Марвин съежился от холода и залез под манжету, но все равно то и дело высовывал голову, чтобы посмотреть, куда они идут. Он так устал объясняться знаками, что просто не в силах был больше думать.

К счастью, Джеймс тоже неплохо соображал. Он накинул на голову капюшон куртки и сказал Марвину:

— Надо папе на мобильник позвонить. Может, теперь соединится. Пора бы уже.

По скользкому тротуару мальчик добрался до угла улицы, где был маленький ресторанчик.

Прямо у дверей стояла официантка с пачкой меню в руках.

— Простите, — робко начал Джеймс. — Можно мне… не знаете ли вы…

Женщина ласково улыбнулась:

— Что-то стряслось, милый? Маму потерял? Или тебя тут ждут?

Мальчик покраснел и замотал головой:

— Нет, нет, мне просто надо позвонить… Пожалуйста.

— Потерялся? Конечно, звони. Вот сюда. — Она подошла к телефону, сняла трубку и нажала кнопку. — Ну, звони. Номер знаешь?

Джеймс, прикусив губу, кивнул и быстро-быстро набрал номер.

Услышав взволнованный голос отца, Джеймс облегченно вздохнул. Марвин тоже.

— Пап, пап, это я! — Сначала Джеймс только молчал и слушал, потом: — Нет. Нет. Я в порядке. Все в порядке. Прости… Прости. Нет, не в музее. Пап, послушай… Жди меня в кабинете Кристины! Я прямо сейчас приду. Жди меня там.

Джеймс торопливо положил трубку и повернулся к двери.

— Куда ты, мальчик? — забеспокоилась официантка. — Не хочешь здесь подождать?

— Нет, нет, все в порядке. Спасибо, что разрешили позвонить. — Он неловко перехватил портфель в другую руку и открыл дверь.

— Там же холодно… — сказала она, но Джеймс уже выскользнул на улицу.

Он, не останавливаясь, бежал всю дорогу до музея, шлепая кроссовками по мокрому тротуару. Марвин по-прежнему что было сил цеплялся за его рукав. Джеймс прерывал бег только для того, чтобы подождать зеленого света у очередного светофора. Уже начало смеркаться, сероватые облака почернели. Приближалась еще одна темная зимняя ночь. Падал снег, сперва он таял на асфальте, но постепенно все вокруг стало белым. Марвин с изумлением следил за этими переменами. Когда они добрались до музея, долгожданное снежное покрывало укутало город, смягчило острые углы и приглушило громкие звуки.

Не успел Джеймс подняться по широким ступеням музея и войти внутрь, как ему преградил дорогу один из охранников.

— Как тебя зовут, парень? — спросил он, ухватив мальчика за плечо.

— Джеймс Терик.

— Так я и думал! — пророкотал охранник. — Вот уж твой отец обрадуется. Тебя тут все обыскались. Хорошо, что нам сразу сказали, какого цвета у тебя куртка.

Он снял с пояса радиопередатчик:

— Эд? Я нашел этого парня, Терика. Да, да, у главного входа. Где они? Ладно, веду его прямо туда.

Он повернулся к Джеймсу:

— Твой отец в кабинете у мисс Балкони. Пошли. А это у тебя что? — Он ткнул пальцем в портфель.

— Кое-что… для папы, — буркнул в ответ Джеймс.

В кабинете Кристины мальчик сразу же попал в крепкие объятия отца.

— Джеймс! Джеймс! Где ты был? Ну и напугал ты нас, дружище. Я так боялся, что с тобой что-то случилось. — Карл прижал к себе сына и никак не мог отпустить. — Никогда так больше не делай. Мы все кругом обыскали.

И Кристина волновалась, Марвин видел это даже из-под манжеты.

— Хорошо, что ты нашелся, Джеймс. Хватит уже пропаж на сегодня.

— Я прошу прощения, — пробормотал Джеймс, прижимаясь к отцовской груди. — Но это очень важно. Я… — Он глубоко вдохнул, отступил на шаг и поглядел на них обоих. — Я нашел «Мужество».

— ЧТО? — воскликнули хором Кристина и Карл.

— Вот тут. — Джеймс протянул им потертый портфель, с виду самый обычный.

Никто не торопился забрать у него портфель.

— Откройте, — попросил Джеймс.

Карл, нахмурившись, взял портфель, положил на стол и откинул крышку. Внутри лежало что-то завернутое в тонкую упаковочную бумагу.

— Что это? — спросил он. — И чье это?

— Это портфель Денни, — нахмурилась Кристина. — Где ты его взял, Джеймс?

— Откройте, — повторил мальчик.

Кристина шагнула вперед, сняла верхний слой бумаги и внезапно остановилась, судорожно схватившись за край стола.

Марвин переполз с рукава на воротник куртки, пытаясь разглядеть, что происходит.

— Карл, — позвала Кристина.

— Что такое?

— Лучше вы.

Карл развернул последний слой.

— Боже мой!

Давайте, не останавливайтесь, заволновался Марвин. Сейчас вы увидите все четыре «Добродетели» — впервые за десятилетия, а может, и за века.

Но Карла не надо было подгонять. Осторожно, затаив дыхание, он вынул маленький рисунок и повернулся к Кристине.

— Это подлинник?

Она кивнула, не сводя глаз с рисунка.

Карл развернул остальные свертки.

— Боже мой, Кристина! Тут все четыре.

У Кристины подогнулись колени. Не подхвати ее Карл вовремя, она бы упала на пол.

— Откуда они взялись, откуда? — еле слышно бормотала она.

— Не знаю, — Карл в полном недоумении повернулся к сыну. — Но они тут. Смотрите.

Он выложил на стол все четыре рисунка, один за другим. «Мужество». «Умеренность». «Благоразумие». «Справедливость».

Кристина охнула.

Карл, поддерживая, обнял Кристину за плечи и вопросительно взглянул на сына.

Щеки Джеймса горели, он во все глаза глядел на рисунки. Марвин притаился под воротником куртки, боясь шевельнуться.

Кристина склонилась над столом, любовно оглядывая каждую линию и каждый штрих.

— Поверить не могу… — Ее голос прервался. — Они все тут!