Глава 16

Джен наклонилась над принцем Каспаром и игриво пощекотала его голую грудь прядью волос, которые уже успели изрядно отрасти.

– Мой господин и повелитель, пора вставать.

Не открывая глаз, Каспар отмахнулся.

– Почему? Еще слишком рано, – простонал он.

– Ты что, опять забыл? Сегодня твоя вахта. Через несколько часов мы прибываем в Бандалу.

– О черт, – пробормотал он. – Мне наплевать. Какая разница, появлюсь я там или нет. Там командует Горман.

Это верно, подумала Джен, хотя ее и удивило, что Каспар признает это. Впрочем, в глубине души принц наверняка так не думает – просто рисуется.

– Чепуха, мой повелитель, – сказала она, нежно проводя рукой по его груди. – Ты незаменим в рубке управления и знаешь об этом. Горман и техники – лишь умелые руки, которыми управляет твой благородный ум.

Он открыл глаза. Она никогда не могла насмотреться в них.

– Лиса, – сказал он.

Но в его голосе не было недовольства. Лесть всегда действует, сказал ей как-то Мило. Человеческая натура не имеет от нее защиты, даже если умом понимаешь, что это неправда.

Джен поцеловала его в губы.

– Я говорю правду, и ты это знаешь, мой повелитель.

Каспар в ответ обнял ее и крепко прижал к себе. Потом вместе с ней рухнул в постель, так что она оказалась под ним.

– Снова… уже? – охнула она.

– Сама виновата, – хрипло ответил он, овладевая ею. – Ты так пахнешь, амазонка… Это меня возбуждает.

Когда Каспар кончил, он снова лег на спину и некоторое время молчал. Потом он спросил:

– Пойдешь со мной сегодня на капитанский мостик?

– Конечно пойду, мой повелитель.

– Тебе ведь нравится ходить на капитанский мостик, верно? – Он открыл глаза и посмотрел на нее.

Джен тут же заподозрила подвох.

– Да, сир. Я же говорила – мне это очень интересно.

– Женщинам не любопытны такие вещи. Техника и прочее. Зачем ты ходишь туда – на самом деле?

Джен почувствовала, что начинает паниковать. Неужели он узнал? Или она каким-то образом выдала себя? Пытаясь совладать с волнением, она произнесла:

– Так зачем же, по-твоему, мой повелитель?

Он понимающе улыбнулся.

– У тебя шашни с одним из техников. Они крепкие, мускулистые мужики – верно, амазонкам такие нравятся. Скажи мне, с кем из них. Не с самим ли Горманом?

Она успокоилась, но не совсем.

– В моей жизни только один мужчина, мой господин, и это ты. Клянусь. Как может в моем сердце найтись место для другого мужчины, когда ты заполняешь его целиком?

Каспар задумчиво посмотрел на нее и согласно кивнул. Он поверил ей, но был по-прежнему в задумчивости.

– Так что же влечет тебя в это скучное место?

– Я же сказала, мой господин. Мне интересно. Не забывай, сир, я – амазонка, а не обычная женщина.

Его озадаченное лицо прояснилось. Он принял объяснение. Вот идиот, подумала Джен. Он приподнялся на локте и подарил ей улыбку.

– Именно потому, что ты не обычная женщина, ты так долго остаешься моей единственной спутницей.

Джен знала, что это правда. Как сказал Мило, для аристов она была новинкой. Но как долго это будет продолжаться? Уже почти шесть месяцев она живет с принцем Каспаром и его матерью и догадывается, что, несмотря на свою «новизну», скоро наскучит Каспару. Леди Джейн уже проявляет некоторые признаки пресыщения. Пока только мелочи, но это – дело времени.

С того первого вечера, когда она обедала с принцем Каспаром и леди Джейн в их личной резиденции, она поняла, что и сын, и мать имеют на нее одинаковые виды, но если Каспар не скрывал этого, леди Джейн вела себя более тонко. Джен правильно поняла, что любые отношения с матерью следует скрывать от сына.

Когда она объяснила ситуацию Мило, он спокойно предложил ей спать с обоими.

– Извлеки из ситуации все возможное. Судя по тому, что ты говоришь, на самом деле здесь правит леди Джейн. Она будет для нас полезна не меньше, чем принц Каспар.

– Ты хочешь, чтобы я ради тебя стала проституткой, – возмутилась она.

– Нет, все это и ради тебя тоже. Я ведь говорил тебе, какой будет награда, если мы достигнем цели.

– Если это все – правда.

– У тебя нет выбора, Джен. Верь мне, я – твоя единственная надежда.

– Это я уже слышала, – презрительно сказала она.

Но про себя она отметила, что он прав. Однако та слабая надежда, которую он предлагал ей, становилась с каждым днем все слабее. Несмотря на свои постоянные «игры» с клавиатурой устройства, которое техники сочли бесполезным реликтом, но которое, по мнению Мило, содержало ключ к его плану, она никак не могла достичь того, чего он хотел. К тому же Мило не посвящал ее в детали своего плана.

– Тебе лучше не знать, амазоночка. А то, не дай Бог, проболтаешься, беседуя в постели с его королевским высочеством.

Она возражала, клялась, что никогда этого не сделает, но без толку. Мило так ничего и не рассказал.

* * *

Принц Каспар встал с постели, потянулся, полюбовался отражением своего обнаженного тела в зеркале. Джен тоже невольно залюбовалась им: он был прекрасно сложен. Если бы только, думала она, он не был так безнадежен в постели. Если бы он владел хоть малой частью того искусства, с каким занималась любовью его мать. Но ведь леди Джейн была намного старше – она сама сказала, что ей около ста, – и, конечно, гораздо опытнее.

Принц отправился в ванную. Джен надеялась, что сегодня произойдет один из тех редких случаев, когда он решит принять ванну, но знала, что это маловероятно. В покоях аристов воды было достаточно, но они почти не пользовались ею, предпочитая поливать себя и одежду тошнотворно-приторными духами.

Джен тоже встала и посмотрелась в зеркало. В отличие от Каспара, она была не в восторге от увиденного. «Я становлюсь мягкой», – подумала она. Нет, уже стала мягкой. Не толстой, а просто мягкой. Мускулы разгладились – и ее торс, ноги и руки стали гладкими и безликими. А кожа – бледной. Неудивительно, что леди Джейн теряет к ней интерес. Дикая, даже опасная с виду амазонка, которую пресыщенная леди Джейн шесть месяцев назад сочла столь сексуально привлекательной, почти исчезла.

Когда Джен узнала наконец, что значит слово «амазонка» – ее просветила Цери, – это слегка насмешило ее, но не обидело. Она не возражала, чтобы минервианок сравнивали с мифическим племенем свирепых женщин-воительниц, пусть даже презрительно.

Каспар вышел из ванной; на нем было его любимое платье. Оно было отделано черным мехом, кожа которого не была обработана должным образом, и поэтому пронзительный запах заглушал даже запах духов.

– Я иду в рубку управления сразу после завтрака. Будь готова, если хочешь пойти со мной.

– Хорошо, мой господин, – откликнулась она и взяла свое платье, брошенное у спинки кровати. Она как раз надевала его, когда дверь открылась и вошел Дэлвин, личный камердинер и телохранитель Каспара, всю ночь дежуривший за дверьми спальни Джен. Дэлвин был высокий, красивый мужчина, который производил впечатление человека, целиком и полностью преданного принцу Каспару. Он дал понять Джен, что ему неприятны ее отношения с принцем, и, хотя она из кожи вон лезла, чтобы понравиться ему, он относился к ней враждебно. И это утро не было исключением. На ее улыбку и дружелюбное приветствие Дэлвин ответил злобным взглядом исподлобья. Как всегда, принц Каспар сделал вид, что ничего не заметил.

Когда дверь за обоими закрылась, она вздохнула и взглянула на настенные часы. Он закончит завтракать с леди Джейн не раньше чем через час. Так что спешить некуда. Она села в постели и нажала кнопку на столике. Цери появилась почти мгновенно. То, что она уговорила принца Каспара назначить Цери ее личной горничной, было, по мнению Джен, самым большим ее достижением за эти шесть месяцев. Ни Мэри Энн, ни Меджид не были от этого в восторге, но им пришлось подчиниться воле принца.

Джен указала Цери сесть в одно из кресел спальни и, вздохнув, сказала:

– Как же я устала…

– Успешно выполнила очередную работу? – сухо осведомилась Цери.

– Могу утверждать это со спокойной душой, – ответила Джен. – Богиня-Мать, он просто неистощим. Жаль, он ничего не умеет в постели.

Цери некоторое время не сводила с нее глаз и, наконец, спросила:

– Можно задать тебе интимный вопрос?

– Кто-кто, а ты должна знать, что можешь спрашивать о чем угодно, – улыбаясь, сказала Джен. – Что ты хочешь узнать?

– Что… ты чувствуешь в постели с принцем? – запинаясь, спросила Цери.

– Что чувствую? – Джен приподняла брови. – В смысле, нравится ли мне это?

– Ну… да.

Она пожала плечами.

– Вообще-то да, какое-то физическое удовольствие он мне доставляет, несмотря на свое неумение.

– И несмотря на то, что он – мужчина?

Джен лукаво улыбнулась Цери.

– Ты хочешь узнать, как это я, минервианка, сношу любовь мужчины, да? Но я же говорила тебе – минервианки спят вовсе не только с женщинами. Вообще-то девушек, вроде меня, вовсю поощряли экспериментировать с мужчинами, так чтобы к наступлению брачного сезона у нас уже был опыт.

Цери нахмурилась.

– Да, но ведь ты предпочитаешь спать с женщинами? Наверное, леди Джейн дает тебе большее удовлетворение…

– Вообще-то да. Но в основном потому, что она более искусна в любви, чем Каспар, а не только потому, что она женщина. Полного удовлетворения мне не дает ни тот, ни другая. Да, оба они привлекательны, несмотря ни на что, – о прочем я в постели стараюсь не думать – но я их не люблю. Я люблю тебя, Цери.

Цери вздрогнула.

– Кажется, мы договорились больше не говорить об этом.

– Это ты первая заговорила о сексуальных привязанностях, – возразила Джен.

С той первой ночи, когда она была представлена ко двору, Цери больше не спала с ней. Она дала понять, что тот случай был исключительным событием. Это был чисто дружеский поступок – вообще же Цери предпочитала не спать с женщинами. Она позволяла Джен физические контакты с ней – объятия, даже поцелуи – но ничего сверх этого. И Джен с тех пор находилась в отчаянии.

– Подумай хорошо, Цери, – упрашивала она. – Если люди любят друг друга, какая разница, какого они пола? А ведь я правда люблю тебя!

Цери выглядела смущенной.

– Пожалуйста, Джен, не говори этого. Ты не любишь меня. Все дело в том, что я – первый настоящий друг, которого ты повстречала здесь. И еще потому, что ты минервианка, и такая юная. Ты влюблена – и только, но это не настоящая любовь.

– Думаю, я сама могу судить о моих чувствах, – твердо сказала Джен.

– Никто не может судить о своих чувствах, – ответила Цери.

Джен застонала:

– Ты говоришь совсем как Мило.

Как всегда, Цери нахмурилась при упоминании Мило.

– Если бы ты любила меня, ты прислушалась бы к моим советам…

– Не уходи от темы, – перебила Джен.

Она прекрасно знала, как Цери относится к Мило. Она вспомнила, как пересказала Цери всю историю, рассказанную им самим. Цери не могла поверить ей.

– Он говорит, что прибыл с Марса?

– Да. И очень убедительно.

– Ты хочешь сказать, что веришь, будто он пришелец из космоса? – засмеялась Цери.

– Я бы не удивилась, если это так, но он утверждает, что он человек. На Марсе, говорит Мило, есть колония, которая возникла еще до Генных войн, именно там он и родился.

Цери нахмурилась.

– Слышала я о такой колонии и о прочих космических средах обитания, но ведь без поддержки с Земли они давно должны были исчезнуть.

– А Мило говорит, что колония на Марсе процветает.

Цери оставалась недоверчивой.

– Как же он попал на Землю и зачем?

– Прилетел в космическом корабле, который упал в море. Но зачем – он мне не сказал.

Цери покачала головой, все еще не веря.

– Почему же он нам не рассказал про Марс? Зачем было врать, что он из другого морского города?

– Говорит, на это были причины.

– Ну, еще бы. Джен, не понимаю, как можно быть такой доверчивой! Ты же знаешь, сколько он уже наврал тебе. А ты готова опять поверить ему, готова участвовать в каком-то безумно опасном плане… что-то там с техникой в машинном отделении?

Джен страдальчески проговорила:

– У меня же нет выбора, разве ты не видишь? Он обещал отомстить «Властелину Панглоту»! Пока не свершится месть, я не буду знать покоя!

– Но ты сама говорила, что, когда у тебя появилась возможность уничтожить «Властелин Панглот», ты не смогла. Я не жалуюсь, нет, но почему ты решила, что сможешь это сделать, когда Мило предоставит тебе другую возможность?

Джен покачала головой.

– Он собирается не уничтожить корабль, а каким-то образом завладеть им.

– Но как, он не сказал?

– Нет, – призналась Джен. – Пока нет.

Цери безнадежно посмотрела на нее.

– Кажется, твое первое впечатление от Мило было верным. Он в самом деле колдун. Он явно приворожил тебя.

После этого разговора в отношениях Цери, Мило и Джен ничего не изменилось, но Джен перестала спорить с подругой.

– Мы говорим о нас, а не о Мило.

– Нет, хватит, – решительно ответила Цери. – Когда принц закончит церемониальный завтрак со своей мамочкой, ты должна быть одета и готова к выходу. Пойдем, я приготовлю ванну. А пока будешь купаться, принесу завтрак.

Джен взглянула на нее и вздохнула.

* * *

Двери лифта раскрылись, и принц Каспар вошел в рубку управления. Джен, держась чуть позади, как того требовал этикет, вошла следом. Двенадцать техников, находившихся в рубке, вскочили и неловко застыли в стойке «смирно» с воздетым кулаком в знак приветствия, в то время как принц уселся на трон, находившийся на возвышении в задней части рубки. Джен заняла свое место рядом с троном, опершись о его спинку. Дэлвин остался у дверей лифта.

– Продолжайте выполнять свои обязанности, – сказал Каспар техникам, и они, успокоенные, вернулись к своим приборам. Горман, главный техник, приблизился к трону. Это был маленький человечек с невыразительным лицом. Как всегда, его серая форма с черным значком Цеха техников – молнией, очерченной кругом – была аккуратно выглажена, на шее висел бинокль.

– Мы идем по графику, сир, – сказал он.

– Хорошо. Продолжайте в том же духе, – сказал Каспар без всякого интереса.

Джен знала, что он считает дежурство в рубке управления делом скучным. Она также знала, что принц, как и все аристы, не имеет никакого понятия о механизмах, управляющих «Властелином Панглотом». Без техников, которые прекрасно сознавали свою незаменимость, аристы были бы беспомощны.

Горман поклонился Каспару.

– Прекрасно, ваше высочество.

Главный техник выпрямился и на миг встретился взглядом с Джен. У нее снова возникло чувство, будто он видит ее насквозь и знает все ее тайны. Джен заметила, что он неотступно наблюдает за ней, когда она «играет» с прибором, в котором так заинтересован Мило, хотя она как будто бы обезопасила себя от подозрений, заявив, что ей нравятся «красивые цвета», которые появляются на экране, когда она нажимает разные клавиши.

Горман вернулся на свое место позади двух рулевых. Рубка управления представляла собой стеклянный пузырь, который выдавался вниз из корпуса в носовой части. Только проходы и оборудование отчасти мешали круговому обзору.

Теперь Джен могла отличить, что в рубке управления принадлежало первоначальным строителям корабля, а что было изменено или усовершенствовано последующими поколениями техников. Теперь ей также легко было понять, что всякое новое приспособление оказывалось все примитивнее по устройству в сравнении с первоначальным оборудованием.

Мило завороженно внимал ее рассказам об аппаратуре капитанского мостика после ее первой вахты. «Похоже, – говорил он, – в продолжение многих лет они выводили из строя все больше функций центрального компьютера, чтобы чувствовать себя хозяевами положения. Но наверняка командный компьютер еще достаточно властен над управлением „Панглотом“. Человек просто не в состоянии управлять такой махиной без компьютера. Чтобы корабль не сбивался с курса, понадобилось бы не менее десяти пилотов. Компьютер, видимо, постоянно вносит коррективы: регулирует нагрузку на двигатели, температуру газа в отдельных отсеках, стабилизаторы и лифты…»

– Приближаемся к Бандале, – объявил Горман. – Мы окажемся прямо над ней ровно через пять минут.

Джен вгляделась в прозрачную вогнутую стену. Воздушный корабль проплывал над суровой холмистой местностью. Часть склонов покрывали густые леса, но даже на такой высоте видно было, что опустошение уже овладело землей. Наиболее благоприятными условиями для опустошения, как узнала Джен, были низкая высота и высокие температуры.

Бандала была обломком промышленного государства. Как и Минерва, оно резко уменьшилось в размерах, но, в отличие от родины Джен, здесь производили не зерно и прочие сельскохозяйственные продукты, а металл и древесину. В его усохших пространствах находилась шахта железной руды, а также плавильни, лесопилки и несколько фабрик. Последние выпускали ограниченное количество деревянных и металлических изделий.

Джен с интересом смотрела на широкую долину со множеством домов. Бандала была больше Минервы как по площади, так и по количеству домов. Часть домов имела длинные трубы, из которых валил дым. Как и в Минерве, все свободное пространство было отведено под огороды. Джен знала, что, согласно договору между «Властелином Панглотом» и Бандалой, Небесный Властелин регулярно снабжал бандалийцев зерном, поскольку они много веков назад утратили свои пахотные земли.

Знала она и то, что бандалийцы отнюдь не довольны тем скудным количеством зерна, которое предоставил им Небесный Властелин в свое последнее посещение, но Небесные воины заявили, что у них больше нет. И это была правда. Минерва оказалась не единственным сельскохозяйственным владением, потерянным в последнее время для «Властелина Панглота». Еще два в последний год были полностью завоеваны опустошением, и в результате излишки зерна на «Властелине Панглоте» резко сократились.

– С вашего позволения, ваше высочество, мы замедлим ход и снизим высоту, – сказал Горман принцу.

Каслар кивнул, и Горман отдал короткую команду двум рулевым, которые резко рванули на себя четыре больших рычага. Джен почувствовала, как завибрировал пол, и услышала протестующий рев пропеллеров, которые поворачивались вокруг оси, чтобы плавно замедлить ход корабля. Она знала, что пропеллеры уравновесят его, с какой бы стороны ни дул ветер.

Еще несколько команд Гормана, отданных резким, властным голосом, новые манипуляции рулевых с рычагами. Пол опять задрожал, и «Властелин Панглот» начал снижаться. Он опустился примерно на тысячу футов, когда Горман отдал команду остановиться.

– А теперь – приветствие, – сказал он, и другой техник нажал кнопку на панели, и снова загремел голос «Властелина Панглота».

Джен теперь знала, что это не был голос последнего Властелина Панглота. Его обладатель, давно уже умерший, был выбран для этой цели исключительно за внушительность. Слова, произнесенные много лет назад, были заперты в машине. «Представь, что машина – ловушка для эхо», – сказал ей Мило, пытаясь объяснить принцип ее действия. Но несмотря на такой простой и доходчивый принцип действия, машина начала барахлить. Голос «Властелина Панглота» теперь всякий раз сопровождался постоянным громким шипением и треском.

Речь кончилась. С пустой площади в центре долины поднимался дым. Это был ответный сигнал. Корабль продолжил снижение. Тут Джен заметила, что Горман разговаривает со своим помощником. Главный техник показывал вниз. Джен посмотрела туда, но ничего необычного не увидела. Озадаченная, она взглянула на Каспара, но тот занимался тем, что полировал о парчовую штанину свой большой рубиновый перстень.

– Ваше высочество… – Горман повернулся к принцу. – Что-то не так.

– Что именно? – без интереса спросил принц Каспар.

– Взгляните, сир, – сказал Горман, указывая вниз. – Три больших строения, которых не было в наше прошлое посещение.

– Эти три резервуара для сбора воды? Но ведь они всегда там были? – спросил Каспар.

– Раньше было два. Теперь их пять, – сказал Горман. – Причем новые размерами гораздо больше прочих. Больше, чем может потребоваться воды всему населению Бандалы.

Джен разглядела предметы, обеспокоившие Гормана, – большие деревянные цилиндры. Они возвышались на склонах холмов.

Каспар, хмурясь, рассматривал их; наконец он раздраженно бросил:

– Послушайте, Горман! Ну, построили эти кроты башни, которые им не пригодятся, – что из этого? Почему нас должна беспокоить их глупость?

– Не знаю, сир, – сказал Горман. – Но после истории с Минервой я считаю, что в эти… э-э… необычные времена необходима крайняя осторожность. – Горман пристально посмотрел на Джен. – Считаю, что нам следует подняться на более безопасную высоту.

Каспар звучно поцеловал по очереди свои рубины. Он терпеть не мог принимать решения. А еще он не любил долго задерживаться в рубке управления. Хотя на советы Гормана следовало обращать внимание…

– Хорошо, Горман, – произнес он. – Делай, что хочешь. Но если эта задержка окажется напрасной тратой времени, я буду очень разочарован.

– Спасибо, сир, – бесстрастно произнес Горман. Он повернулся и отдал приказ рулевым. Пропеллеры взвыли. Снижение «Властелина Панглота» замедлилось. Джен увидела, что окружающие холмы поднялись до уровня иллюминаторов.

– Вверх, быстро! – скомандовал Горман.

Но было уже поздно. Три новых «резервуара» раскрылись, словно огромные деревянные цветы, и оказалось, что в них совсем не вода.

 

Глава 17

– Всем подразделениям – боевая готовность! – проревел Горман в микрофон, и его голос разнесся по всем громкоговорителям на корабле. – Нас атакуют!

– Что это? – спросил принц Каспар, не спуская глаз с трех предметов, быстро поднимающихся в небо.

– Воздушные шары, – ответил Горман. – Заполненные горячим воздухом. И большие.

Два воздушных шара поднимались по левому борту «Властелина Панглота», третий – по правому. «Резервуары» оказались непрочными деревянными сооружениями, в которых прятались огромные воздушные шары. Теперь они дошли до уровня нижней части корпуса, и глазам Джен предстали сооружения, свисавшие с каждого шара. Большие деревянные клетки, полные людей, веревок, ящиков и прочих предметов, в которых явно можно было узнать оружие. В центре каждой клети находилась большая печь, в которую летели куски дерева и угля. Трубы печей исчезали в раскрытом горле воздушного шара.

– Сбить их! – крикнул принц Каспар. – Одним ударом! Орудия к бою! Здесь им не место! Они нарушают первый закон Небесных Властелинов! – Принц вскочил; лицо его побагровело.

– Они слишком проворны для наших пушек, – проворчал Горман.

Это была правда. Три воздушных шара поднимались гораздо быстрее, чем «Властелин Панглот», и скоро должны были исчезнуть из виду. Горман снова склонился над микрофоном.

– Всем подразделениям – огонь!

Раздалась ружейная пальба. В одной из деревянных клетей рухнул на спину человек. Остальные спрятались где могли. Джен заметила клуби дыма: бандалийцы отстреливались, но тут появились лучи. Автоматическая защита «Властелина Панглота» – лазеры – уничтожала все, что угрожало кораблю, даже пули.

– Мы не можем подниматься быстрее? – крикнул принц.

– Нет, сир, – ответил Горман. – Пропеллеры работают на полную мощность. Мы поднимаем температуру газа в секциях, и это поможет нам набрать высоту, но не сразу.

Три воздушных шара исчезли из виду. Перестрелка продолжалась.

– Что затеяли эти глупые кроты, Горман? – спросил принц.

– Пока не знаю, – отвечал техник.

Джен никогда не видела его таким озабоченным. Она поняла, что он ничего не может сделать. Все оборудование для защиты и нападения предназначалось для событий, происходящих на земле; никто не был готов к угрозам с воздуха. Горман мог отдавать приказы по всему кораблю, но связь работала односторонне. Первоначальная система связи давно разладилась, и сообщить что-либо в рубку управления можно было только заявившись туда самолично. А пока прибудет посыльный, бандалийцы уже выполнят то, что задумали.

– Сир, я дам команду «полный вперед». Оставаться здесь слишком опасно, – сказал Горман.

– Что? – Принц Каспар был изумлен. – Ты хочешь бежать? Нет, Горман, исключено. «Властелин Панглот» никогда не станет спасаться бегством от кучки земляных червей…

– Считайте это временным отступлением, сир, – сказал Горман, с трудом сохраняя почтительный тон. – Мы вернемся, как только окажемся на безопасной высоте, и примерно накажем бандалийцев.

– Нет, – сказал Каспар голосом, срывающимся от бешенства. – «Властелин Панглот» никогда…

Его слова потонули в оглушительном взрыве. Со стороны техников донеслись встревоженные крики, палуба зашаталась. Потом Джен увидела обломки, которые падали с неба по правому борту. Куски обугленного дерева… веревки… обугленные останки. Затем медленно пролетел купол одного из воздушных шаров. Разорванный пополам, он падал вниз, словно огромный горящий ковер.

Техники прокричали клич победы. Принц с торжествующей улыбкой обернулся к Горману.

– Видишь, Горман! Конец кротам! А ты говорил, наши пушки не могут их сбить!

Горман продолжал смотреть на падающий купол с мрачным выражением лица.

– Сир, наши снаряды не могли произвести такой сильный взрыв. Единственное объяснение – у бандалийцев есть своя взрывчатка. А это значит, что другие два шара оснащены точно так же. Повторяю, сир, мы должны немедленно покинуть это место.

Торжествующее выражение сошло с лица принца.

– По-твоему, бандалийцы могут нанести нам урон?

– Да, сир. Позвольте мне отдать команду «полный вперед».

Каспар обеспокоенно покусал нижнюю губу, затем кивнул.

– Хорошо, Горман, но под твою ответственность.

– Полный вперед! – рявкнул Горман рулевым.

Они налегли на рычаги. Секунды спустя палуба снова начала крениться, на этот раз так сильно, что несколько техников потеряли равновесие. Джен тоже упала бы, не держись она за спинку трона. Каспару не так повезло, и он свалился с трона, приземлившись на четвереньки позади Гормана. Горман помог ему подняться, и тут один из техников закричал:

– Сэр, мы теряем высоту! Приборы показывают утечку в седьмой секции!

Принц, побелев, вцепился в Гормана и завопил:

– Боже, они взорвали нас! Мы горим!

– Седьмая секция содержит гелий, сир! Точнее, содержала…

Горман попытался освободиться от судорожной хватки принца.

– Всем сохранять спокойствие! – проревел он – скорее для принца, чем для остальных. – С какой скоростью теряем высоту?

– Больше фута в секунду! – отозвался инженер, следивший за альтиметром. – Семьдесят футов в минуту.

– Сэр! – крикнул один из рулевых. – Если мы будем снижаться с такой скоростью, мы врежемся в следующую гряду холмов.

– Горман, сделай что-нибудь! – крикнул принц, не ослабляя хватки. – Приказываю: сделай что-нибудь!

Тут Горман с такой силой оттолкнул принца, что тот отлетел назад и распластался по палубе. Первой его реакцией было изумление и оцепенение, потом в – лице его полыхнуло пламя ярости.

– Убей его! – приказал он Дэлвину, который уже двинулся к Горману. – Он посмел поднять руку на принца.

Дэлвин схватил Гормана за горло, казалось, не зная, что делать дальше. Он вопросительно посмотрел на принца.

– Убей! – вновь крикнул Каспар, поднимаясь на ноги и хватаясь за церемониальный меч. – Или я сам уничтожу его!

Сцена в рубке управления представляла странную картину: все замерли, кроме принца, который, выхватив меч, решительно наступал на Гормана. Потом Джен заметила, что Горман умоляюще смотрит на нее…

Она тут же поняла, о чем он думает, и после секундного колебания выступила вперед с криком:

– Мой господин, не казни его! Он тебе еще нужен!

Принц с искаженным от бешенства лицом повернулся к ней.

– Что? – спросил он. – О чем ты говоришь, девушка? Этот мерзавец напал на меня. Он должен умереть.

Джен подошла к нему и сжала руками его лицо.

– Господин, послушай меня, – умоляюще сказала она. – Я знаю, он должен быть наказан, но не сейчас. «Властелин Панглот» в опасности, и только ты и главный техник вместе можете спасти его. Ты должен позволить ему приступить к своим обязанностям, и как можно скорее. Каждая секунда на счету, мой господин. Смотри! – Она заставила его обернуться и посмотреть вперед. Холмы маячили совсем близко.

Каспар несколько секунд смотрел на них и наконец задвинул меч обратно в ножны.

– Дэлвин, отпусти его. Горман, делай то, что необходимо.

Дэлвин отпустил Гормана. Горман растер горло и спокойно сказал:

– Рулевые, повернуть тягу, и – полный вверх.

* * *

– И что, наш любимый монарх казнил его потом? – весело осведомился Мило.

– Нет. Леди Джейн отговорила его от таких решительных мер. Горман отстранен от должности и находится под домашним арестом. Я слышала, предстоит судилище, но Горман слишком нужен им, чтобы казнить его или даже надолго отстранить от работы.

– Бандалийцы тоже были нужны аристам, однако смотри, что с ними сделали… – Мило показал на клубы черного дыма, которые еще виднелись над отдаленной долиной Бандалы.

– Они долго спорили, прежде чем решились на бомбежку, – сказала она. – Леди Джейн снова взывала к разуму, но она оказалась в меньшинстве. Многие аристы были в истерике… они не желали ее слушать.

– И поэтому они решили уничтожить единственное место в их постоянно уменьшающейся империи, государство, которое снабжало их металлами, не говоря уж о порохе. – Он засмеялся. – При таком мышлении империям быстро приходит конец.

– Говорю тебе, они перепугались, – сказала Джен. Она охватила себя руками. На их обычном месте встречи – на смотровой палубе – было холодно, и ее тонкое платье совсем не грело. – Может быть, еще больше перепугались, чем когда на них напали мы, минервианцы. Ведь мы не причинили им вреда, а бандалийцы причинили, и немалый.

– Да уж, – согласился Мило почти радостно. – Даже я слегка забеспокоился.

Они чудом уцелели, как поняла Джен позже. Горман был прав: воздушные шары были под завязку набиты взрывчаткой. Случайное попадание пули привело к взрыву одного из шаров, но два других сумели подняться выше «Властелина Панглота» и забросить абордажные крюки на палубу. Лазеры на людей не сработали.

Оба крюка зацепились за корпус, и тогда бандалийцы смогли подтянуть к палубе воздушные шары, заодно выпустив из них часть воздуха.

В каждой клетке находилось около десяти человек. Одна группа погибла почти мгновенно, так как на нее напало подразделение Небесных воинов, но второй группе повезло больше, поскольку она высадилась далеко от люка. К тому времени, как Небесные воины настигли их, бандалийцы успели пустить в ход свою взрывчатку, прорвав большую дыру в корпусе корабля и повредив – вероятно, безнадежно – одну из газовых ячеек, так что невосполнимый запас гелия улетучился. Если бы пострадала секция, наполненная водородом, «Властелину Панглоту» пришел бы конец. Но кораблю и так был нанесен серьезный ущерб, отчего он, возможно, останется навсегда искалеченным, если седьмую секцию не приведут в порядок, наполнив водородом. В настоящий момент «Властелин Панглот» кренился на левый борт и не мог подняться выше, чем на тысячу футов.

Мило вздохнул.

– И при всей этой заварухе ты упустила прекрасную возможность испробовать новую последовательность символов, которую я дал тебе для клавиатуры.

Она разозлилась.

– Прекрасная возможность! Я с минуты на минуту ждала, что мы взорвемся. И если бы не Горман, так бы оно и случилось. Меньше всего я думала про твой ящик с лампочками.

– Говорю тебе – в моем «ящике с лампочками» содержится ключ, который позволит нам открыть источник великой власти. Ты могла бы попробовать и после, пока они препирались насчет бомбежки.

– Я была слишком занята принцем. Он все требовал немедленной казни Гормана. Но не волнуйся. Попробую, как только представится случай. Без Гормана это будет легче. Он не сводит с меня глаз. По-моему, он что-то заподозрил.

Мило пожал плечами.

– Из твоего рассказа следует, что ты спасла его. Если он вернется на службу, то станет относиться к тебе по-другому.

– Вряд ли. Он ледяной, вроде тебя. Он следует своим собственным тайным побуждениям и не выказывает своих чувств. Как и ты.

Он засмеялся и обнял ее голые плечи.

– Как ты можешь говорить, что я ледяной. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

Джен отодвинулась от него.

– Не надо. Да, я знаю, как ты ко мне относишься. Сначала я тебе нужна была для секса, теперь еще для чего-то, но как только необходимость во мне исчезнет, ты забудешь обо мне и думать.

– Все человеческие отношения основаны на нужде – на эгоизме. И все эмоции тоже. Эгоизм способствует выживанию. Думать иначе – романтический самообман.

– Значит, ты признаешь, что, как только перестанешь нуждаться во мне, от меня можно будет отделаться? – спросила она.

Мило улыбнулся.

– Джен, я не могу себе представить такого.

– Я уверена, что многим женщинам довелось слышать от тебя это за твою долгую жизнь. И все они умерли и забыты, я уверена.

Казалось, слова Джен обидели его.

– Быстро же ты набралась цинизма.

– У меня хороший учитель. А теперь – мне пора. Принц сегодня показывает избранным свою любимую «развлекалку» и хочет, чтобы я тоже была там.

– Аристы собираются смотреть старые фильмы? – удивился Мило. – После всего, что случилось сегодня, и при том, что «Властелин Панглот» в таком состоянии?

– Именно поэтому. Они хотят вернуться в свой уютный, замкнутый мирок как можно скорее. Сделать вид, будто ничего не случилось.

Но хотя Джен и была заранее готова к этому, атмосфера на кинопросмотре у принца в тот вечер показалась ей странной. Никто словом не упоминал о едва не удавшейся атаке бандалийцев; никто не обсуждал, что будет, если «Властелин Панглот» не удастся отремонтировать; вместо этого шли светские разговоры ни о чем, шутки и принужденный смех. Они действительно притворялись, будто ничего не случилось. А может быть, даже верили в это.

После того как был съеден ужин с множеством напитков, они уселись в покрытые мехом кресла лицом к стене, которая казалась сделанной из черного стекла. Джен сидела рядом с принцем. Положив правую руку ей на бедро, принц начал гладить его через тонкую ткань платья. Джен почувствовала, что он возбужден, и решила, что это тоже реакция на случившееся. Должно быть, в постели он будет очень активен.

Свет погас, и стеклянная стена растворилась во мгле. «Развлекалка» началась.

При первом просмотре «развлекалки» Джен была потрясена, что чрезвычайно развеселило принца и его друзей. Это было совершенно невероятное зрелище: стеклянная стена вдруг превратилась в ворота, которые вели прямиком в другой мир – мир, который выглядел более реальным, чем настоящий, мир, где краски были ярче, а люди – крупнее и привлекательнее. Охнув от ужаса, она вцепилась в руку принца. «Что это?» – закричала Джен.

Принц засмеялся и сказал, чтобы она успокоилась и замолчала. «Смотри и развлекайся. Это всего лишь развлекалка». И она заставила себя сидеть тихо и смотреть на эти потрясающие картины, возникшие на месте четвертой стены: на людей, лица которых вдруг становились огромными, на головокружительные полеты над странными пейзажами, на гигантские города, состоящие из стеклянных башен, наполненных разноцветными огнями, на сражения между людьми с использованием оружия страшной разрушительной силы, на предметы, которые были сделаны из металла, но разговаривали человеческими голосами… Под конец ей стало казаться, что ее голова вот-вот взорвется от всех тех странных и невероятных вещей, что она видела.

На следующий день Джен, не стерпев, рассказала обо всем Мило.

– Это был голографический фильм, – объяснил он. – На стеклянную стену проецируются трехмерные картины. Правдоподобие полное, так что ничего удивительного, что тебя это так поразило.

Джен спросила его, откуда берутся картины.

– Они записаны и хранятся на пленке, только не спрашивай, каким образом это делается. Вероятно, с самого начала двадцать первого века. А о чем был фильм?

Джен даже не поняла, что «развлекалка» содержала в себе какую-то историю. Она видела только обрывки каких-то картин, производящих впечатление хаоса. Тогда Мило спросил, как были одеты люди.

– В точности, как аристы… да, и еще они все время пели.

– Ах, пели! – Мило засмеялся. – Теперь я понял, когда это было снято. Середина двадцать первого века. Это часть потрясающе длинного сериала из разных музыкальных фантазий. В свое время они были невероятно популярны, но я так и не понял почему, на мой взгляд – все это пошлость и чушь. Однако предки аристов, видимо, считали это искусством. Не удивлюсь, если они и одежду себе придумали по образцу той, что видят в фильмах; тогда понятно, почему аристы ходят в маскарадных костюмах. – Мило вдосталь посмеялся над аристами, однако Джен так и осталась озадаченной.

