Глава 1

Трое детей сидели за столом, перед каждым стояла миска с кашей. Гарриет разминала комки каши ложкой. Остин в шутку прилепил комок каши на подбородок вместо бороды. Милли ела быстро, не отрывая глаз от еды. Закончив, она дочиста вылизала тарелку.

– Милли. Расскажи, что произошло в ночь пожара.

Она смотрела в тарелку, словно читая там ответ.

– Это не я! – закричал Остин.

– И не я, – эхом откликнулась Милли.

– Я никого не обвиняю. Просто хочу узнать. Милли, где ты была, когда начался пожар?

– В своей кровати.

– Она спит внизу, – вмешалась Гарриет, – на кровати, которая выдвигается из стены на кухне.

– Расскажи мне, что ты видела, Милли.

Девочка поняла, что можно поторговаться:

– Я хочу чаю.

Гарриет налила немного своего чая в тарелку Милли. Та взяла тарелку и стала пить. Когда она закончила, я повторила свой вопрос.

Она уставилась в пустую тарелку.

– Мистер Конрой громко стучал в дверь. Это меня разбудило. Миссис Конрой спустилась. Она не хотела пускать его в дом, потому что он был пьяный. Она пошла за ним.

– Что ты имеешь в виду?

– Чтобы убедиться, что он ушел от двери и больше ей не помешает. Я снова закрыла глаза. И опять услышала шум, но не хотела смотреть. – Она уставилась на Остина.

– Это был не я, – заныл Остин.

– Да, это был не он, – подтвердила Милли. – Остин проснулся и плакал снаружи. Огонь уже разгорался.

Остин расплакался, будто должен был иллюстрировать эту историю своими действиями.

– Мне было холодно, очень холодно, и Гарриет там не было.

Гарриет заставила его замолчать и повернулась ко мне:

– Иногда Остин ходит во сне.

Это не объясняло, как он оказался на улице, разве что дверь оставалась открытой или Милли вывела его наружу, чтобы свалить вину за пожар на мальчика.

– Что случилось дальше, Милли?

– Я поняла: что-то происходит. Пошла и увидала огонь. Я выпустила коров.

Она покраснела и отвернулась. Я догадалась, что о коровах она проявила больше заботы, чем об Остине, и улыбнулась ей.

– Ты очень хорошо поступила, выпустив коров. Ты спасла им жизнь. Что дальше?

– Мистер Конрой катался по земле. У него горела одежда, и он катался и катался, а потом взял Остина на руки и побежал.

– Где была миссис Конрой?

– Не пустив мистера Конроя в дом, она ушла спать.

От громкого стука в дверь мы все застыли, как статуи. Я смотрела, как начала двигаться веревочка, на которой висел ключ. Тогда я бросилась вперед и схватила ее, удерживая ключ.

– Кто дома? – Это была миссис Конрой.

Я кивком велела Милли уйти наверх, что она тихонько и сделала.

Я чуть-чуть приоткрыла дверь.

– Миссис Конрой. Простите, но я не могу вас впустить. Дети измучены.

– Миссис Армстронг поручила их мне. Я не могу ее подвести.

Я вышла на крыльцо, закрыв за собой дверь.

– У вас своих неприятностей хоть отбавляй, а детей заберет бабушка. – Я коснулась руки миссис Конрой. – Я слышала о пожаре. Даже не знаю, что и сказать. Всем сердцем вам сочувствую. Я передам Мэри Джейн, какую доброту и внимание вы проявили, придя проведать детей.

Сердце у меня колотилось. Если она захочет силой войти в дом, сцена разыграется пренеприятная.

– Моя девочка тоже пропала. Полиция держит ее под арестом, хотя, конечно, мне ни о чем не говорят.

– Какой ужас. Сходите к сержанту Шарпу. Уверена, он вас успокоит. Я бы пошла с вами, но скоро приедет бабушка детей.

Это помогло. Возможно, сама я на эффективное средство устрашения не тянула, но с довеском в виде прибывающей бабушки вынудила миссис Конрой ретироваться.

Я пожелала ей всего доброго, вошла в дом и закрыла дверь. Когда я повернула ключ в замке и прислонилась к двери, то вся дрожала. Конечно, моя затея тянула на похищение, но Милли выглядела слишком хрупкой, чтобы выдержать бремя вины за поджог.

Гарриет подошла к окну и задернула занавески.

– Мне не нравится темнота, – пожаловался Остин.

– Приходится задергивать занавески, когда кто-то умирает, – мягко проговорила Гарриет.

– Кто умер?

– Папа умер.

– Но это было раньше. Это было не сегодня.

Гарриет не обратила на него внимания.

– Бабушка, правда, сегодня приедет?

Негоже было лгать детям.

– Думаю, мы избавимся от многих неприятностей, если сами туда поедем. И Милли отвлечется, если поедет с нами.

По дороге я заскочу домой освежиться и взять наряд для крайне важного семейного воскресного обеда.

И снова я очутилась в Уайт-Свон-ярде, в том районе Уэйкфилда, где родилась. Старый пес миссис Уитекер лежал на каменных плитах двора. Он бил хвостом, не трудясь встать, пока Гарриет и Остин шли к двери и вбегали в дом.

Милли следовала за ними с робостью. Мне стало жаль ребенка, которому снова предстояло осваиваться с незнакомыми людьми.

– А можно мне поехать с вами?

Я прикинула. Очень скоро я буду в доме родителей в Сэнделе. Я сознавала, что мероприятие и без того будет непростым, поскольку Маркус в первый раз встречается с моим отцом, отважный мистер Даффилд приедет ради назначенного на четыре часа свидания с хорошо обеспеченной женщиной, а мамина подруга вызвана для ровного счета за ужином и чтобы оценить мистера Даффилда.

От ответа меня избавила миссис Уитекер, появившаяся на пороге и протянувшая Милли руку.

– Идем, детка. Не стой на холоде. Тебя Милли зовут, да?

Милли сразу повеселела и вошла в дом в сопровождении пса Бенджи.

Обернувшись, миссис Уитекер велела Гарриет и Остину позаботиться о маленькой гостье и вышла во двор.

– Здравствуй, милая.

– Здравствуйте.

На ней был шелковый воскресный фартук с ярким узором из весенних цветов.

– Есть какие-то новости?

Я не могла назвать ее матерью. Не могла называть ее и миссис Уитекер, слишком уж официально.

– Мэри Джейн пока отпустили из полиции. Она находится у Леджеров. За нее ходатайствует их адвокат.

Услышав это, она нахмурилась. Возможно, Мэри Джейн поделилась с ней секретом о детях Леджеров или Этан высказал свое мнение об этих членах «приличного» общества.

– Что твой отец… что суперинтендант Худ говорит обо всем этом?

Что твой бывший зять был агитатором, находился под наблюдением и что твоя дочь, возможно, убийца.

– Я сейчас туда еду. Как только что-то станет известно, я сообщу.

Миссис Уитекер сунула руки в карманы фартука.

– Мне это кажется бесполезным. Поможет ли делу, если я поеду и выступлю в ее защиту? Ее ведь не… – Она не смогла заставить себя закончить предложение.

– Уверена, мы во всем разберемся и она вернется домой.

– Хотя дома у нее не будет, верно? Без Этана. Это дом для работников каменоломни.

