В ту ночь я не спала, бесконечно прокручивая в голове произошедшее, но на следующее утро, поднимаясь с постели, чтобы подрезать вистерию миссис Троутон в Челси, не чувствовала усталости.

Немузыкальное пение Теда (он любил копать землю, распевая церковные гимны, в которых половину слов путал, а половину не помнил) не портило мне настроения.

Бэджер, извалявшийся в лисьих какашках на краю сада миссис Троутон, тоже его не портил. (Зато испортил ей.)

Даже дорога домой и то, что я обнаружила там а) метрового игрушечного медведя от Рольфа, прислоненного к нашей двери, б) почтальоншу, которая скатилась по лестнице от квартиры Дикона, вцепившись для надежности в форменный жакет на груди, и в) еще один просроченный счет за газ на почтовом столике, – все это не испортило мне настроения.

Меня ничто не тревожило, поскольку такой счастливой я не была с дня приезда в Лондон. Да и до этого тоже. В последний раз такое счастье я ощущала тем летом, когда сдала все экзамены для школьного аттестата, до того, как Келли все испортила и нам пришлось переезжать… в общем, до всего этого.

Бэджер первым вбежал в квартиру в поисках Джо и/или еды. Я оставила счет за газ на кухонном столике, а медведя уложила на диван, после чего, покормив Бэджера, проследовала в ванную, чтобы там отмокать, на всякий случай положив телефон у окна, где лучше ловилась связь. Вдруг Лео позвонит.

Погрузившись в теплую воду, я снова и снова проигрывала в голове различные ключевые моменты прошлого вечера, задерживаясь на тех отрывках, когда глаза Лео удерживали мой взгляд, когда наши руки соприкасались в машине и клубе. Мне не приходилось проматывать неловкие паузы или мысленно редактировать жуткие бестактности. Мне даже не приходили в голову более удачные шутки, которые стоило бы сказать. У меня никогда еще не было такого свидания.

Наверное, именно это папа имел в виду, рассказывая об игре в крикет с единственным профессиональным игроком клуба «Хэдли Грин»: Дев Баттачайрия был настолько талантлив, что рядом с ним и другие начинали играть лучше. Точно так же вышло и с Лео. Он был настолько чарующим и естественным, что мне легко удалось быть естественной. И даже немножко очаровательной.

Я потянулась ногой к жестяному вентилю крана горячей воды, чтобы освежить остывающую ванну, и тут услышала, как открывается входная дверь, но только глубже ушла под воду, ожидая, когда полный ужаса вопль Джо возвестит, что она обнаружила медведя. Я знала ее распорядок: войти, бросить сумочку, возопить в небеса о глупости и лени строителей, проверить автоответчик на предмет приглашений (множество), звонков от агента (куда меньше), спросить, не осталось ли вина, которое нужно допить, чтобы не испортилось, и так далее. Однако сегодня Джо направилась прямиком к двери ванной комнаты и принялась в нее стучать.

– Эми? Эми, ты там?

– Да. Я расслабляюсь.

– Тебе не помешает… В котором часу ты вчера вернулась?

Я села в ванной, удивленная эмоциями в ее голосе.

– Не поздно. Примерно в половине второго. А что случилось?

– А то, что я волновалась. Я не знала, где ты. Бэджер не знал, где ты.

– Как и моя мама, но она не звонит мне, чтобы устроить выволочку по этому поводу.

Я знала, что это звучит голос совести. «Ты должна была позвонить, – отчитывала я себя. – Я же говорила, что ты должна была позвонить».

– Эй? – Я слышала, как удивилась Джо, даже через дверь. – Ты обычно уже в десять часов в постели под своим электрическим покрывалом! Я была на волоске от того, чтобы начать обзванивать больницы! А утром ты встала и ушла еще до звонка будильника. О том, что ты была дома, я догадалась только по тому, что в холодильнике не осталось молока.

Ой!

Последовала пауза.

– Я что, чую запах лучшего масла? – осведомилась Джо. – Ты в порядке? Ты не пытаешься… смыть с себя плохой опыт? Потому что ты можешь мне все рассказать. Эми? Эми!