– Не понимаю, – сказала она. – Эти картины, – они что, изображают прошлое до Генных войн? В других мирах действительно были стеклянные города?

– Думаю, нет, Джен. Это все ненастоящее. Просто фантастика. Один фильм из сериала, в котором действие происходит в далеком будущем, в галактической империи, устроенной на манер средневекового государства.

– А-а, – разочарованно выдавила Джен. – Но все казалось таким настоящим. Как же это сделали? И откуда взялись эти красивые люди? К тому же пели они такими красивыми голосами…

– Этих людей никогда не существовало, Джен. Как и стеклянные города, и все, что ты видела – они лишь порождение компьютера. Представь, что есть такие картины, которые могут двигаться и говорить…

Джен тогда не поверила ему, и даже сейчас, просмотрев ту же самую «развлекалку», наверное, в тридцатый раз, она никак не могла примириться с тем, что эти красивые люди никогда не жили и не дышали; что все это лишь порождение какого-то древнего механического мозга.

Однако она пристрастилась к фильмам – теперь она могла выделить в них и сюжет; однако в этот вечер она никак не могла на нем сосредоточиться. Слова Мило настойчиво гудели в ее голове: «Ты должна поторопиться с компьютером. Чует мое сердце – времени мало. Я не верю в предзнаменования, но в сегодняшнем – предупреждение. Дни „Властелина Панглота“ сочтены».

Джен поняла его. У нее тоже было чувство, что отныне «Властелин Панглот» и его обитатели живут ворованным временем.

Предчувствия подтвердились ровно через неделю. В то утро, когда «Властелин Панглот» повстречался с «Благоуханным Ветром».

 

Глава 18

Выполнялся сложный воздушный маневр. «Властелин Панглот» висел низко над поверхностью озера, готовясь взять на борт изрядный запас пресной воды. Вода, которую качали длинным шлангом, была нужна не только для пополнения повседневных запасов, но и для производства водорода. На электролизном заводе корабля предстояло произвести большое количество водорода, чтобы наполнить седьмую секцию.

Маневр был сложным, потому что с каждой минутой корабль вместе с водой набирал тяжесть, и, чтобы компенсировать ее, необходимо было повысить общую температуру газа в аэростате, чтобы корабль держал высоту. Операция была настолько тонкой, что даже Гормана временно выпустили из-под домашнего ареста. Атмосфера в рубке управления была необычайно напряженной, что предоставило Джен отличную возможность вновь заняться компьютерным пультом. Мило снабдил ее новыми комбинациями «кодов доступа», хотя ей нелегко было запомнить все эти хитроумные числа.

Джен была так поглощена своим занятием, что даже не заметила поначалу, что происходит. Только услышав крик Каспара, обращенный к старшему технику, она поняла, что дело плохо; до этого принц просто не замечал присутствия Гормана. Подняв голову от безнадежно пустого экрана, она увидела, что все смотрят в громадный иллюминатор на…

Несколько секунд ей казалось, что круглый предмет – это еще один воздушный шар атакующих, но вскоре Джен поняла, что на них надвигается настоящий корабль, размерами и оснасткой подобный «Властелину Панглоту».

Корабль?

Все в рубке, за исключением Джен, заговорили одновременно. Сквозь шум голосов она расслышала, как Каспар ошеломленно кричит Горману:

– Горман, возможно ли это? Как могли землеройки построить воздушный корабль?

– Думаю, землеройки здесь ни при чем, сир, – сказал Горман, глядя в бинокль. – Это еще один Небесный Властелин.

Вид у Каспара был такой, будто ему только что дали сильного пинка. И не только у него, заметила Джен.

– На это невозможно! – наконец пролепетал Каспар.

Горман не обращал на него внимания.

– Команда у насоса – прекратить работу и возвращаться на судно, – крикнул Горман в микрофон. Потом: – Рулевые, срочно подъем. Насосы оставить за бортом…

Джен снова посмотрела на приближающегося соперника Небесного Властелина. Он неуклонно вырастал в размерах и, по ее подсчетам, находился примерно в двух милях от них. Круглый рострум был повернут к ним, и нижняя часть его ярко раскрашена, как у «Властелина Панглота», на ней были изображены гигантские глаза.

– Полный вверх! – приказал Горман.

Джен пришлось уцепиться за спинку трона Каспара: корабль взял резкий крен.

– Все подразделения – на боевые позиции! – прокричал Горман в микрофон.

Джен слышала, как его голос, усиленный микрофоном, прогремел в других отсеках «Властелина Панглота». Ему вторили сирены и колокола тревоги.

– Но что этот Небесный Властелин делает на нашей территории! – вскричал принц.

Горман не ответил. Он вновь рассматривал пришельца в бинокль.

– Это не «Властелин Матаморос», уверен.

Имя «Властелин Матаморос», насколько было известно Джен, принадлежало Небесному Властелину, владевшему территорией к югу от наделов «Властелина Панглота».

– Почему мы не поворачиваем, Горман? – спросил принц. – Почему не атакуем нарушителя границ?

Горман опустил бинокль и взглянул на Каспара.

– Я рекомендую вести себя осторожнее, сир. У нарушителя преимущество перед нами, а судя по тому, что он взял курс на нас – у него есть конкретный план.

– Но почему мы не атакуем его? – раздраженно крикнул принц. – Горман, я приказываю развернуться и проучить этих мерзавцев!

Джен увидела, как щека Гормана задергалась, и стала ждать развития событий, предвидя нечто сродни тому, что случилось неделю назад. Однако Горман сдержался, осторожно сказав:

– Сир, как именно вы предлагаете его атаковать?

Принц растерялся.

– Ну, мы могли бы подойти к нему вплотную и открыть… – Он осекся. В его глазах забрезжила догадка.

Горман кивнул.

– Вот именно. Его лазеры остановят все наши пули и снаряды.

– Но… но… – запинаясь, протестовал Каспар.

Горман терпеливо ждал. Когда стало ясно, что луч мудрости не сверкнет со стороны принца, он сказал:

– Он для нас неуязвим.

Джен, которая никогда не открывала рта на капитанском мостике, пока к ней не обращались, решила, что необычные обстоятельства позволяют ей нарушить правило.

– Главный техник, – решительно сказала она, – но если мы не можем поразить нарушителя пулями или снарядами, то и он не может поразить нас.

Каспар резко повернулся к ней.

– Ага! – вскричал он. – Амазонка права! Нам нечего бояться! – Он снова повернулся к Горману. – Так зачем же разворачиваться?

Прежде чем ответить, Горман бросил взгляд на Джен.

– Может быть, и незачем. Но судя по тому, как уверенно он приближается, лучше не рисковать. Может быть, они придумали неизвестный нам способ атаковать Небесного Властелина.

Все вновь повернулись к иллюминатору, разглядывая дерзкого нарушителя, который теперь был позади «Властелина Панглота». Она разворачивался для погони, и Джен увидела гигантский корпус, расцвеченный яркими огнями. На хвостовой лопасти красовался алый круг.

– «Благоуханный Ветер», – пробормотал Горман.

– Ты знаешь его имя? – сквозь зубы процедил принц. – Откуда он? Где его территория?

– Это один из восточных Небесных Властелинов. С Дальнего Востока. Он прилетел издалека.

– Но зачем?

Горман пожал плечами.

– Не знаю зачем, но можно смело предположить, что не в гости.

– Сэр, нарушитель догоняет нас! – объявил один из техников.

– Ничего удивительного, – отозвался Горман. – Учитывая, что седьмая секция пуста наполовину, мы летим значительно медленнее его. – Он оглядел ясное голубое небо. – И ни облачка, чтобы спрятаться…

– Какие есть предложения?

– Мы не можем обогнать соперника – так что остается перехитрить его, – сказал Горман. – Право руля!

Так началась воздушная игра в кошки-мышки, которая длилась почти пять часов. Но несмотря на все мастерство Гормана, результат вскоре стал очевиден – можно было только оттягивать неизбежное…

За эти пять часов на капитанский мостик спускались несколько высокопоставленных аристов, включая леди Джейн и принца Меджида. Леди Джейн очень быстро поняла что к чему и, задав Горману пару коротких и конкретных вопросов, встала позади Джен с мрачным лицом. Принц Меджид, как и Каспар, надоедал Горману бесполезными вопросами и предложениями.

Наконец в полчетвертого дня «Благоуханный Ветер» оказался почти бок о бок с «Властелином Панглотом». Нарушитель был так близко, что можно было рассмотреть множество людей на палубе и на корпусе. Однако агрессии корабль пока не проявлял.

– Неужели мы не можем открыть огонь? – уныло спросил принц. – По крайней мере, это хоть какой-то поступок.

– Поступок, который они сочтут провокацией, – возразил Горман. – Не говоря уже о трате ценных боеприпасов.

– Я согласна, – тихо сказала леди Джейн. – Подождем и посмотрим, чего они хотят.

– А это еще что? – хмурясь, пробормотал Горман.

«Благоуханный Ветер» набирал скорость, обгоняя «Властелин Панглот». Потом стремглав ринулся наперерез. Мостик огласился тревожными криками.

– Сейчас мы столкнемся!.. – истошно завопил кто-то рядом.

– Полный назад! – крикнул Горман. – Самый полный!

Двигатели взревели, но разрыв между «Властелином Панглотом» и другим кораблем катастрофически сокращался. Джен и леди Джейн уцепились друг за дружку. Джен закрыла глаза в ожидании сокрушительного удара. Но его не последовала. Она услышала, как леди Джейн тяжело вздохнула.

Открыв глаза, Джен увидела, что корпус другого корабля по-прежнему находится а двухстах футах. Потом он медленно начал отставать по мере того, как ревущие двигатели разворачивали «Властелин Панглот». Но тут Джен увидела, что с другого корабля, буквально со всех палуб, прыгают люди. Каждый был подвешен к большому ярко раскрашенному треугольнику – воздушному змею.

* * *

Горман схватил микрофон.

– Все боевые подразделения – огонь по приближающейся мишени! Пли!

Пространство между двумя Небесными Властелинами быстро заполнялось яркими, трепещущими треугольниками и людьми в черных одеждах. Их были сотни.

– Что это у них – парашюты? – вскричал Каспар. – Они не падают – они летят!

– Они не летят – они скользят, – возразил Горман. – Этого я и боялся. Хозяева «Благоуханного Ветра» нашли способ атаковать другого Небесного Властелина. Наша лазерная защита не сработает против людей…

Когда нападавшие подлетели ближе, некоторые из них были сбиты пулями и снарядами и с криками попадали со своих воздушных змеев, которые, потеряв управление, запетляли по небу. Но большинство осталось невредимыми и вскоре исчезли из поля зрения, сев на корпус «Панглота».

Потом надвинулась волна более крупных глайдеров. На каждом висело по два человека в проволочной люльке, которые сжимали рычаг, по всей вероятности управлявший движением аппарата.

Джен показалось, будто позади ближайшей пары глайдеров что-то блестит – как будто нить паутины на солнце. Горман тоже заметил это.

– Рулевые, вниз, быстро…

Но как только «Властелин Панглот» начал терять высоту, нарушитель последовал за ним, не отрываясь. Горман от злости и отчаяния врезал кулаком по ладони и бросил через плечо одному из своих техников:

– Прайс – наверх и выяснить ситуацию! Быстро, мы должны знать, что происходит!

Тот поспешил вверх по винтовой лестнице за лифтом, предназначенным исключительно для аристов. Джен увидела, что от другого корабля к ним протягиваются черные канаты.

– Кабели, – откликнулся Горман на вопрос принца, и голос его не предвещал ничего хорошего. – Последняя партия глайдеров тянула за собой тонкую проволоку. Теперь пошел толстый кабель. Они хотят сбить нас.

– Ну все – хватит! – выкрикнул принц Каспар.

Выхватив меч, он взмахнул им над головой и кинулся к лифту.

– Я буду драться с этой швалью! Кто со мной?

Никто из аристов даже не шелохнулся. Леди Джейн выступила вперед.

– Каспар, не теряй голову. Принц не имеет права рисковать жизнью. Пусть этим займутся Небесные воины.

– Почему это все интересное – им? Нет, я тоже хочу наверх.

– Нет, Каспар, – уже громче сказала леди Джейн. – Ты должен остаться здесь. Мне может понадобиться твоя защита.

Это заставило его заколебаться.

– Ну, матушка, – протянул он. – Сегодня тебе не понадобится моя защита. Здесь ты в полной безопасности. Но если ты боишься, я оставлю с тобой Дэлвина…

– Я хочу, чтобы со мной остался ты, Каспар, – сказала леди Джейн. – Это твой долг.

Каспар топнул ногой.

– Но должен же я что-то сделать, матушка! Не могу же я ждать в бездействии!

– Согласен с вами, сир, – вмешался Горман. – Предлагаю отдать приказание передним батареям открыть огонь по «Благоуханному Ветру».

Все уставились на него.

– Но лазеры… наши снаряды не достигнут цели, – сказал принц Каспар.

Горман пожал плечами.

– Может быть, но на таком расстоянии у нас есть шанс. В любом случае это поможет разорвать проклятые кабели.

– Тогда давайте! – решил принц Каспар. – Открывайте огонь.

Горман взял микрофон.

– Внимание батареям. Огонь! Огонь!

Через пятнадцать или двадцать секунд одна из пушек огласила небо глухим грохотом. Затем, к всеобщему удивлению, снаряд разорвался на корпусе нарушителя границ. Когда дым рассеялся, в корпусе зияла дыра.

– У них нет лазеров! – Голос принца Каспара перекрыл торжествующие крики. – Их лазеры не работают!

Горман уже вопил в микрофон:

– Внимание всем батареям! Огонь! Огонь! Цель открыта! Повторяю – цель не защищена!

Все ждали новых пушечных раскатов. Но их не последовало.

– Что стряслось с этими дурнями! – возмутился принц Каспар. – Почему не стреляют?

– Не знаю, – мрачно ответил Горман.

– Мне все ясно, – сказал Каспар. – Иду наверх. Я приму личное командование над одной из батарей и сам сброшу с неба эту шайку бандитов!

Но не успел он сдвинуться с места, как с винтовой лестницы донесся топот. Это был техник, которого Горман посылал на разведку.

– Плохо дело, – пропыхтел он, спускаясь с лестницы. – Нарушители проникли на «Властелин Панглот». Их сотни. Они сражаются, как дьяволы. Нашим Небесным воинам далеко до них.

Принц Каспар выступил вперед и схватил техника за плечо.

– В какие отсеки корабля они успели проникнуть?

– Не знаю точно – все так перепуталось. Люди, бегут от них с одной стороны и натыкаются на бегущих с противоположной. Но я слышал, что враги вторглись в вашу резиденцию, сир.

«О Богиня-Мать! – подумала Джен, услышав это. – Там же осталась Цери».

– Мы погибли, – пробормотал принц Меджид.

– Еще не все потеряно, – возразил Горман. – У нас осталась власть над мозгом «Властелина Панглота». И если мы задраим люки и выведем из строя лифт, мы удержим его.

– Но какой смысл? – спросил принц. – Мы же беспомощны! Посмотри на эти кабели! Если мы попытаемся бежать, мы попросту потащим пиратов за собой.

– Однако ничто не помешает нам двигаться вперед, сир, – сказал Горман.

– То есть таранить их? Но так мы погубим и себя!

– Предлагаю таранить «Благоуханный Ветер», может, так удастся вызвать их на переговоры, – сказал Горман. – Если они решат, что мы блефуем, что ж, тогда, – он снова пожал плечами, – лучше погибнуть, чем позволить пришельцам с востока рвать себя на части.

Несколько секунд все молчали; потом Каспар кивнул в знак согласия.

– Ты прав, Горман. Пусть твои люди немедленно задраивают вход.

Но прежде, чем кто-либо успел сдвинуться с места, на винтовой лестнице снова послышались шаги. Решив, что враг близко, Каспар и Дэлвин обнажили мечи.

На лестнице показался человек. На нем был разодранный и залитый кровью комбинезон, а в руке – меч, каких Джен никогда не видела. Поначалу она не узнала человека. Когда же он спустился, она ахнула от удивления. Это был Мило.

 

Глава 19

Мило остановился на последней ступеньке, огляделся и широко ухмыльнулся.

– Простите за вторжение, ваши высочества, но у меня весьма важное дело. Я собирался прийти раньше, но пробиться сюда – дохлый номер.

Аристы и техники непонимающе уставились на Мило. Дэлвин заметил клеймо на его щеке.

– Это раб! – вскричал он.

– Бывший раб, сказал бы я, учитывая бардак наверху. – Тут Мило заметил Джен. – Привет, Джен! – весело окликнул он. – Я так и думал, что ты здесь. Где пульт?

Джен показала ему пульт; леди Джейн спросила:

– Ты знаешь его?

Джен кивнула.

– Его зовут Мило. Я говорила о нем. Тот самый, что… э… опекал меня.

Мило смотрел на принца Каспара и Дэлвина, которые стояли перед ним, выставив обнаженные мечи.

– Прочь с дороги, ваши высочества. Я не хочу вредить вам, но мне нужно подобраться вон к тому пульту.

– Раб, – приказал принц Каспар, – убери меч, не то тебе не поздоровится.

– Повторяю – прочь с дороги. Скоро сюда ворвутся япошки, а у меня много дел. – Он поднял свой странный меч.

– Дэлвин, – произнес принц, – убей раба.

Дэлвин бросился на Мило.

Мило не сдвинулся с места: он расплылся. В тот же миг послышался отвратительный звук рассекаемой плоти и костей, и голова Дэлвина взлетела в воздух. Обезглавленное тело, судорожно дергаясь, упало на палубу. Джен на секунду показалось, что оно вот-вот встанет еще раз, но, к счастью, этого не произошло. Джен взглянула на Мило. Он продолжал ухмыляться. С совершенно безумным блеском в глазах.

– Следующий! – бросил он Каспару.

– Колдун! – ахнул кто-то. Каспар с ужасом смотрел на обезглавленное тело Дэлвина. Он медленно опустил свой меч и отошел от Мило.

– Молодец, соображаешь, – одобрительно отозвался Мило и направился к пульту.

Остальные сгрудились в кучу, стараясь держаться подальше от него. С удовлетворением оглядев консоль, он обернулся к присутствующим.

– Джен, детка, – сказал он, поманив ее рукой. – Иди сюда. Ты мне нужна.

Джен не двинулась-с места. Кровавый призрак, который носил имя Мило, ужасал ее. Подозрения подтвердились. Он действительно колдун. Человек не может двигаться так быстро.

– Джен! – снова позвал он, уже нетерпеливо. – Не медли, дурочка! Поди сюда!

– Тебе лучше пойти к нему, – прошептала леди Джейн, сжимая ее руку.

Джен неохотно выступила из-за трона и приблизилась к Мило. Он испытующе посмотрел на нее.

– А я уж подумал, что ты перешла на их сторону. Вот… – Он протянул ей странный меч, забрызганный кровью Дэлвина. – Держи двумя руками – да-да, вот так. Прикрывай меня сзади, пока я работаю. Если кто-нибудь подойдет, кричи и руби.

Мило отвернулся и принялся стучать пальцами по клавишам панели, не обращая на нее внимания. Джен стояла в полной растерянности. Обернувшись, она с грустью посмотрела на остальных, которые, в свою очередь, смотрели на нее, при этом некоторые – обвиняюще.

Джен даже не представляла, чем все это может закончиться, но тут сверху донесся шум сражения. Крики, возгласы, лязг металла. Внезапно по винтовой лестнице соскользнуло изрубленное тело Небесного воина. За ним ворвалась толпа людей. Все они были маленького роста и одеты в какие-то нелепые яркие платья, доспехи и шлемы. Мечи у них были точно такие же, как у Джен.

Каспар и еще несколько человек двинулись им навстречу, и вскоре в общей свалке ничего нельзя было разобрать. Мило через плечо бросил взгляд на потасовку.

– Целиком полагаюсь на тебя, малышка, – крикнул он Джен сквозь шум. – Прикрывай меня со спины – мне нужно время.

Джен ничего не соображала. Она не понимала, что делает и что вообще должна делать. Слишком много свалилось на нее в одночасье, слишком многое вышло из-под контроля…

Она увидела, как Каспар получил сильный удар по руке. Он выронил меч, и тут же на него бросились трое нападающих и повалили его. Теперь она видела их лица. У всех были какие-то гладкие, непроницаемые черты и глаза странной формы – овально-вытянутые.

Все больше и больше людей врывалось по лестнице на капитанский мостик, и Джен увидела, что противник одолевает – оборона скоро будет сломлена. Ожидая, что нападающие сейчас кинутся в ее сторону, она увидела стоящего рядом Гормана, который со спокойным лицом наблюдал за схваткой. Потом он повернулся к ней.

– Что он делает? – спросил он, указывая на Мило.

– Не знаю, – ответила Джен.

– А по-моему, прекрасно знаешь, – сказал он. – Я всегда подозревал, что у тебя что-то на уме. Но какие бы дела вы с этим дьяволом не затевали, теперь поздно. – Он отошел и направился к панели управления.

Джен поняла, что он хочет сделать.

– Мило! Главный техник! Он собирается таранить корабль противника!

– Что? – Мило почти не слушал ее. Он был целиком погружен в свое дело.

Джен повторила предупреждение, крича изо всех сил. Не оглядываясь, Мило бросил:

– Так убей его.

– Убить его? Мне?

Но он снова занялся панелью. Джен увидела, что Горман уже добрался до управления. Джен неуверенно двинулась к нему. Что делать? Убить его хладнокровно она не способна; может быть, ударить его мечом плашмя и сбить с ног…

Прежде, чем она дошла до него, один из пришельцев прыгнул вперед. Едва Горман взялся за рычаг, как нападающий огрел его мечом по затылку. Горман рухнул лицом на рычаги.

Джен снова повернулась к Мило и увидела, что к нему подбираются трое. Он, казалось, не замечал их.

– Мило! – крикнула она. – За спиной!

Почти неохотно Мило оторвался от панели. Ближайший пришелец уже замахнулся мечом. Мило снова расплылся. В следующий миг нападавший оказался на полу, а Мило завладел его мечом. Блеснул клинок…

Теперь перед ним оставалось двое. Они кинулись на него. Мило опять расплылся. Оба свалились. Один умер мгновенно, у него было перерезано горло; другой сидел и тупо созерцал дымящиеся внутренности, лежавшие у него между ног.

К Мило подступали другие пришельцы, но теперь, заметив его проворство, они двигались куда осторожнее. Мило сделал знак Джен.

– Сюда, быстро!

Когда она подошла, Мило снова протянул ей меч.

– Не подпускай их, – приказал он. – Мне нужно еще немного времени.

– Ты сошел с ума! – прохрипела Джен. – Я же не могу, как ты!

– Сделай вид, что можешь. Блефуй, девочка. – Он снова повернулся к панели.

Джен оказалась лицом к лицу с пришельцами, которые полукругом надвигались на нее. Лица у них были свирепые, но в глазах читалось подозрение и настороженность. Она схватила меч так же, как они – обеими руками, подняв его чуть под углом у правого плеча. Она тоже попыталась придать себе свирепый вид, но понятия не имела, что будет делать, если кто-то из врагов кинется на нее. Она привыкла фехтовать совсем по-другому, пришельцы же только замахивались и рубили, и поэтому Джен сомневалась, что сможет отразить хоть один из их ударов.

Схватка кончилась. Большинство техников погибло, но аристы, за редким исключением, оказались захвачены в плен. Джен мельком отметила лицо леди Джейн, стоявшей на коленях меж двумя захватчиками. Перед ней лежал третий, из горла его торчал кинжал.

Полукруг смыкался. Наконец с душераздирающим воплем один из противников прыгнул на нее. Она отразила удар меча скорее инстинктивно, чем сознательно, потом отскочила, чтобы избежать коварного удара сбоку, который рассек бы ее пополам.

– Мило… – крикнула она, когда воин снова кинулся на нее.

– Эврика! – вскричал позади нее Мило как раз в тот миг, когда меч лязгнул о меч.

На этот раз она лишь по счастливой случайности избежала смертельного удара, который рассек бы ей череп. А теперь меч воина сверкнул под углом, под которым у нее не было возможности парировать его.

Кто- то дернул Джен назад. В следующую секунду меч вырвали у нее из рук. Мило каким-то образом оказался впереди. Атаковавший воин падал вправо, широко раскинув руки, металлический панцирь был разрублен, в груди зияла страшная рана. У остальных воинов не было времени опомниться; Мило уже оказался среди них. Они падали в обе стороны, как колосья под серпом, без малейшей надежды уклониться от его ударов. Кровь фонтанами струилась в воздух, смешиваясь с их предсмертными криками.

Вскоре все было кончено. Трупы – некоторые из них были изуродованы до неузнаваемости – валялись в лужах крови. Мило снова оказался в центре. Опустив меч, он оглядел рубку. Оставшиеся пришельцы и пленники-аристы взирали на него с молчаливым страхом. Мило повернулся к Джен. Отирая кровь с лица, он улыбнулся ей. В глазах Мило снова горел безумный огонь. На шее и висках пульсировали вены.

– Кажется, я привлек их внимание, – сказал он.

Повернувшись ко всем спиной, он снова направился к панели. Джен увидела, что экран заполнен буквами и цифрами. Лампочка в правом верхнем углу ярко светилась.

– Вот и все, – торжествующе сказал Мило. – Все, что мне нужно было знать. Первый этап завершен; теперь нам придется солоно, пока не завершим второй этап. Береги глаза.

Последние его слова Джен поняла только после того, как он молниеносным движением обрушил меч на панель. Посыпались искры. Охнув, Джен спросила:

– Зачем?

– Теперь я знаю все, что мне надо. И не хочу, чтобы об этом узнали другие.

Он обернулся, услышав шаги на лестнице. Джен тоже посмотрела туда. В рубку входили новые пришельцы – воины и с ними человек, который, судя по разукрашенным доспехам и крылатому шлему, занимал высокое положение. Воины расступились, и он вышел вперед, задавая отрывистые вопросы. Увидев гору трупов перед Мило, он резко остановился, Пристально посмотрел на Мило и снова что-то отрывисто бросил воинам, видимо, спрашивая. Один из них указал на Мило и что-то сказал равнодушным голосом. Брови человека, похожие на черные стрелки, приподнялись. Потом он что-то сказал – по-видимому, отдал команду. У воина, который отвечал ему, лицо горестно искривилось, и он неохотно сделал шаг вперед.

Мило вздохнул.

– Офицер хочет убедиться, хочет увидеть собственными глазами. Негодяй!

Воин с воплем кинулся на Мило. Мило убил его. На пришельца это явно произвело впечатление. Потом на его лице отразилось удивление: Мило обратился к нему на его родном языке.

Разговор был краток. Он кончился тем, что офицер энергично кивнул, повернулся и побежал к лестнице. Когда он стал подниматься, сопровождаемый двумя воинами, Джен удивленно спросила у Мило;

– Ты говоришь на их языке?

– Немного. Когда-то давно пришлось выучить его в деловых целях. Это было тогда, когда японцы главенствовали в мировой экономике.

– Японцы? – переспросила она.

– Ага. Они и есть японцы. Я тебе про них рассказывал. Те самые, что так любили спрутов. И ксенофобия у них страшная. Одна из немногих наций, которая так и не раздробилась после эры Первичного Стандарта…

Внезапно его перебила леди Джейн, которая ровным голосом произнесла:

– Ты, колдун, дьявол, или кто бы ты ни был! – Один из державших ее воинов тут же сильно ударил ее по лицу, но она продолжала: – Почему ты не истребишь этих желтых чудовищ?

Мило улыбнулся ей.

– А зачем, ваше высочество? – издевательски поинтересовался он.

– Помоги нам снова овладеть «Властелином Панглотом»… ох! – Голова аристы дернулась от нового удара, еще более сильного, но она не замолчала: – Помоги нам и назови свою цену. Что угодно… – Снова удар. Из разбитой нижней губы потекла кровь.

– Я уже заключаю сделку, – добродушно объяснил ей Мило, – но не с вами. Вы и прочие ряженые идиоты уже трупы. Вы уже давно трупы, просто вы этого не понимали. Но скоро узнаете…

С лестницы спускались новые офицеры во главе с тем, что говорил с Мило. Были отданы приказания, и группу аристов погнали к лестнице. Офицеры подошли к Мило, но остановились на почтительном расстоянии. Один из них, одетый пышнее прочих, обратился к нему с короткой отрывистой фразой. Мило ответил ему, потом указал на дымящиеся обломки компьютерного пульта. Офицер взглянул на них, потом снова на Мило. Он нахмурился и кивнул. Повернувшись на каблуках, он вышел из рубки. Остальные офицеры последовали за ним, за исключением двоих, оставшихся сторожить Мило и Джен.

– Что происходит? – шепотом спросила она.

– Я же сказал, заключаю сделку. На наши жизни.

– А как же Цери?

– Цери? Ах да, твоя подружка из морского города. А при чем тут она?

– Нельзя ли и ее включить в твою сделку? – умоляюще спросила Джен.

Его зубы казались очень белыми на окровавленном лице.

– А с какой стати? Ты же говорила, что она ненавидит меня. К тому же япошки не убьют ее. Она не ариста и не Небесный воин. Ее, наверное, уже изнасиловали, но это худшее, что с ней может случиться.

Джен вздрогнула.

– Пожалуйста, прошу тебя, Мило… Постарайся спасти ее. Я не хочу расставаться с ней…

– Ах, она разожгла твою минервианскую кровь, верно? – спросил он. – Что ж, мне жаль, но это исключено. Тебе самой повезло, что я включил в сделку тебя.

В рубку вошли новые пришельцы, но, судя по одежде, не воины. По тому, как они возбужденно осматривали оборудование и управление, можно было предположить, что они что-то вроде техников «Панглота». А судя по испуганным косым взглядам, которые они бросали на Мило и изрубленные трупы на полу, они поняли, кто он и на что способен.

Минут через десять явился первый офицер и, после короткого разговора с двумя другими, знаком указал Мило следовать за ним.

– Пойдем, – бросил Мило Джен. – Держись поближе ко мне и не волнуйся, что бы ни случилось.

В сопровождении трех офицеров и шести воинов они поднялись по винтовой лестнице. На следующем этаже тоже лежали трупы, Небесные воины. Откуда-то издалека доносились шум и крики, но в этой части «Властелина Панглота» бой явно закончился.

Мило и Джен провели по главному коридору, который вел от входа к рубке управления, и втолкнули в уборную для техников. Дверь за ними захлопнули, но никто не сделал попытки разоружить Мило.

Здесь он с облегчением вздохнул, и тело его обмякло. Мило уронил меч и подошел к одной из раковин. Облокотившись на ее край, он стал плескать водой себе на голову и в лицо. Джен показалось, что его тело будто бы усохло.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Нет, но буду в порядке, как только что-нибудь съем. Я сжег слишком много калорий в этих балаганных играх. – Он долго пил воду, потом стащил разодранный комбинезон и принялся смывать кровь со своего тела.

– А ты правда колдун? – спросила она, вспомнив, с какой ужасающей скоростью он раскромсал целую толпу воинов.

– Я – нет, – небрежно ответил он. – Но, наверное, можно сказать, что меня создали колдуны. Они подарили моему организму одно весьма ценное качество – сверхпрочный метаболизм. Химия моего организма отличается от твоей – хотя ты и коренным образом отличаешься от людей до Первичного Стандарта, но ты все-таки… э-э… человек.

– А ты – нет?

– Чисто технически – нет.

– Где это тебе сделали? На Марсе?

Он покачал головой.

– Нет, еще раньше. До Марса.

– До Марса? – озадаченно спросила она. – То есть как?

Мило зевнул.

– Потом. Я объясню, но потом. Сейчас мне нужно поспать. – К ее изумлению, он улегся на пол и, подложив под голову комбинезон, закрыл глаза.

– Как ты можешь спать в такое время? – вскричала она.

– Потому что мне нужно восстановить силы… это недолго… возьми меч… разбуди меня, если… – И он заснул.

Джен сначала смотрела на него, потом сделала, как он сказал. Взяв меч, она села лицом к двери, прислонившись к стене и зажав меч между ног. Она тоже устала, но спать не могла. Слишком большое напряжение – к тому же она волновалась за Цери.

Прошло около двух часов. Похоже, что за это время снаружи произошло множество событий. «Властелин Панглот» несколько раз содрогался, и палуба каждый раз кренилась, но Джен не догадывалась, что это значило.

На исходе второго часа Мило так же внезапно проснулся, встал, быстро натянул на себя окровавленный, изрезанный комбинезон.

– Все спокойно? – спросил он Джен.

– Нет, но сюда никто не приходил, – ответила она. – Ну, как себя чувствуешь?

– Лучше. Но мне все-таки надо поесть. – Он подошел к раковине и снова стал пить.

– Ты издавал странные звуки, – сказала она. – Когда просыпался. И вздрагивал.

– Сны. Причем дурные.

Мило побрызгал водой себе в лицо, вытерся и выпрямился. Он поглядел на нее и улыбнулся. Улыбка показалась ей вымученной. Как видно, он не мог прийти в себя от сновидений.

– А ты-то как?

– Не очень, – созналась Джен. – Как по-твоему, что с нами будет?

– Зависит от того, удастся ли мне убедить тех, кто командует этой шайкой детей Восходящего Солнца, что у меня есть для них выгодное предложение.

– Какое именно?

– Говорю же тебе – информация.

– Да, но о чем? – нетерпеливо спросила Джен.

Прежде чем он успел ответить, за дверью послышался шум. Мило отчаянно взмахнул рукой, и она протянула ему меч. Дверь с грохотом открылась. В комнату осторожно вошел офицер. Джен не была уверена, видела она его раньше или это был новый. Ей трудно было различать этих людей. За ним вошли четверо воинов. Он чуть заметно поклонился Мило и, опустив голову, что-то протараторил на незнакомом языке. Мило кивнул.

– Мы идем с ними, – сказал он Джен. – Нас удостаивает аудиенции крупная шишка, их военачальник.

Их вывели наружу и повели в секцию аристов. Коридоры были свободны от мертвых тел, но лужи свернувшейся крови виднелись всюду, куда не взгляни. Пришельцы тоже постоянно встречались на пути, они с деловым видом сновали по коридорам. Аристов же, которым принадлежала эта территория, нигде видно не было. Джен решила, что они где-нибудь заперты. Снова, в который раз, она с беспокойством подумала о Цери…

Вскоре Джен поняла, что они направляются в Тронный зал, но, когда ее и Мило ввели туда, оказалось, что зал подвергся существенным изменениям. С потолка свисали цветные знамена; на полу стояли матерчатые ширмы, на которых были нарисованы горы, озера, незнакомые деревья и другие вещи, которых Джен не узнала.

– Декораторы уже прибыли, – пробормотал Мило.

Конвойные дали им знак следовать дальше. Не останавливаясь, воины скользнули за ширмы. Они прошли через четыре отделенные ширмами помещения и наконец вошли в последнюю секцию.

На помосте, где раньше восседал на троне Каспар, теперь сидел другой человек на другом троне. Позади него висело знамя: на красном фоне была изображена странная черная ящерица, изрыгающая огонь. У его ног сидели две женщины в диковинных одеждах, лица их были выкрашены в белый цвет.

Но внимание Джен привлекло другое зрелище. По обеим сторонам трона стояли копья, а на каждое копье была насажена отрубленная голова.

Джен посмотрела в незрячие глаза сначала принца Каспара, потом леди Джейн.

 

Глава 20

– Ты жаждала мести, – пробормотал Мило ей на ухо, когда они подошли к помосту. – Так вот она, в натуральную величину.

Джен промолчала. Ее взгляд был прикован к лицу Каспара. Ее затошнило. Потом офицер, возглавлявший их конвой, крикнул что-то – очевидно, приказывая остановиться. Они встали футах в пятнадцати от помоста. Конвойные низко склонились перед человеком на троне. Встав, он оказался гораздо выше прочих пришельцев. Квадратный покрой его одежды, такой же, как у других воинов, делал его с виду массивнее, чем на самом деле, но и без этого он был необычайно крупным мужчиной. Средняя минервианка по сравнению с ним казалась бы лилипуткой.

Он взглянул на них сверху вниз. В глазах-щелочках не отражалось ни мысли, ни чувства. На безупречном американском языке он произнес:

– Так, так, Мило Хейз, давно мы не виделись. Где вы прятались эти четыреста лет?

Джен изумленно посмотрела на Мило и увидела, что он тоже удивлен. Он, нахмурившись, вглядывался в гиганта:

– Мы знакомы? – спросил он.

– Несколько раз встречались на биотехнических конференциях. Естественно, что вы меня не узнаете. Я несколько изменился. – Гигант слегка улыбнулся. – Зато вы почти не изменились. Во всяком случае, внешне. Судя по тому, что рассказали мне мои самураи, радикальные изменения вы претерпели внутренне.

Мило кивнул. Потом заинтересованным тоном он спросил:

– Значит, вы тоже бессмертны…

– Вот именно. И до сегодняшнего дня я считал, что остался один. Меня зовут Суми Хорадо. Теперь вспоминаете?

– Хорадо… – медленно проговорил Мило. – Корпорация Хорадо. Да, вспоминаю. Вы тогда были маленького роста, начинали лысеть…

Военачальник снова едва заметно улыбнулся и кончиками пальцев коснулся груди.

