Глава 29

Задыхаясь

Я на пляже. Наблюдаю, как три безликие фигуры резвятся в воде, заплывая все дальше и дальше. Они зовут меня.

– Сейра, иди купаться!

Но я не спешу присоединиться к ним, хотя это мои лучшие подруги.

Мне только видно, как они делаются все меньше.

Огромная волна обрушивается на них, скрывая под собой головы. Одна из них выбирается затем на поверхность и что-то кричит, но ее голос заглушает грохот прибоя. Она пытается бороться с течением, но его сила безжалостна. Волнами ее швыряет то в одну сторону, то в другую. Не отпуская. Не оставляя ей ни секунды на передышку.

Она не ровня стихии. И я вижу, как ее голова снова уходит под воду.

Я вскакиваю и бегу к краю берега, вздрагивая от холода, когда волна обдает мне ноги. Потом головой вперед подныриваю под следующий вал, и горизонт исчезает в синеве.

Теперь я плыву под водой, делая мощные гребки руками, отчаянно толкая свое тело вперед.

Потом открываю глаза.

Мне все видно отчетливо. Водоросли. Коралл, покачивающийся вместе с течением. Небольшой косяк песчаной окраски рыбок.

Их четкий и гармоничный строй нарушается, и они мечутся в разные стороны, когда я проплываю мимо в поисках своих подруг.

Мне и сейчас слышны их крики.

Даже под водой.

Волосы закрывают мне лицо, застилая глаза. Я отбрасываю их назад и всматриваюсь пристальнее. Они должны быть где-то здесь!

Но их нет. Они исчезли. Их поглотил океан.

Сверху я вижу свет. Он имеет необычную окраску. Он не желтый, как лучи солнца, а флюоресцирующий белый.

Я начинаю подниматься к нему, ощущая, как сдавливает легкие.

Мне необходимо дышать.

Моя рука тянется к поверхности. Я ожидаю, что она сейчас ощутит на себе жар летнего дня, но ничего подобного не происходит.

Рука упирается во что-то твердое. В какой-то гладкий, но жесткий материал. Словно в стеклянный потолок. Он держит меня теперь в подводном плену.

Я с силой давлю на него обеими ладонями, но он не поддается. Потом начинаю искать, где у него край или хоть какое-то отверстие.

Но ничего не обнаруживаю.

Взглянув вверх, я вижу отражение своего охваченного паническим ужасом лица.

Давлю сильнее, барабаню в стекло кулаками, а слышу только глухое эхо, которым мои усилия отдаются в соленой воде.

Мне нужен глоток воздуха!

Внезапно сквозь толстый лист стекла я вижу кого-то. Он шагает сверху. Я снова стучу в надежде привлечь его внимание.

Он наклоняется и смотрит на меня сверху вниз. Я вижу его глаза. Они совершенно холодные. Не знающие жалости. От их взгляда мое и без того уже онемевшее тело парализует окончательно.

– Думаю, этого достаточно, Аликстер, – слышу я смутно знакомый голос, доносящийся откуда-то из-за моей спины.

Он распрямляется. Движения его быстры и решительны.

– Нет, – отвечает он жестко. – Она еще не готова.

Я делаю последнюю отчаянную попытку разбить стекло, но оно слишком прочное.

Мой рот открывается в крике, вода заполняет легкие.

И я просыпаюсь, жадно глотая воздух, задыхаясь.

Знакомая обстановка комнаты 302 постепенно теряет четкие очертания, потому что мои глаза буквально заливает холодный пот.

Это мой второй сон.

 

Глава 30

Обнаружение

Когда я просыпаюсь окончательно, солнце стоит уже высоко. Его лучи пробиваются даже сквозь плотные шторы, освещая всю комнату. Вероятно, уже позднее утро. Интересно, как долго я проспала?

Я потягиваюсь и осматриваюсь по сторонам. Маленькие столики и стульчики, стены в пестрых картинках, моя импровизированная постель на полу – я оглядываю все это, и события прошлого дня вспоминаются во всех подробностях.

Небольшой серебристый кубик.

Воспоминания.

Правда.

А потом я вдруг понимаю, что Дзен исчез, а вместе с ним и пистолет.

– Ни с места! – доносится чей-то крик. Я сразу узнаю голос Дзена. Он слышится с другой стороны закрытой двери. – Кто вы такой?

Я вскакиваю, подбегаю к двери и толкаю ее, чтобы открыть, но она слетает с петель и с грохотом плашмя падает на пол.

Дзен чуть заметно вздрагивает, но не оборачивается. Он держит пистолет в вытянутых руках, нацелив его в кого-то стоящего в конце коридора.

Я прослеживаю взглядом, на кого он смотрит, и охаю, увидев, что это Коуди вжимается в стену, чтобы укрыться. От страха он зажмурил глаза, и все его тело трясется.

– Остановись, Дзен! – кричу я, устремляясь к Коуди. – Опусти пистолет!

– Но, Сейра… – пытается возражать он.

Я не даю ему закончить, метнув в него самый злобный взгляд, на какой только способна.

– Опусти. Пистолет. Сию. Секунду.

С крайней неохотой Дзен опускает руки. Пистолет он держит теперь у бедра.

– Сейра! – делает он еще одну попытку. – Ты же знаешь, что не можешь доверять никому.

– А ты не должен относиться с недоверием ко всем подряд, – отвечаю я со вздохом. – Это же Коуди. Мой тринадцатилетний сводный брат. Уверяю тебя, он совершенно безвреден.

Я протягиваю руку и пытаюсь слегка потрепать Коуди по спине. Но он только сильнее прижимается к стене.

– Все в порядке, – говорю я.

Но мои слова нисколько его не успокаивают. Напротив, я вижу, как его глаза еще больше округляются от страха.

– Кто ты, черт возьми, такая? – торопливо спрашивает он. – Почему ты можешь одним движением выламывать двери, тусуешься с вооруженными парнями, а еще…

Ему не хватает дыхания, и он не может продолжать.

Я хочу снова прикоснуться к нему, но он отшатывается.

– Коуди, расслабься.

– Поинтересуйся-ка лучше, как ему удалось тебя найти! – кричит Дзен из другого конца коридора, где беспокойно расхаживает взад-вперед.

Коуди с тревогой смотрит на Дзена, а потом опять на меня.

– Я просто проверил поисковик. На своем ноутбуке. И заметил, что ты ввела этот адрес.

– Ты оставила адрес в компьютере?! – заходится в крике Дзен. – Его же там сможет найти теперь кто угодно!

От напряжения, которое я испытываю в стремлении успокоить их обоих, я начинаю нервничать все больше. Я поднимаю вверх ладонь в попытке угомонить Дзена.

– Пожалуйста, помолчи пока.

Потом вновь поворачиваюсь к Коуди.

– Мои предки просто обезумели, когда проснулись и обнаружили, что тебя нет, – говорит он. – Им пришлось позвонить в социальную службу и сообщить о твоем исчезновении. Конечно, они во всем сразу обвинили меня. Решили, что я снова помог тебе сбежать. Хотя я ничего не знал и готов был поклясться им в этом. Но они, разумеется, не поверили. Думаю, теперь я могу считаться рецидивистом.

– Мне очень жаль, Коуди. – Я опускаю глаза в пол. – Поверь, я сожалею о случившемся.

Коуди пожимает плечами.

– Да ладно уж. Вот только мне пришлось обыскать твою комнату в поисках улик. Я подумал, что если смогу найти и вернуть тебя, то заглажу свою вину и оправдаю себя в их глазах.

– Но она к вам не вернется. – Голос Дзена звучит твердо и решительно.

Я бросаю на него умоляющий взгляд. Он отворачивается и умолкает.

Коуди не сводит глаз с пистолета, который Дзен все еще крепко сжимает в руке. И спрашивает у меня:

– Что здесь вообще происходит? И кто это такой?

– Это Дзен, – объясняю я. – Он… Он мой друг. Еще из прошлой жизни.

Коуди усмехается:

– Хороши же у тебя друзья, как я погляжу! Зачем ему полуавтоматическая пушка?

Я закусываю губу, но не нахожу слов, чтобы дать простой ответ. Такой, чтобы Коуди его принял, но не подвергся при этом ненужной опасности.

– Это довольно-таки сложно, – говорю я после паузы. – Понимаешь, Дзену приходится проявлять крайнюю осторожность.

У Коуди взлетают вверх брови.

– Только не говори, что это как-то связано с людьми, которые приходили к нам домой, разыскивая тебя!

В одно мгновение Дзен оказывается рядом с нами, пожирая глазами беднягу Коуди.

– Что за люди? – спрашивает он.

Я толкаю Дзена в грудь, пытаясь заставить отступить на шаг назад, чтобы позволить Коуди хотя бы дышать свободно. Он подчиняется, но его сердитый взгляд не становится ни на йоту мягче.

– Что это были за люди? – повторяет он вопрос.

Я встаю между ними и пытаюсь обнять Коуди за плечо. И сейчас он реагирует на это почти с благодарностью.

– Кто разыскивал меня? – спрашиваю я гораздо более спокойно, чем Дзен.

– Точно не знаю, – отвечает Коуди. – Когда они явились, я уже спешил улизнуть из дома. Слышал только, как они представились какими-то учеными, которым необходимо побеседовать с тобой.

Мы с Дзеном обмениваемся выразительными взглядами. Нам обоим сразу становится понятно, что это для нас означает.

Он прав: возвращаться туда нельзя ни в коем случае.

– Они установили за тобой слежку? – спрашивает Дзен.

Коуди мотает головой.

– Нет, не думаю. – Он смотрит на меня с мольбой в глазах. – Вайолет, объясни мне, пожалуйста, что творится! У тебя неприятности? Ты совершила что-то противозаконное?

Я тяжело вздыхаю.

– Мне сейчас трудно что-то тебе объяснить. Прости. К тому же я сама далеко не все знаю. Ясно лишь, что я в опасности и не могу здесь оставаться. Нужно срочно покинуть город. И если я скажу больше, то только навлеку на тебя опасность. А я себе этого не прощу. Из-за меня у тебя и твоей семьи и так уже возникло немало проблем. Пожалуйста, передай родителям мои извинения. И спасибо тебе за все.

Слезы вновь наворачиваются на глаза, но я успеваю сморгнуть их.

Теперь я готова отдать ситуацию под контроль Дзену.

– Пойдем. Нам пора.

– Постойте! – окликает нас Коуди. – Может, я чем-то смогу быть вам полезен?

Я оборачиваюсь и невольно улыбаюсь. Он с виду так напуган, но тем не менее полон желания помочь.

– Спасибо еще раз, Коуди. Но ты ничем нам не поможешь. Будет лучше всего, если ты сейчас же отправишься домой и скажешь своим родителям, как и всем, кто спросит, что понятия не имеешь, где я. Ты меня не видел.

– Но… – пытается возразить он.

– Пожалуйста, – обрываю его я. – Просто иди домой.

– Если ты попала в беду, я действительно хочу помочь!

Я печально качаю головой.

– Пойми, Коуди, ты не в силах ничем…

– Вообще-то есть кое-что, в чем мы нуждаемся, – вмешивается вдруг Дзен. – И, возможно, он способен нам это дать.

У Коуди загораются глаза. У меня такое впечатление, что отчасти он все еще боится Дзена, но любопытство в нем пересиливает.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, метнув в Дзена неодобрительный взгляд.

Он же смотрит на Коуди и сообщает:

– Нам не помешало бы иметь автомобиль.

 

Глава 31

Угон

Я смотрю, как Коуди осторожно переступает через несколько распростертых на полу тел, не подающих признаков жизни. Представшая передо мной сцена не для слабонервных. Гостиная в незнакомом доме, куда Коуди привел нас, сплошь завалена пустыми полиэтиленовыми пакетами, объедками, алюминиевыми банками, самыми разнообразными предметами гардероба, но что пугает больше всего – это тела людей.

Со стороны они выглядят мертвыми.

Мне сразу же вспоминается вода. Мое пробуждение посреди океана в окружении сотен мертвых пассажиров самолета.

А я ведь до сих пор не понимаю, как оказалась в том месте.

Впрочем, я все еще не понимаю очень многого.

Но, пожалуй, впервые с того момента, когда я очнулась среди обломков авиалайнера, я с надеждой и оптимизмом могу рассчитывать на то, что получу наконец ответы на все свои вопросы.

Я глубоко вдыхаю воздух.

– Они мертвы? – спрашиваю я, заранее страшась возможного объяснения.

Но слышу только смех. Смеется Коуди.

– Мертвы? – переспрашивает он. – Приглядись. Они попросту отрубились.

– То есть они деактивированы? – допытываюсь я, вспоминая необычное устройство, продемонстрированное мне Рио.

Коуди снова разражается смехом, на этот раз ему вторит Дзен.

– Вот именно, – кивает Коуди. – Деактивированы. Это случается, когда пьешь всю ночь напролет.

– Пьешь? – Я снова в недоумении оглядываю комнату.

– Да. Алкоголь, если ты знаешь, о чем я. – Коуди склоняется и заглядывает под красную подушку, которой накрыто лицо одного из лежащих людей. Я тоже с любопытством бросаю на него взгляд. Молодой человек с виду одного с Дзеном возраста. У него длинные темно-русые волосы, которые служат своего рода сетью для ловли, потому что в них попалось несколько кусков пищи. Когда подушку приподнимают, он издает протяжный стон от внезапно яркого света и неуклюже протягивает руку, чтобы набросить пряди волос себе на лицо.

При этом его пальцы нашаривают один из застрявших объедков, и, так и не открыв глаз, он вытаскивает их из колтуна на голове, сует в рот и начинает вяло жевать.

Коуди иронично ухмыляется.

– Приятель сказал мне, что его старший брат собирался сюда вчера на вечеринку.

Он подходит к некой личности, раскинувшейся на стоящем рядом диване, склоняется, чтобы разглядеть лицо, и корчит брезгливую гримасу.

– Судя по всему, погуляли здесь на славу.

Он распрямляется во весь рост, поворачивается ко мне и улавливает мое недоумение.

– Держу пари, ты ничего не помнишь и об алкоголе, верно?

Я смотрю на Дзена в поисках поддержки, но он отвечает мне лишь мимолетной улыбкой, значение которой остается неясным.

– Не помню, – приходится признать мне. – А что это?

– Жидкая субстанция, превращающая человека в законченного придурка, – объясняет Коуди.

Я уже открываю рот, чтобы выяснить смысл слова «придурок», когда вмешивается Дзен:

– Это сленг. Определение для того, кто ведет себя глупо или грубо.

– Или учится в колледже, – добавляет Коуди от себя.

Он наклоняется, чтобы подобрать с пола одну из алюминиевых банок, смятую посередине.

– Видишь? – Он показывает ее мне. – Это было пиво. Один из наиболее распространенных алкогольных напитков. Некоторые люди употребляют его, чтобы снять напряжение, в то время как другие, – обводит он рукой группу обездвиженных подростков, – как, например, вот эти придурки, накачиваются им до такой степени, что лишаются остатков разума.

– У меня такое чувство, что ты этих людей недолюбливаешь, – замечает Дзен.

Коуди подходит к очередному «трупу» и приподнимает голову, вглядываясь в лицо.

– И как ты только об этом догадался?

В девушке, рядом с которой он стоит, я сразу узнаю знакомые черты. Это Лэйси из примерочной в универмаге. И на ней та самая синяя юбка, которую она держала в руках, когда скрылась в кабинке вместе с подругами.

Однако по неведомой причине с нее исчезла блузка. Остались лишь юбка, белый пояс (о котором я тоже тогда слышала) и бюстгальтер.

Я изумленно качаю головой. Смогу ли когда-нибудь понять, как живут обычные девушки?

– Ты разыскиваешь кого-то конкретного? – спрашиваю я у Коуди.

– Да, – цедит он сквозь зубы, а его лицо приобретает еще более сердитое выражение.

Потом он сдергивает бейсболку с парня, устроившегося ночевать на обеденном столе.

– Ага! Вот и он!

– Кто? – спрашиваю я и подхожу ближе, чтобы всмотреться в лицо молодого человека на столе. Оно мне незнакомо.

– Тревор Штольц. Самый большой придурок из всех присутствующих. И самый богатый.

Коуди склоняется над парнем, а потом кривится, словно в нос ему ударил крайне неприятный запах.

– Не такие уж мы и крутые, а, Тревор? – Он явно не может произнести это имя без отчетливого презрения в голосе.

– Прости мое любопытство, – Дзен делает шаг в нашу сторону, – но каким образом все это поможет нам добыть автомобиль?

Коуди от усердия даже высовывает кончик языка, роясь глубоко в карманах джинсов Тревора. Тот при этом и бровью не ведет. Очевидно, алкоголь – очень мощный деактиватор.

Мгновением позже Коуди достает ключи и трясет ими в воздухе.

– Они от очень дорогого и очень быстрого «Порше» Тревора Штольца. Подарок от папочки. Любимое развлечение этого недоумка – гоняться на своей машине за школьницами по улицам города.

Я смотрю сначала на Дзена, а потом на Коуди.

– Ты уверен, что нам следует так поступить?

Но Коуди лишь пожимает плечами.

– Подонок отравляет мне жизнь уже несколько лет. Так что за ним должок.

Затем мы с Дзеном выходим вслед за Коуди из объятого алкогольным забытьем дома. Подъездная дорожка забита машинами, но определить, к какому автомобилю подходят ключи, оказывается совсем просто. Я, конечно же, понятия не имею, что такое «Порше», но ярко-красная спортивного вида машина, наспех припаркованная прямо на траве поперек лужайки, сразу привлекает внимание. Только для нее подходит описание «дорогая и быстрая».

Дзен нажимает кнопку на ключе, и фары автомобиля мигают. Потом он спешит к водительской двери, распахивает ее и усаживается за руль. Вставляет ключ в замок зажигания, но внезапно издает разочарованный вздох.

– В чем дело?

– Здесь механическая коробка передач. Я не умею управлять такими автомобилями.

Дзен закрывает глаза и принимается выстукивать пальцами дробь по рулевому колесу.

Я прикасаюсь к его руке.

– Не переживай. Мы что-нибудь придумаем. Быть может, нам удастся забрать отсюда другую машину?

Он в ответ качает головой:

– На это уже нет времени.

Быстро протянув руку, Дзен открывает ящичек, расположенный перед сиденьем пассажира.

– Машину придется вести тебе.

– Мне? – испуганно переспрашиваю я, видя, как у него в руках появляется отпечатанная на глянцевой бумаге книжка.

Он сует ее в мою руку и выходит из машины, жестом приглашая занять освободившееся место водителя.

– Давай же! Садись за руль. И поскорее.

Совершенно ошеломленная его приказным тоном, я с неохотой беру буклет и, наклонившись, сажусь в кресло водителя, пока Дзен обегает машину вокруг и занимает пассажирское сиденье.

– Но я не умею управлять автомобилем! – возмущенно восклицаю я, как только он устраивается.

– Что верно, то верно. Пока не умеешь. – Он кивком указывает на руководство, лежащее теперь у меня на коленях.

– О чем ты говоришь? – Моему изумлению нет предела.

Коуди просовывает голову в открытое окно с моей стороны.

– Что случилось? Почему вы еще не уехали?

Дзен поднимает руку, чтобы успокоить его.

– Все в полном порядке. Она просто должна пройти ускоренный курс вождения.

Я перебрасываю книжку на колени Дзену, словно это – кусок раскаленного металла, который жжет мою кожу.

– Нет! Я никогда в жизни не сидела за рулем.

– Сейра, – терпеливо объясняет он, – это самый быстрый способ для нас убраться отсюда. У меня уйдет вечность, чтобы научиться переключать передачи вручную. Ты же способна усвоить это за какие-то несколько секунд.

– Сейра? – повторяет Коуди. – Это твое настоящее имя?

– Похоже на то, – передергиваю плечами я.

– Мне оно нравится, – замечает он одобрительно.

Дзен в голос стонет.

– Все это прекрасно, но у нас нет времени на обмен любезностями. Просто прочитай инструкцию, Сейра!

– Но как же… – пытаюсь я снова возражать, но машинально перелистываю страницы буклета от начала до конца. Они мелькают передо мной веером. Всего их более трехсот. – Мне потребуется несколько часов, чтобы прочитать все это. Не говоря уже о том, чтобы усвоить прочитанное. Я просто не в состоянии…

Но затем я обрываю сама себя и сначала буквально каменею. Книжка снова падает мне на колени, когда в мозг врываются, подобно удару молнии, сотни образов, заставляя сотрясаться всем телом.

Непонятно, как это происходит, но я знаю, что нужно делать. Мои конечности действуют совершенно автономно. Моя правая нога крепко упирается в педаль тормоза, в то время как левая выжимает сцепление.

Минуточку! А что такое «сцепление»?

И некий голос у меня в голове отвечает, не дав даже до конца сформулировать вопрос: «Это часть трансмиссии, предназначенная для передачи крутящего момента. Обычно управляется с помощью педали».

Следом приходят в движение руки. Им не нужен мой мозг, чтобы отдавать команды. Левая ложится на руль, правая поворачивает в замке ключ зажигания, а потом плавно переводит рукоятку на первую передачу.

В ужасе от всех этих непроизвольных движений, я вскидываю руки вверх и снимаю ступни с педалей. Машина резко дергается вперед, да так, что я затылком бьюсь в подголовник кресла, а мотор со скрежетом глохнет.

– Ух ты! – слышу я возглас Коуди, едва успевшего отскочить в сторону.

– Что это было? – спрашиваю я, причем голос у меня дрожит так же, как и руки.

– Ты прочитала руководство для владельца, – ухмыляется Дзен.

Я тупо смотрю на глянцевую книжку у себя на коленях и качаю головой.

– Нет, не прочитала.

– Она просто не могла его прочитать, – поддерживает меня Коуди. – Я все видел. Она лишь перелистала книжку.

Дзен продолжает лукаво улыбается.

– Поверь мне, ты ее прочитала.

– Но ведь он прав, – указываю я на Коуди. – Я успела только перелистать ее.

– Сколько в ней страниц? – спрашивает Дзен и вскидывает брови, словно бросая мне вызов.

– Триста двадцать две, – отвечаю я, чуть не поперхнувшись этой цифрой.

Коуди хмыкает.

– Это легко, – говорит он, протягивает руку и забирает у меня руководство. – Ясно, что страницы пронумерованы…

Но когда он открывает буклет в конце, то замолкает с отвисшей челюстью.

– Что такое? – Я выхватываю книжку из его рук, тоже заглядываю в конец, и мне становится понятна реакция Коуди.

К моему собственному удивлению, число «322» не выведено на последней странице инструкции. Вместо него там значится «с. 10–18».

Книжка поделена на разделы, подразделы, и у каждого – своя нумерация.

– Откуда ты узнала, что здесь триста двадцать две страницы? – спрашивает Коуди.

– Я их посчитала, – отвечаю я чуть слышно.

– Вздор! Никто не может считать с такой скоростью.

Дзен помалкивает, дожидаясь, чтобы я все поняла сама. И хотя суть постепенно начинает доходить до меня, я с трудом верю в случившееся.

– Это невозможно, – говорю я, но уже без прежней уверенности. – Как я могла что-то прочесть, если пролистала буклет в течение нескольких секунд?

– Точно так же невозможно владеть десятками иностранных языков, складывать в уме огромные числа и…

– Хорошо! – У меня сейчас одно желание: заставить Дзена замолчать. – Мне все понятно.

Я снова ставлю ноги на педали и завожу мотор, радуясь, что его рев способен заглушить голос Дзена и… мои собственные мысли.

– Давай уедем отсюда.

Коуди, у которого округлились глаза, с опаской отходит от автомобиля, но потом вдруг восклицает:

– Постойте! Чуть не забыл.

Он лезет в брючный карман и достает сотовый телефон.

– Вот. Это может вам пригодиться.

Коуди бросает трубку внутрь машины, и она приземляется на сиденье рядом со мной поверх инструкции к автомобилю.

– Его я тоже прихватил у старины Тревора. И на всякий случай вбил в память свой номер.

Я перекладываю телефон себе в карман.

– Спасибо, Коуди, – говорю я очень серьезно. – Ты нас просто спас.

Затем я снова включаю первую передачу и трогаюсь с места так, что в зеркале видна струя из земли и травы, вылетающая из-под колес.

