами.

Королеве и ее министрам волей-неволей пришлось последовать примеру гостей и встать.

— Надеюсь, вы почтите вниманием наш скромный праздник по поводу заключения мира? — бросив короткий пренебрежительный взгляд на Ин Чу, с фальшивой улыбкой обратилась Ее Величество к императору.

Она совсем не была похожа на ту робкую девочку, когда-то спасенную им — холеная, холодная, надменная, и демону дико захотелось послать и ее саму и праздник к дьяволу, но вмешалась Ласайента.

— Конечно, — мило проворковала она. — Где мы можем остановиться?

«Я хочу раздавить этих магов», — жесткий тон совершенно не вязался с выражением лица демонессы.

Ашурт кивнул, прощаясь и одновременно соглашаясь: «Кто отказывается? Конечно, оторвемся, солнышко».

— Мне обязательно участвовать в этом шоу? — еле сдерживая раздражение спросил Таамир, садясь в седло.

— Скажу, что у тебя живот прихватило, — невинно отозвался Сантилли, подсаживая Элерин.

Огрев ухмыляющегося демона тяжелым взглядом, дракон сквозь зубы процедил:

— Не советую, — и развернул жеребца к воротам.

Его можно было посочувствовать: после чистоты и великолепия городов и дворцов Ин Чу местная показушная роскошь и грязь улиц била по глазам и обонянию не хуже увесистой дубины, но зачем на других отрываться Сантилли не понимал.

Одно дело сделано, осталось осмотреться и обжиться во дворце того самого министра финансов с лысиной, посвятить во все сыновей и продумать месть. Можно не смертельную, но непременно унизительную.

— Мы не сможем проводить никакие исследования без разрешения гестехидов даже на полуострове, — кипятился кто-то из биологов.

Ашурт запамятовал его имя, но ему на помощь пришел Сах:

— Стив, а откуда они узнают? Ты только шепни, и мы тебе всех местных пауков перетаскаем.

— Не пойдет, — Сантилли тряхнул головой, — засекут.

— Вы еще скажите, что они у них пронумерованы? — проворчал себе под нос человек, пока демон в очередной раз вызывал Командора.

— Все проще, Стив, — пояснил ему Сах Ир, — они будут следить за вами.

Договориться с хозяевами, к безмерному удивлению ашурта, удалось в считанные секунды.

— Только полуостров, — отрезал гестехид, и ученый беззвучно захлопал в ладони.

«Пусть потрошат местную флору и фауну, саранча неугомонная, пока мы будем развлекаться, — усмехнулся про себя Сантилли. — И сразу возникает животрепещущий вопрос — что запросят хозяева за «посмотреть на жизнь их планеты»? Ладно, если обойдемся одним или двумя новыми кораблями, а если нет?».

Отложив эту проблему на потом, император собрал командиров и начальников с обоих кораблей и озадачил их помощью местному населению: раненые, восстановление жилья и прочее, и прочее.

Веселье началось на следующий же день: королеве настолько отказало ее самообладание и выдержка, что она с утра примчалась проверить, как разместили спасителей ее подданных, притащив за собой длинный хвост придворных кавалеров и дам, перед носами которых ашурт с обаятельной улыбкой закрыл двери отведенных им комнат.

Сегодня ради гостей она сметила черное платье на великолепное ярко-голубое в россыпи мелких цветочков и топазов по подолу пышной верхней юбки, начинающейся почему-то от плеч, и странный головной убор с длинным шлейфом, напоминающий остроконечный шлем с крылышками. Убийственное сочетание. Очевидно, чтобы окончательно скрыть фигуру поверх платья было накинуто нечто похожее на тунику без боковых швов.

«Заблудиться можно, пока найдешь то, что хочешь», — оценил про себя демон количество нижних юбок с оборками и постарался придать лицу соответствующее обстановке выражение.

— А где Ваша очаровательная жена? — женщина бегло осмотрела комнату, еле сдерживая нетерпение и спохватилась, вспомнив о роли радушной хозяйки. — Вам удобно у маркиза? Я понимаю, что вы привыкли к более….

К чему они там привыкли ашурт так никогда и не узнал: Даэрри в великолепном синем костюме, сверкая бриллиантами в серьгах и желтыми глазами, с легким поклоном отворил дверь, пропуская Ласайенту. Причем кланялся он явно демонессе, а не королеве.

«Гадство», — оценил наряд жены Сантилли, зато стало понятно, почему загадочно хихикающие заговорщицы его выгнали. Если так и дальше пойдет, то маги рискуют потерять квалификацию боевых, перейдя в разряд портных — платье было ошеломительно.

Местная мода была консервативна, почти не изменившись за восемьдесят лет, то есть все закрыто, целомудренно, многослойно и мешковато. Но нам же надо похвастаться шикарной фигурой и татуировкой на груди, поэтому у нас все облегающее и открытое. Спасибо, не полностью, а только до бедер. Тут бы самому слюной не захлебнуться, дорисовывая скрытые тканью детали. Ашурт перехватил великосветский взгляд жены и изогнул бровь. Хотя, с другой стороны, теперь королева будет пялиться на пантеру и ее зубки и меньше думать о посторонних вещах.

— Позвольте представить Вам моего воспитанника Даэрри.

«Да-да, а потрясающая девушка рядом с ним — это его отец. И докажи мне, солнышко, что это был не комплимент», — Сантилли еле уловимо улыбнулся жене.

Взгляд Ее Величества заметался между похожими, как двойняшки йёвалли, но принц предпочел заинтересоваться оконными витражами, словно только сейчас их увидел. Да, не скоро еще мальчик будет замечать других женщин на радость Турайе.

— Мы оценивали размер разрушений, — медленно, с запинками пояснила женщина, непроизвольно прикипая глазами к рисунку пантеры и постепенно сползая, чего демон никак не ожидал, к вызывающей ложбинке между грудей, в которой мерцал маленький бриллиантовый кулон в пене тончайшего розового кружева.

Наступила пауза. Ласайента спокойно ждала продолжения, Эрри непринужденно осматривал стены, Сантилли покачивался на носках за спиной королевы и кусал губы, чтобы не рассмеяться. Гостья, багровея, нервно оттянула пышный воротничок и с трудом перевела взгляд на лицо демонессы.

— Сегодня не по-весеннему жарко, вы не находите? — ласково улыбнулась та и заворковала. — Вы так заботитесь о своем народе. Редкое качество для правителя.

«Да-да, так по руинам в кринолине и лазила», — усмехнулся Сантилли, слушая болтовню жены.

У кого научилась? У Лонье или Жени? Судя по интонациям и знакомым выражениям — не заморачиваясь, копирует последнюю.

Эрри, стоящий позади отца, как одел маску невозмутимости на лицо, так и не снимал до самого конца визита, изображая каменную статую. Насколько ашурт знал его, то сейчас йёвалли вкупе с друзьями сочинял отнюдь не хвалебную оду в честь королевы. Надо бы проследить, чтобы нецензурных выражений не было. С Тьенси станется.

— Здесь горы есть, мы прокатимся? — сын подергал Ласайенту за платье, как только высокая гостья покинула их.

Демонесса недовольно повела обнаженным плечом.

— Нас опять не зовут? — обиделся она. — Сан, поставить их в угол?

— Бесспорно, и лишить сладкого, — согласился он, разваливаясь в кресле в предвкушении продолжения.

Принц поджал губы, совсем как Лас, и исподлобья посмотрел на ашурта. О да, знаменитый взгляд, вместе с характером перешедший по наследству.

— Не вспотей, — посоветовал ему император.

— Ну, хорошо, — обреченно вздохнул Эрри. — Что ты предлагаешь?

— Расслабиться, — подмигнул ему Сантилли и отжался от деревянных изогнутых подлокотников, затрещавших под его весом.

— Я не поеду, — категорично отказался Сах, как только услышал о мотоциклах и горах, в отличие от сестры, умчавшейся переодеваться. — Вы совсем ее испортили, такая тихая девочка была.

— Боги с тобой, — возмутился ашурт, — ничего подобного. Характер она показала сразу.

Настроение от вчерашнего неприятного известия уже улетучилось. Немного попыхтев и пораскинув мозгами, Сантилли быстро пришел к выводу, что быть императором не так и страшно, вот только что делать с гастролями, на которые он уже успел раскатать губу? Поэтому прошлым вечером он заявился к Таамиру и потребовал неразглашения решения Совета.

— Вы всем сообщили, что Хранитель поменялся? — он дождался утвердительного ответа и припечатал ладони к столу. — Так какая к дьяволу им разница есть император или нет, а у меня руки будут развязаны.

— Железный довод, — снисходительно хмыкнул Ин Чу. — Больше услышу, больше увижу, больше неприятностей соберу. Когда ты успокоишься?

— Когда упокоюсь, — сделал большие глаза ашурт и отпрянул назад, уворачиваясь от подзатыльника. — Что ты психуешь, чуть что?

— Думай иногда, что мелешь! — с чувством прихлопнул подлокотники Таамир, но демон уже удрал.

— Пей успокоительное, — потрепал его по плечу Герхард, — или….

— Или я сдохну с ним раньше времени, — мрачно завершил король.

И какого дьявола взорвался? Устал от влажной духоты местного воздуха? Или давит безвкусица дворца и отсутствие элементарных удобств? Надо было задержаться на параллельной Земле еще на пару дней и дать гестехидам возможность навести здесь порядок.

Байки выкатились из портала на грунтовую дорогу, вырывающуюся из леса на небольшую равнину, как из заточения. Очевидно опьянев от радости, дальше она начинала выписывать зигзаги между редких словно обкусанных кем-то скал, постепенно взбираясь к округлым вершинам, поросшим причудливой растительностью.

— Вот почему горы везде похожи, а деревья — нет? — удивилась Ла-али, рассматривая растущие из земли мясистые малиновые веера и свернутые по спирали фиолетовые конусы, величиною с одноэтажный дом.

За ними высились непосредственно сами деревья — светлокожие гиганты, свитые из нескольких стволов и увенчанные растрепанными шапками всех оттенков красного и желтого. Праздник, а не лес.

— Планеты тоже везде круглые, — развеселился Тьенси.

Эрри неожиданно слез с мотоцикла и похлопал по своему месту:

— Смещайся.

— Зачем? — попробовала отбиться Турайа, но демон как-то по-особому многозначительно улыбнулся, и она сдалась.

Двоим в одном седле было тесновато, но уютно, а с любимым за спиной совсем не страшно. И пусть будет, что будет! Она тоже имеет право на свое маленькое счастье. Примет предложение дракона, будет служить в их гарнизоне. Все наладится.

Ласайента пронзительно засвистела, давая старт, и сорвалась с места. Эрри положил ладони рядом с руками Турайи, сжимающими руль и аккуратно стронул байк с места.

— Рождение еще одного ненормального гонщика, — усмехнулся Сантилли и оглянулся на Элерин.

— Еще не созрела, — немедленно откликнулась та и поколотила его кулачками по спине. — Вперед, мой демон!

Они почти сразу обошли сыновей и бросились догонять демонессу, закладывающую виражи между стал. У подножия гор молодых демонов догнали Мишель с котом за спиной и Арвин с принцессой, напряженно обхватившей грудь спутника, а начинающие водители пересели назад, облегченно отдуваясь.

Старшие уже давно умчались вперед, оставив после себя оседающую пыль, и догонять их было бесполезно, но подрастающее поколение азартно старалось, помогая себе улюлюканьем на прямых участках и визгом на крутых поворотах. Дракон шел последним, и Амира прекрасно видела, как Турайа льнет к Эрри. Развевающиеся волосы молодого Ин Чу мешали, но девушка, не замечая этого, даже не пыталась их убрать.

За следующим поворотом Арвин резко нажал на тормоз, едва не врезавшись в брошенные поперек дороги мотоциклы. У принцессы оборвалось сердце и свело судорогой руки, когда байк почти лег на бок, пустив из-под колес веер камешков и пыли. Дракон стряхнул ее руки и бросился к обрыву:

— Кто?

— Сантилли с Элерин, — стараясь быть спокойной, ответила бледная Ла-али. — Тьенси сказал, ничего страшного, просто вниз ушли.

Амира только сейчас обратила внимание, что мужчин на дороге нет. Она подошла к обрыву и осторожно заглянула вниз. Байк лежал на осыпи, зацепившись за выступ с торчащим на ним кустом. Возле него суетились демоны, а рядом, подобрав колени, сидела целая и невредимая Элерин.

Сантилли, не мудрствуя лукаво, воспользовался порталом, выкатывая покрытый пылью мотоцикл на дорогу.

— Что переполошилась? — укорил он сердитую Ласайенту. — Все под контролем.

— Да я чуть не родила! — взорвалась та, от избытка чувств взмахивая руками. — Тебя где учили водить? Ты….

Но муж крепко обхватил ее за талию и поцеловал:

— Одумайся, еще восемь месяцев до родов. Можно подумать, ты с трассы не сходила.

— Мы едем или идем? — поторопила их Элерин, нетерпеливо подпрыгивая на месте. — Я только во вкус вошла.

Вечером, когда они укладывались спать, Амира, забившись в угол огромной кровати под толстое стеганное одеяло, наблюдала, как раздевается Ин Чу. Молодой, почти мальчишка, не больше шестнадцати, а фигура и рассуждения, как у взрослого.

— Сколько тебе лет? — решилась спросить она.

— Сорок девять, — удивился принц. — Спишь и не знаешь с кем?

Он даже младше Эрри, а все равно прожил больше ее. И знает больше. И умнее. Когда вырастет, будет такой же, как и его отец: высокомерный, холодный, расчетливый.

— Составляешь психологический портрет? — Арвин, правильно истолковавший оценивающий взгляд девушки, обошел кровать, сел рядом и потянул на себя одеяло.

— Что? — не поняла его принцесса.

— Ты почему учебу бросила? И я просил снимать рубаху, — дракон требовательно подергал шнуровку.

— И зачем мне ваш университет? — Амира старательно тянула время, не желая переходить к заключительной части.

Не сказать, чтобы ей не нравились ночи с ним, очень даже нравились. Ей хотелось еще и еще нежиться в его поцелуях и объятиях, но юноша сначала удивлялся тому, что она расслабленно лежит, а в последнее время начал сердиться, прося делать хоть что-нибудь, но Амире и так было хорошо, и она не понимала, почему Арвин стал относиться к ней прохладно и с пренебрежением. Ноги же она раздвигает, что ему еще надо?

— Чтобы в постели правильно отвечать на поставленный вопрос, — дракон сдернул одеяло и хмыкнул при виде штанов. — Или хотя бы понимать, о чем говорит тот, кто будет тебя целовать. Странно, что я не вижу сапоги.

— Она чистая, — пискнула девушка, натягивая одеяло обратно.

— В чем дело, принцесса? — Арвин взял ее за подбородок.

Она терпеть не могла эту их привычку: ее отец тоже так делал, когда выходил из себя.

Амира выкрутилась из пальцев дракона и с вызовом вздернула голову:

— С рабыней можно делать что угодно, да?

— Дура ты, а не рабыня, — поморщился Ин Чу, отпуская ее. — Можешь еще раз пробежаться в поисках приключений.

У девушки перехватило дыхание, она подскочила на постели и выпалила первое, что пришло в голову:

— Всем разболтали! Все знают! Можете пальцем в меня тыкать!

— И грязь к тебе не прилипнет, крутая воительница. Всех положишь, а кого не положишь — те сами сбегут. Никто ничего не болтал. Все и так все знают, — Арвин одним движением сдернул с нее штаны, — Не сказать, чтобы мне плевать, но вот это не нравится. Хочешь быть первой, принцесса, купи учебники или ты никто даже здесь.

Или он переоценил свои способности или она абсолютно тупая курица, как говорит Ласайента. Между прочим, великолепная классификация, зря смеялся.

«Дико хочу похотливую кошку», — тоскливо подумал дракон, опрокидывая Амиру на подушки.

Праздник проходил в загородном королевском дворце. Ее Величество была несколько разочарована равнодушием гостей к пышности ее любимого золотого зала, оставалось утешиться удивленными взглядами двух молоденьких девушек, одна из которых неотлучно находилась с белокурым юношей — давнишней девичьей мечтой. Или нет? Этого принца звали Даэрри, а того — Ласайента, это она хорошо помнила, но теперь такое же имя носила похожая на него девушка. Сестра? А смотрит так, будто прекрасно знает.

Виктори не решилась посоветовать гостям одеться на бал приличнее, но те сами догадались прикрыть все части тела, а на облегающие тонкие талия платья можно не обращать внимание. Королева незаметно расслабилась и, сделав знак свите, с достоинством направилась к императору, поблагодарить его за неожиданную помощь, раз он сам не догадался подойти, ограничившись приветствием, больше похожим на нахальное «Здрасте вам».

Возле Сантилли и его жены крутился верховный магистр, заискивающе заглядывая им в лица и что-то угодливо объясняя. Эрри, временами бросающий на родителей взгляды, мысленно пожелал магу и его подпевалам провалиться в ад. Отец заставит его попотеть, обеспечив кошмарами до конца жизни. Сантилли сам вчера обмолвился, что сыновьям представилась прекрасная практика по отработке навыков, но старшим надо уступать.

— Не скучаете? — перед братьями появился Арвин. — Почему у них выпивка пресная?

— Так много некрасивых девушек? — удивился Тьенси. — Куда свою дел?

Дракон еле уловимо скривился:

— Я начинаю подозревать, что мои наложницы мне фантастически льстили.

— Все настолько плохо? — пожалел его Эрри.

— У меня скоро выработается махровый комплекс неполноценности, — Ин Чу драматически поднял глаза к лепному потолку.

Тьенси тихонько сочувственно присвистнул.

— Вы всегда так обсуждаете девушек? — стараясь не показать обиду, спросила Ла-али.

Арвин с жаром приложил руки к груди:

— Миледи, не поверите, накипело! Извините за подробности, но я чуть из кожи не выскакивал, а с той стороны — реакция сгнившего от старости бревна. Я уже видеть ее не могу. Мне срочно нужна разрядка! — дракон оглянулся. — Или выпивка — залить горе.

— Таамир смотрит, — предостерег его Эрри, небрежно скользнув взглядом по залу.

— А вы на что, друзья?! — с надрывом, но тихо возопил Ин Чу.

— Шатенка справа тебя ест глазами, лет двадцать… — ашурт замешкался, определяя возраст.

— Три, — подсказал Эрри. — Она на все готова. Беги, мы прикроем.

Друзья, смеясь и болтая, поменялись местами, и Арвин скрылся за колонной. Почти сразу поднялась с кресла у стены высокая надменная красавица и растворилась в темноте коридора.

— У вас, я смотрю, все налажено, — стремясь сохранить спокойствие, проговорила Турайа.

— Не первый раз сбегаем, — согласился Эрри, — но первый раз для этого. Очень надеюсь, что последний. Лично я — пас, — и предупредил. — Таамир.

— Миледи, танцует? — Тьенси галантно склонился перед Ла-али и серьезно добавил. — Слово даю, я с тобой так никогда не поступлю, любовь моя.

Когда король с женой подошли, демоны завершали первую фигуру.

С верховного магистра уже сошел десятый вал пота, и Сантилли дышал поверхностно, избегая резкого запаха. Ласайента, каждый раз ювелирно проходя по краю запретного, намекала то на вызов, то на цену спасения королевы. Подвернувшиеся под руку военный министр и главнокомандующий артиллерией вполне серьезно и грамотно поддерживали беседу, постоянно обращаясь к магистру и не подозревая о его страхах.

— Вы сегодня не важно выглядите, мой друг, — наконец, заметил его бледность артиллерист.

— Конечно, — вымученно согласился маг, — столько забот и тревог в последнее время. Если бы не своевременная помощь наших гостей….

Магистр боялся оставаться с демонами наедине и поэтому изо всех сил удерживал собеседников. Несколько раз он сам порывался уйти, но его каждый раз с любезной улыбкой просили разъяснить еще один незначительный вопрос.

— Итак, где же остальные участники событий? — усмехнулся Сантилли, когда министр и военный отошли к дамам.

— Погибли, — скорбно сообщил человек. — Вы не возражаете….

— Возражаю, — демон брезгливо удержал его двумя пальцами за широкий рукав. — Таким образом, тебя выставили щитом, как главного зачинщика, а сами попрятались, как крысы по норам.

— Здесь их нет. В башне ждут. — демонесса улыбнулась магу и чарующе протянула. — Томя-атся в неизвестности. Может, обрадуем их, дорогой?

Жертву демонов спасла приближающаяся в окружении свиты королева.

— Завтра, — завершил беседу ашурт, с видимым сожалением отпуская мокрого, как мышонок, человека. — Сегодня лень. Ты ведь никуда уезжать не собираешься, мой милый верховный магистр?

Мужчина открыл было рот для ответа, но Ласайента нежно прикоснувшись пальчиками к его плечу, проворковала:

— С нашей меткой далеко не убежишь. До скорой встречи, наш дорогой верховный магистр.

«Герхард, — позвал ашурт, — проследите, куда его черти понесут и с кем он будет болтать».

«Вы же камеру на него нацепили», — недовольно отозвался дракон, непринужденно болтающий с очаровательной блондинкой.

«Плиз, сделай мне одолжение, — поморщился Сантилли, — а я тебе спасибо скажу. Большое. Бутылки на три «Лозы».

«Четыре», — поправил его граф, приглашая млеющую от восторга девушку на танец.

— Не драконы, а ростовщики, — пожаловался ашурт Ласайенте, любезно кланяясь подошедшей королеве и мысленно желая ей провалиться сквозь паркет.

Отделаться от Виктори удалось только, пообещав посетить ее через несколько дней. Демоны бы предпочли столетия, но женщина, истомившаяся от нерастраченной любви, торопила. Ашурту и так пришлось задействовать весь арсенал отговорок, уловок и улыбок, чтобы выторговать время. А что, если сказать правду? Интересно будет посмотреть на реакцию Величества. Хватит ее удар или нет?

— Сан, — демонесса сжала его локоть и показала глазами на Марка, стоящего немного в стороне, — не слишком быстро? Ты со всеми договорился?

Мужу, чтобы увидеть главное, много времени не понадобилось.

— Что ж так все не вовремя? — он прикрылся женой и вытащил телефон. — Конечно, со всеми, — и быстро проговорил в трубку. — Милая, наш уговор в силе?…. Я тебя обожаю. Сейчас будет.

Демон засунул телефон в карман и пошел к Марку.

— Разговор на пять минут, — он непринужденно подхватил его под руку. — Тут возникла интересная ситуация, нужно твое участие.

Самообладание у бывшего человека было великолепное, он не вспылил, не рассердился, а спокойно отвечал на отвлеченные вопросы ашурта, ведущего его к дверному проему прочь от женщин.

— Марк, ты же взрослый человек? — демон остановился в коридоре и оглянулся в поисках лишних глаз, забирая излишки энергии.

— Думаю, уже вышел из детского возраста, — физик посмотрел на него с интересом. — А ты что темнишь, император?

Сантилли выдохнул и зачастил:

— Я не учел, что ты долго был один. Она хорошая девушка, ты ей нравишься. Нет, стой, стой, — он притормозил сердито вырвавшегося Марка, — стой. Не злись. Боги, ну не будь ребенком! — не выдержал демон, стискивая его локоть и дергая на себя. — Я еще и уговаривать тебя должен. Ты же знаешь, как у нас к этому относятся?

— Знаю, — глядя на него исподлобья, буркнул физик. — Легко и изящно. Отвяжись.

— Замечательно, у меня есть шанс выжить после моей подлости, — ашурт спиной вперед втолкнул подданного в портал.

— Какой? — еле удержавший равновесие Духов нахмурился, оглядывая полутемную каюту и знакомую девушку-дэма.

— Ты не возражаешь? — прошептала она, прикасаясь губами к его щеке.

— Марк меня убьет! — простонал Сантилли и прислонился лбом к стене коридора. — Это будет самое короткое правление императора. Пошли остальных проверим, пока они дров не наломали. Чтобы я еще раз отца не послушал! И, боги, обойдись без своих шуточек!

Ласайента не удержалась и рассмеялась, уткнувшись лицом в его плечо.

Утром ашурта разбудил сигнал телефона.

— Сволочь ты, — поприветствовали его голосом Марка.

Сантилли несколько мгновений слушал гудки, пытаясь понять, что это было, потом бросил трубку на пол и зарылся в волосы Элерин, сонно пробормотав:

— Буду жить.

В районе обеда он вместе с Ласайентой заявился в апартаменты к конструкторам и без слов выставил две бутылки «Черной герцогини». Сидящий за столом физик так же молча подтянул одну к себе, повертел и вопросительно поднял на демона потемневшие глаза. В ответ Сантилли соорудил виноватую рожицу и сжал губы, чтобы не разулыбаться во весь рот — вид у бывшего человека был довольный, что бы он там не изображал.

— А нас что ждет? — Алексей положил локти на стол и внушительно побарабанил пальцами.

— Прогулка к магам, — демон, понявший, что выволочки не будет, расслабился и уселся на край стола, покачивая ногой. — Мы нашли тех козлов, которые устроили нам вызов. Только троих, один погиб где-то, рыжей еще нет, но скоро прибежит, если старая метка не выветрилась.

— А так найти не получается? — спросил Роман.

Демон отрицательно покачал головой:

— Девчонка держит мощный щит, почти ни с кем не контачит, предпочитая одиночество. Где она точно, никто из магов не знает.

— А если не прибежит? — оторвался от рассматривания бутылки Марк.

— А куда она денется? — Сантилли пожал плечами. — Главное, правильно выставить условия. Убивать и калечить никого не будем, — неожиданно его взгляд потяжелел, — но сладкую жизнь обеспечим, сукам.

— Без выражений, — поморщился Алексей. — А мы зачем?

— Учеба, — коротко пояснил ашурт и спрыгнул со стола. — Стоите, стараетесь выделить потоки, наблюдаете за их работой и не мешаете. Больше ничего. А мы поболтаем.

Одетые по-походному демоны вышли из портала рядом с башней магов. Исключение составляла Эджен, щеголявшая в привычном (для нее) наряде: облегающая кожа и сапожки на шпильках. Сантилли, оглянувшись проверить инициированных, выругался и мысленно настучал сестре по шее. В тыл жене сразу пристроился Вардис. Конечно, лучше поздно, чем никогда, но новенькие уже успели оценить фигуру демонессы.

Попытавшуюся задержать их стражу, разогнали, дверь попросту вынесли ударом ноги. Сах, на всякий случай сопровождавший друзей, только укоризненно покачал головой: «Варвары», — и небрежным движением руки навесил ее обратно.

Залегшего в подвале магистра Сантилли нашел быстро и как щенка выволок наверх, но во дворец магов вел его, культурно придерживая за руку, от чего тот шел на цыпочках с неестественно выпрямленной спиной, вызывая недоуменные взгляды встречных. Герхард, несколько раз за ночь отлавливающий прыткого человека у городских ворот и стен, к этому времени разыскал спрятавшихся на окраине мужчину и женщину, участвовавших в вызове, и обещал скоро приехать. Оставалось узнать, где скрывается неуловимая рыжая, и можно сталкивать их лбами до зеленых искорок. Забавно будет посмотреть, как маги будут топить друг друга, выгораживая себя родного, только чтобы избежать смерти. А то, что так и будет, ашурт не сомневался. Крысы в бочке и то ведут себя интеллигентнее.

Бесконечные коридоры, переходы, вежливо кланяющиеся слуги в попугайских ливреях — все знакомо до зубовного скрежета.

«Ничего не изменилось в этом застывшем болоте, — тяжело вздохнул Сантилли. — Небо, а ведь мы бы тоже так же жили, если бы не Лас».

Сах вежливо постучал в двери зала, где уже два дня заседал совет магов и, не дожидаясь помощи слуг и разрешения, гостеприимно распахнул обе створки.

— А мы к вам по делу! — радостно воскликнул Сантилли, едва сдержавшись, чтобы не отправить свою жертву в полет к огромному столу через все помещение.

Вопреки ожиданиям демонов обстановка в зале царила сугубо деловая: карты, проекты, ворохи исписанных свитков, — маги с архитекторами как раз решали проблему с канализацией, сразу приняв новый Договор к исполнению.

«Жить всем хочется», — философски прокомментировала Ласайента, проходя вслед за мужем. Сыновья аккуратно закрыли дверь и остались возле нее, с обидой понимая, что родители вряд ли оставят им от магов хоть что-нибудь.

Время для Марка неожиданно остановилось: сквознячок лениво шевелил листы бумаги, тяжелые портьеры и одежды замерших людей. Демоны, двигаясь плавно и текуче, как замедленном кино, не спеша расходились по залу, охватывая магов широким полукругом, как загоняющие добычу хищники, и одновременно наливались яркими красками и непривычным объемом. Физик на ходу помассировал глаза, не понимая, что с ними происходит, и едва не натолкнулся на Эджен.

«Марк, смотри на меня, — голос демонессы, звучащий в голове, был мягким и встревоженным. — Марк, только на меня».

Он поморгал, но ничего не изменилось: мир сиял невероятными сказочными переливами с такими оттенками и нюансами, о которых человек даже не подозревает.

«Ничего не говори, — Эджен улыбнулась. — У тебя глаза пришли в норму раньше времени. Привыкай. Дыши спокойно и просто смотри».

Она заслоняла его от людей, не давая тем разглядеть метаморфозу, происшедшую с одним из гостей.

«Тиль, а если сейчас еще и крылья развернутся?».

Ашурт ослабил захват верховного магистра и сжал зубы, мысленно костеря себя на все лады, но кто же знал, что у Марка все пойдет ударными темпами? Придется все сворачивать, а он только-только вошел во вкус, но физик главнее.

— Мы с вами давние друзья, — он усмехнулся, спокойно оглядывая недоумевающих людей. — Когда-то этот золотой человек пригласил нас с другом спасти вашу королеву, правда, забыв упомянуть, что цена ее жизни — моя смерть, — и с сочувствием наклонился к бледному и потному магу. — Наверно, это склероз в связи с затянувшимся существованием.

Человек попытался что-то сказать, но Сантилли не стал тратить время на выслушивание заведомой лжи, в красках поведав о событиях восьмидесятилетней давности, и вытолкнул вперед магистра:

— Вы посчитали, что такая ничтожная вещь, как жизнь, не нужна безмозглому демону, вдобавок украв у нас и наших детей шесть лет.

— Извините, — нахмурился пожилой аскетичный мужчина, — что значит «демону»?

— Вам забыли сказать, кто у вас тогда гостил? Ваш безгрешный глава вызвал высшего демона из нашего мира, — ашурт окинул человека снисходительным взглядом и расправил крылья. — Меня.

В наступившей полной тишине прошуршала одежда и глухо стукнулась о каменный пол чья-то голова.

— Приятно иметь дело со здравомыслящими людьми, — проворковала Эджен, медленно цокая каблучками в направлении сжавшегося главного магистра.

— Нам надо было спасти королеву, — вскинулся тот, непроизвольно вздрогнув, когда демонесса остановилась рядом с ним, звучно припечатав последний шаг.

— Причина, — приподняла брови Эджен. — А мы за оплатой. Ничего, что припозднились?

— Что вы хотите? — сдавленно просипел седовласый мужчина с массивной цепью на груди, еще один магистр, и, скорее всего в недалеком будущем — верховный.

— С ними была рыжеволосая девушка, — Сантилли улыбнулся ему. — Она — ваша плата, или ваш мир. Выбирайте. Этого и еще двоих мы оставляем вам. Господа, позвольте откланяться, — император шаркнул ножкой, — мы еще хотели прогуляться по городу. Очень своеобразная архитектура. Примите мои поздравления.

На этих уже можно поставить большой крест — заведомые покойники. Вряд ли их погладят по головке на прошлые шалости.

Вардис, рассматривающий чертежи, разложенные на столе, пальцем подтолкнул один:

— Неплохая идея.

Недовольный Тьенси пристроился рядом с отцом:

— Ты с самого начала хотел их сдать?

— На рыжей разомнешься, — отмахнулся тот. — Эти почти пусты. Марк, как ощущения?

— Потрясающие, — физик покрутил рукой. — Не описать.

— Что будет с магами? — хмуро покосившись на восторженного друга, спросил Алексей.

— Откуда я знаю, — беззаботно отмахнулся от него ашурт, начиная спускаться по широкой беломраморной лестнице. — Пусть хоть на колбасу пустят.

— То есть? — Духов остановился.

Демон повернулся к нему и отбил по перилам замысловатую дробь.

— Марк, меня хотели пустить на фарш ради никчемной девчонки. Мне с ними станцевать? Если я тебе отдам убийцу твоей жены и сына — расцелуешь его? Сонет напишешь? Что? — он развел руками.

— Он у тебя? — выдохнул Роман и подался вперед, отстраняя с пути замешкавшегося Олега.

— Нет. Так что ты сделаешь?

— Убью, — ученый сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Внезапно вспомнилась смерть жены и война с ийет. Он жил местью, дышал местью, бредил местью. И что получил? Кровь, трупы, трупы и кровь. И пустоту в душе. Лгут, нет никакого удовлетворения. Ашурт вдруг ощутил невероятную усталость. К черту магов! К черту все! Он столько лет представлял, как свернет эти цыплячьи шеи, что уже не мог их видеть. Физику еще предстоит понять, что месть не вернет ни погибших, ни внутреннего покоя. Только опустошение и горечь. А оно надо?

— Ну, и дурак, — ашурт безразлично развернулся и продолжил спуск.

Из дворца их выпустили беспрепятственно, но в воротах демоны столкнулись с драконами, ведущими между лошадей еще двоих магов. Горбоносый мужчина шел равнодушно, временами поглядывая на невиданных здесь никогда животных, женщина, украшенная шикарной ссадиной на щеке, с ненавистью шипела что-то в полголоса и бешено сверкала глазами.

— Бросай здесь, — попросил Герхарда Сантилли, присел на подвернувшуюся тумбу, устало ссутулившись, и кивнул людям на дворец. — Катитесь к дьяволу или идите за своим главным придурком.

— Ну и смысл? — граф посмотрел вслед людям, быстрым шагом направлявшихся ко дворцу.

— Плевать, — Сантилли, не обращая внимания на удивленные и неодобрительные взгляды друзей тяжело поднялся и, засунув руки в карманы, зачем-то направился к развалинам дома, в котором они с Ласом когда-то немыслимо давно снимали комнату.

Мимо него по дороге проскакал камешек, еще один ударился в ногу.

«Футболистка», — усмехнулся ашурт и отпасовал «мяч» обратно. В футбол демон играл посредственно, но жена подачу приняла и отправила ее Жени, как первой попавшейся. Та на ходу грациозно перепрыгнула камень и недовольно поморщилась:

— Делать вам нечего.

Возмутиться Ласайента не успела, ощутимо получив по ногам.

— Не зевай, ворона, — со смешком посоветовал муж.

Маги с удивлением следили из окон, как демоны с азартными выкриками увлеченно гоняют прямо на улице несколько небольших камней, пиная их друг другу.

В этот же день путешественники с наслаждением съехали из дворца, разбив лагерь в лесу у подножия гор подальше от людских поселений. В городах остались по несколько целителей и магов. Относились к ним спокойно, из чего можно было сделать вывод, что городской совет решил проявить благоразумие.

Наступили напряженные дни: помимо собственных тренировок и прочих дел — занятия с пятеркой инициированных людей, периодически подкидывающих им сюрпризы в виде не вовремя раскрывшихся крыльев или резко прорезавшихся способностей управлять огнем. На этом фоне поиски нового обратного пути и уж тем более визит к королеве стали выглядеть проблематичными — времени на них почти не осталось.

— С ума сойти! — Олег с восторгом разглядывал собственную горящую ладонь. — А когда порталами займемся?

— Пешком ходи, — посоветовал Сантилли и ударил его по руке. — Вытягивай пламя, а не любуйся на него.

— Так здорово же! — конструктор попытался изобразить огненный язык, но вместо этого выдал отменный шар, снесший толстенное дерево в двадцать метрах впереди. — Вау!

— Дерьмо, — подвел итог Сантилли, перехватывая разгорающееся пламя с рухнувшего в заросли ствола. — Еще раз. Ты поток видишь? Тяни-и его.

Бывшие люди торопились освоить новое. Сила бурлила в них, перехлестывая через край, обещая оформится если не в цунами, так в девятый вал точно. Будто изголодавшиеся путники, нашедшие в пустыне пиршественный стол, они жадно заглатывали, не жуя, большие куски, не давая покоя ни днем ни ночью.

«Боги, не дайте мне все испортить! — мысленно молился Сантилли. — Куда они гонят?»

— Ты сейчас их самая любимая игрушка, — многозначительно обронил Вардис, явно намекая на свои мучения с непоседливыми учениками, и, не выдержав издевательства над огнем, закричал Роману. — Мягче, дьявол тебя побери, мягче.

— Ты же ангел, — насмешливо укорил его демон.

В ответ темный с досадой оскалил клыки:

— Да пошли вы… — и направился к конструктору. — Какого… ты делаешь? Что это у тебя за хрень?

— Сантилли, что он на меня орет?

Тот беззаботно пожал плечами и, скрестив руки на груди, прислонился к дереву — порадуемся небольшой передышке. Нет, Ласа учить было легче — он был один, а здесь его помножили на пять. Он сам и помножил, устроив себе веселую жизнь. Вардис мог смело считать себя отмщенным с процентами. В этот же день команда наставников пополнилась Эджен, а еще через четыре — в столице появилась рыжеволосая уставшая женщина, ведя в поводу шестиногого скакуна. Так сказать, с доставкой на дом.

О том, что нашлась последняя из принимавших участие в вызове, Сантилли рано утром сообщил один из целителей, а спустя несколько минут они с Ласайентой имели удовольствие засвидетельствовать ей свое почтение.

— Привет, рыженькая, — ашурт кивнул ей как старой знакомой. — Не скучала без нас?

— Не приходилось, — холодно ответила та.

Она, без сомнения, сразу узнала их, но даже не побледнела, не испугалась, не удивилась, когда демоны поднялись ей на встречу с крыльца ее полуразрушенного дома и остановились у калитки. Так они и разговаривали — через заборчик.

И почему все рыжеволосые девушки, которых им встречаются, имеют зеленые глаза? Но если Амиру смело можно назвать красавицей, то эта просто миловидная, но миловидная по-домашнему. С ней хотелось дружить, смеяться, болтать о пустяках, но уж никак не накалываться на неприязненный взгляд. За что ж такая нелюбовь-то?

Женщина выглядела чуть за тридцать, среднего роста, хорошенький курносый нос в редких веснушках, шрамик над бровью, которого тогда не было, а в глазах — и вызов и обреченность.

— Как муж? — небрежно поинтересовался демон, неторопливо оглядывая ее. — Как дети?

— Ты пришел убить меня? — она даже головы не повернула, безучастно глядя перед собой на руины.

«Нет у нее ни мужа, ни детей, — пояснила Ласайента. — На день раньше приехала. Банальная, по сути, история, но измену простить не смогла, так одна и живет. Случайные связи. Друзей нет. Подрабатывает боевым магом в охране. Деньги небольшие, но ей все равно».

И что с ней делать? Мстить? За что? За то, что более старшие и опытные заставили принять участие в вызове? Обычная пешка в игре магов, уже поплатившаяся за свою наивность и доверчивость. Оставить, как есть, чтобы и дальше прозябала в своем болоте?

— Я хочу, чтобы ты поехала с ними, рыженькая.

«И будет у нас собственный придворный маг».

«Делать тебе нечего», — мысленно фыркнула жена.

«Могут у мужа беременной женщины быть капризы или нет? — возмутился Сантилли, с удовольствием наблюдая за вытягивающимся лицом любимой. — В кои-то веки тебе нечего возразить. А может, я ради этой фразы все и затеял?».

— Пошли обживаться на новом месте, рыженькая.

— Меня зовут Шэйн ас Харман.

Боги, сколько гордости и достоинства! А вдруг аристократка? Вах, проблемы, как говорит Сах Ир.

— Зачем она тебе? — Марк был пятым, кто спросил об этом Сантилли, и последним.

Разозлившийся демон и так не понимающий, для чего ему на самом деле эта женщина, сплавил ее физику со словами: «Вот и займись слиянием наук», — не сразу осознав их двусмысленность. Тот подозрительно посмотрел ашурту в удаляющуюся спину и пошел устраивать новенькую в лагере, рассудив, что раз она сама явилась, то сбегать не собирается и потому в привязи не нуждается.

Вечерний костер и посиделки у него — это уже походная традиция, без которой в отряде никто уснуть не мог. Дождь — не дождь, буря — не буря — все соберутся, чтобы поболтать, посмотреть фильм или послушать песни.

Ла-али отозвала Турайю в сторону и, оживленно блестя темными глазами, оттянула воротник рубахи. Та ахнула:

— Ты знаешь, сколько это стоит?

— Еще и это, — подруга пошевелила перед ее лицом пальчиками, на одном из которых блеснуло колечко с голубым камнем. — В пару к кулону. Там еще серьги. Эрри мне уши проколет. Красиво?

Да, красиво, согласилась Турайа, мысленно вздыхая. Тьенси завалил ее подарками. А что потом? Воспоминания и слезы? А Ла-али счастлива, как может быть счастлива только безоглядно влюбленная девушка, и совершенно не задумывается о завтрашнем дне.

Эрри тоже порывался, но она запретила. Тогда принц сплел великолепный венок из ярких пышных цветов и торжественно водрузил ей на голову:

— От этого моя королева не сможет отказаться, — и начал целовать.

В результате они все помяли, и пришлось делать новый.

Он совершенно безрассудный, как и его брат. Ласайента как-то раз сказала смешное, но правильное выражение, что у сыновей крыши вместе с башнями снесло еще до рождения. Сумасшедший. И в сражении, и в гонках, и в небе, и в любви. И в то же время серьезный и вдумчивый. И невероятно ласковый, нежный, заботливый. Он больше не спрашивал ее о прошлом, но охотно рассказывал о своей семье, их проделках, хулиганствах, похождениях, концертах, заводе. Показывал детские фотографии и взрослые, очень доступно объяснял устройство мотоциклов, рисовал проекты подводных домов и новую шхуну, которую строили для них в мире демонов моря. Советовался, словно собирался прожить с ней всю жизнь. Но сказки только в сказках, а это жизнь.

Турайа очнулась от дум и подавила тяжелый вздох.

— Ты опять меня не слушаешь, — обиделась Ла-али и, с досадой ткнув подругу в бок, поискала любимого глазами.

Братья о чем-то разговаривали с родителями. Сантилли недовольно морщился, Ласайента смотрела исподлобья, а Элерин отрицательно качала головой. Вот Эрри с досадой сжал губы и резко поднялся. Следом потянулся хмурый Тьенси.

— Даже не мечтайте, — бросил им вслед ашурт. — Я там все переделывать собрался.

Демонесса окликнула братьев:

— Вам дома места не хватает?

— Па, да не в этом дело. — с досадой обернулся к ней Даэрри. — Мы и так, как домашние мальчики.

— Глазурованные сырки, — усмехнулся Сантилли. — Дурью не майтесь.

— О чем это они? — озадачилась Ла-али.

Скорее всего, проект подводного дома, о котором говорил Эрри. Они оба болеют им, а родители, по-видимому, не в восторге от идеи сыновей отделиться и жить самостоятельно. Взрослые всегда хотят сохранить контроль над своими чадами. А тут не просто так, а принцы.

У них с Ла-али тоже сплошная неизвестность: Герхард постоянно уходит от разговора о службе в гарнизоне, откладывая его на потом. Правильно, кому нужны две девчонки, едва научившиеся махать мечами? Наверно, уже не раз пожалел, что предложил.

С корабельной кухни принесли большую кастрюлю с замаринованным мясом горных козлов. Сегодня утром Мишель с драконами неплохо поохотились на Земле-2, обеспечив отряд нормальной едой. Глеб уже лихо сражается на шампурах с Романом. Вардис походя цапнул со столика «шпагу» и от всей демонической души приложил последнего по ягодицам, припомнив ученику сгоревшую утром куртку. Конструктор, взвыв, схватился за больное место и, смешно подпрыгивая, погнался за темным. Мужчины дурачатся, как дети, а их опять их будут гнать, напирая на то, что женщина и шашлык вещи несовместимые. Но все равно хорошо.

Сзади неслышно подошел Эрри и обнял за талию, положив подбородок ей на плечо. В его объятиях сразу стало спокойно и уютно, и все проблемы хоть и на время, но отступили. Сантилли, усадив Элерин к себе на колени, учит жену нанизывать мясо на шампур и целует ее в шею, думая, что этого никто не видит. Ласайента сосредоточенно режет колечками лук, а Алексей грозно покрикивает: «Тоньше, Ваше Высочество, тоньше. Ты что, топором его стругаешь?».

— Пошли, — йёвалли потянул девушку к костру. — Будем жарить помидоры и перец.

Весело, празднично, вкусно. Сок течет по пальцам, девушка едва успевает слизывать его, чтобы не капнуло на штаны. Что делать — она любит слабо прожаренное мясо, как и Эрри.

— Хищница, — он, смеясь, кладет ей в рот сочный кусочек приготовленного на углях перца.

Для кота специально оставили сырую козлятину, которую он уже приговорил и плотоядно облизывается, примеряясь к готовому шашлыку.

— Демон, у тебя морда в крови, — Тьенси протянул руку, чтобы вытереть усы кота, но тот недовольно отверг помощь, показав солидные клыки.

— Пока вас дождешься, — проворчал он, начиная вылизываться.

Молодой ашурт некоторое время наблюдал за ним, но скоро не выдержал:

— А ты везде моешь?

— А ты? — буркнул кот.

— Языком, — невинно докончил Тьенси.

Через секунду в сторону шутника с руганью метнулась черная торпеда почти на двадцать килограмм. Даэрри успел перехватить его, но недостаточно быстро.

— В следующий раз отойди подальше, — смеясь, предложил он брату, почесывая разъяренного Демона за ушами. — Ну и вымахал ты, зверь!

Тьенси, шипя не хуже дикого кота, рассматривал глубокие царапины на локте.

— Учись достойно отвечать, зверюга, — сердито посоветовал ашурт.

— И докажи, что ответ был не достойным, — вскинулся кот, но Эрри придержал его.

— Котик хочет мяско? — ласково проворковал он, — Сочное вкусное мяско, которое будет таять в твоем зубастом ротике? Смотри, смотри, — йёвалли повертел перед мордой зверя ароматным кусочком.

— Дай, — Демон молниеносно выбросил вперед лапу и резво смылся вместе с добычей к смеющемуся хозяину, на днях сменившему последний комплект одежды.

Немного не дотянув до метра девяносто, дальше маркиз расти отказался, попросив опекуна остановить заклинание. Сантилли и Сах подстраховывали неожиданно занервничавшего короля, боявшегося что-нибудь перепутать без книги, но все прошло, как по маслу. Теперь оборотню предстоит отбиваться от шуточек другого порядка, но пара-тройка драк и все нормализуется. Жить хотят все.

Амире было не до веселья: Арвин каждую ночь где-то пропадал, появляясь только под утро. Принцесса каждый раз долго ждала его, засыпая в слезах, потому что знала, где ночует дракон — у другой женщины. Но сегодня все будет по-другому, она сделает все, что он попросит, даже самое запредельное. Девушка взяла тарелку со свежим шашлыком и пересела к Ин Чу. Сантилли незаметно толкнул Ласайенту плечом и глазами показал на Амиру.

Демонесса понимающе хмыкнула:

— С чего-то надо начинать, — и прищурила глаза. — А откуда начинается путь к сердцу мужчины?

— У нас возник извечный вопрос, — моментально отреагировал муж, обращаясь к собравшимся. — Где спряталась истина?

Таамир скептически приподнял брови:

— У тебя еще что-то осталось? Умеешь поражать.

Сантилли краем глаза отметил, как к одиноко сидевшей в сторонке новенькой подсел Ансгор, самый замкнутый из четверки драконов, протянул ей два шампура с мясом и овощами и стакан с вином. Барон все путешествие умудрявшийся оставаться в густой тени и вдруг решивший поухаживать за человеческой женщиной, удивил и встревожил ашурта. Как бы Ин Чу не отбили законную добычу, но сейчас он кстати.

«Самому надо было подсуетиться», — укорил себя демон, ревниво следя за молчаливой парочкой.

А утром Ласайента непреклонно заявила:

— Хочу домой! — и знакомо нахмурила брови.

Домой, так домой, покорно согласился муж, которому мир гестехидов тоже сидел в печенках.

— Тем же путем, — упрямо добавила жена.

Хорошо, тем же так тем же.

— Никаких проблем, рыбка моя, — Сантилли вверг Ласайенту в ступор новым ласковым словом и ушел радовать попутчиков и ученых, только-только взявших разбег.

Последние трогаться с места отказались категорически.

— Кто вам мешает вернуться домой самим? — бушевал начальник экспедиции, забыв о титулах и прочей мишуре. — Вы туда-сюда шастаете едва ли не каждый день, — он рассерженно взмахнул руками. — Почему мы должны от кого-то зависеть?

— Да, — серьезно поддакнул ему император, — почему?

Ученый остановился, начав понимать, на кого собственно повысил голос.

— Но… э-э…

— Ваша Светлость, — услужливо подсказал ему Сантилли, — можно Ваше Высочество, но первое предпочтительней.

— Вы понимаете….

— Понимаю, — усмехнулся демон, — наука превыше всего, но голову, Рауль, терять не надо.

Когда он вышел, человек механически вытер пот с верхней губы, в красках представляя, как слетает с его плеч начинающая седеть голова, и перекрестился.

Переговоры заняли больше часа, и Сантилли не раз успел за это время проклясть медлительность гестехидов, их запутанные ритуалы для размышлений и собственное нетерпение убраться отсюда как можно быстрее. Синекожие разрешили пробыть экспедиции на полуострове еще сорок дней и запретили вывозить животных, что живых, что мертвых.

— Эти люди вам нужны? — под конец спросил Командор.

— Это не наши люди, — демон мгновенно понял, куда тот клонит. — Мы хотели их использовать, но они тяжелы в управлении и непредсказуемы. Можете сами убедиться — безнадежная нестабильность.

Последнее являлось ключевым моментом для жителей Шести королевств, предпочитающих выращивать технику, а не собирать ее по болтикам. Никому не нужна кофеварка, которая в один прекрасный момент решит, что эта жизнь не для нее? Представьте такую у себя на кухне, и вы поймете недовольство гестехида.

— Я бы рекомендовал вам время от времени напоминать им о вашем присутствии, — посоветовал Сантилли на прощание и задвинул королеву Виктори и ее подданных в самый дальний уголок памяти. Если что-то пойдет не так, ему сразу об этом напомнят. Или не сразу.

— К дьяволу крейсер, — решительно остановил ашурт капитана, — дайте нам несколько машин сопровождения для вашего успокоения, один «грузовик», и мы стартуем.

— Что ты задумал? — подозрительно спросил его Алексей, когда мотоциклы были с комфортом устроены на катере. — Что-то рожа у тебя слишком серьезная.

Демон покусал губу и поднял на него хитрые глаза:

— Сказки про Змея Горыныча помнишь?

— Ну, — поторопил его Скребицкий.

— Представляешь, летим это мы, летим, а под нами простираются бескрайние леса, полноводные реки, высокие горы, города и деревеньки. Люди бегают, девицы падают в обморок. Ажиотаж, рейтинг зашкаливает. Супер? Всю жизнь мечтал.

— Угу, — задумчиво кивнул головой Алексей, — а Горыныч-то тут каким боком?

— Так высоко, — простодушно пояснил демон, — не разглядели.

Новеньких пора было ставить на крыло, и Альпы прекрасно подходили для этого: и не слишком высоко и не слишком низко, то есть и взлететь можно, и падать мягко, что сразу и было с блеском продемонстрировано.

Глеб, не сумевший поймать ветер, терпеливо ждал, когда Джес очистит ему многочисленные царапины на ладонях. Можно сказать, легко отделался. Хорошо, что послушался, и стартовал с высоты двух метров, а не десяти, как сам хотел, но покувыркаться пришлось.

— Но ведь от ровного места я отрывался, — недоумевал он, глядя на вышагивающего по площадке задумчивого ашурта.

«А ведь Лас полетел сразу, а люди — нет. Почему? Опять я медленно думаю. Где бы взять запасных мозгов? Почему люди — нет?».

— Дьявол, — он с чувством ударил себе по лбу. — Люди! — и пошел к Таамиру.

Небо у демонов в крови. Лиши его крыльев — и он готов броситься со скалы. Как Рошейн живет, непостижимо? Но те, что недавно были людьми, летали разве что на самолетах и флайеррах. Откуда им знать чувство единения с воздушной стихией?

— Тай, — Сантилли заглянул в каюту короля и присвистнул. — Не надоело?

Дракон оторвался от документов и с наслаждением потянулся:

— Нельзя ослаблять контроль. Ты этого еще не понимаешь до конца, не дозрел, так сказать.

— Четыре столетия — и все ребенок? — ашурт пальцем пододвинул черновик указа и присел на край стола.

— Вот именно. Вы вообще очень медленно взрослеете. Вы — это дети, играющие во взрослые игры. Драконы взрослеют раньше. Арвин понимает во всем этом, — Ин Чу сделал небрежный жест кистью руки, — намного больше тебя, не в обиду сказано. У вас даже склад ума другой. Если брать ашуртов, то они больше военные, чем политики и уж тем более финансисты. И ты — яркое тому доказательство, — дракон закинул ногу на ногу и переплел пальцы на колене. — Но ты не хочешь стоять на месте, и у тебя неплохо получается, но иногда заносит в силу природного темперамента.

Сантилли любил эти разговоры. С отцом так почему-то не получалось, а Ин Чу нравилось размышлять вслух, и он не жадничал, давая дельные советы. Когда был в хорошем расположении духа.

— И зачем тебе этот мир? Ты же не просто так торчишь у планетологов.

— Перспектива, — коротко пояснил дракон.

— Полезные ископаемые и прочее, и прочее? — пренебрежительно хмыкнул Сантилли и повернул к себе документ, от которого оторвал Таамира.

Тот мигом забрал его и фыркнул:

— Низко летаешь.

— Угу, самолетики-ракетики, — у Сантилли мгновенно сработала ассоциация, разбудившая хулиганское настроение. — А люди — тот мотор, который будет это все двигать. А мы те — кто будет этим рулить? — он решил сыграть в дурачка, заодно подразнив Таамира.

Ин Чу раздраженно отложил бумаги:

— Какого дьявола я тут распинаюсь перед тупым демоном, если он дальше носа своего не видит?! Всех накопленных мною богатств с лихвой хватит, чтобы с шиком прожить все века, что мне отмерены, поэтому пошел к дьяволу, тупая демоническая скотина!

Но Сантилли и не подумал двигаться с места, с видимым удовольствием выслушав тираду.

— Ты выдохся?

— Нет, эта тварь специально меня заводит, — Ин Чу сердито встал и принялся расхаживать по каюте, — а я каждый раз ведусь на его простодушную физиономию. Как ты это делаешь? — он оперся на стол и заглянул в нахальные глаза демона. — Вот объясни мне, дракону, как?!

— Правду говорю. Нет, но зачем? — ашурт склонил голову к плечу. — С ученых будешь брать налог за изучение альтернативной планеты? Овчинка выделки не стоит.

— Все. Пошел вон, я сказал! — Таамир хлопнул по столу ладонями и выпрямился. — Еще раз вякнешь на эту тему, и я за себя не ручаюсь.

— Пятьдесят отжиманий.

— Пошел вон! — Таамир от души грохнул стулом об пол.

Сантилли машинально прислушался, а не идет ли кто разбираться с возмутителем спокойствия, но звукоизоляция на крейсере была великолепной. Король ходил от стола к диванчику, время от времени бросая на демона уничтожающие взгляды. Остывал. Ашурт ждал, от нечего делать читая разбросанные черновики. Первым не выдержал дракон.

— Вы разбазариваете время, — он говорил, не отрывая глаз от звезд в иллюминаторе, — относясь к нему, как к игрушке, потому что думаете, что бессмертны. Миф! — Таамир резко повернулся. — Напомни-ка мне, кого не так давно чуть не убили. И что ты успел сделать за свои неполных четыре века или двадцать циклов.

— Больше, чем человек за двадцать лет, — вскинул голову Сантилли, гадая, полностью успокоился Ин Чу или нет.

— Жалкое оправдание, — презрительно передернул плечами тот. — Сколько успеют сделать твои ученые-профессора, тот же Глеб, за то время, что ты им подарил? Вдруг они замкнуться в сколупку страха, боясь того, что их бесценная долгая жизнь внезапно оборвется? — дракон снова сел, переплетя пальцы на колене. — Или начнут думать медленно и неспешно, как и вы, растягивая мысль на долгие годы — торопиться-то некуда. Ты не пробовал жить, как обычный человек с обычной коротенькой жизнью? Ты ведь наверняка задумывался о том, что люди успевают намного больше, чем вы.

«Два последних месяца только этим и занимаюсь», — подумал про себя Сантилли, а вслух ответил:

— Все проще, Таамир. Я — эгоист, думаю о себе, а не о них. Я боюсь, что таких друзей у меня больше не будет. «Демонов» я уже потерял.

Король покачал головой:

— Не того боишься. А если они утратят интерес к столь долгой жизни? Потухнут? Истлеют вместо того, чтобы гореть? Вдруг ваши пути разойдутся, и вы станете врагами? И ведь ты их убьешь, не колеблясь.

— Тебя же я не убил, коварный дракон, — усмехнулся Сантилли.

— Наивный демон.

— Они говорят: «Поживем — увидим».

Таамир вздохнул:

— Так зачем ты пришел?

— Как ты учил Бетти летать?

Дракон оценивающе оглядел ашурта, перевел рассеянный взгляд на иллюминатор, делая вид, что задумался.

— Ящик «Крови», вымогатель, — предложил свою цену Сантилли.

— Это тот, что Лас у Эдингера выиграл на мальчишнике? — снисходительно уточнил Ин Чу и кивнул. — Пойдет, но пусть не жалуются.

Через несколько дней новоявленные ашурты уже худо-бедно могли держаться в воздухе. Восторгам не было предела. Они уже легко переходили с одного уровня зрения на другой, очень четко видели потоки, но тренироваться с огнем самостоятельно им категорически запретили.

— Сантилли, — Марк присел у костра к демону, делающему набросок на листе бумаги, но разглядеть ничего не успел, тот перевернул рисунок еще до того, как физик подошел, — а, извини за откровенный вопрос, — он помялся, но продолжил, — любовь и… э… прочее только с демонами?

— Можно и с людьми, но не интересно. А если у тебя силы не меряно, то и опасно для последних. Если только это не очень сильный маг, тогда возможны даже дети, но полукровки. А что?

— Заранее интересуюсь, — неумело соврал Духов и сразу ушел.

«Что я опять пропустил? — Сантилли проводил его озадаченным взглядом. — Про дэмов не спросил. Почему? Люблю я этот вопрос до изжоги. Почему? Маг! Дьявол! Он что, в нее влюбился? Убью гада! — ашурт раздраженно свернул лист и поднялся, но тут же сел. — Проклятье! Отец меня убьет».

На следующее утро Сантилли приказал сворачивать лагерь.

Первый мир родной вселенной. Вечернее море лижет каменный берег. Сантилли не понравилось выражение. Целует. Море нежно целует вечные камни, щекочет пенными хмельными губами. У них не проходящая любовь. На века. Море и берег. И камни. На одном из которых их уже ждут.

Знакомый незнакомец задумчиво глядел вдаль, как бы давая возможность себя рассмотреть. С виду обычный немолодой уже мужчина в дорожной одежде, на коленях — длинный прочный посох, выше среднего роста, широкоплечий, шапка седых волос, а черты лица ускользают. Возьмись нарисовать — и ничего не получится. В памяти останутся только пронзительные ярко-синие глаза.

Ашурт дал отмашку на привал и спешился, боковым зрением поймав удивленно приподнятые брови Таамира. Как интересно!

— Что ему надо? — с еле заметной тревогой негромко спросил король у Герхарда. — Столько лет где-то носило, а сейчас вдруг появился и тут же — сюда.

— Узнаем, — философски отозвался граф, привычно следя, как располагается отряд.

Лошадей отогнали к скалам, отгородив их от моря «птицами». Кто-то достал паек перекусить, некоторые разбрелись по окрестностям размять ноги, а Эрри с Тьенси устроились в сторонке с планшетами. Вид у братьев был непроницаемо заговорческий.

— Кругом тайны, — сморщила носик Ла-али, попытавшаяся вызнать, что задумали демоны.

— Всему свое время, — загадочно посулил ашурт, прижимая к груди экран.

«Скоро мы все узнаем», — Турайа села недалеко от них, обхватив колени, и с тоской уставилась на море.

Как быстро кончилось недолгое счастье. И останутся на память только воспоминания о солнечных днях, жарких ночах и сережки с цепочкой, которые она никогда не снимет. Девушка сжала маленький кулончик в кулаке и еле удержала слезы: Герхард так и не дал ответ — передумал, а возвращаться в родной мир очень не хотелось. Может быть, попытаться устроить жизнь на второй Земле. Странные люди — планету называть «землей», но там есть страны, где женщинам разрешают носить оружие. Можно попробовать.

— Не успел тогда поблагодарить, — Сантилли остановился перед незнакомцем и протянул ему руку. — Спасибо. Вы мне очень помогли.

Мужчина не торопясь повернул голову, мгновение задумчиво смотрел на протянутую ладонь и крепко сжал ее. Ашурт, не спрашивая разрешения, присел рядом с ним:

— Вы не просто так пришли.

