— Отчего у нас нет бессмертной души! — грустно сказала русалочка. — Я бы отдала все свои сотни лет за один день человеческой жизни, с тем чтобы принять потом участие в небесном блаженстве людей.

Ганс Христиан Андерсен. «Русалочка»

Он был восхищен этим тайным знамением — тем, что попал голым на незнакомый берег. И он решил не искушать судьбу — пусть будет, что будет, пусть все идет само собой, а он посмотрит, что еще может приключиться с голым человеком, выплеснутым на берег соленой волной.

Курт Воннегут. «Колыбель для кошки» [17]

 

Глава 40. СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПОЕДИНОК

( капитан Аэро Райт )

Аэро приблизился к двери симуляционной камеры. За прошедшие недолгие годы он входил в нее сотни раз. Следом, шелестя мантией, шел молодой оружейник, которого Аэро все еще называл про себя Ксандром. Как и обещал старый мастер, его подопечный явился ровно в восемь утра, одновременно с майором Дойлом. Рен тоже пришла; она проверила шкафчик с оборудованием, принадлежавший Аэро, — не копался ли кто в нем, и, достав оттуда шлем, протянула его капитану. Надев шлем, Аэро сказал:

— Лейтенант, закрепите.

— Есть, сэр! — отозвалась Рен и принялась застегивать ремешки. Стоя вплотную к Аэро, она поднялась на носочки, и тогда он прошептал ей на ухо:

— Значит, ты снова подчиняешься моим приказам? Рен зарделась.

— Вчера я четко дала понять, что мое неповиновение временно, — шепнула она в ответ и нажала кнопку питания. Аэро почувствовал, как запускается шлем. Забрало осветилось зеленым светом. Рен опустила руку на больное плечо Аэро.

— Капитан, я пришла поддержать вас, — сказала лейтенант и отступила на шаг.

Их взгляды встретились, и Аэро сдержанно кивнул.

Из коридора донеслись звуки шагов: это шел к своей камере майор Виник в сопровождении Оранка и Дойла. Майор надел легкую форму, в которой воины обычно погружались в симуляцию. На лбу у него алел рубец, оставшийся после удара Аэро. Со временем он превратится в жуткий шрам. Следом появился еще солдат — женщина, что несла за Виником шлем. Аэро мельком глянул на ее лицо, на копну рыжих волос и веснушки. Он сразу узнал мать.

— Лейтенант, помогите, — сказал Виник, жестом подзывая ее к себе. Мать Аэро принялась застегивать на майоре шлем и мельком взглянула на сына, однако лицо ее оставалось невозмутимым, ни намеком она не выдала, что узнала его.

Мать — секундант Виника? На мгновение Аэро затошнило. Сердце в груди сжалось, а разум поплыл, подхваченный голосами Верховных командующих. На один–единственный краткий миг Аэро ощутил, как на поверхности этого моря мыслей и чувств возник образ отца. «Лидия Райт, — подумал Бриллштейн. — О Лидия, что же ты делаешь?» Но тут его голос умолк, растворился в общем нестройном хоре.

К Винику приблизилась девушка–солдат: юная, каштановые волосы, на щеках ямочки. Аэро прежде ни разу ее не встречал.

— Кто это с Виником? — шепотом поинтересовался он у Рен.

— Молодая? — уточнила лейтенант. — Понятия не имею.

Она тем не менее присмотрелась к новенькой.

— Вроде бы наша ровесница, но в Агогэ училась не с нами.

— Это Даника Ротман, — очень тихо произнес молодой оружейник. К ним в Кузню рано или поздно приходил каждый солдат, и мастера знали всех поименно. — Наша одногодка, умело обращается с фальшионом и служит в боевом отряде.

Тут Виник посмотрел на Аэро и, проследив за его взглядом, злобно усмехнулся:

— В чем дело, капитан? Первый раз видите свою нареченную?

В ушах у Аэро зашумело от прилива крови. Даника Ротман. Юная секундантка Вииика — это его, Аэро, нареченная. Аэро присмотрелся к будущей невесте: молочно–бе лая кожа, спокойные карие глаза, полные губы, налитые груди и округлые бедра. Симпатичная, ничего не скажешь, и Аэро следовало бы радоваться, что ему подобрали такую девушку. Да многие солдаты обзавидовались бы, однако именно сейчас в душе Аэро разразилась буря эмоций. Он резко побледнел, вернулись головокружение и тошнота.

— Если это ваша нареченная, то кто тогда вторая женщина? — спросила Рен.

— Моя мать, — яростно ответил Аэро.

Рен побледнела.

— Почему вызвали ее?

— Держу пари, Виник порылся в моем досье и пытается играть на моих чувствах, выводит из равновесия.

— Да он чудовище! И трус! Боится, потому и прибег к грязным уловкам, хочет вас ослабить. Знает: раз однажды вы его побили, значит, можете побить снова.

— В прошлый раз на мне не было Маяка, — слабым голосом напомнил Аэро, и в голове снова загомонили предшественники. — Виник понимает: мне одновременно приходится управлять эмоциями, Маяком и фальшионом…

Он не смог договорить, потому что в этот момент волна голосов опять захлестнула его разум. Снедаемое этой какофонией, сознание чуть не покинуло его. Покачнувшись, Аэро ухватился за руку Рен. Виник и Дойл заметили это и, переглянувшись, усмехнулись. Рен встревоженно вскинула взгляд на молодого оружейника:

— Быстрее, ему нужна помощь.

Кивнув, мастер спокойным тоном сказал Аэро:

— Капитан, это примерно то же, как управлять фальшионом. Вспомните дыхательные упражнения, которые вы практиковали в Агогэ: дышите глубоко и постарайтесь успокоить разум.

Аэро послушно замедлил дыхание, пытаясь избавиться от бесконтрольных порывов и эмоций. Голоса постепенно стихли и напоминали теперь негромкое гудение двигателя. Что ж, с этим жить можно.

— Готовность пять минут! — объявил Дойл. — Майоры будут наблюдать за ходом поединка из комнаты управления. Майор Виник, капитан Райт, вопросы имеются?

— Благодарю, майор Дойл, — отсалютовал ему Виник и обернулся к Аэро. — Наслаждайся своими дыхательными упражнениями, мальчишка! Это твои последние вдохи.

Аэро, стиснув зубы, промолчал — не хотел доставлять Винику удовольствие. Тут к майору подошла мать Аэро и, отдав честь, сказала:

— Майор, желаю вам победы в поединке.

— Благодарю, лейтенант Райт, — ответил Виник. — Ваша преданность не останется без награды. Исход может быть лишь один: я — лучший боец.

— «Нас поведет сильнейший», — процитировала учение мать и снова отсалютовала.

Это было неслыханное предательство. С трудом обретенное спокойствие покидало его — точно вода, утекающая сквозь пальцы. Голоса снова заполонили охваченный паникой разум. Аэро ничего не смог с этим поделать; он согнулся пополам, стараясь не потерять сознание. Рен подхватила его. Виник проверил шлем на голове и, удовлетворенный тем, как он сидит, вошел в свою камеру для симуляций. Дверь с тихим шипением закрылась. Дуэлянтам, как обычно, предстояло сойтись лицом к лицу только внутри программы.

Аэро слышал шипение двери как бы издалека; он понимал, что происходит, но вслед Винику смотреть не стал. Не стал он смотреть и на мать и на свою нареченную. Вместо этого он старался не сводить глаз с Рен.

В коридоре раздался глухой — и тоже очень далекий — голос майора Дойла:

— Капитан Райт, время! Если не войдете в камеру, вам будет засчитана неявка на поединок и вас казнят путем отсечения головы.

Аэро терял сознание, мир вокруг бледнел и расплывался. Покинуть это время и место, полностью сдаться голосам и Маяку не давало лишь одно — Рен, она неотрывно смотрела Аэро в глаза.

— Последнее предупреждение, капитан Райт, — сказал Дойл.

— Вы справитесь, — твердо произнесла Рен. — Просто не забывайте, что сказал оружейник: это как управлять фальшионом. Уймите разум и эмоции.

Дойл обнажил фальшион и придал ему форму боевого топора.

— Входите в камеру, либо я вас казню. Больше повторять не стану.

— Будь со мной! — горячо прошептала Рен. — Не слушай Дойла!

И вот разрозненный хор голосов смолк. То ли благодаря словам Рен, то ли просто потому, что она была рядом, — не важно. Главное, Аэро сумел взять себя в руки.

— Спасибо, — шепнул он лейтенанту. Затем обратился к Дойлу: — Так точно, майор, — как ни в чем не бывало отсалютовал он.

Дойл удивился, как быстро капитан пришел в себя. Аэро тем временем обнажил фальшион и представил его для последнего осмотра оружейнику. Он еще не знал, в какой локации состоится дуэль, поэтому не спешил придавать клинку определенную форму, оставил как есть — в форме изогнутого меча, сверкающего и гудящего от переполняющей его энергии.

— Сэр, фальшион полностью заряжен, — с поклоном произнес оружейник.

Не теряя больше ни секунды, под пристальным взглядом Дойла Аэро вошел наконец в камеру симуляции. Встал в специальные выемки в полу, расправил плечи и несколько раз присел, разминая колени. Дверь с шипением закрылась.

— Готовность две минуты! — объявил в микрофон Дойл.

Голоса вновь зазвучали громче, так и норовя захватить сознание Аэро. Дыши, приказал он себе. Просто дыши. Если он не сумеет сосредоточиться и заткнуть голоса, дуэль можно считать проигранной.

— Тридцать секунд! — произнес Дойл. — Не забывайте, настройки безопасности сброшены, угроза жизни — максимальная. Поединок — до смерти одного из участников. Живым симуляцию покинет только один.

Огни в камере мигнули и погасли. Аэро окунулся в непроницаемую тьму, поплыл, начал тонуть в ней. В голове опять заговорили бывшие носители, Маяк пульсировал быстрее, ярче, подстроившись под участившийся пульс. Аэро отчаянно попытался унять бешено колотящееся сердце.

Вдох — выдох, вдох — выдох, вдох — выдох…

Дыши, дыши! Аэро повторял команду про себя, борясь с какофонией, от которой трещал череп. И несмотря ни на что, тело подчинилось: легкие ритмично работали, насыщая кровь кислородом. В голове прояснилось, паника отступила. И в воцарившейся тишине очень отчетливо прозвучал один–единственный голос. «Ты отомстишь за меня, — сказал отец. — Помни, что я люблю тебя и всегда любил. Ты всю жизнь готовился к этому дню, ты победишь».

Было такое чувство, что отец, встав на защиту сына, заставил остальные голоса замолчать. Маяк неистово пульсировал, фальшион откликнулся на мысленный призыв.

— Девять часов ноль минут! — объявил Дойл. — Поединок начался!

Вспыхнул нестерпимо яркий свет. Аэро подобрался, сжал рукоять фальшиона и двинулся вглубь локации навстречу Винику. Живым из камеры выйдет лишь один.

 

Глава 41. СВОБОДА ИЛИ ЗАБВЕНИЕ

( Майра Джексон )

Путь Майре освещал тонкий луч фонарика. В колонии все еще была ночь — вернее, то, что там было принято называть ночью. До утра оставалось несколько часов, но казалось, что оно не наступит никогда. Майру много что удерживало здесь, и нежелание бросать отца — в первую очередь, все инстинкты восставали против этого. Майра хотела было ослушаться приказа и не уплывать, но Маяк — и Элианна — задавили в ней этот порыв. Напомнили о главной цели, о том, что мама хотела бы этого, что единственный шанс спасти отца — и заодно колонию — это выбраться на Поверхность.

Майра сдалась, хотя легче от этого не стало. Перед мысленным взором возник образ отца — окровавленного, в синяках, — и сердце Майры снова зашлось от боли. Труба была слишком узкая, и обернуться Майра не могла, зато слышала, как ползут за ней остальные: Возиус, Калеб, Пейдж и Рикард. Если все пройдет гладко, это путешествие по трубам станет для них последним. «Сегодня мы уплывем, — подумала Майра, — и кто знает, может, уже не вернемся».

Когда Майра добралась до потайной комнаты, то попыталась уговорить друзей, чтобы они остались в колонии, ведь им, по сути, ничего не грозило: патрульные хотели арестовать только ее и Возиуса. Но друзья не стали слушать, и Майра была им благодарна. Ей потребуется помощь — и чтобы добраться до Поверхности, и чтобы отыскать Первый ковчег. К тому же Элианна не знала наверняка, что ждет их наверху.

