Глава 1
Во вторник утром Джим Сайкс проснулся, точно зная: что-то с этой Мэри Джейн и пропавшим мужем нечисто. Он вознамерился выявить эту фальшивую ноту.
Сайкс стоял у кухонной раковины, наклоняясь вперед, чтобы увидеть себя в покрытом пятнами зеркальце, пристроенном на подоконнике. Он приглаживал волосы. Глядя в зеркальце, Джим видел сына Томаса, который сидел за столом и наворачивал овсяную кашу.
– Я беру твой велосипед, Томас.
Парень разинул рот – не слишком-то приятное зрелище, когда он набит кашей.
– Ну, папа!
– Закрой рот, до Вудхауз-лейн ходит трамвай.
– Как же я попаду на работу?
– Добежишь.
– Ну, папа!
Сайкс сунул руку в карман и выудил шестипенсовик.
– Тебе пока лучше поездить на трамвае, пока не найдешь, где можно безопасно оставлять велосипед.
– Я знаю, где безопасно оставлять велосипед.
Томас взял монету, сопоставляя неудобство и подкуп.
– Что я скажу людям? Они же знают, что я приезжаю на велосипеде.
– Ну а сегодня ты приедешь на трамвае.
Проехав полмили по Отли-роуд, Сайкс пожалел, что уговорил Томаса ехать трамваем. Давненько он уже не сидел в седле и не помнил, чтобы когда-нибудь так задыхался.
Бедный Томас. Когда ты старый и давно уже не работаешь, то забываешь, каково это быть пареньком среди взрослых, не зная, что сказать о том или об этом, не находя слов, чтобы выразить простейшие мысли. Томас заявил о себе как об ученике, который приехал на велосипеде. И на тебе – всего день проработал и уже превратился в парня, который приехал на трамвае. От этого любой юнец смутится.
Сайкс почувствовал, как по спине у него стекает пот. И почему он не подумал об этом раньше? Он свернул на Норт-лейн. Он сядет в поезд, вместе с велосипедом, в поезд на вокзале в Хедингли. При мысли об этом он нажал на педали с новой энергией, держа руль одной рукой, а другой – ослабляя узел галстука. Ветерок защекотал щеки и освежил горло.
Начальник станции поливал плантацию из горшечных растений, ровно держа лейку.
– Нет, приятель, в Грейт-Эпплвик вы отсюда не попадете. Вам придется ехать в Лидс и там пересесть на другой поезд.
Сайкс вздохнул. Достал огромный платок и вытер лоб. Он превратится в коммивояжера. На багажнике велосипеда у него был привязан коричневый чемоданчик, набитый аккуратно сложенными женскими чулками и мужскими носками. На время расследования исчезновения Этана Армстронга прикрытием Сайкса станет торговля чулочными изделиями. Накануне он навестил своего друга – рыночного торговца, который был обязан ему парочкой услуг с прошлых лет. Если же Сайксу требовалось понаблюдать, он доставал инструменты для ремонта велосипеда и принимался залатывать прокол. Медленно.
К тому времени как он заблудился – не станем говорить об этом миссис Шеклтон, – а затем отыскал дорогу, следуя по Хай-стрит в Грейт-Эпплвике, был почти полдень.
Держа в голове описание места, данное миссис Шеклтон, Сайкс проследовал по Хай-стрит, свернул направо вдоль сплошного ряда домов и налево – на проселочную дорогу.
Теперь он жалел, что не остановился в городке, чтобы подкрепиться в пабе. Как раз в тот момент, когда он уже собрался развернуться, Сайкс заметил, что трава на обочине приобрела серовато-белый оттенок. Должно быть, он недалеко от каменоломни. «Наблюдать» здесь смысла нет. В своем коричневом костюме и с мальчишечьим велосипедом он превратится в посмешище через минуту после прибытия. Он возьмет вправо, что приведет его на Нижний конец.
Сайкс замедлил движение, подъезжая к дому, который, видимо, был коттеджем Мэри Джейн.
Если бы он по-прежнему служил в полиции, для него устроили бы хорошо продуманное укрытие, хотя он не мог представить какое. Рядом не было живой изгороди, нуждающейся в стрижке. Сложенная всухую каменная стена требовала некоторого внимания, но если он ею займется, то всё испортит, не говоря уже о том, что одет неподходящим образом. Нет. Единственное, что можно сделать, это находиться от коттеджа на приличном расстоянии и наблюдать.
Полуразрушенная каменная стена дала ему хотя бы то преимущество, что позволила перебраться через нее, затащить туда же велосипед и никем не замеченным присесть там на корточках. При обнаружении он мог заявить, что ремонтирует прокол в стороне от дороги, чтобы его не сбил несуществующий транспортный поток.
После почти часового наблюдения за коттеджем правая нога Сайка затекла так, что хотелось кричать. Мэри Джейн вполне могла уйти на рынок. Лишь твердое знание того, что по утрам женщины занимаются домашними делами, заставляло его держаться как можно ближе к объекту наблюдения.
Дверь коттеджа открылась. Сайкс осторожно выглянул из-за стены. Кейт сказала, что Мэри Джейн может куда-то поехать, и велела проследить за ней.
Первой вышла девочка, за ней – мальчик. Они обернулись помахать рукой, а затем заторопились по дорожке, словно могли опоздать в школу. Они приходили домой пообедать. Мэри Джейн стояла на пороге и махала, пока дети не дошли до поворота дорожки. Сзади Сайкс разглядел не слишком много, только зачесанные вверх и уложенные волосы, серое платье и завязки белого фартука.
В животе у Сайкса заурчало. Голова болела. Икры нещадно ломило. Эта женщина никуда не собиралась. Он попусту терял время. Сайкс потер руки, чтобы вернуть пальцам чувствительность. Сделай несколько приседаний. Вспомни того инструктора по физической подготовке, когда ты только начинал служить. Спина прямая, колени согнуты, вверх, вниз. Если кто-нибудь пройдет мимо его стены, то решит, что он сбежал из психушки. Сайкс посмотрел на часы. Только половина второго. Иди же куда-нибудь, женщина, если ты идешь. Сайкс рискнул встать, распрямляясь, как старик. Взмах ногой, взмах другой ногой, держась за стену. Так-то лучше. Взмах рукой, левой, правой, левой, правой. Не искушай судьбу. Прячься за стену. Сядь на корточки и следи. А кому принадлежит это поле? Не появится ли какой-нибудь разгневанный фермер, ведя на поводу быка? Сам же будешь виноват, если тебя забодают, старина.
Без десяти два дверь открылась.
Вышла Мэри Джейн. Она заперла дверь и просунула ключ в щель для писем. Одета она была в серое, до середины икры пальто, на голове – шляпа с полями, видны были черные чулки и черные сапожки до щиколоток. Сумки у нее не было. Сайкс наблюдал за Мэри Джейн, отметил ее рост – около пяти футов четырех дюймов, разворот красивых плеч, походку – с поднятой головой, очень прямую. Она держалась, как миссис Шеклтон, намекая на какое-то внутреннее содержание и неприкосновенность. Разница заключалась в том, что миссис Шеклтон ходила быстро, как человек, который должен успеть на встречу, сестра же ее, миссис Армстронг, двигалась медленно, словно до наступления ночи ее ждал долгий путь и она должна задавать себе темп.
Такая походка затруднит Сайксу следование за ней на велосипеде, особенно под горку. Но он не рискнул оставлять велосипед за стеной. Его потеря станет слишком высокой ценой.
Он поднял велосипед над стеной и мягко поставил на землю. Все еще двигаясь скованно после долгой слежки, Сайкс перелез через стену, свалив свободно лежавший камень. Плохо.
Сев на велосипед, Сайкс думал, что с виду он – вылитый коммивояжер, хотя и сожалел, что в коричневом чемоданчике не лежит вместо чулок и носков ломоть хлеба и кусок сыра.
Езда теперь превратилась в мучение, пытку. Он пытался ехать, приподнимаясь над седлом. Забирай свой велосипед назад, Томас. Никогда больше не возьму его.
Идя мимо фабрики, Мэри Джейн не смотрела по сторонам. Сайкс слушал лязгающую музыку ткацких станков, восхищался арочными, как в церкви, окнами фабрики и благодарил бога, что не работает в подобном месте.
Мэри Джейн свернула на узкую дорожку, прошла через мост. Там кто-то попался ей навстречу и поздоровался, но поговорить они не остановились. Будь это Рози, уж она бы останавливалась на каждом углу, чтобы поздороваться, и следить за ней было бы чертовски трудно. А за Мэри Джейн – легко. Никто не задерживал ее поболтать.
А вот, значит, куда ты собираешься. Она вошла в здание железнодорожного вокзала. Сайкс вскочил на велосипед и, забыв обо всех болях и неудобствах, закрутил педали со всей скоростью, на какую были способны его ноги. Он хотел встать в очередь за ней и услышать, куда она купит билет.
Мэри Джейн уже миновала контролера, когда Сайкс добрался до вокзала. Он заметил ее на первой платформе.
– Поезда на Лидс с первой платформы отправляются? – спросил Сайкс в билетной кассе. Он предположил, что, возможно, она хочет пересесть там на другой поезд.
– Да. Поезд через три минуты.
Сайкс купил билет. Прошел вместе с велосипедом на перрон. Сложность заключалась в том, что придется сдать велосипед в багажный вагон и упустить женщину из виду. Ничего тут не поделаешь. Он восхитился тем, как точно Мэри Джейн рассчитала время.
Подошел поезд. Пожилой мужчина открыл ей дверь купе. Мэри Джейн кивком поблагодарила его и грациозно шагнула в вагон плавным, неспешным движением.
Преодолевая боль в мышцах рук, Сайкс забросил велосипед в багажный вагон.
Какое же облегчение стоять прямо.
Проводник дунул в свисток. Поезд медленно отошел от станции. Под перестук колес, в покачивающемся вагоне Сайкс задумался. Но когда поезд остановился, выглянул – на всякий случай.
Она ехала не в Лидс. Это был Хорсфорт. Мэри Джейн выходила из вагона. Будь она проклята, эта женщина! Сайкс вскочил, побежал, столкнулся с кондуктором, хватая свой велосипед, извинился, говоря, что у него срочное дело, сунув под нос кондуктору билет и с трудом пробившись из вагона на платформу.