 

Глава 32

Препятствия на пути

– Куда мы направляемся? – спрашиваю я.

Мы едем уже минут двадцать, а все, что произнес за это время Дзен, это указания, куда повернуть, где прибавить скорость, чтобы обогнать другую машину, как понять установленные вдоль дороги знаки. Ведь инструкция для владельца «Порше» дала мне навыки управления, но в ней даже не упоминалось о правилах дорожного движения.

– Туда, где мы сможем поглубже залечь на дно, – отвечает он. – Где нас не засечет ни один радар.

– И как же нам избежать радаров?

Дзен указывает на знак с числом 55.

– Это – ограничение скорости, между прочим.

Я смотрю на приборную доску, читая показания спидометра. «83». И плавно начинаю притормаживать.

– Для начала ни в коем случае нельзя допустить, чтобы полиция остановила нас за лихачество. У тебя нет водительских прав. А они будут отслеживать все сообщения служб правопорядка, слушать их радиообмен.

– Люди из «Диотеха»? – уточняю я.

Дзен кивает.

– Но еще важнее для нас держаться вне поля зрения прессы и вообще людей, которые любят во все совать свои носы. Нельзя, чтобы кто-то тебя сфотографировал. Все, что попадет в Интернет или любые средства массовой информации, может помочь обнаружить тебя. Они будут тщательно просматривать любые материалы. Так что сейчас наша цель – найти идеально уединенное место, где можно надежно укрыться. Я думаю, нам лучше всего уехать в глубь материка и устроить себе временный лагерь где-нибудь в пустыне.

– И надолго?

– Пока я не найду способ, как нам вообще исчезнуть отсюда.

Я качаю головой и переключаюсь на пятую передачу.

– Но если они способны найти меня повсюду, то где мы спрячемся? Как нам избежать встречи с ними?

Дзен кладет ладонь поверх моей руки, все еще не отпускающей рычаг коробки передач.

– Мы сможем, – уверенно говорит он. – Мне лишь необходимо выиграть немного времени.

– Времени для чего?

– Понимаешь, Сейра, – начинает он объяснять очень серьезным и даже мрачным тоном, – когда мы попытались с тобой бежать, случилось нечто непредвиденное.

– Ты имеешь в виду, что я утратила все свои воспоминания?

Дзен вздыхает.

– Да, именно это я и имею в виду, хотя до сих пор не могу понять, как ты их лишилась.

Я искоса бросаю взгляд на него.

– Ты о чем? Разве не «Диотех» их похитила?

Он мотает головой.

– Не в тот раз. По крайней мере, я не думаю, что это сделали они. Утром в день побега ты была в полном порядке. Твоя память оставалась полностью при тебе. Ну, быть может, слово «полностью» не совсем применимо в данных обстоятельствах, но я знаю, что в то время «Диотех» не манипулировала твоими воспоминаниями уже несколько недель. А значит, что-то должно было произойти в промежутке между нашим бегством и моментом, когда я обнаружил тебя в больнице.

– Тогда мне тоже непонятно, – жалуюсь я. – Если «Диотех» не приложила к этому руку, что же послужило причиной потери мной памяти? И как я оказалась среди обломков рухнувшего самолета, если меня действительно не было на его борту?

– В том-то и загвоздка, – признает Дзен, потирая подбородок, – что я этого не знаю. Я долго ломал голову, пытаясь найти объяснение, но так ни к чему и не пришел. Мне ясно только, что план не сработал как нужно. Ты не должна была оказаться на месте катастрофы. Но каким-то непостижимым образом туда попала, а я… Я очутился в совершенно другом месте.

– Из твоих слов трудно извлечь хоть какой-то смысл, – с горечью замечаю я.

– Понимаю. Прости. – Он снова вздыхает. – Мне нужно попытаться растолковать тебе все иначе. Как-то более доходчиво.

Дзен так плотно сжимает губы, что они белеют от напряжения, а потом начинает свой рассказ заново:

– После того как мы догадались, какие страшные вещи происходят в «Диотехе» – во что была вовлечена и ты сама, – стала ясна необходимость бежать от них как можно дальше. Это был единственный способ обеспечить тебе нормальную жизнь, а для нас – остаться вместе. Уже не было ни малейшей надежды, что они добровольно дадут нам такую возможность.

Я киваю.

– И потому мы решили покинуть их комплекс. Об этом ты уже говорил прежде.

– Да. Но план нашего побега был куда сложнее, чем ты пока можешь себе вообразить.

– Ну так просвети меня, – прошу я.

Кажется, в Дзене происходит душевная борьба. Он сжимает и разжимает пальцы рук, а потом переплетает их.

– Вероятно, мне стоит начать с поэзии.

– С поэзии? – Я бросаю на него недоверчивый взгляд.

– Да, со сто шестнадцатого сонета. Помнишь?

– «Не допускаю я преград слиянью двух верных душ!» – цитирую я негромко. Дзен улыбается, и я чувствую, как ему становится немного легче. – Коуди говорит, что он о вечной любви, – пытаюсь помочь ему я.

– Так и есть, – шепчет Дзен. – Он о верной и неизменной любви. И о том, что ничто не может ей помешать. – Он замолкает, глядя в окно машины. – Они так много имплантировали тебе в мозг: иностранные языки, выдающиеся математические способности – словом, все, что, по их мнению, создает личность с исключительными интеллектуальными данными, – но при этом обошли вниманием множество очень важных вещей.

– Например, поэзию? – высказываю догадку я.

– Да, например, поэзию. – Дзен глубоко вздыхает. – Способность понимать и чувствовать ее. Навещая тебя, я приносил стихи и читал вслух. Мы много часов провели за расшифровкой их подлинного смысла. Поначалу это оказалось для тебя неимоверно трудно. Ты все понимала слишком буквально. Как компьютер. Тебе потребовалось время, чтобы научиться вкладывать собственные эмоции в слова, написанные другими людьми. И этому, помимо прочего, научил тебя я.

– А сонет сто шестнадцать?

– Сонет номер сто шестнадцать был твоим любимым.

Я чувствую, как мои пальцы крепче впиваются в руль. Молчание, воцарившееся в машине, становится тягостным и почти физически ощутимым.

– Но потом он превратился в нечто большее, – добавляет Дзен после паузы. – Именно он вдохновил нас на создание дерзкого и очень сложного плана.

Пи-и-и-п!

Автомобиль издает странный звук так неожиданно, что я чуть не подскакиваю на своем сиденье. Дзен склоняется чуть в сторону и смотрит на панель приборов.

– У нас кончается бензин. Тебе, вероятно, придется съехать с шоссе уже на следующей развилке.

Я перестраиваюсь в крайний правый ряд и сворачиваю в сторону, пользуясь первым же съездом с магистрали. Дзен указывает мне направление к заправочной станции. Я останавливаюсь рядом с устройством, которое Дзен называет колонкой, и глушу двигатель.

– Я зайду внутрь, заплачу за горючее и куплю чего-нибудь поесть, – говорит он. – Ты, должно быть, голодна.

Как нарочно, под его слова у меня начинает урчать желудок.

– Похоже, что так, – отвечаю я со смехом.

– Жди здесь, – велит он. – Ни в коем случае не выходи из машины.

Я вижу, как он исчезает внутри небольшого здания, а потом откидываюсь на спинку и делаю несколько равномерных глубоких вдохов и выдохов. Все, что я узнала за последние два дня, хаотично кружится в моей голове, никак не выстраиваясь в нечто солидное и основательное.

Кто-то стучит в окно машины, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Я поворачиваюсь, ожидая увидеть Дзена, но передо мной возникает незнакомое лицо. Это молодая женщина.

Она во весь рот улыбается мне и, как кажется, не может спокойно стоять на месте.

– Вы ведь та девушка! – слышу я ее вопли даже сквозь закрытое окно. – Та, что выжила при крушении самолета!

Затем следует яркая вспышка, и я с ужасом вижу, как она опускает мобильный телефон и начинает нажимать на его кнопки.

– Я просто сгораю от нетерпения разместить это в Твиттере!

Она отворачивается от меня и чуть ли не вприпрыжку удаляется.

В Твиттере?

Дзен просил меня не покидать машину. Но он говорил и о том, что никому нельзя позволять фотографировать себя. А именно это только что произошло.

Значит, мне нужно немедленно выйти из машины и обо всем ему рассказать?

Нет, лучше подождать его возвращения.

Ничего не может случиться за какие-то минуты, которые потребуются, чтобы заплатить за бензин и еду. Даже если «Диотех» способна отследить сделанную той девицей фотографию, мы оторвались от них по меньшей мере на тридцать минут. Им понадобится полчаса, чтобы добраться сюда. Или даже больше.

Ведь так?

Ответ я получаю почти мгновенно.

В моем запястье возникает неприятное ощущение. Я смотрю на татуировку. Она снова начала пульсировать, а это может означать только одно.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я замечаю одетых в черное мужчин, которые приближаются к машине с тыла. В них я без труда узнаю тех двоих, кого видела прошлым вечером лежавшими без сознания на полу амбара.

Но сейчас их лица выражают недвусмысленную целеустремленность.

– Сейра! – доносится до меня словно издалека полный страха голос Дзена. Я поворачиваюсь на крик и вижу, что он только вышел из супермаркета при заправке и находится от меня примерно в пятистах футах. Покупки одна за другой выскользают из его рук и падают на асфальт. Взгляд его панически мечется. И теперь он в состоянии дать мне лишь один приказ:

– Беги!

 

Глава 33

Снова одна

Я подчиняюсь команде, но бегу не в сторону, а прямиком к нему, за несколько секунд успев выскочить из машины и пересечь расположенную перед магазином автостоянку. Мужчины устремляются за мной, но скорость их бега ограниченна и дает мне ощутимую фору.

– Ты должна сейчас же скрыться! – возбужденно восклицает Дзен. – Беги как можно дальше отсюда.

Я мотаю головой, краем глаза наблюдая за приближением двух зловещих фигур.

– Я не могу бросить тебя на произвол судьбы.

– Пойми, Сейра. – Его голос становится злым и мрачным. – Им нужен не я. Они охотятся за тобой. А я только помешаю тебе сбежать. Ты сможешь уйти от них, а я – нет.

Дзен смотрит на машину.

– Я попытаюсь добраться до пистолета и отвлеку их на какое-то время. Ты должна удалиться отсюда по меньшей мере на две мили, чтобы они не смогли больше отслеживать твои перемещения.

– Но…

– Я найду тебя. Обещаю. – Дзен на мгновение кладет руку мне на бедро, а потом подталкивает в спину. – А теперь БЕГИ!

Наклонив голову, я бросаюсь вперед, забыв на время все мысли, сомнения, страхи и отдавшись на волю собственным ногам. Моим невероятно быстрым, сильным, почти не по-человечески стремительным ногам.

И они меня не подводят.

Окружающее пространство сливается в одно размытое пятно, когда я огибаю здание заправки и беру курс на расстилающуюся впереди обширную равнину. Пейзаж с поросшими лесом холмами сразу сменяется пустыней. Послеполуденное солнце палит немилосердно, обжигая мне лицо и обнаженные плечи, но это не замедляет моего бега.

Улучив момент, я оглядываюсь. Один из мужчин преследует меня. Но ему явно не хватает скорости. С каждой секундой я отдаляюсь от него еще на пятьдесят футов. А второй…

Его я не вижу.

А потом доносится самый громкий грохот, какой я слышала в своей жизни. Он пугает меня, и я издаю тихий стон.

С ощущением тошноты и самыми мрачными предчувствиями я останавливаюсь, чтобы посмотреть в сторону заправочной станции, которую заливают слепящие лучи солнца. Теперь мне становится виден и второй мужчина, который медленно двигается вдоль стены здания. Ему явно трудно перемещаться быстрее, и, приглядевшись, я замечаю, что он волоком что-то тащит за собой.

Он то пропадает из вида, то снова появляется, минуя ряд больших черных контейнеров для мусора. Когда же он окончательно выбирается на свободное пространство, мне удается разглядеть, что именно он тянет за собой.

И несмотря на удушающую жару, я словно леденею всем телом.

Нет!

Это невозможно.

Я даже делаю шаг назад в надежде, что это небольшое движение радикально изменит то, что я вижу. Преобразует сцену в нечто не столь ужасающее.

Но ничто не меняется.

Как в своих воспоминаниях, заключенных в серебристом кубике, я уже ничего не в состоянии изменить. Я могу только наблюдать за происходящим, бессильная вмешаться и что-то предпринять.

И я лишь слежу за тем, как мужчина приподнимает безжизненное тело, подхватывает под мышки и продолжает тащить по асфальту стоянки. С этой дистанции – а я нахожусь почти в миле от заправочной станции – тело кажется маленьким. Словно насекомое. Но у меня нет сомнений в том, чье оно.

– Дзен! – кричу я во весь голос, но тут же прикладываю ко рту кулак.

Неужели он мертв? Или же только деактивирован? Они ведь могли использовать против него тот же прибор, который пускали в ход против меня, не так ли? Или тот громкий звук, который я слышала, был выстрелом из пистолета Дзена?

О, ради всего святого, нельзя, чтобы он умер!

Я не переживу, если узнаю, что они убили его. Погубили из-за меня. Чувство вины убьет и меня.

Мне надо вернуться к нему. Я должна что-то сделать. Нельзя же просто стоять и наблюдать за происходящим!

И я уже перемещаю вес тела на другую ногу, чтобы метнуться назад к заправке, но нестерпимый зуд в запястье принуждает меня застыть на месте. Это моя татуировка. Она снова нагрелась и пульсирует.

До меня доносятся приближающиеся тяжелые шаги. Они сопровождаются звуком хриплого порывистого дыхания. Мой преследователь определил, где я, и теперь заметно сократил свое отставание.

Я бросаю последний тоскливый взгляд в сторону безжизненного тела Дзена и срываюсь с места. Направляюясь в самое сердце красной пустынной равнины, лежащей передо мной. Я бегу уверенно, хотя слезы застилают мне глаза.

Поверхность под ногами очень неровная. То и дело попадаются крупные обломки камней, бугры и ямки. Но мои ступни плавно касаются земли, стабилизируя положение тела, по мере того, как я преодолеваю пересеченную местность. И снова меня приводит в изумление легкость, с которой мне это дается. Удивительно, как мало усилий приходится прикладывать. Я бегу без остановки уже двадцать минут, а дыхание остается ровным и размеренным. В мышцах по-прежнему ощущается сила и гибкость. Такое чувство, что я могла бы продолжать бег без устали дни напролет.

Причем перемещаюсь я не по прямой. Время от времени слегка меняю направление или описываю зигзаг, чтобы затруднить преследование.

Когда же я окончательно убеждаюсь, что он остался где-то далеко за спиной, то позволяю себе остановку.

Я стою в центре бесконечной равнины. Необъятное пространство протянулось во все стороны от меня. Ни души на многие десятки миль. Дует сильный ветер, который растрепывает мои волосы и порой швыряет в руки и ноги мелкие камешки. Воздух здесь совершенно сухой и пропитанный пылью. Он обжигает мне горло при каждом вдохе.

Я опускаюсь на колени и припадаю лбом к раскаленному как печка песку.

Слезы снова струятся из глаз, падая на землю и сворачиваясь передо мной грязноватыми горошинами. Как ни силюсь я овладеть собой и попытаться мыслить ясно, мой плач безутешен, и остановить его не удается.

Как не удается и избавиться от видения – тело Дзена тащат через автостоянку.

Я могла вмешаться, могла что-то сделать. Мне следовало остаться там и сражаться. Я знаю, что сильнее их. Так почему же я предпочла бежать? Почему послушалась Дзена?

Почему я спаслась сама, тогда как могла спасти нас обоих?

Неужели всему виной моя ДНК? Неужели причина лишь в том, что некий ученый запрограммировал меня на вечное бегство от опасности? Мысль об этом невыносима. Нестерпимо думать, что Дзен мог погибнуть только потому, что я не нашла в себе сил преодолеть заложенный в меня инстинкт.

Какой же смысл вспоминать о ком-то лишь для того, чтобы снова его потерять? Для чего привыкать к чему-то, если это могут в любой момент отобрать?

Мне жжет глаза. В голове стучит. Все вокруг непрерывно кружится.

Я заваливаюсь на бок и сворачиваюсь в клубок, подтянув коленки к груди, умоляя, чтобы кто-нибудь настиг меня здесь и похитил это воспоминание. Стер его из памяти. Переместил куда-то, где я бы уже никогда его не нашла.

Мне все равно.

Мною владеет одно желание: забыть.

Я лежу так очень долго. Проходит, должно быть, несколько часов (я потеряла счет времени), но никто не появляется.

Воспоминание о безжизненном теле Дзена накрепко засело в моей памяти, обреченное прокручиваться в ней вновь и вновь. Терзая меня вечно.

Но в конце концов где-то в глубине моего сознания раздается голос, который велит подниматься. Прекратить рыдать и начать обдумывать план действий.

Однако это представляется мне совершенно безнадежным.

Я ничего не знаю об этих людях и на что они способны. У меня нет информации, чтобы действовать. Если Дзен все еще жив, что они с ним сделают? Куда его отправят? Мне неясно даже, с чего начать поиски.

Ты ошибаешься, возражает мне голос.

Этого достаточно, чтобы заставить меня сесть, утерев грязные слезы с лица.

– Ошибаюсь? – спрашиваю я вслух.

Ты точно знаешь, куда они его отправят, продолжает мой внутренний голос.

И мне остается только признать его правоту.

Я действительно это знаю. Они отвезут его туда, откуда он пришел. В то место, где мы с ним впервые встретились. Где читали друг другу стихи. Откуда попытались вместе сбежать.

Комплекс корпорации «Диотех».

В то же мгновение приходит уверенность, что я должна туда попасть. Если он жив, мой долг – помочь ему. Непонятно, откуда во мне взялось это чувство настоятельной необходимости поступить именно так, но от него некуда деться. Это всего лишь ощущение. К нему нельзя прикоснуться, нельзя подобрать для него определение, но я тем не менее готова слепо довериться ему. Оно становится частью моего существа, и потому с этим порывом бесполезно бороться, как бы ни была я сильна. От которого не убежишь при всей проворной легкости моих ног.

У меня попросту не остается выбора.

Я поднимаюсь и достаю из кармана сотовый телефон.

Когда я проводила поиск информации о «Диотехе» в Интернете, то не получила ничего. Но, может быть, «Диотех» не упоминается в Сети совсем не случайно. Если они окружают себя такой завесой секретности, как это описывал Дзен, весьма вероятно, что они намеренно уничтожают сведения о своем местонахождении.

Или же я просто не владею всеми приемами, позволяющими провести более тщательный поиск? Должен существовать другой метод. Более изощренный и эффективный.

И если этот метод действительно есть, я знаю только одного человека, которому он может быть известен.

Я долго мучаюсь с меню и разнообразными списками, появляющимися на дисплее, пока не нахожу то, что мне нужно: строку в разделе «Контакты» с именем Коуди.

Нажав на кнопку вызова, я прижимаю телефон к уху.

После второго гудка в трубке раздается знакомый голос:

– Алло!

До чего же успокаивающе он на меня действует!

– Коуди! – говорю я, все еще хлюпая носом. – Это я. И мне нужна твоя помощь.

Ответом мне поначалу служит лишь молчание, а потом удивленное:

– Как, уже?

Я ухитряюсь выдавить слабый и усталый смешок.

– Возникла большая проблема. Кто-то… – Я недолго подбираю подходящее слово, потому что оно приходит ко мне само за долю секунды, стоит вспомнить, с кем я веду беседу. – Кто-то похитил Дзена.

– Что? – У Коуди вырывается нечто похожее на визг.

– Не мог бы ты встретиться со мной? – с мольбой спрашиваю я.

Коуди вздыхает:

– Ладно. Скажи только, где ты находишься.

Потом шаг за шагом он объясняет, как пользоваться встроенным в телефон устройством Джи-пи-эс, чтобы определить свои координаты.

– Хорошо, – говорит он после того, как мы ухитряемся вычислить, что я всего примерно в трех милях от городка под названием Бейкерсфилд. – Туда я смогу добраться поездом. Постараюсь сесть на ближайший. Жди меня в кафе рядом с вокзалом через два часа.

– Договорились, – отвечаю я. – Только у меня к тебе еще одна просьба.

– Какая?

– Захвати свой портативный компьютер. Мне нужно с твоей помощью найти адрес одной очень засекреченной компании.

Я слышу его приглушенный смех и воображаю, как он закатывает при этом глаза, а в трубке улавливаю бормотание:

– Черт меня дернул раньше времени уехать из того научного лагеря!

 

Глава 34

Поиск вслепую

В моем распоряжении нет ничего, чтобы уберечься от пристальных взглядов и назойливого любопытства, а потому я выбираю столик в самом дальнем углу, опускаю челку на лицо и наклоняю голову, чтобы ни с кем не встречаться глазами.

Сейчас совсем ни к чему, чтобы меня снова узнали (или тем более сфотографировали). Дважды, когда это случалось в прошлом, те жуткие люди в черном непостижимым образом оказывались рядом со мной почти мгновенно.

Когда я вышла из придорожного кафе и рядом возникла толпа фотографов и телевизионщиков, я заметила мужчину со шрамом, и мне сразу пришла в голову мысль о бегстве. А несколько часов назад на заправочной станции эти двое появились словно ниоткуда, стоило молодой женщине снять меня на мобильник.

Вспомнив об этом, я вытаскиваю из кармана сотовый телефон, который украл для меня Коуди, и кладу на стол перед собой, на случай, если ему вздумается позвонить, потом достаю из-под майки медальон.

Я держу свой талисман в форме сердца на ладони, а пальцем другой руки осторожно провожу по застежке и по чуть выпуклой поверхности, где запечатлен символ – бесконечный узел. Потом так же нежно прикасаюсь к гравировке на обратной стороне: «С + Д = 1609».

Теперь я точно знаю, что буквы означают имена Сейрафина и Дзен, а 1609 – ссылка на стихи. Наши стихи.

Это сонет номер 116, впервые опубликованный в 1609 году.

Дзен сказал, что он был моим любимым. И сейчас у меня не возникает даже вопроса, почему.

Потому что он повествует о нас.

Но хотя отдельные фрагменты мозаики постепенно встают на место, остаются важные вопросы, на которые я не нахожу ответов. Например, почему именно год написания сонета Дзен попросил выгравировать на задней крышке медальона? Почему не цифру 116 по названию произведения, – которая послужила бы куда как более прямой ссылкой на него?

Что связывает год первой публикации стихов с событиями в нашей жизни?

Несмотря на то что мне много удалось узнать, инстинкт подсказывает, что я вижу все еще не полную картину. По-прежнему отсутствует какая-то важная ее часть, и, возможно, далеко не одна.

Сейчас меня тревожит перспектива так никогда и не найти недостающие элементы.

Есть вероятность, что я так и останусь с незавершенной историей своей жизни и пустым медальоном.

Я снова нащупываю застежку и готова раскрыть медальон, чтобы взглянуть на незаполненную выемку внутри, когда слышу приближающиеся шаги. Подняв взгляд, я вижу перед собой Коуди. Поспешно сунув подвеску под майку, я вскакиваю и порывистым движением обвиваю руками его шею.

– О, как я рада, что ты пришел! – восклицаю я. – Спасибо, что откликнулся на мою просьбу!

Все это становится для него полнейшей неожиданностью. Он всем телом каменеет в моих объятиях, а сам лишь неуклюже похлопывает меня по спине, дожидаясь, чтобы я отпустила его.

– Как ты сумел вырваться из дома? – спрашиваю я.

Коуди небрежно передергивает плечами, всем видом показывая, что это оказалось совсем просто.

– Я добился помилования и убедил их отпустить меня в гости к Маркусу с ночевкой.

Потом он большим пальцем указывает себе за спину.

– А где машина Тревора? Я не заметил ее на стоянке.

Я хмурюсь, вновь ощущая чувство вины.

– Прости, Коуди. Мне пришлось ее бросить.

– Где?

– На заправке.

Коуди сосредоточенно морщит лоб.

– Думаешь, у тебя будут из-за этого неприятности? – взволнованно спрашиваю я.

Он качает головой.