«Слишком много вероятностей и неизвестных величин, — говорила она. — Даже такому блестящему уму, как профессор Дивинус, оказалось не под силу предвидеть все». Майра смущенно подумала: «А как ты считаешь, на что сейчас похожа Земля?» После тягостной паузы Элианна наконец ответила: «Пустыня, сплошная пустыня, насколько хватает глаз». Видение почерневшей земли, что тянется до самого горизонта, наполнило Майру эмоциями Элианны — печалью и тоской по миру, который постиг Конец. Подавив в себе эти чувства, Майра спросила: «Откуда ты знаешь, что Первый ковчег уцелел?» — «Я не знаю, могу лишь надеяться».

Майра еще сомневалась, не взять ли с собой близняшек Бишоп, но недолго, потому что в подлодке места хватало лишь на пятерых. К тому же девочкам в тюрьме крепко досталось, и им нужен был врач. Вряд ли они выдержали бы долгое и опасное путешествие. Однако Стелла и Джинджер бежали из тюрьмы, патрульные будут их всюду искать. После недолгих раздумий Майра наконец решила, кому может доверить судьбу двух маленьких беглянок: Моди. Майра здорово напугала пожилую торговку, когда буквально свалилась ей на голову — из вентиляционного отверстия в потолке квартиры, Моди выскочила из спальни: в сорочке, с фонариком в одной руке и пустой бутылкой в другой. Впрочем, стоило ей понять, что незваный гость пришел с миром, и она улыбнулась беззубой улыбкой:

— Да ты полна сюрпризов, Майра Джексон!

Однако Моди удивилась еще больше, когда из вентиляции показались мордашки Джинджер и Стеллы,

— А, так ты с подружками! Ну же, сладкие, не бойтесь, я вас не обижу. — Заметив следы побоев, она мрачно добавила: — Святое Море, да будут прокляты эти патрульные и Красные Плащи.

Новость об аресте двойняшек разнеслась по колонии быстро, к тому же Моди узнавала все сплетни одной из первых. Майра крепко обняла старую подругу:

— Можешь спрятать их у себя?

— Само собой! Не ты одна умеешь хранить тайны.

Моди отвела детей в свободную комнату, где стоял

самогонный аппарат, и показала тайник за стенной панелью.

— Вот здесь я прятала огненную воду, пока патрульные не стали крышевать меня. Думаю, для двух малюток места хватит, плюс у меня полно излишков еды, ну и сладостей. Пусть лакомятся сколько влезет.

Стелла и Джинджер уже не выглядели столь испуганными. Моди угостила их конфетами, достав парочку из кармана. Девочки, моментально проглотив сладости, посмотрели на нее с надеждой.

— Ой батюшки, да вы же голодные! — засуетилась Моди и принесла с кухни еще конфет. — Патрульные вас не кормили, что ли?

— Вряд ли. По себе знаю, — ответила за девочек Майра.

В этот момент Стелла закачалась, но сестра вовремя

подхватила ее.

— Где же мои манеры! — воскликнула Моди и быстро отвела девочек к дивану. — Отдыхайте, дорогие! Ну и достал ось же вам…

Когда близняшки улеглись, Майра отвела Моди в сторонку и тихо сказала:

— Они ранены. Ссадины, сломанные ребра… и это, мне кажется, еще не самое страшное, — добавила она, постучав себя пальцем по лбу. — Пейдж отправилась к матери просить помощи, — продолжила Майра. — Главный врач Вандер скоро заглянет — осмотрит двойняшек, принесет лекарства и бинты.

— Ты ей доверяешь? — прищурилась Моди.

Большинство изгоев демосу не доверяло, и это было взаимно. К тому же мама Пейдж занимала не самый низкий пост, и это лишь усилило подозрения Моди.

Майра кивнула:

— Я верю Пейдж, а ее мать в ужасе от того, что творит отец Флавий. Это противоречит ее убеждениям, ведь она посвятила жизнь помощи людям.

— Это противоречит всем нашим убеждениям, — фыркнула Моди. И подозрительно уставилась на Майру, которую знала еще с раннего детства. — Ты ведь не все сказала, да?

Увидев колебания девушки, Моди уперла руки в бока:

— Даже не думай лгать мне, милая. Я уже поняла, что ты рассказала лишь часть истории.

— Ты права. Я… ухожу… далеко, — призналась Майра. — Возиус, Пейдж, Рикард и Калеб со мной. Уплываем сегодня же, но я надеюсь, что еще вернемся…

Майра не стала посвящать ее во все детали — решила, что и так наболтала лишнего. Втягивать Моди в еще большие неприятности не хотелось. Впрочем, торговка не сильно удивилась.

— Ты про особый проект своего папы?

Майра медленно кивнула. Моди — было видно — расстроилась, но не стала выпытывать больше ничего и просто крепко обняла девушку. Майра же, сморгнув слезы, посмотрела на мирно спящих близнецов.

— Позаботишься о них?

— Как о родных, — срывающимся голосом пообещала Моди. — Оспа унесла моих Квентина и Берту — им тогда было примерно столько же лет, сколько и этим.

— Спасибо. Я знала, что на тебя можно положиться.

Майре хотелось остаться в этой уютной и безопасной

квартирке Моди, однако время уходило. Бежать предстояло до наступления утра, под покровом темноты. Моди заметила перемену в лице Майры.

— Да пребудет с тобой Оракул! — Сказала она, вкладывая Майре в ладонь мешочек с конфетами. — На дорожку. Знаю, этого мало, но…

— Не мало! Ты столько для нас сделала, — заверила торговку Майра. Потом спрятала мешочек в карман и направилась к решетке вентиляции. Последний раз обернулась. — Прощай… — сказала Майра, но Моди ее, как всегда, поправила:

— Не прощай, а до скорого.

— До скорого, — ответила Майра, всем сердцем надеясь, что еще встретится с ней.

* * *

Квартиру Моди Майра покинула каких–то полчаса назад, но казалось, что прошла вечность. По щеке медленно скатилась одинокая слезинка. Проведя в трубах чуть менее тридцати минут, ребята наконец добрались до Восьмого сектора. Один за другим выползли из вентиляционной шахты и, подсвечивая себе фонариками, двинулись к дальнему концу сектора, отгороженному брезентовой ширмой. Предупреждение на табличке гласило:

ОПАСНО!

Угроза обрушения

ВХОД ВОСПРЕЩЕН

(приказом инженеров)

Майра улыбнулась: все–таки отец ловко придумал. Почувствовав азарт, она отогнула полог и впервые увидела субмарину. Невероятно! Заученные наизусть чертежи будто ожили! Майра жадно вглядывалась в каждую деталь аппарата. Это был просто шедевр инженерии, подвиг: вытянутый цилиндр, который сужался с обоих концов, выпуклый фонарь над кокпитом, сзади — плавники–стабилизаторы и лопасти руля, по бортам — панели, за которыми скрывались балластные баки. Субмарина висела на тросе мобильного крана, и ее можно было опустить в один из шлюзов.

Собранная из разномастных деталей, лодка тем не менее была должным образом сварена и герметична. Возиус провел рукой по гладкой обшивке.

— Это просто… невероятно, — прошептал он и посмотрел на сестру. В их глазах читались одни и те же мысли — о папе.

Как ни хотелось Майре еще полюбоваться творением Джоны, она понимала: время уходит. Тогда она забралась наверх по металлическим скобам на корпусе, открыла люк и залезла внутрь. Посветила кругом фонариком: в кабине и правда могли разместиться только пятеро, и то с трудом. В задней части салона она разглядела обещанные припасы и снаряжение: рюкзаки, одеяла, куртки, ботинки, еду, воду. Передавая наверх одежду и обувь, Майра пояснила:

— Вода на такой глубине ледяная. Как только окажемся в открытом море, в кабине станет очень, очень холодно.

Когда она протянула куртку Калебу, тот подался ближе.

— В таком случае я сяду рядом с тобой, — шепнул он, и его дыхание защекотало Майре ухо. — В тесноте–то теплее.

Майра закатила глаза: даже такие обстоятельства не могли помешать Калебу заигрывать.

— Этой чести удостоится Возиус, — ответила Майра. — Он мой старший помощник.

Возиус счастливо улыбнулся. Ребята натянули куртки и сменили хлипкие сандалии на ботинки, которые отец, должно быть, наворовал в Инженерной. Рикард по–прежнему был одет в черную форму патрульного, и на поясе у него висело две дубинки. Одну он протянул Калебу и, увидев его кислую мину, добавил:

— Эй, это так, на всякий случай.

— Надеюсь, этот случай не настанет, — мрачно произнес Калеб. — Никогда не учился драться.

Дубинку он, однако, за пояс заткнул. Когда все переоделись, Майра осмотрела кран.

— Его надо подвести к шлюзу. Третий вроде ближе остальных. Калеб и Рикард, может, откроете его? Пейдж подсобит мне с краном, а Возиус будет нас направлять.

Майра подошла к приборной панели позади крана. Изучив ее, нажала кнопку питания, и мотор, зарычав, ожил. Субмарина вздрогнула, покачнувшись на толстом тросе. Пейдж, нахмурив лоб, смотрела на приборную панель так, словно перед ней была нерешаемая математическая задача.

— Откуда ты узнала, какую кнопку жать? Они все одинаковые.

Майра пожала плечами:

— Инстинкт моторного червя. Зато, в отличие от тебя, я бы никогда не смогла определить, что не так у человека со здоровьем.

Чувствуя, как участился пульс, она взялась за джойстик.

— Очень надеюсь, что это штуковина работает, — пробормотала Майра, наклоняя рукоятку вперед.

Секунду ничего не происходило, и у Майры от страха даже успело свело желудок, но вот кран дернулся и поехал, увлекая за собой оператора. Следуя указаниям Возиуса, Майра направила кран к третьему шлюзу. Когда они приблизились, Рикард нажал кнопку открытия. Раздался гудок, и половинки люка ушли в стены. Основатели сконструировали камеру так, чтобы она могла вместить аппараты гораздо крупнее миниатюрной отцовской подлодки. «Да, так и есть», — ожила Элианна.

В мыслях у Майры тут же замелькали образы огромного флота субмарин, вместительных судов, наполненных перепуганными пассажирами: мужчины, женщины, дети, сжимая в руках самые ценные пожитки, покидали борт, впервые осматривая новый дом глубоко под водой. Отцовское творение впечатлило Майру, но оно побледнело на фоне могучих конструкций из эпохи основателей. «Как мог Синод уничтожить эти машины, обрекая колонию на изоляцию?!» — гневно подумала Майра.

Все, что от них осталось, — единственное суденышко, собранное из разрозненных деталей, которые умудрился отыскать и сохранить Джона Джексон. Скоро Майре предстояло доверить собственную жизнь — и жизни друзей, а заодно и судьбу целого мира — этому не особо вместительному аппарату. Майра молилась про себя, чтобы он выдержал давление буйной стихии, которая только и жаждет, чтобы раздавить их. «Выдержит, — пообещала Элианна. — Обязан выдержать». — «Надеюсь, ты права», — подумала в ответ Майра.

Вращая джойстиком, она наконец подвела кран к нужному месту: субмарина зависла над шлюзом. Майра вздохнула с облегчением. Оставалось только опустить лодку. Майра нашла нужную кнопку, нажала ее, и судно с грохотом, от которого содрогнулся весь сектор, упало в шлюз.

Друзья радостно закричали. Даже Калеб, который никогда не испытывал тяги к механике, принялся ласково гладить внешний корпус подлодки. Как ни спешила Майра убраться из колонии, оставалось сделать еще кое–что. Она отвела кран назад в огороженную секцию, Пейдж тем временем поправила ширму, чтобы было видно предупреждающий знак. Майра постаралась замести следы, оставленные краном на полу.

На обратном пути к шлюзу она заметила, что глаза у подруги на мокром месте. Она не стала спрашивать причину — было ясно без слов: они оставляли свой прежний мир. Майра взяла Пейдж за руку и крепко сжала ее. Внезапно на двери сектора запищал сканер. Девушки замерли на месте — кто–то пришел! Долю секунды спустя створки двери разъехались, и на пороге возникли темные силуэты. По сектору заметались лучи фонарей. Майра с Пейдж попытались укрыться за ширмой, но тут им в лица, ослепив, ударил свет. Майра успела разглядеть людей с дубинками в руках. Патрульные.

— Ни с места, грешники! — прокричал не кто иной, как Джаспер. Рядом Майра разглядела Бейтса, а позади него — новичков, Бэрона и Хораса.

— Именем Синода, вы все арестованы! — прогремел еще один, более глубокий и властный голос.