Можно было не волноваться. Мэри Джейн неспешно шагала, удаляясь от вокзала. Сайкс последовал за ней, катя мимо контролера велосипед и чувствуя себя дураком. Утром он мог просто доехать до Хорсфорта. Это значительно сократило бы его путь. От Грейт-Эпплвика до Хедингли этот поезд не идет, но до Хорсфорта и обратно курсирует.
Мэри Джейн покинула вокзал, как актриса, совершающая выход на сцену. Она шла величественно, будто следом за ней маршировал духовой оркестр.
У обочины рядом с вокзалом Сайкс остановился, словно немного передохнуть, и стал шарить по карманам.
Мэри Джейн стояла неподвижно и оглядывалась. Чуть дальше по дороге из «Уолсли» вышел мужчина в хорошем темном костюме, на плечи накинуто кашемировое пальто, походка легкая, уверенная. Мэри Джейн двинулась навстречу ему. Он лишь коснулся ее руки, но было что-то особенное в этом прикосновении, в том, как они пошли в ногу и вместе повернулись. Они не заметили бы Сайкса, даже если бы шли на него, настолько были поглощены друг другом. Мужчина помог Мэри Джейн сесть в автомобиль, проделав это неторопливо и аккуратно.
Автомобиль отъехал от обочины.
Сайкс забыл про свои мозоли, натертые седлом велосипеда, и нажал на педали. Он по инерции скатился под гору, не выпуская машину из виду, пока та не остановилась рядом с таверной. Он не простит себе, если вся эта погоня впустую и эта женщина – не Мэри Джейн Армстронг. А вдруг он следил не за тем коттеджем? Нет. Отбрось эту мысль. Это точно она.
Мужчина вышел из автомобиля, открыл дверцу и протянул женщине руку. С высоко поднятой головой, будто она каждый божий день выходит из шикарных авто, Мэри Джейн плавно скользнула на тротуар. Они вместе вошли в таверну, но не через главный вход, а через боковой.
Сайкс подъехал поближе, завел велосипед за таверну и поставил у ограды. Никакое задание не стоит потери велосипеда Томаса. Отвязал от багажника свой чемоданчик коммивояжера. Затем вспомнил, что нужно снять зажимы со штанин.
За полированной дубовой дверью оказался вестибюль с внутренними дверями в обе стороны, до половины застекленными. На двери слева темно-зеленые огоньки складывались в надпись «ПИВНАЯ», на двери справа – «БАР». Сайкс остановил свой выбор на баре, прикидывая, что оттуда он будет видеть «САЛОН».
За прилавком стоял официант в длинном белом фартуке, с крайней сосредоточенностью протирая стакан. Он был причесан в стиле Рудольфа Валентино – волосы намазаны темной помадой и зачесаны назад. Маленькие усики были напомажены столь же густо. Он повернулся к Сайксу со словами:
– Что желаете, сударь?
– А еду вы подаете?
– Подаем. Пирог и зеленый горошек.
– Тогда я буду пирог, зеленый горошек и пинту вашего домашнего горького.
– Отличный выбор, сэр.
Официант исчез. Сайкс предположил, что он ушел на кухню передать заказ на пирог и горошек. Пока он ходил, Сайкс глянул через бар в салон. Ни следа водителя автомобиля и дамы.
Сайкс пересек салон, вышел с другой стороны, где два туалета щеголяли свежепокрашенными дверями, не достающими ни до притолоки, ни до пола. Сайкс вошел внутрь. Аккуратные квадраты газеты были наколоты на гвоздь. Сайкс воспользовался удобствами, затем вернулся в бар. Его пинта стояла на столе, рядом с ножом и вилкой.
В окно Сайкс видел сиявший на солнце автомобиль. Здесь должно быть какое-то другое обеденное помещение, банкетный зал наверху, возможно, отдельный кабинет. Эта пара не желала, чтобы их видели вместе на людях.
Сайкс сделал долгий глоток пенного напитка, вытер рот тыльной стороной ладони.
– Ваш заказ, сэр.
Официант держал тарелку на ладони. Острый угол сложенной накрахмаленной салфетки, висевшей у него на руке, оказался в опасной близости от левого глаза Сайкса.
Сколько они с меня за это сдерут, спросил себя Сайкс. За чистые фартуки и белоснежные салфетки всегда выставляют приличный счет.
– Спасибо. – От пирога поднимался пар и густой аромат подливки. – Выглядит хорошо.
Что ж, успокойся. Сколько бы ни взяли, он заслужил это после изнурительного утра, за усилие, если не за результат.
Официант кивнул на чемоданчик:
– Путешествуете?
– В своем роде. Чулки-носки и тому подобное.
– Дамские чулки?
Двойник Рудольфа Валентино проявил, казалось, нужный интерес.
– Имеются, – сказал Сайкс. – Если хотите, я покажу вам товар, когда поем.
Официант печально покачал головой:
– Мне не по карману.
– Никогда не знаешь, – бодро откликнулся Сайкс, отрезая кусок пирога.
– Приятного аппетита.
– Уж в нем-то недостатка нет.
Несколько секунд спустя официант вернулся со второй пинтой.
– За счет заведения.
– Ваше здоровье! – сказал Сайкс, мрачно размышляя, не означает ли это, что придется расплатиться парой чулок. Если так, то пусть отработает. Сайкс кивнул в сторону окна: – Шикарный автомобиль.
– Да уж.
– Принадлежит хозяину?
– Нет. Он пока что не расстался с лошадьми. Это полковника.
– Полковника Леджера? – наугад спросил Сайкс.
– Да. Вы его знаете?
– Знаю о нем, только и всего. Полагаю, как и все в здешних местах. Как думаете, пара чулок его не заинтересует?
Официант улыбнулся:
– Вполне может быть, но я бы не рискнул подходить к нему с этим. При том что он человек доступный. С ним можно поговорить, не то что с его покойным отцом.
Он удалился за стойку, протер стакан, а затем исчез.
Сайкс ел медленно, наслаждаясь пирогом. Не каждая работа дает законный предлог посидеть в таверне, которая тебе не по средствам, и не спеша насладиться обедом. Он сложил нож и вилку, но оставил немного пива на дне стакана. Сколько он сможет просидеть здесь, не производя впечатления человека, которому нечего делать? Не задержишься даже под предлогом переждать дождь. День стоял великолепный.
Что ж, придется рискнуть. Он достал записную книжку. В конце концов, должны же коммивояжеры вести учет товара и планировать разъезды. Это место ничуть не хуже любого другого, чтобы побездельничать над бумажной работой.
Официант снова возник за стойкой бара.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Нет. Но я заплачу за свою еду.
Сайкс сунул карандаш за ухо и отнес к стойке пустую тарелку.
– Спасибо, – сказал официант.
Сайкс рассчитался и вернулся на свое место. Словно что-то вспомнив, открыл чемоданчик и достал пару чулок.
– Мой подарок.
– Это очень щедро с вашей стороны, – проговорил официант. – Я не намекал…
– Я знаю, что не намекали. Но еда была хорошей, эль – отменным, и вы дали мне пинту бесплатно. Что еще человеку нужно?
Разве что в будущем немного больше информации. Всегда хорошо иметь человека, к которому можно снова обратиться.
– Прошу меня простить, сэр.
Официант ушел ответить на звонок колокольчика.
Сайкс взял чемодан. Странно будет задерживаться здесь дольше. Кроме того, заведение скоро закроется.
Во дворе он медленно нацепил зажимы и отстегнул от забора велосипед. Вернул на багажник чемоданчик и со скоростью улитки повел велосипед через двор.
Мужчина и женщина вышли из боковой двери и направились к машине. Друг друга они не касались. Расстояние между ними составляло примерно фут. Сайкс сожалел, что не может понять, почему такое расстояние, и узнать, что это означает.
Мужчина вежливо подал руку, помогая Мэри Джейн сесть в автомобиль. Она, казалось, заскромничала и ушла бы пешком, но он настоял. Она села в машину немного неловко, подумал Сайкс.
Он ожидал, что автомобиль развернется и поедет в гору – туда, откуда приехал, но он двинулся дальше вниз, и поэтому Сайкс за ним последовал.
Мужчина вел машину, одной рукой крутя руль, а другой – обнимая женщину за плечи.
Когда Сайкс добрался до подножия холма, автомобиль уезжал. Женщина стояла на другой стороне дороги, на остановке трамвая, который должен был отвезти ее обратно в Грейт-Эпплвик.
Глава 2
– Поздний ленч, – согласился отец.
Была уже середина дня; действительно, очень поздний ленч. И я не была уверена, что у меня хватит топлива в баке, чтобы доехать до Уэйкфилда.
Мы с «Джоуиттом» летели по знакомым улицам через дымный город, мимо складов, фабрик и механических мастерских. Копоть залепляла защитные очки. Я смахивала ее рукой в перчатке, но это мало помогало. А потом мир распахнулся передо мной сельскими угодьями, полями, вышками шахт и ветхими коттеджами.
В Ньютон-хилле я остановилась заправиться. Когда я вылезала из машины, из будки появился плотный рыжеволосый механик. Он был одет в синий комбинезон, и за ним тянулся обнадеживающе мощный запах машинного масла.
– Издалека ехали, да?
– Всего лишь из Лидса. Залейте бак и полную канистру, пожалуйста.
Я рада была размять ноги и стряхнуть пыль. Мой день начался с тревожного сна под утро. Призрачная мисс Тримбл стояла рядом со скамейкой в церковном дворе, одетая в платье цвета кротовьей шкурки, голова вполоборота ко мне. На краях скамейки сидели еще два призрака, покрытые пылью из каменоломни, все трое старались обратить на себя внимание, говоря одновременно. Что же говорили мертвые?
Мисс Тримбл бормотала:
– Общество дамской дружбы без меня развалится…
Мертвый пастух сказал:
– Мой пес Билли слушает мои шаги.
Слова Этана затихли, прежде чем я их расслышала.
– Едете в Уэйкфилд, мисс? – поинтересовался механик.
– Да. Отец пригласил меня на ленч.
– Везет же некоторым! – Он присвистнул, заливая бак.
Солнце сияло, делая мир более радостным местом для тех, кого не донимают призраки прошлого.
Все эти годы я предпочитала не думать о том, что меня удочерили, загоняя эту мысль в глубь сознания. Теперь же благодаря Мэри Джейн информация вырвалась на свет и продолжала вырываться.