– Давайте не будем забегать вперед, миссис Уитекер. – Это «миссис Уитекер» у меня все-таки вырвалось и заставило закончить более оптимистично, чем я чувствовала в тот момент: – Я уверена, все образуется.

Нет, не уверена. И понятия не имею, как все образуется.

– Я надеюсь на это, Кэтрин, и молюсь об этом.

– Что ж, до свидания. Я заеду за детьми.

Невежливо было оставлять ее так поспешно, но мне нужно было добраться до родительского дома. В животе у меня урчало от волнения. Я хотела, чтобы Маркус не пришел из-за занятости. Я хотела, чтобы он приехал пораньше и сообщил, что предъявил Бобу Конрою обвинение в убийстве и освободил Мэри Джейн.

Я страшилась этого торжественного взгляда, нежности в голосе, если он скажет слова, которых я боялась. Прогнать эту мысль. Благодаря мне славный мистер Даффилд откажется от своей обычной воскресной рутины, подтянет галстук и преисполнится решимости встретиться с незнакомыми людьми и с миссис Александер, автором маленького объявления. Впрочем, ее объявление вполне может оказаться тайным кодом. Может, в четыре, с последним ударом часов, в дом, спотыкаясь, войдет анархистка с черной бомбой под мышкой и отправит всех нас на тот свет?

Всякий раз, когда я приезжаю в гости к родителям, папа просит с помешанного на автомобилях соседа осмотреть «Джоуитт», так как не верит, что я способна поддерживать шины в нормальном состоянии.

Сосед, молодой человек с буйной шевелюрой и аккуратной бородкой, жил вместе с матерью. Он ждал, поглядывая на меня, как суетливая старая дама. Крикнул:

– Все еще бегает! – Через мгновение он уже стоял рядом, слушая шум мотора, словно дирижер, выявляющий фальшивую ноту. – Вы в последнее время проверяли испаритель, миссис Шеклтон?

Я призналась, что нет.

– Позвольте мне этим заняться.

Я с улыбкой поблагодарила и взяла свою сумку. Одно время моя мама подумывала о нем в связи со своей овдовевшей подругой Мартой, но с неохотой пришла к выводу, что у Марты Грэм нет достаточного количества неисправных механизмов, чтобы заинтересовать автомеханика-любителя. Мой «Джоуитт» исчез в гараже, причем с довольным видом, если такое возможно у машин.

Мама проводила меня наверх. Пока я смывала автомобильную пыль и причесывалась, она разложила на кровати мое платье.

– Какое милое, Кейт.

Платье с запа́хом, новомодного фасона, из бирюзового шелкового крепа, с узкими вставками, весело расшитыми шелком более темного оттенка и металлическими нитями. Металл мне не нравился, но мама со мной не согласилась.

– Что тебе нужно, так это мою подвеску с бирюзой и такой же браслет.

Она едва успела застегнуть на мне подвеску, как в дверь позвонили.

– Наш первый гость. – Она прислушивалась, пока Памела, горничная, впускала его. – Это твой библиотекарь из газеты.

– Мистер Даффилд. Хорошо. Мне нужно поговорить с ним до прихода остальных.

– Херес в гостиной. Памела проведет его туда. Я позволю тебе с ним поздороваться и даю вам пять минут.

Мистер Даффилд сиял и лучился.

Его лицо порозовело от тщательного бритья. Обычно неукротимые брови лежали прямыми линиями, как приклеенные. Волосы он, наверное, разобрал на пробор мечом. Я пожалела, что он не выбрал более парадный костюм и какой-нибудь полосатый галстук, но теперь было уже слишком поздно. Мистер Даффилд нарядился в своей неподражаемой манере. В галстуке-бабочке насыщенного красно-коричневого цвета и длинном пиджаке он, казалось, вышел из салуна на Диком Западе. Отнести его обувь к какой-либо эпохе я затруднилась. Эльф мог бы полюбоваться своим отражением в сияющих острых носках его туфель. Он улыбнулся мне с неподдельным облегчением, словно я была кавалерией, в нужный момент примчавшейся из-за холма.

– Большое вам спасибо, что пришли, мистер Даффилд. Выпьете хереса?

Он взял бокал сухого хереса и немедленно признался:

– Я приехал немного пораньше, потому что мне крайне не по себе из-за всей этой затеи. Чем больше я об этом думаю, об этой бедной леди, которую я вызвал на встречу исключительно обманным путем… Если бы вы проинструктировали, что от меня требуется…

– Конечно. – Не время было признаваться, что мне в равной степени не по себе. – Сначала будет ленч, мистер Даффилд, с моими родителями – мистером Деннисом Худом и Вирджинией, папа зовет ее Джинни.

Мистер Даффилд даже вздрогнул при мысли, что я могла предложить подобную фамильярность. Я не добавила, что мама также имеет право на титул леди Вирджиния.

– Я имел удовольствие познакомиться с миссис Худ вчера, когда она заехала в редакцию газеты.

– Да, разумеется.

– Очаровательная леди.

– И еще будет подруга моей мамы, миссис Марта Грэм, вдова, и мистер Маркус Чарлз.

– А мистер Чарлз является?..

– Моим другом. – Я сделала вдох. – Он старший инспектор Скотленд-Ярда.

Рука мистера Даффилда задрожала. Херес заплескался. Я наблюдала, гадая, переломит ли мистер Даффилд ножку бокала или выплеснет содержимое на ковер. Не сделав ни того, ни другого, библиотекарь осторожно поставил бокал на каминную полку, словно полное смятение не позволило ему заметить стоявший рядом журнальный столик. Закусил губу.

– Суперинтендант Худ, старший инспектор Чарлз и я принимаем участие в воскресном ленче, а затем я обманываю ничего не подозревающую даму. Наверняка…

– Мой отец и мистер Чарлз об этом знают. Это часть расследования. Вам будут благодарны полицейское управление Уэст-Райдинга и Скотленд-Ярд.

Мне-то вряд ли, а вам – наверняка.

Он ждал, что я продолжу. В этом проблема с мужчинами, служившими в армии. Они или отдают приказы, или их выполняют. В своей империи в пределах редакции мистер Даффилд отдавал приказы. Но здесь, в его глазах, было мое королевство. Я оказалась на высоте.

– Мы закончим ленч так, чтобы у вас было время подготовиться к четырехчасовой встрече с вашей гостьей, миссис Александер. Вы проведете ее в эту комнату, поэтому, пожалуйста, освойтесь здесь. Бокалы для хереса там, сухой херес и херес сладкий. Когда она придет, горничная Памела впустит ее и возьмет у нее пальто. Ее проведут сюда, а вы сюда придете для встречи с ней, поздоровайтесь с ней за руку. Днем у нас в этой комнате солнце, поэтому постарайтесь сесть спиной к окну, чтобы хорошо видеть эту женщину. Как только она усядется и даже если согласится выпить хереса, потяните за шнурок звонка у камина. Памела вернется, и вы попросите принести чай.

Мистер Даффилд по-мальчишески поднял руки:

– А если миссис Александер не захочет чаю?

– Там будет кекс к хересу. Расскажите о себе правдиво, но очень просто, придерживаясь изложенного в письме.

Мистер Даффилд в панике проговорил:

– Я не помню, что я говорил.

Я напомнила ему о его вдовстве, доходе, собственности и причине, по которой он живет здесь.

– А если ее объявление было тайным кодом, как вы отчасти подозревали, и она задаст мне вопросы, на которые я не смогу ответить?