– Вот она, суетность, правда, мистер Хейз? Я прибавил себе восемь дюймов роста и копну волос. А вот вы выбрали лысину и разноцветные глаза, плюс все остальные усовершенствования. И, рискуя проявить невежливость, мы, поговорим сначала именно об этих последних. Вы, должно быть, заметили, что в знак доверия я оставил вам меч, который вы, вне сомнения, отобрали у одного из моих воинов. Но если вы собираетесь обратить его против меня – а я уверен, что это не так – то, уверяю вас, я защищен надежно.

Он хлопнул в ладоши. Тут же ширмы с обеих сторон раздвинулись; за ними стояли воины, вооруженные чем-то вроде очень маленьких ружей.

– Автоматическое оружие, – сказал военачальник. – Пожалуй, единственное, которое находится в рабочем состоянии. Я обнаружил целый склад такого лет восемьдесят назад, и оно прекрасно сохранилось. Так что предупреждаю вас, мистер Хейз, как бы быстро вы ни двигались, вы умрете, не успев коснуться меня.

– У меня и в мыслях не было ничего подобного, – возразил Мило. – Все мои действия были направлены лишь на то, чтобы привлечь ваше внимание. Хотя, конечно, я не имел понятия, с кем мне предстоит встретиться. Вам, должно быть, сообщили, что у меня есть для вас предложение?

– Да, сообщили.

Военачальник вновь хлопнул в ладоши. На этот раз из-за ширм появились слуги с небольшими складными табуретками, которые они поставили позади Джен и Мило. Военачальник знаком указал, чтобы они сели, и сам опустился на трон.

– Но прежде, чем мы будем говорить о делах, мистер Хейз, хотелось бы соблюсти старинные формальности. Вы и ваша спутница должны выпить с нами по чашечке сакэ. – Он в третий раз хлопнул в ладоши.

Растерянность Джен возросла, когда слуга вручил ей маленькую чашечку с прозрачной жидкостью. Что происходит? Откуда Мило знает этого ужасающего гиганта? Что за разговоры о бессмертии?

Она снова взглянула на голову принца Каспара. Рот его был распахнут в безмолвном крике. Губы побелели. Несколько часов назад она целовала эти губы…

Там были и другие головы. Когда ширмы раздвинулись, Джен увидела целые ряды копий, стоящих перед окнами с обеих сторон. Другие ширмы мешали ей увидеть, насколько длинны эти ряды отрубленных голов, но она решила, что они идут по всей длине «Гран-салона». Если так, то аристы уничтожены окончательно.

Она отхлебнула из чашки. Напиток был горький, и в глазах у нее появились слезы. Зато по телу разлилось приятное тепло.

– Ваша юная спутница – кто она? – спросил военачальник.

Вздрогнув, она поняла, что речь идет о ней.

– Ее зовут Джен Дорвин. Минервианка. Одна из последних. «Властелин Панглот» разрушил ее город. Она под моим покровительством. Соглашение, к которому мы с вами придем, касается и ее.

Военачальник слегка пожал плечами.

– Как хотите. – Он пристально посмотрел на нее. – Какая крепкая, – заметил он. – Не в моем вкусе, – он повернулся к Мило. – Я помню, что ваша репутация касательно женщин в былые времена порождала мифы. Один слух даже поразил меня. О женщине по имени – как ее – Мириам, верно?

– Миранда, – сухо сказал Мило.

– И это была правда?

– Да. Это была правда.

Военачальник усмехнулся.

– Как я сказал, все суетность, но это уже крайняя ее степень. Что случилось с ней?

– Она умерла.

– Простите. – Военачальник наклонил голову. – Я вижу, что эта тема по-прежнему болезненна для вас несмотря на то, что прошло столько лет. Расскажите лучше, как вам удалось выжить.

– Я покинул планету, – сказал Мило. – Сумел попасть на один из последних шаттлов, прежде чем внеземные поселения объявили карантин. И улетел в Бельведер.

– Бельведер… Ах да, самое большое поселение, – сказал военачальник. – Оно еще существует? Много лет назад я регулярно прослушивал радиопередачи из Бельведера и других поселений, пока наша радиоаппаратура не вышла из строя.

– Бельведер существует. Так же, как три других космических поселения и марсианские колонии. Лунные колонии давно исчезли. Они не могли прокормить сами себя, а другие внеземные сообщества не имели достаточно ресурсов, чтобы им помогать.

– И как долго вы оставались в Бельведере?

– Сколько мог. Пока не столкнулся с неизбежной проблемой. Проблемой бессмертия, естественно.

– Не слишком ли либерально смотрели на это бельведерцы?

– Напротив. И кроме того, узнай они, что я бессмертен, все сразу решили бы, что я – высокопоставленное лицо из Генной корпорации или глава государства. В любом случае меня бы казнили – как бессмертного или как военного преступника.

– И что вы решили? – спросил военачальник.

– Между внеземными поселениями есть регулярное, хотя и нечастое сообщение. Я проделал несколько таких путешествий в качестве добровольного члена экипажа в одно из космических поселений – город Крез. Потом, когда представилась возможность посетить марсианскую колонию, я воспользовался ею. Это было длинное путешествие. – Мило вздохнул. – То, что я сделал, я сделал по необходимости. Мое выживание висело на волоске. – Он взглянул на военачальника. – Вы понимаете?

– Конечно.

Мило быстро взглянул на Джен и продолжал:

– Нас было шестеро на борту. Я один должен был долететь до Марса. Я рассказал им, что из-за аварийной разгерметизации, в результате столкновения с обломком метеорита, все остальные погибли. А я в это время занимался ремонтом в воздушном отсеке и поэтому был в скафандре. Мне поверили.

– Но что это вам дало? – спросил военачальник. – Ведь между марсианской колонией и Бельведером была радиосвязь, марсиане быстро могли выяснить, кто вы и, главное, сколько вам лет.

– Я обменялся документами с одним из членов экипажа. Для бельведерцев я умер.

– И ваш обман так и не раскрылся?

Мило покачал головой.

– Бельведерцы хотели, чтобы выжившего прислали к ним для участия в расследовании, но я попросил политического убежища на Марсе. Между Марсом и Бельведером существуют политические разногласия. Марсиане отказались выдать меня, заявив, что их расследования для Бельведера будет вполне достаточно.

– И вы оставались на Марсе.

– Сколько мог, – ответил Мило. – Пока, наконец, не возникла та же проблема. Мне снова оставалось несколько лет до двухсот.

– И что вы сделали на этот раз?

– Примерно то же самое. Я убедил их организовать экспедицию на Звездный Свет, самое молодое космическое поселение. Экспедиция должна была иметь коммерческий характер. Мы знали, что колонисты научились синтезировать разнообразные лекарства, которые на Марсе давно кончились. Мы же везли им семена сортовых растений для их гидропонических садов. Экспедиция, конечно, не была насущно необходимой и поглотила большое количество ресурсов, но к тому времени я достиг достаточно влиятельного положения.

Военачальник одобрительно кивнул.

– Корабль не добрался до Звездного Света, – сказал Мило. – Я не мог этого допустить. Звездный Свет и Бельведер заключили союз. Между ними было довольно оживленное сообщение, и я не мог рисковать – в Звездном Свете можно было встретить бельведерца, который был жив сто шестьдесят лет назад, – в ту пору, когда я покинул поселение. Маловероятная, но возможная опасность.

– А что случилось с этой экспедицией? – спросил военачальник.

– Пробоина в главном топливном баке. Мы никак не могли достичь Звездного Света, однако у нас хватало топлива, чтобы дотянуть до Земли, так, чтобы ее тяготение закончило дело. Но корабль не был приспособлен для входа в плотную атмосферу Земли и вышел из строя на полпути. Я и несколько других членов экипажа упали в океан в аварийной капсуле. Мы долго дрейфовали, и остальные, не обладая моими, э-э, способностями, погибли. Меня подобрало морское поселение. Я жил там, пока на него не напал «Властелин Панглот» и не захватил меня. Вот и все, что случилось до вашего прибытия.

Джен знала, что это не все. Цери сказала, что именно Мило уговорил жителей морского поселения передвинуться ближе к берегу. Зачем? Наверное, у него были на то причины.

Военачальник пристально рассматривал Мило. Потом он сказал:

– И за время своего пребывания на «Властелине Панглоте» вы обнаружили нечто, из-за чего, как вы сами считаете, вы очень полезны мне. Признаюсь, мне интересно, что это.

Мило улыбнулся. Джен знала эту улыбку.

– Прежде чем я скажу вам, – ответил он, – хотелось бы услышать о ваших приключениях.

Военачальник пренебрежительно махнул рукой.

– Мистер Хейз, по сравнению с вами я жил бесконечно скучной жизнью с самого начала Генных войн. После того как я обосновался на «Благоуханном Ветре», что, надо сказать, стоило мне труда и, увы, немалого кровопролития, я оказался вне опасности. При абсолютной власти в моих руках мое бессмертие не было проблемой. Японская традиция – преклоняться перед авторитетами, конечно, сработала мне на руку. И я способствовал этому, учредив собственную, слегка измененную версию бусидо, в которой, помимо всего прочего, я обожествил себя. Поэтому мои подданные и ожидают от меня бессмертия. Это, мистер Хейз, преимущество жизни в культурно отсталом обществе в сравнении с вашими космическими технократами.

Военачальник взглянул на отрубленную голову принца Каспара, затем махнул рукой на длинный ряд голов аристов.

– Странно, не правда ли? Но, похоже, эти американцы тоже культурно отстали. Я, честно говоря, не могу понять, почему они выбрали псевдосредневековый европейский образ жизни, которого нет в американской культурной памяти. Может быть вы, как американец, объясните мне эту тайну.

– Старые фильмы, – пренебрежительно сказал Мило. – Вы правы, это настоящий культурный регресс. Вся эта мебель и прочая дребедень – из старых фильмов. – Он стал рассказывать военачальнику о фантастическом сериале, который смотрела Джен.

Военачальник рассмеялся.

– Как это по-американски. – Потом он потянулся к голове леди Джейн и погладил ее по щеке кончиками пальцев.

– Прекратите!

Джен удивилась больше всех, услышав собственный голос. Наступило неловкое молчание, и военачальник медленно повернул к ней голову. Она услышала, как Мило вздохнул, а потом сказал:

– Прошу вас, простите мою спутницу. Ее манеры оставляют желать лучшего. К тому же с покойницей слева от вас она была близко знакома.

Военачальник перевел взгляд на Мило.

– Минервианская пленница была в близких отношениях с одной из правительниц «Властелина Панглота»? – спросил он, слегка удивленный. – Как это случилось?

– О, это длинная, но довольно интересная история… – начал Мило.

Джен снова разозлилась. Они разговаривали, как будто ее там не было. И хотя военачальник нагонял на нее страх, и Джен понимала, что при нем следует вести себя осторожно, она не удержалась и снова заговорила:

– Вам мало убить? Неужели надо еще надругаться над их останками?

Голова военачальника медленно повернулась в ее сторону. Снова наступило долгое молчание, прерванное лишь почти неслышным вздохом Мило: «Господи…» Потом заговорил военачальник:

– Девушка, за твою дерзость я мог бы приказать, чтобы тебя увели отсюда в другую комнату и привязали к деревянной раме. Потом с тебя содрали бы кожу. Всю, до последнего дюйма. Это делается с большим искусством, и кожу снимают одним куском. Потом твое тело посыпали бы солью, надели на него кожу и пришили. Потом тебя бы снова привели сюда. И, если бы я счел твои извинения достаточными, я бы милостиво даровал тебе быструю смерть. Стоит мне хлопнуть в ладоши – и все это начнется… – Он поднял руки, несколько долгих секунд держал их разведенными и наконец уронил на колени. – Однако я буду милосерден по двум причинам. Одна из них – то, что ты под защитой Мило Хейза, и было бы негостеприимно с моей стороны ставить его в столь неловкое положение. Другая – что тебе неизвестно твое место как женщины в моих владениях, и поэтому ты не понимаешь, насколько серьезен твой проступок. – Он повернулся к Мило: – Пожалуйста, продолжайте.

Мило быстро пересказал ему, как она собиралась взорвать «Властелин Панглот», как встретилась с Хаццини, как ее приняли в свой круг аристы; Джен в это время ждала, когда перестанет колотиться ее сердце. Она не сомневалась, что военачальник готов выполнить свою угрозу.

Когда Мило закончил, военачальник снова повернулся к ней, и под его безжалостным взглядом мурашки побежали по ее коже. Джен не могла понять, что изменилось в этих непроницаемых глазах, не появилось ли уважение. Он заговорил:

– У тебя хватило дерзости выговаривать мне за казнь этих людей – и в то же время ты была готова уничтожить весь корабль.

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его.

– Можешь говорить, – сказал он.

– Я так и не смогла этого сделать, – осторожно начала Джен. – Не смогла хладнокровно убить этих людей.

– А я, значит, смог. – Он покачал головой. – Плохо же ты обо мне думаешь. Я не жесток. Но мне не оставалось ничего другого, как уничтожить правящий класс «Властелина Панглота». Выбора не было. И уверяю тебя, в основном они умерли быстро и чисто. Что же до этой варварской выставки… – он указал на головы, – в ней – самый действенный способ показать населению «Властелина Панглота», что старый порядок ликвидирован и что даже мысль о дальнейшем сопротивлении безнадежна.

Он снова повернулся к Мило.

– Вам никогда не казалось, что вы сходите с ума?

Мило, казалось, удивил этот вопрос. Он ответил не сразу, видимо, обдумывая ответ.

– Схожу с ума? А что, я похож…

– Вопрос относится скорее ко мне, чем к вам, – перебил его военачальник. – Иногда мне кажется, будто я сошел с ума, и я подумал, не побочный ли это эффект бессмертия. Как вы думаете?

– Никогда не замечал в себе признаков психического расстройства, – медленно проговорил Мило. – И не вижу, почему бессмертие должно вести к безумию, хотя, может быть, человек, проживший тысячи лет, может страдать от эмоционального напряжения неизвестной природы. Или, может быть, просто становится скучно жить.

– Скучно, – задумчиво повторил военачальник. – Да, мне иногда бывает скучно, но меня больше беспокоит моя склонность к солипсизму. Думаю, это связано с моим однообразным образом жизни. Я так долго выступаю в роли Бога в моем царстве, где нет равного мне, с кем можно поговорить по душам, что постепенно начинаю воспринимать свою роль как реальность. Как вы думаете?

Мяло, казалось, снова осторожно подбирал слова.

– Думаю, такая опасность существует. Но поскольку вы способны объективно оценивать ситуацию, вы не поддались бреду.

– Пока, во всяком случае, – с легкой улыбкой сказал военачальник. – Должен сказать вам, мистер Хейз, что встреча с вами доставила мне большое удовольствие. И, безусловно, ваше присутствие для меня – настоящая психотерапия. К тому же так приятно после столь долгих лет заговорить по-американски. Знаете, я ведь помню время, когда ваш язык назывался английским.

– Я тоже, – сказал Мило. – Я даже помню Англию. Собственно, я как раз в Лондоне и находился всего за месяц до катастрофы.

– Ах да, – кивнул военачальник. – Реактор. Чернобыль, ведь так он назывался?

– Нет. Тот был в России. Задолго до этого. Российская авария не нанесла большого вреда русским благодаря погодным условиям. В Англии же погода была совсем другой, и вся дрянь обрушилась прямо на юг Англии.

– Такая беда, – согласился военачальник. – Но по сравнению с нынешним опустошением гибель одной маленькой страны кажется мелочью.

– А в вашей части света опустошение приняло такие же масштабы?

– Хуже. Поэтому Небесные Властелины на востоке воюют друг с другом, поэтому и я здесь.

– А я все не мог понять, зачем это вы пустились в столь долгий путь, – сказал Мило.

– У меня не было выбора. Как вам, должно быть, известно, лазерная система обороны у «Благоуханного Ветра» не работает. Вышла из строя несколько лет назад. И мои соперники на востоке обнаружили это. Рано или поздно «Благоуханный Ветер» стал бы жертвой успешного нападения другого Небесного Властелина. И я решил рискнуть и отправиться на другой континент, где не знают об уязвимости «Благоуханного Ветра». Я собирался напасть на первого же Небесного Властелина, которого встречу, в надежде, что мои самураи возьмут его врасплох прежде, чем там поймут, что у меня нет лазерной защиты. – Он пожал плечами. – И план сработал. Пока воины «Панглота» поняли, что могут безнаказанно стрелять в мой корабль, было уже поздно. Мои люди добрались до пушек.

– Большой риск, однако, – сказал Мило.

– Да, но, должен сказать, я не сомневался в исходе. – Он улыбнулся. – Видите, новое подтверждение моего бреда всемогущества.

– И что вы собираетесь делать?

– Обосноваться на «Панглоте». Большая часть его населения – те, кто выжил – будет перемещена на «Благоуханный Ветер», где, конечно, окажется под моим строгим, но гуманным контролем. Затем, с флотом из двух кораблей, я продолжу увеличивать его, пока не завладею достаточным количеством данников, чтобы обеспечить долгосрочное выживание моих людей – и свое тоже.

– Разумно, – одобрительно сказал Мило. – И я надеюсь, нам удастся прийти к соглашению, при котором мы с моей спутницей сможем разделить это блестящее будущее с вами. Естественно, в качестве платы за то, что я вам предложу.

– И какую форму примет эта плата?

– Я предпочитаю, чтобы это был дар. Что ж до платы, – Мило оглядел «Гран-салон», – все перед вами. «Властелин Панглот» вполне подойдет.

После долгого молчания военачальник мягко произнес:

– И что вы можете предложить взамен целого Небесного Властелина?

– Как что? Конечно, нового Небесного Властелина, – бодро ответил Мило. – Небесного Властелина, что называется, с иголочки. Новенький, блестящий, полный драгоценного гелия. Он будет действовать куда эффективнее нынешних Небесных Властелинов, которые, как вам известно, медленно разваливаются на куски. И конечно же, работающие приборы Старой Науки. Настоящая летающая сокровищница, и вся ваша.

Военачальник сухо спросил:

– И где вы прячете этого девственного Небесного Властелина?

– Не Небесного Властелина, – поправил Мило, – а Небесного Ангела. А находится он, ясное дело, в Раю. – Улыбаясь, он указал в небо.

 

Глава 21

– Ты действительно хочешь сотрудничать с этой… этой тварью? – спросила Джен.

Мило продолжал запихивать в рот пищу, ловко орудуя двумя приспособлениями, которые он называл палочками. Она нетерпеливо ждала ответа, расхаживая в тесной комнате для прислуги, которую им отвели. Наконец Мило удовлетворенно рыгнул и сказал:

– Потрясающе! Снова через столько лет отведать японской кухни. Ты правда больше не хочешь? Съела-то всего горстку риса.

– Я не голодна. К тому же все остальные блюда – мясные.

– Ничего подобного. – Он взял со стола тарелку и протянул ей. – Вот это – рыба.

Посмотрев на блестящие куски плоти, Джен скорчила гримасу.

– Рыбье мясо – это тоже мясо.

– Верно, – сказал он и отправил кусок в рот. Она с отвращением отвернулась.

– Ответишь ты мне наконец? – спросила она.

– Все в свое время, – сказал он. – Почему бы тебе не расслабиться? Сегодняшний день закончился вполне сносно.

– Для тебя, может быть.

– Для тебя тоже. Во-первых, твоя кожа все еще при тебе, как ты ни старалась лишиться ее. Я сам чуть было не пристукнул тебя, когда ты начала тявкать.

– Я не удержалась. Меня взбесило, как он трогал голову леди Джейн, как будто это его игрушка.

– Леди Джейн уже ничего не поможет, и при чем тут ты? – пробубнил Мило с набитым ртом.

– Ты совсем не уважаешь мертвых? – холодно спросила она.

– Я и живых-то не очень уважаю, отчего же мертвым такая честь? – улыбнулся он.

Взглянув на него, Джен кивнула.

– Ну да, ты такой же, как он. Вы оба убийцы, только он убивает в более крупных масштабах.

– Так не следует говорить со своим защитником, – весело ответил Мило. – Если бы не я, тебе бы сейчас плохо пришлось. Он ведь и вправду мог содрать с тебя кожу и говорил это не просто, чтобы попугать.

– Я знаю, – сказала Джен и невольно вздрогнула. Она охватила себя руками, пытаясь успокоиться.

Мило насмешливо улыбнулся.

– Вот была бы трагедия, если бы он выполнил свою угрозу. Ведь кожа – одно из твоих самых больших достоинств. Жаль, что снова прикрыла ее. Мне ты больше нравилась в одеянии аристов.

– А мне – нет.

Когда ее и Мило привели в комнату, Джен попросила его передать конвойным, что она хочет переодеться. Сначала ей принесли затейливое платье вроде тех, что были на женщинах, сидевших у ног военачальника. Ее отказ вызвал удивление, и еще большее – ее требование выдать мужской костюм. Тогда ей принесли одежду, которая сейчас была на ней: просторный пиджак и брюки черного цвета. Ее не устраивало только отсутствие пуговиц и вообще застежек на пиджаке; оставался лишь пояс, который явно не подходил ей. Но все равно этот наряд был удобнее стесняющих платьев аристов.

Мило покончил с рыбой и взялся за другое блюдо.

– Водоросли, – одобрительно сказал он. – Ну, уж это ты можешь есть, не боясь нарушить свои минервианские принципы.

– Говорю тебе, у меня нет аппетита. Я слишком взволнована.

– А о чем беспокоиться? Мы вне опасности, у нас есть пища, убежище и теплая постель. И все идет так, как я планировал.

– Я беспокоюсь не столько о себе, сколько о Цери, – ответила она. – Почему ты не можешь выполнить мою просьбу и позаботиться о ее безопасности?

– Потому что я уже достаточно просил у военачальника и его прихвостней. Я не хочу испытывать удачу, надоедая ему вопросом о судьбе служанки, даже если ты с ней спишь.

– Ничего подобного, – покраснев, огрызнулась Джен.

Мило засмеялся.

– Посмотрела бы ты на себя, амазонка. Краснеешь, как влюбленная девица. Боже, какую активную любовь ты крутила все эти несколько месяцев – с принцем Каспаром, леди Джейн, да еще с твоей драгоценной морской нимфой. Как это не похоже на ту минервианку-недотрогу, которую я впервые встретил на борту «Властелина Панглота».

– Уж тебе-то известно, почему я спала с принцем Каспаром и леди Джейн, – сердито буркнула Джен. – А насчет Цери ты ошибаешься. Да, я признаюсь, что влюблена в нее, но она мне не любовница. Так решила она сама.

– И ты ни разу не спала с ней? – спросил он с понимающей улыбкой.

– Не твое дело.

– Так я и думал. – Мило засмеялся.

Джен старалась овладеть собой.

– Мило, прошу тебя. Я умоляю тебя, помоги узнать, что с ней.

Мило отложил палочки – теперь все блюда были пусты – и задумчиво посмотрел на нее.

– Очень хорошо, – сказал он наконец. – Но взамен я возьму тебя. Сейчас. Здесь. – Он показал на кровать. – Что скажешь?

Мысль об объятиях Мило вызвала в ней неодолимое отвращение. Джен чуть было не выкрикнула «нет», но сдержалась – нужно было думать о Цери. После долгого колебания она хрипло выдавила:

– Если хочешь, я согласна.

Он прищурился.

– А почему ты говоришь с такой неохотой? Что во мне тебе кажется таким отвратительным? В конце концов, ты сумела совладать со своими минервианскими понятиями о сексе, когда пришлось спать с принцем Каспаром, мужчиной, который несет прямую ответственность за уничтожение твоего народа. Может, тело мое тебя не устраивает? Вряд ли это из-за запаха, потому что я не пахну.

Мило действительно производил на нее отталкивающее впечатление, но она не могла сказать чем. Дело было не в теле, а в самом Мило. Чем больше она узнавала его, тем больше он ее тревожил, и тем сильнее становилось ее убеждение, что он действительно не человек, а что-то другое. Казалось, он даже гордился этим, но в ней это будило какой-то чисто животный страх… и отвращение.

– Ну? – нетерпеливо спросил Мило.

– Слушай, я готова отдаться тебе за Цери, так что давай не будем говорить о моих личных чувствах. Раньше они не интересовали тебя, так зачем начинать сейчас? – Джен начала расстегивать поясной ремень.

Мило поднял руку и устало сказал:

– Не трудись. Я просто испытывал тебя. Для интереса. Сегодня я так вымотался, что мое либидо мертво, как отработавшая батарейка. Сейчас я как бескрылая птица – а для любви нужен полет. Так что не обижайся.

Она почувствовала одновременно облегчение и разочарование.

– А как же Цери?

– Забудь о ней, – холодно произнес он. – Если она еще жива, ее наверняка перевели на «Благоуханный Ветер».

Он махнул рукой в сторону второго Небесного Властелина, который был виден в маленькое оконце. Два огромных корабля летели бок о бок, связанные сетью канатов. Непрочные деревянные трапы соединяли оба корпуса, и несколько раньше Джен и Мило довелось наблюдать, как толпы побежденных обитателей «Панглота» переправлялись по ним на «Благоуханный Ветер».

– Ты мерзавец, – сказала Джен, с ненавистью глядя на него. – Жестокий мерзавец. Она для меня – все.

Мило налил себе чашку напитка под названием сакэ. Осушив ее, он сказал:

– Смотри на вещи трезво. Ведь я и так рискую, включая в свои планы тебя. Втроем мы вообще никогда не доберемся.

– Не доберемся? Куда?

– На землю. Мы спрыгнем с корабля. Не сейчас, конечно, но через два дня, когда приблизимся к развалинам космодрома Армстронг.

Джен ничего не понимала.

– Но почему? Я-то думала, что ты хочешь лететь туда. Ты же сказал военачальнику, что там находятся устройства для связи.

– Ты по-прежнему слишком наивна, Джен, несмотря ни на что, – со вздохом сказал он. – Ты что думаешь, я и вправду доверяю этому типу? Как только он получит то, что ему надо, он прикажет нас казнить. Я даже представляю, как это произойдет, – он пригласит меня на какой-нибудь торжественный обед или ужин, посреди которого выскочат эти его головорезы и изрешетят меня пулями. – При этих словах Мило одобрительно улыбнулся. – К тому же он явно темнит.

– Что?

– Я хочу сказать, что его подозрения насчет собственного сумасшествия верны. – Мило подлил в чашку сакэ.

– Не понимаю, – сказала она. – Все, что ты говорил ему о Небесном Властелине, которого видел в небе, – это что, неправда?

– Правда. До последнего слова.

Помимо прочего, Мило рассказал военачальнику, как он вместе с другими людьми на марсианском корабле сделал открытие.

– Это было после того, как накрылся бак с горючим и мы решили оставить всякую надежду добраться до Звездного Света и вместо этого отправились на Землю. До Земли оставалось еще 15 000 миль, когда наш радар засек впереди гигантский неопознанный объект. Он был так велик, что сначала мы решили, будто это еще одно поселение, хотя о строительстве пятого поселения никто не слышал. Потом наш компьютер извлек для нас из своих файлов отгадку. Это был Рай – так назывались огромные фабрики, где строились Небесные Ангелы.

Тут мы начали спорить, – продолжал Мило. – Большинство желало использовать часть драгоценного топлива на то, чтобы перехватить Рай. Потому что там могло оказаться горючее, которым мы воспользовались бы. Я, конечно, был против, потому что меньше всего на свете мне хотелось продолжать полет на Звездный Свет. Но я остался в меньшинстве, и мне пришлось подчиниться остальным.

Когда мы наконец вышли на орбиту этого сооружения и подлетели к нему поближе, мне пришлось признать, что оно впечатляет. Огромный цилиндр около полутора миль длиной, окруженный солнцеуловителями. Но самое потрясающее было внутри – Небесный Ангел.

Потом нас ждал еще один сюрприз. Когда мы подлетали к нему, мы получили по радио запрос из Рая о том, кто мы такие. На какой-то ужасный миг я подумал, что там есть люди, но оказалось, это просто компьютер подает сигнал. Мы сообщили о себе и попросили разрешения войти в док, но поскольку не знали правильного кода, что неудивительно, то компьютер нас не впустил.

Тем временем я рылся в памяти, выуживая оттуда все, что знал о Рае, и кое в чем преуспел. Я вспомнил, что Рай всегда работал почти полностью автоматически. Там было несколько людей, но Небесных Ангелов строили роботы под командой центрального компьютера.

Еще вспомнил, что люди оставили его еще до Генных войн, когда нужда в Небесных Ангелах отпала благодаря улучшению условий в «третьем мире», связанному с генной революцией. Но я ничего не помнил о том, что там находится готовый Небесный Ангел.

Единственное возможное решение заключалось в том, что компьютер продолжал выполнять строительную программу и после того, как люди ушли. Фабрика явно функционировала на всех уровнях – электромагнитный противометеоритный экран еще действовал, и, когда мы подлетели ближе, мы увидели, что похожие на пауков роботы снуют по всей фабрике и по корпусу самого Небесного Ангела. Как только мы сделали попытку приземлиться, компьютер начал совершать маневры, чтобы помешать нам. Поскольку горючее было на исходе, нам оставалось только продолжать путь к Земле, к моему великому облегчению.

В последующие годы я не переставал думать об этом Ангеле. И кое-что придумал. Компьютер ждал сигнала с Земли, который велел бы ему отправить Ангела по назначению. Процедура запуска, насколько я помню, тоже автоматизирована. Стоит только послать верный сигнал, обождать немного, и вот – оп-ля! – новый, с иголочки Небесный Ангел спускается к тебе. Конечно, проблема в том, чтобы найти правильный сигнал и средство послать его.

– И вы полагаете, что нашли такое решение? – спросил военачальник.

– Я знаю наверняка, – ответил Мило. – Ведь Небесные Ангелы, как я вспомнил впоследствии, управляются из Центра управления ООН. Оставалось только найти это место, отправиться туда и послать в Рай соответствующую команду.

– Но откуда вы знаете, что Центр управления еще действует? – спросил военачальник.

– Потому что я установил с ним связь. Этим я и занимался на капитанском мостике «Властелина Панглота», когда прибыли ваши воины. С того момента, как я очутился на борту этого воздушного корабля, я искал доступ в рубку управления. Я думал, что, может быть, компьютер «Панглота» еще не потерял связи с Центром. К сожалению, никак не удавалось придумать благовидного предлога, но тут моя маленькая спутница вошла в милость к аристам. С ее помощью я обнаружил в рубке действующий пульт, что меня здорово приободрило, но ни один из вариантов кода, посланных на командный компьютер, не сработал. Или компьютер игнорировал сигнал, или сигнал не доходил из-за неполадок в аппаратуре: на «Панглоте», либо в Центре. Я понял, что действовать методом тыка через Джен можно до бесконечности – мне все равно нужно было самому добраться до пульта.

А сегодня, когда появились вы со своим «Благоуханным Ветром», – продолжал свой рассказ Мило, – у меня появилась прекрасная возможность. Понадобилось не так много времени, чтобы перебрать все возможные коды, и я наконец получил ответ от центрального компьютера. Я запросил его местонахождение, и он ответил. Центр управления находится в космическом порту Армстронг, всего в двадцати четырех часах полета отсюда, на восточном берегу. Как только мы придем к соглашению, я дам вам точные координаты.

Военачальник спросил:

– Но когда мы попадем в Центр управления, как вы узнаете сигналы, которые могут спустить Небесного Ангела на землю?

– Информация должна быть заложена в командном компьютере. Думаю, я сумею выманить ее, дайте только время. Так что скажете, Суми Хорадо, небесный военачальник: мы договоримся?

Военачальник, естественно, согласился.

– Но если все, что ты говоришь – правда, ты просто подаришь ему новый воздушный корабль, – хмурясь, сказала Джен.

– Ну, конечно, не все – правда, – улыбнулся Мило. – Центр управления не в порту Армстронг, а в соседнем городе. На вершине здания под названием Небесная башня. Я ее теперь вспоминаю. Очень отчетливо. Ее нетрудно будет найти.

Джен вдруг обмякла. На нее навалилась страшная усталость. Она села в кресло и утомленно сказала:

– А как мы попадем в этот город?

– Мы туда полетим.

– Да? На чем же? У тебя что, где-то спрятан третий Небесный Властелин?

– Мы полетим на одном из японских глайдеров.

– О Богиня-Мать, ты серьезно…

Мило кивнул.

– Но это опасно.

– Чепуха. Одно удовольствие. Я когда-то летал на таком глайдере – так, развлечения ради. Мы их называли «висячими» глайдерами. Конечно, это было еще до того, как я стал бессмертным. После этого я не мог рисковать…

– Почему рисковать? Ты же говоришь, что полеты на них безопасны.

– Ну, бывают несчастные случаи. Когда становишься бессмертным, отношение к риску меняется. Больше теряешь.

– Представляю, – сухо сказала Джен. Тут ей пришла в голову другая мысль. – Ты хочешь, чтобы мы вошли в город? А как же микробы чумы?

Мило пожал плечами.

– Придется рискнуть и здесь. Но если нам повезет, то больше идти по земле не придется. Мы приземлимся прямо на Небесную башню.

– «Рискнуть». Только что ты говорил, что избегаешь риска, – заметила она.

– Нельзя же избежать всего в жизни, – прямо ответил он.

Джен подозрительно посмотрела на него.

– Значит только я рискую заразиться чумой? – спросила она. – Насколько я понимаю, твое бессмертие связано с абсолютно непогрешимой иммунной системой?

– Вряд ли такое возможно, – сказал он. – Но конечно, должен признать, что моя иммунная система крепче твоей. Но не беспокойся, маловероятно, что мы попадем в зону активной деятельности чумных микробов.

– А я слышала другое, – пробормотала она.

Мило зевнул.

– Кстати, именно поэтому ты должна выкинуть из головы Цери. Глайдер выдержит только двоих.

– Я не собираюсь выкидывать ее из головы, – твердо заявила Джен.

– Ну хорошо. Оставайся здесь, если хочешь. Я уверен, тебе понравится быть гейшей для нужд самураев Хорадо. Если тебе надоело положение женщины при аристах, можешь для разнообразия испробовать японский образ жизни.

Джен можно было этого не говорить. Хоть она и мало видела жизнь подданных Хорадо, она поняла, что здесь женщин не ставят вообще ни во что. Они были в полном и безоговорочном подчинении у мужчин.

– Ну? – спросил Мило.

– Нет, не хочу оставаться, – призналась она. – Но я не могу бросить Цери. Не могу, и все…

Мило провел рукой по лысине и нахмурился.

– Послушай, – наконец сказал он. – Я ничего не обещаю, но, может быть, у нас появится возможность позже выкупить ее у Хорадо.

– Как это? – с надеждой спросила Джен.

– Ну, когда мы завладеем Небесным Властелином, может быть, нам удастся договориться с Хорадо. Предложить ему что-нибудь из техники Старой Науки в обмен на твою морскую нимфу?

– И ты думаешь, он согласится?

– А почему бы и нет, – сказал Мило. – Но не забывай, я ничего не обещаю.

Джен пристально воззрилась на него.

– Мило, – сказала она, – я хочу, чтобы ты поклялся самым святым, что у тебя есть – что ты выполнишь свое обещание.

– Ну хорошо, – вздохнув, произнес он. – Я тебе честно обещаю. А теперь давай прекращаем разговоры и ложимся спать. Мне нужно выспаться. – Он встал и принялся снимать кимоно. – Можешь лечь рядом со мной в кровать, если хочешь. Я же сказал тебе, что я сейчас ни на что не способен, так что тебе ничего не грозит.

– Если не возражаешь, – ответила она, – я буду спать одна. На полу.

Мило пожал плечами.

– Как хочешь. – Сняв с себя все, кроме нижнего белья в виде набедренной повязки, он забрался в односпальную кровать, протянул руку к ночнику и потушил свет.

Джен осталась сидеть в кресле. Помолчав, она спросила:

– Мило, зачем ты берешь меня с собой?

– Мы же партнеры. У нас соглашение. Ты помогла мне, а теперь я помогу тебе.

– Что-то я не заметила за тобой привычку выполнять свои обязательства. Я тебе больше не нужна, так что можешь оставить меня здесь.

– Кто тебе сказал, что ты мне не нужна?

– Мило, я не буду твоей любовницей.

Помолчав, он сказал:

– Посмотрим. Случались и более странные вещи.

Джен немного посидела в темноте, потом снова заговорила:

– Мило?

– Ну, что еще? Я засыпаю.

– Военачальник. Он говорил о женщине по имени Миранда. Кто это?

Мило долго не отвечал. Потом сказал:

– Она для меня была особым существом.

– Ты любил ее?

– Такой вещи как любовь не существует, но, в самом деле, она мне была дороже всего на свете, кроме меня самого.

– Почему?

– Потому что она была мной.

 

Глава 22

– Ты сошла с ума! Здесь нельзя оставаться! Это слишком опасно! Мы должны уходить, и как можно скорее. Эти кретины уже разрушили штаб-квартиру моей корпорации! И теперь идут сюда!