— А тебе всегда нужна причина? — удивился незнакомец.

— Без причины ничего не происходит, — изогнул бровь ашурт. — Обедать с нами будете? Не как в божественных чертогах, но вкусно.

Мужчина негромко рассмеялся:

— Прощупываешь? И как успехи?

— Пока ноль, — сознался демон, вглядываясь в его лицо. Если мыслить логически, то он — бог, осталось понять — какой. — Так как насчет обеда?

— Как-нибудь в другой раз воспользуюсь приглашением, — человек склонил голову. — У вас все еще делают «Вечернюю зарю»?

Неспешная беседа ни о чем. В прошлый раз он не стал церемониться, а сейчас тянет время. И снова любимый вопрос «почему»? Дома все прекрасно: кот растет, Сьюзен бегает на танцы и курсы, готовится к поступлению в университет, Леонардо прошел реабилитацию и уже неделю, как осваивается на вилле. Ноэль говорит — шустрый мальчишка, с заскоками в сторону романтизма, но это быстро проходит. И глаз не сводит со Сью. У Рошейна тишина и покой, и сам король не выглядит убитым горем, так что, по-видимому, Матис — в башне. Куда его потом? В ссылку? Наверно, так и будет.

Везде мир и покой, так в чем дело?

— Я рад, что ты возвращаешься, — мужчина как-то по-особому выделил последнее слово, словно речь шла не о доме в конце пути, а о чем-то другом. — Некоторые так и теряются в дороге или теряют саму дорогу.

— Я тоже рад, что не заблудился, — улыбнулся ашурт, твердо решив дождаться, когда незнакомец сам скажет о цели своего визита, но тот взял посох, поднялся и неспешно направился вдоль берега.

Аудиенция окончена. И что он подразумевал под «возвращаешься»? Демон вопросительно оглянулся на драконов: «Кто это?».

«Верховный тебя ценит, — задумчиво отозвался Герхард, — не смотря на все твое шалопайство. Не загордись, демон».

Сантилли мысленно присвистнул и взъерошил волосы. На погребальном костре он видел такое счастье — любовь вышестоящего, а тем более бога. Не постоянна, капризна и дохнет от малейшего сквозняка.

— Что они делают? — вырвал Турайю из раздумий растерянный голос подруги.

Девушка встрепенулась, оглядываясь по сторонам. Пока она скорбела о жизни, отряд решил продолжить путь: путешественники, перешучиваясь, садились в седла, Тьенси, негромко насвистывая мелодию, придирчиво осматривал вороного Мишеля, а Эрри приторачивал знакомый до боли мешок к своему седлу. Сам маркиз с женой уже устраивался в «птице», о чем-то шутливо споря с пилотом. А драконы Герхарда вместе с понурой Амирой уже въехали в затухающий портал, уводя за собой коней «амазонок».

Подруги запоздало рванулись к братьям.

— Объясни, — потребовала Ла-али у ашурта.

Тот, удовлетворенно похлопывая жеребца по шее, скосил глаза на возмущенную девушку:

— Лошадка не нравится?

— Эрри, что происходит? — Турайа потянула за его рукав.

Принц зачем-то подергал привязанный мешок, закусив губу, и поднял на нее серьезные глаза:

— Ты же останешься со мной? Я понимаю, что младше тебя, и вообще….

— Не слушай его, платиновая, — ухмыльнулся Тьенси, без церемоний закидывая Ла-али в седло, — он, когда волнуется, такой дурак. Я перед дипломом…

— Заткнись, — с нажимом попросил его брат.

— … специально его злил… — ашурт отскочил, уходя от затрещины, — … чтобы не завалил. Что, не так?

— Пошел ты, — буркнул Эрри, поворачиваясь к Турайе.

— Мы хотели у отца замок выпросить на время, — не дожидаясь пока брат соберется с духом, продолжил Тьенси, — но он решил внутри все переделать.

— Да отпускать от себя не хочет, — рассердился йёвалли. — Маменькиных сынков из нас делает.

Сзади раздался свист Сантилли:

— Эй, маменькины сынки, хватит топтаться на месте? — он поднял гарцующего Грома на дыбы. — Закидывайте их на плечо и вперед, — а чтобы слова не расходились с делом, перетащил брыкающуюся Ласайенту к себе в седло и с веселым «хей-хей» скрылся в портале.

— Турайа, он еще сто лет будет мяться, — Тьенси уже взлетел в седло. — Поэтому смирись и поехали. Женщина ты или нет?

— Вы почему не предупредили? — обиженно воскликнул Ноэль, сбегая по ступенькам террасы и на ходу отряхивая ладони от муки.

Сантилли с удивлением уставился на племянника, но отца опередил Тьенси.

— Куда Сью дели, изверги? — он спрыгнул с коня и хлопнул кузена по рукам. — На пироги решили пустить?

— Грибы режет, — недоуменно уставился на него Ноэль. — Я кулек опрокинул на стол, а у тебя уже истерика.

— Нашествие прокопченных демонов и драконов! — вышедший из кухни Юштари бросил на перила полотенце. — Мы как раз думаем, что еще можно в пирог положить, а тут ветчинка собственным ходом.

Поредевший отряд постепенно вытягивался из портала: звенели удила, ржали кони, чувствуя окончание пути, смеялись путешественники, приветствуя встречающих.

Полтора поистине сумасшедших месяца поисков неизвестно чего. Пути из неизвестности в неизвестность? Ответов на вопросы, которых стало еще больше?

Из кухни совершенно по-домашнему пахло свежей выпечкой, и Сантилли с наслаждением втянул аромат. Дом. Их дом. Странное ощущение, словно он не только сюда вернулся назад из путешествия, а к себе. Вот же он, стоит на песке перед собственным домом, который когда-то начал строить вместе с другом. Осталось сделать последний шаг, чтобы понять до конца одну ускользающую истину и обрести внутренний покой.

Он машинально пожимал руки, а сам не сводил глаз со Сьюзен, стоящей на широком крыльце террасы. Маленькая растерянно улыбающаяся девчонка с дымчатым котенком у ног, комкающая в руках брошенное Юштари полотенце. Ангел-хранитель их домашнего очага. Что бы они делали без нее?

Сантилли легко взбежал на крыльцо, схватил ничего не подозревающую девушку и закружил ее. Сьюзен коротко взвизгнула, вцепившись в плечи демона, коротенькая юбочка в складку взлетела вверх, показав беленькие трусики.

«Я — идиот! Но как хорошо».

— Извини, не подумал, — он чмокнул пунцовую Сьюзен в лоб и потрепал за плечи. — Ты не представляешь, как я соскучился по тебе.

Хорошо, что в прошлый раз он так и не зашел вовнутрь, иначе сейчас не было бы этого чувства полного обретения себя.

«Я дома. Я вернулся».

Соединился с собой и обрел покой, которого так долго не было. Стоило ли идти через всю галактику и параллельную вселенную, чтобы, придя к началу, отыскать то, что никак не ожидал — себя? Искать вдалеке, а найти рядом.

«К дьяволу покой! — решительно встряхнулся демон. — У нас еще роды и война».

И не известно, что страшнее.

— Ничего не готово, — виновато улыбнулась Сьюзен, нервно поправляя юбочку и косясь на непривычно оживленного ашурта. — Но мы быстро. Сейчас накрывать?

— Обедать все будут? — весело крикнул Сантилли, продолжая обнимать ее за плечи. — Отказ расценивается, как оскорбление.

— Да! — закричало сразу несколько мужских глоток.

— У тебя еще прежний повар? — небрежно поинтересовался Таамир, спешиваясь. — Тогда я тоже задержусь. Надеюсь в этой халупе есть свободная ванна?

— Лохань во дворе пойдет? — демон кивнул в сторону бассейна, видневшегося через гостиную.

Дракон, смешно выпятив нижнюю губу и прищурив глаза, оглядел демона.

— Он стесняется, — жеманно протянул Ноэль, не давая Таамиру придумать достойный ответ.

— Милый, — Бетти подхватила закипающего мужа под руку, — на кого ты обращаешь внимание, это же ашурты.

— Меняешь ипостась — и они шелковые, — Мишель уже привязал жеребца к перилам и поднимался по ступеням, машинально направляясь в сторону холодильника на террасе.

Ноэль проводил оборотня изумленным взглядом:

— Тебя из какой лейки поливали?

— Ха, протоптал дорожку! — возмущенно воскликнул Сантилли, перемахивая через перила. — А ну брысь от моего пива.

— Сью, почта из магазина пришла? — выловил девушку Эрри.

Та кивнула и тут же, всплеснув руками, сорвалась с места:

— Пицца!

Вилла быстро наполняется суматохой, шутками, смехом, вынырнувший из портала высокий горбоносый мужчина приказывает подчиненным уводить лошадей, а Тьенси и Эрри уже тянут растерянных девушек вверх по лестнице, не давая толком оглядеться.

Комната Эрри была завешена коллажами из фотографий и рисунками. И книги, книги, книги вперемешку с безделушками. Гитары на стене. Зачем ему столько? Аппаратура, а на письменном столе — кипа разноцветных пухлых пакетов.

— Если тебе не нравится — можно все переделать, — принц неловко подтолкнул ее вперед и постарался незаметно вытереть о штаны внезапно вспотевшие ладони.

Турайа ошеломленно распахнула глаза:

— Что?

— Останься. Я прошу тебя, — он побледнел и торопливо добавил. — Родители согласны. Ты им нравишься.

— Ты не понимаешь, — девушка покачала головой, — я не содер…

Эрри пальцем прижал ей губы. Он знал, что она болезненно гордая, но не до такой же степени. При чем здесь содержанка? Что и как сказать любимой, чтобы она все поняла? Арвин прав — надо учить психологию.

— Мужчина должен заботиться о своей женщине. Но если хочешь, мы найдем тебе занятие или работу. Я не хочу, чтобы ты сидела дома, — он взял ее за плечи и заглянул в глаза. — Я прошу тебя всегда быть со мной. Везде.

— Что? — совершенно растерялась Турайа.

— Я не буду тебе мешать или командовать, только не уходи, — Эрри прижал ее к себе и прошептал. — Не бросай меня. Я не смогу жить без тебя. Не хочешь замуж — не надо, только останься.

Он совершенно по-другому представлял, как сделает ей предложение: при всех, в торжественной обстановке встав на колено, — но слова помимо воли уже вырвались.

И что ей теперь делать? Что ответить? Скоро он поймет, что она ничего не умеет кроме как убивать.

— И что я буду здесь делать? — тихо спросила Турайа. — Отгонять от тебя поклонниц?

— Я был бы очень тебе за это признателен, — совершенно серьезно ответил Эрри и засуетился. — Завтра посмотрим. Скоро репетиции, на заводе дел куча накопилось. У нас новый двигатель завис. Хочешь, вместе? А ты будешь осваиваться, присматриваться. Вдруг в тебе спит какой-нибудь талант, а ты не сном не духом?

— Хорошо, — совершенно растерялась Турайа под его напором.

— Тогда тебя ограбили, — огорченно сообщил ей принц. — Вор оказался хитрым и быстрым, как молния, и я ничего не успел сделать, — он ногой задвинул ее мешок за кресло. — Придется довольствоваться этим, — он развел руками, кивнув на стол, на котором лежали пакеты с одеждой и просительно заглянул ей в глаза. — Не расстраивайся. Я все возмещу. Завтра поедем и купим.

— И это называется «не буду командовать»? — возмутилась Турайа, неожиданно чувствуя облегчение.

— Докажи, — принц правдоподобно округлил глаза. — Всего лишь предлагаю устранить возникшую проблему — вор же.

Девушка рассмеялась:

— И где у тебя душ?

— У нас, — поправил ее Эрри.

Пока они отсутствовали, гостей прибавилось на порядок. Девушки думали, что мощнее Сантилли только Хаарланд, но, как выяснилось, есть еще старший брат и отец — огромный демон с горящими пронзительными глазами. А рядом с ними еще двое, не уступающие им в росте, но тоньше в кости. Никто из них крылья не прятал в отличии от младшего поколения.

— Папа, лови меня! — закричала Ласайента, падая в объятия пепельноволосого мужчины. — Супер погуляли! Мама, я так соскучилась!

Надо было видеть глаза Андерса. Непередаваемо!

Ирэн посоветовала прогнать девушек по тестам, чтобы выяснить их наклонности и способности, и больше к этому вопросу не возвращались. Джуни, не скрывающий радости от того, что Лас и Сантилли вернулись в группу, обрадовал всех репетициями, которые начнутся через неделю. Новоиспеченным демонам навесили на шеи заговоренные цепочки, чтобы никто не удивлялся происшедшим с ними переменам, и загрузили тренировками и учебой.

Серж, теперь уже полновесный директор Лисьего завода, не сводил глаз с рыжеволосой женщины, скромно сидящей за столом, и вскоре пересел к ней, а Сантилли мысленно тут же попрощался с мечтой о собственном маге ашуртов, начав прикидывать, как бы ненароком познакомить Марка с одной милой герцогиней из дома Дэи Вэ, давно положившей на него глаз. И решить вопрос с титулами и замками.

«Да раскрутить Саха на островок на Радужной, чтобы не нарушать баланс Жемчужины», — он бросил короткий взгляд на довольного Глеба, обнимающего жену и дочь. Тоня хвастается Алексею раскрывшимися крыльями, а Сьюзен очаровательно разрумянилась рядом с Ноэлем. Девочка стала почти членом семьи, заработав право сидеть вместе со всеми за одним столом.

«Вот, черт! — Сантилли перевел взгляд на хмурого Леонардо, стоящего в дверях кухни. — Только этого мне не хватало!».

«Вы чем тут занимались?» — оторвал он племянника от занимательной беседы с девушкой.

«Пироги пекли», — подмигнул тот.

«Вардис тебе башку оторвет», — посулил император.

Андерс исподтишка изучает избранницу внука и одобрительно щурится, как кот. Кстати, о Демоне, где наш ученый долгожитель?

Четвероногие обнаружились на террасе: старший лежал на перилах, а мелкий гонялся за его хвостом и подпрыгивал, смешно растопыривая лапы. Морды у обоих лоснились от удовольствия.

В Багдаде все спокойно.

— У девочки прекрасный голос, великолепные данные, — горячился Джуни. — Почему вы решили, что она запорет программу?

— Я тоже думаю, что она прекрасно вписывается, — поддержал его Тьенси. — Шикарный голос. Немного поработать над движениями….

Ласайента горестно вздохнула и потянулась за яблоком, мысленно поставив на своей сценической карьере жирный крест. В последнее время на нее напал, по словам Глеба, жор: она мела без разбора все, что плохо лежит, и муж начал брать с собой стратегический запас фруктов.

На заводе ей запретили появляться почти сразу, на сцене тоже уже не попрыгаешь, байк давно на приколе, тренировки урезали, оставив разминку «для души» и работу со стихиями. Демонесса выдала на-гора еще один душераздирающий вздох и пошарила рукой в пакете, выудив последнюю грушу. Почему всем можно, а ей нельзя? Нет в жизни справедливости. Турайа и Ла-али носятся вместе с мальчишками везде, с ними уже советуются: то программа зависла, то поклонницы достали. А ей гитару приходится держать на вытянутых руках из-за живота, и то по ней оттуда сразу начинают пинать.

— Ну, что, грызун, все сгрызла? — рядом с демонессой присел на корточки Сантилли. — Домой?

— Выдергивай меня отсюда, — Ласайента завозилась в кресле и протянула ему руки. — Я — морковка. Сан, — она жалобно посмотрела на него, — я морковку хочу.

— Чудо ты мое, — ашурт бережно поднял жену на руки и поцеловал в нос, — пошли копать твою морковку.

— Я сильно страшная? — она потерла темно-коричневые пятна на щеках.

— Не очень, — честно признался Сантилли, ставя ее на ноги. — Родственники среди леопардов есть?

— Да ну тебя, — демонесса оттолкнула мужа.

— Ласти еще чуть-чуть и все придет в норму, — успокоил ее ашурт. — Но лично мне ты любая нравишься. Мелочь спит?

— Нет, — страшным шепотом произнесла Ласайента, делая круглые глаза, — привет передает.

На репетициях малышка успокаивалась и начинала сосать большой палец. Родится — придется отучать от вредной привычки.

Дома их ждала Элерин, уже приготовившая приданого на год вперед. Когда семь месяцев назад они приехали из путешествия и стали потрошить рюкзаки, то к их общему удивлению оттуда выпала полоса ажурного вязания шириной в целую ладонь.

— Забыла! — хлопнула себя по лбу Элерин. — Жакет для тебя.

И с тех пор все свободное от придумывания монстров время увлеченно вязала. Под это дело низшие получились, как настоящие. Сах обозвал их резиновыми игрушками, потому что по их подобию и были сделаны: тыкай ножом сколько хочешь, неживые и бездушные ожившие предметы боли не чувствовали, но покалечить могли солидно. В горах недалеко от крепости Чарти оборудовали великолепный полигон, решавший проблему с выбросом лишнего адреналина — драк среди молодежи резко убавилось на порядок.

Сам Чарти три месяца назад женился. Очень тихо и скромно, можно сказать тайком. Как он уговорил Дэниэллу на этот подвиг, ашурт сознаваться отказался, но обе жены прекрасно ладили.

Сыновья строили виллы, как и пророчил Сантилли, в соседней лагуне. А вот до подводного дома руки никак не доходили.

Марка окрутили быстро — женщины Дэи Вэ всегда были практичны, а мимо такого завидного жениха, как физик, пройти было невозможно. Друзья отстали от него ненамного. Можно сказать, что новоявленных ашуртов расхватали в мгновенье ока, не дав толком надышаться демонической свободой.

Рашид разгромил соседей, присоединив к своей империи несколько княжеств и одну страну, и некоторое время ломал голову, как управлять всем этим неспокойным хозяйством, верящим в разных богов.

— А не жадничай, — посоветовал ему Найири.

В конце концов, человек, скрепя сердце, согласился на союз независимых государств. Теперь правители разрабатывали общий свод законов, грозящий плавно перетечь в новую войну — уступать никто не хотел, пуская в ход все от интриг до банального подкупа и запугивания. Но это как обычно, ничего нового.

А у Ин Чу завелась «крыса». Так издавна называли магов, потрошащих сокровищницы. На счету ловкого вора было уже несколько удачных набегов, и Таамир ходил злее цепного пса, нагоняя на подданных вселенский ужас.

Хорошей новостью явилась поимка банды хакеров, громящих крупные банки и компании. Интеллектуалов казнить не стали, а припахали работать на благо родины. Пожизненно.

— Ну, и что? — Андерс хмуро кивнул на открывающийся черный зев портала. — Вторая волна.

Сантилли оценил количество вываливающейся на поле боя нечисти:

— Измотать хочет. Не может быть, чтобы у него не было сюрприза. Он же искуситель, по мозгам должен бить. Не верю я, что он настолько туп. Останови битву. Все полный бред.

Фигурки застыли, а заводской компьютер, играющий на стороне противника, недовольно заворчал:

— Что загрузили, то и выдаю.

Ашурт покусал губу, вертя объемное изображение под разными углами.

— Что с индивидуальными капсулами? — не отрываясь от картинки, поинтересовался он у Сах Ира, работающего с гестехидами.

— Почти готовы, — ийет потыкал пальцем в ближайшего монстра. — Я бы точно по мозгам проехался, но не искушением, а…

— Какой-нибудь ударной хренью, — задумчиво завершил его мысль Андерс. — Так, чтобы мозги вынесло к дьяволовой бабушке. Поэтому нам нужна не обычная защита.

— Тоже почти готова, но нам необходима для нее чертова прорва энергии.

— Не нравится мне это твое «почти готово», — пробормотал ашурт. — Что у землян со станциями гипер-перехода?

— Ты все-таки думаешь, что сражения в космосе не избежать? — хмыкнул Андерс, устало опускаясь в кресло.

— Уверен, — Сантилли прошелся по комнате и растер лицо. — Не спокойно мне как-то. Пророки, святые, мессии. У них там вообще черт знает, что творится. Кстати о чертях. Что?

— Думают, — король поморщился.

Ашурт рассеянно кивнул и вдруг резко засобирался:

— Я домой.

— Ты с ангелами разговаривал? — спросил Андерс Сах Ира, когда за демоном закрылась дверь.

— Глухо, — мотнул головой маг. — Не интересуют их наши проблемы. А то, что этот — результат творчества их долбанного творца, никого не волнует. Тут надо что-то другое.

Близнецы категорически отказывались воспринимать Создателя, как отца. Причем сестра делала вид, что он погиб во время войны, а брат про себя так называл Маярта. Сам родитель о себе не напоминал, изредка интересуясь делами Жемчужины через Бенитаэля, дядю Ласайенты. Ангел, как по расписанию, появлялся у демонов раз в месяц, читал проповеди, получал отповеди и исчезал зализывать душевные раны.

— Надеются, что он сломает зубы о нас? Идиоты, — процедил король и хлопнул ладонью по пульту.

— Команду можно яснее давать? — недовольно отозвался компьютер.

— Можно, — покладисто согласился йёвалли, активируя спящий режим.

— Есть кто? — Сантилли, заглянув в гостиную, коротко свистнул. — Эй! Рино!

На причале и во дворе пустота, в библиотеке и в спальне тоже никого нет, как и в совмещенной с ней детской. Ашурт, уже не пытаясь сдержать нарастающую тревогу, снова вызвал Ласайенту. Блок. Да что происходит? До родов еще больше недели. Не дай боги преждевременные. Но почему не предупредили?

Он скатился вниз по лестнице, пряча бесполезный телефон в карман — Элерин на звонки не отвечала — и едва не снес вышедшего из кухни Леонардо.

— Вымерли? — накинулся на него Сантилли. — Где все?

— Сеньоре стало плохо, — быстро проговорил человек, бледнея под тяжелым взглядом демона, и неопределенно махнул в сторону моря, — ее в центр увезли.

— Когда? — ашурт схватил его за футболку и встряхнул. — Когда?

— Час назад.

Демон стиснул зубы. Целый час. Пока они проигрывали будущее сражение, Ласти здесь уже не было.

В больничном холле его ждали.

— Ха, — при виде Эдингера и Герхарда Сантилли моментально сдал назад и в сторону, но драконы были готовы. — Однако, как Таамир меня уважает. Где Ласти?

Ин Чу было больше десятка личной королевской гвардии, взявшей ашурта в плотное кольцо.

— Туда никого не пускают. Все перекрыто, — Герхард кивнул в сторону родильного отделения. — Тебя тем более.

Граф развернулся к скоростной дорожке, и Сантилли ничего не оставалось, как идти следом за ним.

— Она полукровка, ребенок тоже, плюс узкие бедра — делай выводы, — с сочувствием покосился на него Эдингер.

— Могли бы заблокировать способности! — взорвался демон и стиснул зубы.

У него на многое хватает терпения: сидеть в засаде, возиться с моторами, вить из тончайшей проволоки цепочки и сережки для своих девочек, собирать полотно для татуировок, — но не ждать.

— Маярт запретил тебе там появляться.

Что же случилось, если самый лучший маг ийет бросает все дела и мчится принимать роды? Сантилли чертыхнулся и вызвал Сах Ира. Блок. Прекрасно, таким образом, пока они играли в солдатиков, друга не трогали, чтобы ашурт ничего не заподозрил. Он потянулся к родильному отделению, чтобы натолкнуться на мощную защиту.

— Дьявол! Дин, что там такое?

Дракон распахнул двери просторной комнаты с диванами и креслами у стен:

— Нам ничего не сказали, извини.

Внутрь зашли только Эдингер и три гвардейца, остальные остались снаружи. Итак, Герхард следит за балансом сил и даже не скрывает этого. А мог бы и не приходить. Значит, хочет, чтобы ашурт об этом знал. И что из этого следует? Что, дьявол всех возьми, из этого следует?

«Они боятся, что я сорвусь, — усмехнулся Сантилли и сразу проверил окно. — Размечтался. Кругом защита, — он прислонился лбом к прохладному стеклу. — Я же знаю, что вы есть, чертовы боги. Неужели трудно сделать так, чтобы они жили? Мои девочки должны жить! Ласти сына видела немногим больше десяти лет. Она из своих ста семи почти девяносто прожила под проклятием. Девочка выстрадала свое счастье. Если вы хотите меня наказать — накажите, но не так! Я сам отвечу за свои грехи и дела. Кровью заплачу, но только своей. Они ни в чем не виноваты. Хотите забрать жизнь — заберите меня, — он сжал кулаки, не чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — Девочки должны жить! Я вас умоляю, чертовы боги! На колени встану. Сделайте же что-нибудь!».

Эдингер старался не смотреть на застывшего у окна Сантилли. Нет ничего хуже неизвестности. Ашурт постоял минуту и медленно сполз на подоконник. Точно так же он замыкался после очередного неудачного побега: неподвижно сидел, обхватив колени, и на что не реагировал. Пустой взгляд в никуда, откинутая на откос окна голова и намертво сцепленные пальцы. Он мог так сидеть часами, а Таамир метал громы и молнии, пока ашурт сам не оттаивал и не принимался за старое.

Сейчас король гоняет ничего не понимающих подданных, а Найири и Андерс пребывают в святом неведении, иначе пришлось бы полностью закрывать центр и держать жесткую оборону.

Время тянулось толстой резиновой лентой, медленно накручиваясь на бесконечный барабан. Сантилли мельком глянул на циферблат. Четыре часа прошло — и тишина. Он закрыл глаза и попытался расслабиться. Как там его девочки? А если операция? Все равно слишком долго. И зачем Герхард держит равновесие под контролем? У них прекрасные врачи, способные вытащить умирающего с того света. Выходит, дело в ребенке. Нет, ерунда, это было бы сразу понятно. Или все-таки дело в нем? Почему-то ведь Маярт запретил ему там появляться.

Думай, тупая демоническая голова! Эдингер прав — возможны осложнения. Мать Ласайенты была ангелом, рожала дочь очень тяжело. Малышка тоже полукровка, хотя крови демонов в ней много. И в Ласти закачано в свое время и от Ин Чу и от ашуртов выше крыши, но она йёвалли. Плюс половина крови ангелов. Баланс очень нестабильный. Кто-то должен его поддерживать.

Ангел! Ашурт резко подскочил и заметался по комнате. Там ангел! Поэтому все перекрыли и не пустили его. Даже если заблокировать способности, есть огромный риск, что все выйдет из-под контроля. Но почему бы не сказать правду?

«Неужели они считают меня настолько тупым? Или не успели, потому что все началось слишком внезапно. Будем исходить из лучшего — не успели».

Напрягшийся было Эдингер расслабился: демон, внезапно остановился и замер, глядя перед собой. Несколько раз глубоко вздохнул и снова вернулся к окну. Ждать.

Звенящая тишина. Он скоро оглохнет от нее. Слышен только бешеный стук собственного сердца, отсчитывающего убегающее время, и размеренное дыхание драконов, не дающее впасть в панику.

Солнце медленно клонилось к горизонту, когда Сантилли встряхнулся и с силой провел по лицу ладонями. Эдингер встретился с ним взглядом и ободряюще улыбнулся, но демон, рассеянно кивнув в ответ, повел плечами, разминая их, и сбросил ноги с подоконника.

Это как озарение, когда понимаешь — все, ждать больше не надо. Ашурт встал и решительно направился к двери. Драконы мгновенно заступили ему дорогу, и он послушно застыл, не сводя глаз со светлого прямоугольника. Сейчас. Сейчас. Сейчас!

Щелкнул замок, и Герхард одной рукой распахнул тугую створку. Сантилли плечом отодвинул гвардейца, краем глаза отмечая удивленное выражение лица Эдингера.

Длинные больничные коридоры. Медики в светлых костюмах, приветливо кивают, уступая дорогу демону, идущему в плотном кольце драконов. Конвой. Его давно не водили под стражей, но если бы не Ин Чу, то он, расталкивая встречных и теряя голову, бросился бы к своим девочкам. И неизвестно, чем бы все кончилось.

— Стой! — Маярт, в ожидании вышагивающий у дверей палаты, непреклонно остановил Сантилли. — Или ты успокаиваешься или катись отсюда.

Лицо у ийет было осунувшееся и усталое, с черными кругами вокруг глаз и резкими морщинами, но не трагически опустошенное. Все хорошо. Все получилось. Ашурту захотелось схватить мага и стиснуть в объятиях, но тогда сломанных ребер не избежать: сначала человеческих, затем, в качестве возмездия, демонических, так как кланам бесполезно доказывать, что ты ошалел от радости. Как бы еще и войну не припомнили.

— Тебе поспать надо, — посоветовал ему Сантилли и нетерпеливо качнулся на носках. — Я спокоен, как удав после обеда.

— Заметно, — буркнул Маярт и продержал его целую минуту у дверей, заставляя привести дыхание в порядок.

Все мысли разом вылетели из головы, когда ашурт вошел в палату: солнечный свет, бежевые стены, голубая ширма слева, целители, не торопясь и стараясь не шуметь, убирают немногочисленное оборудование. Он вдруг потерялся среди всего этого и не сразу увидел ее в кровати у окна — ставшую прозрачно худой, с выцветшими желтыми волосами.

— Малыш, — Сантилли присел на краешек постели и осторожно прикоснулся к ее руке. — Маленькая моя, как ты?

— Я сильно страшная? — она жалобно улыбнулась, кусая губы, но все равно заплакала. — Я чуть все не испортила.

Муж завернул ее в одеяло и усадил к себе на колени:

— Ты умничка, ты все сделала правильно, а эти изверги меня к тебе не пустили.

— Значит, сильно, — сделала вывод Ласайента.

— Что «сильно»? — не понял Сантилли.

— Страшная, — рассердилась она на непонятливость мужа.

Он нежно поцеловал ее в висок:

— Ерунда. К завтрашнему дню трупные пятна исчезнут, остальное подрихтуем, оттюнин… — ашурт замолчал, прикипев взглядом к крохотному, похожему на куклу младенцу в розовом комбинезончике на руках Аники, всегда принимающей роды у женщин дома Ашурт.

— Держите, родители, — улыбнулась целительница, кладя ребенка матери на грудь, и осталась стоять рядом.

— Привет, маленькая, — прошептал Сантилли.

Он бережно придерживал ее и никого и ничего не замечал: ни Элерин, забравшуюся сзади него на кровать и обнявшую его за плечи, ни Саха, присевшего рядом, ни отца, безуспешно пытавшегося взять внучку на руки.

— Сейчас с глазами все нормально? — ворчливо поинтересовался Маярт, выглядывая из-за спин королей. — Как у тебя — черные.

— Что ж ты вцепился в нее, как клещ? — Андерс попробовал убрать руку Сантилли, но ребенок тут же схватился за палец отца. — Сговорились.

— Пальчики, как ниточки, — опустился на колени Эрри. — Па, она такая красавица, — и поцеловал сестренку в лобик.

— Я тоже хочу, — потеребил его за футболку Тьенси. — Пусти.

Никто из них не обратил внимания на изящного молодого мужчину, вышедшего из-за ширмы. А тот с минуту внимательно наблюдал за демонами, воркующими над ребенком, потом еле заметно улыбнулся и тихо вышел.

— Сью, скажешь Рино, что мы слиняли, — Сантилли с Риалиссой на руках ввалился на кухню и схватил пирожок. — Всем привет.

— Дай, дай, — замахала ручками дочь.

Турайа протянула ребенку блюдо с выпечкой:

— Аппетит не испортишь?

Ашурт скептически хмыкнул и крикнул в сторону гостиной:

— Ласти, опаздываем. Девчонки, поторопите оболтусов, или Джуни нас кастрирует всей кучей.

— Санти, — поморщилась Ла-али, торопливо складывая в рюкзачок еду.

— Да кто слышал? — беспечно отмахнулся ашурт. — А вы глухие.

— Конечно, нас здесь вообще нет, — Турайа положила еще несколько пирожков в пакет и, не глядя, сунула его вошедшему йёвалли. — Держи.

— О, какой сервис, — восхитился тот, моментально запуская туда руку. — Супер.

Девушки с изумлением уставились на жующего демона.

— Молоко кончилось, — невнятно пояснил тот. — А что?

— Н-ничего, — медленно покачала головой Ла-али. — А как вас различать?

— Ну, сейчас же ты не запуталась, — Сантилли удобнее перехватил дочь и дернул Ласа за футболку. — Смерти моей хочешь?

— Милорд, а можно мне на Парковые острова? — остановила его в дверях Сьюзен.

— И зачем тебе мое разрешение? — удивился тот и подозрительно прищурил глаза. — Ноэль?

Девушка храбро кивнула.

— Леонардо не жалко? — Лас приподнял ее за талию, убирая с дороги, и выскочил на террасу, пустив по кухне разноцветные солнечные зайчики и веселый перезвон хрустальных шариков.

— Другую найдет, — сердито пробурчала та, машинально придерживая качающиеся нитяные шторы. — Так я пойду?

— Боги, — простонал Сантилли, — она у меня разрешения спрашивает, как будто ультиматум предъявляет. Да делайте, что хотите, но меня потом не трогайте, и так крыша едет.

— Милорд, вы прелесть! — крикнула ему вслед Сьюзен, подпрыгнула на месте и умчалась переодеваться, чуть не снеся с дороги Тьенси.

— Дети, я вас сейчас сам урою! Время! — послышался с террасы сердитый окрик Сантилли.

После репетиции демоны завернули на завод.

— Что у нас с капсулами? — ашурт без стука вошел в кабинет Сержа и приветливо кивнул Шэйн, разливающей кофе. — Нам тоже изобрази, por favor.

Лас аккуратно поставил переносную люльку со спящей дочерью в угловое кресло и, подтащив к столу стул, оседлал его. Серж, только сейчас обративший на него внимание, тихо присвистнул:

— Наслаждаешься?

— Не то слово, — весело отозвался йёвалли. — У всех такие лица интересные. Совсем, как у вас сейчас.

— Мы на двадцать шестой вершине блаженства, — пробормотал Сантилли, вертя в руках плоский ранец. — Испытывали на ком-нибудь?

— Где я тебе раненых возьму? — удивился Серж, принимая от жены кружку кофе. — За красивые глаза работает безупречно.

— За красивые глаза и я не дурак. А затолкать кого-нибудь под пресс не пробовал? — ашурт, отойдя от стола, активировал капсулу.

Она с еле слышным шелестом разложилась в длину, одновременно наращивая округлые стенки и выбрасывая гибкие манипуляторы.

— Хохмач, — директор подмигнул ошеломленной Шэйн. — Завтра Юштари открывает новую секцию полигона. Эле окончательно разошлась и приготовила нечто сногсшибательное. Это точно твоя жена? Не подменили?

Лас кивком поблагодарил женщину, протянувшей ему кружку, и, прикрыв глаза, с наслаждением окунул лицо в поднимающийся над ней ароматный пар:

— Я чувствую себя наркоманкой… тьфу… но все равно хорошо. Сегодня как наемся всего запретного….

— И не вылезу из туалета до утра, — стараясь сохранить серьезное выражение лица, закончил ашурт.

Шэйн поперхнулась и закашлялась, стуча себя кулачком по груди.

— Боги, милая, кого ты слушаешь? — изогнул бровь Сантилли. — Это же самый мерзкий из ашуртов, — и без перехода продолжил. — Надо будет посмотреть, что они там натворили. Сах, между прочим, полностью закончил защиту. Ластинепробиваемую.

— Что ты ему опять наговорила? — укорил жену Серж, когда демоны ушли.

— Он убийца, — с горечью прошептала она, прижимаясь к его плечу. — Вот увидишь, он загонит на полигон или под пресс любого, кого посчитает неугодным. Для него чужая жизнь дешевле грязи.

— Ты судишь его очень поверхностно, — вздохнул муж. — Могу поспорить, моя славная, что этим смертником будет он сам, потому что по-другому не может.

— Если это шутки, то они страшные и злые, — не захотела уступать Шейн.

— Он не умеет молчать, поэтому не задирай его. Ты меняешь тактику — он оставляет тебя в покое. Угу?

Серж перебирал волосы жены и смотрел, как демоны, оживленно переговариваясь, идут вдоль автоматической линии к выходу. На днях Сантилли добавил ему и конструкторам головной боли, потребовав, чтобы капсулы для высших демонов настраивались строго индивидуально.

— Малейшее ранение — и эта автоматика реагирует, как бешеная, — хмуро говорил он, расхаживая по кабинету. — У нас прекрасная регенерация. Лично я могу нейтрализовать и вывести практически любой яд. В крайнем случае, отрубить себе то же крыло и сражаться дальше. Но если она по малейшему поводу будет заворачивать нас в кокон — мы проиграем однозначно. Или я это не надену.

— Ну, иди ко мне, моя королева, иди, — ашурт, маняще пошевеливая пальцами, потихоньку отодвигал вытянутые руки.

Малышка, самостоятельно забравшись на стул, а затем и на стол зала Совета, уверенно шлепала на крепких ножках по направлению к отцу, старательно наступая на черные иллюзорные фигурки противника. Найири придерживал Андерса, чтобы тот не бросился на помощь внучке, как несколько минут назад, когда она чуть не свалилась головой вперед со стула. Сам ашурт только подставил ладонь, в которую девочка уперлась лбом и, немного побарахтавшись, выправилась.

— А неплохая мысль, — одобрил Таамир, — выпустить парочку катков или великанов.

— И по колено в хрен знает каком месиве, — разгромил его идею Андерс. — В кишках не запутаемся?

Сантилли поймал дочь и усадил на колени, вложив в руки разноцветный кубик, который она, высунув язык, принялась сосредоточенно разбирать на части.

— Я предлагаю дать им сделать первый выстрел, нейтрализовать их станции и выкинуть обратно.

— А если не дадут? — насмешливо перебил его Маярт.

— Смотря как попросить, — передразнил его Рашид. — Куда они денутся?

Ашурт терпеливо переждал обмен репликами и продолжил:

— А потом уже начинать полномасштабные действия и в космосе, и на планете. Так у нас будут развязаны руки, и никто не назовет нас захватчиками, — он ловко подхватил упавшую детальку и положил на стол.

— Боги, какие проблемы?! — хмыкнул Лас, наблюдая за дочерью. — Та же Америка держится на символах. Снеси у них статую Свободы, надпись «Голливуд» — и все твои полномасштабные действия отпадут за ненадобностью. Это же полный подрыв морального духа и всех устоев, включая экономику.

— Снесем, — многозначительно пообещал ему Вардис.

Элерин с укоризной оглядела собравшихся:

— Как-то у нас сегодня все несерьезно.

А все император виноват, не желающий никому доверять дочь, и теперь очаровательная малышка правит бал взрослых.

— Война с пришельцами нас многому научила, как и людей, — Рошейн с интересом наблюдал за действиями ребенка, — но не думаю, что в космосе возникнут проблемы. Здесь у нас разведка сработала превосходно. Их наземные силы тоже особых сюрпризов не предоставят. Даже вместе с этими их экстрасенсами, паранормами и новым оружием. Меня больше всего тревожит фактор неизвестности: вступит ли он в войну сам или ограничится человеческими ресурсами. Сантилли, — не выдержал темный и кивнул на девочку, начавшую собирать кубик обратно, — мне бы эту методику, я бы в долгу не остался.

— Это ко мне, — усмехнулся Таамир, — вернее, к Бетти. Она у нас любительница мучить детишек.

— Потрясающие результаты, — поддержал Рошейна Маркос. — Я второй на очереди.

Совет рассмеялся и принялся обсуждать расстановку сил.

— Мама, позволь представить тебе моих друзей.

Демоны удивлено воззрились на молоденькую девушку в воздушном струящемся платье с широкими свободными рукавами. Солнечный свет обтекал ее, путаясь в распушенных русых волосах и прорисовывая сквозь тонкую ткань четкие контуры хрупкой фигурки.

Первым пришел в себя Сантилли:

— Миледи, тысяча извинений, — он почтительно склонил голову, — мы не ожидали.

Да, когда Клер сегодня утром сказал, что с ашуртом хотят поговорить, он не уточнил, кто конкретно и по какому поводу, и именно поэтому сейчас они стоят двумя столбами посреди бескрайнего постоянно меняющегося зала. Трава выстилала упругим ковром землю под ногами. Устремлялись ввысь белые колонны, наливались красками, обрастали корой и ветвями, и их тут же начинали обвивать плети лиан. Распускались цветы, чтобы растаять и уступить место новым. Из ниоткуда появлялись птицы и животные и уходили в никуда. Все находилось в непрерывном движении, но не утомляло глаз, как это было у Сарнайт с ее умершими мирами.

— Не ожидали, что у бога смерти есть мать? — с легкой полуулыбкой подхватила хозяйка.

— Не из воздуха же я возник, — со смешком произнес Клер, Амен и представил гостей, — А это — моя мама, богиня жизни Илируанна.

Друзья в замешательстве уставились на бога смерти.

— Разве это не логично? — спросила девушка, незаметно оказываясь рядом. — Жизнь невозможна без смерти, мальчик.

Было непривычно слышать из уст молоденькой девушки такие слова, и ашурт не удержался, чтобы не отстоять авторитет.

— Мы давно уже не дети, — возразил он.

— Вы все дети, — покачала головой Илируанна, — маленькие, бестолковые и наивные.

Два года назад беседа с ее противоположностью носила несколько иной характер и содержание, а здесь все чинно и достойно. Ашурт вдруг осознал, что смотрит в глаза одной из самых древних богинь этого мира и смешался: как же она выглядит на самом деле?

— Это все, — он обвел рукой зал, — специально для нас?

— Ты видишь это и воспринимаешь так, как привычно для тебя, — уклончиво пояснила она, увлекая Сантилли вглубь зала, и грустно улыбнулась. — Ты очень любишь жизнь. Она бурлит в тебе, перехлестывая через край. Но меня огорчает, что эту жажду жизни ты удовлетворяешь убийством.

— Войны неизбежны, моя госпожа, — осторожно произнес Сантилли и оглянулся на Ласа, тенью следующего за ними.

— Но ты упиваешься боем.

— Я демон.

— Это не оправдание, — тихо сказала богиня. — Совсем не оправдание, мой мальчик. Я кое-что тебе покажу. Твой друг может подождать тебя здесь.

Клер, Амен бросил на мать осуждающий взгляд, но промолчал.

Обычная дверь, стоящая посреди сада, распахнулась, пропуская их на засаженную цветущими кустами беломраморную площадку, парящую над голубым морем. И время замерло, едва не остановив сердце. Сантилли вдруг снова непостижимым образом вернулся в далекое, давно ставшим нереальным, детство. Детство, где маленький мальчик с криком: «Мама, смотри!», — бежал показывать ей пойманную бабочку или ящерицу, а мама, убирая со лба выбившуюся из прически прядь, неодобрительно качала головой и говорила, что все хотят быть свободными, как ашурты.

Там, у перил, женщина в нежно-зеленом платье, сидя в низком кресле, увлеченно читала книгу и не замечала, что за ней наблюдают. Каштановые волосы скручены в пышный жгут, высокая, стройная, гибкая и так похожая на него.

Богиня остановила демона, слепо шагнувшего навстречу своей матери:

— Клер привел ее ко мне, потерявшуюся душу. Я дала ей тело и оставила у себя.

— Но почему? — Сантилли с трудом вытолкнул онемевшими губами непослушные слова.

— Она погибла в огне и ничего не помнит. Ее память сгорела, мальчик, но Клер посчитал, что она должна жить. Я согласна с ним. Ты готов к встрече?

Он отрицательно покачал головой:

— Не знаю.

— Тилами, — позвала богиня, — можно тебя отвлечь?

— Не надо, — прошептал демон, но женщина уже отложила книгу и шла к ним до боли знакомой легкой походкой.

— Я хочу познакомить тебя с этим замечательным юношей, — улыбнулась ей Илируанна, словно не замечая смертельной бледности демона, проступившей сквозь загар.

Сантилли плохо запомнил, о чем они говорили. Шум в ушах мешал понимать смысл слов, и он кивал головой, отвечая односложно и невпопад, с трудом сглатывая тугой ком, застрявший в горле, впитывал ее запах, блеск глаз, движения губ, улыбку. Он смотрел на нее, давя в себе желание опуститься на колени и, как в детстве, зарыться лицом в ее платье, прячась от обид.

— Вы очень скромный юноша, — улыбнулась ему мама на прощание, и Сантилли нашел в себе силы склонить голову.

Она не помнила его совершенно. Илируанна увела его за руку, как ребенка.

— Я убью дракона, — сквозь зубы процедил ашурт, когда за спиной растаяла дверь в детство. — Порву на мелкие кусочки! — он медленно осел на землю.

Лас, ничего не понимая, опустился рядом с ним и обхватил за плечи.

— И его жену, которая тебе дорога, как друг, и его сына, который дружит с твоим? И веселого оборотня? Все они будут защищать его и погибнут от твоей руки. Сколько горя ты сможешь еще причинить?

— Он прикрылся ими! — глухо выкрикнул Сантилли, вцепившись в траву и начиная раскачиваться.

— Нет, мой мальчик. Он любит их и дорожит ими так же, как ты дорожишь своими друзьями. Он, не колеблясь, пожертвует собой ради них и подставит свое горло под твой меч, чтобы они жили. Не он все это придумал.

— А кто?! Кто все это тогда придумал?! — не выдержал ашурт.

— Клер не хочет тебе говорить, но я скажу: дракона привели к этому, — Илируанна вдруг стала старше, выше, потемнели волосы и глаза, стал жестким голос. — Он не смог противиться соблазну. Не только ты искуситель, девочка, которая не хочет ею быть. Есть сильнее, коварнее и страшнее тебя. Будь готова к этому. И запомни, ты — женщина. Я привела в этот мир девочку, а не мальчика, потому что так надо было. Если ты не разберешься в себе — вы проиграете и эту битву, и эту войну. Найдите себя или у вас нет будущего. Твоя мать, Сантилли, потеряла только память, сохранив все остальное. Вы, сохранившие память, отрицаете себя.

— Но как же….

— Идите, — строго прервала его богиня, принимая прежний облик, — всему свое время. Все должно делаться постепенно. Ты согласен со мной, мальчик?

Ашурт с трудом встал и склонил голову. Когда он поднял ее — демоны стояли на берегу моря, слева виднелась их собственная вилла.

— Сан, мне страшно, — прошептал Лас и поежился, не смотря на жаркий день.

— Мне тоже, — Сантилли тяжело сел на песок и обхватил колени. — Зачем она это сделала?

Но мама жива, вдруг понял он. Это самое главное. Мама жива и под защитой. И пусть она ничего не помнит. Это не страшно. Она прежняя, ничего не изменилось.

Он упал на спину, раскинув руки, и закрыл глаза.

— Ласти, она жива. Это истинное чудо! — Сантилли неожиданно рассмеялся и заколотил по песку ногами, крича в небо. — Она жива!

Когда-нибудь он будет готов посмотреть ей в глаза и сказать правду.

— И как я должен искать себя? — спросил Сантилли, когда пересказал Алексею разговор с богиней. — Я думал, что уже нашел. Дурак, да? — он взъерошил волосы и прошелся по веранде большого дома Скребицких, где шел разговор.

Странно все: Роман и Олег строят дворцы, Глеб — болеет средневековой крепостью с современными наворотами, Марк — виллой в средиземноморском стиле, а бывший директор Лисьего завода уперся в старинный русский дом, пустив по боку мнение молодой жены. Хочу — и все.

Алексей задумчиво откинулся на спинку стула и повертел чашку с остывшим чаем.

— Должен тебя огорчить, — вздохнул он, — мы всю жизнь ищем себя. Идем к себе. Не стоим на месте. Что-то меняем. Стремимся к лучшему. Совершенствуемся.

— Дорога в бесконечность, — растерянно улыбнулся Лас. — Совершенства нет.

— Конечно, — согласился Алексей. — Мы должны всегда идти вперед, а ты — успокоился. Решил, что достиг цели, а это только очередная веха в твоей жизни, извини за пафос. Нельзя стоять на месте — это болото, тупик. Я говорю о духовном развитии, а не телесном, на которое вы и делаете основное ударение.

— И что теперь? Отказаться от войны? — Сантилли сел и нахохлился. — Не сказать, чтобы мне так уж нравилось убивать, но… драка сама по себе захватывает. Или я не мужчина? Бред какой-то. Удариться в созерцание? Начать нюхать цветочки? Ах, розочки, ах, лилии! — он едва не сплюнул на деревянный чистый пол.

— Вот и думай, — посоветовал ему Алексей. — А тебе, Ае, дали конкретный совет.

— Я понял, — пробурчал йёвалли, — но дайте побегать так. Я соскучился по этой ипостаси.

— Бегай, кто не дает, — пожал плечами конструктор.

— Что она имела в виду, когда сказала, что я вижу ее мир по-своему? — вернулся к богине Сантилли.

— Ты меня поражаешь! — Алексей всплеснул руками. — Это же очевидные вещи. Ты воспринимаешь ее так, как тебе удобнее, привычнее. Бог — это не конкретный образ, а сумма знаний, если хочешь, своеобразный банк данных, которым мы иногда подсознательно пользуемся. Это непрерывный поток всего, что происходило, происходит и когда-нибудь произойдет, но чтобы получить к нему доступ, нужна подготовка. Ваши хранители так и поступают, стремясь к познанию себя и окружающего. Если говорить упрощенно, то Бог в тебе, а ты часть его — ашурт поморщился — Ну, замени одно слово другим и все встанет на свои места: то есть — ты часть этого мира, а мир — часть тебя. Мы все связаны воедино в одном энергетическом информационном потоке. Не знаю, как тебе это еще объяснить.

— Не тупой, понял, — Сантилли передернул плечами и хмыкнул. — Ничто не пропадает, мы просто переходим на другой уровень и продолжаем жить дальше. Это я знаю.

— Мало знать, — начал горячиться Алексей, — надо почувствовать, пропустить через себя. Некоторые так и остаются внизу, бегая по кругу. Хочешь присоединиться?

— А дьявол? — Лас подался вперед. — Он тоже абстракция?

— Такая же, как и ты, — рассердился Алексей. — Где твоя логика, принцесса? В штаны стекла?

Ашурт хрюкнул и расхохотался, закрыв лицо ладонями.

— Булыжник в собственный двор? — обиделся Лас. — У тебя в штанах то же самое, что и у меня.

Алексей укоризненно покачал головой:

— Дьявол, по моему разумению, это еще одна ипостась Бога. Не путайте ее с тем создателем, который сделал несколько планет, и его падшим ангелом. Не надо равнять то, что даже рядом не лежало. Но в любом случае — это равновесие. Нет равновесия — нет устойчивости мира. Если исчезнет зло или добро — исчезнет критерий, не будет сравнения, не от чего будет оттолкнуться, чтобы понять, что есть что. То, что одни понимают, как добро — зло для других.

— На той стороне тоже думают, что мы бяки, — подвел итог Сантилли и поднялся. — Жить мешаем. Спасибо за разъяснения.

— Не обижайся, — тронул его за руку Алексей. — Я немного сумбурно выражаюсь, но это от того, что не знаю, как тебе объяснить простые для меня истины.

— Знаешь, вы меня постоянно поражаете, — Сантилли внимательно посмотрел ему в глаза, словно постарался заглянуть в душу. — Я часто чувствую себя рядом с вами недозрелым мальчишкой, хотя прожил больше.

— Количество не определяет качество, — рассеянно отозвался Алексей, выходя с веранды в кабинет, и принялся перебирать книги в шкафах. — У меня есть одна интересная книжка. Думаю, ты ее оценишь. Где-то здесь это все и было.

Через несколько минут демоны держали в руках две книги, сверху на которые увесисто шлепнулась библия.

— Ты издеваешься? — Лас повертел том в руках. — Мы уже это читали.

Ашурт решительно вернул книгу:

— Держи этот бред. На память не жалуюсь.

Алексей проводил гостей и вернулся в кабинет. Дать демонам в руки библию — заведомо провальный вариант, но попытаться стоило. Для них это не та книга, которую они способны адекватно воспринимать и понимать с их-то мировоззрением и юношеским максимализмом, но историю становления и основные положения любой религии надо знать. А, с другой стороны, к чему-то эта книга их подтолкнула.

— Хоть думать начали, — проворчал Алексей, задвигая библию в дальний угол шкафа и доставая «Управление потоками». — Здравствуй, головная боль. И на чем же мы с тобой застряли?

— Святые, пророки, блаженные….

— Ты что там бормочешь? — Ласайента толкнула мужа плечом.

— Чудеса, — уже в голос произнес Сантилли. — Ругаюсь. Никак не ожидал, что Алексей читает библию.

— Неа, давно не открывал, — легкомысленно отозвалась демонесса, перелистывая страницу. — Смотри, здесь даже стихи, — она поерзала животом на ковре, устраиваясь удобнее, и выразительно прочитала:

Светлов, — это фамилия так совпала? Здесь и про девять оболочек. Откуда у них такая информация?

— Ласти, тебе делать нечего? Ты же все это знаешь, — ашурт перевернулся, пристраивая голову на ее спину, и открыл любимый «Путь воина».

— Так, освежить кое-что….

— «В нас доброта», — усмехнулся демон, — а сами грызут друг друга живьем.

Но книга не хотела восприниматься, Сантилли постоянно отвлекался, начиная думать то о будущей битве, то о дочери, то о матери, то о последних словах богини.

— Сан, а если она хотела к чему-то нас подтолкнуть? Она же не зря показала тебе маму.

— Встряхнуть она нас хотела, чтобы забегали, — вздохнул ашурт. — Теперь до утра не уснуть.

Из душа вышла Элерин, молча набросала подушек с дивана и устроилась на них, подложив под голову руку.

— Я не знала, что можно возвращать потерявших память.

— Те, кто помнит, возвращаются сами, — оторвалась от чтения демонесса. — Жаль, что людей не вернуть.

— А Мишель? — удивилась Элерин.

— Мишель хотел вернуться, а дракон ему помог, — хмуро пояснил Сантилли, вспомнив то, что говорила богиня о Таамире.

Он думал, что все улеглось и забылось. Выходит — нет. А если у падшего тоже что-нибудь припасено в качестве сюрприза? Нечто такое, что выбьет из колеи, заставив забыть о сражении? Как ни старайся, но к чему-то все равно окажешься не готов.

Сантилли захлопнул книгу и сел. Идти вперед, познавая себя…. Переход на новый виток…. Испытания…. Внутренний покой…. Его учат не только сохранять его, а воспринимать мир по-другому. А он не хочет, потому что боится, что растворится среди звезд и забудет друзей. Но мудрецы древнего, люди, между прочим, оставались людьми, меняя себя, постигая тайны Вселенной и приобщаясь к ним. Какой же он идиот!

— Надо завтра сходить, проверить кое-что, — вслух сказал ашурт, невольно ощущая внутреннюю дрожь.

Начнем с малого: надо преодолеть свой страх и перешагнуть порог этого проклятого ангара. Дубровские не должны оставаться в его памяти сломанными куклами. Хватит жить прошлым!

Сказать оказалось легче, чем сделать, но он справился, хотя у входа, как и в тот день, стоял истребитель, возле которого суетились техники. Ашурт вытер пот со лба, мысленно похвалив себя, что догадался одеть ветровку, иначе сейчас щеголял бы в насквозь мокрой футболке. А его девочка сегодня с утра в женской ипостаси — морщится, но претворяет слова богини в жизнь, и почему-то от этого легче.

Сантилли медленно огляделся вокруг и облегченно выдохнул. А что он хотел — столько лет прошло, конечно, многое поменялось. Его внимание привлекла большая прямоугольная пластина на стене, где тогда находился стол с чертежами и компьютерами. Он не хотел туда идти. Ноги налились чугунной тяжестью, став неподъемными, но демон заставил их двигаться. На него косились, но ничего не говорили. Спасибо им за это.

Откуда-то сбоку вынырнул Глеб в синем комбинезоне и удивленно встопорщил темные усы:

— Ты что здесь бродишь, как привидение? Со страхами воюешь?

— В телепаты подался? — криво усмехнулся Сантилли, с раздражением отмечая, как дергается глаз.

Так, мы дышим, спокойно и размеренно, спокойно и размеренно. Вдох-выдох, раз-два. Еще бы помогало.

— Я тоже в первый раз думал, что дерну отсюда, но ничего, — инженер деловито оглянулся вокруг и закричал. — Куда поволок? К четвертому тащи!

Биоплатформа немного помедлила и потопала в другую сторону, неся на себе новые пилотские кресла.

— Но мне легче, я-то не видел, что здесь творилось. Молодечик! Давай вовнутрь и жди Уркаса.

— Как она тебя понимает? — Сантилли на миг забыл о своем страхе, с интересом наблюдая, как платформа, мелко переступая паучьими ногами, забирается по трапу.

— А куда ей деться? — Глеб махнул кому-то рукой и повернулся к ашурту. — Тебя выжимать можно. Шел бы ты отсюда что ли?

Демон отрицательно помотал головой. Решил идти — значит надо.

— Есть замечательная формула по избавлению от страха. Если в общих чертах, то «я пропускаю свой страх через себя и оставляю его за спиной». Что-то где-то так, — Хляба повертел кистью руки в воздухе и увидел Ласайенту в сопровождении Саха и Мишеля, входящих в ворота ангара. — О, группа поддержки, — он кивнул на вход и, дождавшись, когда друзья подойдут, хитро поинтересовался. — А эти где? — он карикатурно изобразил девушек с помпонами, повертев перед собой кистью руки — Пипидастры что не взяли?

Наверняка, это была домашняя заготовка, долго и нежно лелеянная, но купился на нее только ийет:

— Глеб, одно дело жаргон, другое… — он многозначительно приподнял брови, обмениваясь с ним рукопожатием.

— Пыль чаще обметай, — снисходительно посоветовал инженер.

— Так бы сразу и сказал, что тебе метелка нужна, — Мишель пожал шутнику руку. — Где-то у прислуги завалялась. Прислать?

Но Глеб небрежно отмахнулся:

— Прошлый век. А вы что всем гуртом заявились? Столько лет не заходили, а тут…. Ты что? — тряхнул он за плечо застывшего Сах Ира.

Ийет, не отрывая глаз от памятной доски, стремительно бледнел.

— Пошли отсюда, — он едва не оторвал Сантилли локоть, с силой рванув его на себя. — Глеб, труби общий сбор и позови Таамира и Найири, — Сах, пятясь, отступил к воротам, потащив ашурта за собой.

— А что…? — начала Ласайента, но ее уже увлекал за собой Мишель.

Собрались в кабинете Сантилли очень быстро и без шума. Первыми подошли конструкторы и Марк. Таамир, которого выдернули с конюшни, развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и похлопывал по высоким сапогам хлыстиком, но молчал, как и Найири. Ийет, все затеявший, сидел, поставив локти на колени с намертво сцепленными пальцами, и ожесточенно кусал нижнюю губу, не замечая, что слизывает кровь. Последней примчалась Элерин, пожаловавшись:

— Еле спать уложила.

— Итак? — Найири бросил изучать морской пейзаж за окном и повернулся к отрешенному Сах Иру.

— Сан, вспомни, как тебе удалось вытащить из-за грани Джес? — вместо ответа спросил тот.

Ашурт неопределенно пожал плечами. Кто его знает, как это у него получилось? Может быть, потому, что думал о ней постоянно и хотел, чтобы она жила, а может, девочка сама хотела вернуться, но потом забыла.

— Кого ты видел? — сразу понял его Таамир.

— Дубровских, — сознался Сах, переждал поднявшийся шум и продолжил. — Они до сих пор там, что-то чертят, обсуждают… — он замолчал и облизнул губы. — Как ты вернул Мишеля?

— Из головы не выходил, — нехотя сознался король, непроизвольно покосившись на воспитанника, — но он сам пришел, мне осталось его согреть и напоить кровью.

— А мы Сантилли вытаскивали, а он не захотел отпускать Джес, — вспомнила Ласайента, которая сама и ходила тогда за мужем. — Как клещ вцепился.

— Это мы умеем, — Найири прошелся по комнате. — То есть вы предлагаете пробежаться за грань и вернуть своих друзей, застрявших между жизнью и смертью?

— Что тебя не устраивает? — вскинулся Сантилли. — Я сам могу все сделать.

— Вопрос, — отец остановился перед ним. — Каких умерших можно увидеть в нашем мире?

— Призраков, — сжал губы Мишель.

— О! — Найири поднял палец. — Поясняю специально для упертых баранов: они не знают, что умерли, но тут появляешься ты и силком тащишь их куда-то. Почему силком? — опередил он Марка. — Да потому что им и так хорошо, плюс то, что та реальность, заметь, человеческая реальность, в которой они сейчас находятся, не выдержит нашего веса и сомнется. У вас не будет времени, чтобы все им объяснить, а ваши друзья ничего не будут понимать и начнут сопротивляться. Им-то там хорошо и никуда они идти не собираются. Таким образом, мы получаем сразу двух активных и агрессивных призраков. Вопрос с повестки снимается, милорды, а призраки развоплощаются, — король слегка поклонился.

— Что-нибудь необычное происходило в этом ангаре? — спросил Сах у Глеба.

— Да кто его знает, — инженер нервно провел по усам пальцами, — там же постоянно все в движении, а на ночь он запирается. Остаются только поисковики и сторожевые заклинания.

— Отец, давай попробуем. Ты подстрахуешь, — Сантилли поднял на него тоскливые глаза. — Если у меня не получится их уговорить, я вернусь.

— За минуту? — Найири иронично приподнял руки. — Откуда столь убедительное красноречие?

— Напугай, — посоветовала Ласайента. — Пусть они бросятся на помощь тому же Роману или Марку.