Это уже кричал главный патрульный Линч. Луч его фонаря остановился на Рикарде, стоявшем рядом с Калебом и Возиусом. Потом скользнул в сторону и остановился на субмарине.

— Святое Море, спаси и сохрани! — завопил Бэрон. — Что это такое, в шлюзе?!

— Это скверна! Чистое кощунство! — пророкотал еще чей–то голос. В свете фонарей замелькали полы алой мантии. — Как хорошо, что я присоединился к вам и собственными глазами увидел это.

Отец Флавий. Жреца перекосило от невыразимой ярости.

— Патрульные, я меняю приказ: убить их всех!

 

Глава 42. ГРЯЗНЫЕ УЛОВКИ

( капитан Аэро Райт )

В локации было влажно и очень душно. Не успев сделать первый шаг, Аэро взмок. Воздух обжигал горло. Когда глаза наконец привыкли к яркому свету, Аэро огляделся: кругом была буйная зелень, растущая в изобилии в знойной среде. Папоротники, подлесок, замшелые деревья с лианами, натянутыми меж ветвей, подобно липким ожерельям, торчащие из земли корни. «И все это угроза», — подумал Аэро. Каждый кустик здесь был препятствием. Это были джунгли. Аэро помнил это слово из школьного курса планетарной биологии, к тому же влажные леса встречались в симуляциях Земли эпохи, предшествовавшей Концу. Аэро прислушался, ведь рядом могла таиться опасность куда страшнее противника. Но в джунглях было тихо: не жужжали насекомые, не пели птицы, не квакали лягушки, и не рычали хищники. Что ж, это была хорошая новость, хотя, возможно, единственная.

В ту же секунда Аэро осознал, что майора Виника нигде нет. Тогда Аэро проморгался, подумав, что это лишь глюк программы и что противник вот–вот материализуется прямо перед ним. Тщетно. Аэро растерялся, ведь прежде на дуэлях оппоненты не прятались, а нападали сразу. Он крепче сжал рукоять фальшиона, но менять форму клинка не спешил. Проклятие, да где же этот трус прячется? Сколько ни всматривайся в этот лес — кругом одна зелень. И ни следа противника. Ожил Маяк, и Аэро услышал голос отца: «Почему майоры выбрали именно эту локацию?»

— Не знаю, — неуверенно проговорил Аэро.

Во влажном воздухе его голос звучал глухо. Аэро не знал, как действовать, и это его угнетало: обычно он моментально угадывал стратегию оппонента. «Как эта локация влияет на тебя?» Аэро, наверное, полагалось успокоиться при звуке отцовского баритона, однако он лишь расстроился еще больше: зачем отец задает эти вопросы? Почему сразу не даст ответ?

— Итак… я в джунглях, — произнес Аэро, всматриваясь в густую зелень. — Жизнь тут, похоже, только растительная: подлесок, папоротники, деревья, лианы…

На последнем слове он умолк и, задрав голову, посмотрел наверх. Лишь тогда он разглядел в кроне проблески серебра и золота. Вот он и получил ответ.

— Они знают, что я ранен в плечо, — прошептал Аэро. — И что я могу драться правой рукой не хуже, чем левой, но чтобы лазить по деревьям, мне нужны обе руки.

Скорость, с которой Виник исчез в кроне дерева, говорила об одном: майоры ему подыграли. «Грязный ход!»

Маяк замерцал чаще — отец словно соглашался с сыном. В голове вновь зазвучал его голос: «Ну вот, ты раскусил их. Как поступишь?»

— Мне нужно сыграть на слабости Виника и уровнять шансы — заставить его спуститься… сойтись со мной на земле.

«Какое у него слабое место? Неуверенность», — тут же сообразил Аэро. Отец молча согласился и отступил в глубь сознания Аэро. Маяк умолк, хотя мерцать не перестал.

— Майор Виник! — прокричал Аэро. — Хватит прятаться, как трус!

Ответил майор не сразу.

— А ты поднимись сюда, мальчишка! — прокричал он наконец. — Посмотрим, так ли ты силен.

Аэро развернулся на звук его голоса — отвечал майор слева… но тут хрустнула ветка где–то справа, и Аэро настороженно закружился на месте.

— Проклятый трус! — Он решил подразнить противника. — Всегда им был! Вот почему прячешься. И вот почему привел сегодня мою мать и нареченную. Боишься сразиться на равных? Знаешь, что я сильнейший!

— Ложь! — завопил Виник. — Ты слабее, и я это докажу!

Аэро продолжал кружиться. Внезапно левая нога его застряла. «Зыбуны», — сообразил Аэро, выдергивая ногу из песка. Надо быть предельно осторожным. Пот ручьем катил со лба, глаза жгло.

— Если не станешь биться со мной, солдаты поймут, что ты трус! — продолжил подначивать соперника Аэро. — Никогда не признают твоего лидерства и рано или поздно свергнут!

Секунду ничего не происходило, но потом с неба на Аэро налетела серебристая молния. Виник, схватившись за лиану, стремительно приближался к Аэро. Свой фальшион он обратил менавлионом — длинным копьем с тяжелым древком. Аэро нырнул в сторону и перекатился. Стукнулся раненым плечом о корень, и тут же рана взорвалась болью. Копье, противно чавкнув, вошло в землю — совсем рядом с его головой, задев волосы.

Виник выдернул оружие из земли и атаковал, но на сей раз Аэро был готов — он вскинул фальшион в форме щита. Посыпались золотые искры. Не дожидаясь, пока Виник ударит снова, Аэро вскочил на ноги и отступил — стараясь не запнуться о корень и не угодить в зыбун. Противники принялись кружить на месте. Уловка сработала: Виник разозлился, и покинув укрытие, сошелся с Аэро на земле. Шансы выровнялись.

— Земля — это мертвый мир, мальчишка! — прохрипел Виник, обводя рукой симулированный лес. — Она больше никогда не станет такой! Соберем на ней ресурсы и продолжим Штерновы поиски, найдем новый дом. Вот наша цель!

Аэро вдохнул запах леса — пряный, горький, влажный и такой живой. Маяк пульсировал, будто напоминая, что родная планета снова сможет стать прежней.

— Ошибаешься! Наша цель — вернуться к Первому ковчегу.

— Ты идиот, как и твой папаша!

Виник сделал выпад — копье прошло совсем рядом с виском, но Аэро успел отпрянуть. Виник нанес еще серию колющих ударов. Хищно оскалился:

— Каково было сегодня увидеть мамулю? Она прекрасный солдат — послушный, умелый боец. И что еще важнее — она выбрала верную сторону.

— Проклятие, ты не имел права читать мое дело! — яростно сказал Аэро.

Присмиренные было эмоции хлынули на поверхность, а вместе с ними — голоса. Отвлекшись, Аэро споткнулся о толстый корень и чуть не упал. Едва успел заслониться щитом, который внезапно сделался неподъемным. Его золотая поверхность пошла рябью и задрожала — первый признак того, что фальшион готов расплавиться. Охваченный паникой, Аэро принялся бороться с голосами.

— А лейтенант Ротман? — продолжал Виник. — Что о ней скажешь? Милашка, правда? Жаль, но ты сдохнешь, так и не уложив ее…

— Заткнись! — теряя силы, прокричал Аэро.

Пора было переходить в наступление, пока эмоции и голоса в голове не одержали верх. Аэро плотнее взялся за ручки щита и приготовился обратить его клинком… Но тут раздался глумливый голос Виника:

— О, и во что же ты его превратишь?

Аэро чуть было не утратил контроль над фалыпионом, оружие едва не расплавилось. Сердце колотилось с бешеной скоростью — Маяк мерцал в такт. Увидев это, Виник коварно усмехнулся.

— Палаш? Как обычно? — издевательски произнес он. — Мне понравилось копаться у тебя в деле! Ты такой предсказуемый. Я был разочарован. Но, знаешь, в эту игру могут играть двое, — сказал Виник и превратил фальшион в палаш.

Он рубанул тяжелым клинком. Аэро едва успел шагнуть в сторону. «Дыши, — сказал он себе. — Просто дыши, черт подери, и не слушай Виника!»

— Ты всегда начинаешь дуэль пассивно, прикрываясь щитом, — скучающим тоном проговорил Виник. — Потом, измотав оппонента, переходишь в атаку: используешь сэкономленные силы и более тяжелое оружие.

Виник нанес колющий удар, но Аэро снова уклонился. Приходилось контролировать Маяк и сдерживать голоса, иначе фальшион грозил расплавиться. Однако дыхательные упражнения на этот раз не помогали: голоса отказывались умолкнуть, а отца, в чьей помощи Аэро отчаянно нуждался, слышно не было. Либо же его голос затерялся на фоне прочих. И вот уже когда Аэро утратил всякую надежду, а щит снова пошел рябью, в голове возник образ Майры: хрупкую девушку посреди ледяной пустыни окутала золотая аура.

Голоса разом умолкли. Аэро вдруг все осознал предельно четко: если он не победит, то не доберется до Земли и никогда не встретится с этой странной и чудесной девушкой. Виник сделал выпад, но Аэро к тому моменту обрел утерянную сосредоточенность. Энергия Маяка наполнила тело, настроилась на волну фальшиона.

— О, не так уж я и предсказуем! — Повинуясь мысленному приказу, щит перетек в катану. — Любимое оружие рядового Тристана.

Аэро отразил удар. Клинки сошлись, и от их скрежета зазвенело в ушах. Полыхнул фонтан искр.

— Какой сентиментальный выбор, мальчишка! — презрительно ответил майор.

— Может быть. Но еще и эффективный, — заметил Аэро и снова сделал выпад.

Более длинным и легким клинком орудовать было проще: лезвие с шипением вспарывало влажный воздух. Аэро двигался быстрее Виника и вот уже начал теснить его: майор еле успевал отмахиваться увесистым палашом. Споткнувшись о корень, он все же устоял на ногах. Пот катил с него градом. Отступая, Виник не заметил, как уперся спиной в ствол дерева.

— Ты в ловушке! — сказал Аэро, замахиваясь мечом.

— Еще чего! — ответил Виник.

В одно мгновение он вернул фальшиону изначальную форму, спрятал его в ножны и вскочил по лианам на дерево.

Клинок катаны врезался в ствол, посыпались искры. Аэро думал было погнаться за Виником, но быстро отказался от этой затеи: он хоть и дрался правой рукой, левое плечо уже захлебывалось от боли. Если не зажившая до конца рана вскроется, Аэро может погибнуть. Лучше уж подождать и попытаться снова выманить Виника.

В голове пробился отцовский голос: «Позволь ему сделать свой выбор. Возможно, он ошибется». Сверху, в кронах зашелестело. «Хоть бы это был Виник», — подумал Аэро. Меньше всего ему хотелось столкнуться с местной фауной. И без нее проблем хватает. Пригнувшись, Аэро пошел на звук. Виник получил шанс восстановить силы после работы тяжелым палашом. А Аэро лишился своего преимущества. Он стал ждать, по–прежнему сжимая катану потной ладонью. Отец прав: нужно дождаться, пока Виник допустит ошибку. Аэро продолжал смотреть вверх. Плотный влажный воздух затруднял дыхание. «Если не можешь взобраться на дерево, — сказал Бриллштейн, — то что тебе под силу контролировать?» Аэро подумал немного.

— Свое положение на земле, — проговорил он, а в голове уже зрела стратегия.

Отец и прочие Верховные командующие оценили ее и одобрили. Мерцание Маяка синхронизировалось с энергетическими токами внутри фальшиона.

Внезапно шелест и треск веток в кронах прекратился, наступила полная тишина. Стоячий воздух обволакивал плотным одеялом, форма насквозь пропиталась потом. Осмотревшись, Аэро выбрал удобную позицию и застыл. Виник не заставил долго себя ждать. Как и в первый раз, он обрушился на Аэро сверху — золотисто–серебряной молнией он слетел с дерева на лиане, метя в Аэро тяжелым копьем. Аэро ждал на месте, а в последний миг шагнул в сторону и перерубил лиану. Виник рухнул как раз в нужное место. Мягкая почва спружинила под ногами майора.

— Отлично сработано, мальчишка! — усмехнулся Виник. — Но я, как видишь, цел!

Вскинув копье, он уже хотел шагнуть к Аэро, но, к собственному изумлению, не смог шевельнуть ногами — они увязли в зыбучем песке. Удивление быстро сменилось испугом, затем паникой. Виник заметался, пытаясь высвободиться, но чем отчаяннее боролся, тем быстрее погружался в песок. Фальшион выпал из его руки и утонул. Лицо майора застыло в маске искреннего ужаса.