У Джо было слишком живое воображение. И если оставить ее строить догадки, оно разгонится в рекордные сроки и она приведет Дикона выбивать дверь ванной.

Хотя для того, чтобы ее выбить, понадобится больше времени.

– Я в порядке, – сказала я. – Честное слово. Я весь день работала секатором, и моя спина этому не рада.

– Но масло? Ты обычно пользуешься тем жутким, вонючим, для расслабления мышц, если их сводит. А не дорогим, которое Грейс подарила тебе на Рождество и которое ты два года экономишь, как будто оно сделано из трюфелей.

Со вздохом сожаления – вода как раз достигла идеальной температуры – я вылезла из ванны и натянула пушистый халат, который Джо утащила из последнего роскошного отеля, в котором останавливалась. На спине было вышито «Держи вора».

– О нет, не стоит ради меня покидать ванную, – раздался из-за двери обиженный голос. – Я ведь всего лишь соседка.

Я открыла дверь и увидела Джо. Она стояла передо мной в своем леопардовом пальто, со скрещенными на груди руками и обиженным выражением лица, которое с трудом скрывало жгучее любопытство.

– Ну?

– Если хочешь знать, – сказала я, не в силах перестать улыбаться, – я была на свидании.

У Джо в буквальном смысле слова отвисла челюсть. В своем театральном кружке она проходила курс пантомимы и иногда обращалась к нему, когда слов было недостаточно.

– Не надо так смотреть, – сказала я. – Это скорее была консультация по рабочему вопросу, которая превратилась в свидание.

– Нет, нет. Оставь «свидание». Так лучше звучит. Где? И с кем? С кем? Я его знаю? Откуда ты его знаешь? Это же «он», правда? – Она поволокла меня на кухню, к столу. За ним мы обычно пережевывали большую часть наших проблем. И холодильник очень удачно стоял рядом. – Садись. У нас не осталось вина, которое нужно допить?

– Ты же знаешь, что нет. Так что открывай бутылку. И можешь за мой счет, потому что я не купила молока, извини.

– Да бог с ним, с молоком. Ты была на свидании! Я открою шампанское! О! Или даже одну из тех огромных бутылок, которые прислал Рольф!

Тон Джо полностью изменился: она искренне радовалась за меня, совсем как отец в русской пьесе, когда его старшая дочь нашла себе горбатого помещика, который скупил все сады в городе. Она открыла дверь холодильника, где лежали огромные бутылки шампанского, которые нам присылал Рольф. На фоне обычных бутылок они казались младенцами гигантов. Для всего остального места почти не осталось.

– Обычное вино тоже сойдет, – сказала я.

Джо за долю секунды наполнила два бокала и оказалась напротив меня за столом – я даже моргнуть не успела.

– Ну? Выкладывай! Кто он?

– Ну, его зовут Лео, – смущенно начала я.

– Лео Хендрикс?

– Нет, Лео… – Я осеклась, потому что вдруг поняла, что не знаю фамилии Лео.

Он ведь наверняка ее называл, поэтому мне было стыдно его переспрашивать, чтобы он не подумал, будто я собираюсь читать о нем в интернете. Официант пробормотал что-то вроде «мистер Принз» или «Прис», но я не расслышала.

– Что? – Джо придирчиво вгляделась в мое смущенное лицо. – Ты не знаешь его фамилии? Что это за бизнес-консультации такие?

– Я… – О господи! Я села в машину с мужчиной, фамилии которого я не знала. Папа бы в обморок упал. На будущее: не рассказывать папе.

Джо я, похоже, не впечатлила.

– Ладно, это мы выясним. Где вы с ним познакомились?

– Я встретила его здесь, на вечеринке. В прошлые выходные. – Ничего не поделаешь, я собиралась чистосердечно признаться в том, что мое отношение к мажорам развернулось на сто восемьдесят градусов. – Он друг Рольфа. Блондин. Высокий. Работает в Сити.