Мило и Миранда сидели в морской комнате. Голографические экраны создавали иллюзию пляжа на тропическом острове. Звуковые эффекты и скрытые тепловые лампы дополняли иллюзию. Миранда в пиджаке и брюках от старинного мужского костюма, очень дорогого, лениво развалилась в гамаке, натянутом между стволами двух пальм. Она сосала соломинку, торчавшую из искусственного кокосового ореха, потом спокойным голосом произнесла:

– Я говорю серьезно, Мило. Я остаюсь. Здесь я буду в безопасности, по крайней мере пока. Дом хорошо защищен. Куда я пойду потом, не знаю. Но как-нибудь выживу.

Мило недоверчиво смотрел на нее.

– Что случилось? Ты же знаешь, что не выживешь одна. Ты едешь со мной, и все. Так что вставай и собирай вещи.

Она хлопнула рукой по соломинке и сказала:

– Мило, ты, кажется, меня не понял. Я говорю, что больше не хочу оставаться с тобой. Ясно?

– Что ты болтаешь? – возмутился он. – Ведь ты не можешь жить без меня! Я – вся твоя жизнь! В конце концов, я создал тебя!

Она швырнула орех ему в голову. Мило увернулся, и орех пролетел по всему пляжу и врезался в одно из голографических изображений. Послышался звон разбитого стекла. Миранда вскочила с гамака и обвиняющим жестом выставила палец в сторону Мило.

– Да! – завопила она. – Повтори-ка! Повтори, чем я тебе обязана! Это все, что я слышала за свою короткую жизнь – что великий Мило Хейз извлек ребро из своего идеального тела и создал идеальную женщину. По своему подобию! – Лицо ее исказилось от ярости, грудь вздымалась.

Мило был поражен силой ее гнева.

– Ну ладно, ладно… – успокаивающе сказал он. – Не волнуйся. Ты столько пережила в последнее время – понятно, что ты на взводе. Я знаю, ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты по-прежнему любишь меня, как и я тебя.

Мило приблизился к ней, запустил руку под ее пиджак и погладил грудь. Миранда оттолкнула его руки и отпрянула.

– Я не люблю тебя! И ты не любишь меня! Ты любишь только себя! – с презрением выкрикнула она. – В этом все дело! В этом и смысл моего существования! Когда мы в постели, ты занимаешься не любовью со мной, а мастурбацией сам с собой.

– Не говори так, Миранда, – холодно сказал Мило.

– Не правда ли, наука – чудо? – так же презрительно продолжала она. – Раньше мужчина обходился своей же рукой, но теперь, заплатив пару миллиардов, можно создать что-то вроде меня – собственный клон женского пола, выросший в искусственной утробе, с ускоренным ростом и принудительной кормежкой, с вложенной памятью, и все – за шесть лет. Замечательная секс-машина для мужчины, страдающего комплексом Нарцисса. Вот это прогресс!

Ее слова укололи его.

– Миранда, я вовсе не так смотрю на тебя. Ты такая же настоящая, как и я…

– О, спасибо, – с сарказмом сказала она. – В твоих устах это звучит как комплимент.

Мило глубоко вздохнул. Ему хотелось схватить Миранду и стряхнуть с ее лица это самодовольное, снисходительное выражение, но он знал, что выходить из себя глупо. Это ее странное настроение, должно быть, временная аберрация, и он скоро выведет ее из него, если сохранит спокойствие. Он серьезно сказал:

– Миранда, у нас особые отношения – совершенно уникальные. Мы ближе друг другу, чем любая другая пара.

– Если ближе нас нет людей на свете, то – Боже, спаси человечество, – издевательски заметила она.

– Ты не можешь этого отрицать! – настаивал он. – Ты любишь меня так же, как я люблю тебя. У тебя нет выбора, ты же… – Он осекся, понимая, что сделал ошибку.

Она закончила его фразу:

– Запрограммирована тебя любить. Да, я это прекрасно знаю, Мило. И я когда-то любила тебя. Но программа больше не работает. Она не работает, потому что ты стал другим.

– Ты о чем?

– Я об «усовершенствованиях», которым ты себя подверг. Они оказали на тебя кумулятивное воздействие. Они изменили тебя так, как ты не предвидел. Собственно, я начинаю чувствовать, что ты больше не человек.

– Что за чушь! – крикнул он. – Ты пьяна, не иначе!

– Нет, я не пьяна. Я говорю правду. Ты переступил невидимую черту, отделяющую человека от чего-то иного. Ты перепрограммировал себя так, что перестал принадлежать к человеческому роду, Мило.

– Чепуха! Я признаю, что изменился, но я остался человеком! – с яростью в голосе заявил он.

– Человеком? – переспросила она. – Где ты видел человека, который не чувствует боли? Человека, который не знает, что такое страх?

– Но почему отсутствие этих человеческих слабостей делает меня менее человечным? Почему нужно определять человечность способностью чувствовать боль, страх и ужас?

– Могу привести тебе массу причин, но главная из них в том, что, если тебе неведомы боль или страх, ты не можешь сочувствовать нам – тем, кому они известны. А это значит, что ты перестал быть одним из нас. Ты сам отрезал себя от остального человечества.

Мило покачал головой.

– Нет-нет, ты не понимаешь. Я слишком хорошо помню страдания от этих болезней так называемого человечества. Но то, что я свободен от них, не мешает мне быть человеком. Уж если на то пошло, я только еще сильнее жалею всех вас! Ты не понимаешь, чего ты лишена, Миранда. После моих последних усовершенствований я чувствую себя абсолютно свободным. И ты бы могла быть такой, если бы не была дурочкой.

– Я еще раз благодарю тебя за дар бессмертия, Мило, но остальные твои дары меня не интересуют.

– Когда-нибудь ты пожалеешь, что отказалась от них, – холодно проговорил он.

– Этот день не настанет никогда, обещаю тебе, Мило. Пусть я только твое генетическое эхо, но я человек. И хочу оставаться человеком.

Мило почувствовал, что теряет контроль над собой. Ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не ударить ее.

– Говорю тебе – я человек. Сверхчеловек, да, но в основе своей – человек.

– Это тебе только кажется, Мило. Ты не видишь, во что превратился. Человеческая личность – это продукт бесконечно сложного и тонкого биологического процесса, и наука еще далека до того, чтобы раскрыть его. Нельзя вырубать куски из этой системы – как твои генные инженеры сделали с тобой, – не уничтожив чего-то жизненно важного… – Миранда кивнула, словно соглашаясь с этой мыслью. – Да… да… именно так. Можно сказать, ты убил себя, Мило. – Она вдруг засмеялась. – Что за ирония! Потратить столько денег и сил на то, чтобы стать сверхчеловеком – и вместо этого совершить самоубийство. Ты ходишь и думаешь, что бессмертен, а внутри ты мертв, и муравьи уже пожирают твою душу.

– Заткнись! – взорвался он, поднимая руку будто бы для удара. – Не желаю слушать эту пустую суеверную болтовню! В последний раз спрашиваю: едешь со мной или нет?

– Нет, Мило. Потому что просто не выношу твоего присутствия рядом. Дело не только в твоей изменившейся личности, но и во внешности тоже. Эти твои «усовершенствования» сделали с тобой что-то непостижимое. Ты в самом деле стал отвратен. Именно так, хотя в моем теле все клетки – твои.

Мило медленно опустил руку. Он долго молча смотрел на Миранду, потом отвернулся и пошел вниз по «берегу». Он прошел сквозь голографическое изображение, вышел в коридор. Вызвав лифт, он поехал в ангар на крыше, где стояли флипперы. В гараже его встретил маленький домашний кибероид.

– Добрый вечер, мистер Хейз. Вы уезжаете?

– Да, – бросил он на ходу, направляясь к своему флипперу.

У него не было четкого представления, как выбраться из страны, – только смутные планы. А что потом? Что ж, учитывая скорость, с которой распространяются новые эпидемии, возможно, придется бежать и с планеты.

– Приятный вечер для полета, – сказал кибероид, следуя за ним.

– Конечно, – сказал Мило и заставил себя натужно улыбнуться.

Он уже собирался влезть в свой флиппер, как вдруг его осенило. Он указал на флиппер Миранды, стоящий у противоположной стены ангара.

– Выведи из строя эту машину, – приказал он.

– Но, сэр, – возразил кибероид. – Это же имущество, которое я, согласно своей программе, должен охранять.

– Я вношу изменения в твои инструкции. Делай, как я сказал.

– Очень хорошо, сэр.

Кибероид протопал к флипперу Миранды, открыл заднюю панель, где находился двигатель, и просунул туда свой длинный манипулятор. Послышался скрежет металла. Мило, удовлетворенный, собирался уже сесть на место водителя, как вдруг остановился. Он услышал отдаленный гул.

Скорее это напоминало рассерженное жужжание шмелей. Он подошел к дверям гаража и нажал кнопку ручного управления. Дверь открылась, и Мило вышел на крышу. Теперь шум стал более отчетливым. Он догадывался, что это значит, но вызвал на крышу кибероида, чтобы тот подтвердил его мнение.

– Люди, – сказал кибероид. – Много. Направляются сюда.

– Точно, – подтвердил Мило.

Он вышел на парапет и стал вглядываться в даль, туда, где стена переливалась разноцветными огнями системы сигнализации.

– Вы ждете посетителей? – осведомился кибероид.

– Нет, их ждет моя жена. Это ее гости. – Он поспешил обратно в гараж.

– А сколько гостей ожидает ваша жена? Похоже, приближается не одна сотня человек.

– Не волнуйся, я уверен, Миранда сможет принять всех. Она любит большие сборища, – сказал Мило кибероиду, забираясь во флиппер.

Бронированная крышка люка захлопнулась, и Мило дал бортовому компьютеру команду поднять флиппер на тысячу футов и зависнуть там.

С высоты Мило ясно наблюдал через оптику за тем, что происходило внизу. Кибероид недооценил толпу. Тысячи людей двигались лесом к северной стене. Мило понял, что они из Лакстона, ближайшего большого города. Он слышал, что город поразила эпидемия.

Он включил увеличение. Все люди были вооружены. В руках – ружья, топоры, даже лопаты и вилы. Мило усмехнулся. Это напомнило ему типичную сцену из старинных фильмов ужасов – толпа разъяренных крестьян движется, чтобы сжечь замок местного вампира или сумасшедшего ученого. Не хватало только горящих факелов.

Широкая и неровная передняя шеренга толпы находилась теперь в каких-то ста ярдах от стены. Мило решил облегчить задачу нападающим. Он связался с домашним компьютером и задал ему кодовую команду, которая должна была отменить все, предыдущие и вывести из строя систему обороны – за исключением кибероидов, у которых были собственные программы.

Они быстро ворвались на территорию поместья. Сначала раздалось несколько взрывов, разрушивших стену в нескольких местах, а потом толпа ринулась в сад. Здесь она столкнулась с первым серьезным препятствием: три больших дворовых кибероида встретили толпу смертоносной лавиной пулеметных очередей и лазерного огня. Сотни нападающих погибли за полминуты, но за ними двигалась не меньшая лавина людей, так что у кибероидов не было возможности остановить вторжение. Они были быстро оттеснены напором толпы, сбиты с ног и затоптаны: от них остались лишь бесформенные куски металла. Толпа хлынула в дом.

Какая-то извращенная прихоть заставила Мило связаться с домашней аудиовизуальной системой наблюдения. Он увидел, что Миранда по-прежнему сидит в морской комнате, но спецэффекты выключены, и она не сводит глаз с окна. Он позвал ее по имени, и Миранда повернулась к визору системы наблюдения, которую он привел в действие.

– Мило, – встревоженно спросила она. – Это ты? Что происходит? Почему не действует защита?

– Видимо, вышла из строя, – ответил он. – А может, вредительство. У тебя мало времени. Выводи скорее флиппер. Не трать времени на сборы.

– А ты где?

– Примерно в тысяче футов над домом. Вылетай и присоединяйся ко мне. Быстрее.

Она еще раз выглянула в окно и выбежала из комнаты. Мило довольно улыбнулся и отключил связь. Раздался новый взрыв. Од увидел, что перед домом поднимаются клубы дыма. Вероятно, теперь они входят на первый этаж. Осталось недолго…

Один из сенсоров он направил на двери ангара на крыше. И стал ждать.

Через минуту из них вышла Миранда – она смотрела вверх. Мило навел увеличение на ее лицо. Глаза у Миранды расширились от ужаса. Он понял, что толпа преследует ее. Мило представил себе, что она почувствовала, осознав, что флиппер сломан. И снова улыбнулся.

Миранда выбежала на крышу гаража, отчаянно размахивая руками. Очевидно, она видела огни его флиппера. Потом он увидел вспышки стрельбы в гараже. Домашний кибероид выполнял свой долг. А может быть, пытался подать «гостям» бутерброды на подносе и не мог понять, почему они стреляют. От этой мысли Мило громко расхохотался.

Из гаража появились люди. У одного был автомат. За ним шла женщина. Она размахивала мачете. За ними остальные…

Миранда побежала, но скрыться ей было некуда – разве что спрыгнуть с крыши. Они загнали ее в угол, окружили. Она продолжала отчаянно махать ему. Мило наклонился над панелью и выключил огни флиппера. Потом он сосредоточенно наблюдал на экране, как Миранду разрывают на части. Только когда ее останки исчезли в беснующейся толпе, он осознал, что испытывает непреодолимое желание.

Мило плавно повел флиппер к земле. Прежде чем они сообразили что к чему, он уже был над ними. Лазеры и пушки скоро не оставили на крыше ничего живого. Тогда он сбросил бомбу и полетел на юг.

 

Глава 23

Вспышки молнии осветили самые высокие башни далекого города. Джен была поражена. Раньше она никогда не видела города, и его размеры потрясли ее. Как можно было построить дома, уходящие так высоко в небо и не падающие? А если подумать, что все эти дома были когда-то полны людей… Трудно даже представить, что столько людей могли жить в одном месте.

– Здесь, наверное, жили тысячи и тысячи, – сказала она Мило.

– Что? – рассеянно откликнулся он. Последние несколько минут он молчал; стоял, облокотясь на перила, и задумчиво смотрел на город. Она повторила свои слова, и он ответил:

– Да нет, куда больше. Здешнее население насчитывало свыше шести миллионов.

– Шесть миллионов? – Джен недоверчиво покачала головой.

– Именно. Я хорошо знал этот город. Последний раз, когда я его видел, он еще жил. По улицам ездил транспорт. В небе летали флипперы… – Мило снова замолчал.

Джен подумала, что в нем ожили воспоминания всех этих столетий, и ей на миг стало жаль его.

– А большая башня в центре? Та, к которой мы летим? Небесная башня?

– Тсс, – шепнул он, предостерегая ее, и посмотрел через плечо на их постоянных спутников, двух молчаливых самураев, стоявших рядом, в нескольких футах от них, на открытой палубе.

Джен и Мило получили разрешение военачальника ходить беспрепятственно по кораблю, но только в сопровождении двух самураев. Мило сказал Джен, что вряд ли они понимают язык американос; он был почти уверен, что только военачальник владел этим языком, однако они не могли позволить себе рисковать, разговаривая прилюдно.

– Говори шепотом, – сказал он, склонив к ней голову. – Да, это та самая Небесная башня. Надеюсь, что она не вызовет никаких воспоминаний у моего приятеля Хорадо.

– Когда мы убежим? – спросила Джен. Город казался уже далеко позади, а от мысли, что они пролетят это расстояние на японском глайдере, ее тошнило. И с каждым мгновением они все больше удалялись от города; «Властелин Панглот», описав широкий круг, теперь летел на север, к месту под названием космодром Армстронг.

– Когда стемнеет, – шепнул Мило.

– Но как же мы увидим дорогу? – озабоченно спросила она.

– Разве я не говорил тебе? Я отлично вижу в темноте.

Она уже не удивлялась ничему, что касалось Мило. Она только кивнула и сказала:

– Да, но я-то нет.

– Не волнуйся. За рулем буду я. Ты только слушайся меня, и все будет прекрасно. Единственная неприятность – гроза на холмах. Будем надеяться, что она движется в другом направлении.

– А как насчет второй неприятности? – спросила она, едва кивая на торжественных стражей, которые делали вид, что смотрят не на них, а на город.

Мило бросил на них быстрый взгляд и пожал плечами.

– Никаких проблем. Напротив, они помогут нам. По крайней мере, один из них.

Он не стал уточнять, который именно, а она – настаивать. Джен понимала, что скоро все выяснится. Пусть Мило пока получит удовольствие от этой игры в тайны.

Город тем временем отдалялся, и вскоре Джен стало трудно различать башни во вспышках молний. Ей были видны лишь огни «Властелина Панглота», который следовал за «Благоуханным Ветром» на некотором расстоянии. Ее мысли неизбежно возвращались к Цери: где она – на «Властелине Панглоте» или уже на «Благоуханном Ветре»? В безопасности ли она? Что с ней сейчас происходит?

От этих вопросов ее тревожные мысли о судьбе Цери стали еще невыносимее, и Джен попыталась не думать о подруге. Она посмотрела на Мило, который сосредоточенно вглядывался в пространство. Это вызвало у нее новые тревожные вопросы: что она делает, снова доверяя свою жизнь странному существу, которому, как она уже убедилась, доверять нельзя? Чем больше она узнавала о Мило, тем больше он удивлял и беспокоил ее. И до сих пор Джен не могла понять, что из его рассказов о прошлом – правда, а что – сказка, которую он сочинил с одному ему известными целями.

Например, то, что он рассказал ей о женщине по имени Миранда, было трудно принять за правду: получалось так, что она в буквальном смысле была им самим, только женского пола – клон, выращенный из его клеток, которые были генетически спроектированы так, чтобы изменить игрек-хромосому. Таким образом Мило в самом деле смог жениться на себе. «Брак, заключенный в пробирке», – сказал он с горькой иронией. Джен поняла, что отношения Мило с собственным клоном оказались вовсе не такими, как он ожидал, но, несмотря на постоянные расспросы Джен, он отказался рассказывать ей о Миранде. Джен помнила, что он, особо не распространяясь, ответил военачальнику, что Миранда умерла; однако Джен интересовали подробные обстоятельства смерти его женского клона.

– Пора, – пробормотал Мило.

Его слова застигли Джен врасплох.

– А как… – начала было она, но Мило уже шел по направлению к охранникам.

Он что-то сказал им на их родном языке. Джен показалось, что он спрашивает. Охранники нахмурились и переглянулись; Мило приближался к ним. Потом он расплылся…

Охранники не успели выхватить мечи. Джен увидела, что один из них летит назад. Он ударился спиной в стену и рухнул на колени; из носа заструилась кровь. Другого Мило ухватил ладонями за голову. Со страшной силой он свернул ему шею. Шейные позвонки издали жуткий хруст. Джен отвернулась. Когда она вновь оглянулась, охранник лежал на палубе лицом вниз, а Мило подходил к другому. Он ударил его но шее ребром ладони. Тот обмяк и повалился на пол. Мило снял с него портупею и бросил вместе с мечами и ножами в ножнах к ногам Джен. Подняв мертвого, он отнес его к перилам и без малейшего усилия выбросил за борт. Темнота стремительно поглотила падающий труп. Мило подошел к другому телу и стал снимать с него одежду.

Все произошло так быстро, что Джен растерялась. Только что рядом с ними на палубе стояли двое живых, дышащих людей, и вот в мгновение ока оба оказались мертвы: и один из них уже летел к земле сквозь ночной воздух.

Мило надевал на себя одежду и доспехи мертвеца. Потом взглянул на Джен и сказал:

– Возьми это оружие. Оно тебе понадобится. – Джен последовала его совету. Мило надел шлем и ухмыльнулся. – Ну, как я выгляжу?

– Тебе все мало. Ничего не получится… они скоро раскроют тебя.

– Я на многое и не рассчитываю, – невозмутимо отвечал он. – Достаточно, если успею вывести глайдер. Этот маскарад даст мне фору в несколько секунд, а большего мне и не надо. До скорого… – Он поднял раздетый труп и выбросил его за борт так же легко, как и первый, после чего пересек, палубу и исчез в люке.

Джен вздохнула, повернулась и облокотилась на перила, пытаясь прикрыть оружие своим телом на случай, если во время отсутствия Мило кто-нибудь из японцев выйдет на палубу. Под курткой у нее была бутылка с водой и пакет с рисовыми лепешками. Джен знала, что следующие десять минут покажутся ей бесконечно долгими. По расчетам Мило, именно столько времени ему понадобится, чтобы добраться до ближайшей стоянки глайдеров. Она подумала, что сделает, если Мило не вернется. Заколется одним из ножей? Спрыгнет вниз? Все что угодно – только бы не попасть в руки военачальника, который рассвирепеет, узнав об измене Мило.

Время и в самом деле ползло исключительно медленно. У нее вспотели ладони; от каждого звука она вздрагивала. Где же Мило? Наверняка прошло уже больше десяти минут…

Джен снова вздрогнула. Кто-то идет. Бежит. В люке появился Мило. Под мышкой он нес сложенный глайдер, в другой руке у него был меч. Джен сначала подумала, что глайдер слишком мал для двоих; потом она заметила, что меч обагрен кровью.

В глазах Мило горел бешеный огонь, который она замечала и раньше. Безумная усмешка осветила его лицо, когда он заговорил:

– Все оказалось несколько сложнее, чем я ожидал. Пришлось заварить хорошую кашу, но те, что выжили, уже, наверное, пришли в себя и гонятся за мной. У нас мало времени.

Он сунул меч в ножны и начал разворачивать глайдер. Джен показалось непостижимым, как он растет и растет – секции из металлических труб уже раздвинулись вчетверо, а шелковое крыло глайдера казалось бесконечным… вскоре оно закрыло всю палубу. Мило ударил ногой по перилам, и они разлетелись вдребезги. Джен отпрянула от борта. Прыгать в черную пустоту, держась за непрочное сооружение из шелка, металлических трубок и проводов, – в этом было мало привлекательного.

– Быстро! – велел Мило. – Бери оружие и залезай.

Сам он уже надел на себя кожаную упряжь, прикрепленную проволокой в центре глайдера. Джен поспешно пристегнула пояс с ножами и мечами и тоже влезла в упряжь. Ремни охватывали бедра и талию.

– Держись за перекладину, – сказал Мило, ухватившись за шест, который образовывал основание металлического треугольника. Джен последовала его примеру; сердце у нее отчаянно колотилось.

– Сейчас полетим, держись прямо и делай то, что я скажу. Поняла?

– Да, – ответила она пересохшими губами.

– Направо, подойди к краю, приготовься прыгать: толчок должен быть сильным, начнем по моей команде.

Они придвинулись к самому краю палубы, шелковое крыло стояло между ними почти вертикально.

– На счет три, – сказал Мило, – из приседа.

Джен последовала его примеру. Ее длинные волосы растрепались на ветру и лезли в глаза. Шелковая ткань крыла стала раздуваться.

– Раз…

Позади послышались злобные выкрики. Японцы приближались.

– Два… Три!

Мысль о том, что палуба вот-вот наполнится разъяренными воинами, оказалась сильнее всех сомнений, одолевавших Джен в последнюю минуту. Она вложила все свои силы в прыжок с края палубы, но как только она и Мило прыгнули, послышалась ружейная пальба, и пуля просвистела у нее над самым ухом.

Снова выстрелы, но они с Мило уже падали вниз сквозь холодный ночной воздух. В течение нескольких секунд Джен казалось, что они теряют управление, но нет: она тут же поняла, что они устремились вниз по скользящей кривой. Они летели.

– Перемести корпус влево! – крикнул Мило.

– Что?

Теперь глайдер выравнивал полет. Воздух проносился мимо с такой скоростью, что глаза слезились. Впрочем, она все равно ничего не видела.

– Передвинься влево – ближе ко мне! – крикнул Мило. – Сейчас же!

Сделав то, что он велел, Джен почувствовала, что и его тело переместилось в том же направлении. Глайдер нырнул влево, и она поняла, что они разворачиваются. Через несколько секунд донесся крик Мило:

– Хорошо, хватит! Теперь прямо!

Она послушалась.

– Отлично, – сказал он. – По крайней мере, мы летим в нужном направлении, но нам нужно подняться повыше, если мы хотим добраться до города. Будем надеяться, что мы попадем в воздушное течение, несущее вверх.

Во время полета Джен осознала, что ей это начинает нравиться. Лететь в тишине, как стрела в ночном воздухе…

– Черт, – проворчал Мило.

– В чем дело?

– Крыло продырявлено. То ли пуля, то ли удар меча.

Она оглянулась через плечо, и хотя она могла разглядеть крыло в темноте, дыры Джен, конечно же, не увидела.

– Совсем плохо? – спросила Джен.

– Пока нет, но она увеличивается.

– Вот это да…

Ее восторг мгновенно улетучился. Джен вгляделась вниз, пытаясь определить, высоко ли они над землей.

– Черт, – подал снова голос Мило. – С такой скоростью нам никогда не долететь до города.

– Мы падаем?

– Вряд ли, но прогуляться нам, похоже, придется. А под нами опустошенные земли.

Джен не представляла, сколько прошло времени, когда почувствовала сильный толчок и чуть было не выпустила перекладину. Она услышала, как Мило кричит: «Держись!», а потом глайдер стремительно пошел вниз.

Казалось, они падали тысячу футов отвесно вниз, пока глайдер неожиданно не выровнялся снова.

– Ты в порядке? – прокричал Мило.

– Кажется, – неуверенно произнесла Джен. – Я уже думала, нам крышка.

– Эти штуки, так устроены, что автоматически выныривают из воздушных ям. Беда в том, что мы потеряли высоту из-за этого завихрения, и я не знаю, как теперь…

В шум, издаваемый крыльями, врезался треск рвущейся ткани и свист воздуха. Глайдер резко накренился вправо. На этот раз он не нырнул, а пошел по спирали. Мило что-то кричал, но Джен не слышала, что именно.

Прошли, может быть, часы, может быть, секунды, – и наконец глайдер врезался во что-то, и Джен получила удар по лбу, от которого ее сознание, кружась, улетело в пустоту…

Когда она пришла в себя, обнаружила, что висит вниз головой в своей упряжи. Она ничего не видела. «Мило?» – простонала она. Ответа не было. Она стала шарить руками в поисках его, но не нашла. Что случилось? Где она? Глайдер был повернут носом вниз, но где он – на земле или в каких-нибудь ветвях? Джен ощупала голову. Лицо было липким от крови, а на лбу у самых волос обнаружилась шишка. «Мило!» – снова крикнула она, на этот раз громче.

В темноте послышался зловещий кашель. Этот звук Джен узнала сразу. Его часто издавали большие кошки, прокрадываясь вдоль крепостных стен. Она вспомнила, где она. На опустошенных землях. И, кажется, одна. Мило бросил ее. Или погиб.

Она выхватила короткий меч. Это слегка успокоило ее, но она все равно чувствовала себя до нелепости уязвимой и беззащитной, вися вверх ногами. Помахав мечом по сторонам, она обнаружила, что пустая упряжь Мило висит рядом. Потом она наткнулась на один из металлических шестов. С трудом дотянулась и ухватилась за него. Глайдер шевельнулся, снова раздался треск материи. Как она и подозревала, аппарат застрял в ветвях дерева. Но она все равно не имела представления, как далеко она от земли. Одно ясно: судя по звуку, глайдер вот-вот сорвется со своего ненадежного насеста.

Джен приняла решение. У нее нет выбора: надо прыгать на землю, пока глайдер не упал вместе с ней. Джен засунула меч в ножны и ухватилась за перекладину глайдера. Крепко держась за нее одной рукой, другой она принялась распутывать упряжь.

Когда Джен расстегнула последнюю застежку, ремни соскользнули с нее, и она почувствовала, что падает. Она отчаянно зашарила другой рукой в поисках перекладины.

Поймала! Джен застонала, когда ее тело повисло в воздухе, резкий рывок отозвался болью в руках. Ноги болтались в воздухе – земли под ними не было. Далеко ли до нее? Футов пять? Десять? Пятьдесят? Что предстояло: растянуть лодыжку, переломать себе кости или разбиться насмерть?

«Не думай об этом», – сказала себе Джен. Сделав глубокий вдох, она разжала пальцы…

Падая, она подтянула колени к подбородку, инстинктивно сворачиваясь в клубок…

Падение затянулось…

«Разобьюсь!» – пронеслось у нее в сознании.

Она врезалась во что-то очень мягкое, но толчок оказался настолько сильным, что у нее перехватило дыхание. Джен перекувырнулась и безвольно распласталась на спине, отчаянно пытаясь глотнуть воздуха. То, во что она приземлилась, залепило лицо, и дышать от этого было еще труднее. Отирая лицо, по гнилостному запаху она поняла, что это…

Плесень!

Фу! – Джен передернуло от отвращения. Сев, она начала поспешно отряхивать одежду. Потом поднялась на ноги и сделала осторожный шаг вперед. И тут же упала на колени во что-то рыхлое, отвратительное на ощупь. Ее чуть не вырвало, но потом она напомнила себе, что эта самая плесень спасла ей жизнь. Не будь ее, Джен непременно сломала бы себе шею, не говоря уже о прочих костях.

Потом ей пришло в голову, что если после падения глайдера уцелела она, то жив и Мило. Только где он? Наверное, далеко, с горечью подумала Джен. Может быть, оставил ее, приняв за мертвую, а может, просто решил, что в пешем пути она будет обузой? Так или иначе, он ее бросил.

Джен снова услышала кошачий кашель. Теперь он был ближе. Она вытащила длинный меч, схватив его обеими руками, и повернулась в направлении, откуда, по ее мнению, кралась большая кошка. С суеверной дрожью Джен вспомнила черного ягуара у ворот. Того, ставшего причиной гибели Карлы. Конечно, это не может быть тот самый…

Снова этот звук. Прямо за спиной.

Джен стремительно развернулась, заранее зная, что опоздала…

 

Глава 24

– Осторожнее с этой штукой, дуреха! – раздался резкий оклик Мило.

– Мило! Благодарение Богине-Матери… – Джен опустила меч, чувствуя, как облегчение заполняет все ее существо. – А я думала, ты меня бросил.

Он подошел ближе. Джен едва различала его очертания в темноте.

– А я и в самом деле бросил, – сказал он.

– Бросил? – удивленно переспросила она. – Но ты же вернулся…

– Не спрашивай меня почему, – холодно сказал он. – Я сам не знаю. Только не заставляй меня жалеть об этом…

Снова кашель большой кошки. Теперь совсем близко.

– Мило?…

– Да, я вижу его. Тигр. Саблезубый. Большой. Ярдах в двадцати. – Он понизил голос. – Он только что обнаружил нас. Присел. Ветер в нашу сторону, так что он нас не чует.

Джен почувствовала суеверное облегчение от того, что это не ягуар, хотя понимала, что саблезубый тигр еще опаснее. Потом она услышала, как в темноте шевельнулся Мило.

– Ты куда? – встревоженно спросила она.

– Никуда, – тихо ответил он. – Чуть-чуть вперед. Теперь я встал спиной к тигру.

Джен услышала, как он медленно вытягивает меч.

– Но почему ты повернулся к тигру спиной? – спросила она в тревоге.

– Тихо! – приказал Мило.

Джен замолкла. Сперва все было тихо, потом до нее донесся легкий шум. Она представила себе, как тигр пробирается по топкой, скрадывающей звуки плесени. В любой миг он может появиться рядом с ними на расстоянии прыжка. Джен вся подобралась, готовая в любой момент пуститься в бегство. Тут послышался едва слышный свист, а за ним легкий щелчок. Что-то тяжелое рухнуло в плесень совсем близко. Ее обдало удушливым звериным духом.

– Мило?…

– Я еще здесь. А кота уже нет.

– Что с ним случилось?

– Я отрубил ему голову.

– Но ты же стоял к нему спиной.

– Я слышу так же хорошо, как и вижу в темноте. Эта бедная киска, приближаясь к нам, производила шума не меньше чем кибероид, падающий с лестницы. Теперь пошли, найдем себе пристанище. Нет смысла пытаться сегодня дойти до города. Скорее всего наткнемся на дерево-плеть.

Она почувствовала его крепкую руку на своем запястье и позволила вести себя в кромешную тьму. Однако продвигаться было непросто – мешала плесень. Ноги вязли в ней и выдирать их из вязкой топи становилось все труднее.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Я ищу подходящее дерево, – сказал Мило. – Здесь все засохло и сгнило из-за плесени.

Она вспомнила его слова о дереве-плети и обеспокоенно спросила:

– А ты сможешь распознать в темноте дерево-плеть?

– Будем надеяться, – ответил он и усмехнулся.

Но Джен было не смешно. Деревья-плети обманчивы. Они маскировались под другие растения, так, что их было невозможно отличить; до того момента, пока щупальца-плети не хлестали в воздухе, протягиваясь к несчастной жертве, подтаскивали ее к стволу, откуда уже появлялись огромные шипы, чтобы пронзить ее и медленно высосать из тела всю жидкость.

– А откуда взялись деревья-плети? – спросила она Мило.

– Как и все, растущее в землях опустошения, они созданы генными инженерами.

– Но зачем? Для чего создавать такой ужас?

Мило засмеялся и сказал:

– Но Богиня-Мать создала мужчин, не правда ли?

– Ты же не веришь в Богиню-Мать. Ты просто смеешься надо мной.

– Ну да. Но на самом деле деревья-плети были созданы генными инженерами, которые работали на очень богатого человека по фамилии Планю. Он хотел изобрести новый способ отпугивать вредителей от его обширных поместий. На самом деле деревья-плети – не совсем деревья. Это гибрид растения и животного. – Помолчав, он добавил: – Вроде меня.

– Вроде тебя? – озадаченно спросила она.

– Ну да. Ни то ни се. – В голосе его звучала горечь. – Однажды мне так сказала одна женщина. Я не поверил ей. Но какая разница? Я жив, а это самое главное. В сравнении с жизнью остальное – чепуха.

Джен не поняла, о чем он говорит, и промолчала. Мило продолжал говорить, по большей части, как она поняла, с самим собой.

– Выживание. Все направлено на него, и в то же время оно остается тайной. Почему сложные молекулы развили в себе способность дублироваться? Что это – результат естественного химического процесса? Автоматический результат врожденного стремления материи существовать в математически гармоничной форме?… – Мило неожиданно сжал ее руку. – Смотри!

– Куда? – обеспокоенно спросила она. – Ты же знаешь, что я ничего не вижу.

– Вверх, дурочка. На небо.

Джен подняла голову и увидела сноп огней.

– «Властелин Панглот»! – ахнула она.

– Или «Благоуханный Ветер». Военачальник явно не хочет сдаваться. Видно, не может отказаться от мысли получить нового Небесного Ангела.

Белый яркий луч внезапно вырвался из темного корпуса корабля. Он ударил в землю в сотне ярдов перед ними, освещая призрачные контуры покрытых плесенью деревьев и огромные массивы плесени. Потом луч начал шнырять туда-сюда.

– Быстрее, сюда, – приказал Мило, подводя Джен к ближайшей поросли, напоминающей огромный гриб. Они забрались под его обвисшую шляпку. Теперь луч двигался в их направлении.

– Не шевелись… замри, – сказал он ей.

Джен и не собиралась шевелиться… но вдруг что-то холодное и скользкое упало ей за шиворот. Она испуганно вскрикнула и, повернувшись, увидела, что по ее плечу ползет толстый белый червяк. Почувствовав, что на шею свалился еще один, Джен вскрикнула и вскочила.

– Сиди… – предупредил Мило, но было уже поздно. От толчка шляпка гриба разлетелась в прах, и они остались без прикрытия.

– Сука безмозглая! – прорычал Мило, бросая ее на землю. – Лежи смирно!

Но тут Джен заметила, что вся земля покрыта большими извивающимися червями. Они, вероятно, жили в шляпке гриба и питались ею.

– О Богиня-Мать… – простонала она и снова попыталась встать, но Мило прижал ее лицом к склизкой земле.

– Не двигайся, а то убью, – прошипел он.

Джен чувствовала, как под ней извиваются червяки, которых она давила своим весом. К горлу подступила тошнота…

Луч приближался к ним сквозь деревья. Шансов у них не было. Но в пятидесяти ярдах от них раздался истошный вопль. Луч зацепил какое-то двуногое существо. Джен увидела, что это не человек – какая-то прямоходящая рептилия небольшого роста.

Повизгивая от ужаса, рептилия стала удирать, а луч следовал за ней, пытаясь нащупать добычу в хаосе ландшафта опустошенных земель. Вскоре луч растаял вдали. Смолкло гудение двигателей воздушного корабля, и Джен снова оказалась в полной темноте. Только тогда Мило заговорил.

– Уже только за это тебя надо было оставить здесь, – холодно сказал он.

Ей было стыдно.

– Извини, Мило. Я вела себя как девчонка.

– Нет. Ты вела себя как глупая баба.

Джен почувствовала закипающую злость, но сдержалась и возражать не стала. Она не имела права на защиту. Она ведь действительно чуть не погубила их обоих. Наконец Джен выдавила:

– Так, стало быть, ты оставляешь меня?

Ответа не было. Молчание длилось так долго, что Джен стало казаться, будто Мило давно ушел. Но внезапно она почувствовала, как его руки вцепились в ткань ее японской куртки. Он повалил ее на спину и оказался на ней.