– Ну, тогда она поймет, что вы безобидный человек, ничего не знающий о коде. Если она задаст вам обычные вопросы, которые покажутся вам неприятными, скажите, что очень хотите узнать о ней побольше и очень польщены, принимая столь прелестную даму в своем скромном жилище.

С видом, близким к ужасу, он обвел гостиную взглядом.

– Оно не скромное.

– Пустите в ход присущее вам обаяние. Бросайте на нее восхищенные взгляды, заслуживает она их или нет. Слушайте ее.

– А если я окажусь помолвлен обманным путем?

– Все будет в порядке, поверьте мне.

Прежде чем он успел поведать о новых тревогах, в комнату вплыла мама. На ней было платье персикового цвета с ярусной юбкой и вторые по красоте жемчуга.

– А, мистер Даффилд, как приятно вас видеть. Мой муж с нетерпением ждет возможности узнать все о вашей работе в библиотеке при газете. Я сказала ему, что вы прекрасно информированы на любую тему под солнцем.

Мистер Даффилд встал по стойке «смирно». Мамина лесть рассеяла его тревоги. Я оставила его в ее надежных руках, когда в дверь позвонили. Это пришел Маркус.

Он поцеловал меня.

– Кейт, ты выглядишь, как всегда, восхитительно.

«Всегда» было ложью, но бирюзовый цвет действительно мне идет.

Несколько минут мы простояли в холле, и я пожалела, что мы не останемся одни, но, разумеется, приход Маркуса имел свою цель. Из кабинета показался папа, и я представила их, затем все мы перешли в гостиную выпить хереса.

Марта Грэм прибыла последней. Это стройная, энергичная женщина, которая по-настоящему оживляется, когда играет в бридж. Мама представила ее Маркусу, а затем втянула в беседу с мистером Даффилдом. Это помогло отвлечь его от предстоящего задания и, возможно, позволило немного попрактиковаться в обходительности.

Папа увел меня в дальний угол комнаты. Под видом беседы о его визите к дантисту он сказал:

– О чем ты только думаешь, Кейт, устраивая здесь форменное брачное агентство?

– Я не думала, что так получится. Они должны были встретиться в отеле.

– Вот здорово будет, ты не находишь, если этот твой человек провалит все дело и закончится тем, что оскорбленная особа женского пола подаст в суд за нарушение обещания и я буду стоять в суде и объяснять, как это все случилось под моим кровом.

– Папа…

– Не надо мне твоего «папа». Предполагалось, что я познакомлюсь с твоим другом мистером Чарлзом.

– Ну, ты же с ним знакомишься!

Я испытала облегчение, когда подали обед и мы все сели и принялись за йоркширский пудинг.

– Мы всегда едим йоркширский пудинг как первое блюдо, – объяснила мама Маркусу.

Папа добавил:

– Когда Кейт была маленькой, она никогда не ела пудинг, пока я не вырезал в нем окна и двери, превращая в маленький домик.

Маркус поймал мой взгляд и улыбнулся.

Мистер Даффилд оказался идеальным гостем. Он рассуждал о том, кто сменит Бонара Лоу на посту премьер-министра – мистер Болдуин или лорд Керзон? Он полагал, что мистер Болдуин, поскольку консерваторы пытались казаться не столь уж аристократичными и высокородными. Они с папой согласились, что в Афганистане не видно конца беззаконию. Мама успешно увела разговор от политики, предоставив миссис Грэм возможность поговорить о своем саде.

Только когда маленькие французские часы пробили четверть часа, все зашевелились на стульях, и мистер Даффилд посмотрел на меня, ожидая приказов.

Миссис Грэм явно была предупреждена заранее о времени своего ухода, потому что посмотрела на часы, пробормотала: «Боже мой», – и исчезла так быстро, как Золушка с бала, но не раньше чем тепло попрощалась с мистером Даффилдом.

Мистер Даффилд занял позицию в гостиной.

В дверь позвонили только десять минут пятого.

Я едва не выпрыгнула из кожи.

Мы, обитатели столовой, сидели в неестественной тишине, пока Памела открывала дверь. Я слушала, приложив ухо к щелке в двери.

Памела пригласила посетительницу войти и предложила взять ее пальто.

– Спасибо. На улице довольно прохладно.

Голос принадлежал образованному человеку – округленные гласные и четко проговариваемые окончания слов; слишком четко, пожалуй. Это был голос женщины, которая лишь недавно начала заниматься собой.

– Миссис Александер? – с улыбкой в голосе спросил мистер Даффилд.

– Да. Вы, должно быть, мистер Райт.

Дверь закрылась.

Больше я ничего не услышала.

Маркус перехватил мой взгляд, молча спрашивая, кого или что я ожидала или подозревала. Когда я не ответила, он улыбнулся мне, одновременно по-доброму и раздражающе снисходительно.

Мама что-то прошептала папе, выражение лица которого предвещало грозу.

Памела бесшумно прошла по коридору с подносом и постучала в дверь гостиной. Она должна была войти и дать описание гостьи, но не сделала этого.

Двадцать минут растянулись до получаса, до сорока пяти минут. Чем там занимался мистер Даффилд? Это задумывалось как краткий тет-а-тет, а не разработка десятилетнего плана.

Я больше не могла выдержать напряжения и вызвала звонком Памелу, не смея выйти в коридор и разрушить прикрытие мистера Даффилда.

Через некоторое время дверь открылась. Преувеличенно шевеля губами, Памела еле слышно проговорила:

– Простите, я забыла.

Забыла? Как она могла забыть?

Девушка подошла к столу.

– Как она выглядит?

Памела на мгновение задумалась.

– Вы знаете эту фотографию Полы Негри, с мушкой?

– Нет.

– Ну, так она похожа на нее, но без мушки, и брови не заходят у нее так далеко на виски, как у Полы Негри.

– Значит, волосы у нее темные? – уточнила я.

– Да. – Памела посмотрела на мою мать.

Та сказала:

– У Полы Негри лицо кругловатое, в нем что-то от знойной женщины.

– Она носит очки в золотой оправе, – добавила Памела. – Эта дама, а не Пола Негри. – Она секунду подумала. – Вид у нее серьезный.

– А какая фигура?

– Пышная.

– Ну? – спросил папа.

Одновременно Памела прошептала:

– Как там мой рыжик, миссис Шеклтон?

Рыжик? Я не знала, что ответить.

– О Кейт, – вмешалась мама, – ты знаешь, рыжий котенок из помета Соуки, которого ты обещала Памеле.

– А.

Рыжего котенка у Соуки не было.

– Он очень хорошо себя чувствует, Памела. Я ему все про тебя рассказала. Только он не полностью рыжий.

Папа, кажется, готов был взорваться.

Памела улыбнулась и пошла из столовой. Я догнала ее у самой двери, все еще отчаянно надеясь получить хоть малейшее доказательство, что я была права.

– А как она одета, эта миссис Александер?

– В темную юбку и голубую блузку, довольно красивые чулки из искусственного шелка и туфли-лодочки на каблуке. Пальто у нее двустороннее.

– О?

– Да. Это накидка. С одной стороны бутылочно-зеленая, а с другой – клетчатая.

– Принеси ее, быстро.

Памела принесла накидку и подала мне. Я продемонстрировала ее так, словно это была улика «А» в самом скандальном процессе в Олд-Бейли – сначала зеленой стороной, а затем – клетчатой. Точно такая же, как у Мэри Джейн.