Она уставилась на меня.

– Лео Вольфсбург?

– Нет. Наверное, нет. Он не похож на немца.

– Он и не немец. Он наполовину ниронец.

– Это что, знак гороскопа? Как Стрелец?

Джо, похоже, завибрировала от возбуждения.

– Он такой серьезный? С потрясающими голубыми глазами? Невероятно богатый? Горячий, как ядерная фондюшница?

– Э… Да, у него голубые глаза. И он ходит обедать в закрытый клуб, так что, наверное… он богат. Мы об этом не разговаривали. В основном мы говорили о деревьях и садах. И Лондоне. – Я покраснела. Мне сложно было вспомнить, о чем конкретно мы с ним беседовали, я знала только, что в тот вечер неловких пауз в разговоре не было. – Даже не начинай, – предупредила я ее. – Я знаю, что он мажор. Но он при этом нормальный. И ему тоже не нравятся эти дурацкие приветственные поцелуи.

Джо запрокинула голову и рассмеялась. И даже пару раз хлопнула по столу, подчеркивая свои эмоции, – опять эти ее уроки пантомимы.

А отсмеявшись, она выпрямилась и схватила бокал с вином.

– Ты самая забавная из всех, кого я знаю, Эми. «Мне не нравятся богатые парни, мне не о чем с ними говорить». Ага! Щас!

– В смысле?

– В смысле, ты ужинала с принцем и умудрилась этого не заметить.

– Лео не принц, он фондовый менеджер, – улыбнулась я, радуясь редкому шансу поправить Джо насчет того, кто есть кто на социальной лестнице. – Рольф у нас принц. Вот.

– Сама ты «вот». Лео – старший брат Рольфа.

– Кто? – Я была настолько шокирована, что не восприняла это как шок. Скорее я просто не поверила ей. – Нет. Они совершенно не похожи друг на друга.

– Как и принц Эндрю с принцем Эдвардом, а ты попробуй кому-то из них сказать, что они не братья.

Мой мозг отчаянно пытался вспомнить намеки, которые Лео мог бы мне дать, но не нашел ни единого. Я не была дурой. Я сразу вцепилась бы в любой намек.

Или нет?

Зато пеной всплыли отчетливые воспоминания о некоторых вещах, которые я говорила ему о его же брате.

– О господи! – Я прижала руки ко рту. – Я так плохо отзывалась о Рольфе.

– Да забудь. Все такие. С самим Лео во главе. Так куда он тебя повел? В «Ритц»? В «Нобу»?

– У нас был пикник. В частном саду.

Ага, и вот это как раз был намек. Чтобы позволить себе такой дом, нужно быть членом королевской семьи. А я точно выглядела деревенщиной. Что я там еще сказала? Я отняла руки от губ, чтобы закрыть все лицо. На ощупь оно было горячим.

– Боже, ты такая милая, – сказала Джо. – Ты что, правда не знала? А кто он, по-твоему?

– Я думала, что он просто друг Рольфа, – простонала я из-под пальцев. – Я думала, что он из тех разумных друзей, которые обычно останавливают таких идиотов, не давая загнать «Роллс-Ройс» в бассейн, или что он дворецкий, или вроде того…

Я осеклась. Лео определенно не был дворецким.

– Рольфу дворецкий не помешал бы. – Джо допила свое вино. – Предложи Лео эту мысль. Посмотрим, найдется ли для него Дживс. Или даже нянюшка Макфи.

Я выпрямила спину и уставилась на нее.

– Джо, ты надо мной издеваешься? – спросила я. – Пользуешься тем, что я не разбираюсь в таких вещах…

– У членов королевских семей короны к головам не приклеены, знаешь ли.

– Так почему ты не устраиваешь мне лекции по поводу неприкасаемой элиты и церемониального шеста для ее отталкивания? Отчего у тебя Рольф ужасен, а Лео нет?