Каждая семья сложна на свой лад. По линии моей приемной матери я могу проследить ее с самого начала. Первый барон получил свой титул в благодарность за виртуозное владение пером от имени королевы Елизаветы. Мама нарисовала родословное древо на листе бумаги, когда мне было пять лет, и позволила раскрасить карандашами квадраты, обозначавшие поколения. И еще снабдила меня атласом, дабы я могла обозреть все захваченные моими предками земли.
Механик закончил наливать бензин. Начал смывать мошкару и грязь с лобового стекла.
– Не представляю, как вы сквозь это видите, мисс.
– Вы замечательно все отмываете, – сказала я, но мои мысли блуждали.
Семья отца была военной. Он первым пошел служить в полицию. Целая полка в семейном шкафу с фарфором была отдана начищенным медалям, заслуженным в военных кампаниях, начиная с конца восемнадцатого века.
Семья моего мужа Джеральда тоже обладала определенными особенностями, позволявшими мне понять ее. Они переселялись из Англии в Шотландию и обратно. Когда я думаю о семье Шеклтонов, передо мной встают образы врачей в килтах и умных женщин – выходцев из Шотландии.
Где мое место в любой из этих замечательных историй?
Нигде. Если по крови, то я имела представление о семейной истории не больше воробья, клюющего что-то рядом с бензоколонкой.
Когда мне было лет семь, мама сказала, что меня удочерили, и попыталась объяснить, что это значит. После объяснения она дала мне четвертушку бумажного листа и предложила это нарисовать. Я наотрез отказалась и измарала бумагу каракулями.
Объявившись без предупреждения, Мэри Джейн заставила меня посмотреть на разлом, проходящий через мою собственную историю. Кровные узы связывали меня с миссис Уитекер, Барбарой Мэй и погибшими на войне братом, кузеном и дядей.
– Все готово, – сказал механик.
Я расплатилась по счету и дала парню чаевые за старание.
Отъезжая, я не могла отделаться от образа, навеянного рассказом Мэри Джейн: младенец, которого уносят из дома Уитекеров на согнутой правой руке.
Я припарковалась на Булл-ринге, словно приехала на трамвае, сменила дорожную шляпу на темно-синюю широкополую, засунула дорожное пальто на заднее сиденье автомобиля, а затем пешком направилась на Кросс-сквер, опаздывая уже на десять минут при крайней пунктуальности отца.
Мы договорились встретиться в «Вебстерсе». Сюда до моего замужества мы обычно заходили с мамой, совершая походы по магазинам. Казалось странным встречаться с отцом здесь, среди модно одетых покупателей.
Папа помахал мне, встал и отодвинул для меня стул. Головы деликатно повернулись в нашу сторону. Папа, скинув габардиновый плащ, выглядел неотразимо в полицейской форме Уэст-Райдинга. При росте шесть футов его трудно было не заметить.
Папа улыбнулся.
– Прости за опоздание, папа. Я останавливалась заправиться.
– Все нормально. Наш главный констебль сегодня в духе, поэтому никто не станет смотреть на часы. – Он указал на меню. – Я заказал для нас. Надеюсь, тебе понравится. Я знал, что ты скоро придешь.
– И что же я ем?
Он смутился.
– Я заказал нам обоим рубленый бифштекс. У меня немного болит зуб, и не хотелось бы много жевать. Но если ты предпочитаешь…
– Рубленый бифштекс вполне подойдет.
Он наклонился вперед, глаза его возбужденно блестели.
– Ну, что это за тайны? Обычно ты не просишь миссис Сагден позвонить мне на работу и договориться о ленче.
Я развернула салфетку.
– Она тебя неправильно поняла? – Папа поднял бровь. – Я должен был пригласить и маму тоже?
– Нет. Я хотела поговорить с тобой. Ну, вообще-то, с вами обоими, но подумала, что сначала поговорю с тобой…
Чем больше я бормотала и увиливала, тем становилось хуже. Я так хорошо знаю папу, что сразу же поняла – он думает, у меня новости о нас с Маркусом Чарлзом. Я догадалась, что тетя Берта беседовала с мамой о том, сколько времени я провела с Маркусом за неделю пребывания в Лондоне.
Терпеть не могу голос своей тетки, громко и ясно несущийся по телефонным линиям.
«Джинни, дорогая моя, Кейт без конца встречалась с этим своим полицейским парнишкой, а видела ли я его? Нет. Слышала что-нибудь? Нет. Но что-то происходит, поверь мне».
Папа говорит, что, если бы полиция умела использовать телефон хотя бы вполовину так, как мама и тетя Берта, коммуникация в полиции значительно улучшилась бы.
Следующие папины слова подтвердили мое предположение:
– Твоя тетя Берта говорит, ей жаль, что она не встретилась с инспектором Чарлзом, когда ты была в Лондоне. Судя по всему, он неплохой парень.
– Да.
– Знаешь, ты не должна чувствовать себя обязанной продолжать детективную работу ради Джима Сайкса. Знаю, именно я предложил взять его, но он найдет другую работу. Да и миссис Сагден тоже. – Он посмотрел на меня и сразу же осознал свой промах: – Я забегаю вперед?
– Да, папа. Я не знаю, что сказала тетя Берта, но ты же знаешь, как она любит сватать. Я не планирую бросать работу или уезжать из своего домика.
– Прости, только…
– Причина, по которой я хотела тебя видеть, папа… Не знаю, с чего начать. Это никак не связано ни с Маркусом, ни с моей поездкой в Лондон.
– С чем же тогда?
Не оставалось ничего другого, как просто начать, просто озвучить происшедшее.
– Вчера рано утром ко мне пришла женщина. Ее муж таинственным образом исчез. Она решила, что именно я могу ей помочь.
Папа кивнул:
– Понимаю, почему она так подумала. Ты добилась некоторых успехов в этой области.
– Ее зовут Мэри Джейн Армстронг. Ее девичья фамилия Уитекер.
Мгновение он выглядел озадаченным, а потом до него дошло:
– Уитекер?
– Да.
– Из Уэйкфилда?
Я кивнула.
– Она говорит, что выросла в одном из ярдов рядом с Уэстгейтом.
– В Уайт-Свон-ярде?
– Именно так.
– Что ж, тогда она выбрала нужное имя и нужный ярд. Ты считаешь, она настоящая?
– Да, я думаю, что она моя сестра. Мы совсем не похожи, но есть в ней что-то, какая-то связь. У нее двое детей, и довольно странно, но ее дочка похожа на меня в этом возрасте. Ей около десяти лет.
Папа взял в правую руку нож, переложил в левую и обратно и вернул на стол.
– Полагаю, такая возможность всегда была. Как она тебя нашла?
Я коротко поведала о том, что другая сестра следила за моей жизнью.
Папа наклонился вперед и спокойно проговорил:
– Ты знаешь, что не обязана ничего делать, если не хочешь. Можешь передать это дело полиции.
– Я уже передала, ну, или попыталась, и Мэри Джейн тоже. Местный сержант организовал вечером в субботу поиски, но безрезультатно.
– Где она живет?
– В Грейт-Эпплвике.
– Хочешь рассказать мне об этом деле?
– Ну, да, думаю, мне следует, потому что оно не так однозначно, как кажется. Вчера умер еще один человек, мисс Тримбл, и я невольно связываю эти события. Следовало бы сделать вскрытие для установления причины смерти, но я думаю, что врач подпишет свидетельство о смерти без оного.
На папином лице отразился интерес, он немедленно уловил недосказанное. Мы могли разобрать это дело за едой и после. Но пока в моей голове преобладало нечто более личное, смущавшее меня.
– Прежде чем мы к нему перейдем, я надеюсь, что ты кое-что мне скажешь.
Официантка принесла наши бифштексы с картофелем и зеленым горошком, щедро укрытые подозрительно темной подливой.
– Что ты хочешь знать? – спросил папа, когда официантка ушла.
– Точно не знаю. Мама пару раз поднимала вопрос о моем удочерении. Полагаю, она думала, что должна об этом сказать. Но тогда я знать не хотела. Теперь же выбора нет.
– Может, тебе лучше поговорить об этом с мамой?
– Пока нет. Только когда я разберусь в своих мыслях. Понимаешь, Мэри Джейн сказала, что это ты меня унес. Она заявляет, что пыталась тебя остановить.
– Я этого не помню. Там были и другие дети.
– Значит, она права. Это ты унес меня из того дома.
– Мама ждала снаружи. Я одолжил автомобиль. Джинни в дом не пошла. Не знаю, чего она боялась. Возможно, думала, что будут слезы, разыграется сцена. Ее ведь легко расстроить.
– Поэтому я и хочу все для себя прояснить. Если ты ответишь на мои вопросы, мне останется только сказать маме, что я наконец-то познакомилась со своей настоящей семьей. Не хочу устраивать из этого большую драму.
Видит бог, их и так достаточно. Мама не больше меня оправилась от потери Джеральда.
Папа полностью сосредоточился на жевании и разминании вилкой куска картофеля. Он старался есть только левой половиной рта.
– Тебе нужно сходить к дантисту, папа.
– Знаю. Только тебе известно мое мнение об этих типах.
– Все равно запишись на прием.
– Запишусь. – Он проглотил пищу. – Слышал о новом зубном враче, который открыл кабинет где-то рядом с Киркгейтом. Наверное, схожу к нему.
– Конечно. Мне пойти с тобой?
– Это было бы здорово. – Он набрал на вилку с полдюжины горошин. – Что еще ты хочешь знать?
– Почему эта семья? Почему Уитекеры меня отдали?
Папа положил нож и вилку. Если бы мы не находились в общественном месте, клянусь, он бы встал и зашагал по залу – от сочетания зубной боли и озабоченности. Он нахмурился.
– Мы с твоей матерью… – Он умолк. Вот как это теперь будет. Даже слово «мать» зазвучит по-другому. – Мы были женаты три года. Она с нетерпением ждала детей. Усыновление мы не обсуждали, но однажды я вернулся с работы пораньше. Ее дома не было. На вопрос, где она была, она ответила, что в «Доме Бе́ды Достопочтенного»…
– В приюте?