— Светлана, — предложил Олег.

— Порвут, — покачал головой Таамир. — Это их ребенок, могут голову потерять.

Найири вздохнул и хмуро посмотрел на сына:

— И ты сможешь так изобразить испуг, чтобы они поверили?

Ашурт растер лицо и вдруг прищелкнул пальцами:

— А если я проведу кого-то из вас? А Глеб?

— Но тогда нужен соответствующий облик, — нахмурила брови Элерин, — порванная одежда, кровь….

— Что мне делать и как? И что нельзя делать ни в коем случае? — подобрался инженер.

«Это лавина, — Найири скользнул по нему глазами, — не остановить». А вслух произнес:

— Дергаться и паниковать. Все делаем на одном дыхании и четко.

Ангар, неожиданно дрогнув, «поплыл», начиная плавиться, и Дубровский встревоженно поднял голову, отрываясь от чертежей, разложенных на столе. Откуда-то вынырнул Глеб с разбитым лбом и в порванной рубахе, но спросить его Андрей ни о чем не успел, потому что стены пошли волнами и Леночка, вскрикнув, вцепилась в мужа.

— Быстрей! — закричал Хляба, хватая ее за руку. — Надо бежать! Сейчас все рухнет!

— Не мешай им, Роанергес.

— Эти души принадлежат мне, моя госпожа.

— Пусть забирают. Ты же не хочешь ползать в грязи перед ничтожеством? Не надо помогать — просто не мешай.

— Уходи оттуда, — с тревогой приказал Найири сыну, глядя на колышущуюся действительность, в которой находились люди.

Сын отступил назад, с помощью Саха удерживая тропу, по которой должны были пройти друзья.

— Что встал, как вкопанный?! Ластами шевели! — Глеб дернул Андрея за рукав куртки, поражаясь тому, насколько он здесь реален.

— Ты… — конструктор замешкался, помахав пальцами перед своим лицом.

«Они там многое забыли, то, что было для них несущественным — говорил Найири, — но хранят в памяти основное. Не дай им опомниться, и все получится».

На мгновение Глебу стало страшно, что он не справится, но Дубровский, увидев отражение этого страха в глазах инженера, бросился за ним, уже не раздумывая. Они бежали по бесконечному темному тоннелю, несущемуся навстречу, кажется целую вечность.

— Откуда здесь это? — Леночка нахмурила тонкие брови и, остановившись, оглянулась назад. — Вон же свет.

— Там смерть! — в отчаянии закричал Глеб, приплясывая на месте, и потянул ее за собой. — Дурочка, туда нельзя. Нас там ждут, — он махнул рукой в противоположную сторону, — Ребята, ну что вы встали, как вкопанные? — уговаривал он их, едва не плача. — Все ждут, а вы стоите, — и, не выдержав, сорвался. — Мать вашу, да погнали отсюда к едреней фене! Мы там с ума сходим, а они тут думают, кретинские дибилоиды! Быстро! Быстро! У Санти скоро башка треснет от напряжения.

— Что с ним? — Андрей встревоженно повернулся к инженеру.

«Лгать нельзя, — наставлял Найири, — сущности остро чувствуют ложь. Поэтому только правду».

Глеб растерянно взлохматил волосы, не зная, что сказать: сейчас-то с ашуртом еще все в порядке, но если они здесь задержатся….

— Сказали, может быть кровоизлияние… — неуверенно начал он.

— Какого черта молчал? — взорвался Дубровский, хватая жену за руку.

Мир залил яркий свет, бритвой резанувший по глазам. Грудную клетку едва не разорвало от невыносимой боли, а он никак не мог найти своего маленького ангела, чтобы защитить, закрыть собой. И в жизни, и в смерти…. Пол вдруг ушел из-под ног и стал стеною, наваливающейся на него. Андрей, испугавшись за жену, рефлекторно выбросил перед собой руку, краем сознания понимая, что не сможет удержать многотонную тяжесть.

«Ленка!!!».

— Дыши, — над ним склонился Найири, растирая ему грудь. — Дыши, мальчик. Все кончилось. Вы молодцы, — он потрепал сына по плечу и, чего сам от себя не ожидал, притянул к себе. — Как объяснять будете?

Тот устало пожал плечами и счастливо улыбнулся.

— Шел, поскользнулся, упал, очнулся — демон, — предложил свою версию Глеб и потребовал у Сах Ира. — Давай, приводи меня в порядок. Слушай, а оставь волосы светлыми, а то я никак привыкнуть не могу. Прикидываешь, Андрюха, каждое утро от зеркала шарахаюсь.

— Зачем? — засыпая, пробормотал Дубровский.

Раз все смеются, значит, это приснился обычный кошмар. Он еще чувствовал сквозь навалившуюся хмельную дрему, как его куда-то несут, потом голова опустилась на подушку, и он окончательно провалился в сон.

Героя дня еще немного потряхивало от пережитых ощущений, но в целом все оказалось не так страшно, как он представлял. Даже когда посреди кабинета начали материализовываться Дубровские. Глеб еще успел удивиться тому, что они одеты, как тогда, во время взрыва, а не обнаженные, как он боялся. И вдруг Сантилли, закрывающий тропу мертвых, скаля от напряжения клыки, глухо просипел: «Отец, инициация! Пока они не живые».

Элерин метнулась в угол, почти сразу вернувшись с тремя накопителями, сунула их Найири и начала созывать старшее поколение ашуртов.

Сам ритуал прошел буднично и неинтересно. С Леночкой проблем не возникло, она всегда была послушной девочкой, как шутливо говорил про нее муж, и после ритуала сразу задышала. А вот с Андреем пришлось повозиться: он и в прошлой жизни не всегда был покладист, временами показывая хулиганский характер, — и тут решил не изменять принципам. Найири, проводивший для него инициацию, не стал церемониться с конструктором, чтобы не упускать время. Тело Дубровского выгнулось дугой под ладонями короля, опало, и Андрей неожиданно принялся слепо размахивать руками, но Найири, придавил бывшего человека к ковру:

— Дыши. Дыши, мальчик. Все кончилось.

— А волосы, — растерянно спросил Марк, — брить будете или так оставите?

— Сами пропадают, — машинально пояснила Анми и подозрительно покосилась на притихшего племянника. — Что ты опять им наплел?

Ашурты и ийет были вымотаны полностью, практически исчерпав весь свой запас и опустошив три полновесных накопителя. Дубровских положили в одной из свободных комнат и нагнали целителей. Элерин заставила мужа пить густой и вонючий настой, который он ласково обозвал соплями, вынудив Романа поспешно выскочить из кабинета. Но в столовую Сантилли спускался сам, несмотря на то, что его слегка штормило.

— Все-таки они заметили, что Глеб вырос, — Таамир начал разливать вино по стаканам.

— Но он самый эмоциональный из нас, — Марк благодарно кивнул королю. — Остальные прожженные прагматики. Дубровские никогда бы не поверили им.

— Ну, это, смотря, в какие условия нас поставить, — усмехнулся Алексей. — Еще и не так забегаем.

— Больше тебе оттуда, — Ин Чу насмешливо указал глазами на потолок, — никто не нужен?

Ашурт, не отрывая от лица ладоней, посулил:

— Могу прибить, а потом сходить в гости. На погребальном костре я все это видел. Если кто-нибудь из вас сдохнет, обратно сам пешком пойдет.

— И грядет у нас очередной запрет на имена, — Марк рассмотрел вино на свет. — За демона Андрюху и демонессу Елену из рода Дубровских дома Ашурт. Я ничего не перепутал? Светке кто сообщать будет?

И только вернувшись домой физик осознал, что видел по сути чудо возвращения с того света. Воскрешение. Жаль, что ни Ларису, ни Саньку так не вернуть. Было бы великолепно, если бы через девять дней они пришли на церемонию посвящения в воины. Но все может быть, что они откуда-то, из другого измерения, наблюдают за тем, как он живет, и радуются или ругают его иногда за дурость.

Но физик никогда не думал, что оживление рисунка на спине — это настолько больно, и он будет так орать. Хорошо, что недолго. Дальше он ничего не помнил, очнувшись уже в собственной кровати. Но вместо ожидаемых духов бывшие люди с удивлением обнаружили необычных крылатых животных: снежного барса, пантеру с зелеными глазами, коричнево-желтого тигра, и золотого грифона. Последний достался Алексею.

— Спасибо, не обезьяна, — ворчал Глеб, вертясь перед зеркалом в попытке рассмотреть атакующего красно-белого беркута. — Хоть сфотографируете, глаза же свернуть можно.

На вопрос «почему так?» главный злодей пожимал плечами и отвечал: «Понятия не имею». Рисунки для Посвящения огненные всегда делали по наитию.

Через два месяца дождливым вечером к Сантилли пришел Рошейн с просьбой подарить пару сотен душ. Он так и выразился, добавив «безвозмездно», и самодовольно ухмыльнулся. Ашурт не стал спрашивать, для чего ему понадобилось столько жертв, и так было ясно, что работающего у дэи вэ талантливого, но строптивого биолога по имени Светлана, от которого даже жених сбежал за три дня до свадьбы, удалось уговорить на ритуал. Полку темных тоже прибыло.

Вскоре Таамир втайне от подданных устроил грандиозный пикник на второй Земле по поводу поимки неуловимой «крысы». Версий было несколько, но победил Чарти, предположивший, что маг, обчищавший сокровищницы, является слушателем младших курсов Академии и кражи не более чем оттачивание заклинаний и желание покрасоваться. Попался ийет на банальной механической западне, действующей по принципу ловушки для обезьяны: туда пустая рука проходит, а обратно — нет. Но даже если жертва выпустит «банан», освободиться она уже не сможет.

— Красивая, умная, бесстрашная, находчивая, — Рашид, перечислявший достоинства пойманной девушки-мага, пошевелил оставшимся пальцем, подбирая слово.

— Камсамолка, актывыстка, — с невозможным акцентом подхватил Глеб. — Слюшай, как можно убыват? А падары, э?

— Такое сокровище и на эшафот, — укоризненно покачал головой султан, делая заметку уточнить смысл первых слов. — Продай, будь драконом.

— Две сотни золотых, — подумав, обронил Ин Чу.

— Ты с ума сошел! — мгновенно взвился орханец. — Какие две сотни? Больше ста не дам!

— Сто сорок, — Сантилли протянул руку Сах Иру для пари.

— Сто пятьдесят пять, — вывел предположительный результат ийет.

Но Рашид обманул всех, выкупив девушку за сто сорок семь монет и две бутылки фруктового вина.

— Не буду, — сидящая на кровати Риалисса, ногами начала отталкивать от себя пышное розовое платье. — Сама носи.

— Лисса, одевай без разговоров, — Ласайента подхватила падающий наряд. — Гости скоро придут.

— Сбегу! — выкрикнула девочка и, сердито скрестив на груди руки, отвернулась и надула губы.

— О чем спор? — в детскую заглянул Сантилли. — Искры до бассейна долетают, — он повертел платье в руках и небрежно отбросил на кресло. — В чем собираешься блистать, моя королева?

— В драных джинсах, — Ласайента, сдерживая себя из последних сил, аккуратно начала расправлять многочисленные юбки отвергнутого дочерью великолепия.

— И пьическу не буду делать! — Риалисса надулась еще больше.

— Иди так, — пожал плечами отец, — сразу выделишься. Все при скучном параде, а ты — гвоздь сезона.

— Драный, — проворчала демонесса.

— Эйи и Тьенси тоже будут в дьинсах. Они сами сказали.

Сантилли присел перед ней на корточки и попросил:

— Дж, повтори, дж.

— Да не получается у меня! — буркнула дочь.

— Зато права качать получается. Ладно, иди, в чем хочешь, хоть в трусах, но чтобы были чистые. Не велика дата — три года, — отец потрепал ее по голове и поднялся. — Тогда я тоже переоденусь. Будем двумя белыми воронами в драных штанах.

Фраза о годах заставила строптивицу задуматься.

— Я тот костюм одену, который Андейс подогнал, — тяжело вздохнув, нашла компромисс Лисса, — Сантилли грозно нахмурил брови, и она моментально поправилась. — Подайил. А то обидится, как в п, ошлый йаз. А что мне подайят? Если опять муйу, как тогда, я уйду.

— Что? — не понял Сантилли.

— Муру, — перевела Ласайента, пряча злосчастное платье в гардеробную.

— Ейунду, — вжала голову в плечи Риалисса, сползая с кровати и боком пробираясь мимо отца. — Глебу можно, а мне нельзя?

— Твой Глеб сегодня покойником станет, — тихо проговорил себе под нос Сантилли.

«Заложили Глебушку, — подмигнула мужу Ласайента. — Надо с ребенком провести беседу на будущее, чтобы больше никого не сдавала».

— Она нарочно это делала, — Ласайента, сжав губы, придирчиво рассмотрела измазанный землей и травой порванный на локтях и коленках нежно-голубой костюмчик с кружевной оторочкой и жирным пятном на животе.

Сантилли забрал у жены не выдержавший эксплуатации подарок деда, скомкал и метко бросил к стене:

— Обжора.

Мусорка мигом высунула зубастую пасть, слизнула щедрую подачку и, плотоядно урча, втянулась обратно.

— Спит? — в дверь просунулась голова Эрри. — Все только вас ждут. Давайте быстрее, а то Андерс хочет Найири убить за пони.

— Ты кого из нее делаешь? — бушевал йёвалли, когда демоны появились в кабинете Сантилли.

— Ну, уж никак не неженку и ангелочка, — насмешливо отозвался ашурт, лениво потягивая вино из высокого стакана.

— Малолетнюю хулиганку! — с гневом воскликнул Андерс, наставляя на него палец.

Сантилли достал еще бутылку из бара и хмыкнул:

— Тебе костюма жалко?

— Надо ей горные ботинки заказать и перчатки, не дай боги, сорвется в кроссовках откуда-нибудь, — невозмутимо принялся рассуждать вслух Найири.

— Отвертку ей подари, чтобы было чем твой байк разбирать, — начал остывать Андерс и плюхнулся в кресло. — Свой я уже похоронил.

— Ездить надо чаще. Совсем все забросил, старый пень, — во весь рот ухмыльнулся Найири и похвастался. — А мы с ней на прошлой неделе Тропу самоубийц прошли.

Сантилли стало понятно, почему отец заговорил про горное снаряжение. Дать деду по шее за то, что таскает внучку по опасным местам, опережая сына, или не надо? Надо, иначе совсем распояшется, отодвинув родителей в сторону.

— Папа, — быстро вклинилась Ласайента, не давая тому взорваться, — Риа и ангельский ребенок — несовместимые понятия. Она, как две капли воды похожа на тебя, — польстила демонесса отцу.

— Точно, точно, зеркальное отражение, — закивал головой Найири и поддразнил друга. — Где у деда глазик?

— А убью тебя! — начал выбираться из кресла Андерс. — Сколько уже….

Сантилли, смеясь, усадил разгневанного йёвалли обратно и плеснул ему вина в стакан.

Истории было больше двух лет. Когда внучке исполнилось четыре месяца, Ласайента похвасталась отцу, что они знают не только части тела, но и названия почти всех предметов в доме. Вот тогда дед и решил проверить слова дочери, начав с малого, но задав неверный вопрос. Родители дружно выкрикнув: «Нет!», — бросились к Андерсу, но было поздно — Риалисса с блеском продемонстрировала широкие познания, весело ткнув деда пальчиком в «глазик», который как на грех оказался на месте. Проморгался тот только через несколько минут.

— Умные демоны просят ребенка показать все на себе, или тащат подопытного из башни, а не подставляются сами, — давясь смехом, проводил запоздалый инструктаж Сантилли.

Теперь эту историю королю иногда припоминали по различным поводам.

— С трехлетием, родители! Утром отдадите. А что у вас со шторами на террасе? — поинтересовался Рошейн и положил на стол большой разноцветный пакет. — Штормит?

— Ну, шторы ты уже видел, — многозначительно изогнул бровь Сантилли и не удержался. — Вчера вместе ровняли. Перед этим были розовые кусты — последовал тяжелый вздох Элерин — и, да, у нас новые портьеры в гостиной и ковер взамен выкрашенного не знаю чем, но намертво. Дальше перечислять?

— Ее даже одной много, — проворчал из кресла Демон. — Я уже боюсь к вам в гости ходить. Придется, как в прошлый раз, стричься на лысо.

— А Крис спит с ней, — сделала удивленное лицо Ласайента, — и ничего.

Дымчатый кот спал с Лиссой с самого первого дня, как только ребенок появился в доме, но когда она подросла до ползункового возраста и попробовала потягать его за хвост, то обзавелась царапинами на руке. Больше инцидентов не было, а Сантилли стал уважать Кристофера за характер.

Наконец, собрались все, и после первого тоста император развернул картину будущей битвы в космосе.

— Еще не наигрался? — Таамир укоризненно постучал пальцем по подлокотнику. — У меня штаб уже тошнит от этого.

Демон отрицательно помотал головой и приказал, забираясь с ногами в кресло:

— Я смотрю, а вы действуйте. У меня такое чувство, что мы что-то упустили. Слишком уж все гладко.

За час они перепробовали все варианты, но ашурт все равно оставался недоволен.

— Меня волнует один момент, — задумчиво произнес он.

— Если они выйдут в наше пространство и, не смотря на наши старания, не откроют огонь? — хмыкнул Рошейн. — Но мы можем встретить их несколько ниже.

— А они скажут, что летят с мирной миссией, — упорствовал Сантилли. — Их нельзя пускать в воздушное пространство планеты — пострадает население и мусора будет много.

Таамир поморщился:

— Его и на орбите будет много. Если мне не изменяет память, я на день рождения пришел, а не на военный совет.

— Вот, — детская ручка начала решительно переставлять миниатюрные кораблики, — пусть плохие думают, что вы дуйаки и испугались. Тогда они погонятся, а вы как шайахнете из засады, и к, анты им.

Все с изумлением уставились на лохматое трехлетнее чудо в короткой пижамке с ромашками, забравшееся на свободный стул. Когда ребенок успел просочиться в кабинет, никто из взрослых в пылу обсуждения не заметил.

— Устами младенца, — пробормотал Андрей Дубровский.

И почему столь очевидное простое решение никому не пришло в голову? Да потому, что трусость считают хуже предательства. Дома этому трюку никто бы не поверил, а с землянами может сработать.

— Я пить хочу, — заявило чудо и схватило первый попавшийся стакан.

Элерин испуганно охнула, а Таамир, проводив свое вино возгласом «а-а!», попробовал забрать его у девочки. Но та, не отрываясь, крепко шлепнула его по пальцам, оттолкнула руку и отвернулась от дракона, чтобы не мешал. В гробовой тишине Лисса в три глотка вытянула все содержимое и, шумно выдохнув, поставила стакан на место.

— Это мне? — она с натугой потащила на себя пакет Рошейна. — Споки ноки, — девочка, кряхтя, неуклюже села на попку, потом сползла со стула и бодро зашагала к двери.

— Однако, — Маярт перевел удивленный взгляд с дочери на опешившего отца. — Точно сама дойдет?

Сантилли сорвался с места догонять неразумное чадо.

— Во сколько лет Тиль провернул этот фокус? — глядя им вслед, спросил Чарти.

— На опережение работает, — с отсутствующим видом отозвался Найири. — Значит надо ждать картинок на стене и крыс в постель. Как минимум.

— У меня столько косметики нет, — облегченно выдохнула Ласайента, зато Элерин так и застыла с озабоченным лицом, прижав ладонь ко рту.

А Рашид отрешенно добавил:

— А я бы еще супницы проверял. Во избежание.

Когда через полчаса тихий и задумчивый Сантилли вернулся в кабинет, там под громовые раскаты хохота разрабатывались версии будущих выходок Риалиссы.

— И где вы были лет четыреста назад? — упрекнул их император. — Мне бы не пришлось ломать голову, чем бы этаким порадовать родителей.

Гости задержались до глубокой ночи. Танцевали, болтали, вспоминали, незаметно перейдя к свадьбам, одну из которых сыграли несколько месяцев назад.

Демонесса из Сьюзен получилась изумительная, несмотря на активное сопротивление ашуртов. Все доводы о том, что союзы горничных и князей недопустимы ни в коем случае, упрямый Ноэль выслушивал, набычившись, но твердо стоял на своем. Сначала родители надеялись, что сын перебесится и остынет, как это часто с ним бывало, однако после последнего скандала с отцом сын забрал Сьюзен из дома Сантилли и исчез в неизвестном направлении на несколько месяцев.

— Ну, поживут и разбегутся, когда поймут, что не пара, — делала предположения Эджен и горестно вздыхала, понимая, что в этот раз все серьезнее.

Беглецы обнаружились совсем недалеко, в мире Рашида, счастливые и влюбленные друг в друга еще больше. После этого Ноэль потребовал ритуала для Сьюзен, пригрозив, что иначе они попросят помощи у Судьи.

— Да все женятся по любви! — кричал вышедший из себя сын на отца и дядю. — Мне пальцем показать?

— Лично меня никто не спрашивал, — холодно отрезал Сантилли и едва не прикусил себе язык.

Начиналось-то, конечно, с договора между Повелителями и прямого приказа Судьи, но вышло несколько иначе, и в любом случае последнее слово оставалось за ним.

— А Эрри с Тьенси? — не унимался Ноэль, и оба демона поняли, что дело гиблое — мальчишку ничто не переубедит.

Разговоры с Найири тоже не помогали. Король увещевал, грозил бросить в башню, просил и, в конце концов, плюнул на упертого внука.

— Вторую жену возьмет, — бушевал он, меряя тяжелыми шагами столовую, где проходил последний разговор, — или я сам его порву.

Ноэль лично присутствовал на ритуале, справедливо опасаясь случайных неприятностей со стороны заботливых родственников. Убивать девушку Найири стал бы только в крайнем случае, но даже свести все к нулевому варианту и сокрушенно развести руками, мол, не судьба, не получилось.

Но несмотря ни на что на свадьбе было шумно и весело, особенно когда Эрри и Тьенси украли Сьюзен. Новобрачный жену выкупил за ящик розового вина, сто тридцать отжиманий на пальцах и изумрудное колье и серьги, которые демоны тут же продали Эдингеру, не сумев поделить. Леонардо переживал очень сильно, но держался и истерик не закатывал, а в доме на берегу появилась новая служанка из Черного замка Сантилли — бойкая черноглазая девушка-дэм.

Проводив гостей и проверив дочь, спавшую в обнимку с котом и подаренными Рошейном роликами, Сантилли ушел на берег моря, чтобы немного посидеть в тишине. Как Элерин справлялась с сыновьями, пока папочки искали дорогу домой, если сейчас они втроем не могут уследить за одной трехлетней девчонкой? Ашурт тепло улыбнулся: его королева, его звездочка, искорка. Красивое имя они подобрали для дочери, созвучное с истинным — Риалисса. Поющий огонь.

— Как моя крестница? — рядом с демоном на песок присел молодой человек: русые волосы, серые глаза, красивое лицо может принадлежать как юноше, так и девушке, высокий, тонкий в кости, если и есть мускулы, то они скрыты под обычной свободной одеждой.

— Так это тебе мы не успели сказать спасибо? — Сантилли с любопытством посмотрел на ангела. — Ты изначальный или просто так?

Он помнил, как тяжело было им находиться рядом со Стражем границ во время их единственной встречи, но уточнить никогда не мешает. Черт знает этих небожителей, что от них можно ожидать.

— Когда-то для создания прекрасной женщины я дал частичку моей сущности. Она до сих пор горит в твоей жене и ее сестре. А теперь — и в твоей дочери.

Ашурт тихонько присвистнул — всю жизнь мечтал о таком счастье.

— Не переклинит ребенка? — не смог удержаться он.

Но если с Ласайентой все в порядке, то и о Риа можно не беспокоиться — нормальная неугомонная непоседливая маленькая демонесса. Уже читает, и родителям приходится прятать лишнюю литературу, не предназначенную для излишне пытливого детского ума. На днях взломала код доступа на домашнем компьютере и выставила на обои гостиной пещеру пыток, про которую давно и благополучно забыли. Леонардо едва повторный удар не хватил при виде сцены на кресте, а родители теперь гадают — поняла девочка что-нибудь или нет. Пришлось лишнее в срочном порядке перекидывать в архив.

Месяц назад наловила крабов и медуз и выпустила их в бассейн с морской водой, чтобы никто не съел. Странно, что до акул не додумалась. Это самое безобидное из всего.

Андерс простил любимой внучке раскуроченный и неподдающийся восстановлению заброшенный байк, но флайерр шустро перегнал в другой гараж и в свой кабинет ее больше не пускает, после того, как застал ее за чтением книги с заклинаниями.

Пульт на шхуне заблокирован, а батареи перенесены в нижнюю мастерскую, у которой по несколько раз в день меняются кодовые комбинации. Это все ерунда, но стоит моргнуть, и ребенка приходится снимать то с наружных стен, то со стеллажей, то с деревьев. Несколько раз отлавливали в лесу и на самодельном плоту в лагуне.

Сантилли не помнил, чтобы он сам был до такой степени мобилен. Интересно, а если бы Ласти в детстве не задыхалась, где бы ее пришлось искать родителям? На соседней планете?

— Я иногда наблюдаю за ней, — еле заметно улыбнулся ангел, — девочку тянет к неизведанному и новому. Она любит путешествовать и узнавать новые миры. С одной стороны, это хорошо.

Ха, а ведь Чарти не случайно называет брата «пешеходом». Значит, он тоже постоянно сбегал из дома. Незаметно для себя.

— Что плохого в том, что ребенка тянет к знаниям? — изогнул бровь Сантилли.

Если он не ошибается, то сейчас последует лекция о пользе невежества, замаскированная под заботу о будущем ребенка. Родственничек божественный выискался.

— Хочу кое-что объяснить тебе, — оправдал его ожидания ангел, — а ты уже сам решишь, как это использовать.

«Интересное начало. Многообещающее», — усмехнулся Сантилли, а вслух произнес:

— Я весь внимание.

— Любое знание — это и благо, и зло. Это как молот, которым можно ковать серпы, а можно и дробить головы.

«Серпами тоже шейки неплохо режутся», — подумал про себя ашурт, но рассеивать заблуждение собеседника не стал.

— Или лекарство, — продолжал тот, — передозировка которого грозит смертью. Ты понимаешь меня, демон?

Почему-то обращение «демон» получалось у собеседника уничижительным и неприятно резало слух.

— Меня зовут, Сантилли, ангел, — ашурт нарочно выделил последнее слово.

— Ты обиделся? — удивился тот. — Не думал, что это так легко — обидеть тебя. Можешь называть меня Оэль.

Оэль так Оэль, окончание практически любого ангельского имени. Пойдет.

— Знание, особенно мировое, дает силу и власть, — начал пояснять ангел очевидную для демона истину, — позволяет подняться на высшую ступень в обществе, поэтому политики на той же Земле так стремятся найти и использовать людей, обладающих способностями воздействовать на основную массу человечества, и безраздельно властвовать самим. Вот почему мировое знание передается только посвященным. Избранным.

Теперь все стало на свои места: ангелочки спохватились и забеспокоились о судьбе стада своего. Как мы боимся остаться без фанатов и потерять рейтинг. Все правильно, единая информационная система, а, значит, и единая энергетическая подпитка от верующих. Сначала выпустили джина из бутылки, потом в панике забегали, а расхлебывать, судя по предисловию, придется Жемчужине. Итак, о союзе в будущей битве можно не заикаться. Но в любом случае люди так и будут ползать в грязи, потому как, по словам ангела, не готовы. Кто доверит баранам высшие знания, которые они извратят и используют, чтобы меньшинство властвовало над большинством? На Жемчужине тоже не райские кущи, где каждый друг другу товарищ и брат, но и по головам не ходят, уважая в первую очередь свою честь и имя. А ангелочки у нас пекутся об общем благе человеческом. Ага-ага. А их бог — главный баран в этом стаде. Черный козел.

— Тогда откуда взялась эта чушь под названием «Библия»?

— Что тебя не устраивает в ней? — ровным голосом поинтересовался ангел.

— Странный он какой-то, этот бог, — решил сыграть в дурачка демон. — Сначала создал людей и бросил, не уча, потом ему не понравился результат их саморазвития, и он решил их истребить. Всех. Живых, чувствующих боль. Всемирный потоп. Потрясающее решение проблемы. А воспитывать он их не пробовал? Ладно, спохватился и придумал правила, в принципе неплохие, но мне больше всего понравилась одна шикарная вещь — согрешил, прибил птичку, и ты снова невинен, как младенец. А можно, я каждый день буду грешить? У меня этих птиц — полный лес, прикажу Лео, он мешками таскать будет.

«Наверняка, какая-нибудь прыткая горлица достала вашего божка», — добавил он про себя.

Ангел внимательно слушал, не перебивая, и Сантилли, не дождавшись возражений, продолжил:

— А пророк Авраам, который спасая свою жизнь, подстилал свою жену под других, выдавая ее за сестру? И ему это прощалось и поощрялось. Трусость поощряется. Ложь поощряется. Упс, ошибочка, дяденька не лгал, так как был женат на собственной сестре. Наложницы, рабыни, многоженство, жены сами предлагают мужу своих служанок. Как мне это нравится! Тогда я не понимаю, почему меня за это не поощряют? Ах, я же не сплю со своей прислугой. Каюсь, грешен. Некоторые моменты особенно смешны, кто чист, кто не чист — это надо определять, например, по копытам. Раздвоенные — чист. А у чертей копыта раздвоены? Их можно есть или нельзя?

Сантилли с удовольствием отметил, как собеседника передернуло.

— И почему люди его рабы? Ха, или овцы? Ты представляешь меня смиренным бараном в вашем стаде? Предательство, обман, убийства, брат замышляет против брата. Извини, но больше похоже на стаю гиен.

Сантилли отвернулся к морю, начав терять интерес к молчаливому собеседнику. Это как игра в одни ворота без вратаря — тупо долбишь по мячу, результат вроде есть, а удовлетворения — пшик. В принципе ашурт высказал все, что хотел. Исповедался напрямую. Осталось бухнуться в ножки и постучаться головушкой о песок.

— Ваш бог жесток и глуп, — негромко произнес он. — Все его деяния только во славу свою, только лишь для того, чтобы показать свою силу и устрашить. И при этом говорит: «…ибо Я милосерд». Он хочет править, он рвется к власти любыми путями, уничтожая всех непокорных ему на своем пути. Извини, но это очевидно. Если и есть в этом учении доброе зерно, — «сжалился» он над ангелом, — то оно теряется среди прочей шелухи и мусора. Но ты знаешь — это все равно у нас не прокатит, потому что ваш бог не любит магов. Соперников боится?

Оэль посмотрел на свои руки и перевел взгляд на море, но возражать не стал. Да что же ты молчишь, как каменный? Расшевелить тебя?

— Хочешь, скажу, как было дело? Жил-был довольно сильный маг в одном мире, которого со временем ему стало не хватать, и он решил создать что-нибудь, где будут поклоняться только ему одному. Если не нравилось — уничтожал или бросал на произвол судьбы. Может, я и заблуждаюсь, но это частности. Однако теперь люди обращаются непосредственно к высшим силам, про которые ты мне так сладко пел в начале нашей беседы. Дорожку-то они протоптали из благих намерений, но защитить ее не смогли, а вы как всегда мило сделали реверанс и отошли в сторону, мол, сами выбрали свой путь — вот и топайте, но мы предупреждали — знание опасно.

Сантилли, не замечая этого, постепенно начинал горячиться.

— Вы выпустили на свободу зло. Почему бы не воспользоваться собственным так пропагандируемым вами милосердием и не простить взбунтовавшегося ангела? Не подставить другую щеку? Сказать, почему этого не делается? Потому что он угрожает существованию твоего лживого бога. Вот когда дьявол угрожает всем остальным — это преподносится как испытание. Выживет только истинно верующий в Него, единственного и неповторимого. Вся ваша религия — одно словоблудие и не более того. Твой бог растит себе тупое послушное стадо, которое будет тупо и послушно убивать во имя его.

У ангела закаменело лицо. Вряд ли небожителю нечего сказать в ответ, но он продолжал упорно хранить молчание.

— Сказать тебе простую истину, Оэль? Никто не должен никому поклоняться, и нет никакого царствия божьего. Если тупо стучать лбом в пол, ты ничего не поймешь, зато обретешь свободу от всего, что тебе дорого: от семьи, от родины, от друзей. И будет у тебя пустая душа овцы из стада рабов, но ты в своем скудоумии примешь это за благодать. Если хочешь чего-то достичь, то должен сам пройти свой путь от начала и до конца. Я не призываю всем скопом бросаться совершать ошибки и грешить, но мы учимся всю жизнь и, в конце концов, приходим к пониманию определенной истины. Извини, если мы на этом пути обходимся без твоего лживого бога. Лично у меня сложилось стойкое убеждение, что вся твоя религия — это вера для нищих духом, чтобы держать их в покорности.

— Странный демон, — еле заметно улыбнулся ангел, — сначала задаешь вопросы, потом сам же на них и отвечаешь. Сначала требуешь чего-то от нас, обижаясь на отказ, потом сам это делаешь и говоришь нашими же словами, объясняя свои поступки.

— То есть? — Сантилли медленно повернулся к нему. — Это был ты? Ты отказал в помощи Ласу? Ты… тварь божья….

— Если бы я тогда помог — ничего бы этого сейчас не было, демон. Отринь эмоции и чувства и подумай. Ответ на все это ты уже дал. Осталось его понять.

«А мои слова тебе очень не понравились, — усмехнулся Сантилли, — но ты зацепился за другое, чтобы с достоинством выйти из положения».

Он понимал, что радость его мелочна, но обида ангела все равно принесла удовольствие. Хоть в чем-то он достал небожителя. Как бы еще и сдачей не прибарахлиться?

— Лживый бог имеет лживых слуг? — вкрадчиво улыбнулся ашурт.

— Я не солгал в прошлый раз, не солгал и сейчас. Ты элементарно не услышал или не захотел слышать. Мой бог, как ты говоришь, тоже имеет право на ошибки, и ваша библия тому свидетельство. Он был молод, неразумен, амбициозен, нетерпелив.

— А ты не любишь собственного бога? — хмыкнул Сантилли. — Что так?

— Про какого бога ты говоришь? — приподнял брови Оэль.

«Один-ноль? — удивился ашурт. — Проигрываю».

— Создатель.

— Ты сам ответил на свой вопрос. Он Создатель, но не бог в моем понимании. Он создал нас, поэтому мы называем его «наш господин» и относимся к нему с почтением. Он очень сильный маг, но чтобы стать таковым нельзя быть ни добрым, ни злым. Чувства мешают, не давая идти по дороге познания.

— И кто мы без чувств?

— Подумай, демон по имени Сантилли, — ангел встал, глаза его налились расплавленным золотом, он весь засветился изнутри слепящим светом, устремившимся ввысь.

— Лети птичка божья. Умеешь слушать, — с досадой пробормотал ашурт, провожая его взглядом. — Далось тебе мое имя. Отец специально такое подобрал — Неудержимый, — он упал на спину, раскинув руки, и закрыл глаза.

Сантилли совершенно не думал распинаться перед ангелом, но его почему-то понесло и совсем не в ту сторону, в которую он намечал. Приобрел союзников, олух. И черт с ними. Так и так никто на них не рассчитывал.

«Сам подумай, проповедник хренов, — благословил он ангела. — Но что же ты хотел мне сказать? Что я опять пропустил, тупой демон?».

Ашурт начал перебирать начало разговора. Высшие силы. Что конкретно он имел в виду? И почему он выбрал для встречи именно его, а не кого-то другого?

«Загадки-загадочки. Как я вас не люблю», — Сантилли вздохнул и, поднявшись, начал отряхивать песок с одежды.

Надо было лучше следить за его лицом и руками, а не упиваться собственным всезнайством.

«Но, скорее всего, я ничего не пропустил. Ангелок почву прощупывал, смотрел, чем дышим. А когда понял — смотался, а я еще как дурак, распинался перед ним. Сволочь, и ведь ничего про себя не сказал. Как же я так лоханулся? Супер у нас соседи».

И сразу вспомнил, как полгода назад его вызвал к себе отец.

— К тебе союзники просятся, — начал он, постукивая пальцами по столу.

У окна, заложив руки за спину, стоял Андерс, самозабвенно наблюдая, как старшина королевского гарнизона отсчитывает четверых новобранцев. Давно Сантилли не видел у Найири такого выражения лица: смесь удовольствия от удавшейся пакости и недоумения от того, что она вопреки всему получилась.

— Не пугай меня. Кто?

— Бчандракант Фирбдаст, — без запинки отбарабанил отец и хитро переглянулся с Андерсом, — твоя мечта и давняя любовь.

— Э, извини, — сын потряс головой, — я не понял. Повтори.

— Его Величество Бчандракант Фирбдаст и его личная отборная гвардия в количестве тысячи с хвостиком, — охотно пояснил Найири. — Чертячий король. Пусти их в самую гущу, они настаивают.

— На черта они мне там нужны? — возмутился Сантилли.

— Это превосходные воины, — вступился за долгожданных союзников Андерс. — Я видел их в деле несколько раз. И Его Величество не дурак. Он сделает то, что ты ему скажешь и больше.

В другое время Сантилли послал бы подальше новоявленных союзничков, чем рисковать, ставя непроверенных воинов в центр. Однако Андерс никогда не будет настаивать на заведомо провальном варианте. Вывод? Папочки прекрасно знакомы с боевыми качествами чертячьих солдат. Вопрос: где успели пересечься?

А ведь интересно получается, подданные этого Бчанги-хрен-его-знает-кого периодически шастают по И, не Кей-Лайн в одиночку, выпрашивая то одно, то другое и предпочитая получать пинки под зад, вместо того, чтобы напасть, как все нормальные соседи и поступают. И никого создавшееся положение дел не удивляет, кроме одного тупого ашурта.

— Это у них такой план? — император развернул карту, продолжая ворчать. — Напроситься вперед, чтобы идущие за ними сдохли от вони.

Но к его приятному изумлению, когда облаченный в роскошные пластинчатые доспехи поверх не менее шикарного одеяния главный черт явился за указаниями, специфический запах почти не ощущался. Отцы, сохраняя таинственное молчание, предоставили Сантилли самому объяснять союзному королю его задачу. Говорить тот предпочитал на родном языке, словно пережевывая камни, но, как ни странно, они даже смогли понять друг друга и договориться, уточнив некоторые детали. Император успел заметить короткий взгляд гостя, брошенный на Андерса, и его выгнутую надбровную дугу, когда Сантилли объяснил особенности действия психотропного оружия. Йёвалли еле заметно кивнул головой, и черт в знак согласия припечатал свою ладонь к плечу Сантилли, едва не выворотив тому сустав.

— Вы в детстве случайно на одном горшке не сидели? — ненавязчиво поинтересовался император, потирая место несостоявшегося вывиха, когда черт изысканно откланялся.

— С чего ты взял? — Андерс даже не стал скрывать насмешливой иронии.

Император одарил его загадочной улыбкой — пусть тоже поломает голову, интриган.

Сантилли, высунув кончик языка, быстрее заработал пальцами, и Лас застонал, на миг закатив глаза.

— Да кончай ты уже, я тоже хочу, — сердито засопел в спину ашурта Мишель.

— Отвлекаешь, — пихнул его локтем император, — мне сосредоточиться надо. Поэтому — отвали в очередь. Уже… почти… сейчас.

И в это время вертолетики зависли в воздухе, а стены террасы содрогнулись от дружного мужского вопля:

— Джес!!!

Девушка сердито смахнула в сторону неподвижную модель:

— Вас сколько ждать можно, дети малые?

— Я его почти добил! — возмущенно воскликнул Лас.

— Ты? Меня?! — подскочил на стуле Сантилли. — Кишка тонка.

И тут вертолетики неожиданно бросились в атаку. Спорщики, не ожидавшие такой подлости от Джес, не сговариваясь, бросились врассыпную под пронзительный свист Мишеля, впрочем, резко оборвавшийся. Когда Лас рискнул остановиться в гостиной и оглянуться, супруги обменивались безобидными по разрушающей силе, но страшными на вид заклинаниями. Особенно впечатляла темно-дымчатая змея с загнутыми черными клыками. Сантилли, перемахнувший через перила в сторону моря, с видом знатока давал дурацкие советы с безопасного расстояния.

— Ух ты! — восхищенно выдохнула Риалисса, глядя на них через кухню из гостиной. — А меня научат?

Лас едва успел поменять ипостась — дочь не любила, когда мама становилась мужчиной.

— Он темный маг, а ты огненный демон, — пояснила она, беря Риа на руки. — У вас разные способности.

— А когда к, ылья йазвейнутся? Я летать хочу. Мама покатай меня еще йаз!

— Давай-ка, милая, порычим немного. Надо, надо, — строго произнесла она, видя недовольную гримасу дочери. — Или ты хочешь йакать до конца своей жизни? Учитель уже пришел.

Итак, есть почти час свободного времени. Надо утрамбовать в них подготовку к женитьбе сыновей и собственному дню рождения. Как бы все это не сорвалось из-за надвигающейся войны — люди уже полностью собрали флот. Со стороны И, не Кей-Лайн тоже все готово. Демоны и драконы от нетерпения землю роют, а у императорской семьи на носу свадьбы. Сыновья настаивают на тихой скромной церемонии, но родители решили показать характер. Сколько уже можно ляпать свадьбы за три часа? Надоело.

Мишель и Джес быстро выдохлись, перейдя к извинениям, и на кухню мимо занятых поцелуями супругов незаметно просочился Сантилли, чтобы сразу наткнуться на Леонардо, загружающего в холодильник мясо.

— Ты почему не у Чарти?

Человек неловко начал оправдываться:

— Милорд Юштари всех отпустил. У него отец вернулся.

Ашурт едва не выругался и протяжно присвистнул. Так, наша блудня соизволила появиться дома не иначе как на столетний юбилей сына. Интересно, в каком виде, если Юш отменил занятия?

— У нас проблема? — Ласайента закусила губу.

Нет, наша проблема точит зубы на орбите Земли, а здесь так, жвачка для ушей. Кстати, про жвачку.

— Ты документы на поступление подал? — демон, скрестив руки на груди, прислонился к столу и наклонил голову на бок, рассматривая топчущегося на месте Леонардо.

— Мне…. Я хочу сначала вернуть вам долг за лечение….

— И как ты собираешься его возвращать? — начал закипать ашурт. — Таская ящики? Жизни хватит? Если ты в этом году не поступишь — я тебя вышвырну к дьяволовой бабушке! — все-таки взорвался он. — Я зачем на тебя деньги тратил? Чтобы ты грузчиком работал?

Ласайента тихо испарилась в сторону моря вслед за Мишелем и Джес.

— Знакомые интонации, — пробормотал оборотень, останавливаясь у кромки прибоя. — Представляете, каким он будет к тысяче годам?

— Гремучая смесь Найири и Таамира, — поежилась Ласайента. — Врагу не пожелаешь.

— Вы бы, девчонки, ушками не хлопали и не пускали дело на самотек, а брали бы его в свои руки. Или нам… — маркиз чиркнул ребром ладони по своей шее. — Лаской его, лаской.

Чуть позже Сантилли завернул к Тоньесу. Да, от прежнего красавца-ашурта мало что осталось: похудел, почернел, обветрился, вылиняли рыжеватые волосы, густо засеребрилась благородная седина на висках. Когда наберет вес и восстановит прежний цвет кожи, от женщин отбоя не будет, но придется графа огорчить.

— И как прогулочка? — холодно осведомился Сантилли у бывшего родственника, знаком приказав ему оставаться в кресле.

— Все не можешь простить? — у того дернулся уголок рта.

Император ласково ему улыбнулся:

— Мы все не без греха, но чтобы так обходиться с женщиной, надо быть законченным подонком. Ты не согласен? — и без перехода спросил. — Что с Беарн будешь делать?

В отсутствие отца Юштари, вопреки его воле, освободил мать из башни и поселил в старом отдаленном замке, разрешив прогулки по окрестностям в сопровождении охраны, но запретив переписку и посещение соседей. Графиня, сначала обрадовавшись свободе, скоро заскучала и принялась за старое, то есть соблазнение всех, кого видела, но получив недвусмысленное предупреждение от начальника гарнизона, решила, что свежий деревенский воздух гораздо полезнее для здоровья, чем тюремный и занялась переделкой крепости и сменой мебели. Так как настроение у нее гуляло, где хотело и как хотело, то ремонт грозил затянуться на неопределенное время.

— Зачем она тебе? — насторожился Тоньес.

— Меня не волнуют твои чувства, Тони, — усмехнулся Сантилли. — Считай, что на ближайшие триста лет ты отбегался. Ты меня понял?

Тальшу, конечно, бабник тот еще, но далеко не дурак:

— Девочка, конечно, предпочтительнее.

— Предпочтительнее, мой дорогой, прекрасно воспитанный ребенок, а не очередной подкидыш. Предлагаю начать с будущей мамочки и себя. Желаю успехов. Впечатли нас, убогих.

Император небрежно кивнул подданному и вышел. Или тот берется за ум или браться ему будет не за что, потому что у Сантилли лопнуло терпение. Это граф понял тоже.

Ясно, что обсуждение праздников пришлось отложить на вечер, пристегнув к этому делу заглянувших на огонек трех неразлучных друзей: Марка, Алексей и Глеба. Первым на очереди стоял день рождения Ласти. Сто десять лет — это возраст. Друзья захватили две упаковки пива и развалились в шезлонгах у бассейна, но не успели они опустошить первую, как к ним ненавязчиво присоединилась виновница будущего торжества, только что уложившая дочь спать. Демонесса придирчиво выбрала последнюю бутылку и босой ногой затолкала пустую коробку под шезлонг.

— Тебе не стыдно? — укорил ее ашурт.

Ласайента многозначительно попинала звякнувшее опровержение и грациозно присела по соседству с Марком.

— Мой прапрадед назвал бы тебя ментом, — со смешком сказал Алексей, — они как раз всегда последнее брали.

— Это кто? — нахмурил брови Сантилли, но вспомнить ничего похожего не смог.

— Сказочный персонаж, — немедленно отозвался Глеб. — Вообще-то водились когда-то, но потом вымерли.

— Климат не подошел? — усмехнулся ашурт и умоляюще посмотрел на жену: «Дай посидеть одним», но Ласайента притворилась, что не видит жалобных взглядов мужа.

— Нет, — охотно пояснил Хляба, сохраняя серьезное лицо, — отстреляли.

— Жестокие люди, — вздохнул Сантилли, не оценивший шутки, и поболтал остатками пива в бутылке. — Самое смешное, что если бы не Розианна, то через два дня мы бы справляли твое второе совершеннолетие.

— Самое смешное, — передразнила его Ласайента, — что и это может накрыться так же, как и первое.

— Не придумывай, — Сах потянулся и положил ногу на ногу. — Шикарный был праздник, жаль не все смогли прийти.

— Спасибо, что напомнил, — ашурт поискал, чем запустить в друга, но под рукой ничего не оказалось кроме пива, которого и так всегда не хватало.

Демонесса хмыкнула и словно невзначай полюбопытствовала:

— А какие сюрпризы будут?

— Я еще не настолько набрался, что начать разбалтывать государственные тайны, — муж отсалютовал жене бутылкой. — Ты, главное, реагируй адекватно и все будет путем.

— Шла бы ты, родная, спать, — посоветовал ей Глеб. — У нас чисто мужской разговор.

Ласайента, мило улыбнувшись, сменила пол.

— Не катит, — усмехнулся Сантилли. — Ае, проваливай, дай нам посекретничать.

— Внимание, на горизонте длинные уши, — предупредил Мишель, ногой задвигая под шезлонг вторую упаковку.

— Спит, да? — Сантилли забрал у йёвалли компромат и передал его Марку. — Прячь или опять лекции будем слушать о вреде алкоголя для женского организма.

Йёвалли намек поняла и нарочито медленно перетекла из одной ипостаси в другую. Дочь, не заметившая превращений матери, промаршировала до бассейна и забралась на колени отцу:

— Ты мне сказку не йассказал. Снова забыл?

— Скажи «джинсы», тогда расскажу, — попробовал открутиться Сантилли.

— Не скажу, — надулась та.

— А «жинсы»? — хитро прищурился Алексей.

— Ну, жинсы, и что? — хмуро отозвалась девочка.

— А теперь «д».

— Ну, д-д-д. И что?

— Д и жинсы, — продолжал Скребицкий.

— Ну, дижинсы. Все йавно же не получается, — тяжело вздохнула Риалисса.

— Ты «и» выбрось, — посоветовал Алексей, — и получится «джинсы».

— Да ничего не получится! — она в сердцах потрясла растопыренными ладошками. — Сколько можно — джинсы, джинсы, надоело уже. Ой, получилось! Папа, — она подпрыгнула, едва не выбив локтем бутылку из рук Сантилли, — джинсы! У тебя д, аные джинсы. Супей!

— Супей, супей, — проворчал отец. — Ты почему не спишь, блудня? Так, рядовой, слушать мою команду! — Риалисса, сидя, вытянулась по стойке «смирно» — Марш в кровать спать! Приказ понятен?

— Никак нет, милойд, — бодро отрапортовала дочь. — Ты сказку забыл, — и елейным голоском хитро протянула. — Джи-инсы.

Демон, наблюдавший за ними сквозь полуприкрытые веки, смачно зевнул и потянулся, выпустив когти.

— Пошли, дитя, — промурлыкал он, мягко спрыгивая на разноцветные кирпичи дорожки, — расскажу тебе сказку.

Девочка шустро сползла с колен Сантилли, торопливо чмокнула его в щеку и вприпрыжку поскакала к дому.

— Мне оставьте, — уголком рта попросил кот, скосив глаза на вторую упаковку, и с достоинством отправился следом.

— Ае, вали, — тихо попросил Мишель, — сама знаешь, чем кончаются их посиделки.

Муж проводил недовольную жену внимательным взглядом:

— С меня баранья ляжка. Страшно представить насколько он станет академиком лет через десять-пятнадцать.

Оборотень загадочно улыбнулся. Он напускает на себя таинственность, а институт, занимающийся сходными проблемами, то есть изучением мозга, скоро сам себе мозги свихнет, пытаясь понять, чем маркиз накачал четвероногого друга: кот непостижимым образом продолжает расти и развиваться, осваивая языки и компьютер. Если так пойдет и дальше, то скоро киска встанет на задние лапки, надев камзол и бриджи, и будет вещать с университетской кафедры доверчивым студиозусам. Тысячу раз был прав Глеб, когда предлагал посадить дуб — как раз бы вырос к этому времени.

Но самое смешное, что у Элерин никак не получается сотворить из его клеток разумное потомство, в то время, как неразумное пользуется огромным спросом среди аристократов и не только. Демон ворчит, скрипит, ругается, устраивает будущим хозяевам потогонные экзамены, но детей отдает, вскоре, однако, теряя к ним интерес. Объясняется сей феномен самим котом с научной точки зрения как неистребимый врожденный инстинкт.

Компания у бассейна только и успела, что одобрить план дня рождения и допить вторую упаковку, как рядом с ними соткался дворецкий, будто проворно снующий невидимый челнок ряд за рядом рисовал сначала тяжелые армейские ботинки земного образца, затем заправленные в них защитного цвета штаны с многочисленными карманчиками и безрукавку, выгодно подчеркивающую мускулистый торс со скрещенными на груди руками. Последней, с тонким «чпок», возникла короткостриженая голова в окружении мелких радужных шариков.

Мужчины терпеливо ждали, когда система, которую установили на днях, прогрузится, и считали лопающиеся мыльные пузырьки.

— Четверть минуты, — подвел итог Алексей. — Ее не глючит?

— Скорее всего, мелочь в настройках ковырялась, — предположил Сантилли и едва не поперхнулся, потому что «дворецкий» перевел взгляд на него и плавно стал «дворецкой», попутно сменив форму на туго облегающую летную амуницию.

— Наблюдатели сообщили, что люди запустили станции гипер-перехода, — томно пропела знойная блондинка, очаровательно похлопав пушистыми ресничками.

— Такой вечер испоганили, гады, — горестно вздохнул Глеб и торопливо опустошил бутылку. — Эх, жизнь моя — жестянка.

— Вы, трое, меня поняли? Если увижу или узнаю — порву на ленточки. А ты оденься приличнее, ребенок дома, — приказал ашурт красотке и одним глотком допил пиво.

— Так хорошо? — проворковала та, уменьшая размер бюста с дынек до крупных яблочек.

Едва сдержавшись, чтобы не выругаться, ашурт умоляюще приложил ладонь к груди:

— Глеб, будь другом, задержись и перенастрой это святое недоразумение. Что-нибудь милое и безобидное, ладушки? Или меня стошнит от ее прелестей.

— Ладушки, ладушки, — тоскливо произнес инженер. — Где были? У бабушки, — и заухмылялся вслед демону, злорадно потирая руки. — Что пили? Кого били?

Таамир проверил свои наручи и повернулся к сыну, но тот отступил и предупредил, зло сузив глаза:

— Даже не думай. Если ты сделаешь из меня труса, я сам на меч брошусь.

— Не неси чушь, — холодно отрезал отец.

— А, так комнатка за стеной не для меня приготовлена? — изумился Арвин и поклонился, не сводя с него глаз. — Прими мои нижайшие извинения.

Таамир вышел из оружейной, бросив на ходу:

— Левый зажим проверь.

Чертов мальчишка! Когда успел разнюхать? И тщетно доказывать, что он еще слишком молод, потому что король знает, насколько его наследник превосходный боец. Герхард от него в восторге, только лишь дифирамбы не поет, но Арвин еще не может самостоятельно открывать порталы, и если что-то пойдет не так…. Таамир никогда себе не простит смерть или увечье сына. Чего уж проще, оглушить и запереть в специально приготовленной потайной комнате, но Арвин к себе не подпускал, каждый раз как бы ненароком уходя с линии удара. И пить ничего не стал. У мальчика появилась собственная шпионская сеть? Сюрприз для папочки.

Он остановился в коридоре и постучал кулаком по ладони, бездумно глядя на пышный букет роз в малахитовом гроте. История повторяется: когда-то точно так же он не отпускал Мишеля, однако воспитанник нашел свой выход из положения, бросив в лицо гневные слова. Но Арвин хитрее и дальновиднее — прирожденный политик. Они с Бетти постарались, вложив в сына все самое лучшее, что в них было, а сейчас упрямый мальчишка решил поиграть в героя!

Таамир прислонился лбом к холодному камню и закрыл глаза:

«Если вы меня слышите, боги, пусть он выживет! Мой мальчик не заслуживает смерти! Я зачал и растил его для жизни. Я умоляю вас!».

— Отец, — сзади остановился Арвин и легонько тронул его за плечо, — все будет хорошо. Я не буду зря рисковать.

Король медленно повернулся к нему, мгновение всматривался в лицо:

— Надеюсь.

— Угу, а я ребятам подарки на свадьбу не приготовил. Поможешь? Никак не выберу без тебя.

— Лиса, — Таамир легонько потрепал его по голове. — Не будем огорчать маму.

Где-то замер в засаде Мишель: его время наступит, когда начнется битва на Земле. Там же будет и Сантилли, и друзья сына. В самой мясорубке, а их задача — чистое небо.

— Вы пили? — поморщился Андерс, когда триада появилась в штабе. — Головы вам оторвать мало. Разит, как от пивных бочек.

Сантилли показалось или флагман и в самом деле хихикнул женским голосом? Он окинул мостик подозрительным взглядом, мысленно пообещав пересчитать кораблю ребра. Ответом послужил неясный образ синекожей женщины, присевшей на подлокотник капитанского кресла и погрозившей ему пальцем. Странно, что для этого судна собой пожертвовала женщина, обычно это были мужчины. Надоело сидеть дома? Потянуло к звездам? Кто поймет гестехида — тому орден на грудь.

Настолько большие корабли выращивали из похожих на китов морских млекопитающих, искусственно стимулируя рост, и если большинство помещений и коридоров выглядели привычно, обшитые панелями, то мостик имел несколько жутковатый вид: выпуклости, наросты, швы между бывшими костями черепной коробки и соответственно цвет — светлый серо-синий. И все для того, чтобы не нарушать телепатическую связь между симбионтами: животным и мозгом разумного существа, им управляющего.

Каждый большой корабль был уникален — в посмертии гестехиды становились более раскрепощенными и капризными, перестраивая тело животного по своему усмотрению. Этот отрастил огромный, на всю круглую «морду», иллюминатор и по совместительству экран, заползающий на «лоб». Подключенные напрямую к мозгу пульты операторов располагались у стен, оставляя свободным значительное пространство, в центре которого возвышалась платформа для голограмм и отдельно — окруженная защищенным полем полусфера для Элерин. Ийет, сидя на высоком стуле с подножкой, покачивала ногой и делала вид, что происходящее ее не касается, настраивая проекцию будущего боя.

— У нас война, а у них гулянка, — Андерс неодобрительно постучал пальцем рядом с панелью управления, приветливо замигавшей бегущими огоньками.

— Па, не клевещи, — обиделся Лас, — я не пил.

— Потому что не наливали, — рыкнул Найири, отворачиваясь от иллюминатора с краешком планеты в нижнем углу. — Капсулы и защиту надели? Дети малые, а не воины. Когда повзрослеете?

Друзья, втянув головы в плечи, изобразили виноватый вид, никого не обманувший.

— Ты еще соски нам посули, — тихо проворчал себе под нос Сантилли так, чтобы никто не слышал.

Сейчас люди раскочегарят станции и выйдут в пространство Жемчужины, где их встретит патруль и идея трехлетнего гения. Как только начнется атака, захватчикам дадут в ней увязнуть и оборвут переходы. Забота Элерин — крупные объекты, среднее звено берут на себя гестехиды и драконы, а мелочь достанется истребителям. Но лучше бы ее не было — кто хоть когда-нибудь ловил сотню блох, прыгающих с огромной скоростью и плюющихся огнем, поймет, насколько все сложно. Это в фильмах все палят в космосе, как бог на душу положит, лишь бы попасть. Но кроме противника там летают еще и свои родные, которым тоже жить хочется.

Для того чтобы узнать планы землян, Сантилли вместе с Вардисом несколько раз побывали на секретных базах и в закрытых институтах, использовав свое умение ходить между слоями. Неприятным, но решаемым сюрпризом стала толщина стальных дверей и бетонных стен, а вот телепатов, запертых за ними, никто встретить не ожидал, и демонам пришлось вернуться.

В следующий раз они пришли уже подготовленными, разжившись схемами атак, чертежами кораблей, оружия и установок для психического воздействия с именем земной богини, олицетворяющей душу, и сразу озадачили собственных ученых разработкой дополнительной защиты.

Но самое главное, они знали, кто поведет флот — очень сильный паранорм, то есть человек с необычными для землян возможностями, умеющий предвидеть ситуацию и влиять на умы, прекрасный оратор и лидер, но, что существенно, неважный стратег. Сантилли немного покрутился рядом с ним, проверяя, и тот что-то учуял. Больше демон рисковать не стал.

— Перекрывайте, — скомандовал Андерс, как только вслед за разведчиками в портал протиснулся корабль-носитель в окружении внушительного эскорта сопровождения. — Кто отстал — там добьем.

Ловушка сработала безукоризненно, и захватчики бросились за встретившимися им двумя допотопными беспилотными корветами, открыв огонь и попутно снеся подвернувшийся под раздачу погодный спутник. Сражение началось.

— Элерин, ты опять заснула? — прикрикнул на девушку Найири.

— Нет, — спокойно отозвалась та, — ждала команды, — и проткнула проекцию носителя черной спицей.

Вход пространственного перехода со стороны Земли некоторое время оставался в рабочем положении, а вот сам туннель заканчивался теперь в ядре звезды. Как и предполагали демоны, люди разобрались быстро, потеряв всего несколько судов, и в спешке начали устранять сбой.

Триада, провожаемая недовольными взглядами Повелителей, заняла свое место среди наблюдателей в околоземном пространстве. Их время еще не пришло.

Гестехиды старались захватывать корабли землян, а не разрушать их, в отличие от них демоны и драконы били на поражение.

— Синекожие верны себе, — хмыкнул Рошейн, — наука превыше всего.

— Сейчас им флагман поцарапают, и они по-иному запоют, — Андерс соединился с одним из драконов: «Прикрой спину Командора», — и отправил ему на помощь звено «птиц».

— Активация «Психеи». Всем усилить защитные поля. Внимание, активация «Психеи».

— Подберите троих раненых в секторе….

— «Кобра», вы не видите — сзади вас «Ветер» заваливается в атмосферу?

— Точка сбора, сектор четырнадцать, ноль….

— Таамир, что ты башкой вертишь? Арвин за тобой идет.

— «Захват». Повторяю, «Захват», всем выйти из зоны поражения. Координаты….

— «Волки», бросайте их и уходите немедленно.

— Открыть порталы для драконов. Герхард, мы начинаем.

— Зона поражения — чисто.

— Обратный отсчет…. Пять, четыре, три, два, один…. Рино!

Собранные в одном секторе корабли накрыло невидимое поле, зачерпывая ковшом-сетью богатый «улов». Элерин хладнокровно воткнула в него следующую спицу, и среди звезд распустилась вторая роза, но небольшая часть судов успела прорваться к обманчивому спасению работающего гипер-выхода.

— Залп, — ослепительный луч проложил беглецам дорогу в ад.

— Группам зачистки добить остатки. Остальным — меняем позиции. Открыть порталы. Флот уничтожить полностью. Пленных не брать. Особое внимание на крейсер с черной полосой по борту.

