«У меня нет ни сожалений, ни чувства вины: все мои действия совершаются автоматически».

Однажды вечером Юджи устроил сложную операцию с деньгами — эта тема была единственной, выводившей окружающих его людей из духовного ступора либо скуки. Женщина из Венгрии, ныне известная как «сучка», заказала билеты на обратный рейс, поскольку ей нужно было возвращаться на работу. Она сделала это, несмотря на его запрет. Он требовал, чтобы она вернула ему две тысячи евро, которые одолжила в Калифорнии. Обычно он доставал её в течение дня, но не так чтобы очень сильно, сейчас же, блокируя все выходы, взялся за неё всерьёз.

— Юджи, я не иметь такой сумма денег.

— Мне плевать! Я хочу получить деньги сейчас же!

Весь день она пыталась подтвердить своё бронирование в авиакомпании. Она упросила двух человек — пилота компании Аir India и авиаинженера из Бомбея — помочь ей выбраться из города. Она подтвердила заказ, но с тех пор, казалось, всё пошло кувырком.

— Самая практичная вещь для меня — уехать отсюда двадцать шестого. Я еду на юг Франции, я работаю, я приезжаю в Валлекрозию, я отдаю тебе деньги и всё!

— Неа. У тебя есть чековая книжка?

— Нет. У неё есть, — сказала она, указывая на Нью-йоркершу.

Не пошевелив и мизинцем, просто улыбаясь и отказываясь, он загнал её в угол. Женщина всё ещё смеялась, но чувствовала себя очень неловко. Йогиня злилась на то, что я позволил ей воспользоваться своей кредитной картой при бронировании билетов, и решила взять небольшой реванш:

— У неё есть карта «Бонк».

— Я имею карта «Бонк», но она почти пустая.

— Пустая? А если в банкомат?

— Ты много не снимешь с неё, точно…

Юджи улыбался, откинувшись на спинку, с чашкой воды в руке.

— Что? Каждый день ты можешь снимать…

— Угу, — она нервно засмеялась, — но там не есть много, что можно снять.

Маджор рассмеялся.

— Там ничего нет.

— Не пытайся хитрить. Две тысячи евро это сколько будет в долларах США или в швейцарских франках?

— Ты помнишь, эти две тысячи евро почему ты дал мне? Потому что у меня уже не было денег. Вот почему.

Чувствуя себя в ловушке, она начала нервничать и объяснять то, что он и так прекрасно знал.

— Ты что, хочешь получить деньги из того, что нет?

С длинными театральными фразами он медленно ей разъяснил:

— Я хотел, чтобы ты получила у-у-у-до-о-о-во-о-ольствие… твой первый визи-и-и-т… в Америку. Мне было больно видеть, как ты борешься… поэтому я дал тебе две тысячи евро, а ты обещала вернуть их мне немедленно!

— Нет, Юджи! Я не обещала! Как могла я?

— Обещала! Или ты что, хочешь сказать, что я дал бы такую сумму де-е-е-нег… — он выдержал паузу для эффекта, — такой сучке, как ты?

Смеялись все, кроме неё. Юджи улыбался, как кот, держащий канарейку в своих острых зубах. Он окинул всех взглядом и увидел, что её друг записывает разговор на видео.

— Смотри, он пишет!

— Да, он это любит, — произнесла она с капризной ноткой в голосе.

Юджи посмотрел в камеру и спросил:

— Мне стоит продолжать называть её сукой?

Молча покачав головой в подтверждение, её друг рассмеялся вместе с Юджи, а она ответила вместо него:

— Угу, почему нет…

Юджи пожал её другу руку в честь присоединения к команде:

— Он на моей стороне!

— А кто нет!

— Только ты! Ты — сука.

— Я тоже на твоей стороне.

Заходя с другой стороны, он снова начал:

— Сколько у тебя денег? Сейчас?

Направив взгляд вверх, она что-то подсчитывала про себя.

— Ну вот смотри… Я имею пятьдесят евро наличными и ещё, может быть, сотен пять на счёте.

Она нервно постукивала пальцами по журнальному столику. Он предложил:

— Ну давай пойдём сейчас и снимем…

— Эй! Мне нужно во Франция!

На этом месте Эллен посоветовала ей:

— Эй! Доверяй гуру!

— Я знаю! Я доверяю! Я почему тут сижу?

Юджи продолжал сидеть, откинувшись на спинку дивана, поигрывая ложечкой и делая небольшие глотки воды. Он сказал с улыбкой и знакомым хитрым видом:

— Ты не знаешь, во что ты ввязываешься.