– Это она. Это та женщина, которую видели рядом с каменоломней.

Я вернула накидку Памеле.

Девушка вышла из комнаты и повесила пальто как раз вовремя, потому что через пару секунд дверь гостиной открылась.

– Памела, – бодро позвал мистер Даффилд. – Я провожу миссис Александер до железнодорожного вокзала.

– Не стоит, мистер Райт, – запротестовала дама.

– Прошу вас, – сказал мистер Даффилд, на сей раз отдавая приказы. – Я настаиваю.

Никто в столовой не откликнулся на мое заявление: «Это она».

Едва дверь закрылась, я снова сказала:

– Рядом с каменоломней видели женщину в клетчатой накидке. Это объявление было в кармане у Этана. Мы должны что-то сделать!

Я переводила взгляд с Маркуса на папу и обратно.

Последовала пауза, во время которой все за столом обменивались взглядами. Что нам делать? Бежать на улицу и задерживать ее?

– Если вы за ними не пойдете, пойду я.

– Нам придется разобраться в этом до конца, – сказал Маркус, покусывая губу. – Надо было держать под рукой констебля, только…

Он любезно воздержался от замечания, что не верит мне.

Папа встал. Протянул руку маме.

– Давай, Джинни. Мы идем на прогулку. Кейт, принеси матери пальто.

Мама встала, собираясь сказать, что ей нужно сменить обувь, но я не дала ей времени. Едва за мистером Даффилдом и миссис Александер закрылась дверь, я бросилась в холл и схватила с вешалки мамино пальто.

– Вероятно, это сумасбродная затея, – сказал папа, – но мы не можем зайти так далеко и не довести это дело до конца.

– Подождите, сэр, – вступил Маркус. – Мой водитель ждет на кухне. Он довезет вас до трамвайной остановки, и вы сможете следовать за трамваем, чтобы посмотреть, действительно ли она едет на железнодорожный вокзал.

Папа кивнул:

– Очень кстати.

Вид у него был грозный, и позднее меня, без сомнения, ждала нотация.

Когда они ушли, Маркус произнес:

– У тебя приятные родители.

Этот день должен был идти не так. Они потакали мне из-за Мэри Джейн. Потом они смогут сказать: мы сохраняли объективность. Мы пытались обелить ее имя.

 

Глава 2

С самых первых дней замужества, когда она шокировала свою аристократическую семью, выйдя за офицера полиции и переехав в Уэйкфилд, леди Вирджиния, или Джинни Худ, кем она стала, всегда переживала, что не умеет правильно помочь. Однажды, когда ее попросили временно заменить надзирательницу, присматривавшую за арестованной женщиной, леди Вирджиния принесла в камеры Уэйкфилда две унции чая «лапсанг сушонга» и бисквитный торт. После этого инцидента Деннис, затем инспектор Худ, никогда больше не обращался к своей жене за помощью.

И вот теперь она снова пыталась сделать все от нее зависящее, когда они с Деннисом, теперь уже суперинтендантом Худом, уселись в автомобиль, готовый следовать за мистером Даффилдом и его таинственной спутницей, и поехали за трамваем. Она должна попробовать, ради Кейт, осуществить наблюдение с крайним старанием и осторожностью.

Деннис и Джинни вышли из машины у Уэстгейтского вокзала. Она наблюдала, как этот славный мистер Даффилд прощально машет рукой даме, которая, не оборачиваясь, вошла в здание вокзала. Джинни справилась с искушением встретиться взглядом с мистером Даффилдом – она с нетерпением ждала завтрашней встречи с Мартой Грэм, чтобы узнать, правильно ли ей показалось, что между ними проскочила искорка интереса. Мистер Даффилд с отменной учтивостью передал миссис Грэм соусник.

В магазине Смита Джинни купила «Санди пикториал» и плитку шоколада «Файв бойз». На платформе она спокойно разговаривала с Деннисом, сама не понимая о чем. Он вежливо слушал, согласно кивал и сверял свои часы с вокзальными. Периодически Джинни бросала украдкой взгляд в сторону миссис Александер, которая невозмутимо стояла шагах в двух от края платформы, не выказывая признаков удовольствия или возбуждения от недавней встречи с потенциальным поклонником.

Когда подошел поезд, миссис Александер поднялась в вагон первой. Джинни уже готова была броситься следом за ней, но Деннис придержал ее за руку, пропустив вперед молодую семью.

Джинни смотрела в окно. Только не ввязывайся в разговор, говорила она себе. Так неприятно будет почувствовать симпатию к женщине-преступнице. Опять повторится история с «лапсанг сушонгом».

Деннис читал «Пикториал».

На вокзале в Лидсе Джинни немного выждала и последовала за миссис Александер в дамскую комнату ожидания. Бесконечно долго Джинни пудрила нос и приглаживала волосы. Если бы не описание двусторонней накидки, она не обратила бы внимания на женщину, которая вышла из туалета, на женщину с короткими светлыми волосами, без очков и гораздо более худую, чем ехавшая в поезде дама в клетчатой накидке.

Джинни в последний раз провела ладонью по волосам, бросила два пенса в блюдечко смотрительницы и пошла за женщиной.

Деннис ждал жену немного в стороне от других путешественников. И все равно Джинни зашептала:

– Та блондинка, со стрижкой, это та же самая женщина, которая только что простилась с мистером Даффилдом. Она зашла в туалет и вышла переодетой. На ней был темный парик, Деннис, и она вывернула накидку на другую сторону.

Деннис кивнул контролеру.

Джинни с гордостью улыбнулась. У нее получилось; она помогла Деннису и Кейт. «Лапсанг сушонг» и бисквитный торт отошли в область преданий.

 

Глава 3

Мы с Маркусом почти не разговаривали, пока ждали, сидя рядышком на диване. Как только звякнул дверной звонок, я вскочила и побежала в холл, чтобы открыть мрачному мистеру Даффилду, вернувшемуся с вокзала. Он снял шляпу, отказавшись пройти в гостиную, так как собирался успеть на следующий трамвай.

– Я чувствую себя таким хамом по отношению к этой даме. Всего на мгновение, миссис Шеклтон, она тронула мое сердце. Я вдруг подумал, что мы могли бы пожениться, что она украсила бы мою жизнь и что как-нибудь вечером мы сидели бы у камина, я читал бы Троллопа, а она – какую-нибудь хорошую книгу или вязала.

– Я могу ошибаться, мистер Даффилд. Возможно, миссис Александер та, за кого себя выдает. Я руководствуюсь только своим ощущением и ее двусторонней накидкой.

– Нет, – печально проговорил он. – Она не дала мне своего адреса, но свяжется со мной. Что-то такое насчет сестры, которая не одобряет, и кое-что еще…

– Что еще, мистер Даффилд?

– Я смотрел, как она вошла в вокзал. Она помахала мне рукой. Я помахал и отвернулся, а потом снова посмотрел ей вслед. У нее изменилась походка. Не спрашивайте меня, как именно, но что-то другое появилось в том, как она ступала и как держала голову. Я знаю, мы все выглядим по-другому, оставшись одни, но тут было что-то еще, и я не могу сказать что, но я это увидел. Эти вещи угадываешь интуитивно, как намекали вы, миссис Шеклтон. – Он вздохнул. – Инстинктивно чувствуешь, понимаете, течет ли жизнь, как раньше, или она неуловимо изменилась. Моя жизнь течет, как всегда.