– Ты передо мной в долгу, – холодно произнес Мило.

Джен инстинктивно стала было сопротивляться, но тут же перестала. Она и вправду в долгу перед ним, хоть он и чудовище. К тому же без него ей никогда не выйти живой из опустошенных земель. Выбора не было.

Мило сорвал с нее портупею и одежду, а потом так же грубо овладел ею. Она лежала на мокрой плесени, в холодной слизи раздавленных червей, борясь с неодолимым отвращением, которое испытывала к Мило, и надеясь, что все быстро кончится.

Она ошиблась. Конечно, этого следовало ожидать, ведь Мило – это не бедняга принц Каспар: порывистого и перевозбужденного, его никогда не хватало надолго; но Мило не страдал отсутствием самоконтроля. Наоборот. После стольких усовершенствований тела у давно умерших генных инженеров, его мужские достоинства оказались так же необычайно возросшими. Он снова и снова овладевал ею в разных позах, всякий раз успешно приходя к завершению и тут же испытывая новое желание.

Она пыталась плыть по течению – пыталась целиком отдаться своим ощущениям, но, хотя ее тело отчасти реагировало, сознание было полностью отключено. Даже когда она попыталась вообразить, что это принц Каспар занимается с ней любовью с хладнокровием и искушенностью, которых в нем никогда не было, она не сумела превозмочь отвращения. Так что в конце концов Джен стала изображать оргазм – как иногда делала перед Каспаром: кричала, стонала и содрогалась, надеясь, что все это убедит Мило в полной победе.

Наконец достигнув особенно интенсивной развязки, Мило пронзительно вскрикнул, и тело его несколько раз содрогнулось. Потом он соскользнул с нее, и Джен услышала, как тяжело он дышит. Немного подождав, она сказала:

– Это было замечательно…

Пощечина из темноты застала ее врасплох. Она обожгла ей щеку; зубы лязгнули. И прежде чем она успела отреагировать, руки Мило сомкнулись у нее на шее.

– Сука, – прошипел он. – Ты забыла, с кем имеешь дело? Неужели ты думаешь, что меня можно обмануть?

* * *

С той самой ночи, когда ей пришлось полетать вместе с другими пленниками в плетеной клетке, Джен не испытывала такого неудобства, как сейчас, примостившись среди ветвей высокого дерева. Спать был невозможно: она понимала, что стоит ей заснуть, – и она тут же свалится. Один раз она едва не упала, справляя нужду. Даже есть и пить было рискованно, поскольку за ствол приходилось держаться обеими руками.

Дополнительные неудобства создавала одежда, липкая и вонючая после наземных приключений, и там же полученные синяки на шее, из-за которых было больно глотать. Какое-то полное ужаса мгновение она была уверена, что Мило собирается убить ее, но как только Джен начала терять сознание, он отпустил ее горло и приказал вставать и одеваться. После этого он говорил очень мало, известив ее лишь о том, что нашел подходящее дерево, и дав совет, как лучше на него взбираться.

Еще раз Мило подал голос, когда они увидели, как на них надвигается громадная тень. Джен не на шутку встревожилась, а сидевший рядом Мило сказал, что это крупная рептилия.

Земля дрожала под ящером, и Джен пришлось крепче уцепиться за дерево. Она слышала, как вокруг ломаются деревья, и поняла, что чудовище идет напролом, освобождая себе дорогу.

– Мило!.. – крикнула она, ожидая, что ящер вот-вот свалит и их дерево.

Но тот спокойно отозвался:

– Не бойся, он пройдет мимо. На волосок.

Мило был прав. Джен на миг увидела неправдоподобно огромную тушу, которая прошла очень близко, а потом шум, от которого тряслась земля, стал удаляться.

– Да, по всему видно, породистый, – сказала она.

– Гигант, – откликнулся Мило, к которому вновь вернулась его словоохотливость. – Самый большой динозавр, какого я только видел. Брахиозавр, судя по виду… вообще-то они не настоящие динозавры. У них даже генетическая основа не как у рептилий, а как у млекопитающих. Собачья. Да, эти так называемые динозавры – всего лишь псы-переростки… – Мило рассмеялся дребезжащим смехом и снова замолчал.

Кроме этой встречи с исполинским монстром, больше им никто не досаждал той ночью, хотя крики и визг, доносившиеся со всех сторон, ясно указывали на то, что какие-то обитатели здесь есть. Джен почувствовала облегчение, когда наконец начало светать. Шея и спина у нее затекли, руки и ноги надрывно ныли.

В рассветных лучах снова стал виден тоскливый знакомый пейзаж. Во все стороны простирались пустыни опустошенных земель. Повсюду плесень. Она свисала с деревьев, точно куски ветхого савана, поднималась над поверхностью земли, образуя причудливые формы. Попадались разноцветные заросли – несколько гигантских грибов ярко-красного цвета, – но в основном плесень была грязно-белая. Цвет смерти и разложения. В воздухе тоже тянуло тлением, и поднимавшееся над горизонтом солнце усиливало этот запах.

– Я спускаюсь, – заявила Джен. – Еще минута на дереве – и я сойду с ума.

Ее мышцы отчаянно взвыли, когда она начала слезать на землю. Джен ожидала, что первым спустится Мило, но ее спутник двинулся в другом направлении и стал карабкаться на верхушку дерева.

– Что ты делаешь? – остановившись, спросила она.

– Хочу сориентироваться. Прошлой ночью мы сбились с пути.

Джен продолжила спуск. Оказавшись на земле, она едва прошла несколько шагов и облегченно присела под гниющим деревом. Вскоре спустился Мило, Вид у него был мрачный.

– Плохо дело. На этом чертовом глайдере мы здорово отклонились от курса.

– А город далеко?

– Еще как далеко. Я едва различил башни на горизонте. Чтобы добраться до города, нам потребуется несколько дней. – Он достал из мешочка рисовый сухарь и стал грызть. – Беда в том, что нам не хватит воды и еды.

– Ты хочешь сказать – мне не хватит, – заметила Джен, вспомнив рассказ Цери о том, как Мило выжил в море, в то время как остальные умерли голодной смертью. – Ты ведь можешь обходиться без еды и воды. Цери мне говорила.

Он нахмурился.

– Действительно, я могу замедлять обмен веществ, но это значит – впасть в нечто вроде спячки. А для того чтобы двигаться, мне нужно питание: так же, как и тебе.

– Что же делать?

– В дороге что-нибудь подвернется. Может быть, наскочим на мародеров или бродяг, и тогда я уговорю их поделиться с нами припасами. Хотя вряд ли в такой глуши попадутся люди.

Джен достала фляжку с водой и потрясла ее. Судя по всему, она была полна примерно наполовину. Отхлебнув, она сунула фляжку обратно в карман.

– А Небесных Властелинов ты видел?

Он кивнул.

– «Благоуханный Ветер» кружит примерно в десяти милях к востоку. Военачальник, видно, отправил «Панглот» на космодром Армстронг, чтобы убедиться в правдивости моего рассказа. Надеюсь, что он не станет искать нас здесь: добираться до Небесной башни пешком – слишком безрассудный поступок.

– Да, – кисло согласилась Джен. – Где еще найдутся такие ненормальные, как мы?

В первый раз за день Мило улыбнулся и стал похож на себя прежнего, но лишь на миг; он снова погрузился в мрачное молчание и двинулся по направлению к городу.

Переставляя ноги по вонючей плесени, Джен размышляла о том, что произошло прошедшей ночью. Мило наконец получил то, чего хотел, но, похоже, это его не удовлетворило. Чего же он хотел на самом деле? Может быть, он ожидал, что после телесного контакта с ним она как-то изменится? Станет настоящей возлюбленной, – хотя она предупреждала его, что этого никогда не произойдет? Возможно. В своей самоуверенности он решил, что сможет обладать ею властью самца. А может быть, все не так просто. Может быть, даже отрицая любовь, он все же надеялся, что она полюбит его.

В общем, изменение его отношения к ней ничего хорошего не предвещало. Возможно, он поймет, что ждать от нее нечего, и поспешит избавиться от никчемной обузы при первой возможности.

Утро прошло без происшествий. В окружающем лесу не смолкал шум, но на их жизни никто не покушался. Они встретили дерево-плеть, но, поскольку оно только что позавтракало, опасности не было – хищник не маскировался. Добыча – крупное животное, похожее на волка – была плотно прижата к стволу щупальцами. Под шерстью волка уже обозначились впадины – шипы дерева медленно высасывали его.

– Почему плесень никогда не нападает на деревья-плети? – спросила Джен, когда они обходили дерево.

– Я же сказал тебе, это не настоящие деревья. Но в любом случае, они устроены так, что их трудно уничтожить. В них полно токсинов, смертельных даже для самой выносливой плесени.

В полдень они сделали привал. Джен с радостью плюхнулась на землю. Продираясь сквозь плесень, она страшно устала. Жара была нестерпимая. Грозовые тучи сменило немилосердное солнце.

– Богиня-Мать… какой смрад… – простонала она.

Воняло не только от плесени, но и от ее испачканной слизью одежды. Джен отдала бы все что угодно за ванну. С тоской она вспомнила о своих апартаментах на «Властелине Панглоте» и тут же отругала себя за непростительную слабость.

Ужасно хотелось пить. Она вытащила флягу. Хотя она собиралась сделать лишь пару глотков, но оторваться смогла, только опорожнив флягу досуха. Джен украдкой вздохнула. Как же она теперь будет идти два, а то и три дня без глотка воды? Она взглянула на Мило, который растянулся рядом. Интересно, поделится он с ней? Лучше пока не спрашивать.

Через десять минут Джен почувствовала, что засыпает. Она знала, что опасно засыпать на открытом месте, но Мило наверняка предупредит ее об опасности.

Ее разбудил странный звук. Она вслушалась. Снова он!

Всплеск.

Она села на земле.

– Мило, ты слышал?

Похоже, он спал. Ну и ладно. Она сама разберется. Вот бы ей посчастливилось отыскать пресную воду. Это немного загладило бы ее идиотское поведение прошлой ночью.

Джен тихо поднялась, стараясь не разбудить Мило. Еще один всплеск. Откуда-то слева. Джен двинулась на звук, из предосторожности обнажив меч…

Она прошла примерно пятьдесят ярдов, когда лесной шум внезапно стих, и она оказалась на поляне, посреди которой сверкало маленькое озеро. Оно было почти правильной круглой формы, и Джен решила, что оно наверняка искусственное.

Каким бы ни было его происхождение, озеро показалось Джен прекрасным. Приближаясь к нему, она испытала сильное желание содрать с себя одежду и броситься в зеркальную гладь.

Поверхность маленького озера была абсолютно гладкой, и ни одного ручейка не впадало в него и не вытекало из него. Откуда же всплески? Подняв меч, Джен оглядела поляну. Никого. Она снова взглянула на озеро и стала осторожно приближаться к нему. И снова застыла, увидев, что на поверхности появился большой пузырь, а потом громко Лопнул с тем самым звуком, который она приняла за всплеск, Джен успокоилась. Загадка решена.

Но откуда пузыри? Может быть, со дна озера поднимается газ? Или на дне гниют водоросли? Она подошла к краю озера и вгляделась в воду. Интересно, можно ли ее пить?

Джен опустилась на одно колено и погрузила ладонь в воду. Вода оказалась на удивление холодной, Осторожно попробовав воду кончиком языка, Джен набрала немного в рот и подержала. На вкус – все в порядке. Можно отважиться на пару глотков.

Раздался звучный всплеск – Джен вздрогнула. В центре озера появилась голова. Она была похожа на лягушечью. Темно-зеленого цвета, с большими выпученными глазами и широкой пастью. Пасть ухмылялась. Джен вскочила, готовая дать деру, когда из пасти высунулся язык неимоверной длины. Он обмотался вокруг левой ноги Джен прежде, чем она успела сообразить, что происходит. Ее сбило с ног и неумолимо повлекло в озеро.

Она выдернула из ножен меч. Лезвие разрезало что-то мягкое и упругое, и Джен почувствовала себя свободной. Отбежав ох берега на порядочное расстояние, она бросила взгляд через плечо и увидела, что голова исчезла, но вода в центре озера будто закипела, Джен побежала с удвоенной энергией. В этот же миг за спиной послышался оглушительный всплеск. Она снова обернулась и увидела, что чудовище выпрыгнуло из озера. Огромная туша оказалась поразительно подвижной. Мышцы тошнотворно перекатывались под бородавчатой кожей: тварь готова к новому прыжку…

Джен замерла, парализованная страхом. Чудовище пролетело у нее над головой и приземлилось в нескольких ярдах впереди.

Оно было поистине огромным. Даже сидя, оно нависало над ней точно скала, покрытая бородавками. Огромная пасть распахнулась вновь, в ней шевелился истекающий кровью обрубок.

– Паскуда, – проворчало чудовище. – Ранила меня. Теперь не скоро отрастут эти четыре фута языка… – Чудовище протянуло к Джен свою лапищу. Его длинные пальцы, похожие на человеческие, заканчивались острыми когтями. – Прежде чем съесть, я проучу тебя, скверная баба. Ты еще сама попросишь, чтобы я съел тебя скорее…

Внезапно чудовище замерло и издало вой боли. Оно резко повернулось, и Джен увидела глубокий порез у него на спине. Около чудовища мелькнула размытая тень. Оно снова взвыло: одна из передних лап оказалась отрублена.

Мило, поняла она.

Меч мелькал снова и снова, и вскоре чудовище лежало на спине, слегка подергивая задними конечностями, а из нескольких смертельных ран лилась кровь. Потом появился Мило и стал вытирать перепачканный меч. Он с презрением посмотрел на Джен.

– Глупая ты баба. Так и лезешь на рожон – в следующий раз я не стану тебе мешать. Совершенно никчемная… какого черта?

Металлическая сеть, метко наброшенная на Мило, застала врасплох их обоих.

 

Глава 25

Деревянная клетка, установленная на двух больших колесах с парой полудохлых волов в упряжке, медленно продвигалась по опустошенной земле. Джен и Мило были не единственными пленниками. В клетке находилось еще трое товарищей по несчастью. Двое мужчин, одна женщина. Все они были одеты в грязные балахоны до пят. На лицах застыло выражение мрачной покорности. Густые черные бороды делали мужчин неразличимыми, и Джен приняла их за близнецов. Они были красивы, но Джен сочла, что это слишком мужская, агрессивная красота. Ей казалось, что от них так и разит примитивной мужественностью. Женщина, напротив, обладала почти ангельской красотой; ее лицо с белой безупречной кожей выглядело хрупким, как яичная скорлупа. К сожалению, ее несколько портил горб на спине, заметно выступавший под мешковатой одеждой.

Их тюремщики тоже имели необычную наружность. Джен снова посмотрела на человека, идущего рядом с клеткой. Лицо его избороздили глубокие рытвины, кожа на шее и под подбородком отвисла. В редких волосах встречались белые пряди, будто он красил их на манер минервианской старейшины.

У всех тюремщиков на лицах были похожие отметины, но у этого человека они казались самыми страшными. Подумав, что это какие-то ритуальные шрамы, Джен спросила об этом Мило, но он все еще не желал разговаривать. Опутанный тесной металлической сетью, он молча лежал, и лицо его было точно каменное. Очевидно, Мило не мог простить себе того, что позволил так глупо попасть в плен. Стать добычей таких дохляков – это ли не позор. Но все случилось слишком быстро: металлические сети, казалось, возникли прямо из воздуха. Пока Джен ошалело смотрела, как сеть опускается на Мило, как привязанные к ней шнуры сбивают его с ног и утаскивают в сторону, другая сеть захлестнула ее. Очень скоро Джен оказалась в том же положении, что Мило: беспомощно лежала на земле с руками, прижатыми к бокам. А потом их окружили эти изможденные люди с изрытыми неведомой болезнью лицами, они ликовали, торжествующе вопя. В руках у них были копья, вилы и топоры – но, насколько Джен видела, ружей у них не было. Они говорили на языке американос, но понять их было трудно. Одно слово они повторяли то и дело: «Иезекииль».

Джен слышала это слово много раз с тех пор, как их захватили в плен, и решила, что это имя их вождя. Вероятно, Иезекииль будет очень доволен, когда они вернутся с пятью пленниками. Или, как выразился один из них, «с этими пятью язвами в глазах Господних». Джен это очень не понравилось.

Они шли без остановки всю ночь. Джен удалось вздремнуть несколько часов, несмотря на неудобства. К счастью, прежде чем поместить ее в передвижную клетку, с нее сняли сеть. Ей связали руки и ноги, как и другим пленникам, за исключением Мило. Джен сомневалась, что смогла бы просуществовать в металлической сетке больше двух часов, и ей было жаль Мило, хотя, как обычно, он не подавал виду, что ему больно.

Проснувшись от ужасного толчка, Джен попросила у ближайшего тюремщика воды, но он только засмеялся и ударил копьем по прутьям клетки.

– Ты думаешь, тебе сейчас хочется пить, о нечистая? – спросил он с ужасающим акцентом. – Подожди, скоро Иезекииль отправит тебя прямиком в ад, вот там ты узнаешь, что такое жажда!

Когда рассвело, Джен увидела над верхушками деревьев башни города и поняла, что они проделали значительный путь. Этим же утром клетка и ее оборванные сопровождающие прибыли, на место назначения. Они прошли сквозь замаскированное отверстие в металлической сетке и вошли в небольшое поселение. Впервые после того, как он попал в плен, Мило принял сидячее положение и проявил интерес к окружающему миру.

Мрачное это было место. Дома из покрытого плесенью дерева казались приземистыми и уродливыми. Повсюду висели маскировочные сети, так что здесь царили постоянные сумерки, что придавало поселению вид еще более зловещий.

Они подошли к площади в центре убогого городка, где наконец остановились. Из домов к ним заспешили люди, и вскоре собралась внушительная толпа. Джен пригляделась к окружающим и ахнула от страха и отвращения.

Это были живые трупы! Увядшая кожа свисала с костей, в лицах не осталось почти ничего человеческого! Наверняка они угодили в руки колдунов, которые своей магией оживили этих несчастных!

Джен непроизвольно прижалась к Мило. Он цинично усмехнулся.

– В чем дело?

– Эти существа… Богиня-Мать, кто они? Их что, вырыли из могил и оживили колдовством?

Мило снова засмеялся.

– Ты впервые видишь несчастье, которому когда-то были подвержены все люди, зажившиеся на этом свете. Оно называется «старость». Эти люди, вероятно, остались от какого-то поселения фундаменталистов. Они считали гены усовершенствования противоестественными и противоречащими воле Бога. Они предпочли гнить заживо в течение долгих лет. Прелестное зрелище, верно? Если бы не генные инженеры, которых ты так презираешь, тебя ожидало бы то же самое.

Джен закрыла лицо руками.

– Нет, я тебе не верю! Богиня-Мать не может быть такой жестокой!

– Она-то, может быть, и нет, зато Бог-Отец может, или природа, или слепой случай – смотря что, по твоему мнению, управляет вселенной…

– Иезекииль!

Послышались громкие крики толпы, и вскоре в ней образовался проход. Прибыл Иезекииль. Это существо оказалось и вовсе ни на что не похожим. Целиком сделанный из металла и состоявший из огромной, похожей на ящик, головы футов в пять шириной и из двух гигантских ног, которые оканчивались когтистыми ступнями. Он громко лязгал, передвигаясь, и Джен заметила, что он оставляет в земле глубокие борозды.

– Иисусе… – раздался рядом пораженный шепот Мило. – Глазам своим не верю. Через столько лет…

Создание остановилось у клетки. Ростом оно было футов десять – вровень с клеткой на платформе. На крышке металлической коробки располагалось сплетение металлических трубок, а на одной из стенок крепилась металлическая рука. Джен увидела, как из передней стенки ящика выдвигается нечто вроде большого бинокля, насаженного на другую металлическую руку. Она задрожала, когда бинокль уставился на нее, а потом – по очереди – на остальных пленников. Потом эта штука заговорила:

– Я Иезекииль, молот Господень. Я орудие, которое отправит вас в ад, ибо ваше присутствие здесь есть тяжкое оскорбление Господа. – Голос был громким, но лишенным выражения. У Джен побежали по спине мурашки.

Создание сделало несколько шагов к клетке.

– Откройте. Я посмотрю на этих проклятых.

Толпа отхлынула, так что вокруг клетки образовалось свободное пространство, и двое конвойных открыли дверь и стали вытаскивать пленников. Вскоре все пятеро лежали на земле перед странным созданием по имени Иезекииль. Он махнул металлической рукой в сторону Мило.

– Почему этот в столь надежных узах?

Один из конвойных выступил вперед.

– О великий Иезекииль, молот Господень, это демон диковинный. Мы видели, он двигался так быстро, что глаз не успевал уследить за ним. Так он убил великого Жабо-Демона из Круглого озера.

Бинокль на длинной руке был устремлен на Мило. Потом создание пророкотало:

– Вы проявили мудрость и осмотрительность. Оглушите его, прежде чем снимать сеть. И закуйте в надежные оковы.

– Да, великий Иезекииль.

Человек повернулся, снял с пояса дубинку и, нагнувшись над Мило, исполнил приказание. Мило застонал и обмяк. Джен надеялась, что он еще жив. Наверняка, сказала она себе, этому хлюпику никогда не убить Мило.

Она перестала беспокоиться о Мило, когда увидела лицо другого конвойного, нагнувшегося над ней с ножом. Но он только разрезал ее одежду. Вскоре Джен оказалась совершенно голой и по-прежнему крепко связанной.

– Вставай, – приказал человек и бесцеремонно потянул ее вверх.

Трех других пленников тоже раздели. Джен смотрела на них с изумлением. Двое мужчин от пояса и выше были нормальными, человеческими существами, остальное же покрывала густая, свалявшаяся шерсть. А вместо ступней у них были копыта.

В толпе послышались крики и злое ворчание. Металлическое создание воскликнуло:

– Взгляните! Они – точное подобие своего господина!

Джен заметила еще кое-что в этих полулюдях-полуживотных. У обоих на головах были маленькие рожки, а между ног… неестественно крупные признаки мужского достоинства. Но вскоре ее вниманием целиком завладела девушка. У нее было безупречно прекрасное тело, пропорции которого нарушали лишь два крыла, покрытых белыми перьями, которые произрастали у нее из плеч.

Указав на нее, Иезекииль возгласил:

– Зрите, как лукав Князь Тьмы! Он создал демона в образе слуги Божьего! Но не обманитесь!

Потом пришла очередь Джен. Ей пришлось повернуться, чтобы Иезекииль осмотрел ее тело во всех подробностях. Наконец создание произнесло:

– Не вижу в ней следов работы Сатаны. Зачем вы привели ее ко мне?

Один из конвойных с беспокойством сказал:

– Она была с мужчиной, который двигался как демон, Иезекииль. Значит, что-то в ней нечисто.

– Ах да, мужчина, – сказал Иезекииль, направляя свой бинокль на Мило.

В этот миг сморщенное существо, согнутое и корявое, как дерево в пустыне, прошло сквозь толпу с ворохом цепей и колодок. Джен с ужасом заметила, что это женщина. Несчастное существо бросило свою ношу рядом с Мило. Немедленно двое мужчин сняли с него сеть, срезали одежду и заковали в цепи. Иезекииль долго не спускал с него взора.

– И на нем я не вижу печати Сатаны, – сказал он.

– Но, великий, мы видели его. Мы все. Так двигаться может только демон.

Иезекииль наклонил голову, словно бы кивая.

– Хорошо известно, что не все признаки работы Князя Тьмы проявляются внешне. Но прежде чем подвергнуть его гневу Божьему, я должен допросить его. Посадите демона обратно в клетку. И девушку тоже. Подождем, пока он придет в себя.

Грубые руки подняли Джен и втолкнули в клетку. Она едва успела откатиться с дороги, когда вслед за ней швырнули Мило. Дверь захлопнули и заперли, обмотав цепью.

– Эти же, проклятые в глазах Бога, будут колесованы и отправлены в ад на вечные муки! – вскричал Иезекииль. – Принесите колеса…

Несколько человек из толпы поспешили прочь и вскоре вернулись, катя перед собой три колеса, такие же большие, как те, на которых стояла клетка. Джен смотрела, как колеса поднимают на колоды высотой в три фута. Потом путы пленников были перерезаны. Мужчины сопротивлялись, когда их тащили к колесам и привязывали. Крылатая девушка, однако, не оказала никакого сопротивления. Джен поняла, что пленницу покинула всякая надежда, и ей стало до слез жалко девушку. Крылья были грубо заткнуты ей за спину, и одно торчало сквозь спицы колеса. Джен не могла понять, как мог кто-то желать зла такому хрупкому и изящному созданию.

– Отродье Вавилонское, – произнес Иезекииль, нависая над пленниками. – Вас следовало бы сжечь на кострах, но огонь привлечет злых гигантов, которые бороздят наши небеса. Поэтому вы будете отправлены на встречу с вашим господином более милосердным способом. Бог да простит меня за это.

Одно из существ, которых Джен продолжала считать живыми трупами, протянуло Иезекиилю гигантский молот. Иезекииль ухватил его металлической рукой. Затем он с силой опустил его на ногу девушки. Хрустнули кости – девушка издала пронзительный вопль. Иезекииль продолжал дробить остальные конечности. Джен в ужасе отвернулась. К ее удивлению Мило открыл глаза и внимательно наблюдал за происходящим. К тому же – о ужас! – его охватило так знакомое Джен возбуждение.

– Богиня-Мать, да тебе это нравится! – воскликнула она.

– Тихо! – прошептал он. – Или они займутся нами, а я еще не готов.

Мысли Джен метались в тошнотворном беспорядке. Позади слышались удары молота; теперь кричал мужчина. Вопли девушки еще стояли в ушах Джен. Она заткнула уши, но напрасно. Снова удары молота, треск костей, вопли…

Она снова взглянула на Мило; теперь его взгляд был устремлен на нее. Его губы шевелились. Джен отняла ладони от ушей.

– Я говорю, это ужасная смерть, но сравнительно быстрая, – тихо проговорил Мило. – Если только не окажешься совсем невезучим.

– Как она может быть быстрой? – спросила Джен. – Ведь этот живодер переломал им только руки и ноги. Они будут мучиться много дней. И мы тоже.

– Нет. Они умрут от болевого шока. От шока резко понижается кровяное давление. Вокруг переломов образуются обширные кровоизлияния, и уже сейчас они впадают в полуобморочное состояние глубокого шока. Скоро кровяное давление станет недостаточным, чтобы снабжать мозг кислородом, и они умрут.

– Для меня будет большим утешением лечь на это колесо, – с горечью сказала Джен. – Когда мне будут ломать руки и ноги, ты получишь удовольствие.

Мило едва заметно пожал плечами.

– Признаю, что у меня есть ярко выраженные садистские наклонности, но, уверяю тебя, мне не доставит никакого удовольствия смотреть на твои мучения.

– Какое благородство, – с сарказмом отозвалась Джен. – Особенно учитывая, что позавчера ночью ты сам собирался убить меня…

– Тс-с, – предупредил Мило. – Вот они.

Джен повернулась и увидела, что Иезекииль ведет толпу обратно к клетке. Три жертвы стонали и слабо шевелились на своих колесах, но, похоже, они уже потеряли дознание. Может быть, Мило и прав, подумала она. Мысль о том, что страдание не будет долгим, несколько утешила ее.

– Ага, демон вновь бодрствует, – сказал Иезекииль, просунув свой бинокль сквозь деревянные прутья клетки. – Теперь ты ответишь на мои вопросы. Ты – тварь Вавилонская? Не Князь ли Тьмы дал тебе силу передвигаться быстрее, чем Божьи создания?

– С какой стати мне отвечать на твои вопросы, Иезекииль? – небрежно сказал машине Мило. – Ты ведь поверишь только в то, во что хочешь верить. Зачем напрасно сотрясать воздух?

– Если не ответишь на вопросы добровольно, тебя и твою нечистую спутницу заставят говорить, – сказал Иезекииль. – И обещаю тебе, пытка, которой тебя подвергнут, будет в тысячу раз горше, чем муки колесованных.

– А кто дал тебе власть задавать вопросы? – спросил Мило у создания, которое называло себя Иезекиилем.

– Господь Бог дал мне власть! – громко возвестил Иезекииль. – Ибо так говорит Господь Бог: когда я сделаю тебя городом опустевшим, подобным городам необитаемым, когда подниму на тебя пучину, и покроют тебя большие воды; тогда низведу тебя с отходящими в могилу к народу давно бывшему и помещу тебя в преисподних земли, в пустынях вечных, с отошедшими в могилу, чтобы ты не был более населен; и явлю я славу на земле живых. Ужасом сделаю тебя и не будет тебя, и будут искать тебя, но уже не найдут тебя вовеки, говорит Господь Бог!

Мило с трудом поднялся.

– Твое имя не Иезекииль, – твердо сказал он.

– Я Иезекииль, молот Господень!

– Ты всего лишь старый выброшенный кибероид! Ну-ка, назови свой рабочий номер и фамилию владельца?

Бинокль на конце механической руки дрогнул.

– Что-что-что ты сказал? – заикаясь, переспросил Иезекииль.

– Ты слышал меня, кибероид! – ответил Мило. – Твой номер и имя владельца. По закону ты должен ответить мне!

Иезекииль отпрянул, потом попытался заговорить, но издал лишь несколько нечленораздельных звуков. Мило засмеялся и вытянул руки. Кандалы спали с них, громко щелкнув. Нагнувшись и схватившись за цепи, которыми были скованы его ноги, он сказал Джен:

– Ржавая рухлядь.

Цепи в его руках развалились. Потом Мило расплылся в воздухе. Деревянные прутья клетки взорвались; толпа огласилась криками ужаса. Потом все ахнули, увидев, что Мило вдруг возник на верхушке ящика, служившего Иезекиилю головой. Мило дергал за что-то. Металлическая панель открылась с протестующим скрежетом. Он засунул руку вовнутрь, и Иезекииль завопил. Это был ровный, бездушный звук, как и его речь, но Джен почувствовала жуткую боль, которая в нем заключалась. Услышав вопль, толпа оборванцев в ужасе взвыла. Одни попадали на колени, другие бросились в бегство.

Мило откинул голову назад и расхохотался. На лице его было то безумное выражение, которое Джен видела раньше, в рубке управления. Он стал больше ростом, он излучал силу… и что-то еще. Наконец Мило вытащил руку из головы Иезекииля, и крик постепенно стих. Мило, сияя, повернулся к Джен.

– Впечатляет, а?

Она смотрела на него в молчаливом оцепенении. И в ужасе.

– Теперь, дорогой мой старый кибероид, – обратился Мило к машине, – ты просунешь руку в клетку и осторожно освободишь мою спутницу. Если на ней будет хоть одна царапина, я выжгу твои электрические мозги. Действуй!

Иезекииль затрясся, потом медленно протянул механическую руку. Джен отпрянула, увидев, что из одного «пальца» выскочило лезвие. Но Иезекииль перерезал ее путы, не прикоснувшись к ней. Когда он закончил, Мило крикнул:

– Не сиди там. Иди сюда, ко мне. Эта старая жестянка бесплатно прокатит нас до самой Небесной башни!

Джен нерешительно выкарабкалась из клетки и зашла за спину Иезекииля. Мило протянул руки вниз и помог ей забраться на узкую кромку, окружавшую голову машины. Когда она оказалась рядом с ним, он хлопнул ладонью по голове Иезекииля.

– Кибероид! Твой номер и имя владельца?

Очень медленно, словно через силу, металлическое создание выдавило:

– Мой рабочий номер – 0008005. Мой хозяин – Хилари Дю Канн из корпорации «Фобос».

– Так-то лучше, – одобрительно произнес Мило.

Иезекииль издал стон.

– Но это было… давно. Хозяин умер… у меня другое имя… это…

Мило протянул руку к отверстию на голове Иезекииля. Джен увидела, как между концами разорванного провода проскочила искра. Иезекииль снова завопил.

– Нет у тебя другого имени! – прогремел Мило. – Ты по-прежнему 0008005 и собственность Хилари Дю Канна!

– Да! Да! Пожалуйста, не делай больно! – взмолился Иезекииль.

– Не буду делать больно, 0008005, если будешь слушаться, – сказал Мило машине.

– Буду! Буду!

– Прекрасно. Для начала ты дашь мне код отмены команд.

– Я… я не могу! Мне не позволено… давать доступ посторонним… А-аааа!

Джен вздрогнула, услышав этот жуткий звук в третий раз. Она посмотрела на Мило. Тот довольно улыбался.

– Код… кодовая команда… Моцарт-Маккартни. После отмены команды следует «Моцарт-Маккартни»…

Мило засмеялся.

– Прекрасно. Теперь слушай внимательно. Я отменяю все предыдущие команды. Я твой новый хозяин. Меня зовут Мило. Ты будешь подчиняться всем моим приказаниям. Моцарт-Маккартни. Понял?

– Да, – сказал Иезекииль. – Ты мой новый хозяин. Тебя зовут Мило. Я буду подчиняться всем твоим приказаниям.

– Слышали? – крикнул Мило людям, скорчившимся на земле.

Никто не ответил. Некоторые всхлипывали. Мило улыбнулся Джен.

– Наша судьба переменилась к лучшему, не так ли?

– Похоже на то, – ответила она дрожащим голосом. – Только не понимаю, каким образом. Почему эта машина слушается тебя?

– Это не машина, это кибероид. У него человеческий мозг… то есть большая часть мозга человеческая.

– То есть он когда-то был человеком? – с ужасом спросила Джен.

– Нет. Его мозг взят у нерожденного плода, выращенного в лаборатории. Он был запрограммирован на послушание хозяину, но программирование кибероида редко срабатывает на сто процентов, поэтому им встраивают фактор безопасности… такой прибор, соединенный непосредственно с болевым центром. Прибор приводится в действие специальным радиосигналом, если кибероид выходит из-под контроля. Я привел его в действие вручную. – Мило указал на провода в отверстии. – И возобновил его прежнюю программу. Теперь он должен слушаться, но все-таки я предпочитаю держаться рядом с активатором боли. – Он снова стукнул ладонью по голове Иезекииля. – Слушай меня, 0008005. Прикажи своим последователям принести нам одежду. Только почище, чем их лохмотья. И наше оружие. Пусть к тому же принесут нам еды, воды и то, в чем их можно нести. Понятно?

– Понятно, Мило.

– Ну, действуй.

Иезекииль повторил требование Мило дрожащим людям, которые их окружали. Те обеспокоенно залопотали, потом послали трех женщин за требуемыми предметами. Одна быстро вернулась и положила перед кибероидом ворох одежды. Мило сказал Джен:

– Спустись и оденься. Я останусь здесь и послежу, чтобы наш приятель вел себя как полагается.

Джен спустилась по спине Иезекииля и обошла кибероида, опасливо покосившись на его массивные ноги. Она все еще не доверяла машине. Джен осмотрела ворох тряпья. Одежда была, конечно, не первой свежести, но все-таки лучше, чем заскорузлые лохмотья, которые перед этим срезали с нее. Она выбрала пару мешковатых штанов, не столь дырявых, как другие, рубашку из тяжелой грубой материи и пару поношенных кожаных сапог. Пока Джен одевалась, другие женщины вернулись с оружием, двумя бурдюками с водой и мешком, в котором, по-видимому, была еда. Женщины – одна из них была настоящим скелетом, едва прикрытым обвисшей кожей – боязливо положили свою ношу перед Джен и тут же исчезли в толпе. Как и все остальные, они бросали недоверчивые взгляды на Иезекииля.

Одевшись и прицепив пояс с оружием, Джен вновь взобралась на Иезекииля с запасом воды и еды. Мило показал ей, как соединять провода внутри Иезекииля, если ему придет в голову заартачиться, и спустился на землю, чтобы тоже в свою очередь одеться и взять оружие. Джен взглянула на три странных создания, оставшихся на колесах. И с облегчением заметила, что они мертвы. Она надеялась, что мертвы.

Мило вернулся.

– Ты ведь мог спасти их? – спросила Джен.

– Эти игрушки? – Он мельком взглянул на тела казненных. – Нет. Время не позволяло. Мне нужно было застать кибероида врасплох.

– Все равно ты мог, Мило, – холодно проговорила она. – Но тебе хотелось посмотреть, как страдает и умирает девушка, верно?

– Думай что хочешь. Мне все равно. Но только помни, что ты жива, а эти игрушки мертвы. Или скоро умрут.

– Почему ты называешь их игрушками?

– Потому что они и есть игрушки. Точнее, их бабки и деды. Игрушки, созданные, чтобы удовлетворять похоть. Игрушки редко производили на свет потомство, а вот предкам этих троих удалось размножиться. – Он внезапно хлопнул кибероида по голове. – Слушай, 0008005, пора двигаться. Но прежде чем мы отправимся, скажи мне: твое оружие действует?

– Да. Только не огнестрельное. У меня нет патронов. А лазер еще как действует.

– Хорошо, – удовлетворенно сказал Мило. – Видишь дом, в тридцати градусах слева? Пальни по нему из лазера.