– Да. У них там проходил ежегодный фунтовый день, когда люди жертвуют фунт муки, фунт сахара и так далее, и она принимала в этом участие. У нее набралось не знаю сколько фунтов того и сего, которые она собрала у подруг. Вот тогда я и узнал. Мы, люди, не всегда читаем в сердце другого. Но я запомнил, что она ходила в этот «Дом» и что говорила о живших там мальчиках. Там были только мальчики. Я почти ждал, что она предложит усыновить одного из них. Но она не предложила. Наступил один из тех холодных, туманных дней в октябре… я приехал домой очень огорченным. Один из моих лучших сотрудников внезапно умер от сердечного приступа. Ему было сорок пять лет, осталось одиннадцать детей.
– Одиннадцать?
– Кейт, это было в прошлом веке. Тогда мало или ничего не знали о…
Я поняла, что он имеет в виду, хотя отец и не закончил предложение. Не обладая соответствующими познаниями, я не осмелилась бы попробовать то, что попробовала на прошлой неделе с Маркусом. Но я задумалась. Если моя биологическая мать была такой немыслимо плодовитой, почему я не сумела произвести на свет ребенка, прежде чем у меня отняли Джеральда?
– Тебе было всего несколько месяцев от роду. Миссис Уитекер было сорок четыре года, совершенно измученная женщина. У нее имелись достаточно взрослые дочери, чтобы за тобой присмотреть, но они должны были идти работать. Не помню, когда я приехал домой и рассказал Джинни эту историю, чтобы она решила навестить миссис Уитекер. Но именно это она и сделала. И в тот вечер сказала, что хочет, чтобы мы тебя удочерили.
– Вот так просто?
Он колебался, и в этот момент я поняла, что это было отнюдь не так просто. Моя мать просчитала бы все вероятности. Хорошо зная ее, я догадалась, что она осмотрела остальных детей, чтобы убедиться в их физическом и ментальном здоровье.
Папа медленно произнес:
– Едва она увидела тебя, как захотела забрать домой. Мы об этом поговорили и… Я уверен, что твоя семья не хотела с тобой расставаться, но учитывая обстоятельства…
Я кивнула. И не стала ему помогать. Он должен был рассказать мне то, что я хотела знать. Не стану отвлекать его вопросами.
– Продолжай, – сказала я, подцепив эту короткую полицейскую фразу от Маркуса Чарлза.
– Твоя мать, как ты знаешь, никогда от тебя не скрывала, что ты приемный ребенок. Но в детстве ты любопытства не проявляла. Когда же родились близнецы, ты словно обрела еще большую решимость стать членом нашей семьи, и никакой другой.
Это была правда. Я довольно хорошо помнила, как из частной лечебницы принесли моих новорожденных братьев и свое желание оберегать их и как я хотела, чтобы они поскорее выросли и я могла бы с ними играть и командовать ими.
Папа продолжал:
– Твоя мать заготовила несколько отличных рассказов на тот случай, если ты станешь задавать вопросы, но ты никогда их не задавала.
Зачем бы ей понадобились отличные рассказы, подумалось мне, разве что скрыть нечто неприглядное.
– Вы заплатили какие-то деньги? – спросила я.
Он покачал головой:
– Нет. Я проследил, чтобы семье оказали помощь из благотворительного полицейского фонда и организовали сбор денег. Для других детей подыскали работу. Когда двое мальчиков захотели уехать в Канаду, я написал им рекомендательное письмо в конную полицию. – Папа улыбнулся. – Они не одну неделю провели на ферме в Аутвуде, учась ездить верхом без седла. По-моему, у них все получилось.
– Семья до сих пор живет в Уайт-Свон-ярде?
Он прекрасно понял, о ком я спрашиваю – не о «семье», а о матери.
– Миссис Уитекер живет во втором доме справа. Время от времени я ее навещаю. Она о тебе спрашивает.
Внезапно на меня навалилась такая тяжесть, что я почувствовала себя приросшей к стулу. Если бы прозвучал сигнал пожарной тревоги, меня пришлось бы выносить.
Подошла официантка и весело спросила, не желаем ли мы десерт. Мы не желали, но заказали чайник чая.
Когда она удалилась, отец проговорил:
– Я так понимаю, ты захочешь познакомиться с миссис Уитекер?
– Полагаю, мне следует. Она, наверное, немолода.
– Ей уже хорошо за семьдесят. Я рад, что ты спросила меня о ней. Так часто в жизни мы опаздываем что-либо сделать.
К счастью, он не стал допытываться, когда я пойду. Что-то подсказало мне, что лучше будет сначала повидаться с мамой и сообщить ей, прежде чем я пойду с визитом к этой другой матери, живущей в Уайт-Свон-ярде.
Некоторое время мы сидели молча, пока не принесли чай. Я помешала в чайнике и разлила чай по чашкам.
– Я подожду, пока остынет, – заметил отец, потирая челюсть.
Зубная боль не помешала ему положить гору сахару.
– Скажи мне, – проговорил отец, – этот пропавший муж Мэри Джейн. Ты далеко продвинулась в расследовании?
– Нет. И это очень странное дело. Его дети, дочь по крайней мере, видели его лежавшим без движения в каменоломне. И теперь его нигде не могут найти.
– Без движения?
– Мертвым. Я считаю, что его убили и что кто-то все еще оставался там, затаившись поблизости, и избавился от тела.
– Ты сказала, что местный сержант обыскал каменоломню.
– Да. Я могла ошибиться. Гарриет могла ошибиться, она же маленькая девочка, но почему-то мне так не кажется. Сержант предпочитает не верить Гарриет – дескать, сочиняет. Он думает, что, раз исчезли инструменты Этана, значит, он ушел после ссоры с женой. А потом смерть сестры викария, мисс Тримбл. Я уверена, она могла что-то мне рассказать. Я понимаю, что все это выглядит притянутым за уши.
Папа помешал чай.
– Пропавший мужчина, как его имя?
– Этан Армстронг.
Папина ложечка замерла.
Он уставился на меня.
– Этан Армстронг из Грейт-Эпплвика?
– Да.
– И он работает?..
– Каменщиком.
– А…
– Что такое?
Он снова принялся помешивать в чашке, забыв, что сахар уже давно, наверное, растворился.
– Кейти, я бы хотел, чтобы ты вернулась со мной в управление. Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь.
– Но…
– Будет лучше, если я ничего больше не скажу. Но разумеется, если узнаю побольше подробностей, тогда… будет гораздо больший шанс найти его.
Не глядя мне в глаза, папа отхлебнул чаю и сморщился. Но в этом могла быть виновата его зубная боль.
Когда мы переходили Булл-ринг, папа взял меня за руку, словно я могла попасть под трамвай. Пока мы шли по Вуд-стрит, папа оживленно болтал.
Его слова не доходили до моего сознания.
Миссис Уитекер жила во втором доме справа, в Уайт-Свон-ярде.
Папа все еще держал меня за руку, хотя мы благополучно перебрались через трамвайные пути.
– Мама надеется, что ты погостишь у нас несколько дней. На прошлой неделе она затащила меня в «Империю» на «Кровь и песок». И в «Гранде» что-то такое идет – она называла. «Сироты бури», вот как. Я с радостью куплю вам билеты, если ты захочешь посмотреть.
Второй дом справа, в Уайт-Свон-ярде.
Мы шли по Бэк-Бонд-стрит и через минуту войдем в красное кирпичное здание полиции Уэст-Райдинга.
Второй дом справа, в Уайт-Свон-ярде.
Я остановилась. Никогда еще не чувствовала такого нежелания давать показания, а именно об этом просил меня отец. Бедный папа. Он постарался, чтобы это выглядело рутинной процедурой, которая не займет много времени. Но я слишком хорошо его знала. Почему он так быстро изменился, когда услышал имя Этана Армстронга?
Я хотела отойти от этого дела – пусть им занимается кто-то другой – сержант Шарп, Джим Сайкс, – но теперь осознала, что это мое дело. Мэри Джейн обратилась ко мне.
Уайт-Свон-ярд, второй дом справа.
Что-то неладное в том, что я сопровождаю своего отца в управление.
– Почему, папа? Почему ты вдруг заинтересовался? До того как услышал имя Этана, ты спокойно оставил бы это дело местному сержанту.
К папе вернулась его профессиональная манера. Он говорил спокойно, словно выступал на общественном собрании, а не обращался к своей дочери.
– Человек пропал – это в нашей юрисдикции. Я проверю, поступило ли донесение.
– Все, что я тебе скажу, будет пересказом слов Мэри Джейн, Гарриет и…
– Совершенно верно. – Папа открыл передо мной дверь. – Ты уже их опросила. Это сэкономит нам уйму времени.
– Папа! Ты же просишь меня…
Но мы уже находились в здании и пересекали вестибюль, стук моих невысоких каблуков эхом отдавался от кафельного пола. На лестнице нам встретился полицейский в штатском. Папа кивнул молодому человеку, который нес тяжелую груду бумаг, и негромко поговорил с парнем.
В своем кабинете папа выдвинул для меня стул, а сам сел за письменный стол.
Я сама слышала напряжение, нежелание в своем голосе, когда заговорила:
– Мэри Джейн дала показания в местном отделении полиции. Мне действительно нечего добавить.
– Кейти, что на тебя нашло? Ты ведь хочешь найти этого человека, разве нет?
– Да, конечно, хочу. Только ты что-то от меня скрываешь. Это несправедливо.
Папа вздохнул:
– Этан Армстронг представляет для нас интерес из-за своей политической деятельности, давай назовем это так. Ты осматривала его дом?
– Да.
– Что ты нашла?
Я покачала головой:
– Если он у вас на заметке из-за политической деятельности, я уверена, ты знаешь, какого рода документы я нашла. Этан ничего не скрывал. Он участвовал в деятельности профсоюзов. В этом нет ничего незаконного, верно? Папа, ты же знаешь, что такое для мужчины вернуться с войны, ожидая нового мира, жилья для героев и все такое. Меня не удивляет, что они пытаются как-то это воплотить.
– Но есть разные пути и способы, Кейти. Некоторые из этих групп подстрекают к беспорядкам, к всеобщей забастовке, призывают рабочих завладеть средствами производства. Они думают, что они в России семнадцатого года. Они ушли на войну заводскими ремесленниками и сельскохозяйственными рабочими, а вернулись научившимися убивать людьми. Есть люди, которые внешне остались прежними, но неизвестно, что у них в голове.