– Сильно в этом сомневаюсь. Тревор ведь понятия не имеет, что это я стырил у него ключи. К тому же полиция скоро ее там найдет. Вполне возможно, что автомобиль вернут в Уэллс Грик, прежде чем хозяин вообще хватится его.

Коуди кивает в сторону стойки с кассой.

– Хочешь попить что-нибудь?

Несколько успокоившись, я снова усаживаюсь на место.

– Да, пожалуй.

– Чего ты хочешь?

– Закажи для меня сам, – прошу я.

– Нет проблем. – Он направляется в сторону стойки, но почти сразу возвращается. – Чуть не забыл. Вот, захватил специально для тебя. – И он вытаскивает из своего рюкзака знакомую сине-белую бейсболку Скотта и отдает ее мне.

Я издаю протяжный вздох облегчения и натягиваю головной убор как можно глубже, низко опустив козырек. При этом я сразу чувствую себя в гораздо большей безопасности, чем прежде. Словно это не просто спортивная шапочка, а надежная броня, защищающая меня от грубого вторжения из внешнего мира, населенного сплошь людьми, которые носят при себе фотоаппараты.

– Спасибо, – снова повторяю я.

– Так и думал, что она может тебе пригодиться. Твое фото снова показывали сегодня во всех выпусках новостей.

Уютное чувство безопасности и покоя мгновенно улетучивается, а сердцебиение ускоряется.

– Что?

– Что слышала, – говорит Коуди и указывает на телевизор, подвешенный почти под потолком в дальнем от нас углу помещения. – Социальная служба выпустила специальный бюллетень для прессы. Теперь тебя повсюду разыскивают.

Я в изумлении качаю головой, глядя на телевизионный экран. Коуди все описал верно. Я вижу собственное лицо, занимающее половину изображения. Это тот же снимок, который показывали сразу после крушения, когда я еще лежала в больнице. Словно за это время ничего не изменилось.

Коуди уходит за напитками, а я продолжаю смотреть телевизор. Звук приглушен, но внизу экрана пробегают строчкой слова:

Джейн Доу, известная также под именем Вайолет, единственная, кто выжил при крушении рейса номер 121 компании «Фридом эйрлайнз», пропала нынешним утром из дома приютившей ее семьи. Наши источники полагают, что она могла совершить побег, но это пока ничем не подтвержденная версия. В своем заявлении для прессы социальная служба уведомила, что шестнадцатилетняя девушка может находиться в опасности, поскольку к ней до сих пор не вернулась память. Полиция Калифорнии начала операцию по розыску пропавшей, и мы просим всех, кто располагает любой информацией о ней, позвонить по телефону, указанному ниже.

Когда вникаю в смысл текста, мой мозг начинает лихорадочно работать.

Социальная служба – это та организация, которая направила меня жить с Карлсонами. Могут они работать на «Диотех»? Могут ли быть соучастниками?

Нет. Это невозможно. В таком случае они попросту передали бы меня в руки людей из «Диотеха», как только подняли из океана, а не стали бы подыскивать приемную семью.

Так что никакой связи между ними нет.

Но если прибавить калифорнийскую полицию, то уже три группы людей активно меня ищут.

Неужели ситуация может еще более усложниться?

Через несколько минут Коуди возвращается с двумя большими бумажными стаканами, от которых исходит парок. Один из них он подталкивает по гладкой поверхности стола, и он скользит в мою сторону. Я берусь за него и принюхиваюсь. От напитка исходит сладкий и пряный аромат.

– Что это? – спрашиваю я.

– Чаи ти латте, – отвечает Коуди. – Любимый чай моей мамочки. И почти все девчонки в школе без ума от него. Вот я и подумал, что это будет в самый раз для чувихи.

– Для какой такой чувихи? – Это слово мне незнакомо.

– Извини. Для молодой особы женского пола, – поправляется Коуди, причем произносит фразу таким тоном, что невольно вызывает у меня смех.

Чай действительно вкусный.

И в какой-то момент я словно бы забываю, зачем я здесь. Но потом Коуди достает из рюкзака свой ноутбук, ставит на стол между нами, и я сразу же возвращаюсь к реальности. К подлинной цели нашей встречи.

К мыслям о Дзене.

Он исчез, и только я могу найти его.

Я делаю еще глоток чая. Он хорош необыкновенно, но сейчас я не способна насладиться им в полной мере. Во рту больше не ощущается его восхитительно богатый вкус.

Без Дзена для меня теряет вкус все.

Коуди тоже отхлебывает из своего стакана и сразу же берется за ноутбук.

– Так. Рассказывай о той засекреченной компании.

– Это научно-исследовательский комплекс, принадлежащий корпорации «Диотех».

– «Диотех»? – переспрашивает Коуди с любопытством.

– А ты что же, слышал о такой?

Он качает головой.

– В том-то и дело, что нет. Никогда в жизни.

У меня поникают плечи.

– Но это еще ничего не значит, – спешит заверить Коуди, почувствовав мое огорчение и пытаясь приободрить меня. – Пойми, это Америка. Здесь, наверное, целый миллиард разных компаний. И невозможно помнить название каждой. Что тебе о ней известно?

Я уже открываю рот, чтобы заговорить, но сразу же закрываю и снова припадаю к чаю. Мне трудно с ходу решить, как много я могу рассказать Коуди. Если поделиться с ним всем, что я знаю о «Диотехе», всем, что успел сообщить Дзен, шансы обнаружить корпорацию могут повыситься. А значит, и вероятность найти самого Дзена. Но если Коуди будет знать слишком много, сам может оказаться в опасности.

А последнее, чего я желала бы, – это намеренно причинить вред Коуди. Если люди из «Диотеха» действительно настолько безжалостны и зловещи, как их описывал Дзен, то ни в коем случает нельзя втягивать мальчика в это дело. Меня охватывают противоречивые чувства: отчаянно хочется найти Дзена, но так, чтобы не поставить под угрозу Коуди. Он недолго успел побыть моим младшим братом, но для меня этого достаточно, чтобы относиться к нему как к члену семьи.

К тому же я сама не уверена, насколько хорошо понимаю суть деятельности корпорации «Диотех». Чем они занимаются? У меня накопился лишь странный набор отрывочных сведений и данных.

В точности мне известно только то, что они работали со мной.

Делали нечто, превратившее меня в ту, кем я сейчас являюсь. Или чем.

Но что-то достаточно ужасное, чтобы у меня возникло стремление бежать от них.

Однако до тех пор, пока я не выясню все до конца, мне, вероятно, лучше держаться упрощенной версии. Использовать только те факты, в правдивости которых я уверена.

– Это своего рода технологический конгломерат, – осторожно начинаю я, произнося слова, улышанные от Дзена во время нашего первого разговора об этой компании. – По всей видимости, он находится в каком-то уединенном уголке планеты, вдали от цивилизации. – Я возвращаюсь к одному из своих воспоминаний, когда горячий и сухой воздух обжигал мне горло. – Не исключено, что это где-то в пустыне. Но больше я ничего не знаю.

Коуди кивает и начинает стучать по клавиатуре. Я делаю большой глоток своего чая с молоком и жду.

Несколько минут спустя Коуди откидывается на спинку стула и хмуро смотрит на монитор.

– Очень странно.

Я напрягаюсь:

– Что именно?

– Мне удалось найти кое-что, но это полная бессмыслица.

Я вытягиваю шею, чтобы увидеть дисплей.

– Что же ты нашел?

– Мне попался текст на малопосещаемом сайте для сторонников теории заговора, размещенный кем-то по имени Максер. Но выглядит это как бред сивой кобылы.

У меня лишь вырывается вздох. Именно это обнаружила я сама, когда попыталась провести поиск накануне вечером. Потянувшись к стакану за новым глотком чая, я вдруг замираю, заметив нечто необычное на той странице в Интернете, которую открыл Коуди.

– Что такое? – спрашивает он, замечая изумление на моем лице.

Но я отвечаю не сразу. Отставив чай в сторону, я склоняюсь ближе к монитору, пристально всматриваясь в текст. На первый взгляд он точно такой же, какой я видела прошлым вечером. Но есть и одно существенное различие.

Расположенная ниже текста строка под грифом «Тэги» выглядит иначе. Это другая цепочка слов:

«Диотех», технологический конгломерат, отдаленный район, пустыня.

У меня отвисает челюсть.

Это те ключевые слова, которые Коуди с моей помощью ввел для поиска всего пару минут назад. Совпадение абсолютное.

Когда я проводила собственный поиск, список тэгов был совершенно другим. Но и тогда он в точности воспроизводил этот текст.

Быть может, это два разных текста, лишь повторяющих друг друга? Или автор успел за это время каким-то образом изменить список ключевых слов?

Вчера я была почти убеждена, что объявление написал и разместил Дзен. Но с тех пор очень многое изменилось, и теперь у меня появились в этом большие сомнения.

А если честно, я сомневаюсь теперь почти во всем.

– Почему ты вообще придаешь этой компании такое большое значение? – прерывает мои размышления Коуди. – Откуда уверенность, что именно там находится Дзен?

Мне понятно, к чему он стремится. Он хочет знать правду, чувствуя, что я от него что-то скрываю. Но это не заставит меня все выложить.

– Коуди… – с грустью начинаю я.

Но он поднимает вверх руку, останавливая меня:

– Да ладно, проехали.

– Прости, но я не могу… – делаю я еще одну попытку.

Однако Коуди прерывает меня снова:

– Послушай, я же прекрасно вижу, что с тобой происходит нечто странное. Я понял это в тот момент, когда ты вошла в мою комнату и решила сложнейшую задачу практически с закрытыми глазами. Стало ясно, что ты необычная девушка. Но только здесь нет никакой проблемы. Мне вообще никогда не нравились обычные девушки. Что, вероятно, только на пользу, потому что они отвечали мне полной взаимностью. Ты не должна рассказывать то, о чем говорить не хочешь. Мне даже хотелось бы продолжать верить в свою фантазию на твой счет.

Я ласково ему улыбаюсь:

– И что же это за фантазия?

Коуди выпрямляет спину и садится повыше на своем стуле.

– Она состоит в том, что ты очаровательная инопланетянка, прибывшая к нам из далекой галактики. Твоя планета заселена почти исключительно женщинами с внешностью супермоделей, и тебя послали на Землю с разведывательной миссией. Дело в том, что мужчины у вас почти полностью перевелись, и ты должна подыскать здесь подходящих особей для продолжения рода. Чтобы ваше племя красивых и умных созданий не прекратило существование.

Я могу лишь хихикнуть в ответ:

– У тебя действительно богатое воображение.

– Нет, – качает головой он, – на самом деле я просто начитался научной фантастики. – Затем он смущенно откашливается и снова переводит взгляд на ноутбук. – По крайней мере видно, что этот тип Максер просто кипит негодованием, – замечает он, глядя на дисплей и читая вслух текст, который я сразу же запомнила наизусть. – «Расцвет компании «Диотех» станет закатом для всего человечества. Эта огромная корпорация сможет на кого-то произвести впечатление, но подавляющее большинство она приведет в ярость». – Коуди в задумчивости хмыкает. – Странно, но текст можно интерпретировать так, словно этой компании пока вроде и не существует.

– И что, по-твоему, это означает? – спрашиваю я.

Коуди качает головой:

– Понятия не имею.

Потом он несколько раз щелкает пальцем по встроенной под клавиатурой мыши и пододвигает ноутбук ближе ко мне.

– Впрочем, почему бы тебе самой не задать ему этот вопрос?

Лишившись дара речи, я лишь смотрю на дисплей и на узкий белый прямоугольник, появившийся поверх всех остальных изображений на странице сайта.

– О чем ты? Разве я могу задать ему вопрос прямо сейчас?

Коуди решительно допивает свой чай, швыряет стакан в ближайшую корзину для мусора. И небрежным жестом указывает на дисплей.

– Он сейчас в Сети. Ты можешь переброситься с ним парой фраз в чате.

– В чате? – переспрашиваю я недоуменно. – А это еще что такое?

Но Коуди уже не нужно отвечать на мой вопрос. Потому что в эту секунду совершенно магическим для меня образом в прямоугольнике появляются синие буквы. Их словно напечатала невидимая рука.

Максер: Привет, Сейра! Наконец-то ты появилась.

 

Глава 35

Чат

Сердце бешено колотится у меня в груди, руки трясутся. Я смотрю на Коуди округлившимися от растерянности и страха глазами.

– Что я должна сделать?

У Коуди тоже рот раскрыт от удивления. Он выглядит таким же шокированным, как и я.

– Наверное, нужно ответить? – предлагает он срывающимся голосом. – Ты можешь представиться гостем сайта.

Я неуверенно киваю, придвигаю ноутбук еще ближе к себе и кладу пальцы на клавиши. Потом набираю в легкие побольше воздуха и начинаю печатать. Коуди подсказывает, что нужно нажать на «Ввод». Я делаю это и вижу, как мои слова появляются, выделенные красным, под синим посланием Максера.

Гость: Кто вы такой?

Мы с Коуди сидим затем совершенно безмолвно и неподвижно, напряженно вглядываясь в монитор. Проходит лишь несколько секунд, ноутбук издает характерный писк, и перед нами возникает ответ.

Максер: Твой друг.

Друг? Вот уж не знала, что у меня есть друзья! По словам Дзена, все мои друзья и подруги на территории исследовательского комплекса были лишь плодом искусственно внедренных в мой мозг ложных воспоминаний. Фальшивками, которых никогда не существовало на самом деле. Компьютер снова неожиданно издает писк, и я вздрагиваю, а на дисплее читается новая строка.

Максер: Меня прислали, чтобы помочь тебе.

Я сразу же принимаюсь стучать по клавишам.

Гость: Помочь мне? В чем же?

Снова бегут секунды. Затем:

Максер: Найти то, что ты ищешь.

Мое волнение постепенно нарастает. Впервые с того момента, когда я видела, как они забирают безжизненное тело Дзена, у меня появляется надежда. Приходится сделать паузу и унять тремор в руках, чтобы суметь напечатать свой текст. Но все равно я несколько раз начинаю все с начала и исправляю опечатки, прежде чем у меня получается:

Гость: Я ищу «Диотех». Вы знаете, где они базируются?

Я жду, затаив дыхание. Ответ на такой простой вроде бы вопрос занимает больше времени, чем я ожидала. Я смотрю на Коуди, рассчитывая на его сообразительность, но он жестом показывает, что ничего не может поделать. Наконец после краткого звукового сигнала на мониторе появляется текст, хотя это совсем не то, что я хотела бы увидеть.

Максер: Это гораздо дальше, чем ты можешь даже предположить. Но они с каждым днем становятся все ближе.

Я хмуро смотрю на дисплей. Мое смятение озвучивает Коуди:

– А эта чертовщина что должна означать?

– Не понимаю, – мотаю я головой.

Потом вновь кладу пальцы на клавиатуру, чтобы попросить пояснения, но компьютер пищит и выдает новое сообщение.

Максер: Нам нельзя продолжать диалог в таком режиме. Это слишком опасно. Мы должны встретиться.

И после затяжной гнетущей задержки фразу завершают.

Максер: Лично.

Прежде чем я успеваю решить, как следует реагировать на предложение, компьютер у меня отнимают.

– Не смей даже думать об этом! – почти кричит Коуди, прижимая свой драгоценный ноутбук к груди. – Ты получила возможность немного поболтать в Сети, но настало время, чтобы я вмешался и остановил это. Всем известно, что ни в коем случае нельзя встречаться с людьми, с которыми знакомишься через Интернет! Это вообще для пользователя Всемирной паутины правило номер один. Особенно когда речь заходит о тех, кто верит во всемирный заговор и чатится на таком сайте. Это же просто заповедник для чокнутых. Ты взгляни еще раз на фото этого типа. У него явно не все дома!

Я смотрю на выложенное в Интернете фото, снова оглядываю его длинные седые космы и жуткий стеклянный глаз, от которого мороз пробирает по коже.

– А вдруг это какой-нибудь очередной серийный убийца? – не унимается Коуди. – Вполне вероятно, что он публикует на сайте свои таинственные послания, смысл которых не вполне ясен, чтобы заманить в ловушку любопытных, но неопытных девушек. А потом втягивает их в разговор, обещает при встрече ответить на все вопросы, но вместо ответов… Их ждет мучительная смерть.

– Ему известно мое имя, – замечаю я. – Причем мое подлинное имя.

Коуди лишь фыркает.

– Большое дело! У хищников, которые расставляют капканы в Интернете, есть свои приемы.

– Даже не знаю, как тебе объяснить это, Коуди, – говорю я, – но у меня предчувствие, что он действительно может мне помочь.

П-и-и-п.

Мы с Коуди одновременно поднимает взгляды на монитор.

Максер: Я могу тебе помочь.

Я тихо охаю и быстро оглядываю кафе, готовая увидеть мужчину с сайта сидящим за соседним столиком и подслушивающим наш разговор. Откуда еще он мог узнать, какие слова я только что произнесла?

Но в помещении нет никого даже отдаленно похожего на него. И, как кажется, на нас вообще никто не обращает внимания.

П-и-и-п.

Максер: Но сначала… Я думаю, еще кое-кто сейчас пытается выйти с тобой на связь.

Мы с Коуди вновь обмениваемся взглядами, но оба испуганно молчим.

Помимо воли я начинаю считать секунды. Это просто сильнее меня.

И прежде чем я дохожу до пяти, тишину нарушает резкий звонок украденного для меня сотового телефона.

 

Глава 36

Требования

– Ты ответишь? – спрашивает Коуди, слегка толкая меня локтем в бок.

Я лишь тупо качаю головой, глядя на лежащий на столе и подающий сигналы телефон. На светящемся дисплее читаются слова: «Абонент неизвестен».

– Неужели тебе даже не интересно? – продолжает подначивать Коуди.

Я протягиваю дрожащую руку и беру трубку. Нажимаю на зеленую кнопку и подношу телефон к уху.

– Алло! – У меня вырывается нечто, напоминающее писк.

– Сейра?

И эти два слога заставляют меня похолодеть всем телом. Голос мужской. Грубый. Жесткий. Ему даже не надо больше ничего говорить. То, как он произнес мое имя, достаточно, чтобы узнать его. Это голос, который я всякий раз слышу в своих снах.

Незнакомец с черной душой.

Человек, которого я видела сквозь стекло, задыхаясь в океанской воде.

Аликстер.

Дзен сказал, что он – президент «Диотеха».

Самый отвратительный человек из всех, кто топчет эту планету.

И вот он появился. Он здесь. Готов поговорить со мной по телефону.

– Кто это? – все же спрашиваю я, желая убедиться окончательно и в то же время еще надеясь, что ошиблась.

В трубке слышно, как он с досадой прищелкивает языком.

– Это так обидно, если ты действительно не помнишь моего голоса. Я – твой милый друг Аликстер, разумеется. Твой raison d’etre. – Вероятно, к списку языков, которыми я владею, можно смело прибавить и французский. – Мне же так приятно снова услышать тебя, – сообщает он.

Из глубины моего желудка начинает подниматься ком. Дыхание становится конвульсивным, а рот снова норовит заполнить кислая жидкость, но я успеваю сглотнуть ее.

– Конечно же, – продолжает он, – мне бы очень хотелось, чтобы наш разговор состоялся при совершенно других обстоятельствах. Ты, вероятно, способна вообразить, как мало радости принесла мне необходимость проделать такой путь, чтобы добраться до тебя. – Он вздыхает. – Но, увы, мы имеем то, что имеем.

У меня к нему есть только один вопрос, и потому я задаю его, не растрачивая времени попусту:

– Дзен у вас?

Он усмехается. Этот бездушный холодный звук звоном отдается в моих ушах.

– Невероятно! Ты и в самом деле можешь сейчас думать только об одном, не так ли?

Неважно, что он так и не ответил на вопрос. Ответ на него мне уже ясен.

– Где он? – настойчиво спрашиваю я. – Он жив?

– Он в полной безопасности, – заверяет Аликстер, делает долгую паузу и добавляет: – Пока в полной безопасности.

– Пожалуйста, не причиняйте ему боли!

Как же мне сейчас жаль, что нет сил накричать на него! Начать угрожать и выдвигать свои условия. Меня хватает лишь на униженные просьбы.

– Что ж, ты должна понимать, от чего это зависит, – говорит он.

– От чего?

– Полностью от твоего поведения.

В моем животе словно стягивается узел. Когда я ничего не отвечаю, Аликстер продолжает:

– Нам нужен не он, Сейра. Нам нужна ты. Наша инвестиция на триллион долларов. А он… Он всего лишь несмышленыш, который имел глупость влюбиться в тебя.

Мой лоб горит при воспоминании о том, как к нему прикасался Дзен. Это такая же вечная отметина на моей коже, как и их татуировка.

– Впрочем, мне трудно его винить, – замечает Аликстер. – Ты… Ты действительно невероятно хороша собой.

Я закрываю глаза, стараясь успокоиться. Но меня все еще трясет всем телом.

Когда Аликстер снова обращается ко мне, его тон становится менее грубым, более расслабленным, но от него все равно веет холодом.

– А потому я хотел бы предложить тебе сделку.

– Сделку? – переспрашиваю я, чувствуя, как напрягается при этом сидящий рядом Коуди. – Какого рода сделку?

– Ты в обмен на него, разумеется, – быстро отвечает Аликстер.

– Согласна, – столь же поспешно реагирую я.

Он смеется.

– Ты, вероятно, обладаешь одним из сильнейших умов на этой планете, но торговаться совсем не умеешь, верно? Бизнес-леди из тебя вышла бы никудышная.

Я не обращаю внимания на его попытки шутить.

– Просто скажите, где вы находитесь.

– Вот видишь, – говорит он откровенно самодовольно. – Я же с самого начала сказал своим агентам, что будет куда легче заставить тебя добровольно явиться к нам, чем гоняться за тобой по всему штату, выставляя себя полными идиотами и к тому же выполняя работу так неопрятно, что приходится затем все подчищать. И я оказался прав. Ты действительно согласна прийти к нам. Тебе нужна для этого лишь правильная… мотивация.

– СКАЖИТЕ МНЕ, ГДЕ ВЫ! – ору я в трубку, вынуждая многих посетителей кафе поднять головы и посмотреть в мою сторону. Я наклоняюсь ближе к столу.

– Имей терпение, – пытается успокоить меня Аликстер, но этот голос никого успокоить не способен. – Удача приходит лишь к терпеливым. Или я переврал поговорку? Хотя я не слишком-то верю во все эти народные мудрости. И с чего бы им доверять? Я долгих пять лет ждал, чтобы ты вошла в мою жизнь, но как только это случилось, ты меня взяла и бросила.

Я не отвечаю. Не хочется больше подыгрывать ему. У меня такое чувство, что ему наш диалог доставляет неизъяснимое наслаждение.

– Мы находимся в процессе передислокации на более отдаленные позиции. Мои агенты подняли слишком много ненужного шума, гоняясь за тобой в общественных местах. Не говоря уж о том, сколько внимания к своей особе привлекла ты сама.

Я осматриваю кафе. Все, кто прежде смотрел на меня, уже вернулись к своим разговорам.

– Тебе ведь понравилось быть знаменитостью? – интересуется Аликстер с усмешкой, которая рвет душу на части. – Хотя именно эта твоя популярность и позволила нам без труда обнаружить тебя. Так что слава – штука обоюдоострая.

Он замолкает, очевидно, обдумывая свои следующие слова.

– Короче, мы не можем себе позволить и дальше слишком часто попадать в поле зрения посторонних. Свяжемся с тобой, как только прибудем на новое место. А до тех пор тебе придется просто ждать.

Я уже порываюсь дать отбой, когда слышу:

– Да, и еще кое-что, Сейра!

– Слушаю вас, – отвечаю я сквозь сжатые зубы.

– Мне так не терпится снова тебя увидеть! Разлука длилась невыносимо долго.

Потом в трубке наступает тишина, и через несколько секунд доносится едва слышный щелчок. Я с силой швыряю телефон на стол. Он подпрыгивает и скользит на ребре. Коуди успевает подхватить его и не дает упасть на пол.

– О чем ты с ним договорилась? – спрашивает он потом.

Но я не отвечаю. Просто притягиваю к себе компьютер и начинаю печатать. Без колебаний. Без малейшей паузы на размышления. Мне не о чем больше размышлять.