— Проблемы, майор? — с притворной жалостью спросил Аэро.

— Не смей бить обездвиженного! — вскрикнул Виник.

Аэро плотнее сжал рукоять меча и подошел ближе.

— Пощады! — завопил майор. — Пощады!

Аэро встал на границе зыбуна и прищурился.

— «Никакой пощады перед лицом слабости», — процитировал он учение и занес меч.

— Он прикончит меня! Чего ждете?!

Майор стал затравленно озираться по сторонам, потом устремил взгляд в небо. «Чувствуя близость гибели, человек паникует», — подумал Аэро, опускаясь на колени перед противником — который убил двух его солдат, его отца, собирался убить его самого, а после увести корабль прочь от Земли в бесплодных попытках отыскать новый дом.

— Я безоружен! — кричал Виник. — Ты не можешь убить меня!

— Как ни жаль, но ты прав, — признал Аэро, опуская меч. — Это противоречит нашей доктрине. Хотя мне и не надо тебя убивать — зыбуны все сделают сами.

— Не–е–ет!

Виник уже погрузился по горло и не мог двигать руками. Он кричал, пока в рот и ноздри ему не набился песок. Затем в панике стал стрелять по сторонам глазами, но вот зыбучий песок поглотил его полностью.

Внезапно Аэро окутала кромешная тьма. Застигнутый врасплох, он покачнулся. Сорвал с себя шлем и моментально перенесся в камеру симуляции. Тут его ждали. Дверь была открыта. В камеру набились майоры — все сжимали в руках фальшионы, придав им формы различных клинков. С майорами прибежали мать и нареченная Аэро. Он понял: симуляцию прервали досрочно, чтобы Виник не задохнулся и Аэро не победил в дуэли.

Его предали. Предали по всем статьям. Майоры, мать, нареченная — все двинулись на Аэро, и в их глазах он прочел готовность убить, особенно в глазах матери. Они собирались убить его и обставить все так, будто он погиб в поединке.

 

Глава 43. УБИТЬ ИХ ВСЕХ

( Майра Джексон )

Голос отца Флавия громом огласил Восьмой сектор, и патрульные тут же, повинуясь приказу, разбились на две группы: одна кинулась к Майре и Пейдж, вторая — к шлюзу. Майра инстинктивно схватила Пейдж за руку и бросилась к брезентовой ширме. Думать о других сейчас было не время — оставалось только молиться, что Калеб и Рикард сумеют позаботиться о Возиусе.

— Куда подевались еретики? — прокричал Бэрон.

— Побежали туда! — ответил Джаспер. — Торопись, ученик, не дай им уйти!

В спину Майре и Пейдж били лучи фонарей, адреналин переполнял девушек. Майра обернулась посмотреть на третий шлюз: к Калебу и Рикарду приближались трое патрульных, а Возиус забрался в кабину подлодки — Майра заметила там его лицо. Должно быть, братишка включил питание, потому что субмарина ожила и глухо заревела, отчего бетонный пол задрожал. Девушки нырнули за ширму. Майра подхватила конец троса с крюком, что свисал со стрелы крана, и бросила его Пейдж.

— Сейчас я отпущу фиксатор, а ты закрепи конец троса вон на той трубе, — шепотом распорядилась она. — Натянем его поперек входа.

Пейдж убежала, а Майра кинулась к панели управления краном и нажала несколько кнопок. Тем временем к ширме со стороны коридора подбежали Джаспер и Бэрон. Скачущие лучи фонариков создавали причудливую игру света и тени. В отдалении, у доков, зазвенел металл, послышались звуки возни — Калеб и Рикард сцепились с патрульными. Майра прикинула в уме: двое против троих — долго парни не продержатся.

Из–за ширмы раздался голос Бэрона:

— Угроза обрушения? Не нравится мне это.

— Не трусь, ученик! — рыкнул на него Джаспер. — Это, скорей всего, уловка червей моторных. Они ведь сюда побежали, так? Значит, и нам нечего боятся.

Отдернув брезент, Джаспер с Бэроном ворвались в отгороженную секцию. Быстро осмотрелись, водя по сторонам фонариками, и наконец нашли Майру с Пейдж.

— Смотрите, вон они! — заметил Бэрон.

— Лови нечестивиц! — закричал Джаспер.

В темноте Майра не могла видеть лиц патрульных, но догадывалась, что те победно ухмыляются. Она схватила Пейдж за руку и потащила ее в дальний конец секции… но там их ждал тупик. В глухой стене не было ни одной вентиляционной решетки.

— Попались! — воскликнул подбежавший Бэрон. — Грешникам не уйти от служителей Оракула…

Не успел он договорить, как вместе с Джаспером рухнул ничком. Фонарики от удара об пол погасли. В кромешной тьме раздались отчаянные крики: должно быть, падая, патрульные разбили себе носы или еще что похуже. Их фонари были направлены на девушек, вот они и не заметили протянутый над полом трос.

— Быстрее, поможем остальным! — прошептала Майра.

Из стоявшего у стены ящика с инструментами она взяла себе увесистый разводной ключ и для Пейдж молоток. Вооружившись, девушки как можно тише покинули огороженную секцию. В доках по–прежнему царила тьма, лишь внешние огни подлодки освещали третий шлюз. Должно быть, Возиус зажег их, когда включал питание. Бейтс пытался открыть люк, но тщетно. «Возиус, похоже, заперся изнутри. Вот умница!» — подумала Майра.

Калеб тем временем дрался с Хорасом, оба отчаянно орудовали дубинками, но Калеб явно проигрывал, висок от удара кровоточил. Рикард сошелся в поединке с отцом. Майра огляделась, но нигде не заметила отца Флавия. Странно… Впрочем, у нее не было времени размышлять, куда подевался жрец. Нужно решать, к кому из друзей прийти на выручку.

— Если не поможем Калебу, Хорас его прикончит! — шепнула Майра. Подкравшись к патрульному сзади, она оглушила его ключом. Хорас, так и не поняв, что случилось, рухнул на пол.

Калеб взглянул на Майру, и недоумение на его лице сменилось облегчением.

— Эй, надо еще Рикарду помочь…

Договорить Майра не успела. Кто–то ударил ее дубинкой, и она упала, прикусив язык. Ощутила во рту солоноватый привкус крови. Голова закружилась, накатила тошнота. Майра попробовала встать, но не смогла.

Бейтс вскинул дубинку, готовый ударить еще, но тут на него кинулся Калеб, и они покатились по полу. Майра кое–как подползла к бесчувственному телу Хораса и попыталась забрать у него дубинку. Однако даже без сознания патрульный крепко держался за оружие, пришлось разжимать ему пальцы. Наконец, завладев дубинкой, Майра попыталась огреть ею по голове Бейтса, но тот оказался куда более опытным бойцом. Он успел скинуть с себя Калеба и отбить удар. Отдача была такой силы, что у Майры отнялась рука. Посмотрев на нее сверху, Бейтс произнес:

— Ты, может, и вырубила Хораса, грешница, но куда тебе тягаться со мной!

Майра хотела было закрыться обрезком грубы, но не смогла поднять руку. Патрульный, заметив это, ухмыльнулся и уже занес дубинку, чтобы ударить Майру, но замер. «Чего он ждет?» — удивилась Майра. Бейтс закатил глаза и рухнул вниз лицом. За спиной у него показалась Пейдж: обеими руками она сжимала окровавленный молоток.

— Святое Море… это я его? — Пейдж, задыхаясь, выронила свое оружие. — Меня сейчас вырвет. Он что… мертв?

— Скорее всего, без сознания, — ответила Майра.

Где–то рядом звенели дубинки.

— Рикард, — опомнилась Пейдж.

Они с Майрой помогли Калебу подняться на ноги и поспешили в центр сектора. Там Рикард сражался с отцом: дубинки их помялись, но Линч–старший и Линч–младший продолжали драться с бешеной силой.

— Главный патрульный Линч! — закричала Майра. — Что вы делаете? Он ваш сын!

— Не сын он мне! — сплюнул Линч. — Нет у меня больше сына!

Очередной его удар пришелся Рикарду в бок, и тот упал на колени. Отец встал над чадом, собираясь добить его.

— Папа, не надо! — вскричал Рикард. — Это отец Флавий нечестивец.

— Нет, нечестивец — ты, — дрогнувшим голосом возразил Линч–старший.

— Но мы умираем! — продолжил Рикард. — «Анимус» ломается, а Синод ничего не делает. Ты хоть понимаешь, что это значит? Не пройдет и года, как мы все задохнемся. Вот почему надо подняться на Поверхность.

— Богохульник! — закричал главный патрульный. — Эта девчонка растлила твою душу!

— Это твою душу растлили Красные Плащи! И если ты нас не отпустишь, вся колония погибнет. Отец Флавий — вот главная угроза. Это он приносит человеческие жертвы. Даже детей не щадит.

— Ложь! Все ложь! — упорствовал отец, однако на его лице уже открыто читалось сомнение.

Отбросив в сторону дубинку, Рикард с жалостью посмотрел на него.

— Папа, я больше не буду драться с тобой. Просто поверь — мне нет смысла врать. И подумай, что за человек может приказывать отцу убить собственного сына? Разве не это зовется грехом?

Линч–старший занес было дубинку, но тотчас опустил. На глаза у него навернулись слезы. Руки задрожали, и он, громко всхлипнув, отбросил оружие.

— Оракул, прости меня. Я не могу убить родного сына.

— О папа… — Рикард обнял его.

Майра невольно отметила про себя: как же они похожи.

— Так ты… веришь мне? — спросил Рикард.

— Меня давно гложут сомнения, — признался Линч–старший. — Особенно с тех пор, как отец Флавий приказал арестовать дочерей Бишопа… и пытать их. — Голос его дрогнул, лицо залил стыд. — Во имя Оракула, они ведь просто дети.

— Значит, ты понимаешь, почему нам надо уплыть?

Лицо главного патрульного помрачнело.

— Если ты говоришь правду… и «Анимус» ломается… мы все обречены.

— Если только не вернемся на Поверхность, — тихо возразил Рикард.

Отец машинально осенил себя священным знаком, но тут же опомнился:

— Святое Море, надо торопиться! Отец Флавий отправился за подмогой и вскоре вернется.

Линч–старший помог Рикарду подняться и отвел его к шлюзу, где их ждали Майра, Калеб и Пейдж.

— Рикард, ты ранен? — спросила Пейдж.

— Хвала Оракулу, не смертельно, — ответил Рикард и, глянув на смутившегося отца, криво усмехнулся. — Я, конечно, не главный врач, но думаю, что жить буду.

Пейдж обернулась к Майре:

— Надо перебинтовать ему раны.

Майра покачала головой:

— Нет времени — отец Флавий уже идет.

Встревоженная, Пейдж тем не менее не стала спорить.

Девушки поспешили к субмарине, а Рикард с отцом оттащили тела Хораса и Бейтса подальше от шлюза. Майра тем временем сделала Возиусу знак, что опасность миновала и можно открывать люк. Братишка наблюдал за происходящим через фонарь кабины, но вот он скрылся в недрах подлодки, а через секунду крышка люка откинулась, и показалась улыбающаяся физиономия Возиуса.

— Эй, вы чего так долго?

Майра закатила глаза:

— Ты все включил?

— Системы готовы. Я только ждал капитана и команду.

Улыбнувшись, Майра полезла по ступеням наверх.

— Молодец, Воз.

«Би–ип!» — пропищал сканер. Дверь в сектор открылась. Внутрь ворвался отец Флавий, а вслед за ним — отряд патрульных, шестеро членов Синода и среди них отец Калеба, да еще толпа жрецов. Только патрульных Майра насчитала человек двадцать.

— Взять их! Они собираются выйти в Святое Море! — закричал отец Флавий. — Они отравят его своими грехами и навлекут на нас Конец! Остановите их!

Главный патрульный обернулся к сыну:

— Рикард, уходи! Я задержу их и закрою шлюз! Видит Оракул, с жертвоприношениями у меня хватает опыта…

Рикард колебался, зато Майра не стала мешкать. Она спустилась в салон подлодки и заняла место пилота, осмотрев приборную панель. Сквозь стекло она видела, как патрульные устремились к ним черной массой. Рядом втиснулся Возиус с компьютером наготове — он уже подключился к системам аппарата. Калеб и Пейдж устроились на пассажирских сиденьях сзади и пристегнулись, подогнав ремни.