– Оттого, к твоему сведению, что Лео Вольфсбург – единственный член королевских семей, для которого я делаю исключение. Он почти нормальный. – Джо сузила глаза, отчего я сразу поняла, что предстоит серьезное признание. – Почти. Но в казино «Дель Рой» есть коктейль, названный в его честь, и он считается вроде как двенадцатым в списке самых привлекательных холостых принцев мира, так что совсем нормальным его не назовешь. Ты не читала о нем в интернете?

– Конечно нет.

У Джо на лице отчетливее проступил вопрос: «Так чего же ты ждешь?», и она раскрыла свой ноутбук. И подтолкнула ко мне с ехидной улыбкой.

– Давай набирай его имя. Посмотрим, что сразу же появится.

Я помедлила. Я не любила «Гугл». Я была единственным человеком из всех, кого я знала, кто никогда не забивал свою фамилию в поисковик, потому что после того случая с Келли, пусть даже по прошествии стольких лет, я не хотела видеть, что пишут обо мне и о моей семье. Маме я об интернет-браузерах даже не рассказывала, иначе она вернулась бы к своим успокоительным. Тед как-то говорил, что интернет – это как комната, в которой все тебя обсуждают, но не замолкают, когда ты в нее входишь, и мне этого было достаточно.

– Ладно. Я это сделаю, – сказала Джо и потянула ноутбук к себе, но я вцепилась в него.

– Нет.

Я сделала глубокий вдох, сражаясь с мыслью: если бы Лео хотел, чтобы я что-то узнала, он сам мне рассказал бы. «Но он же не рассказал, – произнес придирчивый голос. – Он позволил тебе выглядеть полной идиоткой».

– Я чувствую себя сталкером, – пожаловалась я, набирая в строке поиска полное имя Лео. – Что, если я обнаружу что-то, чего не хотела бы знать?

– Семья Лео платит деньги за то, чтобы это никогда не случилось. – Джо подтащила свой стул поближе, чтобы лучше видеть экран.

– Даже из-за Рольфа? У них кто-то круглосуточно читает интернет с красным маркером?

– У Лизы Бахманн пресс-агент на полной ставке, – мрачно сказала Джо. – В Дубае произошел инцидент с парой беговых лошадей и розовой краской, но это так и не попало в газеты. Так или иначе, не придирайся – совершенно нормально для начала проверять своих знакомых онлайн. Я проверяю. И если у них нет никакой истории, вот это уже повод для волнений.

– Но разве это не означает проблемы с доверием? – Начнем с того, что Джо многого обо мне не знала. – Разве не стоит подождать, пока человек сам тебе откроется?

Джо ничего не ответила, потому что на экран вылетали страница за страницей, страница за страницей, и все о Лео. На некоторых были фотографии, и я, несмотря ни на что, зачарованно уставилась на его светлые волосы. Возможно, поэтому он показался знакомым? Я видела его фото в газетах?

– О-о-о, смотри-ка, – протянула Джо. – Это же та самая Маленькая Черная Книга со списком холостяков? Открой ее.

Я щелкнула по четвертой сверху ссылке. Она вела на сайт светских сплетен Молодые-Золотые-Холостые точка ком и предлагала список самых привлекательных холостых принцев мира. Лео шел под номером девять, и там была фотография, на которой он широко улыбался и пожимал кому-то руку в свете вспышек камер. Рядом с ним стоял мужчина постарше, выглядевший, как кинозвезда, и одна из тех гламурных голливудских див с острыми ключицами, у которых лицо застывает в возрасте сорока четырех лет и не меняется до самой смерти. На ее рыжевато-каштановых волосах сияла довольно большая тиара, и толпу она очаровывала с профессиональной непринужденностью.

На фото оказался еще и Рольф, тоже в черном смокинге, но его покрытые лаком волосы были зачесаны назад в стиле, который, как даже я знала, приемлем только на суперъяхтах.

– Его родители, – подсказала Джо, хотя под фото и была сноска. – Принц Борис Ниронский и его прекрасная жена Лиза Бахманн, настолько знаменитая, что называется прежней фамилией чаще, чем принцессой Нироны Элизой.