Гость: Где вы хотели бы встретиться?

Дожидаясь ответа, я беспокойно барабаню пальцами по поверхности стола. К счастью, ожидание не затягивается.

Максер: Я буду снаружи через десять минут.

 

Глава 37

Доверие

Я вскакиваю с места, бросаюсь ко входной двери кафе, открываю ее плечом и оказываюсь на улице. Жаркий свет солнца – это то, что мне сейчас нужно. Я поднимаю взгляд вверх, и на какое-то мгновение все окрашивается в бледно-розовые тона. У меня слезятся глаза. Окружающий мир пропадает окончательно. И я могу даже представить, что ничего на самом деле не происходит.

Но этот благословенный момент слишком краток и быстротечен.

Я моргаю и отвожу взгляд в сторону. Коуди выходит за мной следом, зажимая под мышкой ноутбук.

– Сейра, или как там тебя на самом деле зовут. Ты не должна этого делать, – начинает убеждать меня он. – Я уже видел этот фильм ужасов, и, поверь мне, кончается все очень плохо. Давай уносить отсюда ноги, и как можно скорее, пока у нас есть такая возможность. Наверняка существует другой выход из положения. Мы не вылезем из Интернета, пока не найдем более подробной информации, где находится этот «Диотех».

– У него есть вся информация, которая мне нужна, – отвечаю я. – Уверена, что есть.

– Но что, если он и работает на них? – продолжает спорить Коуди. – На тех самых людей, которые устроили охоту на тебя. На тех, кто похитил Дзена! Вполне вероятно, что ты прямиком угодишь в их ловушку.

– Тогда, по крайней мере, мне не придется больше его искать.

Коуди весь кипит, издавая при этом возмущенные междометия и стоны.

Мне трудно скрыть свой страх, но я позволяю горячему желанию найти Дзена возобладать над ним. Я уже совершила чудовищную ошибку, когда сбежала, вместо того чтобы остаться, вступить в борьбу и защитить его. Я позволила им пленить Дзена! Молча смотрела, как он оказался у них в лапах. Все это целиком и полностью моя вина…

И больше я не позволю себе так просто сбежать.

Мне наплевать на все, что Рио сказал о моих инстинктах и ДНК. В следующий раз им не обратить меня в бегство. Я сделаю все возможное, чтобы найти Дзена. И будь что будет.

Мои мысли сейчас в точности повторяют сказанное Дзеном в том приготовительном классе. Я не могу бежать каждый раз, когда чего-то пугаюсь. Однажды мне придется остаться на месте и вступить в схватку за то, что я считаю справедливым.

А в том, на чьей стороне сейчас справедливость, нет никаких сомнений.

Серый автомобиль подруливает к тротуару и останавливается. Опускается стекло, и из окна машины высовывает голову незнакомая женщина.

– Сейра! – властно окликает меня она. – Садись в машину. Немедленно!

Я оглядываюсь на Коуди, но тот все еще занят собственными мыслями и ничем не может помочь.

У женщины густые и жесткие волосы, которые небрежно подстрижены по прямой линии вдоль лба. Кожа на лице бледная и местами обвислая, словно ее сначала чересчур сильно натянули, а потом отпустили. Ее узкие темные глаза скрываются за солнцезащитными очками в черной оправе.

– Но ведь вы не… А где же Максер?

Она с тревогой осматривает оба конца улицы.

– Я и есть доктор Рилан Максер. Снимок на сайте – всего лишь маскировка. Я все объясню потом. А сейчас ты должна сесть в мою машину.

Я снова смотрю на Коуди.

– Так что же? Ты поедешь со мной или нет?

Он закатывает глаза.

– А у меня есть выбор? Не могу же я бросить тебя на произвол судьбы.

Мы вместе подходим к автомобилю. Коуди забирается на заднее сиденье, а я направляюсь к месту пассажира. Нажав на ручку двери, я проскальзываю внутрь, а потом захлопываю ее за собой.

Женщина жмет на педаль газа, не дав двери даже закрыться полностью. Машина так резко трогается, что меня отбрасывает на спинку кресла. Я оглядываюсь назад и вижу, как Коуди спешит пристегнуться ремнем безопасности. Подумав, я следую его примеру.

– Куда мы едем? – спрашиваю я у женщины, утверждающей, что она – Максер.

– Скорее всего туда, где убивают людей, – чуть слышно бормочет Коуди.

Доктор Максер с беспокойством бросает взгляд в зеркало заднего вида, но не отвечает на мой вопрос. Вместо этого она большим пальцем свободной руки указывает себе за спину и сама интересуется:

– Что это за капризный ребенок?

– Эй! – мгновенно взвивается Коуди. – Да будет вам известно, мне тринадцать лет. Я уже не ребенок.

– Хорошо, поставим вопрос иначе, – кивает Максер. – Кто этот несносный тринадцатилетний мальчишка?

– Он – мой сводный брат, – объясняю я.

– Вот как, – усмехается она, слегка притормаживая на желтый сигнал светофора и снова с тревогой всматриваясь в зеркала. – Но у нас, кажется, есть и хорошие новости. По-моему, нам никто не сел на хвост.

– Кого вы имеете в виду? – спрашиваю я.

– Людей из «Диотеха», – отвечает Максер, и мне мерещится, что ее голос слегка дрожит, когда она произносит это название.

Я качаю головой.

– Им это ни к чему. Они теперь ждут, чтобы я сама к ним пришла.

– Все равно. Осторожность еще никому не помешала, – замечает она с легкой улыбкой.

– Так вы скажете, куда нас везете? – задаю я вопрос снова.

Машина останавливается на перекрестке.

– Как я только что сказала, – начинает Максер, нашаривая рукой нечто лежащее в кармашке водительской двери, – меры предосторожности никогда не бывают излишними. Особенно в мире, где даже твои воспоминания подвергаются опасности.

– Не могли бы вы выражаться яснее? – прошу я, с подозрением стараясь рассмотреть предмет, который она теперь держит в руке.

– Я всего лишь имела в виду, что, если не хочешь быть пойманной, лучше не оставлять за собой никаких следов.

Максер двигается так стремительно, что у меня не остается времени, чтобы осознать происходящее. Повернувшись на своем сиденье, она склоняется к Коуди. Скрытый в руке предмет касается его виска.

Я с ужасом вижу, как тело Коуди обмякает. Ремень безопасности продолжает удерживать его в сидячем положении, но у него закрываются глаза, а голова бессильно падает на грудь. Впечатление такое, что он совершенно внезапно заснул.

Или его заставили заснуть.

Но к тому моменту, когда для меня наступает ясность, уже слишком поздно.

Доктор Максер уже направила модификатор на меня. И я остаюсь в сознании ровно настолько, чтобы успеть увидеть, как ее рука делает движение в сторону моего горла. Прибор вступает в контакт с кожей чуть ниже подбородка. Я слышу негромкое жужжание, но у меня не остается ни секунды даже на крик, когда все вокруг проваливается в черноту.

 

Глава 38

Зима

Воздух снаружи теплый и сухой. Солнце уже почти полностью скрыла стена. Я лежу на траве рядом со своим домом. Моя голова покоится на коленях у Дзена. Он играет моими волосами. Начиная от корней, мягко проводит пальцами к кончикам, а потом делает это снова и снова.

– Прочитай еще раз, – прошу я, когда он останавливается, чтобы заправить пряди мне за уши.

– Как, ты хочешь услышать стихи опять? – В его голосе слышится притворное возмущение. – Но ведь ты должна была уже запомнить их наизусть.

– Разумеется, я их запомнила, – говорю я. – Каждая строчка осталась в моей памяти, как только ты прочитал их впервые. Но они звучат намного лучше, когда их декламируешь ты.

Дзен смеется, убирая руку с моей головы. Потом поднимает лежащую рядом с ним на газоне потрепанную книжку в твердом переплете и открывает на помеченной закладкой странице.

Я тянусь и пальцем с нежностью провожу по корешку. Мне нравится прикасаться к этой старой мягкой ткани.

– Где ты раздобыл такое чудо? – спрашиваю я.

Дзен смотрит на меня сверху.

– В историческом архиве «Диотеха», – отвечает он. – Неужели ты впервые увидела настоящую книгу?

Я качаю головой.

– Нет. Рио их коллекционирует.

Я физически ощущаю, как внутри Дзена происходит некий энергетический сдвиг при упоминании этого имени. Улыбка слетает с губ, лицо становится жестким. И я спешу сменить тему, прежде чем это настроение в нем возобладает.

– Так ты будешь читать или нет? – поддразниваю его я. – У меня, как ты знаешь, не очень много времени.

Он усмехается, постукивает пальцем по кончику моего носа и снова переключает все внимание на книгу. Откашлявшись, начинает читать вслух с напыщенным до глупости английским прононсом.

– «Не допускаю я преград слиянью двух верных душ!..»

Мне приходится сразу схватить его за руку.

– Нет. Не так!

Дзен вновь улыбается, и наши взгляды встречаются на краткое, но исполненное глубокого значения мгновение.

Потом он вновь становится игривым и задорным, забавляясь актерством.

– Как? Тебе не по душе мое истинно британское произношение? Я всего лишь хотел погрузить тебя в подлинную атмосферу эпохи. Ведь Шекспир был британцем, и от этого факта никуда не денешься. А потому, по всей вероятности, именно так читал эти стихи он сам. Или так они звучали у него в голове, когда он их сочинял.

Я снова слегка бью его по руке, хотя не в силах сдержать смеха.

– Все равно, – настаиваю я. – Мне хочется услышать, как ты читаешь их своим голосом.

Его лицо принимает серьезное выражение, и он снова смотрит на страницу книги.

– Будь по-твоему, – соглашается Дзен.

Наступает небольшая пауза, и я с трудом выдерживаю ее, предвкушая звучание поэтических строк в его устах. Ожидание почти невыносимо. У меня мурашки бегут по телу. Сводит губы. Я почти не дышу.

И когда Дзен начинает декламировать, то голос его негромок, но в нем слышится мощь и нежность одновременно.

Мир вокруг меня моментально охватывает огонь. Пылает все. Ничто не спасет от этого жара. Я слушаю сонет от начала и до конца, искренне страшась, что в любую секунду тоже вспыхну как свечка.

Когда он подходит к завершающей части, я закрываю глаза, наслаждаясь теплом его голоса, лиризмом шекспировский строфы и желая, чтобы это чувство никогда не кончалось. Чтобы это тепло согревало меня всегда.

Но я знаю, что так не будет.

Потому что уже скоро ему уходить. Как ему приходится покидать меня каждый день. А мне снова станет холодно.

– В наше время Шекспир не смог бы написать ничего подобного, – решительно заявляю я, прерывая молчание.

Дзен кладет книжку в траву и снова начинает гладить мои волосы.

– Почему же?

– Потому что подобная любовь в наши дни невозможна. – Осознание этой скорбной реальности словно проникает мне в душу и опустошает ее.

– Это не так. – Дзен наклоняется и целует меня в лоб. – А как же мы? – шепчет он мне на ухо. – Ты – моя вечная путеводная звезда. Как в стихах.

Слезы наворачиваются мне на глаза, когда я подношу к лицу руку и кончиком пальца провожу по черной полосе.

– Нас всегда будут держать вдали друг от друга. Пока мы здесь, нам не быть вместе. Они этого не допустят.

Я всматриваюсь в глаза Дзена и вижу в них тень печали, подобную темному облаку. Он знает, что я права, пусть не хочет это признать.

Я встаю на колени лицом к нему.

– Шекспиру невероятно повезло, – продолжаю я. – Он родился в эпоху, когда было еще очень далеко до компьютеров, сканеров мозга и манипуляций с цепочками ДНК. У любви был шанс выжить, потому что не существовало технологий, способных погубить ее. Тогда наука была еще слишком слаба, чтобы разрушать судьбы людей.

Дзен не соглашается со мной, но и не пытается спорить. Он замолкает. Замыкается в себе. Размышляет. Его взгляд устремлен куда-то очень далеко.

– Есть только одно место, где мы сможем навсегда соединиться, – говорю я, протягиваю ладонь и глажу его по щеке.

Дзен вздрагивает, словно выведенный из гипнотического транса, а потом внимательно смотрит на меня.

– Где же это место?

Я улыбаюсь.

– В тысяча шестьсот девятом году.

И жду, что сейчас он меня высмеет. Я готова к этому. Потому что знаю, насколько нелепо звучит моя фантазия. Это приключение, которое возможно только в фильмах и книжках.

Но Дзен не смеется.

Его глаза снова устремлены в какую-то точку, расположенную бесконечно далеко отсюда.

– Дзен? – окликаю я его.

– Да? Что такое? – спрашивает он все еще рассеянно.

Я подаюсь вперед и прижимаюсь губами к его губам. Он отвечает на поцелуй, сначала обняв мое лицо ладонями, а потом притягивая все ближе к себе.

Его поцелуй доставляет мне наслаждение.

Как всегда.

Но на этот раз как-то иначе. Я чувствую это.

Мысли его не со мной. Они заняты чем-то другим. И я не пойму, отчего так происходит.

Поцеловав меня, Дзен поднимается и протягивает мне руку, чтобы помочь встать.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Я… Мне… То есть… – бормочет он что-то невнятное. – Словом, мне нужно идти.

– Но у нас еще есть время, – замечаю я. – До возвращения Рио по крайней мере тридцать минут.

Заметно, как Дзен колеблется.

– Знаю, – отвечает он. – Но есть кое-что, чем мне необходимо срочно заняться.

Я с досады закусываю губу, но лишь тихо говорю:

– Хорошо. Как пожелаешь.

Дзен всматривается в мое лицо и улыбается, обнимая меня и снова притягивая к себе.

– Не обижайся. Завтра я непременно вернусь. Закрой глаза, – шепчет он мне на ухо.

Я подчиняюсь, но с неохотой. Потому что знаю, что это значит. Он сейчас тихо уйдет, и скоро холод начнет пробирать меня до костей.

Но так даже лучше, чем наблюдать, как он уходит.

Дзен снова легко касается моих губ своими, а потом я слышу такой знакомый, вечно терзающий сердце звук его удаляющихся шагов, шуршание обуви по стене, когда он взбирается наверх, и мягкий стук приземления с другой стороны.

Я жду, уже слегка поеживаясь, и медленно считаю до пятидесяти, как поступаю всегда.

Ровно столько времени уходит на то, чтобы звук его шагов стих окончательно. Однажды мне пришлось сделать этот подсчет, и с тех пор он мне ненавистен.

48… 49… 50.

Когда я открываю глаза, моя «вечная путеводная звезда» уже пропала.

 

Глава 39

Временное пристанище

Я прихожу в себя, лежа на чем-то холодном и жестком.

Комната очень маленькая и темная. Не видно ни окна, ни двери. Тесное помещение освещено единственной тусклой лампой. Не сразу, но я понимаю, что нахожусь на обычном бетонном полу. Повернув голову левее, я вижу Коуди, который все еще без сознания лежит рядом.

Что случилось?

Я пытаюсь вспомнить, как мы попали сюда и что это за место.

Помню, мы сели в машину к женщине, которая представилась как доктор Максер. Она сказала, что, хотя за нами не следят, меры предосторожности никогда не бывают излишними. Мы остановились на красный сигнал светофора, и прежде чем я успела среагировать, она повернулась и деактивировала нас обоих.

А потом я оказалась…

Где же я оказалась?

Кажется, я была вместе с Дзеном. Точно. Мы снова очутились вдвоем на территории комплекса «Диотеха». И Дзен читал мне стихи на лужайке перед домом. Сонет номер 116, мой любимый. А потом повел себя очень странно и внезапно ушел.

Минуточку! Могло ли это происходить на самом деле?

Нет, никак не могло. Дзена схватили. Пленили на моих глазах.

Если только… Я еще раз обвожу комнату взглядом. Если только я снова не оказалась на территории, принадлежащей «Диотеху».

Но только что-то не совпадает. Зачем Максер понадобилось привозить нас сюда? В машине мне показалось, что она сама панически боится «Диотеха».

Пол чуть заметно подрагивает, и, подняв взгляд, я вижу приближающиеся ко мне ноги. Потом, глядя под этим необычным углом, я с трудом различаю черты лица и убеждаюсь, что это женщина из автомобиля.

– Ты проснулась, – говорит она.

Я приподнимаюсь и протираю глаза.

– Где мы? – спрашиваю я, все еще не до конца придя в себя.

– В моей складской ячейке.

Я осматриваю крохотную сырую комнатку. В ней нет ничего, кроме лампочки, матраса, который кажется надувным, исцарапанного металлического стола и стоящего рядом такого же кресла. Поверхность стола заполнена какими-то непонятными приспособлениями. Единственное, что я узнаю, – это ноутбук.

– Вы здесь живете?

– Да, временно, – отвечает Максер. – Но мне часто приходится перебираться с места на место. Складские ячейки подходят лучше всего. Оплата помесячная, и нет излишне любопытных соседей.

– Зачем вы деактивировали нас? – спрашиваю я.

– Мне была необходима гарантия, что вы не запомните, где расположено это помещение. Чтобы «Диотех» позже ничего не смог выкачать из вашей памяти. Так безопаснее.

– А когда очнется он? – киваю я в сторону Коуди.

– Через несколько минут, – сообщает доктор Максер. – Химический состав его мозга несколько отличается от твоего, а потому потребуется немного больше времени, чтобы эффект от воздействия модификатора улетучился.

Я потираю затылок, который слегка побаливает, – видимо, от долгого соприкосновения с холодным бетоном пола. И в этот момент пальцами ощущаю небольшой резиновый диск у себя на шее. Рука порывисто ощупывает кожу сначала над левым, затем над правым ухом. Когнитивные рецепторы. Я так их и не сняла.

– Что еще вы со мной сделали? – интересуюсь я раздраженно, вставая на ноги и все еще озираясь по сторонам.

– Ничего. Я всего лишь вернула то, что по праву принадлежит тебе. – С этими словами она сует руку в карман и достает крохотный серебристый кубик.

В нем я сразу же узнаю жесткий диск, на который Дзен записал украденные у меня воспоминания. Кубик снова излучает зеленое сияние.

Охваченная волнением, я делаю шаг в ее сторону.

– Откуда это у вас?

Максер смотрит на кубик, а потом снова на меня.

– Я нашла его, когда обыскивала тебя.

– Меня? – переспрашиваю я изумленно.

Она кивает.

– Да. Он лежал в одном из твоих карманов.

– Но это невозможно, – качаю я головой.

В последний раз я видела кубик, когда Дзен прятал его в свой карман. Как раз перед тем как я заснула. А потом появились те люди на автозаправочной станции, схватили Дзена, и он бесследно пропал.

Максер поднимает брови и с хитрецой глядит на меня.

– Быть может, тебе вновь стоит припомнить, что произошло на той бензоколонке?

Я поспешно прокручиваю всю сцену в памяти. Момент за моментом.

Дзен попросил меня оставаться в машине, пока он будет расплачиваться за горючее. Потом какая-то девица сфотографировала меня на мобильный телефон. Минутой позже появились те мужчины. Я бросилась к Дзену, но он оттолкнул меня. Положил руку на мое бедро и велел бежать как можно быстрее и дальше.

На мое бедро.

Я стараюсь вспомнить этот фрагмент как можно детальнее и только теперь понимаю, что Дзен что-то сунул мне в карман, прежде чем оттолкнуть. В тот момент я ничего не заметила, потому что думала совершенно о другом.

А вот Дзен сохранил достаточно хладнокровия, чтобы кубик оказался у меня, прежде чем я бросилась бежать.

Он хотел, чтобы у меня остался доступ и к другим моим воспоминаниям.

Ему было важно, чтобы я смогла восстановить всю картину полностью.

Но в первую очередь он стремился не допустить к моей памяти «Диотех».

– Вы! – восклицаю я, чувствуя внезапное озарение и глядя на Максер. – Это вы запустили во мне то воспоминание, верно? О стихах?

– Если уж начистоту, – отвечает она, – мне не пришлось ничего делать. Воспоминание запустила ты сама. Я всего лишь включила жесткий диск.

– Как же мне это удалось? – недоумеваю я.

Женщина лишь пожимает плечами.

– Вероятно, даже в бессознательном состоянии ты продолжала думать о Дзене. И этого оказалось достаточно.

Я невольно расплываюсь в улыбке.

– Все это хорошо, – говорит Максер, – потому что в значительной степени облегчит мне объяснения.

– Какие объяснения?

– Те, которых ты от меня сейчас потребуешь.

Я смотрю на нее широко открытыми от удивления глазами.

– Откуда же вам знать, о чем я собираюсь вас расспрашивать?

Максер улыбается, и в уголках ее красиво очерченных глаз лучиками собираются морщины.

– Я знаю гораздо больше о нашем предстоящем разговоре, чем ты можешь представить.

Однако наш диалог пока представляется мне совершенно абсурдным. У меня начинает болеть голова, и я плотно закрываю глаза.

– Следуй голосу инстинкта, – слышу я ее совет. – Задай мне первый же вопрос, который придет тебе на ум. Обещаю, ты попадешь в самую точку.

– Где находится «Диотех»? – спрашиваю я, не задумываясь.

– Вопрос не в том, где он находится, – поправляет Максер. – Здесь уместнее слово когда.

– Что?! – Я так растерялась, услышав ее ответ, что мне кажется, будто стены комнаты начинают сдвигаться.

– Спрашивай, спрашивай, – ободряет она. – Только так ты все поймешь.

Я глубоко вздыхаю и выдаю следующий вопрос, который приходит в голову:

– Почему вы знаете о «Диотехе» так много?

Максер усаживается в кресло и кладет ладони на колени.

– Потому что прежде я на них работала.

– Прежде?

– Да. Я была одним из их ведущих ученых-исследователей.

– Почему вы не хотели, чтобы я узнала, куда вы меня отвезете? Они охотятся и на вас?

Она энергично кивает, словно хочет показать, что я на верном пути.

– Да. Продолжай.

Игра, которую она затеяла, вызывает во мне раздражение и жгучее любопытство одновременно.

– Почему они сделали вас своей мишенью?

– Потому что, если ты работаешь на «Диотех» и особенно если ведешь крайне важные для них научные разработки, то не можешь просто взять и уйти. Они этого не позволят. – Максер склоняется ближе и смотрит мне прямо в глаза. – Понимаешь? Я ведь тоже сбежала от них.

Она тяжело вздыхает и складывает ладони вместе.

– Когда я начинала в «Диотехе», это была очень маленькая компания, но с новаторскими идеями. В ней собрались выдающиеся умы, стремившиеся вывести науку на новый, более высокий уровень и использовать ее достижения на благо всего человечества. Мне это пришлось по душе. Но потом все изменилось. Прежде всего у них появились другие мотивы. Я не могла смириться с тем направлением, в котором стала развиваться компания, и потому покинула ее.

– Почему на сайте в Интернете, – продолжаю я в задумчивости, – вы пишете о «Диотехе» так, словно компании еще не существует?

Максер кивает, всем видом показывая, что именно этого вопроса и ожидала следующим.

– Потому что ее нет.

Я лишь беспомощно хлопаю глазами, глядя на нее.

– Что вы сказали?

Она откидывается на спинку кресла и вздыхает:

– Компания «Диотех» будет создана только через сто лет.

У меня немеет тело. Руки теряют чувствительность первыми.

– Когда вы сказали, что тоже сбежали, – продолжаю я, аккуратно подбирая слова, – то имели в виду…

Но и голос мне отказывает. Я не в состоянии закончить фразу.

Ей моя растерянность кажется, вероятно, даже забавной, потому что она чуть заметно усмехается и говорит:

– Сейра, я попала сюда точно таким же путем, как и ты сама.

А я думаю о том воспоминании, которое только что посетило меня. Обо всем, что вспомнила, пока лежала на холодном полу. Я тогда сказала Дзену, что считаю Шекспира счастливчиком, потому что он жил в эпоху, когда еще не существовало современных технологий. Когда жизнь строилась на здоровых началах и была возможна вечная любовь. А еще я добавила, что только в то время мы действительно могли бы соединить наши судьбы навсегда.