— Знаю. Я уже в этом.

— Когда ты последний раз была здесь?

— Когда?

— Это было в прошлом году.

— Где? Здесь? — сказала она, по-прежнему постукивая по столу… Становилось жарковато… Она видела, что обстановка накаляется, поэтому старалась быть милой.

— В любом случае спасибо тебе.

— За что? Почему тебе нужно меня благодарить?

— Чтобы ты отпустил меня!

— Нет! Я тебя не отпускаю!

— Эй! Юджи!

— Нет! Ни за что!

Ещё раз красиво произнеся «Неа!», он поставил чашку на стол и сделал взмах рукой, означавший, что игра окончена.

Она попробовала привести другой довод:

— Я спрашиваю тебя, когда мне заказать билет, и ты говоришь: «Не заказывай билет, потому что я не знаю, когда я поеду». Я снова тебя спрашиваю: «Юджи, какой день хороший?» — «Ах, я не знаю», а потом: «Ах, двадцать шестое — хороший день»… Я так и сделала.

В раздражении она вперилась в него взглядом:

— И ты отменяешь всё! Сегодня — двадцать шестое! Он передразнил её:

— Аххх! Оххх!

Смешно пародируя её насмешливый тон, он взмахивал руками, как фокусник, показывающий, что у него в рукавах ничего нет, — просто невинный шутник.

— Ты сказал двадцать шестого! И…

— Ни за что!

— А потом ты говоришь мне: «Скажи тем индийским парням из авиакомпании, они могут помочь, и я говорю им, и он весь день помогать мне и он звонить в Бомбей, большой босс и всё такое…

— Кто? Ты сочиняешь, сука!

— Не сочиняю! Не сочиняю!

— Гони деньги! — скомандовал он, хлопнув ладонью по столу. — Две тысячи плюс проценты, ты должна отдать три тысячи евро!

Чем дальше это продолжалось, тем невыносимей становилось…

— Да!

Она начала играть с его чашкой на столе, пытаясь, возможно, отвлечь его внимание этим простым трюком.

— Хочешь воды?

Он наклонился вперёд и предупредил её:

— Эй! Я тебе не позволю! У меня есть вышибалы! — Он показал на место, где я сидел.

— Я знаю…

Я спросил его бандитским голосом:

— Босс, хотите, чтобы я выдворил её из комнаты?

Маджор вставил:

— Луис, он хочет, чтобы ты проводил её к банку!

— Пройдёмте, девушка! — сказал я, строя из себя вышибалу…

Но Юджи по-прежнему был сфокусирован на своём:

— Деньги!

— У меня только деньги на самолёт… Я должна быть двадцать седьмого!

— Это ложь!

— Нет, это не ложь!

— Ты — лгунья!

— Юджи…

— Я люблю лжецов, но не таких, как ты!

Она начала играться салфеткой Юджи, шлёпая ей по столу, становясь всё более и более раздражённой.

— Ну давай же! Я прощу тебе одну тысячу, и ты отдашь мне две тысячи, которые ты взяла у меня в Америке! Ина-а-а-аче…

— Юджи, я отдам их тебе.

Теперь Юджи игнорировал её, на ходу сочиняя список возможных вариантов:

— Выпрашивай…

— Я это и делаю!

— Бери в долг, подделывай, кради! Делай что угодно, чтобы добыть деньги!

Нью-йоркерша начала выписывать чек.

— Что она делает?

— Она выписывает чек…

— Где наличка?

— Это чек! — сказала Нью-йоркерша.

— Твой чек будет отвергнут!

В конце концов он пошёл в свою комнату и принёс деньги, которые требовал, — две тысячи пятьсот долларов. Он отдал их её другу-израильтянину, у которого никогда не было денег, чтобы тот одолжил их ей, чтобы она могла оплатить свой долг. Затем он передал их Нью-йоркерше в качестве «ссуды» — хорошая шутка, учитывая, сколько денег она «заставила его взять» за эти годы. В итоге «сучка» оказалась должной денег своему нищему приятелю, который их никогда не потребует, а Юджи передал сумму истинному кредитору.

Ещё несколько часов после этого события люди чесали затылки.

Но её рейсы были все отменены, и в конце концов она так и не получила работу. Это было странно, он не мог этого знать заранее. Как многое другое, что случалось в его присутствии, описывалось его фразой: «Это не зависит от тебя, это не зависит от меня. Просто оставь это в покое».