Линч–старший тем временем подбежал к панели управления шлюзами и жал на кнопки, пытаясь закрыть третий шлюз, но ничего не происходило. Между тем отец Флавий и патрульные уже почти добежали до субмарины.

— Рикард, они здесь! — закричала Майра.

Друг все еще стоял на ступеньках, по пояс высунувшись в люк. Он смотрел на отца.

— Быстрее!

— Я должен помочь папе!

— Тебя убьют! — ахнула Майра. — Не глупи!

— Нас всех убьют, если я не помогу ему! Он не сможет сражаться с двадцатью патрульными и одновременно закрывать шлюз! Майра, просто пообещай, что всплывешь на Поверхность, отыщешь Первый ковчег и вернешься за нами.

Майра хотела возразить, но Рикард уже выбрался наружу. Сердце у Майры заныло. Рикард подобрал с пола дубинки Хораса и Бейтса и бросился на патрульных. Сбил одного, другого, развернулся к третьему… Майра сразу поняла, что долго он не продержится: противников было слишком много, они нападали один за другим.

Зато Рикард выиграл время для отца: тот лихорадочно пытался разобраться с панелью управления и вот, похоже, нашел нужную комбинацию кнопок — створки люка с чавкающим звуком начали смыкаться. Патрульные повалили Рикарда. Майра краем глаза заметила окровавленное лицо друга. Люк закрылся, отрезав шлюз от Восьмого сектора. Джаспер оказался заперт внутри — вместе с субмариной. В панике он принялся колотить в толстую дверь — все без толку. А Майру захлестнула волна отчаяния: неужели Рикард не поплывет вместе со всеми?!

— Скорее, задраивай люк! — крикнул Возиус. — Иначе нас тоже расплющит!

Майра опомнилась. Как ни трудно было, но ей пришлось взять себя в руки. Жаль только, что она не успела ответить Рикарду на прощальную просьбу. Она обязательно всплывет на Поверхность. Отыщет Первый ковчег. И вернется спасти остальных. Даже ценой своей жизни. Майра ударила по кнопке закрытия люка, и когда крышка захлопнулась, давление в кабине выровнялось, заработала система отопления. Из–за потока горячего воздуха, теплого пальто и близости друзей она почувствовала, что потеет. Наконец открылись внешние створки шлюзовой, и внутрь хлынула вода. Джаспера мгновенно раздавило, а останки разметало по камере.

Субмарина качнулась и, как показалось Майре, ужалась на дюйм–другой. Однако внешний корпус выдержал. Майра нажала кнопку забора воды в балластные баки. Наконец она увидела дно желоба вплотную, а не через толстое стекло иллюминатора колонии. Прочь, во тьму глубин, подальше от света устремились глубоководные создания, студенистые и прозрачные.

Сердце забилось чаще. Пот катил со лба градом, однако температура в кабине уже падала. Скоро путники еще скажут спасибо за припасенные теплые вещи и обогрев.

Майра ощутила зов Маяка — на этот раз гораздо сильнее, чем прежде. Да и голос Элианны зазвучал отчетливее: «Пришло время вернуться в отчий дом». Вдохновленная, Майра накренила ручку джойстика вперед, и субмарина послушно поплыла в открытое море, точно какое–нибудь глубинное животное, освобождая пассажиров из оков Тринадцатого ковчега, унося их в бесконечную непроглядную тьму впервые в жизни. И все, о чем думали сейчас друзья, — вернутся ли они сюда…

 

Глава 44. ВМЕШАТЕЛЬСТВО

( капитан Аэро Райт )

— Ты же не думал, что мы просто так дадим тебе победить? — усмехнулся Дойл.

За его спиной Аэро заметил других майоров — всех, кроме Виника, — и свою мать с Даникой.

— Майор, это неслыханно! Это откровенная измена! Вмешательство в дуэль противоречит нашему учению! Всем воинским правилам.

— Ох, какой вы наивный, капитан, — отозвался Дойл. — Вам конец. — Обернувшись к женщинам, он скомандовал: — В атаку!

— Есть, сэр! — в унисон ответили они.

Мать придала своему фальшиону форму нань дао — широкого меча с небольшой гардой; рукоять она сжимала обеими руками. Ротман же обратила фальшион в альшпис — копье с граненым наконечником. Уклоняясь от выпада Ротман, Аэро подумал: «Она проверяет меня, смотрит, как быстро я реагирую». Мать с воинственным криком рубанула мечом — Аэро ушел, крутнувшись вокруг оси. Уперся спиной в стену. Отступать стало некуда.

— Мама, я не стану биться с тобой! — сказал Аэро, превращая катану в щит. — И с вами, рядовой Ротман. Вы моя нареченная.

— Ненадолго, надеюсь! — ответила Даника и снова кольнула.

Аэро отвел удар копья, затем — нань дао.

— Мама, ты не обязана подчиняться Дойлу.

— Прекрати называть меня так! — прокричала мать и снова рубанула мечом, промахнувшись совсем чуть- чуть. — Глупый мальчишка. Слишком сентиментальный и зависимый, эмоционально неустойчивый. Отдав тебя в Агогэ, я была счастлива избавиться от тебя.

Аэро словно ударили под дых. Даника воспользовалась моментом и всадила ему копье в раненое плечо. Форма тут же окрасилась алым. Но Аэро не почувствовал боли. Тело словно онемело. Фальшион грозил расплавиться, поверхность щита снова пошла рябью, размягчилась. Увидев, что ее слова ранят сына куда сильнее стали, мать довольно ухмыльнулась; снова загомонили голоса прежних носителей. Аэро подхватила и понесла штормовая волна безумия. Хотелось одного: отбросить фальшион и сорвать Маяк с руки, любой ценой. Аэро упал на колени. Щит у него в ослабевшей руке пошел волнами. Перед глазами замелькали черные точки. Мать подошла, занося меч.

— Майор Дойл, с вашего разрешения…

— Добейте его, лейтенант, — приказал Дойл, — и вас повысят до капитана.

— Благодарю, сэр!

— Мама, я не стану с тобой драться, — через силу проговорил Аэро, сбрасывая щит. Левой руки он не чувствовал, как будто отморозил ее.

Аэро склонил голову, сдаваясь, подставляя шею под удар. Мать посмотрела на него сверху вниз — как когда–то, когда он был еще маленьким мальчиком, жадно ловившим каждое ее слово. Правда… матери больше не было. Перед Аэро стояла просто женщина–воин: медноволосая, со смертельным оружием. Не ее он когда–то боготворил и обожал всеми фибрами души, не ее возвращения и любви он ждал. Мать ушла, навсегда.

— Да будет так, — произнес Аэро.

Напоследок он подумал о Майре Джексон: «Прости, что мы так и не увиделись». Маяк у него на руке неистово мерцал.

«Ну, когда же мать наконец опустит клинок в одном, последнем ударе?»

— В атаку! — прогремел совсем другой голос.

В камеру симуляции хлынула серебристая волна воинов: это Рен вела за собой половину отряда. Сбитый с толку, Аэро поднял взгляд и увидел, как на майоров накинулись Синь, Этуаль, Хосико… Рен обратила фальшион в любимую саблю тальвар — тяжелый клинок в ее руке порхал как перышко. Грозная и прекрасная, Рен двигалась грациозно, словно не билась насмерть, а исполняла некий ритуальный танец.

Лейтенант ловко расправилась с Оранком, оттолкнув его в сторону, затем несколькими меткими ударами обезоружила Кирана — его меч расплавился и растекся по полу. Забившись в агонии, Киран рухнул на колени. Наконец, подбежав к Аэро, Рен крикнула:

— Лейтенант Райт, отойдите!

Мать Аэро обернулась как раз вовремя и успела отразить удар. Камера озарялась яростными вспышками, звенела сталь. Аэро назвал бы это сражение прекрасным, если бы не жертвы: Этуаль ранили в грудь, и она истекала кровью. Киран лежал на полу в позе эмбриона. Даника примкнула к матери Аэро, вместе они теснили Рен — даже такой безупречный боец не мог справиться сразу с двумя противниками.

«Вставай, сын, — в голове, перекрывая шум битвы и крики Верховных командующих, раздался голос отца. — Лейтенанту Джордан нужна твоя помощь». Почувствовав, что силы возвращаются, Аэро перехватил щит (поразительно, он сохранил форму!), продел руку в лямки, ощутив, как восстановилась связь с клинком. «Палаш», — отдал он мысленный приказ, и фальшион морфировал — легко, в долю секунды. Маяк замерцал с новой силой, и Аэро понял: отец с ним. Это придало смелости, и он бросился в атаку.

— Нужна помощь, лейтенант? — спросил он у Рен.

— А, вы снова в строю, капитан! — задорно ответила Рен, чем еще больше порадовала Аэро. Пот катил с нее градом, она запыхалась, но, похоже, еще не выдохлась. Вот она отвела в сторону копье и тут же парировала удар нань дао. — Чего ждете? Особого приглашения? — прокричала она.

Вдвоем Аэро и Рен быстро победили. Более тяжелый и сильный, Аэро легко обезоружил мать: несколько быстрых колющих ударов, один рубящий — и фальшион вылетел из рук Лидии.

— Пощады! — воскликнула она, падая на колени. — Будь милосерден ко мне, сын!

Аэро всмотрелся в ее лицо и понял: она пытается манипулировать его чувствами.

— Ты не заслуживаешь пощады, — с презрением проговорил он, и Лидия съежилась от страха. Однако Аэро опустил меч и сказал: — Но я исполню твою просьбу.

Мать бухнулась ему в ноги:

— Спасибо, сэр! Я ошибалась: сильнейший воин — это вы!

Аэро отвернулся, даже не дослушав. Ему не о чем было разговаривать с женщиной, которая родила его, растила пять лет, а потом просто выбросила, как мусор. Аэро глянул на Рен — и вовремя: она как раз выбила копье из рук Даники Ротман, и нареченная Аэро упала на колени.

— Сдаюсь!

Рен с Аэро улыбнулись друг другу. Вот ради чего они жили все это время — ради схватки, что горячит кровь. Вот к чему готовились в Агогэ, сражаясь бок о бок в учебных боях.

— Дойл вызвал подкрепление, — сообщила Рен. — Солдаты все еще подчиняются майорам, и у нас нет доказательств их измены. Сэр, нельзя здесь оставаться!

Да, Рен права. Их слишком мало, и они не выстоят против армии.

— Куда же нам деваться? — вслух подумал Аэро и тут же, заметив блеск в глазах помощницы, догадался: — Ты все заранее продумала, да?

Рен кивнула:

— Наша миссия! Мы полетим на Землю.

Маяк вспыхнул: это Бриллштейн торопил их.

— Тогда летим! — согласился Аэро. — Пора убираться отсюда.

Они прорубились к выходу — оставшиеся в живых майоры отказывались сдаваться и вели бой с солдатами отряда. В безумии драки Аэро с гордостью отметил, как достойно держится против более опытного офицера Синь. Но когда они с Рен уже ступили на порог камеры, Аэро встал как вкопанный.

— Лейтенант, мы не можем бросить наших!

Лицо Рен омрачилось печалью.

— Сэр, они хорошие бойцы. Вы отлично обучили их, но мы заранее с ними все обсудили. Я каждому давала выбор.

— Я не позволю им погибнуть из–за меня! — возразил Аэро, загораживая проход.

— Они всю жизнь готовились к этому дню. «Солдат стремится к славной смерти от руки достойного врага», — процитировала она. — Разве не такой судьбы вы желали для своих ребят?

Так гласил один из пунктов доктрины, и Аэро это знал, потому что сам стремился к такой смерти — в бою. И все же он медлил, судорожно сжимая в руке фальшион.

— Сэр, ваше время пока не пришло, — напомнила Рен. — Так сказал старик–оружейник. Ваша судьба свершится в другом месте — на Земле. Капитан, мы должны улетать! Я уже приготовила спасательную капсулу, но надо спешить.

«Лейтенант права, — сказал отец. — Ты знаешь, в чем твое истинное предназначение».

Аэро словно очнулся и побежал следом за Рен. Сперва они хотели воспользоваться кратчайшим путем, но навстречу им, грохоча сапогами, спешил боевой отряд. Тогда Рен с Аэро свернули к лифту и спустились на нижнюю палубу где располагался ангар с капсулами. Двери лифта с шипением открылись. Рен огляделась:

— Чисто!

Тогда они выбежали из кабины и помчались по коридору Огибая поворот, услышали за спиной топот и крики.

— Еще отряд! — крикнул Аэро.

— Сюда! — Рен нырнула в другой коридор.