Потом в моей памяти возникает разговор с Дзеном в машине, когда он пытался объяснить, как нам удалось совершить побег. И мне удается выделить несколько фраз, которые представляются теперь ключевыми. Фраз, начинающих слагаться сейчас в совершенно иную историю.

Вероятно, мне стоит начать с поэзии.

Сонет номер сто шестнадцать был твоим любимым.

Но потом он превратился в нечто большее. Именно он вдохновил нас на сознание дерзкого и очень сложного плана…

Когда мы с тобой попытались бежать, случилось нечто непредвиденное…

Непостижимым образом ты попала туда, а я… Я очутился в совершенно другом месте.

Теперь мне отказывают ноги. Мое тело начинает терять равновесие, и я падаю, падаю, падаю, пока снова не оказываюсь распластанной на холодном бетонном полу. Я отчаянно цепляюсь за висящий у меня на шее медальон и сжимаю его в кулаке, когда, подобно удару молнии, меня осеняет истина.

Это и в самом деле год.

 

Глава 40

перемещение

1609.

Число, которое навязчиво преследовало меня с самого начала.

Его же я назвала, когда меня вытащили из воды и спросили, какой теперь год.

И сейчас стало очевидно, что именно в том году я и предполагала оказаться.

В этом и заключался наш сложный план, о котором Дзен пытался рассказать мне в машине. До того как нас разлучили. Это был план побега… в 1609 год. В эпоху Возрождения и расцвета любовной лирики. В мир без технологий. Без «Диотеха».

Вот почему Дзен выгравировал этот год на моей подвеске. Прямо в моем сердце.

С + Д = 1609.

Сейрафина плюс Дзен… И дату, когда нам суждено было воссоединиться навсегда.

Мне отчаянно хочется не верить Максер, отмахнуться от всего, что она говорит, но я не могу. Насколько эмоционально оно пугает меня, настолько же, с точки зрения логики, мой мозг готов принять ее заявление, несмотря на всю его внешнюю нелепость. Потому что, по иронии судьбы, именно в этой нелепице и кроется рациональное зерно.

Самым невероятным образом в нем содержится объяснение всего того, на что я не могла получить ответы прежде.

Почему о «Диотехе» нет ни единого упоминания в Интернете.

Почему Коуди никогда не слышал о такой компании.

Почему все технологические приспособления, которыми они пользуются, кажутся чем-то футуристическим.

А значит, все те украденные воспоминания, все, что я сумела недавно мысленно увидеть: комплекс корпорации, мой дом, день первой встречи с Дзеном, – все это произошло не в прошлом. Я вспоминала… будущее.

Доктор Максер вскакивает с места и помогает мне подняться. Она усаживает меня в свое кресло, умоляет расслабиться и сделать несколько глубоких вдохов. Меня так переполняют эмоции, я настолько еще сбита с толку, что проходит некоторое время, прежде чем я обретаю способность задать, может, самый важный вопрос:

– Как это вообще возможно?

Максер опирается на край стола.

– Тебя интересует, как ты сумела совершить путешествие на сто лет назад?

– Да, – киваю я, по-прежнему пока не в силах преодолеть слабость.

– С научной точки зрения здесь все очень сложно. Но я постараюсь упростить объяснение. Видишь ли, моя специальность – квантовая физика, и я всегда была одной из лучших в своей области. По этой причине боссы «Диотеха» первоначально и предложили мне работу. А несколько лет спустя поручили возглавить совершенно необычное и абсолютно секретное исследование. Ему дали кодовое наименование проект «Белый цветок». Передо мной поставили заманчивую, хотя на первый взгляд совершенно невыполнимую задачу: определить, возможно ли в принципе, и если да, то каким образом, мгновенное перемещение человека во времени и в пространстве. Мы назвали это трансессией, а процесс – трансессированием. Это слово образовано от латинских корней trans – то есть «через» или «сквозь», и esse, что значит…

– «Быть», «существовать», – тихо заканчиваю за нее я.

Максер улыбается.

– Очень хорошо. Таким образом, буквально «трансессия» означает «перенос существования». Иначе говоря, внесение изменений, где и когда человек продолжит свое существование. Затем образовался более формальный и официозный термин: «хронопространственная трансессия» – перенос жизни через время и пространство.

Она глубоко вздыхает и выпрямляется во весь рост.

– Мы сразу же отказались от обычных путей, которые ученые пробовали на протяжении многих десятилетий: от гипотезы существования во Вселенной пространственно-временных туннелей, от достижения скорости, превышающей световую, и тому подобного. Мы подошли к проблеме с позиций генетики.

– Генетики? – повторяю я. – Вы подразумеваете, что существует ген, который позволяет переноситься в другое время?

– Трансессироваться, – поправляет Максер с почти игривой улыбкой. – Но ответ – да, ген трансессии действительно существует. И мы смогли выделить его всего за несколько быстротечных лет работы. Однако нам никак не удавалось успешно применить его на подопытных животных. Мы начали с того, что имплантировали ген мышам, пытаясь отправить их в будущее всего на несколько секунд или же просто мгновенно переместить в другой угол лаборатории. Но они оставались на прежнем месте. И все до одной через несколько недель умерли. Ген в буквальном смысле пожрал их организмы изнутри. – Короче, нам, скажем так, не удавалось добиться сколько-нибудь заметного прогресса, и руководство «Диотеха» уже готовилось прекратить финансирование проекта. Теперь я понимаю, что должна была просто согласиться с ними.

– Но не согласились, – замечаю я. – О чем свидетельствует тот факт, что мы обе сейчас находимся здесь.

Максер с мрачным видом кивает.

– Увы, но так и случилось. – Она складывает ладони перед собой и начинает расхаживать рядом со столом. – Однажды я осталась в лаборатории одна на всю ночь и совершила основополагающее открытие. Мне стало понятно, почему ген не срабатывал, в чем состояла наша ошибка. Причем уверенность в правильном решении проблемы оказалась во мне настолько сильна, что я сразу же ввела ген себе самой, не протестировав его больше ни на ком. И мне удалось отправить себя во времени на две минуты вперед.

– Трансессировать себя, – поправляю я с той же игривой улыбкой.

Она усмехается.

– Разумеется, вы правы. Вот только я уже тогда испытывала большие сомнения в подлинных целях, которые преследовала компания. И в людях, отвечавших за принятие всех важных решений.

– Людях? – эхом отзываюсь я. – Но я полагала, что Аликстер – президент корпорации.

– Так и есть, – подтверждает Максер. – Но только на бумаге. У меня же зародились подозрения, что все намного сложнее. На самом деле за ниточки дергали другие. Личности гораздо более могущественные и опасные, чем даже Аликстер.

– Что послужило основанием для подозрений? – спрашиваю я.

– «Диотех» начинала с малого. Компания из пяти сотрудников, работавшая в лаборатории, оборудованной в подвале дома доктора Рио. А потом вдруг началось массированное вложение капиталов. Причем Аликстер откровенно скрывал как источник происхождения денег, так и цели, на которые их выделяли. Но не успела я оглянуться, как нас уже перевели в огромный комплекс, построенный на краю света. На работу приняли сразу сотни ученых и огромное число вспомогательного персонала. Охрана и меры безопасности приобрели гротескные масштабы. Мы не могли никуда войти без того, чтобы наши отпечатки пальцев не подвергались предварительному сканированию. Нам не позволялось покидать территорию комплекса без особого разрешения или вступать в контакт с представителями внешнего мира, которые не были включены в специальный список посвященных. Даже все наши разговоры между собой записывались. Все это навевало… жутковатые мысли.

Взгляд Максер в задумчивости устремляется куда-то в потолок, но она стряхивает с себя оцепенение и продолжает:

– Только после передислокации на новое место были предприняты очень дорогие амбициозные (и стоит ли добавлять – совершенно секретные) исследования, подобные моему проекту «Белый цветок» и тому, в результате которого появилась ты. Я точно знала, что Аликстер никогда не смог бы самостоятельно финансировать подобные работы. А это означало, что некто – или скорее некая заинтересованная группа лиц – спонсировали нас.

– Вы что-нибудь знаете о проекте, в ходе которого была создана я? – вырывается у меня нетерпеливый вопрос. – Например, какие эксперименты они ставили на мне? Или хотя бы зачем?

Но Максер лишь качает головой.

– К сожалению, нет. Твой проект входил в число наиболее конфиденциальных. Только Рио и Аликстер имели к нему полный допуск. Больше никто на территории комплекса представления не имел, что рядом с нами живет первое человеческое существо, целиком созданное с помощью методов биологической инженерии. По правде сказать, я узнала о тебе относительно недавно. Но не скрою, перспективы не рисуются мне радужными. Аликстера интересует только одно: деньги. А тех, на кого он работает… Одному богу известно, что движет ими. Но по каким бы причинам они тебя ни создали, я уверена, цели они преследуют далекоидущие. Тобой дело не ограничится.

– Как вас понимать? – спрашиваю я едва слышно.

– Подумай сама. Зачем искусственно создавать совершенное во всем человеческое существо, если держать его затем целыми днями под замком? Ясно же, что они потратили триллионы долларов не только для того, чтобы любоваться безупречной красотой твоего лица. А если сейчас они готовы на все, лишь бы вернуть тебя, то, значит, связанный с тобой проект еще не завершен. У меня тревожное чувство, что ты – лишь малая часть гораздо более важного и обширного плана.

Я замечаю, как в моей груди возникает острая резь, переходящая в боль. Мне хочется бежать. Бежать далеко. Мой взгляд мечется по скудно освещенному помещению в поисках выхода, но единственная дверь, которую я вижу, заперта на крепкий стальной замок. Я усилием воли принуждаю себя оставаться на месте и глубоко дышать. Размеренное чередование вдохов и выдохов оказывает успокаивающее воздействие, но не может унять моего волнения полностью. Я лишь обретаю часть утраченного хладнокровия.

Максер продолжает мерить комнату шагами.

– Итак, как я уже сказала, к моменту, когда я самостоятельно встала на верный путь в своих исследованиях, у меня появились сомнения в том, что представляет собой обновленная корпорация «Диотех». И я всерьез задумалась о том, каким образом будут использованы результаты моей работы. А ведь я с самого начала работы над проектом «Белый цветок» постоянно размышляла, чего можно добиться, располагая такой технологией, как трансессия. Какие последствия будет иметь подобное открытие, особенно если попадет не в те руки? Видимо, в глубине души я никогда не верила, что сумею добиться успеха. И все же я его добилась. И с того самого момента на меня тяжким бременем легла мысль о том, что если я передам результаты своей работы Аликстеру, то никогда не узнаю, кто именно воспользуется плодами моего труда. И если случится нечто ужасное, ответственность падет на меня. Мне снились кошмарные сны. Я просыпалась среди ночи, когда мне грезилось, что Гитлер победил во Второй мировой войне или что на планете воцарилась «ядерная зима», потому что кто-то намеренно изменил естественный ход исторического развития. Этого я допустить не могла. И тогда я уничтожила все доказательства успеха своего эксперимента, написала завершающий отчет, в котором приводила данные прежнего, содержащего ошибку гена, заявляла, что трансессия в принципе невозможна, и рекомендовала свернуть все работы в этом направлении. А потом исчезла и с тех самых пор вынуждена скрываться.

– Но ведь совершенно очевидно, – замечаю я, – что кто-то другой нашел способ выделить ген надлежащим образом. Потому что я теперь здесь. А еще Дзен. И Рио.

– Верно, – соглашается она. – И этим список не ограничивается.

Я сразу понимаю, кого она имеет в виду.

Тех людей, что схватили Дзена.

При мысли о них у меня сжимаются кулаки. Я до скрежета стискиваю зубы.

Естественно, от Максер не укрывается моя реакция, и она понимающе кивает.

– Агенты службы безопасности «Диотеха». Не знающие милосердия бывшие военные, которых Аликстер охотно нанимает для охраны своих интересов. Это, вероятно, единственные люди во всем «Диотехе», которые вызывают еще больше ненависти и отвращения, чем он сам. И если они здесь, значит, в «Диотехе» подобрали верный код для гена трансессии.

Понурив голову, она затем шепчет:

– И да поможет нам всем Господь.

– Это все моя вина, – тоже перехожу на шепот я.

Но Максер в ответ лишь беззвучно смеется:

– Здесь нет никакой твоей вины, Сейра. Все значительно серьезнее, чем преследование тебя одной.

– Но сейчас-то они явились сюда за мной! – начинаю сердиться я. – Потому что я попыталась сбежать. Если бы не я, они, вероятно, так и не узнали бы, что трансессию можно успешно осуществить. И последовать за мной.

Но затем внезапная мысль заставляет меня остановиться и посмотреть на свою руку с черной полосой.

– Вот ведь странность! – недоумеваю я. – Дзен определенно сказал, что отследить меня они способны только в радиусе двух миль.

Максер кивает.

– Дзен прав, – признает она. – Мы с тобой оказались в том времени, когда они действительно ограничены всего двумя милями. Но спустя сто лет в распоряжении «Диотеха» уже будет целая система спутников слежения, способная обнаружить тебя в любой точке планеты. Однако до вывода этих спутников на орбиту еще должно пройти почти столетие. А это значит, что, пока ты здесь, в этой эпохе, или в любой другой до создания спутников-шпионов, их возможности найти тебя крайне ограниченны.

Я в раздумье сдвигаю брови.

– Но у них же есть способ определить, в какой именно год я перенеслась?

– Вовсе нет, – с видом знатока снова улыбается Максер. – В том-то и заключалась изумительная по красоте основа вашего плана. Вам бы никогда не удалось скрыться от преследователей, если бы вы переместились только в пространстве. Они разыскали бы вас повсюду. Но время… Оно так обширно, так безгранично, что найти кого-то в нем практически невозможно. Как только вы исчезаете в прошлом, все кончено. Вас не достать. Никакая технология не поможет.

– Но тогда как же они отследили меня здесь? – спрашиваю я.

– Точно так же, как это сделал Дзен, – отвечает она.

Я в отчаянии качаю головой, чувствуя, что снова перестаю соображать.

– Пойми, даже если кто-то пропадает в прошлом, ему следует соблюдать предельную осторожность. А в противном случае всегда остаются следы.

– Какие следы?

Максер разворачивает к себе свой ноутбук и начинает выстукивать что-то на клавиатуре. Несколько секунд спустя она снова крутит его, чтобы я могла увидеть монитор. С него на меня смотрит до боли знакомая фотография.

Моя фотография.

Та самая, которую я впервые увидела в теленовостях, когда лежала на больничной койке. А потом в кафе, не далее как сегодня. Тот снимок, с помощью которого зрителей убеждали звонить, если им известно, кто я такая. И позже – где я нахожусь.

– Я все еще не до конца уяснила, – говорю я. – Каким образом это фото может стать следом?

– Любая публичная запись, газетный или телевизионный репортаж, ссылка в Интернете или даже чат в Фейсбуке скачивается на один из мощных серверов, где хранится неограниченно долго. Все, что нужно, – это правильные критерии для поиска, и найти можно кого угодно. Где угодно. В любое время.

– Вы хотите сказать, что эту фотографию они смогли обнаружить в Интернете сто лет спустя, и именно так узнали, где я нахожусь?

– По всей вероятности, да. – Максер в задумчивости подергивает себя за мочку уха. – Но мы можем запросто убедиться в этом. Когда ты впервые увидела здесь Дзена?

Воспоминание мгновенно возвращается ко мне. Размытые черты его лица, которые я вижу сквозь пелену затуманенного лекарствами сознания. Но я все еще словно чувствую тепло прикосновения его руки к моей.

– Он пришел ко мне прямо в больничную палату, – отвечаю я, лелея воспоминание в памяти.

– И, как я догадываюсь, – продолжает Максер, – это случилось сразу же после того, как по телевизору показали твой снимок и сообщили, в какую именно больницу тебя поместили, верно?

– Да! – спешу подтвердить я. – Именно так все и было!

– Видишь, – говорит она. – Самой надежной возможностью для него найти тебя было точно попасть в то место, которое назвали в новостях, и именно в то время, когда ты там оказалась. Опоздай он на минуту, и был риск уже не застать тебя.

– Но Дзен отправился в тысяча шестьсот девятый год. Так он сказал мне. Как он мог в то время смотреть новости? Никакого телевидения не существовало и в помине.

– Он пробыл там совсем недолго, – объясняет Максер. – Как только обнаружил твое отсутствие, он вернулся в «Диотех», чтобы отыскать тебя. А когда выяснилось, что тебя нет и там, он провел два месяца в непрерывных поисках. Он понятия не имел, где ты оказалась. Тебя могло занести куда угодно. А поскольку твое настоящее имя не фигурировало в новостях, так как не было никому известно, то, чтобы найти тебя, потребовались поистине титанические усилия. Он сканировал цифровые архивы целыми днями напролет, пытаясь обнаружить хотя бы кого-то, кто по описанию походил бы на тебя. И однажды удача ему улыбнулась. Он откопал сообщение о крушении самолета, в котором выжила только шестнадцатилетняя девушка со странными фиолетовыми глазами. Это и привело его прямиком к тебе.

Все еще в полном недоумении, я воспроизвожу в памяти сцену в больнице, пытаясь найти подтверждение правдивости версии, изложенной Максер.

Кияна настаивает, чтобы я выключила телевизор и отдохнула, но я отказываюсь. Тогда она вводит мне снотворное и удаляется.

Обстановка комнаты начинает расплываться перед моими глазами.

Потом я вижу кого-то в дверях. Чей-то силуэт. Он двигается в мою сторону. Быстро. Даже поспешно.

– Ты слышишь меня? Пожалуйста, открой глаза!

Он прикасается к моей руке, а я борюсь с одолевающим меня сном.

– Пожалуйста, проснись, – доносится словно издали голос. И звуки его все глуше.

Я с трудом различаю молодого человека, хотя его лицо в каких-то дюймах от моего. Оно то ясно проступает, то превращается в едва различимое пятно.

– Этого не должно было случиться, – говорит он. – И тебе здесь не место.

Затем начинает быстро действовать, удаляя из вены иглу капельницы и трубки от моего лица и груди.

Я слышу шаги, доносящиеся из коридора со стороны комнаты медсестер.

– Ни о чем не волнуйся, – продолжает он шепотом. – Я заберу тебя отсюда.

Но я больше не чувствую прикосновения его руки. Мне удается в последний раз открыть глаза, прежде чем провалиться в черноту.

Однако его уже нет в комнате.

– Минуточку! – восклицаю я, вставая и, в свою очередь, начиная вышагивать взад и вперед. – Дзен нашел меня еще в больнице. А вот агенты службы безопасности «Диотеха» объявились гораздо позже, только когда я вышла из того кафе и увидела огромное скопище репортеров. И потом агенты снова настигли меня на заправочной станции, после того как какая-то девушка сняла меня на свой телефон. Почему же их не было в больнице? Ведь именно тогда мое фото впервые появилось в новостях. Как же они это упустили?

Максер не может сдержать улыбки. Видно, что она собирается получить удовольствие от того, что сейчас скажет.

– У Дзена было преимущество нам ними. Он уже искал тебя.

Я чувствую, как в одно мгновение тепло растекается по всему моему телу, а та магическая точка на лбу снова начинает пылать жаром. Но ощущение быстротечно. Тепло сразу же улетучивается, стоит мне только вспомнить, как легко я бросила Дзена на произвол судьбы. Как бежала со всех ног, лишь бы спастись самой. И это после всего, что он для меня сделал!

– Дзен сразу же постарался замести за тобой следы, – продолжает Максер. – Он понимал, что рано или поздно Аликстер поймет, что тебе удалось трансессироваться, и тоже начнет интенсивные поиски. А потому, когда он обнаружил, где ты и в каком году, то нанял профессионального хакера, чтобы тот внедрился в цифровой архив новостей и уничтожил все упоминания о тебе.

– Тогда почему же не были удалены снимки, сделанные у ресторана и на заправке? – спрашиваю я.

Максер лишь качает головой, поражаясь моей несообразительности.

– Да потому что те события произошли, когда Дзен уже сам находился здесь! Более того, они произошли именно по той причине, что он был здесь. Ты ведь бежала из дома Карлсонов и попала в то кафе только потому, что Дзен предупредил о людях, которые тебя разыскивают. И на заправке оказалась после того, как бежала вместе с Дзеном. Этих фотографий попросту еще не существовало до тех пор, пока он не перенесся в наше время, чтобы найти тебя. И у него не было возможности уничтожить их, поскольку сейчас еще не нашли способа это сделать.

У меня снова возникает острая головная боль, и я начинаю массировать виски, чтобы унять ее.

– Не волнуйся, – утешает меня Максер. – Рано или поздно тебе все станет окончательно ясно.

– Что-то плохо верится, – отвечаю я с горьким смехом.

– Не сомневайся, я знаю, что говорю. Мне самой… – Максер осекается. Кажется, она вдруг заметила что-то странное. Затем у нее мрачнеет лицо, словно на него набегает глубокая тень.

– Что такое? – спрашиваю я, озираясь по сторонам. – Что-то случилось?

Но дожидаться ответа мне не приходится. Мой взгляд падает на пустой участок пола, где совсем недавно без сознания лежал Коуди.

Максер тоже обводит комнату взглядом, но явно ничего не видит. Потом она поворачивается ко мне, и в ее глазах я отчетливо читаю страх.

– Где мальчишка?

 

Глава 41

Предательство

– Повторяю в последний раз! – слышу я визгливый крик. – Я вам не мальчишка!

Мы обе резко поворачиваемся и видим, как Коуди выползает из-под стола, с модификатором в руке, направленным в сторону Максер.

– Коуди, – говорю я мягко, делая шаг в его сторону. – Пожалуйста, отдай это мне.

Но он яростно размахивает оружием перед собой, принуждая меня отступить.

– Не подходи ко мне! – Вид у него испуганный и совершенно при этом бешеный. Глаза расширились, как никогда прежде. Он даже дышит с трудом.

– Будь осторожен с этим, – предупреждает Максер, кивая на предмет, который сжимает Коуди. – Модификатором не так просто пользоваться, и он может быть очень опасен, если не знать, как правильно пускать его в ход.

Но Коуди не желает ничего слушать. Несколькими угрожающими взмахами руки он заставляет Максер прижаться к стене.

– Что это за место? – спрашивает он срывающимся голосом. – Похоже на складскую ячейку.

– Так оно и есть, – терпеливо отвечает Максер.

Лицо Коуди искажает страх. Он бросает на меня взгляд, полный обиды и упрека.

– Я же говорил тебе! Предупреждал, что нельзя было садиться к ней в машину! Я знал, что встреча с этой дамочкой не сулит ничего хорошего. Но ты не посчиталась с моим мнением. О н-е-е-т! Кому интересно знать, что думает тринадцатилетний ребенок, так ведь? Никому! А теперь нас здесь убьют и наши косточки сгниют на этом складе!

Я качаю головой и пробую снова подойти к нему.

– Коуди, ты все неправильно понял. Доктор Максер на нашей стороне.

Но Коуди тут же принуждает меня отшатнуться.

– На какой такой нашей? Даже ты и я вовсе не на одной стороне. Мне даже неизвестно, кто ты или что ты такое.

Он смотрит на меня с такой злостью, что у меня щемит в груди.

– Какую часть нашего разговора ты слышал? – спрашиваю я, стараясь сохранять хладнокровие.

– Я слышал вполне достаточно, – резко отвечает он. Затем свободной рукой начинает вращать небольшой диск на рукоятке модификатора.

– Нет, не делай этого! – кричит доктор Максер, устремляясь к нему. – Ты установил слишком мощный режим!

– Заткнитесь! – орет он на нее.

– Коуди, пожалуйста, – умоляющим тоном прошу я. – Ты должен доверять мне.

– Доверием к тебе я сыт по горло, – грубо возражает он. – До сих пор оно приносило мне только неприятности.

Я смотрю на Максер и вижу, как она чуть заметно кивает. Я знаю, что должна сделать. Пусть мне неприятна сама мысль об этом.

– Коуди, – говорю я. – Прости меня.

– Не трать слов понапрасну, – ухмыляется он. – Что сделано, то сделано.

– Ты не понял, – тихо объясняю я. – Я заранее прошу у тебя прощения вот за это.

Он морщит лоб и в недоумении смотрит на меня.

– О чем ты?..