Корабли И, не Кей-Лайн и гестехиды начали стартовать к Земле, и сразу посыпались рапорты.

— Ракетные установки заблокированы.

— Сеть интернета заблокирована.

— Спутники заблокированы.

— Включен радиоперехват.

— Импульс Бочкарева включен.

— Замечательно, пешком побегают, — Сантилли, прослушивающий переговоры, коротко глянул на часы — все по плану.

Идею с импульсом предложил Олег, вспомнив один из старых фантастических фильмов землян, где инопланетяне отключили всю человеческую технику, а в данном случае у автомобилей и самолетов разрядились аккумуляторы. Он же и разработал основное устройство.

В околоземном пространстве появились крейсера, прокладывая путь флагманам и кораблям-носителям, с которых акульими стаями брызнули истребители. Часть флота вышла непосредственно в атмосфере. Их цель — военные базы и крупные города. А синекожие выпросили себе в нагрузку еще и секретные институты, разрабатывающие биологическое оружие.

Ашурт представил реакцию землян, когда к ним в гости без предупреждения заявятся четырехрукие великаны. Долгожданный контакт. Неописуемое блаженство. Нирвана экстаза. Ксенологи будут кипятком писать от радости. Обильно, но недолго.

«Сегодня национальный день вытянутых физиономий, открытых ртов и круглых глаз, — Сантилли мысленно подсчитал количество рас, участвующих в войне со стороны Жемчужины. — А эти умники выдумывали разумных пауков и червей. Бред какой-то!».

— Он у нас, — коротко доложил Андерс.

Пока все, как по нотам. Паранорм, на которого делали ставку люди, через односторонний портал выдернут прямо из своего штаба. Сантилли дорого бы дал, чтобы увидеть рожи земных военных, на глазах которых таинственно исчез их предводитель и, соответственно, надежда на быструю победу. И не помогло ему хваленое умение предвидения. Сейчас марионетка падшего у ийет и обезврежена. Пешка, отыгравшая свою роль, которую допросят телепаты, а потом уничтожат. Эту партию можно считать законченной.

А вот сам падший появится или нет? Затаится или все-таки рискнет здоровьем? А если рискнет, то где? Где ждать этого чертова бывшего ангела? Хорошо бы в одном месте, чтобы не распылять силы. Одна грандиозная общая свалка. Подарок судьбы. Хоть бы планету сохранить, в нее столько денег вбухано, жаль будет терять. И мир сам по себе красивый.

Что сделает тот, кто заварил всю кашу? Космических кораблей уже нет, но частично остались разрозненные наземные войска и бездействующий воздушный флот. Если кашевар не поторопится, то и их не будет.

Где-то мечутся сейчас друзья, которым запретили участвовать в сражении — их мозги ценнее боевых навыков. Да и что могут решить несколько ашуртов, когда в бой брошены силы семи миров. Воины Рашида, демонов и драконов сегодня должны удовлетворить свою жажду крови по самое не хочу и выше. А есть еще непобедимая рать козлоногих союзников и армия духов.

На Земле и в космосе идут сражения, а они затаились в засаде и ждут. Самая большая охота на гурша, которую только можно представить.

— Где же ты? — Сах, покусывая от нетерпения губу, всматривается в голубой шар планеты. — Открой личико, милый, порезвимся напоследок.

— Не вздумайте его прикончить, — предупредил друзей Сантилли. — Чертово равновесие.

— Угу, — Лас от нечего делать пробежался пальцами по клавиатуре, — Герхарду только этого не говори. Я бы ребятам помог.

— Сиди и не дергайся, — посоветовал ему ашурт. — Нас вообще в природе нет.

Сах Иру надоело попусту глядеть на планету, и он, развалившись в кресле, заложил руки за голову, закинул ногу на ногу, прикрыл глаза и со вкусом пропел:

Демоны удивленно уставились на мага, увлеченно дирижирующего ступнями в такт незатейливой мелодии. Лас хмыкнул и пощупал лоб друга.

— Можно подумать он о нас не знает, — закончил тот, приоткрыв глаз.

— Знает, но думает, что мы там, — Сантилли кивнул на далекий космический бой. — Надеюсь.

Портал они почувствовали одновременно.

— Стоять, — прошипел император, едва успев перехватить горячего ийет. — Пусть выйдут. Всем — приготовиться. У нас гость. Сектор пять-одиннадцать.

— Сектор сто четырнадцать-восемь, — одновременно откликнулись с другого материка.

Замечательно, он решил отбивать базы. Все правильно, без техники ты — ноль, а люди в городах наплодятся быстро.

Ашурт считал: один переход, два, четыре, семь. Семь штук. Всего? Они ожидали большего. Предбоевая лихорадка уже захватила: быстрей, быстрей. Быстрей! Что ты возишься? Запах крови, запах чужой смерти и пьянящий вкус будущей победы. Спокойный голос Рошейна несколько отрезвил друзей и вернул в действительность:

— Если кто-то уснул — разбудите. Ашуртам успокоительное требуется? Нет?

Лас хмыкнул и многозначительно покосился на друзей: слова темного полностью относились к триаде, замешкавшейся на орбите. Сантилли отбил замысловатую дробь по краю пульту и, насвистывая легкомысленный мотив, направил «птицу» вниз. Небольшая армия, которой он командовал — несколько полков — терпеливо ждала в редколесье, находящемся в глухой местности вдали от городов. Как только машина вынырнула из портала, к ней побежали с докладами командиры, позади которых для успокоения отцов обозначили свое присутствие сыновья, но лично Сантилли переживал бы намного меньше, если бы Шали и Кьердис были рядом с ними, а не с Чарти.

— Доложить о готовности.

Боги, да все готовы! Рвутся с цепи, как адские гончие, почуявшие дичь. Они перестали быть разумными существами, выпустив на свободу дикого зверя войны, не знающего пощады. Сегодня бал правит хищник и его желание убивать, потеснив здравый смысл и инстинкт самосохранения. Лучшие воины шести миров. Элита. Не будет лишь гестехидов, но тем и не интересны их свары. И ангелов. Эти выжидают, надеясь, что противники ослабят друг друга. Наивные — мы полны сюрпризов и непредсказуемы. Не облажаться бы только.

Семь порталов — семь разных точек выхода, семь небольших армий, каждую из которых поведет свой командир, Шон и Чарти в том числе. Оставшиеся в запасе глухо ворчат и горячо молятся о большой буче. Общим сражением будет руководить Рошейн. Есть в этом нечто символическое: один бывший ангел против другого. Еще бы угадать, в какой именно дыре засел падший.

— Триадам — готовность. Если увижу резерв в бою раньше времени — порву. Всем понятно? Неар, к вам относится, — Рошейн отбросил свою обычную вежливость, потому что сорвавшиеся с цепи демоны ее не понимают и не принимают.

Лас на глаз прикинул численность противника и присвистнул:

— С размахом живет, но по старинке. У него перенаселение?

А из зыбких пастей порталов продолжали появляться все новые и новые сотни воинов в блестящих кольчугах и кожаных доспехах. Ашурт почувствовал легкое разочарование и обиду: они почему-то представляли себе монстров, каких-нибудь уродливых орков из земных ужастиков и обязательно в черном или подобия низших на худой конец. М-да, стереотипы вечны, но не обязательны. Немного примиряло с несбывшимися мечтами наличие вместо лошадей огромных волков в броне, хоть бы не оборотней. Позади войск на небольшой высоте парили необычные летательные аппараты или гигантские птицы, плавно взмахивающие широкими крыльями.

— Зрите, люди, — патетически воскликнул Сах, обращаясь, видимо, к населению планеты, — явился к вам ангел-освободитель от гнусных демонов! Вах-вах! Пушек нет. Катапульт нет. Вообще ничего нет, кроме всадников, лучников и пехоты. Вывод, милорд герцог?

Сантилли, уже выслушавший рапорты командиров, внимательно рассматривал на экране строящиеся в прямоугольники войска:

— Ждем неприятностей.

Если мы не видим привычного — значит, у них этого нет, а есть что-то другое, еще более гадостное. Да, падший человеческих ресурсов не жалеет, и если бы не разведка и собственные предположения, то сейчас кто-то неплохо бы побегал, гоняясь за неожиданными гостями. А так как мы умные, то стоим и ждем сигнала к общей атаке. Боги, не мешайте нам развлекаться, раз уж не захотели поучаствовать!

— Сколько позитива, сдохнуть можно от тоски! — Сах выпрыгнул из кабины вслед за Ласайентой и хлопнул машину по боку, отсылая ее вверх. — Купол сложи, чтобы не расплавился.

Но «птица», выходя на исходную точку, сама включила защиту и максимально вывернулась, как гимнастка, вставшая на мостик, и оставила ашурту в качестве опоры под ногами холмик пола, с вытянутыми вниз крыльями и хвостом. Демон потоптался на вершине получившейся капли и удовлетворенно кивнул — прекрасно.

— Вершины не перепутайте, гении! — насмешливо посоветовал он, заполучив от Ласа традиционный средний палец, а от ийет — драконью «козу». — Придурки.

Маги уже свели семь точек высадки вражеского десанта к триаде, простроив односторонние порталы. Ну, не носиться же за каждым отрядом, чтобы отстрелять?

Сантилли в прошлом году наблюдал, как дочь делала «извержение вулкана». Она строила гору из песка с кратером наверху, от которого вниз вела звездочка из канавок, и выливала в центр ведерко воды. Система проста и знакома, но почему-то именно действия собственного ребенка натолкнули его на мысль использовать этот принцип для первоначальной атаки, где порталы послужат руслами для огненных рек, а ядром будет триада. Оставалось уточнить детали, если противник решит не давать генеральное сражение, предпочтя ему мелкие вылазки, что было бы очень нежелательно. Но добрый дядя ангел значительно упростил задачу плохим демонам, начав наступление одновременно, пусть и из разных мест.

Гарнитура ашурта буднично произнесла голосом Рошейна:

— Напоминаю — начинаем движение сразу вслед за линией огня. Всем — активировать защиту.

— Ты будто траншеи нас послал рыть, — вышел на общую связь Шон, — а где пламенная речь?

Но главнокомандующий, насколько знал его Сантилли, перед боем всегда был не в духе, а говорить речи вообще терпеть не мог, но с подачи йёвалли сегодня решил изменить традиции:

— Могу обеспечить бодрящим пинком под зад. Какая еще речь тебе нужна? Разогнали их к…, - он едва не сказал «к чертовой матери», смазав многообещающее начало, и разозлился. — Хватит паясничать! Что тебе еще надо?

Лас смешливо фыркнул — потрясающе.

Обратный отсчет…. И следом — дебют двух триад, объединивших усилия. Четырехгранная идеально сбалансированная пирамида с вершиной в сердце и душе ашурта. Сантилли блаженствовал, купался в родной стихии, вспенивая ее, закручивая в гигантский водоворот и выплескивая вихрящиеся валы по заранее проложенным каналам.

Огненное цунами вырвался из пустоты перед опешившими войсками противника и, разливаясь в ширину, ринулось на простор, где его подхватили духи огня и ветра и стремительно погнали дальше, оставляя после себя выжженную пустыню. Только два летательных аппарата успели удрать обратно, остальные рухнули вниз, мгновенно вспыхнув.

«Хорошо горят, — подумал Сантилли, спрыгивая вниз, — это хорошо».

Огонь, в минуту пожрав стройные ряды воинов, побежал дальше, заглянув по пути в порталы, и только там потерявшая силу волна была остановлена магами противника, но когда планировался бой, никто и не рассчитывали, что удастся одержать победу с наскока.

За спиной ашурта радостно взревели воины.

— Надо думать, напутственное слово имело оглушительный успех, — пробормотал Сах.

Маги поспешили «навертеть» еще несколько «дырок», чтобы не устраивать столпотворения в единственных «дверях», и подхватили закрывающиеся ворота в неизвестный мир, начав увлекательную игру под названием «перетягивание порталов». Сантилли, не дожидаясь ее окончания, взмахнул рукой: «Пошли!», — и сам бросился вперед, увлекая солдат за собой. В кабину принявшей первозданный облик «птицы», запрыгнул пилот, пристраивая ее над головой демона.

«Ты далеко собрался?» — удивленно поинтересовался Рошейн.

«Так, размяться, — откликнулся ашурт, — ребят подбодрить».

«Их сейчас лавина не остановит. Ты меня слышишь или нет?».

Все армии были смешанные: черти, оборотни, демоны и дэмы с криками устремлялись к порталам, не обращая внимания на пожары и идущие невдалеке бои — там громили военные базы. Ангелы были бы изящным завершающим штрихом, тешащим самолюбие любого полководца, но чего нет того нет. Зато рядом, мерно, как автоматы, впечатывая в пепел ноги, бежали три роты королевской гвардии неподражаемого Бчандраканта, все убыстряя темп — козлоногие шли на острие атаки и уступать эту честь никому не собирались.

Над головами размытыми разноцветными росчерками мелькали стихийные духи. Чуть выше летели Ин Чу, поддерживающие армии с воздуха, и несколько «птиц», остальные шли между подразделениями, отрабатывая наземный режим.

Триада учла прошлые ошибки, и вместо расплавленной массы под толстыми подошвами сапог чавкает жирный горячий пепел, недавно бывший живыми людьми. Когда он остынет и превратится в сухую пыль, здесь уже никого не будет.

А огонь идет дальше. Красивая была степь. Сколько веков здесь ничего не вырастет? А у двух порталов рос лес. Теперь он горит, и тушить его некому — все заняты войной.

Да, пламя безжалостно, но эффективней и поэтому предпочтительней. При обсуждении будущего боя вариант с торнадо был отвергнут: тяжело управляем и оставляет много мусора. Развороченный дерн, вырванные с корнем деревья, трупы и прочее — то еще счастье бегать по подобным завалам.

«Быстро перестроились», — оценил маневр противника ашурт, когда первые ряды прошли границу портала.

Бой на чужой территории, хуже не придумаешь, когда не знаешь, что тебя ждет за чертой перехода.

— Держать строй. Приготовить оружие, — Сантилли немного приотстал от первых рядов, на ходу запрыгивая в опустившуюся машину, и быстро огляделся.

Что у нас? Справа город на небольшой возвышенности. Светлый, праздничный, изящный, сверкающий в лучах восходящего солнца красочными куполами, перед высокими стенами — обширное изумрудное поле, а дальше — величественный мрачноватый лес. Сказка, а не мир. Если бы посреди этого великолепия не стояло войско, отгородившееся от наступающих догорающими телами собственных солдат.

— С ума сойти, — пробормотал Сантилли, — с мечами на пушки и автоматы. Чем он думал?

Так, летательные аппараты на самом деле оказались даже не птицами, а сухопутными «скатами» в количестве приблизительно сорока штук. Не балуют их здесь авиацией. Но, если исходить из закона подлости, то пташкам положены, к примеру, мощные электрические разряды, а в остальном ерунда: парочка полков на волках в броне, вперемешку с лучниками, копейщиками и мечниками — и двух тысяч нет. Это если без сюрпризов, а они должны быть обязательно. Численное преимущество приблизительно один к двум в пользу демонов, но это пока ни о чем не говорит. Хорошо, если зубки у волков не ядовитые и нет жала на хвосте.

Отдав указания командирам, Сантилли снова вгляделся в «скатов», несущих на своих спинах по одному седоку. Птички должны быть с сюрпризом, осталось понять с каким именно. Но все равно войско выглядело как-то бедненько, и это настораживало.

Духи воздуха очистили подходы к неприятелю, разметав трупы солдат и животных, натолкнулись на грамотную защиту магов и откатились назад, но на большее Сантилли и не рассчитывал. Маги, лучники и «скаты» плотно занялись атакующими «птицами» и Ин Чу, а воины тихо зароптали, предвидя, что им ничего не достанется.

По логике надо расстрелять противника издалека и уходить, но приказывать демонам использовать оружие для дальнего боя, когда можно порвать противника голыми руками — это полная потеря авторитета. Войско рвалось в бой, а ему предложили пострелять в тире. После этого — только добровольная отставка главнокомандующего.

«Отец тысячу раз прав, — вздохнул Сантилли, — как дети».

С истребителей предупредили о наличии в тылу врага ящеров, запряженных в крытые колесницы, и передали изображение. Животные имели мощное приземистое туловище, покрытое природной броней, вытянутую клыкастую морду с рогом, пластины на спине, как у стегозавра, гребень, как у трицератопса и мускулистые ноги с пальцами. Их начали пропускать по широким проходам, и стало видно, что к колесам прикреплены длинные ножи.

— Не убивать. Стреляйте вскользь, — приказал Сантилли. — Пусть побегают по своим.

«Отец!».

Сколько эмоций может жить в одном коротеньком слове: возмущение, тоска, нетерпение и надежда. Никогда бы не подумал, что сын способен на такую гамму чувств. Он опустил «птицу» рядом с командиром чертей, смерившим его угрюмым взглядом красных глаз, коротко кивнул и поднял руку, сжатую в кулак, сдерживая остальных.

Его сегодня порвут за это, но драться будут, как дьяволы, стараясь опередить непревзойденную королевскую гвардию великолепного Бчандраканта. Кстати, Ласайента не поленилась подлизаться к отцу и узнать, что имя чертячьего короля в переводе означает ни больше, ни меньше, чем «Любимый серебряной луной райский сад». Забавно, но красиво.

Командир козлоногих оскалил клыки, махнул секирой и сделал первый шаг. Сантилли попробовал представить себе это зрелище со стороны атакуемых: двести рослых солдат в пластинчатых доспехах поверх идеально белого просторного одеяния, в остроконечных шлемах, одетых на большие прямоугольные платки, султанчики из разноцветных перьев, драгоценные камни, щедрая позолота и внушительные секиры и топоры. И все это великолепие, сохраняя идеально ровные ряды, неумолимо, мощно, молча и от этого еще более страшно набирает ход. Было бы их больше, и земля не дрожала бы, а подпрыгивала — черти даже бежали в ногу.

Кулак разжался, взмывая вверх. Радостно взревели полки, выхватывая оружие и бросаясь в бой. Сантилли был спокоен за них: азарт азартом, но выучка у демонов и ийет ничуть не хуже — никто из воинов строй не сломал.

Раскаленный нож не входит в масло так, как козлоногая гвардия прошила насквозь первую линию обороны. У него создалось впечатление, что черти ее вообще не заметили. Ашурт привстал и облокотился на лобовое стекло, недоверчиво присвистнув. Интересно, а если стравить их с драконами, кто кого положит? Лично император не стал бы ставить на последних.

По проложенной дорожке без помех прошли остальные, расширяя ее и рассекая противника на части. В принципе бой можно считать выигранным: схватки стремительно перемещались к третьей линии обороны, ийет уже сминали фланги, оттесняя их к центру и замыкая кольцо окружения. Сантилли перегнал птицу ближе, попутно отдавая приказы и останавливая особенно увлекшихся боем.

Ин Чу и истребители «приземлили» большую часть «скатов», которые, хвала богам, электричеством не стрелялись. Внезапно сработала защита, на мгновение выключив звук.

«Милорд, эти летающие гады лупят ультразвуком, — запоздало предостерег его один из драконов. — Осторожнее».

«Сан, волки плюются ядом и используют высокие частоты» — тут же сообщил Лас.

«А ты не подстилайся под них», — сердито посоветовал ашурт, передавая предупреждение командирам отделений.

Йёвалли мысленно хохотнул:

«Боги с тобой, любимый! Такие лапочки, не устоять».

Принц как всегда в своем репертуаре: наслаждается боем и кровью, едва ли не мурлыкая от удовольствия. Сантилли поискал его и сыновей глазами в общей свалке, но быстро бросил это дело: раз защитники не лютуют, значит все в порядке.

— Заканчивайте и быстро к Владу, — шел на связь встревоженный Рошейн. — У него объявился сам, собственной персоной.

Ашурт коротко выругался и приказал пехоте отходить, чтобы не попасть под массированную атаку собственных духов и «птиц» — с противником надо было заканчивать немедленно и идти на помощь к Вардису. Там и намашутся.

— Вычищайте их полностью. Пленных не брать. Освободившимся воинам построиться для перехода.

— У кого проблемы? — поинтересовался забрызганный кровью Сах, запрыгивая в опустившуюся машину. — Мы только разогрелись.

— Морду вытри, — оборвал его Сантилли, — обивку испачкаешь. Всех перебрасывают к Вардису. Отрядам: построиться и приготовиться к открытию портала.

— Я же не лицом в кресло сажусь, — обиженно проворчал ийет. — Обивку ему стало жалко.

Попробовавший возмутиться командир гвардейцев Бчандраканта Великолепного получил суровое предложение выметаться в сторону дома и тычками погнал своих недовольных солдат к месту сбора.

Пока с воздуха добивали остатки противника, Сантилли и Сах Ир наблюдали за картиной битвы у Вардиса.

Бой проходил в окруженной живописными горами вытянутой долине с редкими кудрявыми рощицами и обширными лугами, перечеркнутыми мощеными дорогами. В противоположном конце долины по обоим берегам сказочно чистой реки на пологих возвышенностях раскинулся большой город с богатыми, утопающими в садах предместьями. За массивными крепостными стенами из красного камня виднелись дворцы с зелеными и красными крышами и стройные башни, царапающие остриями шпилей дождевые облака.

— Спрашивается, что же тебе здесь не жилось? — задал риторический вопрос Сах Ир.

Численность войск приблизительно была одинаковой, но к падшему постоянно подходили подкрепления, которые он, не стесняясь, выдергивал отовсюду, оголяя другие участки многочисленных фронтов. Здесь были и волки, и «скаты», и ящеры. И темные маги, количеством превосходившие нападавших в десять раз, если навскидку — пятьдесят против собственных пяти. Духи и дэи вэ несколько компенсировали дисбаланс, но все равно проигрывали в разнообразии возможностей и заклинаний.

Порталы возникали хаотически в разных местах, внося неразбериху в общую картину боя, но главнокомандующий обрадовал застоявшийся резерв, разбив его на мобильные отряды и озадачив магов помощью им. К тому времени, когда закончилась переброска полков Сантилли, дэи вэ удалось навести относительный порядок.

Разделить противника на группы и уничтожить их по одиночке, как хотел Рошейн, не получилось — все испортил князь, попытавшийся сходу пробиться к падшему и намертво увязнув среди превышающих его сил врага. Потрепанные части с огромным трудом удалось вытащить из окружения, оставив там многочисленные капсулы с тяжелоранеными, которые пытались раздавить ящерами.

Сантилли невольно поежился, подумав о том, что творится на душе Вардиса, встретившего своего бывшего друга, когда-то предавшего и чуть не убившего его, но это не оправдание загубленной операции. Сейчас противник занял круговую оборону на большом холме и попробуй его оттуда выкурить. Снизу его прикрывают волки и ящеры, причем мертвых используют как укрепление и защиту, сверху «скаты». И чертовы маги, поливающие нападающих разнообразной дрянью.

Коней на переправе не меняют, но Влад мог все запороть окончательно, и Сантилли рискнул связаться с главнокомандующим.

— Надо убирать его оттуда. Ненависть плохой советчик. Рошейн, ты меня слышишь?

— Я — да, он — нет, — раздраженно ответил король. — Я отдаю его отряд Кьердису, пока там еще есть кого отдавать.

— Бросай духов на магов, они самые мобильные, пусть давят массой и отвлекают от «птиц» и драконов, — посоветовал Сантилли. — Мне нужны Эрри, Лас и их защитники. Пусть устроят светопреставление в центре, а Тьенси добавит огоньку.

— Хочешь устроить «метлу»? — хмыкнул Рошейн, попутно отдавая команды. — Ты представляешь, какое месиво там потом будет — не пройти.

— А мы собирались? — удивился ашурт. — Выводи их из боя. Меня сейчас больше всего заботят маги. Они нам все веселье поганят. Мальчишки снесут верхушку холма к… — он замешкался, заметив ухмылку короля, недавно бывшему в схожей ситуации, — … совсем. Высшие передают управление отрядами заместителям и занимаются непосредственно стихиями. На холме им делать нечего.

— Я пошел к ним, — Сах хлопнул друга по плечу и выпрыгнул из кабины, активировав портал прямо на высоте.

«Позер ты, придурок», — мысленно повертел пальцем у виска Сантилли и остановил пилота:

— Не дергайся, ножками дойдет. Это же маг.

«Определись в приоритетах», — ухмыльнулся ийет, объясняя Ласайенте и братьям идею ашурта.

«Придурочный позер».

Первыми назревающую катастрофу почувствовали «скаты», выйдя из подчинения и бросившись врассыпную, чем сразу воспользовались драконы, сбивая их по одному. Облака над возвышенностью закрутились в постепенно чернеющую зловещую воронку. Маги дружно бросились устранять проблему, разделив силы, и новорожденный смерч начал свой завораживающий танец, то вытягиваясь в сторону холма, где мгновенно раскинулся защитный купол, то стыдливо изгибаясь и кокетливо помахивая «хвостиком».

«Лас, не торопись, — попросил Сантилли. — Мальчишки оттянут их внимание на себя и немного помотают, а потом вступите вы с Юл-Ши. И не забывай про искусителя, а в идеале — вообще не слушайте».

«Мне уже пару картинок передали в качестве привета, — похвастался друг. — Захватывающе до омерзения».

«Выбрось из головы, — у ашурта нехорошо затянуло под ложечкой, — и займись делом».

«После твоих шуточек они несколько бледноваты и раздражают. Я ему ответную темку для размышлений подкинул. Пока молчит».

«Ты — кретин! Сказано же было….».

«Да ерунда, — беспечно отмахнулся друг и рассеянно добавил, — акт совокупления двурогих червей. Помнишь? Так пойдет?».

В одном из миров они случайно оказались свидетелями, по словам того же Ласа, непристойной сцены. Сами участники оказались настолько тошнотворны, что Сантилли даже сейчас передернуло от отвращения, а этот деятель еще и четкую картинку передал. Боги, куда катится мир? Его же когда-то тошнило от одного вида бесхребетных созданий!

Пока они разговаривали, Лас поднял от земли столб воздуха и потянул его к тучам, где болтался обрывок воронки сына. Две извивающиеся трубы устремились друг к другу, как два истосковавшихся страстных любовника и слились в жадном поцелуе, затягивающем в свой водоворот все и всех, кто находился на верхушке холма. Чуть погодя Тьенси вплел в смерч яркую огненную нить. Чтобы уж наверняка.

Пилот пораженно присвистнул, забыв о присутствии ашурта.

«И будет у нас жаркое на ужин, — усмехнулся Сантилли. — Всмятку».

Он нашел глазами за спинами воинов небольшой кружок демонов. Прекрасно, все в броне: Шон, Чарти, Ноэль, старший брат отца Осберн, Шали, Ирлат, муж тети, и очень кстати Мишель — темный маг в этой компании в данный момент лишним не будет.

— Передайте духам, пусть выдергивают из общей кучи магов и волков. На истребителях — займитесь летающими тарелками, у драконов защита на исходе, — скомандовал Рошейн и переключился на Сантилли. — Что?

— Рошейн, я пошел? — тот сделал неопределенный жест рукой, мол, что торчать зря в воздухе.

— Проваливай. На южном склоне туговато, давай туда. Присоединишься к кому-нибудь, — король, так и не взглянув на ашурта, отключился.

— Поехали, — демон хлопнул пилота по плечу.

С вершины холма начинала откатываться вниз масса, недавно бывшая дисциплинированными воинами, еще пытавшимися сохранить видимость строя, но смерч, неторопливо разматывающий витки, все равно ухитрялся выхватывать то человека, то животное, заставляя ряды отступающих сминаться. Маги, быстро бросив попытки перебить заклинание, присоединились к убегавшим от смерти солдатам, внося свою долю начинающейся паники. Сантилли мельком подумал, что он бы тоже не стал связываться с одним из сильнейших духов воздуха и демоном, взявшим его имя, и заметил на противоположном от Рошейна склоне отряд дэмов во главе с очень знакомым демоном, довольно успешно прокладывавшего себе дорогу к вершине.

«Да что ж тебе неймется-то?» — с досадой поморщился ашурт и, решив, что у южного склона ему делать нечего, приказал пилоту менять курс.

Ближе к вершине летунов не осталось, смерч разогнал всех, сместив воздушный бой к периферии. «Птицу» ощутимо болтало, и подойти к Вардису не получилось. Сантилли выбрал наиболее близкий к нему участок холма и откинул купол. Ветер ворвался в кабину, хлестнув по лицу мелким мусором, мгновенно проверил все закоулки катера и подбросил его вверх. Ашурт едва удержался на ногах, лязгнув зубами, быстро расправил крылья и выпрыгнул из «птицы», попутно обрастая огненной броней. Но долго полетать не получилось — бушующая стихия, пусть даже и слегка ручная, плохо переносила конкурентов. Демон выбрал относительно спокойное место и рухнул на головы отступающим, нагнав на них нешуточного страха: с высшими демонами не в духе в этом мире знакомы не были.

Расчищая себе пространство для жизни, Сантилли старался не думать о том, что творится у подножия холма. Вселенский хаос: с одной стороны напирает смерч, с другой — противник, преградивший путь к спасению. Окруженное войско, поняв, что выхода у него нет, могло запросто ломануться вперед, идя по трупам своих же воинов. Рошейн по идее должен предложить им сдаться или демоны всех положат шквальным огнем, чтобы остановить людей и самим остаться в живых.

Ашурт на мгновение оглянулся, чтобы оценить обстановку внизу. Король немного отвел войска, чтобы уменьшить давление на первые ряды, но маги, принявшие это за слабину, моментально атаковали демонов, управляющих смерчем. Их было видно как на ладони, и отступающие начали перегруппировываться для последнего броска, образовывая клин.

Проклятье, надо поторопиться. Сантилли обозвал себя недоделанным героем-самоучкой и прибавил ходу. В центре смерча под куполом, удерживаемым магами, находится падший ангел и тоже не в окружении армии. Убрать его и сражение почти выиграно. Демон сплюнул хрустевшую на зубах землю и потянулся к другу:

«Ласти, сможешь сжать центр, чтобы зацепить магов? Я уже замотался бегать вокруг них».

Если бы не жесткое условие не убивать, йёвалли попросту бы смел вершину вместе с куполом и со всеми, кто там находится, и один идиотский ашурт не топтался бы на месте как неприкаянный, рискуя угодить под собственную выдумку.

«Я ювелир? — удивился Лас. — Попробую».

И тут началось. Оставшиеся «скаты» бросились на драконов, маги при поддержке всадниках на волках и пехоты усилили нажим на Ласайенту, и тот, отвлекшись, не удержал поток. Ревущий гигантский хобот неуверенно пошарил по вершине, как будто принюхивалась, и, внезапно скакнув блохой через головы сражающихся, прочертил по изумрудному полю жирную черную полосу, перечеркнувшую идущую мимо холма дорогу. Трехсотенный отряд на волках, спешивший из города на подмогу окруженным, рассыпался в стороны, уходя от танцующей воронки. Еще несколько минут и от смерча ничего не осталось, но свое дело он сделал: и холм очистил и всадников разогнал, которым теперь надо было или перебираться через глубокий овраг или объезжать его.

«Скатам» удалось зацепить одного из драконов, и он рухнул вниз, подминая под себя и своих и чужих, как раз рядом с сыновьями и Ласайентой.

«У них защита и капсулы. Капсулы и защита», — как молитву твердил Сантилли, выбегая на изрытую плоскую вершину.

От большой группы магов, защищавших падшего, осталось всего трое, остальные валялись на вздыбленной земле, истратив последние силы.

«Ага, а я идиот, спасающий мир, — разозлился на себя ашурт, перебрасывая энергию из капсулы на защиту и выпуская на свободу огонь. — Всю жизнь мечтал».

Ласти, когда в первый раз увидела, как по багровым чешуйкам пляшут язычки пламени, здорово обиделась: «Почему у тебя есть, а у меня — нет?», — и, забавно надув губы, в сердцах топнула ногой.

Как они там? Хоть бы обошлось.

Метрах в пятидесяти от ангела из-за края развороченной вершины выскочил Вардис с тремя десятками воинов, и Сантилли выбросил все посторонние мысли из головы. Солдаты на бегу стреляли по уставшим магам, державшим купол, но видимого вреда не причиняли, а когда ашурт огненной плетью несколько раз хлестнул по защите, на него переключился сам падший.

«А красивый, сука», — с невольной завистью подумал Сантилли.

Восставший ангел сохранил серебряный цвет волос, какой бывает у снега в лунную ночь. В чем-то они с Ласайентой были похожи — светлые волосы, выгибающиеся дугой брови, тонкие черты прекрасного лица, и Сантилли невольно задумался о том, почему Создатель придал заведомо мужским созданиям женские черты, наделив их высоким ростом и крепкой мускулатурой. Хотя последнее понятно, но вот первое наводит на интересные мысли.

«Кто о чем, а я все об этом», — усмехнулся демон, машинально уклоняясь от сверкающего росчерка ртутной нити.

Ангел свернул ее и перенаправил к бывшему друг, а Сантилли схлестнулся с магом. Если бы здесь была Бетти, то она бы завизжала от восторга, потому что человек, вываливший на демона тучу едкой пыли, был дьявольски похож на эльфа в облегченных доспехах, но без меча, зато с длинным ножом у пояса. Ашурт отмахнулся от заклинания воздушным потоком и едва не попал по Арту, неожиданно вынырнувшему слева. Дух увернулся и с рычанием набросился на человека, дав возможность хозяину осмотреться.

Маги, хоть и уставшие, были опасны и непредсказуемы. Никаких тривиальных летающих черепов, ходячих мертвецов и прочего арсенала, приписываемого темным волшебникам. Мишель этим тоже никогда не пользовался, разве только покрасоваться или попугать. Несколько воинов, беззвучно разевая рты, корчились на перерытой смерчем земле, сдирая ногтями кожу с безглазых лиц, еще двое медленно разлагались, жутко подергиваясь. Пока Сантилли разбирался с «эльфом», из всего отряда осталось всего несколько дэмов.

— Тварь! — демон выдернул ножи и метнул сразу весь веер, один да должен попасть.

Маг, потчевавший его пылью, захлебнулся кровью, схватившись за горло, второй, раненый в плечо, зло обернулся, отвлекаясь от заклинания. Ашурт, прыгнув вперед, ударом выпрямленных пальцев в кадык опрокинул его назад, подставляя колено. Со сломанным позвоночником много не помашешь. Последнего мага достали стрелой и уже добивали.

Вардис, поднырнув под плеть, перекувыркнулся, одновременно нанося удар мечом, но падшего на прежнем месте уже не было. Невероятно подвижный, он стремительно перемещался, перетекая с места на место, как ртуть, но крыльев не расправлял. Как и князь. Вряд ли ангелок играет в благородство, а вот на Вардиса это похоже. Сантилли выругался, свивая воздушное гасило, и бросил его, стараясь попасть по ногам.

— Что ж ты верткий такой, гад?

Ответный удар плети не заставил ждать. Ее конец щелкнул перед лицом ашурта сверкающими алмазными зубами и плюхнулся на изрытую землю, снесенный мечом. Ангел легко отбил выпад Вардиса и движением пальцев послал в ашурта белый шарик, мгновенно развернувшийся в блестящую тонкую сеть. Сверкнул щит, принимая на себя смерть, и изрубленная сеть осыпалась по бокам.

«И я гол, как младенец», — усмехнулся Сантилли, оценивая силу заклинания, полностью разрядившую защиту.

Небо, не выдержав напора магии, бушевавшей над долиной, решило вмешаться, разом вылив на сражающихся все содержимое туч. Ашурта прибило к земле под тяжестью воды и потащило обратно к склону. Кувыркаясь в мутном густом потоке, он на минуту потерял из вида и друга и его врага и чудом смог зацепиться всеми когтями за землю, остановившись у самого края. Ливень оборвался так же резко, как и начался, открывая сражающихся противников, а вот воинов, поднявшихся на холм вместе с Вардисом, видно не было. Побарахтавшись в грязи, демон встал, опираясь на крылья, и постоянно поскальзываясь, проваливаясь в рытвины и спотыкаясь о трупы, бросился обратно.

Красно-желтый вихрь пронесся над головой так быстро, что Сантилли не сразу узнал собственного разъяренного защитника. Арт и Хью атаковали одновременно с двух сторон, но, казалось, падший даже не заметил их. От темного ангел небрежно отмахнулся, как от мухи, отбросив далеко вниз, а огненному достался удар мечом. Оружие прошло вскользь, однако этого хватило, чтобы защитник Сантилли рассыпался огненной дымкой, искрами осевшей на избитую землю.

Разорвавшийся внутри шар боли заставил его вцепиться в грудь и подломил колени, опуская в грязь рядом с телами убитых. Ашурт едва не задохнулся в беззвучном крике, слепо скребя по броне скрюченными пальцами. И когда под ладонью оказался сложенный лук, он вцепился в него, как в свое единственное спасение.

Плечи оружия с мягким щелчком встали в пазы.

— Сука, за Арта, — выдохнул демон, накладывая стрелу на тетиву.

Увлеченный боем Вардис легко уклонился от меча, отбил кинжал, нацеленный в грудь, и не заметил, как за его спиной, начал вставать человек, облепленный грязью так, что невозможно было понять кто это.

— Влад, вправо! — срывая голос, закричал Сантилли и выстрелил.

Человек, едва разогнувшись, прыгнул вперед, обеими руками толкнул князя под колени и ткнулся лицом вниз под ударом хвоста вернувшегося Хью. Вардис невольно присел, на мгновение открываясь, и этого хватило, чтобы ангел достал его кончиком меча, чиркнув наискосок по лицу, и тут же сам выгнулся, получив стрелу в спину.

Нет в бою благородства. Нет, и никогда не было. Есть задача убить или взять в плен, а вот в каком виде — это уже второстепенно. Рев Хью, катающегося по земле, заглушил звериный крик падшего, а раненый князь, выронив меч, медленно повалился лицом в густую жижу.

Сантилли несколько раз едва не падал, помогая себе руками и крыльями, но не останавливался, на бегу выдергивая из-за пояса специальные путы и посылая их к ангелу. Тот, пошатываясь, вставал на четвереньки, когда змея из гибкого металла, сбила его, одновременно туго оплетая. Ашурт с чувством пнул его под ребра, поскользнулся и от злости добавил по зубам, очень надеясь, что хотя бы парочку выбьет.

Ангел помотал головой, сверкнул на него серебряными глазами, взглядом пригибая к земле и безмолвно позвал:

— Демон.

Сантилли стало смешно — его соблазняют? После Ласа это показалось как-то не серьезно.

— Ага, разбежался. Ашурты не встают на колени! Ни перед кем! — он наклонился, опираясь руками о ноги и приводя дыхание в порядок.

— Неужели? А как же твой дракон?

— Не путай удовольствие с ползанием в грязи, придурок, — Сантилли всем весом рухнул на ангела, локтями выбивая из него дух, но тот, извернувшись, выдохнул в лицо демону непонятное певучее слово и улыбнулся.

На покрытом грязью и кровью лице с отпечатком подошвы сапога улыбка больше походила на оскал, но своей притягательности, как ни странно, не потеряла.

— Да без проблем, — подался к нему ашурт.

Глупо сопротивляться собственному темпераменту, вставшему на дыбы, но всегда найдется лазейка для того, кто ее ищет. Демон расслабился и закрыл глаза, погружаясь в себя. А никто у нас не забыл, что тот, кого сейчас пытаются подчинить — демон страсти? Желание, похоть — вот что наш серебряный гений только что выпустил на свободу. И куда же нам их пристроить? На кого бы излить?

— Освободи меня.

— Как скажешь, милый, — ашурт повел рукой по его волосам, выплескивая все то, что у него так страстно просили.

Падший забился в путах, извиваясь и всхлипывая от вожделения и нетерпения. Сантилли мгновение брезгливо смотрел на него, зачерпнул солидную горсть грязи и с любовью повел лодочкой ладони от прекрасного лба по лицу, сгребая землю в отрытый рот.

— Без обид, но твоя рожа почему-то перестала мне нравиться, — он плюхнул еще одну порцию, залепляя глаза, вытер руки об одежду ангела, перевернул его на живот, выдернул еще одну стрелу из колчана и всадил во второе плечо. — Для симметрии. Отдыхай. Не буду мешать, — ашурт покровительственно похлопал падшего по затылку и со второй попытки встал, оставив пленника слабо копошиться на земле.

Боги, он никогда не думал, что можно так устать от самого себя: дрожали руки и ноги, голова гудела и звенела, заглушая все звуки. Сантилли встряхнулся, отстраненно отмечая странное покачивание действительности, кое-как собрал себя и потащился к лежащему ничком князю.

— Влад! — он тяжело рухнул в грязь и потянул друга на себя. — Мы сделали тварь, — он огляделся и махнул рукой бегущим к ним во главе большого отряда Алентису и Ирлату. — Почему так долго? Он же всех положил, сука.

Но пробиться наверх раньше не получилось: чертов холм был окутан сплошной стеной секущего насмерть дождя, исчезнувшей лишь несколько минут назад. Ирлат сразу бросился к отплевывающемуся ангелу и с помощью воинов начал надевать на него блокирующий способности ошейник.

— Лежи и не дергайся, — зло посоветовал он падшему, оскалившему на него зубы, и залепил рот кляпом для надежности.

— Ты когда ругаться перестанешь? — хмурый дядя опустился рядом с усталым племянником. — У нас тоже все. Давай его мне.

— Да ерунда, там царапина, — Сантилли выпрямил князя, но тот начал заваливаться в бок, и у ашурта похолодело внутри. — Влад.

Мрачный Ирлат отошел к затихшему Хью, с трудом выдергивая сапоги из чавкающего месива, и присел на корточки. Дух поднял на него влажные глаза и протяжно простонал.

— Держись, старина, — тихо попросил герцог, — скоро пройдет.

— Я не успел, — прошептал Хью. — Эта тварь слишком быстра и сильна даже для меня. Он играючи поднял мертвого.

Да, будто и не держал одновременно заклинание водяной стены, не отбивался от духов, Стража и бывшего друга — одного из самых лучших мечников Жемчужины.

— Сан, ты слышишь? — Алентис встряхнул его, стараясь отвлечь от Влада. — Это не его мир, дьяволова сволочь хотела принести нас всех в жертву.

Сантилли, не слушая его, наконец, смог выпрямить темного и осторожно приподнял ему голову. Может еще не все потеряно? Ведь капсула не сработала, значит, жив, только без сознания. Лицо дэи вэ перечеркивала идеально ровная линия, и когда ашурт взялся за подбородок, чтобы проверить рану, она раскрылась, как книга, обнажая опаленные внутренности. Капсулы не срабатывали и в случае мгновенной смерти.

Князь всю свою жизнь ждал этой встречи, но мысль о мести привела его совершенно не туда, куда он стремился. Ненависть и гнев — плохие советчики.

Сантилли бережно прижал обе половинки друг к другу и поискал глазами меч. Оружие, способное одним касанием убить духа и выпить всю жизнь из высшего демона, надо найти и спрятать, как следует.

— Лезвия не касайтесь, — перебил он что-то говорившего ему Алентиса и кивком показал на клинок, лежащий в стороне от падшего. — Я бы усилил блокировку.

Ничему их жизнь не учит, горько усмехнулся Сантилли, машинально баюкая мертвого друга, они, как и в прошлый раз, были уверены, что подготовились полностью, все предвидели, все учли и поэтому расслабились. За что и были наказаны. Тогда это был Лоф, спровоцировавший разрыв друзей, сейчас Вардис, поддавшийся ненависти.

Воины забрали князя и унесли в приземлившийся катер, туда же запрыгнул и Хью в облике человека. Ирлат выдернул у ангела из-под пут ножны и аккуратно вложил в них меч, спрятав его под заднее сидение. Во вторую «птицу» не очень вежливо забросили между сидениями спеленатого хозяина страшного клинка.

— Что ты говорил про жертвы? — Сантилли автоматически следил, как грузят еще на одну машину убитых дэмов.

— Он принес нас всех в жертву, — повторил Алентис, — чтобы открыть портал для своих войск. Близнецы успели его закрыть в последний момент. Ему нужны не мы, а новый мир для жизни.

— Едва не прозевали, — подтвердил его слова Ирлат и усмехнулся. — А у тебя кровожадная жена. Герхард еле успокоил ее, но малышка успела отыграться на гостях. Теперь им придется очень постараться, чтобы восстановить поголовье.

Если они так спокойно болтают об этом, значит с мальчишками все в порядке. Живы, по крайней мере. Иначе и Алентиса здесь бы не было. Или наоборот, зубы заговаривают? Не дослушав мужа тети, Сантилли развернул крылья, стряхивая с них прилипшую грязь, и взлетел.

Место, где находились сыновья, легко можно было отыскать по упавшему дракону, возле которого суетились маги. Ин Чу был из северных провинций и как все северяне имел светлый окрас шкуры, в данном случае — бирюзовый с металлическим отливом. «Скаты» пропороли ему бок, а при падении повредилось крыло, и ийет, с помощью левитации приподняв бесчувственного дракона, продергивали под его брюхом широкие полосы металлической ткани, концы которой закрепляли между десантными катерами, чтобы перенести раненого в сторону и заняться им уже вплотную.

— Ничего страшного. Оглушен, но дышит, — ответил на вопрос демона один из целителей.

Возле Ин Чу работали дэмы, вытаскивая из-под трупов коричневые яйца капсул. Первым, кого увидел ашурт, был сидящий на коленях Ласайента, бережно укачивающий перетянутый ремнем обрубок левой руки. Он старался не шевелиться, чтобы не тревожить пристроенное на убитом волке ополовиненное левого же крыло, но иногда забывался и шипел от боли, стараясь сильно не морщиться. При виде ашурта он виновато втянул голову в плечи и выдавил из себя заискивающую улыбку. Осталось прижать ушки и повилять хвостиком.

— Ты издеваешься? — вяло возмутился Сантилли, грузно опускаясь рядом с ним на колено, и нервно хохотнул. — Опять?

— Случайно зацепило. Я даже понять не успел, что это было, — скороговоркой оправдался йёвалли. — Но в этот раз только половину. И все.

Ашурт бегло осмотрел его — да, и все. У нас прекрасная медицина — недельку полежит в центре и будет как новенький. Император окликнул ближайшего целителя и, легонько похлопав Ласа по плечу, с трудом разогнул ноги:

— Надо мальчишек найти.

— Где-то там, — Лас, забыв о ранении, мотнул головой назад и непроизвольно дернулся. — Меня выбросило. Эти твари как озверели. Глушили всех звуковой волной и плевались ядом.

«Где-то там» в действительности оказалось совсем близко — за спинами суетящихся рядом с драконом магов. Едва Сантилли понял в чем дело, как бросился туда, спотыкаясь о трупы людей и животных. Сколько же они положили? Что тут вообще творилось, пока он был наверху?

— Живой, — коротко пояснил Шон, промывающий водой из фляжки лицо потерявшего сознание Даэрри, которого поддерживал брат. — Капсула разряжена. Не знаю почему. Катер сейчас придет.

Он всегда говорил отрывистыми фразами, когда хотел что-то скрыть. Значит дела у мальчишки хуже, чем казалось с первого взгляда. Сантилли ногой оттолкнул отрубленную голову волка, плюнувшего в Эрри ядом, и бегло пробежался по сыну глазами: грязный, в крови, но на лице ран нет и одежда целая, а вот защита израсходована полностью. Как и у него самого. Сквозь длинные прорехи изодранных курток девушек торчали лоскутки рубах. Какие же когти надо иметь, чтобы пропороть заговоренную кожу дракона? Спасибо Эдингеру за щедрый подарок, но девчонки получат за то, что игнорировали стандартные армейские костюмы и полезли в драку.

— Все нормально, — перехватила его взгляд Ла-али и начало суетливыми движениями поправлять волосы.

— Где шлемы, крутые воительницы? — накинулся на нее Сантилли. — Совсем страх потеряли?

Напряжение боя, горечь потери и страх за близких нашли выход, выплеснувшись на непослушных девчонок. Демон не слушал ни объяснений, что шлемы были, ни просьб не кричать на них, ни обещаний уйти и никогда больше не появляться в доме одного ненормального демона. Он помогал Шону, ругался и чувствовал, что радуется тому, что они все живы, но остановится не мог, боясь, что если замолчит, то слезы прорвут плотину, замерзшую где-то в груди, и он захлебнется в мутном горьком потоке и никогда не вынырнет. Успокоился он только тогда, когда прилетел катер за ранеными.

— Девчонки, не обижайтесь на него, — Шон бережно опустил Эрри в развернутую целителями капсулу. — Он вам потом такие подарки притащит — закачаетесь. На вашем месте я бы начал делать заказы.

Турайа сердито проворчала: «Перебьюсь», — и прошла мимо ашурта, нарочно задев его плечом.

«Птица» с амазонками и ранеными демонами улетела, Сантилли туда же затолкал и Тьенси, чтобы присмотрел за обоими йёвалли, а сам с Шоном остался помогать магам. Они оттаскивали в стороны трупы противника и животных, и друг рассказывал о том, что случилось, пока ашурт был наверху.

— Я смотрел ваши похождения в городе раскрашенных фанатиков, — он уложил рядом с изрубленным «эльфом» еще одного и отряхнул руки, — здесь было почти то же самое, но веселее. Лезли, как ненормальные, по головам своих же. А мальчишки молодцы, держали смерч до последнего, а потом Ае перекинул его, чтобы перекрыть путь еще одному отряду. Падаль, силен, как стадо быков, — принц имел в виду падшего, — вызвал дождь и держал его, никого не подпуская к холму, и одновременно открыл портал для своей швали. Я сам ничего не видел, но Алентис успел шепнуть, что Рино умеет быть страшной — большую часть монстров играючи по ветру развеяла. Удобрений на несколько жизней хватит. Земледелием займутся, как думаешь?

«Шон, как и Лас, болтает, когда нервничает. А я ничего не почувствовал», — отрешенно подумал Сантилли, перетаскивая остроухого человека к убитым сородичам.

Отец всегда учил его чтить память павшего противника. Как, кстати, и Таамир, правда, несколько своеобразно, в своей обычной насмешливой манере.

«К мертвым надо проявлять уважение, — снисходительно говорил дракон после показательной казни очередного преступника или дуэли. — Убил — похорони. Вороны сами найдут себе падаль, а нам болезни ни к чему. И не эстетично».

«Война вообще не эстетична», — ашурт перевернул следующего мертвеца и подавил тяжелый вздох при виде лежащего под ним дэма с изуродованным, как и у Эрри, лицом.

В смерти все равны, и свои и чужие, и враги и друзья. Но к первым относишься равнодушно, а вот ко вторым…. Сантилли удобнее перехватил воина и провел ладонью по заляпанному нагруднику, стирая с герба грязь.

— Кто это? — встревожился Шон, заметив застывшего ашурта. — Сан!

— Шали, — безучастно отозвался тот, поднимаясь с другом на руках.

Могло быть и хуже, и сейчас он нес бы не его, а Тьенси или Ласа. Но почему от этого не легче? Размен два на два? Одних близких на других? Дубровских на Шали и Влада? И что и как сказать сестре и Рози? Как посмотреть им в глаза? Разве жизнь чертова падшего равноценна жизни тех, кем ты дорожил? Разве это равновесие? И ни одного ответа.

В медицинском центре царила прохлада, тишина и порядок. Легкораненых демонов, дэмов и ийет разобрали родственники или они сами сбежали, как Лас и Юштари, остались лишь тяжелораненые. Драконы предпочитали залечивать «царапины» дома.

Сантилли, удрав с Совета, заскочил на минутку проведать сестру и Элерин, дежуривших в больничном коридоре. У окна стояла, обхватив себя за плечи, Керриэль, дочь Влада, и беззвучно плакала по отцу. Рядом с ней в кресле сидела неестественно прямая безучастная Эджен, сцепив в замок побелевшие от напряжения пальцы. За эти часы она сильно осунулась и ни с кем не разговаривала, кроме Найири и братьев.

Сантилли в который раз за этот день разозлился на Вардиса. Если бы тот не потерял голову от ненависти и не бросил свой отряд, жертв было бы намного меньше, и сам бы дурной демон остался жив. Но все уже свершилось, и надо жить дальше.

Он уже побывал у Рози, готовящей мужа к погребальному костру.

— Сантилли, не переживай, — графиня мягко улыбнулась ему. — Мы простились вчера. Шали сказал, что если что-то случится, то он подождет меня там и попросил младшей найти хорошего мужа.

Ашурт едва не взвыл, но чудом удержался, с трудом выдавив ответную улыбку и, так и не найдя слов, ушел, впервые заблудившись в переходах замка. За воротами он отдышался и поблагодарил себя за то, что поехал один и поэтому никто сейчас не видел его слез.

У него еще хватило сил зайти к Аварам, у которых погиб единственный сын и в первое мгновение был удивлен тем, что им помогали бывшие однокурсники и профессора. А он почему-то забыл, что когда-то они все учились в одном университете, незаметно для себя отделив Ольгу от друзей.

Баронесса огорошила его еще больше, чем Рози.

— Сам понимаешь, я уже не могу родить, а наш род не должен прекращаться, — говорила она ашурту, цепко держа его под руку. — Кьердису надо жениться второй раз или взять наложницу, но он даже слышать об этом не хочет. Сколько раз уже говорила, что один ребенок в семье это не дело. Прикажи ему, Сантилли, тебя он послушает, — баронесса просительно заглянула ему в лицо, будто сейчас именно это было самым важным.

Демон боялся смотреть в ее глаза, в которых стыла тоска безнадежной потери. Но Рози и Ольга обе жены воинов, они были в какой-то мере готовы ко всему и старались загрузить себя делами, чтобы не сойти с ума от горя. Не опускали рук. Сам Кьердис на ходу коротко кивнул Сантилли, но разговаривать не стал, и ашурт понимал почему: первое же слово — и барон сорвется, потому что это не правильно, когда дети уходят раньше родителей.

Похоронами Вардиса занимались Мишель и Эдингер, отправив Эджен к сыну. Зря, конечно, потому что так стало хуже для нее. Лучше бы она сейчас суетилась, что-то делала, с кем-то разговаривала, а не сидела подраненной птицей в пустом коридоре больницы наедине с собственными мыслями. Это не правильно: жалеть себя, и совершенно не думать о тех, кто еще жив и нуждается в твоей помощи.

— Не пускают, — пожаловалась Элерин, зябко кутаясь в шаль.

— Малыш, он выживет. Не переживай, — Сантилли опустился перед сестрой на колено и накрыл ее холодные пальцы ладонями.

— А ее пустили, — безжизненным голосом отозвалась она.

Она так и не смирилась с выбором сына и упорно избегала всяческого упоминания имени невестки.

— Она — жена, — попробовал возразить Сантилли.

— А я — мать, — Эджен скорбно усмехнулась и неожиданно закричала, вырывая у него руки. — Я — мать! Понимаешь? Мать! Кто она такая? Прислуга, которая отхватила богатого принца, — демонесса яростно оттолкнула пытавшегося успокоить ее брата. — Мальчишки откопали ее на помойке, отмыли, а она, дрянь, вместо благодарности влезла в постель моего сына.

— Мать Бетти была официанткой, между прочим, — взорвалась Элерин, — а отец простым механиком, а их дочь вышла замуж за короля. И привела ее в наш мир — ты! — и уже тише добавила. — Между прочим.

— Ноэлю сейчас нужна поддержка и любовь, а не твои слезы и истерики, — жестко ответил Сантилли. — И твой сын в отличие от Эрри будет абсолютно здоров.

Когда из-под упавшего дракона доставали покалеченных воинов, среди них оказался и Ноэль с многочисленными переломами и пропоротым ребром легким. Ему повезло, что голова угодила между камнями, а, может быть, он сам успел ее туда пристроить. Он еще слабо дышал, упрямо цепляясь за жизнь. Эрри грозила пожизненная слепота, и Сантилли не представлял, как йёвалли будет жить дальше без рисования, гонок, полетов. Жизнь без красок в ограниченном пространстве вечной темноты. Невыносимо.

Но почему у них обоих оказались разряжены капсулы, оставалось неясным. Тоже перекинули энергию на защиту? Скорее всего — да.

Он решительно взял сестру под мышки и выдернул из кресла:

— Марш помогать Мишелю. Здесь без тебя прекрасно обойдутся.

Придя домой, Сантилли отправился искать сына и Ласа, последовательно проходя насквозь первый этаж. Последней он проскочил кухню и направился вокруг особняка к гаражу, не обратив внимания на лежащий на столе большой желтый шар.

Тот разом ожил, развернулся за ашуртом, неуклюже переступая на месте и одновременно протягивая к нему коротенькую пухлую ручку.

— Э… — шар пошевелил пальчиками-сардельками и сокрушенно покачался на носочках. — Э-эх! — он, неуклюже переваливаясь, поковылял к краю стола, где и сел, свесив аккуратные лапоточки, и шмыгнул носом-картошкой. — Бегають, бегають, как оглашенные цельный день и никто слова доброго не скажеть. Деревня, однем словом. Ох-хо-хонюшки. А обещал, что отбою не будет от почитателей. Всё демоны врут, ох, и врут.

Как и следовало из закона подлости, беглецы нашлись в гараже в компании Ла-али и при виде мрачного Сантилли неестественно оживились.

— Да колись уже, — усмехнулся тот, — можно подумать я не знаю, почему вы здесь притаились.

Йёвалли, прячущий сзади здоровую руку, независимо вздернул голову:

— И почему?

— Что там у тебя? — Сантилли вытянул шею, заглядывая ему за спину. — Стимулятор? Йян тебе башку не отвертит за это?

— И что? — насупился Лас. — У меня день рождения послезавтра, а я должен таким ходить? — он расправил изуродованное крыло и вытянул из перевязи на груди культяпку, упакованную в биолубок. — Красавец, да? А в женской ипостаси — сплошная экзотика.

— Не то слово. Давай сюда, сам сделаю, — ашурт забрал у друга контейнер с ампулами и потряс одну, активируя содержимое. — Кто стащил?

А какая разница кто, потому что теперь и он соучастник. За кражу из медицинского центра по головке не погладят, а если и погладят, то против шерсти до радужных искр. Мало не покажется.

— Мы со склада взяли и деньги оставили с запиской, — несмело призналась Ла-али, и Сантилли на мгновение закатил глаза, едва не промахнувшись мимо лубка.

Боги, там же камеры кругом. Это как визитку предъявить за собственной подписью: «Здесь были идиоты такие-то». Блеск!

И хотя Ла-али ходила на склад в медицинском комбинезоне и в парике, а записку они начирикали на компьютере, но Йян все равно докопался до правды, устроив шайке грандиозный разнос, спасибо с глазу на глаз.

Перекачав содержимое ампулы в биолубок, ашурт оправил «воров» помогать Эджен, выдав им соответствующие инструкции, и придержал Ласа.

— Ты… — он замялся, — не торопись менять ипостась. Там Жени. Ну, ты понимаешь.

— Нет, не понимаю, — сжал губы йёвалли и взорвался. — Мне ее в постель положить? Сразу после смерти Влада?

— Идиот, — Сантилли оглянулся на ворота гаража и торопливо продолжил. — Тебя она послушает. Вы же друзья. Как-то ты же вытащил ее тогда. Ну… если вдруг… то к дьяволу, лишь бы она в себя пришла.

— То есть ты подстилаешь меня под свою сестру? — ядовито уточнил Лас и помотал головой. — То есть сестру под меня. Супер. Ты ли это?

Ашурт устало провел по лицу ладонью. Сколько он уже не спит? Двое суток? Бой, смерть друзей, глаза жен, потерявших любимых, переговоры с людьми. Боги! Совет! Его порвут.

— Делай, что хочешь, — он поднял на друга воспаленные глаза, — не маленький. Я всё это к тому, что не буду закатывать истерик, если вы будете сидеть, обнявшись. Ясно?

— Ясно, — хмуро кивнул Лас, — не маленький.

Совет решил не тянуть с приговорами зачинщикам войны и вечером почти в полном составе появился в мире падшего, где они находились. Элерин и Сах с помощью магов устраняли последствия огненной атаки, а Рашид был человеком и мог попасть под влияние искусителя не смотря на все предосторожности. Хотели оставить и Ласайенту, но тот никогда никого не слушал и, демонстративно похлопав восстановленным крылом, присоединился к делегации, нахально объяснив свое присутствие элементарным любопытством.

Может, и был когда-то мир, в который Создатель изгнал падшего, красивым, то сейчас об этом трудно было судить. Планета являла собой жалкое зрелище: обезвоженная, разоренная, с жалкими остатками вырубленных лесов, в которых почти не осталось животных и птиц — каменистая пустыня — все, что осталось от нее. Чтобы уберечь от иссушающих ветров единственный великолепный дворец, окруженный прекрасным парком и мощными стенами, бывший ангел не поскупился на защитный купол. Но общую проблему решил по-своему, найдя более пригодное для жизни место. А чтобы захватить его, разжился союзниками, напев в их длинные уши страшно жалостливую историю о людях, желающих их поработить. Фильмы землян с их извращенной фантазией пришлись как нельзя кстати.

— Меня жена сначала чуть не убила меня за ерундовую царапину, потом чуть не задушила от радости, что сбылась ее мечта, а теперь разговаривать со мной не хочет, — тихо пожаловался Таамир Андерсу, бегло осматривающему мрачный тронный зал падшего, через который они проходили по пути в подземелье.