Я улыбнулась:
– Папа, Этан писал письма. Были там какие-то записи насчет объединения союзов – шахтеров и рабочих каменоломен – и поддержки бастующих или находящихся в локауте на шахте, где были урезаны зарплаты. Он по крупицам собирал разные сведения, делая вырезки из газет, и у него есть личная библиотека, книги из которой он давал почитать. Совершенно ничего зловещего. Этан собирал пожертвования для семей бастующих шахтеров, но деньги не пропали, ничего такого.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнул папа.
Молодой человек, с которым мы встретились на лестнице, молча прошел по кабинету. Подал папе записку: «Об Этане Армстронге нет».
Папа сердито на него посмотрел.
– В будущем складывайте записки, если хотите сохранить конфиденциальность. Хотя нужды в этом нет. Это моя дочь, миссис Шеклтон.
Молодой человек покраснел.
– Простите, сэр. Мадам.
– Свяжитесь с Отли, Симпсон. Узнайте, нет ли у них сообщения об исчезновении Этана Армстронга и внезапной смерти… – Отец посмотрел на меня.
– Тримбл, мисс Авроры Тримбл, из дома викария.
– Есть, сэр.
Молодой человек проворно отступил к двери.
Переплетя пальцы, папа рассматривал свои ладони. После паузы он примирительно заговорил:
– Я уверен, ты права насчет Армстронга. Не я составляю эти списки для Министерства внутренних дел, и на местах есть свобода действий. Вполне вероятно, что сержант Шарп навел собственные справки. Он не сказал бы тебе, но станет заниматься этим делом. Я не прошу тебя дать официальные показания или что-то в этом роде…
«Да неужели, – подумалось мне. – А именно так это звучало, когда ты услышал имя Этана Армстронга. Только мое нежелание заставило тебя изменить тактику».
– Просто расскажи мне об этом, Кейти. Очень возможно, что к концу дня вопрос так или иначе решится. И может, донесение уже в пути. Поэтому – что же сказала Мэри Джейн?
– Если донесение будет здесь к концу дня…
Однако папу было не так-то легко отвлечь.
– Я бы лучше узнал это от тебя.
Да, допроса не избежать.
– Примерно в пять часов вечера в субботу Гарриет понесла еду своему отцу в каменоломню. Он работал там один, наносил последние штрихи на солнечные часы для полковника Леджера. Гарриет говорит, что видела отца, и уверена, что он был мертв. Она пошла за помощью к ближайшим соседям – на ферму Конроев.
– Смышленая девочка.
– Первым делом вчера утром я вместе с ней сходила в каменоломню и сделала несколько фотографий.
– Снимки у тебя с собой?
– На них нет ничего, позволяющего сделать какие-то определенные выводы. – Я достала фотографии из сумки и разложила на столе. – Эта сделана за хижиной. Ты увидишь следы ног. Ничего необычного в этом нет, но один из них маленький. Может, принадлежит женщине или невысокому мужчине либо подростку. Остин, мальчик, думал, что за хижиной скрывается гоблин. О каменоломне ходят страшные истории, их придумывают, чтобы отпугивать детей. Но он мог что-то услышать. Затем вот это.
Папа разглядывал снимок мелкого пруда, след обуви, следы волочения на влажной земле.
– Да, я вижу, как это выглядит. Пруд…
– Я тоже так подумала. Он кажется глубоким, но наполняется всего лишь грунтовыми водами и дождем, очень мелкий, в нем недостаточно глубины, чтобы спрятать тело.
– Ты уверена?
– Мне сказал один из каменщиков.
– Все равно мы должны проверить.
– Мне пришло в голову, что…
– Продолжай, Кейти. Как бы нелепо это ни звучало.
– Человек, не знающий каменоломню, мог подумать так же, как и я, и подтащить тело к пруду. Как только он понял свою ошибку, ему пришлось искать другой способ от него избавиться.
– Ты можешь оставить их мне? – Папа протянул руку к снимкам.
Я пожала плечами:
– Если расследование веду не я, а ты, то они мне больше не нужны. Но зачем так секретничать со мной? Этан уважаемый рабочий, заинтересован в улучшении условий труда. Что в этом такого революционного?
– Кейти. – Папин голос звучал с интонацией: «Ты знаешь гораздо меньше, чем думаешь». – Этан Армстронг – часть разветвленной сети. Не стоит недооценивать мотивацию людей, которые хотят радикально изменить наше общество. Нам приходится проявлять осторожность. Эти люди имеют доступ к взрывчатым веществам. И в стране по-прежнему очень много оружия, принесенного солдатами домой с войны. Мы вынуждены повсюду следить за сплоченными группами политически мотивированных людей, и не только ирландцев.
– Я не наткнулась ни на анархистские бомбы, ни на пистолеты. Армстронги живут на жуткой улочке под названием Нижний конец. Это сырой коттедж, разве что крыша у него хорошая да есть огород за домом, где они выращивают немного овощей. Может, Этан Армстронг и имеет доступ к взрывчатке, но мне кажется, он больше пользуется пером и чернилами.
Папа кивнул:
– Ты хорошо разбираешься в людях, Кейти, но ты не встречалась с ним лично. Судя по твоим словам, это может быть чисто бытовое дело или какие-то производственные разногласия, не имеющие никакого отношения к политике. Возможно, все объяснится очень просто. А теперь оставь это нам, Кейти. Не возвращайся туда.
Возвращаться туда я не собиралась, однако меня удивило, что папа, по сути, отдал приказ.
– Ты прав, мне трудно быть объективной. Поэтому-то сегодня в Грейт-Эпплвик поехал Джим Сайкс, осмотреться на месте.
– Тогда, пожалуйста, отзови его оттуда.
– Папа, что ты от меня скрываешь?
Потому что и я кое-что скрываю от тебя: миссис Сагден тоже не терпится сесть в трамвай до Грейт-Эпплвика и провести собственное небольшое расследование. Ей пришла мысль помочь Сайксу.
Папа побарабанил пальцами по столу.
– Ты слишком близкий человек в этом деле. Мэри Джейн следовало проявить больше разума, больше осмотрительности.
– Осмотрительность отходит на второй план, когда у женщины пропадает муж.
Он кивнул и мягко произнес:
– Это еще одна причина, по которой тебе нужно выйти из игры. Предоставь это мне. И вот тебе совет насчет истории Гарриет. Не всегда можно полагаться на слова детей, особенно девочек ее возраста. Они любят сочинять. Как только они оказываются в центре внимания, то хотят его сохранить и держатся за свою выдумку, пусть даже совсем фантастическую.
Глава 3
Небольшое расстояние от Бэк-Бонд-стрит до Кросс-сквер я проходила столько раз, что могла найти дорогу и с закрытыми глазами. Но на углу Вуд-стрит старый солдат играл на флейте такую навязчивую мелодию, что я остановилась как вкопанная и бросила монетку в его шляпу. Как много храбрых мужчин в этом мире пытается вести что-то похожее на жизнь. Я подумала, что лучше мне или не смотреть, или заняться каким-нибудь благородным делом.
Я вспомнила слова Мэри Джейн о том, кто в нашей семье погиб на войне. Брат, кузен и дядя. Не интересуйся той семьей, сказала я себе. Не гадай, как они выглядели, хорошо ли играли в гольф, были ли помешаны на лошадях или сгорали от страсти к фотографии, любили ли читать, преуспели ли в какой-то сфере жизни, если имели бы возможность.
Как там сказал папа? Миссис Уитекер настолько пала духом, когда умер ее муж, что отдала меня.
Но неужели они все пали духом? У нее было еще десять детей, некоторые должны уже были работать, а другие – достаточно большие, чтобы кормить младенца и менять ему пеленки. Они могли меня оставить.
Но я была рада, что они этого не сделали.
Пасть духом. Что ж, я знаю, каково это. Я сама пала духом. И не помогаю Мэри Джейн. Я отправила в эпицентр событий Сайкса по той простой причине, что не могла смотреть правде в глаза. Мэри Джейн не следовало ко мне приходить. Ее отец служил в полиции. У них должен быть кто-то, кто-то из знакомых ее матери – да хотя бы мой отец, – к кому она могла бы обратиться. От своей сестры Барбары Мэй она знала, что я потеряла Джеральда. Явившись в мой дом, Мэри Джейн лишила меня выбора. Ну, возможность выбора я себе вернула и сделала его. Пусть смертью или исчезновением Этана Армстронга занимается полиция Уэст-Райдинга.
Я не хотела быть частью семьи Уитекеров. По всему, что сказал мне отец и что я услышала от Мэри Джейн, они показались мне компанией людей, берущихся за любую работу. Ездоки без седла, которые отправились на другой конец света, уборщица в больнице Барбара Мэй, которая выяснила, где я живу, горничная при леди Мэри Джейн, получавшая от хозяина деньги за фривольные фотографии и постоянно неудовлетворенная своей жизнью. Это были люди, которые брели в разные стороны и в то же время вникуда, ходили по кругу, встречая самих себя на обратном пути. Это была семья, движимая необходимостью, не имевшая ни минуты отдыха, чтобы задуматься о том, что есть в жизни чудесного, и не имевшая возможности выбрать какую-нибудь полезную профессию.
Однако любопытно было увидеть, откуда я родом, – не семью, а просто район.
Уайт-Свон-ярд, второй дом справа.
Я пересекла Кросс-сквер, миновала Брэд-стрит, прошла через Уэстгейт, и вот он – Уайт-Свон-ярд. Я ступила в проем и вошла во двор. Лишь один взгляд, и не больше. Взгляд на это место.
Кисловатый запах водостоков и капусты смешивался с хмелевым, пивным духом, идущим из Уайт-Свона. В дальнем конце двора сушилось на веревке белье: сероватая простыня, нижняя юбка и панталоны. На полпути в глубь двора женщина в длинном черном платье и белом фартуке скребла подоконник. Рядом с ней стояло эмалированное ведро в окружении лужиц расплескавшейся воды. На каменных плитах, которыми был вымощен двор, лежала довольная собака и лениво чесалась за ухом.
В этот двор никогда не заходят посторонние, догадалась я. Им нечего здесь делать.
Я посмотрела на второй дом справа. Белая занавеска прикрывала нижнюю часть окна, а развернутые бумажные жалюзи – верхнюю. Порог и подоконник сверкали чистотой. На верхних окнах висели синие шторы. Дверь выкрашена коричневой краской.
Открылась дверь первого дома. На улицу высыпали маленькие дети.