Я делаю рывок вперед с такой скоростью, что он не успевает ни среагировать на него, ни закончить фразу. Первым делом я хватаю его за руку, надеясь, что не услышу хруста ломающихся костей.

Коуди взвывает от боли, модификатор выпадает из его пальцев и начинает описывать дугу в воздухе. Максер делает шаг вперед и ловит его.

Подножкой я опрокидываю затем Коуди на пол, лишь придержав его голову, чтобы уберечь от удара о бетон.

Максер возится с диском управления устройством, а Коуди сразу пытается подняться на ноги, извиваясь подо мной всем телом. Я прижимаю руками к полу его плечи, а коленями обездвиживаю ноги. Мне нетрудно удерживать его. У него маловато силенок, чтобы справиться со мной.

Зато у меня возникает проблема с его глазами. Он смотрит на меня с такой ненавистью, с такой злобой, что я невольно отвожу взгляд. Он считает, что это я предала его.

– Поспешите! – призываю я Максер, которая тут же оказывается рядом с модификатором в руке.

Коуди начинает бороться с удвоенной энергией.

– Ты… Ты… Сука! – выкрикивает он.

– Действуйте! – даю я команду Максер.

Она встает на колени, но Коуди непрестанно мотает головой, чтобы не дать Максер прямого доступа к уязвимому месту. Тогда я склоняюсь и кладу предплечье поперек его лица, удерживая его в неподвижности и позволяя Максер приложить металлический наконечник за левое ухо Коуди.

Затем раздается чуть слышное жужжание, и тело паренька обмякает.

Вздохнув, я поднимаюсь на ноги. Когда же затем я бросаю взгляд вниз на потерявшего сознание мальчишку, у меня выступают слезы.

Максер слегка обнимает меня за плечо, но этот жест не способен утешить.

– Теперь он навсегда запомнит меня именно такой, – говорю я, поеживаясь. – Я останусь в его памяти бесчувственным чудовищем, которое держало его, пока его мозг подвергали воздействию модификатора.

От этой мысли я начинаю сотрясаться в рыданиях.

Максер с силой сжимает мое плечо.

– Все будет не так, – уверяет она.

– Нет, именно так, – настаиваю я, чувствуя тоску. – Вы не видели, как он смотрел на меня. Он думал, что я – предательница. И всегда будет думать.

– Обещаю, что не будет, – говорит Максер так убежденно, что у меня почти мгновенно высыхают слезы.

Я шмыгаю носом и спрашиваю:

– Почему же?

Максер отходит от меня, берет со стола деревянную коробочку, в точности напоминающую ту, что носил в кармане Дзен, и достает три небольших резиновых диска. Рецепторы! Потом она возвращается к Коуди и встает рядом на колени.

– Он услышал много лишнего, – поясняет Максер, поворачивая голову Коуди так, чтобы было удобно поставить диск сначала за левое, а потом и за правое ухо. Приподняв волосы с его шеи, она пристраивает на нужное место третий диск. – Эта информация может сильно повредить ему.

– Вы собираетесь стереть ему память? – спрашиваю я, когда до меня доходит смысл ее слов.

Максер глубоко вздыхает и встает.

– У нас нет выбора. Если он кому-нибудь расскажет о том, что видел и слышал сегодня, то подвергнет свою жизнь опасности. Как и своих родителей. Не говоря уже о том, к каким непредсказуемым последствиям приведет появление тринадцатилетнего подростка, который начнет повсюду рассказывать, что он встречался с людьми из будущего.

Я утираю остатки слез и понимающе киваю.

– Какую часть воспоминаний вы удалите?

Она возвращается к компьютеру.

– Все сегодняшние.

– Но как же его родители? – напоминаю я. – Они считают, что Коуди гостит у своего друга Маркуса. Так он им сказал.

Максер обдумывает мои слова.

– Хорошо. В таком случае я просто заменю его сегодняшние воспоминания. У меня есть доступ к базе данных, в которой имеются сходные картины из прошлого. Можно создать из них своего рода суррогат для имплантации.

– Компьютерные игры, – подсказываю я. – Его любимое занятие. Постарайтесь вставить что-нибудь об этом.

– Сделаю, – говорит Максер и немедленно берется за работу.

Я вроде бы могу вздохнуть с облегчением, но у меня никак не получается привести свои чувства в порядок. Хотя я довольна тем, что Коуди ничего этого не вспомнит, когда проснется завтра, и я останусь для него той же потерявшей память «супермоделью», как он упорно называл меня, но я-то буду знать правду. Мне запомнится последний взгляд, каким он смотрел на меня, и ужас в его глазах.

И мне такого не забыть никогда.

Но, вероятно, я сполна заслужила это.

Мне не следовало втягивать его в свои запутанные дела. Я должна была оставить его в кафе и отправиться с Максер вдвоем. А еще лучше было бы вообще не обращаться к нему за помощью. Я кругом виновата, и теперь мне жить с чувством вины и расхлебывать последствия.

Но пусть для него самого все уйдет в прошлое бесследно.

Пронзительный звук выводит меня из задумчивости. Максер отрывает взгляд от компьютера и с тревогой оглядывает комнату в поисках источника сигнала. Я отслеживаю его до поверхности стола, где лежит сотовый телефон, который вручил мне Коуди.

Взяв трубку, я с любопытством оглядываю ее.

– Что там? – спрашивает Максер.

– Новое текстовое сообщение, – отвечаю я, постукивая пальцем по дисплею.

– О чем оно?

После нескольких безуспешных попыток я ухитряюсь наконец открыть текст и прочитать его. Однако мне остается неясен его смысл.

– Здесь только два длинных ряда чисел, – говорю я, хмурясь.

– Чисел? – повторяет Максер и подходит ко мне.

– Да. – Я все еще остаюсь в недоумении, рассматривая числа 35.35101 и 117.999523. И я называю их Максер.

Она замирает на месте.

– От кого сообщение?

Я снова возвращаюсь к списку.

– Здесь написано «абонент неизвестен».

– А с какого номера тебе звонил Аликстер? – спрашивает она.

Я чувствую, как краска отливает от моего лица.

– Тогда номер тоже не определился.

Я снова смотрю на телефон.

– Но что означают эти цифры?

– Это координаты Джи-пи-эс, – просвещает меня Максер. – Аликстер указывает тебе место встречи.

 

Глава 42

Прощание

Максер оставила машину в тускло освещенном гараже рядом со складским зданием. Я помогаю ей перенести не приходящего в сознание Коуди и пристегнуть его ремнем безопасности к заднему сиденью, а потом сама спешу занять кресло пассажира. Максер привычно усаживается за руль.

Она поворачивает ключ в замке зажигания, и двигатель с ревом оживает. Она достает из кармана мой мобильный телефон и демонстрирует его мне, хотя смотреть там особо не на что. Дисплей теперь окрашен в красные тона, перемежающиеся со светло-коричневыми полосами. А в самом центре мерцает синяя точка.

– Судя по всему, место расположено рядом с так называемым каньоном Красной скалы, – объясняет Максер. – Но сами по себе координаты указывают на совершенно заброшенный район. Оттуда по меньшей мере десять миль до любой дороги или шоссе. Как нетрудно догадаться, Аликстер заманивает тебя в отдаленный угол, чтобы избежать случайных свидетелей. – Она отдает телефон мне. – Я подвезу тебя так близко, как только смогу, но оставшуюся часть пути тебе придется преодолеть пешком.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

– Но все же, чтобы соблюсти меры предосторожности… – говорит Максер, окидывая меня виноватым взглядом.

– Понимаю, – остается лишь кивнуть мне.

Она берет модификатор и вращает диск настройки против часовой стрелки.

– Я устанавливаю самый слабый режим. Ты отключишься всего на пятнадцать минут. А к тому времени мы уже будем далеко отсюда.

Я закрываю глаза и откидываюсь на подголовник сиденья, показывая, что она может сделать то, что считает необходимым.

Ощущается прикосновение холодного металла, моя нервная система чуть сотрясается от воздействия электрического импульса, а потом…

Когда я прихожу в себя, мы едем по темному и пустому шоссе. Почему-то для меня стало сюрпризом, что время уже столь позднее. Свет дня померк окончательно. Максер ведет машину молча, сосредоточенно глядя на дорогу.

– Далеко еще до того места? – спрашиваю я.

Она чуть вздрагивает от звука моего голоса, но сразу же овладевает собой.

– Примерно сорок пять минут пути.

Мы продолжаем движение, а я задумываюсь о Дзене.

О том, что смогу сделать для него.

Уже завтра я снова вернусь туда. На территорию комплекса «Диотех», откуда я, собственно, родом. Где все это началось.

Только на этот раз Дзена рядом со мной не будет.

Они ни за что не позволят ему вернуться. Ни за что не допустят, чтобы мы встретились там снова.

Но я готова на все, лишь бы знать, что он жив. И заранее смирилась с любым исходом, к которому приведет мое решение.

Смысл сонета сейчас становится ясен мне, как никогда прежде.

Обстоятельства не властны над твоими чувствами. Если ты действительно любишь и твоя любовь коренится где-то глубже ума, дальше, чем простирается память, проникает в самую суть, делая тебя человеком, тогда тебя ничто не остановит.

Ты спасаешь любимого.

Я лишь надеюсь, что смогу увидеться с ним хотя бы в последний раз.

– Тебе страшно? – спрашивает Максер.

Мне приходится сначала осмыслить ее вопрос. Вероятно, до того как она его задала, я даже не задумывалась об этом. Меня волновало только, как найти Дзена. Как спасти Дзена. Как защитить Дзена. О своем собственном будущем я не думала вообще. О том, что будет означать для меня возвращение в стены лаборатории «Диотеха».

Правда же заключается в том, что я не представляю, как сложится моя жизнь после нынешней ночи. Я не знаю, что они станут со мной делать, так как не помню, что делали со мной прежде.

Уверена я лишь в одном: все будет происходить уже без Дзена.

И именно это ужасает меня больше всего.

– Да, – отвечаю я после продолжительной паузы. – Мне очень страшно. Но у меня нет альтернативы. Я люблю его.

– Знаю, – кивает Максер.

Я чуть поворачиваю голову и всматриваюсь в ее лицо. Отсветы с приборной доски играют в линзах очков. Я не могу себе представить, что бы я без нее делала, но она по-прежнему остается для меня личностью таинственной. Женщиной-загадкой. Я почти ничего о ней не знаю. А потом я вдруг задумываюсь: как странно, что она так много знает обо мне. Если вдуматься, то почти все. Максер знала, что именно я разговаривала с ней в чате из того кафе. Знала, где встретиться со мной. О телефонном звонке Аликстера. О моих отношениях с Дзеном. О том, как я попала сюда и что со мной произошло с тех пор. И ей было в точности известно, что я хочу найти.

Такое впечатление, что она все время на шаг опережала меня.

А я даже не интересовалась, как ей это удавалось. Меня слишком увлекло то, что она знает, чтобы остановиться и спросить, откуда она это знает.

– Тебя что-то беспокоит? – спрашивает Максер, почувствовав на себе мой пристальный взгляд.

– Как получилось, что вы так много знаете обо мне? – не кривя душой, спрашиваю я. – Вы покинули «Диотех» раньше меня, но рассказываете обо всем так, словно по-прежнему присутствовали там! У вас есть ответы на любые мои вопросы. А однажды вы даже заранее знали вопрос. К тому же, когда мы общались в Интернете, вы были твердо уверены, что переписываетесь именно со мной. Вы знали, где я нахожусь, и даже предсказали, когда зазвонит мой сотовый телефон. Вам не удалось бы ничего подобного, если только…

– «Если только», что?

– Если только… – начинаю я снова, но не нахожу слов для логичного предположения.

– Если только я уже не видела прежде, как будут развиваться события сегодняшнего дня, – договаривает Максер, бросая на меня лукавую улыбку.

У меня перехватывает дыхание, когда я снова смотрю на нее.

– Но как?..

Максер запускает руку в один из карманов брюк и достает небольшое черное устройство прямоугольной формы.

– Я записывала твои воспоминания, – объясняет она.

– Что?

– Не случайно же я оставила на месте твои рецепторы, когда деактивировала тебя, – продолжает она, а я машинально поднимаю руку и прикасаюсь к одному из резиновых дисков, почти слившихся с моей кожей. – Рецепторы посылали информацию на этот жесткий диск с того момента, как ты села в мою машину. Я записывала все, что оставалось у тебя в памяти о нашей встрече. Поиски в Интернете. Разговор в Сети из кафе. Звонок Аликстера. Даже нашу беседу на складе. И как только я высажу тебя…

– Вы трансессируетесь в прошлое, имея при себе жесткий диск, – заключаю я, когда все эти невероятные вещи наконец складываются в полную картину.

Максер просто сияет от гордости.

– Ты действительно очень умна.

– Стало быть, вы заранее знали, что произойдет сегодня! Потому что просмотрели мои воспоминания о случившемся?

– В самую точку, – подтверждает она.

– Но как же тогда, – начинаю я, прокручивая в голове события последних нескольких часов, – почему же тогда вы не знали, что Коуди очнется и завладеет модификатором?

– Вообще-то я знала об этом, – отвечает Максер почти небрежным тоном. – Но мне пришлось дать делу его естественный ход. Крайне важно было, чтобы события дня развивались в точности так, как их зафиксировала твоя память. Любое отклонение чревато серьезными проблемами. А поскольку я знала, что все закончится благополучно, – она оглядывается на тело Коуди, распростертое вдоль заднего сиденья, – то посчитала излишним вмешиваться.

– Быть может, вы знаете и о том, что произойдет дальше? – с надеждой спрашиваю я. – Когда я встречусь с Аликстером, то увижу ли Дзена?

Но Максер лишь с грустью качает головой.

– Прости, но это мне неизвестно. Как только ты выходишь из машины, мои записи обрываются. А потому мне не дано знать, как будут развиваться дальнейшие события.

Проходит еще минут двадцать, и Максер съезжает на обочину шоссе, глуша двигатель. Я всматриваюсь в лобовое стекло, но видно мне немногое. Сквозь темноту ночи я способна разглядеть только тянущуюся на многие мили перед нами причудливо изрезанную красноватую горную гряду.

Максер берет телефон, лежащий у меня на коленях, и показывает на дисплей.

– Как видишь, сейчас мы находимся в точке с координатами 35.34128 и – 117.971756. А это значит, что тебе остается пройти примерно три мили к северо-западу, чтобы попасть к месту, назначенному Аликстером.

Я киваю, бессильная справиться с внезапной резью в желудке.

– Поняла.

– Телефон лучше возьми с собой. Он поможет тебе найти цель.

Я беру его и сую в карман.

– Спасибо.

Затем с глубоким вздохом я выхожу из машины. Открываю заднюю дверь и просовываю голову внутрь. Коуди все еще в глубокой отключке. Он раскинулся на всю длину сиденья, вжавшись щекой в черную кожаную обивку.

– Вы уверены, что с ним все будет в порядке?

– Все будет отлично, – заверяет меня Максер. – Я отвезу его домой и уложу в постель. А когда он проснется утром, то не вспомнит ничего и никого. Даже меня.

Я осознаю, что скорее всего никогда больше не встречусь с Коуди. И с Хезер, и со Скоттом. От этой мысли накатывает печаль, но я справляюсь с этим чувством, понимая и принимая неизбежность подобной развязки.

Склонившись ниже, я шепчу ему на ухо:

– Прощай, Коуди. – И хотя я прекрасно понимаю, что он не слышит меня и в любом случает не запомнит этот момент, я не сдерживаюсь и добавляю: – Когда я вернусь на свою родную планету, то подберу тебе самую умную тринадцатилетнюю супермодель, какую только смогу найти.

Потом я чуть касаюсь губами его щеки. Я впервые целую кого-то с тех пор, как лишилась памяти. И хотя это совсем не тот поцелуй, которыми, как я теперь знаю, мы обменивались с Дзеном, он все равно наполняет мое тело желанным теплом.

Проведя рукой по взъерошенным волосам Коуди, я захлопываю дверь автомобиля. Затем захожу со стороны водителя, и Максер опускает стекло.

– Что ж, – говорю я с подобием улыбки, – вероятно, нам тоже пора попрощаться.

Она протягивает в окно руку и берется за мою.

– Береги себя. Будь осторожна.

– Буду, – отвечаю я.

И уже поворачиваюсь, чтобы уйти, когда опять слышу голос Максер:

– Есть еще одна вещь, которую я хотела сказать тебе.

– Что же?

Она на мгновение закрывает глаза, словно желая подобрать самые верные слова. А когда открывает их, выражение ее лица серьезно и даже торжественно.

– Верь своему сердцу, – говорит Максер, и ее взгляд на секунду опускается мне на уровень груди, прежде чем снова встретиться с моими глазами. – Только оно одно никогда тебе не солжет.

 

Глава 43

Прыжок в никуда

Я пускаюсь бегом, набирая скорость с каждой секундой и чувствуя холодную влагу на щеках. Только сейчас я понимаю, что снова плакала.

Но мое лицо овевает теплый воздушный поток, бесцеремонно смахивая капли с лица, а безжизненный воздух пустыни вскоре осушает мою кожу, не оставляя от слез даже следа. Как и от эмоций, которые их вызвали.

Я бегу так быстро, как только способна. И хотя схематичная карта все еще отображается на дисплее телефона, лежащего в моем кармане, мне нет нужды сверяться с ней. Я запомнила ее наизусть. К тому же ощущение такое, что мозг сам подсказывает мне направление. Словно в теле работает нечто вроде встроенной системы джи-пи-эс, которая руководит моими движениями.

Добравшись до подножия высокой скалистой гряды, я останавливаюсь. Пейзаж выглядит величественно. Поверхность скал покрыта густыми полосами жженого красного, серого и почти белого песчаного цветов. Подобия башен кажутся вырезанными умелой рукой мастера по всей поверхности гор. Они похожи на тысячи миниатюрных замков, разместившихся вплотную друг к другу. Вид восхитительный и пугающий одновременно.

Я поднимаю взгляд к вершине, зловеще нависшей надо мной. Пик вздымается в небо на несколько сотен футов. Он внушает особенную робость, едва освещенный среди мрака ночи одной лишь луной.

После пути, что я проделала в нужном направлении, я понимаю, что указанные координаты влекут меня именно туда. На вершину.

Именно там сходятся в одной точке числа: 35.35101 и – 117.999523.

Там пересекаются две линии.

Там сталкиваются.

Там сталкивается все.

Мое прошлое и будущее.

Человек, которого я люблю, и тот, кого ненавижу.

Свобода любимого и моя неволя.

Возникший перед глазами образ Дзена снова толкает меня вперед. Ощущение его рук, обвитых вокруг меня, его губ, слившихся с моими, воспоминание о его мелодичном голосе, обещающем, что никому и никогда не удастся разлучить нас.

И когда я нахожу углубление в скале и ставлю туда ногу, чтобы начать восхождение, то не сомневаюсь в том, что он прав.

Неважно, что произойдет потом, неважно, что сделают со мной, – он всегда будет рядом. Пусть я не смогу его вспомнить.

Подъем очень труден. По временам я вынуждена карабкаться по отвесной стене, используя малейшие трещинки, чтобы опереться ногой или зацепиться рукой. Моя чрезвычайная сила не раз приходит мне на выручку. Не однажды я почти срываюсь, чтобы упасть почти на сотню футов вниз, но удерживаюсь и все равно добираюсь до вершины менее чем за двадцать минут.

Подтянувшись на руках, я перебрасываю наверх ноги.

Я даже предположить не могу, чего ожидать, когда поднимаюсь и отряхиваю красную пыль с одежды, но увиденное становится полнейшей неожиданностью.

Здесь нет ничего.

Абсолютно ничего, кроме чудесного вида на звездное небо и ярко-красную горную цепь, протянувшуюся вдаль.

Я описываю небольшой круг, исследуя каждый квадратный дюйм вершины, но не обнаруживаю никаких признаков жизни.

Быть может, это всего лишь злая шутка, и они вовсе не собираются здесь появляться?

Но зачем тогда было заманивать меня в такую глушь совершенно бесцельно? Если я им действительно нужна, разве не должны они быть уже на месте, чтобы схватить меня?

Я подхожу к другому краю вершины и, склонившись, смотрю вниз. На сколько хватает глаз, я не вижу здесь ничего, кроме острых зазубренных красноватых камней. А глубина того, что, как я догадываюсь, и называется каньоном Красной скалы, представляется отсюда бесконечной. Словно дна у него нет вообще. Падение отсюда будет продолжаться до тех пор, пока не достигнешь обратной стороны Земли.

Но не поразительная глубина каньона почти сразу завладевает всем моим вниманием, а большая расщелина, которая кажется вырезанной в отвесной стене прямо подо мной. Она похожа на вход в пещеру.

Я достаю из кармана сотовый телефон и уточняю свое местонахождение. Как нетрудно было предположить, я стою точно в центре мерцающей синей точки. И на меня нисходит озарение. Ведь координаты Джи-пи-эс – это только два числа. Два измерения. Широта и долгота, X и Y. А Z отсутствует.

А поскольку на вершине ничего нет, это может означать только одно.

Назначенное место встречи находится подо мной.

Внутри этой пещеры.

Я еще раз перегибаюсь через край. Вход в пещеру расположен примерно в десяти футах ниже. А перед ним торчит выступ, который на несколько дюймов отходит от стены. Если я свешусь с края и отпущу руки, то теоретически должна буду приземлиться на эту небольшую площадку. Но только при условии, что смогу попасть на нее носками ступней и удержать равновесие достаточно долго, чтобы успеть нырнуть в расщелину.

Я сую телефон в карман и расстегиваю цепочку, висящую у меня на шее. Затем несколько раз обматываю цепочку вокруг руки, так что только лишь серебристо-черная эмблема в виде сердца свисает под запястьем.

Как только я спрыгну на выступ, брошу подвеску в каньон.

Люди из «Диотеха» наверняка конфискуют ее, как только обнаружат, а для меня нестерпима сама мысль, что они завладеют медальоном. Он слишком мне дорог.

Если же я не могу быть с Дзеном, эта вещь теряет всякий смысл.

И я предпочту навсегда отправить ее в бездну, чем допустить, чтобы она попала в руки тех, кто нас разлучает.

Сделав глубокий вдох, я опускаюсь на колени и медленно ползу назад. Первой на краю оказывается моя левая нога, ступня опускается вниз и повисает в воздухе. Я вожу ею вдоль отвесного склона, пытаясь нащупать нарост или любую неровность, чтобы использовать как опору, но ничего не нахожу.

Несколько камушков срываются с края рядом со мной, и я замираю, ожидая услышать звук их падения, но не слышу его.

Каньон так глубок, что мои уши не способны шума на его дне.

Следом я спускаю правую ногу, одновременно изо всех сил цепляясь руками за неровную поверхность вершины. Я продолжаю постепенно скользить назад на животе, пока почти все мое тело не повисает по другую сторону обрыва.

Мне совсем не хочется смотреть вниз, но приходится сделать это, чтобы выровнять свое положение по отношению к выступу и быть уверенной, что при падении я окажусь точно на нем.

При виде черной пустоты, простирающейся подо мной, я каменею, мое тело содрогается от страха, а мышцы теряют гибкость.

Я стараюсь дышать ровно, чтобы взять себя в руки и собраться для решительных действий.

У меня будет всего один шанс выполнить задуманное. Необходимо сохранять спокойствие.

И в последний раз глубоко вдохнув, я вытягиваю ступни, воображаю перед собой прекрасные карие глаза Дзена и отпускаю руки.

Ощущение такое, что полет длится вечно. Мысленно я уже почти убедила себя, что промахнулась и теперь буду падать до скончания веков или пока не достигну дна каньона. Причем неизвестно еще, что наступит раньше.

За краткие мгновения я успеваю внушить себе, что, если погибну, Дзен станет им не нужен. Что моя смерть даст ему свободу. А это, в конце концов, не самый плохой исход.

Затем мои ступни врезаются в нечто твердое. Я успеваю сфокусировать взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть перед собой темный туннель, и понимаю – я приземлилась туда, куда хотела.

Однако сразу же приходит и осознание другого факта. Скорость, набранная в свободном падении, не позволяет мне сохранять равновесие. Я чувствую, как меня неудержимо клонит назад. Пятки повисли над пустотой, и я стараюсь переместить свой центр тяжести вперед в отчаянной попытке удержаться на носках и, значит, на выступе.