Гранит, массивные колонны, теряющиеся в темноте по пути к высоченному потолку, узкие витражные окна, гобелены с кровавыми битвами, искусно вырезанная каменная мебель без обивки, великолепная мозаика на полу, изображающая низвержение Создателя. Единственное яркое пятно — на фоне сияющего самоцветами ночного неба, украшенный рубинами позолоченный трон на застеленном багровым ковром возвышении. Йёвалли мимоходом щелкнул когтем по искусной резьбе настенной панели, только потом разглядев, что попал по мужской гордости, и пренебрежительно хмыкнул: чего-то подобного он и ожидал, но не столь откровенного. Чем они тут занимаются? Стриптизом в особо крупных размерах, если исходить из барельефа?

— Это же фавн, если мне память не изменяет? — Андерс не поленился остановиться и, сделав шаг назад, скептически рассмотрел реалистичные обнаженные фигурки, прячущиеся среди причудливой растительности. — Чувствуется влияние плохого настроения, — оценил он обстановку, разворачиваясь к незаметному проходу, возле которого их ждал Совет. — Что ты стонешь? Не подставлялся бы как дурак под их пушки, и ходил бы целенький.

— Они стреляли по Арвину! — надменно прошипел Ин Чу, пристраиваясь рядом. — Мне надо было в сторонке постоять?

Каким-то образом Андерс умудрился не постучать пальцем по лбу, небрежно отозвавшись:

— Вот именно. Пока ты там фланировал перед их корытами, мальчишка давно успел уйти с линии огня и потаскать за хвост их линкор. Так что считай, что твое дефиле сорвало лишь жидкие аплодисменты: у того крейсера другого выхода не было, как долбануть тебя прямой наводкой, — и, не удержавшись, фыркнул. — Герой дня. А что Бетти злится? Все же живы, не смотря на твои старания.

Йёвалли никак не ожидал, что дракон будет настолько сильно переживать небольшую размолвку с женой. Что делает с мужчиной любовь? Тут Андерс наткнулся на хмурый взгляд дочери, находящейся в мужской ипостаси. Не иначе как ему назло делает, а раненой рукой — прикрывается.

«А вот и пусть, — отец деланно спокойно скользнул по Ласу глазами. — А нет мне никакого дела до того, как ты ходишь, — и напоролся на сочувствующий взгляд Сантилли. — Да пошли вы оба!».

После всех боев Аши устроила им с Ласайентой взбучку прямо в больнице, едва не развеяв по коридорам. Демон досадливо сжал челюсти: королева до сих пор не простила, что он отпустил любимого внука на войну, и спала не то что в отдельной спальне, а вообще перебралась в другое крыло дворца. А его когда-нибудь кто-нибудь спрашивал?! Спасибо, в известность поставили, и попробуй возразить — дочь из белого пушистого котенка мгновенно превращается в черного ежика с ядовитыми иголками. И в кого такой характер?

Найири толкнул тяжелую деревянную дверь, ведущую в подземелье, и Совет потянулся по узкой винтовой лестнице вниз. Удобно и показательно: не понравился подданный, ляпнул что-то не так — и сверзился с вершины на самое дно. Учитывая характер хозяина, не мудрено, что дворец почти пустой.

— Ты бы осторожнее с сарказмом, — зловеще посоветовал Таамир, но собеседник, спускающийся первым, многозначительно хмыкнул, и дракон сквозь зубы процедил. — Видите ли, это неправильные эльфы. Что за, дьявол их всех сожри, эльфы? Откуда они вообще взялись?

— Земные сказки, — пояснил Сантилли, услышавший последнюю фразу. — Не обращай внимания.

«Тай, хватит уже пыхтеть, — посоветовал он, — иначе я решу, что ты стареешь».

«С вами состаришься», — огрызнулся Ин Чу и обиженно замолчал.

Подземелье падший строил с размахом, для всех недовольных и неугодных, но уж никак не для себя. В настоящее время в нем почти никого не было, кроме главных командиров пресловутых «эльфов», нескольких темных магов и, собственно, их предводителя. Правильно в народе говорят: от тюрьмы и нищеты не зарекайся, или не рой яму другому. Иными словами — тюрьма всегда пригодится. Все сводится к одному, хоть так, хоть этак.

Лестница заканчивалась круглым залом, освещенным по периметру факелами. Оббитые железом двери с массивными засовами охраняли драконы и угрюмый Хью в человеческом облике. Ин Чу, без сомнения, великолепные бойцы, но Совет не захотел рисковать, и на весь этаж и каждую камеру в отдельности самые сильные маги ийет наложили соответствующие заклинания, усиленные Сах Иром.

Старший смены склонил голову, приветствуя Повелителей, и по знаку Рошейна начал открывать двери камер, кроме одной. Узников вывели на середину и зачитали приговор: им оставляют жизнь, но запрещают покидать пределы собственного мира. Нарушителя ждет смерть. То, что за исполнением приговора будут следить скрытые наблюдатели, даже не упоминалось, но подразумевалось.

Выпроводив «эльфов» на родину, Повелители приказали открывать последнюю камеру.

Помещение заметно уступало в комфорте парадному залу: без витражей, гобеленов и драгоценных камней, зато упоительно протухшее плесенью, страхом и испражнениями. Вымазанный грязью узник в порванной одежде смотрелся здесь вполне органично и уместно. Падший сидел на полусгнившей соломе, оставшейся от предыдущего жильца, и снисходительно ждал, когда старший охраны проверит заговоренную цепь, на которую тот был прикован к полу.

В камеру вошли только Герхард, Рошейн и Сантилли, следом тенью просочился Лас, остальные разбрелись по залу. Никакой мебели бывший ангел приготовить для своих узников не удосужился, поэтому его визитерам пришлось стоять на ногах, но никто из них и не подумал обижаться на отсутствие гостеприимства, так как задерживаться дольше положенного в камере не собирался.

— Отбегался, тварь? — участливо полюбопытствовал ашурт. — Надо было тебя прибить все-таки: и ты бы нюхал цветочки в аду, и нам головной боли меньше.

— Твой дружок стал еще глупее, чем был когда-то, — глумливо улыбнулся демону ангел, окидывая его развязным взглядом, — однако мне больше нравится твой любовник, — он мелодично рассмеялся и погрозил пальцем зло прищурившемуся ашурту. — Жадничаешь? Не красиво. Я столько времени потратил на вас, а ты не хочешь делиться.

— Плохо старался, — буркнул Лас, как назло попав в паузу, и прикусил язык.

Немного опередив Герхарда, ангел пренебрежительно посоветовал, высказав своими словами общую мысль:

— А ты не вякай, щенок — целее будешь.

— Хватит, — оборвал перепалку Рошейн, — тебе слова не давали. И встать, когда с тобой разговаривают Повелители.

Падший демонстративно откинулся на сырую стену, заложив руки за голову и нарочито медленно положив одну ногу на другую, стал откровенно рассматривать Ласайенту. Лицо йёвалли дрогнуло, но вызывающего взгляда он не отвел.

— Пусть сидит, — разрешил Герхард, — нам не мешает, — и начал по памяти зачитывать приговор.

Андерс мысленно постучал по лбу Ласайенте, но тот даже головы не повернул, исподлобья следя за узником. Если бы не это, отец успокоился бы и отошел, но отсутствие реакции у вспыльчивого принца его насторожило, и он задержался у дверей камеры. Блокада блокадой, но заключенный все-таки достаточно силен и опытен, а раскидываться детьми демон не привык.

Через несколько ударов сердца стало понятно, что он был прав: оба искусителя устроили небольшое соревнование, но ангел быстро сдался, уведя взгляд в сторону и презрительно скривив губы.

Таамир, расхаживающий по залу, делал вид, что скучает, продолжая вести внутренний диалог с женой. Скрестивший на груди руки Маярт прислонился к косяку, приглядывая за ангелом. Рядом с ним Маркос с Найири вполголоса обсуждали перспективы развития Норьяна. Что темные, что водные демоны и близко не подпускали людей к современным знаниям, притормозив миры на уровне средневековья, но время потихоньку брало свое: в Бруньеште, столице Норьяна, открывалась человеческая медицинская академия и высшее морское училище.

— Принимай всех, — тихо убеждал Маркоса Найири, — среди знати нет тяги к знаниям, а простолюдины будут стремиться вверх. Если запретишь, лет через пятьдесят получишь революцию и в итоге угробишь страну.

— Не нравится мне это, — поморщился неар. — Меньше знают — меньше думают.

— Хуже живут, — хмыкнул ашурт.

— Больше бунтуют, — поддержал его Маярт, отвлекаясь от наблюдения за падшим.

Начав прислушиваться к спору, Андерс пропустил момент, когда в камере произошли изменения.

— Можешь засунуть свои запреты в задний проход и наслаждаться, — разгневанный ангел уже стоял, раздувая ноздри и цедя слова сквозь зубы, — а я буду делать то, что считаю нужным! Ты не сможешь меня держать здесь вечно, рано или поздно я найду выход, и тогда говорить мы с тобой будем по-иному.

— Шипишь, как полузадушенная змея, — выгнул бровь Сантилли, делая шаг вперед. — Хвостик оттоптали?

Отвлекая внимание на себя, ашурт словно ненароком прикрывал собой друга, пристально глядящего на узника из-за его плеча.

— Что он делает? — Андерс толкнул Маярта и кивнул на сына.

Ийет прищурил глаза и неопределенно покачал головой:

— Не вижу ничего, но странное ощущение.

— А ты, будущая падаль… — падший не смог договорить, схватившись за виски. — Что…

Ничего не понимающий Герхард придержал шагнувшего к ангелу Рошейна:

— Забыл, с кем имеешь дело? — граф повернулся к насторожившемуся Маярту. — Что с ним?

— Ничего не вижу, — ответил тот, — но ощущение странное.

— Ае, — позвал сына Андерс, но тот не среагировал, продолжая давить узника взглядом.

Сантилли несколько раз сжал пальцы рук, разминая их, и словно ненароком заслонил собой Ласайенту.

— Я бы вышел на вашем месте и не мешал, — глядя под ноги, рассеянно посоветовал он.

Падший, со стоном держась за голову, начал медленно опускаться на пол, покачиваясь из стороны в сторону.

— Приступ меланхолии? — ядовито полюбопытствовал Таамир, заглядывая в дверь.

Андерс заметил, как Сантилли встретился взглядом с Герхардом и еле уловимо отрицательно покачал головой, начиная оттеснять их с Рошейном к выходу и не давая зайти остальным.

— Какого…. Что происходит? — нахмурился Маярт, так и не сумев разобраться в происходящем. — Лас! — он встретился глазами с императором и замолчал, невольно побледнев.

— Сейчас освободится, — криво улыбнувшись, пообещал тот.

Ийет помнил и этот тяжелый холодный взгляд, и неспешные движения готового броситься в атаку хищника и отступил — жить хотят все и маги в том числе, потому что ашурт никогда не останавливается на половине пути. Убить не убьет, хвала богам, но помнет прилично. Маярт снова прислонился к косяку и переплел руки, локтем загораживая проход Найири:

— Терпение, мой друг, и в очередь: не у тебя одного возникли вопросы.

Узник, слабо мыча, обхватил голову, сжался в комок и почти затих, но напряженный Лас продолжал смотреть на него из-под полуприкрытых ресниц, не замечая текущую из носа кровь. На поединок не похоже, и ийет, наконец, понял, что делает йёвалли. Он не отпустит падшего, пока не выжжет дотла. Выжигая себя. Равновесие берет свою плату.

«Да, пошло оно, — друг метался по кабинету Сантилли, — за Влада, за Шали, за всех! За Эрри. Плевать на способности телепата. На все плевать! Понятно?! Я тебя не убеждаю. Я предупреждаю. Если не поможешь, я все сделаю сам, но эта змея жалить больше не сможет! Отвлеки. Пусть разозлится и потеряет контроль над собой. Мне надо меньше минуты, чтобы подчинить его».

Лопаются капилляры, зло пульсирует кровь в чудовищно набухающих венах, от перенапряжения рвутся хрупкие связи. Полная потеря способностей. Ничего не восстановить.

— Отлетался ангелок, — вздохнул Март и негромко прикрикнул на Ласа. — Мозги не высуши ему!

— Не… дурак, — йёвалли с трудом разжал сведенные судорогой пальцы, провел ладонью над губой и с удивлением посмотрел на размазанную по ней полосу крови.

Что-то у бывшего ангела, конечно, сохранится: он еще сможет искушать, подчинять себе, но масштаб утерян вместе с другими способностями — теперь он обычный человек с даром убеждения. Змее вырвали ядовитые клыки, но оставили возможность душить жертву. Если ее удастся поймать. Теория меньшего зла.

— Ты, мелкая жалкая тварюшка, — падший с трудом сел на колени, раскачиваясь и сжимая ладонями виски. — Ты думаешь, что справился со мной? — он поднял дрожащую от слабости голову, прищурил красные глаза, выискивая среди стоящих своего палача, и прошипел. — Ты ничего не добился. Ты даже не представляешь, с кем связался. Ты знаешь, кто я?! — его голос сорвался, и узник надрывно закашлялся, отхаркивая кровь на пол.

— Никто, — устало отозвался Лас, принимая от Сантилли платок, — и звать тебя Никак.

Бывший ангел начал подниматься на подгибающихся ногах, перебирая руками по стене.

— Я — Люцифер, понял ты, падаль! — прокаркал он, не сводя с демона ненавидящих глаз. — Ты понял?! А ты… вы все — ничтожества! Вас даже ни в одной хронике нет! Пустое место! Вы все, вы вычеркнуты из анналов истории! Грязь у моих ног!

— Ты бы помылся, — сквозь зубы посоветовал ему Рошейн. — Воняешь, как выгребная яма, Светоносец хренов.

— А ты, заткнись, паленый идеалист. И твой сдохший дружок…. Место вам на помойке!

Герхард взял его за грудки, легко поставил на ноги и встряхнул, обрывая истерику:

— Напоминаю, ты не имеешь права покидать свой мир. Не имеешь права на армию ни в каком виде. Не имеешь права устанавливать контакты в других мирах и вербовать сторонников. Если лично мне вдруг, не дай боги, что-нибудь померещится…. - дракон выразительно прищелкнул языком. — Хью, выбрось это туда, откуда оно вылезло.

— Так отсюда и вылезло, — зло ухмыльнулся дух.

— Увлекся, — констатировал Андерс, выводя усталого Ласайенту из камеры.

— Зря вы поворачиваетесь ко мне спиной, — стиснул зубы оставленный в одиночестве бывший ангел. — Беспечность надо наказывать. Эй, кто-нибудь! Ко мне! Трусы, предатели, — он, шатаясь, выбрался в тюремный зал и начал долгое восхождение по крутой лестнице. — Вы даже не представляете, что я с вами сделаю. Шкуру живьем сдеру…. Сварю в собственном соку….

За два года да войны Совет окончательно разделил Землю на сферы влияния и наметил ее приблизительное развитие на столетие вперед.

Первое, никакой демократии и выборов. Поиграли и хватит. Второе, полная чистка интернета, в которой остаются только урезанные социальные сети и познавательная информация. Третье, рекламные компании устраняются. Большинство заводов, особенно химических, закрываются и переоборудуются. Фондовые биржи и ценные бумаги ликвидируются. Игровой бизнес вырубается под корень.

В конференц-зале, где проходило совещание с представителями человеческих правительств, после оглашения предложенного демонами плана можно было бы отстреливать на звук мух, правда, недолго. Как ни странно, многих, скорее всего от шока, возмутило замораживание выпуска автомобилей и, к безмерному удивлению демонов, упразднение одноразовых предметов бытового назначения. Но, по мнению Совета, пока идет демонтаж старого оборудования и установка нового, землянам вполне должно хватить того, что у них уже есть. А вот когда до них дойдет весь смысл разразившейся катастрофы, вряд ли обойдется шествиями с флажками и транспарантами, поэтому нужных людей Совет заранее взял под контроль и охрану. Закон жизни справедлив, но жесток — выживает самый умный и дальновидный, остальные пусть стреляются.

— Техногенная цивилизация — это тупик. Куда вы собираетесь развиваться? — объяснял Рошейн. — Такими темпами через столетие у вас не останется ресурсов. Ваши производства исправно поставляют материалы для свалок, окружающая среда загрязнена. Вам уже нечего есть, а химическая еда не выход из положения. Уровень заболеваний растет, как и уровень смертности среди молодежи. Во время предыдущей войны вы уничтожили большую часть населения. А последовавшая за ней эпидемия? Ваши города пустуют и приходят в упадок…. - темный не заметил, как начал горячиться.

— В принципе, можно ничего не делать, в подождать, когда вы начнете жрать друг друга, и добить оставшихся, — тихо закончил речь дэи вэ Андерс, наклоняясь к Найири.

— Помойки сам разгребать будешь? — деланно удивился тот и сокрушенно поцокал языком.

— Мы не будем это подписывать! — брызгая слюной кричал вышедший из себя интеллигентного вида мужчина в золотых очках на багровом лице. — Это крах всей экономики! Вы понимаете, что предлагаете?

Довел его до невменяемого состояния никто другой как собственно сам император язвительными высказываниями в адрес земных правительств.

— У вас есть экономика? — в полголоса поразился Таамир.

— Как вы собираетесь управлять людьми, если не можете справиться с собой и своими эмоциями? — холодно поинтересовался Сантилли. — Не мудрено, что у вас везде полный бардак. Не хотите подписывать — не надо.

Все равно это пустая формальность, не более, и люди это знали. Победители всегда диктуют свою волю, тем паче, что войну начали не они.

— Но это же безработица! На какие деньги будут жить люди, которых вы выбрасываете на улицу? — возмутилась дама, если Сантилли не изменяла память, то председатель комитета по защите кого-то от кого-то.

— Возьмут лопаты и начнут разгребать то дерьмо, извините, что накопили. Можете воодушевить их собственным примером, если не хотите остаться без работы. Так как теперь это наша планета и наш дом, то вполне логично, что и порядки в нем будете устанавливать не вы, — ашурт хлопнул ладонью по столу, прекращая споры, и добил не только землян, но и Совет. — У моей жены послезавтра день рождения, а я еще выспаться хочу, — договаривая, он нарочито аккуратно вывел подпись под договором и откланялся.

— Мне кажется или нас всех только что поставили в интересную позу? — на родном языке задумчиво осведомился Таамир у закрывшейся двери.

Жемчужина прекрасна из космоса: голубая планета в легкомысленных завитушках белоснежных облаков, в диадеме из звезд, с живописными пятнами двух больших материков, глядящих во Вселенную из разных полушарий, и многочисленными ожерельями островов. Она поворачивает к солнцу один бок и прячет другой, зажигая свои огни — погребальные костры.

Те, кто остались живы, будут благодарить магов и целителей за шанс, позволивший им проводить в дальний путь друзей и родных и радоваться жизни дальше. Их немного, чуть больше сотни, ярких золотых звездочек, пылающих в ночи. Из космоса они выглядят празднично, весело подмигивая созвездиям. У Дэи Вэ и Неар тоже скорбят о погибших и благословляют гений того, кто придумал и разработал биологические устройства, позволившие сохранить многочисленные жизни. Сегодня будут пить за легкую дорогу ушедшим и за здоровье и ум людей, спасшим сотни жизней демонов и дэмов.

«Ирония судьбы, — Сантилли бездумно смотрел на огонь, обнимая плачущую сестру за плечи, — столько «если», чтобы прийти к смерти друга. Если бы не война, Жени не сбежала бы жить на Землю. Мы не начали бы там учиться, не встретили бы людей, которые сдвинули застывшую в развитии цивилизацию с места. Много бы чего не было. И этих костров не было бы, потому что мы все были бы мертвы. Если бы не люди».

Которых он когда-то презирал за мелочность, суетливость и короткую жизнь, пока не завел среди них друзей.

Что говорил Лас Жени, чем они занимались всю ночь, где пропадали после похорон, Сантилли не спрашивал, однако утром сестра вернулась несколько отрешенная, задумчивая и извинилась за срыв в больнице. Лас некоторое время хитро косился на ашурта, но все-таки не выдержал.

— Ты… это… того, — начал он, явно передразнивая прошлую речь друга, — не думай… ну… — йёвалли многозначительно подвигал бровями.

— Загрызли кого-то для успокоения души? — сонный Сантилли вяло открыл кухонный холодильник. — Пиво тебе нельзя. Пиццы нет. Странно, — демон почесал бровь и крикнул в сторону гостиной. — А кто слопал пиццу?

— А ее и не было, — Леонардо поставил на стол полную корзину снеди из погреба, — потому что некоторые еще вчера сбежали и ничего не приготовили. Да, и просили передать, что, — он поднял глаза к потолку и браво отбарабанил, — в связи с тяжелым ранением жениха они срочно увольняются, извиняются, но бросить любимого не могут, — юноша отвесил легкий поклон.

Сантилли потряс головой, изобразив невнятное «быр-р-р»:

— Э… какого жениха?

— Единственного, — сдержанно пожал плечами Леонардо и начал перекладывать содержимое корзины в холодильник.

— Дай сюда, — ашурт забрал у него колбасу и, помахав ею в воздухе, примерился, как будет колотить нерадивую прислугу. — И давно ты узнал?

— Почти с самого начала, — Лео спокойно закрыл дверцу и собрался уходить.

— Стоять, — приказал ему Сантилли, повысив колбасу до статуса шлагбаума. — Удовлетвори мое святое любопытство: вы же спали вместе. Или нет? Я уж думал — поженитесь, детей заведете. Наивный, да?

— Зачем? — не понял его Леонардо. — И так нормально было.

Обреченно вздохнув, Сантилли поднял «шлагбаум»:

— Проваливай, человек. Чего-то я в этой жизни, наверно, не понимаю. У нее есть жених, но спит она с другим. От скуки, скорее всего. Причем этот другой про жениха знает. Отсюда вытекает вопрос — а в курсе ли происходящего жених?

— А оно тебе надо? — Лас забрал у него колбасу, которой тот оживленно размахивал, и откусил большой кусок вместе с оболочкой, в ответ на удивленный взгляд друга пояснив. — Все равно съедобная. Переварится.

Мысленно сказав полноценному завтраку «прощай», ашурт связался по телефону с дворецким своего замка:

— Светлого утра, дорогой мой. Ты еще ту языкастую стерву в ссылку не отправил?…. Молодец. Умоляю, найди ее обратно. Вот не поверишь — я ее безумно хочу. Уговори любым способом и притащи сюда…. Ну, скажи, что я умираю без нее. Жить не могу. Чахну….

Лас фыркнул, представляя вытягивающееся лицо чопорного человека, и чуть не подавился.

— Умница. Я тебя обожаю! — Сантилли отключился и нахально отломил половину от оставшегося у друга огрызка.

От стола раздалось покашливание и вежливое:

— Светлого утра.

Демоны оглянулись и изумленно уставились на желтый шар в нелепой обуви не по размеру. Ашурт, успевший откусить солидный кусок, изобразил утку, проглотив его целиком, постучал себя по груди и просипел:

— Ты кто, чудо природы?

Шар качнулся на носочках, разведя короткими ручками, мол, что же вы не узнаете, и затараторил:

— Домашняя система…

— Понял, не продолжай, — Сантилли прокашлялся и обошел его по кругу. — Глебушка постарался? И в чем прикол?

— Вы же сами просили что-нибудь милое и безобидное, — обиженно пояснил шар, забавно шмыгнув носом, — и теперь я персонаж детской сказки. Колобок.

У ашурта брови медленно поползли вверх, а Лас, машинально догрызающий колбасу, поперхнулся и закашлялся.

— Смею вам напомнить, — неуверенно продолжил шар, переводя круглые глазки с одного демона на другого, — что у вас, уважаемые, есть более удобное средство связи, чем пресловутый телефон. То есть я. А то как-то тоскливо на душе-то. Все бегають, бегають, — съехал он на сказочную речь и с надрывом закончил, молитвенно приложив ручки к животу в районе груди, — и ни едина жива душа не замечает. Хучь како-никако порученьице бы, а?

— Ну, брови отрасти, — выдал Сантилли первое, что пришло на ум, и обеспокоенно покосился на постоянно давящегося то ли колбасой, то ли смехом Ласа. — Ты катись пока, я подумаю.

Колобок издал горестное «ох-хо-хонюшки» и поковылял к краю стола, на ходу растворяясь в воздухе.

— На чем мы остановились? — рассеянно спросил император, перебирая в уме список казней для одного находчивого инженера.

— К Сержу в деревню ездили, — откашлявшись, пояснил йёвалли и ехидно протянул. — На сеновале валялись.

— На сеновале неудобно, — авторитетно заявил Сантилли и снова полез в холодильник. — Что так жрать-то хочется? Солома колется, зараза, даже через одежду.

— И достает до желудка. Мне вот это тоже захвати, — йёвалли вытянул шею, заглядывая через плечо ашурта, — что-то я не наелся.

Стимуляторы потому и использовались редко, что требовали от организма много энергетических затрат, благодаря чему Лас постоянно грыз что-нибудь калорийное, углеводистое и белковое, то есть все подряд.

В дверь заглянул Леонардо:

— Риа просила, чтобы я ее забрал от Аделис, вы еще спали. Я поеду?

Сантилли обреченно сунул обратно облюбованную им ветчину и закрыл дверцу:

— Я сам, тебя съедят с потрохами.

— Да ну, очень послушный ребенок, — возразил юноша. — Так я съезжу, заберу?

Ошарашенные демоны слаженно кивнули, и ашурт снова нырнул в многострадальный холодильник, из глубины его недр потребовав:

— С подробностями, плиз.

После похорон Лас, ничего не объясняя, увез Эджен к Сержу в деревню. Они сидели на маленькой задней веранде старого, но по-прежнему крепкого дома Потаповых, пили крепкий травяной чай и смотрели, как праправнучка Сергея, сорокалетняя статная женщина, прядет пряжу. Мерно жужжало колесо прялки, веретено бегало по дощатому полу, наматывая тонкую нить, и демонесса никак не могла отвести от него глаз, почти не вслушиваясь в неспешную беседу. Потом она училась доить корову, которую немного побаивалась, и пила парное молоко, смешивая его со слезами. А Лас опять рассказывал забавные истории, и все делали вид, что эти слезы — от смеха.

Они долго бродили по берегу реки, и болтали обо всем подряд, старательно избегая говорить о войне, но, тем не менее, разговор свернул на Влада. И тогда Жени разрыдалась. Йёвалли обнял ее здоровой рукой и долго молча стоял, покачиваясь. Ночью они забрались на сеновал, расстелили приготовленную для них хозяйкой постель, завалившись на нее прямо в одежде, и смотрели в окошко на звезды, а Лас вслух размышлял о том, что если глаза сына не восстановятся, то можно развивать внутреннее зрение и слух, чтобы Эрри мог свободно ориентироваться в пространстве.

— Ты никогда не сдаешься? — тихо спросила Эджен, переворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть его.

— А зачем? — искренне не понял ее демон. — Глупо же.

Уснули они далеко за полночь и проснулись с первым петухом, которому голодный Лас смачно пообещал отвернуть голову и сожрать сырым.

Днем брату позвонил Эрри и потребовал забрать его «из этого гадюшника». На заднем плане, как ненавязчивый фон, слышалось сердитое ворчание Турайи и хриплый смех пришедшего в себя Ноэля, к которому пустили мать и сестру. Он еще ничего не знал об отце и том, что стал главой дома — полноправным князем Вардисом.

Вечером Ласу снимали биолубок, и теперь он мог сменить ипостась, как того требовала дочь. Желание ребенка — закон! Поэтому завтра мамочка будет накрашена и при маникюре. При слове «педикюй» Ласайента с преувеличенным вниманием рассмотрела собственные кроссовки, и вопрос отпал сам собой.

Неофициальная часть дня рождения проходила в Черном замке Сантилли. Снаружи крепость по-прежнему поражала мрачной величественностью стен и высоких башен, но стоило войти в ворота, как все преображалось: светлый камень, цветущий плющ, розы, деревца и кустарники, крытая галерея, каменные скамейки, узорные решетки и накрытые столы вокруг фонтанчика в центре традиционного патио — испанский средневековый замок в романтическом идеале. Таамир удивленно приподнял брови:

— Что это на тебя нашло?

— Сказок начитался, — ашурт свысока, благо рост позволял, окинул его нахальным взглядом. — Могу порекомендовать.

— Ты и такие слова знаешь? — скептически хмыкнул Ин Чу и не спеша удалился, стараясь не прислушиваться к тому, что будет бормотать ему вслед вредный демон.

Кьердис с Ольгой зашли только поздравить, но их никуда не отпустили. Ноэль, прикованный к специальному креслу, никуда не отпускал от себя Эджен и Сьюзен, замучив их капризами и просьбами, и к концу праздника обе девушки понимали друг друга, как никто другой. Дэниэлла что-то горячо доказывала Найири, Юштари хвастался шрамом через все лицо и разрисованным зубастым биолубком до колена. Немного опоздала Рози, сославшись на дела и категорически отказавшись пить штрафное вино, в шутку преподнесенное Глебом.

— Странная диета, — Сантилли прищурился и окинул молодую женщину внимательным взглядом. — С чего бы это?

Графиня виновато улыбнулась, непроизвольно положив руку на живот.

— Мальчик? У тебя будет мальчик? — у ашурта рот сам собой разъехался до ушей, он закружил девушку. — У Шали будет сын!

— Ну, наконец-то, — облегченно произнес Найири. — Сколько можно девчонок рожать? Надо подумать о подарке.

— У тебя еще один шалашик завалялся? — ухмыльнулся Андерс, наблюдая, как средняя дочь весело болтает с Ласайентой. — Как ты думаешь, они когда-нибудь подружатся или снова подерутся?

На повязку и обезображенное лицо Эрри никто не обращал внимания. Мальчишка смеялся и не собирался унывать, в красках пересказывая, как он воевал с медиками за право вырваться из их цепких лап.

Сантилли отозвал в сторону Кьердиса, решив хоть раз послушаться Ольгу и применить власть, чтобы род Аваров не остался без наследника. Старшина выторговал год на поиски новой жены, но отошел просветленный и еще больше влюбленный в свою неукротимую супругу.

— Ну и чего я добился? — спросил ашурт у ближайшего куста. — По-моему, ничего.

Официальный прием в отличие от домашнего праздника блистал украшениями, открытыми платьями женщин и светскими разговорами. Ласайента старалась не зевать, чтобы не расстраивать счастливых родителей, и перетанцевала со всеми мужчинами, вероятно мстя мужу за прошлые грехи, о которых тот давно забыл, а ночью долго лежала в ванне и стонала, растирая уставшие ноги:

— Боги, еще и праздник Победы на днях.

— Черти будут, — Сантилли присел на край ванны и брызнул в жену водой.

Та презрительно фыркнула:

— И что особенного? Вот если бы ты джина притащил, я бы еще подумала.

Сегодня вечером у нее будет первый официальный выход в свет: первое настоящее бальное платье, не золотое, конечно, как она когда-то мечтала, а открытое темно-зеленое, туфельки на каблучках, великолепная прическа, роскошные украшения и танцы. Четыре года затворничества: книги, фехтование, упражнения для памяти, когда-то показанные драконом, снова книги и уроки, уроки, уроки. История миров, география, искусствоведение, этикет, философия, риторика, генеалогия… Она должна быть великолепной и неотразимой, она должна затмить всех, чтобы они оба поняли, как ошиблись когда-то, отвергнув ее. Ерунда, разумеется, лезет в голову, но так хочется независимо пройтись перед потрясенными юношами, небрежным кивком дав понять, что их заметили.

«Как была пустоголовой, так и осталась ею, — девушка по возможности равнодушно оценила свое отражение в настенном зеркале, кокетливо повела плечиком и, не удержавшись, показала язык своему двойнику, продолжая изображать из себя избалованную светскую даму. — Немного глупости добавляет обаяния и шарма к образу Дуры Великосветской».

Придворные дамы уже осыпали ее комплиментами (но им и положено), и даже отец, пришедший за ней, удовлетворенно кивнул. Принцесса едва успела сделать вид, что поправляла локон перед зеркалом, внутренне смеясь над собственным ребячеством. Настроение у нее было изумительно прекрасное, не смотря на сильное волнение, и вряд ли его могло что-нибудь испортить. У нее прекрасные подруги, они должны ее понять и простить долгое молчание, потому что, в конечном счете, она старалась не для себя.

Первое время Амира злилась на них и принцев, рисуя в уме, как она…. Чушь, разумеется, получалась, пока одной дождливой и тоскливой ночью ей вдруг не вспомнились слова Арвина: «Хочешь быть первой, принцесса, купи учебники или ты никто даже в кровати».

«Ах, так, — размазывая слезы по щекам, твердила она. — Значит, чтобы в постели правильно отвечать на вопросы?». Но буквы складывались в слова, которые быстро теряли смысл за нагромождением книжных строк, и принцесса все больше убеждалась, что так и останется никчемной куклой, не способной ни на что.

Девушка едва ли не с истериками заставляла себя вникать в идиотские с ее точки зрения науки, задалбливая как скворец понятия, абсолютно ничего в них не понимая, но из ослиного упрямства не желая обращаться за помощью ни к отцу, ни к брату. Она сама…. Она всем докажет…. Как обычно.

Спасибо пожилому дворцовому библиотекарю, заметившему ее мучения и посоветовавшему сходить к его старинному другу. Через неделю метаний между высокомерным презрением к низшим и желанием добиться своего любой ценой, здравый смысл одержал первую в ее жизни победу, и у принцессы появился настоящий наставник и друг — слепой восьмидесятилетний ученый. Человек, сохранивший необычайную для его возраста память и ясность ума. Именно он заставил ее постепенно изменить кое-какие взгляды на жизнь и заинтересоваться искусством, заодно заразив увлечением к психологии и философии.

Настоящую беседу с ученым она еще не осилит, но уже разбирается во многих (если честно — некоторых) вещах и не боится показаться глупой, уточняя непонятные ей детали.

Принцесса последний раз посмотрелась в зеркало и повернулась к отцу, так и оставшемуся стоять у открытых дверей.

— Жаганрад из дома Лунной Радуги, — Хаарланд отступил в сторону, пропуская в покои дочери высокого сорокалетнего мужчину с темно-русыми волосами до плеч, — он будет сопровождать тебя.

Воин подготовился к выходу в свет со всей доступной ему роскошью: хрустела черная кожа штанов и безрукавки, переливался «мокрый» шелк синей рубахи, струился по плечам бардовый плащ, сверкали драгоценные камни на мече, наручах и аграфе.

Амира растерялась: отец Турайи будет на празднике демонов? Но зачем? Напомнить подруге о прошлом? Примириться? Ужалить больнее?

«Дом! — осенило ее. — Он хочет вытребовать у нее наследственные права на дом Лунной Радуги! Стать его полноценным хозяином».

— Папа, — осторожно начала она.

Но отец резко оборвал дочь:

— Ты готова?

Первый выход в свет моментально потерял все свое очарование, в который раз напомнив, что она всего лишь пешка в игре под названием «Борьба за власть».

«Прекрасно, поиграем, — разозлилась принцесса и покорно присела в заученном реверансе. — Надо начать изучать хотя бы упрощенное горбе, если я хочу уметь думать и просчитывать ходы».

Жаганрад набросил на ее открытые плечи белое кружево накидки и поставил локоть.

«А у Арвина это получалось более естественно и непринужденно, — злорадно отметила про себя Амира. — Если ты решил присвоить себе чужой дом по праву мужа, убитой тобой же жены — изволь соответствовать титулу главы, а не солдафона, — девушка с легкой улыбкой благосклонно наклонила голову, принимая руку мужчины. — Вор и убийца».

Она ожидала увидеть все что угодно: от воздушного дворца йёвалли или сказочно богатых драконьих чертогов до завораживающего своей старинной мрачностью замка ашуртов, но не парящее низко над океаном волшебное многоярусное сооружение с фонтанами и зеркальными водопадами. Его площадки, террасы, колонны, своды, невесомые лестницы и гроты, казалось, были сотканы из зеленой морской воды, водорослей, кораллов и снующих между ними разноцветных рыбок. Девушке пришлось собрать и жестко сжать в кулаке все свое самообладание, чтобы не таращится по сторонам с глупо открытым ртом. Ей внезапно подумалось, что это больше похоже на ожившую поэму или симфонию подводного мира, чем на место для встреч и тривиальных интриг. Здесь должно рождаться нечто необычное и волшебное, как в романтических легендах. Ей очень хотелось в это верить.

Поднимаясь по широкой переливающейся лестнице навстречу смеху и музыке, она пыталась угадать, какими стали Ла-али и Турайа, живя в мире демонов. Клер недавно обмолвился, что его пригласили на двойную свадьбу, вызвав этим сначала зависть сестры, а потом обиду и разочарование, впрочем, быстро прошедшие. На месте подруг Амира тоже не стала бы вспоминать про такую капризную и никчемную пустышку, как она. Все правильно. Но сейчас девушка испугалась, что они не захотят ее видеть. Это стало необычайно важно для нее — вернуть их дружбу и завоевать доверие.

Она с волнением ждала встречи, машинально приседая в реверансах и вежливо отвечая сильным мира сего, которым представлял ее отец. Короли и вельможи проявляли повышенное любопытство к ее персоне, интересуясь у Хаарланда, где он прятал столь немыслимое сокровище, женщины бросали на нее ревнивые взгляды. В другое время девушка оценила бы по достоинству и откровенно восхищенные взгляды мужчин, и комплименты, которыми ее одаривали — все то, о чем она мечтала когда-то, и что в одно мгновение утратило для нее смысл, став бумажной мишурой.

Жаганрад, потерявшийся на фоне Амиры, железными пальцами стискивал ее локоть, не давая отойти в сторону и пресекая любые попытки завязать отвлеченный разговор с гостями. О том, чтобы отправиться на поиски подруг не было и речи.

Выручил принцессу Таамир, под прикрытием титула забравший Ее Высочество у стоявшего столбом кавалера.

— Прими мое искреннее восхищение, миледи, — галантно поблагодарил девушку король после танца, словно по рассеянности уводя ее в противоположную от Жаганрада сторону, к лестнице, ведущей на третий этаж, — но головой веришь зря.

— Что, извините? — девушка с трудом отвела глаза от праздничной толпы гостей, выискивая в ней подруг.

— Они там, — вздохнул Ин Чу и показал глазами наверх.

Хаарланд за спиной Жаганрада мельком скользнул по ним взглядом и отошел к Судье, беседующему с Эджен и Ласайентой, оставив любимого воина в одиночестве.

«Бетти, любимая, — промурлыкал Таамир, легким движением кисти подзывая к себе слугу, разносившего бокалы с вином, — отсюда открывается великолепный вид на закат».

Третий этаж представлял собой уютный уголок для уставших от веселья гостей или влюбленных, желающих уединиться: приглушенный свет одиноких фонариков, нежный цветочный аромат, по краю столики и мягкие диванчики под шатрами серебристых ив, справа от лестницы — веер полукруглых уступов, по которым сбегала вода и плавали крупные кувшинки.

Если бы не неожиданный взрыв хохота у дальнего края площадки Амира еще долго бы искала подруг: они стояли тесной группой между мерцающими деревьями и что-то весело обсуждали.

Ла-али в карминовом облегающем платье, Турайа — в открытом нежно-голубом. Прекрасные, изящные и грациозные. И все равно они остались собой. Роскошь лишь слегка коснулись девушек, оставив на них след утонченности, но не высокомерия и заносчивости, как это обычно бывает, когда кто-нибудь из низов достигает вершины богатства и власти.

Ла-али и обнимающий ее за плечи Тьенси стояли к Амире спиной. Эрри не было видно за Турайей, но его рука покоилась на бедре девушки. А вот Арвину ничего не мешало увидеть давнюю попутчицу, но он был занят разговором.

— Нет, — мотнул головой ашурт, — снобы — это к Ин Чу. Арвин, скажи.

Молодой дракон поднял в знак согласия руки:

— А вот воздушные эфемерные создания — это йёвалли, — он, дурачась, закатил глаза и изобразил трепещущие крылышки, взмахнув широкими кружевами, выглядывающими из рукавов великолепного темно-синего камзола.

— Андерсу только не вздумай об этом сказать, — посоветовал Даэрри, и компания громко рассмеялась. — А кто же тогда ашурты?

— На аскетов не тянут, — с сомнением протянул Арвин, оглядывая багровое таки, скрывающее мощный торс Тьенси.

Тот гордо выпятил грудь и сразу заработал комплимент от Турайи:

— Для аскета толстоват, — она потыкала пальцем пресс демона и печально констатировала. — Отъелся. Пора на диету, маленькому.

— Молчи, пигалица недокормленная, — по-детски надул губы Тьенси.

Амира почувствовала себя чужой и неуместной на этом островке веселья. Она никогда не станет среди них своей. Девушка собралась ходить, но тут йёвалли, обидевшись за невесту, нарочито строго приказал дракону:

— Арвин, подержи гада, чтобы я не промазал.

Отпустив смеющуюся Турайю и высоко подняв голову, он угрожающе надвинулся на брата, и Амира, не удержавшись, вскрикнула, тут же испуганно зажав рот ладонями — лицо Эрри было неузнаваемо обезображено, словно выжжено, а глаза, некогда сводившие ее с ума, закрывала широкая полотняная повязка, подобранная в тон к светлому таки.

Веселье мгновенно прекратилось, а друзья оглянулись на застывшую в ужасе Амиру.

— Ты? — изумился Ин Чу и, отодвигая с дороги Тьенси, быстрым шагом направился к принцессе.

— Я хотела только поздороваться, — начала оправдываться та, отступая назад. — Я не хотела мешать. Извините.

— И где же твое «здравствуйте»? — иронично поинтересовался Арвин, поднося к губам ее пальчики. — Но, не смотря на Вашу рассеянность, миледи, примите мое искреннее восхищение — вы обворожительны, — Ин Чу приобнял ее за талию и повел к друзьям. — Что мы пропустили?

— Амира! — восторженно ахнула Ла-али. — Какая ты красивая!

— Не слушай ее, глупую, — снисходительно хмыкнул Тьенси, вслед за драконом целуя пальцы принцессы. — Женщины никогда не умели говорить комплименты. Я вот только что начал подумывать о второй жене. Как ты на это смотришь? — он окинул ее придирчивым взглядом и прищелкнул языком от восхищения. — Я бы не отказался от столь прекрасной леди.

— Не слушай глупого ашурта, — усмехнулся Эрри, — они никогда не умели говорить комплименты. И не вздумай выходить за него замуж — бессонница гарантирована. Посмотри, как исхудала Ла-али, — и без перехода спросил. — Не побрезгуешь?

Принцесса прекрасно поняла, что имел в виду йёвалли. Он стоял так близко к ней, что можно было не только рассмотреть недавно поджившие раны и свежие бугристые шрамы, испещрившие все лицо, но и почувствовать горьковатый запах лекарств из-под повязки.

— Нет, — твердо ответила Амира, взяла его за руку и решительно поцеловала в щеку. — Если невеста не приревнует.

— Отважная девушка, — оценил ее поступок Арвин, — мне бы за это голову оторвали.

Зря она боялась, что не впишется в их компанию — все вышло чудесно.

— Всё тренируешься в остроумии? — высокомерно приподняла брови принцесса.

— Дать несколько уроков для общего развития? — немедленно отреагировал дракон. — Какая тема Вас конкретно занимает, миледи?

— Как отшить надоедливого кавалера, — Амира небрежно провела пальчиком под подбородком Ин Чу, удивляясь про себя бархатистости его кожи. Почему она раньше этого не замечала?

— Так вот чем ты была занята четыре года, — догадалась Турайа. — От Клера ничего не добьешься, во дворце тебя не застать, но на письма-то ты могла ответить, — немного обиженно закончила она.

Тьенси негромко присвистнул, видя растерянное лицо Амиры:

— Как мы и предполагали, — демон поцеловал Ла-али в висок, — нас не слабо прокатили. А твоему братцу надо намылить шею.

— Может быть, вся эта блокада связана с твоим замужеством? — осторожно уточнил Арвин и небрежно покрутил кистью руки. — Знаешь, у нас ходят странные мутные слухи, ничего конкретного. Намекни, кто счастливчик?

Принцесса медленно покачала головой:

— Я не собиралась замуж. Ни за кого.

— За меня, — раздался сзади них раскатистый голос, при звуке которого Турайа побледнела и вцепилась в руку Эрри. — Она выходит замуж за меня, — в полумраке проступил силуэт неспешно приближающегося уверенного в себе мужчины.

Амира едва не задохнулась от негодования:

— И кто это решил?

— Я, — тяжело усмехнулся Жаганрад, останавливаясь, и надменно приказал молодому дракону. — Немедленно убери руки от моей невесты. А Вы, миледи, немедленно ко мне!

— В честь чего я должна бегать к тебе, как собачонка, — вздернула голову принцесса, и не думая подчиняться. — Забыл, с кем разговариваешь?

Мужчина насмешливо отозвался:

— Прекрасно знаю — с тобой. Хаарланд из жалости….

— Немедленно извинись перед миледи! — холодно перебил его Арвин, всего лишь на долю секунды опережая друзей, подавшихся вперед.

— Я. Сказал. Ко. Мне, — багровея от гнева, процедил сквозь зубы Жаганрад.

— У Элерин превосходный вкус, — раздался со стороны лестницы голос Элизабет. — Дорогой, я бы хотела что-нибудь подобное.

У отца Турайи заходили желваки под кожей и грозно сжались кулаки. Он всем корпусом резко повернулся к драконам, но сказать ничего не успел.

— Так вот вы где? — королева заметила сына с друзьями и величественно направилась к ним, увлекая за собой супруга. — Амира, милая, как тебе здесь нравится? Арвин, Ее Высочеству надо обязательно показать гроты на нижней террасе.

Таамир краем глаза заметил размытое движение у перил, едва заметное колыхание ветвей серебристых ив и неодобрительно качнул головой, не забыв одарить божественного воина ленивым кивком.

— Хочешь женить своего наследничка на ней? — Жаганрад, принявший неудовольствие короля на свой счет, кивнул в сторону бледнеющей принцессы. — Думаешь, я не понял, зачем ты мне зубы заговаривал, облезлая ящерица?

— Болят? — посочувствовал ему король, мысленно благодаря одного ашурта за бесплатные уроки сарказма, и возмутился. — Я даже не знаю, как теперь быть: жребий кидать будем? Ведь всех оскорбил.

— Иди сюда! — Жаганрад, не оборачиваясь к принцессе, протянул руку назад. — Ну!

— Миледи никуда с тобой не пойдет, — из полумрака ближней беседки вынырнул Сантилли, на ходу растирая сонное лицо.

Молодежь, не сговариваясь, сдала назад. Тьенси беззвучно протянул «у-у-у» и страдальчески покосился на Арвина, задумчиво прикусившего губу. Эрри крепче прижал к себе напряженную Турайю, чутко ловя ноздрями запах крови и близкой смерти.

— То ржут, как кони, то ревут, как в зад ужаленные. Сложно договорится по-хорошему? — ашурт остановился перед Жаганрадом и вопросительно изогнул бровь.

— Не с кем договариваться и не о чем! — рявкнул ему в лицо воин. — Эта стерва — моя, а ты, тварь — пошел вон!

— Ну, я не знаю даже, — всплеснул руками Сантилли и вдруг неуловимым отточенным движением пробил грудную клетку Жаганрада.

Тот изумленно открыл рот, постоял, покачиваясь, и теперь, уже полностью бессердечный, рухнул лицом вниз, вынудив в последний раз уступить себе место.

— Мама, — сдавленно прошептала Амира, вцепляясь в опешившую Элизабет, чтобы не сползти в обморок при виде сердца своего несостоявшегося жениха, бьющегося в ладони демона.

— Я думал, оно черное должно быть, — тот удивленно повертел его, осматривая со всех сторон, бросил на труп и двумя пальцами аккуратно вытащил из кармана платок. — По-моему, я опять всех обломал. Приношу свои глубочайшие извинения, но я жутко не люблю расшаркиваться, особенно когда меня не вовремя будят.

— Ты не мог бы выбрать другой способ? — поморщился Таамир, отходя назад, чтобы не запачкать носки щегольских черных сапог в луже растекающейся крови.

— Если резать горло — хлестать будет, как из фонтана, — начал рассуждать Сантилли, придирчиво рассматривая пальцы, — таки испачкаю. И не факт, что успею отскочить, — он оглянулся на искусственные водопады и направился к ним, продолжая говорить на ходу. — Нож доставать лень и долго, да и не подумал как-то, если честно. Шею свернуть…

— Сан! — одернула его Бетти, еле удерживая сомлевшую Амиру. — Да мужчины вы или нет?

Принцессу отнесли на диванчик и начали приводить в чувство, и только потом Таамир, «спохватившись», отправил сына за Хаарландом.

— Допрыгался, — констатировал бог, скептически оглядев тело любимчика, и небрежно щелкнул пальцами, как по волшебству вызывая четверку воинов.

Арвин, наблюдая, как они перекладывают труп на разосланный плащ и заворачивают его, многозначительно глянул на Тьенси:

«Сам убирать опасного подданного не стал».

«Мог и отравить. Хотя ты прав — слухи, разговоры, а так все чистенько и по справедливости».

«Да, заметь, как по нотам разыграли».

Сантилли, выполоскав руки в водопадах и насухо вытерев их, подошел к безучастной Турайе, которую по-прежнему крепко обнимал Эрри, шепча на ухо успокоительные слова.

— Малыш, — демон легонько прикоснулся к обнаженной руке девушки, — даже не знаю, что сказать. Я же тебя сиротой сделал, — он пожал плечами и вздохнул. — И самое главное, что я по этому поводу не испытываю никаких угрызений совести. Ты не расстраивайся. — Сантилли потоптался на месте. — И не вздумай брать имя мужа — останешься без родового замка, и дом Лунной Радуги уйдет в небытие. Двойное, в крайнем случае. Ты меня понимаешь?

Турайа кивнула и неожиданно с рыданиями бросилась на шею растерявшемуся демону.

— Нет, это невозможно, — Сах оглядел поле боя и присвистнул. — Стоит оставить его одного, как на нем сразу виснут девушки, а рядом обязательно валяется труп. У тебя есть совесть?

— Вечно где-то шляется, — усмехнулся ашурт и, отстранив Турайю от себя, посоветовал. — Ты все не выплакивай. Свадьба же скоро, вдруг пробьет на слезу, а у тебя лимит уже исчерпан?

Девушка виновато улыбнулась и в последний раз шмыгнула носом.

Происшествие благополучно миновало гостей, оставив их в счастливом неведении. Хаарланд спустился вниз и, вежливо раскланявшись с Повелителями, пригласил на танец Эджен. Демонесса, слушавшая его сначала с высокомерным равнодушием, постепенно втянулась в разговор и даже несколько раз благосклонно улыбнулась. Амира получала заслуженные комплименты от братьев, немало удивив Арвина эрудицией и высказываниями, честно признавшись, что по большей части это мысли и изречения ее наставника.

— Миледи, — дракон, наклонившийся к ее уху, еле уловимо прикоснулся губами к коже принцессы, — ты даже больше прелесть, чем я думал час назад.

В укромном уголке, где они стояли, царила темнота и море. В таинственной толще зеленоватых стен и потолка между длинными водорослями сновали яркие причудливо раскрашенные рыбешки, а сквозь полупрозрачную иллюзорную занавесь воды долетали приглушенные звуки музыки и смех. Рука молодого Ин Чу скользнула по спине девушка вниз, но та, укоризненно улыбнувшись, шагнула в сторону и отрицательно покачала головой:

— Мы с тобой это уже проходили. Глупо возвращаться в прошлое.

— Ты серьезно? — Арвин притянул ее к себе за руку и заглянул в глаза. — Совсем никаких шансов? А вдруг я влюбился, безжалостная девчонка, — он снова безуспешно попытался поцеловать красавицу.

— Боюсь — это твой собственный драконий миф, — Амира шутливо погрозила ему пальчиком, высвобождаясь из жарких объятий и предложила. — Пойдем танцевать.

Он мог быть разным, это принцесса поняла еще по путешествию: ироничным, насмешливым, ленивым, ответственным, разгильдяйским, серьезным, веселым, но всегда настоящим, целеустремленным и интересным. Еще Ин Чу никогда не лгал, но и не насаждал пышные кусты правды и личного непогрешимого мнения. Если бы он на самом деле ее любил…. А «замутить интрижку», как ей только что шутливо предложили, было пошло. Поэтому сейчас они смеются, болтают и едят мороженое, а не целуются в укромном уголке в томительном предвкушении продолжения.

— Прошу простить меня за некоторое нахальство, — перед ними остановился молодой, на вид не старше двадцати лет, высокий темноволосый демон. — Арвин, ты не хочешь представить меня очаровательной миледи?

Если Амира ничего не напутала, то это был наследник короля Дэи Вэ, Габриэль, как и Ласайента, наполовину ангел, но в отличие от непоседливого воздушного демона практичный, серьезный, немногословный и оттого с точки зрения девушки — пресный и занудный.

— Не хочу, — нахально отозвался дракон, перемешивая остатки мороженого, — но ведь ныть будешь.

Дэи вэ укоризненно покачал головой:

— Не буду, но обижусь.

Он пригласил ее на танец, потом еще на один, провел по всем уголкам водной платформы, знакомя с ее секретами и сюрпризами, выпросил у Сантилли две бутылки редкого зеленого вина, которое они приговорили всей компанией на пустынном берегу, сбежав от ставшего слишком шумным праздника. Амира старалась не задерживать взгляд на изуродованном лице Даэрри, но когда Тьенси, высунув от усердия кончик языка, начал пририсовывать брату кошачьи глаза на повязке, не выдержала и стала давать откровенно глупые советы, которые нашептывал ей Габриэль. И совсем он не нудный, как она думала, просто замкнутый. Вернулась Амира домой только под утро, мокрая, хмельная, но счастливая, и с твердым намерением устроить Клеру разгон.

А месяц спустя в голубой дворец наследника Дэи Вэ вошла полноправной хозяйкой веселая рыжеволосая девушка.

Приблизительно в это же время, окончательно завершив боевые действия, то есть, разгромив не захотевшие сдаваться военные части, Совет устроил на Земле грандиозный наркотический апокалипсис, огненным катком пройдясь по компаниям, плантациям, лабораториям и проведя жесткие чистки среди населения без скидок на общественное положение и богатства. Демоны ни с кем не собирались церемониться: хочешь — бросай, хочешь — лечись. Или умри. Беспорядки подавлялись жестоко. Жителей обязали расчищать города и восстанавливать то, что можно восстановить. Безжалостно разбирались небоскребы, сносились безликие здания, расширялись улицы и парки — мегаполисы в скором времени грозились остаться лишь в хрониках и на фотографиях. Что демоны, что драконы, что маги ийет терпеть не могли человеческие муравейники, расселяя людей по небольшим городкам.

Марку, первоначально возмутившемуся такими порядками, предложили выступать на площадях с проповедями или заняться делом.

Таамир скрежетал зубами: замена земного оборудования, обучение рабочих, установка фильтров на канализацию, переработка свалок и так далее — все это существенно било и по казне и по самолюбию дракона, но с законами, которые сам и устанавливал, особо не поспоришь, если хочешь, чтобы строптивые подданные тебя уважали и, главное, подчинялись.

В течении этого месяца опустели тюрьмы, но преступность, как ни странно, резко убавилась, хотя некоторых бывших заключенных видели на очистительных работах. А некоторых — вообще нигде. А вот на отдельном архипелаге без названия появились сказочные персонажи из разных миров: от вымышленных говорящих животных до разумных пней, вещающих о смысле жизни на свободе, а Элерин начала жаловаться на нервный тик и головную боль. Организаторы обещали открыть новый парк для посещений приблизительно через год, как только будут достроены сказочные города, замки и полюбившаяся драконам избушка на курьих ножках. В шутку предложенное кем-то название «Логово Кощея» прижилось и стало официальным.

Черти блаженствовали, в открытую фланируя по улицам городов и наводя на людей священный ужас. Ангелы признаков жизни не подавали, за что им были безмерно благодарны.

Рошейн в последнее время почти отошел от дел, свалив все на плечи старшего сына. О Матисе до сих пор ничего слышно не было, но Сантилли был твердо убежден, что тот жив. Сами демоны плотно готовились к новым гастролям, заодно сгоняя лишние килограммы, появившиеся после праздников и благополучно пережитых свадеб сыновей. Турайю у слепого Даэрри никто украсть не решился, а чтобы Ла-али не было обидно — то и ее тоже, пообещав отыграться на первом же юбилее, лет через сто. Но было весело и шумно.

А в доме на берегу появилась Роберта - бойкая языкастая шестнадцатилетняя девчонка, готовящая не хуже Сьюзен, но характером переплюнувшая всех йёвалли, взятых оптом. В первый же день она успела поругаться в пух и прах с Леонардо, получила от каждого по шее, но не успокоилась и к вечеру большие напильники для заточки зубов были нарасхват. Ашурт, терпение которого лопнуло раньше остальных, за локоть притащил ее в кабинет и как следует прополоскал мозги. После этого Роберта перестала огрызаться, преувеличенно вежливо приседая в реверансах. В расклешенной мини-юбочке это смотрелось трогательно. Сантилли, мысленно дорисовав ей рожки, два пушистых бантика и хвостик, остался доволен получившимся образом очаровательного чертенка и со спокойной совестью отправился доводить до ума двигатель для третьей яхты: первую он отдал Шону, выкупая Ласайенту, вторую посадил на рифы. Эта обещала быть самой быстрой, если Гроос не выставит на соревнования свою «Касатку».

Уже машинально проверив лестницу в подвал поисковиком, ашурт поймал себя на мысли, что с возвращением Непоседы жизнь снова вошла в привычную сумасшедшую колею: если в первое время он еще шарахался от дверей, то сейчас автоматически использует поток, чтобы открыть их и с безопасного расстояния оценить видимое пространство. Убегающие кресла, не открывающиеся бутылки (пробовали новые заклинания и забыли отменить), смена полярности на замках (задумалась) или изумрудная вода в бассейне (случайно упал краситель, мешка два, не иначе) — все это мило и знакомо, но доброе утро в виде выскочившей из унитаза светящейся кобры, хвала богам, иллюзорной, сонный император встретил громогласно и очень нецензурно. Змея внушительно щелкнула клыками перед носом остолбеневшего демона и втянулась обратно.

— Зато как взбодрился, — нашла положительную сторону Элерин, с нездоровым любопытством заглядывая в таинственные недра. — Мельчают демоны, я бы еще что-нибудь добавила.

Правды добиться так и не удалось, но Сантилли в одном был уверен точно: шарик с иллюзией спустил в систему не он. За неделю, что игрушка шныряла по трубам, все к ней успели привыкнуть, периодически забываясь сами и забывая предупредить гостей, но потом она ко всеобщему разочарованию растворилась, а ашурт приготовился к продолжению.

Сегодня в доме царило временное затишье, и он чисто случайно вспомнил о Леонардо. Оказалось, что юноша, как и было ему приказано, подал документы, но не в технологический институт, как по наивности думал Сантилли, а в Академию Искусств на факультет ландшафтного дизайна, причем прошел он вне конкурса, ввергнув демона в легкую прострацию.

— То есть? — Сантилли помотал головой, приводя мысли в порядок. — А техника?

— Мне нравится, — хмуро пояснил Лео. — Я работы сдал, сказали — хорошие. Повышенную стипендию буду получать. Плохо, что ли?

— Да, — отрезал ашурт и соединился с ректором Академии.

Очень скоро Леонардо остался и без повышенной стипендии, и без отдельной квартиры, и без каких-либо льгот вообще.

— Он единственный такой уникальный? — давил на академика Сантилли. — Отдайте следующему по очереди. Скажите, что благородный идальго ни в чем не нуждается и с поклоном отказывается в пользу страждущих.

— Но почему? — с обидой воскликнул Леонардо. — Я же заслужил!

— Из дома тебя еще не гонят, — демон присел на край кухонного стола и взъерошил шевелюру. — Кто-то же должен укрощать строптивую Роберту. Это раз. Я все равно спонсирую Академию, поэтому твоя повышенная стипендия никуда не делась. Это два. И три, на черта тебе нужны эти льготы? Чем сложней, тем интересней. И выясни у нашей новой заразы, чем она увлекается. Если ничем — озадачь, — Сантилли соскочил на пол и крепко хлопнул его по плечу.

— Лучше бы я в тот день вагоны пошел разгружать, а не в бар! — запальчиво выкрикнул Леонардо в широкую спину демона.

— И кто тебе мешает сделать это сейчас? Я вагоны имею в виду, — на ходу обронил тот и вышел из кухни, оставив человека бессильно скрипеть зубами.

Стерпится, слюбится, никуда не денутся, голубки. Да они просто созданы друг для друга: лед и пламень, причем не по отдельности, а в каждом намешано. Потрясающая взрывоопасная комбинация, способная породить рождение сверхновой, а дальше по обстоятельствам. Сантилли уже до колик надоела рафинированная вежливость Леонардо. Помнится, в начале их знакомства мальчик не был до такой степени омерзения покладист и скучен.

А вот разговоры о том, что прислуга Его Высочества имеет привилегии при поступлении и учебе, никому не нужны и в первую очередь самому Высочеству.

Перед днем рождения сестры Сантилли решился на сюрприз. Конечно, тот больше будет похож на удар обухом по голове, но Эджен его сильно беспокоила: она совершенно забросила все увлечения кроме единоборства и фехтования, и все больше уходила в себя, сведя общение с друзьями и близкими к минимуму. И скоро от великолепной демонессы, когда-то сводившей с ума мужскую демоническую половину, не останется даже блеклого призрака.

— Ну, что, мелочь, — Сантилли взял дочь на руки, — идем в гости к Тилами? Новой книжкой будешь хвастаться?