Он храбро улыбнулся, скрывая разочарование.

Маркус вышел в холл и слушал.

– Большое вам спасибо за помощь, мистер Даффилд. Вы выполнили свой гражданский долг, помогая нам таким образом.

Я улыбнулась Маркусу, довольная, что теперь он хотя бы делает вид, что со сдержанной признательностью воспринимает мой безумный прожект. Изменение в походке миссис Александер можно приписать осознанию того, что она завоевала этого человека, или облегчению, что избавилась от чудака.

Мистер Даффилд надел шляпу.

– Что ж, всего доброго вам обоим.

Я смотрела, как он медленно уходит прочь с опущенной головой.

– Не расстраивайся так уж из-за всего этого, Кейт. – Маркус обнял меня за плечи. – Кто знает, но, может быть, ты подкинула своему приятелю пару идей? Может, очень скоро он и сам даст объявление о поиске жены.

– Или усовершенствуется в бридже, чтобы доставить удовольствие миссис Грэм.

Вернувшись в гостиную, мы сели на диван, но на сей раз не так близко.

– Кейт, когда это дело завершится, я тебя кое о чем попрошу и надеюсь, что ты ответишь согласием.

Я знала, что это будет за вопрос, или по крайней мере думала, что знаю. Старший инспектор Скотленд-Ярда не обедает в воскресенье с суперинтендантом полиции Уэст-Райдинга и его женой, планируя предложить их дочери сожительство во грехе или продолжение тайных встреч.

Маркус милый, но мы действовали по отношению друг к другу с осторожностью. Он не сказал об этом вслух, но считал, что мой план с письмом мистера Даффилда ни к чему не привел и что из-за двустороннего плаща я отправила мать и отца в безнадежную погоню. Словно очень чуткие весы, что-то повисло между нами, сохраняя хрупкое равновесие.

– Памела! – Я побежала на кухню. На женщине были чулки из искусственного шелка. Как и на тысяче других женщин. Памела оторвалась от стопки тарелок. – Памела, у этой дамы были какие-то украшения?

Она мгновение думала.

– Сережки, по кольцу на руках.

– По кольцу на каждой руке, одно из них обручальное?

– Да.

– А другое – в виде пряжки?

– Кажется, да.

– А какие серьги?

– У нее проколоты уши. Я редко встречала дам с проколотыми ушами, поэтому, думаю, серьги были золотые.

– Вытянутые колечки, грушевидной формы, маленькие?

– Да. Будь они чуть побольше, их можно было бы назвать вульгарными, цыганскими.

– Спасибо, Памела.

– Тот котенок, какого он цвета, если не полностью рыжий?

Я представила это необычное существо.

– Он рыжий, полосатый и белый.

– О! – Она не могла скрыть своего разочарования. – Миссис Худ сказала, что это рыжий кот.

– Понятия не имею, какого он пола.

Маркус слушал в холле. Мы вернулись в гостиную, и он спросил:

– И кто же эта таинственная миссис Александер?

– Джорджина Конрой.

Он вздохнул:

– У тебя ограниченный выбор подозреваемых.

– Не поэтому. Это ее украшения.

– Памела говорила по внушению. Ты дала ей информацию.

– Джорджина и Боб Конрой поженились в январе двадцать второго года. Помню, я увидела эту дату в приходской книге и подумала, что он долго искал себе жену. Боб владел фермой совместно со своим братом Саймоном. Через четыре месяца Саймон погиб – несчастный случай, он упал в каменоломню, когда искал заблудившегося ягненка.

– Да, несчастный случай.

– Саймон больше не мешает, ферма принадлежит Бобу, и когда он умрет, в результате другого несчастного случая, она перейдет к Джорджине Конрой. Она уедет. Я спросила ее про объявление, которое нашла в кармане у Этана. Она заявила, что ничего о нем не знает.

– А Боба ты о нем спрашивала?

– Да, но к тому моменту она попросила его ничего не говорить, вероятно, под предлогом, что ей будет стыдно признаться, что она таким способом искала мужа. Боб что-то скрывал. Мне следовало на него нажать.

– Я с ним побеседую. Но он был пьян, когда начался пожар, Кейт. Она его не устраивала.

– Она умная, использует любую подвернувшуюся возможность.

Маркус взял меня за руку и мягко произнес:

– И она дает Мэри Джейн выпутаться из неприятностей, потому что у нее двусторонняя накидка? Я так не думаю.

Спорить смысла не было. В противном случае я только еще больше настроила бы его против Мэри Джейн. Поэтому я просто попробовала предложить ему другую идею:

– Этан ходил повидаться с Джорджиной якобы для того, чтобы поведать ей о своих семейных неурядицах с Мэри Джейн. А что, если он ходил повидаться с ней, потому что понял: она замышляет заставить Боба продать ферму? Этан обнаружил последнее объявление, составленное в тех же самых выражениях, что и первое, и сообразил: за ним стоит она.

– В этом много натяжек, Кейт.

Я сказала больше, чем нужно. Достаточно было намека. Если Маркус не станет проверять Джорджину Конрой, тогда этим займемся мы с Сайксом. Но его сомнения поколебали мою уверенность.

Зазвонил телефон.

Памела дошла до него первой.

Мгновение спустя он заглянула в гостиную.

– Мистер Чарлз, это начальник станции в Лидсе, он хочет с вами поговорить.

– Спасибо.

Маркус вышел в холл. Я осталась в комнате, чтобы не смотреть, как он берет трубку, и слушать половину разговора. Я ждала.

Или это не имело никакого отношения к хорошо обеспеченной женщине, миссис Александер, или я была права и ее объявление что-то да значило. Только это не могла быть Джорджина Конрой. Даже голос был другой.

Памела вошла в гостиную и закрыла дверь, заглушив разговор Маркуса.

Вид у нее был смущенный. Она пришла сказать, что котенок не годится?

– В чем дело, Памела?

– Та дама-посетительница, когда я говорила о ее руках.

– Да?

– На правой руке на среднем пальце у нее бородавка. Я правильно сделала, что заметила это? Бородавка у любого может вскочить, правда?

– Да, полагаю, да. Спасибо, Памела.

– Как вы думаете…

– Что?

– Я могла бы доехать до вашего дома на трамвае и посмотреть на котят?

В Уэйкфилде, думаю, было полно никому не нужных котят, но странный гибрид Соуки заинтриговал девушку.

– Отличная идея, – ответила я, постаравшись придать голосу убедительность.

Памела казалась довольной собою.

– Я поговорю об этом с вашей матушкой.

Когда Маркус вернулся, по его лицу ничего нельзя было сказать. Он посмотрел на меня, словно я свалилась с другой планеты, а потом произнес:

– Похоже, ты можешь оказаться права.

– О?

– Миссис Александер сняла парик и очки в дамской комнате на железнодорожном вокзале в Лидсе. Она вышла оттуда блондинкой, отнюдь не такой пышной, как особа, которая приходила сюда, и накидку вывернула на зеленую сторону. Может, она и не связана с убийством, но явно что-то затевает. Твой отец узнал у контролера, куда она едет. В Грейт-Эпплвик.

– Джорджина Конрой.

– Это возможно. Я не делаю скоропалительных выводов. Сержант Шарп встретит этот поезд.