Но при этом я сразу понимаю, что сделала слишком резкое, поспешное движение, потому что, если верхняя часть моего тела действительно подалась вперед, то нижнюю лишь с большей силой отбросило в противоположную сторону. Ноги потеряли опору, а потом потянули за собой в пропасть и меня.

Я больно ударяюсь грудью о выступ, и у меня перехватывает дыхание. Я беспорядочно вожу руками перед собой, стараясь найти ногтями хоть какую-то зацепку в почти гладком ярко-красном камне карниза, на который секунду назад спрыгнула.

Хлоп, хлоп, хлоп…

Мои длинные ухоженные ноготки лопаются один за другим. Теперь мне остаются лишь кончики пальцев, чтобы во что-нибудь вцепиться, но они слишком гладкие для подобной цели.

Сила тяготения непобедима даже для меня. Ее мощь слишком велика и неизменна. Грубый каменный край, по которому я постепенно соскальзываю, сдирает кожу на животе, на груди, на руках. Я опускаюсь все ниже и ниже, с каждой секундой теряя остатки надежды и воли продолжать борьбу за жизнь.

У меня остался только один путь – падение в бездну.

 

Глава 44

Медальон

Закрыв глаза, я сдаюсь и готова рухнуть в небытие. Стоит мне перестать цепляться за жизнь, скольжение ускоряется. В этом есть странное успокоение. Мои руки больше не шарят по камню в поисках любой зацепки, а бессильно оставляют последние следы на красной пыли.

Оказывается, так легко отдаться на волю земному тяготению. Возникает ощущение нереальности происходящего.

Да и кто знает, что реально, а что нет?

Быть может, все это лишь очередное имплантированное воспоминание, и когда я открою глаза, то окажусь снова за оградой в комплексе «Диотеха», где буду рассказывать Дзену небылицы о нашей попытке сбежать в прошлое.

Но я понимаю, что занимаюсь самообманом.

Ничто в моей жизни не ощущалось столь реальным, как этот момент.

Воспоминание о смерти так просто не подделаешь.

Но неожиданно моя рука обвивается вокруг чего-то гладкого, на ощупь – кожаного, и я моментально выхожу из состояния прострации. Пальцы инстинктивно хватаются за предмет, и мое падение останавливается, когда я уже почти оказалась за гранью.

Тело рывком прекращает движение вниз. Одна рука теперь что есть силы сжимает таинственный предмет, в то время как я сама продолжаю болтаться над пропастью. Раскачиваясь и подтягиваясь, уже скоро я держусь за нежданную опору и второй рукой тоже.

Изогнув шею, я ухитряюсь посмотреть вверх, чтобы увидеть то, что спасло мне жизнь. Нечто гладкое и кожаное, на чем я сейчас повисла.

Это массивный каблук огромного черного ботинка. К которому прилагается уже совершенно невероятных размеров мужчина.

Я сразу же узнаю грубые черты бесстрастного лица со шрамом и коротко стриженные волосы.

Он склоняется, протягивает свою громадную мускулистую руку, хватает меня и вытаскивает наверх.

Его движения быстры. Стоит мне оказаться на выступе, как он тут же заводит мне руки за спину и защелкивает на них те же металлические браслеты, которые уже пускал в ход в старом заброшенном амбаре. Те же наручники, что снял с меня тогда Рио.

Он, вероятно, не замечает тонкой цепочки, обмотанной вокруг моего запястья, и медальона, свисающего с нее, потому что даже не пытается отобрать их у меня. И тогда я зажимаю подвеску в ладони, делая ее почти незаметной.

Мне и в голову не приходит убеждать его, что оковы ни к чему. Я не собираюсь с ним драться или бежать, хотя желаю этого всей душой.

Но, вероятно, все-таки есть подлинно человеческие чувства, которые попросту сильнее любой ДНК.

Кроме того, я согласилась сдаться им на милость добровольно. Я сдалась в плен. Именно для этого я сюда и пришла. Сопротивление только бессмысленно затянет дело.

Как только мужчина убеждается, что мои руки надежно закреплены за спиной, он подталкивает меня в спину, и мы входим в пещеру. Она длиннее, чем я предполагала, и нам нужно идти не меньше пяти минут. Нам обоим приходится пригибать головы, когда мы добираемся до конца пути.

Туннель переходит в просторный, округлой формы подземный зал. Он освещен четырьмя яркими факелами. С потолка над моей головой густо свисают какие-то каменные наросты в виде сосулек, и, кажется, любой из них может при малейшем сотрясении сорваться вниз и ударить тебя.

Посреди зала стоит второй агент, более стройная и темнокожая версия моего конвоира. В нем я тоже без труда узнаю мужчину, напавшего на меня в амбаре.

Прямо у его ног на земле сидит Дзен. Его руки связаны за спиной. Глубокие порезы и синяки покрывают его лицо, а на левой щеке густой коркой запеклась кровь.

Меня захлестывают эмоции, и я готова броситься к нему, но вынуждена замереть на месте, потому что невысокий светловолосый мужчина средних лет с холодными, как две ледышки, голубыми глазами и гладкой загорелой кожей неожиданно появляется из тени и нацеливает на Дзена модификатор, держа его в нескольких дюймах от виска.

– Привет, Сейра! – говорит он низким и пугающим голосом, который знаком мне теперь не только по ночным кошмарам, но и по телефонному разговору.

– Аликстер! – выдыхаю я имя.

– Значит, ты все-таки помнишь меня, – говорит он польщенно. – А что это такое, ты знаешь?

Он слегка покачивает модификатором.

Я киваю.

– Хорошо, – продолжает он уже жестко и холодно. – В таком случае ты не станешь подходить ближе. Потому что я установил настройку, которую сам остроумно окрестил «яичница из мозгов». Одно прикосновение – и он станет для тебя совершенно бесполезен.

Я понимаю серьезность угрозы и подаюсь немного назад.

– Что вы с ним сделали? – спрашиваю я дрожащим голосом.

Дзен поднимает голову, и наши взгляды впервые встречаются. Я вижу, как ему больно, но он все равно умудряется послать мне ту свою незабываемую, чуть кривоватую улыбку, которую я так полюбила.

Аликстер пожимает плечами и делает несколько шагов в мою сторону.

– Пока ничего, что не способно излечить время и немного антисептика, – отвечает он и указывает на землю позади меня. – Тебе лучше будет тоже сесть.

Я опускаюсь на колени и припадаю спиной к каменной стене. Ее холод сразу же проникает сквозь мою пропитавшуюся потом майку.

Аликстер смотрит на агента, который привел меня сюда, и отдает распоряжение:

– Обыскать ее.

Когда зловещий человек со шрамом подходит ко мне, я крепче зажимаю в ладони медальон, сожалея, что не бросила его в пропасть, когда была такая возможность.

А теперь, по всей вероятности, подарок Дзена – как и я сама – окажется в руках мерзавцев из «Диотеха».

Агент хватает меня за локоть и начинает поднимать на ноги. Я же мысленно прощаюсь с медальоном, как и со всем, что он для меня олицетворял – с вечной любовью, свободой, бегством, – а потом медленно позволяю ему выскользнуть из руки. Он лишь чуть заметно клацает по поверхности камня, и мне остается молиться, чтобы никто не услышал этот звук.

Охранник поочередно залезает в мои карманы и достает «одолженный» сотовый телефон. Дзен напряженно наблюдает за ним, и в его глазах читается страх. Вероятно, он опасается, что жесткий диск все еще у меня.

Однако мне хватило ума оставить его у Максер.

Когда агент ничего больше не находит, я вижу, как Дзен расслабляется.

– Чисто, – сообщает охранник Аликстеру. – Только мобильный телефон.

А потом снова толчком заставляет меня сесть.

– Осторожнее, – с напускным упреком говорит Аликстер. – Так можно повредить товар. – Он ухмыляется мне плутовским взглядом. – И на твоем месте я бы не пытался освободиться. Я прекрасно знаю, как ты сильна. Но эти наручники сделаны на заказ с учетом твоей специфики. С ними тебе не справиться.

Я отвечаю ему злым взглядом, хотя от одного его вида меня трясет от страха. Мне стоит изрядного труда скрыть это.

– Бегство не входит в мои планы, – говорю я. – Я пришла сюда, чтобы выполнить свою часть соглашения.

– Ах да! – глубокомысленно отвечает Аликстер. – Нашей сделки. Ну конечно. Но ты должна, однако, понимать, насколько трудно доверять тебе, принимая во внимание… – Он делает жест, как бы описывая вокруг меня окружность. – Принимая во внимание твое прежнее нежелание соблюдать субординацию и подчиняться.

Он смотрит на Дзена, затем снова на меня.

– Расскажи мне, – просит он потом, – куда это вы вдвоем собирались бежать? Мне ведь известно наверняка, что не сюда.

– Ничего ему не рассказывай! – предупреждает Дзен хриплым и сдавленным голосом.

Я молчу. И мне не нужны советы Дзена. Этому человеку я не скажу ничего.

Аликстер снова оглядывает нас обоих.

– Какое поразительное единство! – восклицает он, изображая подобие восхищения. – Вместе до конца. Но только все зря. – Следует протяжный вздох. – Как только мы вернем тебя в лабораторию, то получим всю необходимую информацию.

Он пальцем постукивает себя по лбу.

Я же сразу начинаю ощущать все три рецептора, все еще нацепленные на меня. Несомненно, у себя в лаборатории они используют их (или что-то подобное) и выкачают из меня любые воспоминания. Не удивлюсь, если они полностью сменят потом начинку моего мозга, оставив лишь пустоту.

И это после того как я прошла через столько испытаний!

От этой мысли меня пробирает дрожь.

– А затем, – продолжает Аликстер, словно понимая, о чем я думаю, – мы найдем способ избавить тебя от маленькой слабости, которую ты питаешь к этому юнцу, – он кивает в сторону Дзена, который потерял столько сил, что с трудом сидит. – Это было нечто, что мы определенно проморгали.

Аликстер потирает подбородок большим и указательным пальцами.

– Видишь ли, когда мы брались за создание тебя – генетически совершенного образца, наделенного потрясающей скоростью, силой, интеллектом, красотой, иммунитетом к любым заболеваниям, – то, если честно, никак не предполагали, что в тебе проявится столько чисто человеческих особенностей. Более того, мы целенаправленно программировали тебя на покорность и безусловное подчинение. При всех генетических и мозговых характеристиках, которые были применены, тесты предсказывали, что ты будешь вести себя практически как робот. Всегда готовый услужить. Постоянно под контролем. Не ведающий об эмоциях. И, уж конечно, не способный влюбиться!

Последнее слово директор «Диотеха» произносит так, словно оно само по себе вызывает у него тошноту.

– Но, как стало теперь очевидно, в наши расчеты вкралась существенная ошибка. И вот что получилось. – Аликстер разводит руками и недобро улыбается. – Мы поняли, что ты не такая, как мы планировали, когда ты совершила побег. А потом ты скрылась от наших агентов – вместо того чтобы добровольно сдаться. К этому моменту пришлось смириться с тем фактом, что вернуть тебя будет намного сложнее, чем я первоначально надеялся.

Он начинает расхаживать по пещере, но при этом ни на секунду не сводит с меня глаз.

– Впрочем, здесь есть и моя вина. Я должен был раньше заподозрить неладное. В тебе с самого начала проявилась недюжинная сила духа. Стремление к самостоятельности, некое подспудное бунтарство. Вероятно, поэтому Рио стал называть тебя Сейрафина, что близко по значению к слову «неистовая», а не тем именем, которое мы тебе присвоили.

При всем своем отвращении к Аликстеру, я поневоле испытываю удовлетворение от его рассказа. По крайней мере, я всегда обладала бунтарским духом. Я пыталась бороться за себя!

– Разумеется, это не было именем в полном смысле слова, – продолжает он. – Мы использовали аббревиатуру, образованную последовательностью ДНК, которая в итоге привела к успеху. У нас ведь было несколько неудачных попыток, прежде чем на свет появилась ты. Но потом секвенция Е и рекомбинация А дали нужный результат: С:Е/Р:А. Правда, как ты должна уже понимать, никто не ожидал, что тебе понадобится имя, имея в виду предполагаемый склад твоего характера. Но когда обнаружилось, что в тебе все-таки оказалось больше человеческих черт, чем мы ожидали, было решено добавить для благозвучия еще одну букву, и имя Сейра вполне подошло.

Аликстер останавливается, но лишь для того, чтобы пригладить свою шелковистую, до белесости светлую шевелюру.

– Задним числом я понимаю, – продолжает он, – что нам следовало использовать свои огромные ресурсы для создания взрослой и зрелой особи. Тогда, по всей вероятности, мне не пришлось бы сталкиваться с подобными осложнениями. Юности свойственна безответственность. Тинейджеры неосторожны. Их легко сбить с толку. И еще: они нередко ошибочно думают, что влюбились.

Его голос срывается почти до писклявого дисканта, и я вновь слышу, сколько презрения он вкладывает в последнее слово.

Затем Аликстер подходит ближе, склоняясь так близко к моему лицу, что я чувствую запах его дыхания. От омерзения я чуть не задыхаюсь.

– Но мы остановились на шестнадцати годах, потому что посчитали это идеальным возрастом, – говорит он, и теперь его голос снова звучит ровно и гладко. Он протягивает руку и наматывает прядь моих волос себе на палец. – Когда человеческое существо – и особенно женского пола – находится в самом расцвете сил и здоровья, а красота уже проявляется в полной мере.

Аликстер подносит мои волосы к лицу и вдыхает их аромат, а потом небрежно позволяет им вновь упасть мне на плечи.

– Однако мы совершили промах. – Его тон снова становится враждебным, когда он выпрямляется во весь рост. – И этот промах мы, естественно, исправим не мешкая. Мы сделаем все, чтобы в новой версии ты была полностью лишена способности мыслить самостоятельно.

Со стороны входа в туннель доносится чуть слышный шум, и мой взгляд устремляется на звук. Неужели здесь есть кто-то еще?

– Сейра, беги! – кричит Дзен, пользуясь возникшей паузой. Заметно, что для этого ему приходится мобилизовать всю свою оставшуюся энергию. – Забудь обо мне!

– Прости, – отвечаю я и смотрю на него так, чтобы одним взглядом передать все чувства, которые испытываю к нему, – но я не могу.

Аликстеру наш маленький диалог представляется забавным. Он не может сдержать довольной улыбки.

– Видишь, об этом я и толкую, – вновь пускается в объяснения он. – Несмотря на все изменения, внесенные нами в твою ДНК, чтобы ты с недоверием относилась к незнакомцам, ты все равно продолжала раз за разом принимать его, слепо веря ему, что противоречило голосу инстинкта, велевшего тебе ни в коем случае этого не допускать.

Он громко цокает языком.

– Свобода в поступках попросту не для тебя, Сейра. Математика, другие науки, иностранные языки – вот в чем тебе нет равных. Но чтобы ты была способна сделать разумный и рациональный выбор, основанный на здравом смысле и логике? Нет. В этом ты не сильна. Странная двойственность личности, не так ли?

Аликстер смотрит на Дзена, и словно маска с фальшивой улыбкой появляется у него на лице.

– Но надо признать, что он прав. Тебе следовало спасаться самой. Нет, только не пойми меня неверно. Мне очень нравится Лидзендер. А его мать – важный член моей научной команды. Но ты… – Он простирает в мою сторону обе руки, и на его лице теперь отчетливо читается гордость. – Ты стоишь триллионы долларов. А потому здесь не может быть никакого сравнения.

Я снова слышу звуки со стороны входа в пещеру. И на этот раз очевидно, что и Аликстер их слышит, потому что он вскидывает голову, а его губы расплываются в хитрой улыбке.

– Это Рио, – констатирует он с вполне довольным видом. – Привет! Как мило с твоей стороны найти возможность присоединиться к нам. Добро пожаловать на нашу небольшую дружескую вечеринку!

Я тоже поворачиваюсь и вижу, как из туннеля выходит Рио, сжимая в руке блестящий черный пистолет. Направлен он точно в голову Аликстеру.

Первым реагирует стоящий рядом с Дзеном чернокожий охранник, весь подбираясь для броска вперед.

– Не стоит дергаться, – предупреждает Рио, чуть поводя в его сторону стволом.

Аликстер жестом подает агенту сигнал, и тот замирает на месте.

– Сейра, – говорит он затем светским тоном, – кажется, нет нужды представлять тебе моего делового партнера, доктора Гэвина Рио?

– Отдай ее мне, – требует Рио серьезным и твердым тоном, что являет собой разительный контраст по сравнению с нашим прошлым разговором.

Аликстер в ответ только усмехается.

– О, Рио! Неисправимый идеалист. И с какой же стати мне это делать?

Рио делает еще шаг вперед, помахивая пистолетом.

– А с такой, что в противном случае я убью тебя.

Аликстер качает головой, с виду словно бы оценивая реальность угрозы.

– Да, как представляется, на твоей стороне есть некоторое преимущество, – признает он совершенно спокойно, указывая на достаточно большое расстояние, разделяющее их. – Мы оба знаем, что модификатор, – он подбрасывает цилиндрическое устройство на ладони, – срабатывает только при непосредственном контакте, а это оружие, – он кивает на пистолет, – может использоваться на дистанции. – Рио молчит, но никто и не нуждается в подтверждении, что именно такова была избранная им тактика. – А значит, если я попытаюсь деактивировать тебя, то умру, прежде чем прикоснусь? – Аликстер снова прищелкивает языком. – М-да… Интересная дилемма получается.

– Никакой дилеммы нет, – все так же спокойно говорит Рио. – Положи модификатор на землю, отдай ее мне, и никто не пострадает.

Аликстер удивленно вскидывает брови, пожимает плечами, но уступает и кладет модификатор к своим ногам.

– Хорошо. А теперь прикажи своему громиле освободить ее, – дает дальнейшие указания Рио.

Аликстер вздыхает, весь в задумчивости.

– Пожалуй, я действительно могу так поступить, – вроде бы соглашается он. – Однако должен отметить, что и у меня есть над тобой одно важное преимущество.

Рио смотрит на него с прищуром.

– И в чем же оно?

– В твоем идиотском стремлении защитить ее, – говорит Аликстер почти равнодушно. А потом в одно мгновение засовывает руку за спину и достает другой пистолет. Его дуло он нацеливает на меня, отчего Дзен издает стон, а вся уверенность Рио тут же улетучивается.

– Аликстер, не делай этого, – умоляет он. И куда только делась мрачная решимость, только что звучавшая в его голосе?

Я плотно вжимаюсь в стену, склонив голову на грудь.

– Забавная штука жизнь, – бросает реплику Аликстер почти весело. – Мы конфисковали этот пистолет, когда скрутили Лидзендера. И какая горькая ирония судьбы! Именно его оружие поможет мне покончить со всеми проблемами.

Лицо Дзена при этом вспыхивает поистине лютой ненавистью.

Аликстер бросает взгляд на пистолет, который держит в руке, и изучает его как нечто редкостное.

– Ха! А я-то всегда считал эти штуки безнадежно устаревшими. Архаичными. К тому же они такие тяжелые! – Он кривит рот в улыбке. – Неудивительно, что их перестали выпускать уже пятьдесят лет назад.

– Аликстер, – пытается воззвать к его разуму Рио, – это не в твоих интересах! Подумай о людях, перед которыми придется держать ответ. Она представляет для тебя слишком большую ценность!

Тот снова улыбается:

– Что верно, то верно. Но мне ясно также, что она гораздо дороже для тебя.

Аликстер опускает ствол пистолета на несколько дюймов, направив его мне в левую ногу.

– Для меня несложно устранить любое поверхностное повреждение. Немного трудов, и она будет как новая. А вот ты… Сможешь ли ты выдержать зрелище той боли, которую ей придется перенести? Если отстрелить конечность целиком, муки будут невыносимыми. – Рио на мгновение зажмуривает глаза. На его лице читается признание поражения, а потом он кладет пистолет на землю. – Мудрое решение. – Аликстер жестом отдает приказ темнокожему агенту, который опрометью бросается через пещеру, поднимает пистолет, перехватывает руку Рио, а потом коленом с силой бьет его ниже пояса. Рио с громким стоном сгибается пополам.

– Пожалуйста, не причиняйте ему вреда! – с мольбой говорю я, и слезы наворачиваются на глаза.

Но меня никто не слушает. Охранник подводит Рио к Аликстеру и начинает бить сзади по ногам, пока не заставляет опуститься на колени.

Аликстер вздыхает и снова прячет пистолет Дзена за ремень на спине.

– Прости, Рио, но после всего этого мы едва ли можем продолжать оставаться партнерами. Ты полностью лишился моего доверия.

Рио не отвечает. Он лишь кусает губы, очевидно, стараясь сдержать новый крик боли.

– А мы ведь создавали «Диотех» вместе, – объясняет мне Аликстер не без легкой нотки грусти в голосе. – Нас связывали большие надежды и высокие цели, которые мы перед собой ставили. Я пришел из большого бизнеса, а он стал подлинным научным гением, мозгом всех наших начинаний. Величайший ученый своего времени – в этом нет никаких сомнений. Но увы, дорогой Рио, – он пристально смотрит на него теперь с откровенным сожалением во взоре, – ты дал слабину как раз в тот момент, когда мы проводили самый крупный и важный эксперимент за всю историю компании.

Аликстер кивком указывает в мою сторону.

– Ты нарушил основополагающее правило ученого: никогда не привязываться к объектам своих исследований.

Я внимательно слежу за реакцией Рио. Его плечи поникли, он понурил голову. И если бы не густая рыжая борода, у него был бы вид испуганного провинившегося школьника.

– Он поставил свои чувства превыше науки, – продолжает Аликстер, снова глядя на меня. – Когда мы обнаружили, что ты получилась не совсем такой, как ожидалось, что в тебе гораздо больше человеческих качеств, чем мы предвидели, я предложил немедленно внести необходимые изменения. Слишком многое было поставлено на кон, чтобы разрешить тебе независимое, самостоятельное мышление. Чтобы позволить тебе раздумывать, иметь собственное мнение и в итоге составить план побега. Несколько несложных операций – и нам бы легко удалось всего этого избежать. Но Рио убедил меня, что в этих процедурах нет необходимости. Мы и так сможем легко держать тебя под контролем, утверждал он, путем ежедневных манипуляций с памятью. Ты стала до такой степени дорога ему, он так оберегал тебя, что однажды даже попытался уговорить меня отпустить тебя на свободу, как ни трудно в это поверить.

Надув щеки, он с шумом выпускает воздух.

– Создавалось впечатление, будто Рио и в самом деле поверил, что он – твой отец.

Я бросаю быстрый взгляд на Дзена. Он встречается со мной глазами, но лишь горестно качает головой.

– Что ж, – подводит итог Аликстер, презрительно усмехнувшись, – мы не можем себе позволить оставить триллионы долларов, затраченных на исследования, тесты и эксперименты, не говоря уж об огромной потенциальной прибыли от проекта, в руках такой тряпки, как ты, Рио. Верно?

Рио ненадолго поднимает голову. Его глаза, в которых прежде я читала доброту и искреннее сочувствие, теперь выдают лишь бесконечную усталость и покорность судьбе.

– Сейрафина, – с трудом выговаривает он, – я надеюсь, в своем сердце ты найдешь то, что поможет тебе простить меня.

На какой-то краткий миг его резко постаревшее лицо вдруг меняет выражение, и я замечаю, как он смотрит на меня взглядом, исполненным такой целеустремленной серьезности, что я невольно подаюсь вперед под воздействием этой внезапной вспышки в нем силы воли.

Его взгляд быстро скользит вдоль линии моей шеи, прежде чем он снова смотрит мне в глаза. А потом повторяет свои слова, на этот раз многозначительно расставляя ударения:

– Надеюсь, в своем сердце ты найдешь то, что поможет тебе простить меня.

Меня так поглощают попытки понять смысл его странной фразы, что я почти не замечаю, как Аликстер отдает модификатор агенту, который держит Рио. А когда все-таки обращаю на это внимание, уже слишком поздно.

– Н-Е-Е-Т! – Я хочу кинуться к нему, но второй охранник сразу же вмешивается и ударом ноги отбрасывает меня назад.