— Тилами говойит, что хвастаться не достойно маленькой леди. П,осто покажу. А тот опыт поможешь сделать? Вз, ыв будет — супей!

— Где опять «р» потеряла? — строго спросил отец.

— Р-р-р-р-р-р, — раскатисто зарычала Риалисса. — Супей, да?

Богиня жизни, мать Клера, выделила им для встреч небольшой уютный уголок своего мира, куда гости могли приходить без разрешения хозяйки. Там Сантилли встречался с матерью, привыкая к тому, что она его не помнит, потом познакомил ее с женами и дочерью. А сейчас отважился на безумный шаг — привести неподготовленную сестру.

Он вертел ситуацию под разными углами, прокручивая ее и так, и эдак, и все больше приходил к выводу, что надо поступить так же, как когда-то сделала Илируанна, без предупреждения отворив дверь и вернув ему ту, что он когда-то утратил.

— Боги, будьте ко мне милосердны, — прошептал он, открывая портал на виллу Эджен.

Встретил его Ноэль, уже начавший ходить.

— Ноги ватные, — пожаловался он, пожимая руку дяде. — Юш уже скачет на тренировках, а я еще только ползать начал.

— Сравнил искрошенный позвоночник с отрубленной ступней, — недовольно проворчал Сантилли. — Жени готова? Если она опять те же тряпки одела, я ее порву вместе с ними.

Но сестра, хоть и с огромной неохотой, но принарядилась, как просил брат, и даже глаза накрасила.

«Не дай боги тушь потечет, и я — покойник», — спохватился он, но исправлять ничего не стал — иначе встречу можно будет хоронить на долгие века, если не навсегда.

— Тилами, смот, и, папа мне книжку подайил! Супей! — забыв все наставления отца, закричала Риалисса, как только они шагнули на тенистую поляну, где любила сидеть мать.

Дочь вырвалась из рук Сантилли и бросила к демонессе, с готовностью отложившей вязание на низенький столик и протянувшей к девочке руки. Эджен каменной статуей застыла на пороге перехода, не заметив, как брат осторожно повел ее вперед, обняв за плечи.

Наверно, у него несколько лет назад было такое же потерянное лицо, как сейчас у сестры. Она беззвучно шевельнула губами, не сводя с матери глаз, и вдруг пронзительно тонко закричала:

— Мама! — и, оттолкнув Сантилли, бросилась к ней.

«Я — идиот, — он топтался рядом с плачущими женщинами, большой, сильный мужчина, и чувствовал себя прежним глупым пятилетним мальчишкой. — Я никогда не научусь просчитывать женщин. Это патология».

— Я же знала. Я знала, — сквозь слезы говорила мать, целуя мокрое лицо дочери. — Ты же не просто так ходил. Я же чувствовала.

Рядом прыгала радостная Риалисса:

— Так это моя бабушка? Пап, это моя бабушка? Супер-р-р! Пап, получилось! Супей! Ой, опять не получилось.

— Как я хочу какую-нибудь паршивенькую войну, — сквозь зубы произнес ашурт, с тоской оглядывая нарядную площадь с фонтаном в центре.

— Тебе вчерашней драки с чертями мало? — Лас забрал у него изо рта универсальную отвертку и вытер ее о штаны. — Четыре года спокойной жизни, а ты уже стонешь. Дьявол!

Отвертка, кувыркаясь, полетела вниз. Йёвалли вытянул шею, гадая, куда она воткнется: в настил сцены или в пожилого рабочего, помогающего установить аппаратуру, но Сантилли подло перехватил ее воздушным потоком и вернул обратно:

— Держи, ворона.

Человек внизу краем глаза заметил размытое движение и недоуменно огляделся.

— Я траекторию прикинул. Нормально.

Ашурт недоверчиво хмыкнул и проверил крепления софитов:

— Нормально, это в кого?

— На ладонь левее ступни, — Лас был явно разочарован.

Сегодня первые гастроли на Земле. Странно, но никто из группы этому рад не был. Однако с Советом не поспоришь, и «Демонам» приказали заняться «культурным воспитанием землян, так как они единственные на Жемчужине кто ориентирован на людей и имеет подвешенные языки». Конец цитаты.

Друзья мягко спрыгнули вниз. Никто из рабочих этому особо не удивился — за тот час, что они монтировали сцену, к ним уже успели привыкнуть, тем более что в новостях хозяева планеты мелькали часто, и в интернете про них рассказывали очень подробно, исключая лишь личную жизнь.

Самое странное, но именно старшее поколение восприняло перемены в жизни относительно спокойно в отличие от молодежи, продолжавшей скрытно бунтовать: вызывающий внешний вид, подчеркнуто вежливое и от этого еще более наглое поведение, — дальше этого никто не шел, памятуя о безжалостно подавленных волнениях.

С музыкантами уже успели несколько раз показательно раскланяться, показав соответствующую конструкцию из пальцев за их спинами, и пару раз подрезали на дорогах. Что девушки, что юноши нахально измеряли их откровенно оценивающими взглядами и равнодушно отворачивались. Почему-то именно у парней это получалось намного обиднее. Демоны в отместку вчера, после ознакомительной прогулки по городу, сходили с женами в местный бар, погоняли биллиард, обставив завсегдатаев, попили пивка, кстати, неплохого, а под занавес напоролись на чертячий патруль и слово за слово подрались. В результате обе стороны остались довольны «разминкой» и мирно разошлись ко всеобщему разочарованию зрителей. Гастроли начинались скучно.

— Освищут или закидают? — Джуни окинул пустую площадь перед сценой критическим взглядом.

По иронии судьбы, а, может быть, и нет, это было то самое место, где когда-то Мишель испробовал заклинание тлена, отправив в ад одну из самых жестоких группировок этого города. Но фасады домов отреставрировали, фонтан отремонтировали, насадили цветов, открыли уютные кафе, и бывшая мертвая площадь получила название Жасминовая.

Сантилли почесал бровь и предложил:

— Эрри выпустим, пусть набивает руку, искуситель робкий наш. Сколько можно стоять за нашими спинами?

— Смеешься? — Джуни был с ним категорически не согласен. — Он два месяца, как после последней операции. Пусть привыкает. Ничего менять не буду, — и одними губами предупредил. — На горизонте тайфун.

— Вижу, — не разжимая рта, ответил Сантилли: к ним, приподняв плечи и размахивая прямыми руками, решительно маршировала сердитая Риалисса.

Элерин предлагала оставить ребенка на время каникул дома под своим присмотром, но родители рассудили иначе, не представляя, как они выдержат разлуку с дочерью. Вчера она была ангельской паинькой, но проснувшийся утром характер решил, что с него хватит и смело взялся за исправление ситуации.

— Торпеда в действии? — насмешливо поинтересовался дэм.

Девочка одарила его хмурым взглядом, звучно припечатала ногу, останавливаясь, и уперла кулачки в бока.

— Семь лет и все маленькая, да? — сдвинув брови, начала она. — Это нельзя, туда не ходи. Я ребенок, да? Что он никуда не пускает?

Под «он» подразумевался Сах Ир, на которого беззастенчиво спихнули неугомонную маленькую демонессу, пока родители и братья монтировали сцену. Ийет остановился внизу, иронично усмехаясь, и скрестил руки на груди.

— Почему мне нельзя купить себе мороженое? — она топнула ногой и тут увидела Ласа. — Опять?!

— Лисса, — йёвалли оставил ненадежное укрытие за колонкой и присел перед ней, — по-моему, мы договорились. Нет?

Девочка неохотно кивнула и засопела:

— Ты мне разрешала покупать мороженое.

— Смотря где, — мягко возразил йёвалли.

— Там, — Риа неопределенно мотнула головой и сдулась под насмешливыми взглядами демонов — сбежать в самостоятельный поход не удалось.

— Сделаем так, — решил Лас, — ты идешь впереди, не оглядываясь, а сзади — Сах. И тебе хорошо и нам спокойно. Идет? — он подставил ладонь.

— Идет, — буркнула дочь, вяло стукнув по ней, — но пусть он отстанет.

— Надо будет вечером проверить шкафы… — Сантилли проводил удаляющуюся парочку глазами: дочь гуляющей походкой независимо шествовала впереди, периодически резко оглядываясь и пальцем указывая сопровождению его место, то есть как можно дальше, а в идеале — вон за тем углом.

— Унитазы, — эхом подхватил йёвалли. — Мельчают демоны, мельчают.

— Угу, в прошлый раз это была славная добрая змейка, в этот — очаровательные острые зубки длиною с ладонь, заметь, без кариеса, торчащие из пылающей пасти. Как они щелкали! Мечта хищника. Я едва с обратной стороны не сходил, когда крышку открыл. Поверь, — ашурт с чувством прижал руку к груди, — меня впечатлило. Но косые глаза — это уже перебор. Портят весь эффект. А так вполне миленький унитаз, с радостью пожирающий мою… кхм…. Извини, остановиться не смог.

Лас, лично помогавший дочери в осуществлении этой идеи, сдавленно хрюкнул, усиленно сдерживая смех. Всегда приятно, когда твои старания оценивают по достоинству, и взъерошенный муж, пулей вылетевший из туалета доставил им с Элерин немало веселых минут. И почему мужчины так эмоциональны?

Концерты были бесплатными и проходили только под открытым небом. Для затравки, так сказать. Поэтому демоны не стали брать с собой весь набор спецэффектов и обычную группу подтанцовки, ограничившись пятью девушками, выбрав самых отчаянных и языкастых. Оборудование, байки и артисты уместились в двух фургонах и трех автобусах, нанеся гостиничному бизнесу Земли непоправимый ущерб. Объявления о выступлениях мелькнули в сети, как обычный анонс. Дома так и делалось: дали о себе знать и выставили программу. А что еще надо? Кто подписан на новость, получат уведомление раньше, чем расклеят афиши, которые мало кто читает.

К отцу подошел Тьенси:

— У меня ощущение, как перед боем.

Это у них всех общее: такое впечатление, будто вдруг выскочит из укрытия падший и шарахнет заклинанием, и почему-то забывается, что тот заперт в своем мире и зализывает раны. Герхард запретил лишать его оставшейся силы. С одной стороны правильно — нарушится равновесие, с другой — хочется нормально жить, не ожидая удара в спину. Но Сантилли до сих пор жалел, что не прибил гадину. Подумаешь, стал бы обычным демоном. На черта ему могущество, которое приложить некуда?

Лас сел на сцену, свесив ногу, и взял первый аккорд «Сеньоры». Ничего необычного, музыканты решили распеться — романтика, любовь, вздохи-поцелуи под луной. Постепенно народ из кафе пересел за уличные столики. Забегали веселее официанты, разнося напитки. Тент на крышу натягивать не стали — день прекрасный, вечером дождя не ожидалось, поэтому демонов прекрасно было видно отовсюду. На краю площади остановились неистребимые байкеры: мальчики с рельефной мускулатурой и не менее накачанные девочки в униформе на все века. Тоже неистребимой. Байкеры — это даже не отдельный клан, а особая раса, живущая по своим неписанным законам и правилам.

«Заглянем?» — Сантилли глазами показал на молодых людей.

«Обязательно!» — в голос воскликнули оба йёвалли и Тьенси.

«Вообще-то вопрос был риторическим».

Ближе к вечеру народ разогрелся настолько, что забыл о неприязни и танцевал, не пропуская ни одну песню, и даже подпевал или требовал повторения понравившегося. Позже артистов затащили в кафе, напоили, накормили, хозяева баров забрасывали удочки насчет концертов в течение недели, скажем, но пришлось их разочаровать — не больше трех дней в одном городе, если они не хотят растянуть гастроли на год.

— Вы все четыре года наши песенки разучивали? — насмешливо поинтересовался тридцатилетний мужчина у барной стойки, когда бармен оставил демонов в покое. — Думаете, приехали, попели, и мы растаяли?

Пришлось напомнить человеку про официальный сайт группы, на котором было все: от самого момента ее возникновения до сегодняшнего дня, вплоть до домашнего видео и фото. И после этого на музыкантов обрушилась лавина вопросов. Особенно людей интересовал Лас, явившийся в бар в женской ипостаси. Йёвалли на автомате выдал старую байку в духе земных сказок о злой колдунье и несчастной принцессе, но вскоре понял, что ему верят безоговорочно, и попробовал отыграть историю назад. Разубеждали людей всей группой, в конце чуть не прибив шутницу.

Демоны великодушно разрешили всем желающим потрогать крылья, но отрезать кусочки на память запретили категорически. На завтра их робко просили сфотографироваться на память, еще через день — ставили в известность уже в ходе процесса, безапелляционно хватая под руку или обнимая. Интернет начинал постепенно наполняться видео, снимками и впечатлениями.

— И зачем нам реклама? — бормотал себе под нос Джуни, просматривая последние новости. — Реклама — пережиток прошлого, а вот личное мнение очевидца — это вещь. Шустрая девчонка, со всеми успела поболтать, — и крикнул в глубину автобуса. — А мне нравится эта журналистка. Красиво пишет.

— Еще раз увижу — сожру, — отозвался из своей спальни Тьенси, которого пронырливая папарацци успела довести своей въедливостью и вездесущностью до боевой брони и нервного тика.

Байкеры на контакт шли неохотно, предпочитая молчать и слушать. Сах и Эрри, мельком проглядевшие их мысли, ничего особенного не нашли: настороженность, недружелюбие, спасибо — не агрессия, и презрение. О группе Кости-Лео здесь помнили как не от мира сего и вертели пальцами у виска. Если бы они знали, что двое мальчишек с блеском учатся в музыкальном училище, один поступил на литературный факультет (в шестнадцать лет), трое — в технический ВУЗ, а самый младший, Клещ, готовит персональную выставку. Остальные прочно обосновались в военной академии. Чарти довольно потирает руки и благодарит брата за столь щедрый подарок — деньги, потраченные на вчерашних беспризорников, уже начали приносить ощутимый доход.

Через три дня демоны наматывали на колеса дорогу к следующему городу, тепло помахав руками поклонникам на прощание.

В одном старинном французском городке их ждал неожиданный сюрприз. Сантилли первым заметил коляску с древней, но ухоженной старухой в сопровождении двух молодых людей. Один из них подошел к сцене и очень вежливо попросил спеть «Цветочницу». Лет сто назад во Франции очень любили эту песню, но сейчас?

— Бабушка в детстве с родителями была на ваших концертах и до сих пор слушает вашу музыку. Ей уже сто четыре года, но она прекрасно все помнит, — объяснял юноша, обращаясь к Сантилли, и несколько неуверенно улыбнулся. — Если вас не затруднит, вы можете расписаться на фотографии? Жаль, что Вас там нет. Вы больше всех нравились нашей бабушке.

«Это когда я сбежал с гастролей, идиот, и бросил Ае одного», — с досадой вспомнил ашурт и неуверенно кивнул.

— Я преклоняюсь перед вашей бабушкой. Примите мое искреннее восхищение, — Лас, выручая замешкавшегося друга, поклонился покрасневшему от смущения молодому человеку и повернулся к зрителям. — Я думаю, что никто из вас не обидится, если сегодня мы будем петь для самой нашей преданной поклонницы. Все наши песни только для вас, Леди! — он по особенному выделил последнее слово, придав ему звучание и вес почетного титула.

— У меня очень плохое зрение, — пошутила женщина, когда после выступления «Демоны» подошли к ней, — кроме симпатичных мужчин ничего не вижу.

Такая старость достойна уважения и почитания. Ашурт незаметно следил за старухой, невольно примеряя на себя ее возраст и немощь и понимая, что сам он вряд ли смог вести себя с таким же достоинством в каждодневном ожидании смерти.

Музыканты расписались на старой фотографии и подарили несколько новых, с удивлением обнаружив, что их осталось совсем мало.

— Жаль, что всех не застала, — медленно проговорила женщина, — но даже это уже чудо — в конце жизни встретить тех, кто в детстве открыл мне мир музыки. Я ведь почти шестьдесят лет проработала в консерватории.

И Лас решился на давно мучавший его вопрос:

— Вы не жалеете, что ваша жизнь короче нашей?

— Дело не в продолжительности жизни, а в ее насыщенности и пользе, — улыбнулась француженка. — Нет смысла в бесконечности, если она пуста. Живите каждый день, будто он последний, и благословит вас Господь на добрые дела, — женщина перекрестила демонов и устало закрыла глаза. — Простите старость.

Демоны едва успели на фестиваль меда, после которого поняли, что в ближайшие лет пятьдесят в рот его не возьмут, и что Марк, любящий говорить: «Много хорошо — есть великое зло», — прав как никто другой. Зато оторвались на параде старинных парусников, где Эрри купил себе и жене пиратские жилеты и банданы, помимо них обзаведясь комментариями от Сах Ира в его обычной манере:

— Из тебя пират, как из меня балерина. Прекрасный, вах, я прям танцую.

Люди на набережной оглядывались на хохочущую компанию, сидящую на скамейке, и тоже улыбались. Но Риалисса, которой Ласайента подарила настоящую пиратскую потрепанную шляпу, моментально обиделась за брата:

— Когда вырасту, никогда за тебя замуж не выйду!

Сантилли довольно прищурил глаза: получил, жених?

— Ну и не надо, — Сах, передразнивая девочку, нахохлился и отвернулся, скрестив руки на груди.

Лисса что-то прокатала в уме, проанализировала его позу, перевела взгляд на свои руки, быстро расплела их и заложила за спину.

— И мороженое не купишь? — коварно поинтересовалась она.

— Ты дочь своих родителей, — проворчал Сах, — поэтому я не поддамся.

— А если я попрошу?

— Лучше дай по шее, — посоветовала мать, забирая у дочери шляпу и нахлобучивая ее на мага. — Вот, все квиты, господин пиратский балерун, — и зловеще продекламировала. — Ха-ха-ха.

Хорошие гастроли: дочь стала меньше капризничать, Эрри — чувствовать себя уверенней и раскованней, а это многого стоит. Через месяц он снимет черные очки и перестанет спать в лечебной повязке, постепенно вернувшись к рисованию.

«Ладно, скажу Совету «спасибо», — усмехнулся Сантилли, выхватывая злосчастную шляпу у препирающихся друзей.

— Красавчик в действии, — он надвинул шляпу на глаза и плюхнулся на скамью, раскинув руки по спинке.

— Мой папа — самый лучший пират на свете! — восхищенно воскликнула Риалисса, глядя на торжествующего отца. — А мама — самая лучшая пиратесса!

— А ты кем будешь, когда вырастешь? — на свою голову спросил Сах.

— Пиратским капитаном, — важно ответила девочка, задрав нос, и наставила на него палец, — а ты — моим юнгой.

— Шляпу купи, — посоветовал ему Сантилли, загадочно поблескивая глазами из-под полей, — или не повысит в звании, — и сочувственно похлопал скептически хмыкнувшего ийет по плечу.

Когда вечером друзья вернулись на стоянку, их уже ждали, коротая время за показательными выступлениями, а если точнее, то стараясь переплюнуть друг друга в рискованных с точки зрения людей трюках, шестеро парней и девушек.

Тьенси снисходительно фыркнул, оценивая сложность постановки:

— Ну, и я так могу. А дальше что?

Дальше им предложили поучаствовать в гонках за городом.

— А ничего, что мы устали? — Джуни взглядом остановил моментально воодушевившихся демонов. — Почти два месяца бесконечных переездов и выступлений вам ни о чем не говорят?

— Да мы просто пообщаться хотели, — пошел на попятный главный, среднего роста наголо бритый парень в армейских штанах и черной футболке.

Демоны так и не поняли, с чем связана мода на форму среди молодежи: с излишками на военных складах, с недавней войной или это делалось для того, чтобы показать, насколько они круты.

Риалисса, обходя его по кругу, со знанием дела рассматривала косматого змея, обвивающего руку человека. Голова рептилии угрожающе скалила клыки с тыльной стороны ладони, а хвост свивался на шее в причудливый вензель.

— Тебя Змей зовут, да? — она дернула байкера за футболку и безапелляционно заявила. — Ты не симметричный. На той руке тоже нужен рисунок, чтобы все было уравновешено, тогда получится законченная композиция.

Сантилли спрятал улыбку в кулак: «Общаемся», — и покосился на ухмыляющегося Ласа.

— Цветочки? — поинтересовалась брюнетка в хаки со споротыми нашивками и в старых берцах. Виски у девушки были выстрижены, а остальные волосы собраны в короткий хвостик на затылке. Несколько черных «гвоздиков» в ухе — скромненько, но со вкусом.

— Зачем? — не поняла ее маленькая демонесса. — Должен соблюдаться единый стиль, цветы в него не впишутся. Наручи какие-нибудь, — она переключилась на следующего молодого человека, рассматривая причудливо переплетенные линии на его предплечье. — Тут думать надо. Это же кельтские узоры, да? Вы кельты? А на ногах тоже есть? Ух, ты! — Риалисса увидела невысокую девушку и восторженно распахнула глаза. — Супер!

Брюнетка сразу ушла на задний план, проигрывая подруге, очевидно, фанатке тяжелого рока: синий ежик волос, суровый макияж, тату на шее, масса цепочек и браслетов, оскаленный монстр на короткой футболке и свободные джинсы с многочисленными карманами, заправленные в высокие кроссовки. Но внимание девочки привлекло не это, а богатый пирсинг на животе и лице: в бровях, носу, нижней губе и, естественно, в ушах.

— А ты круче, чем Эрри, — сделала вывод Лисса, сравнивая девушку и брата, и без колебаний подала руку. — Я — Риалисса.

Брюнетку звали Николет, ее подругу — Селеста. Скоро демонесса уже показывала новым знакомым автобус и свою комнату, заваленную книгами и головоломками.

— Хочешь? — она вытащила из шкафа и сунула девушке куклу в шикарном вечернем платье. — Бери, бери, она не болтает. Обычная, — Лисса полезла в стол за пакетом. — Говорящие я уже все раздарила. Это Андерс покупает. Мама говорит — у него бзик на них. Если тебе не надо, отдашь кому-нибудь.

— А Андерс — это твой дядя? — уточнила та, осторожно ложа подарок на стол. — А он не заругается?

«Это же их король», — шепнула ей подруга и показала глазами на фотографию в простой рамке, висящую на стене. В тот день Ласайента раскрутила обоих Повелителей на гонки, взяв их на элементарное «слабо». Найири великодушно уступил другу первое место, поэтому на снимке Андерс улыбался, держа внучку на руках, и не подозревает о скорченной за его спиной рожице. Этот снимок он еще не видел.

— Нет, дед. Папа сказал, что я сама буду с ним разбираться, но он на моем месте не зарывался бы, — девочка заметила игрушку на столе и насупилась. — Обижусь и испепелю.

Демоны и молодые люди, оторвавшись от сравнения техники, с удивлением уставились на пыхтящую девочку с куклой под мышкой, волоком вытаскивающую из дверей автобуса огромный угловатый пакет.

— Вот, брать не хотят, — она аккуратно поставила ношу и плюхнула сверху куклу. — Па, скажи им, что я в это уже наигралась. Тебе же не жалко? Да?

Таким образом, предлог напроситься в гости и посмотреть на жизнь обычных людей долго искать не пришлось, и через час демоны, оставив ворчавшую на несправедливость Риалиссу с Турайей и Даэрри, знакомились с районом, где жили ребята. Раньше это был пригород, но ветхие и разрушенные дома снесли, насадив на их месте деревца, лишние этажи убрали, а квартиры расширили, и получились двухэтажные коттеджи на двух хозяев с просторными дворами посреди молодого леса, но земляне, привыкшие чувствовать локоть друг друга, селились в них неохотно.

Откуда Тьенси вытащил внушительную сумку, никто из байкеров не видел, но от мотоцикла он шел с ней, хотя ехал пустой. Демон поставил баул на низенький столик, оглядел стены зала, восхищенно прищелкнув языком, и скомандовал Селесте:

— Разгружай, я посмотреть хочу.

Зал был большим, с широкими дверными арками и с двумя квадратными колоннами посередине — все, что осталось от стены — но почти без мебели. В углу два стареньких дивана, низкое бесформенно кресло, напротив них небольшой телевизор, между ними столик, и несколько полочек с книгами и безделушками — вот и вся обстановка. Ни ковров, ни шкафов, ни штор, ни цветочных горшков, но одна из стен вела в старинный греческий город с морским портом, а на полу лежали краски и кисти.

— А кто у вас рисует? — спросила Ла-али одного из байкеров, по-хозяйски крутящего антенну телевизора.

— Я. По настроению, — созналась Селеста, нерешительно оглянулась на подругу и начала доставать соки, печенье, конфеты, чай и кофе из сумки.

— Она у тебя безразмерная? — Николет заглянула вовнутрь, вытащила на свет разноцветную банку и удивилась. — Это же икра! Настоящая! Вы знаете, какая она дорогая?

Ну, что было на кухне, то Эрри в сумку и покидал, передав брату через односторонний портал, а несчастную икру приволок Мишель, который ее обожает. Ходить оборотню голодным.

— Кому как? — рассеянно отозвался Сантилли, обходя зал, и обратился к Селесте. — Великолепное море, но не хватает опыта. Ты не думаешь учиться?

— Да кому нужны сейчас художники? — безразлично пожала плечами та, но видно было, что похвала ашурта ей польстила.

— Люди, вы меня удивляете? — восхитился Джуни, тоже заинтересовавшийся панно. — Вы хоть иногда просматриваете востребованность профессий? Что вы вцепились в прошлое? Переучивайтесь. Сейчас столько возможностей. У вас такие перемены, а вы сидите по углам и стонете.

— А где взять деньги? — язвительно спросил главный и кивнул на выпотрошенную сумку. — Подачками вашими питаться?

«Вот и дошли до сути», — поморщился про себя Лас.

— Подачками? — Сантилли попробовал слово на вкус, и оно ему не понравилось. — Значит, когда вы называли это спонсорством, то оно вам подходило? Вы млели от восторга, батрача на чужого дядю до самой смерти, а когда вам предложили реальный выход из положения, то решили изобразить крыс, загнанных в угол? Так в чем проблема? — демон, постепенно заводясь, начал ожесточенно жестикулировать. — Давайте поменяем название, и все встанет на свои места: вы будете ишачить за гроши и радоваться, а так называемый спонсор — грести деньги лопатой и вытирать о вас ноги. У нас это отлаженный механизм: приходишь к кому-нибудь, доказываешь, что ты это можешь, и учишься. Ты приобретаешь профессию, я — высококлассного спеца. Тебе платят хорошую зарплату. Возвращаешь деньги — и свободен, как ветер в поле. Где здесь плохо?

— Еще не известно, что вы заставите делать? — зло буркнул стоявший в дверном проеме высокий блондин, Поль. — Мы же вроде рабов для вас. Немного прикормили, — он кивнул на злополучную сумку и пакет на полу, — а мы должны хвостом вилять?

Ласайента с опаской покосился на нахмурившегося Сантилли. Кто ж знал, что дружеская встреча перерастет в крупную ссору?

— Напомни мне, рабовладельцу, кто на кого напал? — по коже ашурта прошла первая волна огоньков, но он ничего не заметил. — Мы? Бедные несчастные земляне захотели расширить жизненное пространство, а плохие инопланетяне не дали себя убить. И вот ведь, паскуды, — он звучно прищелкнул пальцами, высекая из них сноп желтых искорок, — вместо того, чтобы сравнять с землей остатки ваших городов и пустить в расход всех жителей, эти сволочи начали наводить порядок. Вот не подонки ли?

Люди начали испуганно отступать к дверям: демон, начавший терять контроль, особенно огненный — зрелище красивое, но чреватое последствиями. Сантилли за эти годы до жути надоели елейные улыбочки бывших сильных мира сего, косые взгляды простых обывателей, особенно молодежи, и их нежелание сделать хоть что-нибудь, чтобы поменять свою жизнь. Падший неплохо поработал над ними, превратив некогда умную расу в стадо тупых ленивых животных.

Но самое обидное было то, что именно их технологии демоны и драконы когда-то брали за основу, чтобы сдвинуть свой мир с мертвой точки. И теперь Жемчужина идет вперед, а те, у кого они учились — сидят в грязном болоте. Но если бы не хотели сесть — не сели бы. А он, глупый, в юности сравнивал Землю с булыжником на дороге, о который все спотыкаются и ломают ноги. Мир на перепутье. Смешно, но трактир Тимми большей своей частью выходит как раз на эту планету, поэтому там и нашли приют остатки когда-то многочисленных кланов оборотней.

— Я не понял, — ашурт горестно всплеснул руками, краем глаза заметил огненный росчерк и спохватился, затушив язычки пламени, — вам плохо живется? Хуже стало?

Да, соглашались байкеры, стало чище, спокойнее, можно даже детей отпускать на улицу одних. У них дома, а не тесные квартирки. Но… Слишком много запретов, слишком суровые наказания за, казалось бы, пустяковые проступки, в магазинах многого нет, к чему они привыкли. Работу можно найти, но простенькую, а за нее платят мало. И патрули, всюду сующие свой нос. Поток жалоб остановил неожиданный вопрос Николет:

— А у вас только один Андерс?

«Фото! — мгновенно понял Лас. — Дьявол!».

— Но тогда, если деда вашей дочери звать Андерс, а он король, то получается, что вы — принцы? — сделала простой вывод Селеста. — А почему этого нет в нете?

В полупустом зале, где собрались гости и хозяева, повисла гнетущая тишина.

— И что? — обиженно нахмурился Лас. — Нам теперь повеситься? Не всем же так везет с родителями, как вам.

— Желательно, чтобы эта информация дальше вас не ушла, — Сантилли окончательно успокоился и присел на краешек дивана, надеясь, что он под ним не просядет до пола, — иначе гастроли накрылись. Отцы и так скрипят, — он мысленно показал язык приподнявшему брови Сах Иру, — спасает только то, что мы младшие в роду.

— Работу и раньше сложно было найти, — подал голос Поль, с опаской возвращаясь в зал. — А вот она, — байкер показал головой на Селесту, — ты видел ее рисунки. Будешь платить за ее учебу?

— Я буду, — спокойно отозвался Джуни и приподнял пакет с соком. — Стаканы в этом доме есть?

Постепенно все расселись вокруг столика, в основном на полу за неимением стульев. Расспросы об их мире, о них самих и о том, что ждет Землю. Радужных надежд никто из демонов рисовать не хотел, настроения не было, поэтому ограничились скупой правдой: налаживаем новую жизнь, а кто не с нами — тому не повезло. Привыкнете. Если коротко.

«Мы же как-то привыкли», — добавил про себя Сантилли.

— А игрушки? — спохватилась Николет, когда демоны собрались уезжать.

— Раздайте детям, попутно с соседями подружитесь, — посоветовал Джуни, — или сами поиграйте. Лично мне понравилось — есть над чем голову поломать.

Отъехав от места встречи на безопасное расстояние, Сантилли открыл портал, пропуская вперед Непоседу, но Тьенси, ехавший следом за отцом, проскочил растаявшую перед его носом границу перехода и возмущенно высказал все, что он думает о подобных шуточках и их авторах. Однако у автобусов друзья не появлялись.

— А где мама? — высунулась на улицу сонная Риалисса. — Жду, жду….

— Сейчас поймаю и ноги выдерну, — вполголоса пообещал Сах, спрыгивая на асфальт. — Надо было с ними ехать, а не с тобой.

— И ничего бы не изменилось, — широко зевнул Джуни и покатил мотоцикл к фургону. — Так же и смылись бы всей триадой.

В следующее мгновение его едва не сбил с ног рассерженный Хью, ставший защитником Сантилли вместо погибшего Арта:

— Где он? Почему исчез повсюду?

Первые минуты никто особо не забеспокоился, но демоны словно растворились, не отвечая ни на мысленные вызовы, ни на телефонные, и поиски быстро приняли глобальный характер.

Тщательное прочесывание миров вестниками ничего не дало, а к утру затрясло темного духа. Он лежал с закрытыми глазами у стены зала Совета, съежившись и вздрагивая всем телом, и медленно выцветал. Рядом в человеческом обличье сидела Аюна, растирая правое плечо, и со страхом ждала своей очереди — было очевидно, что демонов пытали.

— Где они могут быть? — Андерс тяжело оперся на стол, разглядывая карту миров. — Хью, хотя бы приблизительно. У вас же связь.

— Когда потеряешь голову, расскажи кому-нибудь о вашей связи, — буркнул Герхард, хмуро глядя на духа, медленно стягивающегося в клубок, — вдруг поможет.

Они с Таамиром и Найири только что вернулись от падшего, оставив там несколько отрядов для поисков, и еще не остыли после бесполезного визита.

Сам бывший ангел встретил их, сидя за уставленным яствами столом, накрытым в столовой, выдержанной в лучшем из стилей небожителей. Солнечное помещение, расписанное облаками по голубому небу от куполообразного потолка до мозаичного пола, застеленного роскошным нежно-зеленым ковром; высокие полукруглые окна, прозрачные портьеры с вышитыми золотом птицами и изящная низкая мебель на гнутых ножках. В тон общему интерьеру — смуглые слуги-люди в белых восточных нарядах земного мира. А у дверей яркими пятнами — бритые наголо воины в шароварах и безрукавках с кривыми мечами у пояса. И ни одного уродца.

Когда четыре года назад Повелители притащили плененного ими ангела в его же дворец, то были шокированы тем, во что можно превратить обычного человека, имея извращенное воображение и непомерную жестокость. Вывернутые наизнанку, срощенные между собой, перекрученные, переломанные, лишенные того, что их мучитель считал лишним или дополненные тем, что ему нравилось. Рошейн не выдержал первым, развеяв в прах ковыляющее к нему существо на трех ногах с двумя перекошенными головами. Дворец и его окрестности очищали несколько часов, и Таамир точно знал, что прошедших войну демонов и многое повидавших ийет рвало до желчи, особенно в темницах.

— Как я рад видеть дорогих родственников! — преувеличенно радостно воскликнул падший и, вальяжно развалившись на стуле, радушно повел рукой, приглашая нежданных гостей за стол. — Присаживаетесь! Разделите мою скромную трапезу.

— Чертей позови, — процедил Найири, тяжелым взглядом останавливая слугу, — они оценят. Где мальчишки?

— Не интересуюсь, знаешь ли, — весело покачал головой хозяин, знаком приказывая налить себе вина, — мне больше по душе более зрелые, так сказать. Девочки и… кхм… мальчики — это не ко мне.

Таамир высокомерно пропустил намек мимо ушей, зато ашурт вышел из себя.

— Где мой сын, падаль? — со стола на пол полетела дорогая посуда, сметенная крылом.

— Сбежал? — фальшиво посочувствовал падший, поцокав языком, и небрежно заметил. — Что за манеры? Ты мне ковер испортил… демон, — последнее слово он выделил особо, сопроводив его порочной улыбкой.

Прислуга бросилась устранять беспорядок, а Герхард, мысленно попросив Найири взять себя в руки, приказал воинам, ждущим у дверей столовой:

— Обыскать все, — и требовательно протянул ладонь. — Ключи.

Ангел, помедлив, щелкнул пальцами, и слуга торопливо подал дракону внушительную звенящую связку.

— Все в игрушки играешь? — граф сел на стул, закинул ногу на ногу и отставил в сторону золоченый бокал на тонкой ножке.

Таамир всегда немного завидовал его ледяному спокойствию, впервые в жизни подумав, что королем Ин Чу выбрали не того брата. Просто сидеть и разговаривать с наглым ангелочком он не мог (боги, а он, наивный, полагал, что нахальнее всем известной парочки демонов никого нет!), поэтому дракон принялся расхаживать вдоль стола, постепенно невольно отдаляясь от него, чтобы не видеть и не слышать откровенно издевающегося над ними лощеного красавца.

Найири ушел к окну, где и простоял все два часа, пока шел обыск во дворце.

— Что поделаешь, — сокрушенно вздохнул хозяин, возвращаясь к прерванной трапезе, — надо соответствовать новому образу и стилю жизни. Сам должен понимать — раскаяние душит, не дает ни спать, ни есть. Сны стали сниться, — доверительно сообщил он, подаваясь к дракону.

— Непотребные? — холодно уточнил Таамир, уже зная, что за этим последует.

Падший пригубил белое вино, покатал его во рту:

— Понимаю, прошлое не хочет отпускать, — он лукаво посмотрел на короля поверх бокала. — Тяжело отказываться от сладкого? — и участливо попросил. — Да ты присаживайся, присаживайся — в ногах правды нет.

Таамир брезгливо поморщился:

— Если мальчишки не найдутся живые и невредимые, тебе вообще никакие сны сниться не будут. В качестве профилактики для остальных.

— Хотите сделать из меня козла отпущения? — хозяин деланно нахмурил высокие брови и покачал головой. — А где же ваша пресловутая справедливость?

— Отпуск взяла, — не оборачиваясь, бросил Найири.

Обыск ничего не дал. Шерстившие «эльфов» Шон и Юштари тоже вернулись ни с чем. И в это время Сах Иру подбросили дискету с записью. Ему хватило ума не просматривать ее одному, а принести Совету, иначе вся затея с преобразованием земного мира обернулась бы полной катастрофой — вышедший из себя и потерявший контроль сын Создателя играючи мог разнести полконтинента, оставив уцелевшее на «десерт».

Лас очнулся от тянущих судорог в правом плече и нудной боли в суставах рук. Несколько мгновений он рассматривал чьи-то растопыренные ноги на шахматном поле, но скоро его замутило от его беспрестанного колыхания, и демон устало закрыл глаза. Ощущения подводного мира было знакомо: булькающие звуки, покачивающиеся образы-водоросли, душный полумрак и сдавливающие грудь стальные обручи, — но вспомнить их происхождение не получилось.

— Сан! — ему показалось, что он кричит, но голоса почему-то не было слышно, и Лас снова позвал. — Сан!

Но вместо друга отозвалась голова, начав выворачиваться наизнанку. Особенно досталось глазам, которые выдавливались наружу, не желая прятаться внутрь мозга. Все когда-нибудь случается впервые, как любит говорить Санти, но принц уже был сыт впечатлениями и жить в перекрученном состоянии не захотел, начав по кусочкам собирать себя обратно и распихивать по местам.

Обратно организм сложился довольно быстро, и сразу заработала голова, со скрипом, но все-таки выдавая короткие, как импульсы, мысли. Он проанализировал свое состояние и отбросил мысли о вернувшемся проклятии и аварии. Первое кануло в прошлое, второе было невозможно на ровной как стол дороге. Сбой портала? У Санти? Бред! Вызов? Он похолодел от этой мысли, но вскоре забраковал и ее: у них защита, поэтому — исключено.

Мыслительный процесс постепенно разогревался и разгонялся, как старинный паровоз, если в топку непрерывно подбрасывать дрова. Колеса «вагонов» постукивали на стыках рельс все быстрее и быстрее, торопясь вывезти единственного пассажира-машиниста из темного тоннеля.

А если их выдернули прямо из портала? Вполне возможно. Еще один сумасшедший маг-дебил, захотевший могущества? Йёвалли вспомнил, как висел на кресте, и сравнил прежние и настоящие ощущения — получилось похоже. Тогда понятно, почему ломит запястья — он висит на руках, а ноги — его собственные.

«А в прошлый раз было комфортнее», — обиделся принц, возвращаясь к размышлениям.

Вряд ли у кого бы то ни было хватило бы сил на всю их компанию. Значит, он, как всегда, влип в очередную историю в гордом одиночестве. Сан опять рвет на себе волосы, а один кретинский принц висит и ждет веселого продолжения, не подавая признаков жизни, потому что уже проходил это и знает, чем может кончиться внезапное оживание потенциального трупа — таким же внезапным успокаиванием под ребра, если не упокоением намертво.

«Ты ничего не чувствуешь. Ты растение, которое умеет только дышать. Растение, — Лас осторожно приподнял веки, смотря сквозь ресницы, — тропическое», — духота в помещении, облицованном серо-белой кафельной плиткой, стояла, как перед грозой.

Да, похоже на старый подвал или бывшую морозилку: на потолке крючья для туш, дверь, скорее всего, за спиной, прямо перед ним — металлический столик на колесиках. А вот то, что лежало на нем демону очень не понравилось: аккуратно разобранные по размеру и назначению пыточные инструменты и прислоненная к ножке деревянная кувалда. Вряд ли она предназначена для забивания гвоздей.

Лас едва не вывихнул глаза, осматривая помещение, и в первый момент не поверил себе, увидев немного левее у противоположной стены друга. Он зажмурился и легонько тряхнул головой, но ничего не изменилось: обнаженный Сантилли так же безвольно висел в полуметре над полом, распятый на туго натянутых цепях.

Паровоз резко сбросил скорость и остановился на конечной станции, лязгая, скрипя и вихляясь.

«Приехали, — принц постарался успокоить дыхание и разозлился. — Выберемся отсюда, куплю шорты и заставлю носить. Культурист демонический».

На черта им эта мускулатура, все их боевые умения и способности, если в данный момент оба демона изображают беличьи шкурки на просушке? Йёвалли едва не заработал косоглазие, рассматривая хорошо подогнанные оковы на своих запястьях, пока не сообразил, что в подвале кроме них никого нет и можно смело вертеть головой. Что он и сделал, внимательно осмотрев шевелящую белесыми отростками-червячками кровоточащую рану на месте живого браслета. Не надо быть особым умником, чтобы провести аналогию между его отсутствием и постоянными судорогами.

«Веселого мало, а скоро станет совсем грустно», — Лас перевел взгляд на инструменты и вздрогнул — возле стола топтался невысокий уродец, похожий на лысую крысу-переростка в рваных обносках. Подобных созданий отец видел у падшего, но их всех уничтожили. Видимо, кому-то не повезло сдохнуть: существо испуганно ежилось и злобно зыркало по сторонам ярко-красными глазками. Да, не любят его здесь, но помогать оно вряд ли будет, потому как трусит.

И почти сразу появилось главное действующее лицо, с ног до головы упакованное в мешковатый плотный комбинезон с капюшоном и рылом старинного противогаза, поблескивающего темными кругляшками стекол. Если бы не ситуация вообще, принц неплохо бы прошелся по поводу столь забавного внешнего вида. Неужели на всей планете не нашлось ничего более подходящего, чем потертая резиновая маска? Но надо отдать должное маскировке неизвестного: единственное, что можно было точно сказать — неизвестный был высок и двигался очень пластично, как танцор, не смотря на грубую одежду. Он, походя, ткнул Сантилли куском тонкой металлической трубы, которую принес с собой. Ашурт замычал, медленно помотал головой и, не открывая глаз, высказал в адрес визитера несколько емких пожеланий.

Притворяться трупом теперь уже не имело смысла, и Лас бегло огляделся, но ничего нового не высмотрел, кроме металлической двери с ручкой-скобой и двух деревянных ящиков у стены. Неизвестный тем временем не поленился вернуться, чтобы потыкать языкастого демона трубой и совершенно не ожидал, что тот расхохочется.

— Вау! — ашурт вздернул бровь и неожиданно метко плюнул туда, где у людей должны находиться глаза. — Очки протри — запотели.

Пока неизвестный, шипя, размазывал слюну по противогазу, Сантилли успел проверить цепи на прочность и губами спросил у Ласа: «Ты как? Идеи есть?».

«Появятся, когда начнут резать, — отозвался йёвалли. — В качестве стимулирующего».

Ашурт кивнул, огляделся, снова с силой подергал цепи и получил трубой по ребрам.

— Сука, — возмутился он, — ты знаешь, как это больно? Таракан на…. О! — он умудрился значительно поднять палец. — Меня сестра друга научила. Передохни пока, — посоветовал он и на одном дыхании выпалил. — Фиолетовенькая глазовыколупывательница с полувыломанными ножками. Как специально про тебя. Ты куда? Знаешь, сколько уже веков этому эпосу? Почти народный.

Неизвестный с грохотом отшвырнул трубу к стене, молча развернулся и направился к столу. Пинком отбросил от него существо и стал перебирать инструменты.

Ашурт на мгновение прикусил губу, что-то соображая, и зачастил с новой силой:

— Не бросай меня, родной. Мы же только начали, — Сантилли метнул на друга быстрый взгляд, потом на уродца, но Лас отрицательно покачал головой. — А познакомиться? Вдруг, я воспылаю к тебе неземной любовью? Ты хоть целоваться умеешь? — и беззвучно губами: «Мозги включил, гений?». — А почему у тебя рожа закрыта? Стесняешься, да? Могу зажмуриться, лишь бы ты двигался интенсивно. Знаешь, так вверх-вниз, вверх-вниз. Ты как, сможешь? Если радикулит или еще…. А это зачем? Знаешь, мне эта идея не нравится.

— Болтаешь много, — прошипел механический голос.

Неизвестный примерился кувалдой для удара, но в последний момент передумал и махнул рукой уродцу. Тот шустро притащил треногу с камерой и установил напротив ашурта.

— Боги, у меня и так рейтинг шкалит не по-детски, — сокрушенно вздохнул тот. — И здесь та же хрень. Ты больной на всю голову или частями?

Лас аккуратно покрутил руками, проверяя надежность и размер оков (вдруг можно выдернуть?), и перехватил пристальный взгляд уродца. Тот сразу безразлично отвернулся, и йёвалли снова занялся цепями, стараясь не думать о том, что значат глухие удары. Правая рука постоянно дергалась, и стоило немного напрячься, как ее пронзала острая боль, поэтому Лас занялся левой. Он краем глаза следил за палачом, выкручивая кисть из стального браслета, но почти сразу понял, что ее проще оторвать. Принц мельком глянул на Сантилли и едва не задохнулся при виде его неестественно вывернутых конечностей.

— Ты… козел, — сквозь стиснутые зубы вытолкнул из себя ашурт, — где на… палача учился… урод? Руки… из жо…. Или ты баба?… Так развяжи… и я тебя… покрою… всем, чем… хочешь.

«Боги, его ничто не исправит! — Лас снова попробовал выкрутить кисть, но едва не зашипел от боли. — И что делать?».

Отец Сержа как-то рассказывал, что волки, попадая в капкан, отгрызают себе лапу, чтобы освободиться. Здесь некому грызть, значит, надо быстро придумать что-то другое.

Палач вернулся к столу, аккуратно поставил кувалду, не забыв пнуть уродца и проверить йёвалли, взял изогнутый нож и со скрежетом потащил к ашурту один из ящиков под его прерывистые советы и комментария.

— Что это? — Эдингер показал на кафель в нижней части экрана, на котором разглядел размытое пятно, напоминающее размытый силуэт маленького человечка.

Даэрри приблизил выделенный квадрат и щелкнул по кнопке, запуская программу обработки изображений.

— Крыса, — задумчиво констатировал дракон и негромко прикрикнул на почерневшего Найири. — Молчи! Уже наслушались.

— Так, — Андерс хлопнул по столу ладонями, — Сах, забирай оглоедов и отдыхать. Им еще выступать завтра. Нет, уже сегодня. Без возражений! Это не прихоть, — он растер лицо и пошевелил плечами. — Замените их на время, пусть Эрри встанет вместо отца.

— Разберемся, — хмуро прервал его Джуни, поднимаясь, и легонько ткнул в затылок Тьенси, пресекая возражения. — Пошли.

— Эта тварь…. — Эрри помассировал переносицу и снова одел очки, — я ее видел.

Рошейн нахмурил брови, перерывая воспоминания, но ничего похожего не нашел. Крыса, как крыса, только на двух ногах. И тут его осенило.

— Падший! — опережая темного, в один голос выкрикнули Чарти и Сах, вскакивая.

— Сидеть!!! — Найири с грохотом обрушил кулаки на стол, начиная медленно подниматься. — Или я с вас самих шкуру сниму.

Андерс придавил друга к стулу:

— Ашурт остается на базе — отвечаешь за связь, — и прикрикнул на него. — Не спорить со мной! Вы — привести себя в порядок и придумать, что будете врать девчонкам и особенно Риа. Придумать легенду для людей. Все. И никакой самодеятельности. Проваливайте.

Он дождался, когда за молодежью закроется дверь и набрал код:

— Что там у аналитиков? Нашли что-нибудь?

Над столом появилось изображение молодого дэма-неар:

— Похожие стройматериалы использовались в прошлом на Земле. Сейчас просматриваем архивы, но сами понимаете — шанс минимальный, никаких четких зацепок.

— Проверьте уцелевшие военные базы, — задумчиво посоветовал Таамир. — Там могут быть похожие подвалы. Или бункеры. Это более вероятно, так как мы их не трогали.

— Есть они в базе данных? — Чарти поставил локти на стол и запустил пальцы в волосы. — А если это подвал в отдельном доме?

— Не каркай, — Рашид, безостановочно ходивший по залу Совета, резко остановился, словно налетел на стену. — Это морозильная камера, — он развернулся к друзьям и утвердительно кивнул себе. — Да. Пусть проверят скотобойни и крупные морские суда. Где еще они могут быть?

Пока йёвалли пытался выкрутить кисть из кольца, охватывающего запястье, неизвестный успел сноровисто снять кожу с правой руки ашурта, сдвинув ее к плечу, как разорванный рукав рубахи, и перешел к левой. Если некоторые не поторопятся, то эта сволочь полностью освежует друга. Небо, как он терпит такую боль, умудряясь еще скалить зубы и ругать косорукость молчаливого палача?

Принц прокусил губу до крови, но кольцо, охватывающее запястье, намертво уперлось в кость большого пальца. Он едва не застонал от бессилья и уронил голову на грудь — выставлять пальцы из суставов, как друг, он не умел — боялся. Ничего, скоро они совсем онемеют и ничего не будут чувствовать. Отрывай, отпиливай — не почувствуешь.

Экзекутор спрыгнул с ящика и отступил на шаг, оценивая работу. Удовлетворенно кивнул, небрежно сунул нож уродцу и, стащив окровавленную перчатку, достал из камеры карту памяти. Сантилли, тяжело дыша, следил за ним исподлобья. Демоны с надеждой переглянулись, когда человек направился к двери, но тот только передал ее кому-то в небольшую щель и вернулся. Лас все кожей чувствовал, как он потешается над ними.

— Ничего не можешь? — издевательски прошелестел голос. — Совсем-совсем? Ни огня, ни урагана, ни внушения, ни цепь порвать, ни друзей позвать? — палач подошел к Ласу и склонил голову на бок, рассматривая его. — И они ничего не могут — всесильные маги, вершители судеб, поэтому ты здесь и висишь, голый и беспомощный. Бесполезный.

Йёвалли смотрел, как шевелится низ противогаза, и прикидывал, куда можно было бы вцепиться зубами.

— Не мечтай, — правильно оценивший его взгляд человек погрозил демону пальцем с ухоженным ногтем и стал натягивать перчатку. — Когда очередь дойдет до тебя, ты будешь визжать и просить пощады, но сначала обделаешься от страха, миленькая смазливая мордашка. Ведь так? — он отвернулся и взял вытертый карликом нож.

Да к дьяволу все! Дура-принцесса! Вырвать сустав! Освободить руку и подманить к себе тварь. Боги, да она сама прибежит, когда увидит!

Ласайента изо всех сил потянул руку на себя, одновременно проворачивая, и браслет сдвинулся с места, сдирая кожу вместе с мышами.

«Во время судорог было больнее, — уговаривал он себя, покрываясь липким потом и трясясь от напряжения и боли. — И на рудниках, и вообще этой руке давно пора привыкнуть».

Даже если он никогда не сможет играть…. Принц зажмурился и стиснул зубы. Да рвись ты уже! Что там такого в этой руке, что она не поддается? Он остановился, часто и хрипло дыша, зло мотнул головой и глазами показал карлику на запястье, выразительно пошевелив челюстями, будто что-то перетирал ими. Но уродец отрицательно замотал головой и втянулся под стол.

— Он не будет помогать, — не оглядываясь, пояснил человек, делая круговой надрез вокруг шеи ашурта. — Он еще больший трус, чем ты.

— За… ножичком… следи… умник, — Сантилли до рези в глазах всматривался в темные кругляшки стекол, но разглядеть ничего не смог. — Гадство…

— Тебе рубашкой или свитром? — деловито осведомился палач, заканчивая обводить шею.

— Плевать, — выдохнул Сантилли и зашелся в каркающем хриплом смехе, невольно мешая ему. — Швы… пуговки… Ты — гомик… гномик… Перекур… сука…. - он натужно закашлялся и вдруг харкнул в очки противогаза кровью. — Устал я… что-то.

Человек пошатнулся, схватился за лицо и, не удержавшись на ящике, соскочил на пол, едва удержавшись на ногах. Заскакал по полу выпавший нож. Лас, воспользовавшись заминкой, откинулся назад, сколько позволяли натянутые цепи, и изо всех сил потянул на себя руку.

«Я клятву давал. Не позорить имя. Я не трус! Не трус! Да давай уже!!!».

Ему показалось, что он выкручивал кисть из кольца целую бесконечность, но экзекутор за это время успел только более-менее очистить стекла. Уродец, от волнения мелко переступая на всех четырех лапах, внимательно следил за действиями демона, временами бросая быстрые взгляды на хозяина, но ни помочь, ни мешать не пытался. С трудом удерживающий голову Сантилли наблюдал за другом исподлобья и часто прерывисто дышал.

— Сука… эй, сука… — просипел он, — ты не… уходи… далеко. Раз… говор… есть.

Не слушая его, палач наклонил голову, высматривая потерянный нож, не нашел, развернулся к столику за новым и увидел йёвалли. Коротко ругнувшись, человек бросился к нему, на ходу отцепляя что-то от пояса, и Лас понял, что все пропало, потому что увидел шокер.

— Толкай! — страшно скаля зубы, прохрипел ашурт и снова закашлялся. — Ну!

Вид окровавленного демона с распухшими конечностями оказался прекрасным стимулом к действию для маленького испуганного уродца, скорчившегося под столом. Он зажмурил глаза и, вытянув дрожащие руки, бросился под ноги хозяину.

— Да…вай!

«Я не трус! Я смогу!».

Удар пришелся под колени, и палач присел, продолжая по инерции двигаться вперед. Закричавший от боли йёвалли последним запредельным усилием выдернул кисть, чувствуя, как металл браслета со скрежетом прошелся по кости большого пальца, и освобожденная рука упала на чужое плечо. Адская боль согнула Ласайенту пополам, но боевые рефлексы оказались сильнее: в последний момент принц автоматически вцепился непослушными пальцами в воротник и, рывком подтянув человека к себе, ударил его головой в лицо.

Первая же попытка перехватить выскальзывающее тело стала и последней — покалеченная рука работать отказалась и повисла плетью, исчерпав лимит выносливости. Времени на обдумывание ситуации не было, и Лас сделал первое, что пришло в голову — вцепился зубами в ткань капюшона. Он на секунду закрыл глаза и прислушался, пытаясь сообразить, что делать дальше.

«Лапу отгрыз, а из капкана не выбрался», — принц со всхлипом втянул воздух и пристроил левую руку на плечо человека, локтем прижимая его к себе за шею. Стало немного легче. Онемевшая правая почти не чувствовала добавочного веса.

В наступившей тишине негромко поскрипывала цепь, слышалось хриплое дыхание демонов и поскуливание карлика, по-прежнему затаившегося в своем ненадежном убежище.

Ласайента невнятно рыкнул:

— Ключи!

Тот, скуля, подвывая и посекундно оглядываясь на дверь, расстегнул клапан на штанине палача и протянул демону небольшую связку. Повертеть пальцем у виска или постучать по лбу йёвалли было нечем — обе руки были заняты.

— Сам, — он показал глазами на цепь.

Уродец, цепляясь за одежду хозяина, забрался наверх. На мгновенье их взгляды встретились, и Лас каким-то десятым чутьем бывшего телепата понял, как тот устал от жизни. Не было в его глазах ни жалости, ни сострадания к узникам. Бесконечный страх, непрерывная боль, немереная усталость и застарелая ненависть. Уродец быстро отвернулся и, обхватив руку демона задними лапами, потянулся к браслету.

К падению принц морально приготовился, как мог, а вот к тому, что окажется полностью беспомощным — нет. Он, гремя цепями, колодой рухнул на человека, чудом не разбив лицо, зато чувствительно приложился левым локтем, густо забрызгивая кровью пол, и взвыл. Тело затекло, но хуже всего было с руками, которые несколько часов находились в растянутом положении. Они опухли и одеревенели, правая надежд не оправдала, подламываясь как ей вздумается, о левой думать не хотелось вообще, но поневоле приходилось. Лас стиснул зубы и замер, но кроме прерывистого хриплого дыхания Сантилли и грохота своего сердца ничего не услышал. Карлик быстро расстегнул цепи на лодыжках йёвалли, бросил ключи на пол и снова спрятался под стол.

С трудом скатившись с человека, принц оттолкнул его, кое-как сел, держа ободранную руку на весу, и ощупал шею, но блокирующего способности ошейника не нашел. Единственными украшениями, которые с него не смогли снять, оказались свадебные браслеты, даже зажима на волосах не было, а вот за ухом появилось нечто, похожее на перышко.

Он повернул голову к карлику:

— Что это? Как убрать?

Тот понял вопрос по-своему, на четвереньках подбежал к демону, аккуратно выкрутил перо из кожи, брезгливо отбросил его в сторону и сразу бросился в свое убежище.

Пошарив вокруг глазами и не найдя ничего, чем можно было остановить кровь, Лас, шипя, вздрагивая и мотая головой, прилепил оторванную кожу на место. Рана зло пульсировала, особенно если опустить руку, но бывало и хуже. Осталось заклинить дверь и снять Сантилли. Он поднялся, сгреб связку с ключами и, прижав левую руку к груди, поковылял к трубе, лежащей у стены. Какое-то время сюда никто не войдет, а они пока что-нибудь придумают.

Тихий стон и шорох за спиной застали принца у заклиненной трубою двери. Оглянувшись, он и увидел, как очнувшийся палач слепо шарит вокруг себя руками. Лас устал, и ему было совершенно безразлично, что он там ищет, хоть царствие божие, все равно, но его привлек заметавшийся под столом карлик. Уродец несколько раз дернулся к хозяину, испуганно припадая на передние лапы и прячась обратно. Демон прикинул траекторию движения и уперся взглядом в валяющийся неподалеку… шокер. Эта тварь хотела взять шокер, про который Лас совершенно забыл!

Надо было бежать туда, но карлик опередил йёвалли. Он все-таки пересилил страх и со второй попытки отшвырнул прибор в дальний угол.

— До… бей, — подал голос Сантилли, сплевывая сгусток крови на пол.

От его губ вниз потянулась красная ниточка, Лас отвел от нее взгляд и поковылял к палачу.

— Сдохнешь ты или нет? — он пнул встающего на четвереньки человека в бок, едва устояв на ногах, прицельно добил ударом в пах и неуклюже опустился рядом.

На черта ему противогаз, если рожу всегда можно закрыть банальной маской? Тот же мешок с прорезями и очки намного удобнее.

— Дышим как все, — принц, надавив коленом на шею палача, сдернул капюшон, нащупал ремешки на затылке и потянул их на себя. — Дьявол… — не сдержался он, брезгливо вздергивая верхнюю губу: из носа неизвестного к противогазу тянулись два прозрачных жгута-усика, — но не это поразило принца.

Со стороны Сантилли послышался сдавленный смешок, кашель и невнятная ругань: человек оказался ангелом. Не изначальным, но от этого не менее падшим. Лас от души хлестнул по прекрасной физиономии противогазом и отбросил его в сторону, поднимаясь, а оборванные усики противно затыкались вокруг себя, как два щупальца, в попытке найти добычу. Ашурт равнодушно смотрел, как его мучитель, зажимая нос и рот ладонью, пытается на четвереньках добраться до спасения, валяющегося в дальнем углу. Осмелев окончательно, уродец кинулся на добычу, как коршун. Он приплясывал на месте от радости и грыз ее, бросая куски в лицо ползущему на четвереньках ангелу. Сил палача хватило на полтора метра, он завалился на бок, скребя скрюченными пальцами по полу, и затрясся.

Лас не стал досматривать представление.

— Сейчас, — он неловко схватил пульт и замешкался при виде двух одинаковых кнопок без каких-либо символов. — Куда жать? — он оглянулся на задыхающегося палача, на карлика, сразу присевшего с прижатыми ушами.

— От… пили… — посоветовал Сантилли, еле шевеля искусанными губами. — Проб… лемой… меньше… и быстро…. Сдохну… вдовой… будешь….

— Угу, — принц оттащил ящик, встал на колени в лужу крови, натекшую с Сантилли, и занялся его ногами.

Опухоли на коленях посинели, но лодыжки были целы. Это ничего не дает, стоять он все равно не сможет, но если обхватить ашурта за пояс и заставить карлика открыть верхние браслеты, то половина дела будет сделана. Останется только придумать, как выйти отсюда.

Уродец мотал головой, трясся, но помогать отказывался, и тогда йёвалли вспомнил его взгляд.

— Ты же хочешь умереть? — карлик медленно кивнул — Выбирай, — торопливо прошептал Лас, — быстрая смерть или медленная? Быстрая, если поможешь быстро.

Не дожидаясь его согласия, принц положил ключи на пол и примерился, как можно взять Сантилли. Руки, конечно, будут скользить по крови, но хоть как-нибудь он должен удержать друга.

— Тупишь… гений? — ашурт скосил глаза на его покалеченную руку, начинающую заживать.

Йёвалли с недоумением уставился на нее: почему и когда исчезла блокада, он не почувствовал, но в любом случае это более чем приятная новость.

— Живем! — забывшись, крикнул Лас. — Сан, живем!

В дверь сразу постучали, потом забарабанили, но принцу было уже все равно. Он неуклюже обхватил Сантилли, приподнимая его, но тот начал выскальзывать, заставляя Ласа сильнее сжимать объятия.