Я не слушала. Теперь, когда я знала правду, Лео действительно выглядел, как принц. С которым я вчера разделила пакет картошки в чудесном садовом домике. И упустила свой шанс. И вроде как обвинила его в том, что он может быть похитителем.

Мои внутренности свело от стыда.

– Он поднялся до девятой ступеньки! – сказала Джо. – Молодец. А в прошлом году он был…

Я проверила.

– Двадцать первым.

– А! Это потому что он встречался с Флорой Харди-Торренс, ну, той, которая рекламирует джинсы, моделью, – сказала Джо так, словно я должна была тут же воскликнуть: «О да, Фло-Хар-Тор, ну конечно!» – Все считали, что они на полпути к алтарю.

– А ей, супермодели, нравилось с ним встречаться?

– Да она сама наполовину сумасшедшая, у нее папочка – граф. А Рольф в списке есть?

– Рольф? – Я фыркнула. – Если Лео номер девять, то Рольф не…

Но я подавилась, увидев имя Рольфа стоящим даже выше, чем Лео. Его загорелое лицо сияло на фото, которое могло быть сделано в зоопарке. Или на вечеринке с множеством пальм и ручных обезьян.

– Нет! Он под номером семь! А в прошлом году был пятым! Как такое вообще возможно?

– Да просто Рольф сочетает в себе все, чего хотят эти охотницы на принцев. – Джо начала загибать пальцы. – Он богат, он красив, он совершенно безответственный тип. Все очарование встреч с принцем, и без службы в этом ужасном Афганистане.

– Я этого не понимаю, – сказала я.

– Не волнуйся, – ответила Джо, – остальные понимают.

Я пыталась совладать с голосом, но глаза мои раскрывались все шире, пока я читала изложенное на экране: состояние Лео (значительное, даже судя только по тому, что он работал в банке), его предыдущие пассии (уже упомянутая Флора плюс одна шведская принцесса и две «филантропки»), его бронзовая медаль в лыжном спорте…

Я словно читала о совершенно другом человеке. Некоторые детали сочетались с дружелюбным, непредвзятым, но серьезным мужчиной, с которым я встречалась, но большая часть казалась почти фантастикой. Я никогда не видела подобных людей. Людей, у которых был роман со шведской принцессой.

Но, если подумать, разве я знала Лео? Да, у меня создалось впечатление, что у нас есть нечто общее, но он ведь ничего мне о себе не рассказал. Словно не хотел, чтобы мне это стало известно. Возможно, у нас и не было свидания. Возможно, у нас состоялось всего лишь неформальное совещание по поводу сада.

С очень нежным поцелуем в щеку в конце вечера.

«Все они это делают», – сурово напомнила я себе. Чмок-чмок-чмок-чмок. А как еще он должен был поступить? Пожать мне руку?

Но он же не пытался воспользоваться своим положением, чтобы по-настоящему поцеловать меня, и это внезапно показалось мне даже романтичным. Он вел себя, как положено джентльмену. И я не знала, очаровывает меня или разочаровывает этот факт. В основном получалось только запутаться.

– У тебя глаза остекленели, – заметила Джо. – Опять думаешь, да? О чем думаешь?

– Я не знаю, хочу ли я снова его увидеть, – медленно проговорила я.

– А почему нет? – Она кликнула по фото Лео на лыжах.

Я никогда не каталась на лыжах. Самое большее, на что я оказалась способна, – это спуск по Уэзерберн-Хилл на чайном подносе.

А был еще венский бал с потрясающей юной девушкой в крошечном серебристом платье без единого намека на грудь. Флора Харди-Торренс. Ну конечно. И снова он с ней, в Вербье. Она была не шире лыж, которые несла, а зубы у нее казались белее снега.

– Потому что… – Я не смогла закончить. Я знала, что Джо опять осудит мою придирчивость, но дело было не в ней.

Она перестала листать экран и обернулась ко мне.

– «Потому что» что?