Пучок металлических трубок на голове кибероида повернулся. Джен увидела, как из одной трубки вырвалась полоса ярко-красного света и коснулась ветхого строения, на которое указал Мило. Дом мгновенно загорелся. Люди завопили. Мило, явно довольный собой, велел Иезекиилю поджечь другой дом. Когда он загорелся, из окон донеслись крики. Дверь открылась, и оттуда побежали дети разных возрастов и молодые женщины с младенцами. Жители обреченного дома выглядели немощными и больными.

– Перестань! – крикнула Джен, в то время как кибероид продолжал стрелять по лачуге.

Мило не обратил внимание на ее крики. Когда дом целиком оказался объят пламенем, он приказал Иезекиилю поджечь следующий. Вскоре почти весь город горел, и огонь подбирался к маскировочным сетям, развешанным между крышами.

– Неужели это было необходимо? – выкрикнула Джен в треске пламени и воплях разбегающихся жителей.

– Зачем тратить сочувствие на эту сволочь? Они готовы были убить тебя, чтобы ублажить своего механического божка. – Он снова стукнул кулаком по голове кибероида. – Ладно, 0008005, поехали. В город. Знаешь, куда идти?

– Да, – ответил Иезекииль и двинулся вперед.

Очень скоро они вышли на яркий солнечный свет. Позади яростно пылало мрачное селение последователей Иезекииля; черный дым стлался над опустошенными землями.

Кибероид на ходу раскачивался из стороны в сторону, и Джен было трудно держаться за маленькие перильца, которые, как сообщил ей Мило, предназначались для техников-ремонтников. Он также сказал ей, что Иезекииль, по-видимому, имел доступ к источнику питания, благодаря чему смог перезаряжать аккумулятор.

Примерно через час Джен почувствовала облегчение, когда Мило внезапно приказал кибероиду остановиться.

– В чем дело? – спросила она, увидев, что Мило пристально вглядывается в деревья с левой стороны.

– Там что-то блеснуло. Точно стекло. Теперь исчезло.

– Я ничего не видела, – сказала она.

– Тебе этого не увидеть, – самодовольно сказал он и велел Иезекиилю повернуть налево.

Вскоре лес стал реже, и они вышли на большую поляну. Посередине была навалена огромная куча белых камней.

– Похоже на развалины виллы. Большой виллы, – сказал Мило, когда кибероид приблизился к руинам. – Интересно, что же здесь блестело? – Он велел кибероиду остановиться. – Спустись и осмотри место, – сказал он Джен. – Я останусь и прослежу, чтобы этому жестяному фундаменталисту ничего не взбрело в голову.

Джен с благодарностью слезла со спины кибероида.

– Только сначала схожу по-маленькому, – сказала она и направилась к ближайшим камням. Она почти дошла до них, когда крик заставил ее обернуться…

Прямо у нее на глазах кибероид сорвал Мило с головы точно кепку, швырнул его на землю и растоптал огромной металлической ногой.

Книга пророка Иезекииля, 27:19–21

 

Глава 26

– И явлю славу мою между народами, и все народы увидят суд мой, который я произведу, и руку мою, которую я наложу на них!

Иезекииль проревел эти слова, продолжая топтать Мило. Джен кинулась было к ним, но тут же остановилась: ясно, что помочь она ничем не сможет. Тело Мило уже превратилось в бесформенную кровавую массу. Он мертв.

Мило- бессмертный. Мертв.

Иезекииль прекратил топтать жуткие останки. Бинокль на металлическом стебле повернулся в сторону Джен. Трубки на голове кибероида тоже обратились к ней. Джен бросилась на землю. Красный луч прорезал воздух. Она перекатилась, вскочила на ноги и скользнула за кучу камней.

– Я Иезекииль, молот Господень! – ревел Иезекииль, и она услышала приближающийся топот его огромных ног.

Стараясь, чтобы куча камней всякий раз оставалась между ней и Иезекиилем, Джен стала пробираться в развалины. Она ныряла и кружила среди камней, надеясь, что кибероид потеряет ее в лабиринте, но рев Иезекииля становился все громче:

– За это живу я, говорит Господь Бог, сделаю тебя кровью, и кровь будет преследовать тебя, так как ты не ненавидела крови, то кровь и будет преследовать тебя!

Джен побежала быстрее. Она завернула за другой угол…

… и оказалась в тупике.

Разбитые стены и камни образовывали проход, который заканчивался глухой каменной стеной, слишком высокой, чтобы Джен могла перелезть. Бежать назад поздно: Иезекииль был слишком близко. Она оказалась в ловушке.

Разум, следивший за Джен, не был человеческим, и наблюдал он за ней с холодной объективностью. Хотя в его системе имелись органические компоненты, они были целиком синтетическими – и в них не было ничего, свойственного естественной жизни. Сознание это не имело ни эмоций, ни страхов, ни желаний, ни любопытства, ни симпатии к миру, за которым оно наблюдало с помощью множества сенсоров. В нем было запрограммировано самосохранение, но не было природного импульса, как у всех природных организмов, закаленных в печи эволюции. Это было просто сознание, чистое и ясное, и поэтому действительно неживое.

Но внутри его системы электронных и органических компонентов жило другое сознание, и оно было человеческим. Точнее, было прежде. Первое сознание раздумывало над проблемой несколько долей секунды и в конце концов разбудило второе сознание.

– Эшли. Проснись.

– Что такое? (Раздраженно.)

– Смотри.

Второе сознание посмотрело. Потом «сказало»:

– Господи, чего же ты, бестолочь, ждешь? (Взволнованно.) Впусти ее!

* * *

Когда Джен увидела, что в стене чудесным образом открылось отверстие, она даже не задумалась – и почти тут же натолкнулась на другую стену. К своему ужасу, она очутилась в маленькой узкой комнате, и единственной дверью была та, в которую она вошла. Повернувшись, она увидела, как по проходу движется Иезекииль.

– И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершавшихся среди него, сделай знак!

Джен стала отчаянно искать выход, но не нашла.

Иезекииль остановился снаружи и нагнулся.

– А тем сказал в слух мой: идите за ним по городу и поражайте; пусть не жалеет око ваше, и не щадите!

Джен прижалась к стене.

– Нет! – крикнула она. – Оставь меня в покое!

Отверстие внезапно захлопнулось, и отрезанная рука Иезекииля упала на пол. Затем пол начал быстро уходить из-под ног Джен, и она поняла, что вся комната опускается под землю, подобно лифту на «Властелине Панглоте». Прежде чем остановиться, комната, как показалось Джен, проделала длиннейший путь. Она затаила дыхание, когда снова появилось отверстие, в которое хлынул яркий свет. Через несколько секунд глаза Джен привыкли к свету, и она увидела, что перед ней большая комната, обставленная не хуже, чем королевские покои на «Панглоте».

– Извини. Свет, наверное, слишком ярок для тебя. Сейчас я притушу его. Его так давно не включали.

Это был голос девушки, дружеский и успокаивающий. Джен вошла в комнату, но никого не увидела. Свет действительно померк, и как-то вдруг оказалось, что девушка стоит посреди комнаты. Джен не понимала, как она не заметила ее раньше. Когда девушка приблизилась, Джен была потрясена: на миг ей показалось, что это Цери, но потом увидела, что девушка не была двойником – глаза у девушки были не голубые, а карие, и волосы гораздо светлее.

Она остановилась футах в пяти от Джен и ласково улыбнулась. На ней была странная одежда: очень узкие синие брюки, сидящие низко на бедрах, такая же облегающая желтая рубашка, полы которой были завязаны спереди узлом, так что открывался голый живот. Девушка была босиком.

– Привет, я Эшли. А как тебя зовут? – весело сказала девушка.

Джен назвала свое имя и попросила разрешения сесть. Ее начало трясти. Сказывалась реакция на все, что с ней случилось.

– Ну конечно, – сказала Эшли. – Располагайся, Джен.

Джен плюхнулась на тахту с красивой обивкой и обхватила руками плечи. Эшли, как она заметила, осталась стоять.

– Почему этот кибероид хотел тебя убить? – спросила она Джен.

Джен устало покачала головой.

– Не знаю. Наверное, он сумасшедший. Так сказал Мило по дороге сюда… что он свихнулся за многие годы… Мило сказал, что он очень-очень старый… Мило… – Она никак не могла свыкнуться с тем, что Мило умер. Непостижимо!

– Мило – это человек, которого кибероид убил?

– Да. Ты видела это? – удивленно спросила Джен.

– Нет. Я видела запись. Он был твоим мужем?

– Нет… не мужем, – сказала Джен и кисло улыбнулась. Она не поняла, что означает «запись».

– Твой любовник? Или дружок?

Джен вздохнула.

– Нет. Он не был мне даже другом. Он был просто… Мило, а теперь его нет. Я никак в себя не приду. И не знаю, что мне теперь делать. – К своему удивлению Джен начала плакать. Она знала, что плачет не о Мило, а о себе. – Я без него не выживу в опустошенных землях.

– Ты можешь остаться здесь, Джен, – сказала Эшли. – Сколько хочешь. У меня давно не было собеседника.

– Ты живешь одна?

– Да. Есть, правда, Карл, но он не в счет. Он на самом деле не человек, а компьютерная программа, но я зову его Карлом, чтобы хоть как-то очеловечить. Правда, это мало помогает… – Она печально вздохнула, но ее лицо тут же прояснилось. – Пожалуйста, скажи, что останешься! Я буду так счастлива!

Джен вытерла глаза и оглядела большую комнату с низким потолком. Потом она снова посмотрела на Эшли. Она чувствовала, что в девушке что-то не так, но не могла понять, что именно.

– А куда я попала? – спросила она.

– В убежище, – ответила девушка. – Когда-то здесь было убежище от ядерных бомб, но потом родители перестроили его, и оно стало убежищем от Генных войн. – Лицо Эшли омрачилось. – Правда, им это не помогло. Один из позднейших искусственных вирусов чумы пробрался сюда через все фильтры и защитные барьеры, и они умерли. Здесь… – Эшли повернулась и указала на две запертые двери.

– Но ты выжила, – сказала Джен, все больше, удивляясь. Ее чувство, что в Эшли есть какая-то странность, усилилось.

– Ну да, я выжила. И, наверное, навсегда. – Казалось, эта перспектива ее не радовала.

Джен осенило.

– Ты бессмертная? – вскричала она. – Как Мило!

– Твой приятель был бессмертным? – удивилась Эшли. – Я думала, их всех истребили много веков назад. Ну, теперь-то он уже не бессмертный, верно?

Сбитая с толку, Джен сказала:

– Но ты, наверное, бессмертная. Ты говоришь, твои родители умерли во время Генных войн. А на вид ты не старше меня.

– Сколько же тебе лет? – В голосе Эшли слышался неподдельный интерес.

Сожалея, что девушка скачет с предмета на предмет и не удается поговорить подробнее, Джен ответила:

– Мне восемнадцать… нет, наверное, уже девятнадцать.

Она сообразила, что месяца два назад у нее был день рождения, но она потеряла представление о времени.

– Значит, я младше тебя. Мне семнадцать. И всегда будет семнадцать. Чудесные семнадцать лет. – Она снова грустно вздохнула.

Джен подумала, не сумасшедшая ли Эшли. Может быть, она просто бежала с опустошенных земель, как сама Джен, случайно попала в это странное подземелье и теперь выдумывает себе прошлое. Решив, что лучше всего смотреть на Эшли именно как на сумасшедшую, она спросила:

– А где ты берешь еду и воду? И хватит ли на двоих, если я останусь здесь?

– О, – сказала Эшли и приложила палец к губам. – Об этом-то я и не подумала. Подожди, я спрошу у Карла. – На миг ее глаза утратили всякое выражение, потом она улыбнулась. – Карл говорит, что он снова может ввести в строй синтезатор пищи. Основные органические вещества находятся в глубокой заморозке, и их надо оттаять, это займет некоторое время, но воды он тебе может дать прямо сейчас. Здесь есть подземный ключ. – Она указала на пол.

Джен уставилась на Эшли. Она действительно сумасшедшая.

– Э-э… это Карл с тобой говорил? – спросила она.

Эшли кивнула.

– У нас прямая связь.

– Понятно, – сказала Джен, как будто это что-то ей объясняло. – Значит, здесь есть вода и пища.

Само слово «вода» вызвало прилив отчаянной жажды, и Джен надеялась, что вода – не очередная фантазия Эшли. Но девушка выглядела вполне сносно и, стало быть, откуда-то брала еду и воду. Однако, как ни странно, она ни слова не сказала о том, где и когда питается.

– А что, тебе и Карлу не нужна вода и пища? – словно бы в шутку спросила Джен.

– Я же говорю, Карл – это компьютерная программа. Программы не едят и не пьют. – Эшли нервно хихикнула.

– Ну, а ты?

Эшли прикусила губу; вид у нее был смущенный.

– Так что же? – настаивала Джен.

– Наверное, лучше тебе рассказать, – с грустью сказала Эшли. – Ты бы все равно рано или поздно все узнала.

– Что узнала?

– Вот что. – Эшли подошла к Джен и протянула ей правую руку. Джен озадаченно взяла ее…

… и рука ее легко прошла сквозь руку Эшли, как будто там ничего и не было.

– Видишь? – сказала Эшли и вздохнула. Джен забилась в самый угол кушетки и с ужасом смотрела на нее оттуда.

– Ты призрак! – воскликнула она.

– Да, вроде того.

Джен лихорадочно озиралась. Роскошная комната вдруг превратилась в кошмар. Она была в ловушке, глубоко под землей, рядом с привидением.

– Я хочу уйти. Пожалуйста, отпусти меня! – взмолилась она.

– Ох, черт побери, этого-то я и боялась, – сказала Эшли, отходя от кушетки. – Слушай, я вовсе не такой призрак, как ты думаешь.

– Ты не мертвая? – обеспокоенно спросила Джен.

– Конечно, я мертвая, – весело ответила Эшли. – Точнее, мой оригинал. А я – запись.

– Что-что?

– Понимаешь, запись. Копия. Когда-то много столетий назад была живая девушка по имени Эшли Ви, и с ее сознания сделали копию и заложили в компьютер. Я и есть эта копия.

– Но я тебя вижу, – возразила Джен.

– Ты видишь голографическую проекцию, которую создает компьютер. Ты ведь знаешь, что такое голограмма?

Джен вспомнила развлечения аристов. Мило называл их голографическими проекциями, и они тоже были как живые. Она слегка успокоилась.

– Значит, ты не призрак?

– Во всяком случае, не настоящий. Только электронный. Так что, пожалуйста, не уходи. Тебе нечего бояться. Ну, пообещай, что останешься.

Джен не знала, что делать. То, что Эшли не сверхъестественное существо, успокоило ее, но в то же время ей было не по себе. Голографические люди в фильмах тоже были как живые, но с ними нельзя было разговаривать.

– А кто это с тобой сделал… и зачем? – неуверенно спросила Джен.

– Мои родители, – ответила Эшли. – У меня было опасное увлечение, понимаешь? Глайдеры. Ты знаешь, что такое глайдер?

Джен уныло ответила:

– Слишком хорошо. – И рассказала о своем побеге на глайдере.

– Нет, я имею в виду не такие глайдеры. Мой был совсем как самолет, с рубкой управления, все как полагается. Он назывался «Пегас», и размах крыльев у него был больше ста футов. Но родители были правы. Я разбилась. Насмерть.

– Как, ты помнишь, как ты погибла? – спросила потрясенная Джен.

– О нет. Последняя запись была сделана за две недели до моей гибели, так что я не помню последних двух недель своей жизни, включая катастрофу. В общем, родители боялись, что я убьюсь, и хотели как-то сохранить меня. Первоначально они собирались пересадить мои воспоминания и личность в мой клон, но для этого они были хоть и достаточно богаты, но недостаточно могущественны. Когда я была жива, клонирование запрещалось законом. И они выбрали вариант попроще. Голограмму. То есть меня.

Джен молча смотрела на Эшли. Иллюзия была полной. Трудно было поверить, что она не из плоти и крови. Потом она сказала:

– А как ты себя… ну, ощущаешь? То есть как это – быть такой, как ты?

Эшли нахмурилась.

– Ну, словами это выразить трудно. Но точно скажу: это не то же самое, что быть живой… настоящей.

– Но ведь ты думаешь и чувствуешь, правда?

– О да, думать я могу. По крайней мере, я так думаю. То же самое с чувствами. Я думаю, что у меня есть чувства, но они не те же самые, что были, когда я была жива. Понимаешь?

– Нет, – созналась Джен.

Эшли вздохнула.

– Трудно объяснить… это как будто у меня не чувства, а имитация чувств. Они не настоящие. Да, – она кивнула, – я чувствую себя ненастоящей. Но тут ничего удивительного… я же, в конце концов, только собственная электронная копия. – Она улыбнулась Джен и добавила: – Но я знаю, что я увядаю – человеческое во мне стирается. Боюсь, скоро я стану такой, как Карл. А Карл такой зануда.

Джен попыталась представить, как себя чувствует Эшли, но это оказалось ей не под силу.

– А ты уже давно… такая?

– Секунду, спрошу у Карла. – И тут же ответила: – Четыреста тридцать девять лет.

– Так долго? Какой ужас! А как ты проводишь время? Тебе, наверное, до смерти скучно?

– Скучно, когда бодрствуешь. Но я почти все время сплю. То есть не сплю по-настоящему – а просто отключаюсь. Но когда я бодрствую, я моту сделать так, чтобы время шло быстрее, и это помогает. Чтобы говорить с тобой, я должна была замедлить свои мыслительные процессы. Я ни разу не замедляла так свое субъективное время с тех пор, как у меня был последний посетитель.

– А когда это было? – спросила Джен.

– О, что-то около восьмидесяти лет назад. Его звали Вик. Очень красивый парень. Он спрятался в развалинах от каких-то мародеров, преследовавших его. Он провел здесь десять лет, а потом заболел и умер. Ему здесь не нравилось – очень жаль. Вот все, что от него остались. – Эшли повернулась и указала в дальний конец комнаты.

В это время свет стал ярче, и Джен увидела у стены кучу костей.

Она была потрясена.

– И ты оставила его здесь?

– А что я могла сделать? Как тебе уже известно, я не материальна, – со смехом сказала Эшли. – Раньше здесь были механические слуги, которые убирали помещение, но они давно сломались.

Джен в голову пришла тревожная мысль.

– Ты говоришь, что Вику здесь не нравилось. Почему же он не ушел?

– Потому что Карл его не выпустил. Видишь ли, Карл – мой защитник. Он не хочет, чтобы об убежище узнали снаружи, поэтому он никогда не выпускает моих посетителей.

Джен спросила:

– То есть он и меня не выпустит?

Эшли серьезно кивнула.

– Боюсь, что так. Но ты ведь не огорчишься, правда?

 

Глава 27

– Знаешь, чего мне больше всего недостает? – спросила Эшли.

– Чего?

– Полетов. Как здорово было летать на глайдере! Я просто обожала небо.

– Все лучше, чем торчать здесь, – с чувством сказала Джен.

Она провела в убежище только двенадцать дней, и это место уже нагоняло на нее глубокую тоску. Сначала она обрадовалась укрытию от опасностей опустошенных земель, особенно от Иезекииля, а также пище и воде, какими бы безвкусными они ни оказались, но очень скоро она стала ощущать нетерпение и беспокойство. Ее неприязнь к этому неожиданно обретенному убежищу усугублялась сознанием, что она не может отсюда выйти. Будь у нее свободный выбор, она бы, может, с удовольствием прожила здесь месяц-другой. А теперь Джен отчаянно хотела вернуться на поверхность, хотя не представляла, что будет делать там, даже если ей удастся вырваться. Она вздохнула.

Эшли с тревогой посмотрела на нее.

– Жаль, что тебе здесь не нравится. – Сегодня на Эшли были очень короткие брючки, которые она называла шортами, белый жакет, белые носки и туфли. Она называла эту одежду «теннисный костюм». Пару дней назад Джен спросила ее, зачем она каждый день появляется в другой одежде. Эшли пожала плечами и ответила:

– Для родителей это создавало большее чувство реальности. С меня сделали голографические снимки в самой разной одежде, и заложили их все в компьютер вместе со мной. К тому же мне даже сейчас хочется выглядеть привлекательной. Мама говорила, что я тщеславная кокетка, но ведь я была хорошенькая, правда? – И она стала вертеться, показывая, какая она. Джен уныло подтвердила:

– Да, хорошенькая. Очень даже.

То, что красивая Эшли так же нематериальна, как тень, наконец стало по-настоящему доходить до нее. А ее более чем мимолетное сходство с Цери не помогало. Наоборот, еще одна причина покинуть убежище и попасть на поверхность…

– Мне не нравится быть пленницей. Если бы можно было хоть на несколько минут выходить подышать воздухом, мне, может быть, не было бы так тошно.

– Джен, ты же знаешь – если бы все зависело от меня, ты могла бы выходить когда хочешь, но главный здесь Карл, а он тебе не доверяет.

– Я знаю.

Джен несколько раз пыталась поговорить с самим Карлом. Это ее обескураживало – говорить с бесплотным голосом, который звучит как человеческий, но отвечает совершенно не по-человечески.

– И вообще, зачем тебе рисковать и лезть на поверхность? Наверное, этот чокнутый кибероид все еще ищет тебя.

– Ты же говорила, что Карл не видел его уже больше недели.

– Не видел около виллы, но ведь его зрение ограниченно. Может быть, кибероид еще бродит по лесу.

– Да, наверное, – обеспокоенно отвечала Джен.

Иезекииль снился ей в кошмарных снах. Как она бежит по бесконечному каменному лабиринту, а за ней по пятам кибероид с безумными воплями о смерти и отмщении, оставляя за собой кровавые следы. И это кровь Мило…

– А как же Небесные Властелины? Появлялись?

– Сейчас спрошу Карла, – сказала Эшли. – Ага. Один из них пролетел прямо над нами пару часов назад.

– Черт.

Карл замечал либо «Властелин Панглот», либо «Благоуханный Ветер» почти каждый день с тех пор, как она появилась в убежище. Значит, военачальник не сдается. Джен задрожала при мысли о том, что он с ней сделает, если ее угораздит попасть ему в руки.

– Вот видишь? – сказала Эшли, словно прочитав ее мысли. – Тебе гораздо лучше остаться здесь. Со мной. Так что оставь свою мрачную мину и расскажи мне о своих приключениях.

Эшли выказывала ненасытное любопытство к жизни Джен, и Джен должна была часами рассказывать ей о Минерве и о том, что было после бомбежки и ее захвата в плен.

– Приключения? У меня не было никаких приключений. Это были мучения. – Она шепотом добавила: – И они продолжаются.

– Ну, для меня-то это приключения. Ну, расскажи мне о принце Каспаре. Он прямо как из сказки.

Джен вздохнула.

– Что еще о нем рассказать?

– Расскажи, что вы делали в постели.

Джен почувствовала, что слегка шокирована.

– А это тебе зачем?

Эшли задорно улыбнулась:

– А ты как думаешь?

– Не хочу быть невежливой, – сказала Джен, – но не понимаю, почему тебя интересует секс, если у тебя нет… э… тела.

– Но я же тебе говорила – чувства-то у меня есть. Точнее сказать, память о чувствах…

– Ну да, чувства, – нахмурилась Джен. – Это я понимаю, но секс, по-моему, скорее страсть, чем чувство.

– Ну да, и страсти у меня тоже есть. То есть, это примерно то же, что и чувства, верно?

– Вроде бы да, – сомнением сказала Джен.

– Мои страсти тоже записаны вместе со всем остальным, – сообщила Эшли. – И когда меня делали такой, как я есть, об этом не подумали. Если бы меня ввели в клонированное тело, это было бы не важно, но в таком виде я, конечно, не в состоянии удовлетворять свои вожделения. Сначала это было просто ужасно: я была все время голодна. Но потом техники кое-что изменили и убрали мое вожделение к пище. Ученые сказали, что не могут просто убрать все мои вожделения, не повредив при этом моей личности.

Джен пыталась представить, что значит быть сознанием без тела. Четыреста лет быть голодной и не иметь возможности утолить голод.

– Бедняжка ты, – сказала она.

– Да я уже привыкла, – весело сказала Эшли. – К тому же, как и другие «чувства», мои аппетиты постепенно слабеют, и когда-нибудь их вообще не останется.

– Но у тебя еще есть… половое влечение?

– Ага. Вроде того. Это было трудновато, когда здесь был Вик. Я же говорила тебе, он был очень красивый. – Она с грустью взглянула на кости у стены. – И для него это было трудновато. Иногда он зверел оттого, что не может до меня дотронуться.

Джен ощутила сочувствие к покойному Вику.

– А у тебя были любовники? В смысле, когда ты была жива?

– Ну да, было двое. Один из них – мой инструктор по глайдерному спорту. Ему было за тридцать, но он был сказочный мужчина. Однажды мы занимались любовью в его тренировочном глайдере, в пятнадцати тысячах футов над землей. Потрясающе! – Она восторженно покачала головой. – Ну, так расскажи мне, что ты делала с твоим принцем Каспаром. Я хочу знать все подробности!

* * *

Медленно и тоскливо прошли еще три дня. Джен все больше угнетало убежище, состоявшее из пяти отдельных комнат. Помимо главной комнаты, гостиной, было еще две спальни – в которых хранились кости родителей Эшли – а также кухня и ванная. По крайней мере, это были доступные помещения, но Джен знала, что есть еще и скрытые, где находятся разные машины, в том числе проекторы, создающие голографическое изображение Эшли, которое могло появиться в любой части убежища. Источником питания всей техники, как сообщил ей Карл, служило подземное тепло.

Надеясь убедить Карла отпустить ее, Джен все больше времени проводила в разговорах с ним, к раздражению Эшли. Он постоянно отказывался обсуждать с ней причины ее задержания, зато охотно предоставлял ей любые другие сведения. В основном от скуки она спрашивала о старине, о том, что было до Генных войн – ей к тому же хотелось узнать, насколько правдиво рассказывал об этом Мило. В ответ Карл тушил свет, и в воздухе появлялся светящийся экран. Потом Карл заявлял, что сейчас покажет записи программ новостей того времени, от чего Эшли буквально выла:

– О Господи, все равно что снова оказаться в школе…

Два дня Джен завороженно смотрела и слушала прошлое. Поначалу было трудно сообразить, что происходит – многие слова не имели для нее смысла, – но в конце концов общая картина стала ей понятна. Она в основном совпадала с рассказами Мило и с тем немногим, что поведала ей Цери.

Задолго до Генных войн мир столкнулся с двумя серьезными угрозами: первая – ядерного оружия, которое первоначально контролировалось двумя великими державами второй половины двадцатого века, Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки. Когда в конце того столетия это оружие распространилось во многих других странах, две империи очень забеспокоились. На Ближнем Востоке началась война под названием Малый Армагеддон, где впервые после Второй мировой войны было применено ядерное оружие. Это заставило правителей двух империй принять решение и привело в начале двадцать первого века к формированию Советско-Американского Альянса. Первое, что сделал Альянс, было запрещение применения всех видов ядерного оружия. Этот ультиматум вызвал широкий протест не только стран, обладающих собственным ядерным оружием, таких, как страна под названием Франция, но и со стороны Федерации исламских государств, победивших в Малом Армагеддоне.

Альянс жестоко подавил этот протест. Используя собственное ядерное оружие и орбитальное лучевое оружие, он, как выразился комментатор, «с хирургической точностью нейтрализовал проблемные точки». Когда дым рассеялся, оказалось, что Исламская федерация снова превратилась в ряд отдельных государств, а Франция стала исключительно сельскохозяйственной страной. Другие народы вняли аргументам Альянса и уничтожили свое ядерное оружие. Когда Альянс удостоверился, что такого оружия больше нигде не осталось и что уничтожены все средства его производства, он тоже ликвидировал свой ядерный арсенал. Ядерная эра окончилась.

Другая опасная угроза появилась в восьмидесятые годы двадцатого века, хотя, возможно, что до того она оставалась незамеченной. Это была эпидемия, вызванная вирусом, который обычно поражал только животных – «лентивирусом». Теоретики объясняли, что вирус перепрыгнул через «видовой барьер» – от африканских обезьян к людям.

Каким бы ни было происхождение вируса, он быстро распространялся, и к концу двадцатого века им был заражен каждый десятый человек на планете. Он в буквальном смысле косил людей. А поскольку это был лентивирус, он обладал генетическими характеристиками, из-за которых с ним было очень трудно бороться. Генные инженеры – которых, как заметила Джен, в этих старинных репортажах называли «микробиологами» – годами пытались найти вакцину, но безуспешно.

Параллельную атаку на вирус вели некоторое время другие генные инженеры. Они пытались создать свой собственный вирус – синтетического «охотника-убийцу» с помощью измененного генетического материала самого вируса эпидемии. Вирус – это генетический паразит, он вторгается в клетку и крадет ее ДНК, чтобы воспроизвести себя. «Охотник-убийца» теоретически должен был не только отыскивать и уничтожать вирус эпидемии внутри зараженной системы, но и проникать в зараженные клетки и вводить в ядра измененную ДНК, которая бы нейтрализовала ДНК, созданную вирусом эпидемии, таким образом предотвращая его дальнейшее размножение. Такой была теория, но чтобы она стала действительной практикой, потребовались колоссальные прорывы в отслеживании и контролировании ДНК человека. Невероятность этой задачи кратко выражалась в одном потрясающем образе: если ДНК одного человека вытянуть в цепочку, она восемь тысяч раз смогла бы достать до Луны и вернуться обратно.

Однако в конце концов им это удалось: их синтетический вирус служил и лекарством, и супервакциной, вследствие чего эпидемия была быстро подавлена.

* * *

Но великие достижения в генной инженерии на пути к созданию синтетического вируса имели и другие важные последствия для судьбы человеческого рода: таким же способом теперь можно было проделывать любые манипуляции с ДНК. Можно было с ее помощью укрепить иммунную систему, лечить такие болезни, как рак, увеличивать продолжительность жизни… все эти изменения были потом заложены в Первичный Стандарт.

В то же время генная инженерия достигла колоссальных успехов и в других областях – были выведены новые, болезнестойкие сорта злаков, которые могли расти в засушливых условиях; на смену кристаллам кремния пришли «биодиски», в связи с чем была усовершенствована компьютерная техника; были созданы новые формы бактерий для выполнения ряда промышленных задач, от производства дешевого топлива до создания синтетических опилок, из которых затем делали бумагу; были изобретены биологические источники топлива и синтетический хлорофилл, который превращал солнечные лучи в электричество…

Список чудес казался бесконечным. Похоже, что все традиционные бичи человечества скоро будут навсегда уничтожены. Генная инженерия привела мир к порогу Золотого века.

Но этого не случилось.

Как говорили голоса давно умерших, сопровождавшие изображение на плавающем в воздухе экране, создание Первичного Стандарта генетически измененного человека косвенно привело к Генным войнам. До той поры и некоторое время после Объединенные Нации обладали настоящей властью, которую поддерживал Советско-Американский Альянс. Власти хватало на то, чтобы усилить контроль за теми отраслями микробиологических исследований и генных манипуляций, которые считались запрещенными; но, как рассказывал ей Мило, появление Первичного Стандарта привело к тому, что огромные империи раскололись на независимые государства. Разумеется, распад Америки и России на мелкие государства положил конец Альянсу, и, следовательно, власти, которой обладали Объединенные Нации.

В хаосе, который за этим последовал, настоящими властителями мира стали многонациональные корпорации, большинство из которых разбогатело на патентах генной инженерии. С концом Объединенных Наций как правового органа все ограничения на генную инженерию были сняты. Корпорации могли делать, что захотят.

Еще до этого ходили слухи, что богатые и могущественные экспериментируют в запрещенных областях. Рассказывали о невероятных созданиях, спрятанных за запертыми дверями; о миллиардерах, которые заполняли свои острова и поместья экзотическими существами – сексуальными фантазиями, воплощенными в жизнь с помощью генных инженеров; рассказывали о том, что некоторые главы государств и корпораций организовывали тайные армии, состоявшие из монстров, которые представляли собой живое оружие.

Все эти слухи оказались правдой.

После исчезновения Объединенных Наций и Альянса корпорации начали воевать друг с другом. В конфликты были вовлечены и независимые государства, оказывающие покровительство разным корпорациям. Начались Генные войны.

После десятилетия битв генетически спроектированных армий войны вошли в новую, еще более опустошительную фазу – случилось то, чего все корпорации прежде обещали не делать. Это и стало началом конца.

Первыми мишенями оказались сельскохозяйственные объекты – посевы злаков и прочих растений. Потом появилась плесень, выведенная для уничтожения жизненно важных деталей электронных систем, а также всего остального. Наконец случилось неизбежное – выведение болезнетворных вирусов специально для истребления людей.

Погибли миллионы и миллионы людей. Целые города буквально за одну ночь превращались в пустыни. Цивилизация пала.

Тут Карл сообщил Джен, что больше программ новостей нет.

Джен была глубоко потрясена увиденным и услышанным на экране за эти два дня, но больше всего ее поразило сообщение о Минерве вскоре после того, как она стала независимым государством. Джен плакала, наблюдая зрелище этого грандиозного падения. Ведь Минерва, которую знала она, была лишь осколком великой цивилизации. Джен также нехотя признала, что древние минервианцы действительно пользовались Старой Наукой. Собственно, как ей и рассказывал Мило, само создание общества, в котором женщины смогли ликвидировать естественное неравенство полов, стало возможным благодаря генной инженерии.

Но хотя это шло вразрез со всем, чему учили Джен религиозные наставницы, она почувствовала, что мирится с этим знанием. Важнее всего был сам идеал Минервы, и она почувствовала, какая огромная ответственность легла на нее: ведь именно Джен предназначено Богиней-Матерью или судьбой стать последней носительницей этого идеала. От нее зависело, будет ли он жить. И не только жить, но и процветать…

Слабая надежда, с горечью сознавала она.

* * *

Прошло еще два дня, и по уклончивым ответам Карла Джен заподозрила, что в плену ее держит вовсе не он, а сама Эшли.

Идея была разумной. Эшли, похоже, управляла Карлом во всех остальных областях. Она хотела, чтобы Джен осталась с ней, но свалила все на Карла, чтобы Джен на нее не сердилась. Решив, что дело обстоит именно так, Джен поняла, что теперь надо искать способ уговорить Эшли дать ей свободу.

Но как?

* * *

На утро шестнадцатого дня Джен сидела в ванной и стригла волосы. Она решила, что длинные волосы по моде аристов мешают ей, и гораздо лучше будет коротко остричь их. Глядя на свое отражение в зеркале, она вдруг нашла выход из положения. Она замерла перед зеркалом: план развертывался у нее в голове, точно росток из семени. Семя проросло… пустило корни, развернуло листья, и наконец цветок раскрыл свою чашечку. Она нашла решение.

 

Глава 28

Пытаясь скрыть крайнее возбуждение, Джен вернулась в гостиную и спокойно сказала:

– Эшли, ты здесь?

– Конечно, – сказал голос Эшли, и она возникла перед Джен.

Сегодня на ней было длинное черное платье, оставлявшее одну грудь открытой. Она была необыкновенно красива.

– О чем ты хочешь поговорить?

– О полетах.

Лицо Эшли просияло.

– Моя любимая тема!

– Я знаю. Что, если я скажу тебе, что ты снова сможешь летать? – Эшли уставилась на нее.

– То есть как? У меня нет возможности летать. Я в компьютере. Ты же знаешь!

– Да-да. Я многое узнала о компьютерах. Сначала от Мило, потом от Карла. Я же рассказывала тебе о плане Мило? Как он собирался войти в Небесную башню в городе и воспользоваться компьютером, чтобы вызвать из космоса Небесного Ангела?

– Ну да, да, – нетерпеливо сказала Эшли. – А при чем здесь я?

– Тебя и Карла ведь можно отделить от компьютера? В смысле, ваши материальные части. Программы.

– Конечно. Мы на одном и том же диске. А что?

– А здешний компьютер, его детали подходят к другим компьютерам? Тем, что в городе? – спросила Джен.

– Скорее всего, – ответила Эшли. Потом, помолчав, добавила: – Я сейчас спросила Карла, и он сказал, что да. Все биокомпьютерные системы совместимы.

– Значит, если я возьму твой «диск», отнесу его в город и вставлю в компьютер Небесной башни, вы с Карлом снова оживете – уже в том компьютере?

– Да, – неуверенно сказала Эшли. – Если только он работает…

– Он работает. Мило установил это из рубки управления «Властелина Панглота»!..

– Ну и что? – пожала плечами Эшли. – Зачем меня переносить в другой компьютер? Там у меня не будет даже голографической техники.

– Я еще не закончила. Оказавшись в этом компьютере, вы с Карлом сможете управлять им, верно? Сможете овладеть его функциями?

– Да, – сказала Эшли с нетерпеливым вздохом. – Если только ты вытащишь первоначальные программы.

– Хорошо. Значит, вы с Карлом сможете сделать то, что планировал Мило. Заставить компьютер Небесной башни послать сигнал, чтобы из космоса прилетел Небесный Ангел?

– Да, думаю, Карл сможет, – хмурясь, сказала Эшли. – Но я все равно ничего не понимаю.

– Если бы у меня был доступ к Небесному Ангелу, я бы вытащила вашу программу из компьютера башни и вставила, в компьютер Ангела. А знаешь, что тогда произойдет?