— Не… возбуж…, - прохрипел ашурт и потерял сознание.

— Еще не вечер, — йёвалли, пьянея от прибывающей силы, тонким потоком срезал цепи и рухнул вместе с другом на пол.

— Это должно быть это, — бормотал он, выкручивая перо из-за его уха, — больше нечему.

Дверь дрожала под ударами, но такие мелочи принца не волновали — он торопливо натягивал кожу на обнаженные мышцы Сантилли и был рад, что тот ничего сейчас не чувствует. Карлик закричал, тряся стол за ножки — труба, заклинившая дверь, начала прогибаться, и только тогда Лас спохватился и попробовал открыть портал, со второй попытки поняв, что ему мешает защитный купол, укутывающий место, где их держали. Секундным делом было снести его, и почти сразу в подвал ворвались охранники в камуфляже, выломавшие дверь.

— Привет! — оскалил клыки йёвалли, спуская на них тугую струю смерча. — Не переживайте, мы уже уходим, — он как смог взял Сантилли на руки, помогая себе крыльями, и обернулся к карлику. — Живи.

Но тот в испуге метнулся из-под стола в угол, чтобы попасть под меч выпрыгнувшего из портала Сах Ира, над головой которого дымчатым змеем промелькнул Хью.

— Какого дьявола ты притащился? — встретил дракона Найири.

Король выглядел несколько лучше, чем вчера, когда сына, больше похожего на кусок мяса привезли в закрытой капсуле в медицинский центр. Отец так и просидел рядом с ним, никуда не выходя. В соседней палате спал Лас, под завязку напичканный успокоительными. Как только ему наложили лубок на руку, он заявился к Сантилли и попробовал оспорить право на единоличное дежурство. Элерин, экстренно бросившая все дела, находилась с Риалиссой, сыновья продолжали выступать.

— Он признался.

— Так сними с него шкуру, — Найири зажмурил на секунду глаза и сжал кулаки, пережидая вспышку гнева. — Медленно, длинными тонкими лентами, но не срезай до конца. Завяжи на каждой бантик и дай поиграть Демону. Или выпусти крыс, штуки три-четыре.

Найири переставил на столике графин с водой, с трудом удержавшись, чтобы не грохнуть его об стену, и прошелся по палате, тщетно пытаясь взять себя в руки. Дракон упорно не уходил, а стоял у окна и разглядывал цветники на больничном дворе, думая о своем и раздражая ашурта своим присутствием все больше и больше.

— Ты пытал его? — Найири поправил на сыне одеяло и сел рядом, невольно стараясь отгородить его от Ин Чу.

— Что? — задумавшийся Таамир не сразу понял вопрос.

— Ты пытал моего мальчика? — с нажимом повторил демон.

— Холил и лелеял, — не открывая глаз, вместо него сонно отозвался Сантилли. — Любой каприз в пределах дворца. Ну, или почти любой. Подрались один раз, но так, ерунда, — он поморгал, привыкая к свету, нащупал руку отца и сжал ее. — Привет, пап. Давно не спишь? — и сразу начал садиться, подтягивая к себе колени. — А где Ласти?

«И какого дьявола я притащился? — дракон стряхнул с себя оцепенение, вслушиваясь в разговор ашуртов. — Давно и прочно лишний. И никогда им не нужный».

Таамир кивнул Найири и направился к двери.

— Тай, помнишь, ты рассказывал про ангела смерти? — остановил его вопрос Сантилли.

Дракон нахмурил брови и отрицательно покачал головой.

— У него ночь за спиной и черный меч. Я видел такой у Влада, — Сантилли положил руки на колени и пристроил на них подбородок. — Ангела смерти нельзя убить, он меняет оболочку или создает новую, когда умирает его материальное тело. Ты спроси Герхарда. Влад, наверно, запутался во времени или в нирване от новых возможностей. Уведут жену, кто локти кусать будет?

Странные сны, непонятные видения. Он так и не понял, где был и что видел, но то, что это было не царство мертвых — Сантилли был уверен абсолютно. И там, где-то посреди Вселенной, мелькнул размытым росчерком знакомый до боли силуэт. Ашурт бросился за ним и очнулся. Некоторое время лежал, пытаясь понять, где находится, и невольно подслушал разговор старших.

В приоткрывшуюся дверь заглянул Лас:

— О! — он весело повертел левой рукой, показывая ее другу, и просочился в палату. — Смена караула.

Найири, поднимаясь, потрепал сына по лохматым волосам и кивнул Таамиру на дверь.

— Точно не пытал? — не оборачиваясь, спросил ашурт, когда они вышли в коридор. — Какой-то он злой на тебя до сих пор.

— А ты нет? — усмехнулся Таамир.

— Как сказать, — Найири пожал плечами, — вместе эту кашу заварили. Знали, на что шли. Тоскливо иногда до судорог, — он помолчал. — Но сына ты мне зря испортил. Ты понял, про что я. Мог бы и просто в плену держать.

Таамир не стал отвечать, да и что он мог сказать? Что не смог устоять перед улыбкой шестилетнего мальчишки и его обаянием? Что потерял голову? Сейчас, когда минуло столько лет и рядом находились Мишель и Бетти, прошлое казалось чередой низменных ошибок и пошлостей, которые с каждым годом становились только тяжелее и все ощутимее давили на плечи.

Шаги гулко отдавались в пустом больничном коридоре. Иногда навстречу попадались спешащие по своим делам целители, почтительно раскланивающиеся с королями.

— Предлагаешь пройти через очистительный огонь? — дракон вошел во внешний лифт главного вестибюля и нажал кнопку первого этажа.

— Если хочешь очиститься — покайся и раскайся, — хмыкнул Найири, взглядом провожая хорошенькую молодую женщину в соседней кабине.

— Доконает тебя когда-нибудь Бенитаэль, — Таамир задумчиво смотрел вниз на приближающего отца с детьми, ждущих лифта. — И подашься ты в проповедники. Голос у тебя звучный….

— А кулак тяжелый, если что, — ашурт облокотился на поручни и пожаловался, — Стабильно раз в месяц выслушиваем с Андерсом, как неправильно мы воспитываем детей, которые тоже неправильно воспитывают его внуков. А Дэниэлла прячется от него в дальних покоях, чтобы он не узнал, что она беременна. И, говоришь, хорошее у тебя подземелье?

— Тебе с какими удобствами?

— Включи воображение и представь лощеного ангела за решеткой. Лично я могу представить его только на плахе, но после его визитов начинаешь по-новому ценить жизнь: дышится легче, а радостно-то как! Так что — рекомендую, — Найири фыркнул и сделал широкий приглашающий жест в сторону открывающейся двери.

— Па-ап, я не хочу на прививку, — заканючил пятилетний мальчик.

— Надо, — отрезал отец, подталкивая его вперед, и застыл с открытым ртом перед двумя Повелителями.

Найири на ходу величественно кивнул опешившему человеку и едва удержался, чтобы щелчком пальцев не позвать за собой дракона. Да, это было бы именно то, что ему сейчас не хватало для полного счастья.

— Видишь, даже короли делают прививки, — послышался за их спинами строгий шепот человека. — Чего там бояться?

Сзади раздался смешок Таамира, передразнивающего мужчину:

— «Чего там бояться?». Снимем немного шкурки, потыкаем немного ножичком…. Найири, тебя ждать? Рашид жалуется на кончину фантазии и требует свежих идей.

— Раз жалуется — поможем, — нехорошо усмехнулся ашурт и через раздвинувшиеся створки дверей вышел в тенистый парк.

Герхард отдал им падшего на два дня с горячей просьбой не перебарщивать. До завершения срока осталось меньше суток, но им хватит. Этот Хранитель начинал нравиться Найири все больше и больше.

Сыновья концерты не завалили, и даже обзавелись друзьями среди землян. По крайней мере, из города их провожал солидный эскорт.

— Я надеюсь, он не жениться на ней собрался? — сам себя спросил Сантилли, наблюдая, как тепло прощается Джуни с синеволосой девушкой.

— У ашуртов это не задерживается, — утешил его Сах, — но эти два дня они не расставались, а вчера он дома не ночевал. Две жены — нормально. Нет?

Демон перегнулся через плечо шофера и нажал на клаксон, требуя прекратить целоваться и освободить дорогу.

— Я ее уговорю, — Джуни заскочил в автобус и помахал девушке из окна.

— Ну-ну, — иронично напутствовал его Сантилли.

— Ничего ты в любви не понимаешь, — серьезно отозвался дэм, не отрывая взгляда от стремительно уменьшающегося силуэта на дороге. — Она должна быть моей.

У Риалиссы кончились каникулы, а у демонов — Европа, и началась Америка, в которой их встречали по-разному, вплоть до пикетов на дорогах. Незамысловатые баррикады разбирали и ехали дальше под откровенно враждебными взглядами людей.

— Как через строй прогоняют, — водитель, молодой мужчина с Жемчужины, неодобрительно покачал головой и просигналил парочке пикетчиков, нехотя отошедших в сторону.

Джуни проводил их внимательным взглядом:

— Скажи спасибо, что под колеса не ложатся.

Один штат пришлось проезжать насквозь, нигде не останавливаясь, и в сопровождении полиции. Со стороны это смотрелось празднично: мигалки машин, периодически включаемые сирены, яркие фургоны и автобусы с затемненными стеклами. Жутко не хватало фейерверков и выстрелов в небо, но демоны обошлись без них, с легким сердцем решив, что люди потеряли больше, чем приобрели. Но в основном концерты проходили неплохо — гнилыми овощами и фруктами никто не бросался — иногда даже дарили цветы, но в чаще всего раскручивали на разговоры, и когда группа грузилась на самолет, у всех было четкое ощущение, что они наговорились на полжизни вперед.

Азия встретила музыкантов жарой и радостными улыбками. Их носили на руках и не давали проходу, требуя автографы и снимки. Особенно бешеным успехом пользовались оба воздушных демона, по горячей просьбе которых количество выступлений было сокращено до неприличного минимума.

— Может быть, я до старости дожить хочу, — Лас, сидя на полу автобуса, стягивал порванную футболку.

— «Они такие сексуальные!», — писклявым голосом процитировал Сах и томно закатил глаза.

Эстафету немедленно подхватил кривляющийся Джуни, которому досталось меньше всех:

— А какие огромные! Им так удобно дышать в пуп.

Турайа и Ла-али начали медленно сползать на пол.

— Угу, — проворчал Лас, рассматривая на свет прореху, — демонические секс-машины.

В салоне раздался истерический женский всхлип.

Экскурсия в местную достопримечательность закончилась, не начавшись: на выходе с закрытой автостоянки их атаковала толпа фанаток, едва не растерзав. Пришлось срочно обрастать броней и спасаться бегством.

— Не скули, — Сантилли вытер слезы, забрал у друга испорченную вещь и вышел.

Через несколько секунд раздался восторженный визг и крики — поклонницы делили трофей. Но все когда-нибудь кончается, и гостеприимная Азия тоже осталась позади. К огромному облегчению демонов.

— Глебушка говорит, что нас ждут с нетерпением, — Сантилли забросил проколотое колесо в багажник и отряхнул руки. — Россия неисправима.

— Почему? Хорошие дороги, — не понял их водитель. — Просто баллон износился. Столько исколесили.

На первый же концерт примчалась вся бригада конструкторов во главе с Глебом. Ашурты курировали местные заводы, и оставлять друзей без поддержки отказались, но после азиатской эпопеи российские концерты показались демонам легкой рябью на тихой глади пруда. На Радужную они вернулись как раз за три дня до дня рождения Сантилли.

Лас, который опоздал на четырехсотлетие ашурта по вине Розианны, уже был в курсе того, что там произошло: друг поспорил с Эдингером, кто кого перепьет. К финишу оба пришли одновременно, то есть синхронно рухнули на пол, а выигрыш — три бутылки безумно дорогой «Вечерней зари» — поделили между собой свидетели. Это был единственный раз, когда Сантилли в хлам набрался на празднике, но приз того стоил. Пока не пошел по чужим рукам, минуя спорщиков.

А сегодня с утра к ним ввалилась толпа друзей, выдернув их из постели и устроив в доме знатный переполох. Имениннику завязали глаза и потащили к морю, дав одеть только штаны, а когда сняли повязку, он простил им все.

Свита в благоговейном молчании наблюдала с причала как демон, с немым восторгом осматривает яхту. «С ума сойти» прозвучало как «спасибо» огромными буквами. Он сразу начал строить планы, как обставит Мишеля, прочно держащим в цепких лапах оборотня призовое место уже несколько лет, но сначала надо будет сходить на дальние острова: великолепная лагуна, чудесные пляжи, дельфины и прочее и прочее.

— Как только ты принимаешься что-нибудь рекламировать, у меня сразу начинают болеть зубы, — хмыкнул Сах. — Если Сантилли сказал «легко и изящно» — жди проблем.

— Карма у него такая, — значительно покивал Глеб, — демоническая.

— Неужели несколько невзрачных хищников тебя отпугнут? — всплеснул руками ашурт.

Ийет выразительно прищелкнул пальцами:

— Вот, это уже ближе к правде.

Но Риалисса, обиженная общим невниманием, решила показать, что она тоже ничуть не хуже какого-то корыта и даже умеет управлять огнем.

— Папа, смотри, получается!

— Нет!!! — в несколько глоток завопили демоны. — Риа!

Но огненный шар, опережая возглас, срикошетил от настила и с грохотом врезался в белоснежный борт, волной растекаясь по нему. Новенькая яхта вспыхнула веселым желтым пламенем.

— А хорошо занялась, да, Сантилли? — сочувственно похлопал его по плечу Андрей Дубровский. — Не везет тебе на них. Третья?

— Да, — отрешенно согласился ашурт и подавил тяжелый вздох.

— В Багдаде все спокойно, — расхохотался Глеб и, заглянув в лицо расстроенному демону, помахал перед ним растопыренной пятерней. — Импера-атор? Все как обычно — никаких неожиданностей, только закономерности и полное спокойствие.

Сантилли провел руками по распущенным волосам и категорично заявил:

— Девчонки, не вздумайте мне больше никого рожать! Или я повешусь.

— Па-а-а-ап, — разревелась дочь и уткнулась носом ему в штанину, — я не хотела. Ну, па-а-апочка-а-а. Пусть мне родят еще одного братика. Мы вместе тебе новую яхту построим.

Отец взял ее на руки и строго заглянул в глаза:

— Слово даешь?

— Или куплю, — всхлипнула Риа, — или закажу. Папочка, только прости! Прости, папочка, — она крепко обхватила его за шею и прошептала, — я больше так не буду.

— А меньше? — хитро спросил Олег.

Девочка отчаянно замотала головой:

— И меньше так не буду.

— А точнее?

— Я вообще так не буду, — твердо отчеканила она.

— Ну, хорошо, — недоверчиво проговорил конструктор, чувствуя лазейку в известной с детства фразе.

— Ну, и лопух, — ухмыльнулся Глеб. — Ключевое слово в данном случае «так».

— Я и так не буду! — выкрикнула Риалисса, никак не могущая взять в толк, почему взрослые хохочут.

Два года назад, выдав стационарные порталы за гипер-переходы для людей, Орхан открыл несколько туристических маршрутов для землян, а спустя несколько месяцев его примеру последовали йёвалли и ашурты. На сегодняшнем совещании Таамир подтвердил свое прежнее решение, в довольно резких выражениях заявив, что не даст кому попало шляться по его стране. При старом составе Совета дракон, может быть, и остался бы в гордом одиночестве, но у дэи вэ и неар произошла передача власти, и на трон взошли Габриэль и Тоинет, настроенные к людям еще более пренебрежительно, чем Маркос и Рошейн.

— Я думаю, землянам хватит курортных зон и Парковых островов, — согласился с женой Гроос, застегивая папку с документами, — Таамир прав, нечего им совать носы, куда не следует.

— Варвары. Представляете, что будет, если их пустить к драконам или к нам? — темный слегка поклонился неар, получив в ответ благосклонную улыбку Тоинет. — Милая, Амира просила напомнить тебе о завтрашней встрече и просит прощения — сегодня она отсыпается, малыш всю ночь спать не давал. Сама понимаешь, восьмой месяц.

Маярт, прозванный за глаза Хитрой лисой, не запретил посещение страны, как драконы, но и условий для туристов не создавал.

— Могу предложить желающим небольшой променад под сенью старинных вязов и разминку со степняками, — усмехнулся он. — Да, кстати, Алентис, я зайду вечером, мне не нравится одно место в договоре, который они нам предлагают.

Князь согласно кивнул головой и отошел к Сантилли: им на днях надо было принимать еще один завод на Земле.

Ин Чу сухо раскланялся со всеми и направился к выходу, когда Маярт нашел у себя клочок бумаги с собственными каракулями.

— Чуть не забыл, — он обвел всех веселых взглядом, — Яга просит перевести ее на постоянное поселение. Кроме этого она намекает на должность смотрящего своего района.

— Что просит эта дурная женщина? — не понял Сах.

— Разреши, — рассмеялся Герхард, — бабка из него получилась великолепная, а если ему самому понравилось — пусть остается, но Волкам скажи, чтобы незаметно усилили за ним надзор. Ступу починили?

Лас кивнул, показательно чмокнул Элерин в щеку и погладил по волосам:

— Умничка ты наша, но он тебя сделал.

Кто ж знал, что идея императрицы использовать преступников для создания сказочных персонажей, окажется настолько успешной?

— Вот представьте, что вы год просидите говорящим пнем или цветком, или подсвечником в заколдованном замке. Будете вы потом воровать или убивать? — с жаром доказывала она. — И еще один плюс — никаких расходов.

Преобразование для наглядности проходило перед зеркалом, и память заключенным сохраняли, накладывая при освобождении Печать молчания. Отбывшие срок люди выходили из Логова Кощея не сказать, чтобы просветленные, но четкий стимул жить честно у них появлялся. Попадались, конечно, и закоренелые в нежелании исправляться. У оборотней, патрулирующих территорию, был один нелюбимый маршрут, пролегающий мимо прибрежных матерящихся скал. Стояли они у рифов на достаточном расстоянии друг от друга, сбежать не могли, сговориться тоже, подкупать стражей было нечем, но кто ж сказал, что они не старались?

Коренные жители Жемчужины часто наезжали летом в Логово на пикники и просто так, побродить. Природа на архипелаге была прекрасная, погода мягкой, а собеседники — интересными. Когда еще тебе с неподражаемой выразительностью расскажут столько новых сказок, зарабатывая баллы хорошим поведением? Зимой сказочное место заливали проливные дожди, леса прочесывали ураганные ветра, а море — злые шторма, после которых даже говорящие скалы начинали задумываться о смысле жизни с удвоенной силой.

Искусственно созданным был только Змей Горыныч, все остальные сказочные персонажи, которые создатели Логова откопали во всевозможных сказках — преступниками и, в основном, людьми с Земли. Даже избушка на курьих ножках иногда менялась, и тогда хозяйка с неделю жила в шалашике, пережидая, пока прикованный за ногу к дереву заключенный перебесится и возьмется за ум.

Сама баба-яга до превращения была киллером высшего класса, молодым, удачливым и нахальным. Ловили его целенаправленно почти полгода и приговорили к пяти годам заключения в дереве, но перед процедурой он оскорбил Элерин, плюнув при этом ей в лицо, и разъяренная ийет заменила приговор, одарив мужчину уникальным шансом побыть в шкуре женщины. Кто ж думал, что человек найдет себя в новом образе?

Единственных, кого не было на архипелаге — это говорящих животных. Даже после полугодового пребывания в звериной шкуре возвращение к нормальной жизни было практически невозможно — инстинкты брали свое.

А вот Кощеем в шутку прозвали старого мага ийет, согласившегося присматривать за хлопотным хозяйством. Тот посмеивался, но подгонять свою атлетическую внешность под устоявшийся стандарт не торопился, стабильно каждое утро и вечер выходя на пробежки.

— Завтра? — хитро покосился на уходящего императора Андерс.

Найири постарался погасить ухмылку:

— Ближе к обеду.

— Ну, удачи тебе, — пожелал ему воздушный. — Расскажешь.

Селеста еще раз проверила вещи и документы, застегнула сумку и затянула в хвост темно-русые волосы, отросшие за годы учебы. Когда пять лет назад она согласилась на помощь руководителя группы «Демонов», то совсем не ожидала, что музыкант отнесется к этому с полной серьезностью. Он помог ей поступить в академию без диплома художественной школы, но от денег девушка твердо отказалась, прекратив так и не начавшиеся толком отношения. Да и какие там отношения? Так, встречались, катались ночью и целовались. Ашурт, не смотря на ее запреты, часто звонил, интересуясь делами, но помощь больше не предлагал. Да и она бы не согласилась, хотя с деньгами поначалу было очень трудно, но потом ей повезло с оформлением солярия и от заказов не стало отбоя.

Золотой диплом в кармане, в августе она уже приступает к работе, а сейчас их, восемь лучших выпускников страны, в том числе и Николет, ждет премиальная поездка от правительства на Жемчужину. Десять дней в совершенно чужом мире: пять — у ашуртов и пять — на побережье йёвалли. Здорово было бы побывать еще и в Орхане, но туры туда стоили баснословно дорого — сказочная империя знала себе цену.

Инопланетный порт оказался странным: всего лишь накрытый прозрачным куполом уютный скверик с расставленными в беспорядке креслами у затейливых фонтанчиков. Вместо стен — подстриженные волнами заросли с разноцветными помпонами цветов, и упругое зеленое покрытие под ногами. Туристов встречало ласковое полуденное солнце, кудрявые облака, теплая летняя погода и высокая светловолосая девушка-гид в традиционной одежде дома Воздуха: белая свободная кружевная блузка, брюки, заправленные в низкие мягкие сапожки и безрукавка без боковых швов и пуговиц, прихваченная по талии впереди шелковым шарфом, оставляя заднее полотнище свободным.

В легкое шоковое состояние туристов ввел почти трехметровый синий мужчина в полуоблегающем плотном комбинезоне, разговаривающий у стойки с администратором. Одной парой рук он облокотился на столешницу, во второй держал небольшой серебристый кейс. Рядом переминалось на коротких ножках животное, похожее на ребристую дыню с глазами улитки. Когда в очередной раз инопланетный зверь переступил на месте, туристы имели сомнительное удовольствие наблюдать, как его верх выскользнул из-под ребер и уткнулся носом в покрытие.

Гид поторопилась дать опешившим землянам необходимые пояснения, и дальнейшую эпопею они досматривали уже спокойнее. После нескольких безрезультатных попыток втащить скользкую сумку-контейнер обратно традиционным способом, мини-платформа прижала ее к стойке и подлезла снизу, надежно зафиксировав креплениями со всех сторон.

Больше ничего необычного в порту не произошло, если не считать вышедшего из кабины гипер-перехода дородного мужчины в ярких восточных одеждах в окружении четырех самых настоящих янычаров с самыми настоящими ятаганами. Дремавшая у кустов громадная в зеленоватых разводах птица, которую земляне поначалу приняли за стилизованную статую, шумно встрепенулась, встопорщив отливающие металлом перья, и плавно поплыла навстречу прибывшему, откидывая колпак кабины. За то время, что люди, постоянно оглядываясь на мужчину, шли к своему катеру, перья необычной машины слились в гладкое покрытие, а сложенные крылья расправились. Птица поднялась вертикально вверх, пустила по куполу мелкую рябь и растаяла в голубом небе, оставив землян стоять с открытыми ртами: одно дело видеть все это в новостях, и совсем другое — своими глазами.

Поселили туристов в уютной домашней гостинице по одному в номере, выдали разноцветные браслеты-универсалы из гибкого металла и сразу повели знакомиться с окрестностями.

Столица ашуртов сначала показалась подругам скучноватой. Вдоль улиц — двухэтажные дома простых жителей, магазинчики, ателье, открытые кафе вперемежку со сквериками и посадочными и парковочными пятачками, но технику или живность частенько бросали прямо у дверей. Вместо кричащих больших щитов с названиями — светящиеся стилизованные вывески, висящие поперек тротуара, как в старинных сказках, а под ними — несколько рун. Булочная — булка, ювелирный магазин — кольцо и так далее, удобно и понятно. Но никаких обозначений улиц и домов, как хочешь — так и ищи то, что тебе надо.

За первым рядом обычных домов, словно отгородившись ими от всех, стоял второй, более богатый, с собственными подъездными аллеями. Максимум трехэтажные особняки, как замки в миниатюре, стояли на значительном удалении друг от друга в глубине вычурных парков за стриженой оградой кустов. И не понять, где жилой дом, а где какое-нибудь ведомство или министерство: ни табличек, ни указателей, ни охраны снаружи.

«Хоть бы штандарт плохонький прилепили, — с досадой подумала Селеста, — на шесте».

Нет привычной наземной техники, в основном нечто индивидуальное по принципу «встал-оттолкнулся-и-поехал»: разномастные скутеры и доски, летающие или с колесами. Некоторые гарцуют на лошадях и крылатых котах. Широкие улицы поделены на две части: зеленую и вымощенную камнем под прозрачным покрытием, как под стеклом, — по первой ездят, по второй — скачут. И переходят их, кому как вздумается: ни светофоров, ни пешеходных переходов. Да и зачем, если движение даже с большой натяжкой нельзя назвать интенсивным?

А вот летательных аппаратов было больше. Туристы даже видели одну аварию по дороге от гостиницы к центру. Два с виду целых флайерра лежали на расстоянии друг от друга, не поделив небо над посадочной площадкой. Рядом с ними висели три ярко-красные машины-птицы, разрисованные пульсирующими зелеными и черными рунами, и суетились люди в комбинезонах под цвет рун — врачи и местная полиция. Никто из редких прохожих не останавливался, чтобы посмотреть, и когда кто-то из туристов задержался, его тут же знаками попросили не мешать.

Много деревьев, зелени, цветов, фонтанов и ни одного бесхозного четвероногого, не считая котов в ошейниках-цепочках, мелких лесных зверюшек и птиц. Все нереально чистенькое, ухоженное, красивое. До тошноты.

И над всем этим возвышается суровая старая крепость с развевающимися длинными огненными флагами на шпилях башен. Селеста точно была уверена, что не одна она сейчас перебирает в уме архитектурные стили. Столице больше всего подходил готический, если отбросить всяких там горгулий. Кстати, никаких памятников и статуй земляне не заметили, если они где-то и стояли, то явно не на улицах города.

— Замаешься бегать, — вполголоса заметил кто-то из туристов. — Я читал, что у них в городах движение машин запрещено — элите не нравится. Да и какие там города — пара улиц, несколько кварталов возле каждого замка. У них даже деревень толковых нет — фермы и хутора. Надо что-то купить — едешь сюда. Все фабрики — на окраине или в стороне и у каждой свой городок на полпланеты. Свихнуться можно. И Землю под свой стандарт подгоняют.

«Толкучки нет, — мысленно попыталась оправдать инопланетян Селеста и подумала, что если сжать этот растянутый город, то он окажется не таким уж и большим на самом деле. — Выходит, что население у них даже меньше, чем на Земле. Как же они смогли нас победить?».

— У нас нет наземных машин, — несколько холодно поправила человека гид. — Но не все любят летать, предпочитая передвигаться над дорогой. Запрет касается именно их, из-за высоких скоростей. Желания элиты здесь не учитываются.

— Приезжают к городу и пешком? — с отчетливой насмешкой спросил симпатичный модный парень.

— Подлетают к городу, посылают запрос диспетчеру и переводят машину на автоматику, — чувствовалось, что терпения у экскурсовода остается все меньше и меньше.

Но улицы нельзя было назвать безлюдными. Стайка ребятишек с криками промчалась мимо туристов и свернула в магазин сладостей. Кто-то спешил по делам, кто-то отдыхал в скверах или кафе. Слышался смех, разговоры, птичий пересвист, бесшумно приземлялись машины, один раз с громким улюлюканьем мимо пронеслись всадники на котах-сайширах. В принципе — ничего особенного, даже наряды в чем-то похожие. Мужчины одеты проще и привычнее, а вот женщины — в зависимости от фантазии, главное, чтобы юбки мели тротуары, остальное отдано на откуп модницам. А то, что в разрезах мелькали не только коленки, но и бедра, никого, кроме земных туристов, видимо, не смущало.

Из ателье, возле нарядной витрины-окна которого остановилась группа, как раз вышла супружеская пара: очень высокий коротко стриженный молодой человек атлетического сложения обнимал за талию девушку с такой фигурой и внешностью, что Селесте захотелось застрелиться от зависти, а Николет — убить инопланетянку. Всю жизнь мечтать о таком мужчине, а когда встретить, то с досады сгрызть ногти до локтей, потому что место рядом с ним занято какой-то шикарной стервой в ярко-синем а-ля восточном наряде. Приличным в костюме, с точки зрения землян, были только манжеты и пояс шаровар, состоящих из шнурков. Длинная накидка без рукавов и корсаж к разряду пристойных никакого отношения не имели по причине полной прозрачности первой и чистой символичности второго.

Девушка, словно прочитав их мысли, повернула к подругам голову.

— Здрасте, — выдавила из себя Селеста, проклиная себя в душе за неуклюжесть и неприглядную внешность — инопланетянка оказалась высшим ашуртом. Даже если не увидеть с первого раза огненных зрачков, то сложенные за спиной багровые крылья мог не заметить только слепой идиот. Такой, как она.

Холодная снисходительная улыбка на красивых губах, еле заметный кивок в ответ на корявое приветствие простолюдина и красавица потеряла к ним интерес. Николет встретилась с пронизывающим взглядом мужчины и непроизвольно поежилась, остро осознав, что уже хочет не идти рядом с ним, а спрятаться в какую-нибудь глубокую нору, а еще лучше — закопаться с головой. Что он, такой единственный во вселенной? Еще найдутся.

— Куда-то торопимся? — дэи вэ прижал к себе жену, целенаправленно цокающую шпильками по тротуару, и оглянулся на группу туристов. — И кто из них приглянулся нашему графу?

— Без понятия, — беспечно отозвалась демонесса, встряхнула крыльями и вопросительно приподняла брови.

Темный прикинул расстояние до замка, потом до ближайшего угла, откуда можно спокойно открыть портал, и понял, что ходить ему сегодня лень.

— Вы видели его крылья? — с восторгом прошептал кто-то из парней. — Шикарный спецэффект. Как будто дыра в пространстве. Теперь понятно, зачем им такие широкие улицы — чтобы крыши домов не сносить при взлете и посадке.

Мысли Николет скакнули по аналогии с инопланетян на их историю:

— А исторический музей здесь есть? Или антропологический?

— Только тебе могла прийти в голову подобная мысль, — прошептала подруге Селеста. — Ты отдыхать приехала или как?

Гид на мгновение замешкалась, не зная перевода последнего слова, но все-таки рискнула ответить.

Музей в столице был. По указу короля специально выстроили старинный замок и деревушку, где можно было подробно познакомиться с бытом и нравами знати и простолюдинов, живших в далеком и не очень прошлом.

— А почему муляжи, а не настоящие экспонаты? — удивился все тот же ехидный парень после объяснений гида. — Раскопки там или еще что-то. У вас разве не проводятся?

Вопрос поставил экскурсовода в тупик. Она хлопнула длинными ресницами и неуверенно посмотрела на королевский замок, очевидно, представляя, как бригада археологов с лопатами наперевес рыщет по его коридорам в поисках раритетов.

— Боюсь, что никто из ныне живущих не захочет делиться семейными реликвиями, — наконец нашлась она. — У нас ими очень дорожат, а не разбрасываются по пустырям.

— У вас и исторических фильмов нет, — с ноткой пренебрежения высказалась худощавая шатенка. — Только сказки и легенды. Как же ваши дети изучают историю?

— Ну, уж точно не по фильмам, — вскинула голову гид. — У нас превосходно развитая система индивидуального обучения. Наставники считаются привилегированным классом, просто так туда не попасть, — чувствовалось, что девушка пыталась это сделать, но потерпела неудачу. — И потом, я думаю, что Его Величество будет категорически против того, чтобы про него снимали фильм.

— А при чем здесь король? — не поняли ее.

— А при том, — окончательно рассердилась гид, — что прежде чем ехать в другую страну, надо познакомиться с ней хотя бы коротко. Как вы собрались снимать исторический фильм, если многие из тех, кто принимал участие в главных исторических событиях, живы до сих пор? Да они съемочную группу с потрохами съедят, если им что-то не понравится.

— Мы диплом защищали, — тоже обиделись люди.

— Между прочим, у вас потом было несколько дней, чтобы хоть что-то прочитать.

— Между прочим, — вышла из себя Николет, — нам надо было хотя бы немного выспаться и приготовиться к переезду. Неужели нельзя снять кино про то, что было лет четыреста назад? Интересно же, как жили в те времена. Не хотите художественный, сделайте документальный, по реальным событиям.

Лицо у гида начало медленно вытягиваться:

— Не думаю, что Его Высочество… — она запнулась, словно проглотила чье-то имя, — одобрит вашу идею, так же как и король и многие другие. Они и без этого все прекрасно помнят, остальным вполне хватает хроник.

До людей с запозданием начало кое-что доходить. Кто-то издал сдавленное «о-о-о», пытаясь представить размеры временного промежутка.

— Как-то я не задумывался, — почесал в затылке говорливый парень, — получается, что ваш король жил, когда даже компьютеров толковых не было? С ума сойти можно.

Все еще обиженная девушка не стала уточнять подлинный возраст Найири, а провела туристов по главной улице, коротко знакомя с городом, то есть, где и что можно купить, а на что просто посмотреть, где можно ходить беспрепятственно, а куда лучше вообще не заходить во избежание. И в окончании пригласила их в катер на обзорную экскурсию по окрестностям.

Скоро гид хорошо поставленным голосом вещала о местных достопримечательностях, посулив через четырнадцать минут сделать остановку у летней королевской резиденции, одной из красивых построек в этой части страны. Прогулка по городку, обед, музей, после чего люди до утра свободны. К их услугам будут — ночные кафе с прекрасными развлекательными программами, музыкальный театр под открытым небом, парк аттракционов, в том числе и водных и многое другое. Подробные буклеты гости получат в гостиницах.

Селесте отчаянно захотелось треснуть гида по высокомерно задранной головке за спесивость и официальный тон. Понятно, почему ее не взяли в наставники, лично она этой кукле даже обслуживание столбов не доверила бы.

Под крыльями экскурсионного катера мелькал деревенский пейзаж: бесконечные виноградники на пологих холмах, поля, небольшие стада животных на лугах, извилистые речки, рощи и спрятавшиеся в них редкие аккуратные хутора и одинокие особняки, соединенные обсаженными деревьями дорогами. Слева проплыли красные шпили большой крепости, спрятавшейся среди густого леса.

Люди оживились, приготовив камеры, но машину неожиданно плавно повело в сторону и вниз. Она быстро выровнялась, а пилот что-то спокойно сказал гиду. Та мгновенно переключилась на флору-фауну, мимоходом сообщив, что маршрут несколько изменен, и сейчас они сделают коротенькую остановку в Гельцекском лесу, над которым гости пролетают в данный момент. И если они (земляне) были (бы) внимательны, то наверняка могли (бы) увидеть старинный замок дома Ашурт, подаренный королем полтора века назад графу Орси за многочисленные заслуги. Здесь туристы смогут на деле ознакомиться с жизнью крестьян, посидеть в настоящем деревенском трактире и выпить замечательного местного вина. Как инопланетянка так виртуозно умудрилась интонацией подчеркнуть их ограниченную любознательность, для Селесты осталось загадкой.

— Коров что ли доить будем? — шепотом спросила подругу Николет.

— Не переборщил? — Ноэль проводил глазами удаляющийся катер и свистом подозвал свою гнедую кобылу. — Вот зараза, иди сюда.

Недовольство князя можно было понять — лошадь вместо того, чтобы сломя голову лететь к хозяину, предпочла притвориться глухой и с увлечением ощипывала цветочные головки. Безрезультатно свистнув еще раз, демон чертыхнулся и сам пошел к ней, сорвав по пути длинную травинку. До хулиганки оставалось два шага, когда на нее вдруг снизошло игривое настроение, и они с Ноэлем закружили по поляне, вытаптывая траву.

— Дальше земли не упадут, — хмыкнул Юштари, складывая прибор. — Даже лучше получится: прекрасный граф спасает прекрасную девушку, слезы радости, благодарственные поцелуи, и мы на свадьбе крадем невесту. Да что ты бегаешь за ней? Откроем портал — первая туда рванет.

— М-мелкая тварь, — Ноэль изловчился и поймал повод. — Стоять! От меня еще ни одна женщина не ушла безнаказанной, — он травинкой вытянул строптивое животное по храпу, строго заглянул в лиловые глаза и пригрозил. — Отдам Сьюзен на пирожки.

— Не успеем к началу, — Юштари в одно касание взлетел в седло. — Как ты с двумя женами справляешься, если с одной клячей сладить не можешь?

Ноэль любовно погладил по шее присмиревшую кобылу:

— Тут надо уметь найти подход, но мне повезло — девочки у меня послушные, что одна, что вторая.

— Сью послушная? — расхохотался граф, направляя жеребца к порталу. — Не смеши.

— Само смирение и покорность! — крикнул ему вслед Ноэль и ткнул кобылу пятками. — Кляча, значит?

Вскоре начался густой лес, простирающийся до самого горизонта, и стало бы совсем скучно, если бы не великолепная крепость с ажурными башнями и развевающимися на них вымпелами, похожими на языки пламени. С высоты были видны крыши внутренних построек, стены замка, кое-где заросшие плющом, и люди на зубчатых стенах.

Постепенно крепость исчезала за кудрявыми кронами лесных исполинов, и машина приземлилась на вымощенной камнем площадке, окруженной старыми деревьями. Под их сенью монументально утвердился сложенный из песчаника одинокий двухэтажный дом с открытой деревянной верандой. Возле крыльца стояла пара непривязанных коней, изредка встряхивая длинными гривами. И тишина, и покой, подчеркнутый задорным щебетом невидимых птах.

Земляне, озираясь, неуверенно ступили на инопланетную брусчатку и сгрудились возле катера, а пилот сразу открыл панель управления, чтобы разобраться с неполадками системы.

Гид защебетала снова, расписывая красоты природы и пользу свежего воздуха, разъяснив, что трактиры издавна строились на перекрестках, в данном случае это главная деревенская улица и дорога, ведущая к замку, который они видят в конце лесного тоннеля. Возле крепостных стен он вырубается, поэтому туристы смогут без помех ознакомиться с особенностями старинной архитектуры: массивными воротами, подвесным мостом и мощными башнями с узкими бойницами.

Селеста оглянулась вокруг и со смешком отметила кровожадно-примеривающиеся взгляды товарищей по несчастью — не одной ей хотелось придушить заносчивую инопланетянку.

На крыльцо дома вышел здоровенный пожилой мужчина в белой рубахе и темных холщовых штанах, заправленных в низкие сапоги. Он закинул на плечо полотенце, которым вытирал руки, и облокотился на перила. Гид покосилась на него, затрещав с новой силой:

— Сто лет назад прежний владелец замка приказал посадить в деревне деревья. Как видите, они сильно разрослись, но приусадебному хозяйству не мешают.

И только после ее слов туристы разглядели вдоль мощеной тенистой улицы одно- и двухэтажные яркие домики, притаившиеся за кустами, как в засаде.

Тем временем рядом с мужчиной образовались два парня, с интересом рассматривая туристов. Первый, скрестив руки на могучей груди, с аристократической небрежностью прислонился к деревянной колонне, подпирающей крышу веранды, второй — присел на перила и начал подбрасывать нож, ловко ловя его за кончик.

Вдоволь налюбовавшись на оробевших молодых людей, мужчина не спеша выпрямился и что-то гортанно сказал.

— Нас приглашают отдохнуть и попробовать местное молодое вино, — перевела гид и первая направилась к трактиру, словно невзначай поправляя белокурые локоны.

Парни на веранде оживились и подтянулись, откровенно рассматривая ее, а туристам ничего не оставалось, как плестись следом.

— Зашибись экскурсия, — проворчала Николет. — Катер сломался, сели в какой-то глуши, а сейчас нас заставят коровам хвосты крутить.

— Зато отсюда видны стены, — нашла положительный момент Селеста. — И там кто-то есть.

— Во всех замках до сих пор существуют гарнизоны, — тут же воодушевилась гид, несколько смущенно улыбаясь молодому человеку с ножом, — и они действующие. А сейчас вы можете задействовать браслеты-переводчики, чтобы без помех общаться с прислугой. Для этого….

Джуни нетерпеливо глянул на часы:

— Не затянем? Они там уже достаточно торчат.

— Юш сказал, сигнал был сильный. Система еще долго будет думать, а пилот кодов не знает, — отозвался Эрри и выглянул между зубцами стены. — Какого дьявола они выползли? — он всмотрелся в Ноэля и Юштари, перебрасывающихся с гидом короткими репликами.

— Какого дьявола он здесь делает? — Сантилли кивнул на мелькающую среди деревьев кавалькаду всадников, выехавшую из портала за пределами охранного периметра.

За спиной отца озадаченно присвистнул Тьенси:

— Это не может быть случайность. Твоя жена не могла сказать?

— Она согласна, — встревоженно отозвался Джуни. — Это или кто-то из деревенских, или из агентства.

— Если у него своя служба, на черта ему доносчики? — Сантилли толкнул дэма в бок. — Пошли встречать Величество. Говорил же, надо было на Земле все сделать, никто бы внимания не обратил.

Друзья спустились со стены, оставив сыновей следить за развитием событий. Сантилли махнул принаряженным Дубровским, садящимся на коней:

— Отбой, — он на ходу наставил палец на Андрея. — Я предупреждал, что твоя идея полный бред. Надо было делать по-моему.

Кот, прочно обосновавшийся на крупе жеребца Мишеля, недовольно сполз со стеганой попоны:

— А что случилось? Ураган? Наводнение?

— Хуже — отец, — скривился Сантилли.

— Дьявол! — Ласайента в сердцах ударила кулаком по ладони и, перекинув ногу через шею жеребца, упала на руки мужа.

— Вот именно, — подтвердил он, автоматически стряхивая жену на землю.

— Я в женской ипостаси! — обиделась она.

— В мужской я тебя и ловить бы не стал, — Сантилли на всякий отступил за спину Джуни и показал ей кончик языка.

Со стороны леса послышался дробный перестук, и на площадь вылетел небольшой отряд всадников, взорвав тишину звоном подков по камням и ржанием лошадей.

Оба парня сбежали по ступеням вниз и опустились на колено, склонив головы, следом неторопливо спустился трактирщик, гид присела в низком реверансе, а туристы нестройно поздоровались и остались растерянно топтаться на веранде. Ехавший первым огромный ашурт со сложенными за спиной огненными крыльями мельком оглядел их, задержав взгляд на Селесте, чему-то усмехнулся и пришпорил коня. Кортеж шумно удалился в сторону крепости, оставив людей переваривать увиденное.

— Влипли? — Юштари повернул голову к задумчивому Ноэлю. — А я сегодня хотел братишку потискать.

— Потискаешь, — тот встал и принялся тщательно отряхивать штаны. — А вот мне отец точно голову открутит.

— Если мой меня к матери отправит, — не слушая друга, продолжил Юштари, поднимаясь, — я сам в башне запрусь на хлеб и воду, — он подумал и добавил. — Можно даже без хлеба. Какая-то она совсем нудная стала, когда отец второй раз женился.

— Пошли пилоту помогать, — Ноэль обреченно направился к катеру. — Может, потом к Алентису? Он сейчас добрый. Не выдаст.

— Не пойдет, они к дню рождения сына готовятся, — на ходу помотал головой Юштари и заглянул в кабину. — Нужна помощь классифицированных специалистов?

Друг поднял глаза к небу и пробормотал:

— Боги, что там праздновать? Всего год ребенку, — он сел на порожек катера, ссутулился и тяжело вздохнул. — Мой дядя младше меня на сто пять лет! Они бы еще дольше думали, — демон еще немного поворчал и окликнул друга. — Юш, что братьям на юбилей дарить будем?

— Если живые от деда уйдут? — отозвался тот, не отрываясь от настроек, которые сам же и сбил. — По серьге в нос, им как раз только этого и не хватает.

— Солнечного дня, — приветствовал Найири сникнувших заговорщиков, когда его кортеж въехал во двор крепости. — Всей шайкой решили подышать свежим деревенским воздухом? Похвальное решение, не буду мешать, — король, словно мимоходом, окинул стены внимательным взглядом, спешился и поманил за собой поскучневших главарей.

Если исходить из имеющихся у него данных, то граф Орси влюбился по уши в человеческую девчонку и устроил ей поездку на И, не Кей-Лайн под видом поощрения отличившихся выпускников. Сам он настолько щедро размахнуться не мог, отсюда вывод о дружеской взаимопомощи.

Здесь кончались сведения, и начиналась логика: во время экскурсии им устраивают небольшую поломку автоматики и приземляют в деревне. Остальное — дело техники. Раз девчонка проявила характер и отказала, то графу самому маячить не стоит, и поэтому кто-то из его друзей под видом хозяев замка замечает (совершенно случайно) терпящих бедствие землян и приглашает их в гости, мотивируя это тем, что ашурты тоже любопытны и хотят ближе познакомиться с дружественной расой.

А тут, ах и ох, сам страдающий влюбленный, тоже чисто случайно заглянувший на огонек. Прогулки, чудеса, новые знакомства и что там они еще придумали? Потом девушку всем гуртом уговаривают, она не может устоять и прочее и прочее. Романтика вполне в духе Джуни, но сам Найири занялся бы ею еще на Земле. А сейчас ему интересно, как заговорщики будут выкручиваться из сложившейся ситуации. Не объяснять же им, что озверевший от документов и бумаг король решил развеяться за их счет?

Тьенси осторожно оглядел двор из-за угла башни и махнул рукой брату.

— Не успеют, — Эрри досадливо сжал губы, наблюдая за выходящими из трактира оживленными туристами. — Что им там наливали? — и метнулся к деревянному ограждению галереи: «Что стоим?».

Мишель, протаптывающий колею в плитах двора, выразительно чиркнул себя по горлу, а Андрей виновато развел руками: «Король».

Даэрри постучал кулаками по перилам:

— Я бы смотался туда. Мне-то ничего не сделают.

— Еще не исчерпал лимит терпения Андерса? — Тьенси съехал спиной по стене и уселся по-орхански. — Хорошо, что Влада нет. Ах, этот таинственный взгляд черных глаз, устремленный к иным мирам! Лучше бы не возвращался, только Жени терзает.

— А по-моему, она счастлива, — рассеянно возразил йёвалли, примериваясь к зубцам стены.

Сантилли оказался прав, когда предположил, что такого ангела как Влад, сложно убить. Несколько визитов к Сарнайт, скромные подарки от ашуртов и масса комплиментов, что само по себе явилось для императора немалым подвигом. Но решающую точку в переговорах поставил король духов, подключившийся к ним в последний момент. «Точку» звали Шаанна, и находилась она в привычной для себя ипостаси и дикой ярости, щедро обещая ухмыляющемуся Хью все прелести той и этой жизни. Сарнайт, как только увидела крылатую полузмею-полудевушку, едва не замурлыкала от восторга и вопрос был решен.

Император, попробовавший возражать, остался в убийственном меньшинстве и обласкал своего защитника новым званием «самого тупого идиота Вселенной», пригрозив соответствующим орденом, на что Хью беззаботно ответил, что от Сарнайт еще никто не уходил. Во всех отношениях.

И уже как год Эджен, едва не сошедшая от радости с ума, ни на шаг не отпускала мужа от себя, но дэи вэ все равно периодически пропадал, никому ничего не говоря и не объясняя. Жена боялась его отлучек, но мирилась, понимая, что прежнего Влада уже не будет. А Найири знал, что когда-нибудь наступит день, и дочь уйдет вместе с любимым, и, возможно, он больше никогда ее не увидит. У каждого своя дорога.

— Ты меня слушаешь? — Тьенси поднял глаза на брата и увидел, что тот стоит на зубцах стены. — А меня подождать?

Земляне тепло прощались с гостеприимным трактирщиком, угостившим их деликатесами, действительно прекрасным вином, остроумными байками из местной жизни и подробными пояснениями и дельными советами по посещению интересных для них мест. Обиженная и всеми забытая гид молча дулась в стороне.

— Отзывай ее сегодня же, — веско попросил мужчина Ноэля, — или она вам всех туристов распугает.

Главный королевский винодел плохих советов никогда не давал, и князь согласно кивнул.

Люди усаживались в катер, когда заметили двух огромных птиц, летящих в их сторону. Через несколько секунд «птицы» превратились в ашуртов, и земляне, спохватившись, начали торопливо доставать фотоаппараты и камеры: не каждый день вот так запросто, на обычной прогулке, повстречаешь настоящего короля и дважды увидишь летающих инопланетян. И если первого снимать запрещено, вторых — не догадались, так хоть на третьих отыграться.

Братья, рисуясь, сделали небольшой круг и зашли на посадку со стороны солнца. Оно эффектно обволакивало крылатые фигуры слепящим ореолом, поэтому узнали музыкантов только тогда, когда те коснулись ногами земли и сложили крылья. Быстро разобравшись с поклонниками, атаковавших их просьбами об автографах и памятных снимках, Эрри аккуратно оттеснил в сторонку гида, бросив Тьенси на растерзание. Подруги постарались затеряться за спинами товарищей, поэтому до них долетали лишь неясные обрывки фраз: «…да ничего тебе не будет…», «…с чего вдруг безответственные?», «…билет… два — как скажешь…», «…король в курсе».

Последние слова оказались волшебными, и гид, подумав, кивнула. Селеста дернула Николет за руку и попыталась незаметно прошмыгнуть мимо Тьенси в катер, но этот шкаф легче было снести бульдозером, чем обойти. Демон, выцепив девушку из череды туристов, так приобнял ее за талию, что бедняга даже пискнуть не смогла, и очаровательно улыбнулся на прощание отлетающим гостям планеты.

— Чтобы не было грустно, — Эрри торжественно, как призовой кубок, водрузил рядом с ней ошеломленную подругу и послал катеру воздушный поцелуй.

Откуда-то появился летательный аппарат, похожий на виденный в порту, и ашурт, преувеличенно вежливо склонив голову, сделал широкий жест рукой в сторону складывающегося купола кабины:

— Мы предлагаем вам, леди, составить нам компанию в ознакомительной экскурсии по планете.

— Соглашайтесь, — вкрадчиво проворковал Эрри, подталкивая подруг к машине. — Первым на очереди знаменитый Гельцекский замок, закрытый для обычных посещений.

Для разноса Найири облюбовал приемный зал замка. Ему нравилось, как Шали все здесь устроил: никакой помпезности и излишней роскоши, но добротно, уютно и красиво — как и принято у ашуртов испокон веков. Он старательно изобразил грозный взгляд, распугав прислугу, и опустился в кресло главы дома. Заговорщики остались стоять перед ним навытяжку, не менее старательно изображая полное раскаяние.

«Артисты», — король окинул их суровым взглядом и приступил к главной части, вступление он уже озвучил по пути в зал.

— И что вас тянет на человеческих женщин? — выговаривал он графу Орси. — Посмотри, сколько вокруг красавиц! — король обвел рукой пустой зал и мысленно поздравил себя с начинающимся маразмом: сам же и разогнал всю наглядность.

Джуни, скромно потупив глаза, смиренно внимал ему. Найири побарабанил по подлокотнику кресла, перебирая пункты разноса в поисках пропущенного. Дэм почтительно молчал в ожидании продолжения, Сантилли мысленно поддерживал друга.

— И сними, к чертовой матери, эти идиотские браслетики! — взорвался король. — Ты глава рода. Какой пример ты подаешь племяннику? Я уже молчу про младших оболтусов — что у них еще не проколото?

— Носы и губы, милорд, — поклонился Джуни, старательно пряча глаза.

Сын незаметно перевел дух: раз отец перешел на побрякушки, значит, скоро конец нотациям и можно будет расслабиться — гроза позади.

— А ты зря думаешь, что легко отделался, — усмехнулся Найири, переключаясь на него. — Чья была идея?

— В воздухе витала, — вырвалось у Сантилли, он прикусил язык, но ловить слова было поздно, а проклинать себя — бесполезно.

Король легонько похлопал в ладони и поманил к себе говорливого отпрыска.

— Отец, — поморщился тот, отступая на шаг, — это как-то не серьезно — драть уши ребенку, у которого самого уже куча детей….

— Которые сейчас, — подхватил Найири, — если не ошибаюсь, уже умыкнули вторую жену для твоего дружка. Умнее ничего нельзя было придумать?

— Идея не моя, — охотно повинился сын, спасая репутацию, и развел руками, — нажали массой — пришлось подчиниться.

— И? — изобразил вопрос король.

— У тебя же сыск хорошо работает, — насупился Сантилли, — тряси их, а не подрезай на взлете крылья подданных. Такое веселье обломать!

— Поэт, — усмехнулся Найири, поднимаясь, и приказал. — Потом познакомишь.

Друзья поклонились уходящему королю и беззвучно ударили по рукам.

— Я все видел, — не оборачиваясь, сказал тот.

Время стремительно понеслось вперед, глотая дни не прожевывая. Первый день получился разгрузочным — дальше замка и окрестностей они так и не ушли, но потом про диету забыли. Несколько дней, вместо одного, на Парковых островах, где они едва не столкнулись со своей группой, но подходить благоразумно не стали. Конная прогулка и совершенно случайная встреча с Найири и его двумя женами, вылившаяся в оживленную беседу. Король за спиной гостей показал Джуни большой палец и, обрисовав руками живот, вопросительно приподнял брови.

Водопады йёвалли, где они тоже абсолютно незапланированно столкнулись с Андерсом, показывавшим внучке местные красоты. Девочка замучила всех, кроме деда, щебетом и требованиями «купи-пойдем-смотри», сразу умолкнув при виде родителей.

— Опять балуешь? — уголком губ строго прошептал Шон, отправляя дочь к Лонье. — В следующий раз отпущу только с сопровождением.

— Урежу бюджет, — тихо пригрозил Андерс и сверкнул глазами в сторону подхихикивающей Ласайенты. — Я дед или не дед?

— Дед, — согласился Шон, — но нам-то после тебя хоть вешайся. Посмотри в ту сторону, — он кивнул на сестру, — и задумайся: где ты найдешь второго Сантилли, чтобы он исправил то, что ты наворотишь?

Король исподлобья оглядел насупившуюся дочь и неопределенно хмыкнул.

И, конечно, если бы не любовь, никогда не видать бы Селесте и Николет волшебного Орхана. Шумная, разноязычная, яркая, многоликая Окрима сверкала в лучах утреннего солнца дивным драгоценным камнем, и кто хоть раз держал его на ладонях, уже никогда не сможет забыть чарующего обаяния этого города.

Поход по столице империи возглавляла Риалисса, в одном лице заменявшая родителей и братьев, срочно вызванных на завод. В качестве подстраховки к гостям был прикомандирован Мишель с котом, поразившим девушек своими размерами и понятливостью.

Но самое главное, с точки зрения юной демонессы, было оставлено на десерт.

О, эти знаменитые базары Орханской империи, потрясающие своей красотой и богатством! О них слагаются баллады, ставятся пьесы, пишутся поэмы. Место, где испокон веков встречаются культуры и эпохи, кипят страсти, заключаются договоры. Где сходятся все пути.

— Здравствуйте, миледи! — маркиз первым заметил Ольгу. — Беременность вам к лицу.

Сорокалетняя фигуристая женщина смущенно отмахнулась от комплимента и прильнула к мужу. Срок был еще маленький, но Мишель, готовившийся через два месяца стать отцом, изрядно поднаторел в этом вопросе и считал себя почти акушером, перевернув гору литературы и доведя расспросами домашнего целителя до нервного тика.

— Очень рискуете, Крьер, — наклонился он к старшине. — Она уже в возрасте, и учти заклинания молодости. Это уже третье. При родах вся система может полететь. Может быть, пока не поздно….

— Дети не спрашивают нас, когда приходят в этот мир, милорд. Мы оба знаем, на что она идет, — дэм грустно улыбнулся, глядя на оживленно разговаривающую с девушками жену, — но ей хочется, чтобы частичка нее осталась в нашем мире.

— Она умрет, да? — Риалисса с трудом отвела глаза от удаляющихся супругов.

— Скорее всего, — согласился Мишель. — Ей надо было пройти процедуру омоложения, а потом беременеть, но получилось то, что получилось.

Девочка по-взрослому нахмурила брови:

— Авары не отступают, я знаю. Она — истинный Авар.

Маленькая демонесса за пять лет прилично подросла, и дышит уже не в пуп, как шутит Глеб, а в среднюю пуговицу. Двенадцать лет, почти девушка, и начинает качать права уже осмысленно, отвоевывая себе независимость. Сах почти не заходит в гости, внезапно обзаведясь угрызениями совести: сначала страдал по матери, теперь — по дочери, — зарылся по макушку в работу и даже в их авантюре не принял участие, отговорившись делами. Мишель мысленно покачал головой: правильно говорят — влюбленные глупеют, но этот решил переплюнуть всех. Вот выберет Риалисса кого-нибудь другого и что? Дурной маг будет ждать внучку?

С рынка подруги вернулись с покупками: блузки, шарфики, курточки и превосходные сапожки из мягчайшей кожи. Мишель за их спинами делал знак торговцу снизить цену на порядок и оставлял Демона с карточкой. Кот торговался, маркиз платил, а рынок стонал и плакал от восторга — настолько бурных споров он еще не видел.

— Давай повторим, — упрашивали продавцы кота. — Или просто так заходи, душу отведем, — и совали ему в лапы подарки.

— А говорили — самый дорогой рынок, — шепнула Селеста подруге, когда они покидали Окриму.

Музей, к которому люди вначале отнеслись с пренебрежением, оказался превосходен. Чтобы никого не задеть и не обидеть, был выбран среднестатистический замок ашуртов. Земляне не знали, что обстановка в нем, как и действующие лица, менялась в соответствии с требованием посетителей — в основном детей. Когда подруги в сопровождении солидной демонической свиты прибыли в музей, там как раз собралось три группы по четыре-шесть ребятишек с наставниками.

Замок жил своей жизнью. Его не интересовали гости в странных одеждах, он не замечал их заинтересованных взглядов, не слышал громких объяснений гида.

— Голограммы, — с улыбкой пояснил Эрри.

Экскурсантов провели по жилым помещениям и хозяйственным пристройкам, в окончании пригласив на торжественный прием. Стоя рядом с молодой женщиной в богатой тунике поверх платья, Селеста никак не могла отделаться от чувства полной реальности происходящего. Звуки, запахи, то, как абсолютно непрозрачные голограммы двигались — все это было странно. Она осторожно протянула руку и с удивлением ощутила под пальцами шероховатость ткани. Женщина повернула к ней голову и смерила высокомерным пылающим взглядом.

Вечером, стоя на крытой галерее крепостной стены, девушки наблюдали, как вокруг крепости зажигаются разноцветные огоньки деревни. После Орхана местные города воспринимались как тихие, провинциальные, и даже немного скучноватые, но по-домашнему милые и родные.

— Странный мир, ты заметила? — Николет зябко обхватила себя за плечи. — Все мужчины — с оружием. Поголовно.

Сантилли, поднимавшийся по лестнице на стену, сдал назад, чуть не оттоптав ноги Джуни, и приложил палец к губам. При следующих словах ашурты, не сговариваясь, поморщились.

— У них культ солдафонов? Хотя, нет, — возразила сама себе Николет, — такое впечатление, что они все высшую академию заканчивали. Культ армии и интеллекта. Это должно быть обусловлено частыми войнами в прошлом. Отсюда, скорее всего, и все остальное. Ты видела, сколько у них спортивных комплексов? Да они помешаны на спорте и здоровье! Столько целителей. А женщины? Мечта поэта. Я чувствую себя закоренелой плебейкой и пигмейкой с прямой перспективой на вигвам. Больше мне ничего не светит, — девушка втянула голову в плечи и поежилась. — А это их телевидение, которого на самом деле нет? Никаких телепрограмм, что хочешь, то и смотри. А что смотреть? Новости? Познавательные программы? Из фильмов одна любовь, романтика, сказки да приключения и тех кот наплакал. Где сериалы? Где боевики? Где фантастика? Где хоть что-нибудь?!

— У них сеть — закачаешься, — тихо отозвалась подруга, думая о своем.

— Ты смотрела их новостную ленту — со скуки можно умереть: соревнования, матчи, чемпионаты. Огненный скейтч между королевской гвардией Бчан… Брана… тьфу и ашуртами. Жечь друг друга будут? И что такое «скейтч»? И до черта сайтов с кодом доступа. Не все рылом вышли?

— Почему, — нехотя возразила Селеста, — не хотят, чтобы мы узнали лишнее. Я смотрела: выставки, спектакли, концерты. Между прочим, наш театр «На Бродвее» с мюзиклами. На него вообще не попасть — билеты за полгода вперед разобрали. Науки тоже хватает, но не везде пускают. Я шикарный дизайнерский сайт нашла. Там годами жить можно. Но да, фильмов мало и книги только по заказу. Хотя, в электронке скачивай — не хочу.

Девушки замолчали, и ашурты уже хотели явить себя миру, когда Селеста неожиданно яростно произнесла:

— Врут они все! Я же вижу. Как ты не замечаешь?

У Сантилли взлетели брови. «Видящая?» — губами спросил он у опешившего друга.