Потому что я не хотела слишком уж заинтересоваться им. Потому что я не хотела, чтобы меня занесло. Потому что это забавное искрящееся чувство во мне, похожее на пузырьки шампанского, ни к чему бы не привело… а я уже начала сдуваться.

– Потому что я совершенно точно неправильно все поняла, – сказала я. – Хватит.

Джо, похоже, готовилась мне возразить, но потом передумала. Она подтолкнула ко мне мой бокал, и я сделала большой глоток, но зефирно-счастливое настроение уже испарилось. Я замерзла в своем халате.

И вино было хуже, чем вчерашнее. Я, наверное, попивала вчера «Шатонеф-дю-Пап», совершенно об этом не догадываясь.

– Поверить не могу, что он мне не сказал, – грустно призналась я. – Вот почему он позволил мне выставить себя полной дурой? Говорил о Рольфе…

– Есть множество причин, по которым он мог не пожелать тебе что-то рассказывать. – Голос у Джо стал теплым и рассудительным. – В смысле, вдруг он предположил, что ты уже все знаешь? Большинство тех людей, которых он встречает, отлично знают, кто он такой. Или он не хотел тебя смущать, увидев, что ты ни о чем не догадываешься.

От этого я почувствовала себя еще более глупой курицей. И расправила плечи, пытаясь найти в ситуации хоть что-нибудь позитивное.

– Ладно, все это не имеет значения. Он хочет, чтобы я распланировала для него сад.

– Это же отлично! – Преувеличенный энтузиазм Джо тут же намекнул, что вовсе это не отлично. – Возможно, даже к лучшему, что ты нашла себе нового клиента. Разве ты не искала кого-то с по-настоящему большим садом, который подошел бы для вашего пчелиного дела? Только представь, какой у семейства Лео огромный сад!

Я вымучила улыбку: Джо озвучила именно то, чего я надеялась не услышать. Утешительный приз за последнее место…

– Не пойми меня неправильно, – продолжала она. – Я не знаю этого Лео, но, судя по тому, что я о нем слышала, он неплохой парень. Просто я думаю, что ты слишком хорошая девушка. И мне бы не хотелось, чтобы тебя засосало в это безумие.

– Я не хорошая, – ответила я. Люди всегда говорили мне, какая я «хорошая» и «милая», но просто удивительно, насколько иногда это ощущалось вежливой заменой слова «скучная». – Я просто умело прячу свою темную сторону.

– Заткнись. Ты просто персик. А вот Вольфсбурги чокнутые, – сказала Джо. – А с учетом того, что так считаю я, с моей-то семейкой, ты можешь и догадаться, о каком уровне безумия я говорю.

– Например?

– Ну, Рольф довольно типичный Вольфсбург. – Джо откинулась на спинку стула и покачала бокал в руке. – Их мужчины творят сумасшедшие и бессмысленные вещи, к примеру, бьют рекорды подъема на воздушных шарах и обычно женятся на певицах, моделях и актрисах, которые сами безумней кошек. Мэриголд провела в Нироне свой второй медовый месяц, и даже ее шокировало то, что творилось у них на море. В смысле, в восьмидесятых они вытворяли такое, что монархию чуть не свергли. И только благодаря финансовым воротилам им удалось удержаться на троне.

– Но Рольф ведь должен вести себя разумнее, раз его отец унаследует трон?

Джо снова подалась вперед.

– В том-то и дело, что не унаследует. Борис – младший брат-близнец, примерно на десять минут. Наследником будет его брат Павлос, и вот он как раз провел последние несколько лет, тщательно следя за собой, фотографируясь только с заполненными налоговыми накладными и с пристегнутым ремнем безопасности в «приусе». А Рольф, как и его папочка, получил все деньги и ноль ответственности.

Джо говорила об этих людях так, словно давно их знала. Или рассказывала сюжет мини-сериала восьмидесятых годов с Джоан Коллинз в главной роли.

– Но тогда я не понимаю: если Лео принц, то почему он работает в банке на Канэри-Уорф?

Джо пожала плечами.