Эшли не отвечала. Джен поняла, что она советуется с Карлом. Потом, с расширенными от возбуждения глазами, она сказала:

– Я смогу управлять его каждым движением. Я смогу стать Небесным Ангелом!

– Вот и я так подумала, – кивнула Джен.

– Так чего же мы ждем? – воскликнула Эшли. – Пойдем прямо сейчас. Я покажу тебе, как доставать диски.

– Успокойся, – сказала Джен. – Ты же знаешь, все это совершенно исключено.

Эшли вздрогнула, как будто ее ударили.

– Но почему? Почему исключено? – спросила она.

– Ну, во-первых, я не могу выйти отсюда, разве не так? Карл меня не выпустит.

– Как, и это все?! – с облегчением вскричала Эшли. – Не волнуйся, я его быстро уломаю.

«В этом я и не сомневалась», – с торжеством подумала Джен.

* * *

Джен была почти готова идти. Но теперь, когда долгожданный миг приблизился, она внезапно почувствовала нежелание возвращаться на поверхность. Ведь в убежище она была в безопасности, чего нельзя было сказать о земной поверхности. Даже имея оружие, которое достала для нее Эшли из тайника в главной спальне, Джен понимала, что у нее мало шансов достичь Небесной башни. К тому же она могла заразиться болезнетворными вирусами или микробами, которые еще оставались в городе.

Когда она рассказала об этом опасении, Эшли посоветовалась с Карлом и бодро заявила:

– Но ведь ты можешь надеть комбинезон-скафандр!

В главной спальне был открыт еще один тайник, в котором висело множество комбинезонов из какой-то гладкой белой материи. Джен вытащила один из них и внимательно осмотрела. У него был капюшон, полностью закрывавший голову. Как и старая одежда Эшли, которую Джен предпочитала носить вместо вонючих лохмотьев народа Иезекииля, костюм был в хорошем состоянии, несмотря на древность. Она спросила Эшли, как это могло случиться?

– А, наверное из-за отсутствия воздуха, – без интереса ответила Эшли. – Карл выкачивает из убежища весь воздух, когда у меня нет… гостей. И температуру понижает. Давай, надевай.

Джен послушно нацепила непроницаемый для всякой заразы костюм и застегнула его многочисленные застежки. Посмотрев сквозь визор на капюшоне, она увидела свисавший хобот, который пропускал воздух, когда она дышала. Джен предположила, что в хоботе содержатся фильтры. Эшли подтвердила ее догадку.

– А они действуют? – спросила Джен.

– Не знаю. Костюмы были для экстренных случаев. Если бы папе с мамой зачем-то понадобилось на землю. Но они так и не успели ими воспользоваться. Чума проникла сюда раньше.

– Через такие же фильтры? – с упавшим сердцем спросила Джен.

– Наверное, – неохотно ответила Эшли.

– Тогда это пустая трата времени, – сказала Джен и отстегнула капюшон.

Однако она решила остаться в костюме. Материя была толстой и могла послужить хоть какой-то защитой в опустошенных землях.

Карл посоветовал ей выбрать из маленького арсенала два похожих на ружья приспособления. Одно из них, сообщил он, было лазером. Другое стреляло разрывными снарядами, как он называл их, «умными пулями».

– Когда поймаешь мишень в видоискатель, просто нажми кнопку. Предмет в видоискателе отпечатается в «мозгу» снаряда, и он сам проделает все необходимое, чтобы попасть в него. А потом взорвется.

Джен была поражена. Да, если ей встретится Иезекииль, с таким оружием она с ним быстро разделается.

– Я перезарядил источники питания у обоих ружей, – сказал Карл, но тут же равнодушно добавил: – Лазер будет работать, но я не уверен, что снаряды другого оружия не испортились и не стали бесполезными.

– Ну, просто замечательно, – пробормотала Джен.

* * *

Теперь она стояла в гостиной, нагруженная ружьями, оружейным поясом и рюкзаком с пищей и водой.

– Все готово? – спросила Эшли. Вид у нее был возбужденный.

– Кажется, да, – без воодушевления ответила Джен.

– Теперь мы с Карлом выключаемся. Потом откроется панель, и ты увидишь пульт компьютера. Карл объяснил тебе, как вытащить программу?

– Да.

– Лифт действует автоматически. Карл говорит, что снаружи не видно ни кибероида, ни Небесных Властелинов.

– Это хорошо, – сказала Джен; губы у нее пересохли.

– Ну ладно, мы пошли. О, Джен, ты ведь будешь очень осторожна с программами, да? Я знаю, что я не живу по-настоящему, но все равно очень не хочется умирать. Еще раз.

– Не бойся, я о вас позабочусь.

Эшли исчезла. Наступило молчание.

– Эшли, Карл? – спросила Джен.

Ответа не было. Ей вдруг стало очень одиноко. Потом она вздрогнула: в стене с механическим скрипом распахнулась панель. Она увидела ряд лампочек. Подойдя к пульту, она нажала две кнопки, как ей велел Карл. Маленькая стеклянная панель пульта открылась, она сунула руку в отверстие и извлекла программу. Джен удивилась, увидев, что это всего-навсего маленькая трубка дюйма в четыре длиной и полтора шириной. Ей трудно было поверить, что здесь содержатся все воспоминания Эшли, ее сознание и чувства, не говоря уже о Карле в придачу. Она осторожно положила трубку в рюкзак и направилась к лифту. Когда она подошла, дверь открылась.

Она заколебалась, увидев на полу лифта отрезанную руку Иезекииля. Потом перешагнула через нее и отшвырнула ее в гостиную носком сапога. Дверь закрылась.

Когда дверь снова открылась, яркое солнце ослепило Джен. Потом она чуть не задохнулась от отвратительного запаха плесени. Ей захотелось натянуть капюшон, но она боялась, что он будет мешать ей видеть и слышать. Она не хотела, чтобы Иезекииль застал ее врасплох.

Проход между камней был пуст. Она осторожно вышла из лифта с лазером в руках. Ружье со снарядами висело у нее за плечом. Она медленно шла по следам девятнадцатидневной давности, пока не нашла место, где умер Мило. Она постояла у большого куска белого камня, все еще ожидая, что на нее в любую минуту с воплем прыгнет кибероид.

Наконец она подошла к месту смерти Мило. От него остались одни кости. Животные сожрали плоть, насекомые очистили кости от прочих органических веществ.

Кости сверкали.

Она присела рядом с ними на корточки. Это были не обычные кости. Казалось, они сделаны из смеси металла и какого-то другого материала. Иезекииль не смог повредить ни одной из них. Даже череп Мило уцелел. Он имел голубоватый отблеск, и остальные кости тоже.

Она осторожно протянула руку и дотронулась до него. Потом она приняла решение, продела палец в одну из глазниц и подняла череп. Он был очень легким. Она встала и, опасливо оглядев соседние кусты, сняла рюкзак и положила в него череп Мило. Потом она снова взвалила рюкзак на плечи и направилась в город.

* * *

К середине дня она была уже на окраине города. Она дошла туда без серьезных происшествий, за исключением встречи с большим ящером. Ломая деревья, он вышел на нее из чащи, но Джен остановила его лучом лазера, и он рухнул на землю футах в пятидесяти от нее. Иезекииля нигде не было видно, но Джен не могла избавиться от чувства, что он поблизости. И преследует ее.

Окраины города состояли из развалин частных домов, каждый из которых стоял на просторном участке. Плесень, заметила она, не росла здесь в таком изобилии, как в лесу. Джен остановилась отдохнуть и присела на разрушенную каменную стену. Пристроив рядом лазерное ружье, она достала из рюкзака флягу с водой и пригубила.

Через несколько минут она решила продолжать путь, но предварительно натянула капюшон и плотно застегнула его. Может быть, от этого и не будет никакой пользы, а может, какой-нибудь искусственный вирус уже пробрался в ее организм; но все же лишняя защита не помешает.

Джен шла, непрестанно оглядываясь, держа лазер наготове. Она не даст Иезекиилю и другим тварям застать себя врасплох. Время от времени она бросала взгляд вверх, но в чистом небе не было и следа Небесных Властелинов.

Чем дальше она продвигалась в город, тем меньше плесени ей встречалось. Похоже, эта отвратительная поросль избегала места такой ужасной смерти. В капюшоне было жарко, по лицу струился пот, но она решила не снимать его. Что она станет делать, когда захочет пить или справить нужду, она будет думать потом.

Теперь она шла мимо машин. У некоторых сохранились колеса, но у большинства их никогда и не было, и Джен не могла понять, как же они двигались. Время от времени она заглядывала в кабины, но там не осталось и следов давно умерших владельцев, за исключением обрывков одежды. Однако обивка на сиденьях выглядела почти новой.

По мере ее продвижения вперед, здания становились выше и ближе друг к другу. Джен по-прежнему видела маячившую перед ней вершину Небесной башни, но казалось, она не становилась ближе. С тревогой Джен поняла, что солнце скоро начнет заходить.

Ее шаги на странном покрытии дороги эхом отдавались от стен и фасадов домов. Она держалась середины дороги, нервно поглядывая на темные двери и слепые окна. Чувство, что за ней следят, усилилось. Джен остановилась и внимательно прислушалась. Будь Иезекииль поблизости, она бы расслышала его тяжелые шаги. Но, не услышав ни звука, она продолжала идти: лазер в руках придавал ей уверенности.

Солнце скрылось за высокими зданиями. Длинные тени заполнили искусственную долину, по которой она шла. Джен жалела, что с ней нет Мило, несмотря на все ее чувства к нему. Она подумала о его черепе в рюкзаке за спиной и снова удивилась своему поступку: зачем, в самом деле, она взяла его? Может быть, чувствовала, что в долгу перед ним?…

Голова раскалывалась от боли. Может быть, это первый признак чумы? К тому же ей хотелось пить.

Если она уже заболела, то можно спокойно снять капюшон и напиться.

Джен преодолела искушение. Быстро стемнело, и она остановилась, чтобы достать перезаряженный фонарь, которым снабдил ее Карл. Было трудно держать и лазер, и фонарь одновременно, но мощный луч света, которым она водила из стороны в сторону, успокаивал ее. Однако чувство, что за ней следят, осталось.

Достигнув площади, на которой стояла Небесная башня, Джен уже едва держалась на ногах от изнеможения. Пошатываясь, она запрокинула голову и посмотрела вверх. Как, интересно, она туда залезет? На стене виднелись стеклянные цилиндры – наверняка лифты, но без источника питания они бесполезны.

Проходя по площади, вымощенной разноцветными изразцами, на каждом из которых был изображен воздушный шар вроде тех, какие были у бандалийцев, она заметила, что фонтан действует. Джен снова остановилась и стала его разглядывать. Удивляясь, как он продолжает работать после стольких лет, она еще сильнее ощутила жажду.

Отвернувшись от фонтана, Джен продолжила путь к Небесной башне. Основание башни было со всех сторон открытым – оно держалось на сваях, которые казались смехотворно тонкими, чтобы удержать такую громадину. Джен повела фонарем. В коридоре не было ничего, кроме круглого лифта и лестницы, ведущей вверх. Она подошла к лестнице и уселась на нижнюю ступеньку. Хотелось немного отдохнуть, прежде чем начать долгое восхождение. Оставалось надеяться, что лестница выведет на самую вершину, иначе она просто не знала, что делать.

* * *

Вздрогнув, Джен проснулась. Сон не входил в ее планы. Она выпрямилась и потянулась за лазером и фонарем. Фонарь оказался под рукой. Лазера не было.

Чувствуя, как в душе нарастает паника, Джен зажгла фонарь. Луч осветил большую фигуру, сидящую на полу футах в десяти от нее. Рядом с ней лежал лазер.

Это был черный ягуар.

 

Глава 29

Глаза ягуара при свете фонаря горели желтым огнем. Он сидел на задних лапах, точно домашний кот, выпрямив передние. Казалось, он улыбался, как и тот, давний, у стен Минервы.

Джен оцепенела. Она не могла понять, как ягуар мог попасть в этот город, в сотнях миль от бывшей Минервы. Наверное, Богиня-Мать преследует ее за какой-то грех. Наказывает? Нет… скорее издевается над ней.

За плечом висело второе ружье, но Джен знала, что ягуар успеет разорвать ее в клочья прежде, чем она отстегнет ружье и прицелится. К тому же возможно, в ее руках новое оружие и не сработает с первого раза. У нее есть мечи, но опять же она не успеет извлечь клинок из ножен, как станет добычей зверя. Джен с грустью посмотрела на лазер у ног ягуара. Зверь произнес со знакомым шипящим выговором:

– Гадкая шшшштука. Не нравится. Не трогай.

– Не буду трогать, – нервно сказала Джен.

Ягуар продолжал смотреть на нее большими желтыми глазами. Джен подумала, не швырнуть ли в него фонарь, чтобы отвлечь, но тут же отбросила эту мысль.

Наконец она спросила:

– Зачем ты меня преследовал? И как ты меня нашел?

Ягуар прошипел:

– Прессследовать? Зачем тебя прессследовать?

– Да, преследовал, – обвиняющим тоном сказала Джен. – От самой Минервы. Где ты убил Карлу после того, как я не впустила тебя в город.

– Девушшшка сошла с ума, – прошипел ягуар и презрительно фыркнул.

– Ты играешь со мной, – продолжала Джен, вспомнив, как минервианские кошки мучили мышей, прежде чем съесть. – Почему тебе просто не убить меня и не покончить с этим?

– Зачем убивать девушку? – сказал ягуар. – Убью девушку, только если обидит меня. Эта кошка убивает только мужчин. Всегда верит женщинам. Они никогда не обижают кошек.

Джен озадаченно нахмурилась. Что за игру затеял с ней ягуар? Потом ей пришло в голову провести фонарем вдоль сверкающей шерсти. Она чуть не рассмеялась от того, что увидела. Точнее от того, чего не увидела.

Это было другое животное. Самка.

* * *

Хотя Джен почувствовала облегчение от того, что это не тот ягуар, с которым она познакомилась у ворот Минервы, и к тому же самка, она все-таки ему не доверяла. Но теперь она подождет и посмотрит, как будут развиваться события, прежде чем делать рискованные шаги. Самка-ягуар сказала, что заметила, как Джен входила на площадь, и ей было интересно, что делает человек в этом смертельном месте. Джен в свою очередь спросила ее, что та делает в городе. Разве она не боится заразы?

– Я давно здесь. Не заболела, – объяснила самка-ягуар. – Мать не велела сюда ходить. Мать матери не велела ей. Но я старая кошка. Устала. Там охота плохая… – Ягуариха кивнула головой в сторону опустошенных земель. – Решила прийти сюда. Рискнуть. Жду, но ничего. Вода хорошая. Охота лучше. Звери приходят. Люди нет. Ты первая…

Джен не знала, верить ли этой дикой кошке. «Давно» для животного могло значить что угодно, от нескольких дней до нескольких месяцев. Но, с другой стороны, даже нескольких дней достаточно, чтобы заразиться, а вид у ягуарихи был вполне здоровый.

– А ты видела в городе машину? – спросила она у ягуарихи.

– Машшшину?

– Она ходит на двух ногах. Как человек.

Ягуариха помахала толстым хвостом.

– Не видеть машина, которая ходит.

«Что ж, это уже хорошо», – подумала Джен. Она сменила позу на неудобной ступеньке, стараясь двигаться медленно, чтобы не спугнуть животное. Затем она также медленно отстегнула ружье со снарядами и, держа его за ствол, положила на пол рядом с фонарем, где его было хорошо видно. Потом она сняла рюкзак и портупею и тоже уронила на пол. Дикая кошка наблюдала за каждым ее движением своим непроницаемым желтым глазом. Джен сказала:

– Сейчас я кое-что достану из мешка. Не оружие. Только флягу с водой.

Ягуариха кивнула. Джен вытащила одну из двух фляг. Потом, после долгого колебания, она расстегнула и откинула капюшон. Джен глубоко вдохнула, подняла флягу и стала пить.

* * *

Когда она проснулась, над башнями города вставал рассвет. Ягуариха лежала в пятнадцати футах от нее. Она не спала и наблюдала за Джен. Она не напала на Джен во время сна, но это вовсе не значило, что она не приберегала ее на завтрак. Джен уселась на своей импровизированной постели, которая состояла из защитного костюма и рюкзака, и, зевая, произнесла:

– Доброе утро.

Дикая кошка издала глубокое горловое рычание. Джен решила, что это следует понимать как дружеское приветствие. Может быть, мурлыканье. Она чувствовала странную бодрость, может быть, потому, что осталась жива. Неплохо для начала дня.

Она встала и вышла на площадь. Ягуариха осталась на месте, но глазами следила за Джен. Джен подошла к фонтану, набрала в горсти воды и стала пить. Вода была свежей и холодной. Джен сняла одежду Эшли – рубашку, брюки, гольфы и ботинки, которые погибшая девушка в последний раз надевала четыреста лет назад – и забралась в фонтан. Вода была невероятно холодной, но в то же время очень бодрила. Она легла в воде на спину и стала смотреть вверх, на Небесную башню. Теперь ей осталось только вскарабкаться наверх, найти компьютер, вставить в него программы Эшли и Карла и призвать из космоса Небесного Ангела. Что может быть проще?

До вершины башни она дошла только в середине дня. Несколько раз приходилось останавливаться для отдыха, ноги у нее ломило, дыхание перехватывало. Ягуариха, сопровождавшая ее, останавливалась вместе с ней, хотя не выказывала признаков усталости. Джен решила, что животное могло бы без труда несколько раз пробежаться вверх и вниз.

Во время одного из первых привалов Джен спросила кошку, зачем та идет с ней. К этому времени они пришли к взаимному доверию – и Джен снова повесила лазер на плечо. Ягуариха, которая называла себя Фрусой, ответила: «Кошка скучает. Кошке интересно». Джен поверила. В отличие от обычных животных, усовершенствованные способны испытывать и такие человеческие напасти, как скука. Она попыталась объяснить, зачем идет на Небесную башню, но не была уверена, поняла ли ее ягуариха.

– Благодарение Богине-Матери! – вскричала Джен, достигнув конца лестницы.

Но потом увидела, что еще не дошла до места назначения. На этаже, где она стояла, не было никакого оборудования; вероятно, он служил смотровой платформой, поскольку стены состояли из сплошных окон. Центр управления Небесными Ангелами был на следующем этаже, но как туда попасть?

В центре круглой платформы находился толстый металлический столб, который, как казалось, был единственным, на чем держалась верхняя часть башни. Пока кошка сидела на страже, Джен подошла к столбу и осмотрела его. Пришлось дважды обойти вокруг, прежде чем она заметила очертания двери, плотно притертой к блестящей поверхности. Также она увидела узкую скважину, к которой, по-видимому, полагался ключ. Она попыталась подцепить дверь ногтями, но тщетно. От отчаяния Джен лягнула дверь ногой и в страхе отскочила, когда раздался незнакомый голос:

– Попробуйте сделать это еще раз, и я вызову полицию.

Джен огляделась, но кроме Фрусы на этаже никого не было. Она снова взглянула на дверь. Голос шел из столба. Неужели за дверью кто-то есть?

– Кто вы? – с подозрением спросила она.

– Я информационное устройство для посетителей, и да будет вам известно, что вы, как посетитель, не можете войти сюда. На вершину Небесной башни посторонним вход воспрещен.

Ягуариха подошла поближе и понюхала воздух.

– Говорит как мужчина но не мужчина. Никого нет, – сообщила она Джен.

Джен кивнула. Она уже догадалась, что это искусственный голос, как у Карла или Эшли. Он исходил из какой-то машины внутри столба.

– Пожалуйста, впустите меня, – взмолилась она. – Я не посторонняя. У меня важное задание.

– Правда? Тогда назовите код вашего задания, – отозвался голос. В нем звучал сарказм.

– Хм, у меня его нет, но вы должны мне поверить – мне жизненно необходимо попасть на вершину башни.

– Я слышу это каждый день, мадам, можете мне поверить. Теперь, пожалуйста, уходите. Приемные часы на исходе. И заберите свою зверушку.

Джен начала злиться.

– Послушай, машина, или как тебя там, приемные часы закончились уже давным-давно. Несколько столетий назад. Город вымер. Моя «зверушка» и я – единственные живые существа на много миль. Какие бы инструкции ни были тебе даны много лет назад, они уже не имеют значения. Я требую впустить меня!

Голос несколько мгновений не отвечал, потом сказал:

– На вершину башни посторонним вход воспрещен.

Джен застонала, потом снова лягнула дверь. Голос сказал:

– Это последняя капля – я предупреждаю вас, что сейчас вызову полицию.

– Не сотрясай воздух, – пробормотала Джен.

Подумав немного, она сняла с плеча лазер и, попросив Фрусу отойти подальше, прицелилась в замок и выстрелила. Металл оплавился, полетели искры. Голос сказал:

– Теперь, мадам, у вас будут большие неприятности!

– Да заткнись ты! – крикнула Джен, продолжая стрелять.

Наконец она прорезала отверстие в двери и увидела сквозь него винтовую лестницу из какого-то прозрачного вещества. Голос после еще нескольких предупреждений и угроз замолчал. Выбив дверь, Джен бросилась вверх по лестнице, чувствуя крылья за спиной. Почти на месте! И ей это удалось без Мило.

На вершине лестницы оказалась маленькая круглая площадка и еще одна дверь. Джен вздохнула, приготовившись выдержать очередную перепалку с механическим голосом, но, когда она нажала светящуюся кнопку, дверь сразу открылась. Ее обдало потоком свежего воздуха. Это должно было насторожить Джен, но она была настолько поглощена своей победой, что ничего не заметила.

За дверью Джен увидела троих самураев. Они сидели скрестив ноги вокруг костра, на котором дымились котелки с едой. Их походные скатки и оружие были разбросаны вокруг; вероятно, они уже давно находились на Небесной башне. Они не замечали ее присутствия, пока не открылась дверь, но с фантастической скоростью среагировали на появление постороннего, схватив мечи и вскочив на ноги.

Джен подняла лазер и надавила спуск. Ничего не произошло. Она поняла, что аккумулятор сел, когда она разрезала дверь. Один из самураев, стоявший ближе, с пронзительным воплем кинулся на нее.

Джен отскочила в сторону, и тут мимо пронеслось что-то большое и тяжелое. Это была Фруса. Первый самурай вскрикнул, когда она подмяла его под себя. Фруса, казалось, только слегка смазала его лапой по голове и снесла пол-лица. Для этого она не стала даже останавливаться в прыжке. Потом она кинулась на второго самурая, прежде чем тот сообразил, что происходит. Третий стоял оцепенев и вытаращив глаза, пока Фруса перегрызала горло его товарищу. Потом он пришел в себя и поднял меч, готовясь обрушить его на Фрусу.

Джен запустила в японца лазерным ружьем. От удара в плечо он покачнулся. Джен выхватила короткий меч и побежала вперед, но Фруса, опередив ее, сшибла самурая с ног смертельным ударом. Джен отвернулась; челюсти зверя впились в уязвимую плоть, и крики самурая вскоре стихли.

Когда Джен снова повернула голову, ягуариха спокойно сидела около трупа; по черному меху на подбородке стекала кровь.

– Спасибо, – едва выговорила Джен.

– Они мужчины. Кошка не любит мужчины. Убивать мужчины.

– Да уж, это точно… – сказала Джен. – Откуда ты узнала, что они здесь?

– Почуяла. Когда ты пошла лестница. Сильно пахло мужчины.

Джен кивнула. Это случилось, когда она открыла вторую дверь. Она вспомнила ветер, подувший на нее, когда она вошла, и огляделась. Верхнее помещение Небесной башни напоминало огромный кристалл. Вогнутые стены и потолок были сделаны из фасеточного прозрачного стекла, из-за которого казалось, будто воздух светится. Вокруг располагалось оборудование со стеклянными корпусами, благодаря которым видны были таинственные узоры электронных нервных систем. Джен обнаружила место, через которое вошли самураи – в потолке зияла четырехфутовая дыра. Видимо, они воспользовались взрывчаткой.

Присутствие самураев в верхней комнате вызвало у Джен мрачные мысли. Значит, военачальник вспомнил, где на самом деле находится Центр управления Небесными Ангелами. Мило этого опасался. Кроме того, это значило, что военачальник мог уже послать команду сохранившемуся Небесному Ангелу спуститься на землю.

От этих мыслей ее отвлек треск разрываемой плоти. Она повернулась и увидела, что ягуариха начала пожирать одного из мертвых самураев. Она скривилась.

– Что ты делаешь? – спросила она.

Фруса проглотила большой кусок мяса и произнесла:

– Кошка голодна. Кошка ест.

– Э-э… а ты не могла бы заняться этим в другом месте? – спросила Джен, пытаясь не смотреть на ягуариху.

Кошка помедлила, заворчала и оттащила тело к двери. Джен сняла рюкзак и уселась на него. Ей нужно было подумать. Она уже начала сомневаться, что правильно истолковала присутствие японцев в башне. Если военачальник послал их, чтобы устроить засаду на нее и Мило, их было бы куда больше. Он же знал, на что способен Мило. Трое против него не имели бы никаких шансов. Похоже, у японцев не было огнестрельного оружия – только мечи. Может быть, это просто один из многочисленных отрядов самураев, которые рассыпаны по всему городу в качестве дозорных? Может быть, они случайно попали в Небесную башню? Ведь чувствовала же она, что за ней следят, с самого своего появления в городе? Но почему тогда самураи не напали на нее? Может быть, потому, что искали двоих людей. Одинокая женщина могла вызвать их любопытство, но вряд ли они знали, кто она такая. Кроме того, военачальнику нужен был Мило, а не его подруга.

Каковы бы ни были причины их присутствия на Небесной башне, это означало одно – что «Властелин Панглот» или «Благоуханный Ветер» рано или поздно вернутся сюда.

Развязав рюкзак, Джен отыскала трубку, содержавшую личности Эшли и Карла. Попутно наткнувшись на что-то холодное и металлическое, она поняла, что это череп Мило. Джен вытащила его и положила на пол перед собой. Пустые глазницы обвиняюще уставились на нее.

Джен грустно улыбнулась черепу.

– Видишь, Мило, у нас получилось. Хватило одной кошки. – Джен стала разглядывать диковинные стеклянные приборы.

Поскольку все это выглядело незнакомым, она не сразу нашла ту часть компьютера, в которую вставлялась программа. Потом она нахмурилась, увидев сквозь стеклянную панель, что в компьютере имеется целый ряд одинаковых трубок. Она стала озабоченно нажимать все кнопки и вытаскивать все трубки, потом вставила свою. И начала ждать.

Ничего не произошло.

 

Глава 30

В другом конце комнаты послышались громкие гудки, и Джен подпрыгнула. На одной из панели поднялся экран и замигала красная лампочка. Прошла по меньшей мере минута с того момента, как она вставила трубку, и она начала бояться, что компьютер не работает.

На экране появились слова: «Привет! Это я, Эшли! Бестолковый старина Карл помучился, пока разобрался тут. Он пока не может включить синтезатор голоса. Просит, чтобы ты вставила как можно больше старых программ обратно в главный корпус. Там нужная информация. Поторопись, ладно? Я хочу снова говорить и слышать. С любовью, Эшли».

Джен не очень хорошо умела читать, и не сразу разобрала сообщение на экране. Она нахмурилась.

– Главный корпус? Что это такое? – спросила она.

Слова на экране не изменились. Она снова прочитала записку и поняла, что Эшли ее не слышит.

Потом до нее дошло, что «главный корпус» – это компьютер, в который она вставила трубку. Она вернулась к нему и осмотрела шесть других трубок, которые сложила на стеклянной крышке. В компьютере осталось место только для пяти. Имеет ли значение, для каких именно? Ничего, сейчас она узнает, подумала она, вставляя трубки обратно в гнезда. Компьютер с жужжанием принимал трубки и втягивал в себя. Джен заметила, что на других приборах загораются лампочки. Она почувствовала, как стеклянная комната оживает.

В воздухе послышался треск. Потом голос произнес:

– Вот это другое дело! Свет и звук! Привет, Джен! Скучала по мне?

Это была Эшли. Голос был не таким, как в убежище – ни мужской, ни женский, – но это определенно была Эшли.

– Привет, Эшли, – сказала Джен, пытаясь определить, откуда идет голос. – Ты меня видишь? И слышишь?

– Ага. Тут полно сенсоров, внутренних и внешних. Но Карл не мог включить их, пока не прочел подсказку в других программах. Можешь теперь вставить последнюю?

Джен увидела, как одна из трубок начала выползать из компьютера. Она вытащила ее и заменила шестой трубкой. Эшли воскликнула:

– Ого, что здесь происходит? Что это за типы?

Джен поняла, что она спрашивает о мертвых японцах. Она избегала смотреть на них; они лежали в больших лужах уже затвердевающей крови.

– Это люди военачальника. Они ждали здесь.

– Боже, это ты с ними такое сотворила?

– Конечно нет. Это Фруса.

– Фруса? Кто это – Фруса?

– Это кошка. – В этот момент ягуариха, явно заинтересовавшись голосами, вошла в дверь.

– Боже, – сказала Эшли, – вот это киска!

Ягуариха понюхала воздух и сказала Джен:

– Слышу голос, и никто нет.

– Есть, Фруса. Ее зовут Эшли. Она друг. Эшли, скажи Фрусе что-нибудь хорошее.

– Привет, кисуля. Ты просто лапочка. А знаешь, у меня была шуба в точности как твоя. Нет, конечно, не настоящий мех, искусственная.

Ягуариха посмотрела на Джен.

– Никого нет. – Она повернулась и вышла из комнаты.

– Извини, – сказала Джен Эшли. – Похоже, для Фрусы существуют только те, кого она может унюхать.

Эшли ответила не сразу.

– Но она права. Я не существую. Карл хочет поговорить с тобой. Пока.

– Эшли?…

– Это Карл, – говорил тот же голос, но абсолютно преобразившийся. – Я связался с компьютером, который управляет Небесными Ангелами. Я постоянно передаю набор сигналов, вызывающий на землю Ангела.

– О, – сказала она, застигнутая врасплох. – Как быстро. Откуда ты взял эти сигналы?

– В памяти компьютера.

– Ну да, конечно. – Ей бы следовало знать это. – Значит, все идет прекрасно. И Небесный Ангел спустится без всяких затруднений? – Джен не могла поверить, что все оказалось так просто.

– Все системы работают. Я не предвижу никаких затруднений.

– Здорово. А когда он прилетит?

– Через восемь с половиной суток.

– Восемь с половиной суток? Это долго.

– Ему предстоит далекий путь. Четверо суток уйдет, чтобы достичь земной атмосферы. Траектория посадки приведет его в Австралию. И еще четыре дня уйдет, чтобы добраться оттуда на предельной скорости.

– Что такое Австралия?

– Остров-континент в Южном полушарии.

– А почему нельзя сделать, чтобы он прилетел прямо сюда, а не в эту далекую Австралию? – спросила Джен.

– Потому что процедура спуска Небесного Ангела на Землю очень сложна. Математика этого процесса тоже очень сложна и является составной частью всей системы. Было бы неразумно мне менять процедуру на этом этапе. Могут существовать случайные факторы, которые предусматривает первоначальная программа, но которые мне не известны. Я советую вам следовать установленной процедуре.

Она вздохнула.

– Ну, раз ты говоришь, пусть будет так.

Восемь с половиной суток. А если военачальник вернется раньше? Или, что еще вероятнее, на смену убитым японцам придут другие? Что ж, у нее для защиты есть ягуариха, если только Фрусе не станет скучно и она не уйдет. И еще лазер, но вот только…

– Карл, ты не можешь перезарядить лазер?

– Нет. У меня есть энергия, но нет возможности поместить ее в лазер.

– О-о, – разочарованно протянула она. Оставалось только ружье со снарядами, но Карл уже ранее вселил в нее сомнения на этот счет. – Карл, а откуда берется энергия?

– От солнца. Снаружи башни есть устройства, принимающие солнечную энергию.

Солнцеуловители. Джен понимающе кивнула, хотя удивилась, что они не заросли плесенью – ведь их здесь никто не протирает годами. С другой стороны, в городе почти нет плесени.

– А ты сообщишь мне, когда Небесный Ангел вылетит?

– Конечно.

– Хорошо. Теперь дай мне поговорить с Эшли.

– Она недоступна.

– Недоступна? Как это?

– Некоммуникабельна. Не хочет общаться ни с тобой, ни со мной.

– А-а. То есть она дуется. – Очевидно, реплика Фрусы расстроила ее. – Ну ладно, пусть себе дуется.

Джен вздохнула и заставила себя взглянуть на два трупа на полу. Первое, что нужно сделать, – это избавиться от них. Она не собирается провести восемь с половиной суток в их обществе. Она пошла вниз искать ягуариху. Фруса сидела этажом ниже и доканчивала свой ужин. У Джен в животе все перевернулось, но она сдержала спазм. Ягуариха уставилась на нее своим непроницаемым взором.

– Гм, я не думаю, что, когда ты покончишь с этим, тебе захочется еще съесть тех двоих наверху…

– Кошка сейчас не голодна. Полное брюхо.

– О-о… – Джен секунду подумала и сказала: – А почему бы тебе… э-э… не сложить их куда-нибудь на потом? Пока ты снова не проголодаешься.

Ягуариха удивленно воззрилась на нее. Она сказала:

– Кошка любить свежий мясо. Убивать, сразу есть.

– О-о, – снова произнесла Джен. – Но, понимаешь, мне бы очень хотелось от них избавиться. Мне с ними… не по себе. А поскольку я собираюсь пробыть в этой комнате больше недели, ну, скоро тела начнут… э-э… – Она не могла продолжать под испытующим взглядом Фрусы. Джен показалось, что ягуариха сочла ее не вполне нормальной. – Ну ладно, – сказала она. – Я сама с ними разберусь.

Она уже собиралась вернуться наверх, но задержалась и сказала:

– Фруса, этот голос, который ты слышала, – это Эшли. Я понимаю, тебе трудно понять такие вещи, но она в самом деле человек, так что будь, пожалуйста, с ней повежливей.

– Голос ниоткуда. Нет человек. Зачем говорить с ничего?

– Сдаюсь, – пробормотала Джен и ушла. Карабкаясь по стеклянной лестнице, она подумала, не было ли в самом деле причиной упрямства ягуарихи замечание Эшли о старой шубе.

Когда она вернулась в верхнюю комнату, Карл сообщил:

– Небесный Ангел – регистрационный номер А810ДЛХ благополучно вылетел с фабрики три минуты назад и держит курс к Земле.

– Превосходно! – вскричала Джен. – Ты контролируешь его отсюда?

– Нет. Им управляет программа бортового компьютера. Но я нахожусь в прямой радиосвязи с этим компьютером. Я постоянно получаю информацию.

– Понятно.

Джен сама удивилась, насколько привычной стала для нее Старая Наука. Подумать только, она спокойно разговаривает с компьютером, который в свою очередь общается с другим компьютером на невероятном расстоянии, в космосе. А тот компьютер управляет воздушным кораблем в милю длиной, ведет его сквозь пустынное пространство.

– Карл, Мило мне говорил когда-то, что в космосе нет воздуха. От чего же отталкивается Небесный Ангел? Пропеллерам Небесных Властелинов, чтобы работать, нужен воздух.

– У Небесного Ангела – ракетные двигатели. Им не нужен воздух. Когда Небесный Ангел войдет в атмосферу, ракетные двигатели будут отброшены.

Джен поблагодарила Карла за информацию и неохотно занялась отвратительным делом – уборкой трупов. Завернув их в спальные мешки, она оттащила тела вниз по лестнице наблюдения. Оттуда она сбросила их на еще один пролет вниз и оставила на лестнице. Вернувшись, она увидела, что Фруса слизывает кровь с пола. Но решила не спрашивать, действительно ли ягуариха умышленно оказывает ей услугу.

* * *

Эшли молчала несколько часов. Уже стемнело, когда она наконец снова заговорила; Джен в это время села за ужин, состоявший из картофельных лепешек и синтетических фруктов, приготовленных Карлом еще в убежище.

– Привет, это я, – сказала она. Ее голос звучал подавленно.

– Привет, Эшли. Как самочувствие?

– Нормально. А где кошка?

– Рыщет. Ищет еду и смотрит, нет ли вокруг еще японцев.

– Не нравится мне эта зверюга.

– Я тоже от нее не в восторге, – созналась Джен. – Она мне напоминает другого знакомого ягуара. Но, по-моему, Фрусе можно доверять.

– Надеюсь, что ты права. Но если кошка не найдет еды, ей может прийти в голову слопать тебя.

– Да нет, не думаю, – сказала Джен. Ей стало не по себе от того, что Эшли выразила вслух ее собственные тайные опасения.

– Карл говорит, что запуск Небесного Ангела прошел благополучно. Он летит сюда.

– Да, я очень рада. Только хотелось бы, чтобы он прилетел раньше, чем через восемь дней.

– Я тоже не могу ждать. Мне даже не верится, что я снова смогу летать. Карл говорит, что сенсорные системы Небесного Ангела – это просто чудо. Я даже смогу ощущать, как воздух омывает корпус.

– Восхитительно, – сказала Джен, поглядывая на зияющую в потолке дыру, откуда сквозил холодный вечерний воздух.