Меня охватила паника. Сержант Шарп вспугнет ее. Она сбежит. Маркус прочел эти страхи по моему лицу.

– Я хочу, чтобы он лишь подтвердил, что она сойдет с поезда, и заметил время на случай, если эта информация понадобится нам как улика. Мне бы хотелось задать этой даме несколько вопросов.

– Об убийстве Этана?

– Пока нет. Выдача себя за другое лицо – это преступление, нетяжкое, но преступление, если оно совершается с целью мошенничества или завладения собственностью.

– Выдача себя за другое лицо! Маркус, она убила Этана.

– Я попрошу побыстрее выдать ордер на обыск фермы.

– Маркус, у меня есть идея.

– Продолжай.

– Фермерский дом и надворные постройки будет крайне трудно обыскать. Есть один человек, которому известны там все углы и закоулки.

– Боб Конрой? Он не в том состоянии и все еще находится под подозрением.

– Эта девочка, Милли. Она запугана и боится миссис Конрой, но маленькие девочки всюду заглядывают. Позволь мне поехать туда с ней и посмотреть, что мы найдем.

Маркус нахмурился:

– И позволить миссис Конрой отказаться от всего, что бы вы там ни нашли, сказать, что сестра Мэри Джейн пришла в ее дом, чтобы обвинить ее в преступлении? Нет. Мы сделаем это обычным путем, Кейт, никаких оригинальных методов.

– Хорошо. Но у меня есть одно маленькое предложение.

 

Глава 4

Остин остался с бабушкой, во втором доме справа в Уайт-Свон-ярде. Милли же придерживалась такого мнения, что чем больше народу, тем безопаснее. Она поедет со мной на ферму, только если поедет и Гарриет. Девочки сидели рядком в машине, вдвоем втиснувшись в дорожное пальто Джеральда и закутанные в плед. Защитные очки были им великоваты, но это их, похоже, не смущало.

Я остановила машину на дорожке, которая вела к ферме Конроев, рядом с коттеджем фермы. Артур открыл дверь, но навстречу детям вышла миссис Шарп, жена сержанта полиции. Пес Билли опередил ее и прыгнул на Милли, облизывая ее лицо и виляя хвостом.

Гарриет глянула на меня:

– Когда я увижу маму?

– Скоро.

Я надеялась, что это будет скоро.

Когда они скрылись в крохотном коттедже, я поехала дальше и наконец оставила «Джоуитт» у ворот фермы.

С сумкой и коричневым бумажным пакетом в руках я вошла во двор.

Миссис Конрой очень долго не открывала. Пока я ждала, мне подумалось, что для выражения сочувствия пирог и фруктовый торт – это немножко слишком, достаточно было бы и чего-то одного.

Она улыбнулась мне, похоже, с облегчением.

– Входите. Я боялась, что это плохие новости о Бобе.

– Разве вы его еще не видели?

Я прошла за ней в безупречно чистую кухню.

– Они все обещают. Вы же знаете больницы – никогда ничего вам не скажут.

Я протянула ей бумажный пакет.

– Я подумала, что вам, наверное, не до готовки.

Она взяла у меня пакет и выложила на стол пирог и торт.

– Спасибо, но у меня нет аппетита.

Я заметила на приставном столике чайную коробку. Миссис Конрой собирала вещи. Перехватив мой взгляд, она произнесла:

– Нет смысла медлить. Теперь, когда ферма продана, мы уедем, как только Боб достаточно окрепнет. Скот продан.

– Миссис Конрой, я хочу вас кое о чем спросить.

– Тогда садитесь. – Она вздохнула. – Жаль, я с утра не ставила чайник. Но вы что-нибудь выпьете?

– Да, если вы съедите со мной кусочек торта.

– Вы меня уговорили.

Миссис Конрой ушла и вернулась с бокалами, бутылкой, тарелкой и острым ножом.

– Спрашивайте, – сказала она, нарезая фруктовый торт.

В течение нескольких секунд я не могла оторвать взгляда от ее рук. На каждой по кольцу, одно из них – в виде пряжки. Откуда-то в моей голове возникли слова: «По нашим делам вы узнаете нас». По вашим рукам мы узнаем вас. «У нее бородавка на среднем пальце», – сказала Памела.

Миссис Конрой налила в бокал домашнее вино.

На среднем пальце правой руки у Джорджины Конрой была бородавка.

– Миссис Конрой, зачем к вам приходил Этан?

Она передала мне кусок торта.

– Думаю, не будет вреда, если теперь я вам скажу, хотя мне очень не хотелось бы навредить Мэри Джейн.

Я пригубила вино, слишком сладкое на мой вкус.

– Не представляю, как можно еще ухудшить ее нынешнее положение.

– Этан пришел ко мне, потому что был несчастен и хотел попросить моего совета.

Вздор. Почему на самом деле приходил Этан? Потому что он, запоем читавший газеты, заметил ее личное объявление и связал с предыдущим, на которое откликнулся Боб Конрой.

Миссис Конрой налила вина и себе и подняла бокал:

– За лучшие времена. Всё пройдет.

– Ваше здоровье. – Я подняла бокал. – Почему Этан пришел к вам, а не к Бобу? В конце концов, они же были старыми друзьями.

– Я была жилеткой, в которую можно поплакать. Этан и Боб из-за чего-то поссорились, как мальчишки. Этан решительно возражал против того, чтобы Боб продавал ферму, и еще что-то было, но точно я не знаю.

Я не сказала ей об открытии Этана, что Боб доносит о нем и его политической деятельности. Возможно, миссис Конрой об этом не знала, хотя, думаю, от этой женщины мало что ускользало. Поддерживай разговор. Надейся, что она себя выдаст.

– Миссис Конрой, я все пытаюсь понять, что произошло. Мне немного неловко, но Мэри Джейн и ваш муж, не были ли они… ну, ближе, чем следует?

Она прикусила губу.

– Знаете… Вот вы сказали, и мне интересно, не подозревал ли Этан, что между Бобом и Мэри Джейн что-то было. Они всегда хорошо ладили. Когда их видели вместе, нечто такое ощущалось. Понимание.

– Возможно, поэтому Этан и уговаривал Боба жениться, – подхватила я. – Кажется, Боб сказал мне, что именно Этан убедил его ответить на ваше объявление.

Миссис Конрой быстро на меня посмотрела. Ее губы приоткрылись, но она ничего не сказала.

– Извините. Он действительно пожалел, что сказал мне. – Я продолжила: – Разумеется, Мэри Джейн не знала, как вы познакомились с Бобом. Вам придется простить, что он мне сказал. Я застала его в минуту слабости, на церковном дворе, у могилы брата.

Поймать меня на лжи она не сможет – Боб в больнице, а сама она не в том положении, чтобы отрицать. Сомнений нет, миссис Конрой взяла с Боба клятву молчать о том, как они познакомились.

Джорджина молчала. Предполагалось, что я заставлю ее говорить, но говорила пока только я. Крепкий она орешек.

– Боб сказал, что видел, как вы выходили из дома священника. Что вы, наверное, разговаривали с мисс Тримбл.

Отрицание последовало быстро, слишком быстро. Губы миссис Конрой сомкнулись в жесткую линию.

– К чему вы клоните? В понедельник я с фермы не уходила.

Я не упомянула понедельник. Теперь настала моя очередь ждать.