Он наконец вывел их в просторный ангар, заполненный небольшими судами — в некоторые из них грузили припасы и оборудование. За процессом следили солдаты из инженерного отряда. Рен утянула Аэро за контейнер с кислородными баллонами.

— Смотрите, катера охраняются, зато спасательные капсулы остались без присмотра. Я уже нагрузила одну припасами. Идемте.

Пригнувшись и стараясь не высовываться из–за контейнеров, Рен и Аэро поспешили к дальнему концу ангара. Рен вела капитана к панели, отмеченной надписью «Капсульная ниша № 7», но вдруг им преградил путь человек в легкой больничной сорочке, с бластером в дрожащей руке. Дуло смотрело точно на них. Закай. Смуглый, сейчас он был смертельно бледен, из вены на сгибе руки торчала игла капельницы. После несчастного случая с фалынионом он не покидал Лазарета, проходя бесконечное психиатрическое обследование. Рен и Аэро встревоженно переглянулись.

— Капитан, берегитесь! — закричал Закай.

— Брось оружие! — ответила Рен. — Это приказ, рядовой!

Бластер в ослабевшей руке Закая ходил ходуном. Аэро предупреждающе посмотрел на Рен и вскинул руки.

— Закай, не надо, — ровным голосом произнес он. — Возвращайся в Лазарет. И не стоит никому говорить, что ты нашел нас.

— Капитан, при всем уважении, пригнитесь!

И тут Аэро услышал шаги за спиной. Он даже оборачиваться не стал — мгновенно утянул за собой на пол Рен.

— Сдохните, мерзавцы! — прокричал Закай и принялся палить из бластера.

Над головой у Аэро и Рен промелькнули разряды плазмы. Раздалось два глухих удара — это упали сраженные выстрелами преследователи. Аэро рискнул и обернулся: за спиной у него лежали майоры Оранк и Моро. У каждого в груди чернели дымящиеся раны. Аэро поднялся на ноги.

— Я неверно истолковал твои мотивы, рядовой! — отдал он честь Закаю. — Приношу извинения.

Закай потупил взгляд.

— Нет, сэр, вы были правы на мой счет: я эмоционально опасен — медики подтвердили диагноз. Мой фальшион не просто так расплавился.

— Рядовой, при всем уважении, медики ошибаются, — возразил Аэро и в ответ на недоверчивый взгляд Закая произнес: — Ты хороший солдат.

— Правда, сэр?

Подойдя к Закаю, Аэро положил руку ему на плечо.

— Ты исполнил свой воинский долг, но встать с койки и совершить подвиг тебя заставили эмоции. Не забывай об этом. И прими мою благодарность.

Из тени между контейнерами, шелестя алой мантией, вышел оружейник Ксандр. За спиной у него висела сумка.

— Что вы здесь делаете, брат? — удивленно спросил Аэро.

— Мне велено сопровождать вас в странствии на Землю. Вчера состоялся совет братства, и все мастера пришли к единогласному решению.

— Я ценю вашу помощь, брат, но вам со мной нельзя.

Оружейник вскинул руку, призывая к тишине.

— Капитан, вам меня не переубедить, не тратьте слова попусту. В Кузне о назначении вашего странствия известно больше, чем любому из солдат на корабле. В нашем учении тысячу лет назад было сказано о том, что вы избранный. К тому же без меня некому будет подзаряжать ваш фальшион.

— Разве это возможно вне Кузни?

Оружейник тряхнул увесистой сумкой:

— С дозволения Ордена мой старший брат разработал портативную модель зарядной станции. Он готовился к вашей миссии заранее.

— Мне правда жаль перебивать вас, — вмешалась Рен, — но скоро здесь будет вся армия. Если хотим улететь, то лучше поторопиться.

— Удачи, сэр, — отсалютовал Закай.

Аэро ответил тем же.

— Возвращайся в Лазарет, пока тебя не хватились.

Закай подчинился. Он бросил бластер в мусорный бак, из которого оружие потом попадет в утилизатор, сжигающий все дотла, в том числе и улики. Когда он покинул ангар, Рен нажала кнопку возле панели седьмой ниши: створки дверцы разошлись, открывая доступ к капсуле. Рен забралась в нее первой и заняла место второго пилота. Оружейник устроился на пассажирском кресле и пристегнулся. Аэро с тоской посмотрел на ангар. В конце концов, он готовился покинуть дом — место, где он провел последние шестнадцать лет жизни. И может быть, покинуть навсегда.

«Твой дом — Земля», — напомнил отцовский голос, и все Верховные командующие дружно поддержали его. Внезапно перед мысленным взором Аэро промелькнул образ Майры, хрупкой и миниатюрной. Он увидел ее сидящей на месте пилота странного аппарата. Девушка вела его сквозь густой мрак. Аэро ощутил ее страх, печаль и отчаянную надежду. Ее постигла страшная потеря: пострадал любимый человек. Друг. Возможно, даже погиб. Аэро чувствовал: Майра близка как никогда. Поддавшись порыву, он чуть не позвал ее по имени, но вот видение пропало — его словно высосало из разума, как космический мусор, затянутый в гравитационное поле черной дыры.

— Капитан, попутчиков ждете? — громко позвала Рен.

Этого хватило — Аэро очнулся.

— Мда, я и не ищу легких путей, не правда ли? — ответил он, пытаясь не дать Маяку завладеть сознанием.

Рен вскинула бровь:

— Мягко сказано.

Аэро широко улыбнулся и, запрыгнув в капсулу, сел за пульт управления. Действия при эвакуации они отрабатывали бесконечно, и потому он знал, что делать. Рен к тому времени уже активировала капсулу, значит, наверняка сработала сигнализация, и майоры знают, где искать беглецов. Надо спешить. Аэро нажал кнопку, и люк капсулы закрылся. Ожили двигатели, и перед ними разошлись внешние створки ниши. Сквозь фонарь Аэро увидел непроглядную тьму открытого космоса, нарушаемую только мерцающими созвездиями и исполинским шаром Земли.

Серая планета манила, и Аэро чувствовал пульсацию Маяка. Дом звал, и невозможно было сопротивляться этому зову. Твердой рукой он нажал несколько кнопок на приборной панели. Из сопл вырвалось пламя. «Старт спасательной капсулы, — зазвучал из динамиков спокойный женский голос. — Осталось три секунды, две, одна…»

Капсула пулей вылетела из ниши, оставляя за собой шлейф искр. Мгновение беглецы оставались наедине с бездной, но тут на них обрушился шквал огня из корабельных орудий. Капсулу затрясло от разрывавшихся рядом разрядов. Очередным взрывом задело правый двигатель. Аэро резко бросило вперед — если бы не ремни, его размазало бы по стеклу. Взвыла сирена, замерцали аварийные огни.

— Капитан! Мы потеряли правый двигатель! — воскликнула Рен.

Оружейник у нее за спиной побледнел и стал причитать:

— Aeternus… eternus…

Искристый шлейф превратился в месиво из дыма и обломков.

— Переключаюсь на ручное управление! — крикнул Аэро, хватаясь за штурвал.

Подбитая капсула падающей звездой устремилась к Земле. Ожило радио, и Аэро хотел было выключить его, но тут сквозь шум статики пробился голос:

— Капитан Аэро Райт… — Майор Виник. — Вы… приговорены… к пожизненной ссылке!

 

Глава 45. ПОЛУНОЧНАЯ ЗОНА

( Майра Джексон )

Плыть по желобу оказалось делом нелегким. Майра уже перебирала в голове варианты, как они могут погибнуть (и таких было не мало). Например, их раздавит. И пусть Майра верила в инженерный гений отца, Джона не успел испытать субмарину. Одно слабое место, один недочет в конструкции — и лодку расплющит вместе с ребятами.

Вдобавок горе–мореплаватели могли замерзнуть насмерть. Даже одетая в теплое пальто и при включенном на полную мощность обогреве, Майра лязгала зубами, дыхание вырывалось изо рта паром. Температура на такой глубине — где–то около нуля градусов по шкале Цельсия. Если подлодка вдруг застрянет или, что хуже, закончится энергия, то беглецам не грозит задохнуться — она умрут от переохлаждения.

Тут Майра подумала про огонь. На борту имелся приличный запас кислорода, который — если верить приборам — позволит продержаться часов шестьдесят. Джона снабдил подлодку маленьким огнетушителем, но он никак не спасет от пожара, если вдруг заискрит проводка и кислород в баллонах вспыхнет. А ведь были еще подводные течения (эти швыряли субмарину, как ребенок–игрушку), морское дно щетинилось острыми скальными выступами, грозившими пробить обшивку, тут и там гидротермальные источники спонтанно извергали потоки горячей воды — субмарина могла в них расплавиться.

Майра предпочла ни с кем не делиться своими страхами: друзья только сильнее расстроятся, а ведь они и так переживают из–за Рикарда. Она сама то и дело вспоминала, как Рикард, избитый, упал и его накрыло черной волной патрульных. Выжил ли он? Оставалось надеяться на лучшее.

— Гидротермальное жерло! — воскликнул Возиус и застучал по клавишам. На мониторе компьютера он следил за всплытием и за тем, что снаружи. — По левому борту!

Майра скорректировала курс, забирая вправо. Слева в свете прожекторов она разглядела скальный выступ, из которого бил гейзер. Рядом с жерлом ползали странные существа. «Должно быть, — с трепетом подумала Майра, — они выживают за счет тепла».

— С какой скоростью идем, Воз?

— Тридцать узлов, — ответил братишка. — Это наш максимум.

Не отрывая глаз от морского дна, Майра вдруг перенеслась в совершенно иное место. Перед ней возник Аэро: он думал о ней, стремился к ней всем сердцем. Глубина его тоски по ней ошеломляла. Майра, чтобы не выкрикнуть его имя, крепче ухватилась за джойстик. Видение сделалось четче: Аэро тоже управлял каким–то судном, но летел он сквозь пустоту, жизни в которой было еще меньше, чем на морском дне. Майре передались его эмоции: страх, горе и печаль мутным облаком туманили разум. Случилось нечто ужасное.

В голове промелькнуло страшное слово: изгнание. На миг Майра ощутила, что они снова вдвоем, что их тела и Маяки слились воедино. «Так он теперь тоже изгнанник…» — поняла Майра. Неожиданно видение пропало. Первый раз Майра ощутила связь с другим носителем наяву, а не во сне, значит, они стали ближе друг к другу. «Мы оба направляемся к Поверхности», — догадалась она. Голос Калеба вернул ее к реальности:

— Долго нам еще до… Поверхности? — спросил он. Ему было непривычно произносить запретное некогда слово громко и ничего не опасаясь.

Возиус вывел на монитор карту, однако Майра закрыла глаза и воззвала к Маяку.

— Всплытие займет несколько часов, — сказала она, получив ответ. — Маяк говорит, что мы почти достигли нужных координат.

Она сверилась с датчиками давления и удовлетворенно кивнула. Хорошо, что не надо проходить декомпрессию. Спустя несколько минут Маяк вспыхнул, извещая о том, что они достигли нужной точки.

— Сбрасываю балласт! — объявила Майра и нажала несколько кнопок.

Открылись балластные баки, сливая лишнюю воду. Майра наклонила ручку джойстика, регулируя наклон руля, и лодка пошла вверх. Майра испытала огромное облегчение: расчеты отца оказались верны.

Наконец они поднялись из бездны в полуночную зону, пролегавшую где–то в четырех километрах от поверхности океана. Майра крепче сжала рукоятку джойстика, маневрируя и сопротивляясь сильным течениям. Скоро, очень скоро они достигнут сумеречной зоны, а это всего километр от Поверхности. Пейдж тем временем уснула, положив голову на плечо Калебу. Поймав на себе взгляд Майры, Калеб смущенно пожал свободным плечом:

— Ну, я решил, пусть отдохнет.

Кровь у него на виске запеклась. Как ни странно, рана сделала Калеба еще привлекательнее: некогда мягкие, черты лица стали жестче. Это был уже не избалованный сын чиновника, но мужчина. Несмотря на холод, щеки Майры порозовели. В этот момент Пейдж заерзала и проснулась:

— Уже приплыли?

Майра откашлялась:

— Мы почти в сумеречной зоне, а это всего в километре от Поверхности. Уже и до солнечной зоны рукой подать.

— А, солнце, — сонно промямлила Пейдж. — Всегда хотела поглядеть на солнце. Оно ярче и теплее автоматического освещения?

«Так и есть, — подсказала Элианна. — Намного ярче и теплее». Майра повторила ее слова Пейдж, и та пришла в восторг.