– Это же не такой банк, как тот, в который ты относишь свою зарплату. Он, наверное, занимается там благотворительным портфолио для семьи или чем-то подобным. И, полагаю, работа в его семействе вполне сходит за бунтарство. Может, он таким образом хочет убедиться, что никто не перепутает его с Рольфом.

Пока Джо говорила, Бэджер все сильнее прижимал уши, а затем поднялся с пола, где устроился, положив морду мне на ноги. Я не обратила внимания на то, как его когти кастаньетами защелкали по паркету коридора, и невидящим взглядом уставилась на стол, пытаясь привести мысли в порядок.

Почувствовав мое несчастное состояние, Джо не стала излагать захватывающую историю о том, что именно ее мать видела в казино, хотя я и догадывалась, чего ей это стоило.

Из ванной долетел возмущенный лай: фирменный лай Бэджера «я не могу дотянуться!», которым он заливался, глядя на белок на деревьях и собачьи бисквиты на высоких конторках.

– Я пойду. – Я оттолкнула стул от стола. – А ты поставь поджариваться тосты. Мне нужен хлеб. К слову, сегодня он в посудомоечной машине.

Джо в январе обычно сидела на «безуглеводной» диете, но при этом булочно-сосисочная гора таяла с каждым днем. Так что мне приходилось прятать хотя бы хлеб, каждый день в новое место, чтобы Джо не уничтожила и его.

– О, ты читаешь мои мысли, – вздохнула она. – Январь без тостов просто невыносим. Я чуть не расплакалась сегодня на виду у штукатуров Кэлли. Не могу я существовать на одном мисо-супе. А она допрашивала меня по поводу вечеринки. Кто там был, что надел. Мне начинает казаться, что проще будет пригласить старую клюшку на следующий праздник жизни.

Бэджер в ванной стоял возле унитаза, энергично виляя коротким хвостиком. Его круглые карие глазки пожирали мой телефон, прислоненный к полосатому стакану на окне.

Я получила сообщение.

Спасибо за чудесный вечер – и особенно за пикник на природе! Как насчет обеда в понедельник, чтобы обсудить мой сад? Отправлю машину в полдень. Л.

Час назад это сообщение наполнило бы меня кипучей радостью. Теперь мне лишь стало не по себе. И я никак не могла понять почему.

Это свидание? Или просто встреча? А не стыдно ли мне вообще об этом думать? И как теперь забрать обратно свои слова о Рольфе, не создав впечатления, что я не против его возмутительной грубости?

– Хочешь выгулять свежевымытые волосы на вечеринку сегодня? – прокричала с кухни Джо. – У нас на выбор: посвященная восьмидесятым в Челси и «обед в темноте» в Айлингтоне, честно говоря, скорее прикрытие для того, чтобы Фредди Хендерсон мог всех лапать. Или ты за пиццу и киномарафон романтических комедий на домашнем диване?

Я прикусила губу и посмотрела на сообщение. Мне нужно было взглянуть на ситуацию шире. Я и так получила больше, чем мог предложить целый лес из Семян Мечты. Невероятную квартиру, любимую работу, потрясающую соседку, которая не всегда меня понимает, но старается понять. Как при этом нормальный человек может печалиться – оттого, что девятый в списке принцев-холостяков не решился исповедоваться полной незнакомке?

«Ты кем себя возомнила, – поинтересовался в моей голове сухой йоркширский голос, – Кейт, чтоб ее, Миддлтон?»

– Я сама голосую за пиццу! – прокричала Джо. – Если уж углеводы, то целая ночь углеводов! О нет! Я заказываю куски теста! Останови меня! О, чесночный хлеб! Помогите!

Бэджер взглянул на меня и завилял хвостом. Мы давно уже сбежали из Хэдли Грин, он и я.

И разве я не говорила Лео о том, как представляю идеальную ночь? С пиццей и фильмом? Ну так вот она. Мне словно кто-то подсказывал, что нужно делать.

– Я буду «Четыре сыра»! – крикнула я в ответ. – И двойную порцию чесночного хлеба!

Все равно мне ни с кем сегодня не придется целоваться.