Все происходит словно в замедленном воспроизведении. Рука темнокожего агента тянется к Рио, наконечник модификатора касается его щеки, и тело Рио начинает сотрясаться в конвульсиях. Оно вибрирует с невероятной силой, когда электрический импульс пронизывает его мозг, а потом растекается по всей нервной системе.

Рио грузно падает на землю, издав при этом душераздирающий звук.

А потом замирает в полной неподвижности, и воцаряется тишина.

 

Глава 45

Распахни свое сердце

Парализованная страхом, я смотрю на безжизненное тело Рио. Его глаза закрыты, а на лице застыло выражение невыразимого ужаса.

Я знаю, что он не мертв. Этого просто не может быть! Я несколько раз наблюдала модификатор в действии. Он не убивает. Он всего лишь отключает работу мозга на несколько минут или, в худшем случае, часов.

Но, если вдуматься, никогда прежде я не видела, чтобы примененное на человеке приспособление вызывало столь бурную реакцию организма. Тело Рио сотрясалось с такой силой и амплитудой, что, казалось, вот-вот взорвется.

– Он же не… – пытаюсь я задать вопрос, но меня душат слезы. – Он же не мертв?

На Аликстера происшедшее явно не произвело особого впечатления.

– Поверь, ему сейчас хорошо, как никогда, – только и отвечает он. – Однако пора вернуться к условиям нашей сделки, – сразу же меняет он тему. – Я – человек слова, и как только мы вернемся на территорию «Диотеха», я отправлю сюда указание отпустить Дзена.

Затем его губы растягиваются в ухмылке.

– Но ты, разумеется, понимаешь, что мы не можем сохранить для него возможность трансессии. В таком случае он непременно снова окажется в «Диотехе», чтобы предпринять новую попытку похитить тебя. А потому, прежде чем дать ему свободу, нам придется удалить из него соответствующий ген. Дзену придется остаться здесь, в этом временном промежутке, навсегда, но спешу тебя заверить, что никакого другого вреда ему причинено не будет.

Аликстер подходит и склоняется надо мной.

– Тебя устраивает такой сценарий?

Я понимаю, что возражать бесполезно. Но при условии, что Дзен останется в живых, я буду чувствовать, что достигла цели, ради которой оказалась здесь. А потому я вытираю слезы и говорю:

– Да, устраивает.

Аликстер хлопает в ладоши.

– Превосходно! Приятно, что мы пришли к общему согласию. Это сильно облегчает жизнь, не так ли?

– Вам ни за что не удастся забрать ее с собой, – доносится до меня хриплое бормотание.

Мы с Аликстером одновременно поворачиваемся в сторону Дзена, привалившегося спиной к стене и совершенно обессилевшего.

– Что это было? – спрашивает Аликстер, изображая напускной интерес к словам Дзена.

Заметно, каких усилий стоит тому попытка говорить громче.

– Я сказал, что вам не удастся забрать ее с собой.

Аликстеру этот разговор все еще кажется развлечением, вроде разгадывания шарад.

– И почему же, позволь полюбопытствовать?

– Потому что ее ген трансессии поврежден. – Дзен, превозмогая боль, вскидывает голову и опирается затылком о стену. – Он не работает. Думаю, это произошло во время ее переноса сюда.

Впервые на лице Аликстера отображается нечто, похожее на человеческую эмоцию. И это страх.

– Как ты можешь это знать? – спрашивает он, не справляясь с раздражением.

Дзен морщится, и его глаза закрываются сами собой.

– Потому что я пытался забрать ее с собой с того самого момента, как нашел здесь, и потом еще несколько раз. Но ничего не получилось.

Моя память совершает прыжок в прошлое. Я снова вижу, как Дзен пробирается в мою больничную палату.

Я заберу тебя отсюда.

Так он сказал тогда. А всего секунду спустя словно растворился в воздухе.

Потом мне вспоминаются слова, сказанные им в машине по дороге из Залива Уэллс: Сейчас наша цель – отыскать идеально уединенное место, где можно надежно укрыться… Пока я не найду способ, как нам вообще исчезнуть отсюда.

Так вот для чего он хотел спрятаться от всех! Чтобы понять, что случилось с моим геном, и попытаться все исправить.

От этих мыслей во мне попеременно вспыхивает то надежда, то страх. Надежда, что, если Дзен говорит правду, для нас может найтись какой-то иной выход из этой ситуации. А страх вызван опасением, что, если Аликстер не сможет вернуть меня в «Диотех», то нарушит условия нашего уговора.

– Не думаю, что тебе можно верить, – говорит между тем Аликстер, окидывая Дзена пронизывающим взором. – По-моему, ты просто пытаешься отсрочить развязку.

– Попробуйте сами, – хриплым шепотом отвечает ему Дзен. – Попытайтесь трансессировать ее.

Аликстер снова улыбается, но его глаза выдают злость и некоторую растерянность. Он не привык, чтобы ему указывали, что делать.

– Разумеется, это еще достаточно новая технология, – признает он. – Но, насколько я понимаю, если в тебя заложен необходимый ген, требуется всего лишь полностью сфокусироваться на нужной точке, и ты будешь перенесен в нее.

Легким кивком он отдает приказ стоящему рядом со мной агенту со шрамом. Тот хватает меня за руку и рывком заставляет подняться.

– Мне также известно, – продолжает Аликстер, складывая на груди руки, – что любое лицо, находящееся в прямом контакте с трансессируемым и обладающее тем же геном, подвергнется переносу вместе с ним.

Он снова кивает. Я крепко зажмуриваюсь и задерживаю дыхание. Кожей я начинаю ощущать вибрацию ладони охранника, а потом постепенно давление его пальцев ослабевает. Я открываю глаза в нужный момент, чтобы успеть увидеть, как его рука поначалу теряет четкие очертания, становится все более прозрачной, а потом и вовсе исчезает. Подняв взгляд, я понимаю, что теперь пропало все его тело.

После этого я буквально валюсь на землю, издав одновременно вздох облегчения и удивленный возглас.

Аликстер тоже открыл рот от изумления, наблюдая эту сцену. Я жду, что он придет в бешенство, начнет неистовствовать, но с ним происходит нечто противоположное. Он лишь спокойно потирает подбородок и говорит:

– Очень любопытно. Похоже, Лидзендер прав.

Потом он смотрит на лежащего рядом Рио.

– Жаль, что человек, который знает об этом гене больше всех, находится теперь… – Аликстер вдруг начинает смеяться, откровенно довольный, что извращенное чувство юмора не изменяет ему и сейчас. – Надо признать, что мы поторопились вывести его из строя.

Он обрывает смех и в задумчивости склоняет голову набок.

– Хотя едва ли Рио поделился бы со мной своими знаниями. У меня сложилось впечатление, что в последнее время он хранил от меня больше секретов, чем сообщал новой информации.

Аликстер переплетает пальцы и кладет на них подбородок.

– Поистине интригующая ситуация.

Впервые с того момента, как Рио рухнул без чувств, я осмеливаюсь посмотреть на него. И я готова снова разразиться рыданиями, но справляюсь с эмоциями и заставляю себя вглядеться в его лицо.

Какие же секреты он хранил?

И что означал тот полный потаенного смысла взгляд, который он успел бросить в мою сторону?

Надеюсь, в своем сердце ты найдешь то, что поможет тебе простить меня.

Но ведь я уже простила его! Я больше ни в чем его не виню. И хотя я не могу вспомнить всего, мне почему-то кажется, что я никогда, собственно, и не обвиняла его. Ведь совершенно очевидно, кто тот монстр, который несет за все ответственность.

Найдешь в своем сердце…

Эти четыре слова вновь и вновь прокручиваются в моей голове. Я не могу избавиться от чувства, что смысл их значительно глубже, чем кажется на первый взгляд. Что в них зашифрован один из секретов Рио.

Я снова опираюсь спиной о стену, и мои стянутые за спиной руки касаются чего-то холодного. Охваченная любопытством, я ощупываю предмет пальцами и пытаюсь понять, что это. Он небольшой, гладкий, но с шероховатостями на поверхности и прикреплен к цепочке.

Я беззвучно охаю.

Ну конечно! Я же сама уронила его здесь совсем недавно. Но произошло столько событий, что это совершенно вылетело у меня из головы. Мой медальон. Мое…

Сердце.

Найдешь в своем сердце…

У меня дух захватывает при этой мысли. Неужели Рио имел в виду мою подвеску?

Но ведь медальон пуст. Еще доктор Шацель заверил, что таким его и нашли. А Дзен уверял меня, что внутри лежал лишь обычный камушек.

Я поднимаю взгляд и вижу, как Аликстер снова меряет пещеру шагами, поглощенный поиском выхода из непредвиденного тупика, в который зашел его прежний план.

Зато Дзен пристально наблюдает за мной. Он явно понял: я что-то обнаружила, – и ждет от меня знака, поясняющего, что именно.

Проблема, однако, в том и состоит, что я сама не понимаю значения находки. И даже не уверена пока, есть ли в ней какой-то смысл вообще.

Но это единственное, что дает хоть какую-то пищу для размышлений.

Дрожащими руками я нащупываю за спиной застежку, открываю маленькое сердечко.

И стоит это сделать, как меня захватывает знакомый вихрь. Поток информации. Мозг мгновенно выдает какие-то смутные образы. Я ощущаю легкую вибрацию у основания шеи и за ушами.

Что происходит?

А образы накапливаются и множатся, постепенно выстраиваясь в нечто конкретное. В ясную картину.

В воспоминание.

Оно хранилось внутри медальона. А теперь мой мозг оживил его с помощью рецепторов, которые я так и не сняла.

Я отвечаю Дзену долгим взглядом, прежде чем закрыть глаза и позволить всей сцене разыграться перед моим мысленным взором.

Я снова дома. Сижу на диване в своей комнате. Одна.

До смертной тоски одна.

По оконным стеклам струится дождевая вода. Капли стучат по крыше террасы.

Мной владеет мучительное беспокойство. У меня рефлекторно качается нога, и я бессильна остановить эти нервные движения.

Я никогда не делала ничего подобного. Никогда и ничего не скрывала от Дзена.

Но я лишь хочу помочь ему. Помочь нам обоим. Потому что люблю его.

Если я окажусь права, если я не заблуждаюсь относительно Рио, тогда мы сможем наконец быть вместе. Навсегда. Как в стихах.

Если же я совершила ошибку… Нет, я не хочу даже думать об этом.

Не сводя глаз со входной двери, я готова вскочить с места при любом скрипе, который издаст дом.

Когда же звонок действительно раздается, я буквально взлетаю с дивана, подбегаю к двери и распахиваю ее.

На пороге стоит Рио, промокший насквозь. Но я не могу сразу разглядеть выражения его лица. Оно как будто смыто дождем.

У него довольный вид?

Или печальный?

А может, полный сожаления?

Я делаю шаг назад, позволяя ему войти. Мне с трудом удается дышать, пока он сбрасывает с себя плащ и вешает на крючок.

– Ну и что же? – спрашиваю я, не в силах больше выдерживать напряженного ожидания.

Рио со вздохом опускает глаза, а потом сует руку в карман и достает крошечную колбочку, наполненную прозрачной жидкостью.

– Неужели это?.. – начинаю я, но не могу заставить себя произнести эту фразу до конца.

– Да, – кивает он.

Я подпрыгиваю на месте от восторга.

– Спасибо, спасибо, тысячу раз спасибо тебе!

Улыбка теперь не сходит с моего лица. Я закидываю руки ему на шею и прижимаю к себе, вдыхая знакомый сладковатый аромат. Удивительно, но это сразу унимает мое возбуждение, возвращая спокойствие и рассудительность.

– Ты спас мне жизнь, – шепчу я на ухо Рио.

Его тело напрягается. Потом он сам обнимает меня и какое-то время держит в объятиях.

– Это самое малое, что я мог для тебя сделать.

Потом Рио мягко отстраняется от меня и, удерживая на расстоянии вытянутой руки, заставляет посмотреть ему в глаза.

– Сейрафина, – говорит он, и выражение его лица, как никогда, серьезно. – Мой долг предупредить тебя. Ген трансессии крайне нестабилен. Я еще многое в нем не понял. И пока не проводилось никаких испытаний, чтобы выяснить, какое воздействие на человеческий организм он может оказать в отдаленной перспективе.

Я киваю, стараясь быть серьезной под стать ему.

– Если что-то пойдет не так, а у тебя не будет возможности остановиться, ген вполне способен убить тебя, медленно пожрать твой организм изнутри. И ты даже ни о чем не догадаешься, пока не станет слишком поздно. А потому я вынужден настаивать, чтобы ты позволила мне создать своего рода механизм деактивации, который даст тебе возможность включать или отключать действие гена в зависимости от ситуации. Чтобы гарантировать свою безопасность.

– Да, но как быть с Дзеном? – спрашиваю я.

Рио качает головой.

– Только если тебе удастся уговорить его встретиться со мной, я бы смог…

– Дзен откажется, – тороплюсь ответить я. – И никогда на это не пойдет. Он не хотел, чтобы я обращалась к тебе. В нем нет ни капли доверия к тебе.

– Признаюсь, мне трудно его в этом винить, – говорит Рио, вздыхая. Затем с величайшей осторожностью передает колбу мне. – Но если он не придет ко мне, вам просто придется рискнуть.

– Понимаю.

Наступает продолжительная пауза, в течение которой я замечаю, как глаза Рио увлажняются.

– Сейра, – начинает он взволнованно. – Я прошу прощения. Извини меня за все, что я сделал с тобой.

– Папа… – пытаюсь я вставить хоть слово.

– Не называй меня так, – перебивает Рио. – Я не заслужил этого. К тому же мы оба знаем, что обращаться ко мне так изначально неверно. – Он проводит пальцами по уголкам своих глаз. – Ты стала для меня таким дорогим даром, что я ненавижу себя за жизнь, которую тебе пришлось вести здесь. – У меня самой наворачиваются слезы, и мне приходится смаргивать их. – Я хочу сейчас только одного – хоть как-то воздать тебе добром за несправедливость.

– Ты уже это сделал, – говорю я, приподнимая колбу. – Это все, что мне нужно.

Рио поджимает губы.

– Понимаю. Но я имел в виду, что мне очень хотелось бы вернуться назад и сделать все иначе.

Я замолкаю и лишь провожу пальцем по гладкой поверхности сосуда, который держу в руке. Спасительного сосуда.

– Вообще-то, – говорю я потом, сама удивляясь, как тихо и нерешительно звучит мой голос, – ты можешь еще кое-что для меня сделать.

Рио вскидывает на меня вопросительный взгляд.

– Забери у меня все, – продолжаю я уже гораздо увереннее. – Сотри все мои воспоминания об этом месте! Все до единого. Только так я действительно смогу начать жизнь с чистого листа. Самой мне никогда этого не забыть.

– Но, Сейра… – пытается возразить он.

– Я не хочу ничего помнить об этом!

Рио кладет теплую ладонь на мое плечо.

– Мне кажется, ты не совсем понимаешь суть проблемы. Если я сотру из твоей памяти все, то и Дзена тоже.

Но я лишь безмятежно улыбаюсь в ответ.

– Дзена мне не забыть. Он живет в моей крови, в моей душе. Мы будем вместе, а только это и имеет значение. Постепенно он сам найдет способ вернуться в мою память, я в этом уверена. Он находил такую возможность прежде. Я вспомню его. Непременно. – Я чуть сжимаю колбу пальцами. – Потому что вспоминала всегда.

И первый, кого я вижу, когда открываю глаза, – это Дзен.

Несмотря на все нанесенные ему раны и, вероятно, переломы, несмотря на обезображенное синяками и ссадинами лицо, никого более красивого я в жизни не видела.

Но он многое не знает. То, что я теперь вспомнила сама.

Ведь это Рио дал нам доступ к гену трансессии.

И это он поместил мою память внутрь медальона.

А потом все стер из моего мозга. По моему собственному настоянию.

Это не «Диотех» похитила мои воспоминания. И они не были утрачены мною случайно. Я сама с большой охотой отказалась от них.

Потому что решила, что они больше не нужны. Рассчитывала благополучно оказаться в 1609 году вместе с Дзеном. И потому написала сама себе записку: «Верь ему». Чтобы было с чего начать.

Но все пошло не так, как мы задумали, и я оказалась здесь. Совершенно одна. С пустотой в голове вместо памяти.

К счастью, теперь я знаю, как все исправить. До меня дошло, что нужно делать.

И я смотрю Дзену в глаза, отчаянно пытаясь передать ему через мрачноватое пространство пещеры безмолвное послание.

Ни о чем не беспокойся, мысленно внушаю я ему. Все будет хорошо.

Затем я внезапно вскакиваю на ноги, застав врасплох Аликстера и его темнокожего подручного. Оба тут же кидаются ко мне. Охранник держит наготове модификатор.

– Мне известно, как исправить дефект гена, – сообщаю я Аликстеру.

Дзен с тревогой смотрит на меня, затем на них и снова на меня.

– Неужели? – спрашивает Аликстер, явно заинтересованный.

– Да, – отвечаю я. – Рио все объяснил, прежде чем я исчезла. Он предвидел, что может случиться нечто подобное, и рассказал, как все исправить в таком случае.

Аликстер складывает руки на груди.

– Хорошо, я готов выслушать тебя.

Я бросаю быстрый взгляд на Дзена, прежде чем вновь обратиться к Аликстеру:

– Это очень легко. Коррективы вносятся быстро и без затруднений. Как только я сообщу вам, как это сделать, вам потребуется несколько минут, чтобы трансессировать меня отсюда.

– Продолжай, – кивком поощряет меня Аликстер.

– Но у меня есть одно условие.

Он не может сдержать недовольной ухмылки:

– Кто бы сомневался!

– Я хочу поговорить с Дзеном.

Заметив, как хмуро сдвинул брови Аликстер, я спешу добавить:

– Лишь для того, чтобы попрощаться.

Он обдумывает мои слова.

– А потом я расскажу, как исправить ген, и отправлюсь с вами, – обещаю я.

Глаза Аликстера мечутся между нами. Я напускаю на лицо как можно более смиренное выражение. Он начинает барабанить пальцами по своему предплечью, взвешивая «за» и «против», прежде чем принять решение.

– Так и быть, – соглашается он. – У вас ровно минута.

Он указывает на меня агенту и жестом отдает распоряжение следовать за мной.

С распахнутым медальоном, зажатым в кулаке и невидимым со стороны, я преодолеваю короткие двенадцать шагов через зал пещеры и становлюсь на колени рядом с Дзеном.

Охранник маячит прямо за моей спиной, буквально нависая сзади. При этом он постукивает модификатором по ладони, издавая угрожающие звуки, в каждом из которых слышится предупреждение не делать лишних движений.

– Не надо, Сейра, – взывает ко мне Дзен. – Не давай им забрать тебя! Выбирайся отсюда. Беги как можно дальше!

– Тс, – успокаиваю я его, склоняясь ближе, пока наши лица не оказываются в каких-то дюймах одно от другого. Я даже вдыхаю тот же воздух, который выдыхает он. – Закрой глаза.

Дзен качает головой, думая, что понимает значение этого момента. Потому что всегда сам говорил мне то же самое. А потом уходил.

Для него это означает прощание.

– Доверься мне, – шепчу я.

Он продолжает с молчаливой мольбой смотреть на меня. Его лицо искажено беспокойством и страхом. Однако я настойчиво повторяю просьбу, и с крайней неохотой он смыкает веки.

И я мгновенно прижимаюсь своими губами к его губам. Наш поцелуй необычайно крепок. Он действует на Дзена расслабляюще, и я чувствую, как сливаются наши тела, образуя одно целое. Поцелуй столь же сладок, как и в моих похищенных воспоминаниях. Так же красив и совершенен. И на мгновение все, что нас окружает, словно растворяется и исчезает. В мире не остается ничего и никого, кроме нас двоих.

Мне так долго хотелось вновь испытать это ощущение. Так долго… Но на самом деле у меня есть еще одна иная причина поцеловать Дзена. С руками, скованными за спиной, это единственный способ прикоснуться к нему достаточно плотно.

А ведь Аликстер сам сказал об этом. Необходимо находиться в тесном физическом контакте…

Я тоже зажмуриваюсь и мысленно повторяю одну и ту же фразу, фокусируя всю свою энергию, все устремления на этом простом, но единственно возможном способе спасения.

Пусть мы исчезнем отсюда. Пусть мы исчезнем отсюда. Пусть мы исчезнем отсюда.

И по мере того как почва начинает уходить из-под наших ног и раздается легкий гул, когда наши тела растворяются в воздухе, голос Аликстера доносится до меня все тише.

– ПРОКЛЯТЬЕ! – слышу я его последний вскрик.

Но поздно. Нас там уже нет.

 

Глава 46

В светлое прошлое

Когда я снова открываю глаза, мы стоим у входа в пещеру на краю разверзшейся ниже пропасти. Я стараюсь сорвать с себя наручники, но их не так-то просто сломать. Аликстер не соврал: они сделаны с учетом моих физических возможностей.

И все же несколько секунд спустя моя сила, удвоенная играющим в крови адреналином, помогает мне искривить металл достаточно, чтобы вынуть из браслетов кисти рук.

Я сильнее, чем он мог себе даже представить.

И моя сила не только в крепости мышц, чего он тоже не в состоянии был себе вообразить.

Я поворачиваюсь к Дзену. Его руки связаны обрывком обычной веревки. Я без малейшего усилия разрываю ее. Он потирает себе кисти и смотрит на меня. Широкая улыбка снова расплывается по его лицу.

– Как ты смогла это сделать?

– Только благодаря Рио, – объясняю я ему, все еще немного задыхаясь. – Он предупредил, что создаст механизм отключения моего гена. Как меру безопасности. И я догадалась, что существует только одно место, куда он мог поместить его. Когда я очутилась здесь, при мне ведь нашли всего одну вещь.

Я разжимаю кулак и показываю медальон.

– Да, но как работает механизм? – спрашивает Дзен.

– Поначалу я сама не могла это понять, – признаюсь я, – но потом вспомнила, как ты рассказывал, что положил внутрь медальона камушек. Однако по прибытии сюда я обнаружила, что там пусто. А если камень потерялся в пути, это означает…

– Что медальон был открыт, – завершает мою мысль Дзен.

Я энергично киваю:

– Вот именно. Рио поместил предохранитель внутрь подвески. И ген срабатывает, только если она раскрыта.

Дзен осматривается по сторонам.

– Но почему ты перенесла нас именно сюда?

Я пожимаю плечами.

– Сама не пойму. Я сконцентрировала всю свою энергию, чтобы нам удалось выбраться из пещеры, и вот… – У меня вырывается глуповатый смешок. – Мы из нее выбрались.

Дзен тоже начинает смеяться, и его улыбка сияет ярче, чем когда-либо прежде.

Потом он берет медальон и застегивает цепочку на моей шее. Проделав это, он склоняется и снова целует меня, нежно касаясь губ. Я тут же тянусь к нему. Дзен необходим мне, как кислород для дыхания. Я больше не чувствую тверди у себя под ногами. Но мне больше и не нужна никакая другая опора.

В этот момент до нас доносится шум. Топот ног по камням. Мы размыкаем объятия и смотрим назад, внутрь темного туннеля, ведущего в зал пещеры. Я вслушиваюсь. Шаги быстро приближаются.

– Он будет здесь менее чем через пятнадцать секунд, – прикидываю я.

Не сговариваясь, мы одновременно склоняемся вперед и опять вглядываемся через край уступа в черную бездну, которая подобна вечности.

– Есть только одно место, куда мы можем отправиться, – говорит Дзен, с надеждой глядя на меня.

Я киваю и слегка касаюсь открытого медальона, который лежит на моей груди.

– Только одно место, где мы сможем быть вместе.

Шаги становятся все громче. Громила Аликстера совсем рядом. Уже слышен его крик:

– Ни с места!

Дзен нащупывает мою руку и сжимает в своей.

– Ты веришь мне?

– Всем сердцем, – отвечаю я с улыбкой.

– Тогда держись крепче, – говорит он. – Не отпускай ни на секунду.

Я лишь теснее переплетаю наши пальцы.

– Ни за что!

А потом мы делаем шаг к краю и вместе прыгаем в пропасть.