— Смотрите! — позвал Возиус. Он напряженно вглядывался в экран компьютера. — Там что–то есть!

— Что значит — что–то? — Майра тоже посмотрела на монитор.

За бортом была все та же темень. Прожекторы, не в силах пронзить ее, освещали небольшой пятачок по радиусу субмарины. Возиус еще понажимал на кнопки… и побледнел.

— Не знаю… но оно крупное. Вдвое больше подлодки.

Майра попыталась задавить растущую панику и сосредоточиться на управлении судном.

— Что–нибудь еще, Воз?

— Ага… оно идет прямо на нас. Быстро идет.

— Насколько быстро? — ахнула Пейдж.

— Да уж быстрее нашего, — ответил Возиус. — Оракул, спаси и сохрани, оно приближается. Визуальный контакт через три секунды… две… одну…

Субмарину накрыло тенью и резко тряхнуло. Если бы не ремни безопасности, пассажиры вылетели бы из кресел, врезавшись головами в потолок. Лямки больно впились в грудь и плечи. На панели вспыхнул красный тревожный огонек, раздался аварийный сигнал.

— Святое Море, что это? — прокричала Майра, пытаясь выровнять подлодку и надеясь, что ее не повредило.

— Кракен! — воскликнул Калеб. — Я щупальца видел — огромные!

Возиус выпучил глаза:

— Ты же говорила, что их не бывает!

— Видимо, ошибалась, — пробормотала Майра.

Изгои обожали рассказывать байки о гигантских морских чудищах, которых, однако, никто в глаза не видел. До сих пор. Неизвестное существо, видимо, осмелело и снова налетело на них, на этот раз сильнее. Сквозь стекло Майра разглядела раздутое тело, огромные глаза и жадно протянутые к подлодке щупальца. Аварийные сигналы усилились. Субмарине крепко досталось, еще одно повреждение — и она не выдержит.

— Воз, я теряю управление! — прокричала Майра.

Тем временем вода снаружи сделалась светлее. Они уже почти достигли Поверхности. Майра включила ускорители, задирая нос подлодки и уходя от кракена. Чудовище устремилось следом: добыча удивила его своей прытью, но упускать ее оно не собиралось. Существо почти настигло их…

Выжав из подлодки всю мощность, Майра направила ее вверх, и вот они торпедой вырвались на воздух, взлетели над волнами и окунулись в слепяще яркий свет солнца. Майра, не сбавляя скорости, направила подлодку к скалистому берегу вдали. Взрезая носом пенные воды, субмарина устремилась к суше.

— Поверхность! — волнуясь, произнес Возиус, указывая перед собой через стекло. — Она и правда здесь! Мамины сказки… они не врали!

Внезапно из–под воды выстрелило щупальце и оплелось вокруг рулевого устройства позади субмарины.

— Нет! — закричала Майра.

Кракен вцепился мертвой хваткой и потянул назад под воду, на глубину — даже ускорители не помогали вырваться. Приборная панель горела красным. Кракен сумел пробить обшивку: корпус треснул, и внутрь хлынула вода. Как Майра ни старалась, управление она потеряла: подлодка стремительно уходила вниз.

— Собери всю энергию из аккумуляторов! — прокричала она Возиусу, и его пальцы замелькали над клавиатурой.

Вода поднялась до колен, соленые брызги били в лицо, глаза щипало.

— Разряжаю батареи! — объявил Возиус, стараясь перекричать оглушительный рев воды и аварийных сигналов.

— Энергию на ускорители!

Огни в салоне сделались глуше и замерцали. Субмарина продолжала погружаться: корпус стонал и трещал, вода прибывала. Давление грозило расплющить их, но тут на панели загорелась один–единственная зеленая лампочка — точно маяк надежды посреди моря красных огней: задние ускорители получили максимальный заряд. Не теряя ни мгновения, Майра врубила их. Раздался взрыв, который предназначался отцом Майры для того, чтобы придать судну ускорение и выбросить его на поверхность, но вместо этого ударил кракену в пасть. Чудовище заревело и разжало хватку, выпустило облако чернил и скрылось в нем. Майра не стала дожидаться его возвращения. Наклонила джойстик вперед, снова уводя подлодку вверх.

Несколько минут — и они взлетели над водой. Волны били в борта, швыряя субмарину из стороны в сторону. Вода по–прежнему лилась в салон — подлодке оставалось держаться на плаву считаные секунды.

— Борт в аварийном состоянии! — прокричала Майра, отстегиваясь и выпрыгивая из кресла. Она метнулась в заднюю часть салона, где лежал спасательный плот. — Всем покинуть корабль!

* * *

Подбитая, капсула неслась сквозь космос, оставляя за собой огненный след. Выстрел из корабельных орудий повредил ее, но не уничтожил: все системы жизнеобеспечения функционировали. Аэро, правда, не был уверен, цело ли покрытие, которое не позволит им сгореть в атмосфере, но выяснить это мог, лишь надев скафандр и выйдя в открытый космос. Впрочем, спасательная капсула — не полноценный транспорт, и такого оборудования на борту просто не было. Так что Аэро решил не забивать голову бесперспективными мыслями.

Он сосредоточился на управлении. Земля впереди росла и вскоре уже заслонила собой черноту космоса. Крохотной капсуле предстояло войти в атмосферу. Из–за повреждений в механизме Аэро не мог задать точные координаты посадки и надеялся только, что сумеет сесть на одном с Первым ковчегом континенте. Из–за трения капсулу охватило пламя, и она замедлила падение. В салоне сделалось жарко. Теперь малейшие изъяны в изоляции могли стоить экипажу жизни. Один за другим на приборной панели стали загораться аварийные огни.

— Капитан, — позвала Рен, — капсула выдержит?

Голос ее дрожал — не только от страха, но еще и потому, что судно сильно трясло. Оружейник на заднем сиденье склонил голову и тихо молился:

— Aeternus… eternus…

— Надеюсь, — мрачно ответил Аэро.

Тряска усилилась. Загорелось еще больше аварийных огней. Мир за бортом, казалось, состоит из огня: из рыжего, красного и белого пламени, охватившего капсулу.

— Нам не повредило изоляцию? — перекрикивая шум, спросила Рен.

— Точно сказать нельзя! — Аэро старался держать штурвал как можно ровнее. — Управление на меня, лейтенант!

Рен щелкнула переключателем:

— Принимайте!

Теперь их судьба была целиком в его руках. Вспомнив все, чему учили в Агогэ, Аэро постарался смягчить вход в атмосферу. Чем ниже они опускались, тем сильнее разогревалась капсула: судя по датчикам, температура уже поднялась до тысячи шестисот градусов по шкале Цельсия. Оставалось молиться, что изоляция не нарушена. Одно хорошо: раз капсула нагревается от трения о воздух, значит, на Земле сохранилась атмосфера. Некоторые опасались, что катастрофа уничтожит и ее, но сканирование показало: на Земле можно дышать без вспомогательных устройств. Утешение, правда, слабое…

Капсула ворвалась на Землю — непрошеный гость в чужом мире. Внизу уже четко виднелась поверхность — скалистая, пыльная. Не красная, как на Марсе, а желтовато–серая, блеклая и безжизненная. И вот это — их дом? Только успел Аэро так подумать, как раскрылись парашюты; капсулу со всех сторон обволокли серебристые воздушные подушки. Парашюты с задачей справились, но скорость упала слишком резко: капсулу дернуло с такой силой, что у Аэро хрустнуло в шее, и он затылком ударился в подголовник. В голове загудело, однако он испытал облегчение: самое страшное позади.

Капсула медленно продолжала снижаться; подушки не позволяли разглядеть надвигающуюся поверхность, однако и так было ясно: ждать осталось недолго. Наконец капсула коснулась земли: подушки спружинили и подбросили ее вверх — и так несколько раз. Мир снаружи закрутился, превратившись в размытое пятно. Рен сильно побледнела. «Только бы не стошнило», — пронеслось в голове у Аэро. Оружейник продолжал молиться, повторяя одну и ту же фразу:

— Aeternus eternus… Aeternus eternus… Aeternus eternus…

Наконец капсула, подскочив последний раз, упала, опрокинулась и врезалась в скальное образование. От удара люк открылся, и внутрь брызнуло каменное крошево вместе с облаком сероватой пыли. Теряя сознание, Аэро успел ощутить на языке привкус пепла и песка.

 

Глава 46. ПОТЕРПЕВШИЕ КРУШЕНИЕ

( Майра Джексон )

Холодные брызги привели Майру в чувство. Она вяло приподнялась и обнаружила, что лежит в спасательном жилете, перегнувшись через борт почти сдутого плота. Где они оказались? Щурясь на свет заходящего солнца, Майра осмотрела пустынный каменистый берег и заметила вдалеке своих спутников: те лежали на берегу не шевелясь. Сердце стиснуло страхом. Майра моментально все вспомнила: они бежали из Тринадцатого ковчега в подводной лодке, бросив Рикарда — он стал жертвой патрульных. Подлодка поднималась из желоба — выше, выше и выше… На них напал кракен, который чуть не сокрушил субмарину. Корпус дал течь. Но что было после?..

Морщась от боли, Майра поднялась на ватные ноги. Губы растрескались, жутко хотелось пить. Кожа, ставшая ярко–розовой, саднила. Надо же, Майра сгорела на солнце! Она как можно быстрее похромала к спутникам: Калеб лежал на спине, сжимая под мышками Пейдж и Возиуса. «Он спас их…» — догадалась она. Пейдж внезапно открыла глаза и перевернулась на бок, Возиус сел, потирая голову. Они выжили, не двигался лишь Калеб. Кожа у него приобрела серый оттенок — совсем как камни на берегу. Майра опустилась рядом с ним на колени и потрясла друга за плечи:

— Во имя Оракула, вставай!

Она с трудом осознала, что Пейдж помогает ей.

— Быстрее, на бок его! — велела подруга. — Может, он просто воды наглотался?

Они кое–как повернули Калеба на бок, и Пейдж надавила ему на грудь. Изо рта у Калеба и правда полилась вода, но он по–прежнему не дышал. Пейдж обернулась к Майре:

— Нужно сделать ему искусственное дыхание!

— Ты просто говори, что мне делать! — сквозь слезы пробормотала Майра.

Вновь положив Калеба на спину, Пейдж принялась ритмично нажимать ему на грудь, а Майра по ее сигналу делала дыхание рот в рот; губы у Калеба были холодные, просто ледяные. Она вспомнила, как жадно и горячо он ее целовал, и сердце заныло от боли. Тогда Майра поклялась себе, что если Калеб выживет — если каким–то чудом вернется, — то она его больше не бросит. Мысленно дав себе зарок, она продолжала вдыхать воздух в рот Калебу, однако он никак не реагировал. Так продолжалось еще несколько минут — Калеб даже не пошевелился. Грудь его вздымалась, лишь когда ее наполняла воздухом Майра; сердце сжималось, лишь когда на него давила Пейдж. Наконец она, смахнув слезы, отстранилась:

— Майра, все конечно. Он погиб.

— Нет… я не верю! — вскричала Майра и снова приникла к губам Калеба. — Нужно продолжать. Я уже потеряла Рикарда… Еще одной потери я не вынесу.

Она была как в тумане, но оттащить себя от Калеба братишке не позволила. Поразительно, как она всего боялась. Боялась собственных чувств, или что его отец узнает про их отношения, или что Калеб опять ее бросит… Слезы потекли по щекам. Майра наклонилась к Калебу, посмотрела на его прекрасное — пусть даже мертвое — лицо и вспомнила объятия, ласки. Вспомнила, как он порвал с ней, лишь бы спасти ее от гнева отца и Синода — и тем обрек себя на муки; как помог отыскать Маяк, а после отважно отправился на Поверхность, оставив сытую жизнь под водой.

— Калеб… я люблю тебя, — прошептала Майра.

Она приподняла ему голову и поцеловала, наполнив легкие кислородом. Не прервала Майра поцелуя, даже когда у нее самой воздух закончился и перед глазами замелькали темные точки. Мир вокруг померк, но Майра целовала Калеба, как не целовала никогда в жизни. Она уже теряла сознание, но не могла остановиться.

И вот, уже проваливаясь во тьму, она что–то почувствовала. Синие губы Калеба слегка потеплели, дрогнули, глаза под веками дернулись. Резко выдохнув, Калеб пришел в себя. Вот он был мертва, а в следующее мгновение уже кашлял и отплевывался. Майра перевернула его на живот и похлопала по спине. Калеба снова вырвало водой.