Миссис Конрой повела разговор:

– К мисс Тримбл я не ходила. К ней пошел Боб. Он думал оплатить памятный витраж в честь своих родителей и брата.

– Ах да. Его брат погиб в результате несчастного случая вскоре после того, как вы с Бобом поженились. – Я держалась легкого, сочувственного тона, без намека на обвинение. – Мисс Тримбл решила, что видела у каменоломни Мэри Джейн. Но ведь это были вы, не так ли?

Миссис Конрой взяла бутылку и подлила себе каплю, предложила мне. Я отказалась.

Твердой рукой она поставила бутылку на стол и взяла бокал.

– Какое неприятное дело. Мы все на нервах. Но вы ошибаетесь.

– Что меня озадачило, так это смерть брата Боба, когда он искал в каменоломне заблудившегося ягненка. Там ведь не было никакого заблудившегося ягненка, правда? Вы сказали ему, что какой-то ребенок сообщил о заблудившемся ягненке. Этого ребенка так и не нашли – просто потому, что его не было. Вы это придумали. Вы пошли с ним и толкнули его. Поэтому и ягненка не нашли.

Миссис Конрой засмеялась:

– Вы сошли с ума? Зачем мне это делать?

– А затем, что, когда вы убьете Боба, никто больше не заявит своих прав на ферму. Только Этан очень вам помешал. Он заметил, что вы забежали немного вперед и снова поместили в газете объявление. Когда я показала его Бобу, для него это стало большим потрясением.

– Вы делились с кем-нибудь своими безумными идеями, миссис Шеклтон?

Я повернула бутылку наклейкой к себе.

– Вино из одуванчиков. Оно должно быть сладким, если только чем-нибудь его не приправить. Вам нужно было остаться с мисс Тримбл, пока она не умрет.

Впервые Джорджина Конрой смутилась. Потерла большим пальцем бородавку.

– Она умерла. – Немедленно осознав свой промах, она попыталась отказаться от своих слов: – Доктор сказал, что она умерла.

– Мисс Тримбл со мной говорила. Пыталась мне сказать. Вы дали ей горький напиток и сказали, что это вино из одуванчиков. Вы думали, что ей хватит времени умереть до возвращения ее брата и экономки. У нее уже начали отниматься ноги, нижняя часть тела. Но каким-то образом она свалилась с дивана, поползла по комнате. А потом появилась любопытствующая я.

Миссис Конрой схватила острый кухонный нож. Когда она бросилась на меня, я вскочила, схватила стул и выставила его перед собой, как щит. Джорджина замахнулась ножом. Со всей силы я ударила ее стулом по руке. Нож со стуком упал на пол. Мы встали лицом к лицу.

– Слова мисс Тримбл ничего не значили до сегодняшнего дня, пока вы любезно не угостили меня своим домашним вином. Это его вы взяли с собой, когда пошли навестить ее? У вас есть особый рецепт одуванчикового вина, для убийства?

Миссис Конрой пристально смотрела на меня, ее лицо было похоже на маску.

– Что вам нужно?

– Я хочу, чтобы Мэри Джейн освободили, и ее освободят, потому что Боб признался. Мэри Джейн понадобятся деньги. Я полагаю, что вы, как хорошо обеспеченная женщина, уже отложили кое-что на черный день. Поэтому Этан вырезал ваше первое объявление, да? Он думал, что Боб найдет жену, которая поможет ему материально, поможет сохранить ферму в трудные времена?

– О да, Этан именно так и думал, что я вложу приличные деньги в это место. У дурака деньги не задерживаются, но я не дура. Как предприятие эта ферма не стоит и пинты кислого молока. Но я ни в чем не признаюсь. Ваши обвинения абсурдны.

– Мне наплевать, что вы сделали. Я хочу помочь Мэри Джейн. Боб признался в убийстве Этана. Мэри Джейн освободят, но ей понадобятся деньги.

– Мэри Джейн мне нравится. Если ей понадобятся деньги, я помогу. Но вам-то что нужно? Зачем вы все это мне говорите?

Она рисковала отрицать и все же испытывала меня. Можно ли меня купить?

– Для себя? Ничего, только узнать, почему вы убили Этана?

Мы стояли на некотором расстоянии друг от друга. Я все еще держала перед собой гнутый стул на манер щита.

– Почему я убила Этана? Боб признался. Вы не знали Этана. Он втайне восхищался мною – человеком, которому наплевать на все условности. И что такого, если я искала мужа по объявлению?

Наконец-то признание. Будет ли оно единственным? Даже поссорившись с Бобом, Этан, возможно, все равно хотел пощадить чувства друга и его карман, предлагая Джорджине скрыться, не трогая денег Боба, вырученных от продажи фермы.

Мое молчание помогло. Она снова заговорила:

– Вы не можете связать меня с тем, что случилось с Этаном.

– Увидим.

Миссис Конрой криво усмехнулась, и от этой улыбки у меня кровь застыла в жилах.

– Значит… убийца ли я, так? Ну что ж, вы думаете, раз мы пили вино из одуванчиков из одной бутылки, вы в безопасности. Но вы не видели, что я брызнула на дно вашего бокала. Если вы поможете мне, я принесу противоядие.

Блефует она или нет?

– Тогда принесите противоядие для себя, потому что я поменяла бокалы местами, пока вы нарезали торт.

Она засмеялась:

– Умно. Вы с Этаном понравились бы друг другу.

– Да, думаю, мы могли.

– А вот Боб – дурак, выезжавший за счет Этана и лебезивший перед его женой.

Миссис Конрой шагнула ко мне, и возможно, ничего угрожающего в этом не было, но я не стала испытывать судьбу и со всей силы ударила ее стулом по коленям.

– Вот так вы заставили Этана упасть, прежде чем нанести ему смертельный удар молотком?

Она вскрикнула от боли и проговорила:

– Вы ничего не докажете.

Обычно мне несвойственна жестокость, но в одном Джорджина Конрой была права. Мне понравился бы мой зять. И меня разозлила мысль, что Гарриет и Остин вырастут без отца. Тем не менее я справилась с желанием прикончить ее, а потом заявить о самообороне.

– Мне ничего не придется доказывать, миссис Конрой. Но у меня такое чувство, что вам придется ответить на очень много вопросов.

В окно я увидела Маркуса, шагавшего через двор к дому, за ним – его сержанта с уверенным видом человека, имеющего в кармане ордер на обыск. Замыкал шествие сержант Шарп.

Я вышла на улицу.

Маркус поспешил ко мне, знаком указав двум другим на дом.

– Кейт! Ты должна была ждать в коттедже вместе с детьми.

– Да? Прости. Я подумала, что полезно убедиться, дома ли миссис Конрой. Сейчас она, к несчастью, поссорилась со стулом.

– Что там произошло?

– Сохраняй спокойствие, Маркус. Думаю, тебе будет интересно послушать, что скажет миссис Конрой.

Я рассказала ему о нашем разговоре и о тайне последних слов мисс Тримбл: «горько», «диванчик».

– Ты найдешь на столе бутылку вина из одуванчиков и еще, наверное, в кладовке.

Маркус проницательно на меня посмотрел.

– Если мы не найдем яд, твое подозрение непросто будет подкрепить. Мы не можем проверять на каждый известный яд, и не все они остаются в организме.

– Проверь, если возможно, на болиголов.