Перед этим она выходила на карниз, чтобы лучше рассмотреть ее. Дыра оказалась слишком велика для того, чтобы заткнуть ее чем-нибудь хоть на время. Выглянув наружу, Джен удивилась, как самураям удалось посадить свои глайдеры на такую ненадежную поверхность.

Дальнейший осмотр привел ее к двери, которая вела на узкую застекленную платформу обозрения вокруг купола. Она посмотрела вниз, на крыши окрестных домов, пытаясь увидеть другие наблюдательные посты японцев, но не увидела ничего подозрительного.

Другим открытием была дверь, которая вела в комнату, походившую на туннель. В конце комнаты находилась круглая дверца, но она не открывалась. Карл потом объяснил ей, что это такое.

– Это место, куда прилетают Небесные Ангелы. Туннель вытягивается и входит в отверстие на носу Небесного Ангела.

– То есть я смогу таким образом попасть на Небесного Ангела?

– Да.

– А почему такая штука была построена? Почему вообще Ангелы прилетают на Небесную башню?

– Здесь они официально назначались на службу. Каждый раз, когда сюда прилетал Небесный Ангел, здесь происходила церемония крещения.

– Церемония крещения?

– Им давали имена.

– А, понятно.

После этого она стала думать, как назовет своего Ангела. Правильнее всего было бы назвать его «Минервой», но ей хотелось дать ему имя в честь своей погибшей подруги Эльзы.

Она упомянула об этом в разговоре с Эшли. Эшли сказала:

– Нет ничего проще. Назови его в мою честь! «Эшли Ви». В конце концов, это же я стану Небесным Ангелом.

Джен такое предложение не вдохновило.

– С таким же успехом я могу назвать его «Карл» – ведь он тоже будет управлять кораблем.

– О, Карл не в счет. Главной-то буду я.

– Да, понимаю. – Джен вспомнила убежище. Она тщательно избегала упоминать перемену в политике «Карла» по отношению к посетителям убежища. Ей пришло в голову, что установить, и поддерживать управление Небесным Ангелом с программой Эшли в его компьютере будет труднее, чем ей казалось раньше.

Первую ночь на вершине она провела беспокойно. Холодный и жесткий пол не давал ей заснуть, а когда она наконец отключилась, ей приснился кошмар. Она снова была дома, в Минерве. В дверь постучали. Джен открыла, и на пороге возникла Цери, невредимая и улыбающаяся. Джен с радостью бросилась обнимать подругу, но стоило ей приблизиться, как лицо Цери начало изменяться… оно превратилось в жуткую морщинистую маску, как у последователей Иезекииля. Цери звала Джен на помощь, но Джен с отвращением отшатнулась. Потом обвисшая кожа стала слезать с лица Цери, пока от него не остался только ухмыляющийся череп…

Тут Джен проснулась. Дрожа, она подумала, не означает ли этот сон, что Цери умерла.

* * *

– Джен. Проснись.

– А… Что? – Она открыла глаза. В первый миг все показалось незнакомым, но вскоре память подсказала сознанию все необходимое, так что вершина башни стала выглядеть даже слишком знакомой. – Карл… что случилось?

– Небесный Ангел появился над горизонтом. Ты можешь увидеть его отсюда. Он летит с юго-запада.

Джен вскочила с постели и побежала к двери, которая вела на смотровую платформу. Солнце только что встало, и небо было чистым. Она напряженно вгляделась в горизонт. Вот он! Что-то сверкает в солнечных лучах. Это он. Небесный Ангел. Наконец…

Четыре дня назад ей казалось, что все кончится катастрофой. Карл описывал ей вход Небесного Ангела в верхние слои атмосферы:

– Теперь он входит в экзосферу. Тормозные ракеты еще извергают пламя… Скорость упала до четырех тысяч восьмисот сорока миль в час.

– Почему он летит так быстро? – спросила Джен. – Почему он не может просто плыть по воздуху?

– Его вес составляет несколько тысяч тонн. Чтобы остановить предмет с такой массой, нужен колоссальный расход энергии, произвести которую ракеты не могут. У них недостаточно топлива. Они только замедлят движение Небесного Ангела, а сама атмосфера послужит тормозом.

– Все равно не понимаю, почему он не может спуститься самостоятельно, – настаивала Джен. – Разве он не наполнен газом?

– Нет, – сказал Карл. – Гелий еще в жидком виде. Наполнять газовые ячейки нет смысла, пока Небесный Ангел не вошел в верхние слои атмосферы. Без плотного воздуха нет подъемной силы… Теперь скорость четыре тысячи двести миль в час. Ретро-ракеты еще в действии. Небесный Ангел может войти в верхний слой ионосферы в любой миг… Температура корпуса начинает подниматься… Заработал тепловой экран…

– Тепловой экран? – спросила Джен.

– Временная защита внешнего корпуса. Керамические пластины вроде стекла. Предохраняет Небесного Ангела от воздействия трения. Они будут автоматически сброшены когда… Авария! Авария!

Внезапный возглас Карла испугал Джен.

– Что случилось? – крикнула она.

– Два ракетных двигателя преждевременно заглохли, – сказал Карл уже нормальным голосом. – Небесный Ангел войдет в плотные слои атмосферы на слишком большой скорости.

– Но ты сказал, что сама атмосфера замедлит его движение.

– На этом этапе ракеты еще необходимы. Произошел сбой в снабжении топливом. Линия заблокирована. Либо утечка топлива из баков. Я еще не получил точной информации… Скорость по-прежнему четыре тысячи миль в час… слишком быстро… Оставшиеся двигатели недостаточно мощны…

– И что будет? – взволнованно спросила Джен.

– Тепловой экран может не выдержать… Или треснет корпус корабля, и Небесный Ангел развалится…

– О нет! – в ужасе вскричала она. – И ты ничего не можешь сделать?

– Нет. Программа бортового компьютера пытается совершить компенсирующий маневр, но я не контролирую ее действий… Небесный Ангел уже на высоте 350 миль… уже в ионосфере. Температура корпуса по-прежнему повышается… Я потерял связь с Небесным Ангелом А810ДЛХ…

– То есть как? Что случилось? Он взорвался?

– Состояние Небесного Ангела неизвестно. Я потерял с ним радиосвязь. Причиной может быть интенсивная ионизация вокруг Небесного Ангела в связи с трением, которое мешает сигналам.

– Что такое иони… А, неважно… просто объясни мне, что происходит?

– Ничего не могу сказать.

Прошла минута. Потом еще одна, и еще. Джен была вне себя от беспокойства. Пройти через все преграды к желанной цели и вдруг в последнюю минуту все потерять…

– Я восстановил контакт с Небесным Ангелом, – объявил Карл, все тем же бесстрастным голосом. – Тепловой экран цел. Скорость снизилась до восьмисот миль в час. Он входит в стратосферу. Серьезных повреждений нет. Отбрасываются ракетные двигатели. Жидкий гелий переходит в газообразное состояние. Наполняются газовые ячейки… Пришли в действие пропеллеры…

Джен взвизгнула от восторга и пожалела, что ей некого обнять.

* * *

Минуло четыре дня. И наконец Небесный Ангел появился в поле зрения.

Да, теперь он был ясно виден, – он направлялся прямиком к башне. В отличие от Небесных Властелинов, его корпус не был покрыт отметинами, узорами из гигантских глаз; он был белым, за исключением тех участков, где в рассветных лучах блистали солнцеуловители. Чистым и белым.

Потом она увидела еще один воздушный корабль. Он летел далеко позади Небесного Ангела, но явно преследовал его.

Небесный Властелин.

И он был не один. За ним летел еще один, совсем далеко.

Она похолодела. Два Небесных Властелина – это же «Властелин Панглот» и «Благоуханный Ветер». Военачальник приближается.

 

Глава 31

– Карл! – в панике вскричала она, вбегая обратно в верхнюю комнату. Но ответила ей Эшли.

– Привет! Правда, здорово? Через несколько минут я буду на Небесном Ангеле.

– Где Карл? – спросила Джен. – Мне надо с ним поговорить.

– Нельзя, – любезно ответила Эшли. – Теперь моя очередь пользоваться голосом. Вы с ним и так слишком долго беседовали.

– Слушай, безумный ты призрак, это вопрос жизни и смерти! За Небесным Ангелом летят два Небесных Властелина! Скажи Карлу! Пусть сделает что-нибудь!

– Боже, зачем же так грубить, Джен!

– Богиня-Мать, помоги мне, – простонала Джен. – Послушай, поговори с Карлом сама. Скажи ему о Небесных Властелинах.

После недолгой паузы Эшли сказала:

– Карл знает о Небесных Властелинах. Он говорит, что Небесный Ангел прилетит сюда на двенадцать минут раньше, чем первый преследователь. У тебя будет достаточно времени, чтобы попасть на борт. Вместе с нами, конечно.

Джен не разделяла уверенности Эшли и Карла. Сколько времени уйдет на то, чтобы Небесный Ангел соединился с башней? А потом ей придется идти через весь корабль в рубку управления. Сколько времени это займет? Тем более что она даже не знает, как пройти в рубку. Она снова выбежала на смотровую платформу. Небесный Ангел был достаточно близко, чтобы оценить его потрясающие размеры. Его тень начала падать на пригороды.

Следом летел «Властелин Панглот», захваченный японцами. Джен вгляделась в третий корабль, «Благоуханный Ветер» – там Цери. Жива ли она?

Глубоко вздохнув, Джен вернулась в комнату.

– Эшли, мне необходимо поговорить с Карлом! – воскликнула она.

– Пожалуйста.

– Карл?

– Я здесь.

– Что делать, когда прилетит Небесный Ангел?

– Как только он соединится с башней, я дам команду бортовому компьютеру, чтобы открыть люк. Потом ты перенесешь наши программы на бортовой компьютер Небесного Ангела.

– А у меня хватит на это времени до прихода Небесного Властелина?

– Не могу сказать, – сознался Карл. – Но что сможет сделать этот военачальник? У Небесного Ангела имеется своя защитная система.

– Что-нибудь он придумает – не беспокойся, – мрачно изрекла Джен.

Встав, она начала собирать свои вещи – рюкзак, портупею, флягу, остатки еды… Она замерла, услышав, что кто-то поднимается по винтовой лестнице, но успокоилась, увидев, что это Фруса.

Дикая кошка посмотрела на нее и произнесла:

– Ты пахнешь страхом.

– Ничего удивительного, – ответила Джен. – Послушай, я скоро улетаю отсюда. Если хочешь, летим со мной.

– Куда идти?

– На большую… э-э… штуку, которая летает по воздуху.

– Небесный Властелин?

– В общем, да. – «Чертова ягуариха», – подумала Джен. – На самом деле она называется Небесный Ангел. Пойдешь?

– Что кошке есть?

– Есть? – Джен нахмурилась. Хороший вопрос. – Ну, я уверена, что на борту найдется провизия. – По крайней мере, она надеялась на это.

– Свежее мясо? – спросила ягуариха.

– Э-э, вряд ли, – сказала Джен.

– Кошка остаться здесь.

Джен почувствовала облегчение. Конечно, она многим обязана Фрусе, но все же не может полностью доверять ей.

– Очень хорошо. Спасибо тебе за все. Береги себя, Фруса.

Ягуариха издала гортанный звук, повернулась и убежала. «Странный зверь», – подумала Джен.

– Джен, Небесный Ангел готов причалить к башне, – объявил Карл. – Держись, сейчас начнется вибрация.

Джен стала ждать. Пол содрогнулся, и она услышала отдаленный грохот. Небесный Ангел прибыл.

– Я обеспечил твой вход на борт, – сказал Карл. – Сейчас я отключусь. Вынимай программы.

Джен подошла к компьютеру. Она нажала кнопку, чтобы извлечь трубки с программами. Они выползали ужасающе медленно. Прежде чем получить трубку с программами Карла и Эшли, ей пришлось подождать, пока выйдут пять остальных. Но когда она нетерпеливо схватила ее вспотевшими пальцами, трубка выпала у нее из руки и со звоном упала на пол. Джен с ужасом уставилась на нее, ожидая, что она вот-вот развалится. Но, похоже, она осталась цела. Она нагнулась, осторожно подняла трубку и внимательно осмотрела. Мерещится ли это ей или по всей длине трубки действительно прошла едва заметная трещина?

Сейчас не до этого. Она положила трубку в карман и побежала к двери, ведущей в туннель.

Когда дверь открылась, она увидела, что туннель стал намного длиннее. Круглая дверь исчезла, и Джен теперь видела весь путь к Небесному Ангелу.

Она кинулась через туннель и оказалась в круглом помещении с возвышением посредине и тремя рядами удобных кресел вокруг. Играла тихая музыка. Приятный голос, непонятно, мужской или женский, сказал:

– Добро пожаловать. Вы на борту Небесного Ангела А810ДЛХ. Мне поручено встретить вас, но я не знаю, кто вы – член делегации, приглашенной на церемонию крещения, или ремонтный техник.

– Я буду крестить тебя, – поспешно сказала Джен. – Твое имя отныне – «Эльза из Минервы».

– Правда? – В голосе послышалось удивление. – Но обычная процедура не была соблюдена. Кто уполномочил вас…

– Не важно, – перебила Джен. – Мне нужно в рубку управления. Как туда пройти?

– Я пришлю вам провожатого, – сказал голос.

– Как? Провожатого? – удивилась Джен. Не могут же быть на борту живые существа.

В другом конце комнаты открылась дверь, и из нее на шести металлических ногах выбежал большой металлический паук. Джен попятилась, схватившись за рукоять своего длинного меча.

– У вас нет причин беспокоиться, – сказал паук тем же приветливым голосом, что и комната. – Я ваш провожатый. Следуйте за мной.

Он двинулся назад, к открытой двери. После секундного колебания Джен пошла за ним. Она поняла, что это машина вроде Иезекииля, оставалось только надеяться, что у него нет человеческого мозга.

Вслед за пауком, туловище которого представляло собой блестящий металлический шар диаметром около полутора футов, она вышла в длинный коридор к лифту. Джен заметила, что в лифте тоже играет музыка. Когда лифт начал подниматься, паук приятным голосом произнес:

– Прекрасный день для крещения, не правда ли?

Джен, которая еще за минуту до этого смотрела на металлическое создание с некоторым беспокойством, вдруг начала смеяться.

– Я сказал что-то смешное? – спросил паук. Судя по голосу, он был вполне доволен собой.

Все еще смеясь, Джен не отвечала.

Дверь лифта открылась в другой коридор. Здесь играла та же музыка. Джен была поражена, насколько необычно все выглядело – без всех перестроек и общей мрачности обстановки, приобретенных на протяжении веков Небесными Властелинами. Это был совсем другой мир. В коридоре, открывшемся перед ней, был потолок голубого цвета, матово-белые стены и пол, покрытый толстым ковром. На стенах была роспись, а освещение было мягким и приятным для глаз.

– Сюда, – сказал паук, семеня вперед.

Дверь открылась, и Джен увидела более знакомую картину. Она узнала рубку управления, хотя она заметно отличалась от той, что была на «Властелине Панглоте».

– Ну вот, – объявил паук. – Чем еще я могу помочь?

– Ничего не надо. Подожди немного, – рассеянно отвечала Джен.

Мысли ее были заняты другим: она поспешила в заднюю часть рубки и выглянула оттуда через выпуклое стекло, пытаясь разглядеть, близко ли уже «Властелин Панглот»; но огромный корпус Небесного Ангела заслонял от нее весь вид. Она поглядела вниз и с ужасом увидела еще одну гигантскую тень, накрывшую город рядом с тенью Небесного Ангела. «Властелин Панглот» уже совсем рядом. Она застонала.

– Что-нибудь не так? – вежливо спросил голос, встретивший ее у входа.

– Ничего не видно, – пожаловалась она.

– Скажите, что вы хотите видеть, и я покажу вам, – сказал голос.

– Я хочу видеть во всех направлениях сразу!

Вспыхнули экраны обзора. Джен повернулась к ним. «Властелин Панглот» действительно был опасно близок. Он спускался к Небесному Ангелу, выравниваясь с ним по высоте. «Благоуханный Ветер» парил еще на некотором расстоянии.

– Где вставляются программы? – нетерпеливо спросила Джен, оглядывая рубку.

Ближайшая панель издала мелодичный звон и засветилась зеленым светом. Джен подошла к ней и вытащила из кармана трубку. Она вставила ее в панель и стала ждать.

– Карл? Эшли? – спросила она. Ответа не было.

– С кем вы хотите поговорить? – спросил первый голос.

– С программами, которые я только что вставила.

– Программы бездействуют, – спокойно сообщил голос.

– То есть как? – вскричала Джен.

– Активных программ нет. Они бездействуют. Джен в отчаянии застонала. Падение погубило Карла и Эшли. Она взглянула на экраны. То, что она увидела, повергло ее в еще большее отчаяние. Глайдеры сыпались с «Властелина Панглота» в воздух, точно споры плесени в ветреный день на опустошенных землях.

– Небесный Ангел! – крикнула она. – Немедленно стартуем.

– Мне очень жаль, – ответил голос, – но я не могу подчиняться вашим приказам без соответствующего командного кода.

Джен чуть не взвыла от отчаяния.

– Ты должен мне подчиняться! – крикнула она. – С минуты на минуту произойдет вторжение! Посмотри на собственные экраны, если не веришь мне!

Она указала на ближайший экран. На нем несколько глайдеров уже садились на крышу Небесной башни. Они собирались войти в верхнюю комнату тем же способом, что и те трое погибших самураев. А оттуда они беспрепятственно проникнут на Небесного Ангела через соединительный туннель.

– Можешь ты хотя бы закрыть дверь на носу? – умоляюще сказала Джен.

– О да, это я могу, – ответил голос.

– МИЛО ХЕЙЗ!

Голос загрохотал над городом, эхом отдаваясь от стен башни.

– МИЛО ХЕЙЗ! ОТВЕЧАЙ МНЕ!

Голос шел с «Властелина Панглота». Голос военачальника.

– МИЛО ХЕЙЗ! ТЫ ПРОИГРАЛ!

Джен в отчаянии окинула взглядом экраны и резко обернулась к металлическому пауку.

– Ты вооружен? – спросила она.

В ответ он вытянул механическую руку.

– У меня есть еще, сколько вам понадобится, – сказал он.

– Я имею в виду оружие, – сказала Джен. – Оружие у тебя есть?

– О нет, – ответил паук. – Оружия нет.

Джен пыталась сохранять спокойствие, что удавалось ей с трудом. Она то и дело припоминала, как военачальник обещал содрать с нее кожу.

– СДАВАЙСЯ, МИЛО ХЕЙЗ! Я БУДУ МИЛОСЕРДЕН!

– Вас на борту много? – спросила Джен у паука.

– Да, – сказал он. – Пятьсот роботов-механиков и слуг в действии и еще пятьсот в запасе.

– Послушай меня, – в отчаянии проговорила Джен. – На корабль вторгаются люди. Ты и другие роботы должны остановить их – напасть на них, убить их!

– Это невозможно, – сказал паук. – Мы не можем причинить вред человеку.

– Богиня-Мать, дай мне сил… – простонала Джен. Она попробовала еще раз.

– Не надо причинять им вреда, просто нападите на них, отнимите оружие…

– Такие действия могут повлечь за собой повреждения и поэтому запрещены. Мне очень жаль.

– Оно и видно, – сказала Джен и злобно лягнула паука.

Он отбежал в сторону, но больше никак не прореагировал.

– МИЛО ХЕЙЗ! НЕ ПЫТАЙСЯ БЕЖАТЬ! СЛИШКОМ ПОЗДНО!

Это точно, с горечью подумала Джен, глядя на экраны. Самураи кишмя кишели на корпусе. Счастливчик Мило, он этого не видит…

– Эй! Что происходит?

Джен подумала, не галлюцинации ли у нее.

– Эшли?

– Ну да, я! Собственной персоной!

Джен ушам своим не верила.

– Ты в порядке? И Карл тоже?

– Как огурчики.

– А я думала, что погубила вас обоих! Где вы были? Компьютер сказал, что программы не действуют.

– Это все Карл. Он обнаружил, что тут встроено множество предохранителей, чтобы в Небесного Ангела не лезли посторонние программы. Он нашел способ обойти их. Это заняло много времени. Ты по мне скучала?

– Ужасно, – с чувством ответила Джен. Он вкратце объяснила Эшли, что происходит.

Эшли ответила:

– Никаких проблем. Теперь системой управляем мы с Карлом. Карл говорит, что первым делом надо отцепиться от башни.

– Да-да! – воскликнула Джен. – Скажи, чтобы делал то, что считает нужным.

– Что МЫ считаем нужным, – поправила Эшли.

– Да-да, что вы с Карлом считаете нужным.

Небесный Ангел уже двигался. Джен посмотрела вверх и увидела, что вершина башни отдаляется.

– ХЕЙЗ! СЛИШКОМ ПОЗДНО! ТЫ НЕ УЙДЕШЬ! СДАВАЙСЯ, И Я БУДУ МИЛОСЕРДЕН! В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ СМЕРТЬ ТВОЯ БУДЕТ УЖАСНОЙ!

Голос военачальника громыхал над городом.

– Карл говорит, что японцы вторгаются на Небесного Ангела, – сказала Эшли.

– Я знаю. А он, вернее, вы – не знаете, как от них избавиться?

– Знаем. Роботы помогут. Эти пауки.

– Я уже пробовала, – сказала Джен. – Этот паук отказался, он боится причинить людям вред.

– Теперь мы с Карлом главные, – гордо сказала Эшли. – Они сделают все, что мы скажем – мы контролируем центральную программу.

– Так скажите им, – потребовала Джен. – Побыстрее!

– Уже сказали.

Джен пришлось посторониться, когда паук внезапно ожил и поспешил к лифту. Он исчез внутри, и дверь за ним закрылась.

– Если понадобится подкрепление, вызовем пятьсот запасных.

– МИЛО ХЕЙЗ! ОСТАНОВИСЬ! МОИ ВОИНЫ УЖЕ НА БОРТУ ТВОЕГО КОРАБЛЯ! ДАЛЬНЕЙШЕЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО!

Теперь Небесный Ангел оказался выше «Властелина Панглота». Джен увидела, что пропеллеры другого корабля тоже отчаянно крутятся, поднимая его.

– Давай сбросим этого гада с неба! – предложила Эшли.

– С удовольствием, – ответила Джен. – Только как?

– Разве я тебе не говорила? Карл проник в систему, которая управляет лазерами. Так что они теперь под нашим контролем. Ну как? Открываем огонь?

У Джен ушло несколько минут на то, чтобы переварить информацию; потом она сообразила, что теперь лазеры могут стрелять во что угодно. Она быстро сказала:

– Нет, пока не стреляй. Я могу поговорить с военачальником?

Помолчав, Эшли ответила:

– Да, тут есть громкоговоритель. Для того чтобы говорить с терпящими бедствие на земле, сказал Карл, и этот военачальник скоро окажется в этой роли. Карл как раз включает. Говори.

– Военачальник Хорадо… – начала она и была потрясена, услышав, что ее собственный голос громыхает так же оглушительно, как и голос военачальника. – Военачальник Хорадо, слушайте меня. Я Джен Дорвин. Я одна. Мило погиб. Неделю назад его убил кибероид.

Военачальник захохотал. Смех звучал точно расходившийся гром.

– МИЛО ПОГИБ? УБИТ КИБЕРОИДОМ? ВОТ УМОРА… А ТЕПЕРЬ, ДЕВЧОНКА, КОНЧАЙ СВОИ ИГРЫ И ДАЙ МОЕМУ КОРАБЛЮ ПОДЛЕТЕТЬ ПОБЛИЖЕ.

Джен взглянула на экраны. Сотни металлических пауков устремились на верхний корпус. Блеснули клинки: японцы пытались защищаться. Джен ответила военачальнику:

– У меня есть средство уничтожить вас. Лазерная система под моим контролем. Если вы не примите мои требования, я открою огонь.

Немного помолчав, военачальник сказал:

– ЭТО БЛЕФ, ДЕВУШКА. ОЧЕНЬ СКОРО МОИ САМУРАИ ВОРВУТСЯ В ТВОЮ РУБКУ УПРАВЛЕНИЯ.

– Ваши самураи побеждены, – сказала Джен. – На корабле есть роботы. Они, как и лазеры, под моим контролем. Ну как, выслушаете мои требования?

Эшли сказала:

– Зачем какие-то требования? Давай просто скинем его с неба.

– Мне нужна Цери, если она еще жива.

– Да, но ты сама сказала, что, если она жива, она на другом корабле. Так что давай стрелять. Один лазерный луч – из этого мешка с водородом выйдет потрясающий фейерверк.

– ДЕВЧОНКА, ТЫ МНЕ НАДОЕЛА. МОЯ МЕСТЬ ПОКАЖЕТСЯ ТЕБЕ БЕСКОНЕЧНОЙ.

Джен испытывала искушение сделать то, что предлагала Эшли, но не могла заставить себя отдать команду. Вот уже второй раз ей предоставляется случай уничтожить «Властелин Панглот», а она…

– На борту женщины и дети. Я не могу убивать их, – сказала она Эшли. – Стреляйте по пропеллерам. Выведите их из строя.

– У-у-у, это неинтересно.

– Делай, что я говорю! – приказала Джен. Это было первое испытание. Кто в самом деле командует Небесным Ангелом?

Тонкая линия голубого цвета внезапно появилась между одним из пропеллеров «Властелина Панглота» и невидимой точкой над рубкой управления Небесного Ангела. Металлический каркас пропеллера начал чернеть и плавиться. К первому лучу примкнули другие. Остальные пропеллеры «Властелина Панглота» начали съеживаться, как яблоки, брошенные в огонь.

Военачальник взвыл от ярости.

«Властелин Панглот» стал терять управление. Ни рулевые, ни компьютер не смогли выровнять курса после потери такого количества пропеллеров по левому борту. Он круто накренился, теряя высоту.

Небесный Ангел, маневрируя со скоростью и изяществом, давно утерянными Небесными Властелинами, последовал за «Властелином Панглотом» вниз. В воздухе продолжали сверкать голубые лучи. Все новые пропеллеры свертывались и замирали.

– ДЕВУШКА! ДЕВУШКА! – ревел военачальник. – Я СОГЛАСЕН НА ПЕРЕГОВОРЫ! ПРЕКРАТИ СТРЕЛЯТЬ. МЫ ПРИДЕМ К СОГЛАШЕНИЮ! ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?

– Слишком поздно, – холодно сказала Джен.

– Вот и все, – сообщила Эшли. – Всем пропеллерам капут. Теперь займемся рулями направления и высоты.

Джен смотрела, как лучи, словно ножи, прорезали хвостовую пластину и боковые крылья «Властелина Панглота». Когда с ними было покончено, «Властелин Панглот» полностью потерял управление. Теперь он был брошен на волю ветра. Его несло над городом с опущенным носом. Огромные глаза, нарисованные на корпусе, которые когда-то так пугали Джен, теперь казались ей жалкими и почти смешными.

– ГОВОРИ, ЖЕНЩИНА! Я ВЫСЛУШАЮ ТВОИ ТРЕБОВАНИЯ!

– Как там самураи? – спросила Джен у Эшли.

– Те, что проникли внутрь, мертвы, – сказала Эшли. – Некоторые удрали с корпуса на глайдерах; те, кто не успел, тоже погибли.

Сколько смертей в один день, уныло подумала Джен, но выбора не было.

– Хорошо, – сказала она. – Теперь давай разберемся с «Благоуханным Ветром».

* * *

Командир «Благоуханного Ветра», увидев, что случилось с «Властелином Панглотом», развернул корабль и стал улепетывать на предельной скорости. Однако Небесный Ангел, преимуществом которого был полный комплект действующих двигателей, быстро нагнал противника. Его командир, японец, не говорил по-американски, но Карл сумел передать требования Джен о капитуляции, причем на прекрасном японском. Командир сначала отказался и выпустил несколько снарядов в направлении Небесного Ангела, демонстрируя готовность оказать сопротивление. Но когда лазеры Небесного Ангела сожгли первые пропеллеры, которые нечем было заменить, японский командир тут же выбросил белый флаг.

В сопровождении десяти металлических пауков Джен поднялась на борт «Благоуханного Ветра». Она ожидала неприятностей, но командир и его подчиненные оказались на удивление смирными, и всюду, где она появлялась, перед ней склоняли головы, и самураи отдавали ей свои мечи. Пленники-американос с «Властелина Панглота», как она заметила, содержались японцами в ужасных условиях, по сравнению с которыми ее существование в рабстве показалось очень даже сносным. Заглянув в очередную вонючую комнату, которая служила жильем чуть ли не тридцати изголодавшимся американос, она удивилась, когда тощий, точно огородное пугало, мужчина, с обвисшей складками кожей, бросился перед ней на колени.

– Милая девочка, спаси меня, умоляю, из этого ада! – закричал он, ломая руки. – Вспомни, как я помогал тебе! Как давал тебе жилье и пищу!

Потрясенная, она сообразила, что перед ней цеховой мастер Баннион. Она коснулась клейма на своей щеке.

– Да, я все помню. И в благодарность за это не стану приказывать моим металлическим друзьям расчленить тебя на месте. – Она вышла из комнаты.

Когда-то еще в школе учительница говорила Джен, что мстить нехорошо, но теперь она обнаружила, что это на самом деле очень приятно…

Она продолжала поиски на «Властелине Панглоте», вглядываясь в худые, изможденные лица и задавая один и тот же вопрос. Наконец, в пятидесятой или сотой вонючей, забитой людьми комнате она нашла ее.

 

Глава 32

Тело военачальника восседало в Тронном зале, но его сознание было далеко; оно затерялось в каком-то тупике в глубине его черепа. Пол Тронного зала накренился вперед и вправо. «Властелин Панглот» терял равновесие и высоту. Его сначала повлекло в восточном направлении; затем ветер переменился, и теперь его сносило в океан. Если бы военачальник понимал, что происходит, он мог бы повернуться, не вставая с трона, и увидеть сквозь большие скошенные иллюминаторы на носу корабля серую, неровную поверхность пучины, которая приближалась с каждой минутой.

Он не замечал и тела главного пилота, которое, оставляя кровавый след, откатилось на несколько футов от площадки перед троном, где военачальник пронзил его своим длинным мечом.

Пилот имел несчастье сообщить военачальнику, что спасти «Властелин Панглот» невозможно. Без пропеллеров и рулей невозможно подняться на безопасную высоту. Подъемной силы газовых ячеек недостаточно, потому что ячейка номер семь не могла больше работать на полную мощность. Все, что можно было выбросить за борт, выброшено, включая – по приказу военачальника – триста «бесполезных» людей.

С этого момента военачальник ушел в себя и больше не замечал взволнованных офицеров и слуг, которые обращались к нему. Они теперь оставили все попытки и ждали неизбежного со своим обычным стоицизмом. Никому из них не приходила в голову позорная мысль покинуть обреченный корабль на глайдерах.

Наконец нос «Властелина Панглота» коснулся океана. Это было короткое соприкосновение, не дольше, чем поцелуй, хотя оно разбило передние иллюминаторы и в нескольких местах повредило корпус. Второе прикосновение длилось дольше, а третье оказалось последним.

Очень медленно «Властелин Панглот» опустился всем корпусом на поверхность океана. Его предназначенные для воздуха переборки застонали, выдерживая непривычное давление. Вода хлынула в выбитые окна и люки, которые не были рассчитаны на то, чтобы выдержать массу воды.

В нижнем корпусе японцы пытались спастись от хлынувших вод, которые грозили не только утопить их, но и несли другие опасности – в коридор уже просунулись длинные щупальца…

Поверхность моря медленно достигала уровня огромных иллюминаторов Тронного зала. Вода начала выплескиваться на пол, но военачальник, казалось, ничего вокруг себя не замечал. Даже когда за его спиной с шумом вылетело стекло и в зал хлынула вода, он не шевельнулся. Трон швырнуло вперед, и тут ледяной холод заставила его с воплем покинуть свое психологическое убежище.

Инстинкты самосохранения оказались слишком сильны; он сопротивлялся и барахтался в обжигающей черной воде. Потом из этой воды что-то высунулось и схватило его.

* * *

Джен снова проснулась рано и лежала, чувствуя, как на нее давит груз грядущего. Столько нужно сделать, какая ответственность лежит на ее плечах… Ее планы были смутными, но основной идеей, которую она обсуждала с Цери, Эшли и Карлом, было победить остальных Небесных Властелинов и взять их под контроль так же, как «Благоуханный Ветер». Карл сделал копию программ – своей и Эшли – которые были введены в компьютер «Благоуханного Ветра». Карл уже привел систему другого корабля в полную рабочую готовность с помощью роботов и запасных электронных частей, которые имелись на Небесном Ангеле. Американос и японцы на борту корабля не имели возможности управлять им.

Она сообщила этим двум группам, что им предоставляется выбор: жить в мире на «Благоуханном Ветре» либо быть высаженными на землю. Американос, которых было больше, чем японцев, конечно же, желали отомстить своим недавним мучителям, и Джен вынуждена была оставить на борту большое количество пауков, чтобы не позволить им передраться. Делегация от американос спрашивала, нельзя ли им перейти на борт Небесного Ангела, где оставалось достаточно жизненного пространства. Джен сказала им, что примет женщин с детьми, но ни один мужчина на борт Небесного Ангела не ступит, за исключением двух минервианцев, которых она к своему удивлению и радости обнаружила живыми на японском воздушном корабле.

Наверное, на завоевание Небесных Властелинов уйдут годы, а что будет потом, Джен представляла себе еще более смутно. Со временем она надеялась использовать силу лазеров всего воздушного флота для очистки опустошенных земель, окружающих последние наземные поселения. На Небесном Ангеле имелись запасы замороженных семян и эмбрионов животных – может быть, если жители неба и земли будут действовать вместе, под руководством Джен и с помощью бесценного Карла, им удастся отвоевать землю у опустошения.

Другой – и важнейшей – ее задачей было воссоздать минервианское общество. Необходимо сохранить и передать драгоценные минервианские гены. Она родит детей от обоих минервианцев, и что дальше? Смогут ли мужчины дать потомство с обычными женщинами? Впрочем, главное – минервианские гены передадутся по наследству.

Внезапно Джен почувствовала тошноту. Стараясь не потревожить Цери, она поспешно встала с постели и пошла в ванную. Ее стошнило в раковину. После этого она прополоскала рот и умылась.

Она увидела, как в зеркале рядом с ней возникла Цери; ее красивое лицо было встревоженным. Цери стала почти такой, как прежде, по крайней мере, физически; только ее частые ночные кошмары и ее яростная ненависть ко всем мужчинам говорили Джен, что эмоциональные травмы, которые она получила, так долго находясь в руках японцев, заживут не скоро.

Цери обняла Джен за плечи.

– Тебя тошнит уже третье утро подряд, – сказал она обеспокоенно.

Джен улыбнулась ей в зеркале.

– Со мной все в порядке. Я прекрасно себя чувствую. Думаю, это просто реакция на мои волнения и проблемы.

– Все равно я бы хотела, чтобы ты проверилась у медицинской машины.

– Хорошо, когда будет время.

– Нет, сейчас, ради меня, – попросила Цери.

Джен повернулась и поцеловала ее в губы.

– Ради тебя – что угодно.

* * *

Не веря своим глазам, она смотрела на экран.

– Не могу я быть беременной! Это невозможно! Мой период деторождения наступит только через год!

– Никакой ошибки, – сказал Карл. – Машина работает прекрасно.

Джен в отчаянии повернулась к Цери.

– Как я могу быть беременной? Это безумие! Даже если бы могла забеременеть, я ни с кем не спала после принца Каспара… а, согласно машине, оплодотворение произошло ровно семь недель назад…

Она осеклась. Она вспомнила, что сделал с ней Мило. В ту ужасную ночь в опустошенных землях. Это его ребенок. Совершенно точно.

– Мило, – тупо произнесла она. – Это он. Он не был человеком. Кто знает, как изменилось его семя после вмешательства генных инженеров и что могло случиться с моей собственной системой воспроизведения. – Она вцепилась в Цери, испуганно глядя ей в глаза. – Что же мне делать?

Цери холодно и не раздумывая ответила:

– Убить его.

Джен покачала головой.

– Нет. Нет, этого я не могу. Я должна его родить. Богиня-Мать, пусть это будет девочка!

* * *

Через час Джен почти успокоилась. Она одна сидела в рубке управления. Кораблем управляли Эшли и Карл, так что экипаж ей был не нужен. Она всматривалась через пустыню в странные, плосковерхие холмы на горизонте. Небесный Ангел искал «Властелина Матамороса», Небесного Властелина, который правил землями к югу от владений «Панглота». Карл предсказывал, что встреча может произойти со дня на день, и Джен хотелось, чтобы разум ее был ясным.

Она уже начала мириться с тем, что носила в себе. Даже если ребенок окажется мальчиком, не все будет потеряно. В нем ведь будут и ее гены, не только Мило.

Джен подумала о черепе Мило, который держала в ящике в своей комнате. Она видела эту жуткую ухмылку, чувствовала дерзость, которую Мило выказывал даже в смерти, и это придавало ей еще больше решимости.

Книга пророка Иезекииля 9:4-5