— Что я не замечаю? — рассердилась Николет. — Что у них газет нет? Так и у нас их теперь нет. И журналов нет. Что я пропустила?! Зеленых человечков?

— А Эрри? Он же иногда отвечает на вопросы, которые я только собиралась задавать. Это нормально? А кот Мишеля? Ты видела котов такого размера? А взгляд? Полностью осмысленный взгляд и мимика. У кота — богатая мимика! Все эти их высокие технологии встряхивают перышками, болтаю, бегают, спотыкаются, глазками хлопают, как живые. А огромный дворец полностью из тончайших пластин без намека на несущие конструкции? Это как? Все это не может висеть в воздухе просто так, а он как прибит к нему. Даже физику знать не надо, чтобы понять, что здесь нечисто.

«Где это мы так прокололись?» — нахмурился Сантилли.

«Дворец фей в Парке, — вспомнил Джуни. — Дьявол, увлеклись. Не надо было вести их в Цветочную долину».

— Все разговоры про голограммы и прочее — полный бред! Голограмма не пахнет, не ощущается, она вообще на тебя никак не реагирует. Через нее пройди — она не заметит. Уходят от ответов, глазки делают невинные. Что они от нас хотят, Ники? Мне страшно. Мы же знаем их законы. Они же ничего не делают просто так.

Император постучал Джуни по лбу: «Я предупреждал?», — и решительно поднялся на галерею, поднимая руки в извиняющем жесте.

— Милые, мы случайно слышали последние фразы. Тысяча извинений. Я сейчас все объясню.

Но граф придержал друга за плечо и подтолкнул обратно к лестнице:

— Проваливай, — он повернулся к Селесте. — Леди, я прошу Вас о разговоре с глазу на глаз, если можно.

Николет почти пришла в себя после откровений Сантилли, когда к ней нагрянула подруга, забралась с ногами на диван и без предисловий потерянно сообщила:

— Ники, я выхожу замуж. Он любит меня, я всем понравилась: и его жене, и даже королю. Почему я не дура и не уродка? Жила бы спокойно.

В первый день, когда девушек поселили в замке и познакомили с миловидной хозяйкой, их поразила роскошь выделенных им апартаментов: по две комнаты, гостиная и спальня, обставленные с прекрасным вкусом изысканной мебелью и застеленные мягкими коврами, вежливая прислуга, готовая выполнить любое пожелание, все мыслимые удобства, какие только можно представить. Потом подруг познакомили с замком, и они поняли отличие своих покоев от королевских и успокоились.

— На случайные заработки и не вышла бы замуж за богатого графа, — фыркнула Николет. — Радуйся. Будешь жить среди чудес.

— Радуюсь, — заплакала Селеста. — Я его бою-у-усь.

— Тогда не выходи замуж.

— Он мне нра… нравится, — сквозь рыдания выдавила девушка.

— Тогда — выходи, — начала терять терпение Николет.

— Так выходить или нет? — рассердилась подруга, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— Выходи, — в нее запустили расшитой подушкой, — за дверь. Еще потопа мне здесь не хватало.

Селеста промокнула лицо этим импровизированным «платком», и в это время раздался стук в дверь.

— Не открывай, — жарко зашептала она, забиваясь в угол дивана, но Николет уже поднялась. — Не смей! Куда? Стой! Я страшная! Тушь!!! Нет!!!

— Девчонки, — в щель просунулась голова Эрри и присвистнула при виде припухшего лица Селесты. — Страшную сказку на ночь хотите?

Девушки синхронно замотали головами.

— У бабы-яги ступа не запускается, поедете с нами?

— Настоящая или опять «нано-технологичная»? — передразнила его Николет.

Демон коварно улыбнулся и открыл дверь шире. За ней стояли Мишель, Тьенси с котом на спине и Джуни.

— Они точно не проболтаются? — проворчал Демон, выразительно выпуская когти.

Да, Логово Кощея стало пределом «обжорства». Землянам доступа туда не было по причине обильно используемого волшебства и разговорчивости персонажей, но для некоторых сделали исключение, предварительно взяв Слово о молчании. Хотя после Парка хозяйство архипелага воспринималось как мультики после навороченных фильмов с богатыми спецэффектами — девушки уже пресытились впечатлениями и на многие вещи реагировали спокойно, то есть — никак.

— О, здравствуйте, бабушка, хорошо выглядите, — пропела подученная котом Николет, усиленно хлопая ресницами. — А какая у вас замечательная избушка!

На архипелаге вечер только наступал, и заходящее солнце ярко высвечивало поросшую мхом избу, стоящую на поляне среди дремучего южного леса с лианами и попугаями.

— Да, — неуверенно поддакнула Селеста, — прекрасно вписывается в пейзаж. Очень колоритно выглядит.

Рассерженная изба возмущенно согнула ногу для пинка, но под пронзительным взглядом Джуни сделала вид, что хочет почесаться, чем-то проскрежетав внутри. Зато польщенная баба-яга разрумянилась, как маков цвет, и полезла в уличную печь за пирогами с грибами, клятвенно заверив, что мухоморов там нет.

Юноши положили ступу на бок и вскрыли двигатель, а девушки, углядев настоящего говорящего ворона, бросились наперебой задавать ему вопросы. Джуни за локоть оттащил от симпатичных гостей разболтавшуюся старуху:

— Когда дурью маяться перестанешь? Что за чушь со смотрящим?

— Надо же, сам пожаловал, — закудахтала бабка, кокетливо поправляя беленький платочек и плавно сползая к вышитому переднику. — Сподобился, милок. Ручку-то пусти, пусти, сломаешь ненароком.

Но дэм, не мигая, смотрел на нее сверху вниз, не ослабляя хватки. Бабка зыркнула в сторону девушек и тихо протараторила:

— Я совсем, что ли, с катушек слетел, такое место хлебное терять? Отдыхаю, как на курорте. Жрачка есть, крыша не каплет, прятаться не надо, а что стоя не пос…. кхм…, так мне по фиг.

— Для тебя работа есть, — Джуни быстро проверил увлеченных птицей девушек, — если вести себя будешь адекватно.

— Свобода платой не является, — прищурилась старуха, — за «спасибо» не работаем. А самим — слабо? Пара пассов и вжик, — она красноречиво провела по горлу ребром ладони.

— Замаемся руками махать. И нежелательно. Снайпер нужен на северную границу.

— Вот и иди сам, — рассердилась старуха, выдергивая локоть, и засеменила к гостям, размахивая руками. — Я почти поверил, а тут…. Никакого творчества. Кыш отседова, пигалицы! Кыш. Поздно уже. Режим соблюдаю, как дохтур прописал, — отогнав недоумевающих гостей от ворона, бабка начала со скрипом подниматься по лестнице. — Всем покедова.

— Так ты подумай, — крикнул ей вслед граф и усмехнулся при виде международного жеста, давно ставшего межпланетным. — На хлебное место охотников много.

Яга, уже зашедшая в избу высунула длинный нос:

— К Кощею в прислуги пойду. Все лучше, чем задарма по воронам палить.

— Девственность не жалко? — спросил Джуни у захлопнувшейся двери.

В ответ изба, кудахча и покачиваясь — заключенный был новенький — развернулась к ним задом. Внутри загремела посыпавшаяся с полок посуда и послышалась забористая ругань хозяйки.

— Готово, — Тьенси с помощью брата вернул ступу в исходное положение. — Что ты его уговариваешь? Слышь, стрелок!

— Ась? — бабка высунулась в окошко.

— У пней вакансия.

— Вот и пользуй их сам, — окошко захлопнулось, и в избе снова что-то звучно упало.

— И где бояться? — спросила Николет, принюхиваясь к пирогу и откусывая внушительный кусок.

Мишель без слов кивнул в сгущающуюся темноту, из которой выходил волк, на ходу меняя ипостась.

— А можно я у вас жить останусь? — кашляя, постучала себя по груди девушка. — Или для этого надо замуж выйти? Так я согласна. Хоть за Кощея, хоть за кота говорящего.

— Грузи его работой, Никки, не оставляй одного, чтобы ни одного удара сердца не было для мыслей о ней, — девушка, проглотив ком в горле, кивнула Сантилли и повернулась к мужу, но демон остановил ее. — И учти, это теперь и твоя дочь. У нас детей не делят на сродных и сводных.

— Я знаю, милорд.

— И не смей рожать второго ребенка. Не хватало еще и тебя хоронить. Найди девушку-дэма, но ничего ему не говори. Окружите его заботой, лаской, очаруйте, и он оттает постепенно. Он знает, что ты беременна?

— Да, милорд, — снова послушно кивнула Николет.

— Хорошо, что у тебя тоже будет девочка, — ашурт с силой провел по лицу ладонями, — но род Аваров не должен кануть в небытие. Ему нужен наследник. Сделаешь, как я прошу?

— Конечно, милорд, — Николет оглянулась на мужа, безучастно глядящего на догорающий погребальный костер Ольги. — Я пойду к нему. Я все поняла. А можно к нам Демон будет забегать?

— Прекрасная мысль, — Сантилли рассеянно качнул головой, отпуская девушку.

У целителей не получилось спасти Ольгу, но новорожденная дочь Кьердиса не останется сиротой. Николет никогда этого не допустит. Невероятно, как кстати попалась им эта девушка, ставшая связующим звеном между жизнью и смертью. Что бы они сейчас делали без нее?

Надо не забыть попросить Демона заглядывать к Аварам. Пусть как хочет, но выкраивает время. Можно временно убрать факультатив в институте, где он преподает, а это время посвятить девочке и ее отцу. Мишель будет пыхтеть, но нянька-утешитель из кота — великолепная. По крайней мере, собственный сын маркиза при виде зверя перестает капризничать.

Император помог Николет увести отрешенного мужа домой. Все образуется. Все.

— Па, я поступила! — Риалисса двумя руками припечатала карточку студента к кухонному столу перед Сантилли. — Никто не верил. Я про профессоров. «Что понимает девчонка в технике? Ах, пятнадцать лет? Фи!» — кривляясь, передразнила она кого-то. — Да больше их. Мне теории не хватает, а практики….

— Стоп. — Сантилли повертел студенческий билет в руке. — С начала, por favor. Ты же собиралась в экономический, откуда взялся технологический ВУЗ?

— Па, но не разорваться же мне? — знакомо надула губы дочь и забрала карточку. — Никуда он не убежит. Я еще на следующий год в юридический поступлю. Думаешь, не осилю?

— Ты с потоками разберись сначала, гений, — рассердился ашурт и поднялся, чтобы налить себе кофе. — Почему занятия пропускаешь?

— Тиль правильно говорит, — на кухню с террасы зашла Элерин, привлеченная спором, — управление потоками у тебя хромает на двадцать четыре ноги.

— Да ничего у меня не хромает! — окончательно обиделось юное дарование. — Вот, — и прямо через нитяные шторы дверного проема выпустило на простор огненное лезвие.

Алентиса, решившего не вовремя заглянуть в гости к племяннику, отбросило назад на песок и припечатало сверху телом духа-защитника. Секунду спустя над ним просвистела тонкая струя пламени, а следом, сквозь осыпающиеся с тихим шелестом остатки веревочек и бусинок, выскочил Сантилли в тщетной попытке остановить извивающийся лентой поток. Перебить его не получилось, и демон, недолго думая, бросил сеть-ловушку, но пламя нырнуло в сторону и вниз, срикошетило о воду, стыдливо окуталось клубами пара, проехалось по настилу причала, оставляя черный дымящийся след, и врезалось в прогулочную яхту, два дня назад пригнанную от неар.

— Дьявол! Хью! — взревел император, по инерции пробежав еще несколько шагов.

— Ты вполне определись, кто тебе потребен, — появившийся на столь странный вызов дух наклонил гривастую голову к плечу, наблюдая, как ветер играет с яркими языками пламени и дымом. — Яхта в договоре нежданна. Тут заклинание….

— Да не успели! — ашурт в отчаянии ударил кулаком по ладони и заметался по берегу. — Дьявол, дьявол, дьявол! Хоть одна проживет больше недели?

Сзади подошел отряхивающийся Алентис и присоединился к Хью, философски созерцавшему весело потрескивающий пожар. Защитник князя с любопытством крутился возле яхты, а сквозь сгоревшие остатки штор была видна виновница торжества, в ужасе прижавшая ладони ко рту, и ошарашенная Элерин.

— Жаль, что в пятнадцать лет замуж не выдают, — подал голос Алентис.

После его слов Сантилли резко перестал кружить по песку и определился с направлением.

— Папа, — дочь начала потихоньку отступать в гостиную, — папочка, прости. Ой, мамочка. Папа, это в последний раз. Папочка, что хочешь, только не злись.

Отец, бросив на поскулившую дочь косой испепеляющий взгляд, быстрым шагом прошел мимо нее в мастерские.

— Иди тушить, — Элерин потеребила обугленные куцые веревочки. — Хорошо, что не сменила. Хоть какая-то радость.

— Что подгорело? — на кухню заглянула Ласайента в тренировочном костюме. Она еще не видела стелющийся по воде дым.

Как ни бегай по мирам в поисках приключений, но рано или поздно годы берут свое, наступает время взрослеть, и ты говоришь самому себе: «Здравствуй, второе совершеннолетие». И начинаешь намечать новый маршрут.

Андерс, едва не поссорился с Сантилли, но настоял на своем и устроил во дворце йёвалли«…один из самых невероятных и прекрасных балов тысячелетия», как потом писали в новостной ленте. Для тех, кто захотел познакомиться с подробностями проведения торжества, на официальном сайте Дома выставлена полная информация вплоть до разъяснения некоторых технических и магических новшеств и фотографий пятнадцатилетней племянницы земного посла, впервые увидевшей Стражей и ангелов во плоти. Именно эти снимки набрали самое большее число комментариев и заняли первое место в рейтинге недели. О реакции самого посла составителям новостей еще ничего не известно.

После официальной части, то есть по окончании бала, праздник плавно переехал в «Перекресток», по пути отсеяв «пассажиров», и оставив самых стойких и закаленных в битвах и пирах.

Встречавшая день рождения в женской ипостаси принцесса здраво рассудила, что заканчивать его лучше в мужской, и переоделась в потертые джинсы и футболку. Когда Лас толкнул тяжелые двери, ведущие в стилизованный под старину зал, официантки как раз заканчивали сервировать дубовые столы и принимали заказы, а поварята шустро сновали между кухней и погребами: нежданных гостей, в основном мужчин, ввалилось в трактир больше тридцати и припасов не хватило. Оборотней из клана волков вежливо потеснили и с шумным весельем принялись рассаживаться по интересам: конструкторы с инженерами, короли с султанами, молодежь заняла сразу три стола, сдвинув их вместе, а центральный достался герою праздника с друзьями.

— Серж, идите к нам, — позвал припозднившегося человека Алентис.

— И Шейн прекрасно скрасит наше мужское одиночество, — немедленно оживился Сантилли. — У вас места уже нет, — он прижал ладонь к груди и клятвенно заверил. — Рыженькая, зуб даю на растерзание, я сегодня само очарование.

— У тебя завелись лишние? — невинно поинтересовалась женщина, забавно сморщив носик, но решила не рисковать и выбрала место рядом с Тоинет и Гроосом — тоже весело, но не в пример спокойнее.

Туда же Лонье увлекла и Оэля, перехватив его у Ирины и при этом проказливо показав ей кончик языка. Султанша нарочито грозно сдвинула тонкие брови, но сразу переключилась на Джулиане, обсуждающей с Андерсом и Маяртом новый проект летающих парусников.

— Оэль, — громогласно окликнул ангела из-за стойки совершенно седой оборотень-медведь Тимми, хозяин трактира, — тебе какой именно нектар?

Обе жены графа Орси, не сговариваясь, хором воскликнули:

— А можно нам тоже? — они рассмеялись, а Селеста закончила. — Но половина на половину, иначе слишком сладко.

— Тимми, не вздумай разводить божественный напиток! — рассмеялся Габриэль, отодвигая стул для жены. — Боги нам этого не простят.

— Она его вином разводит, — пояснил Джуни, — по примеру Хаарланда.

— Кстати, — заметила Амира, — отец в полном восторге от росписи потолка. Арвин, а ты почему скучаешь весь вечер?

Вместо дракона ответила Ла-али, мечтательно подняв глаза к потолку:

— Он не скучает.

Эстафету немедленно подхватил Эрри:

— Он грезит, — демон томно похлопал ресницами, изображая предмет грез молодого Ин Чу.

— Что? — в голос воскликнули Юштари и Ноэль. — Опять?

Арвин поморщился, поставил локти на стол и положил на переплетенные пальцы подбородок:

— У нас сегодня вечер хорового пения?

— М-м-м! — с возрастающим энтузиазмом протянули друзья, кто-то тихонько застучал ладонями по столу, и дракон снизошел до ответа.

— Вы не понимаете, она — прелесть, — мягко улыбнулся он своей мечте.

Возглас приобрел оттенок «ничего-не-меняется-все-старо-как-мир», постепенно превращаясь в снисходительное «о-о-о». Тьенси обхватил Арвина одной рукой за плечи и потряс, возвращая к действительности.

Однако Таамир придерживался другого мнения:

— Прелесть…. Девчонка на все готова, лишь бы выскочить замуж за богатого наследника. Ты без году король. А кто она?

— Она умная, образованная девушка, — спокойно ответил сын, — сдержанная, рассудительная, хозяйственная, начитанная, с превосходным вкусом и фигурой. Но, увы, из обедневшего рода. И, к твоему сведению, она уехала на вторую Землю учить людей целительству, то есть выполняет вашу же программу.

— Тай, — Элизабет подошла сзади, обняла мужа и прижалась к нему щекой, — пусть сами решают. Побудут в разлуке, разберутся в себе. Ты же говорил, что она интересная собеседница и умница. Ну, не ворчи, — королева наклонилась и поцеловала его. — Я люблю тебя, мой строптивый дракон.

— Иди уже, — проворчал Таамир. — Возьми Герхарда и охрану. Мне не нравится, когда ты ездишь к своим длинноухим.

— Они превосходные маги. А их работа с растениями — это чудо! И они не длинноухие, — все-таки обиделась за любимцев Элизабет. — Они — эльфы. Я ненадолго. Сегодня час цветения….

— Иди уже, — с нажимом повторил Ин Чу, ложа руку на пальчики жены, — а лучше — останься.

— Ваши пьянки — без меня. Отдыхай, развлекайся, — Элизабет чмокнула мужа в щеку и упорхнула.

— Таамир, и как туристы, не забодали? — раздалось от соседнего столика.

— Ты меня вперед забодаешь, чем они, — огрызнулся дракон и высокомерно задрал голову. — И только пикни еще про отжимания — ощиплю на пипидастры.

Ответом ему послужил громовой раскат мужского хохота, а спустя несколько мгновений перед Ин Чу появилась оплетенная бутылка «Черной герцогини».

— И что? — не оборачиваясь, пренебрежительно скривился он.

Андерс когтем выдергивал пробку, не доживаясь официанта:

— Подлизываешься, Глебушка?

— Не боишься разориться? — Найири, с трудом сбежавший от обеих жен, упал на заскрипевший под ним стул и сразу начал с интересом вертеть головой по сторонам. — Тимми, где ты берешь таких красавиц? Ты наливай, наливай, — он нажал пальцем на горлышко бутылки. — Непутевому дракону двойную порцию, вдруг раздобрится и разрешит туристочкам ходить по столице в шортиках и юбочках, — ашурт выразительно провел ребром ладони по ногам, обозначая желательную длину.

Маярт с Эдингером вытянули шеи, чтобы разглядеть нововведение, и многозначительно переглянулись.

— А у ашурта губа не дура, — подвел итог Рашид. — Ничего не замучает? Там.

— Тебя же не замучило, — Ирина неподражаемо игриво положила в рот кусочек пастилы. — Ничего. Там.

Первым не выдержал Таамир, а через несколько мгновений на откровенно ржущих Повелителей начали опасливо коситься не только официантки, особенно с приобретением смехом отчетливых истерических ноток.

Никто так и не сознался, в чью непутевую голову пришла идея споить Ласайенту на его второе совершеннолетие, подбив на это грязное дело Эдингера. В результате советник с драконьей коварностью раскрутил принца на неразменный ящик «Драконьей крови». Между домами уже давно ходили анекдоты, обросшие косматой бородой, а выпитое из-за ящика вино исчислялось бочонками, но тот по-прежнему процветал, время от времени меняя хозяев.

Сантилли искусно отвлекли, втянув в разговор с Оэлем, уже больше пятидесяти лет бывшего бессменным оппонентом императора по части высших сил, религий и прочего духовного наследства.

— Ты сам говорил, что Бог дает каждому народу только те знания, которые он может понять и принять, — неспешно говорил ангел демону, скалой возвышающемуся над ним.

Сантилли садиться не стал, а по привычке поставил ногу на подножку стула и положил локти на колено.

— Стоп, не передергивай, — поморщился он, в такт мыслям помахивая кистью руки. — Была твоя фраза о знаниях, соответствующих данному этапу развития данного народа. Ты что пил, раб божий? — и, не давая возразить усмехнувшемуся ангелу, продолжил. — Отсюда следует простой до тупости вывод: прежние религии устарели и утратили свою актуальность по причине выросшего интеллекта подопытных и требуют переосмысления или свалки. Это первое….

Дебаты постепенно набирали обороты, собирая вокруг себя горячих сторонников и просто любопытствующих: демон любил прикидываться недалеким, пытаясь завести ангела, но тот играл серьезно и на провокации не поддавался.

А через стол от них Лас, оседлав стул, ожесточенно торговался с Эдингером об условиях пари. Дракон, уже изрядно принявший на грудь, уступать не хотел: или принц соглашается или катится к дьяволу. Попробовавшую вмешаться Риалиссу перехватил муж и потихоньку оттеснил к отцу. Отбиться от сына Создателя было невозможно, и жене пришлось подчиниться, теша себя слабой надеждой на реванш.

Тимми легким движением косматых бровей приказал открыть пока еще целую дверь. Оборотни, сопровождавшие Ждана, преемника Богевы, бросили бильярд и насторожили уши, а прочие притихли. Суть спора заключалась в том, что принцу надо было доказать, что он уже взрослый, поэтому может единым духом выпить всю бутылку, не пролив ни капли, и тридцать ударов сердца простоять на ногах, перед этим поставив пустую тару на стол. А потом может падать на здоровье. Проблема заключалась в том, что до сих пор никому не удавалось осушить больше двух третей зараз: вино драконов, обладая превосходным вкусом и малым содержанием алкоголя, валило с ног вернее пушечного ядра.

Сантилли с Оэлем только разогрелись, когда йёвалли, небрежно помахивая бутылкой, вышел на середину зала и осмотрелся, выбрав место у крайнего бильярдного стола. Спохватившегося ашурта прижали уже заключенным Договором, и в благоговейной тишине, упавшей на трактир, стало слышно, как булькает вино в горлышке.

Именинник слизнул последнюю каплю и показательно повертел пустым сосудом.

— Силен, Непоседа! — восхищенно выдохнул Роман.

Лас свел разбежавшиеся глаза к переносице, сосредоточенно покачался и уверенно грохнул донышком о зеленое сукно стола. Стук послужил началом отсчету. На тридцати йёвалли поднял указательный палец, но уронил голову. Демоны дружно проскандировали «Лас». Тот подумал и вытянул руку вверх, сложив знак «победа». Сил хватило еще на три удара, герой вечера под дружный рев зрителей сделал шаг вперед и рухнул на пол.

Спустя полчаса приведенный Сахом в относительно приемлемый вид принц сидел на коленях Сантилли, крепко обхватив его за шею, а Эдингер жаловался им на жизнь. Подлые друзья, подстроившие пари, давно удрали танцевать и мучить Тимми разговорами о жизни оборотней.

— Да женись уже на ней, — Ласайента, поморщившись, потерся лбом о волосы ашурта и шумно втянул носом воздух. — Надо выпить этот чертов ящик, или мы сами с ним сопьемся.

— Она бескрылый дракон. Раб. Дети бескрылого дракона — тоже рабы, — грустно сообщил советник, подперев рукой щеку.

Сантилли озадаченно почесал бровь и потребовал:

— Повтори, я не понял.

— Повторяю, — Ин Чу принялся сооружать из сыра и ветчины самолетик. — Наступили тебе на хвост, а ты в отместку забираешь, например, у него ребенка, режешь ему крылья и прижигаешь, чтобы не отрасли. А-ам, — Эдингер закинул в рот две желтые в дырочку пластинки и сокрушенно развел руками, — и нет дракона. Она же ко мне еще девчонкой попала.

— Но родить-то она сможет? — ашурт, нахмурив брови, разглядывал одинокое «туловище». — Или ребенок будет человеком?

— С чего вдруг? — на свободный стул уселся Таамир и сцапал остатки «дракона».

— Тогда забей, — разрешил Сантилли, неопределенно покрутил рукой, подумал и добавил. — На всех. А будут дергаться, намекни на увеличение поголовья пешеходов или скажи, что, император приказал. Да, так лучше. Ты ей свободу дал? Дал. Пользуйся. Хочешь, я указ нарисую?

Эдингер развернулся к залу, облокотился на спинку стула и, положив подбородок на ладонь, стал наблюдать за Джулиане, только что сменившей Олега на Рашида.

— Зря колеблешься, — подлил масла в огонь ашурт, — хорошая жена: умная, красивая, верная. Смотри, султан у нас дядька не промах, глазом моргнуть не успеешь, а девочка уже в гареме и ждет ребенка.

— Да, — отрешенно согласился дракон, — верная.

Он, покачнувшись, решительно поднялся, подошел к девушке и подчеркнуто вежливо забрал ее у партнера.

Сантилли обвел взглядом зал и мысленно усмехнулся: ничего у них не меняется, разве что разрослась компания с первого дня рождения Мишеля, когда они решили собираться в «Перекрестке» на праздники. Но два года как разбилась в горах Евгения, попавшая на флайерре в снежный шквал. Повзрослела Джесси и выглядит уже лет на пятнадцать старше вечно юного мужа. Сто шестьдесят лет, двое детей. Сколько ей еще осталось? После трехсот все уходят, так или иначе. Но маркиз спокоен, как удав. Следовательно, что-то придумали.

Постарел Серж, хотя сам он про себя говорит — возмужал. Седина выбелила белым волосы и бороду Рашида, но султан по-прежнему крепок и держит приличный гарем.

И нет больше говорливого кота, оставившего после себя щемящие воспоминания. Совсем немного, каких-то пять лет, не дожил Демон до совершеннолетия Ласайенты, уснув на своем двухсотлетнем юбилее у Таамира на руках. И не проснулся.

«Он же всех наших детей вынянчил, — с тоской подумал Сантилли. — Кто будет рассказывать сказки нашим внукам?».

Но суровая проза жизни быстро вернула ашурта в реальность.

— Сан, меня тошнит, — глухо пожаловался Лас волосам друга и подозрительно завозился.

— Только попробуй, — Сантилли спешно открыл портал и сбросил умирающего принца с колен, крикнув в полумрак на той стороне. — Лео, займись пассажиром и сразу обратно его.

Подошел Эдингер, обнимающий Джулиане за талию.

— Укачало? — весело осведомилась девушка.

Народ в трактире успел немного протрезветь, когда Леонардо вместе с сыном привел бледного, как покойник, Ласа и сдал на руки ашурту, проворчав нечто нелицеприятное в адрес не знающих меры демонов.

— У тебя прислуга разболталась, — недовольно констатировал Таамир, прочно обосновавшийся за их столиком.

Уходящий человек прекрасно все расслышал, но никак не среагировал, а вот Сантилли задумался.

— А черт его знает, — созрел он через некоторое время, и закончил совсем не так, как ожидали драконы. — Я Роберте за ее пироги все, что хочешь, прощу, но, да, зубы наш авторитет ландшафта отрастил, как у гурша. Допрыгается — тебе отдам. В аренду. Они с Бьерном тебе такого наланшафтят. Помнится, как-то он с учеником кусты у тебя по дворцу насадил. Между прочим, красиво было. Зря ты приказал убрать.

— Бьерн давно не у дел. Старый совсем. Путается в заклинаниях, — освежил память императора Таамир, и хмыкнул про себя: как же, отдаст он. Если кому рассказать, что император по несколько раз в день проигрывает словесные баталии языкастой прислуге — никто не поверит. И ведь оба довольны.

Возле их стола разноцветной райской птицей возникла Ирина, звеня многочисленными браслетами, и бесцеремонно подергала стул Таамира за спинку.

Ин Чу вывернул голову, рассматривая ее снизу, и неожиданно прекрасно поставленным голосом пропел:

— Кто ты, прекрасная дева?

— Смена власти. Перелетай, Горыныч, к стенке, — женщина, зловеще рассмеявшись, взмахнула широкими рукавами, как крыльями, и начала отодвигать свободные стулья в сторону.

— Седеть начала, а все, как ребенок, — проворчал король, и не думая трогаться с места. — Начинающийся маразм?

— Всего ли скончавшийся патриархат, — Ирина значительно прищелкнула пальцами. — Женская революция в действии. Ты перелетаешь или переползаешь, птичка певчая?

Дракон снисходительно улыбнулся, прислонился к стене и величественно скрестил руки на груди. Собеседники несколько ударов сердца молча следили за женой султана, развившей бурную деятельность по слиянию всех столов в один, потом вынужденно присоединились, оставив Сантилли со спящим принцем в гордом одиночестве. Таамир благосклонно кивал головой и давал бесплатные советы. Помогать он явно никому не собирался.

В самый разгар перестановки в открытые двери ворвался порыв горячего ветра, едва не опрокинув стаканы и фужеры, и сгустился рядом с именинником в две фигуры.

— Жени! — радостно воскликнула Риалисса и бросилась на шею тете, отвлекая ее от главного действующего лица, мило прикорнувшего на коленях Сантилли. Ашурт легонько похлопал друга по щеке, торопясь привести его в чувство, но был застукан на месте преступления.

— Изверги! Вы что с ним сделали? — демонесса оттолкнула племянницу и потрясла за плечо уснувшего принца. — Тиль, тебя казнить мало. Боги, не дыши на меня, — демонесса помахала перед собой ладонью и огляделась в поисках магов. — Влад! Что ты смеешься? Рино, а ты куда смотрела? Андерс! Папа! Чем вы тут занимались!

— Так день рождения же, — изогнул бровь император, очень надеясь, что его все еще любят как брата.

Темный отстранил разбушевавшуюся жену, положил пальцы на виски йёвалли и прикрыл глаза.

— Не переборщи, — серьезно посоветовал ему Сантилли, — она мне во всех ипостасях дорога.

Столы, в конце концов, сдвинуты, шумная компания рассажена, Эджен успокоена, Лас разбужен и приведен в вертикальное положение.

— Ну, хвала богам, — пророкотал Найири, — все в сборе. Можно продолжать.

— Не все, — возразил Влад и аккуратно поставил на стол голубую коробку в цветочек. — Вот теперь — все, — он повернулся почему-то к Мишелю и улыбнулся. — Не будем ломать традиции. Вы же на празднике встретились?

— Не будем ломать, — согласился Сантилли, перетягивая подарок себе. — Если мне память не изменяет, то сосватал его будущему маркизу я.

Странный тогда был день, непредсказуемый: робкий мальчишка со странным именем, принесший смерть королю драконов, и маленький котенок, который должен был стать обычным крысоловом. И ашурт, их познакомивший. Он уже знал, кого увидит под крышкой.

— Как вы его нашли? — прошептал Маярт, приподнимаясь. — Невероятно.

За столом прошла волна: все вставали, вытягивали шеи, чтобы разглядеть черного котенка, спящего на мягкой подстилке. Темный тихонько пощекотал его за ухом:

— Сложно было пройти мимо старой крепости на рубеже, — он загадочно посмотрел на удивленного Сантилли. — Судьба.

— Кому вы верите?! — не выдержала Эджен. — Там крик стоял на две вселенные. Тебя звали, Мишель, так, что оглохнуть можно было. Странно, что ты не слышал.

Чарти недоуменно покрутил головой:

— А мы понять не можем, почему маркиз к нам зачастил в последнее время.

— Ну вот, хвала богам, лет через двадцать можно вплотную заняться детьми, — Тьенси поцеловал в лоб смутившуюся Ла-али.

Мишель никого не слышал, он баюкал на руках трехнедельного Демона.

— Жени, — окончательно проснувшийся Лас пересел к демонессе и сжал ее пальцы, — что там нового?

Одинокий демон, обхватив колени, сидел на верхушке похожего на клык утеса, смотрел на свинцовое море и отрешенно перебирал долгие века своей жизни. Умер от старости Кьердис, оставив после себя двух дочерей и долгожданного наследника. Следом за мужем ушла Николет, не пережив разлуки. Исчез Рошейн, унеся с собой тайну среднего сына. Давно нет Леонардо и его жены. Нет Маярта. Нет Рашида и Ирины, погибших под лавиной в Альпах второй Земли. Нет Сержа и Шейн. А Джуни покупает для Селесты кровь у драконов, лишь бы любимая жила как можно дольше.

В Совете из старшего поколения остался только Герхард — короли постепенно сдали власть сыновьям, перейдя в Советники, и пропадают на охоте. Да, охота, как ничто другое располагает к неспешным размышлениям. Особенно шастанье по неизвестным мирам в поисках приключений на дурные головы. Ладно, ашурты, у тех огонь пятки чешет. Ладно, Бетти, ее всегда, как и Таамира, тянет туда, куда не надо. Но Аши? Побоялась оставлять без присмотра бедового Андерса, совсем отбившегося от рук после передачи трона Шону? И все еще удивляются в кого пошли дети и внуки. Наглядный пример перед глазами. Когда попадается на глаза.

И нет его милой Джесси, наотрез отказавшейся от всех процедур по омоложению. «Быстрей уйду — быстрей вернусь», — это ее слова на прощание. А по-прежнему шестнадцатилетний Мишель, проводивший любимую, свято верит, что в следующей ее жизни они обязательно встретятся, и будут жить долго и счастливо. Столько потерь…. Один кот, обманывая Клера, уже во второй раз находит дорогу домой, не переставая шутить про тринадцать положенных ему жизней.

К дьяволу юбилей и дьявола к дьяволу! Он устал. Его нет. Умер, в конце концов! Имеет он право умереть, чтобы его оставили в покое? И какой, к дьяволу, покой, если как ни день рождения — так катастрофа?

— Куда бы от вас спрятаться? — не оборачиваясь, спросил он у материализовавшейся позади него темноволосой девушки.

— Не брюзжи, — она села рядом и шутливо толкнула его плечом.

— Достали вы меня, — демон прицельно отправил навстречу летящим к утесу двум драконам шаровую молнию.

Черный резко взял вправо, переливающийся радужными волнами — влево, и огненный шар, брызгая исками, заметался между ними.

— И не убить их никак, — пожаловался демон морю.

— Сан, кончай медитировать и пошли пить! — прокричал радужный дракон, на всякий случай зависая на месте. — Да, с днем рождения!

— Пошли вон! — Сантилли раздраженно поднялся и отряхнул штаны. — У меня депрессия.

Темноволосая рассмеялась и посоветовала:

— Вгони ее в гроб и успокойся. Эту яхту мы заговорили от всего.

— Яхту? Если бы они выживали эти яхты, но они дохнут, как мухи! — он всплеснул руками. — Их жгут, сажают на камни, пускают ко дну, взрывают. И заметь, я никакого отношения к этому не имею.

— Не стони, зато ты единственный, кому друзья стабильно на все юбилеи подгоняют обалденные подарки, — возмутился черный дракон.

— Пора взяться за воспитание Глебушки, — проворчал Сантилли.

— Ты уже больше трехсот лет это твердишь. Припугни его Владом, сразу хвост прижмет. Пошли, а? — жена лукаво заглянула ему в лицо. — Эта будет последней. Там еще столько всего, — она мечтательно подняла глаза к низкому серому небу, — м-м-м….

— Искусительница, — недовольно буркнул ашурт, подавая ей руку.

Радужный дракон нетерпеливо начал рыскать на месте:

— Полетели-побежали. Вах, какая закуска киснет! А вино? Вах! Вино богов тухнет! Риа мечет громы и молнии.

— А вот это серьезно, — усмехнулся ашурт. — Пошли, пока мы и без дома не остались. Следующий ремонт я точно не переживу.

В голубой лагуне у причала стояла юбилейная, десятая по счету яхта, для разнообразия — нежно-голубая. Демон мрачно оглядел ее издалека, решительно развернулся к дому и машинально сделал еще несколько шагов.

Она поднялась со ступеней террасы и несмело пошла к нему, придерживая непослушную прядь, бьющуюся на ветру. Его любовь. Его боль. Легкая, воздушная, в развевающихся одеждах.

Гнусные друзья, обогнув ашурта, как утес, отошли в сторону, делая вид, что ничего необычного не произошло. Ведь знали, гады! Знали и молчали. Поэтому и бросились его искать, чего раньше никогда не делали. Сантилли с трудом проглотил ком в горле:

— Ты надолго? Как там высшие сферы?

Девушка остановилась перед ним и виновато улыбнулась:

— Нормально. Ничего, что я без подарка? Я не знала. В смысле, не знала год. То есть… да, календаря же не было.

Ашурт мог бы сказать, что она сама, как подарок, но это было бы ложью. Если бы она вернулась и больше никуда не уходила….

— Останешься на праздник?

Девушка потерянно кивнула и опустила голову.

— Пойдем, — он взял ее прохладные пальцы, но остался стоять.

Почему именно сегодня? Зачем она пришла? Показаться и снова исчезнуть? Конечно, Непоседа она и есть Непоседа, и ничего с этим нельзя поделать. Ее всегда манили другие миры, а он не может бросить начатое. Нельзя оставлять за спиной недоделанные дела. Нельзя терять себя.

Грохот, раздавшийся на внутреннем дворе, запланирован не был и поэтому заставил вздрогнуть всех. Испуганная Элерин бросилась к дому, обгоняя брата. Ашурт остался философски следить за разноцветным столбом дыма, потихоньку дрейфующим к лесу.

— Фейерверк? — поблизости остановился оборотень, прищурил глаза, прикидывая траекторию, и выдал любимую фразу Глеба, уже давно ставшую расхожей. — В Багдаде все спокойно, да? Красивый город, кстати.

— Что опять сгорело? — сзади вышел из портала Таамир, мельком глянул на девушку рядом с демоном и легонько похлопал его по плечу объемным фолиантом. — С днем рождения.

— Понятия не имею, — ашурт, не глядя, поднял к плечу раскрытую ладонь, и дракон вложил в нее подарок. — Спасибо.

— Твой или мой? — Ин Чу упорно игнорировал гостью, но и не уходил.

Есть у бывшего короля такое свойство — действовать на нервы. Таамир не хочет признаваться, но, как и все из его племени, страдает неизлечимой болезнью — чрезмерным любопытством, поэтому и топчет песок рядом с демонами и Мишелем, недалеко от него ушедшим. Оба понимают, что мешают, однако удаляться не торопятся, надеясь, что про них забудут. Любопытство, как якорь, надежно удерживает их на месте.

— Оба, скорее всего, — Сантилли соизволил обратить на книгу внимание и удивленно хмыкнул. — И как тебя жаба не задавила?

— Отдай обратно! — рассердился дракон, но ашурт, не удержавшись от пакостной ухмылки, сунул книгу подмышку.

Пока они препирались, шторы вопреки закону притяжения встали почти параллельно полу, а из дверей спиной вперед вывалился смуглый семилетний мальчишка в нарядном светло-коричневом таки. Он пулей пролетел через террасу и едва успел притормозить о колонну у ступеней, заметив Сантилли, многозначительно постукивающего кулаком по ладони. Пути к бегству были перекрыты с обеих сторон. Беглец стрельнул черными глазами по сторонам, оценивая расстановку сил, и знакомо зачастил:

— Па, ты же не станешь злиться? Мы не подумали, что он на автоматике. Там только дым и розы…. Так, немного. И у Ли платье… в общем, не страшно. Инес сказала, Шон нечего не….

Сзади грозно прозвенели хрустальные шарики, маленький ашурт неуверенно оглянулся на выходящую следом суровую Элерин и сглотнул слюну.

— Состав не изменился, — подвел итог Таамир, — мой, твой и младшая пакостница Шона.

Элерин поймала хулигана за шиворот и развернула к себе, начав шепотом выговаривать наболевшее. Мальчишка шмыгал сухим носом и обреченно кивал, косясь на отца.

— У тебя сын? — растерялась девушка, снова заправляя прядь за ухо. — Сколько меня не было?

Ашурт, стараясь оставаться безразличным, пожал плечами:

— Немного, даже сотни не прошло. Пошли или эти деятели еще что-нибудь взорвут. Рино, оставь Оби, потом разберемся, — он пересилил себя и взял гостью под локоть. — Идем выручать второго шалопая, или Таамир лишится внука, а Арвин — наследника.

Мальчик пристроился рядом с отцом, подальше от рассерженной матери, вцепился в его руку и громко прошептал.

— Па, это Непоседа, да? Она останется навсегда?

И что ответить, если он даже посмотреть в ее сторону боится, чтобы не взвыть?

— Сан, — принцесса остановилась, когда до двери в гостиную оставалось несколько шагов. — Один вопрос. Можно?

Его потерявшаяся девочка. Что же она делает с ним?

Таамир с видимым сожалением, не останавливаясь, подхватил замешкавшуюся Элерин под руку, Мишель на ходу забрал книгу и присвистнул, прочитав заголовок. Никому ничего объяснять не надо — все прекрасно понимают, что сейчас произойдет. Зачем она пришла?

Ашурт подтолкнул сына вглубь дома и махнул идущему к ним Андрею: «Сейчас буду». Друг возвратился, на ходу давая знак, что юбиляр уже на пороге и надо бы поторопиться, а Сантилли повернулся к нежданной гостье и застыл в ожидании продолжения.

Что ему сказать? Как объяснить свою ошибку? Она всю жизнь мечтала о других мирах, и, уходя, считала, что это и есть ее путь, что он приведет ее к пониманию того, что происходит с ними и вокруг них. Она была уверена, что поступает правильно, что чем-то надо жертвовать ради одной единственной цели, что он ее поймет и простит, потому что рядом с ним остаются друзья, любимая, сыновья, что от нее только проблемы и хаос, что она все путает. А оказалось, что запуталась сама в себе, и дорога, так манившая когда-то, оказалась не ее дорогой. Ложный путь, ведущий в тупик.

Нет, там красиво, необычно, интересно…. Но одиноко. Он был тысячи раз прав, когда убеждал ее остаться. А Ласайента была уверена, что в нем говорит собственник, привыкший к беспрекословному подчинению женщины, и только там в очередной раз и уже бесповоротно поняла, что подчинялся он. Всегда. Подчинялся, уступал, прощал, оправдывал. А она его бросила. Оставила за спиной. Расчетливо, хладнокровно, безжалостно. И нечего сказать.

Сантилли смотрел, как она кусает дрожащие губы, чтобы не расплакаться. Боги, совсем еще ребенок. Непослушный, непоседливый, стремящийся доказать всем, что вырос и имеет право на собственные решения. Не понимающий, что, как и все, имеет право на ошибки.

— Не могу без тебя, — прошептала Ласайента, не поднимая глаз. — Не получается. Ничего не получается. Сначала было интересно. Вроде. А потом — пусто. Словно меня не стало.

Сантилли покачал головой:

— Я не могу пойти с тобой. Мое место здесь. Ты же знаешь. Прости.

— Нет, — она отвернулась, чтобы не показывать увлажнившиеся глаза, — ты правильно говорил. Прости, я ошибалась, — девушка вытерла сорвавшуюся с ресниц слезу. — Я во всем ошибалась.

— Иди сюда, — ашурт укрыл ее крыльями и зарылся лицом в густые золотистые волосы. — Я ждал тебя, малыш.

И Ласайента не выдержала. Сбивчиво, сквозь слезы, рассказывала, как первое время это было захватывающе и радостно: без помех перелетать от звезды к звезде, узнавая новое, играть с ветрами иных планет, следить за зарождением новой жизни, прислушиваясь к частому биению маленького сердца. Она не замечала ничего, кроме стремительного превращения яйцеклетки в смешного неуклюжего детеныша. Уже тогда можно было догадаться, что прошел не один день, и не два, но время перестало существовать для нее. В какой-то момент ей захотелось поделиться своей радостью новых открытий, но рядом никого не было. Чужие звезды, чужие миры, чужие жизни, которые в один миг стали ей не нужны. Пустота. Одиночество. И она испугалась и бросилась туда, где оставила и своих друзей, и свой дом, и свою любовь, и себя саму.

Сантилли слушал ее и горячо благодарил весь божественный пантеон за то, что Ласти была у богини жизни, а не у ее противоположности. Куда бы потянуло Непоседу после кладбища миров Сарнайт и сколько веков ему пришлось бы ждать свою беспокойную любовь? Сначала она исчезала на несколько дней, потом недель и возвращалась радостно возбужденная, с ворохом впечатлений, а муж понимал, что это лишь разминка перед решающим стартом. Пройдет совсем немного времени, и они никогда ее не увидят.

Казалось, почти забытый запах летнего ветра. Ашурт крепче прижал ее к себе, осторожно прикоснулся губами к прохладной коже и не смог остановиться.

— Ну и где? — Глеб мельком глянул на часы и взбежал по ступеням в дом, но быстро вернулся, радостно потирая руки. — Некоторым пора школу любви открывать. Записаться что ли?

— Боги, вы нас услышали! — Сах щелкнул Судью по тыльной стороне ладони и потребовал. — Давай сюда, потискал и хватит. Своих пора заводить.

— Жду, когда твоя подрастет, — Оилертис передал ему годовалую темноволосую девочку.

— Я не поняла про школу любви, — нахмурилась Риалисса. — Он с кем? С мамой? Он с мамой?! И ты молчал?

Маг быстро притянул к себе бросившуюся в сторону моря жену, и поцеловал дочь в щечку:

— Маленькая моя, сейчас будем знакомиться с твоей блудной бабкой.

Когда на ступенях появился Сантилли, обнимающий за талию заплаканную Ласайенту, гости синхронно выдали радостно-удивленное «у-у-у», переходящее в предложение оторвать кое-кому уши и посадить под замок. Ашурт еще успел найти глазами Глеба и показать ему от бедра крепкий кулак, прежде чем их стиснул в медвежьих объятиях Найири.

— Ну, вот, — удовлетворенно произнес Судья, — теперь у нас почти полный набор.

— Чего полный набор? — удивился Хаарланд. — Новых пакостей?

— Будущих богов, мой друг, — Судья, не дождавшись никакой реакции, пояснил. — Ашурт — верховный, это абсолютно точно.

— А нашего куда денешь? — хмыкнул Хаарланд. — Он дела сдавать не намерен.

— А Радужная? — в тон ему ответил Клер. — Бесхозная планета. Добавь сюда еще и то, что они намерены создать. И возрождение Земли. Большое хозяйство получается.

Хаарланд покачал головой:

— Забудь про Землю. Люди сами прекрасно справляются. И кем будет наша ветреная девочка? Богиней хулиганов?

— Если мыслить логически, то девочка объединяет в себе два начала: мужское и женское. И что у нас получается? — вопросительно приподнял брови Судья.

— Богиня любви у нас получается, — Хаарланд задумчиво смотрел, как юная Ласайента неподдельно радуется внучке. — Или жизни. Нового начала. Скорее всего второе. Девочка любит создавать. Или смесь и того и другого? Интересная богиня из нее получится. Ты прав.

— Элерин — верность и созидание, Глеб — розыгрыши, Марк — наука, — принялся перечислять Клер. — Бог смерти у них уже есть. Мишель — путешествия, Элизабет — природа, нет, больше к детям тяготеет. Арвин — Хранитель. А вот Сах и братья еще не определились.

— Да, родители их талантами не обделили, — согласился Судья, — но по моему разумению у нас новое поколение без четкого деления. И все создатели. Будет необычно.

— А как же равновесие? Они — творцы, а где разрушитель?

— Нормально все с равновесием, — Хаарланд нашел глазами старшую дочь Шона и начал терять к разговору интерес. — Этот их изгнанный ангел справляется превосходно. Можешь выпустить Розианну, они составят прекрасную парочку. А я пошел танцевать, — он хлопнул бога смерти по спине и направился к девушке.

На банду малолетних хулиганов, прошмыгнувших в сторону моря, обратил внимание только большой кот. Он мягко спрыгнул со стола в гостиной, где дремал, и, задрав серый пушистый хвост, важно направился следом. Ребятишки вытащили из-под стола на террасе заранее припасенный большой фейерверк, не обнаруженный взрослыми из-за скатерти, свисающей до пола, и потащили его к воде. Крадущегося за ними зверя никто из них не заметил.

На берегу возникла заминка: белокурая хорошенькая девочка в розовом бальном платье требовала «шикалный взлыв с исклами», черноволосый светлокожий мальчик хотел все сделать по правилам, ашурту было интересно сработает ли механизм в воде. Отсутствие дистанционки их не смущало, как и в прошлый раз. Как-то подрывники умудрились сговориться на промежуточном варианте между морем и берегом, и на мокрый песок полетели надоевшее таки и серебристый камзол.

Кот, распластавшись за выброшенными морем водорослями и млея от удовольствия, несколько минут наблюдал, как увлеченные дети устанавливают на берегу темно-синий цилиндр. Командирша, увязая каблучками в песке, заставляла несколько раз передвигать снаряд, подчиненные спорили и делали по-своему.

Пока они возились, волны успели попробовать на вкус брошенную нарядную одежду и расшитый розовыми кружевами подол. Про туфельки, сапоги и коленки, на которых мальчишки ползали, можно не упоминать. Когда все было установлено, дети отряхнули штаны, вытерли когда-то белыми рукавами пот со лбов и догадались оглянуться на дом.

— О-о-о, — разочарованно протянул маленький дракон, — опять шпионишь!

Девочка уперла кулачки в бока и сердито топнула ногой:

— Баюн, пловаливай!

— Работа у меня такая, — промурлыкал кот, — за порядком следить.

— Перезагружу, — пригрозил ашурт и неуверенно шмыгнул носом.

— Ты знаешь код доступа, юный хакер? — удивился дворецкий. — Ну-ну, — и строго предупредил. — Если сунетесь на яхту — объявлю общую тревогу. А если ваш снаряд полетит в ее сторону — вызову духов.

— Не умеешь, — пренебрежительно прищурился дракон и скороговоркой отбарабанил. — И вообще тебя никто не уполномочивал.

— Спорим? — кот вытянулся во всю длину на песке, выпустив когти.

Дети решили сменить тактику.

— А ты сейчас вызови. Пусть подстлахуют, — начала уговаривать девочка. — Баюн, ты же такая ла-апочка.

— Нет, — отрезал кот. — У меня конкретные указания на ваш счет. Но я могу позвать Хью, и он вас покатает.

— Класс! — выдохнул ашурт. — Это круче салюта. Зови.

— Разве здесь? — Ласайента огляделся и уверенно махнул рукой в сторону недалекой одинокой ивы. — Там.

Час назад прошел короткий дождь, оставивший частые крапины в пыли. Стрекотали кузнечики, дул по-утреннему свежий ветерок, но солнце уже начинало припекать, обещая еще один жаркий день. Поросшая редкими кустиками травы старая дорога петляла среди невысоких холмов, полей, виноградников и редких рощ, одним концом убегая в лощину, другим упираясь в густой лиственный лес. Справа, из-за длинного бугра виднелись нарядные крыши зажиточного хутора. Еще дальше пряталось большое село, населенное выходцами из Орхана. Оттуда как раз доносились звуки малых колоколов, созывающих жителей на молитву.

Сантилли привычно прислушался к миру, к размеренному биению его сердца. Уже сгнил когда-то сожженный лес, напитав собой корни молодых деревьев, стремилась к солнцу виноградная лоза, наливаясь соком, торопился вырасти лен, чтобы стать тонким полотном, родившийся ночью на хуторе жеребенок тыкался носом в полное вымя матери, а на придорожном пригорке давным-давно истлело мертвое дерево, так и не сумевшее дать потомства. В свое время оно пыталось вытянуть слабыми корнями живительную влагу из земли, но сил не хватило, и старик умер окончательно. Ветер и дожди постепенно разрушили ствол, солнце выжарило остатки и потеряло к ним интерес, отдав их земле. Пятьсот лет — незначительный срок для демона, но огромный для дерева.

— Провалами в памяти не страдаю, — Сантилли перекинул ногу через шею лошади и спрыгнул на землю. — Ты стоял тут, а там, — он кивнул на возвышенность у дороги и очень объемно, вплоть до перекошенного лица, изобразил корявый ствол, — стояло это.

Оби, лихо соскочивший с настоящего боевого жеребца, заливисто расхохотался, но тут же умолк под строгим взглядом отца и с интересом воззрился на Ласайенту.

Принц, нахмурившись, уставился на пригорок и мотнул головой:

— Бред. Не помню я такого.

— Слушай, монумент, ты сползать будешь или тебя за ногу сдернуть?

— Сам, — отрезал Ласайента, спешиваясь.

Мальчик ловко перехватил повод и оглянулся на отца, изогнув бровь в немом вопросе, а Лас непроизвольно подумал, что Оби взял от Сантилли намного больше, чем Тьенси. Поэтому — делаем выводы.

Перехвативший задумчивый взгляд принца ашурт многозначительно подмигнул ему и начал отвязывать от седла саженец дуба, не замечая смущения, легкой краской залившее лицо йёвалли. Тот сдул волосок с мокрого лба и по возможности невозмутимо занялся креплениями на сложенной лопате, молясь, чтобы никто ничего не заметил. Но такую ночь он повторял бы и повторял. И к дьяволу ипостась. По телу прокатила волна жара, Лас выругался про себя и заставил мысли переключиться на события прошлого, чтобы остыть и успокоиться.

— Отгони на тот лужок и поставь границу, — дал указания сыну Сантилли и уже громче продолжил, не подозревая, что сейчас помогает Ласайенте. — Я удивлен, что ты вообще что-то помнишь. Твои зигзаги даже пьяный бы не повторил.

— Меня снимут или для этого надо кого-нибудь убить? — напомнила о себе Элерин, уже успевшая и осмотреться, и повертеться в седле, и примериться к высоте, и отказаться от затеи слезть с лошади самостоятельно. — Неужели так сложно завести для меня маленькуюлошадь?

Ашурт поставил саженец и подошел к жене, но руки помощи протягивать не торопился. Некоторое время они мерялись взглядами: она, обиженно-мрачно буравя его зелеными глазами, он — иронично изогнув бровь.

— Кентавром не станет. Зря ждешь, — почти успокоившийся Лас хлопнул Оби по плечу, увлекая его за собой, забрал саженец и понес его к пню, — только время теряешь.

За его спиной раздался быстро оборвавшийся визг, неясная возня, звук поцелуя и отчетливые удары — Элерин колотила мужа по спине.

— Остальное дома, — Сантилли оторвался от мягких губ, автоматически перехватил маленький кулачок и нежно его поцеловал. — Или продолжим?

— Тащись сюда, — распорядился Ласайента, с помощью смеющегося мальчика распутывая мешковину, укутывающую корни деревца, — будешь копать. И ни слова о магах.

Когда появились Сах Ир и Риалисса, молодой дубок уже прочно обосновался на новом месте, а Элерин почти закончила расставлять посуду на разостланной недалеко от него скатерти.

— Вы здесь познакомились? — Риа, спешиваясь, пробежала глазами по лесу, по демонам, возящимся с саженцем, и нахмурилась.

— Здесь мы только встретились, — Сантилли взглядом остановил дочь, открывшую рот для нотации, и сложил вытертую лопату. — А познакомились мы десять дней спустя. До сих пор на смех пробивает.

Принц поморщился:

— О да, ты был неподражаем. Одна твоя гадостная улыбочка сотню золотых стоила, — он, передразнивая ашурта, соблазнительно улыбнулся и кончиком языка пощекотал зубы.

Тот скептически оценил мимические потуги йёвалли, неожиданно привлек его к себе и поцеловал.

— Вау, — выдохнул Оби и схлопотал легкий подзатыльник от матери. — Что я сделал?!

— Не устоял, — пояснил секунду спустя хулиганистый друг, отскакивая от опешившего йёвалли.

— Это не сложно — поменять ипостась, — Лас подтвердил слова делом, развернул белые с голубыми сполохами крылья и атаковал. Вернее, атаковала.

— Не поверишь, — Сантилли прогнулся, уходя от размытого росчерка режущей плоскости, — мне все равно, — он отпрыгнул на дорогу, разрывая расстояние, и возбужденно попрыгал на месте. — Ха! Мелочь пузатая. Чему я тебя учил? — и едва успел увернуться от выехавших из портала всадников.

— Опять пристает? — «пожалел» отца Эрри и укоризненно поцокал языком на пренебрежительную рожицу Сантилли.

— Жени забегала, — спешившийся Тьенси принял на руки Ла-али и хлопнул по крупу ее кобылу, отсылая к образовавшемуся табуну. — Просила передать, что она видела кое-кого.

Оби, бросившийся помогать старшим братьям, сразу навострил уши и притих.

— Этот кое-кто должен родиться через девять месяцев. — Эрри, перекинув поводья мальчику, глазами показал на лошадей, выждал, когда он отойдет, и продолжил. — Отца узнать легко — у него шрам через все лицо.

Сантилли и Лас разочарованно присвистнули.

— Примета, что надо, — хмыкнул ашурт. — И?

— И звать Матис, — многозначительно закончил Эрри.

Свист поменял тональность, а император удовлетворенно хлопнул в ладони и прищелкнул пальцами.

— Надо подготовить Мишеля, — Лас потер бровь. — И как-то помирить его с Орелином. Будущая родня все-таки. Смог же он простить Таамира.

— Эй, труженики полей, хватит шептаться. Поляна готова, — позвала мужей и детей Элерин.

Пока молодежь, перешучиваясь и толкаясь, рассаживалась вокруг скатерти, Лас коротко передал новость Элерин. Сантилли смотрел в радостные глаза жены и тоже улыбался. Боги, как хорошо! Скоро родится их Джесси. Какой она будет? Сколько возьмет от отца? Он на миг задумался. А какая разница? Главное — это его девочка. Он никогда не думал, что у него будет такая большая и дружная семья. Даже мечтать не смел о таком счастье.

— Родители, останетесь голодными, — окликнул их Эрри.

— Непоседа, а ты джинов видела? — опередил взрослых Оби, как только все расселись.

Мальчик со вчерашнего вечера упорно называл Ласайенту этим именем, послушно кивая, когда его поправляли. И кто у нас напичкал ребенка сказками? Принцесса мельком глянула на Сантилли, с непроницаемым лицом сооружающего здоровенный бутерброд. Понятно.

— Я и сейчас их вижу, — спокойно ответила она.

Озираться и оглядываться по сторонам принялся не один Оби, но Ласти следила только за мужем. Ей почему-то всегда нравилось, как Санти, не поворачивая головы, исподлобья быстро простреливает глазами окружающее пространство. Гурш. Хищник. Боги, что он делал этой ночью! Демонесса мысленно захлопнула дверь спальни, отгораживаясь от горячих воспоминаний, и похвалила себя за то, что все-таки сменила ипостась, так было легче.

— И где? — Сах с детским любопытством подергал ее за рукав.

Девушка загадочно улыбнулась. Сантилли несколько мгновений пристально смотрел на нее, потом прикоснулся пальцами к своей груди. Она утвердительно кивнула.

— Бред, — высказал общую мысль Тьенси, — по сказкам — они сущности и живут в лампах.

Ласайента помотала головой:

— Сосуд — привязка, не более. С его помощью легче вызвать.

— Это как найти кого-нибудь по вещи, да? — подался вперед Оби, блестя глазами.

— Похоже, — подтвердила демонесса.

— А причем здесь отец? — не понял Тьенси, придирчиво разглядывая Сантилли. — Он демон. Его даже по подлинному имени вызвать затруднительно.

— Сущность можно привязать к любому предмету, — принялась рассуждать Элерин.

Но подсознательно легче упаковать ее в сосуд. Так? — она повертела в руках пустой стакан и протянула его Эрри, открывающего бутыль с домашним вином. — Кто такой джин? Волшебник. Творец. Как его найти? А никак, — ответила она себе и нахмурилась. — По твоим словам получается, что можно сущность любого мага заключить в сосуд и…. Дьявол.

— Мам, ты что? — прошептал Оби. — Не ругайся.

— А тело? — растерялась Ла-али, и все уставились на задумавшегося Сантилли.

— Валяется где-то. Невостребованное, — ашурт очнулся, взлохматил волосы и притянул к себе сына. — Никогда не знаешь, во что выльется невинный вопрос ребенка. Но мы вообще-то здесь не джинов хотели искать.

— Чур, с самого начала, — Тьенси поерзал на месте, устраиваясь удобнее для долгого рассказа.

Ласайента опустила глаза и плотно занялась нарезанием копченого мяса. В отличие от мужа вспоминать начало ей не хотелось. Она знала, что Сантилли не будет об этом говорить, но все равно на душе было неспокойно. Хватит того, что кое-что известно Даэрри.

— Накануне вечером был прием по поводу, который я, каюсь, не помню, потому что зверски перебрал, — император, хитро блеснув глазами, прижал руку к груди, — а утром отец обрадовал меня женитьбой. Мне в принципе было все равно, а вот некоторые — встали на дыбы и галопом сорвались в побег. Вот здесь я и нашел этого строптивого жеребчика. Вы даже не представляете, на что это было похоже…. Только попробуй меня пнуть!

Отсюда, от умершего дерева возле старой дороги, и начался их бесконечный путь на двоих, впитавший в себя множество других дорог….