Маркус вздохнул с легким раздражением, будто у него и без моих заданий хватало дел. Но стал ждать, на чем я основываю свое предположение.

Я описала, как увидела мисс Тримбл в окно, проникла в дом и нашла дорогу в гостиную.

– Первой моей мыслью, когда я вошла в комнату, было, что мисс Тримбл увидела мышь и зацепилась за коврик, а когда я подумала о цвете ее платья, на ум пришло определение «кротовая шкурка», хотя это был обычный серый цвет.

– Мышь? Кротовая шкурка? Как это привело тебя к болиголову?

– Видимо, я уловила какой-то мышиный запах. Единственный яд, который я помню из курса о лекарственных веществах и который имеет, по описанию, мышиный запах, – это болиголов. И это объясняет, почему мисс Тримбл еще могла говорить. Данный яд распространяется снизу вверх, медленно парализуя тело.

Маркус пристально посмотрел на меня, а затем медленно кивнул:

– Я поговорю с тобой позже, Кейт.

Когда он уже стоял у двери дома, я позвала его и догнала:

– Дети еще понадобятся тебе сегодня вечером?

– Нет. Миссис Шарп помогла мне разговорить Милли. Нелегкое дело. Милли сообщила, что это миссис Конрой подожгла коровник. По тому, что рассказала эта девочка, я понял, что ее собственный отец умер при подозрительных обстоятельствах.

– В Клитероу?

– Да.

– Там, где мисс Тримбл провела последнюю неделю. Джорджина Конрой, вероятно, боялась, что та проследит некоторые связи.

Дверь фермерского дома отворилась. Сержант Шарп вывел во двор Джорджину Конрой. От ее полного ненависти взгляда я похолодела.

– Отведите ее в машину, – распорядился Маркус.

Мы смотрели, как она уходит.

– Маркус, могу ли я понимать это так, что Мэри Джейн может покинуть Леджеров?

– Нужно будет оформить кое-какие документы.

К черту документы Маркуса. Мэри Джейн достаточно настрадалась. Я возьму Гарриет и Милли и заберу Мэри Джейн у Леджеров.

 

Глава 5

Сайкс прикатил перед самой полуночью, нарушив покой нашей тихой дороги ревом своего позаимствованного мотоцикла. Я накинула домашний халат и спустилась вниз, чтобы впустить его.

Снимая шлем, он принес в прихожую дуновение свежего ветерка.

– Простите. Я увидел, что в доме нет света, кроме вашей комнаты, и подумал, что вы захотите получить отчет.

– Вы совсем окоченели.

– Я приехал из Отли. Передал информацию старшему инспектору Чарлзу. Он еще сидел в кабинете.

Я провела Сайкса в гостиную, где у затухающего камина сидела Соуки, здесь же стояла принесенная сверху корзина с котятами.

Сайкс потер руки над мерцающими углями.

– У меня зуб на зуб не попадает. Нет ли у вас чего-нибудь согревающего?

Ему потребовался час и несколько бокалов бренди, чтобы поведать свою длинную историю. Жена церковного служителя, кузина мисс Тримбл, много чего может рассказать о женщине, которую мы знаем как Джорджина Конрой, урожденная Уотерхаус. В Клитероу она была замужем за помощником адвоката на пенсии. Он умер от сердечного приступа всего через шесть месяцев после того, как его единственный сын погиб в результате несчастного случая в саду, упав с лестницы, когда подвязывал ветку яблони. После отъезда Джорджины приезжали полицейские из Манчестера, разыскивая эту женщину в связи со смертью ее предыдущего мужа.

– Интересно, почему она взяла Милли с собой?

Сайкс недовольно проворчал:

– Полезная маленькая рабыня. В отличие от вас, я составил о Джорджине Конрой не такое высокое мнение, увидев, как она обращается с Милли. Она привлекательная женщина и хорошая актриса. Всего лишь пустяк. Миссис Конрой не купила носки для Милли. Ребенок казался заброшенным с этим костром из пырея, в сабо и без носков. Я подумал, что-то тут не так.

– Надеюсь, Маркус сумеет припереть ее за это к стенке.

– О, он думает, что сможет. Все до единого осколки солнечных часов он отдал проверить на ее отпечатки. Хотя бы один отпечаток привяжет ее к тому месту. И кое-что полезное он нашел во время обыска дома на ферме.

Меня удивило, что Маркус поделился этими сведениями с Сайксом, но ведь мы выполнили большую часть работы.

– Что именно он нашел на ферме?

– Он отдал на проверку химикам какие-то вещества. И еще там были удостоверения личности на разные фамилии, банковские книжки, документы на дома, унаследованные от прежних мужей. Мне интересно, когда она остановилась бы.

– Может, она не знала, как остановиться.

Мы немного посидели в молчании, глядя на огонь. Уголь потрескивал, и вспыхивали голубые и оранжевые язычки пламени.

Сайкс сказал:

– Мне жаль Боба Конроя. Его выпускают из больницы, поэтому я подумал навестить его, посмотреть, не нужна ли помощь. У нас вроде как завязались дружеские отношения в тот вечер в «Руне» и потом, когда я нашел его бродившим по пустоши. Что-то с ним будет, без фермы?

– Я нисколько не сочувствую этому идиоту. Он предал Этана. Ему следовало найти жену, не прибегая к газетным объявлениям, тогда Этан все еще был бы жив.

– Все равно Боб поплатился за то, что сделал.

– Хорошо. – Я пристально смотрела в огонь, словно это был хрустальный шар. – Выдержав приличную паузу, он женится на Мэри Джейн. В конце концов, он хорошо обеспеченный мужчина, и она будет хорошо обеспеченной женщиной.

– Нужно будет спросить его о Милли, собирается ли он о ней заботиться.

– Они с Гарриет, похоже, нашли общий язык. Возможно, Мэри Джейн возьмет девочку к себе.

Я подложила в камин полено. Несколько расточительно в такой неподходящий час, но все мысли о сне улетучились.

Сайкс откинулся в кресле, уставившись на искры, летевшие от осевшего на углях полена.

– Я все еще до конца не понимаю, зачем миссис Конрой убила Этана.

– Она допустила ошибку, использовав одну и ту же формулировку, когда напечатала объявление, привлекшее Боба Конроя, и последнее, которое вырезал из газеты Этан. Она не могла рисковать, чтобы ее признали двоемужницей и убийцей, хотя бедный Этан этого не знал. Когда она утверждала, что он приходил к ней поделиться своими горестями, это была чушь. Я думаю, он велел ей убираться. Ошибка в том, что он не сказал Бобу, но к тому времени они с Бобом отдалились друг от друга. Судя по тому, что я узнала об Этане, думаю, он все равно хотел пощадить чувства Боба. Точно мы никогда не узнаем.

– А солнечные часы она разбила, потому что можно было. И потому, что это помогало бросить подозрения на других людей, на других рабочих или даже на самого Этана – что он якобы впал в ярость и бросил семью и работу.

– Но инструменты она на всякий случай подкинула Мэри Джейн.

Еще с полчаса мы так и этак обсуждали случившееся, глядя, как занимается огнем полено. Наконец Сайкс поднялся и надел пальто.

– Что вы будете делать завтра, миссис Шеклтон? Возьмете заслуженный отдых?

– Есть одно личное дело, ради которого придется поехать в Норт-Райдинг.

– Вам нужен шофер?

– Нет. Это дело, которое мне нужно сделать в одиночку.