Была ли она там, во втором доме, эта женщина, которая меня родила, а потом от меня отказалась? Если я простою здесь достаточно долго, не увижу ли, как придет ли домой на чай неизвестный мне брат, или она живет одна? Возможно, она работает, чтобы прокормиться, или сидит с внуками. Я понятия не имела. Есть простой способ узнать. Мне только и нужно, что постучать в эту дверь.
Но я не хотела знать. Было достаточно просто посмотреть. Мои пальцы сжались в кулак, но не для того, чтобы постучать в ту дверь. Я покинула двор и прошла взад-вперед по улице, перешла на другую сторону и обратно, а потом вернулась в Уайт-Свон-ярд, ко второму дому справа.
У мистера и миссис Уитекер родилось одиннадцать детей, и, насколько я знаю, в промежутках было несколько выкидышей. Кого отдала миссис Уитекер? Меня. Логика и здравый смысл подсказывали, что это никак не было связано ни с моим внешним видом, ни с гладкостью кожи, ни с запахом, и все же – как она могла это сделать? Меня взяли и отдали, как нежеланного котенка.
Я снова сжала руку, готовая стукнуть в дверь. Но не стоило дополнительно осложнять жизнь. Мэри Джейн и так в нее вмешалась и спутала другие планы.
Завтра, в соответствии с договоренностью, я навещу страховую компанию, с надеждой подумала я. Напишу письмо своему возлюбленному, договорюсь с ним о скорой встрече. В день посещений поеду в больницу в Кэттерике, чтобы… Я не позволила себе до конца признаться, что буду искать Джеральда среди мужчин, потерявших память или получивших такие раны, что они решили навеки укрыться от мира. Госпитали поменьше в разных частях страны наконец закрылись, людей перевели в Кэттерик. Шанс был ничтожен, но все равно…
Коричневая дверь второго дома справа в Уайт-Свон-ярде жила своей жизнью. Все остальные детали двора превратились в ничто. Остались только я и эта дверь.
Если за дверью звучат голоса, услышу ли я их, если подберусь поближе? Возможно, Мэри Джейн последовала моему совету и как раз сейчас рассказывает матери о своих несчастьях, включая сообщение о бесполезности той сестры, которую отдали. Они правильно поступили, избавившись от нее.
Ни звука.
А вдруг она умрет сегодня вечером, эта женщина, которая дала мне жизнь? Будет ли иметь значение, что я так ее и не увидела? Я могу выбрать – не постучать. Мне нужно только выйти из двора, повернуть направо, дойти до автомобиля и поехать домой.
Папа был прав. Пусть полиция помогает Мэри Джейн. Если когда и было дело для полиции, то вот оно. Я с самого начала так и сказала. Когда шум уляжется, может, я и приду сюда снова и постучусь в эту дверь.
Более того, сначала я должна рассказать обо всем своей настоящей матери – женщине, которая меня воспитала и нянчилась со мной, когда я болела, которая частенько жалуется, что никто, кроме меня, не ходит с ней в кино. Это, разумеется, неправда, но она говорит так, чтобы я приехала.
Сонная собака на тротуаре устала таращиться на меня и закрыла глаза.
Я постучала в дверь.
И окно было совсем близко, я могла в него заглянуть, в просвет между шторой и жалюзи. Она была дома, сидела в кресле у камина. Значит, отдыхает, наслаждается возможностью посидеть в тишине и покое.
Женщина с трудом поднялась из кресла – седая, сухопарая, в длинной темной юбке и темно-синей безрукавке поверх джемпера с длинными рукавами. Я отвела глаза, чтобы она не увидела меня подглядывающей. А затем дверь отворилась.
Мгновение мы пристально смотрели друг на друга. Морщины на ее коже под высокими скулами были похожи на паутину путей на конечной станции трамвая. Женщина прищурилась, словно подумала, что должна знать меня.
– Миссис Уитекер?
– Кто спрашивает?
– Кейт Шеклтон. Вы можете узнать меня, если я скажу Кэтрин Худ.
Она схватилась за сердце. Какая же я идиотка. Она свалится замертво от шока, и виновата буду я.
Сегодня во втором доме справа в Уайт-Свон-ярде умерла от шока женщина, встретившись со своей давно потерянной дочерью. Близкий к семье человек сказал…
Прости, Мэри Джейн. Мне не удалось найти твоего пропавшего мужа, но я довела твою мать до инфаркта. Возможно, когда найдется тело Этана, ты сможешь организовать двойные похороны.
Но женщина не рухнула замертво. Напротив, открыла дверь пошире.
– Вам лучше войти. – она глянула на каминную полку, где могли стоять часы, как будто чтобы запомнить точный момент возвращения ее младенца Кэтрин. Часов не было.
Не показывая своего удивления, она непринужденно произнесла, будто возобновляя только что прервавшийся разговор:
– На минуту мне показалось, что я смотрю на свою тетю Фебу. Ты похожа на нее.
– Я просто проходила мимо, – сказала я. – Я вас не задержу.
Не дольше, чем ты держала меня у себя.
Я обвела взглядом комнату. Обстановка скудная. Если не считать кресла у камина, лишь пара табуреток и стол.
Миссис Уитекер увидела, что я озираюсь.
– Покинув этот дом, ты жила обеспеченно, девочка.
Я не хотела, чтобы это прозвучало так, как прозвучало.
– У вас было одиннадцать детей? Здесь?
– Без тебя десять. Ты не присядешь?
Я поняла, что хозяйка предлагает мне кресло, но взяла стоявшую у стола табуретку и села. Она вернулась в кресло.
– Ты просто проходила мимо?
Мне понадобилось тридцать два года, чтобы «просто пройти мимо».
– Сегодня я встречалась с отцом за ленчем в «Вебстерсе».
– Очень мило.
– Я спросила его о вас. Мне подумалось, что пора нам наконец познакомиться. Надеюсь, вы не против.
– Что так, что этак. Ты сама так сказала. – Миссис Уитекер оглядела меня с головы до ног – мою шляпу, пальто, чулки и туфли. – Он рассказал, как получилось, что они забрали тебя к себе?
– Да. – Она не употребила слово «удочерили». – Вы овдовели.
Миссис Уитекер вздохнула:
– Да, так и было. И мне жаль, что война отняла у тебя мужа. Мне сказала наша Барбара Мэй.
– Похоже, Барбара Мэй многое обо мне знает.
Она кивнула, гордясь обширными познаниями Барбары Мэй.
– Всегда есть человек, который держит семью вместе, помнит дни рождений, свадеб, смертей, имена детей. В нашей семье это Барбара Мэй. Она сплачивает всех нас. Она узнала, где ты живешь. Сказала, что свозит меня посмотреть и мы сможем заглянуть в окно, если тебя не будет. Я ответила – нет. Но теперь ты здесь. Это благодаря Барбаре Мэй ты пришла?
– Нет. Благодаря Мэри Джейн.
– Мэри Джейн? – Миссис Уитекер подалась назад, словно для восприятия этой невероятной информации требовалось немного больше места.
– Она пришла ко мне.
– В самом деле? Тогда у нее, должно быть, неприятности. Она никогда ни к кому не ходит, только если ей что-то нужно. А что случилось?
Я пожалела, что упомянула Мэри Джейн. Пожалела, что не отложила свой визит до другого дня.
– Значит, вы мало видите ее и детей?
– Да. Заметь, Этан меня навещает. Он хороший парень. Если у него поблизости одно из его собраний, он обязательно заходит, и всегда не с пустыми руками. Всегда принесет пару яиц, или кусок ветчины, или фунт муки. Однажды даже принес мне курицу. – Миссис Уитекер прищелкнула языком, вспоминая такую расточительность. – Кстати, ее пришлось ощипывать.
Я улыбнулась и встала, собираясь уходить.
– Я навещу вас в другой раз, если вы не против.
– Если хочешь. Если будет желание.
– Что ж, до свидания.
Что мне сделать? Пожать руку, поцеловать в щеку или погладить по голове? Я ничего не сделала. Когда я уже стояла у двери, она коснулась моей руки.
– Что там у Мэри Джейн, если она тебя потревожила?
Лгать смысла не было. Очень скоро она и сама все узнает.
– Этан пропал. Она с субботы его не видела.
Протянув руку, миссис Уитекер сняла пальто, висевшее на крючке с обратной стороны двери.
– Мне лучше поехать к ней.
– Да не надо, я уверена…
– Мэри Джейн должна была ко мне прийти. Ты отвезешь меня туда? Я знаю, что у тебя есть автомобиль. Он синий.
Видимо, ей доложила Барбара Мэй.
– Подай вон ту хозяйственную сумку, а?
Я взяла лежавшую на краю стола хозяйственную сумку.
– Мы можем поехать и привезти что-нибудь, раз уж она нас не ожидает… во всяком случае, меня.
Я могла отказать. Мне следовало отказать. Какого черта я здесь делаю?
Мы вышли на улицу. Миссис Уитекер заперла дверь и опустила ключ на веревочке в щель для писем.
Собака посмотрела на нас. Оторвала свое старое тело от тротуара и встала, виляя хвостом.
Когда мы пошли со двора, собака потрусила за нами.
– Эта собака идет за нами.
– А, да. Бенджи мой пес. Мы его не оставим.
У зеленщика и мясника миссис Уитекер попросила записать покупки на ее счет, но я заплатила. Почему у меня возникло чувство, что я и дальше буду платить, и не только наличными?
Всю дорогу она просидела, как статуя, в накинутом на плечи дорожном пледе. Большой пес сидел у нее на коленях, высунув из-под пледа только голову. Иногда он встревоженным взглядом провожал тихие улочки, по которым мы ехали, периодически гавкая непонятно на кого. Когда мы оказались в шуме и дыме города, он расслабился и закрыл глаза.
Это лучшее, что я могу сделать, говорила себе я. Теперь с Мэри Джейн окажется настоящий член семьи, а исчезновение Этана будет расследовать полиция. Я могу откланяться.
Темнело, когда мы добрались до Грейт-Эпплвика. Знакомым путем я проследовала до дома Мэри Джейн. Занавески на окнах внизу были отдернуты, жалюзи подняты. На подоконнике ярко горела свеча, будто чтобы заманить Этана домой.
Миссис Уитекер откинула плед, и Бенджи выпрыгнул из машины и побежал к двери коттеджа, словно с самого начала знал о цели нашего путешествия.