Когда самое страшное было позади, он откинулся на спину и, лежа на руках у Майры, слабо улыбнулся:

— Святое Море, надо умирать почаще. Если всегда будешь меня так целовать.

— Не вздумай! — ответила Майра. На лице читалось облегчение. — Я серьезно.

Пейдж смотрела на Калеба как на призрака.

— Это… это невероятно, — запинаясь, проговорила она. — У него же сердце не билось… сколько?., очень долго. В Больнице я слышала истории, как люди тонули в ледяной воде, а потом их удавалось оживить… но думала, что это все выдумки.

Возиус, поразмыслив немного, тихо произнес:

— Мир полон загадок.

После всего пережитого спорить никто не стал.

* * *

Чуть дальше вдоль береговой линии друзья нашли останки своей подлодки. Субмарина — точнее, ее обломки — лежала на почерневшем берегу. Одного взгляда хватило, чтобы понять: больше судно в плавание не выйдет. Солнце тем временем опускалось за горизонт, возвещая о приближении ночи — настоящей ночи. В гаснущем свете дня Майра, Возиус и Пейдж забра ли с борта субмарины все, что смогли унести, и разложили вдоль берега сушиться. Запасы их заметно оскудели: что–то стало негодным, пропитавшись морской водой, что–то сгинуло в жадном чреве моря.

Пейдж велела Калебу отдыхать, и он сидел, привалившись спиной к кривым кусками вулканической породы. Он неотрывно смотрел на небо, пытаясь привыкнуть к новому миру, миру без границ. Всем им был он чужд. Ведь всю свою жизнь они провели в тесной колонии и ни разу не видели ничего столь прекрасного, как солнце, стоявшее высоко в бескрайнем небосводе, где лениво ползли редкие облачка.

Когда солнце опустилось совсем низко, расплескав над их головами всю палитру красок, ребята замерли, любуясь: ярчайшие розовый и пурпурный оттенки постепенно бледнели, пока наконец на землю не опустилась ночь. «Мир полон загадок», — вспомнила Майра.

Поужинали скромно — вяленой рыбой. Запасы ее чудом уцелели при аварии и не намокли благодаря плотной упаковке. Фильтры с легкостью превращали соленую воду в пресную, и ребята жадно утолили жажду после дня на солнцепеке. Пейдж, завладев аптечкой, обработала всем царапины, ссадины и солнечные ожоги.

Как ни странно, мешочек со сладостями от Моди уцелел, и Майра поделилась с друзьями. Отведав конфет, ребята вспомнили дом и приободрились. Да, придется рассчитать пайки, но этим можно будет заняться и завтра. Сегодня у Майры рука не поднялась ограничить себя и друзей в еде. Пусть все отдохнут и восстановят силы.

Когда в небе зажглись мириады точек, ребята улеглись вокруг обогревателя и уснули. Прибор наверняка придумал и собрал отец; Майра представила, будто Джона сидит рядом, согревает их во мраке ночи. По крайней мере, с ними был его дух: Джона спланировал побег от и до и даже теперь продолжал заботиться о ребятах. Калеб спал, уронив голову Майре на плечо. Та не отпихнула его, как сделала бы прежде; она хоть и не разобралась в своих чувствах, но твердо решила исполнить данное себе обещание.

Рядом свернулся калачиком Возиус: изо рта у него протянулась ниточка слюны. Обняв его за узкие плечи и положив голову на рюкзак, спала Пейдж. Спали все, кроме Майры.

Как она ни старалась, заснуть не получалось. За последние два дня жизнь ее изменилась до неузнаваемости. Патрульные взяли Рикарда — при мысли, что он мог погибнуть, Майра вздрогнула; Моди приютила близняшек Бишоп, но сумеет ли она скрывать их от Синода и патрульных достаточно долго? А самое страшное — отец остался в Темнице, закованный в цепи, его там морят голодом и жаждой. Только бы отец Флавий не выместил на нем гнев. Надежда, впрочем, была слабая. Еще эта машина «Анимус»… Тринадцатый ковчег умирает.

Майра взглянула на обломки субмарины. Ее уже не восстановить… и как же тогда они вернутся в колонию, чтобы спасти остальных? Майра утешила себя мыслью, что они отыщут Первый ковчег и найдут помощь там. Но ведь до него еще надо добраться. Только сейчас Майра сообразила, какие трудности ждут их впереди… Она не справится! Элианна попыталась переубедить Майру — помогло слабо. Бремя делил с ней всего один человек. Закрыв глаза, Майра позволила сознанию унестись прочь из этого места сквозь пространство и время — к нему. Тогда — и только тогда — она смогла спокойно заснуть.

* * *

Сон ей приснился ярче всех остальных. Видение было четким, как никогда: на корке застывшей вулканической породы дымилось упавшее с неба летательное судно.

Впрочем, пожара бояться не стоило — вокруг попросту нечему было гореть. А в тени под обломками спал он. Аэро. Рядом, привалившись к нему спиной, спала девушка, ровесница Майры. В руках она, словно телохранитель, бережно держала золотой клинок. У нее были светлые, по–мальчишески коротко стриженные волосы и четко очерченные выступающие скулы. Красивая, несравнимо красивее Майры, хотя Аэро — Майра знала — не влекло к ней. Рядом спал еще один человек, примерно возраста Аэро. Одетый в длинную алую мантию, как у отца Флавия, он прижимал к себе какой–то рюкзак.

Майра встревоженно обернулась: где–то рядом был Темный. Она пытался проникнуть в разум Майры, но та зажмурилась и мысленно закрылась. С каждым разом ей удавалось все лучше контролировать Маяк и защищаться от Темного. Враг отступил и как будто рассеялся. Как будто… Полностью Темный не ушел, и Майра ощущала его зловредную ауру в этом тихом мире сновидения. Что же это такое? И — что куда важнее — чего он хочет? Майра попыталась сосредоточиться на нем, но Темный лишь сделался более мутным, непроницаемым. Тогда Майра постаралась забыть о нем. Тихо подошла к Аэро и опустилась рядом на колени. Под серебристой формой у него проступал рельеф мускулов, появившихся за годы усердных тренировок.

Ей не хотелось будить Аэро. Во сне он, даже с мечом в руке, выглядел таким умиротворенным, однако Майра не смогла преодолеть порыв. Ей хотелось поговорить, поэтому она легонько толкнула Аэро в плечо и прошептала ему на ухо:

— Аэро Райт… ты пришел за мной.

— Майра, — распахнул он глаза.

Она слышала его мысли, видела мир вокруг его глазами, и все это благодаря Маякам, которые сейчас пульсировали в такт.

— Где ты? — спросил Аэро, щурясь и глядя вдаль. — Я вижу океан.

Понятно, он тоже видел мир ее глазами, и ему открылся морской берег.

— Где–то далеко, у моря, — устало вздохнув, ответила Майра. — Мы поднялись со дна, проплыли много–много миль… но наша лодка разбилась.

— И мое судно, боюсь, тоже.

Он обернулся на дымящийся корпус капсулы, затем поднял руку с Маяком и указал на небо, туда, где мерцали звезды и среди них одна особенно яркая.

— Смотри… я прилетел оттуда.

У Майры перехватило дыхание. Поразительно! Разве такое возможно? «Возможно», — подсказали пульсирующие Маяки. Аэро посмотрел на Майру. Сам он был черным от копоти — огонь на борту оставил свой след. Из раны на плече сочилась кровь, белая повязка пропиталась алым. Однако ничто не могло помешать Аэро — он неотрывно смотрел на Майру.

— Мы сегодня ближе друг к другу, чем раньше, заметила? — произнес Аэро. Его голос звучал сурово и в то же время нежно; это был голос человека, умеющего как слушать, так и командовать.

— И все равно так далеки, — сокрушенно напомнила Майра и стыдливо опустила взгляд. — Боюсь, я не выдержу это путешествие. Я не чувствую в себе сил.

Аэро мрачно улыбнулся:

— Я тоже.

— Что же нам делать? — спросила Майра, всматриваясь в черты его лица.

Аэро подумал немного и сказал:

— То же, чем занимались люди прошедшую тысячу лет: выживать и надеяться.

Майра опустила голову ему на плечо и услышала, как ритмично бьется сердце. Ей стало спокойнее, пусть даже они встретились только во сне. Аэро же ощутил нечто потрясающее: как будто осколки его разбитого сердца сошлись и оно ожило. Щеки налились жаром, потому что сердце вновь гнало кровь по венам с удвоенной силой. Аэро пораженно взглянул на Майру.

— Ты исцелила меня! А ведь я так долго мучился.

Они поцеловались, их тела опять, повинуясь Маякам, слились. Крепкими руками Аэро обнял Майру и прижался к ее бедрам, заставив ее трепетать. Он ощутил ее угрызения совести, которые, впрочем, поблекли на фоне ее стремления соединиться с пришельцем с далеких звезд. В его объятиях Майра млела и таяла.

«Калеб, — услышала она его мысли, — ты любишь его, да?» — «Это ничто по сравнению с тем, что я испытываю к тебе». — «Не надо стыдиться своих чувств, Майра, — успокоил ее Аэро. — Стыдиться надо того, что не умеешь любить. Когда–нибудь придет время выбирать — когда–нибудь, но не сейчас». И Майра открылась ему, вибрируя в его руках. Связь их была воистину нерушима, слияние длилось всю ночь, а когда они наконец разъединились, Майра начала таять в воздухе.

Над горизонтом поднималось солнце, готовое пролить на землю утренний свет.

— Что мне делать? — спросила Майра.

Едва слыша собственный голос, она ощутила смятение, и тогда Аэро приложил к ее щекам свои сильные мозолистые руки.

— Следуй за Маяком — иди к Первому ковчегу.

— А как же ты?

Она почувствовала, как он сосредоточился на ней, и поняла: он стремится передать ей нечто очень важное. Сердце застучало в груди, но вот Аэро закончил — его мысль долетела до нее, преодолев за долю мгновения немыслимые расстояния.

— Майра, я найду тебя! — пообещал Аэро. — Несмотря ни на что.

Майру словно током поразило. Аэро твердо верил в свое обещание: он правда отыщет ее, потому что привык держать слово.

* * *

Когда Майра проснулась на каменистом берегу в окружении друзей и увидела утренний свет — настоящий свет, солнечный, — видение никуда не исчезло. Оно оставалось как некое воспоминание о том, что было наяву. Как память о реальном событии. Даже когда поднялось солнце, ошеломляющее в своем величии и яркости, и даже когда проснулись все остальные и позавтракали скудным, но сытным пайком, а после свернули лагерь и нагрузились припасами, сон не ушел. Маяк на руке мерцал в такт пульсу, напоминая о клятве Аэро: он найдет ее, даже ценой собственной жизни.

Следуя указаниям Маяка, Майра вела спутников по вулканической пустыне. Солнце светило жарко и ослепительно. Такого яркого света Майра не видела прежде. Она насыщалась им, словно измученный жаждой странник — неким диковинным и изысканным напитком, понимая, что прежде она просто существовала, а не жила. Она думала: «Никакие мы не глубоководные отродья, не дети морской церкви. Мы создания света и неба, земли и чистой пресной воды».

Возиус остановился и, прикрыв глаза ладонью от света, сказал:

— Куда ты нас ведешь? — Голос его, как и прежде, звучал спокойно и твердо.

— К Первому ковчегу, куда же еще, — ответила Майра и взъерошила братишке волосы.

Позади бились о берег пенные волны бесконечного океана. В воздухе все еще чувствовался запах соленой воды, но вскоре и он остался позади.

— А как ты его найдешь? — спросил Возиус.

— Нас ведет Маяк.

— И далеко нам?

— Далеко.

— Долго будем добираться?

Майра обратилась к Маяку. Зрачки у нее расширились.

— Несколько недель… а может, и месяцев.

— Справимся?

— Ну, — поразмыслив, ответила Майра, — куда мы денемся?

Ничего лучше придумать она не смогла. Возиус же задумчиво посмотрел на нее и спросил:

— Мы ведь не одни такие?

На губах у Майры расцвела загадочная улыбка.

— Да. Нас найдут!

Удовлетворенный ответом, братишка кивнул.

— Ну, пошли, — строго сказала Майра. — А то печет, сил нет.

Впервые она из всех рожденных под водой сказала нечто подобное. Так Майра и ее спутники начали путь в глубь земли, которую их предки покинули тысячу лет назад. Впервые их не сдерживали потолок и стены узких коридоров, даже тени здесь были плотнее. А солнце все поднималось, и поднималось, и поднималось — пока не превратилось в маяк, пылающий вверху посреди василькового неба. Оно освещало им дорогу.