Я помогла миссис Уитекер выбраться из автомобиля, и мы вместе направились к двери. Она открыла ее и вошла в дом. Дети были в пижамах. Мэри Джейн сидела за столом, пила чай и курила сигарету.
Она удивленно подняла глаза:
– Здравствуй, мама. Не ожидала тебя.
– И когда же ты собиралась мне сказать? – спросила миссис Уитекер, расстегивая пальто.
– Бабушка!
Гарриет бросилась к миссис Уитекер, которая подхватила и поцеловала ее.
Пес, облегчившийся у яблони, теперь вбежал в дом. Пространство сжалось.
Я топталась на пороге.
Мэри Джейн с упреком посмотрела на меня:
– Ты же сказала, что не приедешь сегодня.
– Я больше ничего не могу сделать, Мэри Джейн. Исчезновением Этана занимается полиция Уэст-Райдинга. У меня его забрали. Когда у меня будут какие-то новости или я смогу чем-то помочь, то я приеду.
Гарриет вся превратилась в слух. Мэри Джейн встала и вышла вместе со мной на улицу, закрывая дверь и приговаривая:
– У маленьких поросят большие уши. – Оказавшись за пределами слышимости, она спросила: – Ничего? Ничего?
– Я не бросила дело.
– Дело? Значит, я дело?
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Маме это понравится. Заявиться сюда, командовать нами. Да еще и с этим ее вонючим псом. Ты знаешь, как пахнет у него из пасти?
– Детям пес нравится. Он их отвлечет.
– О, это точно. Они возьмут его на веревку и побегут по деревне. – Мэри Джейн затянулась сигаретой – окурок был таким маленьким, что, наверное, обжигал пальцы в пятнах никотина. – И на том спасибо.
Я открыла дверь и попрощалась с миссис Уитекер и детьми. Мэри Джейн вошла в дом, оставив меня снаружи.
Как раз когда я садилась в машину, подбежала Гарриет, босиком, что-то держа в руках.
– Это принес для вас Рэймонд. Это куски сланца от солнечных часов.
Она подала узелок, в котором лежало что-то твердое. Там должны быть цветы, которые Этан вырезал, чтобы замаскировать дефект сланца. Если их окажется четыре, значит, часы он закончил. Если три или меньше, его прервали, прежде чем работа была выполнена.
Еще один фрагмент головоломки, а может, и нет. Я положила сверток на сиденье рядом с собой.
– Спасибо, Гарриет.
– Я рада, что вы привезли бабушку.
– Я тоже. Ну, тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Гарриет все еще стояла на дороге, когда я завела мотор.
– Иди в дом. Простудишься.
– Вы мне верите? Верите моим словам, что я видела папу? Потому что сержант Шарп думает, будто я маленькая лгунья.
– Да, Гарриет, я тебе верю.
– Кто-то убил папу? И мисс Тримбл?
– Не знаю.
– А вы думаете…
– Что?
– Если бы я принесла папин обед быстрее, все было бы хорошо? Это я виновата, тетя Кейт?
Впервые она воспользовалась моим предложением называть меня тетей.
– Ты ни в чем не виновата, Гарриет. Спроси у бабушки. Она скажет тебе то же самое.
Глава 4
Шел девятый час, когда я приехала к себе, дом был погружен в темноту. Я включила свет. На столике в прихожей лежала вторая почта. Я прошла через кухню, где мрачно тлел жалкий слабый огонек.
Когда я постучала в дверь на половину миссис Сагден, экономка не ответила. Вернувшись на кухню, я разожгла нормальный огонь, включила газ и наполнила водой чайник.
На кухонном столе лежали две записки. Первая гласила:
Шесть часов. Соуки покормлена и поглажена. Заглядывала три раза с интервалом в два часа. Котята в удовлетворительном состоянии. Элиз Мертон.
Элизабет Мертон живет через дорогу. Сестра профессора, выполняющая обязанности его экономки.
Вторая записка лежала запечатанная в коричневом конверте, на лицевой стороне – мое имя, выведенное аккуратным круглым почерком миссис Сагден.
Вы правы. В этом деле пригодятся все силы. Сажусь в трамвай до вокзала. Сегодня вечером собрание в церкви медиумов в Грейт-Эпплвике.
P. S. Ваша встреча с мистером Райтом из Йоркширской компании взаимного страхования завтра в 9.30 утра.
P. P. S. Взяла с собой вещи для ночевки, на всякий случай.
Ничего такого про все силы я не говорила. Видимо, миссис Сагден наскучило ее вязание, закончились библиотечные книги и ей ужасно захотелось провести небольшое расследование.
В дверь позвонили. Я побежала открывать, ожидая увидеть усталую миссис Сагден, измученную летучими духами и обратной дорогой на трамвае, не нашедшую сил искать в сумке ключ.
– Здравствуйте. Вы выглядите так, как я и думал.
Это был Сайкс. Он взял из багажника сверток, а затем закатил велосипед в прихожую.
– Я купил нам рыбы с жареным картофелем.
Никогда я не была так рада видеть его, как сейчас.
– Проходите на кухню. Вы знаете, что миссис Сагден отправилась собирать информацию?
– Да. Она заехала сообщить Рози. Сказала, что знает о тамошней церкви медиумов и что, если нанесет туда визит, это может принести дивиденды.
– Какого рода дивиденды?
– Она думает, что люди, которые посещают церковь медиумов, чтобы общаться с умершими, знают абсолютно все о тех, кто еще не умер.
Я заварила чай.
Сайкс развернул газетный сверток. В одно мгновение в кухне запахло как в ларьке, где жарят рыбу.
Я поставила на стол чайник и чашки и повернулась к ящику со столовыми приборами.
– Не надо ножей и вилок. Зачем лишнюю посуду мыть. – Сайкс разделил рыбу и картофель. – У вас есть маринованный лук?
Я открыла дверцу буфета.
– Маринованный лук на верхней полке. Вам придется его достать.
Я нашла вилку для маринадов, хорошенько промыв ее под струей воды; миссис Сагден чересчур увлекается пастой для чистки серебра.
За ужином я сообщила Сайксу новость о том, что отец отстранил меня от расследования.
– Я только рада, что он не направил туда сегодня своих людей, которые наткнулись бы на вас, на меня и на миссис Сагден.
– Вы туда ездили?
– Я отвезла миссис Уитекер к Мэри Джейн.
– Миссис Уитекер? – Сайкс наколол луковичку.
– Мать Мэри Джейн. – И моя, конечно.
– А… – Луковичка упала назад в банку. Сайкс с трудом снова наколол ее. Весь его вид говорил: «Что же мне сказать дальше?»
Со вздохом я объяснила:
– Я собрала все свое мужество и постучала в дверь миссис Уитекер.
Уайт-Свон-ярд, Уэйкфилд, второй дом справа.
– Вы впервые видели вашу… миссис Уитекер?
– Да, и надо отдать ей должное, она стрелой полетела к Мэри Джейн. Вероятно, ее визит принесет Мэри Джейн и детям больше пользы, чем любые мои действия.
О чем я избегала говорить, так это о своих чувствах к миссис Уитекер. Сайкс не ожидал сердечных излияний, а я все еще не разобралась в своих ощущениях, дабы понять, что думать, а тем более – говорить.
– Мэри Джейн обрадовалась матери?
– В восторг не пришла, нет.
Сайкс предложил мне маринованную луковичку, которую я взяла. Он выловил для себя еще две.
По той сосредоточенности, с которой он жевал полоски хрустящего кляра, я поняла, что он еще не все выложил. Из своей части промасленной газеты Сайкс скрутил плотный жгут для растопки.
– Я сегодня видел Мэри Джейн, сначала в дверях ее дома, когда она провожала детей в школу после обеда. А потом она вышла в элегантном сером пальто и в шляпке с цветком и села в поезд на станции в Хорсфорте.
– В Хорсфорте? Интересно, это туда приехала авторитетная сестра Барбара Мэй? Именно она держит в поле зрения всю семью.
– Если только Барбара Мэй носит мохеровый костюм, щеголяет в кашемировом пальто, водит «Уолсли» и выступает под именем полковника Леджера. Они уединились в отдельном кабинете в гостинице «Стейшн».
Я чуть не поперхнулась куском жареного картофеля.
– Полагаю, это точно Мэри Джейн, раз вы проследили за ней от дома?
Сайкс подошел к раковине, повернул кран и вымыл руки, стоя ко мне спиной.
– У вас с ней похожая походка. Не поймите превратно.
– Продолжайте. Я не стану бросать в вас маринованным луком.
– Как ее описать? Вы движетесь плавно, держитесь прямо, словно несете на голове кастрюлю.
– Благодарю. – Значит, тем, что я, поощряемая тетей Бертой, считала своей великолепной осанкой, обладала и Мэри Джейн. Надо будет поинтересоваться, заставляли ли ее когда-нибудь ходить со словарем на голове. – Откуда вы знаете, что мужчина, с которым она встречалась, полковник Леджер?
– Официант там очень приветливый парень, особенно когда подаришь ему пару чулок.
Неудивительно, что Мэри Джейн так скрытничала. Возможно, все эти годы у нее был роман с полковником. Гостиница «Стейшн». У полковника Леджера, должно быть, приличное состояние, а Мэри Джейн приходится довольствоваться привокзальной гостиницей.
– Официант не сказал, регулярно ли встречается эта пара?
– Я не копал глубже. Но уверен, это можно выяснить.
Я вытерла кухонный стол, давая себе время подумать.
– Подкиньте в огонь еще угля, пожалуйста. – Я хотела показать Сайксу бумаги Этана Армстронга и осколки солнечных часов, но мне требовалось время, чтобы переварить информацию о Мэри Джейн. – Схожу проверить Соуки и ее котят.
Мне нужно было выйти из помещения, подумать. В голове крутилась дюжина разных мыслей, когда я представляла Мэри Джейн и Леджера.
Я медленно поднялась наверх, захватив для Соуки рыбные объедки. Она и котята спали. На полу перед комодом была постелена старая газета, на ней стояли пустая миска и почти пустое блюдце. Я унесла их в ванную комнату и вымыла. Когда я вернулась, Соуки проснулась и посмотрела на меня.
Всегда полезно, когда есть новый и очень определенный предмет забот. Что, если она или один из котят заберется в комод с обратной стороны, в пустое пространство за ящиком? Кто-нибудь, скажем, услужливая Элизабет Мертон, войдет в комнату и, не думая, задвинет ящик, давя малышей.
Сейчас я ничего не могла с этим поделать, разве что полностью выдвинуть ящик. Отличная мысль. Соуки она таковой не показалась. Кошка сердито на меня глянула. Крыша над ее головой исчезла. Некоторые кошки просто не позволяют себе проявлять благодарность.
– У вас все в порядке? – крикнул снизу Сайкс, когда ящик стукнулся об пол.
– Да. – Еще не хватало, чтобы он суетился.
Сайкс стоял у подножия лестницы.
– Так Рози иногда делает – вдруг решает переставить мебель. Держит нас в постоянной боевой готовности.
Сайкс заварил свежего чая.
В центр кухонного стола я положила узел, который дала мне Гарриет. Внутри обнаружились четыре осколка синего сланца, на каждом вырезан нежный цветок.
– Что это? – поинтересовался Сайкс. – Вы теперь коллекционируете куски сланца?
– Когда Этан делал солнечные часы, он наткнулся на дефект сланца. Чтобы его замаскировать, он вырезал цветок, а потом собрался вырезать еще три. Я попросила Рэймонда, другого каменщика, поискать среди обломков сланца, чтобы узнать, закончил ли Этан свою работу.
Сайкс по очереди рассмотрел каждый цветок.
– Выглядит так, будто он действительно их закончил.
– Да. Поэтому маловероятно, что он с досады уничтожил собственную работу. Полковник предположил, что в сланце мог быть дефект, скрытая трещина, сведшая на нет все усилия Этана, и что солнечные часы раскололись в самый последний момент. Но, глядя на эти куски, я бы сказала, что он их закончил и был удовлетворен работой.
Сайкс поразмыслил. Комментарии по поводу Мэри Джейн и полковника он оставил мне, но сказал:
– После сегодняшних событий должны ли мы относиться к словам полковника как к бесспорной истине?
– Вероятно, нет. – Я завернула куски сланца в ткань.
– Конечно, эта их встреча сегодня днем могла иметь совершенно невинный характер.
Сайкс никогда не считает чьи-либо поступки невинными. Он пытался заставить меня отреагировать. Я сказала:
– Если это невинно, почему Мэри Джейн не встретилась с ним открыто?
Сайкс покачал головой:
– Не знаю. Возможно, она не хотела рисковать – прийти к нему домой и встретиться с женой полковника.
Я сходила в столовую и принесла документы из сундука Этана, которые заставила меня взять Мэри Джейн.
– Отец будет не очень доволен, что они у меня. По его мнению, Этан замышлял недоброе, в политическом смысле. Он в списке специального отдела.
Сайкс присвистнул:
– Может, отдать эти бумаги им? Если дело политическое, ими должны заниматься специалисты, миссис Шеклтон.
– Мы специалисты, мистер Сайкс. Мы должны уметь разбираться в разных вопросах, чтобы проложить путь через этот подлесок.
– Но мы отстранены от дела, не так ли?
– Полагаю, да. Однако это не мешает нам любопытствовать, верно?
– Нет, – задумчиво ответил Сайкс. – И если полиция и специальный отдел смотрят через свою особую линзу, ничто не помешает нам глянуть в телескоп с другого конца.
– На полковника и мою сестру?
Он кивнул, а затем добавил:
– Если только исключить их.
– Или нет.
– Или нет.
Мы поделили между собой бумаги Этана Армстронга и стали внимательно читать.
Через час Сайкс изрек:
– Они немного и хотят, эти профсоюзы. Всего лишь построить новый Иерусалим на зеленой и милой английской земле.
– Не думаю, что это до такой степени бескорыстно. Они хотят сорокачетырехчасовой рабочей недели, более высокой зарплаты и улучшения условий труда. Для женщин и детей здесь ничего нет.
– Если платить мужчине, это поможет и семье.
– Не обязательно, мистер Сайкс.
Я смотрела на фамилии членов профсоюза и гадала, кто же из его товарищей предатель. Знакомое имя – Рэймонд Тернбулл, бывший ученик Этана, сын бригадира рабочих каменоломни. Я рассказала Сайксу о словах Рэймонда: Этан говорил, что среди них есть информатор.
– Кем бы он ни был, он сообщил, кто из мужчин готов на забастовку.
– Всегда найдется один, – заметил Сайкс. – Некоторых людей возбуждает передача информации. Позволяет почувствовать себя важными. – Он перебирал газеты, глядя на даты. – Это странно. Наш приятель Армстронг читает «Дэйли геральд», а потом вдруг на прошлой неделе – «Уэйкфилд экспресс», и посмотрите, здесь на первой странице то же объявление, о котором вы говорили.
Он передал газету мне.
Хорошо обеспеченная и приятная дама ищет
хорошо обеспеченного, привлекательного джентльмена с целью соединить жизни и состояния.
Ящик № 61
Зазвонил телефон. Я чуть не подскочила на месте.
– Наверное, это миссис Сагден. Если она хочет, чтобы ее доставили обратно из какого-нибудь богом забытого места, надеюсь, у вас будет такое настроение, потому что у меня его нет.
– Если только не на этом проклятом велосипеде, – отозвался Сайкс. – Клянусь, я никогда больше на него не сяду, но пришлось выбирать: либо это, либо холодная рыба с картофелем.
Я сняла трубку.
– Кейти?
– О, привет, пап.
– Как у тебя дела?
– Все нормально, спасибо.
– Ты не заехала повидаться с мамой.
– Нет. Но приеду. Завтра.
Наступило короткое молчание. Наверняка папа думал: «Хорошо, это значит, что она послушалась меня и оставляет дело Этана Армстронга в покое». Или нет? Дабы убедиться, что я точно его поняла, он произнес:
– Я только хочу сказать, что все под контролем. Тебе не нужно больше волноваться о том деле, которое мы обсуждали.
– Хорошо. И, папа, мне нужно кое-что тебе сообщить. Я зашла сегодня к миссис Уитекер и отвезла ее повидаться с Мэри Джейн. Я подумала, что так будет лучше всего.
В течение последовавших шести секунд молчания я буквально слышала, как папа думает. Он медленно проговорил:
– Хорошая мысль. Это избавит тебя от присутствия там, согласна?
Вот, значит, какова его основная мысль. Четко и ясно. Считая про себя до пяти, я подождала, чтобы услышать продолжение. Папа добавил:
– Вероятно, приедет кто-то из Лондона.
– А… Мы знаем кто?
– Мне нужно идти. Кто-то пришел.
– Спокойной ночи, папа.
– Спокойной ночи, Кейти.
Сайкс услышал достаточно, чтобы понять, с кем я разговаривала.
– Нас предостерегли?
– Предостерегли вдвойне. Но я уверена, что теперь он должен мне объяснение. Мне бы хотелось узнать, права ли я, что мисс Тримбл отравили.
– Это сбивает с толку, – сказал Сайкс. – Исчезновение или убийство Этана было топорным, неумелым, дочь увидела его тело, и тело исчезло. Смерть мисс Тримбл была очень аккуратной. Если бы вы не заметили ее в окно и не вошли в дом до прихода ее брата, смерть этой женщины почти наверняка списали бы на естественные причины.
Сайкс внимательно посмотрел на свои руки. Они были черными от типографской краски.
– Я не думаю…
– Что?
– Ну, я знаю, что нас отстранили от этого дела, но у меня столько этих чулок и носков и есть для них чемоданчик. Надо продать или вернуть, но жаль их возвращать, ведь завтра мне практически нечем заняться.
– А в Грейт-Эпплвике вы сможете что-то продать?
– Похожу от двери к двери.
– Почему бы и нет. Давайте завтра утром вместе съездим на эту встречу в страховую компанию, а потом каждый отправится своей дорогой, и посмотрим, что принесет день.
В этот момент открылась входная дверь. Тяжкий вздох разнесся по прихожей, предваряя тяжелые шаги миссис Сагден. Что-то подсказало мне, что она потерпела неудачу на собрании медиумов, но по крайней мере вернулась домой, и вернулась благополучно.
Она встала в проеме кухонной двери, откалывая от прически шляпку.
– Поездка оказалась не совсем напрасной. Я познакомилась с экономкой из Эпплвик-холла. Мы с ней очень хорошо поладили.
Сайкс подал мне знак, подняв левую бровь. Миссис Сагден прошла вперед, принюхиваясь и стягивая перчатки.
– Вы ели рыбу с картофелем?
– Да. Простите, что ничего вам не оставили.
Она фыркнула:
– Я бы вас за это не поблагодарила.
– Экономка много нового рассказала о Леджерах?
– Она говорит, что полковник и миссис Леджер бесконечно друг другу преданы.
– Дайте-ка отдых ногам. – Я выдвинула для нее третий стул.
Миссис Сагден расстегнула пальто и села.
– Сегодня вся прислуга наблюдала за торжественным открытием солнечных часов. Сегодня день рождения миссис Леджер и годовщина их свадьбы.
Сайкс достал еще одну чашку и налил чаю. Миссис Сагден критически глянула на чай.
– Сегодня был неудачный вечер для духов. – Она улыбнулась. – Не очень-то много проку, да? Но члены церкви медиумов приняли меня наилучшим образом. Пригласили участвовать в любое время.
Она огляделась, проверяя кухню, чтобы убедиться, что мы не устроили ужасного беспорядка и не уронили картофельные чипсы на чистый пол. Миссис Сагден обычно ничего не упускает.
– Что еще? – не отставала я.
– Кое-что и ничего. – Она небрежно махнула рукой.
– Что-то о Мэри Джейн?
Она вздохнула:
– Слуги в поместье ее не любят.
– На то есть конкретная причина?
Миссис Сагден почти покраснела; я не представляла, что такое возможно.
– Они говорят, что Мэри Джейн сделала ставку на полковника и что миссис Леджер пришлось от нее избавиться – дать ей приданое и выдать замуж. Она должна была выйти за парня с фермы, за Боба как-то там…
– За Боба Конроя?
– За него самого. Но внезапно увлеклась Этаном Армстронгом.
Сайкс устремил на меня вопросительный взгляд.
– Боб Конрой – лучший друг Этана. Вчера я видела его в церковном дворе. Он был очень расстроен исчезновением Этана.
Сайкс беззвучно побарабанил по столу.
– А не был он расстроен потому, что виновен в смерти Этана?